Касслер Клайв. В поисках Валгаллы

   Зейл был не из тех людей, кто легко поддается панике, но в этот момент он напоминал Наполеона после Ватерлоо.
   — Прошу прощения, — сказал он, обращаясь к Огасту. — Не можете ли вы повторить свой вопрос?
   Лорен чувствовала себя совершенно разбитой, но не собиралась закрывать заседание. Несколько часов назад ей стало известно о начале операции по нейтрализации «Монгольского воина», но с тех пор она не получала никаких известий.
   Лорен отдавала себе отчет и в том, что Зейл утомлен не меньше, и ждала только подходящего случая, чтобы бросить в лицо своему оппоненту сведения, полученные от Салли Морз.
   Конгрессмен Огаст все еще продолжал задавать свои вопросы, когда ее внимание привлекло несколько необычное поведение аудитории. Люди привставали с кресел и оглядывались на дверь. В то же мгновение чья-то рука коснулась ее плеча. Она повернула голову и увидела Дирка Питта, одетого в грязные джинсы и мятый свитер. Волосы на голове были спутаны, на щеках топорщилась трехдневная щетина. Он выглядел предельно уставшим, словно только что вернулся после восхождения на Эверест.
   — Дирк, — прошептала она, — что ты здесь делаешь и почему ты в таком жутком виде?
   Питт взял со стола микрофон и, бросив насмешливый взгляд в сторону Зейла, произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:
   — Считаю своим долгом сообщить всем присутствующим, что танкер со сжиженным газом, пытавшийся совершить террористический акт в гавани Нью-Йорка, в настоящий момент лежит на дне залива вместе с командой наемников в полном составе. Прошу информировать об этом мистера Зейла. Миссис Салли Морз, председатель совета директоров компании «Юкон Ойл», может выступить перед комитетом Конгресса, больше не опасаясь за свою безопасность.
   С плеч Лорен как будто свалилась непомерная тяжесть. Поднявшись, она взяла микрофон:
   — Леди и джентльмены, ввиду позднего времени заседание комитета закрывается до девяти часов утра, когда я намерена представить его членам важного свидетеля, который проинформирует их о преступной деятельности мистера Зейла...
   — Вам не кажется, что это слишком сильно сказано? — прервал ее конгрессмен Старгис. — До сих пор нам не было представлено никаких доказательств криминальной активности вышеупомянутого джентльмена.
   — Завтра вы их получите, когда миссис Морз назовет вам имена людей в Вашингтоне и других регионах страны, получавших взятки от мистера Кертиса Мерлина Зейла. Обещаю, что вам будет представлена полная информация, включая названия банков, номера счетов и хранящиеся на них суммы денег.
   — Какое отношение никому не известная Салли Морз может иметь к мистеру Зейлу? — спросил Старгис, слишком поздно сообразивший, что перегнул палку.
   — Она бывший член Высшего совета картеля под эгидой корпорации «Цербер». У нее имеются письменные сведения о встречах, платежах, шантаже и других преступлениях этой организации и лично ее председателя. В списке людей, который она вам представит, вы встретите немало знакомых имен.
   Осознав наконец, чем грозят лично ему подобные разоблачения, Старгис резко поднялся с места и, ни с кем не попрощавшись, вышел из зала.
   С молчаливого согласия присутствующих членов комитета Лорен закрыла заседание.
   На галерее для посетителей начался подлинный бедлам. Репортеры всех основных средств массовой информации бросились к Лорен, Питту и Зейлу, но их усилия оказались безрезультатными.
   Питт просто отмахнулся от них и проводил Лорен к поджидавшему их у входа автомобилю Агентства.
   Зейл еще некоторое время молча сидел за столом, не слыша обращенных к нему вопросов и не замечая вспышек фотоаппаратов, пока с помощью полицейских не выбрался из здания Капитолия.
   Может быть, только теперь он осознал всю безнадежность своего положения. Он не имел ни семьи, ни близких друзей. Омо Канаи, единственный человек, на которого он мог положиться, был мертв, как и остальные члены его команды. Было ясно, что ему предстоит окончить свои дни в федеральной тюрьме, какие бы усилия он ни приложил, чтобы остаться на свободе. Члены его картеля, спасая свои шкуры, выступят против него, и одних их показаний будет достаточно для вынесения приговора. Целая армия лучших в стране адвокатов не сможет облегчить его участь. Его состояние или то, что от него останется, будет конфисковано правительством. Бежать нет смысла. Человека его положения рано или поздно разыщут, где бы он ни нашел временное убежище: в пустыне Сахара или на необитаемом острове. В подобной ситуации у него оставался только один выход.
   Он встал из-за стола, подошел к бару и налил себе бокал виски. Вернувшись на место, достал из ящика стола антикварную шкатулку, в которой хранились две маленькие пилюли, приберегаемые им на случай чрезвычайных обстоятельств: тяжелой травмы или неизлечимой болезни. Сделав последний глоток, он положил их под язык и откинулся на спинку большого кожаного кресла.
   Его тело нашли на следующее утро у рабочего стола, на котором не было ни деловых бумаг, ни предсмертной записки.

55

   Джордино остановил автомобиль перед зданием центрального офиса НУМА в Вашингтоне. Питт вышел из машины и наклонился к Лорен.
   — В ближайшее время целая армия репортеров с телевизионными камерами возьмет в осаду твой дом в Александрии. Думаю, будет лучше, если Ал отвезет тебя прямо в мой ангар. Там, по крайней мере, тебя никто не станет искать. До следующего заседания комитета тебе лучше не показываться на людях. Да и завтра тебе потребуется целое подразделение охраны, чтобы отбиться от оравы назойливых журналистов.
   Лорен высунулась из окна и благодарно чмокнула его в губы.
   — Спасибо за заботу, — сказала она. — Пожалуй, я воспользуюсь твоим советом.
   Питт прошел прямо в кабинет адмирала, где Сэндекер и Руди Ганн уже поджидали его. Адмирал пребывал в превосходном настроении, раскуривая одну из своих особых, сделанных по специальному заказу сигар. Встав из-за стола, он сердечно пожал руку Питту.
   — Замечательная работа, просто замечательная, — заявил он с энтузиазмом. — Идея использовать магнитные мины, закрепленные на конце тарана, для подводной диверсии просто превосходна. Тебе удалось разворотить корму танкера, не повредив при этом ни одного резервуара с пропаном.
   — Нам здорово повезло, что все сработало, как было задумано, сэр, — скромно потупился Питт.
   Ганн, в свою очередь, тоже пожал руку старому приятелю.
   — Ну и заварил же ты кашу, — улыбнулся он, — а расхлебывать ее придется нам.
   — Могло быть и хуже.
   — Знаю, знаю. С тобой теперь и пошутить нельзя. Мы уже установили контакт с компаниями, специализирующимися на подъеме затонувших судов. Они полагают, что особых проблем у них не возникнет. Разве что сроки поджимают. Слишком оживленное судоходство в том районе. Правда, парни из береговой охраны постарались и уже установили предупредительные буи вокруг опасного места, так что как-нибудь переживем и это.
   — А что с пропаном?
   — С ним проблем и того меньше, — успокоил его адмирал. — Верхняя часть резервуаров находится на глубине всего тридцати футов. Для водолазов не составит особого труда установить переходные шланги и перекачать газ в любой танкер того же типа.
   Сэндекер вернулся на свое место и выпустил в воздух облако голубого дыма.
   — Как прошло заседание у Лорен? — поинтересовался он.
   — В ближайшее время Зейла ждут серьезные неприятности.
   — Попахивает тюрьмой?
   — Убежден, что остаток жизни он проведет за решеткой.
   — Какого еще приговора можно ожидать для человека, убившего сотни ни в чем не повинных людей ради денег и власти, — согласился Ганн.
   — Боюсь, что других это не остановит, — вздохнул Питт, — и скоро появится еще кто-нибудь, мало чем отличающийся от него.
   — Ладно, у нас еще будет время поговорить об этом, — заключил адмирал, — а пока отправляйся домой и отдохни как следует. Несколько дней отпуска я тебе даю. Если пожелаешь, можешь заняться на досуге поисками лаборатории Игена.
   — Спасибо, что напомнили, — встрепенулся Ганн. — Дирк, тебя просил зайти Хайрем Йегер.

* * *

   Когда Питт вошел в компьютерный отдел Агентства, Йегер сосредоточенно рассматривал кожаный портфель Игена. Заметив Дирка, он поманил его пальцем.
   — Ты удачно выбрал время. Через тридцать секунд эта штука снова наполнится.
   — Уже составил расписание?
   — Это несложно. Жидкость поступает через каждые сорок восемь часов, минута в минуту.
   — Появились какие-нибудь идеи на этот счет?
   — Макс занимается этой проблемой, — ответил Йегер, закрывая тяжелую стальную дверь. — Вот почему я предпочитаю работать в этой комнате. Здесь абсолютно безопасное место для хранения особо ценных материалов на случай возникновения пожара. Сквозь эти стены не могут проникнуть ни радиоволны, ни микроволны, ни звук, ни свет, ни радиация — одним словом, ничего.
   — И тем не менее портфель регулярно заполняется смазкой?
   — Смотри сам.
   Йегер сверился со своими часами и начал отсчет.
   — Время! — воскликнул он.
   На глазах у Питта портфель Игена стал наполняться маслянистой жидкостью, как будто поступающей из невидимого шланга.
   — Это что, фокус? — спросил он.
   — Ничего общего, — возразил Йегер, закрывая портфель.
   — Но как это происходит?
   — Макс и я в конце концов нашли ответ. Портфель Игена — своего рода приемник.
   — Ничего не понимаю.
   Йегер открыл стальную дверь и вернулся к своей любимой компьютерной системе. Макс, стоящая на своем обычном месте, улыбнулась при их появлении:
   — Привет, Дирк. Мне не хватало тебя.
   Питт рассмеялся:
   — Мне бы следовало принести цветы, но ты все равно не смогла бы их удержать.
   — Должна тебе сказать, что это совсем не смешно.
   — Макс, — попросил Йегер, — расскажи Дирку, что мы знаем о портфеле доктора Игена.
   — На решение проблемы мне потребовалось менее часа, хотя пришлось поломать голову. — Макс бросила нежный взгляд в сторону Питта. — Хайрем уже сказал тебе, что это приемник?
   — Да, но приемник какого типа?
   — Квантовая телепортация.
   Питт недоверчиво посмотрел на нее:
   — Это невозможно. Телепортация противоречит законам физики.
   — Хайрем и я думали то же самое, когда приступали к анализу. Но факты упрямая вещь. В конце концов мы пришли к выводу, что похожая на нефть субстанция, регулярно появляющаяся в портфеле, сначала помещается в некую камеру, местонахождения которой мы не знаем, способную фиксировать каждую молекулу и атом. Далее она переводится в квантовое состояние, пересылается передающим устройством и возвращается в первоначальное состояние уже в приемнике, причем по количеству содержащихся в ней молекул и атомов она в точности соответствует оригиналу. Разумеется, я сильно упрощаю процесс. Для меня до сих пор остается загадкой, каким образом жидкое вещество может пересылаться сквозь твердые объекты, к тому же со скоростью света, хотя я не теряю надежды найти ответ и на этот вопрос.
   — Вы хоть сами понимаете, о чем говорите? — спросил Питт недоверчиво.
   — Понимаем, понимаем, — заверила Макс. — Конечно, это настоящая революция в науке, поэтому, наверное, в реальность подобного феномена не так просто поверить, но не будь таким скептиком. Впрочем, и здесь имеются свои пределы. Например, принципиально невозможно телепортировать человеческое существо. Даже если бы и было можно пересылать человека на расстояние в несколько тысяч миль и реконструировать его тело, нельзя телепортировать разум и опыт, который он накопил за время своей жизни. Такой человек вышел бы из приемной камеры с разумом новорожденного младенца. Реконструкция обычной органики несравнимо проще.
   Питт вынужден был присесть, чтобы хотя бы отчасти переварить услышанное.
   — Но это просто невероятно, что доктор Иген сумел создать свой двигатель и одновременно разработать практические основы телепортации! — произнес он наконец.
   — Этот человек был гением, — убежденно заявила Макс. — В этом не может быть никаких сомнений. Но самое удивительное, что он сумел сделать это в одиночку, без армии ассистентов, огромных лабораторий и субсидируемых правительством программ.
   — С последним твоим заявлением я спорить не собираюсь, — согласился Питт. — Он сделал это один в своей секретной лаборатории, которую мы пока так и не нашли.
   — Надеюсь, вам это удастся, — сказал Йегер. — Значение его открытий еще предстоит осмыслить. Одна его система телепортации сделала бы излишними любые транспортные перевозки.
   Несколько секунд Питт обдумывал слова Йегера, потом снова обратился к голограмме:
   — Скажи мне, Макс, а ты располагаешь достаточным количеством данных, чтобы построить передатчик доктора Игена?
   Макс печально покачала головой:
   — К сожалению, нет. Хотя у меня и есть модель приемника доктора Игена, основной частью системы телепортации является передатчик. Я могу работать над этой проблемой годами и не найти решения.
   Йегер развел руками:
   — Увы, пока это все, что у нас есть.
   — Вы оба проделали замечательную работу, — сказал Питт совершенно искренне, — и я благодарен вам за это. Теперь моя очередь искать ответы на вопросы.

* * *

   По пути домой Питт заглянул в свой кабинет, чтобы навести порядок на рабочем столе, прочитать письма и ответить на телефонные звонки. Примерно через час он почувствовал, что засыпает на месте, и решил, что на сегодня с него довольно. В этот момент зазвонил телефон.
   — Я слушаю.
   — Дирк, — узнал он голос Перлмуттера. — Как я рад, что застал тебя.
   — Джулиан! Где ты?
   — В Амьене. Доктор Эро любезно позволил мне остаться в доме Жюля Верна и поработать в архивах. Мы с Хьюго нашли записную книжку писателя, спрятанную им сто лет назад.
   — Ты нашел в ней ответ на мой вопрос?
   — Ты был на правильном пути. Капитан Немо действительно существовал, только его настоящее имя Камерон Амхерст. Он служил капитаном королевского флота.
   — Разве это был не индийский принц?
   — Нет. По-видимому, Верн питал неприязнь к англичанам и изменил не только имя своего героя, но и его национальность.
   — Расскажи мне его историю.
   — Я как раз и собираюсь. Вот что мне удалось узнать, мой мальчик. Амхерст родился в 1830 году в состоятельной семье кораблестроителей и судовладельцев. От рождения слыл вундеркиндом, а с возрастом превратился в гениального ученого. Поступил в королевский военный флот и уже к двадцати девяти годам дослужился до капитана. Постоянно предлагал своему начальству всевозможные усовершенствования для кораблей и их двигателей. К несчастью, он был бунтовщиком по натуре. Когда консерваторы из адмиралтейства отказались даже рассматривать его предложения, он отправился в газеты, где и охарактеризовал своих обидчиков как невежественных людей, с неприязнью относящихся ко всему новому. В результате его выгнали с флота за нарушение субординации.
   Верн познакомился с Амхерстом во время своего путешествия через Атлантику. Амхерст рассказал ему, что собирается построить подводную лодку, способную совершать длительные морские путешествия. Он даже набросал ее чертеж в записной книжке Верна и детально описал ему свой новый двигатель, который намеревался установить на субмарине. Нечего и говорить о том, какое впечатление он произвел на молодого Жюля Верна. Они переписывались четыре года. Затем по неизвестным причинам переписка прервалась. Верн начал писать свои романы, стал знаменитым и на какое-то время забыл об Амхерсте.
   Как ты знаешь, Верн любил море, был владельцем нескольких яхт и обошел на них все моря вокруг Европы. Во время одного из путешествий у берегов Дании рядом с его яхтой всплыла гигантская подводная лодка, по форме напоминающая кита. Пока изумленный Жюль Верн наблюдал за этим чудом света, из переднего люка показался капитан Амхерст и пригласил писателя на борт своего корабля. Верн принял приглашение капитана.
   — Итак, «Наутилус» все же существовал!
   На другом конце линии Перлмуттер рассеянно кивнул:
   — Верн узнал, что Амхерст тайно построил свою субмарину в огромной подводной пещере вблизи его родового поместья в Шотландии. Когда постройка была завершена, и подводный корабль успешно прошел испытания, Амхерст набрал команду из профессиональных моряков, не имевших семей, и ушел в море, где провел тридцать лет.
   — Как долго Жюль Верн оставался на борту? — спросил Питт.
   — Около двух недель.
   — Но не два года, подобно героям его романа?
   — За это время он успел изучить каждый дюйм субмарины Амхерста. Через несколько лет он опубликовал свои знаменитые «20 000 лье под водой», где точно описал его подводную лодку с незначительными авторскими дополнениями.
   — Что же дальше случилось с Амхерстом?
   — В 1895 году таинственный посланец принес писателю письмо от Амхерста. Тот сообщал, что большинство членов команды уже умерли, а сам он собирался вернуться в свое поместье в Шотландии. Однако, как выяснилось, дом сгорел во время пожара, в котором погибли все родственники капитана. Пещера, где был построен «Наутилус», обрушилась, так что возвращаться ему было некуда.
   — Поэтому он и отплыл на таинственный остров?
   — Нет, — сказал Перлмуттер. — Жюль Верн придумал это только для того, чтобы место упокоения Амхерста и его корабль не были найдены. В письме говорилось, что Амхерст нашел такую же подводную пещеру на реке Гудзон в штате Нью-Йорк, которая и станет гробницей для него и его «Наутилуса».
   Питт вздрогнул и напрягся.
   — На реке Гудзон? — переспросил он.
   — По крайней мере, так написано в записной книжке Жюля Верна.
   — Джулиан?
   — Да?
   — Я благодарен тебе до гроба.
   Перлмуттер издал звук, напоминающий довольное кудахтанье:
   — Мой дорогой мальчик, во-первых, я пока не собираюсь умирать, а во-вторых, учти, что мои запросы весьма велики.

56

   Утренний туман висел над голубой лентой реки, как во времена викингов. Видимость не превышала ста ярдов, и маленькие прогулочные яхты и катера, обычно заполоняющие реку по выходным дням, еще оставались у причалов. Только одно небольшое суденышко, несмотря на туман, непрерывно курсировало вдоль берега у базальтовых скал. Катер принадлежал НУМА, был оборудован по последнему слову техники и предназначался для проведения научных работ в прибрежных водах.
   Катер двигался со скоростью в четыре узла, так как тащил за собой чувствительный сенсор, сигналы от которого непрерывно поступали на цветной дисплей, демонстрируя в трех измерениях дно реки у основания базальтового обрыва. У дисплея дежурил Джордино, тщательно фиксирующий любое изменение рельефа дна.
   Обязанности рулевого были доверены Келлй, лучше других знавшей эти места. Выглядела девушка великолепно, и Джордино трудно было удержаться от соблазна время от времени, оторвавшись от дисплея, бросить быстрый взгляд на ее упругие ягодицы, туго обтянутые шортами.
   У Питта, сидевшего на носу катера, такой возможности не было, и он ограничивался тем, что изучал в морской бинокль скалы, отвлекаясь от этого занятия только для того, чтобы сделать глоток кофе из стоящего в ногах термоса.
   — Через двести ярдов мы пройдем мимо фермы отца, — объявила Келли.
   — Что у тебя, Ал? — спросил Питт.
   — Камни и ил, — коротко ответил Джордино, — ил и камни.
   — Обрати внимание на возможность оползня.
   — Ты думаешь, вход в пещеру постаралась перекрыть природа?
   — Скорее, здесь мог поработать человек.
   — Если Амхерсту удалось провести лодку внутрь, здесь должна быть большая подводная расщелина.
   — Весь вопрос в том, существует ли она по сей день, — проворчал Питт, не отрывая глаз от бинокля.
   — А ныряльщики не могли найти ее? — спросила Келли.
   — Разве что случайно. Здесь нет интересных объектов для поисков, а для подводной охоты на реке есть места и получше.
   — Осталось сто ярдов, — предупредила Келли.
   Питт перевел бинокль на вершину утеса, возвышавшегося на триста пятьдесят футов над уровнем воды, и увидел за кромкой крышу дома доктора Игена. Он наклонился вперед и принялся внимательно изучать поверхность обрыва.
   — Вижу следы оползня, — объявил он через несколько секунд, указывая на нагромождение камней у подножия утеса.
   Джордино бросил быстрый взгляд в направлении, указанном Питтом, и посмотрел на записывающее устройство.
   — У меня пока ничего нет, — сообщил он.
   — Келли, отведи катер подальше от берега, — приказал Питт. — Это даст возможность сенсору под более выгодным углом прощупать скальное подножие под водой.
   Келли бросила взгляд на дисплей эхолота:
   — Утес круто обрывается в воду у берега, после чего дно полого понижается к середине реки.
   — У меня по-прежнему ничего, — доложил Джордино, — никаких признаков расщелины.
   — А у меня, кажется, что-то есть, — сообщил Питт.
   — Что именно? — встрепенулся Джордино, поднимая голову.
   — Похоже, здесь поработал человек.
   — Надписи? — спросила Келли, бросая взгляд на обрыв.
   — Нет, — ответил Питт, — больше похоже на следы от долота.
   — Но никаких признаков подводного туннеля или пещеры, — пробурчал Джордино.
   Питт покинул свой наблюдательный пост и подошел к приятелю.
   — Вытаскивай сенсор. Мы бросим здесь якорь.
   — Думаешь, нам стоит понырять, чтобы обнаружить расщелину? — спросил Джордино.
   Питт еще раз осмотрел крутой обрыв:
   — Мы находимся точно под рабочим кабинетом доктора Игена. Если здесь есть пещера, она должна быть где-то поблизости. Нужно проверить.
   Пока Джордино возился с сенсором и якорем, Келли подвела катер поближе к берегу и заглушила мотор.
   — Вас устроит такая парковка? — осведомилась она с милой улыбкой.
   — Лучше не бывает, — похвалил ее Питт.
   — Можно я отправлюсь с вами? Я прошла подготовку на Багамах.
   — Сначала мы с Алом. Если что-нибудь найдем, я вернусь за тобой.
   Глубина в месте стоянки катера не превышала десяти футов, поэтому Питт решил ограничиться легким гидрокостюмом, перчатками, маской и ластами, чтобы обеспечить себе максимальную маневренность на тот случай, если придется работать среди скал.
   — Давай для начала обойдемся без аквалангов, — предложил он Джордино. — Для предварительного осмотра дна и основания утеса они нам вряд ли понадобятся.
   Джордино кивнул и первым ушел под воду. Питт последовал за ним. Вода оказалась прохладнее, чем они ожидали, зато видимость была превосходной. Дно реки было обильно усыпано обломками камней самого разного размера. На отдельных участках они образовывали настоящий лабиринт, пробраться через который стоило немалых усилий. Питт осмотрел якорь и, убедившись, что его лапы надежно ушли в песчаное дно, вынырнул на поверхность за новой порцией воздуха.
   Течение было довольно сильным, и им то и дело приходилось хвататься руками за обломки скал, чтобы их не снесло. Питт похвалил себя за то, что настоял на перчатках, иначе они давно бы поранили пальцы об острые края камней. Очень скоро они убедились в бесполезности дальнейших поисков, так как дно реки оказалось здесь слишком пологим.
   Поднявшись на поверхность, они решили разделиться. Питту предстояло плыть против течения, а Джордино вниз по реке. Туман наконец рассеялся, и лучи солнца заиграли в прозрачной воде. Появились первые рыбы, которые без страха кружились вокруг Питта, словно понимая, что это странное существо слишком медлительно, чтобы представлять для них опасность.
   Неожиданно он оказался над участком дна, свободным от камней, и проплыл над ним несколько раз, прежде чем понял, что наткнулся на своеобразный канал шириной около сорока футов, промытый течением в дне реки. Канал сворачивал в сторону берега, но для продолжения исследований в легких Питта оставалось слишком мало воздуха.
   Подножие скалы обильно поросло водорослями, извивающимися под сильным течением, словно клубок змей Питт нашел лишь один небольшой участок, свободный от них, и уже собирался подняться на поверхность, когда заметил странные отметины на поверхности скалы. Сердце у него забилось быстрее, когда, подплыв ближе, он обнаружил, что перед ним грубое изображение собаки.
   Откуда-то снизу появился крупный окунь. Заметив Питта, он резко повернул назад и исчез под выступом скалы Последовав за ним, Питт обнаружил широкую расщелину ведущую внутрь утеса. Запасшись очередным глотком воздуха, он продолжил изучение расщелины. Проплыв по ней около десяти футов, он убедился, что это и есть тот самый туннель, который они так долго искали.
   Когда Джордино вернулся на катер, так и не обнаружив ничего заслуживающего внимания, Келли принимала солнечные ванны на крыше кабины. Он уже собирался присоединиться к ней, когда на поверхности появилась голова Питта.