Касслер Клайв. Дракон

   Джордан не привык оправдываться перед кем бы то ни было, но он все же избегал встречаться взглядом с Питтом.
   — Что сделано, то сделано. Я сожалею о трагической гибели столь многих людей, но нельзя полностью возлагать вину на нас за то, что мы в неудачный момент поместили наших агентов в неудачное место. Мы не были заранее предупреждены о том, что японский автомобилевоз контрабандно перевозит через океан атомные бомбы, и мы не могли предсказать, что эти бомбы случайно взорвутся в непосредственной близости от двух гражданских судов, как раз над вашей базой.
   На миг Питт окаменел от этого неожиданного откровения, затем его удивление прошло так же быстро, как возникло. Кусочки головоломки наконец стали на место. Он взглянул на Сэндекера и почувствовал себя уязвленным, обращаясь к нему:
   — Вы знали, адмирал, вы знали еще до того, как вылетели из Вашингтона, что «Туксон» идет к станции не для того, чтобы спасти Планкетта и меня. Он отправился туда, чтобы зарегистрировать радиоактивность и подобрать обломки.
   Это был один из тех немногих случаев, когда Питт и Джиордино видели Сэндекера покрасневшим от досады.
   — Президент попросил меня поклясться, что я сохраню в тайне то, что он мне сообщит, — медленно произнес он. — Я никогда не лгал тебе, Дирк, но у меня не было иного выбора, как хранить молчание.
   Питту было жаль адмирала, он знал, что тому было нелегко темнить с двумя ближайшими друзьями, но он не пытался скрыть своей обиды на Джордана.
   — Зачем здесь мы? — потребовал он ответа.
   — Президент лично одобрил выбор каждой кандидатуры для нашей группы, — ответил Джордан. — Все вы имеете образование и опыт работы, незаменимые для успеха этой операции. Адмирал и мистер Джиордино разработают план операции по поиску на дне океана и подъему любых фрагментов судна, которое взорвалось. Кодовое название их группы — «Мерседес».
   Усталые глаза Питта неотступно смотрели на Джордана.
   — Вы лишь наполовину ответили на мой вопрос.
   Джордан сделал ему одолжение, сказав:
   — Я перехожу к этому. Вы и мистер Манкузо, с которым, я полагаю, вы познакомились, будете работать в качестве группы поддержки.
   — Поддержки чего?
   — Для того этапа операции, который потребует подземных или подводных поисковых работ.
   — Где и когда?
   — Это еще предстоит выяснить.
   — А какое наше кодовое название?
   Джордан посмотрел на Керна, пролиставшего досье и затем отрицательно покачавшего головой.
   — Им пока не приписано никакого названия.
   — Могут ли приговоренные сами выбрать себе название? — спросил Питт.
   Джордан обменялся взглядами с Керном и затем пожал плечами.
   — Не вижу, почему бы и нет.
   Питт улыбнулся Манкузо.
   — У вас есть соображения на этот счет?
   Манкузо вынул трубку изо рта.
   — Я оставляю это на ваше усмотрение, — сказал он любезно.
   — Тогда мы будем называться «Группа Стутц».
   Джордан вскинул голову.
   — Прошу прощения, не понял.
   — Я никогда не слыхал о такой марке, — проворчал Керн.
   — Стутц, — отчетливо повторил Питт. — Один из лучших американских классических автомобилей, выпускавшихся с тысяча девятьсот одиннадцатого по тысячу девятьсот тридцать пятый год в Индианаполисе, штат Индиана.
   — Мне это нравится, — сказал Манкузо, кивком подтвердив свое согласие.
   Керн косо посмотрел на Питта, и в его глазах появилось выражение, придающее ему сходство с хорьком.
   — Вы не производите на меня впечатления человека, серьезно относящегося к нашей операции.
   Джордан пожал плечами, не желая вступать в пререкания.
   — Пусть называют как хотят, если им это нравится.
   — Ну, вот и ладно, — сказал Питт. — Теперь, когда важнейший пункт повестки дня успешно согласован, я собираюсь встать и выйти отсюда. — Он замолчал, чтобы посмотреть на оранжевый циферблат своих старых водонепроницаемых часов марки «Докса». — Меня затащили сюда вопреки моей воле. Из последних сорока восьми часов я спал около трех, и за это время только один раз поел. Мне нужно принять душ. И я до сих пор не знаю, что все же происходит. Ваши охранники в штатском и ваши отряды морских пехотинцев могут задержать меня, разумеется, но тогда я могу быть ранен и не смогу участвовать в работе группы. Хотя, конечно, здесь есть еще один пункт, который никто не догадался вынести на обсуждение.
   — Что это еще за пункт? — спросил Керн, все больше раздражаясь.
   — Что-то я не могу припомнить, чтобы меня и Ала официально просили согласиться стать добровольцами.
   Керн вел себя так, как будто он проглотил кайенский перец.
   — О чем вы говорите, о каких таких добровольцах?
   — Ну, знаете, это такие люди, которые сами предлагают себя на службу по своей собственной свободной воле, — с невинным видом объяснил Питт. Он повернулся к Джиордино. — Тебя официально приглашали на эту вечеринку, Ал?
   — Нет, если только мое приглашение не затерялось на почте.
   Питт вызывающе посмотрел Джордану в глаза и сказал:
   — Это такая старая игра в мяч. — Затем он повернулся к Сэндекеру. — Простите, адмирал.
   — Ну, мы идем? — спросил Джиордино.
   — Да, пошли.
   — Вы не можете просто взять и выйти, — произнес Керн абсолютно серьезным тоном. — Вы подписали контракт с правительством.
   — Я не подписывал контракта о том, чтобы изображать из себя секретного агента. — Голос Питта был спокойным, совершенно невозмутимым. — И если здесь не произошло революции с тех пор, как мы вернулись со дна моря, это все еще свободная страна.
   — Я прошу вас задержаться еще на минуту, если вы не против, — сказал Джордан, мудро принимая точку зрения Питта.
   Джордан обладал невероятной властью, и он привык держать в руке кнут. Но он также был чрезвычайно проницателен и знал, когда лучше плыть по течению, даже если это течение несло не туда, куда хочется. Он с любопытством и интересом смотрел на Питта и не видел в нем ни ненависти, ни заносчивости, это был просто усталый человек, от которого хотели слишком многого. Он изучил досье директора специальных проектов НУМА. Биография Питта читалась как приключенческая сказка. Его достижения были прославлены и высоко уважаемы всеми, кто знал о них. Джордан был достаточно сообразителен, чтобы не отталкивать от себя человека, которого он был чертовски счастлив иметь в своей группе.
   — Мистер Питт, если вы потерпите еще несколько минут, я расскажу о том, что вам необходимо знать. Некоторые подробности останутся засекреченными. Мне не кажется, что было бы мудро, если бы вы и некоторые другие люди за этим столом обладали полным знанием ситуации. Мне самому это, в общем, безразлично, но это делается для вашей безопасности. Вы понимаете меня?
   Питт кивнул.
   — Я слушаю.
   — У Японии имеется ядерная бомба, — раскрыл карты шеф Национальной службы безопасности. — Как давно она у них имеется и сколько бомб они произвели, неизвестно. Располагая высокоразвитой ядерной технологией, Япония уже десять лет способна производить боеголовки. И, несмотря на их широко разрекламированную приверженность договору о нераспространении ядерного оружия, кто-то или какая-то группа внутри их структуры власти решили, что им нужно средство устрашения, которое можно было бы использовать как орудие шантажа. То немногое, что нам известно, вытекает из следующего факта. Японское судно, перевозившее автомобили марки «Мурмото», а также два или больше ядерных устройств, взорвалось посреди Тихого океана, причем вместе с ним погибли норвежское грузо-пассажирское рейсовое судно и британский океанографический корабль, с пассажирами и судовыми командами. Почему на японском судне были ядерные бомбы? Они собирались контрабандно провезти их в американские порты. С какой целью? Возможно, для ядерного шантажа. Япония, может быть, и располагает бомбой, но у нее нет ни ракет, ни бомбардировщиков дальнего радиуса действия для ее доставки. Поэтому, что бы мы делали на их месте, чтобы защитить структуру финансовой власти, забравшейся в каждый карман в любой стране мира? Мы бы контрабандно провезли ядерное оружие в каждую страну или группу стран, вроде Европы, которая представляет угрозу нашей финансовой империи, и спрятали бы его в стратегически важных точках. Затем, если какая-нибудь конкретная страна, скажем, США, придет в ярость в результате попытки наших японских лидеров диктовать политику Белому дому, Конгрессу и деловым кругам, то американцы отомстят, отказавшись возвращать сотни миллиардов долларов, одолженные их казначейству нашими японскими банками. Они также будут угрожать бойкотом и таможенными барьерами в отношении всех японских товаров. Именно эти крайние меры сенатор Майк Диас и член Конгресса Лорен Смит предлагают сейчас в Капитолии, пока мы здесь беседуем. И может так случиться, если президент будет достаточно рассержен, он прикажет своим превосходящим военным силам блокировать Японские острова, что отрежет наше снабжение нефтью и жизненно важным сырьем и парализует все наше производство. Вы понимаете, о чем я говорю?
   Питт кивнул.
   — Да, я понимаю.
   — Этот сценарий ответного удара не так уж нереалистичен, особенно если американский народ в один прекрасный день осознает, что один месяц в году он работает для того, чтобы выплатить долги иностранным, в основном японским кредиторам. Разве это может не беспокоить японцев? Нет, если бы они имели возможность нажатием кнопки взорвать любой город в мире как раз ко времени шестичасовых новостей. Почему мы здесь? Чтобы остановить их, отыскав, где спрятаны бомбы. Причем остановить их нужно прежде, чем выяснится, что мы попали на их след. Вот где в действие вступает группа «Бьюик». Стаси — оперативный работник Агентства национальной безопасности. Тимоти — ученый-ядерщик, специализирующийся на обнаружении радиоактивности. Группа «Хонда», руководимая Джеймсом и Роем, лучшими агентами ЦРУ, концентрирует свои усилия на обнаружении источника бомб и командного центра, управляющего их подрывом. Разве это не кошмарная ситуация? В высшей степени. Жизни пятисот миллионов людей в странах, которые соревнуются с Японией, зависят от того, что мы успеем сделать в последующие несколько недель. В своем благодушии, порожденном в основном невежеством, Государственный департамент не разрешал нам вести тайные наблюдения за дружественными странами. В качестве передовой линии системы раннего обнаружения этой страны, мы вынуждены действовать во мраке и умирать в неизвестности. Колокола тревоги вот-вот зазвонят, и верите вы мне, мистер Питт, или нет, но эта группа МОГ является нашей последней надеждой накануне полномасштабной катастрофы. Картина вам ясна?
   — Да … — медленно произнес Питт. — Спасибо вам, мистер Джордан. Картина мне ясна.
   — Теперь вы согласны официально присоединиться к группе?
   Питт встал и, к удивлению всех присутствующих, кроме Джиордино и Сэндекера, сказал:
   — Я это обдумаю.
   И затем он вышел из зала.
   Спускаясь по ступенькам в аллею позади обветшалого здания, Питт обернулся и посмотрел вверх на грязные стены и залатанные фанерой окна. Он удивленно покачал головой, затем взглянул вниз на охранника в потрепанной одежде, растянувшегося на ступенях, и пробормотал сам себе:
   — Так вот где глаза и уши великой республики.
   Джордан и Сэндекер сидели в конференц-зале после того, как остальные его покинули.
   Сварливый маленький адмирал посмотрел на Джордана и слегка улыбнулся.
   — Вы не против, что я курю сигару?
   Джордан посмотрел с отвращением.
   — Поздновато вы спрашиваете, не правда ли, Джим?
   — Противная привычка, — кивнул Сэндекер. — Но я не прочь окурить дымом кой-кого, особенно тех, кто невежливо обращается с моими людьми, а это именно то, что ты делал, Рэй, неуважительно обращаясь с Питтом и Джиордино.
   — Тебе прекрасно известно, черт подери, что мы в состоянии кризиса, — сказал Джордан серьезным тоном. — У нас нет времени ублажать примадонн.
   Лицо Сэндекера омрачилось. Он показал на досье Питта, лежавшее поверх стопки других досье перед Джорданом.
   — Ты не выполнил свое домашнее задание. Иначе бы ты знал, что Дирк Питт больший патриот, чем оба мы, вместе взятые. Немногие люди сделали больше для своей страны. Немного людей такого сорта осталось в живых. Он до сих пор насвистывает «Янки Дудл», моясь под душем, и полагает, что рукопожатие является контрактом, а слово мужчины — его обязательством. Он может быть хитрым, как черт, если считает, что помогает охранять «Звезды и Полосы», американскую семью и бейсбол.
   — Если он понимает серьезность ситуации, — сказал озадаченный Джордан, — почему он встал и вышел?
   Сэндекер посмотрел на него, затем взглянул на схему организации на экране эпидиаскопа, где Керн добавил кружок с надписью "группа «Стутц».
   — Ты серьезно недооценил Дирка, — сказал он почти с грустью, — ты не знаешь, не можешь этого знать, что, вероятно, в эту минуту он обдумывает, как сделать твою операцию более эффективной.

Глава 22

   Питт не сразу направился в старый авиационный ангар на краю вашингтонского аэропорта, который он называл своим домом. Он дал Джиордино ряд инструкций и отослал его в такси.
   Он прошелся пешком по Конститьюшен-авеню, пока не дошел до японского ресторана. Он попросил тихую кабинку в углу и сделал заказ. Между супом из моллюсков и рагу из сырой рыбы «сосими» он встал из-за стола и подошел к телефону-автомату около туалетов.
   Он вытащил из бумажника небольшую записную книжку и отыскал нужный ему номер: доктор Персиваль Нэш. (Пейлоуд Перси), Чеви-Чейз, Мэриленд. Нэш был дядей Питта с материнской стороны. Друг семьи, Нэш часто вспоминал, как он, бывало, подливал черри в соску Дирка. Питт опустил мелочь и набрал номер.
   Он терпеливо дождался звонков в надежде, что Нэш дома. Он и был там, ответив за секунду до того, как Питт готов был повесить трубку.
   — Доктор Нэш слушает, — прозвучал моложавый раскатистый голос. Перси вот-вот должно было исполниться восемьдесят два года.
   — Дядя Перси, это Дирк.
   — О Боже мой, Дирк, давненько я не слышал твоего голоса. Ты не звонил своему старому дяде целых пять месяцев.
   — Четыре, — поправил его Питт, — я был занят работой в зарубежном проекте.
   — Как поживает моя прекрасная сестрица и этот грязный старый политикан, за которого она вышла замуж? Они тоже не звонили мне ни разу.
   — Я еще не заходил к ним домой, но, судя по их письмам, мама и сенатор бодры как всегда.
   — Как насчет тебя, племянник, ты в добром здравии?
   — Я в хорошей форме и готов побегать с тобой по парку Маринда.
   — Неужели ты помнишь об этом? Тебе было тогда не больше шести лет.
   — Как я могу забыть? Всякий раз, когда я пытался обогнать тебя, ты бросал меня в кусты.
   Нэш расхохотался, как весельчак, которым он и был на самом деле.
   — Никогда не пытайся быть лучше того, кто старше тебя. Мы любим думать, что мы проворнее, чем вы, мелюзга.
   — Именно поэтому мне и нужна твоя помощь и я подумал, не мог бы ты встретиться со мной в здании НУМА? Мне нужно воспользоваться твоими мозгами.
   — А по какому поводу?
   — Насчет ядерных реакторов для гоночных машин.
   Нэш немедленно понял, что Питт не может обсуждать суть дела по телефону.
   — Когда? — спросил он без колебаний.
   — Как только тебе будет удобно.
   — Через час годится?
   — Через час будет прекрасно, — ответил Питт.
   — Где ты сейчас?
   — Ем японское сосими.
   Нэш простонал:
   — Омерзительная штука, одному Богу известно, в какой ядовитой гадости или химикатах плавала эта рыба.
   — На вкус, однако, неплоха.
   — Мне следует побеседовать с твоей матерью, она неправильно тебя воспитывала.
   — Встретимся через час, Перси.
   Питт повесил трубку и вернулся за свой столик. Хотя он был голоден, как черт, но едва притронулся к сосими. Он рассеянно подумал, а не была ли одна из тайно провезенных бомб спрятана под полом ресторана.
   Питт взял такси и попросил отвезти его к десятиэтажному зданию НУМА. Он расплатился с таксистом и мельком взглянул на изумрудно-зеленые стеклянные панели, покрывающие здание и переходившие в изогнутый пирамидальный шпиль наверху. Не будучи поклонником классического стиля государственных учреждений столицы, адмирал Сэндекер пожелал, чтобы его контора имела современный облик, и добился этого.
   Вестибюль представлял собой внутренний дворик, окруженный водопадами и аквариумами, заполненными экзотическими морскими тварями. Огромный глобус возвышался в центре покрытого зеленым мрамором пола. На глобусе были показаны геологические разломы и хребты всех океанов, все крупные озера и главные реки мира.
   Питт вошел в пустой лифт и нажал кнопку десятого этажа. Он не стал заходить в свой кабинет на четвертом этаже, а отправился прямо в центр связи и информации, расположенный на самом верху. Это был мозговой центр НУМА, место, где хранилась вся информация, связанная с океанами: научная, историческая, художественная и документальная. Именно в это помещение, заполненное компьютерами и банками данных, Сэндекер вложил львиную долю бюджета НУМА, что было источником постоянной критики со стороны небольшого кружка его противников в Конгрессе. Тем не менее эта обширнейшая электронная библиотека сэкономила огромные суммы денег, потраченные на сотни проектов, привела к многочисленным важным открытиям и помогла предотвратить несколько катастроф в национальном масштабе, о которых никогда не упоминалось в прессе.
   Человек, который заведовал всем этим огромным супермаркетом, был Хирам Егер.
   Словом «блестящий» чаще всего характеризовали ум Егера, тогда как его внешний вид чаще всего описывали как неряшливый. С седеющими светлыми волосами, связанными в длинный хвост, со свисающей сосульками бородой, со стариковскими очками и прожженными, заплатанными джинсами, Егер был окружен аурой постаревшего хиппи. Как ни странно, он никогда им не был. Он был ветераном войны во Вьетнаме, награжденным медалями и отслужившим там три срока в качестве флотского специалиста. Если бы он продолжал заниматься компьютерами в Калифорнии, то в конце концов возглавил бы процветающую компанию и стал бы чрезвычайно богатым человеком. Но Егера нисколько не привлекала карьера предпринимателя. Он был воплощенным парадоксом, одним из любимых сослуживцев Питта. Когда адмирал Сэндекер предложил ему должность руководителя огромного компьютерного информационного центра НУМА с почти неограниченным финансированием, Егер согласился, переехал со своей семьей из маленькой фермы в Страсбурге, Мэриленд, и сумел организовать работу центра всего за восемь дней. Он проводил здесь долгие часы, заставляя информационно-поисковые системы работать двадцать четыре часа в день. Причем три смены технических работников обеспечивали обмен данными об океанах с американскими и иностранными океанографическими экспедициями, работающими в разных частях света.
   Питт нашел Егора за рабочим столом, который стоял на вращающемся возвышении в центре зала. Егер специально сконструировал его, чтобы окидывать всевидящим взглядом свое царство, стоящее миллиарды долларов. Он ел пиццу и пил безалкогольное пиво, когда заметил Питта и с широкой улыбкой вскочил на ноги.
   — Дирк, ты вернулся?
   Питт взошел по ступенькам на алтарь Егера, как называли его сотрудники, и они горячо пожали друг другу руки.
   — Привет, Хирам.
   — Печально было узнать о ваших «Мокрых делянках», — серьезно сказал Егер. — Но я действительно счастлив видеть тебя среди живых. Боже, ты выглядишь, как каторжник, которого только что выпустили из камеры-одиночки. Присядь и отдохни.
   Питт жадными глазами посмотрел на пиццу.
   — Ты не мог бы пожертвовать мне кусочек, а?
   — Бери все, я пошлю еще за одной порцией. Не хочешь ли запить это поддельным пивом? Сожалею, что не могу угостить тебя настоящим, но ты знаешь правила.
   Питт сел и умял здоровенную порцию и еще два куска от порции Егера, а также три банки безалкогольного пива, которое компьютерный гений держал в маленьком холодильнике, встроенном в стол. В промежутках между глотками он поведал Егеру о событиях, приведших к его спасению, немного не доведя свой рассказ до того момента, когда он отбыл на Гавайи.
   Егер слушал с интересом и затем улыбнулся как скептик-судья на бракоразводном процессе.
   — Быстренько ты добрался до дому.
   — Я вижу, что-то происходит.
   Егер рассмеялся.
   — Ну, наконец, доехали. Ты примчался сюда не для того, чтобы есть мою пиццу. Что там крутится в твоем злокозненном мозгу?
   — Я ожидаю своего родственника Персиваля Нэша, который должен прибыть сюда с минуты на минуту. Перси был одним из ученых, работавших в Манхэттенском проекте, которые построили атомную бомбу; предпоследним директором комиссии по атомной энергии. Сейчас он в отставке. При помощи твоего суперкомпьютерного мозга и познаний Перси в ядерном оружии я хочу создать сценарий.
   — Концептуализацию, ты имеешь в виду.
   — Ну, называй как хочешь.
   — Касающуюся чего?
   — Контрабандной операции.
   — И что мы будем провозить?
   — Я лучше скажу это после того, как Перси придет сюда.
   — Может быть, что-то вроде ядерной боеголовки? — спросил Егер лукаво. Питт посмотрел на него.
   — Это одна из возможностей.
   Егер лениво встал и направился вниз по ступенькам.
   — Пока мы ждем твоего дядю, я подготовлю свою систему САПР/ГАПР. — Он ушел и уже находился среди своих компьютеров, прежде чем Питт догадался спросить его, что он имеет ввиду.

Глава 23

   Огромная седая борода окаймляла лицо Пейлоуда Перси и наполовину закрывала его пестрый галстук. У него был нос, напоминающий по форме кулак, насупленные брови и проницательные глаза владельца фургона, твердо намеренного провести поселенцев через населенные индейцами края. Его лицо лоснилось, как портрет на рекламе пива, он выглядел намного моложе своих восьмидесяти двух лет. Он приоделся ради Вашингтона. Перси не признавал костюмы в тонкую полоску, которые носят чиновники, или синие костюмы с красными галстуками, предпочитаемые бизнесменами. Он вошел в компьютерный центр НУМА в бледно-лиловой спортивной куртке, с галстуком того же цвета, серых брючках в обтяжку и ковбойских бутсах из кожи ящерицы.
   Разыскиваемый и развлекаемый половиной привлекательных вдовушек в радиусе ста миль вокруг. Перси как-то ухитрился остаться холостяком. Острослов, которого приглашали на все вечеринки в качестве гостя и дежурного оратора, он был гурманом, которому принадлежал винный погребок, являющийся предметом зависти всех устроителей званых вечеров города. Серьезная сторона его характера заключалась в огромных познаниях в смертоносном искусстве производства ядерного оружия. Перси был в Лос-Аламосе с самого начала и продолжал тянуть лямку в комиссии по атомной энергии и сменивших ее агентствах почти пятьдесят лет. Многие лидеры третьего мира отдали бы всю свою казну за таланты Перси. Он был одним из небольшой группы экспертов, которые могли бы собрать ядерную бомбу в своем гараже, и стоила бы она меньше, чем газонокосилка с мотором.
   — Дирк, мой мальчик, — просиял он, — как приятно видеть тебя.
   — Ты неплохо выглядишь, — сказал Питт, когда они обнялись.
   Перси грустно пожал плечами.
   — Этот чертов Департамент моторизированного транспорта отобрал у меня права на вождение мотоциклом, но я все еще могу водить мой старый «Ягуар» ХК-120.
   — Я признателен, что у тебя нашлось время помочь мне.
   — Не стоит благодарности. Всегда рад принять вызов.
   Питт представил Перси Хираму Егеру. Старик осмотрел Егера с ног до головы. На его лице отразилось приятное изумление.
   — Как вам удалось купить такую полинявшую, предварительно застиранную одежду в магазине? — спросил он светским тоном.
   — На самом деле моя жена замачивает ее в растворе верблюжьей мочи, печеночника и ананасового сока, — немедленно ответил Егер с совершенно серьезным выражением лица. — Это делает ее мягче и придает ей особый дух благовоспитанности.
   Перси засмеялся.
   — Да этот аромат заставил меня гадать, какие же секретные ингредиенты были использованы. Приятно было встретиться.
   — Мне также, — сказал Хирам.
   — Не начать ли нам? — сказал Питт.
   Егер придвинул еще два кресла к экрану монитора, который был в два раза больше, чем у всех других моделей. Он подождал, пока гости усядутся, и протянул к экрану руки, как бы призывая: «Дух, появись!»
   — Это последняя модель, — сказал он. — Она называется САПР/ГАПР (система автоматизированного проектирования — гибкое автоматическое производство). В ее основе лежит система компьютерной графики, но это также очень хитроумная система визуального представления, которая позволяет чертежникам и инженерам разрабатывать замечательные подробные чертежи любого механического объекта, который только можно себе представить. Никаких циркулей, транспортиров или рейсшин. Можно запрограммировать допуски, затем просто набросать на экране грубый эскиз с помощью электронного пера. А затем компьютер превратит его в точные выверенные формы или представит в трехмерном виде.
   — Совершенно поразительно, — пробормотал Перси, — а можно выделить различные куски чертежа и увеличить детали?
   — Да. А также можно наложить цвет, изменить форму, смоделировать нагрузки и запомнить все изменения. Затем отправить результаты в память, чтобы можно было вызвать их оттуда, как в системе редактирования текстовых файлов. Возможности использования от проектирования до выпуска готового изделия захватывают дух.