Страница:
Сталин остановился у стола и поворошил бумаги в тоненькой папке, лежащей на самом краю.
— Я не знаю, что Вы найдёте в Питере. Но, чтобы там не случилось, это должно остаться знанием очень узкого слоя людей. С Вами поедет Бокий. Если у Вас будет возможность не посвящать его в результаты Ваших находок - не посвящайте. Я дам Вам Сушина - он разбирается в местной ситуации и должен будет закрыть Вас от пристального внимания товарища Зиновьева. Бокий будет решать вопрос с местным аппаратом ОГПУ. Аршинов - как мы уже успели убедиться, прекрасный розыскник. Тем более, что он работал в Петрограде, и у него наверняка там остались завязки. Так что я надеюсь на результат.
— Я уверен, что результат будет, Иосиф Виссарионович.
В Питер они отъезжали через час. Всего их было шестеро - Коля с Надеждой, Аршинов, Линь и Бокий с помощником. По начальнику спецотдела было видно, что его всерьёз воспитывали наверху. Помощник, молодой парень лет двадцати, шепнул, что перед отъездом их принимал сам Феликс Эдмундович. Понятно, подумал Коля, делу придан серьёзный оборот. ОГПУ озаботилось вопросом. То ли гибель сотрудников впечатлила, то ли до Дзержинского дошли материалы дела, но Бокий был суров и молчалив.
Состав был специальным и в нём было три вагона. В одном ехала железнодорожная бригада, а два других предназначались для их миссии. В Коля прикинул какие усилия необходимы, чтобы втолкнуть этот паровоз вне графика и внутренне присвистнул - как функционируют железные дороги он знал изнутри, поэтому оценил ту важность, которая придавалась этой поездке. Основная группа начальства села в свой спецвагон, всю первую часть которого занимал большой салон для совещании. Огромный стационарный стол, лампы со стеклянным зелёным абажуром, хорошие кресла и стулья - все это производило впечатление роскоши и государственной важности. Сразу за салоном начинались купе. Коле с Надей выделили самое большое. Там стояла нормальная широкая кровать, небольшой столик и встроенные шкафы для одежды. Неплохо живут начальники подумал Николай, растянувшись на кровати. Поезд тронулся почти что сразу, и с ходу стал ускоряться, так что обычные постукивания на стыках сразу слились в один сплошной металлический звон. Коля закрыл глаза. Вагон качало и шатало, поэтому он быстро уснул, даже не раздеваясь.
Снился ему сон про злобного тибетского бога. Который имел много рук и крылья как у летучей мыши. Бог перебирал человеческие черепа и мерно их отсчитывал, приговаривая «чюки-чюки-чюк». Внезапно он поднял глаза и увидел Николая. Его глаза сверкнули, он резко нагнулся и схватив его за плечо, стал трясти. От этой тряски Коля проснулся. Только вместо злобного бога Кхьябла перед ним стояла Надя, которая аккуратно трогала и призывала вставать, потому что его ждут на совещании. Он помотал головой, прогоняя остатки сна и пошёл к умывальнику, стоящему в виде шкафа в углу. Придя в себя он пошёл в салон, где все уже сидели и ждали чаю. Стаканы для чай были аккуратно расставлены на маленьком столике в углу и мелодичный звон подстаканников и ложек придавал всей этой картине ощущение отдыха от забот.
— Ну, что, товарищи, начнём - Сушин был серьёзен до чрезвычайности. Нашему делу придан особый статус. И наша задача сейчас - максимально быстро найти ответы на все вопросы. Поэтому кратко знакомлю с обстановкой: В соседнем вагоне еде группа работников Орготдела ЦК. Всё наше мероприятие оформлено как комплексная проверка работы партийной организации города. Я и эта группа займёмся собственно партийной работой в рамках этого поручения. Товарищ Бокий будет, насколько я понимаю, проверять работу ОГПУ. Это позволит нам обратиться в любое учреждение и получить любую нужную нам информацию от любого человека. Соответствующие мандаты можно будет забрать у меня позже. Но, перед тем как начинать работать в городе, надо составить план наших действии и скоординировать его с общей работой группы. Так нам будет легче. Для этого я хочу, чтобы у нас была полная ясность по нескольким вопросам. Поэтому в качестве первой меры, я попрошу каждого сформулировать свое понимание того дела, которым мы занимаемся. Товарищ Бокий, начнем с Вас.
— Я считаю, что мы ведем расследование действий контрреволюционной группы, которая с целью подрыва авторитета Советской власти осуществляет варварские обряды под маской государственных структур. Это будет использовано для очередной идеологической атаки наших врагов.
— Вы, Степан Терентьевич?
— Я склонен рассмотреть эти действия как раскольнически - сектантское преступление на религиозной почве. Я бы назвал это сатанизмом. Такие случаи известны в истории русского сыска.
— Вы, Линь
— Степан правильно сказал про сатанизм. Сатанизм восточного толка.
— Николай ?
— Сатанизм с использованием аппарата государства и при поддержке отдельных личностей, обладающих властью. - Коля постарался быть как можно более мягким в формулировке.
— Хорошо, общий итог получается - сатанизм. То ли он используется кем то для дискредитации Советской власти, то ли люди верят всерьёз, и может быть наоборот хотят этой власти помочь - это сейчас не суть важно. Двигаемся дальше. Кто как считает по вопросу вовлечённости иностранных разведок?
Отрицать их наличие было трудно, хотя бы потому, что действие происходило в Германии - этой мысли придерживались Бокий и Аршинов. У Линя не было своего мнения по этому поводу, а Николай считал, что возможно обошлось и без них.
— Это вполне может быть группа энтузиастов, которая проводит свои действия в тайне от всех. Все, кто был в Германии отмечают, что там сейчас царит хаос и анархия. Поэтому необязательно, что официальные власти об этом знают.
— Хорошо, по этому вопросу ясности нет. И наконец третий, самый главный вопрос - что мы будем делать в Петрограде.
Так, постепенно, сформировался план действий - Аршинов должен был заняться квартирами востоковедов. Это дело было ему близко и понятно. Бокий брал на себя кунсткамеру и музеи, Николай вызвался идти в архив. Так, постепенно, они распределили роли и стали обсуждать механику действий. Было решено, что Николай и Аршинов поселяться в «Астории», Сушин в Смольном, а Глеб Иванович, соответственно, решит этот вопрос с чекистами. Собираться и думать решили вечером в вагоне. Связь держать тоже через него. Бокий увлеченно стал расписывать действия по схеме «кругом враги», Сушин и Степан его напряженно слушали и тут же вносили уточнения и поправки. Коля извинился и пошёл досыпать - чувствовал, что если в Питере пойдут дела, спать там будет некогда.
В «Астории» было как всегда - солнечно и просторно. Окна глядели на Собор и на пустой вечером площади он казался ещё огромнее и больше.
— Пойдём, побродим. Я люблю Питер и готов им любоваться часами- сказал он Надьке. Спать не хотелось - он прекрасно выспался в поезде.
Они пошли по вечернему городу. Невский проспект был заполнен толпами гуляющих людей. Все были хорошо одеты и было видно, что место используется для променада. Коля с интересом глядел на лица людей - в его пору жители Северной Пальмиры были совсем другими. Тут, несмотря на революцию, голод и чистки, преобладали интеллектуалы. Очень мало было этого комсомольского типажа - косоворотки и штаны галифе. Может быть город накладывал свой отпечаток, но всё было как-то строже и церемоннее. Как то незаметно, они подошли к Петропавловской крепости. У ворот стоял часовой и был настроен решительно, но Коля показал свои бумаги и после недолго разбирательства с начальником караула их пустили внутрь. Внутри было зелено и тихо. Никого не было. Полуразрушенные здания давно не ремонтировались, двери в некоторые казематы были открыты. Они пришли к церкви, высокий шпиль которой также яростно рвался в небо. Надя стала на колени и долго молилась, глядя на храм, жёлто-красный в лучах заходящего солнца. Коля терпеливо ждал. Он смотрел на церковь и думал, что уже совсем не готов возвращаться в свой век, к своим проблемам и заботам. Он как-то свыкся с вольным положением 23 года, с его возможностью выбора, хорошим уровнем жизни и его достаточно спокойным ритмом жизни. Коля хорошо понимал, что это всё иллюзорно, и на самом деле тут гораздо опаснее, чем дома. Дома что, дома вариант, что могут отстрелить - он сильно не велик. А здесь - за милую душу хлопнут - моргнуть не успеешь. Причём и понять не успеешь, за что и почему. Но всё равно, здесь казалось лучше. Коля вспомнил жену и дочку. Как они там? Сколько времени я тут болтаюсь - уже месяц практически. Интересно, сколько прошло в той Москве.
С утра Коля поехал в архив. Сначала он долго искал, где же он находится. Как обычно, никто ничего не знал, и понадобилось всё розыскное искусство Аршинова, чтобы попасть наконец в Общий архив Генерального Штаба. Там, Николай оставил Степана разбираться с хранителями и выдачами, пошёл искать специалистов по Востоку.
Им оказался высокий и представительный старик, сохраняющий выправку и стать бывшего офицера. Он внимательно глядел на Колю и ждал развития событий. Доставать бумаги из ЦК РКП(Б) Николаю не хотелось. Что-то не верилось ему, что на востоковеда это произведет впечатление. Поэтому, подумав, он честно спросил
— Скажите, а Вы как относитесь к Советской власти и коммунистам?
— Мне их любить не за что. - честно ответил старик. - Я своё уже отжил, мне бояться нечего, поэтому говорю всё как есть.
Коля хмыкнул
— Завидую. Меня зовут Николай. А Вас?
— Викентий Федорович Новгородцев. Дворянин. Уволен в отставку в чине полковника.
— Тогда вот что мы сделаем, господин полковник. Очки у Вас есть?
— Есть.
— Тогда доставайте и смотрите - Коля достал из кармана фотографии из дома «Нефтесиндиката».
Новгородцев долго смотрел, потом аккуратно сложил фотографии в стопочку и вернул Николаю.
— Хорошие фото. Чёткие. Вы, что, занимаетесь этим делом?
— Немножко. Вы можете что-нибудь прояснить?
— Практически нечего. Я понимаю, что это ритуальное убийство?
— Да, по отзывам специалистов - это извращение некоей тибетской религии, которая называется «Чёрный бон». По крайней мере её жрецы заявляют так.
— И с какой целью это сделано?
— Скажите, Викентий Федорович, Вы как офицер понимаете значение слов государственная тайна?
— Конечно. Я узнал об этом гораздо раньше Вас, молодой человек.
— Так вот, то что я Вам скажу как раз к ней и относится. Поэтому я надеюсь на Ваше понимание.
Выслушав рассказ Николая о целях жертвоприношения, бывший полковник некоторое время был задумчив. Потом встал, и поманив Колю, пошёл по длинным коридорам архива. Тот шел за стариком по этим лабиринтам полок, и остро чувствовал, что очень любит свою науку. И очень жалеет, что суровая волна перестройки смыла его с палубы этого прекрасного корабля. И что это ужасно интересно, по крупицам искать правду, среди бесконечного количества папок и листиков.
Викентий Федорович остановился около стеллажа. Там стояли шесть коробок без надписей. Судя по всему, их никто не разбирал.
— Если это и может быть где-то описано, то только здесь. Это материалы из фонда барона Маннергейма. Он сейчас в родной Финляндии, вроде как военный министр. А в 1906-1908 годах, по заданию начальника Генштаба генерала Палицына, путешествовал в Китай. Там, на Севере страны, в городе Утай он встречался с далай-ламой, который там временно жил в изгнании.. Тот передал ему эти свитки для Императора. А Вы читать то это всё умеете?
— У меня есть прекрасный, дрессированный китаец. Почти как настоящий. Мы поручим это ему. А сами пойдём пообедаем. Возьмём моего коллегу, он из бывших сыщиков, сейчас допрашивает коменданта. Выбор ресторана за Вами. А пока он возиться с Вашим начальником, хорошо было, если бы Вы рассказали мне о российской политике по отношению к Тибету.
— Ну, это простая политика. Тибет лежит на дороге от Индийских владений Англии к нашему стратегическому тылу - Средней Азии и Сибири. В условиях той анархии, которая с середины прошлого века твориться в Китае, нам надо иметь чёткое представление о возможностях использования этой территории как нашими войсками, так и их подразделениями. Более того, в России имеется весьма серьёзный буддистский элемент - это калмыки и буряты. И те и другие потомки монгольских племен Чингисхана, но, так как калмыки продвинулись гораздо западнее, то их роль в истории страны несравненно выше.
Коля заинтересовался. Калмыков он знал, жил с ними в общаге в одной комнате. Ребята были интересные и очень гордились своим народом.
— Для нас калмыки всегда были иррегулярной конницей, если я правильно понимаю, что-то вроде казаков? - спросил он, чтобы показать знание предмета.
— Да, но они выполняли ещё и мощную психологическую роль - они представляли для Запада весь азиатский потенциал России. Например, они как и казаки не были связаны правилами ведения войны, да и от них этого никто не ожидал. Они и воевали так, как это было при хане Батые.
— Да, я помню - битва при Лейпциге в 1813 году, когда калмыки использовали луки.
— И не только, - полковник разгорячился, встал со стула и стал ходить, размахивая руками. - Вы представляете как влияет на современного человека атака калмыцкой конницы, с пиками, со свистом и каждый войн держит в зубах отрубленную руку врага? В Азии это наверное не так пугало, но когда при этом за этими воинами стоит вся мощь России - это должно было впечатлять.
Коля представил себе эту картину и задумался. Да, действительно. А что, правильно - разбирались люди. Большевики отошли от этой традиции, вернее не стали рассматривать ее всерьёз. Поэтому уравняли калмыков во всех правах, то есть отобрали у них вековые привилегии, регулярно подтверждаемые русскими царями. Это привело к тому, что в 1942 году, когда шестая армия Паулюса дошла до волжских степей, старейшины приняли курс на сотрудничество с Германией. И в результате дружно, как и тысячу лет назад, откочевывали с немцами на запад, под ударами Красной армии. Как, кстати, и Донские казаки. Но только казаков англичане в 1945 выдали, а калмыков почему-то нет. А чтобы не мозолили глазе в Европе, отправили их в Парагвай, где они, как говорят, вполне прижились
— Ну, как я помню, - резюмировал Николай - ещё Александр Невский принял курс опоры на восток в противовес западной агрессии. Так что у нас в этом плане богатый опыт. Но вернёмся к Тибету. Что же делала армия в предвоенные годы?
— Прежде всего это экспедиции Императорского русского географического общества - Пржевальский, Робровский и Козлов. Засылка агентов под видом паломников. Экспедиция Уланова - Ульянова, которая привела к возвращению далай ламы из Китая в Тибет. В итоге мы смогли добиться, что англичане перестали рассматривать его в качестве спорной территории, и приняли неизбежность обращения к центральному китайскому правительству. То есть угроза присоединения территории к Британской империи была сведена к минимуму.
Ресторан действительно оказался хорошим, хотя полковник долго бурчал, что распустили их сволочей - никакого уважения. Оставив Линя разбираться с бумагами, Николай с Аршиновым решили разговорить полковника, потому что без него всё равно ни с чем не разберешься. Начальник архива - бывший балтийский матрос службу свою не понимал, не ценил и очень изводился, что его - боевого наводчика, сунули в эту дыру, где одни бумаги и старики. И ни одной приличной бабы! Поэтому в основном он пил спирт, и уходил с работы в три часа. Все заправлял его зам, бывший царский генерал, которого не дал расстрелять Бонч-Бруевич. Тот был значительно умнее своего руководителя, и поэтому Аршинов потратил два часа на разговор с ним.
— Всё равно получается, что никто специально за этими восточными бумагами не обращался - говорил Степан, отпивая мелкими глоточками какую-то водичку, которая заменяла в ресторане минералку. Вода была сладкая, настоянная на каких-то ягодах.- По крайне мере он не помнит, и в журнале выдач не зафиксировано.
— Да, молодые люди. К этим документам уже много лет никто не обращался. Я понимаю, что сейчас нам не до экспедиций в Китай, хотя, конечно, рано или поздно это будет приоритетом нашей политики на Востоке.
Николай было хотел вмешаться поговорить, но Степан предупреждающе поднял руку. Решив, что лучше всего не мешать, Коля начал методично отрезать от куска мяса маленькие частички, с целью дальнейшего обмакивания их в соус.
— Скажите, Викентий Федорович, а у Вас в отделе за последний год новых людей не появлялось?
— Какие новые люди? Нас так сократили, что из всего отдела остался только я. А было нас четыре человека, когда я пришёл сюда работать.
— И куда они все делись? Как устроились?
— Да не знаю. Ко мне только один заходит - профессор Журавлёв с факультета Востоковедения. Он сейчас снова в университете преподаёт. А остальные пропали в революцию. Но Пётр Павлович регулярно работает с документами. Делает выписки. Студентов даже приводил - им для практики надо было. Но я Вам вот что скажу, не тот нынче пошёл студент, не тот.
В университете было пустынно и гулко, поэтому они долго искали нужное место. Извилистые коридоры старых зданий всегда вызвали у Николай удивление странностью конструкции и необходимостью множества переходов, пока он, наконец не понял, что без внутреннего двора в эпоху дровяного отопления было не обойтись. И чёрный ход был придуман для того же. Разумно люди делали - не таскаться же с охапкой деревяшек по парадной лестнице. Так что всё было сделано с целью, а не абы как. Наконец они нашли нужную кафедру и Аршинов пошел скоренько выяснять адреса и телефоны.
Профессор, к счастью, был дома. На кафедре их напугали, что он практически всё лето живёт на даче, где-то в районе Ропшино, и Коля уже приготовился туда ехать. Но Степан решил сначала проверить городскую квартиру.
Звонящего впечатляла сама дверь. На ней было 16 табличек и бумажек, объясняющих как, в какой последовательности и сколько надо стучать, звонить и дёргать. Всё это очень напоминало рассказы Зощенко. Внутренности квартиры тоже отвечали стереотипу скандальной коммуналки. Впрочем до профессора удалось добраться без особых осложнений. Только раз Аршинов шуганул какого-то пьяного слесаря, который завёл шарманку на тему проклятых интеллигентов, которые только и знают, что взад вперёд ходют. За что и был несильно стукнут Степаном в ухо. Почему то это привело к резкому изменению жизненной позиции пролетария и он виновато скуля пополз в свою комнату зализывать раны. Но перед этим долго извинялся.
Грозные мандаты Аршинова произвели на профессора впечатление, только совсем не, которое ожидалось. Такие явно были ему знакомы. Он взволновано встал со стула и спросил
— Ну как, помогло?
Аршинов не изменился в лице. Он меланхолично достал записную книжку и мягко сказал
— Расскажите пожалуйста все по подробней. А то, мы наверное, не всё знаем. Тогда и сумеем Вам ответить.
— Ну как же. Ваши же люди брали у меня рецепты и списки. Я специально переводил…
— Господин профессор. Если можно, с самого начала.
По рассказу профессора получалось, что к нему обратились группа студентов бурят из Забайкалья после того, как он читал лекцию на тему тибетской медицины и попросили его сделать более подробный доклад на тему ритуалов, посвященных выздоровлению больного. Он посчитал это хорошей основой для семинара и организовал ряд занятий прямо в архиве. Заодно студенты упражнялись в переводе текстов, что было чрезвычайно полезно
— Мы ходили в архив и там смотрели рукописи, привезенные в экспедиции начала века. Тогда очень много привезли всего, потому что англичане вторглись в Тибет, шла какая-то совсем вялая война и монастыри охотно делились с нами - я понимаю, что там был курс на сотрудничество с Россией как противовес английскому давлению.
— А кто конкретно из студентов обращался к Вам с этим предложением? - Аршинов стал в стойку и из ноздрей его повалил пар профессионального добывателя информации.
Коля решил, что он опять же будет только мешать и смирно сидел в уголке, делая в блокноте записи своих мыслей о китайской революции. Фамилии студентов ему ничего не говорили. Интересно было другое - может быть ритуал был действительно направлен на излечение какого-нибудь важного больного? Тогда появление Ганецкого в Петрограде много проясняет. Студенты обратились в ЦК и нашли ход в окружение Владимира Ильича. И круг замкнулся. Те решили начать обряды. Только тогда непонятно при чём тут Германия? На кой чёрт волочить этих таджиков за тридевять земель? Хотя, как говорит Аршинов, ставший после поездки и общения с этой девочкой большим знатоком эмиграции, вид на жительство стоит всего десять долларов. То есть там бардак. Но бардак то бардак, а резать людей на охраняемых армией дачах не в пример сподручней, чем в чужой стране. Непонятно.
Степан мучил профессора по полной программе. Он вытягивал из него мельчайшие подробности развития событий, связанного с тибетскими текстами.
— Значит, к Вам в университет приезжал человек из Москвы, который подробно расспрашивал Вас о ритуалах, окружающих тибетскую медицину.
— Да, мы с ним проговорили около двух часов. Он ещё бумагу написал, чтобы меня в покое эти пролетарии оставили - и Петр Павлович брезгливо показал рукой на дверь своей комнаты.
— А Вы переводили ему только тексты с ритуалами, посвящёнными болезням и лечению?
— Ну да. Это достаточно общеизвестные данные. Здесь только дана несколько иная трактовка ряда ритуалов.
— Понятно. А человеческие жертвоприношения эти ритуалы включают в себя?
Журавлев в изумлении посмотрел на такого профана.
— Помилуйте, это же буддизм. Пусть одна из ветвей, но всё же. Жизнь человека считается священной. Это просто исключено.
Они вышли от профессора в прохладный летний день. Тот жил на Васильевском Острове, поэтому Нева бежала почти что под окнами. Было свежо и пахло морем. Степан задумчиво сел на ограждение и покивал концом ботинка.
— Надо к Алексею идти. Брать людей и искать студентов. Причём после всех этих наших заморочек последних недель я бы взял ребят из активной группы. Наш поход в архив - прекрасная вешка направления нашего движения.
— Ты считаешь, что студентов будут убивать?
— Чёрт его знает. Но ты обрати внимание, как жестоко они рубят любые концы. Пойти на расстрел группы чекистов - это серьезное решение. Правда у меня всё равно нет общей картины, но, тем не менее, бережённого бог бережёт. Надо разделиться. Я обратно в университет, а Вам надо в поезд, брать людей.
— Я всё-таки все равно не понимаю. Профессор отрицает наличие кровавых ритуалов. Может это просто какая-то другая линия?
— Николай, чем отличается яд от лекарства? Дозировкой. Я прочёл ряд дел по сатанизму. Там всё как в церкви, только наоборот. Поэтому вполне возможен вариант, когда всё началось с ритуала исцеления, а кончилось ритуалом убийства. Вообще-то надо с Линем переговорить. Он всё это должен знать.
Коля поехал в «Асторию». Там, по расчётам, должен был ждать Саша. С ним было как-то поспокойнее. Чувство опасности, так умело разбуженное Степаном, заставляло ежиться и внимательно смотреть на проезжающих мимо извозчиков. Другое дело, что умом Коля понимал - так быстро принять решение о силовых акциях - это вряд ли. Здесь, как с этими студентами - кто-то уехал на лето в родные края, кто-то в запое, а кого просто нет на рабочем месте. Был вот пять минут назад и ушёл неизвестно куда. Вряд ли оппоненты, если даже они присматривают за архивом, так быстро смогут принять нужные решения. А уж брать на себя ответственность - совсем маловероятно. Разве только что у них договорённости рубить концы при первом же случае обращения по этой линии.
— Давай-ка, братец, побыстрее. Чего плетёшься как вошь по члену?
Саша был на месте. Его автомобиль стоял весь грязный и пыльный - было видно, что путешествие далось нелегко. Экая у меня дурацкая идея - человек устал, а я его под пули погоню - подумал Коля, дергая дверцу. Но шофёра внутри не было. Коля похолодел, но потом всё быстро сообразил и бросился в гостиницу.
Надежда сидела в кресле и читала книгу, а Саша спал на диване.
— Привет, он давно спит?
— Часа полтора. - Надя встала и потянулась распрямляясь. Коля понял, что ей надо показать какое новое платье она купила и бросил что-то одобряющее в её сторону. Он легонько потряс спящего и тот мгновенно открыл глаза.
— Силы есть?
— Найдутся - куда нам их девать-то было - Саша был настроен весело и игриво.
— Сколько тебе времени надо в себя прийти. Учти, может быть стрельба.
Шофёр напрягся. Он быстро встал с кровати и стал рыться в небольшом портфеле, доставая оттуда мыло и полотенце.
— Минут через пять буду полностью готов.
Надя подошла к Николаю и заглянула ему в глаза.
— А мне с тобой можно?
— Можно. Но зачем. Если там стрельба будет, так это профессионалы, от нас с тобой толку мало.
— Ну, от меня кой какой будет - уверенно ответила она.
Коля хмыкнул. Будет так будет, подумал он. Девочка взрослая, да и скакать со всеми легче, чем ждать неизвестно чего в пустом номере.
— Лады, поехали.. Он рассмотрел, что у Нади не только новое платье, но ещё и новая прическа - Что-то ты всё красивее и красивее становишься. Смотри, не нарушь некоего предела.
— Почему - удивилась она.
— «Потому что нельзя, потому что нельзя, потому что нельзя быть на свете красивой такой» - пропел он арию из «Белого Орла».
— Я не знаю, что Вы найдёте в Питере. Но, чтобы там не случилось, это должно остаться знанием очень узкого слоя людей. С Вами поедет Бокий. Если у Вас будет возможность не посвящать его в результаты Ваших находок - не посвящайте. Я дам Вам Сушина - он разбирается в местной ситуации и должен будет закрыть Вас от пристального внимания товарища Зиновьева. Бокий будет решать вопрос с местным аппаратом ОГПУ. Аршинов - как мы уже успели убедиться, прекрасный розыскник. Тем более, что он работал в Петрограде, и у него наверняка там остались завязки. Так что я надеюсь на результат.
— Я уверен, что результат будет, Иосиф Виссарионович.
В Питер они отъезжали через час. Всего их было шестеро - Коля с Надеждой, Аршинов, Линь и Бокий с помощником. По начальнику спецотдела было видно, что его всерьёз воспитывали наверху. Помощник, молодой парень лет двадцати, шепнул, что перед отъездом их принимал сам Феликс Эдмундович. Понятно, подумал Коля, делу придан серьёзный оборот. ОГПУ озаботилось вопросом. То ли гибель сотрудников впечатлила, то ли до Дзержинского дошли материалы дела, но Бокий был суров и молчалив.
Состав был специальным и в нём было три вагона. В одном ехала железнодорожная бригада, а два других предназначались для их миссии. В Коля прикинул какие усилия необходимы, чтобы втолкнуть этот паровоз вне графика и внутренне присвистнул - как функционируют железные дороги он знал изнутри, поэтому оценил ту важность, которая придавалась этой поездке. Основная группа начальства села в свой спецвагон, всю первую часть которого занимал большой салон для совещании. Огромный стационарный стол, лампы со стеклянным зелёным абажуром, хорошие кресла и стулья - все это производило впечатление роскоши и государственной важности. Сразу за салоном начинались купе. Коле с Надей выделили самое большое. Там стояла нормальная широкая кровать, небольшой столик и встроенные шкафы для одежды. Неплохо живут начальники подумал Николай, растянувшись на кровати. Поезд тронулся почти что сразу, и с ходу стал ускоряться, так что обычные постукивания на стыках сразу слились в один сплошной металлический звон. Коля закрыл глаза. Вагон качало и шатало, поэтому он быстро уснул, даже не раздеваясь.
Снился ему сон про злобного тибетского бога. Который имел много рук и крылья как у летучей мыши. Бог перебирал человеческие черепа и мерно их отсчитывал, приговаривая «чюки-чюки-чюк». Внезапно он поднял глаза и увидел Николая. Его глаза сверкнули, он резко нагнулся и схватив его за плечо, стал трясти. От этой тряски Коля проснулся. Только вместо злобного бога Кхьябла перед ним стояла Надя, которая аккуратно трогала и призывала вставать, потому что его ждут на совещании. Он помотал головой, прогоняя остатки сна и пошёл к умывальнику, стоящему в виде шкафа в углу. Придя в себя он пошёл в салон, где все уже сидели и ждали чаю. Стаканы для чай были аккуратно расставлены на маленьком столике в углу и мелодичный звон подстаканников и ложек придавал всей этой картине ощущение отдыха от забот.
— Ну, что, товарищи, начнём - Сушин был серьёзен до чрезвычайности. Нашему делу придан особый статус. И наша задача сейчас - максимально быстро найти ответы на все вопросы. Поэтому кратко знакомлю с обстановкой: В соседнем вагоне еде группа работников Орготдела ЦК. Всё наше мероприятие оформлено как комплексная проверка работы партийной организации города. Я и эта группа займёмся собственно партийной работой в рамках этого поручения. Товарищ Бокий будет, насколько я понимаю, проверять работу ОГПУ. Это позволит нам обратиться в любое учреждение и получить любую нужную нам информацию от любого человека. Соответствующие мандаты можно будет забрать у меня позже. Но, перед тем как начинать работать в городе, надо составить план наших действии и скоординировать его с общей работой группы. Так нам будет легче. Для этого я хочу, чтобы у нас была полная ясность по нескольким вопросам. Поэтому в качестве первой меры, я попрошу каждого сформулировать свое понимание того дела, которым мы занимаемся. Товарищ Бокий, начнем с Вас.
— Я считаю, что мы ведем расследование действий контрреволюционной группы, которая с целью подрыва авторитета Советской власти осуществляет варварские обряды под маской государственных структур. Это будет использовано для очередной идеологической атаки наших врагов.
— Вы, Степан Терентьевич?
— Я склонен рассмотреть эти действия как раскольнически - сектантское преступление на религиозной почве. Я бы назвал это сатанизмом. Такие случаи известны в истории русского сыска.
— Вы, Линь
— Степан правильно сказал про сатанизм. Сатанизм восточного толка.
— Николай ?
— Сатанизм с использованием аппарата государства и при поддержке отдельных личностей, обладающих властью. - Коля постарался быть как можно более мягким в формулировке.
— Хорошо, общий итог получается - сатанизм. То ли он используется кем то для дискредитации Советской власти, то ли люди верят всерьёз, и может быть наоборот хотят этой власти помочь - это сейчас не суть важно. Двигаемся дальше. Кто как считает по вопросу вовлечённости иностранных разведок?
Отрицать их наличие было трудно, хотя бы потому, что действие происходило в Германии - этой мысли придерживались Бокий и Аршинов. У Линя не было своего мнения по этому поводу, а Николай считал, что возможно обошлось и без них.
— Это вполне может быть группа энтузиастов, которая проводит свои действия в тайне от всех. Все, кто был в Германии отмечают, что там сейчас царит хаос и анархия. Поэтому необязательно, что официальные власти об этом знают.
— Хорошо, по этому вопросу ясности нет. И наконец третий, самый главный вопрос - что мы будем делать в Петрограде.
Так, постепенно, сформировался план действий - Аршинов должен был заняться квартирами востоковедов. Это дело было ему близко и понятно. Бокий брал на себя кунсткамеру и музеи, Николай вызвался идти в архив. Так, постепенно, они распределили роли и стали обсуждать механику действий. Было решено, что Николай и Аршинов поселяться в «Астории», Сушин в Смольном, а Глеб Иванович, соответственно, решит этот вопрос с чекистами. Собираться и думать решили вечером в вагоне. Связь держать тоже через него. Бокий увлеченно стал расписывать действия по схеме «кругом враги», Сушин и Степан его напряженно слушали и тут же вносили уточнения и поправки. Коля извинился и пошёл досыпать - чувствовал, что если в Питере пойдут дела, спать там будет некогда.
В «Астории» было как всегда - солнечно и просторно. Окна глядели на Собор и на пустой вечером площади он казался ещё огромнее и больше.
— Пойдём, побродим. Я люблю Питер и готов им любоваться часами- сказал он Надьке. Спать не хотелось - он прекрасно выспался в поезде.
Они пошли по вечернему городу. Невский проспект был заполнен толпами гуляющих людей. Все были хорошо одеты и было видно, что место используется для променада. Коля с интересом глядел на лица людей - в его пору жители Северной Пальмиры были совсем другими. Тут, несмотря на революцию, голод и чистки, преобладали интеллектуалы. Очень мало было этого комсомольского типажа - косоворотки и штаны галифе. Может быть город накладывал свой отпечаток, но всё было как-то строже и церемоннее. Как то незаметно, они подошли к Петропавловской крепости. У ворот стоял часовой и был настроен решительно, но Коля показал свои бумаги и после недолго разбирательства с начальником караула их пустили внутрь. Внутри было зелено и тихо. Никого не было. Полуразрушенные здания давно не ремонтировались, двери в некоторые казематы были открыты. Они пришли к церкви, высокий шпиль которой также яростно рвался в небо. Надя стала на колени и долго молилась, глядя на храм, жёлто-красный в лучах заходящего солнца. Коля терпеливо ждал. Он смотрел на церковь и думал, что уже совсем не готов возвращаться в свой век, к своим проблемам и заботам. Он как-то свыкся с вольным положением 23 года, с его возможностью выбора, хорошим уровнем жизни и его достаточно спокойным ритмом жизни. Коля хорошо понимал, что это всё иллюзорно, и на самом деле тут гораздо опаснее, чем дома. Дома что, дома вариант, что могут отстрелить - он сильно не велик. А здесь - за милую душу хлопнут - моргнуть не успеешь. Причём и понять не успеешь, за что и почему. Но всё равно, здесь казалось лучше. Коля вспомнил жену и дочку. Как они там? Сколько времени я тут болтаюсь - уже месяц практически. Интересно, сколько прошло в той Москве.
С утра Коля поехал в архив. Сначала он долго искал, где же он находится. Как обычно, никто ничего не знал, и понадобилось всё розыскное искусство Аршинова, чтобы попасть наконец в Общий архив Генерального Штаба. Там, Николай оставил Степана разбираться с хранителями и выдачами, пошёл искать специалистов по Востоку.
Им оказался высокий и представительный старик, сохраняющий выправку и стать бывшего офицера. Он внимательно глядел на Колю и ждал развития событий. Доставать бумаги из ЦК РКП(Б) Николаю не хотелось. Что-то не верилось ему, что на востоковеда это произведет впечатление. Поэтому, подумав, он честно спросил
— Скажите, а Вы как относитесь к Советской власти и коммунистам?
— Мне их любить не за что. - честно ответил старик. - Я своё уже отжил, мне бояться нечего, поэтому говорю всё как есть.
Коля хмыкнул
— Завидую. Меня зовут Николай. А Вас?
— Викентий Федорович Новгородцев. Дворянин. Уволен в отставку в чине полковника.
— Тогда вот что мы сделаем, господин полковник. Очки у Вас есть?
— Есть.
— Тогда доставайте и смотрите - Коля достал из кармана фотографии из дома «Нефтесиндиката».
Новгородцев долго смотрел, потом аккуратно сложил фотографии в стопочку и вернул Николаю.
— Хорошие фото. Чёткие. Вы, что, занимаетесь этим делом?
— Немножко. Вы можете что-нибудь прояснить?
— Практически нечего. Я понимаю, что это ритуальное убийство?
— Да, по отзывам специалистов - это извращение некоей тибетской религии, которая называется «Чёрный бон». По крайней мере её жрецы заявляют так.
— И с какой целью это сделано?
— Скажите, Викентий Федорович, Вы как офицер понимаете значение слов государственная тайна?
— Конечно. Я узнал об этом гораздо раньше Вас, молодой человек.
— Так вот, то что я Вам скажу как раз к ней и относится. Поэтому я надеюсь на Ваше понимание.
Выслушав рассказ Николая о целях жертвоприношения, бывший полковник некоторое время был задумчив. Потом встал, и поманив Колю, пошёл по длинным коридорам архива. Тот шел за стариком по этим лабиринтам полок, и остро чувствовал, что очень любит свою науку. И очень жалеет, что суровая волна перестройки смыла его с палубы этого прекрасного корабля. И что это ужасно интересно, по крупицам искать правду, среди бесконечного количества папок и листиков.
Викентий Федорович остановился около стеллажа. Там стояли шесть коробок без надписей. Судя по всему, их никто не разбирал.
— Если это и может быть где-то описано, то только здесь. Это материалы из фонда барона Маннергейма. Он сейчас в родной Финляндии, вроде как военный министр. А в 1906-1908 годах, по заданию начальника Генштаба генерала Палицына, путешествовал в Китай. Там, на Севере страны, в городе Утай он встречался с далай-ламой, который там временно жил в изгнании.. Тот передал ему эти свитки для Императора. А Вы читать то это всё умеете?
— У меня есть прекрасный, дрессированный китаец. Почти как настоящий. Мы поручим это ему. А сами пойдём пообедаем. Возьмём моего коллегу, он из бывших сыщиков, сейчас допрашивает коменданта. Выбор ресторана за Вами. А пока он возиться с Вашим начальником, хорошо было, если бы Вы рассказали мне о российской политике по отношению к Тибету.
— Ну, это простая политика. Тибет лежит на дороге от Индийских владений Англии к нашему стратегическому тылу - Средней Азии и Сибири. В условиях той анархии, которая с середины прошлого века твориться в Китае, нам надо иметь чёткое представление о возможностях использования этой территории как нашими войсками, так и их подразделениями. Более того, в России имеется весьма серьёзный буддистский элемент - это калмыки и буряты. И те и другие потомки монгольских племен Чингисхана, но, так как калмыки продвинулись гораздо западнее, то их роль в истории страны несравненно выше.
Коля заинтересовался. Калмыков он знал, жил с ними в общаге в одной комнате. Ребята были интересные и очень гордились своим народом.
— Для нас калмыки всегда были иррегулярной конницей, если я правильно понимаю, что-то вроде казаков? - спросил он, чтобы показать знание предмета.
— Да, но они выполняли ещё и мощную психологическую роль - они представляли для Запада весь азиатский потенциал России. Например, они как и казаки не были связаны правилами ведения войны, да и от них этого никто не ожидал. Они и воевали так, как это было при хане Батые.
— Да, я помню - битва при Лейпциге в 1813 году, когда калмыки использовали луки.
— И не только, - полковник разгорячился, встал со стула и стал ходить, размахивая руками. - Вы представляете как влияет на современного человека атака калмыцкой конницы, с пиками, со свистом и каждый войн держит в зубах отрубленную руку врага? В Азии это наверное не так пугало, но когда при этом за этими воинами стоит вся мощь России - это должно было впечатлять.
Коля представил себе эту картину и задумался. Да, действительно. А что, правильно - разбирались люди. Большевики отошли от этой традиции, вернее не стали рассматривать ее всерьёз. Поэтому уравняли калмыков во всех правах, то есть отобрали у них вековые привилегии, регулярно подтверждаемые русскими царями. Это привело к тому, что в 1942 году, когда шестая армия Паулюса дошла до волжских степей, старейшины приняли курс на сотрудничество с Германией. И в результате дружно, как и тысячу лет назад, откочевывали с немцами на запад, под ударами Красной армии. Как, кстати, и Донские казаки. Но только казаков англичане в 1945 выдали, а калмыков почему-то нет. А чтобы не мозолили глазе в Европе, отправили их в Парагвай, где они, как говорят, вполне прижились
— Ну, как я помню, - резюмировал Николай - ещё Александр Невский принял курс опоры на восток в противовес западной агрессии. Так что у нас в этом плане богатый опыт. Но вернёмся к Тибету. Что же делала армия в предвоенные годы?
— Прежде всего это экспедиции Императорского русского географического общества - Пржевальский, Робровский и Козлов. Засылка агентов под видом паломников. Экспедиция Уланова - Ульянова, которая привела к возвращению далай ламы из Китая в Тибет. В итоге мы смогли добиться, что англичане перестали рассматривать его в качестве спорной территории, и приняли неизбежность обращения к центральному китайскому правительству. То есть угроза присоединения территории к Британской империи была сведена к минимуму.
Ресторан действительно оказался хорошим, хотя полковник долго бурчал, что распустили их сволочей - никакого уважения. Оставив Линя разбираться с бумагами, Николай с Аршиновым решили разговорить полковника, потому что без него всё равно ни с чем не разберешься. Начальник архива - бывший балтийский матрос службу свою не понимал, не ценил и очень изводился, что его - боевого наводчика, сунули в эту дыру, где одни бумаги и старики. И ни одной приличной бабы! Поэтому в основном он пил спирт, и уходил с работы в три часа. Все заправлял его зам, бывший царский генерал, которого не дал расстрелять Бонч-Бруевич. Тот был значительно умнее своего руководителя, и поэтому Аршинов потратил два часа на разговор с ним.
— Всё равно получается, что никто специально за этими восточными бумагами не обращался - говорил Степан, отпивая мелкими глоточками какую-то водичку, которая заменяла в ресторане минералку. Вода была сладкая, настоянная на каких-то ягодах.- По крайне мере он не помнит, и в журнале выдач не зафиксировано.
— Да, молодые люди. К этим документам уже много лет никто не обращался. Я понимаю, что сейчас нам не до экспедиций в Китай, хотя, конечно, рано или поздно это будет приоритетом нашей политики на Востоке.
Николай было хотел вмешаться поговорить, но Степан предупреждающе поднял руку. Решив, что лучше всего не мешать, Коля начал методично отрезать от куска мяса маленькие частички, с целью дальнейшего обмакивания их в соус.
— Скажите, Викентий Федорович, а у Вас в отделе за последний год новых людей не появлялось?
— Какие новые люди? Нас так сократили, что из всего отдела остался только я. А было нас четыре человека, когда я пришёл сюда работать.
— И куда они все делись? Как устроились?
— Да не знаю. Ко мне только один заходит - профессор Журавлёв с факультета Востоковедения. Он сейчас снова в университете преподаёт. А остальные пропали в революцию. Но Пётр Павлович регулярно работает с документами. Делает выписки. Студентов даже приводил - им для практики надо было. Но я Вам вот что скажу, не тот нынче пошёл студент, не тот.
В университете было пустынно и гулко, поэтому они долго искали нужное место. Извилистые коридоры старых зданий всегда вызвали у Николай удивление странностью конструкции и необходимостью множества переходов, пока он, наконец не понял, что без внутреннего двора в эпоху дровяного отопления было не обойтись. И чёрный ход был придуман для того же. Разумно люди делали - не таскаться же с охапкой деревяшек по парадной лестнице. Так что всё было сделано с целью, а не абы как. Наконец они нашли нужную кафедру и Аршинов пошел скоренько выяснять адреса и телефоны.
Профессор, к счастью, был дома. На кафедре их напугали, что он практически всё лето живёт на даче, где-то в районе Ропшино, и Коля уже приготовился туда ехать. Но Степан решил сначала проверить городскую квартиру.
Звонящего впечатляла сама дверь. На ней было 16 табличек и бумажек, объясняющих как, в какой последовательности и сколько надо стучать, звонить и дёргать. Всё это очень напоминало рассказы Зощенко. Внутренности квартиры тоже отвечали стереотипу скандальной коммуналки. Впрочем до профессора удалось добраться без особых осложнений. Только раз Аршинов шуганул какого-то пьяного слесаря, который завёл шарманку на тему проклятых интеллигентов, которые только и знают, что взад вперёд ходют. За что и был несильно стукнут Степаном в ухо. Почему то это привело к резкому изменению жизненной позиции пролетария и он виновато скуля пополз в свою комнату зализывать раны. Но перед этим долго извинялся.
Грозные мандаты Аршинова произвели на профессора впечатление, только совсем не, которое ожидалось. Такие явно были ему знакомы. Он взволновано встал со стула и спросил
— Ну как, помогло?
Аршинов не изменился в лице. Он меланхолично достал записную книжку и мягко сказал
— Расскажите пожалуйста все по подробней. А то, мы наверное, не всё знаем. Тогда и сумеем Вам ответить.
— Ну как же. Ваши же люди брали у меня рецепты и списки. Я специально переводил…
— Господин профессор. Если можно, с самого начала.
По рассказу профессора получалось, что к нему обратились группа студентов бурят из Забайкалья после того, как он читал лекцию на тему тибетской медицины и попросили его сделать более подробный доклад на тему ритуалов, посвященных выздоровлению больного. Он посчитал это хорошей основой для семинара и организовал ряд занятий прямо в архиве. Заодно студенты упражнялись в переводе текстов, что было чрезвычайно полезно
— Мы ходили в архив и там смотрели рукописи, привезенные в экспедиции начала века. Тогда очень много привезли всего, потому что англичане вторглись в Тибет, шла какая-то совсем вялая война и монастыри охотно делились с нами - я понимаю, что там был курс на сотрудничество с Россией как противовес английскому давлению.
— А кто конкретно из студентов обращался к Вам с этим предложением? - Аршинов стал в стойку и из ноздрей его повалил пар профессионального добывателя информации.
Коля решил, что он опять же будет только мешать и смирно сидел в уголке, делая в блокноте записи своих мыслей о китайской революции. Фамилии студентов ему ничего не говорили. Интересно было другое - может быть ритуал был действительно направлен на излечение какого-нибудь важного больного? Тогда появление Ганецкого в Петрограде много проясняет. Студенты обратились в ЦК и нашли ход в окружение Владимира Ильича. И круг замкнулся. Те решили начать обряды. Только тогда непонятно при чём тут Германия? На кой чёрт волочить этих таджиков за тридевять земель? Хотя, как говорит Аршинов, ставший после поездки и общения с этой девочкой большим знатоком эмиграции, вид на жительство стоит всего десять долларов. То есть там бардак. Но бардак то бардак, а резать людей на охраняемых армией дачах не в пример сподручней, чем в чужой стране. Непонятно.
Степан мучил профессора по полной программе. Он вытягивал из него мельчайшие подробности развития событий, связанного с тибетскими текстами.
— Значит, к Вам в университет приезжал человек из Москвы, который подробно расспрашивал Вас о ритуалах, окружающих тибетскую медицину.
— Да, мы с ним проговорили около двух часов. Он ещё бумагу написал, чтобы меня в покое эти пролетарии оставили - и Петр Павлович брезгливо показал рукой на дверь своей комнаты.
— А Вы переводили ему только тексты с ритуалами, посвящёнными болезням и лечению?
— Ну да. Это достаточно общеизвестные данные. Здесь только дана несколько иная трактовка ряда ритуалов.
— Понятно. А человеческие жертвоприношения эти ритуалы включают в себя?
Журавлев в изумлении посмотрел на такого профана.
— Помилуйте, это же буддизм. Пусть одна из ветвей, но всё же. Жизнь человека считается священной. Это просто исключено.
Они вышли от профессора в прохладный летний день. Тот жил на Васильевском Острове, поэтому Нева бежала почти что под окнами. Было свежо и пахло морем. Степан задумчиво сел на ограждение и покивал концом ботинка.
— Надо к Алексею идти. Брать людей и искать студентов. Причём после всех этих наших заморочек последних недель я бы взял ребят из активной группы. Наш поход в архив - прекрасная вешка направления нашего движения.
— Ты считаешь, что студентов будут убивать?
— Чёрт его знает. Но ты обрати внимание, как жестоко они рубят любые концы. Пойти на расстрел группы чекистов - это серьезное решение. Правда у меня всё равно нет общей картины, но, тем не менее, бережённого бог бережёт. Надо разделиться. Я обратно в университет, а Вам надо в поезд, брать людей.
— Я всё-таки все равно не понимаю. Профессор отрицает наличие кровавых ритуалов. Может это просто какая-то другая линия?
— Николай, чем отличается яд от лекарства? Дозировкой. Я прочёл ряд дел по сатанизму. Там всё как в церкви, только наоборот. Поэтому вполне возможен вариант, когда всё началось с ритуала исцеления, а кончилось ритуалом убийства. Вообще-то надо с Линем переговорить. Он всё это должен знать.
Коля поехал в «Асторию». Там, по расчётам, должен был ждать Саша. С ним было как-то поспокойнее. Чувство опасности, так умело разбуженное Степаном, заставляло ежиться и внимательно смотреть на проезжающих мимо извозчиков. Другое дело, что умом Коля понимал - так быстро принять решение о силовых акциях - это вряд ли. Здесь, как с этими студентами - кто-то уехал на лето в родные края, кто-то в запое, а кого просто нет на рабочем месте. Был вот пять минут назад и ушёл неизвестно куда. Вряд ли оппоненты, если даже они присматривают за архивом, так быстро смогут принять нужные решения. А уж брать на себя ответственность - совсем маловероятно. Разве только что у них договорённости рубить концы при первом же случае обращения по этой линии.
— Давай-ка, братец, побыстрее. Чего плетёшься как вошь по члену?
Саша был на месте. Его автомобиль стоял весь грязный и пыльный - было видно, что путешествие далось нелегко. Экая у меня дурацкая идея - человек устал, а я его под пули погоню - подумал Коля, дергая дверцу. Но шофёра внутри не было. Коля похолодел, но потом всё быстро сообразил и бросился в гостиницу.
Надежда сидела в кресле и читала книгу, а Саша спал на диване.
— Привет, он давно спит?
— Часа полтора. - Надя встала и потянулась распрямляясь. Коля понял, что ей надо показать какое новое платье она купила и бросил что-то одобряющее в её сторону. Он легонько потряс спящего и тот мгновенно открыл глаза.
— Силы есть?
— Найдутся - куда нам их девать-то было - Саша был настроен весело и игриво.
— Сколько тебе времени надо в себя прийти. Учти, может быть стрельба.
Шофёр напрягся. Он быстро встал с кровати и стал рыться в небольшом портфеле, доставая оттуда мыло и полотенце.
— Минут через пять буду полностью готов.
Надя подошла к Николаю и заглянула ему в глаза.
— А мне с тобой можно?
— Можно. Но зачем. Если там стрельба будет, так это профессионалы, от нас с тобой толку мало.
— Ну, от меня кой какой будет - уверенно ответила она.
Коля хмыкнул. Будет так будет, подумал он. Девочка взрослая, да и скакать со всеми легче, чем ждать неизвестно чего в пустом номере.
— Лады, поехали.. Он рассмотрел, что у Нади не только новое платье, но ещё и новая прическа - Что-то ты всё красивее и красивее становишься. Смотри, не нарушь некоего предела.
— Почему - удивилась она.
— «Потому что нельзя, потому что нельзя, потому что нельзя быть на свете красивой такой» - пропел он арию из «Белого Орла».