Картленд Барбара. Зловещая тайна

   Она долго стояла, глядя на замок, и вспоминала лорда Брекона, каким она видела его в последний раз: его глаза, заглянувшие в ее глаза, его губы, приближавшиеся к ее губам. Она снова пережила этот поцелуй, опаливший ее жаром, так что она никогда не сможет о нем забыть, и при каждом новом воспоминании сердце ее начинает биться сильнее и дыхание перехватывает…
   С трудом Кэролайн вернулась к действительности и тут заметила, что совсем близко, на берегу ручья, служившего границей парка, стоит кибитка. Она взглянула на нее мимолетом, считая, что она принадлежит цыганам. Однако что-то остановило ее взгляд: кибитка выглядела гораздо наряднее, чем обычные кибитки цыган. Она была украшена резьбой и выкрашена алой и желтой краской, а ее обитатели, женщина, мальчик и двое маленьких ребятишек, казались удивительно опрятными.
   Кэролайн без особого любопытства посмотрела на них и, еще раз взглянув на замок, собралась было вернуться обратно в дом священника, как вдруг услышала шум. Она обернулась и увидела, что по дороге идет человек, а рядом с ним — большой пес. Именно пес и привлек внимание Кэролайн: он яростно набросился на щенка фокстерьера, выбежавшего из одного из коттеджей, и укусил его — без всякого предупреждения и так сильно, что щенок, завизжав, бросился обратно в свой коттедж.
   Задира пес был очень крупным, и порода эта была Кэролайн незнакома, но напоминала мастифа. К ее удивлению, человека, казалось, нисколько не смутила жестокость собаки, наоборот, двигаясь в сторону Кэролайн, он хохотал.
   Незнакомец представлял собой довольно странное зрелище: его черная одежда порыжела от времени, старомодный сюртук с широкими полами доходил почти до колен. На седом парике сидела давно вышедшая из моды треуголка. Кружева, свисавшие из рукавов, прикрывая крупные кисти рук, были грязными, а когда он подошел поближе, Кэролайн увидела, что он горбат.
   Чувствуя, что ни человек, ни его пес не доставят ей приятного знакомства, Кэролайн сошла подальше с дороги, заслонив лицо зонтиком.
   Но в этот момент она увидела, что маленькая девочка, сидевшая у кибитки, забавляется тем, что подбрасывает мячик и пытается его поймать. Девчушка была совсем маленькая, двух или трех лет от роду, и мячик, выскользнув из протянутых за ним ручонок, выкатился на середину дороги.
   Малышка весело заковыляла за своей игрушкой, но едва только она показалась на дороге, как огромный пес увидел ее и, зарычав, повернулся, чтобы разделаться с ребенком, как только что разделался со щенком.
   Времени думать не было, и почти не было времени действовать. Девчушка, не видя ничего, кроме мячика, не чувствовала приближающейся опасности. Она протянула ручонки за игрушкой, и в тот же самый момент пес оскалил клыки. Кэролайн услышала рычание собаки, услышала у себя за спиной чей-то крик и, размахнувшись что было силы, опустила зонтик на голову пса, оттолкнув его от малышки, которая от испуга и удивления шлепнулась в пыль и разревелась.
   После этого события стали разворачиваться с огромной скоростью. Мгновение пес был совершенно ошеломлен, потом его зубы сомкнулись на шелковом с кружевами зонтике Кэролайн. Какая-то женщина перебежала дорогу и подняла плачущего ребенка, а горбун повернулся к Кэролайн с яростью, сравнимой с яростью его пса.
   — Что ты себе позволяешь? — прошипел он. Голос его был грубым и гнусавым.
   — Тише, тише, моя радость! — воскликнула женщина. — Этот гадкий пес тебя теперь не обидит. Добрая леди спасла тебя.
   Кэролайн заговорила медленно и с большим достоинством:
   — Сэр, вам следует как следует следить за вашей собакой. Она представляет опасность для мирных жителей.
   Горбун посмотрел на нее. У него был огромный нос картофелиной и маленькие, близко посаженные глазки-щелочки.
   — Когда мне понадобится совет, я к тебе обращусь, — сказал он.
   — Неужели вы не понимаете, — высокомерно спросила Кэролайн, — что ваш пес мог укусить эту бедную девочку, так же как он укусил того щенка?
   — Дети, щенки, да и молодые женщины, мадам, стараются держаться подальше от меня и моей собаки, — хладнокровно заметил человек. — Вперед, Брут.
   Он нагнулся и взял за ошейник пса, который продолжал трепать зонтик Кэролайн. Он проволок его за собой несколько шагов и потом, не оглянувшись и не приподняв шляпы, пошел дальше. Пес, злобно рыча, поплелся следом.
   Несколько секунд изумленная Кэролайн не могла сказать ни слова. Никогда за всю ее жизнь, окруженную теплом и заботой, с ней так не говорили! Потом громкие возгласы благодарившей ее женщины отвлекли ее.
   — Ох, леди, как мне вас благодарить! Моя бедная девочка! Тише, радость моя. Ты в безопасности, в безопасности. Это ужасное животное! Он бы закусал ее до полусмерти! Как мне отблагодарить вас, леди? Это невозможно!
   — Тогда, пожалуйста, и не пытайтесь, — отозвалась Кэролайн.
   Она протянула руку и коснулась щечки девочки.
   Щека была мягкая и теплая. Ребенок, глаза которого все еще были полны слез, робко улыбнулся.
   — Красивая леди, — пролепетала девочка.
   — Вот уж верно! — вскричала ее мать. — Да, красивая леди, моя радость, и смелая.
   — Я рисковала только зонтиком, — сказала Кэролайн, уныло глядя на огромные дыры, оставленные зубами собаки на шелке.
   — Э-э, мама, — произнес кто-то за ее спиной, — ведь это та благородная дама, которая была у нас с его светлостью на прошлой неделе, когда мы были в Севеноуксе.
   Кэролайн стремительно обернулась. Она узнала мальчика: это был тот смуглый парнишка с длинными прямыми волосами, с которым лорд Брекон заговорил, когда они подъехали к зверинцу, тот парнишка, который проводил их к кибитке Адама Гримбальди, а позже бегал за почтовой каретой, доставившей Кэролайн домой, в Мэндрейк.
   — Ну, конечно, я вас вспомнила, — улыбнулась она. — Что вы здесь делаете и где зверинец?
   — Ох, леди, нам не повезло, — ответила женщина. — Моего мужа порвал один из тигров мадам Зары. Он чистил клетку, и зверь на него набросился. Он был страшно болен три дня. Теперь лекарь говорит, что он выживет, но рана заживет не скоро, и мы еще месяц не сможем догнать мистера Гримбальди.
   — Мне очень жаль, — сочувственно сказала Кэролайн. — И пока вы остановились здесь?
   — Его светлость дал нам разрешение, — гордо сказала женщина. — Это чудесное место, и так удобно, что поблизости ручей. Гидеон немного зарабатывает в деревне и на полях, да и мистер Гримбальди, да благословит его бог, не даст нам умереть с голоду. — Она остановилась, чтобы перевести дух, и добавила со слезами на глазах:
   — Но если бы что-нибудь случилось с нашей Зариной, я бы не знаю, что с собой сделала. Мы назвали ее в честь мадам Зары, и отец души в ней не чает.
   — Ну, я рада, что смогла ее защитить, — сказала Кэролайн. — Но кто этот ужасный человек с собакой?
   Мальчик посмотрел вслед незнакомцу с собакой, и лицо его исказила ярость.
   — Этот странный тип только недавно появился в деревне, леди, и все в округе его ненавидят, но и побаиваются. Я только могу вам сказать, что его зовут Джейсон Фэйкен.
   — Он ужасный человек, — сказала Кэролайн. — Удивляюсь, что ему кто-то дал жилье в такой славной и мирной деревушке. Вам следовало бы сказать о нем лорду Брекону. Не может быть, чтобы он допустил подобное обращение со стороны этого человека с жителями деревни…
   — Действительно, поговаривают о том, чтобы обратиться к его светлости, — сказала женщина, мгновение помедлив, — но это не очень-то удобно, раз Джейсон Фэйкен знакомый самого кузена его светлости, мистера Джервиса Уорлингема.
   — Ах, вот как! — проговорила Кэролайн. — Это очень интересно.
   — Говорят, его сюда привез мистер Уорлингем, — продолжил Гидеон. — Этот хлыщ уже дважды навещал старикашку на этой неделе, я его своими глазами видел, он ехал по дороге к его дому.
   Кэролайн кивнула. Это совпадало с тем впечатлением, которое у нее уже сложилось от Джейсона Фэйкена.
   — Что ж, не спускайте с него глаз, — сказала она наконец. — Я уверена, его светлость не хочет, чтобы случилась какая-нибудь неприятность, будь этот тип хоть трижды друг его кузена.
   — Да, уж мы это сделаем, — сказала мать Гидеона. — И если моя семья может оказать вам, леди, какую-нибудь услугу, мы это сделаем. Вы сегодня спасли мое дитя и, может быть, когда-нибудь в наших скромных силах будет оказать вам помощь.
   Кэролайн улыбнулась.
   — Спасибо, — сказала она. — Может, мне и понадобится ваша помощь. Ничего нельзя знать заранее.
   Она протянула руку женщине, которая, наклонившись, поцеловала ее пальцы.
   — Бог да благословит вас, добрая леди, — сказала она, и в глазах ее сверкнули слезы.
   Кэролайн повернулась и медленно пошла обратно к дому священника. Ей многое нужно было обдумать.
   Когда Хэрриет ужаснулась, увидев испорченный зонтик, Кэролайн швырнула его в угол со словами:
   — Он пострадал не зря, отнюдь не зря.
   Но она не стала объяснять удивленной Хэрриет, что имеет в виду, и была непривычно молчалива за ленчем, на котором, к счастью, не присутствовал викарий.
   — Мне проводить тебя до замка? — спросила Хэрриет, когда Кэролайн поднялась в спальню, чтобы привести себя в порядок и уложить свои кудри в возможно более сдержанную прическу, как подобало в ее ситуации.
   — Спасибо, Хэрриет, я бы хотела побыть одной, — ответила Кэролайн. — Я хочу подумать, приготовиться, чтобы у меня были ответы на все вопросы. Мне нелегко будет играть роль скромной прислуги.
   — Да, тебе будет трудно, Кэролайн, — со смехом согласилась Хэрриет. — Я всегда считала тебя очень деспотичной.
   — Ой, нет! — запротестовала Кэролайн. — Только не деспотичной!
   — Может, это не совсем то слово, — сказала Хэрриет, — но ты такая заметная, Кэролайн, такая сильная личность, что только ненормальный примет тебя за прислугу.
   Кэролайн еще раз взглянула в зеркало. Ее глаза сверкали, яркое огненное золото волос приятно контрастировало с бледной нежностью кожи.
   — Я не похожу на бедную благородную даму? — спросила она.
   — Ни капельки, — ответила Хэрриет.
   — Кэролайн вздохнула.
   — Ну а на кого же я похожу?
   Хэрриет поколебалась мгновение, потом рассмеялась:
   — Ты похожа, Кэролайн, на знатную даму, ищущую приключений!
   Впервые в жизни за Хэрриет Уонтедж осталось последнее слово.

Глава 5

 
   Лакей распахнул большую дубовую дверь замка, и Кэролайн вошла внутрь.
   — Я пришла к ее светлости, — произнесла она чистым властным голосом, и старый дворецкий со жреческой важностью вышел ей навстречу и поклонился.
   — Конечно, мадам. Что мне сказать?
   — Мисс Кэролайн Фрай, — ответила Кэролайн и с изумлением увидела, что на лице дворецкого появилось какое-то странное выражение.
   Минуту она не понимала, что произошло, но тут дворецкий выпрямился, повернулся и с видом, который можно было назвать только презрительным, махнул жирной рукой в сторону лакея в роскошной фиолетово-малиновой ливрее.
   — Проводи мисс Фрай наверх, — сказал он резко.
   Кэролайн внезапно поняла, что в качестве всего лишь кандидата на место в доме она не может претендовать на вежливость и внимание, которые ей полагались бы, знай слуги, кто она на самом деле. Она не знала, сердиться или смеяться ей, но лакей не дал ей времени на размышление.
   — Пожалуйста, сюда, мисс, — сказал он с развязным видом, осматривая Кэролайн оценивающе-нахальным взглядом.
   Он пошел перед ней по главной лестнице, и Кэролайн успела заметить, как великолепен большой холл с резьбой и колоннами и какая в нем темная и мрачная обстановка. Стены от пола до потолка были обиты деревянными панелями и увешаны старинным оружием.
   Доспехи были установлены у начала лестницы и на каждом ее повороте: безжизненные стражи, создававшие жуткое, неприятное впечатление, что за тобой наблюдают.
   Когда они поднялись на второй этаж, из темного коридора внезапно вышла пожилая женщина в чепце.
   Она была крупнокостная, с изможденным, некрасивым лицом, которое все же не казалось неприятным, несмотря на выражение осторожной сдержанности.
   На ней был шелковый фартук, и Кэролайн поняла, что она занимает далеко не последнее место в домашней иерархии.
   — Ее светлость примет мисс Фрай, — сказала она лакею.
   — Извините, мисс Доркас, — ответил тот, — но миссис Миллер дала распоряжение, что сначала она сама поговорит с молодой леди.
   Доркас фыркнула, что, насколько поняла Кэролайн, должно было выражать презрение к словам лакея и нетерпение.
   — Ее светлость ждет, — произнесла она ледяным тоном, — а я нахожусь здесь, чтобы провести к ней мисс Фрай.
   Не обращая внимания на Кэролайн, двое слуг воинственно уставились друг на друга.
   — Ну, послушайте-ка, мисс Доркас, — сказал лакей, настолько забывшись, что упер руки в боки, — вам известно не хуже меня, что в этом доме приказывает миссис Миллер. Она-то мне и сказала: «Когда придет молодая особа, проведи ее прямо ко мне, Джеймс», — и кто я такой, чтобы спорить? Я не хочу потерять место!
   — Вопрос о приеме компаньонки ее светлости миссис Миллер не касается, — отрубила Доркас.
   — Это чушь, и вы это прекрасно знаете. Что касается меня, я не хочу, чтобы меня уволили, так что она пойдет к миссис Миллер, вот так!
   Лакей пересек лестничную площадку и открыл дверь почти напротив того места, где остались стоять Кэролайн и Доркас. Дверь была широко распахнута, видимо, для того, чтобы провести туда Кэролайн, но лакей едва успел раскрыть рот, чтобы доложить о ее приходе, как слова замерли на его губах: всем троим, стоявшим на площадке, стало ясно, что миссис Миллер не в состоянии принять кого бы то ни было.
   Она полулежала в удобном кресле напротив камина, положив ноги на вышитую табуреточку и откинув голову на атласную подушку. Ее рот был приоткрыт, глаза же, напротив, плотно закрыты. Пока все трое стояли на пороге, изумленно уставясь на миссис Миллер, изо рта ее вырвался довольно громкий и весьма неблагородный храп.
   Кэролайн успела заметить, что миссис Миллер довольно привлекательна. Ее темные волосы под тюрбаном из полосатого газа были уложены модными волнами, а весьма декольтированное платье открывало пышную грудь. Кэролайн также увидела пустой графин из-под портвейна, стоявший на столике, и, перехватив взгляд, которым обменялись лакей и Доркас, догадалась, что им нередко случалось обнаруживать миссис Миллер в столь невыгодной ситуации.
   Лакей осторожно закрыл дверь.
   — Ваша взяла, мисс Доркас, — ухмыльнулся он. — Ну и попадет же мне, когда «их величество» проснется и узнает, что мы ее такую видели!
   — Я сплетнями не занимаюсь, Джеймс, — сурово остановила его Доркас.
   Лакей улыбнулся, но его живые глаза были устремлены на Кэролайн.
   — Счастливо вам, мисс, — сказал он. — Держите рот на замке.
   Кэролайн улыбнулась ему в ответ. Она не знала, что еще можно сделать в подобной ситуации. Потом она пошла по коридору вслед за Доркас.
   — Не обращайте внимания на этого нахального мальчишку, — сказала Доркас. — Не его вина, что в этом доме все не так.
   — Кто такая миссис Миллер? — спросила Кэролайн, когда они оказались в конце коридора.
   — Достаточно скоро узнаете, — отрезала Доркас, — …если, конечно, останетесь.
   Ее тон давал понять Кэролайн, что лучше не задавать больше вопросов, и она молча прошла за Доркас по еще одному коридору, пока они не остановились у массивной двустворчатой двери. Доркас постучала, и тихий голос пригласил их войти.
   На мгновение Кэролайн была ослеплена. Комната показалась особенно светлой и приветливой после полутемных переходов и угнетающего мрака холла и главной лестницы. Солнечные лучи лились сквозь два высоких окна, и повсюду были цветы: большие вазы с тепличными цветами, чей аромат наполнял воздух. Ощутив аромат цветов, Кэролайн тут же услышала щебечущие голоса, трепетание крыльев и неожиданные трели и переливы певчих птиц. Потом она разглядела у окна две большие клетки, а в них — не меньше дюжины прелестных зеленых и голубых попугайчиков-неразлучников, раскачивающихся на жердочках или порхающих у серебряных прутиков, державших их в заточении, т Кэролайн было так интересно, что она не сразу заметила, что в дальнем углу комнаты, на кровати, установленной в алькове и полускрытой бледно-розовыми занавесками, лежит женщина, ради которой она здесь и оказалась. Приблизившись к кровати, Кэролайн с изумлением заметила, что вдовствующая леди Брекон очень молода. Она ожидала увидать совсем старую женщину, седую и морщинистую, а на постели лежала женщина с милым, совершенно гладким лицом, и волосы ее были только чуть тронуты на висках сединой.
   — К вам мисс Фрай, миледи, — сказала Доркас и, выдвинув жесткий стул, поставила его у кровати.
   — Ох, нет, не этот стул, Доркас, — тихо сказала леди Брекон. — Ты прекрасно знаешь, что он неудобен. Принеси тот маленький, мягкий. Вот так-то лучше. Не присядете ли, мисс Фрай?
   Она обратилась к Кэролайн, и та, вспомнив о приличиях, сделала глубокий реверанс и негромко произнесла:
   — Вы очень добры, что согласились принять меня, мэм.
   — Вы очень добры, что написали мне, — ответила леди Брекон. — К сожалению, мисс Холл уехала вчера, иначе она встретила бы вас. Она передала мне письмо, которое получила от миссис Эджмонт, и в то же самое время я получила письмо от вас, мисс Фрай, в котором вы написали, что остановились в доме священника. Вы знакомы с мисс Уонтедж?
   — Мы с Хэрриет учились в одной школе, мэм, — объяснила Кэролайн.
   — А, вот как. И вы дружили?
   — Да, очень, — ответила Кэролайн.. — Мне очень нравится Хэрриет.
   — Милое дитя, — сказала леди Брекон. — Да, кстати, я давно ее не видела… Это моя невнимательность, но дни пролетают так незаметно. Я читаю, смотрю на моих птичек и забываю об окружающем мире. Это нехорошо с моей стороны.
   — Нет, мэм, вы счастливы.
   — Счастлива? — Леди Брекон превратила это слово в вопрос. — Я уже много лет не знаю счастья. Скорее можно сказать, что я не удовлетворена. Я сама выбрала этот образ жизни.
   — Но, мэм, разве он не слишком скучен для вас? — сказала Кэролайн. — Вы еще не стары, вам было бы интересно столько сделать, увидеть, услышать!
   Леди Брекон засмеялась:
   — Вы хотите соблазнить меня уйти с выбранного пути? Большинство компаньонок предпочитают иметь дело с теми, кто прикован к постели, кто не будет гонять их с места на место и попрекать. Но я забываю — вы молоды. Может быть, вам здесь будет слишком скучно.
   — О нет, мэм. Мне больше всего хочется остаться в замке Брекон: если, конечно, я подойду вашей светлости.
   — Миссис Эджмонт очень хорошо о вас отзывается, — заметила леди Брекон, — но, сказать по правде, меня не очень интересуют рекомендации. Мне будет причт но видеть ваше хорошенькое личико — я так люблю все красивое! Вот почему эта комната полна цветов, и я люблю моих птичек. Разве они не хорошенькие?
   — Они чудесные, мэм! — воскликнула Кэролайн. — У моей мамы когда-то была пара, и…
   Внезапно раздался громкий стук в дверь. Доркас, которая стояла в другом конце комнаты, пошла было к двери, но не успела сделать и двух шагов, как дверь распахнулась и в комнату вошла миссис Миллер.
   Она шла быстро и нетерпеливо, платье шелестело вокруг ног, шарф с кистями, накинутый на плечи, развевался от резких движений. Кэролайн еще раз подумала, что она очень недурна собой. К тому же теперь, когда она не спала в своем кресле, миссис Миллер казалась выше ростом и увереннее. Широко распахнутые глаза были иссиня-черными и сверкали от переполнявших ее эмоций, которые Кэролайн совершенно верно оценила как гнев.
   — Вы должны извинить меня, мадам, — обратилась к леди Брекон миссис Миллер, — но эта молодая особа пробралась сюда вопреки моим распоряжениям. Я сказала одному из лакеев, чтобы ее привели ко мне, прежде чем вы, мэм, впустую потратите на нее время. Мои приказания были нарушены столь бессовестно, что я этого не оставлю.
   — Нет речи о том, чтобы я тратила время впустую, — негромко ответила леди Брекон. — Я хотела видеть мисс Фрай, и Доркас привела ее ко мне.
   — Это к делу не относится, — заметила миссис Миллер. — В этом доме прислугу нанимаю я, мэм. Мисс Фрай должна была сначала обратиться ко мне.
   Леди Брекон вздохнула:
   — Я не думаю, миссис Миллер, что моя компаньонка должна считаться прислугой. Однако я не в силах спорить, я слишком плохо себя чувствую. Я взяла мисс Фрай на работу, и она сразу же приступает к своим обязанностям.
   — Но, мэм… — сердито начала миссис Миллер.
   Леди Брекон закрыла глаза.
   — Мои нюхательные соли, Доркас, — сказала она слабым голосом.
   Доркас суетливо кинулась к ней, едва не оттолкнув миссис Миллер. Та в свою очередь метнула на Кэролайн взгляд, который, если бы его перевести в дело, мог бы сбить ее с ног, повернулась на месте и стремительно вышла из комнаты.
   Кэролайн, которая к тому моменту уже поднялась со стула, подошла к кровати, чувствуя неуверенность и легкий испуг. Что последует за всем этим? Но, к ее великому изумлению, как только дверь закрылась, Доркас закупорила пузырек с солями и сказала:
   — Она ушла, миледи.
   — Вот и хорошо, — ответила леди Брекон совершенно нормальным голосом. Взглянув на Кэролайн, она улыбнулась:
   — Садитесь, дитя. Вас, наверное, удивляет наш дом. Он и правда странный. Когда вы поживете здесь подольше, вы поймете, почему я предпочитаю оставаться в своей комнате; на это есть и очень простая причина: я не могу много двигаться со времени рождения последнего ребенка.
   Кэролайн собралась было спросить, есть ли у нее еще дети, кроме лорда Брекона, но успела перехватить взгляд Доркас. Горничная стояла так, что леди Брекон не могла видеть ее со своей постели, и, когда Кэролайн открыла рот, чтобы задать свой вопрос, она предупреждающе замотала головой и приложила палец к губам.
   — Я ненавижу волнения, — продолжала леди Брекон. — Я прошу только, чтобы мне дали жить в этой комнате в покое, наедине с моими мыслями. Но не стойте же. Снимите шляпку, мисс Фрай, и я бы хотела, чтобы вы мне почитали. Вот книга поэм, которые я нахожу успокаивающими.
   Кэролайн положила шляпку на стул, взяла книгу со столика, стоящего у кровати, и, перелистывая страницы, нашла одно из своих самых любимых стихотворений. Она знала, что хорошо декламирует: ее гувернантка следила за тем, чтобы она умела красиво говорить. Дослушав стихотворение до конца, леди Брекон негромко сказала:
   — Это чудесно! Прочитайте мне еще одно, милочка.
   Кэролайн была посередине второго стихотворения, когда в дверь снова постучали. На стук откликнулась Доркас, поговорила с кем-то за дверью и подошла к ним с мрачным выражением:
   — Его светлость кланяется и просит мисс Фрай спуститься в библиотеку.
   Кэролайн почувствовала, что сердце ее внезапно дрогнуло. Итак, она увидит лорда Брекона. Что он ей скажет? Она закрыла книгу, которую держала в руках, и посмотрела на леди Брекон.
   — Она наверняка нажаловалась, — сказала Доркас своим низким голосом.
   Не было нужды спрашивать, кто такая «она». Все три женщины знали, кого имела в виду Доркас.
   — Вы спуститесь к моему сыну? — спросила леди Брекон у Кэролайн. — Пожалуйста, скажите ему, что я взяла вас на место компаньонки и хотела бы, чтобы вы сразу приступили к своим обязанностям с жалованьем двадцать фунтов в год. Доркас распорядится, чтобы ваш сундук доставили из дома священника. Все это уже решено.
   Она на минуту закрыла глаза, как будто для того, чтобы принять решение, ей потребовались все ее силы.
   Потом, когда Кэролайн присела в реверансе, она снова их открыла и добавила:
   — Мне почему-то кажется, что вы себя в обиду не дадите, дитя. Бедная мисс Холл была страшно напугана, всего боялась, но вы совсем другая.
   — Надеюсь, — мягко отозвалась Кэролайн. — И благодарю вас, мэм. Я очень рада, что остаюсь здесь в качестве компаньонки.
   За дверью ее ждал лакей, чтобы проводить вниз. Это был не Джеймс, а какой-то другой бледный юноша, казавшийся испуганным и даже не пытавшийся с нею заговорить, и Кэролайн молча направилась следом за ним.
   Ей страшно хотелось узнать, где Мария, но она сочла за лучшее ни о чем не спрашивать, пока не разберется, на кого в этом доме она может полагаться, а на кого — нет. Первым делом следовало узнать, каково реальное положение миссис Миллер и чего она стоит: не исключено, что дело дойдет до поединка воли.
   Лакей открыл дверь библиотеки. Это была еще одна темная комната, наполненная книгами и завешенная тяжелой тканью с кистями, которая, казалось, рассчитана была на то, чтобы не пропустить внутрь ни одного солнечного луча, который мог бы рассеять эту мглу.
   Но Кэролайн было не до комнаты. У камина стоял сам лорд Брекон, такой, каким она его помнила, разве что он казался еще красивее — если это, конечно, было возможно.
   Он был прекрасно одет, но Кэролайн не могла не отметить, что одежда не превратила его в денди. Он был слишком силен, слишком широк в плечах, и даже его руки, пусть белые и ухоженные, оставались крепкими и сильными; видно было, что он не боялся пользоваться ими в случае необходимости. Он стоял нахмурившись и слушал миссис Миллер: ее алые губы были злобно изогнуты, глаза чуть сужены.
   Когда Кэролайн вошла, она резко обернулась к двери и заметила: