Карпущенко Сергей. Рыцарь с железным клювом

   - Конечно, видел, - ничуть не сомневаясь, соврал Володя.
   Они вышли из зала Боттичелли, и Дима сразу стал рассеян и поспешен. Володя заметил, что его гид устал, сник, точно выговорился весь, отдав всю свою энергию на прежние залы, и ему нечего больше рассказать. Через некоторое время, откровенно зевнув, Дима просто предложил:
   - Слушай, а пошли-ка отсюда, с этого "кладбища" на свежий воздух! Так курить охота, просто жуть!
   И Володе понравилась прямота неломающегося Димы. А что? Есть настроение - хожу и смотрю, а пропало - чего притворяться! Весь Эрмитаж зараз не обойдешь!
   ГЛАВА 4
   ХОЧЕШЬ К ИВАНУ ПЕТРОВИЧУ В ГОСТИ?
   Володя был доволен, страшно доволен! Такой интересной экскурсии не устраивала для Володи даже мама, знавшая и любившая Эрмитаж. Мальчик смотрел на своего старшего товарища буквально с восторгом, восхищался им, когда тот в гардеробе дал работнице вешалки на чай и отказался от благодарностей, глядя на то, как одевался мужчина, небрежно заматывая вокруг шеи свой коралловый шарф, с небрежным изяществом надевая на голову "Шерлока Холмса". Все в этом молодом красавце - а Дима был по-настоящему красив, и хромота, виновником которой был Володя, придавала ему пущую элегантность - мальчику хотелось копировать, делать своим.
   Они уселись в том же скверике, у фонтана, и Дима долго молчал, покуривая сигаретку, потом неожиданно сказал:
   - Я, признаться, не помню, чтобы из Эрмитажа когда-нибудь похищалась картина. Может быть, ты помнишь?
   Сердце Володи тревожно забилось, но он ответил не дрогнувшим голосом:
   - И я ничего не слышал о таком...
   И снова молчание. И опять заговорил Дима, но чужим, ледяным голосом:
   - Знаешь, есть люди, которые хотели бы стать обладателями одной эрмитажной картиночки. Такая, знаешь, оригинальная прихоть. Втемяшится же порой в голову - не выбьешь...
   И опять замолчал. Молчал и Володя.
   - И тем, кто помог бы им в этом, люди эти заплатили бы по-королевски...
   Володя все сразу понял, и больше не было сил молчать, поэтому, еле шевеля сухими губами, он заговорил:
   - Конечно, ты меня для того и позвал, я же сразу догадался! Хочешь, чтобы я в Эрмитаж полез картину красть? Ну так поищи другого дурака или сам пойди! Ты парень ловкий, с шестого этажа на веревке спустишься, вот и прогуляйся! А меня на это дело подставлять не надо!
   Володя, говоривший все быстрее, все уверенней, сказав последнее слово, поднялся и зашагал прочь, но его остановил не то чтобы окрик, а просто зов, и не интонация его, а, скорее, содержание:
   - Матери своей лишишься! Остановись!
   И Володя на самом деле встал как вкопанный, точно его ступни надежно приклеились к земле. А потом тяжело, неуклюже повернулся и побрел к Диме, смотревшему на мальчика с полуулыбкой уверенного в своей власти чародея, а ещё с сожалением: "Зачем дергаться, дескать? Все равно далеко не уйдешь".
   Когда Володя, стараясь не смотреть на Диму, сел возле него, тот миролюбиво начал:
   - Ну для чего все эти сцены? Неужели ты не понимаешь, не чувствуешь, что нас с тобой связала высшая сила и никуда ты от меня не уйдешь. Мы с тобой из одного горна, из одного тигелька - точно пули одного калибра. Только ты ещё по молодости себя плохо знаешь, но... узнаешь.
   Дима помолчал, давая Володе возможность переварить эти веские, многозначительные фразы, и продолжил ещё более дружеским, располагающим к себе тоном:
   - Дорогой мой, я совершенно не хочу прибегать к угрозам - это грубо и не годится для друзей, для равных, хоть у меня и есть повод сердиться на тебя. Моя хромота тому доказательством... Ну да хватит кругами ходить говорю с тобой прямо и открыто. Слушай... - И Володя весь точно сжался, как пружина, ожидая услышать приговор своей порядочности. - Так вот, я от тебя жду помощи, потому что мне страшно понадобился один... экспонат, хранящийся в Эрмитаже. Если ты исполнишь все, как надо, то ты получишь десять тысяч американских долларов. - И тут хладнокровие будто покинуло Диму, и он, повернувшись к Володе, с каким-то болезненным восторгом в лице, взахлеб, воскликнул: - Да ты знаешь, какое это богатство? Это же полтора миллиона.
   Эта цифра на самом деле заставила Володино сердце забиться так быстро, что тут же вспотели руки и запылали щеки, хотя на улице было прохладно и лежал снег. А Дима продолжал, и каждый его довод достигал цели, словно душа Володи и не пряталась где-то в глубине тела мальчика, а сидела рядом с ним, и можно было мять и кромсать её, мастеря из неё что-то свое, чужое для Володи и уродливое:
   - Теперь дальше... Получив свои полтора миллиона, или валютой, как вам заблагорассудится, ты тут же передашь их своему несчастному папочке. И будь уверен, твоя дорогая мамочка вернется домой буквально через пару дней и жизнь в вашей скромной квартирке потечет, как прежде, - с тихими и нехитрыми житейскими радостями. Твой сыновний долг будет исполнен. Разве ради этого не стоит потрудиться?
   Да, Володю откровенно покупали, и мальчик понимал, что выполнение "сыновьего долга", на которое напирал Дима, было всего лишь стремлением хоть чуточку оправдать всю грубость сделки. Но ведь Володю покупали за очень хорошие деньги, и эти "баксы" на самом деле могли помочь и ему, и папе, и, действительно, уже одно то, что мама возвратится, а папа перестанет пить, заставило мальчика помедлить со вторичным отказом.
   - А что нужно будет... вынести из Эрмитажа? - спросил он, хотя это и не являлось для Володи очень важным.
   - А ты не догадался?! - насмешливо спросил Дима. - А "Святого Иеронима" и вынесем. Для кого вынесем - пусть эта проблема тебя не тревожит. Для того, кто очень хорошо заплатит. И совесть твоя, заметь, чистой останется. Во-первых, на месте оригинала останется копия, отличнейшая копия, а, во-вторых, картина попадет в руки настоящих знатоков искусства, тех самых стоящих людей, которые и управляют миром. Ты разве не знаешь, сколько шедевров за время большевистской власти переехало "туда"?
   - Так, - согласился Володя, потому что в словах Димы логика была, хоть и какая-то иезуитская, недобрая.
   - Ну а раз ты со мной согласен, то, думаю, упрашивать тебя мне больше не нужно. И так немало уж красноречия потратил. И помни - полтора миллиона заработать не всякий сможет. А ты, считай, имеешь их в своем кармане.
   И Володя, не думая больше ни о чем, не затрудняя свою совесть напрасными копаниями в себе, решительно кивнул:
   - Да, хорошо. Я помогу тебе, - и увидел, как расползлись в улыбке красивые губы Димы и он стал похожим на черта со старинной немецкой гравюры, которую видел Володя в книге о демонах, оставленную мамой дома. Отчего-то мальчик частенько рассматривал эту книгу.
   Договор был подписан...
   ГЛАВА 5
   ОТЛИЧНЫЕ КРОССОВКИ, ГИМНАСТИЧЕСКИЕ БРУСЬЯ И ШИРОКАЯ ЛЕГКАЯ КУРТКА
   То ли Дима куда-то торопился в тот день, то ли хотел дать Володе возможность успокоиться, потому что видел, как возбужден его юный друг, но во всяком случае они расстались, договорившись встретиться в понедельник в метро, на Невском. И Дима удивил Володю просьбой - нужно было принести все, что нужно для занятий в спортивном зале, а также полотенце, мыло и мочалку.
   Не стоит даже говорить о том, что пережил Володя за сутки, отделявшие его от встречи с Димой. "И почему в спортивном зале? - недоумевал Володя. Может, он хочет научить меня спускаться по веревке с крыши на этаж? Или обучит приемам каратэ на случай встречи с милицией? Ну почему он сразу не объяснил мне, почему?"
   Но кроме размышлений по поводу странного места встречи, в сознание Володи тонкой струйкой, как сквозняк из щелочки, проникали такие мысли: "Неужели я согласился стать вором? Так легко согласился! Меня купили, правда за очень дорогую цену, но все-таки купили!"
   Когда Володя увидел Диму в вестибюле метро, на нем не было уже джентльменского пальто и кепи - нарядная спортивная куртка и джинсы украшали теперь стройную фигуру Володиного друга, а в руке - большая спортивная сумка.
   Дима поздоровался приветливо, но тут же с серьезным видом взял Володин мешок со спортивной амуницией и, хотя мальчику это не очень понравилось, пошуровал в нем, рассматривая вещи. Потом презрительно сморщился:
   - Вот это: и штаны, и футболку, и кеды - мы выбросим на помойку, потому что идти с тобой вместе в мой спортивный зал просто стыдно. Найдем получше, поприличней, а это...
   И Дима глазами стал искать место, намереваясь тотчас же исполнить свое решение. Его взгляд наткнулся на нищенку, стоявшую у стены с протянутой рукой.
   - Ага! - радостно воскликнул Дима. - Имеем прекрасный случай выказать свое милосердие и прекраснодушие!
   Он подошел к нищенке, вынул из Володиного мешка все его спортивное снаряжение и протянул одежду женщине:
   - Берите, бабушка! Сей отрок жалует вам со своего плеча одежку! Не взыщите, что мало, может, червонца два и выручите!
   - Ох, спасибо милые! - зашамкала женщина. - Бог вас наградит!
   Но Дима отчего-то внезапно нахмурился и строго заявил:
   - Не надо нам Бога! Мы и без его помощи себя наградить сумеем! Поняла?
   Бабка даже опешила, испугавшись холодного тона своего "благодетеля".
   - Ну, как знаете... - растерянно пролепетала она, пряча вещи в свою сумку, а Дима уже тянул Володю прочь из вестибюля метро.
   Мальчику не очень-то понравилось, как обошлись с его спортивной формой: и трико, и кеды покупал ему отец, и Володе даже нравилось заниматься в них на уроках физкультуры. Теперь же оказывалось, что они годны лишь для того, чтобы быть брошенными или отданными в виде милостыни. Но Володя решил, скрепив сердце: все это нужно для успешного окончания дела.
   Дима, чему-то посмеиваясь, повел Володю по Невскому, потом они свернули на одну из соседних улочек, и предводитель толкнул дверь какого-то частного магазинчика. Он тут же заявил хозяйке-продавщице, указав на Володю, что этого-де мальчугана нужно срочно принарядить в спортивный прикид самого лучшего качества. Продавщица, видно, сразу же смекнула, что имеет дело с настоящим покупателем, и перед Володей перво-наперво выставила три пары суперкроссовок: "Найки", "Пуму" и какие-то тайваньские, с хитрым названием. Володя, которого Дима сильно ткнул в бок, понял, что от него требуется, и тотчас выбрал, вначале примерив, высокие белые "Найки", удобные и легкие.
   Потом ему пришлось в закутке магазина натягивать один за другим три спортивных костюма. Один оказался сильно велик, и Володя был похож в нем на клоуна. Второй не понравился Диме, потому что был слишком ярок - малинового цвета. Зато третий, темно-зеленый фирмы "Адидас", удовлетворил как "мальчугана", так и его наставника, и Дима приказал Володе не снимать его, а также надеть и новые кроссовки.
   - А теперь, мамочка, - обратился Дима к хозяйке магазина, - вы нам куртень получше подыщите. Не слишком длинную, но и не короткую, не узкую, но и не широкую. А, пожалуй, пошире давайте - мальчуган тяжелой атлетикой заниматься хочет, так у него скоро мышцы некуда прятать будет.
   - Поняла, поняла! - упорхнула в свои закрома улыбающаяся хозяйка, довольная тем, как идет продажа, и очарованная симпатягой-покупателем.
   Скоро появились и куртки. Дима отнесся к ним ещё более придирчиво, чем к прочим шмоткам: и то было не так, и это. Но покуда Дима заставлял продавщицу таскать ему все новый товар, Володя начал смекать, что его приятель отбирает вещь не из соображений щегольства, но желает одеть своего подручного в будущем предприятии в костюм, соответствующий возложенному на него трудному и опасному поручению.
   Но наконец и куртка была подобрана - удобная, но не теплая, просторная и шикарная по покрою, но не броская цветом - серо-стальная.
   - Сколько с меня? - бросил Дима продавщице, засовывая руку в нагрудный карман куртки.
   Хозяйка потыкала своим длинным ногтем в кнопки калькулятора и выдала итог:
   - С вас восемь тысяч триста двадцать. Нет, ошиблась, - тридцать.
   - Здесь девять, - бросил Дима на прилавок несколько новеньких купюр. И оставьте сдачу себе на мороженое с сиропом или без, как хотите. Пойдем, будущая звезда российского спорта.
   Нет, Володя не был поражен Диминым размахом. Теперь ему казалось, что коль их дело стоит миллионов, то какие-то десяток тысяч на подготовку предприятия являются сущими пустяками, обязательными впрочем. Но все эти мысли не мешали Володе, однако, любоваться самим собой. Когда они вышли из магазинчика, мальчику казалось, что все идущие ему навстречу пешеходы восторгаются теми дорогими шикарными вещами, что были на нем. У Володи никогда не было таких нарядов, он даже не смел мечтать о подобном "прикиде", но тогда, прежде, ему бы не пришла на ум мысль, что одежда, которая ещё минуту назад была чужой, теперь становится как бы слита с телом, становится частью тебя, нет, даже больше - заменой многих качеств, обычно людьми одобряемых.
   Поглощенный своими открытиями, наслаждающийся ощущением собственного достоинства, Володя и не заметил, как Дима направил его под арку проезда во двор. Там, над входом в двухэтажную дворовую постройку, висела большая яркая вывеска:
   СПОРТЦЕНТР "АЯКС"
   - Давай, заваливай, надежда русского спорта! - хамовато подтолкнул Володю Дима к дверям. - Поразомнемся с тобой немного. Мне, дружок, нужны соратники здоровые, как спартанцы. И лишенные всяких там общественных комплексов, подобно афинянам. Пошли!
   В раздевалке, куда Дима завел Володю, мальчик рассмотрел сложение своего наставника. О, это был полубог! Никаких гор мышц у Димы, правда, не было - его стройная фигура словно таила силу под гладкой кожей, но стоило Диме сделать любое, пусть даже легкое движение, как отчетливо, рельефно проступали группы мышц, являвшихся словно по чьему-то приказу, чтобы выполнить именно это движение, а потом скрыться, уступая возможность покрасоваться другим мышцам.
   "Да, такой мужик не только с шестого этажа спустился бы, а и с небоскреба без веревки! - с восхищением и завистью рассматривал Диму Володя, покоряясь "предводителю" все полнее и полнее. - А я зачем-то его тогда подсек..." И Володе уже в который раз стало стыдно своего подвига, которым он ещё совсем недавно гордился.
   Зашли в зал, и к Диме тотчас подошел огромный увалень, показавшийся Володе то ли тренером, то ли хозяином спортзаведения "Аякс".
   - Ну, здравствуй, Мишка, дорогой мой корешан! - с восторженной фамильярностью обратился увалень к Диме, и Володя поразился тому, что Диму назвали "Мишкой", но тут же понял: "Так надо". - Что-то долго не захаживал! Смотри, жиром заплывешь, как тюлень!
   - Не заплыву, Аякс! - хмуровато поздоровался с крепышом Дима, а Володя сразу же смекнул: "Мишка и Аякс - это всего лишь клички. Понятно!" - Я тут с другом - Вольдемаром его зовут, - представил Дима "мальчугана". - Он с недельку к тебе походит. Поднакачай его, только не слишком мучай, а то ты, я знаю, человека истерзать горазд - ещё тот палач.
   - А ты как думал! - с мрачной усмешкой палача откликнулся Аякс. Мышцу хотите поиметь, а работать - бабушка! Врете, мышца сама не нарастет!
   Но Дима больше не слушал увальня Аякса, а потащил Володю в конец большого спортзала, уставленного тренажерами и другими снарядами, похожими, как показалось мальчику, на орудия пыток. Под руководством Димы Володя размялся, и ему это было страшно приятно! Володя вообще любил спортивные занятия в школе, а здесь, в дорогом "Аяксе" (он знал, что посещать этот спортзал, шикарный, с музыкой, могут лишь богатые), заниматься было просто восхитительно! И он в отличном костюме, перед началом предприятия, сулившего ему богатство, казался сам себе каким-то крутым мэном-предпринимателем, заглянувшим в "Аякс" после трудового дня на бирже успокоить нервы и размять застоявшиеся мышцы.
   - Ты все делаешь отлично! - заявил Дима после разминки. - Теперь я посмотрю на то, как ты ведешь себя на брусьях. Покажи-ка, что умеешь!
   Володя подошел к брусьям и робко сделал те несколько довольно примитивных упражнений, которым его обучили в школе. Однако, как не были они просты, выкрутасы Володи на брусьях вызвали у Димы настоящий восторг и, похоже, искренний восторг.
   - Да ты просто молоток! - воскликнул "предводитель". - Олимпиец! Я даже не ожидал! - Но он тут же поменял свой восторженный тон на суховато-деловой и негромко заявил: - Но мне-то всех этих фортелей не нужно. А ну-ка, сделай такое упражнение...
   И Дима просто удивил Володю, предложив мальчику выполнить совершенно дурацкую по своей простоте фигуру: тело - параллельно земле, а держится на брусьях в подмышках и на пятках. И все!
   - А ну-ка, полезай! - скомандовал Дима, и Володя тут же повторил фигуру.
   Дима, хмурясь, обошел мальчика со всех сторон, велел убрать живот, сильнее напрячь ноги, не выставлять локти далеко в стороны, а потом спросил:
   - Полчаса в таком положении ты сможешь продержаться?
   - Смогу, наверно, - ответил Володя, которому на самом деле казалось, что ради своего наставника он сумел бы провисеть на брусьях целый день.
   - А сорок минут? - ещё более строго спросил Дима.
   - Попробую, - ответил мальчик, хотя уже почувствовал усталость. - А что, очень надо?
   - Очень, Вова, очень, - ледяным голосом ответил Дима, и Володя догадался - он не шутит. - Ну, пока слезай...
   Ничего не объяснял, да и вообще не обращаясь к брусьям, Дима увел Володю к тренажерам, и они с удовольствием прозанимались на снарядах почти целый час. Когда Дима собрался выходить из зала, то к нему подбежал Аякс и услужливо предложил:
   - Миша, простыночки там, в шкафчике, ты знаешь. Холодное пивко в баре. А чаю захотите - так самовар уже горячий, я распорядился. Когда ещё придешь? Я все хочу, чтоб ты мне тот ударчик все же показал - славный такой ударчик...
   - Я, может, пару недель к тебе ходить не буду, - холодно отвечал Дима, - Вольдемар вместо меня - отнесись со вниманием, а вообще не приставай. Он знает, что ему делать. Сейчас в баре посидим. Ты никого туда не пускай. Хорошо?
   - Ладно, сидите, - кивнул Аякс, и Володя заметил, как нехорошая, гнусная улыбка тронула толстые губы хозяина заведения и тут же исчезла.
   Они прошли в бар, где никого не было и лишь работал телевизор. Дима тут же выключил его.
   - Ты сначала выпьешь пива или чаю, а потом в сауну, или наоборот?
   Володя понимал, что сейчас должен состояться важный разговор, способный все для него разъяснить, то есть будет изложен план действий, и мальчику не терпелось узнать, что от него потребуется конкретно, по пунктам.
   - Давай чайку попьем вначале, - подражая развязной манере то ли Димы-Мишки, то ли толстяка Аякса, предложил Володя.
   - Чайку так чайку, - тут же согласился Дима, и через пять минут на столике стояли стаканы с чаем, а на тарелке лежали бутерброды с отличной колбасой. - Ешь и пей, - предложил "наставник", - я вернусь через минуту.
   Он на самом деле пришел минуту спустя со своей сумкой, закрыл за собой дверь на ключ и достал блокнот. Покуда Володя без излишней скромности налегал на чай и бутерброды, Дима, раскрыв блокнот, что-то бегло рисовал, и его лицо было сосредоточенно и серьезно.
   - Я все... - отрапортовал Володя, когда все четыре бутерброда оказались в его желудке.
   - Отлично! - кивнул Дима. - Теперь садись ко мне поближе. Я для тебя тут кое-что нарисовал...
   Володя переставил стул и сел рядом с Димой, так близко, что чувствовал запах его одеколона. И Дима с минуту ничего не говорил, только долгим пытливым взглядом смотрел в глаза Володи, то ли успокаивая его перед важным разговором, то ли уже пытаясь сообщить мальчику нечто важное, что не нуждалось в словах.
   - Володя, - тихо промолвил Дима, - так ты готов мне помочь?
   - Да, готов, - не колеблясь, ответил Володя.
   - Но это очень трудное и опасное дело...
   - Все равно.
   - Ну, так слушай... Из Эрмитажа, насколько я знаю, картин не похищали, но мы... мы должны похитить "Святого Иеронима" Сандро Боттичелли. Вот, посмотри сюда... - И Дима раскрыл блокнот. - Это план зала, где висит картина. Вот - стена, вот - два дверных проема, здесь я указал то место, где находится полотно, а это вот камин. Все понимаешь? Спрашивай, тут же спрашивай, если что-то непонятно!
   - Мне все понятно, - отвечал Володя, не видя никаких сложностей, - он и без плана отлично помнил расположение зала.
   - Ну, отлично. Итак, мой план таков... Через неделю, во вторник, мы к вечеру идем с тобой в музей. Одет ты будешь так же, как теперь. Ты понимаешь, что костюм, кроссовки, куртку я приобрел для дела. На спину куртки, к её подкладке, я пришью карман, большой карман. В него мы положим бутерброд, полиэтиленовый пакет, отвертку и маленькие плоскогубцы. Куртку я нарочно выбирал широкую, так что все твои припасы будут для посторонних незаметны. Ну так вот...
   Дима остановился, будто подбирая более точные выражения. Его брови были насуплены, на щеках запали резкие складки, которых Володя прежде не замечал. Это было лицо неизвестного мальчику человека: может быть, какого-то Миши или Олега?
   - Ну, дальше... Придем мы с тобой к самому закрытию. Во всяком случае перед закрытием мы должны быть в нашем зале. В это время посетителей здесь почти нет - ну, один, два, от силы. Сейчас к тому же не сезон. Так вот, ты стоишь у камина в нашем зале, а я - в соседнем, где сидит старушка-смотрительница. Они в Эрмитаже, обыкновенно, тетери глухие, но страшно любят рассказывать. Эрудицию свою показывают - экскурсоводов же слушают, а как же! Так вот, старушку я беру на себя и в течение двух-трех минут её отвлекаю вопросами. И вот - будь внимателен - наступает твой звездный час, вернее, минута. Ты, видя, что рядом с тобой нет никого, залезаешь в камин - ты его прекрасно помнишь, а вот его чертеж. - И Дима, резко перевернув лист блокнота, открыл другой. Здесь на самом деле был изображен разрез камина, и Володя приник к нему взглядом.
   - Смотри, расстояние между решетчатым экраном и верхним мраморным обрезом вполне достаточно для того, чтобы ты пролез. Но, если ты будешь сидеть внизу, от тебя обязательно заметят. Так вот, словно на наше счастье, в камине этом, давно угасшем, - Дима усмехнулся, - проходят две трубы - то ли водопроводные, то ли центрального отопления. Они холодные, я проверял. И как только ты юркнешь в камин, то ухватись за них точно таким манером, как ты сегодня висел на брусьях, - только локти и пятки, носки вовнутрь. Висеть ты должен строго параллельно уровню земли, и места для тебя там хватит как по длине, так и по высоте - я все проверил и прикинул. Даже если кто-нибудь ненароком или специально заглянет в камин, то тебя там не увидят: ты - под его верхней частью. Уверен, что никто заглядывать и не станет. Настолько любому стражу такое место покажется непригодным для укрытия.
   - Ну и долго мне там висеть? - угрюмо спросил Володя, уже страшась того, что долго на трубах он продержаться не сможет.
   - Не больше получаса. От силы - сорок минут. Пройдет милицейский пост, закроет обе двери - все это ты услышишь, - тогда и спускайся вниз, располагайся с комфортом. Через часик можешь вылезти вообще и даже сесть на стул - там есть, у стеночки. Только смотри, не топай громко, да и вообще старайся быть невидимым со стороны набережной. Все понял?
   - Да, пожалуй, - кивнул Володя, хотя он понял все лишь в теории, совсем ещё не представляя себя влезающим в эрмитажный мраморный камин.
   - Эх, совсем забыл! - досадливо воскликнул Дима. - Тебе ещё фонарик нужен. Я дам тебе отличный электрический фонарь, японский. Он не больше пальца по размерам, много места не займет. Так вот, ночью ты при помощи фонарика работать будешь, только предельно осторожно, чтобы его свет был невидим с улицы. Впрочем, фонарик действует узконаправленным лучом, который посторонними издалека почти неуловим.
   - Понятно, что делать дальше? - поторопил "наставника" Володя. Ему не терпелось поскорей узнать о главной части предприятия.
   - А вот что, - не желая торопиться, промолвил Дима и полез за сигаретами в свою необъятную сумку. Закурил. Потом откинул следующий листок блокнота и показал Володе другой рисунок. - Здесь я изобразил обратную сторону полотна. Смотри, вот подрамник с холстом. Он вставляется в раму и закрепляется этими деревянными шпингалетами-вертушками. Но ты их вертеть не спеши. Вначале нужно отсоединить сигнализацию - вот это датчик. Он столь примитивный, что справиться с ним младенец может. Главное - не разъединить обеих половинок. Начнешь с того, что отклеишь ленту, которой датчик приклеен к подрамнику. Действуй осторожно, чуть отклонив картину от стены. Снял датчик и дай ему повиснуть на проводах, и тут же снимай картину со стены. Это просто: вот я нарисовал кольцо и крюк - одно движение. Итак, поставил картину на пол, прислонил к стене и сразу верти шпингалеты, что подрамник держат. Если подрамник из рамы не пойдет, чуть подцепи отверткой. Вынул "Иеронима" - отставь в сторонку...
   - Что же, рама пустой останется? - тихо спросил Володя.
   - Зачем пустой?! - осклабился широкой улыбкой Дима. - Мы им нашего "Иеронима" поставим - он, может быть, даже краше настоящего. Копия отличным мастером написана, артистом!
   - Где же мне взять копию вашего... артиста?
   - А ты её с собой принесешь, в куртке, на спине! - сказал Дима тоном, каким обычно убеждают младенцев или дурачков. - Неужели я не говорил?
   - Нет, не говорил, - уверенно помотал головой Володя. - Ты про плоскогубцы говорил, про бутерброд, про полиэтиленовый пакет... Кстати, пакет-то зачем?
   Дима шаловливо подмигнул:
   - А то сам не догадываешься! Ты же, как космонавт, в автономке. А ну как пи-пи захочешь или ещё чего. Вот и положишь свое добро в пакет да резиночкой завяжешь! Не в вазу же севрского фарфора тебе ходить, а?