Камша Вера Викторовна. Время золота, время серебра (сборник)

   — Он совсем недолго плакал, — тихо сказал ее муж.
   — Конечно. Он сразу понял, что кушать гораздо важнее, — улыбаясь, ответила она.
   — Уже ночь, — промолвил Хью.
   — Ага, — согласилась Полли. — Маленький зануда не мог подождать до утра.
   — Ты ничего не понимаешь, любимая, — проговорил Шарц, раздергивая занавеси, — ему просто очень хотелось поскорей увидеть звезды.
   — Ничего. Вот покушаем и посмотрим.
   — ...и я собираюсь пригласить тебя, сэр Хьюго, и тебя, леди Полли, присоединиться ко мне и миледи в нашей поездке ко двору, — закончил Руперт Эджертон, герцог Олдвик.
   — Ни в коем случае! — вырвалось у сэра Хьюго Одделла.
   "Сэр рыцарь, вы — идиот! — мрачно констатировал мигом проснувшийся в глубинах сознания петрийский разведчик Шарц. — Какого черта вы отказываетесь с таким явным испугом?"
   "А что, я должен был — согласиться?!! — взвыл перепуганный сэр Хьюго, рыцарь, доктор и шут. — Ко двору! Да ты в уме?! Джеральд меня раскусит! Он сразу увидит во мне — тебя. И тогда — все. Плакала моя счастливая жизнь! Плакала твоя проклятая миссия! Хоть это ты понимаешь?!"
   "Заткнись! — прошипел лазутчик. — Заткнись и слушай: ты должен согласиться на эту поездку. Дать себя уговорить, понял? Делай вид, что просто застеснялся, так, мол, оно все неожиданно, то да се, а сам соглашайся... Потом отыщешь предлог — и не поедешь. Скажем, у тебя больной. Срочный. Тяжелый. Ты рад бы, да не можешь. Или нет! Ты присоединишься позже. Так еще лучше. Вот закончишь с этим бедолагой и присоединишься. Пусть они едут — ты догонишь".
   "И что мне с того толку?" — метался несчастный Хью.
   "Элементарно. Ты спешил, но опоздал. Ах какая жалость, сколько я пропустил, и все такое... Долг врача, будь он неладен!" — фыркнул лазутчик.
   "Будь она проклята, эта твоя миссия!" — выдохнул Хьюго.
   "Это и твоя миссия! — резко напомнил Шарц. — И запомни, это не я, это ты нас когда-нибудь погубишь! Своей трусостью и неосторожностью погубишь. Это не меня, это себя тебе нужно ненавидеть!"
   "Можно подумать ты — образец осторожности! — рассердился Хью. — А заодно и образец доброты!"
   "Ну и болван же ты, коротышка!" — усмехнулся Шарц.
   "Сам такой!" — обиженно отозвался Хью.
   "Вот уж нет! Я-то — нормального роста!" — потешался Шарц.
   "Это снаружи. А внутри?" — парировал Хьюго.
   "Запрещенный прием, — после долгого молчания отозвался Шарц. — Мне бы твои возможности!"
   "Нет уж, хватит того, что ты моими пользуешься в своих целях!" — рассердился Хьюго.
   — Ни в коем случае, — растерянно повторил Хьюго, ошарашенно глядя на герцога. Прежней убежденности в его голосе уже не было, фразу он повторил просто по инерции.
   — Но... почему? — удивленно уставился на него герцог Олдвик.
   Он смотрел так внимательно, что Хью даже испугался, не услышал ли его светлость перебранку в голове у своего шута и доктора. Это, конечно, совершенно невероятно, чтоб услышал, но ведь и такая перебранка тоже из ряда вон выходящее событие.
   Что бы такое соврать милорду герцогу на его такое искреннее "а почему?", он ведь от всего сердца предложил, как подарок. Другие полжизни бы отдали, чтоб ко двору попасть... Действительно, а почему? Какое оправдание ты найдешь, глупец несчастный?!
   Стоп! Стоп! Не нужно искать никаких оправданий. Шарц ведь ясно сказал — соглашаться нужно! Остальное — потом. Шарц сказал...
   Вот пусть Шарц и делает! А ты — Хьюго! И ты не смеешь прыгать головой в омут. У тебя жена с маленьким ребенком! Работа! Пациенты! Научные исследования! Ты не смеешь все поставить на карту, подчиняясь скверному недоумку. Он, кроме всего прочего, еще и гном. Гном, понимаешь? А мы, люди, не можем доверять гномам. Гномы все психи. Он только и ждет случая тебя подставить!
   Коротышка, ты определенно спятил! Похоже, что напряженная учеба в университете вкупе с развратными человеческими женщинами плохо на тебя подействовали! "Мы не можем доверять гномам!" Совсем обалдел, сэр рыцарь?!
   Это ты обалдел, шпион проклятый! Грязный лжец!
   Это я-то лжец? Посмотри на себя в зеркало, "сэр"!
   — Так почему же? — еще раз спросил герцог.
   — Э-э-э... ваша светлость... я не силен в тонкостях придворного этикета, — на ходу соврал сэр Хьюго, а в голове билось, в голове плясало: "Вот ты и попался! Вот ты и попался, глупый сэр Хьюго! Джеральд Олбарийский с легкостью пририсует тебе бороду! Можешь в этом даже не сомневаться! Его конница топтала таких, как ты, не так уж давно. Он вспомнит. Он все вспомнит. А не он, так другой кто. Ты влип, глупый сэр, влип, как и положено нахальному придурку!"
   — Этикета... — насмешливо протянул герцог. — Опасаешься испортить воздух при дамах?
   — Нет, но...
   — Не слушайте его, милорд! — воскликнула Полли. — Мы согласны! Я посажу его на самую строгую диету, и у него просто не будет возможности шокировать придворных дам! Хью, ну пожалуйста, ну пожалуйста, ну я очень-очень тебя прошу! Знаешь, как мне хочется попасть на королевский бал? Хоть одним глазком взглянуть... Миледи подарила мне такое замечательное платье, просто потрясающее! Раньше я б ни в жизнь не надела такую сказку... Просто не посмела бы. Но миледи сказала, что жена рыцаря просто обязана... А еще... пусть все-все увидят, какой у меня замечательный муж — вот!
   — Э... хм... я согласен! — выдавил из себя коротышка Хьюго, рыцарь, шут и доктор.
   Он мог отказать кому угодно. Хоть герцогу, хоть самому королю. Но не Полли. Полли сэр Хьюго не смог бы отказать никогда.
   А Шарц промолчал, потому что его эта ситуация устраивала. До поры до времени. Ему все еще казалось, что из них двоих — главный все-таки он, а коротышка — так. В случае чего профессиональный разведчик в два счета с этим обалдуем справится.
   Ох, и здорово же он просчитался. При помощи леди Полли этот пустоголовый урод, сэр коротышка, подавил его полностью. Куда ни сунься, он натыкался на тончайшую, почти невесомую ткань, на которой было эльфьими рунами вышито: "Желания любимой — священны!" Легкие ветерки колыхали этотончайшее кружево, но даже "алмазный кулак" не мог сокрушить эту неприступную преграду, на которой самыми чудесными желаниями были вышиты звезды.
   Шарц только зубами скрипел, созерцая, как этот позор гномьего рода прощается со своей возлюбленной женщиной. Нежно и незаметно лаская ее каждым взглядом, каждым жестом, каждым словом... прощается каждую минуту их совместного путешествия во дворец. Там его, наконец, опознают. Полли поймет, что он ей лгал. Всем-всем лгал. И все тогда будет кончено. Все. Ничего больше не будет. Может, его казнят, как шпиона, может — нет, какая разница? Она узнает, что он ей лгал! Как ей объяснить, что он лгал только в этом? Как можно поверить клятвам лжеца? Нет, для него все кончено. И все-таки он едет, этот предатель, этот сумасшедший безумец, этот идиот, полный, беспросветный идиот, он даже не подумал, какое горе причинит ей, эгоист несчастный... да что там, если бы эгоист! — он просто не способен думать... Шарц негодовал так искренне, его привычные мысли петрийского лазутчика были такими ясными, такими правильными, он не понимал, не замечал даже, что и сам давно уже влюблен в "эту леди Полли" и негодует только на глупость "проклятого коротышки". Да он и сам готов совершить любую глупость ради одного только взгляда своей леди, он в этом един с глупым "сэром коротышкой", да что там един, если правду — его и вовсе нет, нет никого, кроме сэра Хьюго Одделла, безумно влюбленного в свою красавицу жену.
   Очнулся Шарц уже в королевском дворце.
   Ты же все равно собирался встретиться с королем, лордом-канцлером или еще кем, напомнил он сам себе. С кем-то, кто способен понять. Вот и не паникуй. Ничего ведь еще не произошло. Просто обстоятельства поменялись. Ты всего лишь не готов к этому разговору немедленно. Вот через год-другой... Но все произошло раньше. Все случилось сейчас. Так неужто ты не справишься? Неужто даже не попытаешься справиться?
   У тебя был лучший наставник и лучшая подготовка. Если не справишься ты — никто не справится. А что тогда произойдет — объяснять не нужно. Оголтелое старичье швырнет молодняк под копыта человечьих коней, остальных погребет рухнувшая "Крыша Мира". Хочешь остаться последним гномом на свете? Нет? Тогда справляйся, Шарц. Другого выхода нет.
   Шарц долго думал, какими же будут первые слова короля Олбарии, когда они наконец-то встретятся. Ведь Джеральд Олбарийский, несомненно, узнает в нем гнома. Или Лэннион — он хоть и стар уже, но не ослеп и из ума не выжил. Или любой другой из рыцарей короля, воевавших в тогдашних битвах. И тогда король Джеральд скажет... что? Вариантов была масса. Шарц проигрывал их снова и снова, оттачивая свои ответы, находя наилучшие доводы...
   Но он так и не угадал первых слов короля Олбарии, потому что это были невозможные, непредставимые, невероятные слова!
   — Да где ж ты пропадал так долго! — воскликнул король Джеральд, едва взглянув на него.
   И Шарц подумал, что король не так проницателен, как ему казалось, не узнал в нем гнома, принял за кого-то знакомого. Это и радовало и пугало. С недалеким королем легче сладить, но недалекий с перепугу такого наворотить способен, что представить страшно.
   Шарц уже начал прикидывать, как решить эту ситуацию, но следующая фраза короля камня на камне не оставила от его предположений.
   — Еще немного, и я сам отправился бы в вашу Петрию...
   Шарц вдохнул — и не выдохнул. Не смог. Он-то знает, что ему нужно от короля, а рот что королю нужно от него?!
   — Роберт, иди скорей! — позвал его величество. — Наконец-то это произошло!
   — Так-так, — улыбнулся Роберт де Бофорт. — Сэр Хьюго Одделл. Появился на белый свет примерно двадцати лет от роду в трактире "Зеленый Дракон", дотоле не существовал. С отличием окончил Марлецийский университет на деньги герцога Олдвика, к коему и отбыл по окончании оного в качестве врача и личного шута. Совершив несколько подвигов, был посвящен в рыцари. Ни в чем подозрительном не замешан.
   — Ни в чем, кроме шпионажа? — промолвил король.
   — Очень высокого уровня, — кивнул Роберт де Бофорт. — Очень.
   Шарц смотрел в глаза короля и понимал — его величество знает все. Поэтому лгать, как он вначале намеревался, не имеет смысла. Нужно говорить правду. Всю, как она есть.
   — Вообще-то я собирался как-нибудь убить вас, — с обаятельной улыбкой сообщил он королю Джеральду.
   — Догадываюсь, — кивнул король. — А что случилось потом?
   — Это случилось гораздо раньше, сир, — усмехнулся Шарц. — Вначале я увидел звездное небо, а потом... потом много чего было.
   — Я слушаю, — сказал его величество.
   Шарц вдохнул, выдохнул и ринулся в бой. Один за другим он раскрывал перед королем все хитроумные планы тех, кто хотели войны, а затем еще более хитроумные идеи сторонников мира, все скрытые пружины и тайные мотивы, все, что знал и о чем только догадывался.
   — Это только кажется, что мир с гномами лучше войны, — со вздохом закончил он. — Мир, который они хотят предложить через меня, — отравлен.
   — Ты предаешь своих, почему?! — быстро спросил Роберт де Бофорт.
   — Потому что, если не предать сегодня, завтра предавать будет некого, — ответил Шарц. — А еще потому, что даже самые миролюбивые планы, разработанные у нас внизу, раньше или позже обернутся войной. А мне понравилась Олбария. Понравилось жить среди вас. Я женат на женщине из людей, я люблю ее, у нас замечательный сын. Мне нравится моя работа, и у меня слишком много друзей среди людей. Я не желаю войны между нашими народами, не желаю настолько, что предательство некоторого количества влиятельных гномов, пославших меня сюда, не кажется мне такой уж большой бедой.
   — Мы тоже не хотим войны, — сказал Джеральд, король Олбарийский.
   — Тогда предлагайте.
   — Что именно?
   — Что вы можете нам дать и что возьмете взамен, — сказал Шарц.
   — Что ж, вот тебе мое предложение, — сказал Джеральд, король Олбарийский. — Для жизни гномы получат остров. Я давно думал, кем его заселить, теперь ясно кем.
   — Остров?! — обалдел Шарц.
   "Надо же! А ему и в голову не пришло! Вот и конец всем военным планам оголтелого старичья! Остров".
   — А ты думал, я вас в провинции поселю или прямо в столицу приглашу? — напрямки спросил король. — Можешь передать своим цвергам, что я их слишком уважаю как воинов, чтоб оставлять им такой шанс. Насколько я понимаю, шарт не сможет маршировать по воде?
   — Не сможет, — кивнул Шарц.
   — Вот и отлично, — сказал король. — Так и договоримся. Гномы выходят из Петрии без оружия, мы организуем их проход через Олбарию, охраняем в пути и переправляем на остров.
   — Но... что они станут там делать?
   — Жить, — сказал Роберт де Бофорт. — Это не ссылка, не изгнание, не камера смертников. Остров большой.
   — На первое время будет вам королевская пенсия, — сказал король Джеральд. — А потом... на острове заброшенный рудник. Невыработанный. Богатый. Просто люди не справились, ну так то — люди.
   — Мы — справимся, — обрадовался Шарц. — Было бы что добывать!
   — Будет, — пообещал Роберт де Бофорт. — А кроме того, на острове вполне можно вести обычное хозяйство. Как у людей водится.
   — Вряд ли они сумеют, — покачал головой Шарц.
   — Было бы желание, — возразил Роберт де Бофорт. — Мы найдем людей, согласных их учить. Кстати, а как гномы относятся к рыбе?
   — Деликатес, — усмехнулся Шарц. — Я вот только здесь, наверху ее как следует распробовал.
   — Найдем рыбачью артель. Большую, — сказал Роберт де Бофорт. — Пусть селятся рядом с вами и обеспечивают вас рыбой, заодно и ловить научат. Кроме того, ваши кузнецы смогут брать учеников из людей, думаю, любой наш кузнец только в ученики вашим и годится. И они будут платить вам за обучение.
   — Гномы не так уж бедны, — покачал головой Шарц. — Мы могли бы заплатить людям за остров и за... хорошее отношение, что ли? Понимаю, что звучит глупо, но...
   — Я островами не торгую, — сухо сказал Джеральд. — Остров олбарийский, таковым и останется. А гномам придется стать подданными Олбарии. Другого пути я не вижу.
   — Якш согласится, — кивнул Шарц. — У меня полномочия соглашаться почти на все... даже на рабство.
   — С последующим бунтом, — кивнул Роберт де Бофорт.
   — Само собой.
   — Лучше обойтись без этого, — сказал король. — И не отказывайся от королевской пенсии, тебе она и в самом деле не нужна, а Якшу пригодится... в качестве аргумента на заседании вашего Большого Совета.
   — Великого, — поправил его Роберт де Бофорт. — Разве ж такие дела на Большом решаются? Только на Великом.
   "Какие у короля советники! — подумал Шарц. — Еще немного, и я поверю, что этот парень сам побывал хоть на одном заседании!"
   — Мне нравится все, что вы предлагаете, но... боюсь, на острове гномы почувствуют себя пойманными, запертыми, целиком зависящими от доброй воли людей, — заметил он.
   — Я мог бы запереть вас в Петрии, — отозвался король Джеральд. — Запереть, прекратить торговлю, а всех пытающихся прорваться раз за разом заливать фаластымским огнем. Вместо этого я пытаюсь найти разумное решение.
   — А зачем это вам? — прямо спросил Шарц. — Ведь это у нас нет выхода, меж тем как у вас...
   — Это только кажется, что у нас есть выход, — покачал головой Роберт де Бофорт.
   — Да, гномов можно пропустить, — кивнул Джеральд. — Пропустить, а потом жить, не снимая кольчуги, ожидая удара в спину. Да, гномов можно перебить, всех до единого — и что делать с теми, кому придется резать женщин и детей в этой бойне? С теми, кому придется сжечь целый народ в фаластымском пламени? Не потому, что нужно защищаться самим, не для того, чтобы выжить, не для того, чтобы отомстить, а просто... потому что король приказал. Это ведь уже будут не воины, не люди даже... И кто из соседей скажет нам спасибо, что за одно, что за другое?
   — Война, — сказал Шарц.
   — Война, — кивнул Роберт де Бофорт.
   — Но... раз у вас тоже есть трудности, значит... гномы могут потребовать большего? — осторожно поинтересовался Шарц. — Например — собственный остров, наш целиком и полностью, купленный на наши деньги?
   — Не могут, — усмехнулся король.
   — Почему?
   — Потому что, потребовав большего, не получат главного, — отозвался Его Величество.
   — Это как? — удивился лазутчик.
   — Видишь ли, дело в том, что мы давно тебя ждали, — мягко промолвил Роберт де Бофорт. — То есть не тебя, конечно, а любого лазутчика. Мы очень надеялись, что гномы все же попытаются договориться. Так что мы знали, что момент такого вот торга раньше или позже наступит. И постоянно подыскивали то, от чего гномы ни в коем случае не откажутся. Так сказать, решительный довод. Мы нашли его совсем недавно, в чем я усматриваю божью волю, ибо вскоре после этого появился ты.
   "Это не может быть то, о чем я думаю... не может... было бы слишком чудесно... я просто маньяк, свихнувшийся на одной-единственной идее, маньяк, псих ненормальный... так не бывает!"
   — Я слушаю, — сказал петрийский лазутчик.
   — Безумный Книжник Джориан Фицджеральд недавно обнаружил в одном из древних эльфийских трактатов...
   "Господи! Да неужто!"
   — ...утерянный рецепт некоего эльфийского снадобья, наверняка известного тебе как Хрустальный Эликсир...
   — Да! — выдохнул Шарц. — Еще как известный!
   — Кажется, этот эликсир решает проблему вашего "проклятия эльфов"? — заметил Роберт де Бофорт.
   — Еще как решает! — в том же духе отозвался Шарц. Внутри у него все пело. Вот оно! Наконец-то! Все случилось так, как он верил. — Да гномы за него любые деньги заплатят!
   — Что такое?! — притворно нахмурился Джеральд. — Я не беру денег с подданных. Только налоги. А эликсир... пусть будет подарком гномам от людей. Он будет поставляться бесплатно, как залог будущей дружбы.
   — Потрясающе! — выдохнул Шарц. — Цверги могут слопать свои секиры! Вы победили одним ударом. Гномы ваши.
   — Пусть поберегут желудки. Мне пригодятся хорошие воины, — заметил король.
   — Но... с кем же им воевать на острове? — изумился Шарц.
   — А остров не навсегда, — ответил Джеральд король Олбарийский. — На двадцать лет. Потом любой гном может селиться, где ему будет угодно, будь то Олбария, Марлеция или еще что.
   — Это ж сколько вам хлопот, — покачал головой Шарц.
   — Ничего не поделаешь — Олбария самая дурацкая страна на свете. Здесь иначе нельзя... — усмехнулся Роберт, дернув свою канцлерскую цепь.
   Джеральд коротко засмеялся. Шарц так и не понял почему.
   — Безобразие! — воскликнул молоденький гном, внук Главного Советника самого Якша, временно замещающий заболевшего деда.
   — В чем ты усматриваешь безобразие? — тут же спросил Якш.
   — Простите, Владыка, я забылся! — испугался тот.
   — Забылся? — переспросил Якш.
   — Побеспокоил вас неподобающе громким выражением возмущения.
   — А что тебя возмутило? — настаивал Якш.
   — Такая мелочь недостойна вашего внимания.
   — Ну положим, это мне решать, достойна или недостойна, — усмехнулся Якш.
   — Прошу прощения за дерзость! — воскликнул юный гном.
   — Ты просто выкладывай, в чем дело, — фыркнул Якш. — Что там с этим письмом, которое ты так гневно скомкал?
   — Такая дерзость, Владыка! Или... глупость! Я не знаю... Какой-то наглец посмел лично вам прислать счет!
   — Счет? — переспросил Якш каким-то странным голосом. — Неужели — счет? Ты ничего не перепутал?
   Юный гном сжался от ужаса.
   "Дедушка ничего не говорил о таких ситуациях! Ничего!"
   — Я так и подумал, что вы разгневаетесь... — обреченно пролепетал он. — Он просто псих, этот придурок, со своим счетом... самый настоящий псих! Все знают, что Владыка не платит никаких счетов, это ниже его достоинства! Все знают, что за Владыку платит его народ! Все! Я не знаю, как эта гнусная бумажка попала на ваш стол! Клянусь, не знаю! И почему ее не уничтожили вместе с адресатом, тоже не знаю! Клянусь Духами Подземного Огня, это не я!
   — Все сказал? — тихим ласковым голосом, от которого кровь стыла в жилах, поинтересовался Якш. — А теперь просто разгладь бумажку и дай ее сюда!
   — Вот эту вот... мерзость? — оторопело пробормотал внук Главного Советника.
   — Живо! — рявкнул Якш.
   Юнец подскочил от ужаса, дрожащими руками разгладил бумажку и протянул ее Якшу.
   — Владыке Якшу от сэра Хьюго Одделла... — прочитал Якш.
   — Ого! Уже — сэр! — ухмыльнулся он.
   — ...счет за одного серого гуся... доставленного согласно вашему... итого, десять золотых монет... ввиду качества товара и сложности доставки... Расплата в течение месяца от проставленной даты... — медленно, как торжественное заклятие, прочитал Якш.
   — Это — страшное оскорбление, Владыка... — прошептал юный гном..
   — Это не оскорбление, мальчик мой, — грустно усмехнулся Якш. — Это победа. Хотя такие, как ты, сочтут ее поражением. По счастью, молодость заканчивается, как и любая другая болезнь.
   — Ай да "безбородый безумец", — сам себе под нос пробормотал Якш. — Десять золотых с гуся — это больше, чем я рассчитывал. Хотелось бы, конечно, все двадцать, но ведь, строго-то говоря, нельзя было рассчитывать даже на пять. Я бы и на один согласился. И как ему удалось уломать Джеральда? Ага! Тут еще приписка! — внезапно оживился Якш. — Так-так, что там у нас? Что?! Что это?! Это... этого просто не может быть! — письмо со счетом выпало из задрожавших рук Владыки, упало на пол, а следом за ним на пол опустился и сам Якш. — Так не бывает, — слабым голосом пожаловался он невесть кому. — Так просто не бывает...
   — Владыка, что с вами? — испугался юный гном. — Владыка, вам плохо?!
   — Нет, мальчик мой, — казалось, Якш уже оправился от внезапного потрясения. — Что ты! Мне хорошо! Так хорошо, как никогда еще не было! Так хорошо, знаешь ли, просто не бывает.
   — Я... не понимаю... — несчастным голосом поведал юный гном.
   — Маленький еще, — добродушно усмехнулся Якш. И тут же, посуровевшим голосом добавил: — На столе Владыки не бывает — не может быть! — случайных документов. А если таковой образовался — значит, это не случайно! По твоей молодой глупости ты чуть было не выбросил секретный документ необычайной важности! Подумай об этом!
   И Владыка легко, словно юноша, вскочил с полу.
   — А теперь кыш отсюда, дорогой мой, сходи навести дедушку!
   — Но... я же должен...
   — Выполнять мои веления, — ухмыльнулся Якш. — Вот и выполняй. Иди, мне нужно серьезно подумать.
   — Владыка! — ахнул юный гном. — Это нам, молодым, Наставники вечно твердят "иди подумай", неужто есть вещи...
   — Над которыми должен подумать даже Владыка? — ухмыльнулся Якш. — Разумеется, есть! Иди подумай об этом! Кыш отсюда!
   Шарц стоял перед Рупертом Эджертоном, герцогом Олдвиком, не смея поднять глаз. Нет, это сэр Хьюго Одделл стоял, а Шарц... тому было наплевать, свой долг он выполнил — и что ему до чувств несчастного коротышки? Или нет? Кто это дышит в самое ухо? Это ты, сосед? Чего тебе, Шварцштайн Винтерхальтер? Чего ты хочешь? Это не тебя сейчас распинает неумолимая совесть, это не тебя жгут раскаленные угли вины. Ты свободен. Можешь возвращаться к своему горну. Невесту ты, мерзавец, заработал. Может, даже двух. Что тебе в моем горе? Уйди прочь!
   Подвинься, болван! У меня тоже есть право на эту вину.
   У тебя?! Право?!
   — Хью, бедняга... — тихо промолвил герцог Олдвик. — Как же тебе тяжело вышло...
   Шарца точно по лбу вдарили, хорошим таким гномским молотом.
   — Я думал, вы... возненавидите меня...
   — За что? За то, что ты любишь свой народ не меньше, чем я свой? — спросил герцог. — За то, что эта любовь не помешала тебе полюбить и нас тоже? Жить вместе с нами, радоваться и страдать вместе с нами, большими, глупыми и неуклюжими, ничего не смыслящими в истинном мастерстве? А ведь так легко было бы возненавидеть нас, мешающих твоему народу спастись, боящихся и ненавидящих любого гнома. Ответь сперва ты, почему ты не возненавидел нас?
   — Не знаю. Я ведь очень хотел... победить вас. А чтоб победить — нужно понять. Вот я и старался. А когда понял — полюбил. Наверно, я просто опоздал вас возненавидеть.
   — Ну так и за что мне ненавидеть тебя?
   — За предательство... за ложь... за...
   — За то, что спас меня, мою жену, моего сына, моего вассала, кучу других хороших людей, — насмешливо продолжил герцог. — Молчи уж! Дурак ты, хоть и доктор...
   Не успел Шварцштайн Винтерхальтер, сэр Хьюго Одделл, петрийский шпион, вассал герцога Олдвика, шут, доктор и муж благородной леди Полли, хоть немного прийти в себя от разговора с герцогом, как на него тут же напустился золоченый придворный хлыщ при какой-то бумажной должности.
   "Тот же Томас, только при короле!" — мелькнуло у Шарца.
   — ...однако рыцарем Олбарии вы быть не можете, сэр! — уверенно заявлял тот, поигрывая чуть ли не дамским веером.
   "И откуда они такие берутся?!"
   — Почему это — не может?! — возмутился возникший из-за спины Шарца Руперт Эджертон, герцог Олдвик. — Я сделал его рыцарем!
   — Вы были введены в заблуждение, — снисходительно пояснил придворный.
   — Ну нет уж! — рассердился герцог. — Он спас жизнь мне, моей жене и моему сыну! Он действительно сделал это! Именно за это я и пожаловал ему шпоры и отымать не намерен!
   — Но... он гном, — мягко пояснил придворный. — И в законах Олбарии нет прецедента...
   — Ах так! — окончательно вышел из себя герцог Олдвик. — Тогда — вот что: я издам указ на территории моего герцогства считать его человеком!
   — Какой-какой указ? — заинтересовался подошедший Роберт де Бофорт.
   — Обыкновенный, — буркнул герцог Олдвик. — Я, Руперт Эджертон, герцог Олдвик, указываю: на территории герцогства Олдвик считать гнома Шварцштайна Винтерхальтера человеком, сэром Хьюго Одделлом. Человек сей полностью облечен моим доверием и прочее в том же духе...