Камерон Стелла. Дорогой незнакомец

   Оливер потянул Лили в сторону, чтобы дать дорогу миссис Фрибл, которая, шурша юбками, пронеслась мимо них с высоко поднятой головой.
   – Она хочет сделать так, чтобы папа стал меня искать, – сказала Лили. – Ох, она очень ошибается, если думает, что я не знаю, что она собирается делать.
   Прежде чем Оливер смог что-либо ответить, Лили повернулась и двинулась вслед за миссис Фрибл. Он позвал ее:
   – Лили!
   Но она в ответ лишь прижала палец к губам, покачала головой и подала ему знак следовать за ней.
   Стремительной бесшумной походкой она прошла до конца коридора и, вместо того чтобы повернуть в северное крыло или вернуться к себе в комнату, направилась в южное крыло дома.
   Желая остановить ее, Оливер большими шагами следовал за ней вплоть до лестницы, ведущей в галерею над вестибюлем.
   Внезапно Лили остановилась и так резко отпрянула назад, что наступила пяткой Оливеру на ногу, и он с шумом втянул в себя воздух.
   – Тсс! – зашипела она, не слишком деликатно зажав ему рот рукой. – Глазам своим не верю. О Боже… О дорогой… Ох, как замечательно, ужаснозамечательно!
   Она приподнялась на цыпочки, стиснула зубы, чтобы не расхохотаться, и потыкала рукой, указывая на что-то.
   Оливер осторожно наклонился и заглянул за угол. Уже с меньшей осторожностью он откинулся назад, качая головой и ухмыляясь.
   Лили переступила с ноги на ногу, беззвучно скомандовала:
   – Вперед! – И, изобразив на лице невозмутимость, скользящим шагом вышла вперед, увлекая за собой Оливера.
   Перед ними, привалясь к дверному косяку, стоял лорд Витмор.
   – Вы уверены? – услышал Оливер его слова, обращенные к миссис Фрибл. – У вас не будет трудностей с тем, чтобы посеять сомнения в голове профессора?
   – Никаких, Реджиналд, – задыхаясь, отвечала женщина. Ее руки обвивали шею Витмора. – Они предоставили то, что мне требовалось. А теперь пойдем ко мне в комнату.
   – Вам лучше сразу же пойти к профессору.
   – Его нет дома. Он на собрании Общества мыслящих людей Ком-Пиддл.
   Витмор разразился хохотом.
   – Реджиналд! – Миссис Фрибл с трудом переводила дыхание. – Это так дерзко. У меня просто дух захватывает от восхищения.
   Оливер затолкал Лили себе за спину.
   Она тут же высунулась снова.
   Он насупил брови и оттащил ее за другой угол.
   Лили вырвалась из его рук и встала прямо на виду у любовной пары.
   – Я хочу еще раз услышать твое обещание, – сказал лорд Витмор. – Ты добьешься, чтобы Ворс не женился на ней.
   – О да, – сказала миссис Фрибл. – О да, Реджиналд.
   – Ты дискредитируешь этого человека и добьешься, чтобы его прогнали.
   – О да, Реджиналд.
   Реджиналд опрокинул Фрибл на свою руку и, не размыкая рта, запечатлел на ее губах поцелуй. Он тут же отпустил ее, и она прислонилась к двери, хихикая от удовольствия.
   – О, Реджиналд, – пропела она. – О… – Ее взгляд мечтательно устремился поверх плеча Реджиналда и уперся прямо в глаза Оливера.

Глава 21

   Лили старалась поспеть за Оливером, шагающим по коридорам северного крыла. Она бежала и смеялась, а потом, выбившись из сил, привалилась к стене, тяжело дыша.
   – До чего же смешной у них был вид, – сказала она, наблюдая, как Оливер открывает очередную дверь и входит, высоко подняв лампу. – У них был совершенно дурацкий вид, – продолжала она. – А разговор еще более дурацкий.
   – Тебе не следовало подсматривать, – строго сказал он, возвращаясь, беря ее за руку и увлекая за собой. – Ты совсем не признаешь моей власти.
   – Что за чепуха. – Она встала как вкопанная и отстранилась от него. – Я не признаю твоей власти? Какой власти?
   Оливер повернулся и пристально взглянул ей в лицо.
   – Ты должна стать моей женой. И моя обязанность заботиться о тебе. Значит, моя обязанность позаботиться о том, чтобы ты не впутывалась во всякие неблаговидные истории.
   – Я пока еще только собираюсьстать твоей женой.
   – Давай не будем сейчас препираться, Лили. Мы…
   – О нет, сэр. Нет. Я знаю, что это обычное дело для многих супружеских пар. Жены покорно сносят, когда мужья щелкают их по носу. Но со мной все обстоит не так, сэр. Если вы хотите иметь кроткую, покорную жену, ищите ее в другом месте.
   Он воздел руки к небу и стал шагать взад-вперед, каждый раз останавливаясь перед тем, как повернуться, чтобы бросить на нее свирепый взгляд.
   – Ох, Оливер, прекрати, пожалуйста. У меня есть свой здравый ум. И он не изменится внезапно только потому, что я стану миссис Ворс. Это тебя не устраивает?
   – Мне нравится твой здравый ум, – сказал он сердито. – Мне нравится твоя твердая воля. Ты мне нравишься – почти во всем.
   – Почти – это еще недостаточно. – Стараясь сдержать улыбку, она наблюдала, как он расхаживает из стороны в сторону. – Очевидно, мы друг другу плохо подходим.
   Он остановился и приблизил свое лицо к ее лицу.
   – По всем статьям. Но тебе придется измениться.
   Теперь настала очередь Лили воздевать к небу руки.
   –  Мужчины!Они невыносимы. Я верю, что какая-нибудь светлая голова – смелая женщина – однажды провозгласит миру, что с мужчинами жить невозможно, но и без них невозможно. Как это удручает.
   – Позвольте мне окончательно удостовериться, что мы здесь одни, мисс.
   – Позволить вам? – передразнила она. – Позволить вам окончательно удостовериться, что никто не помешает вам делать со мной все, что вам заблагорассудится?
   Это окончательно отрезвило его.
   – Разве это не твоя идея? Ты же сам мне сказал, что тебе нужно побыть со мной наедине.
   – Я сказал, что дурно… э-э… совершать… ну и все такое до свадьбы.
   – Акт, – сказала она, получая особенное удовольствие при виде того, как лицо его заливается краской всякий раз, как она упоминает об этом. – Да, ты так сказал, но мне кажется, что ты просто отдавал дань правилам поведения джентльменов. Ты говорил то, что считал необходимым сказать, в то время как сам мечтал только о том, чтобы привести меня сюда и чтобы нам никто не помешал.
   – Давай переменим тему. – Оливер махнул рукой в сторону другой части дома, той, где могли находиться Фрибл и Витмор. – Это было из ряда вон выходящее зрелище.
   – Ужасное, – согласилась она.
   – Но ты с удовольствием досмотрела его до конца.
   Она кивнула:
   – До конца.
   – Молодым барышням не подобает смотреть на такие вещи.
   – А тебе приходилось быть молодой барышней? – с совершенно невинным видом спросила она.
   – Я… – Он нахмурился и прикрыл глаза. – Я люблю в тебе все, Лили Эдлер. Как я мог допустить глупость подумать, что я хоть как-то могу на тебя воздействовать.
   – Не представляю. Могу я по крайней мере быть уверена, что в дальнейшем такой ошибки не повторится?
   Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой и, устало кивая головой, сказал:
   – Можешь. Боже, сделай так, чтобы эти дни до нашей свадьбы пролетели побыстрее. Ты должна стать моей. Я жду не дождусь, когда ты постоянно будешь рядом со мной.
   – Да, – отозвалась она, беря его за руку и ведя к лестнице, спускающейся на нижний этаж здания. – Ты все время будешь со мной. А я с тобой. И Фрибл не посмеет ни слова сказать против тебя, Оливер. Ох, я никогда не забуду ее лица в тот момент, когда она нас увидела.
   Они спустились по лестнице и принялись за дальнейший осмотр.
   – Больше всего мне понравился Витмор, – сказал Оливер уже серьезным тоном. – В дальнейшем он будет поосторожнее в словах и поступках. Ему даже не хватило смелости остаться и защитить эту женщину.
   – Он сбежал, – сказала Лили. – Натурально сбежал. Жалкий трус. Можешь себе представить, что Фрибл всегда заискивала перед папой? И притворялась, будто хочет, чтобы я вышла замуж за Витмора, потому что она считает, что он будет мне хорошим мужем и принесет полезные связи для нашей семьи. Единственная связь, которая ей в действительности была нужна, это ее собственная – с Витмором.
   – Лили!
   – Ты знаешь, что я права. – Она забрала у него лампу и стала осматривать маленькую пустую кладовку. – Она по-настоящему хочетего.
   –  Лили.
   Еще две спальни и гостиная не обнаруживали никаких признаков жизни.
   – Меня страшно интересует, что скрывает Витмор. У всех мужчин есть свои тайны, ты знаешь.
   – Это очень мило, что ты меня просветила.
   – На этом этаже никого нет. Мы можем запереть дверь внизу следующего пролета, и тогда останется только подвальный этаж.
   Оливер обхватил ее рукой за талию, и они спустились на последнюю ступеньку и заперли дверь на засов.
   – Я пытаюсь представить себе Витлэса без одежды.
   –  Лили!
   – Что? Почему ты без конца повторяешь «Лили, Лили»? Розмари постоянно делает то же самое.
   – Несомненно, она поступает так, когда ты ее шокируешь – вот как сейчас меня.
   – Гораздо сильнее, уверяю тебя.
   Он застонал.
   – Итак, мы здесь одни. Прекрасно. Теперь мы можем заняться тем, чем нужно.
   Сердце Лили затрепетало.
   – Да, Оливер, – мягко сказала она. – Я готова сделать все, что ты скажешь.
   – Я рад, что хоть в чем-то ты готова слушаться.
   – Я знаю, когда в моих собственных интересах признать твою безусловную компетенцию.
   – Отлично. Я бы предпочел спальню графа.
   – Ты читаешь мои мысли. Мне она кажется такой экзотической и интригующей.
   Его темные волосы, еще больше отросшие, отсвечивали в свете лампы, и ей хотелось провести по ним рукой. На его лицо падали тени, ложась широкими мазками на угловатые скулы и подбородок, что делало его еще выразительнее. Его глаза светились единственным желанием, отчего у Лили замирало в груди и рождались неожиданно острые ощущения где-то в потаенных уголках ее тела.
   – Бедная Фрибл, – пробормотала она, сама того не ожидая.
   Оливер в недоумении приподнял брови. В узком пространстве коридора он возвышался над ней, как утес, и Лили подумала, что ей приятно ощущение его превосходства.
   – Я сказала «бедная» потому, что она вынуждена довольствоваться отвратительным Реджи, а не чудесным тобой. – Она снова вздрогнула. – Я помню, как он прижался ко мне своими мокрыми губами. Отвратительно. Подумать только, как это было бы омерзительно, если бы он снял с себя одежду.
   – Довольно, – сказал Оливер, схватив ее за руку. – Я не хочу больше слышать ни единого слова этих непристойностей.
   Лили, нисколько не пристыженная, почувствовала даже удовлетворение, что ей удалось вывести его из себя.
   – Как хочешь. – Она направилась за ним к комнате, где мерцали золотые драпировки, на черном лаке, покрывавшем мебель, отсвечивали драгоценные камни, а нефритовые драконы поддерживали свою красную бархатную подушечку в ожидании высочайшей ноги.
   Оливер пересек комнату и, отдернув штору, исследовал оконный переплет.
   – Витлэс забил окно досками, – сказала Лили. – Как он сказал, чтобы сохранить комнату его любимого отца в первоначальном виде. Чтобы ничего не выцвело.
   – Хм-м, – промычал Оливер.
   – Так что нам нет нужды беспокоиться о том, что нас кто-то увидит. – Они были абсолютно одни. Наедине, как он и хотел. Лили обхватила себя руками.
   Оливер обвел глазами комнату.
   – Потрясающе, правда?
   – Потрясающе, – мечтательно произнесла она. Это он был потрясающим.
   Скинув сюртук, он опустился на колени и заглянул под кровать.
   Лили засмеялась:
   – Оливер, что ты делаешь?! Там никто не прячется.
   – Нет, – согласился он рассеянно. Он мельком взглянул на нее и отбросил сюртук в сторону. – Мне почему-то кажется, что нам предстоит здесь долгая ночь, моя любимая. Не расположиться ли нам поудобнее, а?
   – О да! – Ее сердце стучало так громко, что, казалось, он мог услышать этот стук.
   Он снял одной рукой галстук, а другой одновременно откинул золотое покрывало.
   Его поспешность возбуждала Лили до дрожи.
   – Что делать мне? – спросила она.
   – Узнаешь, – сказал он. – Смотри на меня и делай со мной. И когда у нас получится, я обещаю навечно связать с тобой свою судьбу, Лили. Я должен быть уверен, что, когда тебе полностью откроется моя душа, ты найдешь в своей душе любовь и одобрение.
   От жара, с которым он говорил, от напряжения, с которым он смотрел на нее, у нее перехватило дыхание.
   – Лили?
   – Да, Оливер. Да, конечно, ты прав. Веди меня туда, куда посчитаешь нужным, я с радостью последую за тобой.
   Его улыбка, нежная, но вместе с тем исполненная страсти, наполняла ее жгучим теплом.
   – Спасибо, – ответил он просто. – Я не заслуживаю тебя, но уже никогда не выпущу из рук.
   Лили застенчиво прошла по красивому старинному ковру к кровати. Оливер повернулся к ней спиной. Его внимание, казалось, было поглощено окружающими предметами.
   Он хочет дать ей время немного успокоиться, подумала Лили. Он очень добрый и такой деликатный.
   Она сбросила туфельки и взошла по ступенькам красного дерева на высокое ложе. На четвереньках она добралась до середины и легла, опершись головой на руку.
   – Черт, в этой комнате слишком жарко, – сказал Оливер, поглядывая на нее. Он расстегнул пару пуговиц на своей рубашке и закатал рукава. – Располагайся, моя любимая. У нас довольно времени. Столько, сколько понадобится.
   Ее волосы уже рассыпались по плечам, и она обнаружила, что это доставляет ей удовольствие.
   – Вся ночь, – пробормотала она и откинулась на подушки. – Я абсолютно не чувствую усталости.
   – Я тоже.
   Нужно ли ей раздеться? С корсетом не так-то легко справиться, но Оливер ей поможет. От этой мысли она покраснела, но все же развязала маленький атласный бант, закрывающий высокую горловину платья Мирты.
   – Я обратил внимание вот на эту штуку, – сказал Оливер, направляясь к черному лакированному секретеру с рядами маленьких ящичков, обтянутых тисненой кожей.
   – Потрясающее мастерство. Какая изобретательность! Настоящий лабиринт из укромных местечек и ниш. – Он начал один за другим вытаскивать ящички из пазов и обследовать их со всех сторон. Закончив их осматривать, он отодвинул секретер от стены, заглянул за него, провел рукой по задней стенке и пригнулся, чтобы рассмотреть вблизи ножки и ощупать их золоченые зубчатые основания.
   Лили приложила руку к груди. Каким невероятным это ни казалось, но Оливер тоже волновался в эти минуты. Его бурная деятельность свидетельствовала о настоящем беспокойстве.
   – Кажется, будто мы никогда раньше и не были… в особенных отношениях, – сказала она. – В этой самой комнате. Мы уже близки, Оливер, и станем еще ближе.
   – Несомненно, – подтвердил он, задвигая секретер на место и подходя к кровати. – Ты отвлекаешь меня, моя колдунья. На самом деле мне кажется, что тебе доставляет удовольствие лежать там, подобно распутнице.
   – Я распутница только с тобой, – сказала она хрипловатым голосом. – Ты делаешь из меня распутницу.
   – Три недели без трех дней, – сообщил он, наклоняясь, чтобы запечатлеть поцелуй на ее губах, – останется после полуночи. Никогда я еще не испытывал такой радости оттого, что дни проходят.
   С глубоким вздохом он отвернулся от нее и встал, уперев руки в бока. Лили медленно расстегнула корсаж до конца и развязала полоску оранжевого атласа, который, с ее точки зрения, служил потрясающим поясом к лилово-розовому шелковому платью. В неровном свете лампы она различала сквозь тонкую рубашку очертания широкой спины Оливера, сужающейся к талии. Его обнаженные руки были мускулисты и загорелы.
   – Интересно, с чего бы начать, – сказал Оливер. – Если мы хотим добиться успеха, нужно разработать план.
   – О, я думаю, что здесь можно смело положиться на твою интуицию. Делай так, как тебе нравится. Я буду потакать всем твоим желаниям.
   Он слегка тряхнул головой.
   – Спасибо. Молю Бога, чтобы не уронить чести в твоих глазах.
   Ее одолевало нетерпение.
   – Иначе и быть не может. – Она снова откинулась на подушки. Ленточка на корсаже развязалась легко, и она, распахнув ворот платья, спустила его с плеч.
   Распутница?
   Да, она чувствовала себя распутницей, и ей это нравилось.
   Оливер подошел к стулу с сиденьем, обтянутым леопардовой шкурой.
   Он погладил мех, легко поднял стул и перевернул его ножками кверху.
   Лили заерзала на кровати, пытаясь успокоиться. Но не смогла. Где-то в глубине, под самой кожей, она ощущала нарастающий жар. Она томилась в ожидании его ласк.
   Она похлопала по полотну рядом с собой и позвала:
   – Иди сюда, Оливер. Мы сделаем это вместе, будем направлять друг друга. – Ее внимание привлек парящий над ней балдахин. – Под нашим собственным золотым небом. Тут даже звезды есть. Или это только кажется? Давай начнем, здесь и сейчас.
   – Не думаю, что мы найдем там то, что ищем, любимая.
   – Что? – Лили привстала.
   Его внимание было поглощено нефритовым драконом.
   – Нужно быть последовательными. Нельзя упустить из виду ни одной вещи в этой комнате. Мы исследуем каждую щелочку и каждую трещину.
   – Оливер! О чем ты говоришь? – Она похолодела и в то же время покрылась испариной.
   Он взглянул на нее:
   – Я же тебе говорил. Мы используем возможность не торопясь обследовать эту комнату. Дюйм за дюймом. Если понадобится, проведем тут всю ночь. Если бы Витмор нашел то, из-за чего он сюда приходил, он бы больше здесь не появлялся. Тут, может быть, ничего и нет. Но если есть, мы это обнаружим.

Глава 22

   Ну почему женщины не могут быть такими же, как мужчины? Последовательными и разумными? Оливер краем глаза видел, что Лили, натянув на себя золотисто-красное покрывало, укрылась им с головой и приготовилась к отдыху! Она лежала абсолютно неподвижно и не издавала ни звука. А всего лишь пару минут назад утверждала, что намерена ему помогать.
   Он продолжал осматривать одну за другой все вещи в комнате. Высокая конторка отняла у него много времени. Когда он открыл дверцу, перед ним оказались по крайней мере полсотни крошечных ящичков с красными шелковыми шнурами на всех золоченых ручках. И он вытаскивал их один за другим, чтобы проверить их дно и отделения, в которые они были помещены. Утомительно, но необходимо, если действовать методом исключения.
   – Ты невероятен, Оливер Ворс.
   Он вздрогнул от звука голоса Лили.
   – Прости, что ты сказала?
   – Я сказала, что ты невероятен. – Она села, стянув покрывало вокруг шеи. Она выглядела очень мило с растрепавшимися темными волосами, красиво оттенявшими ее лицо.
   – А можно узнать, почему ты сделала такое заключение?
   – А ты и не догадываешься? Это еще более поразительно.
   – Ну тогда просвети меня, дорогая. Нам важно понимать друг друга. Я думал, ты хочешь помочь мне.
   – Я понятия не имела, что ты собираешься делать.
   Оливер нахмурился. Разве он не объяснил?
   – Вот как? – задумчиво произнес он. – Нет, я в самом деле тебе об этом не сказал? Это моя вина. Я действительно имею обыкновение мчаться вперед, считая, что другие уже знают, что я задумал. Прости меня.
   – И не подумаю. По крайней мере не сразу. – Что-то было такое в ее глазах… Боль? Нет, не может быть.
   – Ты согласна, что Витмор, вероятно, приходил сюда что-то искать?
   – Я согласна, что такое могло быть. Это может быть объяснением.
   – Я в этом уверен. – Но он не сказал ей, что именно, с его точки зрения, Витмор мог искать. Да он и сам догадывался об этом только в самых общих чертах. – Я пришел к мнению, что он ищет то, что может угрожать его положению.
   На этот раз нахмурилась Лили.
   – Что ты имеешь в виду?
   Еще рано. Он проглотил слюну. Накануне он решил улучить момент, когда они будут одни, чтобы рассказать ей о себе всю правду. Оливер стремился устранить все недопонимание между ними. Но было еще слишком рано. Если он скажет ей сейчас, он может потерять ее.
   – Оливер, что ты имеешь в виду? – повторила она.
   – Только то, что упорство, с которым Витмор ищет здесь что-то уже столько лет, и то, что он даже пытался заполучить тебя в жены, свидетельствует о том, что им движет не просто жадность.
   – Не понимаю.
   Конечно, она не могла понять. А возможно, ей и не нужно этого понимать. В конце концов его собственный отец порвал все связи со здешней жизнью и утверждал, что совершенно не хочет их возобновлять. Отец начал новую жизнь, и весьма успешно. Идея вернуться в Англию, чтобы попытаться исправить давнюю несправедливость, принадлежала Оливеру. Встреча с Лили не входила в его планы, но это было чудесно, и он не может потерять ее сейчас. Что плохого в том, что он хочет оставить прошлое позади, особенно если оно может нанести ущерб их союзу – или даже разрушить его? Он потер щеку.
   – Оливер?
   – Я просто имею в виду… мне кажется, Витмор считает, что в этом крыле дома что-то есть – и очень возможно, что в этой комнате, поскольку он проводит здесь так много времени, – что-то, что он должен заполучить. Он так упорствует в этом, что я могу только догадываться, что это нечто может оказаться губительным для него, если оно откроется.
   – Ты его не любишь. Я тоже. Но мне все же кажется, что ты делаешь слишком далеко идущие выводы.
   Она, как всегда, разумна и рассудительна.
   – Возможно. – И возможно, она была права, но ему ничего не оставалось, как полагаться на собственное чутье. – Но ты же не будешь отрицать, что он ищет здесь что-то, не так ли?
   Она задумалась.
   – Я думаю, что такое возможно. Когда он здесь, никому не позволяется беспокоить его, и он всегда уходит отсюда в раздраженном состоянии и выглядит каким-то растрепанным.
   – Вот именно! – торжествующе воскликнул Оливер. – Зол он оттого, что ничего не может найти. А растрепан, потому что пытается это сделать. – Желание добраться до истины, которое привело Оливера в Англию и свело его с прекрасной девушкой, которую он обожал, снова пробудилось в нем.
   Лили уткнулась лбом в согнутые колени.
   – Ох, я ужасно беспечный, – сказал он. – Ты устала, бедная девочка. Отдохни, любимая. Поспи.
   – Я не хочу спать.
   Он не знал, что еще сказать.
   – Ну хорошо. Мне нужно продолжить поиски. Помоги мне, если хочешь. Я уверен, что мы отыщем следы усилий Витмора. Такие, как этот. – Он показал ей заднюю поверхность обтянутого кожей стула. – Видишь, тут оторвано. Несомненно, он пытался заглянуть внутрь.
   – Ты прав, – согласилась она, но как-то вяло, без энтузиазма.
   – Ну конечно, я прав, – сказал он, вновь обретая уверенность. – Он прощупал все поверхности мебели. – А теперь он сам этим занимается. – Он делает это так часто, что здесь совсем нет пыли. Он ощупывает и осматривает все.
   – Да, я понимаю.
   – Каждую картину и раму. – Его внимание привлек витиеватый золоченый багет на картине с изображением китайского воина в доспехах. Он изучил полотно поближе, потом приподнял картину и заглянул за нее. – Везде остались его следы. Он ищет непрерывно.
   – Так же, как и ты.
   Оливер застыл с картиной в руках.
   – Так же, как и я?
   Ее тонкие черты окаменели, а в серых глазах засверкал недобрый огонек.
   – Да, Оливер, так же, как и ты. С тех пор как ты приехал в Блэкмор-Холл, ты все время занимаешься осмотром нашего имущества.
   Он сглотнул.
   – Скорее, это тычто-то ищешь.
   Он медленно повесил картину на место, выигрывая время, чтобы обдумать ответ. Сейчас был неподходящий момент, чтобы обо всем рассказать; он был абсолютно уверен, что любое его признание разрушит ее доверие к нему прежде, чем он успеет укрепить их связь.
   – Сожалею, если проявил более чем чисто академический интерес к этому дому. Боюсь, что я слишком легко поддаюсь очарованию подобной экзотики. – Он ощутил кисловатый привкус на языке. Он так же, как Лили, ненавидел ложь, но он сам загнал себя в ловушку.
   – Я считала, что ты знаток философии. Но потом философия обернулась астрономией.
   – У тебя ядовитый язычок, Лили. Я уже объяснял тебе, каким пустомелей иногда бывает Ник. Он отчасти забывает, что ему говорили, отчасти из озорства нарочно говорит не то. Только поэтому произошел тот досадный инцидент в экипаже.
   – Это ты так говоришь. А где он сейчас?
    Составляет депешу Габриэлю в Бостон.Ник не скрывал того, что считает планы Оливера бессмысленными, а возможно, даже опасными и губительными. События этого вечера могли только усилить тревогу Ника и прибавить ему решимости настаивать, чтобы Оливер оставил Блэкмор-Холл, Ком-Пиддл, Хэмпшир и Англию. Навсегда. И Лили вместе с ними.
   – Я спрашиваю, где Ник, – сказала Лили.
   Оливер потер рукой шею и подошел к ней.
   – Он в своей комнате. Пишет. – Чем ближе подходил он к правде, тем больше запутывался. – Ник – тихий человек. Он предпочитает уединение.
   – Архитектор.
   Будь проклят Ник с его идиотскими выдумками.
   – Хм-м.
   – Юстас собирается пригласить его для беседы.
   Боже!
   – Я уверен, что Ник будет этим очень воодушевлен.
   – Я рада, что хоть кто-то воодушевится.
   Он озадаченно смотрел на нее, но она была занята каким-то делом у себя под покрывалом.
   – Что ты там делаешь? – спросил он.
   – Неприлично задавать такие интимные вопросы. – С этими словами она накрылась с головой. Он различал лишь движение ее локтей.
   Оливер шагнул к ней и сорвал покрывало.
   Она вскинула на него глаза, застигнутая за явными попытками завязать тесемки рубашки. Попытка не увенчалась успехом, и она в испуге прижала тонкую ткань к груди.
   – Любимая, что… – О черт побери, какой он дурак. – Лили, дорогая! Моя самая дорогая, самая замечательная девочка.
   – Прекрати! – Стягивая на груди вырез рубашки под расшнурованным корсетом, она отползла от него и сбежала со ступенек, ведущих к кровати. – Ты не смеешь обращаться со мной свысока, Оливер Ворс. Ты не смеешь меня жалеть.