Страница:
— Никогда больше этого не говорите. Единственным оправданием для вас служит очевидное незнание общепринятых у нас на планете этических норм.
— Но ведь так называют роботов, а не гномов! — попытался во что бы то ни стало разобраться до конца Карлуша.
— Разумеется. Но данное оскорбление в широком смысле относится и к тем, кто руководит конвоированием арестантов, а поскольку я также являюсь…
— Понятно, понятно! Мы обещаем, что никогда больше не скажем… этого слова, — пообещал Карлуша. — Вы мне объясните другое, — поспешил он переменить тему. — Объясните, что это за круги вокруг вас образовались? Вот этот, что вокруг корабля, будто стеклянный. А тот, что в море, и вовсе какой-то странный, невидимый…
Адмирал поднялся и шагнул к стоящей в центре комнаты круглой тумбе…
Глава девятнадцатая
— Как вы думаете, из какого материала изготовлена эта сфера?
— Может быть, стеклянная? — неуверенно предположил Карлуша.
— Отнюдь! — Адмирал Прим Бамбас торжественно поднял указательный палец. — Отнюдь! Эта сфера изготовлена из ткани времени.
Наступила театральная пауза.
— Да, да! — продолжал Прим Бамбас. — Гномы с планеты Колобок системы Голубой Звезды полностью обуздали и заставили работать на себя неуловимое, утекающее, ускользающее время! Подойдите сюда.
Карлуша и Чек осторожно приблизились к тумбе.
— Потрогайте, не бойтесь.
Приятели осторожно потрогали прозрачную невидимую сферу. Поверхность была прохладной и гладкой на ощупь.
— Она абсолютно невидима, поскольку не отражает света, и абсолютно неуязвима. Содержащаяся в воздухе влага конденсируется на её поверхности и делает её похожей на стекло. Её, конечно, можно сделать и видимой, если обсыпать, допустим, мелом или облить краской. Но стоит уменьшить скорость вращения динамика, и оболочка исчезнет…
С этими словами адмирал взял в руку карандаш и нажал кнопку на пульте. Ладонь Карлуши, лежавшая на невидимой поверхности, вздрогнула, перестав ощущать под собой опору.
— Теперь держите руки подальше и наблюдайте за карандашом.
Друзья быстро спрятали руки за спину, а Прим Бамбас снова нажал какую-то кнопку.
Послышался лёгкий щелчок, и ровно срезанная половинка карандаша упала на тумбу внутрь круга. Другая половинка осталась в руке адмирала.
— А? Ловко? — сказал он хвастливо. — Всё дело в том, что при определенной скорости вращения этой пластинки, которая называется динамиком, — скорости, превышающей скорость света, — вокруг динамика происходят любопытные изменения. В режиме «два-икс», например, динамик такой конфигурации дает эффект защитной хронооболочки вокруг корабля и одновременно эффект большой оптической сферы, делающей невидимым со стороны весь район приземления. Ведь на ваших ракетах тоже имеется антиметеоритная защита?
— Да, кажется, что-то такое есть, — неуверенно подтвердил Карлуша.
— Но ваша защита имеет полевой характер, а наша — временной.
— Как это понять — временной?
— Ну, вообразите себе мыльный пузырь, поверхность которого существует в другом времени. Допустим, на секунду раньше, чем есть на самом деле. Часы, допустим, бьют полдень, а пленка пузыря существует во времени без одной секунды полдень. Понимаете?
— Ну… так…
Адмирал в возбуждении забегал вокруг тумбы, заложив руки за спину и меча на слушателей торжествующие взгляды. Он продолжал:
— Если вы захотите, чтобы пузырь лопнул, что вы сделаете?
— Можно ткнуть пальцем, — предложил Карлуша.
— Правильно! А теперь представьте, что вы ткнули в пузырь пальцем, когда пробило полдень, а плёнка пузыря живёт ещё в пространстве, которое за секунду до полудня. Ткнули, а ему ничего! Ткнули ещё раз, а ему опять ничего, он снова на секунду запаздывает. Это хорошо ещё, если вы палец себе не сломаете, ведь тверже поверхности, чем эта, — Прим Бамбас постучал обрезком карандаша по невидимой сфере, — не бывает! Вы в этот временной пузырь можете хоть из пушки палить, ничего ему не будет, потому что его как бы и нет… Понимаете?
Карлуша напряженно поморщился, Чек почесал затылок, сдвинув на глаза тюбетейку.
— Вы понимаете, этот болван Курносик со своим ходячим металлоломом пытается просверлить хронооболочку сверлом! — Прим Бамбас захохотал. — Он до меня хочет добраться! Неужели не смешно? Ха-ха-ха! Изготовил алмазный наконечник, уложил рельсы — и сверлит!.. Ха-ха-ха!
От смеха адмирал закашлялся, упал в кресло и долго не мог прийти в себя и успокоиться.
Карлуше показалось, что хозяин «Волчка» только на первый взгляд кажется таким весёлым и беззаботным, а на самом деле то положение, в котором он находится, его чрезвычайно тяготит и действует ему на нервы.
— Почему же вы не вернётесь к себе на Голубую звезду? — спросил Карлуша.
— Как же я вернусь, если главный динамик трансгалактического перемещения находится у Курносика! — воскликнул адмирал, чуть не плача.
— Ах вот оно что… Стало быть, нужно эту штуку у него отнять!
— Правильно соображаете. И в этом деле я рассчитываю на вашу помощь.
В комнате появилась «Матрёшка» и сообщила:
— Господин Курносик вновь пытается нанести вам визит.
— А, понятно. Опять принялся сверлить пузырь. То есть, тьфу, не пузырь, а хронооболочку.
— Только я не понимаю, — подал голос Чек, — что же, этот ваш Курносик не знает, что сверлом её не взять?
— Представьте себе, не знает! У нас у каждого очень узкая специализация. Я, например, ни бельмеса не смыслю в электронике. У себя дома даже кухонный комбайн не могу самостоятельно перепрограммировать. А Курносик не сможет отличить трансмобильный корабль от скороварки. Вот и сверлит. Хотите, я над ним шутку сыграю?
Адмирал включил один из расположенных под потолком мониторов, и на экране появилось изображение той части кратера, где возле сверла-вагонетки опять суетились директор и несколько роботов.
Вагонетка разгонялась откуда-то из глубины тоннеля и врезалась в невидимую оболочку. Сверло стремительно вращалось, пробуксовывая, затем вагонетка снова откатывалась в тоннель — и всё сначала.
— Вот, полюбуйтесь, — сказал адмирал, — какие причудливые формы может принимать здоровая инициатива в сочетании с полным идиотизмом. А теперь смотрите.
Прим Бамбас положил ладонь на пульт, и в тот момент, когда вагонетка в очередной раз прижала сверло к хронооболочке, быстро нажал одну за другой две кнопки. Так быстро, что лампочки только перемигнулись. Этого хватило ровно для того, чтобы разрезать вагонетку пополам. Передняя её часть покатилась к центру площадки и, по всей видимости, провалилась в сточную дыру. Задняя часть, с ровным поперечным срезом, осталась за пределами «магического круга» и завалилась куда-то набок.
Вагонетку постигла та же участь, что и незадолго до этого деревянный карандаш: в то время как Прим Бамбас отключил сферу, машина по инерции подалась вперёд, но он тут же нажал на другую кнопку, и вновь возникшая в этот момент хронооболочка разрезала вагонетку пополам, как кусок подтаявшего масла.
Адмирал захохотал и захлопал в ладоши, а Чек шепнул приятелю:
— Слушай, а ведь он мог бы и нас так… хлоп — и пополам!..
Карлуша ничего не ответил, но почувствовал, как холодок пробежал у него по спине. Он передёрнул плечами и сказал, обращаясь к адмиралу:
— Вы бы с этим делом… как бы это… поосторожнее. Так когда-нибудь можете и гнома поранить.
— А это смотря какой гном! — кровожадно заявил Прим Бамбас. — Иной раз такой гном попадётся, что его не то что поранить, а в бараний рог хочется скрутить и в порошок стереть.
По правде говоря, адмирал Прим Бамбас только делал вид, что он такой жестокий и беспощадный. На самом деле он был добродушный и весёлый. Просто он любил прихвастнуть и порисоваться, особенно перед теми, кто ещё хорошенько с ним не знаком. Но оба приятеля этого, конечно, не знали и поглядывали на грозного адмирала с опаской.
О чём-то пошептавшись, они решительно поднялись.
— Знаете, нам пора, — сказал Карлуша. — Дождь закончился, да и нас, наверное, уже хватились…
— А разве никто не знает, что вы сюда отправились?
Сказать было нечего. Несерьёзная записка со словами «ушли в разведку» не считалась. Теперь они хотели одного: поскорее вернуться в лагерь и увидеть своих друзей.
Глядя на их замешательство, адмирал сказал озабоченно:
— Ну, тогда вам действительно пора. Идите… если не страшно.
Произнося эти слова, Прим Бамбас имел в виду опасность, которую представляют роботы, а также трудности путешествия через пещеру. Однако два друга истолковали его слова по-другому. Теперь они молчали и нерешительно топтались на месте.
— А вы нас п-пропустите? — пролепетал Чек.
— Пропущу, конечно, о чём речь, — беззаботно ответил адмирал, осматривая кратер через экраны слежения. — Только вы снова приходите, вместе со своими друзьями.
— А вы не… з-захлопнете?
— Это в каком смысле?
Последовала неловкая пауза. По счастью, адмирал не успел понять истинную причину нерешительности своих гостей, иначе бы он не на шутку обиделся. Неловкость ситуации сгладило появление «Матрёшки».
— Хозяин, к вам опять гости!
Карлуша и Чек выглянули в иллюминатор — и оторопели. В кратере появились Студент, Взломщик, Глюк, Кроха и Зубрилка. Они, по всей видимости, только что выбрались из пещеры и теперь разглядывали «Волчок» и ощупывали руками хронооболочку.
— Ой, смотрите, там наши! — закричал Карлуша. — Смотрите, они нам знаки показывают, кричат. Пропустите, пропустите их скорее!
Прим Бамбас нажал кнопку на пульте, и ладонь Студента, ощупывающая невидимую сферу, провалилась в пустоту. Он осторожно шагнул вперёд, что-то сказал остальным, и они тоже не спеша начали приближаться к «Волчку». Взломщик задержался у стоящих по стойке «смирно» «Бобика» и «Трезора», и те ему что-то отрапортовали.
Убедившись, что за пределами «магического круга» никого не осталось, адмирал нажатием кнопки восстановил хронооболочку.
— Ну, раз такое дело, Пойдёмте встречать ваших друзей, — сказал он Карлуше и Чеку, которые очень обрадовались, увидев Студента и Глюка на свободе.
Глава двадцатая
— Вам это так просто не сойдет, я вам… я вас…
— А что такое? — искренне удивился Карлуша.
— Опять по вашей милости переполох, ведь все подумали, что вас смыло!
— Куда смыло?
— Как это куда! Ведь вы ещё до начала бури в пещеру полезли?
— Ах да, правильно! Так нас эти… Бобик и Трезор вынесли.
— А почему на связь не выходили?
— Так вы на катере… Мы же не думали, что вы так быстро вернётесь.
— Быстро?!
— Ну да…
— А сколько по вашему прошло времени?
— Ну, час или два…
— Час или два? А двое суток не хотите?!
— Почему это… двое суток?
Тут уж их все окружили, и Студент строго спросил:
— Ты говоришь, прошло час или два?..
— Ну подтвердите хоть вы, что мы сюда сами недавно… прибыли! обратился Карлуша к хозяину «Волчка». Он не знал точно, как выразиться: «пришли» или «прискакали», ведь на поверхность их вынесли роботы на своих спинах, а потому выбрал слово вроде как нейтральное.
Все посмотрели на Адмирала. Секунду поколебавшись, тот выступил вперёд и сказал:
— Я должен вам кое-что объяснить…
— Погодите! — воскликнул вдруг Студент. — Я, кажется, догадываюсь, в чём тут дело. Внутри хронооболочки время течёт быстрее?..
— Верно, — удивлённо согласился Прим Бамбас. — Но позвольте, откуда…
— А мы слышали весь ваш разговор, от первого до последнего слова, ехидно сообщила корреспондентка Кроха. — Можете не жаловаться, что провели тут семь лет. Кстати, сколько вы на самом деле тут живёте?
— Почти три месяца, — вынужден был признаться адмирал. — Но ведь на самом деле семь лет прошло!
— Прошло, но не для вас. Так что можете не строить из себя несчастненького.
Зубрилка повозилась у Карлуши в рюкзаке, выудила оттуда рацию и щёлкнула переключателем.
— У тебя рация была включена на передачу. Мы всё слышали, но не могли ничего передать.
Карлуша повертел в руках рацию и хлопнул себя по лбу:
— А, так это, наверное, когда я её уронил. Вот она сама и включилась!
— Вот видишь, какой ты невнимательный. А если бы мы могли с вами связаться, никто бы не волновался.
— Что же вы волновались, если всё слышали?
— Да ведь слышно стало только в пещере, — там, где ваши каракули на стене. Мы там несколько часов сидели и слушали.
— А, верно, это мы там кусок от стены откололи…
Тем временем Студент уже принялся осыпать адмирала вопросами, которые, как видно, не давали ему покоя. Но прежде чем на них отвечать, хозяин пригласил всех пройти внутрь «Волчка».
Механическая служанка принесла угощения, и начался обстоятельный разговор. С тем чтобы избавить читателя от излишних технических подробностей, приведём лишь некоторые его фрагменты.
Прежде всего Студент попросил адмирала изменить режим вращения динамика. Он опасался того, что и для них время пролетит здесь незаметно и оставшиеся в лагере начнут волноваться.
Прим Бамбас нажал на какие-то кнопки в пульте и пообещал, что в отношении времени всё будет хорошо и даже ещё лучше… не вдаваясь, однако, в подробности.
— Скажите, — поинтересовался Студент, — но ведь так называемая хронооболочка по всем законам природы должна иметь шарообразную форму?
— Совершенно верно, она имеет форму мыльного пузыря.
— Значит, она находится также и у нас под ногами, в глубине горы?
— Да, точно, там у меня колодец, а хронооболочка как раз и является его дном. Матрёшка туда за водой ходит, без воды в хозяйстве, знаете ли…
— А почему помещение, в котором мы находимся, называется статором? спросил Взломщик, и началось дотошное обсуждение устройства «Волчка».
Оказалось, что для мгновенной телетранспортации в пространстве сам корпус корабля вращается со скоростью света. И для того, чтобы экипаж и пассажиры остались целыми и невредимыми, они на время перемещения собираются в статоре — неподвижной комнате в центре «Волчка», представляющей собой его ось. Потом все помещения становятся пригодными для жилья, а корабль перемещается в космосе обычным способом. В нижней части находятся реактивные двигатели, в средней — два этажа грузовых и жилых помещений, а в верхней пилотская кабина (без окон) и лаборатория. На самой верхушке располагался грузовой челнок, то самое «летающее блюдце», на котором теперь роботы по приказу Курносика похищали гномов.
По поводу развешанных всюду на острове хрустальных шаров Прим Бамбас разъяснил следующее.
На планете Колобок такие шары различной величины используют во всех мыслимых областях науки, техники и быта. От ручных часов до гигантских электростанций. Здесь, в карьере, Курносик применил шар для надзора за пленниками. Множество шаров меньшего размера развешаны повсюду для наблюдения. Но для производства своих шаров он применил не алмаз, а горный хрусталь, потому что алмазы нужны ему для каких-то других целей. Поэтому его шары более громоздки и менее эффективны, чем алмазные.
На Колобке эти шары используют, к примеру, для наблюдения за порядком на улицах. Но вещи эти весьма и весьма дорогостоящие. Один милицейский шар величиною с куриное яйцо стоит пять золотых; на эти деньги можно купить автомобиль.
По причине большого спроса все запасы природных алмазов на Колобке давно истощились, теперь их добывают на других планетах и астероидах. Но полеты, как космические, так и трансмобильные, очень дороги. Ценный груз не намного окупает стоимость таких полётов. Тем более что по законам Колобка на чужих планетах нам не разрешается вступать в контакты с аборигенами, а тем более строить какие-либо заводы и фабрики. Поэтому алмазоносные породы перевозят в натуральном виде, а это ещё накладнее. Но эти законы введены сравнительно недавно, и кое-где сохранились закрытые и законсервированные горные фабрики. То, что Курносик расконсервировал на Земле такую фабрику и добывает алмазы, уже само по себе серьёзное преступление. А то, что он использовал труд похищаемых местных гномов, — вообще уму непостижимо…
Корреспондентка Кроха спросила, откуда на старинных картах могло появиться название острова Голубой звезды.
Адмирал высказал предположение, что на острове побывали космические браконьеры. Особым образом настроив аппаратуру, они в нарушение закона транспортировались сюда с одновременным перемещением в глубокую древность. И тогда, конечно, они могли вступать в контакты с местными мореплавателями…
С тех пор как семь лет назад здесь приземлился «Волчок» и образовал вокруг себя оптический барьер, остров сделался невидимым. А поскольку земные гномы начали летать в космос совсем недавно, на современных картах его не оказалось.
На вопрос, зачем вообще нужна оптическая сфера, адмирал напомнил об условиях строжайшей секретности, в которой совершаются высадки на другие планеты. Оптическая сфера делает район приземления корабля невидимым, точнее, создает видимость окружающего этот район пейзажа. При этом «выключить» оптическую сферу отдельно от хронооболочки или наоборот невозможно. То есть после всего, что произошло, адмирал был бы и рад сделать остров видимым, но не может, так как в этом случае исчезнет хронооболочка, после чего Курносик с его роботами моментально захватят корабль.
— Но чего же добивается этот ваш Курносик?! — спросили все хором.
— А вот это я хотел бы знать не меньше вашего, — сказал адмирал. Податься ему некуда, сразу схватят. Он теперь вне закона.
— Среди пленников ходят слухи, что в глубине горы монтируют гигантский алмазный шар величиной с дом, — сказал Студент. — Как вы думаете, для чего он может понадобиться?
— Шар величиной с дом?.. — недоуменно повторил адмирал. — Это странно… Однако такой шар с подходящей начинкой может быть опасным оружием… Понял! — Адмирал подскочил и заметался по комнате. — Я понял, что у него на уме! Если такой шар вывести на орбиту Колобка, то правительству можно будет диктовать любые условия. Ах вот оно что! Оказывается, он жаждет власти!.. Кто бы мог подумать, он хочет стать великим диктатором?..
— Но каким образом он доставит шар к Голубой Звезде?
— Для этого-то ему и нужен «Волчок». Шар можно погрузить на челнок, несколько минут телетранспортации — и он на орбите Колобка! А я-то не мог понять, почему он так упрямо пытается до меня добраться! Теперь ясно, что без меня и этого корабля алмаз стоит не больше, чем гнилой орех.
Кроха сказала:
— Но если ему не удастся переправить шар на Колобок, не может ли он вывести его на орбиту Земли?
Все выжидающе смотрели на Адмирала.
— Вот это, пожалуй, возможно, — согласился он после некоторого раздумья. — Челнок предназначен для грузовых перевозок, он наверняка вытянет шар на орбиту…
— Вот что, — Студент решительно поднялся с места. — Теперь расскажите нам всё по порядку. Для чего вы сюда прибыли и что намерены делать дальше? Теперь это уже не только ваше личное дело. Пока вы тут… отдыхаете, может такое произойти!..
Прим Бамбас тяжко вздохнул и смиренно опустил голову.
— Хорошо, я расскажу всё с самого начала, — промолвил он…
Глава двадцать первая
Планета у нас небольшая, всего несколько крупных городов, живём спокойно. Раз в два года выбираем правительство. Выбираем формально, потому что состав правительства на моей памяти ещё ни разу не менялся. Мы считаем, что это хорошо.
Наши гномы работают на полях, фабриках и заводах. Если работа грязная или неинтересная, туда ставят робота. Это даже выгодней, так как роботу не надо платить денег за работу. Нормальный рабочий гном у нас за месяц получает два-три золотых. Золотой — это такая монета, отлитая из золота. Да вот, посмотрите…
Прим Бамбас достал из кармана и дал всем подержать большую, величиной с медаль, монету. На ней было изображение восьмиугольной звезды и слова: «Богатство и порядок!»; с другой стороны — цифра пять, увитая вычурным венком. Это была монета в пять золотых. Прим Бамбас продолжил:
— В одном золотом — тысяча фантиков. Фантики — это бумажные деньги. Один фантик, в свою очередь, содержит сто ушек, мелких металлических монеток. Порция мороженого, например, стоит двадцать ушек.
Гномы на Колобке живут неплохо, даже, можно сказать, зажиточно. Имеют свои дома, автомобили, механическую прислугу… И порядок у нас тоже как полагается, случаев воровства или обмана я даже и не припомню. Те, кто ленятся работать, получают специальное пособие. Пособие небольшое, пятьсот фантиков, но жить можно.
Но вот нашлись такие гномы, которые и работать не хотели, и уходить на пособие не спешили. Тогда они на своих заводах и фабриках стали вносить смуту: руководство якобы рабочим недоплачивает, а денежки их проедает и пропивает.
Ну, среди рабочих нашлись, конечно, такие, которые поверили.
Тогда эти проныры сколотили так называемый Рабочий союз трудоголиков, с уставом и программой. В уставе было сказано, чтобы платить членские взносы, а в программе — чтобы все деньги у богатых отнять и поделить между собой поровну.
И пошло, и поехало… Со временем из Союза трудоголиков выделилась верхушка — пятнадцать гномов. Они назвали себя Верховным Советом союза, вообще перестали работать и жили на собираемые с простаков членские взносы. Отгрохали себе виллы с бассейнами, офисы-небоскребы и стали купаться в роскоши. При этом для видимости они появлялись перед рабочими или журналистами непременно в стареньких потертых костюмчиках и кепочках, которые для них специально разыскивали на блошиных рынках.
В то же время, глядя на них, среди безработных голодранцев, живших на пособие, тоже выделились свои авторитеты. Они сказали, что деньги вообще надо отменить, поскольку они — зло. Пускай, мол, все берут в магазинах то, что захотят.
Ну, среди безработных тоже нашлись такие, которые поверили и начали платить из своего пособия денежки в кассу союза. В этом Союзе голодранцев тоже скоро выделились пятнадцать самых пронырливых гномов, которые назвали себя Политбюро. И они тоже жили на общие взносы припеваючи.
Правительство смотрело на это безобразие год, смотрело другой, а потом велело их всех арестовать. Потому что они мало того что всем головы морочили, но ещё подбивали гномов к беспорядкам. Им же надо было какими-то делами своё паразитическое существование оправдывать. Вот они то забастовку организуют, то демонстрацию. Чем больше беспорядков — тем больше недовольных. А значит, больше денежек в кассу.
Ну, значит, арестовали их, рассадили по карцерам, устроили экстренное заседание правительства.
День совещаются, ночь совещаются, никак не могут решить, что с этими трудоголиками и голодранцами делать. Ведь надо так сделать, чтобы они сами свою подлость осознали и раскаялись. Да ещё чтобы другим был урок на будущее.
Под утро решили вот что: отправить их на необитаемые острова в другие галактики, чтобы они там сами, лично, своим трудом доказали величие, так сказать, своих идей. То есть чтобы Верховный Совет трудоголиков, все пятнадцать гномов, жили на одном необитаемом острове, а Политбюро голодранцев — на другом. И чтобы одни на своём острове устроили справедливое общество равных, а вторые — счастливое будущее без денег.
Назвали всю эту бодягу программой Созидания Будущего.
Транспортирование арестантов поручили мне, как самому заслуженному, заметьте, межгалактическому навигатору.
Для размещения трудоголиков выбрали островок 04071958 на планете Колдобина системы Гончих Псов; для голодранцев — 23111908 на планете Земля Солнечной системы.
Навязали мне в помощники инженера Курносика. Ладно, думаю, как-нибудь переживу. Погрузили арестантов в трюм, роботы их стерегут. Транспортируемся сначала в Солнечную систему, приземляемся. А Курносик — он уже как бы и не гном. Ну, это я рассказывал.
Значит, Курносик меня связал и велел роботам перегружать все материалы, инструменты, приборы на челнок. Арестанты как зайцы разбежались. Забрал он, короче, всё, кроме продуктов; он теперь какими-то специальными таблетками питается. Ну и дуру ещё эту оставил, «Матрёшку», она бестолковая, ни к чему не пригодная. Главный динамик утащил, без него не улетишь.
— Но ведь так называют роботов, а не гномов! — попытался во что бы то ни стало разобраться до конца Карлуша.
— Разумеется. Но данное оскорбление в широком смысле относится и к тем, кто руководит конвоированием арестантов, а поскольку я также являюсь…
— Понятно, понятно! Мы обещаем, что никогда больше не скажем… этого слова, — пообещал Карлуша. — Вы мне объясните другое, — поспешил он переменить тему. — Объясните, что это за круги вокруг вас образовались? Вот этот, что вокруг корабля, будто стеклянный. А тот, что в море, и вовсе какой-то странный, невидимый…
Адмирал поднялся и шагнул к стоящей в центре комнаты круглой тумбе…
Глава девятнадцатая
Хронооболочка. — Очередная попытка проникновения. — Опять гости
Адмирал поднялся и шагнул к стоящей в центре комнаты круглой тумбе с вращающимся диском. Костяшками пальцев он постучал по невидимому колпаку.— Как вы думаете, из какого материала изготовлена эта сфера?
— Может быть, стеклянная? — неуверенно предположил Карлуша.
— Отнюдь! — Адмирал Прим Бамбас торжественно поднял указательный палец. — Отнюдь! Эта сфера изготовлена из ткани времени.
Наступила театральная пауза.
— Да, да! — продолжал Прим Бамбас. — Гномы с планеты Колобок системы Голубой Звезды полностью обуздали и заставили работать на себя неуловимое, утекающее, ускользающее время! Подойдите сюда.
Карлуша и Чек осторожно приблизились к тумбе.
— Потрогайте, не бойтесь.
Приятели осторожно потрогали прозрачную невидимую сферу. Поверхность была прохладной и гладкой на ощупь.
— Она абсолютно невидима, поскольку не отражает света, и абсолютно неуязвима. Содержащаяся в воздухе влага конденсируется на её поверхности и делает её похожей на стекло. Её, конечно, можно сделать и видимой, если обсыпать, допустим, мелом или облить краской. Но стоит уменьшить скорость вращения динамика, и оболочка исчезнет…
С этими словами адмирал взял в руку карандаш и нажал кнопку на пульте. Ладонь Карлуши, лежавшая на невидимой поверхности, вздрогнула, перестав ощущать под собой опору.
— Теперь держите руки подальше и наблюдайте за карандашом.
Друзья быстро спрятали руки за спину, а Прим Бамбас снова нажал какую-то кнопку.
Послышался лёгкий щелчок, и ровно срезанная половинка карандаша упала на тумбу внутрь круга. Другая половинка осталась в руке адмирала.
— А? Ловко? — сказал он хвастливо. — Всё дело в том, что при определенной скорости вращения этой пластинки, которая называется динамиком, — скорости, превышающей скорость света, — вокруг динамика происходят любопытные изменения. В режиме «два-икс», например, динамик такой конфигурации дает эффект защитной хронооболочки вокруг корабля и одновременно эффект большой оптической сферы, делающей невидимым со стороны весь район приземления. Ведь на ваших ракетах тоже имеется антиметеоритная защита?
— Да, кажется, что-то такое есть, — неуверенно подтвердил Карлуша.
— Но ваша защита имеет полевой характер, а наша — временной.
— Как это понять — временной?
— Ну, вообразите себе мыльный пузырь, поверхность которого существует в другом времени. Допустим, на секунду раньше, чем есть на самом деле. Часы, допустим, бьют полдень, а пленка пузыря существует во времени без одной секунды полдень. Понимаете?
— Ну… так…
Адмирал в возбуждении забегал вокруг тумбы, заложив руки за спину и меча на слушателей торжествующие взгляды. Он продолжал:
— Если вы захотите, чтобы пузырь лопнул, что вы сделаете?
— Можно ткнуть пальцем, — предложил Карлуша.
— Правильно! А теперь представьте, что вы ткнули в пузырь пальцем, когда пробило полдень, а плёнка пузыря живёт ещё в пространстве, которое за секунду до полудня. Ткнули, а ему ничего! Ткнули ещё раз, а ему опять ничего, он снова на секунду запаздывает. Это хорошо ещё, если вы палец себе не сломаете, ведь тверже поверхности, чем эта, — Прим Бамбас постучал обрезком карандаша по невидимой сфере, — не бывает! Вы в этот временной пузырь можете хоть из пушки палить, ничего ему не будет, потому что его как бы и нет… Понимаете?
Карлуша напряженно поморщился, Чек почесал затылок, сдвинув на глаза тюбетейку.
— Вы понимаете, этот болван Курносик со своим ходячим металлоломом пытается просверлить хронооболочку сверлом! — Прим Бамбас захохотал. — Он до меня хочет добраться! Неужели не смешно? Ха-ха-ха! Изготовил алмазный наконечник, уложил рельсы — и сверлит!.. Ха-ха-ха!
От смеха адмирал закашлялся, упал в кресло и долго не мог прийти в себя и успокоиться.
Карлуше показалось, что хозяин «Волчка» только на первый взгляд кажется таким весёлым и беззаботным, а на самом деле то положение, в котором он находится, его чрезвычайно тяготит и действует ему на нервы.
— Почему же вы не вернётесь к себе на Голубую звезду? — спросил Карлуша.
— Как же я вернусь, если главный динамик трансгалактического перемещения находится у Курносика! — воскликнул адмирал, чуть не плача.
— Ах вот оно что… Стало быть, нужно эту штуку у него отнять!
— Правильно соображаете. И в этом деле я рассчитываю на вашу помощь.
В комнате появилась «Матрёшка» и сообщила:
— Господин Курносик вновь пытается нанести вам визит.
— А, понятно. Опять принялся сверлить пузырь. То есть, тьфу, не пузырь, а хронооболочку.
— Только я не понимаю, — подал голос Чек, — что же, этот ваш Курносик не знает, что сверлом её не взять?
— Представьте себе, не знает! У нас у каждого очень узкая специализация. Я, например, ни бельмеса не смыслю в электронике. У себя дома даже кухонный комбайн не могу самостоятельно перепрограммировать. А Курносик не сможет отличить трансмобильный корабль от скороварки. Вот и сверлит. Хотите, я над ним шутку сыграю?
Адмирал включил один из расположенных под потолком мониторов, и на экране появилось изображение той части кратера, где возле сверла-вагонетки опять суетились директор и несколько роботов.
Вагонетка разгонялась откуда-то из глубины тоннеля и врезалась в невидимую оболочку. Сверло стремительно вращалось, пробуксовывая, затем вагонетка снова откатывалась в тоннель — и всё сначала.
— Вот, полюбуйтесь, — сказал адмирал, — какие причудливые формы может принимать здоровая инициатива в сочетании с полным идиотизмом. А теперь смотрите.
Прим Бамбас положил ладонь на пульт, и в тот момент, когда вагонетка в очередной раз прижала сверло к хронооболочке, быстро нажал одну за другой две кнопки. Так быстро, что лампочки только перемигнулись. Этого хватило ровно для того, чтобы разрезать вагонетку пополам. Передняя её часть покатилась к центру площадки и, по всей видимости, провалилась в сточную дыру. Задняя часть, с ровным поперечным срезом, осталась за пределами «магического круга» и завалилась куда-то набок.
Вагонетку постигла та же участь, что и незадолго до этого деревянный карандаш: в то время как Прим Бамбас отключил сферу, машина по инерции подалась вперёд, но он тут же нажал на другую кнопку, и вновь возникшая в этот момент хронооболочка разрезала вагонетку пополам, как кусок подтаявшего масла.
Адмирал захохотал и захлопал в ладоши, а Чек шепнул приятелю:
— Слушай, а ведь он мог бы и нас так… хлоп — и пополам!..
Карлуша ничего не ответил, но почувствовал, как холодок пробежал у него по спине. Он передёрнул плечами и сказал, обращаясь к адмиралу:
— Вы бы с этим делом… как бы это… поосторожнее. Так когда-нибудь можете и гнома поранить.
— А это смотря какой гном! — кровожадно заявил Прим Бамбас. — Иной раз такой гном попадётся, что его не то что поранить, а в бараний рог хочется скрутить и в порошок стереть.
По правде говоря, адмирал Прим Бамбас только делал вид, что он такой жестокий и беспощадный. На самом деле он был добродушный и весёлый. Просто он любил прихвастнуть и порисоваться, особенно перед теми, кто ещё хорошенько с ним не знаком. Но оба приятеля этого, конечно, не знали и поглядывали на грозного адмирала с опаской.
О чём-то пошептавшись, они решительно поднялись.
— Знаете, нам пора, — сказал Карлуша. — Дождь закончился, да и нас, наверное, уже хватились…
— А разве никто не знает, что вы сюда отправились?
Сказать было нечего. Несерьёзная записка со словами «ушли в разведку» не считалась. Теперь они хотели одного: поскорее вернуться в лагерь и увидеть своих друзей.
Глядя на их замешательство, адмирал сказал озабоченно:
— Ну, тогда вам действительно пора. Идите… если не страшно.
Произнося эти слова, Прим Бамбас имел в виду опасность, которую представляют роботы, а также трудности путешествия через пещеру. Однако два друга истолковали его слова по-другому. Теперь они молчали и нерешительно топтались на месте.
— А вы нас п-пропустите? — пролепетал Чек.
— Пропущу, конечно, о чём речь, — беззаботно ответил адмирал, осматривая кратер через экраны слежения. — Только вы снова приходите, вместе со своими друзьями.
— А вы не… з-захлопнете?
— Это в каком смысле?
Последовала неловкая пауза. По счастью, адмирал не успел понять истинную причину нерешительности своих гостей, иначе бы он не на шутку обиделся. Неловкость ситуации сгладило появление «Матрёшки».
— Хозяин, к вам опять гости!
Карлуша и Чек выглянули в иллюминатор — и оторопели. В кратере появились Студент, Взломщик, Глюк, Кроха и Зубрилка. Они, по всей видимости, только что выбрались из пещеры и теперь разглядывали «Волчок» и ощупывали руками хронооболочку.
— Ой, смотрите, там наши! — закричал Карлуша. — Смотрите, они нам знаки показывают, кричат. Пропустите, пропустите их скорее!
Прим Бамбас нажал кнопку на пульте, и ладонь Студента, ощупывающая невидимую сферу, провалилась в пустоту. Он осторожно шагнул вперёд, что-то сказал остальным, и они тоже не спеша начали приближаться к «Волчку». Взломщик задержался у стоящих по стойке «смирно» «Бобика» и «Трезора», и те ему что-то отрапортовали.
Убедившись, что за пределами «магического круга» никого не осталось, адмирал нажатием кнопки восстановил хронооболочку.
— Ну, раз такое дело, Пойдёмте встречать ваших друзей, — сказал он Карлуше и Чеку, которые очень обрадовались, увидев Студента и Глюка на свободе.
Глава двадцатая
Сколько прошло времени? — История вопроса. — Алмазный шар величиной с дом
Пока хозяин «Волчка» расшаркивался с вновь прибывшими, к двум приятелям приблизилась Зубрилка и раздражённо зашептала:— Вам это так просто не сойдет, я вам… я вас…
— А что такое? — искренне удивился Карлуша.
— Опять по вашей милости переполох, ведь все подумали, что вас смыло!
— Куда смыло?
— Как это куда! Ведь вы ещё до начала бури в пещеру полезли?
— Ах да, правильно! Так нас эти… Бобик и Трезор вынесли.
— А почему на связь не выходили?
— Так вы на катере… Мы же не думали, что вы так быстро вернётесь.
— Быстро?!
— Ну да…
— А сколько по вашему прошло времени?
— Ну, час или два…
— Час или два? А двое суток не хотите?!
— Почему это… двое суток?
Тут уж их все окружили, и Студент строго спросил:
— Ты говоришь, прошло час или два?..
— Ну подтвердите хоть вы, что мы сюда сами недавно… прибыли! обратился Карлуша к хозяину «Волчка». Он не знал точно, как выразиться: «пришли» или «прискакали», ведь на поверхность их вынесли роботы на своих спинах, а потому выбрал слово вроде как нейтральное.
Все посмотрели на Адмирала. Секунду поколебавшись, тот выступил вперёд и сказал:
— Я должен вам кое-что объяснить…
— Погодите! — воскликнул вдруг Студент. — Я, кажется, догадываюсь, в чём тут дело. Внутри хронооболочки время течёт быстрее?..
— Верно, — удивлённо согласился Прим Бамбас. — Но позвольте, откуда…
— А мы слышали весь ваш разговор, от первого до последнего слова, ехидно сообщила корреспондентка Кроха. — Можете не жаловаться, что провели тут семь лет. Кстати, сколько вы на самом деле тут живёте?
— Почти три месяца, — вынужден был признаться адмирал. — Но ведь на самом деле семь лет прошло!
— Прошло, но не для вас. Так что можете не строить из себя несчастненького.
Зубрилка повозилась у Карлуши в рюкзаке, выудила оттуда рацию и щёлкнула переключателем.
— У тебя рация была включена на передачу. Мы всё слышали, но не могли ничего передать.
Карлуша повертел в руках рацию и хлопнул себя по лбу:
— А, так это, наверное, когда я её уронил. Вот она сама и включилась!
— Вот видишь, какой ты невнимательный. А если бы мы могли с вами связаться, никто бы не волновался.
— Что же вы волновались, если всё слышали?
— Да ведь слышно стало только в пещере, — там, где ваши каракули на стене. Мы там несколько часов сидели и слушали.
— А, верно, это мы там кусок от стены откололи…
Тем временем Студент уже принялся осыпать адмирала вопросами, которые, как видно, не давали ему покоя. Но прежде чем на них отвечать, хозяин пригласил всех пройти внутрь «Волчка».
Механическая служанка принесла угощения, и начался обстоятельный разговор. С тем чтобы избавить читателя от излишних технических подробностей, приведём лишь некоторые его фрагменты.
Прежде всего Студент попросил адмирала изменить режим вращения динамика. Он опасался того, что и для них время пролетит здесь незаметно и оставшиеся в лагере начнут волноваться.
Прим Бамбас нажал на какие-то кнопки в пульте и пообещал, что в отношении времени всё будет хорошо и даже ещё лучше… не вдаваясь, однако, в подробности.
— Скажите, — поинтересовался Студент, — но ведь так называемая хронооболочка по всем законам природы должна иметь шарообразную форму?
— Совершенно верно, она имеет форму мыльного пузыря.
— Значит, она находится также и у нас под ногами, в глубине горы?
— Да, точно, там у меня колодец, а хронооболочка как раз и является его дном. Матрёшка туда за водой ходит, без воды в хозяйстве, знаете ли…
— А почему помещение, в котором мы находимся, называется статором? спросил Взломщик, и началось дотошное обсуждение устройства «Волчка».
Оказалось, что для мгновенной телетранспортации в пространстве сам корпус корабля вращается со скоростью света. И для того, чтобы экипаж и пассажиры остались целыми и невредимыми, они на время перемещения собираются в статоре — неподвижной комнате в центре «Волчка», представляющей собой его ось. Потом все помещения становятся пригодными для жилья, а корабль перемещается в космосе обычным способом. В нижней части находятся реактивные двигатели, в средней — два этажа грузовых и жилых помещений, а в верхней пилотская кабина (без окон) и лаборатория. На самой верхушке располагался грузовой челнок, то самое «летающее блюдце», на котором теперь роботы по приказу Курносика похищали гномов.
По поводу развешанных всюду на острове хрустальных шаров Прим Бамбас разъяснил следующее.
На планете Колобок такие шары различной величины используют во всех мыслимых областях науки, техники и быта. От ручных часов до гигантских электростанций. Здесь, в карьере, Курносик применил шар для надзора за пленниками. Множество шаров меньшего размера развешаны повсюду для наблюдения. Но для производства своих шаров он применил не алмаз, а горный хрусталь, потому что алмазы нужны ему для каких-то других целей. Поэтому его шары более громоздки и менее эффективны, чем алмазные.
На Колобке эти шары используют, к примеру, для наблюдения за порядком на улицах. Но вещи эти весьма и весьма дорогостоящие. Один милицейский шар величиною с куриное яйцо стоит пять золотых; на эти деньги можно купить автомобиль.
По причине большого спроса все запасы природных алмазов на Колобке давно истощились, теперь их добывают на других планетах и астероидах. Но полеты, как космические, так и трансмобильные, очень дороги. Ценный груз не намного окупает стоимость таких полётов. Тем более что по законам Колобка на чужих планетах нам не разрешается вступать в контакты с аборигенами, а тем более строить какие-либо заводы и фабрики. Поэтому алмазоносные породы перевозят в натуральном виде, а это ещё накладнее. Но эти законы введены сравнительно недавно, и кое-где сохранились закрытые и законсервированные горные фабрики. То, что Курносик расконсервировал на Земле такую фабрику и добывает алмазы, уже само по себе серьёзное преступление. А то, что он использовал труд похищаемых местных гномов, — вообще уму непостижимо…
Корреспондентка Кроха спросила, откуда на старинных картах могло появиться название острова Голубой звезды.
Адмирал высказал предположение, что на острове побывали космические браконьеры. Особым образом настроив аппаратуру, они в нарушение закона транспортировались сюда с одновременным перемещением в глубокую древность. И тогда, конечно, они могли вступать в контакты с местными мореплавателями…
С тех пор как семь лет назад здесь приземлился «Волчок» и образовал вокруг себя оптический барьер, остров сделался невидимым. А поскольку земные гномы начали летать в космос совсем недавно, на современных картах его не оказалось.
На вопрос, зачем вообще нужна оптическая сфера, адмирал напомнил об условиях строжайшей секретности, в которой совершаются высадки на другие планеты. Оптическая сфера делает район приземления корабля невидимым, точнее, создает видимость окружающего этот район пейзажа. При этом «выключить» оптическую сферу отдельно от хронооболочки или наоборот невозможно. То есть после всего, что произошло, адмирал был бы и рад сделать остров видимым, но не может, так как в этом случае исчезнет хронооболочка, после чего Курносик с его роботами моментально захватят корабль.
— Но чего же добивается этот ваш Курносик?! — спросили все хором.
— А вот это я хотел бы знать не меньше вашего, — сказал адмирал. Податься ему некуда, сразу схватят. Он теперь вне закона.
— Среди пленников ходят слухи, что в глубине горы монтируют гигантский алмазный шар величиной с дом, — сказал Студент. — Как вы думаете, для чего он может понадобиться?
— Шар величиной с дом?.. — недоуменно повторил адмирал. — Это странно… Однако такой шар с подходящей начинкой может быть опасным оружием… Понял! — Адмирал подскочил и заметался по комнате. — Я понял, что у него на уме! Если такой шар вывести на орбиту Колобка, то правительству можно будет диктовать любые условия. Ах вот оно что! Оказывается, он жаждет власти!.. Кто бы мог подумать, он хочет стать великим диктатором?..
— Но каким образом он доставит шар к Голубой Звезде?
— Для этого-то ему и нужен «Волчок». Шар можно погрузить на челнок, несколько минут телетранспортации — и он на орбите Колобка! А я-то не мог понять, почему он так упрямо пытается до меня добраться! Теперь ясно, что без меня и этого корабля алмаз стоит не больше, чем гнилой орех.
Кроха сказала:
— Но если ему не удастся переправить шар на Колобок, не может ли он вывести его на орбиту Земли?
Все выжидающе смотрели на Адмирала.
— Вот это, пожалуй, возможно, — согласился он после некоторого раздумья. — Челнок предназначен для грузовых перевозок, он наверняка вытянет шар на орбиту…
— Вот что, — Студент решительно поднялся с места. — Теперь расскажите нам всё по порядку. Для чего вы сюда прибыли и что намерены делать дальше? Теперь это уже не только ваше личное дело. Пока вы тут… отдыхаете, может такое произойти!..
Прим Бамбас тяжко вздохнул и смиренно опустил голову.
— Хорошо, я расскажу всё с самого начала, — промолвил он…
Глава двадцать первая
Всё подробно и по порядку. — Трудоголики и голодранцы. — Два дня на то, чтобы всё исправить
— Хорошо, я расскажу всё с самого начала, — промолвил он. — Планета Колобок находится в системе Голубой звезды созвездия Ленивой Щуки галактики со стасорокадвухзначным порядковым номером. Связь между галактиками возможна только при помощи мгновенной телетранспортации, да и то если там имеется подходящий молекулярный состав. Сначала всё досконально проверяют роботы-разведчики, а только уже после роботов туда отправляются гномы. Иногда роботы не возвращаются, и это значит, что от них ничего не осталось кроме рассыпавшихся по Вселенной микрочастиц. Даже приблизительно о расстояниях между галактиками никто не имеет понятия. Это расстояния, не поддающиеся никакому воображению.Планета у нас небольшая, всего несколько крупных городов, живём спокойно. Раз в два года выбираем правительство. Выбираем формально, потому что состав правительства на моей памяти ещё ни разу не менялся. Мы считаем, что это хорошо.
Наши гномы работают на полях, фабриках и заводах. Если работа грязная или неинтересная, туда ставят робота. Это даже выгодней, так как роботу не надо платить денег за работу. Нормальный рабочий гном у нас за месяц получает два-три золотых. Золотой — это такая монета, отлитая из золота. Да вот, посмотрите…
Прим Бамбас достал из кармана и дал всем подержать большую, величиной с медаль, монету. На ней было изображение восьмиугольной звезды и слова: «Богатство и порядок!»; с другой стороны — цифра пять, увитая вычурным венком. Это была монета в пять золотых. Прим Бамбас продолжил:
— В одном золотом — тысяча фантиков. Фантики — это бумажные деньги. Один фантик, в свою очередь, содержит сто ушек, мелких металлических монеток. Порция мороженого, например, стоит двадцать ушек.
Гномы на Колобке живут неплохо, даже, можно сказать, зажиточно. Имеют свои дома, автомобили, механическую прислугу… И порядок у нас тоже как полагается, случаев воровства или обмана я даже и не припомню. Те, кто ленятся работать, получают специальное пособие. Пособие небольшое, пятьсот фантиков, но жить можно.
Но вот нашлись такие гномы, которые и работать не хотели, и уходить на пособие не спешили. Тогда они на своих заводах и фабриках стали вносить смуту: руководство якобы рабочим недоплачивает, а денежки их проедает и пропивает.
Ну, среди рабочих нашлись, конечно, такие, которые поверили.
Тогда эти проныры сколотили так называемый Рабочий союз трудоголиков, с уставом и программой. В уставе было сказано, чтобы платить членские взносы, а в программе — чтобы все деньги у богатых отнять и поделить между собой поровну.
И пошло, и поехало… Со временем из Союза трудоголиков выделилась верхушка — пятнадцать гномов. Они назвали себя Верховным Советом союза, вообще перестали работать и жили на собираемые с простаков членские взносы. Отгрохали себе виллы с бассейнами, офисы-небоскребы и стали купаться в роскоши. При этом для видимости они появлялись перед рабочими или журналистами непременно в стареньких потертых костюмчиках и кепочках, которые для них специально разыскивали на блошиных рынках.
В то же время, глядя на них, среди безработных голодранцев, живших на пособие, тоже выделились свои авторитеты. Они сказали, что деньги вообще надо отменить, поскольку они — зло. Пускай, мол, все берут в магазинах то, что захотят.
Ну, среди безработных тоже нашлись такие, которые поверили и начали платить из своего пособия денежки в кассу союза. В этом Союзе голодранцев тоже скоро выделились пятнадцать самых пронырливых гномов, которые назвали себя Политбюро. И они тоже жили на общие взносы припеваючи.
Правительство смотрело на это безобразие год, смотрело другой, а потом велело их всех арестовать. Потому что они мало того что всем головы морочили, но ещё подбивали гномов к беспорядкам. Им же надо было какими-то делами своё паразитическое существование оправдывать. Вот они то забастовку организуют, то демонстрацию. Чем больше беспорядков — тем больше недовольных. А значит, больше денежек в кассу.
Ну, значит, арестовали их, рассадили по карцерам, устроили экстренное заседание правительства.
День совещаются, ночь совещаются, никак не могут решить, что с этими трудоголиками и голодранцами делать. Ведь надо так сделать, чтобы они сами свою подлость осознали и раскаялись. Да ещё чтобы другим был урок на будущее.
Под утро решили вот что: отправить их на необитаемые острова в другие галактики, чтобы они там сами, лично, своим трудом доказали величие, так сказать, своих идей. То есть чтобы Верховный Совет трудоголиков, все пятнадцать гномов, жили на одном необитаемом острове, а Политбюро голодранцев — на другом. И чтобы одни на своём острове устроили справедливое общество равных, а вторые — счастливое будущее без денег.
Назвали всю эту бодягу программой Созидания Будущего.
Транспортирование арестантов поручили мне, как самому заслуженному, заметьте, межгалактическому навигатору.
Для размещения трудоголиков выбрали островок 04071958 на планете Колдобина системы Гончих Псов; для голодранцев — 23111908 на планете Земля Солнечной системы.
Навязали мне в помощники инженера Курносика. Ладно, думаю, как-нибудь переживу. Погрузили арестантов в трюм, роботы их стерегут. Транспортируемся сначала в Солнечную систему, приземляемся. А Курносик — он уже как бы и не гном. Ну, это я рассказывал.
Значит, Курносик меня связал и велел роботам перегружать все материалы, инструменты, приборы на челнок. Арестанты как зайцы разбежались. Забрал он, короче, всё, кроме продуктов; он теперь какими-то специальными таблетками питается. Ну и дуру ещё эту оставил, «Матрёшку», она бестолковая, ни к чему не пригодная. Главный динамик утащил, без него не улетишь.