Картленд Барбара. Зловещая тайна

   — Вами? — перебила Кэролайн. — Но, миссис Миллер, вы же не настолько наивны, чтобы вообразить, будто вы и дальше будете здесь всем распоряжаться?
   Я хорошо знакома с ведением домашнего хозяйства и к тому же намерена управлять своим домом по-своему.
   Я не хочу причинять вам лишних неудобств, но чем раньше вы найдете себе другое место, тем лучше. Я уверена, что леди Августа любезно снабдит вас рекомендацией.
   Выражение лица миссис Миллер изменилось. Поджатые губы вытянулись в ниточку, а глаза сузились в блещущие гневом щелки.
   Наблюдая в густеющем сумраке за превращением этой женщины в живое воплощение недоброжелательства и зла, Кэролайн похолодела от внезапного страха.
   Но она по-прежнему высоко держала голову и, не дрогнув, встретилась с миссис Миллер взглядом.
   — Итак, вы хотите от меня избавиться, — проговорила миссис Миллер.
   — Ну, конечно, — спокойно отвечала Кэролайн. — А вы разве другого ждали?
   На мгновение ее откровенность озадачила миссис Миллер, но она тут же прошипела:
   — Ваша светлость совершает большую ошибку. Вы раскаетесь в своем решении!
   Кэролайн улыбнулась:
   — Не думаю, миссис Миллер; по правде говоря, я довольно разборчива в выборе знакомств.
   Кэролайн хотела оскорбить ее, и она в этом преуспела. Миссис Миллер просто тряслась от бешенства.
   — Вы пожалеете об этом, — выдавала она, — вы и ваш муж — если он и в самом деле ваш муж!
   На последних словах рот ее скривился в отвратительной усмешке. Затем она повернулась и вышла, тихо и осторожно закрыв за собой дверь, что было еще более угрожающе, чем если бы она в ярости хлопнула ею.
   Кэролайн показалось, что в комнате потемнело из-за той атмосферы злобы и ненависти, которую оставила после себя эта женщина.
   Да, она добилась своего: раздразнила гремучую змею.
   Теперь Кэролайн испугалась, но не за себя, а за Вэйна.
   Вдруг что-то словно толкнуло ее.
   Она вскочила и, подбежав к окну, увидела подъезжающего к замку всадника. Усталая лошадь шла медленно, а всадник низко склонился в седле, опустив голову, как будто и он был в полном изнеможении.
   Сердце Кэролайн сильно забилось. Она чувствовала, что Вэйн устал и подавлен, но тут же решила, что пусть, пусть лучше он будет таким, чем надменным и раздраженным, нападающим на нее за ее прежние проступки.
   Она следила за ним, пока он не скрылся из виду. Когда он исчез, она слегка вздохнула, но сразу же улыбнулась. Они увидятся за обедом. Главное сейчас — это то, что она увидит его, будет рядом с ним. Она была абсолютно уверена, что неважно, сердит он или ласков, презрителен или насмешлив, она любит его, несмотря ни на что, любит больше всего на свете.

Глава 12

 
   Обед был в семь. За несколько минут до этого часа Кэролайн спустилась вниз в платье из голубого газа с рассыпанными по нему звездами, особенно подходящем, по ее мнению, для исполнения намеченных ею на этот вечер планов.
   Как она и ожидала, ее вещи прибыли из Мэндрейка незадолго до этого. Среди них была и муфта на лебяжьем пуху, предназначенная для Хэрриет. Вместе с вещами было доставлено и длинное истеричное послание от миссис Эджмонт. Кэролайн просмотрела две-три убористо исписанные страницы и нетерпеливо отбросила письмо в сторону. Она так и думала, что кузина Дебби придет в ужас от известия о ее свадьбе, но Кэролайн занимали теперь более важные соображения, чем сам этот факт.
   — Я прочту излияния миссис Эджмонт попозже, — сказала она Марии. — Но, право же, ее упреки действуют мне на нервы.
   — Неудивительно, что бедняжка расстроена, — фыркнула Мария, но Кэролайн, предчувствуя, что та снова готова разворчаться, ничего не ответила.
   Спускаясь про лестнице, Кэролайн нарочно замедлила шаги и приняла вид спокойного достоинства, хотя ее снедало желание кинуться навстречу Вэйну. Как бы он ни был на нее сердит, какая бы пропасть между ними ни лежала, ей доставляло глубочайшее удовлетворение просто быть с ним, знать, что он рядом, следить за выражением его лица и постоянно ощущать, как с каждой встречей растет и крепнет ее любовь к нему.
   Когда она спустилась в холл, к ней с поклоном при, близился явно ожидавший ее дворецкий.
   — Его светлость приветствует вас, миледи, и надеется, что вы примете его извинения по поводу его отсутствия за обедом. Его светлость поздно вернулся с прогулки верхом и очень утомлен.
   Настроение Кэролайн тут же упало, в глазах затаилась глубокая грусть. Она проговорила сдержанно:
   — Благодарю вас. Передайте мои приветствия его светлости и скажите, что я желаю ему хорошо отдохнуть ночью.
   Обед показался Кэролайн невыносимо томительным и скучным. Вопреки возможным ожиданиям, мистер Уорлингем, очевидно, задался целью произвести на всех приятное впечатление. Он спросил ее мнение о новомодном освещении под названием газ, только что заимствованном из Парижа, и некоторое время они подробно обсуждали приготовления к предстоящей в следующем месяце коронации Его Величества.
   Но ничего не могло отвлечь внимание Кэролайн от пустого стула на противоположном конце стола, как не могла она не заметить и недоброжелательных взглядов, которыми атаковала ее миссис Миллер. Эта дама, казалось, была сама нежность, когда ее томный взгляд устремлялся в сторону мистера Уорлингема, но она даже не пыталась скрыть своей враждебности к Кэролайн. Да и леди Августа в этот вечер была, если только это можно себе представить, более злоязычна, чем всегда, и, хотя Кэролайн и забавляла ее болтовня, у нее создалось впечатление, что ядовитые речи леди Августы готовы уязвить всех без исключения.
   На протяжении всего обеда, казавшегося ей бесконечным, Кэролайн остро ощущала свое одиночество в окружении врагов, и ей более чем когда-либо не хватало Вэйна. Несмотря на его подавленное состояние, в нем чувствовалась неодолимая сила. Кэролайн понимала теперь, что хотя ранее она этого и не замечала, но с самых первых дней своего пребывания в замке находила в этой силе опору себе и странным образом чувствовала себя в безопасности просто потому, что он был рядом.
   Теперь ей казалось, что ее захлестывают волны мрака. Они давили, теснили ее, тянули в свою дьявольскую бездну. Когда наконец дамы оставили мистера Уорлингема одного за столом перед графином портвейна, Кэролайн не смогла сдержать вздох не только облегчения, но и радостного освобождения. Извинившись перед леди Августой, она поспешила в свою спальню, где уже дожидалась ее Мария с плащом из темной легкой материи в руках.
   — Где ты его взяла, Мария? — спросила Кэролайн с любопытством.
   — Я увидела его в одном из шкафов в коридоре. Он висел там с другими вещами его светлости, вот я его и одолжила на нынешний вечер. Если ваша светлость желает остаться незамеченной, платье лучше будет прикрыть.
   — Какая ты умница, Мария!
   Когда Мария накинула плащ ей на плечи, Кэролайн увидела на нем пряжку, украшенную ониксом и бриллиантами.
   — Мне кажется, — сказала она, рассматривая плащ, — на континенте джентльмены надевают такие вещи на маскарадах.
   — Наверное, поэтому он и оказался среди нарядов его светлости, — сказала Мария. — Что ж, сегодня он никому не понадобится, а вам он очень подойдет.
   Кэролайн взглянула в зеркало: и в самом деле плащ и очень удобен, и ей к лицу.
   Распахиваясь в движении, темный плащ подчеркивал сияющую красоту ее платья. Кэролайн накинула капюшон на голову, спрятав под ним украшавшие ее локоны бриллиантовые звезды. Этот костюм придавал ей таинственный вид, и в бледном овале ее лица, выглядывающего из-под темного обрамления капюшона, было что-то неотразимо привлекательное.
   — Ты готова, Мария?
   — Да, миледи. Джеймс отнес сундук уже полчаса назад.
   — Тогда нам пора. Как нам лучше выбраться из замка?
   — Если спуститься по малой лестнице, можно выйти в боковую дверь.
   — Ну, тогда показывай дорогу, Мария. Теперь я целиком полагаюсь только на тебя.
   Мария быстро пошла по коридору, Кэролайн следом за ней. К счастью, они никого не встретили по пути и незамеченными спустились по малой лестнице к боковой двери.
   Вечер уже наступил, но было еще светло. На темном небе начинали появляться первые звезды, и молодой месяц висел над верхушками деревьев.
   Кэролайн и Мария быстро шли по главной аллее.
   Они уже приближались к месту встречи, когда часы пробили половину девятого.
   — Я велела Джеймсу спрятать сундук с левой стороны, миледи. Там, за рододендронами, нас не увидят из Дома привратника.
   — Надеюсь, мы найдем его, — сказала Кэролайн. — Вот уж не думала, что здесь такие заросли.
   — Наверняка найдем, миледи, — уверила ее Мария и, оставив Кэролайн дожидаться в аллее, начала пробираться в гущу рододендронов.
   — Вот он, миледи, — раздался из кустов ее голос. — Тут найдется место, чтобы мисс Уонтедж могла переодеться.
   — Пора бы ей уже быть здесь, — сказала Кэролайн, глядя в сторону ворот, где на фоне неба вырисовывались очертания геральдических львов.
   — Дай-то бог, чтобы присутствие духа не изменило бедняжке в последний момент!
   — Это было бы ужасно, Мария! — воскликнула Кэролайн. — Я уверена, что от этого момента зависит вся ее жизнь. Это, быть может, единственный шанс для Хэрриет избавиться от своего противного папаши. Если она его упустит…
   — Времени еще много, миледи.
   — Я не успокоюсь, пока не увижу ее, — сказала Кэролайн, подходя еще ближе к воротам.
   Минутой позже она вздохнула с облегчением. По дороге к ним быстро приближалась женская фигурка.
   Она двигалась стремительно, но так боязливо, словно сам дьявол следовал за ней по пятам.
   Кэролайн выступила ей навстречу.
   — Кэролайн! — задыхаясь, выговорила Хэрриет.
   — Ш-шш, — предостерегла ее Кэролайн, — дай я сначала открою ворота. Я не хочу, чтобы нас услышал привратник.
   — Да, да, конечно, но, пожалуйста, Кэролайн, поскорее, я смертельно боюсь.
   Кэролайн приподняла тяжелую щеколду и приоткрыла одну створку, так чтобы Хэрриет могла проскользнуть внутрь, и, схватив ее за руку, потянула за собой в заросли рододендронов.
   — Все в порядке? — спросила она.
   — О нет, Кэролайн, в том-то и дело, что нет. Я уверена: папа что-то подозревает. За обедом сегодня он выглядел так странно, места себе не находил, хотя, быть может, мне это просто показалось.
   — Если бы он что-то заподозрил, он не преминул бы сообщить о том тебе, — рассудительно заметила Кэролайн. — Он не слышал, как ты уходила?
   — Я сказала ему, что пойду к себе в комнату. Боже мой, Кэролайн, сколько я налгала! Моя совесть просто этого не выдерживает.
   — Это все ложь во спасение, — успокоила ее Кэролайн. — А если и не так, может быть, все-таки стоит обременить свою совесть ради того, чтобы стать невестой?
   Хэрриет прижала руки к щекам.
   — Я краснею при одной мысли об этом. Сердце у меня так бьется, что выскочить готово. Я так боюсь, Кэролайн, так боюсь!
   На этот раз Хэрриет не преувеличивала: она действительно дрожала с головы до ног, и руки у нее похолодели.
   — Жаль, что я не сообразила захватить с собой фляжку с бренди, — сказала Кэролайн. — Нужно что-то горячительное, чтобы придать тебе храбрости. Однако поторопись, медлить нельзя, Мария ждет, чтобы помочь тебе переодеться.
   Хэрриет дрожала, не двигаясь с места.
   — Кэролайн, я не такая храбрая, как ты. Может быть, мне лучше вернуться домой? Я не рискну навлечь на себя гнев папеньки этой безумной выходкой…
   — Ерунда! — резко отозвалась Кэролайн. — Не будь дурочкой, Хэрриет. Обворожительный молодой человек жаждет на тебе жениться, а ты всерьез думаешь отказать ему и вернуться в рабство! Разве ты уже забыла, что испытала, когда он целовал тебя, когда он говорил, что любит тебя больше всего на свете?
   — О, Кэролайн, что же мне делать? — простонала Хэрриет в мучительной нерешительности.
   В ответ Кэролайн слегка встряхнула ее за плечи.
   — Возьми себя в руки, Хэрриет. Я скажу, что тебе делать, и ты должна слушаться меня, потому что я забочусь о твоем благе.
   — Ты такая смелая, Кэролайн, если бы я только была как ты!
   — Ты станешь похожа на меня, как только снимешь это безобразное платье, — сказала Кэролайн. — Живее, у нас не так уж много времени.
   В темноте было нелегко раздеть и снова одеть девушку, но Кэролайн с Марией с этим все же справились, хотя сама Хэрриет была им в этом скорее помехой. Она все время плакала и так дрожала, что не имела сил ни застегнуть пуговицы, ни завязать ленты. Но наконец им удалось облачить ее в голубое платье, и Кэролайн завязала на ней ленты голубого капора, отделанного лебяжьим пухом.
   — А теперь — муфту, — приказала она. Передав Хэрриет муфту, Мария отступила на шаг, не в силах сдержать возгласа одобрения. В лунном свете Хэрриет выглядела изысканно и элегантно, несмотря на струившиеся по ее лицу слезы.
   — Ты выглядишь восхитительно, — сказала Кэролайн. — В таком наряде ни один джентльмен не отказался бы похитить тебя. А теперь перестань плакать, ты едешь на свадьбу, а не на похороны.
   Хэрриет засмеялась сквозь слезы.
   — Ты такая забавная, Кэролайн, но я все-таки ужасно боюсь.
   — Уж не мистера ли Стрэттона? — спросила Кэролайн с легким презрением. — Так скажи ему об этом. Он почувствует себя героем, утешая хрупкое маленькое создание, плачущее у него на груди.
   — Скорее, он оттолкнет меня от себя, — сказала Хэрриет. — Папа говорит, что ничто так не раздражает мужчин, как женские слезы.
   — Простофиля твой папа, — отозвалась Кэролайн. — Когда-нибудь я буду иметь удовольствие лично сказать ему это. А теперь стой смирно, Мария вытрет тебе лицо и немножко подрумянит тебя.
   — Нет, нет, Кэролайн, это неприлично! — взмолилась Хэрриет.
   — Подрумянит немножко, — повторила Кэролайн твердо, — и подкрасит помадой губы, так что помолчи пока, Хэрриет.
   Едва только Мария справилась со своей отнюдь не простой задачей, как с дороги донесся стук копыт и шум колес подъезжающего экипажа.
   — Это он! — ахнула Хэрриет. — Я не поеду… я не могу.
   — Ты еще никуда не едешь, — спокойно возразила Кэролайн. — Пусть джентльмен подождет хоть несколько минут.
   Хэрриет тут же встревожилась:
   — А если… если он не станет меня ждать?
   — Будет очень жаль, — сухо заметила Кэролайн, — но ты ведь, кажется, еще не решила, едешь с ним или нет?
   — Конечно, еду, но… Кэролайн, ведь он ждет!
   Они слышали звон упряжки, топот нетерпеливых лошадей. Затем донесся приглушенный кашель.
   — Я должна, должна идти, — прошептала Хэрриет. — Иначе он решит, что я раздумала.
   — А ты не раздумала? — спросила Кэролайн.
   — Нет, нет, но я представить себе не могу, что скажет папа.
   — Послушай моего совета и постарайся оказаться подальше от своего папеньки, и как можно скорее.
   — А если он погонится за нами?
   — Тогда мистеру Стрэттону придется показать, на что он способен. Я думаю, Хэрриет, ты можешь на него положиться. Вы будете в Шотландии и поженитесь, прежде чем твой отец вас настигнет.
   — Я молю бога об этом! — воскликнула Хэрриет. — А теперь мне пора. Спасибо тебе, милая Кэролайн, я навечно у тебя в долгу.
   — А сундук? — спросила Кэролайн.
   — Я его оставлю, — Хэрриет явно была вне себя.
   — Ничего подобного. Мария, проводи мисс Уонтедж и передай ее сундук мистеру Стрэттону.
   Она взяла Хэрриет за руку.
   — Слушай, если он спросит, кто такая Мария, скажи, что это одна из ваших служанок, которая пользуется твоим доверием.
   — Да, да, так и скажу. А теперь мне нужно идти… вдруг… вдруг он не станет больше ждать?
   Она выбралась из кустов на аллею и протиснулась в приоткрытые створки ворот. Мария, не торопясь, несла за ней сундучок. Кэролайн, закрыв капюшоном лицо, нетерпеливо ожидала, что за этим последует.
   Одна из лошадей заржала, словно приветствуя Хэрриет, и Кэролайн увидела, как мистер Стрэттон шагнул ей навстречу. Когда девушка поравнялась с ним, он заключил ее в свои объятия. Хэрриет приникла к нему, опустив на мгновение голову ему на плечо.
   — Слава богу, ты здесь, — услышала Кэролайн голос мистера Стрэттона. — Я опасался, как бы что-нибудь не помешало тебе прийти.
   — О, это было нелегко, — пролепетала Хэрриет. — Но если ехать, то лучше поскорее, пока отец не обнаружил моего отсутствия.
   — Не будем терять времени, — твердо заявил мистер Стрэттон.
   Вероятно, в этот момент он заметил Марию, потому что вдруг спросил:
   — А это кто?
   Прежде чем Хэрриет успела ответить, Мария храбро выступила вперед:
   — Это вещи госпожи, и вы можете не сомневаться, сэр, я никому ничего не скажу. Но только отправляйтесь скорее, сэр, я опасаюсь, что преподобный джентльмен вот-вот явится сюда!
   — Как бы не так, — бросил мистер Стрэттон с металлом в голосе. — Идем, Хэрриет.
   Кэролайн показалось со стороны, что он на руках внес ее в карету. Сундук поставили под козлы, свистнул кнут, лошади взвились, и карета быстро скрылась из виду.
   Мария поспешно вернулась за ограду, где ее ожидала Кэролайн.
   — Прекрасно, Мария! Ты не могла придумать ничего лучшего. У мистера Стрэттона не будет времени скучать, если всю дорогу до Гретна-Грин ему придется следить, нет ли за ними погони.
   — А если этого будет мало, — засмеялась Мария, — то мисс Уонтедж своими опасениями не даст ему покоя.
   Но мне-таки ее жаль, миледи, храбрости у нее меньше, чем у мыши.
   — Зато женственности много, — лукаво улыбнулась Кэролайн. — Ведь тебе, как и моей матушке, по вкусу особы, всегда готовые дрожать и падать в обморок.
   — Все это так, миледи, но есть же и золотая середина, — сказала Мария неодобрительно. — Подумали вы, миледи, что скажет его светлость, ваш батюшка, когда узнает о случившемся в его отсутствие?
   Кэролайн тихо рассмеялась:
   — Не пытайся запугать меня, Мария, а то и я начну трепетать, как мисс Уонтедж.
   Мария неодобрительно хмыкнула. Идя рядом с ней в тени огромных дубов, Кэролайн сказала:
   — Не тревожь меня, Мария. У меня и так достаточно неприятностей.
   — Я знаю, миледи, — голос Марии смягчился. — Я день и ночь молюсь о счастье вашей светлости. Если бы только я могла чем-то вам помочь!
   — Ты славная, Мария, я знаю, что могу на тебя положиться, — мягко проговорила Кэролайн.
   Они уже прошли всю главную аллею, и Кэролайн увидела маленькую калитку, ведущую в сад. Впереди высился огромный замок. На какое-то мгновение он показался Кэролайн чудищем, готовым кинуться на нее.
   Она вздрогнула.
   — Еще рано, Мария, и вечер такой чудесный. Я пройдусь по саду, а ты иди домой.
   — Слушаю, миледи.
   — Я недолго, — пообещала Кэролайн и, открыв калитку, вошла в сад. Скинув капюшон, она предоставила легкому ночному ветерку играть своими локонами. Было тихо и спокойно, нигде ни звука, кроме шороха крыльев, воркования лесного голубя и еще шуршания по земле всякой мелкой живности.
   Кэролайн не боялась ночных звуков. С самого раннего детства она любила мирные часы, когда большинство людей уже спали. В Мэндрейке она иногда часами гуляла в темноте и по опыту легко находила дорогу даже в безлунные ночи. «У меня кошачьи глаза, мама», — говорила она, смеясь, леди Валкэн, когда мать напоминала ей, как опасно бродить в темноте без огня.
   Но протесты леди Валкэн не оказали на нее никакого воздействия. Ночь манила ее, в глубине ее существа что-то откликалось на волнующую загадочность ночного мрака, придающего знакомым предметам странные, таинственные очертания.
   Кэролайн свернула на тропинку, ведущую к греческому храму.
   Ей захотелось снова войти туда, вновь пережить те минуты, когда в свой первый день в замке она сидела на каменных ступенях и ее задумчивость была нарушена появлением лорда Брекона. Какими веселыми и беспечными были они оба в момент этой краткой встречи!
   Кэролайн отлично помнила, как много сказали друг другу их взгляды, хотя их уста и молчали, как какая-то особая притягательная сила, исходившая от лорда Брекона, зажгла в ней огонь, который она тогда не могла еще понять. Она чувствовала, что за один день вдруг стала намного старше, словно оставила там, в беседке, свою юность, невозвратно утратив былую безмятежность.
   Она слегка вздохнула, но тут же вдруг застыла на месте: она услышала какие-то звуки, звуки голосов. Быстро отступив в тень, Кэролайн снова накинула на голову капюшон и прикрыла складками плаща блеск своего платья. Прислушавшись, она узнала голос.
   Говорил Джервис Уорлингем. Резкие металлические звуки его голоса, столь соответствующие его наружности, трудно было спутать.
   Кто-то отвечал ему, но Кэролайн не расслышала сказанного. Медленно и осторожно, держась в тени кустов, обрамлявших дорожку, Кэролайн подбиралась к павильону. Постепенно заросли редели, пока наконец перед ней не открылся пруд, на противоположном берегу которого возвышался павильон. В лунном свете Кэролайн могла ясно разглядеть собеседников.
   Она прижалась к стволу дерева, уверенная, что густые ветви и ее темный плащ надежно скрывают ее, и увидела, что около беседки стоят четверо. Среди них была миссис Миллер. Ее обнаженные шея и плечи белели в лунном свете, а игра теней придавала ее длинному носу и темным глазам что-то ведьминское. Сначала Кэролайн не узнала двух мужчин, стоявших к ней спиной, 1 но потом вспомнила, что уже видела эту горбатую фигуру в потрепанном длиннополом сюртуке.
   Горбун повернулся, и она увидела, что предположения ее верны: это был Джейсон Фэйкен. Другой, незнакомый ей мужчина, широкоплечий, с квадратной головой на толстой короткой шее, был, по всей видимости, профессиональный боксер.
   — Итак, договорились, — услышала она голос Джервиса Уорлингема и, к своему крайнему разочарованию, поняла, что разговор был окончен. — Поосторожнее, когда пойдешь в конюшню, Джейсон, — сказал он, обращаясь к боксеру.
   — Я пройду полем, сэр, — тихо ответил тот.
   Он повернулся и исчез в кустах, окружавших беседку. Горбун посмотрел ему вслед, а потом спросил:
   — Можно ему доверять?
   — Он не посмеет меня выдать, — отвечал мистер Уорлингем. — Мне известно о нем такое, за что его в любой день могут повесить, и он это знает.
   — Тогда позвольте пожелать вам доброй ночи, сэр, и вам, мадам, — сказал горбун и, повернувшись, также исчез за беседкой.
   Мистер Уорлингем стоял некоторое время, задумавшись. Миссис Миллер взяла его под руку.
   — Дело сделано, Джервис, — сказала она. — Нам нельзя терять времени. Если у нее будет ребенок, для нас все кончено.
   — Что верно, то верно, — сказал мистер Уорлингем, — но я не люблю поспешно задуманных планов.
   Миссис Миллер тихо засмеялась.
   — Лучше поспешить, чем опоздать, — сказала она.
   Разговаривая, они приближались к Кэролайн, и девушка поняла, что, направляясь к замку, они должны были пройти в непосредственной близости от нее. Завороженная опасностью, она усилием воли заставила себя отвернуться и еще теснее прижалась к дереву, у которого стояла.
   Она слышала» как парочка прошла мимо. Они были так близко от нее, что, протянув руку, она могла коснуться плеча миссис Миллер. Несколько секунд она выжидала, затаив дыхание. Потом медленно, очень медленно повернула голову. Они уже отошли довольно далеко, но Кэролайн все еще отчетливо их видела, слышала их осторожные шаги, шорох платья миссис Миллер, шлейф которого змеей волочился за ней по траве.
   Миссис Миллер с Уорлингемом уже скрылись из виду, когда Кэролайн решилась наконец шевельнуться.
   Теперь она располагала какими-то сведениями. Ясно было одно: разозлив миссис Миллер, она вынудила их действовать. Знать, что они что-то задумали и намерены были это незамедлительно осуществить, было уже немаловажно. Уже лучше, чем ожидать в напряжении и страхе, не зная, откуда им может быть нанесен удар. Но как осторожен должен быть Вэйн, насколько оба они должны быть настороже!
   Держась в тени и не торопясь, чтобы не нагнать миссис Миллер и мистера Уорлингема, Кэролайн направилась к замку. Она догадывалась, что они войдут в гостиную с террасы, и поэтому отыскала боковую дверь, через которую они с Марией пробирались совсем недавно.
   Оказавшись в замке, Кэролайн не спешила подняться к себе, а пошла по главному коридору мимо столовой по направлению к библиотеке. Уверенная, что застанет там лорда Брекона, она, не постучав, смело открыла дверь и вошла.
   Он сидел у камина, вытянув ноги. Рядом с ним стояла бутылка бренди. Сапоги его были в пыли, он выглядел усталым и угнетенным.
   Когда она вошла, он продолжал сидеть, глядя в огонь, и даже не обернулся. «Верно, решил, что вошла служанка», — подумала Кэролайн. Закрыв за собой дверь, она постояла недолго, глядя на него, и потом тихо сказала:
   — Я хотела бы поговорить с вами, Вэйн.
   Звук ее голоса, казалось, оживил его. Он быстро повернулся и встал:
   — Прошу прощения, Кэролайн. Я вас не ждал.
   Кэролайн подошла к нему. Она забыла, что капюшон все еще закрывал ее лицо. Когда она откинула его нетерпеливым жестом, лорд Брекон с удивлением посмотрел на нее.
   — Где вы были? — спросил он.
   — Помогала бежать влюбленным, — отвечала она. — Хэрриет только что отбыла в Гретна-Трин с мистером Стрэттоном.
   — В Гретна-Грин? — воскликнул в изумлении лорд Брекон.
   — Ну да. Это премилая история, но я вам расскажу ее когда-нибудь после. У меня есть для вас более важное сообщение.
   Лорд Брекон продолжал изучать ее.
   — Ведь это мой плащ? — спросил он. — Я узнаю застежку: я помню, что купил его для маскарадов в Венеции.