Каннингем Элейн. Эльфийская тень

   Девушка раздраженно втолкнула его внутрь.
   — Давай, не останавливайся.
   — Послушай, — фыркнул щеголь, — Не будь со мной так сурова. Поверь, я добровольная жертва.
   Он окинул девушку взглядом и улыбнулся. Его спокойствие несколько смутило Эрилин. Глядя на ее изумленное лицо, юноша совсем развеселился.
   — Успокойся, дорогая. Конечно, кинжал — это что-то новенькое, однако не первый раз я встречаюсь с женщиной, которая страстно желает моего общества.
   Эрилин разозлилась.
   — Мы пришли на конюшню за лошадьми, а не за охапкой сена, — отрезала она.
   Данила вскинул голову и воскликнул:
   — Вот это да! Да у тебя полно оригинальных идей, не так ли?
   Раздраженно стиснув зубы, Эрилин сбросила с себя руку ухажера и распахнула двери первого стойла. Там стояли две гнедые кобылы, тонконогие и резвые. При виде людей они вскинули головы и заржали. Лошади выглядели неплохо и, главное, казались выносливыми.
   — Эти нам подойдут, — заявила Эрилин.
   — Еще бы, — пробормотал молодой человек.
   Девушка засунула кинжал обратно за пояс, сняла с крюка богато украшенные седла и бросилаих Даниле.
   — Надеюсь, ты умеешь ездить верхом? Молодой человек взял седла.
   — Пожалуйста, не надо, — обиженно протянул он, — Ты вонзила мне нож в сердце.
   — Не искушай меня.
   Данила со вздохом покачал головой:
   — Как я вижу, мне придется потрудиться, чтобы создать романтическое настроение для верховой прогулки под луной.
   Эрилин решила, что пора объяснить ухмыляющемуся болвану, в какую серьезную переделку он попал. Молниеносным движением она выхватила кинжал и метнула его в юношу. Остро отточенное лезвие пролетело у Данилы над головой, сбив с него шляпу, и вонзилось в деревянную балку. Девушка обошла молодого человека и рывком вытащила кинжал, на который, как на булавку, был насажен изысканный головной убор. Она бросила шляпу хозяину.
   Щеголь недоверчиво просунул в дырку палец.
   — Ну и ну! Это была совершенно новая вещь, — пожаловался он.
   — У меня не было выбора, — мрачно пошутила Эрилин. — Седлай коней.
   Тяжело вздохнув, щеголь надел изуродованную шляпу на голову и приступил к делу. Нужно признать, справился он довольно быстро. Эрилин наблюдала за дверью конюшни, но так никого не услышала и не увидела. Может быть, ей все-таки удалось отделаться от своей «тени».
   Эрилин часто останавливалась в гостинице «На перепутье» и за многие годы узнала многие секреты этого постоялого двора. Главный вход в конюшню располагался со стороны шумной, хорошо освещенной улицы, однако в задней ее части была еще одна дверь, которая выходилапрямиком на лесную тропу. Девушка не раз использовала этот путь. Когда обе лошади были оседланы, Эрилин с сожалением посмотрела на свою серую кобылу. Ей было жаль расставаться с верной спутницей, однако благородное животное нуждалось в отдыхе. Достав из седельной сумки кусок пергамента, девушка написала Мирину записку, в которой просила позаботиться о своей лошади и возместить ущерб хозяину двух гнедых кобыл. Однажды хозяин гостиницы уже помог ей в такой ситуации, и Эрилин не сомневалась, что он поверит ей снова. Она собиралась вернуть деньги в следующий раз, когда остановится под его кровом. Их с Мирином связывала странная дружба, но девушка знала, что может положиться на лунного эльфа во всем. Она сунула записку между стенными досками, в обычное место для посланий, откуда их забирал мальчик-конюх, и на прощание ласково погладила свою лошадь.
   Обернувшись, Эрилин встретилась взглядом с Данилой. Молодой человек смотрел на нее сочувственно, и его взгляд почему-то разозлил девушку. Многие убийцы были добры к своим лошадям, так почему этот дуралей пялится на нее так, словно она мать, баюкающая младенца?
   — Пошли, — приказала она.
   Они вывели лошадей из конюшни и свернули на лесную тропу. Подоткнув развевающийся подол, Эрилин вскочила в седло. Когда она и Данила достигли края леса, девушка вытащила нож из башмака и показала его молодому человеку.
   — Не пытайся бежать! Твоя лошадь не пройдет и десяти шагов, как эта сталь вонзится тебе в сердце.
   Данила улыбнулся и поднял руки в знак полного подчинения.
   — Я и не думал о бегстве. Ты основательно завладела моим вниманием, поэтому я с нетерпением жду, что будет дальше. Только подумай, какую историю я смогу рассказать, когда вернусь домой! Мы направляемся в Глубоководье, не так ли? Я имею в виду, рано или поздно мы туда прибудем? Представляешь, я месяц смогу рассказывать о наших приключениях за обедом и…
   Налетевший вихрь унес окончание его фразы. Эрилин шлепнула лошадь по крупу, посылая ее в галоп, и всадники скрылись в ночи.
   Они ехали быстро, и пока Эрилин не замечала никаких признаков преследования. Темные облака затянули небо, ветер усиливался, раскачивая кроны деревьев. Внезапно пошел дождь, и первые крупные капли упали с небес. Эрилиндаже радовалась непогоде, так утомил ее болтливый заложник. Ветер и проливной ливень сделали невозможным продолжение разговора. Стало еще хуже, когда они выехали из-под полога леса. Эрилин торопилась. Их путь лежал по берегу стремительной реки, которая называлась Извилистой. Ниже по течению стояла хижина, где путники вроде них могли остановиться на ночлег.
   Наконец девушка заметила вдали небольшой домик, похожий на амбар, и направила к нему коня. Соскочив на землю, она подняла засов. Сильный порыв ветра толкнул створки дверей внутрь, они распахнулись, и путешественники завели лошадей в убежище. Эрилин закрыла двери и налегла на них всем телом. Она старалась просунуть деревянную перекладину в петли, и после нескольких попыток ей это удалось.
   Данила стоял, засунув руки в карманы. Он даже не попытался помочь своей спутнице в нелегкой борьбе с дверью. Сперва Эрилин разозлилась, а потом сообразила, что молодой человек просто не видит ее в темноте.
   — Что это за место? — спросил Данила.
   — Это сторожевая застава жрецов. Здесь неподалеку есть монастырь, где обучаются жрецы Торма.
   — Ясно. А они не будут возражать против нашего присутствия?
   — Нет. Ученики специально поддерживают здесь порядок, чтобы странники могли остановиться на ночлег. Перед уходом мы просто оставим пожертвование для Торма вон в том большом каменном ящике.
   — Где? Я ничего не вижу. Здесь темно, как у Кайрика под рубашкой.
   — Сейчас станет светло. — С этими словами Эрилин достала кремень из седельной сумки, высекла огонь и зажгла небольшую лампу на стене. Неяркий свет фонаря немного разогнал темноту, и взору путников предстала большая квадратная комната. Одна ее часть предназначалась для людей, другая — для лошадей. Уютным это жилище назвать было трудно: деревянный пол, несколько пыльных охапок сена для коней и три скамейки у грубо сложенного очага.
   — Ну, прямо как дома, — весело заметил Данила Танн. — При условии, что кто-то привык жить в пещере.
   — Займись лошадьми, потом мы поедим, — рассеянно проговорила Эрилин, которую больше заботили практические аспекты путешествия, чем мнение Данилы об их укрытии. В седельной сумке у девушки лежали дорожные хлебцы и печенье. «На сегодня хватит, — подумала она. — Но завтра надо будет подстрелить дичь».
   Пока Данила ухаживал за лошадьми, спотыкаясь в полумраке, Эрилин с удовольствием избавилась от маски сембианской куртизанки. Призвав силу Лунного Клинка, она отменила заклинание. Затем, заведя черные кудри за уши, девушка взяла льняной платок и стерла с лица следы косметики. Наконец, она вынула из глаз линзы и убрала их в коробочку. Вновь став собой, она взяла немного сена и приготовила на полу два спальных места. Сняв сумку с седла, она устроилась на ложе из травы и достала провизию.
   — Счастливые лошадки, — провозгласил Данила, присоединяясь к ней. — Они так набросились на сено, словно это деликатес.
   Эрилин молча протянула молодому человеку кусок копченого мяса и черствую лепешку. Данила взял пищу, понюхал, поднес к глазам, чтобы лучше рассмотреть, затем сказал:
   — По сравнению с этим сено точно выглядит как деликатес.
   Тем не менее, юноша отодрал зубами большой кусок мяса и начал его жевать, яростно работая челюстями.
   — Непростая задача, — заметил он с усмешкой. Откусив еще один кусок, он потянулся к мешку, который висел у него на поясе, и вытащил оттуда фляжку. Сделав большой глоток, молодой человек протянул флягу Эрилин, однако девушка покачала головой. Данила пожал плечами и вновь приложился к горлышку.
   — Нельзя ли добавить света? — поинтересовался он. — Я едва могу разглядеть свою руку, когда подношу ее к глазам.
   — Какая тебе разница, если ты знаешь, что твоя рука на месте?
   — Полагаю, на этом тема исчерпана, — шутливо подытожил щеголь. — Может быть, найдем другой предмет для беседы?
   — А надо ли?
   Резкий тон девушки возымел действие: минуты две молодой человек молчал. Тишину прерывал только стук капель дождя по крыше. Но едва Эрилин успокоилась, балагур вновь заговорил.
   — Итак, — задорно спросил он. — От кого мы бежим? Когда мы вышли из гостиницы, я подумал, что ты спасаешься от толстобрюхого верзилы и его приятелей. Никогда не следует игнорировать очевидные факты, так я всегда считал.
   — Нет, — коротко ответила девушка.
   — «Нет» что?
   — Нет, мы бежим не от него.
   — А тогда от кого?
   Проигнорировав вопрос, Эрилин принялась жевать лепешку. Данила пожал плечами и снова попытался завязать разговор.
   — У меня естьдруг-оружейник. Норд Гаидвинд. Ты его случайно не знаешь?Нет. Ладно. В общем, он коллекционирует древнее оружие. Он с удовольствием приобрел бы кинжал, которым ты пользовалась недавно.
   — Кинжал не продается, — сухо бросила фехтовальщица.
   Данила не оставлял попыток разговорить свою спутницу, но девушка ела молча. Юноша испробовал все: и сплетни, и неожиданные вопросы.
   Наконец он потянулся и проговорил:
   — Спасибо за приятную беседу. Я прекрасно отдохнул. Кто будет первым стоять на страже, я? Правда, должен напомнить тебе, я почти ничего не вижу в этой темноте.
   Эрилин уставилась на Данилу с откровенным изумлением:
   — Кто будет первым стоять на страже? Ты ведь пленник.
   — Да, конечно, — признал он, словно это не имело большого значения. — Но путь нам предстоит неблизкий. Должна же ты когда-нибудь спать.
   Эрилин некоторое время молчала, обдумывая услышанное.
   — Это что, предупреждение? — тихо спросила она. Данила откинул голову и рассмеялся:
   — Ну что ты. По-моему, это простая констатация факта.
   Он был совершенно прав, однако слова юноши напомнили Эрилин, что надо принять меры предосторожности. Она посмотрела на меч Данилы, привязанный шнурком к изысканным ножнам. Узел мира. Этого обычая придерживались во многих городах. Благодаря ему, нередко удавалось предотвратить коварные нападения и стихийные схватки. Однако в данном случае закон превратился в пустую формальность. Эрилин тщетно напрягала воображение: она не могла себе представить, чтобы легкомысленный повеса впал в боевую ярость.
   Тем не менее фехтовальщица решила проявить осмотрительность.
   — Твой меч, пожалуйста, и любое другое оружие, которое у тебя есть, — потребовала она.
   Данила чуть пожал плечами, развязал узел мира и передал меч с ножнами Эрилин. Затем он вытащил из сапога кинжал с рукоятью, украшенной самоцветами, и тоже отдал девушке.
   — Пожалуйста, не потеряй кинжал, — попросил он. — Помимо драгоценных камней, которые, надо сказать, красиво смотрятся, с этим кинжалом у меня связаны некоторые сентиментальные воспоминания. Он попал мне в руки случайно прошлой зимой. Кстати, это очень интересная история.
   — Не сомневаюсь, — оборвала краснобая Эрилин. — А что здесь?
   Она указала на кожаный мешок, притороченный к поясу юноши.
   — Одежда, драгоценности, кости, бренди, бредни, крендель — готов поспорить, ты не сможешь выговорить это быстрее, чем я. В общем, всякая всячина.
   — И все это ты возишь с собой? — скептически спросила Эрилин. В сумку такого размера могла влезть разве что рубашка и две пары шерстяных носков.
   — Но это волшебный мешок, — самодовольно усмехнулся Данила. — Он вмещает в себя гораздо больше, чем кажется с виду.
   — Вытряхивай!
   — Раз ты так настаиваешь…
   Данила извлек наружу белую шелковую рубашку, скрученную в аккуратный сверток, и любовно устроил ее на сене. Рядом с ней он выложил несколько цветных рубашек. Затем достал бархатную тунику, мягкие кожаные перчатки с меховой оторочкой, три пары брюк, нижнее белье, носки, вывалил целую гору украшений, которых хватило бы на дюжину красоток из борделя, несколько пар игральных костей и три фляги, инкрустированные серебром. Вслед за этим богатством из мешка показались три шляпы, одну из которых украшал плюмаж из павлиньих перьев. Груда вещей росла, и, наконец, деревянный пол превратился в подобие ярмарочного лотка.
   — Довольно! — не выдержала Эрилин.
   — Почти все, — сообщил молодой человек, шаря по дну мешка. — Самое лучшее я приберег напоследок. О, вот она!
   С этими словами он выудил из мешка большой плоский предмет и торжествующе помахалим в воздухе.
   Эрилин застонала. Из недр своей треклятой волшебной сумки Данила извлек не что иное, как книгу заклинаний. Ничего хуже девушка и представить себе не могла. Казалось, сама богиня неудачи ополчилась против нее. Она похитила начинающего мага!
   — Скажи, что ты не умеешь колдовать, — взмолилась Эрилин.
   — Я всего лишь любитель, — признался юноша скромно, и прежде чем Эрилин догадалась о его намерениях, он взял кремень и направил его на дрова, сложенные в очаге.
   — Дыхание дракона, — прошептал он. Вспыхнула искра. Кремень исчез из рук молодого человека, и в ту же минуту комната наполнилась светом и теплом. С ликующим смехом Данила обернулся к Эрилин и застыл.
   — Девять кругов ада! — воскликнул он. — Ты эльф.
   Эрилин с трудом подавила гнев:
   — Это я и без тебя знаю. Погаси огонь.
   — Зачем? — рассудительно спросил юноша, — Здесь темно и холодно. В таких условиях огонь — отличная штука, если можно так выразиться.
   Как могла объяснить Эрилин избалованному щеголю, за что ненавидит магический огонь? Он не видел огненных шаров, случайно угодивших не в ту мишень. Он не слышал криков умирающих товарищей, не чувствовал запаха горелой плоти, когда огонь пожирал его друзей, ноне хотел принять его самого. Эрилин придумала правдоподобную отговорку и усилием воли прогнала воспоминания о Семерых Молниеносных. С большим трудом она заставила себя изъясняться спокойно и объективно.
   — Как ты уже догадался, за нами гонятся. Я надеюсь, что нам удалось сбить преследователя со следа, но не хочу рисковать и разводить огонь, пока мы не отъедем подальше от Эверески.
   Данила изучающе разглядывал девушку, затем повторил изумленно:
   — Эльф. Ты эльф. — Казалось, он пропустил мимо ушей все, что сказала его спутница. — И глаза у тебя вовсе не зеленые.
   Последнее замечание было сделано таким печальным тоном, что Эрилин удивленно моргнула.
   — А что, это вызывает какие-то затруднения?
   — Нет, — медленно ответил юноша, — Просто я очень люблю зеленый цвет. Клянусь Мистрой, ты совсем не та, кем кажешься с первого взгляда.
   — Разве бывает иначе? — резко спросила Эрилин, потом окинула взглядом промокший наряд Данилы и лукаво заметила:
   — Впрочем, ты, пожалуй, представляешь исключение.
   — Спасибо, — пробормотал молодой человек рассеянно.
   Эрилин недоверчиво уставилась на своего пленника. Он был так поглощен изучением ее внешности, что не заметил оскорбления.
   — Подожди, подожди! Кажется, я понял, — вскричал он, наставив палец на девушку. — То-то мне показалось знакомым твое лицо. Ты та женщина, которую громила искал в трактире. Эрилин Лунная что-то там… Я угадал?
   Судя по всему, он не был полным дураком.
   — Почти, — неохотно признала девушка.
   Она встала, чувствуя, что ей нужно размять ноги.
   — Как интересно! И что с тобой произошло? — спросил Данила, устраиваясь поудобнее в предчувствии интересной истории. Он лежал на боку, опираясь на локоть и скрестив ноги,
   Эрилин бросила на него отсутствующий взгляд и направилась к очагу.
   — Эй, перестань, — запротестовал молодой человек, когда девушка начала палкой раскидывать горящие поленья. — Мы промокли и замерзли. Огонь нам не повредит. Забудь о нем и садись сюда.
   Юноша дружелюбно похлопал по соломе рядом с собой.
   — Ладно, успокойся. Ты обвела их вокруг пальца. Этот парень не найдет тебя.
   — Я же сказала, он меня не интересует.
   — Но если не он, то кто же? Ты сама утверждаешь, что нас преследуют.
   — Преследовали, — поправила Эрилин и, обернувшись, ободряюще усмехнулась.
   Однако от Данилы Танна не так-то просто отвязаться.
   — Значит, нас преследовали. Конечно, это все объясняет!
   Эрилин вновь повернулась спиной к молодому человеку, не обращая внимания на добродушную насмешку.
   — Послушай, — опять заговорил юноша, устремив взгляд на ее затылок. — Поскольку в этом путешествии я, так сказать, тебя сопровождаю, думаю, мне нужно знать, с чем мы имеем дело. И куда мы, в конце концов, едем.
   Почему бы нет? Может быть, правда заставит этого молодца попридержать язык. Эрилин уселась на солому рядом с Данилой, прижав колени к груди.
   — Хорошо, я расскажу тебе все. Поскольку ты в курсе всех последних сплетен, ты, вероятно, слышал, что кто-то настойчиво истребляет Арфистов.
   — Страшное дело, — содрогнулся Данила, потом вдруг широко распахнул глаза. — Боги, мне это совсем не нравится. Ты хочешь сказать, что убийца Арфистов охотится за тобой?
   — А ты умнее, чем я думала, — заметила Эрилин сухо.
   — Премного благодарен. Но откуда ты знаешь? Я имею в виду, почему ты так уверена, что убийца преследует тебя?
   Эрилин пожала плечами и постаралась объяснить.
   — С некоторых пор, куда бы я ни пошла, за мной кто-то следит. Несколько моих друзей были убиты. Как правило, во время убийства я находилась где-нибудь неподалеку.
   — Ох, бедняжка. Тебе, наверное, очень тяжело…
   В голосе молодого человека слышалось искреннее сострадание, и это немного смутило Эрилин. Она отвела взгляд и уставилась на языки магического пламени, которые пробудили в ней горькие воспоминания. В эту минуту она сделала бы все, что угодно, лишь бы не видеть серых глаз Данилы Танна. Она подвергла жизнь юноши опасности, и будь Данила хоть трижды глупцом, он не заслуживал такой участи.
   — Мне жаль, что я втянула тебя во все это, — прошептала она. — Поверь, я не собиралась увозить тебя так далеко.
   — Ну, это еще не далеко, — отозвался Данила, добродушно принимая ее извинения. — Я всего лишь скромный завсегдатай светских вечеринок, и для человека вроде меня большая честь оказать услугу Арфистам. Ты ведь одна из них, правда?
   — Нет, — покачала головой Эрилин. — Я не Арфист.
   — Вот как! Тогда почему убийца Арфистов охотится на тебя?
   — Я иногда работаю на Арфистов.
   — О! И чем же ты занимаешься? — растягивая слова, проговорил Данила. Он поднял брови и устремил на девушку хищный, плотоядный взгляд.
   Эрилин зло посмотрела на него, и молодой человек улыбнулся. «Этот болван меня дразнит!» — внезапно дошло до Эрилин. Данила Танн играл с нею. Им двигала вовсе не похоть, а мальчишеское озорство. При этой мысли на Эрилин вновь нахлынуло раздражение, вытеснив мимолетное чувство вины перед юношей. Понимая, что поступает недостойно, но не в силах сдержаться, девушка решила напугать весельчака.
   — Я убийца, — заявила она угрожающе.
   Данила скорчил уморительную гримасу.
   — Ну да, а еще ты владеешь сокровищами из пустыни Анаврок и хочешь их мне продать, не так ли?
   Эрилин невольно улыбнулась:
   — Помни, внешность обманчива. Иногда, — добавила она иронично. Однако ее насмешка не достигла цели.
   Данила равнодушно отмахнулся:
   — Нет, пойми меня правильно. Я готов тебе поверить, хотя ты гораздо симпатичней, чем большинство представителей этой профессии. Меня интересует другое: когда это Арфисты убивали людей?
   — Никогда, — признала девушка, — Я давно уже забросила это ремесло и никогда не занималась ничем подобным на службе у Арфистов. Сейчас я разыскиваю пропавшие ценности, провожу отряды по тайным тропам, охраняю путешественников. Когда возникает необходимость, я могу стать кем угодно — следопытом, шпионом, наемником.
   Данила перевернулся на живот и лег, опираясь подбородком на скрещенные перед собой руки.
   — Твои таланты воистину разносторонни! Однако ради моего спокойствия давай вернемся к вопросу об убийцах. Ты что, действительно выслеживаешь — ох, извини! — выслеживала и убивала людей?
   Эрилин вскинула голову.
   — Никогда. Я вызывала сильных и вооруженных противников на поединок и побеждала их в честном бою.
   — Понятно, — кивнул Данила. — Неудивительно, что убийца Арфистов идет по твоему следу.
   Эрилин изумленно выгнула брови, и молодой человек с усмешкой пояснил:
   — Ты предъявляла к себе слишком высокие требования, и это не понравилось твоим собратьям по ремеслу. Ты нарушила закон гильдии и все такое прочее…
   У Эрилин вырвался смешок, однако она взяла себя в руки.
   — Честно говоря, я никогда не принадлежала к Гильдии убийц.
   — Вот видишь! Это еще один мотив. Они хотят взыскать с тебя вступительный взнос.
   В конце концов, Эрилин не выдержала и рассмеялась:
   — Не думаю, чтобы члены Гильдии убийц желали увидеть меня в своих рядах.
   — Правда? Ты в этом уверена?
   Девушка пожала плечами:
   — «Убийца» — это что-то вроде прозвища, которое приклеилось ко мне давным-давно. Если кто-то осмеливался скрестить со мной оружие, он умирал, — добавила она, видя недоумение на лице своего собеседника.
   — Хм, я это запомню. А что случилось потом?
   — Имя ко мне прилипло. Одно время меня действительно считали убийцей, и даже я сама поверила в это, хотя и следовала законам чести. Долгие годы я была свободной искательницей приключений, которую нанимали, чтобы сражаться, а значит — чтобы убивать.
   — Пожалуй, ты заслужила свое прозвище, — пробормотал Данила.
   — Возможно, но я никогда не нападала на безоружных и не проливала невинной крови.
   — Как здорово, наверное, не испытывать сомнения в своих суждениях и поступках, — заметил юноша с долей зависти.
   — Хорошо это или плохо, но дело не во мне, — ответила Эрилин, и в ее голосе проскользнуло огорчение. Она сама почувствовала это и, протянув руку, коснулась своего меча. — Мой клинок не может пролить невинной крови. Он просто отказывается повиноваться. Я узнала об этом еще подростком. Я тогда училась в Академии воинских искусств. Один из старших учеников, Тинтагель Ни'Тессин часто издевался над моим происхождением. Однажды я вышла из себя и бросилась на него с мечом.
   — И что произошло потом? — Данила навострил уши.
   Эрилин слабо улыбнулась:
   — Рука, в которой я сжимала меч, онемела, и клинок упал на землю. Тинтагель воспользовался случаем и избил меня до потери сознания.
   — Какой ужас!
   Девушка пожала плечами:
   — Бывает.
   — Такого человека трудно назвать невинным, — гневно воскликнул Данила. — Я не думал, что эльфам приходится столько терпеть из-за чьих-то предрассудков.
   Эрилин странно посмотрела на молодого человека.
   — Тинтагель Ни'Тессин был эльфом.
   — Погоди. — Данила поднял руку. Он выглядел озадаченным, — Я что-то пропустил в твоем рассказе?
   — Он светлый эльф, а я лунный эльф. Вернее, полуэльф, — неохотно признала девушка. — Разве ты не знал, что эльфы бывают разные?
   — Вообще-то я знал, но не догадывался, что между ними столько различий.
   «Как это типично для людей», — подумала Эрилин, а вслух сказала:
   — Интересно, почему меня это совсем не удивляет?
   Тон ее высказывания был настолько язвительным, что юноша недоуменно моргнул.
   Заложник не понимал, что резкость Эрилин происходит из желания скрыть досаду. Когда в последний раз она болтала, как сорока? Разве она кому-нибудь рассказывала о случае с Тинтагелем? Осмеливалась ли она признаться хотя бы самой себе, что ее смущает сила собственного меча? Проклятие! Похоже, этот молодой человек сумел пробить брешь в ее обороне и заставил раскрытьсвои чувства. Девушку это раздражало.
   Однако Данила, казалось, не расстроился из-за резкой перемены в поведении своей собеседницы.
   — Как я вижу, ты тоже без ума от драгоценных камней, — проговорил он, с улыбкой указывая на меч, — Вон тот камень на рукояти, это ведь топаз?
   — Вероятно. А что?
   — О, я просто полюбопытствовал. Твой меч выглядит довольно старым, но камень огранен не так давно.
   Эрилин смотрела на него несколько мгновений.
   — Это важное наблюдение.
   — Вовсе нет, — скромно сказал юноша. — Но как ты уже слышала, я люблю драгоценные камни и кое-что о них знаю. Видишь эти мелкие грани, которые опоясывают камень? По виду они напоминают соты. А сверху камень плоский. Этот способ огранки вошел в моду лет пятьдесят назад.
   — Тебе виднее, — равнодушно отозвалась девушка, — Но в одном ты прав: этот камень новый.
   — А старый камень, по-видимому, потерялся? Что он собой представлял?
   — Это был лунный камень.
   — Полудрагоценный камень, обычно белый с голубым отливом. Естественный преобразователь магической энергии, — заученно процитировал Данила. — А почему ты заменила его топазом?