Страница:
Ровно в девять часов явился Полочкин и рассыпался в извинениях, впрочем излишних, так как он не был ни в чём виноват. В одну минуту он обслужил Звёздочкина, дав ему про запас ещё много разных полезных вещей.
После этого обрадованный Звёздочкин смог наконец поехать к себе в Космический городок. Но в пути его так клонило ко сну, что он, потеряв управление, заехал в канаву. Вытащить оттуда машину без посторонней помощи не представлялось возможным. Отчаянно зевая и пританцовывая для бодрости прямо на середине дороги, Звёздочкин стал дожидаться какого-нибудь попутного транспортного средства.
Только уже ближе к вечеру на дороге появилась прыгающая, плавающая и летающая машина инженера Торопыги, который направлялся в Песочный город, чтобы принять участие в морской экспедиции, о которой узнал из газет.
Услышав от Звёздочкина, что «Стрекоза» отплыла уже почти неделю назад, Торопыга страшно расстроился. Но, чтобы зря не терять времени, он выразил желание побывать в Космическом городке и посмотреть на звёздное небо через большой электронный телескоп.
Через пару часов, выехав на мост Мутной реки, Торопыга разбудил спящего у него на плече Звёздочкина, и тот обнаружил, что забыл вожделенную деталь в своём автомобиле.
Пока ездили обратно, совсем стемнело, и приятели въехали в Песочный город глубокой ночью. Тут уже и сам Торопыга захотел спать, и дело кончилось тем, что, отложив поездку в Космический городок до утра, оба завалились на кровать Звёздочкина в его комнате, которая уже порядочно заросла пылью.
Проспав до полудня, Звёздочкин и Торопыга пообедали в столовой на улице Солнечных зайчиков и поехали забирать оставшийся на дороге автомобиль.
Поздним вечером они всё-таки добрались до Космического городка. Звёздочкин вбежал в лабораторию, включил паяльник и тут же принялся чинить неисправный участок схемы.
— Что это у тебя всё время пищит? — поинтересовался Торопыга.
Поглощённый устранением неисправности, Звёздочкин даже не обратил внимания на писк рации: три длинных, три коротких, три длинных. Три длинных, три коротких, три длинных. И опять, и с начала… Вот уже четвёртый день со «Стрекозы» тщетно неслись в эфир сигналы бедствия — «SOS».
Часть вторая
Глава первая
— Сорок тысяч морских ежей! — хрипло заорал гном. — Поаккуратней с этими олухами, иначе директор не даст за них и подмоченного фантика!
— Не беспокойтесь, капитан, — отвечал ему пират по прозвищу Нос. Восемь штук первоклассных бездельников! Тут пахнет десятком золотых.
— Лично тебе пахнет десятком пинков в живот. Почему отпустили восвояси их посудину?!
— Ничего нельзя было поделать, капитан. Там внутри кто-то остался. Он и увёл галошу на всех парах.
О том, что в «Стрекозу» успели залезть ещё несколько гномов, Нос счёл благоразумным умолчать.
— Эй, вы там, пошевеливайтесь! — прикрикнул он на пиратов, накачивавших резиновую лодку.
— Так сколько, ты говоришь, их там всего получилось? — продолжал расспросы капитан.
— Ровно восемь душ, — отвечал Нос.
— Ты говоришь, восемь? — Это число капитана отчего-то рассмешило. — Вот это по-нашему, ха-ха-ха! Аккурат на чёртово колесо. Я так думаю, что цирики с восемью душами тоже бы справились, а? Ха-ха-ха! Карманы их обшарили?
— Так точно, капитан. Какая-то дурацкая чепуха у них в карманах. Железо… Зря только руки перепачкали. (Очевидно, имелись ввиду Шестерёнка и Циркуль, карманы у которых всегда были набиты разнообразными инструментами и деталями.)
— Что вы там ещё могли перепачкать… Но это точно, помыться бы вам всем не помешало! — снова захохотал капитан и шумно поскрёб ногтями свою бороду.
Лодку тем временем накачали и спустили на воду. Это была даже не лодка, а большой спасательный плот, в котором свободно могли поместиться десятка два гномов. Плот стащили в воду и, раскачав за руки и за ноги, побросали на резиновое днище пленных. Четверо пиратов взяли по коротенькому веслу и принялись энергично грести в сторону подводной лодки, на которой было выведено название «Медуза».
Пленников по одному затолкали в люк и заперли в тесном, совершенно пустом железном отсеке. Затарахтел мотор, и «Медуза», набирая скорость, двинулась в неизвестном направлении.
Понемногу пленники пришли в себя и стали переговариваться.
— Слушай, Глюк, — сказал Шестерёнка, — там у меня в кармане есть пилка, попробуй достать.
Связанными за спиной руками, извиваясь как червяк, Глюк стал вынимать из многочисленных карманов инструменты. На пол загремели клещи, отвёртки, плоскогубцы, гаечные ключи и даже паяльник. Обнаружив наконец пилку, Глюк кое-как перепилил верёвку, которой Шестерёнка был связан. Тот в свою очередь развязал Глюка, а затем и все остальные помогли друг другу освободиться.
После этого пленники немного приободрились. Только Мазила всё ворчал, горюя об оставшемся на берегу Колобке.
Прежде всего друзья осмотрели помещение, в котором их заперли. Порядком проржавевший металлический пол и стены, тусклая лампа на низком потолке. Дверь с мутным окошком, за которым угадывался узенький коридор.
Но не успели друзья поделиться первыми впечатлениями и соображениями, как за дверью послышались голоса.
— Поговаривают, что надвигается шторм, — сказал первый.
— Стало быть, снова придётся целый день париться под водой, — отвечал второй. — Загляни в камеру, Ушан, а то мои иллюминаторы давно потрескались. Посмотри, что там видно.
Студент приложил палец к губам и сделал друзьям знак лечь на пол.
Пираты заглянули в дверное окошечко, но через мутное стекло в слабоосвещённом отсеке трудно было что-либо хорошенько разглядеть. Циркуль подмигнул Студенту, застонал и пошевелился так, будто он по рукам и ногам крепко связан.
— Эти посмирнее, — сказал первый. — Лежат как цуцики.
— Один вроде шевелится, — заметил второй.
— Вот мы его и возьмём, раз он шевелится, — сказал первый. — Раз шевелится, значит, и говорить может. Капитан любит разговорчивых допрашивать.
Пираты стали возиться с проржавевшим засовом, а Студент подскочил к Циркулю и моментально связал его верёвкой. Остальные пленники, поняв, в чём дело, тоже помогли друг другу кое-как накинуть для видимости верёвки, а сам Студент откатился в тёмный угол и замер.
Дверь с пронзительным скрипом отворилась, и оба пирата ввалились в отсек.
— Не видно здесь ни зги… — пробормотал первый. — Надо бы взять у Костыля другую лампу.
— Костыль за лампу удавится, пока эта ещё горит, — заметил второй.
— Ладно, кто из них шевелился-то?
Первый шагнул вперёд и споткнулся о Глюка. Однако Глюк не шелохнулся, а вот хорошенько связанный Циркуль громко застонал и заворочался.
— Кажется, этот, — сказал второй пират и слегка пнул Циркуля ногой. Вот этот поживей, чем другие. Помоги-ка мне, Ушан.
— Слушай, Профессор, — сказал Ушан. — А чего это они все лежат так тихо? У нас таких ещё не было. Может, они больные?
— Если больные, не стоило и возиться, — рассудил Профессор. — Но я так думаю, что это наши с дубинками перестарались.
— Ладно, берём этого да пошли.
Пираты подхватили Циркуля под руки и выволокли за дверь. Заскрипели засовы, звуки шагов и голосов постепенно стихли.
Пленники отбросили верёвки и снова принялись внимательно изучать помещение: осматривать, ощупывать и даже простукивать.
— Старьё, — проворчал Шестерёнка. — Лодка тяжёлая, как утюг, вся насквозь ржавая. И где это они её только выкопали?..
— Скорее всего, нашли где-нибудь на мелководье и подремонтировали, предположил Студент. — Интересно, эти разбойники как-нибудь связаны с теми, на летающем блюдце?..
— Они сейчас что-то про шторм говорили, — вспомнил Глюк. — Как вы считаете, это не опасно?
— Значит, скоро уйдём под воду, — сказал Шестерёнка. — Под водой не опасно.
И действительно, как только лодку несколько раз сильно качнуло на волнах, послышался свист воздуха, бульканье воды где-то в утробе механизмов, и «Медуза» начала погружаться.
— Идите-ка сюда, братцы, — позвал Вихор. — Тут на стене что-то нацарапано.
— И у меня тоже! — крикнул Ловкач. — Идите скорее, посмотрите.
Выяснилось, что окрашенные темно-зелёной масляной краской стены и даже потолок исцарапаны надписями.
— «Захвачены в плен», — стал читать вслух одну из надписей Хитрюга, — и подпись: «Горбушкин и Ватрушкин, Кленовый город».
— А у меня тут написано: «Катались на лодке, проглочены железным чудовищем, прощайте навеки! Рыбка и Бусинка», — прочёл Мазила.
— Смотрите, смотрите! — закричал Ловкач. — Здесь и Огонёк побывала. Та самая, помните? Она ещё Земляной город придумала.
Все столпились перед надписью, и Ловкач, водя пальцем по неровным строчкам, прочитал довольно длинное послание Клюковки.
«Товарищи по несчастью! Полагаю, что читающие эти строки, так же как и мы, захвачены шайкой трусливых хулиганов, именующих себя пиратами и властелинами морей. После разговора с отвратительным главарем этой шайки делаю следующие выводы:
— для каких-то целей пираты разыскивают повсюду старинные золотые украшения и драгоценные камни;
— пленные гномы направляются на принудительные работы;
— центр этого пока ещё непонятного заговора расположен на не отмеченном на картах острове;
— на острове есть гном, которого все называют „директором“;
— пираты отчего-то уверены, что никто не сможет отыскать их остров в океане.
Прощайте или до встречи… Огонёк.»
Ловкач не без труда закончил чтение нацарапанного вкривь и вкось послания.
— Ну, вот что, — решительно сказал Студент. — Мы тут никаких посланий писать не будем. Потому что они больше никого не посмеют обидеть. Со «Стрекозы» уже наверняка послан сигнал бедствия, и к нам на помощь летит ракета. Посмотрим, как эти невежи совладают с прибором невесомости!
Увы! Студент и не подозревал, что в это самое время астроном Звёздочкин ещё только движется в автомобиле на пути к Центральной директории…
Тем временем инженера Циркуля доставили в каюту капитана.
Прежде всего пленник увидел оскалившуюся прямо на него зубастую пасть акулы и замер… Ушан и Профессор подтолкнули его вперёд, и Циркуль разглядел, что это не живая акула, а подвешенное к потолку высушенное чучело. По углам среди мусора и всевозможного хлама стояли ржавый якорь, подзорная труба и обитый железом сундук. На письменном столе были свалены ворохи географических карт, диковинные старинные безделушки, раковины, глобус и секстант. Всё это было засижено мухами и заляпано жирными пятнами. Едва ли не половину каюты занимал облезлый диван, на стене висела карта.
Хозяин каюты валялся на диване, положив босые, давно не мытые ноги на лоснящийся диванный валик. Он только что плотно пообедал и теперь ковырял в зубах вытащенной из бороды щепкой. Циркуль даже не сразу заметил затерявшуюся где-то вдалеке между пятками физиономию их обладателя.
Поразглядывав пленного, капитан не спеша заговорил:
— Ну, здравствуй, голубчик. Как тебе в гостях? Мягко ли спится, хорошо ли кормят?
Циркуль догадался, что капитан расположен пошутить.
— Здравствуй, голубчик, — ответил он дерзко, взглянув на притаившиеся между бородой и всклокоченной шевелюрой хитрые глазки обладателя грязных пяток. — Лодка у тебя паршивая. Ни есть, ни спать в такой грязище не хочется.
— А ты наглец, как я посмотрю, — дружелюбно заметил капитан. — Мне такие нравятся. Хочешь ко мне в команду?
— А что за команда, голубчик? Ты мне расскажи, что за команда, а я подумаю.
— Ишь какой хитренький. Сначала всё у меня выведаешь, а потом скажешь, что передумал. Или дождёшься, пока тебя развяжут, а потом и дашь дёру.
— Куда ж тут бежать? Вода кругом…
— Вот именно, вода. Соображаешь. А вы все откуда вообще-то приехали? спросил капитан как бы между прочим.
— Сам я из Земляного города, — покладисто ответил Циркуль. — Остальные из Песочного.
— А где это?
— Ну, там… Выше по реке, за порогами.
— За порогами… Туда нам ходу нет. А то бы наведались в гости. А, приятель?
— Конечно, — согласился Циркуль. — Мы гостям рады.
— Да-а?.. — недоверчиво протянул капитан. — Ну и как там у вас, богато живёте?
— Живём мы небогато, — состорожничал Циркуль. — Так, грибы ищем в лесу, ягоды…
— А кораблик ваш? Тоже в лесу нашли?
— Так это не наш. Нам его в Центре одолжили покататься.
— А где этот ваш Центр?
— Вот здесь примерно, — Циркуль указал пальцем в стену там, где карта уже кончилась.
— Так ведь там и моря-то никакого нет, и реки… — заметил капитан. Циркуль стал ему надоедать. — Ты вот что, голубчик, отвечай на вопросы, а не то акулы тебя будут кушать… — Капитан протяжно зевнул. — Да шут-то с ней, с вашей галошей. Всё равно через пять минут её шторм разнесёт.
Циркуль не стал спорить, хотя прекрасно знал, что «Стрекозу» не разнесёт никакой шторм.
— Ты присаживайся, отдыхай пока. Куда плывём, знаешь?
— Куда?
— Ничего, скоро узнаешь, — не внёс ясности капитан. — Работы там много. Будете крутить, копать, долбить… Без выходных.
— А что долбить-то?
— А вот там и узнаешь. Но можно с нами остаться. Гном ты смекалистый, мне такие нужны. Сначала, конечно, будешь на подхвате, но как только в деле себя проявишь, возьмём в команду. Костюмчик тебе подберём… Как, согласен?
Уклоняясь от прямого ответа, Циркуль стал задавать вопросы, пытаясь что-нибудь выведать у капитана. Но тот, в свою очередь, тоже уклонялся от прямых ответов… Так они играли в кошки-мышки до тех пор, пока пирата не сморил сон. Циркуля отвели к другим пленникам и закрыли дверь на засов.
Глава вторая
Пока друзья совещались, заработали насосы и лодка пошла на поверхность. Дольше медлить было нельзя. Студент выкрутил лампу, и в отсеке стало темно. Только мутное стекло окошка в двери слабо светилось. После этого Циркуль принялся стучать в дверь и кричать, что ему необходимо срочно поговорить с капитаном.
В окошке появились физиономии Ушана и Профессора.
— Что шумишь! — прикрикнул на Циркуля Ушан. — Сиди тихо, пистон тебе в глотку. Сейчас разберёмся, нужен ты капитану или нет.
— А лампа-то совсем скончалась, — заметил Профессор. — Надо за новой идти.
— Правильно, Профессор, сходи за лампой, — сказал Ушан. — Заодно спроси у капитана, что делать с этим…
— Капитана мне, капитана! — продолжал выкрикивать Циркуль, чтобы про него не забыли.
Вернулся Профессор с новой лампой в руках.
— А «Медуза»-то уже под колпаком, минут через десять будем у причала, произнёс он не совсем понятную фразу. — Капитан велел этого к нему доставить, будет нашему делу обучаться.
— А помнишь, Профессор, как ты сам поначалу перетрусил? — ехидно улыбнулся Ушан. — Плакал, домой просился…
— Ладно, ладно, открывай.
Пираты отодвинули засов и шагнули за дверь, в темноту.
В тот же миг пленники набросили на них верёвки, туго связали по рукам и ногам, и запихали каждому в рот по грязной тряпке.
В кают-компании шумно веселились пираты. Даже отсюда, через железные перегородки, было слышно, как они стучат по столам костяшками домино, бранятся и горланят песни.
Циркуль раскрыл дверь настежь и, прикрывая лицо носовым платком, грубо прокричал:
— А ну расступись! Пленников к капитану!..
Пираты расступились, и в помещении плавно наступила тишина. В этой тишине пленники один за другим, пряча глаза, быстро проследовали мимо замерших в недоумённых позах разбойников.
Пропустив последнего, Циркуль вышел сам, закрыл дверь и закрутил снаружи колесо запора.
В окошечко было видно, как пираты постепенно «отмирают», переглядываются и что-то спрашивают друг у друга. Кто-то дёрнул за ручку двери.
А через несколько секунд всё затряслась под ударами.
Тем временем капитан Чёрная Борода проснулся и, приготовляясь к высадке, пил какао из большой железной кружки. Он окунал в какао печенье и с громким чавканьем поглощал один за другим ромбики квадратики и кружочки. Его борода, диван и пол вокруг были в крошках.
Внезапно на пороге появился Циркуль.
— А, это ты, голубчик, — прочавкал капитан. — Надумал, значит…
Но тут пленный повёл себя странно. Он молча подошёл к дивану, снял со стены карту и свернул её в рулон.
Дверь захлопнулась, и заскрипел засов.
— А где… — Капитан хотел сказать: «А где Ушан и Профессор», но поперхнулся печеньем и надрывно закашлялся, расплескав какао на собственные штаны.
В это время лодка начала содрогаться от громовых ударов. Это пираты схватили один из столов и дружно, по команде, таранили им дверь.
В рубке у штурвала никого не было. Через открытый люк сверху бил яркий свет и виднелся кружок голубого неба. Только тут беглецы заметили, что лодка стоит на месте.
В отверстии показалась чья-то голова, и в лодку начали спускаться рослые гномы в чёрных плащах. Крепкими, как клещи, холодными руками они схватили беглецов и связали их одним тонким, но очень прочным шнуром. Так крепко, что было больно даже пошевелиться.
Потом их выволокли на деревянный причал и выстроили в цепочку по одному.
Направо и налево простирался поросший пальмами песчаный берег. Огромная, расположенная в центре острова гора, как сразу определил Студент, была потухшим вулканом.
Глава третья
Странные гномы, которых пираты называли почему-то цириками, не позволяли бить пленных (как переходящих уже в чужую собственность), и пираты начали ссориться между собой, обвиняя друг друга в бестолковости и нерасторопности.
Сначала всем без разбору досталось от капитана. Рассыпаясь витиеватыми проклятиями, он прошёлся по команде дубинкой и только после этого немного угомонился.
Потом все вдруг сообразили, что виноваты сторожившие пленников Ушан и Профессор, которые сейчас шли позади и помалкивали. Все набросились на эту парочку, и тогда уже капитану пришлось прикрикнуть, чтобы не очень, а то в команде и без того уже сплошь некондиционные инвалиды.
Вереница проследовала к каменистому, поросшему колючими кустарниками основанию горы и, поднявшись по извилистой тропе, остановилась на небольшой горизонтальной площадке.
Тут пленникам открылась картина, от которой у них разом перехватило дыхание.
В огромном котловане работали гномы. Кирками и лопатами они долбили каменистую породу, грузили и толкали перед собой тачки. Вид у работников был усталый и измученный, одежда на многих висела лохмотьями. Некоторые носили высокие колпаки, по которым можно было догадаться, что это похищенные жители Каменного города. Но самое поразительное было в центре: шестеро гномов, держась за брёвна, крутили похожее на карусель деревянное колесо. Это были Бантик, Скрипка, Немой, Зануда, Растеряшка и Сахарок! Бедный Сахарок совсем выдохся, пот катился с него градом, и его клетчатый костюм промок до нитки. Он буквально повис на своём бревне и из последних сил перебирал ногами.
— Эй!.. А-а!.. Братцы!!! — закричали пленники с «Медузы» и рванулись к кромке котлована.
Но стражники в чёрных плащах так стянули верёвки, что друзья закричали уже от боли.
Однако Скрипка, обладавший чрезвычайно тонким слухом, что-то такое услышал и поднял голову. Разглядев наверху друзей, он тоже вскрикнул, и тогда остальные подняли головы.
Колесо остановилось, перестали работать и другие гномы.
В тот же миг откуда-то сверху прогрохотал и разнёсся эхом монотонный металлический голос:
— Внимание! Через десять секунд первый предупредительный разряд! Через десять секунд первый предупредительный разряд!
Гномы с кирками и лопатами поспешно принялись за работу. Но стоявшие у колеса продолжали кричать и размахивать руками. Вдруг что-то несколько раз вжикнуло в воздухе, и они рухнули на землю, корчась от боли, точно их пронзили невидимые молнии…
Кое-как оправившись, бедняги схватились за свои брёвна, и колесо опять заскрежетало и затрещало под их усилиями. На манер простейшей кофемолки, оно дробило камни, которые подвозили на тачках другие пленники.
Студент поднял голову и увидел на склоне горы медленно вращающийся стеклянный шар. Это он следил за работой в котловане и посылал болевые импульсы в непослушных гномов.
Сцена свидания друзей пришлась пиратам по душе.
— Ха-ха-ха! Гы-гы-гы! — хрипел капитан. — Ещё не встали на довольствие, а уже барахтаются. Эй, цирики! Надавайте им по шея_м, чего стоите!
Но стражники, не слушая капитана, дёрнули за верёвку, и процессия двинулась дальше.
Миновав несколько извилистых участков пути в зарослях бамбука, путники остановились перед металлической дверью, которая закрывала вход в пещеру.
Один из стражников набрал код, и металлическая плита бесшумно утонула в толще скалы. Пираты и пленники проследовали внутрь и остановились в центре просторного помещения, которое пираты называли между собой отстойником. Все замолкли, кого-то или чего-то ожидая. Так, в полной тишине, прошло несколько минут.
Но вот на маленьком балкончике появился гном в тёмных солнцезащитных очках, лысый, в блестящем, как рыбья чешуя, «концертном» костюме. Его сопровождал чрезвычайно подвижный, суетливый и беспрестанно гримасничающий субъект в коротеньких штанишках на лямках и жёлтом пионерском галстуке.
— На товар я уже посмотрел, — сухо и деловито заговорил гном. — Сколько хотите за всех сразу?
— Я так думаю, директор, что за восемь крепких и здоровых гномов с вас причитается не меньше десяти золотых, — не очень уверенно сказал капитан.
— За восемь беглых и строптивых гномов, — поправил его тот, которого называли директором. — И не пытайтесь от меня что-либо скрыть.
— Да! Да! Не пытайтесь! — неожиданно крикнул субъект в галстуке плаксивым голосом. Но на него почему-то никто не обратил внимания.
От слов директора лицо капитана сделалось ещё более кислым.
— Нет, директор, вы не думайте, — начал он занудно торговаться. — Они гномы смирные. Это мои ребята, Ушан да Профессор, маху дали…
Субъект проворно спрыгнул с балкона и начал суетиться между пленниками, с видом знатока пытаясь их осматривать, обнюхивать и даже заглядывать им в рот. «Ничего особенного, — бормотал он, не прекращая гримасничать, — ровным счётом ничего особенного…»
— Мне нет дела до уровня дисциплины на вашем судне, — отчеканил директор. — Мне нужен хороший товар. Работы ещё на четырнадцать унций, а работники шевелятся как сонные мухи. Дайте мне чистых камней. Дайте, удивите, обрадуйте меня неслыханным уловом.
— Сегодня ничего нет, директор, — опустил голову капитан. — В эти дни сильно не подфартило.
— А капитан-то у нас — не фартовый!!! — завопил субъект.
— В эти дни… как и во многие другие. Шестой, выдай капитану пять золотых, — приказал директор, давая понять пиратам, что с ними разговор закончен.
Субъект, которого директор называл «Шестым», подбросил вверх золотые монеты и радостно закричал: «На драку-собаку! На драку-собаку!..» Монеты зазвенели на каменном полу, и провинившиеся Ушан с Профессором наперегонки бросились их подбирать. Взяв деньги, они смиренно вручили их капитану.
Негромко загалдев, пираты убрались восвояси.
— Теперь с вами, — директор обратился к пленникам. — Полагаю, в общих чертах вы уже ознакомились с характером работ. Однако карьер — это не всё, что у нас есть. Возможно, среди вас есть грамотный инженер, ему повезёт, и он попадёт на нашу фабрику. Тогда он наденет чистый белый халат… А кому-то повезёт ещё больше — и он будет работать в области искусства, творить согласно своему прямому призванию…
— А с чего вы решили, что мы будем для вас работать? — храбро выступив вперёд, сказал Студент. — И вообще, кто ты такой?!
Вслед за ним, подняв головы, шагнули вперёд остальные пленники.
— Как это благородно, как это трогательно!.. — восторженно вскричал «Шестой», из глаз у него брызнули слёзы. Утеревшись носовым платком, он стал обмахиваться, будто ему стало дурно от избытка чувств.
— Конечно, конечно, — криво усмехнулся директор. — Не далее как вчера некий известный вам художник и некий известный вам музыкант тоже отказались служить мне согласно своему призванию. Кажется, вы их уже видели. Они работают на камнедробилке, которую здесь называют чёртовым колесом. Не сомневаюсь, что уже завтра один из них захочет писать с меня портрет, а другой — услаждать мой слух игрой на флейте.
После этого обрадованный Звёздочкин смог наконец поехать к себе в Космический городок. Но в пути его так клонило ко сну, что он, потеряв управление, заехал в канаву. Вытащить оттуда машину без посторонней помощи не представлялось возможным. Отчаянно зевая и пританцовывая для бодрости прямо на середине дороги, Звёздочкин стал дожидаться какого-нибудь попутного транспортного средства.
Только уже ближе к вечеру на дороге появилась прыгающая, плавающая и летающая машина инженера Торопыги, который направлялся в Песочный город, чтобы принять участие в морской экспедиции, о которой узнал из газет.
Услышав от Звёздочкина, что «Стрекоза» отплыла уже почти неделю назад, Торопыга страшно расстроился. Но, чтобы зря не терять времени, он выразил желание побывать в Космическом городке и посмотреть на звёздное небо через большой электронный телескоп.
Через пару часов, выехав на мост Мутной реки, Торопыга разбудил спящего у него на плече Звёздочкина, и тот обнаружил, что забыл вожделенную деталь в своём автомобиле.
Пока ездили обратно, совсем стемнело, и приятели въехали в Песочный город глубокой ночью. Тут уже и сам Торопыга захотел спать, и дело кончилось тем, что, отложив поездку в Космический городок до утра, оба завалились на кровать Звёздочкина в его комнате, которая уже порядочно заросла пылью.
Проспав до полудня, Звёздочкин и Торопыга пообедали в столовой на улице Солнечных зайчиков и поехали забирать оставшийся на дороге автомобиль.
Поздним вечером они всё-таки добрались до Космического городка. Звёздочкин вбежал в лабораторию, включил паяльник и тут же принялся чинить неисправный участок схемы.
— Что это у тебя всё время пищит? — поинтересовался Торопыга.
Поглощённый устранением неисправности, Звёздочкин даже не обратил внимания на писк рации: три длинных, три коротких, три длинных. Три длинных, три коротких, три длинных. И опять, и с начала… Вот уже четвёртый день со «Стрекозы» тщетно неслись в эфир сигналы бедствия — «SOS».
Часть вторая
ПЛЕННИКИ ОСТРОВА
Глава первая
На «Медузе». — Настенные послания. — Капитан допрашивает Циркуля
Люк подводной лодки отворился, и оттуда вылез гном в видавшей виды треуголке, камзоле, надетом на голое тело, и высоких сапогах-ботфортах. По его властному виду было понятно: в пиратской шайке он главный.— Сорок тысяч морских ежей! — хрипло заорал гном. — Поаккуратней с этими олухами, иначе директор не даст за них и подмоченного фантика!
— Не беспокойтесь, капитан, — отвечал ему пират по прозвищу Нос. Восемь штук первоклассных бездельников! Тут пахнет десятком золотых.
— Лично тебе пахнет десятком пинков в живот. Почему отпустили восвояси их посудину?!
— Ничего нельзя было поделать, капитан. Там внутри кто-то остался. Он и увёл галошу на всех парах.
О том, что в «Стрекозу» успели залезть ещё несколько гномов, Нос счёл благоразумным умолчать.
— Эй, вы там, пошевеливайтесь! — прикрикнул он на пиратов, накачивавших резиновую лодку.
— Так сколько, ты говоришь, их там всего получилось? — продолжал расспросы капитан.
— Ровно восемь душ, — отвечал Нос.
— Ты говоришь, восемь? — Это число капитана отчего-то рассмешило. — Вот это по-нашему, ха-ха-ха! Аккурат на чёртово колесо. Я так думаю, что цирики с восемью душами тоже бы справились, а? Ха-ха-ха! Карманы их обшарили?
— Так точно, капитан. Какая-то дурацкая чепуха у них в карманах. Железо… Зря только руки перепачкали. (Очевидно, имелись ввиду Шестерёнка и Циркуль, карманы у которых всегда были набиты разнообразными инструментами и деталями.)
— Что вы там ещё могли перепачкать… Но это точно, помыться бы вам всем не помешало! — снова захохотал капитан и шумно поскрёб ногтями свою бороду.
Лодку тем временем накачали и спустили на воду. Это была даже не лодка, а большой спасательный плот, в котором свободно могли поместиться десятка два гномов. Плот стащили в воду и, раскачав за руки и за ноги, побросали на резиновое днище пленных. Четверо пиратов взяли по коротенькому веслу и принялись энергично грести в сторону подводной лодки, на которой было выведено название «Медуза».
Пленников по одному затолкали в люк и заперли в тесном, совершенно пустом железном отсеке. Затарахтел мотор, и «Медуза», набирая скорость, двинулась в неизвестном направлении.
Понемногу пленники пришли в себя и стали переговариваться.
— Слушай, Глюк, — сказал Шестерёнка, — там у меня в кармане есть пилка, попробуй достать.
Связанными за спиной руками, извиваясь как червяк, Глюк стал вынимать из многочисленных карманов инструменты. На пол загремели клещи, отвёртки, плоскогубцы, гаечные ключи и даже паяльник. Обнаружив наконец пилку, Глюк кое-как перепилил верёвку, которой Шестерёнка был связан. Тот в свою очередь развязал Глюка, а затем и все остальные помогли друг другу освободиться.
После этого пленники немного приободрились. Только Мазила всё ворчал, горюя об оставшемся на берегу Колобке.
Прежде всего друзья осмотрели помещение, в котором их заперли. Порядком проржавевший металлический пол и стены, тусклая лампа на низком потолке. Дверь с мутным окошком, за которым угадывался узенький коридор.
Но не успели друзья поделиться первыми впечатлениями и соображениями, как за дверью послышались голоса.
— Поговаривают, что надвигается шторм, — сказал первый.
— Стало быть, снова придётся целый день париться под водой, — отвечал второй. — Загляни в камеру, Ушан, а то мои иллюминаторы давно потрескались. Посмотри, что там видно.
Студент приложил палец к губам и сделал друзьям знак лечь на пол.
Пираты заглянули в дверное окошечко, но через мутное стекло в слабоосвещённом отсеке трудно было что-либо хорошенько разглядеть. Циркуль подмигнул Студенту, застонал и пошевелился так, будто он по рукам и ногам крепко связан.
— Эти посмирнее, — сказал первый. — Лежат как цуцики.
— Один вроде шевелится, — заметил второй.
— Вот мы его и возьмём, раз он шевелится, — сказал первый. — Раз шевелится, значит, и говорить может. Капитан любит разговорчивых допрашивать.
Пираты стали возиться с проржавевшим засовом, а Студент подскочил к Циркулю и моментально связал его верёвкой. Остальные пленники, поняв, в чём дело, тоже помогли друг другу кое-как накинуть для видимости верёвки, а сам Студент откатился в тёмный угол и замер.
Дверь с пронзительным скрипом отворилась, и оба пирата ввалились в отсек.
— Не видно здесь ни зги… — пробормотал первый. — Надо бы взять у Костыля другую лампу.
— Костыль за лампу удавится, пока эта ещё горит, — заметил второй.
— Ладно, кто из них шевелился-то?
Первый шагнул вперёд и споткнулся о Глюка. Однако Глюк не шелохнулся, а вот хорошенько связанный Циркуль громко застонал и заворочался.
— Кажется, этот, — сказал второй пират и слегка пнул Циркуля ногой. Вот этот поживей, чем другие. Помоги-ка мне, Ушан.
— Слушай, Профессор, — сказал Ушан. — А чего это они все лежат так тихо? У нас таких ещё не было. Может, они больные?
— Если больные, не стоило и возиться, — рассудил Профессор. — Но я так думаю, что это наши с дубинками перестарались.
— Ладно, берём этого да пошли.
Пираты подхватили Циркуля под руки и выволокли за дверь. Заскрипели засовы, звуки шагов и голосов постепенно стихли.
Пленники отбросили верёвки и снова принялись внимательно изучать помещение: осматривать, ощупывать и даже простукивать.
— Старьё, — проворчал Шестерёнка. — Лодка тяжёлая, как утюг, вся насквозь ржавая. И где это они её только выкопали?..
— Скорее всего, нашли где-нибудь на мелководье и подремонтировали, предположил Студент. — Интересно, эти разбойники как-нибудь связаны с теми, на летающем блюдце?..
— Они сейчас что-то про шторм говорили, — вспомнил Глюк. — Как вы считаете, это не опасно?
— Значит, скоро уйдём под воду, — сказал Шестерёнка. — Под водой не опасно.
И действительно, как только лодку несколько раз сильно качнуло на волнах, послышался свист воздуха, бульканье воды где-то в утробе механизмов, и «Медуза» начала погружаться.
— Идите-ка сюда, братцы, — позвал Вихор. — Тут на стене что-то нацарапано.
— И у меня тоже! — крикнул Ловкач. — Идите скорее, посмотрите.
Выяснилось, что окрашенные темно-зелёной масляной краской стены и даже потолок исцарапаны надписями.
— «Захвачены в плен», — стал читать вслух одну из надписей Хитрюга, — и подпись: «Горбушкин и Ватрушкин, Кленовый город».
— А у меня тут написано: «Катались на лодке, проглочены железным чудовищем, прощайте навеки! Рыбка и Бусинка», — прочёл Мазила.
— Смотрите, смотрите! — закричал Ловкач. — Здесь и Огонёк побывала. Та самая, помните? Она ещё Земляной город придумала.
Все столпились перед надписью, и Ловкач, водя пальцем по неровным строчкам, прочитал довольно длинное послание Клюковки.
«Товарищи по несчастью! Полагаю, что читающие эти строки, так же как и мы, захвачены шайкой трусливых хулиганов, именующих себя пиратами и властелинами морей. После разговора с отвратительным главарем этой шайки делаю следующие выводы:
— для каких-то целей пираты разыскивают повсюду старинные золотые украшения и драгоценные камни;
— пленные гномы направляются на принудительные работы;
— центр этого пока ещё непонятного заговора расположен на не отмеченном на картах острове;
— на острове есть гном, которого все называют „директором“;
— пираты отчего-то уверены, что никто не сможет отыскать их остров в океане.
Прощайте или до встречи… Огонёк.»
Ловкач не без труда закончил чтение нацарапанного вкривь и вкось послания.
— Ну, вот что, — решительно сказал Студент. — Мы тут никаких посланий писать не будем. Потому что они больше никого не посмеют обидеть. Со «Стрекозы» уже наверняка послан сигнал бедствия, и к нам на помощь летит ракета. Посмотрим, как эти невежи совладают с прибором невесомости!
Увы! Студент и не подозревал, что в это самое время астроном Звёздочкин ещё только движется в автомобиле на пути к Центральной директории…
Тем временем инженера Циркуля доставили в каюту капитана.
Прежде всего пленник увидел оскалившуюся прямо на него зубастую пасть акулы и замер… Ушан и Профессор подтолкнули его вперёд, и Циркуль разглядел, что это не живая акула, а подвешенное к потолку высушенное чучело. По углам среди мусора и всевозможного хлама стояли ржавый якорь, подзорная труба и обитый железом сундук. На письменном столе были свалены ворохи географических карт, диковинные старинные безделушки, раковины, глобус и секстант. Всё это было засижено мухами и заляпано жирными пятнами. Едва ли не половину каюты занимал облезлый диван, на стене висела карта.
Хозяин каюты валялся на диване, положив босые, давно не мытые ноги на лоснящийся диванный валик. Он только что плотно пообедал и теперь ковырял в зубах вытащенной из бороды щепкой. Циркуль даже не сразу заметил затерявшуюся где-то вдалеке между пятками физиономию их обладателя.
Поразглядывав пленного, капитан не спеша заговорил:
— Ну, здравствуй, голубчик. Как тебе в гостях? Мягко ли спится, хорошо ли кормят?
Циркуль догадался, что капитан расположен пошутить.
— Здравствуй, голубчик, — ответил он дерзко, взглянув на притаившиеся между бородой и всклокоченной шевелюрой хитрые глазки обладателя грязных пяток. — Лодка у тебя паршивая. Ни есть, ни спать в такой грязище не хочется.
— А ты наглец, как я посмотрю, — дружелюбно заметил капитан. — Мне такие нравятся. Хочешь ко мне в команду?
— А что за команда, голубчик? Ты мне расскажи, что за команда, а я подумаю.
— Ишь какой хитренький. Сначала всё у меня выведаешь, а потом скажешь, что передумал. Или дождёшься, пока тебя развяжут, а потом и дашь дёру.
— Куда ж тут бежать? Вода кругом…
— Вот именно, вода. Соображаешь. А вы все откуда вообще-то приехали? спросил капитан как бы между прочим.
— Сам я из Земляного города, — покладисто ответил Циркуль. — Остальные из Песочного.
— А где это?
— Ну, там… Выше по реке, за порогами.
— За порогами… Туда нам ходу нет. А то бы наведались в гости. А, приятель?
— Конечно, — согласился Циркуль. — Мы гостям рады.
— Да-а?.. — недоверчиво протянул капитан. — Ну и как там у вас, богато живёте?
— Живём мы небогато, — состорожничал Циркуль. — Так, грибы ищем в лесу, ягоды…
— А кораблик ваш? Тоже в лесу нашли?
— Так это не наш. Нам его в Центре одолжили покататься.
— А где этот ваш Центр?
— Вот здесь примерно, — Циркуль указал пальцем в стену там, где карта уже кончилась.
— Так ведь там и моря-то никакого нет, и реки… — заметил капитан. Циркуль стал ему надоедать. — Ты вот что, голубчик, отвечай на вопросы, а не то акулы тебя будут кушать… — Капитан протяжно зевнул. — Да шут-то с ней, с вашей галошей. Всё равно через пять минут её шторм разнесёт.
Циркуль не стал спорить, хотя прекрасно знал, что «Стрекозу» не разнесёт никакой шторм.
— Ты присаживайся, отдыхай пока. Куда плывём, знаешь?
— Куда?
— Ничего, скоро узнаешь, — не внёс ясности капитан. — Работы там много. Будете крутить, копать, долбить… Без выходных.
— А что долбить-то?
— А вот там и узнаешь. Но можно с нами остаться. Гном ты смекалистый, мне такие нужны. Сначала, конечно, будешь на подхвате, но как только в деле себя проявишь, возьмём в команду. Костюмчик тебе подберём… Как, согласен?
Уклоняясь от прямого ответа, Циркуль стал задавать вопросы, пытаясь что-нибудь выведать у капитана. Но тот, в свою очередь, тоже уклонялся от прямых ответов… Так они играли в кошки-мышки до тех пор, пока пирата не сморил сон. Циркуля отвели к другим пленникам и закрыли дверь на засов.
Глава вторая
План захвата «Медузы». — Почти получилось… но слишком поздно
С появлением Циркуля Студент объявил экстренное совещание. Постепенно начал вырисовываться дерзкий план захвата «Медузы». В случае успеха пираты стали бы пленниками, а бывшие пленники — хозяевами на судне.Пока друзья совещались, заработали насосы и лодка пошла на поверхность. Дольше медлить было нельзя. Студент выкрутил лампу, и в отсеке стало темно. Только мутное стекло окошка в двери слабо светилось. После этого Циркуль принялся стучать в дверь и кричать, что ему необходимо срочно поговорить с капитаном.
В окошке появились физиономии Ушана и Профессора.
— Что шумишь! — прикрикнул на Циркуля Ушан. — Сиди тихо, пистон тебе в глотку. Сейчас разберёмся, нужен ты капитану или нет.
— А лампа-то совсем скончалась, — заметил Профессор. — Надо за новой идти.
— Правильно, Профессор, сходи за лампой, — сказал Ушан. — Заодно спроси у капитана, что делать с этим…
— Капитана мне, капитана! — продолжал выкрикивать Циркуль, чтобы про него не забыли.
Вернулся Профессор с новой лампой в руках.
— А «Медуза»-то уже под колпаком, минут через десять будем у причала, произнёс он не совсем понятную фразу. — Капитан велел этого к нему доставить, будет нашему делу обучаться.
— А помнишь, Профессор, как ты сам поначалу перетрусил? — ехидно улыбнулся Ушан. — Плакал, домой просился…
— Ладно, ладно, открывай.
Пираты отодвинули засов и шагнули за дверь, в темноту.
В тот же миг пленники набросили на них верёвки, туго связали по рукам и ногам, и запихали каждому в рот по грязной тряпке.
В кают-компании шумно веселились пираты. Даже отсюда, через железные перегородки, было слышно, как они стучат по столам костяшками домино, бранятся и горланят песни.
Циркуль раскрыл дверь настежь и, прикрывая лицо носовым платком, грубо прокричал:
— А ну расступись! Пленников к капитану!..
Пираты расступились, и в помещении плавно наступила тишина. В этой тишине пленники один за другим, пряча глаза, быстро проследовали мимо замерших в недоумённых позах разбойников.
Пропустив последнего, Циркуль вышел сам, закрыл дверь и закрутил снаружи колесо запора.
В окошечко было видно, как пираты постепенно «отмирают», переглядываются и что-то спрашивают друг у друга. Кто-то дёрнул за ручку двери.
А через несколько секунд всё затряслась под ударами.
Тем временем капитан Чёрная Борода проснулся и, приготовляясь к высадке, пил какао из большой железной кружки. Он окунал в какао печенье и с громким чавканьем поглощал один за другим ромбики квадратики и кружочки. Его борода, диван и пол вокруг были в крошках.
Внезапно на пороге появился Циркуль.
— А, это ты, голубчик, — прочавкал капитан. — Надумал, значит…
Но тут пленный повёл себя странно. Он молча подошёл к дивану, снял со стены карту и свернул её в рулон.
Дверь захлопнулась, и заскрипел засов.
— А где… — Капитан хотел сказать: «А где Ушан и Профессор», но поперхнулся печеньем и надрывно закашлялся, расплескав какао на собственные штаны.
В это время лодка начала содрогаться от громовых ударов. Это пираты схватили один из столов и дружно, по команде, таранили им дверь.
В рубке у штурвала никого не было. Через открытый люк сверху бил яркий свет и виднелся кружок голубого неба. Только тут беглецы заметили, что лодка стоит на месте.
В отверстии показалась чья-то голова, и в лодку начали спускаться рослые гномы в чёрных плащах. Крепкими, как клещи, холодными руками они схватили беглецов и связали их одним тонким, но очень прочным шнуром. Так крепко, что было больно даже пошевелиться.
Потом их выволокли на деревянный причал и выстроили в цепочку по одному.
Направо и налево простирался поросший пальмами песчаный берег. Огромная, расположенная в центре острова гора, как сразу определил Студент, была потухшим вулканом.
Глава третья
Камнедробилка. — Появление господина директора. Специалистам — особые условия
Высокие гномы в чёрных плащах связали пленников в одну цепочку и повели вглубь острова. За ними следом понуро плелись выбравшиеся из лодки разбойники вместе со своим капитаном.Странные гномы, которых пираты называли почему-то цириками, не позволяли бить пленных (как переходящих уже в чужую собственность), и пираты начали ссориться между собой, обвиняя друг друга в бестолковости и нерасторопности.
Сначала всем без разбору досталось от капитана. Рассыпаясь витиеватыми проклятиями, он прошёлся по команде дубинкой и только после этого немного угомонился.
Потом все вдруг сообразили, что виноваты сторожившие пленников Ушан и Профессор, которые сейчас шли позади и помалкивали. Все набросились на эту парочку, и тогда уже капитану пришлось прикрикнуть, чтобы не очень, а то в команде и без того уже сплошь некондиционные инвалиды.
Вереница проследовала к каменистому, поросшему колючими кустарниками основанию горы и, поднявшись по извилистой тропе, остановилась на небольшой горизонтальной площадке.
Тут пленникам открылась картина, от которой у них разом перехватило дыхание.
В огромном котловане работали гномы. Кирками и лопатами они долбили каменистую породу, грузили и толкали перед собой тачки. Вид у работников был усталый и измученный, одежда на многих висела лохмотьями. Некоторые носили высокие колпаки, по которым можно было догадаться, что это похищенные жители Каменного города. Но самое поразительное было в центре: шестеро гномов, держась за брёвна, крутили похожее на карусель деревянное колесо. Это были Бантик, Скрипка, Немой, Зануда, Растеряшка и Сахарок! Бедный Сахарок совсем выдохся, пот катился с него градом, и его клетчатый костюм промок до нитки. Он буквально повис на своём бревне и из последних сил перебирал ногами.
— Эй!.. А-а!.. Братцы!!! — закричали пленники с «Медузы» и рванулись к кромке котлована.
Но стражники в чёрных плащах так стянули верёвки, что друзья закричали уже от боли.
Однако Скрипка, обладавший чрезвычайно тонким слухом, что-то такое услышал и поднял голову. Разглядев наверху друзей, он тоже вскрикнул, и тогда остальные подняли головы.
Колесо остановилось, перестали работать и другие гномы.
В тот же миг откуда-то сверху прогрохотал и разнёсся эхом монотонный металлический голос:
— Внимание! Через десять секунд первый предупредительный разряд! Через десять секунд первый предупредительный разряд!
Гномы с кирками и лопатами поспешно принялись за работу. Но стоявшие у колеса продолжали кричать и размахивать руками. Вдруг что-то несколько раз вжикнуло в воздухе, и они рухнули на землю, корчась от боли, точно их пронзили невидимые молнии…
Кое-как оправившись, бедняги схватились за свои брёвна, и колесо опять заскрежетало и затрещало под их усилиями. На манер простейшей кофемолки, оно дробило камни, которые подвозили на тачках другие пленники.
Студент поднял голову и увидел на склоне горы медленно вращающийся стеклянный шар. Это он следил за работой в котловане и посылал болевые импульсы в непослушных гномов.
Сцена свидания друзей пришлась пиратам по душе.
— Ха-ха-ха! Гы-гы-гы! — хрипел капитан. — Ещё не встали на довольствие, а уже барахтаются. Эй, цирики! Надавайте им по шея_м, чего стоите!
Но стражники, не слушая капитана, дёрнули за верёвку, и процессия двинулась дальше.
Миновав несколько извилистых участков пути в зарослях бамбука, путники остановились перед металлической дверью, которая закрывала вход в пещеру.
Один из стражников набрал код, и металлическая плита бесшумно утонула в толще скалы. Пираты и пленники проследовали внутрь и остановились в центре просторного помещения, которое пираты называли между собой отстойником. Все замолкли, кого-то или чего-то ожидая. Так, в полной тишине, прошло несколько минут.
Но вот на маленьком балкончике появился гном в тёмных солнцезащитных очках, лысый, в блестящем, как рыбья чешуя, «концертном» костюме. Его сопровождал чрезвычайно подвижный, суетливый и беспрестанно гримасничающий субъект в коротеньких штанишках на лямках и жёлтом пионерском галстуке.
— На товар я уже посмотрел, — сухо и деловито заговорил гном. — Сколько хотите за всех сразу?
— Я так думаю, директор, что за восемь крепких и здоровых гномов с вас причитается не меньше десяти золотых, — не очень уверенно сказал капитан.
— За восемь беглых и строптивых гномов, — поправил его тот, которого называли директором. — И не пытайтесь от меня что-либо скрыть.
— Да! Да! Не пытайтесь! — неожиданно крикнул субъект в галстуке плаксивым голосом. Но на него почему-то никто не обратил внимания.
От слов директора лицо капитана сделалось ещё более кислым.
— Нет, директор, вы не думайте, — начал он занудно торговаться. — Они гномы смирные. Это мои ребята, Ушан да Профессор, маху дали…
Субъект проворно спрыгнул с балкона и начал суетиться между пленниками, с видом знатока пытаясь их осматривать, обнюхивать и даже заглядывать им в рот. «Ничего особенного, — бормотал он, не прекращая гримасничать, — ровным счётом ничего особенного…»
— Мне нет дела до уровня дисциплины на вашем судне, — отчеканил директор. — Мне нужен хороший товар. Работы ещё на четырнадцать унций, а работники шевелятся как сонные мухи. Дайте мне чистых камней. Дайте, удивите, обрадуйте меня неслыханным уловом.
— Сегодня ничего нет, директор, — опустил голову капитан. — В эти дни сильно не подфартило.
— А капитан-то у нас — не фартовый!!! — завопил субъект.
— В эти дни… как и во многие другие. Шестой, выдай капитану пять золотых, — приказал директор, давая понять пиратам, что с ними разговор закончен.
Субъект, которого директор называл «Шестым», подбросил вверх золотые монеты и радостно закричал: «На драку-собаку! На драку-собаку!..» Монеты зазвенели на каменном полу, и провинившиеся Ушан с Профессором наперегонки бросились их подбирать. Взяв деньги, они смиренно вручили их капитану.
Негромко загалдев, пираты убрались восвояси.
— Теперь с вами, — директор обратился к пленникам. — Полагаю, в общих чертах вы уже ознакомились с характером работ. Однако карьер — это не всё, что у нас есть. Возможно, среди вас есть грамотный инженер, ему повезёт, и он попадёт на нашу фабрику. Тогда он наденет чистый белый халат… А кому-то повезёт ещё больше — и он будет работать в области искусства, творить согласно своему прямому призванию…
— А с чего вы решили, что мы будем для вас работать? — храбро выступив вперёд, сказал Студент. — И вообще, кто ты такой?!
Вслед за ним, подняв головы, шагнули вперёд остальные пленники.
— Как это благородно, как это трогательно!.. — восторженно вскричал «Шестой», из глаз у него брызнули слёзы. Утеревшись носовым платком, он стал обмахиваться, будто ему стало дурно от избытка чувств.
— Конечно, конечно, — криво усмехнулся директор. — Не далее как вчера некий известный вам художник и некий известный вам музыкант тоже отказались служить мне согласно своему призванию. Кажется, вы их уже видели. Они работают на камнедробилке, которую здесь называют чёртовым колесом. Не сомневаюсь, что уже завтра один из них захочет писать с меня портрет, а другой — услаждать мой слух игрой на флейте.