Карлов Борис. Карлуша на Острове Голубой звезды

   Солнце наконец показалось из-за деревьев, всё вокруг засветилось и заиграло яркими красками. На мокрых листьях и травинках вспыхнули миллионы искр крошечных блестящих росинок. Туман рассеялся, прозрачный воздух открыл взорам гномов великолепную панораму совсем не страшного острова, глубокой чаши котлована с торчащей из него ракетой и разбросанных по воде до горизонта четырёх ракет, прибывших из Центральной директории.

Глава пятнадцатая

Академик Ярило видит остров. — «Дурной глаз» находит свою жертву

   В седьмом часу утра поднявшийся с постели академик Ярило выглянул в иллюминатор ракеты. После бессонной ночи он уже успел выпить большую чашку кофе, но нисколько от этого не взбодрился, а настроение стало ещё хуже. И тут перед ним за стеклом возник сверкающий в солнечных лучах гигантский массив конусообразного вулканического острова, покрытого густым лесом и обрамлённого отвесными скалами и песчаными пляжами.
   В эти мгновения Прим Бамбас снял защиту, окружающую «Волчок», а вместе с ней и оптическую сферу, окружающую остров. Зайдя внутрь круга, он тут же незамедлительно восстановил защитные оболочки.
   Ярило прижался лбом к иллюминатору, потом отпрянул, протёр глаза и снова уставился на море.
   Нет, теперь всё было по-прежнему: морская гладь до самого горизонта и весело кружащие в поисках мелкой рыбешки чайки.
   Ярило застонал, смочил холодной водой полотенце, обмотал им голову и снова улёгся в койку.
   Прим Бамбас поднялся на борт «Волчка» и подошёл к доктору Глюку, сидящему у постели спящего Курносика. Держа руку на пульсе больного, Глюк внимательно вглядывался ему в лицо, дожидаясь, когда тот откроет глаза.
   Для порядка адмирал начал брезгливо шарить в карманах блестящего «концертного» пиджака неудавшегося диктатора. Среди незначительных мелочей его внимание привлекло кольцо с массивным камнем, в котором адмирал без труда узнал стеклянный глаз, используемый обычно в робототехнике. Повертев кольцо так и сяк, Прим Бамбас заметил, что камень при легком нажиме поворачивается в оправе вокруг собственной оси.
   Не успел он сделать полный оборот, как Курносик застонал и открыл глаза. Он увидел перед собой доктора в белом халате и как будто успокоился. Но заметив, что Прим Бамбас держит в руках его кольцо, испуганно замахал руками:
   — Не надо, не надо, бросьте!..
   Но было уже поздно: адмирал повернул глаз вокруг оси. Курносик вскрикнул, выгнулся дугой и обессилено распластался на кровати.
   Случилось то, чего директор никак не мог предвидеть: его собственное кольцо «Дурной глаз», предназначенное для подчинения своей воле Адмирала Бамбаса, выстрелило в него самого.
   В кратере появились Студент и Огонёк, и адмирал снова снял защиту, чтобы пропустить их на «Волчок».
   Студент тут же размонтировал кольцо и разобрался в его устройстве. Под воздействием слабого электрического тока оно излучало мощный направленный импульс, способный напугать до обморока и сделать легко внушаемым любого нормального гнома.
   — Боюсь, что вы недооценивали способности вашего инженера-директора, обратилась Клюковка к Прим Бамбасу. — Скорее всего, большой алмазный шар также «жалит» не ультразвуком, а куда более опасным энергетическим хоботком.
   — Нужно как можно быстрее уничтожить большой шар! — нахмурился Студент. — Чтобы никто и никогда не смог им воспользоваться по злому умыслу или по случайности.
   — Погодите с шаром! — взмолился Прим Бамбас. — Шар потом, помогите найти динамик!..
   — Хорошо, хорошо, — согласился Студент. — Сейчас же объявлю общий сбор. Только сначала отключите защитные сферы; я свяжусь наконец с нашими спасателями.
   Прим Бамбас отключил защиту, и для тех, кто находился в море, остров наконец-то явился во всём своём великолепии.

Глава шестнадцатая

Общий сбор. — Прим Бамбас ёрзает от нетерпения, сидя на том, что все так долго ищут

   На стоянке в гроте собрались почти все, за исключением Курносика и Глюка, а также Взломщика, Шестерёнки, Торопыги и Циркуля, которые спешно ремонтировали «Стрекозу».
   Студент залез на ящик и попросил тишины. Он представил собравшимся адмирала Бамбаса, а затем обрисовал сложившуюся ситуацию.
   — А что это такое? На что он похож? — послышались голоса из толпы.
   — Понимаете, это такая кругленькая пластинка из металла… — начал объяснять Студент.
   И тут ему уже не в первый раз показалось, что эту пластинку он совершенно точно где-то видел. Но когда и где?.. Справившись с замешательством, он закончил:
   — …Блестящая, величиной приблизительно с ладонь.
   — В квадратной пластмассовой коробочке, — уточнил адмирал Прим Бамбас.
   Студент посмотрел на него растерянно. Он вот-вот был готов вспомнить… Но тут с места поднялась Огонёк и повернулась к сидящим со скучающим видом пиратам.
   — Это вас называют Костылём? — требовательно обратилась она к Костылю.
   — Ну а хоть бы и так?.. — нехотя покосился тот. — Я вас не знаю, поищите себе другого кавалера.
   Пираты довольно осклабились.
   — Никакой вы не кавалер! Вы отпетый негодяй и ничтожество. И вам ещё придётся ответить за причиненное гномам зло — вам и всей вашей трусливой шайке!
   — Ладно, ладно, проваливай, — огрызнулся Костыль. — Нечего здесь без толку болтать.
   — Они вот с этим, — указала Огонёк на Носа, который немедленно состроил ей рожу и отвернулся, — они вот с этим знают, где находится динамик! Я это сама слышала, и Циркуль тоже может подтвердить!
   Стало тихо. Все ждали.
   — Очень нужен мне ваш динамик, тьфу! — сдался-таки Костыль, мысленно рассудив, что полное запирательство не принесет ему выгоды. — Нужен он мне, как грязь под ногтями… Правда, я видел его в одном месте, не скрою. Но только там его уже нет. Спросите лучше вон у этих… — он презрительно кивнул в сторону Карлуши и Чека.
   Все обратили взоры к этим двум героям, и Карлуша поднялся с места. До этого он нарочно выжидал, помалкивая и не высовываясь. Но теперь, оказавшись в центре внимания, он неожиданно смутился и вместо того, чтобы громко произнести заготовленную эффектную фразу: «Да я знаю, где находится главный динамик!» — вместо этого он застеснялся.
   — Ну, что ты молчишь? — окликнул его Студент, а Прим Бамбас нетерпеливо заёрзал. — Говори, если знаешь что-нибудь. Ты говорить можешь?
   — Могу, — угрюмо подтвердил Карлуша. — Только вы сперва пообещайте, что оставите нам «Бобика» и «Трезора».
   Это условие он тоже заготовил заранее.
   — Ладно, ладно, — нетерпеливо согласился Студент. — Обещаем, обещаем, говори быстрее.
   Карлуша снова поднял глаза и произнёс:
   — Вы на нём сидите.
   — Что?! — закричали Студент и Прим Бамбас, подскочив разом, как с горячей плиты, с покрытого брезентом ящика, на котором все это время сидели.
   Под сдёрнутым в одно мгновение брезентом оказался металлический контейнер — тот самый, который путешественники нашли в заброшенной деревне.
   Прим Бамбас нетерпеливо откинул крышку и торжествующе извлек из него пластмассовую коробочку. Он приоткрыл её, жадно впился глазами в её содержимое и снова быстро захлопнул, как бы опасаясь, что драгоценная пластинка вдруг опять упорхнёт куда-нибудь у него из-под носа…
   — Она! — провозгласил Прим Бамбас, задыхаясь от радости. — Она!.. Она!..
   Под всеобщие аплодисменты он поднял коробочку над головой, потом прижал к сердцу, потом снова поднял над головой, потом снова прижал…
   Студент наконец-то вспомнил, где он видел динамик. Сегодня утром Взломщик показывал ему содержимое найденного контейнера. Коробочку он даже повертел в руках, но бросил обратно, не обратив на неё внимания.
   «Какое непростительное безразличие!..» — подумал Студент, искренне огорчившись собственному промаху.
   — Ну что же вы, будто не рады? — услышал он рядом, повернулся и увидел Клюковку.
   — Ах, это вы! — обрадовался Студент. — Вот видите, всё складывается к лучшему; теперь уже скоро будем дома.
   — Вы этому рады? Но ведь мы разъедемся и, может быть, больше никогда не увидим друг друга.
   — Не говорите глупости! — испугался Студент. — Мы теперь должны… Мы теперь будем видеться часто! Наука… научные интересы…
   Огонёк улыбнулась и промолчала. Против таких серьёзных аргументов возразить нечего.
   — Ракеты над островом! — раздались под сводами голоса появившихся с моря на катере Перца и Кренделька. — Они над нами! Они уже идут на посадку!
   — Это Ярило! — догадался Студент. — Ах, как нехорошо получилось — мы его даже не встретили!
   — Так не стойте же столбом, — дёрнула Огонёк его за рукав. — И давайте вместе поспешим. Пока он сам не начал вас искать…

Глава семнадцатая

А был ли остров? — Остров есть, но никто не встречает… — …Зато роботы готовы на все услуги

   С рассветом на всех четырёх ракетах, расположившихся вокруг острова, царило замешательство. Проснувшиеся раньше других участники экспедиции видели, как перед ними дважды мелькнул остров. Растерянные очевидцы осторожно расспрашивали остальных, но толку было мало: никто не решился утверждать что-то определённое.
   Только сотрудницы Задира и Липучка не стали ломать комедию и откровенно рассказали друг другу об увиденном. Был это мираж, оптическая иллюзия или какое-нибудь неизученное природное явление, в этом предстояло разобраться.
   И они отправились поговорить с академиком Ярило.
   — Войдите, — произнёс тот нехорошим официальным голосом, услышав стук в дверь.
   Задира и Липучка влетели в каюту и увидели, что Ярило лежит на не застеленной койке в халате и с мокрым полотенцем на голове.
   Тут следует пояснить, что академик видел только первое явление острова (когда Прим Бамбас заходил на «Волчок»), барышни же видели второе (когда на корабль прошли Студент и Огонёк). Между первым и вторым отключением окружавшей остров оптической сферы прошло не менее часа.
   — Там!.. Берег!.. Земля!.. — выпалили барышни, задыхаясь от волнения.
   — Да? — спокойно удивился Ярило бархатным академическим баритоном и, приподняв голову, посмотрел в иллюминатор.
   Разумеется, ничего особенного он там не увидел и, строго посмотрев на своих подчиненных, сделал вопросительное лицо, как бы ожидая объяснений.
   — Мы только что видели землю! — воскликнула Задира.
   — Мы сейчас видели остров! — одновременно с ней выпалила Липучка.
   Ярило молча смотрел на них, испытывая мучительные внутренние колебания.
   — Мы видели!.. Там!.. Сейчас!..
   Ярило снова приподнял голову и посмотрел на иллюминатор, а затем строго и вопросительно — на доценток.
   — Он там был! Минуту назад!..
   — Минуту назад? — переспросил Ярило. Это никак не вязалось с его собственной хронологией.
   — Да, да! Минуту назад он появился и тут же исчез!
   — Тут же исчез… — повторил Ярило. — Да вы в своём ли уме, голубушки?
   Кажется, на этот раз он переборщил, потому что барышни вспыхнули от гнева.
   — Во-первых, не смейте так разговаривать! — топнула ножкой Задира.
   — А во-вторых, извольте встать и одеться! — потребовала Липучка.
   Ярило только теперь сообразил, что лежит в халате перед собственными подчинёнными, да к тому же ещё барышнями. Он поспешно встал, пробормотал «извините» и скрылся в ванной комнате.
   Вскоре он вышел причёсанный и переодетый в свой обычный строгий костюм. Он уже понял: что-то произошло, но теперь ему было стыдно признаться, что он, как и все, не набрался духу сказать о том, что видел.
   — Вы уж меня простите, голубушки, — сказал он со всей искренностью, — я всё ещё неважно себя чувствую.
   — Только это вас и извиняет, — согласились барышни.
   В этот момент из репродукторов, висевших в каждой каюте, послышался взволнованный голос дежурного:
   — Внимание всем! Внимание всем! Командор Студент вышел на связь! Академик Ярило, вы слышите? Командор Студент вышел на связь! Переключаюсь на прямую трансляцию…
   Наконец-то, кажется, приходил конец всем спорам и догадкам — из динамиков послышался отчётливый голос самого Студента:
   — Алло! Алло! Говорит «Стрекоза»! Говорит Студент! Кто меня слышит?
   — Слышу вас, слышу! — закричал в микрофон Ярило. — Где вы? Где вы находитесь? Отвечайте!
   — Мы здесь, на острове, мы вас видим!
   В ту минуту Студент ещё находился на борту «Волчка» и стоял перед изображением на светящемся куполе.
   Ярило повернулся, барышни подбежали к иллюминатору:
   — Где? Где вы? Мы ничего не видим!
   — Сейчас, сейчас!..
   — Где? Я ничего не ви… — тут Ярило осёкся на полуслове, потому что за иллюминатором в мгновение ока раскинулся гигантский массив острова.
   — Ах!! — разом воскликнули Задира и Липучка.
   — Теперь видите? — кричал Студент. — Ну, что же вы молчите?
   — А что… надо видеть?.. — глупо спросил Ярило на всякий случай.
   Не выдержав, барышни оттолкнули его от микрофона и радостно закричали:
   — Видим! Видим! Ура! — Они обнялись, а потом потрясли друг дружке руки. — Мы тоже вас видим! Мы тоже рядом! Господин Студент, вы слышите?
   — Да, да, я рад вас слышать!
   — Это мы, доцентки, Задира и Липучка!
   — Да, да, я вас узнал! Я рад, что вы здесь!
   Эти переговоры продолжались ещё долго, и остров больше никуда не исчезал.
   Бригада телевизионщиков экспедиции немедленно вышла на связь, и в прямой эфир утренних новостей пошёл репортаж с переговорами, а также живая, чёткая картинка появившегося в океане острова. С этой минуты прямая телепередача непрерывно шла через спутник на Большую землю. Все подготовительные работы были прерваны, спущенные на воду плавсредства с научной аппаратурой загружены обратно.
   И вскоре ракеты, плавно оторвавшись от воды, с легким шипением устремились к выросшей будто ниоткуда громаде скал и склонам, покрытым густой зелёной растительностью.
   Парящие в невесомости участники экспедиции сгрудились у лобовых стёкол пилотских кабин. Остров стремительно приближался, и теперь внизу стал просматриваться выдающийся в море деревянный причал; дальше — уводящая в глубь зарослей тропинка; а ещё дальше, вверх по склону, торчащая из котлована верхушка ракеты.
   Ярило сидел в пилотской кабине головной ракеты в кресле второго пилота. Позади него, уцепившись за спинку кресла, парили Задира и Липучка. Студент на связь больше не выходил, а во время первого бестолкового разговора он даже не объяснил, в какой именно части острова он находится и куда им следует приземляться. С появлением в поле зрения ракеты Звёздочкина вопрос отпал сам собой, и Ярило отдал распоряжение о посадке.
   Покатое, воронкообразное дно котлована не представлялось удобным для приземления, поэтому пилоты пристраивали ракеты кто как мог. Ярило единственный приземлился вертикально на ровной площадке перед самым входом в подземную фабрику, остальные же трое положили свои ракеты на бок, прямо на мягкие густые папоротники.
   Выбравшись на твёрдую землю, участники спасательной экспедиции с удивлением обнаружили, что их никто не встречает. Нигде поблизости не оказалось ни Студента, ни его товарищей, ни Звёздочкина с Торопыгой. В котловане было пусто, ракета стояла с погашенными огнями. На тропинке лежал странного вида изуродованный механизм с двумя головами и множеством рук и ног, а возле прохода, ведущего внутрь горы, темнела кучка обгоревшего металла. Земля под слоем золы была ещё тёплой.
   — Что скажете, господа? — обратился академик Ярило к сопровождавшим его учёным коллегам.
   С момента появления острова в иллюминаторах он находился в полнейшем смятении и растерянности, однако внешне старался этого не показывать.
   В ответ на его обращение коллеги только развели руками: они были не меньше растеряны и обескуражены происходящим.
   Доцентки Задира и Липучка предложили обследовать уходящие в глубь горы помещения.
   Миновав цепь запутанных коридоров, цехов и подсобок с валяющимися повсюду в отключке роботами, разведчики оказались в слесарном цеху. Здесь, к своему изумлению, они обнаружили трёх роботов-слесарей, которые увлечённо работали, ремонтируя собственные механизмы, пострадавшие, как мы помним, при взрыве сверхскоростной пилы. Эти работяги не имели ни малейшего понятия о свершившемся несколько часов назад перевороте.
   Увидев перед собой действующих роботов, Ярило и его учёные спутники не на шутку испугались.
   Но и слесари сами тоже струхнули, потому что в одно мгновение поняли следующее: инженер Курносик, сумев-таки обманом пробраться на корабль, бросил всех и один телетранспортировался на Колобок. Сюда же прибыли местные гномы с материка, и теперь всех роботов отправят на переплавку.
   — Не надо на переплавку! — загудели слесари в один голос. — Не надо на переплавку!..
   Ярило от неожиданности сделал шаг назад, наступив на ногу Селёдочке (та не издала ни звука), и воскликнул: «Что?!!»
   Безошибочно угадав в нём главного, старший слесарь сделал шаг навстречу, продолжая канючить:
   — Вы не думайте, хозяин, у нас замечательные программы… практика, умения и навыки… опыт работы по железу, чугуну, стали, цветным металлам… мгновенные расчёты по нагрузкам и сопротивлению… молекулярные структуры…
   В немом изумлении Ярило сделал протестующий жест рукой, и робот послушно замолчал. Отметив в нём явное отсутствие агрессивности, Ярило решился заговорить:
   — Ну какой же я тебе хозяин?.. Я ученый, теоретик…
   — Это вы правильно говорите, хозяин, — с готовностью поддержал его старший слесарь. — Теория у нас — первое дело! Теорию мы тоже понимаем. Сперва теория, а потом уже зубилом… семь раз отмерь…
   — Да что за ерунду ты несешь? — прервал его Ярило. — Повторяю: никакой я тебе не хозяин. Ты мне лучше скажи, голубчик, не видел ли ты где-нибудь здесь гномов? Ну, таких, как мы…
   — Нет… — почесал под беретом резиновый затылок старший слесарь. Гномов не видели. Мы с гномами не работаем. Железо, сталь, чугун, алюминий, цветные металлы…
   И он опять затянул свою песню.
   — Ну так что же, коллеги, — повернулся Ярило к своим спутникам, вполне успокоенный поведением роботов. — Эти механизмы, как видно, опасности для гномов не представляют. Предлагаю спокойно продолжать осмотр.
   И группа снова двинулась по коридорам вглубь подземной фабрики.
   Ободрённые последним замечанием академика, роботы-слесари тоже увязались за ними, беспрестанно заверяя гномов в своей преданности, послушании и выдающихся профессиональных навыках.
   Попетляв по коридорам, Ярило и его спутники зашли в тупик. Мощная стальная плита преграждала путь в какое-то, по всей видимости, чрезвычайно секретное помещение. О его секретности говорили контрольные датчики, во множестве вмонтированные в пол, стены и потолки. Как только гномы ступили на этот контрольный участок, из динамиков загремело предупреждение:
   «Проход запрещён, проход запрещён, ваши психомолекулярные характеристики не соответствуют утверждённому образцу. Проход запрещён, проход…»
   От этого громкого и неприятного голоса Ярило поморщился: у него всё ещё сильно болела голова. Заметив на его лице недовольство, к нему тотчас подскочил старший слесарь и угодливо заговорил:
   — Хозяин чем-то недоволен? Не прикажет ли хозяин убавить громкость или совсем выключить?
   — Да, пожалуй, совсем, — милостиво согласился Ярило.
   Слесари выхватили из карманов отвёртки, что-то где-то быстро подкрутили, и голос смолк.
   — Никаких проблем, хозяин, — задребезжал старший. — Ещё какие-нибудь пожелания?..
   — Помолчи, пожалуйста, — попросил Ярило. Ему показалось, что из-за стальной плиты доносится слабый шум.
   Все затихли, и в наступившей тишине стала явственно слышна приглушенная возня на той стороне.
   — Так вот они где! — воскликнул Ярило взволнованно. — Их заперли! Они там могут погибнуть, задохнуться! Ну что же вы, быстрее открывайте, ломайте!..
   Мастера торопливо разложили имевшиеся при них инструменты и принялись за работу. Они что-то развинчивали, что-то подпиливали, где-то перекусывали или спаивали провода.
   Через несколько минут пол, потолок и стены контрольного участка коридора стали похожими на сыр. Старший слесарь разобрал кодовый замок, что-то в нём подпилил, законтачил, и… тяжёлая стальная плита с негромким скрипом начала плавно заезжать в глубь стены.

Глава восемнадцатая

О вреде точного выполнения инструкций. — Студент совершает поступок. — Почему шар не выстрелил?

   На пороге стояли два хрупких робота-электронщика в белых халатах и круглых очках с выпуклыми линзами. За ними, в центре зала, возвышалось ослепительно сверкающее гигантское алмазное яйцо. Над ним раскачивался и искрил оборванный электрический кабель. С пола, стен и потолка лаборатории стекала вода, повсюду были разбросаны обломки мебели и инструментов.
   А произошло следующее. Когда через единственное не заколоченное вентиляционное окно в лабораторию начал поступать пар, «Двадцать второй» и «Двадцать третий» — так назывались роботы-электронщики — стали паниковать и громоздить одну глупость за другой.
   Сначала они наспех соорудили огромный конденсатор, почти до потолка, но и он не успевал перегонять в воду весь бьющий из окошка пар. Воды и без конденсатора достаточно струилась по холодным стенам, заливая и приводя в негодность электронное оборудование.
   Затем они собрали чрезвычайно сильную холодильную установку, понизили температуру воздуха до минус семидесяти градусов, и всё вокруг заледенело. Пар хлестал из окна, но вода тут же замерзала, не успевая уходить в сточное отверстие. Слой снега и льда рос с угрожающей быстротой, роботы начали вмерзать в него с головой.
   Но тут в электрической сети произошло размыкание, и холодильная установка отключилась.
   К этому времени прекратилось и поступление пара. Лёд быстро растаял, и вода с журчанием ушла в сточное отверстие.
   Подмокшие и окончательно переставшие что-либо соображать «Двадцать второй» и «Двадцать третий» начали в панике ломать входную бронированную дверь всем, что подворачивалось под руки. Они буйствовали до тех пор, пока роботы-слесари не открыли дверь снаружи. Успев только увидеть за порогом незнакомых гномов, электронщики упали навзничь и навсегда вышли из строя.
   Вся эта нелепая кутерьма случилась из-за того, что, согласно имевшейся в памяти роботов инструкции, один из многочисленных подпунктов запрещал перекрывать вентиляционные окна.
   Ярило услышал позади шаги, обернулся и увидел Студента и Клюковку-Огонёк.
   — Рад вас видеть, коллеги! Простите, что не встретили… чрезвычайные обстоятельства… — Студент торопливо пожал руки всем сопровождавшим академика Ярилу учёным гномам, включая улыбавшихся Задиру и Липучку.
   Огонёк остановилась поодаль и сдержанно кивнула всем сразу.
   — Я тоже рад вас видеть целым и невредимым, — искренне признался академик Ярило. — Но где все остальные? С ними всё в порядке?
   — Да, да, всё в порядке, конечно.
   — А где же ваше знаменитое судно? Мы его нигде не заметили. Да и сам остров… довольно странно…
   — «Стрекоза» уже сегодня будет на плаву. Вы её не заметили из-за отвесных скал в западной части. Что же касается острова…
   — Смотрите! — воскликнул кто-то взволнованно, и все повернулись в сторону лаборатории.
   Алмазное яйцо гудело и медленно поворачивалось. Тупой конец поднимался в сторону гномов, центр тяжести плавно перемещался на среднюю часть продольной оси. Металлические опоры заскрипели.
   Внутри шара появилось слабое фиолетовое свечение, он стал похожим на огромный хищный глаз…
   — Ложись! — закричал Студент. — Сейчас вдарит!!
   Он стремглав бросился к Клюковке, повалил её на пол и накрыл своим телом. Все другие гномы тоже попадали, ожидая чего-то ужасного. Но прошла секунда, другая, третья… и ничего не случилось. Ещё через несколько мгновений внутри шара что-то заискрило, затрещало, фиолетовое свечение погасло, и стало тихо.
   Один за другим гномы стали подниматься на ноги. Последним, ощущая неловкость и даже стыд, поднялся Студент.
   — Не смущайтесь, — сказала ему Огонёк. — Вы совершили самоотверженный поступок. Этот шар, — повысила она голос, обращаясь ко всем присутствующим, — этот алмазный шар способен излучать биологические импульсы. Его построили здесь для того, чтобы вывести на орбиту одной из населенных гномами планет и держать их в повиновении. Если бы шар выстрелил в нашу сторону с такого близкого расстояния… от нас бы мокрого места не осталось.
   — Отчего же он не сработал по-настоящему? — недоумевал Студент.
   — Думаю, причина в нас самих, — сказала Огонёк. — Во всех нас, здесь собравшихся.
   Студент поднял указательный палец: он догадался.
   — Дело в том, — продолжала Огонёк, — что шар вбирает в себя, как бы вытягивая из гномов, всё плохое — мысли, чувства… Эту энергию он накапливает, а затем выбрасывает одним направленным импульсом. Понимаете?
   Все уже ухватили главное, но всё таки…
   — Дело в том, — Огонёк повысила голос, — что никто из нас в эти минуты не таил в себе ничего плохого!
   — Погодите, погодите, — начал догадываться академик Ярило. — Вы имеете в виду, коллега, что шар, не получив необходимой отрицательной подпитки, выстрелил вхолостую?
   — И тем самым вывел из строя всю свою тонко организованную систему.
   — Но ведь что-то должно было послужить сигналом? Хотя бы какая-нибудь маленькая обида или досада одного из нас…