А мужские функции у него оказались на высоте. У них не было ни одной из тех проблем, что описывались в ходящих по рукам затрепанных, тщательно обернутых в плотную бумагу, ксерокопиях. Все вышло просто и легко – как помыть руки или срезать отросшие ногти. Но что удивило – не случилось ожидаемого экстаза. Того, о котором он столько читал. Не летал он ни в какие бездны, не возносился в небеса. Приятно, само собой, но совсем не то. Ну ладно, главное – успокоился на свой счет. Первая серьезная проверка за двадцать четыре года. Две предыдущие – Томка и Светка – не в счет. Оба раза им помешали.
И до встречи с Ленкой его временами грызло беспокойство. Какой-то маленький ехидный червячок изводил душу сомнениями. А вдруг вообще не получится? Есть же какой-то процент людей, у кого не получается. Вдруг и он такой же?
Теперь же червячок был извлечен из души и торжественно раздавлен. Сергей успокоился. И как только успокоился – понял, что с Ленкой пора завязывать. Иначе все это перерастет во что-то непредсказуемое. Да и с Верочкой надо было форсировать события.
И тут как по заказу навалилась учеба, начались мучения с дипломом, зарядили тусклые осенние дожди… Ленка звонила ему несколько раз, но почему-то не заставала дома. А когда ей все-таки удавалось его поймать – он сухо информировал ее о том, что опаздывает на спецсеминар. Или в библиотеку. Или нужно прямо сейчас ехать в гости к каким-то дальним, но обидчивым родственникам. Поэтому не сейчас. Потом как-нибудь. Скоро.
Ленка поняла все правильно и звонить перестала. Последний раз она прорезалась в телефоне под Новый Год. Он тогда спал – ввалился домой после зачета, усталый и злой, не раздеваясь, плюхнулся на кровать и мгновенно отрубился.
Пронзительные звонки вытянули его из плотного, какого-то густого и тяжелого сна, где отвратительные, покрытые чешуей твари копошились в помойке, что располагалась во дворе. Слизь на зеленых чешуйках мутно поблескивала в последних лучах дымного солнца, сволочи проворно бегали, выискивая среди отбросов куски получше и вопили дурными голосами. Казалось, они звали его к себе, в мусорные кучи.
Он сел на кровати и потряс головой, приходя в себя. За окном уже повисли грязные сумерки.
– Да? Вас слушают! – хмуро выдавил он в трубку.
– Привет, Сережа, – услышав Ленкин голос, он мысленно чертыхнулся. Чего ей еще надо? Неужели так и не просекла, что все у них завязано?
– А, это ты… Ну, привет, – тем не менее, вежливо проговорил он. – Как жизнь, как учеба?
– Да как тебе сказать? На четвертом месяце.
– Чего-чего? – не понял он сперва. Потом все же сообразил, о чем речь. И что надо произнести какие-нибудь слова.
– А, вот оно что, – откликнулся Сергей, сам удивляясь своему спокойному тону. – И чего же ты хочешь?
– Я уже ничего не хочу, Сережа, – помолчав, медленно произнесла Ленка. – Просто информирую. Наверное, ты тоже должен быть в курсе.
Он похолодел. Только сейчас до него дошло. Вон оно! Побочный эффект проверочки! Догадывался же, нутром чуял, что у них с Ленкой обязательно кончится какой-нибудь пакостью. Но сейчас некогда распускать нюни. Надо взять себя в руки!
– А… Ну, спасибо за информацию. Нужна какая-нибудь помощь?
– Нет, я сама справлюсь. – Она опять помолчала. – Да, представь себе, помогать не нужно. А ты… Ты и вправду ничего не хочешь мне сказать?
Он с треском бросил трубку на рычаг. Сдерживаться уже не было сил.
А за окном свистела, веселилась хищная метель, наотмашь лупила по заиндевелым окнам, смеялась над ним во всю свою разбойничью мощь. И с кухни тянуло подгоревшей картошкой. Запах стоял еще с утра – отец в который раз не уследил.
…Да, ничего себе подарочек! Что же теперь делать? Вернувшись в свою комнату, он бросился на мятую постель и несколько минут лежал, разглядывая невысокий потрескавшийся потолок. В голове царила пустота – упругая, радужная, точно мыльный пузырь. Потом этот пузырь, как и положено, лопнул, и первая мысль была совсем уж не к месту: "Летом надо ремонт делать!" Мелькнув, она исчезла, а на смену ей выплыла старая прибаутка: "Нам чего, нам не рожать, сунул, вынул, да бежать." Засело в мозгах еще со времен розового детства, с пионерлагерей… Неужели будет рожать? Одна, без помощи, с неоперабельной бабкой? Может, у нее все-таки хватит ума сделать аборт? Надо бы ей дать денег. Подзанять у ребят. Не у отца же просить – тот слишком глубоко видит. Дать, конечно, даст, но какие у него будут при этом глаза! Сколько же это может стоить? У кого бы узнать?
Впрочем, хватит себе мозги полоскать. Ленка денег не возьмет. Ни у кого не возьмет, а у него тем более. Так что бегать с высунутым языком и занимать не придется (додумавшись до этой мысли, он почувствовал какое-то стыдливое облегчение). А у нее самой денег не хватает даже на колбасу. Что же теперь с ней будет? Да и с ним?
Страх еще не оплел его своей густой паутиной, но Сергей знал, что скоро это случится. Так и палец, если порежешься, не сразу начинает болеть, а чуть погодя. Так и гнилой зуб, если выпьешь горячего чая, немного подождет, притворяясь здоровым, а после заноет в самый неподходящий момент.
Но сейчас боль нахлынула сразу – безо всяких там отсрочек. Впрочем, Сергей и не хотел облегчения. Зачем? Боль закономерна, заслужена, и не стоит ее гнать. Рано или поздно что-то такое должно было случиться. Здесь ли, в Замыкании, или в Натуральном Мире, годом раньше, годом позже – какая разница? От себя никуда не денешься.
И значит, скрутив боль, надо во всем разобраться. Во всем, что случилось. Пора быть честным до конца, и все вещи назвать своими именами. Только тогда станет ясно, как жить дальше. И стоит ли жить вообще.
Итак, у него, оказывается, есть сын. И это никто иной, как Костик. Объект РС-15. А придурок-папаша только сейчас, спустя пятнадцать лет, узнал об этом. А до этого он, папаша, работал над "объектом", уродовал его психику. Впрочем, не только же его. Уж правду так правду. Сколько ребятишек прошло через его руки за пять лет! И всех он готовил к Предназначению. Выращивал будущих Десантников. Десант на Землю. Кажется, там, в нормальной жизни, он читал какую-то фантастику с похожим названием. Не то Рассел, не то Шекли… И насколько помнится, тамошний десант ничего хорошего Земле не принес. А этот? Кто его знает… Ведь он, Воспитатель Второго Ранга, фигура по здешним меркам влиятельная, понимает немногим больше чем тогда, гнилым ноябрьским вечером, после визита Старика. Не случайно же испарился энтузиазм. Чем дальше – тем больше странных загадок, подозрительных неувязок – и ни одного толкового ответа! Ни одного! Не будь здесь Старика, он задохнулся бы в своих сомнениях как в ядовитом дыму.
Но Старик его всякий раз вытягивал из тоскливого омута. А интересно, как это у него получается? Если на факты смотреть – нет у Старика ни одного убедительного довода. Но убеждал. Если не сутью, не логикой, то чем же он брал? Манерой разговаривать? Голосом своим густым? Или вот этой своей привычкой сцеплять и расцеплять пальцы? Такая же привычка была и у отца… Да, уже теплее. Теперь Сергей видел то, что раньше едва замечал: Старик чем-то неуловимо смахивает на отца. Не внешностью, нет, какое уж тут сходство, но вот этими мельчайшими, такими привычными черточками… И глаза у них у обоих похожие – спокойные, серые, слегка усталые… И улыбка.
Но Сергей понимал – сходство получается каким-то довольно странным. Слишком уж оно навязчиво… Казалось, где-то Старик переигрывает. Вроде бы и похоже, и не так уж в глаза лезет – да только не то. Фальшь. В общем-то, грубая работа, топорная. Будто Старик сознательно натянул на себя чужую маску, и даже смог ею обмануть, но маска так и не стала лицом. Да, теперь это видно отчетливо. Значит, вот так он и взял – через психологию, через ассоциации.
Откуда вот только он узнал, каким был отец? Впрочем, и ежу понятно. С их фантастической техникой получить любую информацию и впрямь несложно. Достаточно хотя бы считать первые пласты подсознания.
Конечно, все могло быть и иначе. Например, наблюдали за ним много лет. Чего, кстати говоря, Старик и не отрицал. Значит, начать могли давно, еще когда отец был жив. Дождались его смерти, организовали вокруг него, Сергея, безнадегу – и пожалуйста. Между прочим, эта контора вряд ли станет ждать, если в ее силах ускорить события… Хотя нет, ерунда. Отец давно, очень давно знал, чем болен, и каков конец, но скрывал. Впрочем, все равно подозрительно быстро как-то все получилось.
А ведь это он и раньше понимал, если уж по-честному. И раньше бывали секунды просветления, да только он боялся их, гнал от себя – и забывал. Но ехидные рыжие червячки все равно грызли душу, и с каждым годом их становилось все больше. Избавиться от вопросов не удавалось. Где он сейчас? Что значит "Замыкание"? Кто такие эти "Силы Спасения"? Можно ли тут хоть кому-нибудь верить? Для чего на самом деле предназначена вся здешняя кутерьма? И какова его собственная роль? Истинная роль?
Разумеется, такие вопросы он Старику не задавал. Почему? Неужели боялся? А пожалуй, что и боялся. Сам не зная чего, но все-таки.
Зато пытался развеяться – брал отпуск и заваливался в "Поместье". Конечно, лес, река, садовые работы – все это здорово. Но ими не выгнать червяков из души. Тем более, он с самого начала понимал – все тут искусственное. И елки в лесу, и подосиновики, и водовороты реки, и бобровые плотины, и пахучая земляника. Материя, мертвая слепая материя, которую заставили временно принять такую форму. С таким же успехом могли бы создать совсем иную обстановочку – вулканы, например, лава, густые серные испарения. И ведь в любой момент именно так и может случиться. Если захотят эти самые Силы Спасения. Посмотреть бы им в глаза, Силам. Конечно, глаз у них может и не быть. Никто же их не видел – ни Наблюдательницы, ни Техники, ни Санитары. Да большинство из них и не подозревает ни о чем. Шелупонь всякая думает, что здесь секретная лаборатория (и очень гордится своей сопричастностью), коллеги-Воспитатели люди в основном практического склада. Дружно разделяют мысль, что незачем анализировать природу "черного ящика". Надо играть по предложенным правилам – и не останешься внакладе. Торжество феноменологического метода.
Наверное, их видел только Старик. Но никогда об этом не говорил – напротив, с некоторым раздражением всякий раз переводил разговор на другое. Обжегшись несколько раз, Сергей перестал спрашивать.
Оставалось делать выводы самому. И год от году сомнения росли. Трещала по швам такая вроде бы логичная Базовая Теория Формирования – БТФ. И мысли были в ней глубокие, и формулы красивые, и алгоритмы подавляли интеллектуальным блеском – а все же она ломалась.
Взять хотя бы ее практическое следствие, Стрессовый Метод – СМ. Сергей никогда не причислял себя к разряду сентиментальных тетушек, но когда впервые увидел все это – давиловку не слабее армейской, жестокость и подлость Помощников, карьерные фантазии одних и рабскую покорность других – ему стало дурно. И лишь после долгих бесед со Стариком – глаза в глаза – он смог убедить себя, что так и надо. Пускай сильные издеваются над слабыми, а те трепещут. Пускай доносы и розги. Пускай затравленные взгляды новичков.
Зато кривые неутомимо ползли вверх, зато они совершенствовали свою природу, овладевали Энергиями и Силами. А самое главное – все это временно. После Откровения зло начисто сотрется из их душ – точно ластиком с бумажки, а ум и воля тысячекратно умножатся. Да, они должны выплеснуть все свои темные, звериные инстинкты именно сейчас, до Откровения, выплеснуть их вовне, чтобы не копились внутри. Чтобы уничтожить зло, его надо сперва обнажить. Иначе образовались бы черные комплексы, а Откровение, умножив невидимую червоточину в сотни раз, загнало бы их вглубь подсознания. И в любой момент был бы возможен взрыв, а это ужасно – взбесившийся супермен, владеющий Энергиями. Ничего не поделаешь, надо им перебеситься, надо переболеть тьмой, чтобы получить к ней иммунитет. Откровение все загладит, все излечит. И стало быть, все в порядке.
Так говорил Старик, пристально глядя Сергею в глаза. И от его взгляда в душу вливалось спокойствие, вспыхивала в мозгу уверенная ясность. Но ненадолго. Стоило зайти в Группы, увидеть крысятник воочию, вдохнуть гнилой запашок мерзости – и ясность улетучивалась. Вместо нее подкатывала к горлу тошнота, которую приходилось маскировать ироничной улыбкой или холодным взглядом.
Да в самом ли деле это необходимо? – спрашивал он себя. Нет ли здесь какого-то замаскированного подвоха? Впрочем, кроме него, никто ничему не удивлялся. С низовым персоналом ясно – специально тупых набирали, для чисто механической работы. Но среди Воспитателей и Координаторов попадались довольно проницательные типы. Однако ни у кого из них и тени сомнения не возникало. Ну и что, – говорили они между второй и третьей рюмками, – на Земле еще и не такое бывало. Сам, что ли, армейской лямки не тянул? Повредила она тебе? Вот так-то. И вообще, с пацанвой этой без строгости не обойтись, впрочем, тебе, Серега, не понять – своих не было, а мы-то мужики тертые, жизнь нюхали, знаем, что дисциплины без ремня не бывает. А что Помощники лютуют – в жизни завсегда так. И вообще, самый умный, что ли? Другие что, университетов не кончали? И никто не возникает, один ты. Гонишь примитивные эмоции, сам как дитя.
Неужели он, Сергей Латунин, математик и психолог – неужели он идиот, неспособный подняться выше своих примитивных эмоций, неспособный применить абстрактное мышление? Нет, цену себе Сергей знал. Что же из это получается? Ответа не было.
Но сейчас рухнула последняя стенка в мозгу. Все стало вдруг ясным – и оттого особенно страшным. Значит, здесь, в этом жутком месте – его родной сын, его Костик! И Сергей своими руками калечил его душу! Свою обгадил давно – и не заметил, как принялся за сына.
Больше так продолжаться не должно. Надо что-то делать. Надо заколдованный круг рвать. Пора определить, наконец, свою собственную роль. С кем он? Со Стариком и таинственными "Силами Спасения", с этими подозрительными Благодетелями? С тупыми, агрессивными Санитарами? А может, с похотливыми бабенками-Наблюдательницами? Со Стажерами, выслуживающимися сопляками? Нет уж, спасибо. Он по другую сторону. Но с кем, за кого?
Это и было самой темной загадкой. Если уж решился воевать с Благодетелями, с их чудовищной машиной, то ради кого? А хотя бы ради Костика. Разве мало?
Собственно, больше у него никого нет. Ни родных, ни друзей. Они, друзья, поразбежались еще там – в Реальности. Один только Костик и есть. За него и надо драться.
Но как? Можно ли увести его отсюда? Ведь в исполинском механизме Корпуса он, Сергей, всего лишь маленький винтик. Что от него зависит? Что может винтик? Разве может он разорвать пространство? Или повернуть время? Нет, такое ему не по зубам. И никому не по зубам. На такое способны только Благодетели. Или те, кто им равен. А иначе не стоит и огород городить. Стоп! Что-то такое мелькнуло в голове! Огород… При чем тут огород? Темно-зеленые картофельные грядки… Огород… Род… Град… Город! Вот именно, Город! Пожалуй, в нем единственная надежда. Если, конечно, он и впрямь существует.
Но ведь являлся к Костику во снах этот самый Белый! А если Белый не бред, то остается одна единственная возможность. Его прислали из Города. За Костиком. Ну что ж, хоть какой-то проблеск. Видно, Белый знает выходы из этого пространства. Именно он и уведет Костика.
Нет! Ничего, к лешему, не получится! Костик же подключен к Центральной Сети. Как и всякий объект. Ему не дадут сделать и шагу вне программы. Могут ведь и прихлопнуть. Сейчас он понимал, что Благодетели, в случае чего, не постесняются превратить мальчишку в кровавый блин. Как и любого, кто встанет у них на пути, кто выйдет из-под контроля.
Странно, но именно эта мысль придала ему силы. Сергей рывком встал, сжал кулаки и зашагал по комнате. В тело вливалась яростная, бурлящая энергия. Значит, вот так? В кровавый блин, значит? Ну что ж, и раньше всякое бывало. На заре туманной юности, да и в армии, само собой. И после имелись уличные инциденты. И ножом горло щекотали, и кастетом лупили. Но он дрался – он умел это делать! И как правило, побеждал. Почему же сейчас он должен бояться? Нет уж, дудки. Поиграли в жмурки, спасибо, пора и лицом к лицу выходить. А если придавят? Очень может быть, что именно так все и кончится. Но что с того? Просто будет подведен итог его грязноватой жизни. Вот и все. Этого бояться не стоит, и не об этом следует сейчас ломать голову. Сейчас у него только одна цель – открыть Костику дорогу.
Вот снять бы блокировку… Или того лучше – стереть программу. Порвать физические связи с этим миром. Тогда Белому будет проще. Да и обычными средствами Костика взять не удастся. Ни увидят, не услышат, ни один прибор его не зафиксирует. А там уж Белый найдет способ увести его на волю, в Натуральный Мир.
Все здорово, только вот как стереть ее, программу? Надо же знать пароль, а это тайна за семью печатями, объектные пароли. Быть может, и сам Старик не в курсе.
Но Сергей знал и другое. Чем глубже прячут тайну, тем она проще. Нет на свете таких паролей, которые нельзя было бы обойти. В конце концов, он программист или кто? Неужели ему не обхитрить машину? Пускай даже такую, нашпигованную субквантовой электроникой. С чего он взял, что задача ему не по зубам? Зубы-то пока весьма крепки.
Итак, решено. И не стоит откладывать это дело в долгий ящик. Если он правильно понял намеки Адреича, события набирают скорость. Ярцев что-то затевает, и как знать, что случится завтра? Или даже сегодня, сейчас? Все, что угодно, может случиться. И с ним, и с Костиком. Что, если того потащат на просветку?
Сергей щелкнул выключателем. Комната сразу же вернулась к своим обычным размерам, боль отступила. Решение принято, появилась цель. Как говорится, за работу, товарищи. Мозг действовал спокойно и четко – словно и не тонул еще совсем недавно в трясине отчаянья.
Во-первых: как открыть пульт, если дверь опечатана? Ладно, сия задача не из особо сложных. Где-то тут был пластилин. Вряд ли проверяют идентичность печати. Пылью ее еще припорошить… Получится классическая детская игра во взломщика.
Хуже другое. Как незаметно пробраться к Пульту? Хоть и ночь сейчас, но сколько народу шастает в коридорах – Техники, ночные Наблюдательницы, ремонтники… А к Пульту всего один путь, и запросто можно с кем-то столкнуться. И породить кучу вопросов. В самом деле, с чего бы это Латунину среди ночи ломиться к Машинам? Тут же стукнут Санитарам – и здрасте, дружеская встреча за дверью Пульта.
Впрочем, нет – тот, кто ему встретится, долго никому ничего не расскажет. Ибо получит гантелью по черепу. Впрочем, можно и собственным кулаком обойтись. А вот веревка нужна – связать оглушенную тушу придется. Да и кляп необходим. Ну, тут сойдет и шерстяной носок. В общем, получается как в дурном боевике.
Конечно, лучше бы все эти приготовления оказались излишними. Противно же – бить по голове, связывать, совать сквозь стиснутые зубы скомканный носок и тащить извивающееся тело в какой-нибудь боковой коридор. Но как же иначе? Разве он виноват? Они же сами выбрали этот мир, эту судьбу. Добровольно. Точно так же, как и он. Значит, пускай платят за свой выбор. И все-таки хорошо бы обойтись без потасовки.
Сборы заняли немного времени. Все необходимое Сергей сложил в потрепанный рюкзачок, который таскал с собой в "Поместье". Переоделся в тренировочный костюм – в нем легче двигаться. Ну, вроде бы и все. Пора идти.
Он подошел к столу и вновь открыл черную папку. Еще раз взглянул на фотографию Костика. Господи, да как же он до сих пор не замечал сходства?! Пускай другая фамилия, пускай прошло столько лет, но все же…
Может статься, он Костика никогда больше и не увидит. Если дело сорвется – не быть Сергею Воспитателем Второго Ранга, сгниет в подвалах Санитарной Службы. Это уж как пить дать. А в случае успеха – Костик просто уйдет из этого мира в Реальность и вскоре позабудет о неком С.П.Латунине. На что ему сдался Серпет?
2
И до встречи с Ленкой его временами грызло беспокойство. Какой-то маленький ехидный червячок изводил душу сомнениями. А вдруг вообще не получится? Есть же какой-то процент людей, у кого не получается. Вдруг и он такой же?
Теперь же червячок был извлечен из души и торжественно раздавлен. Сергей успокоился. И как только успокоился – понял, что с Ленкой пора завязывать. Иначе все это перерастет во что-то непредсказуемое. Да и с Верочкой надо было форсировать события.
И тут как по заказу навалилась учеба, начались мучения с дипломом, зарядили тусклые осенние дожди… Ленка звонила ему несколько раз, но почему-то не заставала дома. А когда ей все-таки удавалось его поймать – он сухо информировал ее о том, что опаздывает на спецсеминар. Или в библиотеку. Или нужно прямо сейчас ехать в гости к каким-то дальним, но обидчивым родственникам. Поэтому не сейчас. Потом как-нибудь. Скоро.
Ленка поняла все правильно и звонить перестала. Последний раз она прорезалась в телефоне под Новый Год. Он тогда спал – ввалился домой после зачета, усталый и злой, не раздеваясь, плюхнулся на кровать и мгновенно отрубился.
Пронзительные звонки вытянули его из плотного, какого-то густого и тяжелого сна, где отвратительные, покрытые чешуей твари копошились в помойке, что располагалась во дворе. Слизь на зеленых чешуйках мутно поблескивала в последних лучах дымного солнца, сволочи проворно бегали, выискивая среди отбросов куски получше и вопили дурными голосами. Казалось, они звали его к себе, в мусорные кучи.
Он сел на кровати и потряс головой, приходя в себя. За окном уже повисли грязные сумерки.
– Да? Вас слушают! – хмуро выдавил он в трубку.
– Привет, Сережа, – услышав Ленкин голос, он мысленно чертыхнулся. Чего ей еще надо? Неужели так и не просекла, что все у них завязано?
– А, это ты… Ну, привет, – тем не менее, вежливо проговорил он. – Как жизнь, как учеба?
– Да как тебе сказать? На четвертом месяце.
– Чего-чего? – не понял он сперва. Потом все же сообразил, о чем речь. И что надо произнести какие-нибудь слова.
– А, вот оно что, – откликнулся Сергей, сам удивляясь своему спокойному тону. – И чего же ты хочешь?
– Я уже ничего не хочу, Сережа, – помолчав, медленно произнесла Ленка. – Просто информирую. Наверное, ты тоже должен быть в курсе.
Он похолодел. Только сейчас до него дошло. Вон оно! Побочный эффект проверочки! Догадывался же, нутром чуял, что у них с Ленкой обязательно кончится какой-нибудь пакостью. Но сейчас некогда распускать нюни. Надо взять себя в руки!
– А… Ну, спасибо за информацию. Нужна какая-нибудь помощь?
– Нет, я сама справлюсь. – Она опять помолчала. – Да, представь себе, помогать не нужно. А ты… Ты и вправду ничего не хочешь мне сказать?
Он с треском бросил трубку на рычаг. Сдерживаться уже не было сил.
А за окном свистела, веселилась хищная метель, наотмашь лупила по заиндевелым окнам, смеялась над ним во всю свою разбойничью мощь. И с кухни тянуло подгоревшей картошкой. Запах стоял еще с утра – отец в который раз не уследил.
…Да, ничего себе подарочек! Что же теперь делать? Вернувшись в свою комнату, он бросился на мятую постель и несколько минут лежал, разглядывая невысокий потрескавшийся потолок. В голове царила пустота – упругая, радужная, точно мыльный пузырь. Потом этот пузырь, как и положено, лопнул, и первая мысль была совсем уж не к месту: "Летом надо ремонт делать!" Мелькнув, она исчезла, а на смену ей выплыла старая прибаутка: "Нам чего, нам не рожать, сунул, вынул, да бежать." Засело в мозгах еще со времен розового детства, с пионерлагерей… Неужели будет рожать? Одна, без помощи, с неоперабельной бабкой? Может, у нее все-таки хватит ума сделать аборт? Надо бы ей дать денег. Подзанять у ребят. Не у отца же просить – тот слишком глубоко видит. Дать, конечно, даст, но какие у него будут при этом глаза! Сколько же это может стоить? У кого бы узнать?
Впрочем, хватит себе мозги полоскать. Ленка денег не возьмет. Ни у кого не возьмет, а у него тем более. Так что бегать с высунутым языком и занимать не придется (додумавшись до этой мысли, он почувствовал какое-то стыдливое облегчение). А у нее самой денег не хватает даже на колбасу. Что же теперь с ней будет? Да и с ним?
Страх еще не оплел его своей густой паутиной, но Сергей знал, что скоро это случится. Так и палец, если порежешься, не сразу начинает болеть, а чуть погодя. Так и гнилой зуб, если выпьешь горячего чая, немного подождет, притворяясь здоровым, а после заноет в самый неподходящий момент.
Но сейчас боль нахлынула сразу – безо всяких там отсрочек. Впрочем, Сергей и не хотел облегчения. Зачем? Боль закономерна, заслужена, и не стоит ее гнать. Рано или поздно что-то такое должно было случиться. Здесь ли, в Замыкании, или в Натуральном Мире, годом раньше, годом позже – какая разница? От себя никуда не денешься.
И значит, скрутив боль, надо во всем разобраться. Во всем, что случилось. Пора быть честным до конца, и все вещи назвать своими именами. Только тогда станет ясно, как жить дальше. И стоит ли жить вообще.
Итак, у него, оказывается, есть сын. И это никто иной, как Костик. Объект РС-15. А придурок-папаша только сейчас, спустя пятнадцать лет, узнал об этом. А до этого он, папаша, работал над "объектом", уродовал его психику. Впрочем, не только же его. Уж правду так правду. Сколько ребятишек прошло через его руки за пять лет! И всех он готовил к Предназначению. Выращивал будущих Десантников. Десант на Землю. Кажется, там, в нормальной жизни, он читал какую-то фантастику с похожим названием. Не то Рассел, не то Шекли… И насколько помнится, тамошний десант ничего хорошего Земле не принес. А этот? Кто его знает… Ведь он, Воспитатель Второго Ранга, фигура по здешним меркам влиятельная, понимает немногим больше чем тогда, гнилым ноябрьским вечером, после визита Старика. Не случайно же испарился энтузиазм. Чем дальше – тем больше странных загадок, подозрительных неувязок – и ни одного толкового ответа! Ни одного! Не будь здесь Старика, он задохнулся бы в своих сомнениях как в ядовитом дыму.
Но Старик его всякий раз вытягивал из тоскливого омута. А интересно, как это у него получается? Если на факты смотреть – нет у Старика ни одного убедительного довода. Но убеждал. Если не сутью, не логикой, то чем же он брал? Манерой разговаривать? Голосом своим густым? Или вот этой своей привычкой сцеплять и расцеплять пальцы? Такая же привычка была и у отца… Да, уже теплее. Теперь Сергей видел то, что раньше едва замечал: Старик чем-то неуловимо смахивает на отца. Не внешностью, нет, какое уж тут сходство, но вот этими мельчайшими, такими привычными черточками… И глаза у них у обоих похожие – спокойные, серые, слегка усталые… И улыбка.
Но Сергей понимал – сходство получается каким-то довольно странным. Слишком уж оно навязчиво… Казалось, где-то Старик переигрывает. Вроде бы и похоже, и не так уж в глаза лезет – да только не то. Фальшь. В общем-то, грубая работа, топорная. Будто Старик сознательно натянул на себя чужую маску, и даже смог ею обмануть, но маска так и не стала лицом. Да, теперь это видно отчетливо. Значит, вот так он и взял – через психологию, через ассоциации.
Откуда вот только он узнал, каким был отец? Впрочем, и ежу понятно. С их фантастической техникой получить любую информацию и впрямь несложно. Достаточно хотя бы считать первые пласты подсознания.
Конечно, все могло быть и иначе. Например, наблюдали за ним много лет. Чего, кстати говоря, Старик и не отрицал. Значит, начать могли давно, еще когда отец был жив. Дождались его смерти, организовали вокруг него, Сергея, безнадегу – и пожалуйста. Между прочим, эта контора вряд ли станет ждать, если в ее силах ускорить события… Хотя нет, ерунда. Отец давно, очень давно знал, чем болен, и каков конец, но скрывал. Впрочем, все равно подозрительно быстро как-то все получилось.
А ведь это он и раньше понимал, если уж по-честному. И раньше бывали секунды просветления, да только он боялся их, гнал от себя – и забывал. Но ехидные рыжие червячки все равно грызли душу, и с каждым годом их становилось все больше. Избавиться от вопросов не удавалось. Где он сейчас? Что значит "Замыкание"? Кто такие эти "Силы Спасения"? Можно ли тут хоть кому-нибудь верить? Для чего на самом деле предназначена вся здешняя кутерьма? И какова его собственная роль? Истинная роль?
Разумеется, такие вопросы он Старику не задавал. Почему? Неужели боялся? А пожалуй, что и боялся. Сам не зная чего, но все-таки.
Зато пытался развеяться – брал отпуск и заваливался в "Поместье". Конечно, лес, река, садовые работы – все это здорово. Но ими не выгнать червяков из души. Тем более, он с самого начала понимал – все тут искусственное. И елки в лесу, и подосиновики, и водовороты реки, и бобровые плотины, и пахучая земляника. Материя, мертвая слепая материя, которую заставили временно принять такую форму. С таким же успехом могли бы создать совсем иную обстановочку – вулканы, например, лава, густые серные испарения. И ведь в любой момент именно так и может случиться. Если захотят эти самые Силы Спасения. Посмотреть бы им в глаза, Силам. Конечно, глаз у них может и не быть. Никто же их не видел – ни Наблюдательницы, ни Техники, ни Санитары. Да большинство из них и не подозревает ни о чем. Шелупонь всякая думает, что здесь секретная лаборатория (и очень гордится своей сопричастностью), коллеги-Воспитатели люди в основном практического склада. Дружно разделяют мысль, что незачем анализировать природу "черного ящика". Надо играть по предложенным правилам – и не останешься внакладе. Торжество феноменологического метода.
Наверное, их видел только Старик. Но никогда об этом не говорил – напротив, с некоторым раздражением всякий раз переводил разговор на другое. Обжегшись несколько раз, Сергей перестал спрашивать.
Оставалось делать выводы самому. И год от году сомнения росли. Трещала по швам такая вроде бы логичная Базовая Теория Формирования – БТФ. И мысли были в ней глубокие, и формулы красивые, и алгоритмы подавляли интеллектуальным блеском – а все же она ломалась.
Взять хотя бы ее практическое следствие, Стрессовый Метод – СМ. Сергей никогда не причислял себя к разряду сентиментальных тетушек, но когда впервые увидел все это – давиловку не слабее армейской, жестокость и подлость Помощников, карьерные фантазии одних и рабскую покорность других – ему стало дурно. И лишь после долгих бесед со Стариком – глаза в глаза – он смог убедить себя, что так и надо. Пускай сильные издеваются над слабыми, а те трепещут. Пускай доносы и розги. Пускай затравленные взгляды новичков.
Зато кривые неутомимо ползли вверх, зато они совершенствовали свою природу, овладевали Энергиями и Силами. А самое главное – все это временно. После Откровения зло начисто сотрется из их душ – точно ластиком с бумажки, а ум и воля тысячекратно умножатся. Да, они должны выплеснуть все свои темные, звериные инстинкты именно сейчас, до Откровения, выплеснуть их вовне, чтобы не копились внутри. Чтобы уничтожить зло, его надо сперва обнажить. Иначе образовались бы черные комплексы, а Откровение, умножив невидимую червоточину в сотни раз, загнало бы их вглубь подсознания. И в любой момент был бы возможен взрыв, а это ужасно – взбесившийся супермен, владеющий Энергиями. Ничего не поделаешь, надо им перебеситься, надо переболеть тьмой, чтобы получить к ней иммунитет. Откровение все загладит, все излечит. И стало быть, все в порядке.
Так говорил Старик, пристально глядя Сергею в глаза. И от его взгляда в душу вливалось спокойствие, вспыхивала в мозгу уверенная ясность. Но ненадолго. Стоило зайти в Группы, увидеть крысятник воочию, вдохнуть гнилой запашок мерзости – и ясность улетучивалась. Вместо нее подкатывала к горлу тошнота, которую приходилось маскировать ироничной улыбкой или холодным взглядом.
Да в самом ли деле это необходимо? – спрашивал он себя. Нет ли здесь какого-то замаскированного подвоха? Впрочем, кроме него, никто ничему не удивлялся. С низовым персоналом ясно – специально тупых набирали, для чисто механической работы. Но среди Воспитателей и Координаторов попадались довольно проницательные типы. Однако ни у кого из них и тени сомнения не возникало. Ну и что, – говорили они между второй и третьей рюмками, – на Земле еще и не такое бывало. Сам, что ли, армейской лямки не тянул? Повредила она тебе? Вот так-то. И вообще, с пацанвой этой без строгости не обойтись, впрочем, тебе, Серега, не понять – своих не было, а мы-то мужики тертые, жизнь нюхали, знаем, что дисциплины без ремня не бывает. А что Помощники лютуют – в жизни завсегда так. И вообще, самый умный, что ли? Другие что, университетов не кончали? И никто не возникает, один ты. Гонишь примитивные эмоции, сам как дитя.
Неужели он, Сергей Латунин, математик и психолог – неужели он идиот, неспособный подняться выше своих примитивных эмоций, неспособный применить абстрактное мышление? Нет, цену себе Сергей знал. Что же из это получается? Ответа не было.
Но сейчас рухнула последняя стенка в мозгу. Все стало вдруг ясным – и оттого особенно страшным. Значит, здесь, в этом жутком месте – его родной сын, его Костик! И Сергей своими руками калечил его душу! Свою обгадил давно – и не заметил, как принялся за сына.
Больше так продолжаться не должно. Надо что-то делать. Надо заколдованный круг рвать. Пора определить, наконец, свою собственную роль. С кем он? Со Стариком и таинственными "Силами Спасения", с этими подозрительными Благодетелями? С тупыми, агрессивными Санитарами? А может, с похотливыми бабенками-Наблюдательницами? Со Стажерами, выслуживающимися сопляками? Нет уж, спасибо. Он по другую сторону. Но с кем, за кого?
Это и было самой темной загадкой. Если уж решился воевать с Благодетелями, с их чудовищной машиной, то ради кого? А хотя бы ради Костика. Разве мало?
Собственно, больше у него никого нет. Ни родных, ни друзей. Они, друзья, поразбежались еще там – в Реальности. Один только Костик и есть. За него и надо драться.
Но как? Можно ли увести его отсюда? Ведь в исполинском механизме Корпуса он, Сергей, всего лишь маленький винтик. Что от него зависит? Что может винтик? Разве может он разорвать пространство? Или повернуть время? Нет, такое ему не по зубам. И никому не по зубам. На такое способны только Благодетели. Или те, кто им равен. А иначе не стоит и огород городить. Стоп! Что-то такое мелькнуло в голове! Огород… При чем тут огород? Темно-зеленые картофельные грядки… Огород… Род… Град… Город! Вот именно, Город! Пожалуй, в нем единственная надежда. Если, конечно, он и впрямь существует.
Но ведь являлся к Костику во снах этот самый Белый! А если Белый не бред, то остается одна единственная возможность. Его прислали из Города. За Костиком. Ну что ж, хоть какой-то проблеск. Видно, Белый знает выходы из этого пространства. Именно он и уведет Костика.
Нет! Ничего, к лешему, не получится! Костик же подключен к Центральной Сети. Как и всякий объект. Ему не дадут сделать и шагу вне программы. Могут ведь и прихлопнуть. Сейчас он понимал, что Благодетели, в случае чего, не постесняются превратить мальчишку в кровавый блин. Как и любого, кто встанет у них на пути, кто выйдет из-под контроля.
Странно, но именно эта мысль придала ему силы. Сергей рывком встал, сжал кулаки и зашагал по комнате. В тело вливалась яростная, бурлящая энергия. Значит, вот так? В кровавый блин, значит? Ну что ж, и раньше всякое бывало. На заре туманной юности, да и в армии, само собой. И после имелись уличные инциденты. И ножом горло щекотали, и кастетом лупили. Но он дрался – он умел это делать! И как правило, побеждал. Почему же сейчас он должен бояться? Нет уж, дудки. Поиграли в жмурки, спасибо, пора и лицом к лицу выходить. А если придавят? Очень может быть, что именно так все и кончится. Но что с того? Просто будет подведен итог его грязноватой жизни. Вот и все. Этого бояться не стоит, и не об этом следует сейчас ломать голову. Сейчас у него только одна цель – открыть Костику дорогу.
Вот снять бы блокировку… Или того лучше – стереть программу. Порвать физические связи с этим миром. Тогда Белому будет проще. Да и обычными средствами Костика взять не удастся. Ни увидят, не услышат, ни один прибор его не зафиксирует. А там уж Белый найдет способ увести его на волю, в Натуральный Мир.
Все здорово, только вот как стереть ее, программу? Надо же знать пароль, а это тайна за семью печатями, объектные пароли. Быть может, и сам Старик не в курсе.
Но Сергей знал и другое. Чем глубже прячут тайну, тем она проще. Нет на свете таких паролей, которые нельзя было бы обойти. В конце концов, он программист или кто? Неужели ему не обхитрить машину? Пускай даже такую, нашпигованную субквантовой электроникой. С чего он взял, что задача ему не по зубам? Зубы-то пока весьма крепки.
Итак, решено. И не стоит откладывать это дело в долгий ящик. Если он правильно понял намеки Адреича, события набирают скорость. Ярцев что-то затевает, и как знать, что случится завтра? Или даже сегодня, сейчас? Все, что угодно, может случиться. И с ним, и с Костиком. Что, если того потащат на просветку?
Сергей щелкнул выключателем. Комната сразу же вернулась к своим обычным размерам, боль отступила. Решение принято, появилась цель. Как говорится, за работу, товарищи. Мозг действовал спокойно и четко – словно и не тонул еще совсем недавно в трясине отчаянья.
Во-первых: как открыть пульт, если дверь опечатана? Ладно, сия задача не из особо сложных. Где-то тут был пластилин. Вряд ли проверяют идентичность печати. Пылью ее еще припорошить… Получится классическая детская игра во взломщика.
Хуже другое. Как незаметно пробраться к Пульту? Хоть и ночь сейчас, но сколько народу шастает в коридорах – Техники, ночные Наблюдательницы, ремонтники… А к Пульту всего один путь, и запросто можно с кем-то столкнуться. И породить кучу вопросов. В самом деле, с чего бы это Латунину среди ночи ломиться к Машинам? Тут же стукнут Санитарам – и здрасте, дружеская встреча за дверью Пульта.
Впрочем, нет – тот, кто ему встретится, долго никому ничего не расскажет. Ибо получит гантелью по черепу. Впрочем, можно и собственным кулаком обойтись. А вот веревка нужна – связать оглушенную тушу придется. Да и кляп необходим. Ну, тут сойдет и шерстяной носок. В общем, получается как в дурном боевике.
Конечно, лучше бы все эти приготовления оказались излишними. Противно же – бить по голове, связывать, совать сквозь стиснутые зубы скомканный носок и тащить извивающееся тело в какой-нибудь боковой коридор. Но как же иначе? Разве он виноват? Они же сами выбрали этот мир, эту судьбу. Добровольно. Точно так же, как и он. Значит, пускай платят за свой выбор. И все-таки хорошо бы обойтись без потасовки.
Сборы заняли немного времени. Все необходимое Сергей сложил в потрепанный рюкзачок, который таскал с собой в "Поместье". Переоделся в тренировочный костюм – в нем легче двигаться. Ну, вроде бы и все. Пора идти.
Он подошел к столу и вновь открыл черную папку. Еще раз взглянул на фотографию Костика. Господи, да как же он до сих пор не замечал сходства?! Пускай другая фамилия, пускай прошло столько лет, но все же…
Может статься, он Костика никогда больше и не увидит. Если дело сорвется – не быть Сергею Воспитателем Второго Ранга, сгниет в подвалах Санитарной Службы. Это уж как пить дать. А в случае успеха – Костик просто уйдет из этого мира в Реальность и вскоре позабудет о неком С.П.Латунине. На что ему сдался Серпет?
2
Костя осторожно прикрыл за собой тяжелую, до блеска отполированную дверь. К счастью, та не скрипнула – видно, петли время от времени все же смазывали. И лишь тогда он огляделся, а оглядевшись, вздохнул с облегчением: пронесло!
Тут и в самом деле никого не оказалось. Пустота и тишина. Огромный зал с высоким лепным потолком, длинные ряды синих кожаных кресел – как в кино. Только вот без экрана. Зато имелась сцена, а на ней – накрытый зеленым сукном стол. По стенам были укреплены яркие лампы в бронзовых, похожих на факелы подсвечниках. Впервые Костя видел такие лампы. Выходит, в Корпусе есть не только засиженные мухами плафоны.
А у противоположной стены одиноко стоял здоровенный зеркальный шкаф. Он как-то не вязался с торжественным залом, точно его поставили сюда по ошибке.
От нечего делать Костя подошел поближе. Посмотрелся в зеркало. Оттуда на него взглянул худой пацан, встрепанный, усталый, с воспаленными глазами. Серая форменная куртка, размера на два большая, чем нужно, висела на нем точно на огородном пугале. Поначалу Костя и сам себя не узнал. Впрочем, стоило ли удивляться? Все здорово изменилось за последние дни.
А когда надоело разглядывать свою немытую физиономию, Костя обнаружил довольно неприятную вещь. В зале имелась лишь одна дверь – та, через которую он сюда вошел. Никаких запасных выходов не наблюдалось. Значит, надо возвращаться назад, начинать поиски сначала. Ну почему ему так не везет?
Однако перед тем, как уйти, Костя, сам не зная зачем, открыл дверцу шкафа и заглянул внутрь. Ничего интересного он там не обнаружил, если не считать заплесневелой хлебной корочки, невесть какими судьбами сюда попавшей.
Он закрыл дверцу и повернулся. Надо уходить. Опять блуждать, прятаться, точно сбежавшей из школьного зооуголка мышонок. Как же это ему надоело! Позади – два сумасшедших дня, бесплодные поиски выхода. Он понимал, главное – это выйти из Корпуса наружу, а там уж как-нибудь. Скорее всего, удирать придется через парк. Там должна быть стена, которую надо будет перелезть. Тогда, наверное, он вырвется. Куда вырвется? И что делать потом? Вопросы, ясное дело, муторные, значит, с ними лучше обождать. Главное – на свежий воздух выбраться. В помещении надеяться не на что – рано или поздно все равно заловят.
…Но легко мечтать – выйти оказалось не просто. Он ведь и знал-то всего лишь один выход – тот, которым водили Группу на прогулки. Именно туда ни в коем случае и стоило соваться. Неизвестно, где еще они устроили засаду, но уж там точно. И угрюмые Санитары в синей суконной форме только того и ждут, когда он, дырявая башка, попробует открыть заветную дверь. Тут-то они его и возьмут за шкирдон.
Значит, надо искать другие выходы. Ясно, что их должно быть много. Для каждой Группы свой, не считая всяких там служебных, грузовых, запасных… Не могут же они поставить охрану всюду? Не слишком в это верится. Что у них, других дел нет, что ли, кроме как Костю ловить? Он ведь кто в масштабах Корпуса? Пылинка. Одной больше, одной меньше. Мелочь рыбья, как говорили Наблюдательницы.
Да к тому же за эти два дня он ни разу не увидел никого из Санитарной Службы. Все шло обычным, раз и навсегда заведенным порядком, точно ничего и не случилось. Маршировали Группы на занятия, в столовые, в палаты. Бегали туда-сюда озабоченные Наблюдательницы. Обычная жизнь. Все заняты делом, никто не паникует.
И лишь ему приходилось шарахаться от любого звука, прятаться от каждой тени, все время ждать какого-нибудь подвоха. Двигаться короткими перебежками по узким коридорам, отсиживаться в боковых тупиках, в подсобках, на складах и в сортирах, вздрагивать при звуке чьих-то шагов. Странно – как это он до сих пор еще не попался? Похоже, они не суетятся – знают, что время работает на них.
Впрочем, ему все же здорово повезло. Вышел же он из того ледяного карцера, да к тому же еще сразу оказался на складе. А на складе было все, что для жизни надо. Оделся, умылся, запасся хлебом, набрал в пустую бутылку воды из-под ржавого крана, а главное – прихватил всякие полезные мелочи. Правда, он пожадничал и набрал много лишнего. Вот, например, фонарик. Зачем нужно было его тащить? Толку от него никакого. По ночам во всех коридорах Корпуса горит свет, пускай и слабый, но видеть можно. Днем – тем более помеха. Только место занимает в наволочке, которую он использовал вместо рюкзака. Костя совсем уж собрался фонарик выкинуть, но в последнюю минуту раздумал. Опасно это. Найдут, обязательно найдут. И насторожатся. Ведь сам собой фонарь не мог улететь со склада? Крылышек у него вроде как не наблюдается? Значит…
Хорошо бы как на уроке Энергий. Сосредоточиться бы, поймать волну – и силой этой волны переправить все ненужное обратно на склад. Или распылить в воздухе. Жаль, невозможно. Энергию не вызвать иначе как в тренировочном зале, когда рядом стоит преподаватель, а ты сам подключен к Пульту. Вот после Распределения будет автономный источник. У каждого. Кроме него, разумеется. Кончились для него эти игрушки.
Вот и приходится вслепую бродить. В потемках. Тем более, что ничего не понятно. Ну ладно, хочет он выбраться, а зачем? Есть ли у него какая-то цель посерьезнее? Ну, сбежал от наказания. И что дальше? Белый помог выйти из холодной камеры – и за то ему спасибо. Но после камеры приходится надеяться лишь на себя. Белый больше не являлся и ничем о себе не напоминал. Потому и приходится бродить наугад. А долго ли так побродишь? Ну, три дня, ну четыре, от силы неделю. А дальше? Хлеб-то кончится. Идти обратно на тот склад? А они что, дураки? Разве не поняли своей ошибки? Ясное же дело, тот склад сейчас охраняют. А может, и не только тот. Да еще вопрос, удалось бы ему найти обратную дорогу? Слишком уж тут все запутано – как в лабиринте. И как ни крути, а если не найдет он выход за неделю – придется сдаваться. Не умирать же голодной смертью!
Тут и в самом деле никого не оказалось. Пустота и тишина. Огромный зал с высоким лепным потолком, длинные ряды синих кожаных кресел – как в кино. Только вот без экрана. Зато имелась сцена, а на ней – накрытый зеленым сукном стол. По стенам были укреплены яркие лампы в бронзовых, похожих на факелы подсвечниках. Впервые Костя видел такие лампы. Выходит, в Корпусе есть не только засиженные мухами плафоны.
А у противоположной стены одиноко стоял здоровенный зеркальный шкаф. Он как-то не вязался с торжественным залом, точно его поставили сюда по ошибке.
От нечего делать Костя подошел поближе. Посмотрелся в зеркало. Оттуда на него взглянул худой пацан, встрепанный, усталый, с воспаленными глазами. Серая форменная куртка, размера на два большая, чем нужно, висела на нем точно на огородном пугале. Поначалу Костя и сам себя не узнал. Впрочем, стоило ли удивляться? Все здорово изменилось за последние дни.
А когда надоело разглядывать свою немытую физиономию, Костя обнаружил довольно неприятную вещь. В зале имелась лишь одна дверь – та, через которую он сюда вошел. Никаких запасных выходов не наблюдалось. Значит, надо возвращаться назад, начинать поиски сначала. Ну почему ему так не везет?
Однако перед тем, как уйти, Костя, сам не зная зачем, открыл дверцу шкафа и заглянул внутрь. Ничего интересного он там не обнаружил, если не считать заплесневелой хлебной корочки, невесть какими судьбами сюда попавшей.
Он закрыл дверцу и повернулся. Надо уходить. Опять блуждать, прятаться, точно сбежавшей из школьного зооуголка мышонок. Как же это ему надоело! Позади – два сумасшедших дня, бесплодные поиски выхода. Он понимал, главное – это выйти из Корпуса наружу, а там уж как-нибудь. Скорее всего, удирать придется через парк. Там должна быть стена, которую надо будет перелезть. Тогда, наверное, он вырвется. Куда вырвется? И что делать потом? Вопросы, ясное дело, муторные, значит, с ними лучше обождать. Главное – на свежий воздух выбраться. В помещении надеяться не на что – рано или поздно все равно заловят.
…Но легко мечтать – выйти оказалось не просто. Он ведь и знал-то всего лишь один выход – тот, которым водили Группу на прогулки. Именно туда ни в коем случае и стоило соваться. Неизвестно, где еще они устроили засаду, но уж там точно. И угрюмые Санитары в синей суконной форме только того и ждут, когда он, дырявая башка, попробует открыть заветную дверь. Тут-то они его и возьмут за шкирдон.
Значит, надо искать другие выходы. Ясно, что их должно быть много. Для каждой Группы свой, не считая всяких там служебных, грузовых, запасных… Не могут же они поставить охрану всюду? Не слишком в это верится. Что у них, других дел нет, что ли, кроме как Костю ловить? Он ведь кто в масштабах Корпуса? Пылинка. Одной больше, одной меньше. Мелочь рыбья, как говорили Наблюдательницы.
Да к тому же за эти два дня он ни разу не увидел никого из Санитарной Службы. Все шло обычным, раз и навсегда заведенным порядком, точно ничего и не случилось. Маршировали Группы на занятия, в столовые, в палаты. Бегали туда-сюда озабоченные Наблюдательницы. Обычная жизнь. Все заняты делом, никто не паникует.
И лишь ему приходилось шарахаться от любого звука, прятаться от каждой тени, все время ждать какого-нибудь подвоха. Двигаться короткими перебежками по узким коридорам, отсиживаться в боковых тупиках, в подсобках, на складах и в сортирах, вздрагивать при звуке чьих-то шагов. Странно – как это он до сих пор еще не попался? Похоже, они не суетятся – знают, что время работает на них.
Впрочем, ему все же здорово повезло. Вышел же он из того ледяного карцера, да к тому же еще сразу оказался на складе. А на складе было все, что для жизни надо. Оделся, умылся, запасся хлебом, набрал в пустую бутылку воды из-под ржавого крана, а главное – прихватил всякие полезные мелочи. Правда, он пожадничал и набрал много лишнего. Вот, например, фонарик. Зачем нужно было его тащить? Толку от него никакого. По ночам во всех коридорах Корпуса горит свет, пускай и слабый, но видеть можно. Днем – тем более помеха. Только место занимает в наволочке, которую он использовал вместо рюкзака. Костя совсем уж собрался фонарик выкинуть, но в последнюю минуту раздумал. Опасно это. Найдут, обязательно найдут. И насторожатся. Ведь сам собой фонарь не мог улететь со склада? Крылышек у него вроде как не наблюдается? Значит…
Хорошо бы как на уроке Энергий. Сосредоточиться бы, поймать волну – и силой этой волны переправить все ненужное обратно на склад. Или распылить в воздухе. Жаль, невозможно. Энергию не вызвать иначе как в тренировочном зале, когда рядом стоит преподаватель, а ты сам подключен к Пульту. Вот после Распределения будет автономный источник. У каждого. Кроме него, разумеется. Кончились для него эти игрушки.
Вот и приходится вслепую бродить. В потемках. Тем более, что ничего не понятно. Ну ладно, хочет он выбраться, а зачем? Есть ли у него какая-то цель посерьезнее? Ну, сбежал от наказания. И что дальше? Белый помог выйти из холодной камеры – и за то ему спасибо. Но после камеры приходится надеяться лишь на себя. Белый больше не являлся и ничем о себе не напоминал. Потому и приходится бродить наугад. А долго ли так побродишь? Ну, три дня, ну четыре, от силы неделю. А дальше? Хлеб-то кончится. Идти обратно на тот склад? А они что, дураки? Разве не поняли своей ошибки? Ясное же дело, тот склад сейчас охраняют. А может, и не только тот. Да еще вопрос, удалось бы ему найти обратную дорогу? Слишком уж тут все запутано – как в лабиринте. И как ни крути, а если не найдет он выход за неделю – придется сдаваться. Не умирать же голодной смертью!