Касслер Клайв. В поисках Валгаллы

   — Будем надеяться, что это послужит хорошим уроком для тех, кто ради денег готов пойти на все.
   — Большая группа следователей и аудиторов как раз занимается офшорными инвестициями и банковскими счетами Зейла и его подручных.
   Питт замолчал, уставясь в бокал, в котором плескались на донышке остатки недопитого вина.
   — А что будет с нами?
   — Все останется по-прежнему.
   — Ты в Конгрессе, а я под водой, так, что ли? — не без горечи произнес он.
   — Так будет лучше для нас обоих, — сказала Лорен, но уже заметно смягчившимся тоном.
   — Выходит, прощайте навсегда мои надежды в один прекрасный день стать дедушкой?
   — Не так просто конкурировать с призраком.
   — Саммер? — медленно проговорил Питт, и глаза его заволокло дымкой воспоминаний.
   — Ты никогда не сможешь забыть ее.
   — Мне казалось, что однажды это удалось.
   — Мэйв?
   — Когда Саммер погибла в море, а Мэйв умерла у меня на руках, внутри меня что-то оборвалось. — Он потряс головой, словно пытался стряхнуть с себя воспоминания, как собака стряхивает воду, потом потянулся к Лорен и поцеловал в губы. — Но сегодня у меня снова есть чудесная женщина, которую я, к моему стыду, ценю куда меньше, чем она того заслуживает.
   И надо же было так случиться, чтобы именно в этот душещипательный момент кто-то позвонил в дверь ангара.
   — Ну кого еще там принесло, черт бы его побрал?! — недовольно проворчал Питт, переведя взгляд на экран монитора видеокамеры, установленной над входом.
   Перед дверью он увидел молодую пару: мужчину и женщину. Рядом на каменных ступенях стояло несколько чемоданов.
   Брови у Питта поползли вверх.
   — Похоже, они приехали надолго, — ядовито заметила Лорен.
   — Понятия не имею, кто они такие.
   Он уже собирался нажать кнопку интеркома, но Лорен удержала его руку:
   — Я спущусь вниз и постараюсь избавиться от них.
   — Интересно, что они подумают, увидев тебя в таком виде, — ухмыльнулся он.
   — Я поговорю с ними, не открывая двери.
   Питт пожал плечами и потянулся за своим бокалом, но не успел сделать и глотка, как Лорен позвала его снизу:
   — Дирк, думаю, тебе лучше спуститься.
   Странная интонация ее голоса заставила его насторожиться. Он отставил бокал в сторону и спустился по трапу. Лорен, приоткрыв входную дверь, разговаривала с посетителями.
   Оба выглядели немногим старше двадцати. Молодой человек на добрый дюйм превосходил ростом хозяина дома и имел такие же, как у него, волнистые черные волосы и зеленые глаза. Питт внимательно вгляделся в его лицо, и у него перехватило дыхание. Ему показалось, что он видит свое зеркальное отражение, только помолодевшее лет на двадцать пять.
   Он перевел взгляд на девушку, и сердце у него ёкнуло. Разве можно было забыть эти рыжие волосы и огромные серые глаза. Воспоминания нахлынули на него, и он вынужден был ухватиться за створку двери, чтобы не упасть.
   — Мистер Питт, — сказал молодой человек, улыбаясь.
   Это был не вопрос, а констатация факта. Лорен невольно вздрогнула, увидев эту улыбку, так похожую на ту, которую она много раз видела на лице любимого.
   — Да, я Дирк Питт.
   — Мы с сестрой давно мечтали встретиться с вами. Уже двадцать три года, если быть совершенно точным.
   — Ну что ж, вот мы и встретились. Чем могу быть полезен? — спросил Питт, заранее зная, какой ответ услышит.
   — Мать была права, мы очень похожи.
   — Ваша мать?
   — Ее звали Саммер Моран, а ее отца и нашего деда — Фредерик Моран.
   — Она и ее отец умерли во время подводного землетрясения на Гавайях много лет назад.
   — Мать выжила, хотя и осталась калекой. У нее был поврежден позвоночник, сломаны обе ноги и изуродовано лицо. Она больше не могла ходить и на всю жизнь осталась прикованной к постели и инвалидному креслу.
   — Я не могу... Нет, я не верю этому! Я потерял ее в океане, куда она бросилась, чтобы спасти отца.
   — Поверьте мне, сэр, — вступила в разговор девушка, — это чистая правда. Мать сильно покалечилась при столкновении с подводными скалами, но ее вытащили и спасли люди деда. Проплывавшая мимо рыбачья лодка подобрала их и доставила на ближайший остров. Оттуда мать переправили в Гонолулу, в госпиталь, где она месяц находилась между жизнью и смертью. Большую часть пребывания там она оставалась без сознания и не могла даже назвать своего имени. В конце концов примерно через год, когда она более или менее оправилась, ее перевезли в дом отца на остров Кауаи, где она и оставалась до своей смерти. К счастью, весьма значительное состояние, доставшееся ей в наследство, позволило ей иметь все необходимое, в том числе квалифицированный медицинский уход.
   — Когда же и где родились вы и ваш брат? — спросила Лорен, безуспешно пытаясь скрыть свои прелести под пресловутым пиджаком.
   — Мы родились в госпитале, где она лежала, спустя примерно девять месяцев после землетрясения.
   — Вы близнецы? — удивилась Лорен. — Вот уж ни за что бы не подумала!
   Девушка улыбнулась:
   — Да, хотя между нами мало сходства. Мой брат похож на своего отца, а я на мать.
   — Почему она не известила меня? — нервно спросил Питт.
   — Мать была уверена, что, сделай она это, вы немедленно примчались бы на Гавайи. Она не желала, чтобы вы видели ее искалеченное тело и обезображенное лицо. Ей хотелось, чтобы вы помнили ее такой, какой она была раньше.
   — Если бы я только знал! — простонал Питт.
   — В этом нет твоей вины, — попыталась утешить его Лорен. — Согласись, у нее были веские основания хранить свой секрет.
   — Если она еще жива, я хочу знать, где она сейчас.
   — Мать умерла месяц назад, — сказал молодой человек. — Последнее время она очень плохо себя чувствовала. Она похоронена на родном острове, на холме с видом на океан. Она боролась за свою жизнь до тех пор, пока я и сестра не закончили колледж. Только тогда она рассказала нам о вас. Ее последним желанием было, чтобы мы встретились с вами.
   — Как вас зовут? — жадно спросил Питт.
   — Сестру так же, как и мать, Саммер, а меня, — улыбнулся молодой человек, — назвали в честь отца. Мое имя — Дирк Питт.
   Сознание того, что Саммер, несмотря на свое увечье, подарила ему сына и дочь и в одиночку воспитывала их все эти годы, разрывало ему сердце. Взяв себя в руки, он сделал шаг вперед и обнял своих детей.
   — Вы должны простить меня. Сказать, что я счастлив тем, что у меня есть двое взрослых детей, значит не сказать ничего.
   — Мы тоже счастливы, что наконец-то нашли вас, отец, — произнесла Саммер, на глазах у которой навернулись слезы. Впрочем, через пару минут плакали уже все, ничуть не стесняясь.
   Питт взял детей за руки и провел в ангар.
   — Теперь это и ваш дом, — сказал он, улыбаясь, и добавил: — Кстати, можете называть меня просто «папа». — Он помог им занести в ангар багаж и указал на пульмановский вагон с надписью «Манхэттен лимитед», выполненную большими золотыми буквами. — В нем четыре шикарных купе. Выбирайте, какие вам понравятся. Когда устроитесь, поднимайтесь наверх. Нам есть о чем поговорить.
   — Так ты не против, папа, чтобы мы пожили у тебя? — невинным голоском осведомилась Саммер.
   — Посмейте только бросить отца! — зарычал Питт, скорчив страшную рожу. — На дне морском отыщу и лично высеку!
   — Что вы заканчивали, ребята? — поинтересовалась Лорен.
   — Саммер получила диплом в океанологическом институте Скриппса, а я в инженерно-морском колледже в Нью-Йорке.
   — Подозреваю, что ваша мать приложила руку к выбору вашего образования, — заметил Питт.
   — Точно, — подтвердила Саммер. — Она всегда хотела, чтобы мы занялись океанологией.
   — Ваша матушка была очень умной женщиной, — только и сумел вымолвить Питт, без труда догадавшийся, что Саммер-старшая сознательно готовила детей к будущей совместной работе с отцом.
   — Неужели все эти автомобили твои, папа? — спросила Саммер, восторженно взирая на внушительную коллекцию раритетов.
   — Пока что мои, — рассмеялся Питт, — но когда-нибудь настанет день, и они будут принадлежать вам.
   Дирк-младший с восхищением разглядывал большой оранжевый автомобиль.
   — Это «дузенберг», да, папа? — спросил он.
   — Ты разбираешься в старых моделях?
   — Я полюбил их еще мальчишкой. Моим первым автомобилем был «форд» выпуска 1940 года.
   — А ты когда-нибудь ездил на «дузенберге»?
   — Нет, никогда.
   Питт обнял сына за плечи, несказанно гордясь в эти минуты своим отпрыском:
   — Будь спокоен, мой мальчик, ты еще покатаешься на нем, — произнес он, счастливо улыбаясь.