Страница:
На обращенный к читателям газеты вопрос, кому известны еще какие-либо подробности этого дела, откликнулась некая фрау Вингендер. Она явилась в редакцию и сообщила, что Шанцковски-Андерсон, работая на военном заводе, снимала у нее, Вингендер, комнату, и в подтверждение представила разные мелкие вещи, впопыхах оставленные на квартире жиличкой. Редакция предложила Вингендер поехать вместе с детективом Кнопфом и двумя репортерами в поместье Лейхтенбергского, где в то время пребывала "царская дочь", и устроить очную ставку. Но уж на этот раз были начеку и обер-инспектор Грюнеберг, и его шеф Лахузен (при Гитлере дослужился до генерала, возглавляя одно время абвер). Едва члены экспедиции "Нахтаусгабе" проникли на территорию усадьбы, как из засад атаковали их люди в штатском. Сковали наручниками, втолкнули в машины и увезли в Берлин. К вечеру следопыты уже сидели в Моабите.
Лахузен торжествовал, но недолго. "Нахтаусгабе" была газетой социал-демократической ориентации. Она воззвала о помощи к лидерам парламентской фракции СДПГ. Руководители фракции предложили властям на выбор две возможности: а) власти выпускают из Моабита сотрудников "Нахтаусгабе"; б) с трибуны рейхстага фракция предает огласке историю аферы эрзац-Анастасии, включая имена явно или тайно к ней причастных. Угроза подействовала. Арестованных выпустили. Но, струхнув, зареклась охотиться за царскими сенсациями и газетка.
Итак, "Нахтаусгабе" заставили замолчать, но газета успела выдать последние из подробностей, добытых Кнопфом. Идею превращения в царскую дочь подсказал померанской девице, вернее рейхсверовской контрразведке, бежавший из России М. Н. Шваббе, бывший ротмистр уланского ее величества полка, до революции вместе со Шванебахом обслуживавший в качестве военно-политического осведомителя германский генеральный штаб и лично кайзера. Вместе со Шваббе участвовала в подготовке аферы и экс-фрейлина императрицы С.К. Буксгевден, двоюродная сестра известного деятеля "Союза русского народа". Она состояла при семье Романовых в Тобольске, сопровождала их на Урал и, по указанию Уральского Совета, 18 мая 1918 года была выслана из Екатеринбурга. Тогда спасло ее лишь то, что местные органы советской власти ошибочно сочли ее иностранкой, зачислив в одну компанию с Жильяром и Гиббсом.
В Берлине Буксгевден вместе со Шваббе принимается обрабатывать Анну Андерсон и по заказу Лахузена и Грюнеберга преподает ей курс "царственного поведения". Учебными пособиями служат затребованные из библиотеки потсдамского замка кронпринца альбомы с видами Петергофа и Царского Села, а также духовный багаж воспоминаний самой фрейлины о нравах и обычаях членов семьи вообще, младшей царевны в частности. Поначалу, собственно, Шваббе рекомендовал Лахузену наречь померанку Татьяной. Но бывшая фрейлина, как знаток предмета, сумела доказать, что хотя по возрасту померанской девице больше подходит роль третьей дочери царя, все же по комплекции и обличью ей лучше быть четвертой.
Конечно, сведущим или мало-мальски сообразительным людям не обязательно было ждать вмешательства "Нахтаусгабе", чтобы раскрылась перед ними тайна девицы, единой в четырех лицах (Шанцковски-Андерсон-Чайковская-Романова). К сведущим, бесспорно, относились и бежавшие под крыло рейха недавние царедворцы и их слуги, родственники и недавние слуги последнего царя. Им с самого начала было все ясно. На раннем этапе аферы, да и во многих случаях позднее, кто-нибудь из бывших великих князей или княгинь, генерал-адъютантов или фрейлин мог на очередном публичном показе померанской принцессы подойти к ней и сказать:
"Послушайте, фройляйн, довольно дурачиться; клоунада грубая и глупая". Но одни предпочитали уйти подальше от греха, дабы не столкнуться с германскими властями; другие неопределенно развели руками; третьи поспешили на помощь "бедному царскому дитяти". Слишком внушительная режиссура чувствовалась за этой многолетней кукольной комедией, чтобы стали перечить ей бывшие шталмейстеры и камердинеры, перешедшие с российских дворцовых хлебов на западноевропейские пособия.
Отбросив династическое достоинство, заявили о своем признании новоявленной Анастасии несколько бывших великих князей и княгинь, в их числе Андрей Владимирович, Александр Михайлович, Георгий Константинович, Мария Павловна. Встала на сторону лже-княжны Ксения Георгиевна Романова, а точнее мисс Ксения Лидс (в эмиграции она вышла замуж за американского промышленника мультимиллионера Уильяма Лидса). Из России Ксения выехала в 1913 году в возрасте 10 лет. Тем не менее, еще через 10 лет, едва взглянув на претендентку, она сразу "узнала" ее.
Из Крыма в 1919 году пробралась в Данию с двумя дочерьми вдовствующая императрица, мать Николая, Мария Федоровна. Получив известие о чудесном спасении своей младшей внучки, Мария Федоровна решила ехать с дочерьми в Берлин, чтобы увидеться с Анастасией. Германский посол в Копенгагене, запросив свое правительство, поставил Марию Федоровну в известность, что такая поездка в Германию в данный момент нежелательна. Тогда Мария Федоровна попросила датского посла в Берлине барона Цале разведать: действительно ли девица, именующая себя Анастасией, ее внучка, и если да, то каким образом она попала из Ипатьевского дома в берлинское полицейское управление. При попытке выполнить эту просьбу барон Цале натолкнулся на решительное противодействие фрау Раттлефф-Кайльманн; обращение на Вильгельмштрассе (в министерство иностранных дел) ему ничего не дало. Тогда Мария Федоровна обращается в Швейцарию к Жильяру с просьбой помочь. Бывший обитатель тобольского губернаторского дома, прихватив с собой супругу (бывшую няньку царских детей Теглеву), прибывает из Лозанны в Берлин, каким-то образом прорывается к предполагаемой царевне. С первого взгляда Жильяру и его жене стало все ясно, но они все же попытались поговорить с лже-Анастасией. "Царевна", конечно, не поняла ни одного слова из того, что сказала ей Теглева по-русски. Жильяр стал показывать ей некоторые вещицы, принадлежавшие царской семье и вывезенные им из России, и спросил по-немецки, что это такое. Но тут дева впала в истерику, затопала ногами и закричала:
- Я ничего не знаю! Я ничего не могу! Я не желаю разговаривать с вами! Убирайтесь вон! К черту! Свиньи!
Тут фрау Раттлефф-Кайльманн, упрекнув гостей в "издевательстве над несчастной больной", предложила им немедленно удалиться. У подъезда чету Жильяр ждала служебная машина. Они были приглашены в главное полицейское управление, где с ними конфиденциально побеседовали представившийся обер-инспектором доктор Грюнеберг и не представившийся никем майор фон Лахузен. После этой беседы Жильяры наотрез отказались что-либо сказать обступившим их корреспондентам. В Лозанне, отдышавшись, Жильяр свои впечатления выразил в следующей расплывчатой форме:
"Мне кажется, что это не она, но пути господни неисповедимы, человеческое восприятие ненадежно, поэтому не совсем исключается, что это может быть и она".
Мария Федоровна и ее дочери никогда больше ни слова не проронили на эту тему.
Между 1933 и 1943 годами Гитлер и его "тихий Генрих" (так Гитлер называл Гиммлера) несколько раз вели разговор о померанской деве. Поскольку фюрер вынашивал идею облагодетельствования будущей немецкой провинции Русляндии каким-нибудь царьком или царицей из рода Романовых, он пытался выяснить шансы этой особы. "Тихий Генрих" оценивал их невысоко. За обеденным столом на террасе в Берхтесгадене он однажды заметил, что, на его взгляд, екатеринбургская великомученица "хороша для того, чтобы будоражить воображение", но ее административно-психологические способности и перспективы "равны нулю", так что для использования в политической игре она непригодна.
В какой-то связи с этими разговорами стояла поездка на оккупированную советскую территорию нациста барона фон Шенка в 1942 году. Ему было поручено выяснить на месте, возможно ли в пропагандных или политических целях использовать "трагедию Анастасии". Пока он там возился, надвинулись Сталинград и Курск. Наступила пора ему самому подумать, как унести ноги через Буг и Днестр.
Единственно новое, что внес фон Шенк в досье Анастасии, был его рапорт на имя Гиммлера, в котором барон доносил, что якобы нашел "советскую афишу 1918 года", которая будто бы призывала население помочь розыскам бежавшей младшей дочери царя и угрожала расстрелом на месте каждому, кто попытается ее укрыть. "Тихий Генрих", естественно, попросил барона предъявить этот документ, на что барон ответил, что сделать это, к сожалению, не может, так как на обратном пути, при пересадке на станции Жмеринка, его находку вместе с остальным багажом украли.
Удивительнее всего, "что померанка, ныне полуглухая старуха с сумасшедшими глазами, не угомонилась по сей день: Анастасия она - и только! Она продолжает судебную тяжбу, пытаясь получить хотя бы толику царских денег. Донимает западногерманскую юстицию, требуя, чтобы ее официально признали Анастасией Романовой.
Все это давно всем приелось, а все же для антисоветского, антикоммунистического балагана сгодится. Пособляют балагану кинематографисты, издатели и репортеры. Выпущены несколько полнометражных фильмов с померанской психопаткой в главных ролях. Вышла в США и ФРГ, а затем и издана во многих странах мира объемистая книга под названием "Я, Анастасия, рассказываю..."
Еще в конце двадцатых годов стражи германского правосудия нашли для себя развлечение. Презрев указанную им долгом функцию - ограждать веймарскую демократию от ее смертельных коричневых врагов, эти правоведы занялись дележом состояния русского царя между его мнимыми наследниками.
В начале тридцатых годов немецкие суды начали раздавать документы на право наследования ценностей царской семьи, хранившихся в Германии. При этом определялось право наследования и для пятерых детей Романовых, "буде они обнаружатся". А пока некоторая, примерно шестая часть выявленных в германских банках средств, числившихся на счетах Александры Федоровны, решением суда была передана в собственность ее сестре Ирене, вдове Генриха Прусского. Отпрыском этой четы (то есть Ирены и Генриха) был принц Сигизмунд Прусский, офицер рейхсвера, а потом нацистского вермахта. Сигизмунд имел дочь Барбару, вышедшую замуж за герцога Кристиана фон унд цу Мекленбург. Когда Ирена в 1953 году умерла, ее состояние, включая часть банковских счетов русской императрицы, перешло во владение к ее внучке и единственной наследнице Барбаре (к этому времени и муж Барбары возвратился из советского плена).
Переход счетов Александры Федоровны в руки мекленбургской герцогини померанская лже-Анастасия сочла вопиющей несправедливостью. До наших дней самозванная царевна ходит по судам ФРГ и всюду вопит на своем померанском диалекте: "Караул, ограбили!"
"Возрождение дела Анастасии" в послевоенные годы сопровождается шумными эффектами, свойственными западной пропаганде: поток статей и репортажей в прессе, сенсационно-бульварные бестселлеры, вроде "Книги об Анастасии", которую издал во Франкфурте-на-Майне бывший германский дипломат Кругг фон Нидда, телевизионные и театральные постановки, и т. д. Судебные процессы и коммерческая реклама идут рядышком, взаимодействуя.
500 объемистых томов составляет сегодня дело лже-Анастасии в западногерманских судах. Уже перемерли многие судьи, адвокаты и эксперты, принимавшие участие в деле. Уже успела претендентка пополнить коллекцию своих фамилий, выйдя замуж на склоне лет за американского историка профессора Джона Мэнэхена. А слушание дела продолжается. Толпы бюргеров осаждают подъезд верховного суда в Карсруэ, чтобы попасть в зал заседаний, и входные билеты продаются из-под полы по спекулятивным ценам, точь-в-точь, как на сенсационный матч бокса или бой быков.
Померанская истица со многими фамилиями (Шванцковски - Андерсон Чайковская - Мэнэхен) - не единственная претендентка, на российский престол. Отыскался уже в послевоенные годы и "царевич Алексей".
2 февраля 1964 года в здание гамбургского суда вошел человек в форме американского офицера. Сообщив секретарю суда, что он служит в одной из частей армии США, расположенных в ФРГ, офицер оставил следующее заявление:
"В оберландсгерихт гор. Гамбург Исковое заявление "
Моя мать Александра Федоровна Романова, урожденная Алиса Гессен Дармштадтская, умерла в 1924 году в Варшаве (Польша).
Мой отец, император России Николай II (Николай Александрович Романов), умер в 1952 году в гор. Познань (Польша).
Прошу суд подтвердить мое право наследования по отношению к упомянутым в этом заявлении моим покойным родителям.
С высоким уважением
Алексей Н. Романов 2.II.1964 г.
Федеративная Республика Германия Лоудс-Кэмп, армия США".
Всякий, кто только скользнет взглядом по этому заявлению, скажет: вымысел, граничащий с бредом, - взять хотя бы приведенные в заявлении фантастические даты смерти Романовых.
В аналогичном случае особу, объявившую себя царевной Анастасией, для порядка все же подержали некоторое время, как мы помним, в клинике для нервнобольных. Податель приведенного выше искового заявления спокойно возвратился из Гамбурга в свой военный лагерь Лоудс-Кэмп, где вечером того же дня в офицерском казино был атакован корреспондентами западногерманских и американских газет, радио и телевидения. И весь мир был оповещен о появлении "русского царевича Алексея".
Его зовут Майкл Джордж (Михаил Георгий) Голеневский. Родился в Польше, в деревне близ Сандомира, в 1905 году. До второй мировой войны служил в разведывательных органах генерального штаба польской армии. Годы войны провел в Германии, где занимался неизвестно чем, но поговаривают, что работал в абвере и гестапо. В послевоенное время переехал в Соединенные Штаты, был принят на службу в Центральное разведывательное управление; в 1952-1960 годах неоднократно выезжал по особым заданиям Аллена Даллеса в ФРГ в американскую оккупационную зону, бывал в Пуллахе у генералов Гелена и Весселя; имеются указания и на то, что через западногерманскую границу в 1964-1968 годах неоднократно проникал в сопредельные с ФРГ социалистические страны, в частности, нелегально бывал в Варшаве, Познани и Праге. Шефами ЦРУ представлен был к присвоению американского гражданства. Адресованный вице-президенту Линдону Джонсону рапорт, подписанный Джоном Маккоуном (который сменил Аллена Даллеса в 1961 году), мотивировал представление "особыми заслугами, сопряженными с опасностью для жизни, которые полковник Голеневский оказал Соединенным Штатам". Администрацией Джонсона представление было удовлетворено.
Чей он полковник, какой службы, когда и кем было присвоено ему это звание? Над этим репортеры гадают поныне. Остаются белыми пятнами в его жизнеописании многие моменты и периоды - например, переход из Польши в Германию осенью 1939 года, проживание в гитлеровском рейхе, послевоенная трансплантация из ФРГ в США. Возможно, что свое полковничье звание он получил по совокупности заслуг перед дефензивой, абвером, гестапо и ЦРУ? Но это еще не вся загадка. Это даже не самый сложный из возникающих вопросов.
Первое время его крепко донимали. То допытывались, как он излечился от гемофилии. То - почему столь неузнаваемо изменились черты его лица. Некий мистер Спеллер, помогавший "царевичу" отбиваться, однажды в запальчивости бросил какому-то скептику: не беспокойтесь, ЦРУ располагает отпечатками пальцев, которые стопроцентно доказывают идентичность Майкла Джорджа с Алексеем Романовым. На что последовал новый вопрос: когда, кому и по какому поводу подлинный российский престолонаследник давал отпечатки своих пальцев?
Где же был Майкл со своими претензиями до сих пор? Почему так поздно заявился? Как он выскользнул из Ипатьевского полуподвала? Вместе с Анастасией или один? Встречались ли они где-нибудь за эти десятилетия?
На неудобные вопросы не обязательно отвечать. Достаточно придать своему одутловатому лицу загадочное выражение. Кому надо - тот все знает. Тот и решит, когда и что предать гласности. На это и намекнула телевизионная компания Эй-Би-Си, прокрутив 13 января 1971 года перед миллионами американских телезрителей "документальный" фильм "Последний царевич". На голубом экране в тот вечер долго маячила физиономия "Алексея второго", а дикторский голос убеждал слушателей и зрителей, что передача основана на секретных материалах... Придет-де время... Ну, и т. д.
Гамбургские судебные клерки все же вернули Майклу Джорджу исковое заявление: там от иностранцев, оказывается; подобные дела больше не принимают к производству - надоело. Да и сам "царевич" не рассчитывал на иное - ему такое обращение понадобилось в качестве трамплина. А после нашлись покровители и советчики.
Первые среди них: Уильям Пидсличный, порученец шефа ЦРУ, он же супруг Ксении Георгиевны, дочери бывшего великого князя Георгия Михайловича; Роберт Спеллер - отставной агент ЦРУ, ныне владелец книжного издательства в Нью-Йорке; Георгий Граббе - в юности офицер уланского ее величества полка, позднее - духовное лицо, в последние годы - архиепископ русской православной церкви в Нью-Йорке.
Решено было не повторяться. Никаких судебных процессов.
Майкл Джордж объявляет себя женихом. 29 сентября 1964 года он с невестой прибывает в бюро регистрации браков в Манхэттене. За ним шествуют названные выше советники. Совершается церемония бракосочетания - с ведома и санкции, как было объявлено корреспондентам, канцелярии тогдашнего президента США и мэра Нью-Йорка. Затем молодожену вручают брачное свидетельство, в котором он именуется "полковником Алексеем Николаевичем Романовым", родившимся в "Российской империи, в Петергофа, в 1904 году". Его родителями названы в документе "Николай Александрович Романов, русский император, родившийся в Москве, в Большом Кремлевском дворце", и Александра Федоровна Романова, русская императрица, родившаяся в Дармштадте, во дворце великого герцога Гессенского". Указан и "последний основной адрес проживания родителей новобрачного - город Ленинград (Петербург), Дворцовая набережная, Зимний дворец". В завершение церемонии оглашены поздравительные телеграммы, поступившие в адрес молодых от различных доброжелателей. В числе приславших телеграммы вдова одного из бывших президентов США, супруга Отто Габсбурга, внук Вильгельма II принц Фридрих Прусский.
На следующий день в синодальной православной церкви города Нью-Йорка происходит церемония венчания. Затем - торжественное богослужение. Архиепископ Граббе провозглашает молодожена Майкла Джорджа наследником-цесаревичем.
В заключение Спеллер объявил собравшимся на церемонии: "Теперь, когда мистер Голеневский официально признан в Соединенных Штатах сыном последнего царя, он будет всеми силами добиваться перехода в его руки царского состояния; будет же он стремиться к получению этих средств не для удовлетворения личных нужд, а во имя высшей, святой цели: он обратит их на борьбу против существующего в России советского строя" (1).
Вот оно, к чему вся комедия сводилась...
Правда, брачного свидетельства недостаточно для получения романовских миллионов, если таковые существуют. И все же царевич из ЦРУ, в общем, преуспел. В бульварной прессе его личности отводятся целые страницы; по телевидению США и ФРГ посвященные ему программы передач идут серия за серией; поставлен в Голливуде специально ему посвященный полнометражный кинобоевик.
Но без конфузов в таком деле все же не обойдешься. Американская газета "Хардфорд Тайме"" 28 ноября 1964 года поместила снимок, на котором изображены четыре персоны. Подпись под снимком: двое джентльменов - это царевич Алексей и архиепископ Граббе; две леди - бежавшие в 1918 году из Екатеринбурга сестры царевича, Ольга и Татьяна!..
Журнал "Бунте иллюстрирте" не мог отказать себе в удовольствии перепечатать этот снимок, вместе с подписью, конечно. Вскоре, однако, на страницах того же журнала появилось следующее письмо:
"Уважаемый г-н редактор!
В номере 13 Вашего журнала на странице 46-й было опубликовано фото, связанное с церковной церемонией полковника Голеневского. Под снимком указано, что пожилая дама справа - это великая княжна Ольга Николаевна, а стоящая за ней дама - великая княжна Татьяна Николаевна.
Я, нижеподписавшаяся Луиза Кампф, урожденная Хеншель, идентична с изображенной на снимке справа внизу дамой, но я не великая княжна Ольга Николаевна и никогда не утверждала, что являюсь таковой.
Я, нижеподписавшаяся, Маргарета Мише, урожденная Кампф, идентична со второй дамой, стоящей на снимке на заднем плане, но я не великая княжна Татьяна Николаевна и никогда не утверждала, что ею являюсь.
Подписи: Кампф Мише Франкфурт-на-Майне, 28 марта 1965 года" (2).
На опровержение двух франкфуртских дам "Бунте иллюстрирте" ответил лишь только повторной ссылкой на источник перепечатки. Так или иначе, прояснилось: а) что манхэттенская компания, изображенная на снимке, есть в то же время и западногерманская компания; б) что собиралась она в этом составе еще до нью-йоркских брачных церемониалов, причем, видимо, в ФРГ.
Ахают миллионы людей, разглядывая на голубом экране физиономию лже-Алексея с обвислыми усами. Какая необыкновенная судьба, какой уникальный случай!..
Однако же и необыкновенное подчас становится обыкновенным, рядовым. Так и с претендентами...
Судья Петерсен оглашает в гамбургском оберландсгерихте решение (которое по счету, уже никто не скажет) по делу лже-Анастасии первой. Вдруг в публике поднимается с места пожилая фрау и кричит: "Что вы тут занимаетесь ерундой! Настоящая Анастасия-это я!" Столпившимся вокруг нее у выхода из суда репортерам и зевакам она охотно представляется:
Мария Шольц из города Хеннен в Вестфалии.
Объявила себя великой княжной Ольгой Николаевной некая фрау Магда Боодс, проживающая в Зоммерзее.
Объявила себя Анастасией мисс Евгения Смит, уроженка штата Оклахома, жительница Нью-Йорка.
Заявила о своем твердом намерении впредь титуловаться ее императорским высочеством великой княжной Марией Николаевной белошвейка Стефания-Эсфирь-Жужа Кнофличек из района Лунц-ам-Зее в Австрийских Альпах. Она собирается обратиться по этому поводу в федеральный верховный суд.
По некоторым данным, общая численность домогающихся царского и великокняжеского звания уже превысила количество родственников, которых имел к 1918 году последний российский император.
На протяжении десятилетий судебных процессов всплыли не менее тридцати Анастасий, несколько Марий и Татьян и одна великая княжна Ольга.
Приходится признать, что современные западные массовые средства информации способны вызывать психопатические поветрия.
Самозванцы как-то оттеснили на задний план тех претендентов, принадлежность которых к Романовым ни у кого не может вызвать сомнений. Это, прежде всего, великие князья Николай Николаевич и Кирилл Владимирович, успевшие в свое время эмигрировать.
Первый обосновался в Париже, второй - в Мюнхене. Каждый претендовал на роль "главы императорского дома". И когда 31 августа 1924 года мюнхенский великий князь объявил себя императором всероссийским, то парижский его родич осыпал Кирилла бранью ("Кирюха есть всего-навсего повелитель банды пьяниц и дураков").
Кириллу помог его приятель граф Куно Вестерп - известный прусский юнкер, ярый монархист, один из лидеров крайне правой Национальной партии, издававший и редактировавший газету "Кройццайтунг" ("Крестовую газету"), на страницах которой пропагандировал идею реставрации Гогенцоллернов в Германии и Романовых в России. Одним из политико - цирковых трюков Вестерпа был в те годы публичный призыв со страниц "Кройццайтунг" к западным державам "разрешить" Германии предпринять новый вооруженный поход против Советского государства в обмен на восстановление ее в границах 1914 года, согласие на "аншлюсе" с Австрией, оккупацию Чехословакии и возвращение колоний. Эту-то газету Весторпа и избрал своей трибуной Кирилл. С ее страниц он обратился "к народам Советского Союза" с манифестом под названием "Моя программа", в котором обнаружил необыкновенную эластичность ума, провозгласив, что он готов признать советскую власть, если в обмен на такую далеко идущую льготу она возьмет его к себе императором. Что он будет делать в должности царя при советской власти - это он в том же документе и разъяснил. Он великодушно обещал будущим верноподданным "возвратить промышленные и торговые предприятия их прежним владельцам", поскольку, по убеждению его величества, "только они (то есть бывшие владельцы) в состоянии снова оживить в Советском Союзе производство и товарооборот". Во-вторых, в компенсацию трудящимся за согласие принять "прежних владельцев" царь Кирилл намеревался "утвердить 8-часовой рабочий день" и не препятствовать "увеличивать свой доход сверх нормы". В-третьих, ему представлялось насущно необходимым "радикальное искоренение в России бродяжничества, отлынивания от работы, разгула", а заодно уж "удешевление средств передвижения".
Распри между двумя "истинными" претендентами кончились в 1929 году, когда умер Николай Николаевич. Девятью годами позже скончался и Кирилл.
В свое время Горький задавал своему оппоненту В. И. Брееву вопрос:
"Как можно думать, что в русских царях есть хоть капля славянской крови?" (3). Общеизвестно, отмечал он, что почти все русские цари и великие князья, начиная с послепетровских времен, брали себе жен из германских королевских и княжеских семейств. Упомянем лишь цариц со времен Петра III:
Лахузен торжествовал, но недолго. "Нахтаусгабе" была газетой социал-демократической ориентации. Она воззвала о помощи к лидерам парламентской фракции СДПГ. Руководители фракции предложили властям на выбор две возможности: а) власти выпускают из Моабита сотрудников "Нахтаусгабе"; б) с трибуны рейхстага фракция предает огласке историю аферы эрзац-Анастасии, включая имена явно или тайно к ней причастных. Угроза подействовала. Арестованных выпустили. Но, струхнув, зареклась охотиться за царскими сенсациями и газетка.
Итак, "Нахтаусгабе" заставили замолчать, но газета успела выдать последние из подробностей, добытых Кнопфом. Идею превращения в царскую дочь подсказал померанской девице, вернее рейхсверовской контрразведке, бежавший из России М. Н. Шваббе, бывший ротмистр уланского ее величества полка, до революции вместе со Шванебахом обслуживавший в качестве военно-политического осведомителя германский генеральный штаб и лично кайзера. Вместе со Шваббе участвовала в подготовке аферы и экс-фрейлина императрицы С.К. Буксгевден, двоюродная сестра известного деятеля "Союза русского народа". Она состояла при семье Романовых в Тобольске, сопровождала их на Урал и, по указанию Уральского Совета, 18 мая 1918 года была выслана из Екатеринбурга. Тогда спасло ее лишь то, что местные органы советской власти ошибочно сочли ее иностранкой, зачислив в одну компанию с Жильяром и Гиббсом.
В Берлине Буксгевден вместе со Шваббе принимается обрабатывать Анну Андерсон и по заказу Лахузена и Грюнеберга преподает ей курс "царственного поведения". Учебными пособиями служат затребованные из библиотеки потсдамского замка кронпринца альбомы с видами Петергофа и Царского Села, а также духовный багаж воспоминаний самой фрейлины о нравах и обычаях членов семьи вообще, младшей царевны в частности. Поначалу, собственно, Шваббе рекомендовал Лахузену наречь померанку Татьяной. Но бывшая фрейлина, как знаток предмета, сумела доказать, что хотя по возрасту померанской девице больше подходит роль третьей дочери царя, все же по комплекции и обличью ей лучше быть четвертой.
Конечно, сведущим или мало-мальски сообразительным людям не обязательно было ждать вмешательства "Нахтаусгабе", чтобы раскрылась перед ними тайна девицы, единой в четырех лицах (Шанцковски-Андерсон-Чайковская-Романова). К сведущим, бесспорно, относились и бежавшие под крыло рейха недавние царедворцы и их слуги, родственники и недавние слуги последнего царя. Им с самого начала было все ясно. На раннем этапе аферы, да и во многих случаях позднее, кто-нибудь из бывших великих князей или княгинь, генерал-адъютантов или фрейлин мог на очередном публичном показе померанской принцессы подойти к ней и сказать:
"Послушайте, фройляйн, довольно дурачиться; клоунада грубая и глупая". Но одни предпочитали уйти подальше от греха, дабы не столкнуться с германскими властями; другие неопределенно развели руками; третьи поспешили на помощь "бедному царскому дитяти". Слишком внушительная режиссура чувствовалась за этой многолетней кукольной комедией, чтобы стали перечить ей бывшие шталмейстеры и камердинеры, перешедшие с российских дворцовых хлебов на западноевропейские пособия.
Отбросив династическое достоинство, заявили о своем признании новоявленной Анастасии несколько бывших великих князей и княгинь, в их числе Андрей Владимирович, Александр Михайлович, Георгий Константинович, Мария Павловна. Встала на сторону лже-княжны Ксения Георгиевна Романова, а точнее мисс Ксения Лидс (в эмиграции она вышла замуж за американского промышленника мультимиллионера Уильяма Лидса). Из России Ксения выехала в 1913 году в возрасте 10 лет. Тем не менее, еще через 10 лет, едва взглянув на претендентку, она сразу "узнала" ее.
Из Крыма в 1919 году пробралась в Данию с двумя дочерьми вдовствующая императрица, мать Николая, Мария Федоровна. Получив известие о чудесном спасении своей младшей внучки, Мария Федоровна решила ехать с дочерьми в Берлин, чтобы увидеться с Анастасией. Германский посол в Копенгагене, запросив свое правительство, поставил Марию Федоровну в известность, что такая поездка в Германию в данный момент нежелательна. Тогда Мария Федоровна попросила датского посла в Берлине барона Цале разведать: действительно ли девица, именующая себя Анастасией, ее внучка, и если да, то каким образом она попала из Ипатьевского дома в берлинское полицейское управление. При попытке выполнить эту просьбу барон Цале натолкнулся на решительное противодействие фрау Раттлефф-Кайльманн; обращение на Вильгельмштрассе (в министерство иностранных дел) ему ничего не дало. Тогда Мария Федоровна обращается в Швейцарию к Жильяру с просьбой помочь. Бывший обитатель тобольского губернаторского дома, прихватив с собой супругу (бывшую няньку царских детей Теглеву), прибывает из Лозанны в Берлин, каким-то образом прорывается к предполагаемой царевне. С первого взгляда Жильяру и его жене стало все ясно, но они все же попытались поговорить с лже-Анастасией. "Царевна", конечно, не поняла ни одного слова из того, что сказала ей Теглева по-русски. Жильяр стал показывать ей некоторые вещицы, принадлежавшие царской семье и вывезенные им из России, и спросил по-немецки, что это такое. Но тут дева впала в истерику, затопала ногами и закричала:
- Я ничего не знаю! Я ничего не могу! Я не желаю разговаривать с вами! Убирайтесь вон! К черту! Свиньи!
Тут фрау Раттлефф-Кайльманн, упрекнув гостей в "издевательстве над несчастной больной", предложила им немедленно удалиться. У подъезда чету Жильяр ждала служебная машина. Они были приглашены в главное полицейское управление, где с ними конфиденциально побеседовали представившийся обер-инспектором доктор Грюнеберг и не представившийся никем майор фон Лахузен. После этой беседы Жильяры наотрез отказались что-либо сказать обступившим их корреспондентам. В Лозанне, отдышавшись, Жильяр свои впечатления выразил в следующей расплывчатой форме:
"Мне кажется, что это не она, но пути господни неисповедимы, человеческое восприятие ненадежно, поэтому не совсем исключается, что это может быть и она".
Мария Федоровна и ее дочери никогда больше ни слова не проронили на эту тему.
Между 1933 и 1943 годами Гитлер и его "тихий Генрих" (так Гитлер называл Гиммлера) несколько раз вели разговор о померанской деве. Поскольку фюрер вынашивал идею облагодетельствования будущей немецкой провинции Русляндии каким-нибудь царьком или царицей из рода Романовых, он пытался выяснить шансы этой особы. "Тихий Генрих" оценивал их невысоко. За обеденным столом на террасе в Берхтесгадене он однажды заметил, что, на его взгляд, екатеринбургская великомученица "хороша для того, чтобы будоражить воображение", но ее административно-психологические способности и перспективы "равны нулю", так что для использования в политической игре она непригодна.
В какой-то связи с этими разговорами стояла поездка на оккупированную советскую территорию нациста барона фон Шенка в 1942 году. Ему было поручено выяснить на месте, возможно ли в пропагандных или политических целях использовать "трагедию Анастасии". Пока он там возился, надвинулись Сталинград и Курск. Наступила пора ему самому подумать, как унести ноги через Буг и Днестр.
Единственно новое, что внес фон Шенк в досье Анастасии, был его рапорт на имя Гиммлера, в котором барон доносил, что якобы нашел "советскую афишу 1918 года", которая будто бы призывала население помочь розыскам бежавшей младшей дочери царя и угрожала расстрелом на месте каждому, кто попытается ее укрыть. "Тихий Генрих", естественно, попросил барона предъявить этот документ, на что барон ответил, что сделать это, к сожалению, не может, так как на обратном пути, при пересадке на станции Жмеринка, его находку вместе с остальным багажом украли.
Удивительнее всего, "что померанка, ныне полуглухая старуха с сумасшедшими глазами, не угомонилась по сей день: Анастасия она - и только! Она продолжает судебную тяжбу, пытаясь получить хотя бы толику царских денег. Донимает западногерманскую юстицию, требуя, чтобы ее официально признали Анастасией Романовой.
Все это давно всем приелось, а все же для антисоветского, антикоммунистического балагана сгодится. Пособляют балагану кинематографисты, издатели и репортеры. Выпущены несколько полнометражных фильмов с померанской психопаткой в главных ролях. Вышла в США и ФРГ, а затем и издана во многих странах мира объемистая книга под названием "Я, Анастасия, рассказываю..."
Еще в конце двадцатых годов стражи германского правосудия нашли для себя развлечение. Презрев указанную им долгом функцию - ограждать веймарскую демократию от ее смертельных коричневых врагов, эти правоведы занялись дележом состояния русского царя между его мнимыми наследниками.
В начале тридцатых годов немецкие суды начали раздавать документы на право наследования ценностей царской семьи, хранившихся в Германии. При этом определялось право наследования и для пятерых детей Романовых, "буде они обнаружатся". А пока некоторая, примерно шестая часть выявленных в германских банках средств, числившихся на счетах Александры Федоровны, решением суда была передана в собственность ее сестре Ирене, вдове Генриха Прусского. Отпрыском этой четы (то есть Ирены и Генриха) был принц Сигизмунд Прусский, офицер рейхсвера, а потом нацистского вермахта. Сигизмунд имел дочь Барбару, вышедшую замуж за герцога Кристиана фон унд цу Мекленбург. Когда Ирена в 1953 году умерла, ее состояние, включая часть банковских счетов русской императрицы, перешло во владение к ее внучке и единственной наследнице Барбаре (к этому времени и муж Барбары возвратился из советского плена).
Переход счетов Александры Федоровны в руки мекленбургской герцогини померанская лже-Анастасия сочла вопиющей несправедливостью. До наших дней самозванная царевна ходит по судам ФРГ и всюду вопит на своем померанском диалекте: "Караул, ограбили!"
"Возрождение дела Анастасии" в послевоенные годы сопровождается шумными эффектами, свойственными западной пропаганде: поток статей и репортажей в прессе, сенсационно-бульварные бестселлеры, вроде "Книги об Анастасии", которую издал во Франкфурте-на-Майне бывший германский дипломат Кругг фон Нидда, телевизионные и театральные постановки, и т. д. Судебные процессы и коммерческая реклама идут рядышком, взаимодействуя.
500 объемистых томов составляет сегодня дело лже-Анастасии в западногерманских судах. Уже перемерли многие судьи, адвокаты и эксперты, принимавшие участие в деле. Уже успела претендентка пополнить коллекцию своих фамилий, выйдя замуж на склоне лет за американского историка профессора Джона Мэнэхена. А слушание дела продолжается. Толпы бюргеров осаждают подъезд верховного суда в Карсруэ, чтобы попасть в зал заседаний, и входные билеты продаются из-под полы по спекулятивным ценам, точь-в-точь, как на сенсационный матч бокса или бой быков.
Померанская истица со многими фамилиями (Шванцковски - Андерсон Чайковская - Мэнэхен) - не единственная претендентка, на российский престол. Отыскался уже в послевоенные годы и "царевич Алексей".
2 февраля 1964 года в здание гамбургского суда вошел человек в форме американского офицера. Сообщив секретарю суда, что он служит в одной из частей армии США, расположенных в ФРГ, офицер оставил следующее заявление:
"В оберландсгерихт гор. Гамбург Исковое заявление "
Моя мать Александра Федоровна Романова, урожденная Алиса Гессен Дармштадтская, умерла в 1924 году в Варшаве (Польша).
Мой отец, император России Николай II (Николай Александрович Романов), умер в 1952 году в гор. Познань (Польша).
Прошу суд подтвердить мое право наследования по отношению к упомянутым в этом заявлении моим покойным родителям.
С высоким уважением
Алексей Н. Романов 2.II.1964 г.
Федеративная Республика Германия Лоудс-Кэмп, армия США".
Всякий, кто только скользнет взглядом по этому заявлению, скажет: вымысел, граничащий с бредом, - взять хотя бы приведенные в заявлении фантастические даты смерти Романовых.
В аналогичном случае особу, объявившую себя царевной Анастасией, для порядка все же подержали некоторое время, как мы помним, в клинике для нервнобольных. Податель приведенного выше искового заявления спокойно возвратился из Гамбурга в свой военный лагерь Лоудс-Кэмп, где вечером того же дня в офицерском казино был атакован корреспондентами западногерманских и американских газет, радио и телевидения. И весь мир был оповещен о появлении "русского царевича Алексея".
Его зовут Майкл Джордж (Михаил Георгий) Голеневский. Родился в Польше, в деревне близ Сандомира, в 1905 году. До второй мировой войны служил в разведывательных органах генерального штаба польской армии. Годы войны провел в Германии, где занимался неизвестно чем, но поговаривают, что работал в абвере и гестапо. В послевоенное время переехал в Соединенные Штаты, был принят на службу в Центральное разведывательное управление; в 1952-1960 годах неоднократно выезжал по особым заданиям Аллена Даллеса в ФРГ в американскую оккупационную зону, бывал в Пуллахе у генералов Гелена и Весселя; имеются указания и на то, что через западногерманскую границу в 1964-1968 годах неоднократно проникал в сопредельные с ФРГ социалистические страны, в частности, нелегально бывал в Варшаве, Познани и Праге. Шефами ЦРУ представлен был к присвоению американского гражданства. Адресованный вице-президенту Линдону Джонсону рапорт, подписанный Джоном Маккоуном (который сменил Аллена Даллеса в 1961 году), мотивировал представление "особыми заслугами, сопряженными с опасностью для жизни, которые полковник Голеневский оказал Соединенным Штатам". Администрацией Джонсона представление было удовлетворено.
Чей он полковник, какой службы, когда и кем было присвоено ему это звание? Над этим репортеры гадают поныне. Остаются белыми пятнами в его жизнеописании многие моменты и периоды - например, переход из Польши в Германию осенью 1939 года, проживание в гитлеровском рейхе, послевоенная трансплантация из ФРГ в США. Возможно, что свое полковничье звание он получил по совокупности заслуг перед дефензивой, абвером, гестапо и ЦРУ? Но это еще не вся загадка. Это даже не самый сложный из возникающих вопросов.
Первое время его крепко донимали. То допытывались, как он излечился от гемофилии. То - почему столь неузнаваемо изменились черты его лица. Некий мистер Спеллер, помогавший "царевичу" отбиваться, однажды в запальчивости бросил какому-то скептику: не беспокойтесь, ЦРУ располагает отпечатками пальцев, которые стопроцентно доказывают идентичность Майкла Джорджа с Алексеем Романовым. На что последовал новый вопрос: когда, кому и по какому поводу подлинный российский престолонаследник давал отпечатки своих пальцев?
Где же был Майкл со своими претензиями до сих пор? Почему так поздно заявился? Как он выскользнул из Ипатьевского полуподвала? Вместе с Анастасией или один? Встречались ли они где-нибудь за эти десятилетия?
На неудобные вопросы не обязательно отвечать. Достаточно придать своему одутловатому лицу загадочное выражение. Кому надо - тот все знает. Тот и решит, когда и что предать гласности. На это и намекнула телевизионная компания Эй-Би-Си, прокрутив 13 января 1971 года перед миллионами американских телезрителей "документальный" фильм "Последний царевич". На голубом экране в тот вечер долго маячила физиономия "Алексея второго", а дикторский голос убеждал слушателей и зрителей, что передача основана на секретных материалах... Придет-де время... Ну, и т. д.
Гамбургские судебные клерки все же вернули Майклу Джорджу исковое заявление: там от иностранцев, оказывается; подобные дела больше не принимают к производству - надоело. Да и сам "царевич" не рассчитывал на иное - ему такое обращение понадобилось в качестве трамплина. А после нашлись покровители и советчики.
Первые среди них: Уильям Пидсличный, порученец шефа ЦРУ, он же супруг Ксении Георгиевны, дочери бывшего великого князя Георгия Михайловича; Роберт Спеллер - отставной агент ЦРУ, ныне владелец книжного издательства в Нью-Йорке; Георгий Граббе - в юности офицер уланского ее величества полка, позднее - духовное лицо, в последние годы - архиепископ русской православной церкви в Нью-Йорке.
Решено было не повторяться. Никаких судебных процессов.
Майкл Джордж объявляет себя женихом. 29 сентября 1964 года он с невестой прибывает в бюро регистрации браков в Манхэттене. За ним шествуют названные выше советники. Совершается церемония бракосочетания - с ведома и санкции, как было объявлено корреспондентам, канцелярии тогдашнего президента США и мэра Нью-Йорка. Затем молодожену вручают брачное свидетельство, в котором он именуется "полковником Алексеем Николаевичем Романовым", родившимся в "Российской империи, в Петергофа, в 1904 году". Его родителями названы в документе "Николай Александрович Романов, русский император, родившийся в Москве, в Большом Кремлевском дворце", и Александра Федоровна Романова, русская императрица, родившаяся в Дармштадте, во дворце великого герцога Гессенского". Указан и "последний основной адрес проживания родителей новобрачного - город Ленинград (Петербург), Дворцовая набережная, Зимний дворец". В завершение церемонии оглашены поздравительные телеграммы, поступившие в адрес молодых от различных доброжелателей. В числе приславших телеграммы вдова одного из бывших президентов США, супруга Отто Габсбурга, внук Вильгельма II принц Фридрих Прусский.
На следующий день в синодальной православной церкви города Нью-Йорка происходит церемония венчания. Затем - торжественное богослужение. Архиепископ Граббе провозглашает молодожена Майкла Джорджа наследником-цесаревичем.
В заключение Спеллер объявил собравшимся на церемонии: "Теперь, когда мистер Голеневский официально признан в Соединенных Штатах сыном последнего царя, он будет всеми силами добиваться перехода в его руки царского состояния; будет же он стремиться к получению этих средств не для удовлетворения личных нужд, а во имя высшей, святой цели: он обратит их на борьбу против существующего в России советского строя" (1).
Вот оно, к чему вся комедия сводилась...
Правда, брачного свидетельства недостаточно для получения романовских миллионов, если таковые существуют. И все же царевич из ЦРУ, в общем, преуспел. В бульварной прессе его личности отводятся целые страницы; по телевидению США и ФРГ посвященные ему программы передач идут серия за серией; поставлен в Голливуде специально ему посвященный полнометражный кинобоевик.
Но без конфузов в таком деле все же не обойдешься. Американская газета "Хардфорд Тайме"" 28 ноября 1964 года поместила снимок, на котором изображены четыре персоны. Подпись под снимком: двое джентльменов - это царевич Алексей и архиепископ Граббе; две леди - бежавшие в 1918 году из Екатеринбурга сестры царевича, Ольга и Татьяна!..
Журнал "Бунте иллюстрирте" не мог отказать себе в удовольствии перепечатать этот снимок, вместе с подписью, конечно. Вскоре, однако, на страницах того же журнала появилось следующее письмо:
"Уважаемый г-н редактор!
В номере 13 Вашего журнала на странице 46-й было опубликовано фото, связанное с церковной церемонией полковника Голеневского. Под снимком указано, что пожилая дама справа - это великая княжна Ольга Николаевна, а стоящая за ней дама - великая княжна Татьяна Николаевна.
Я, нижеподписавшаяся Луиза Кампф, урожденная Хеншель, идентична с изображенной на снимке справа внизу дамой, но я не великая княжна Ольга Николаевна и никогда не утверждала, что являюсь таковой.
Я, нижеподписавшаяся, Маргарета Мише, урожденная Кампф, идентична со второй дамой, стоящей на снимке на заднем плане, но я не великая княжна Татьяна Николаевна и никогда не утверждала, что ею являюсь.
Подписи: Кампф Мише Франкфурт-на-Майне, 28 марта 1965 года" (2).
На опровержение двух франкфуртских дам "Бунте иллюстрирте" ответил лишь только повторной ссылкой на источник перепечатки. Так или иначе, прояснилось: а) что манхэттенская компания, изображенная на снимке, есть в то же время и западногерманская компания; б) что собиралась она в этом составе еще до нью-йоркских брачных церемониалов, причем, видимо, в ФРГ.
Ахают миллионы людей, разглядывая на голубом экране физиономию лже-Алексея с обвислыми усами. Какая необыкновенная судьба, какой уникальный случай!..
Однако же и необыкновенное подчас становится обыкновенным, рядовым. Так и с претендентами...
Судья Петерсен оглашает в гамбургском оберландсгерихте решение (которое по счету, уже никто не скажет) по делу лже-Анастасии первой. Вдруг в публике поднимается с места пожилая фрау и кричит: "Что вы тут занимаетесь ерундой! Настоящая Анастасия-это я!" Столпившимся вокруг нее у выхода из суда репортерам и зевакам она охотно представляется:
Мария Шольц из города Хеннен в Вестфалии.
Объявила себя великой княжной Ольгой Николаевной некая фрау Магда Боодс, проживающая в Зоммерзее.
Объявила себя Анастасией мисс Евгения Смит, уроженка штата Оклахома, жительница Нью-Йорка.
Заявила о своем твердом намерении впредь титуловаться ее императорским высочеством великой княжной Марией Николаевной белошвейка Стефания-Эсфирь-Жужа Кнофличек из района Лунц-ам-Зее в Австрийских Альпах. Она собирается обратиться по этому поводу в федеральный верховный суд.
По некоторым данным, общая численность домогающихся царского и великокняжеского звания уже превысила количество родственников, которых имел к 1918 году последний российский император.
На протяжении десятилетий судебных процессов всплыли не менее тридцати Анастасий, несколько Марий и Татьян и одна великая княжна Ольга.
Приходится признать, что современные западные массовые средства информации способны вызывать психопатические поветрия.
Самозванцы как-то оттеснили на задний план тех претендентов, принадлежность которых к Романовым ни у кого не может вызвать сомнений. Это, прежде всего, великие князья Николай Николаевич и Кирилл Владимирович, успевшие в свое время эмигрировать.
Первый обосновался в Париже, второй - в Мюнхене. Каждый претендовал на роль "главы императорского дома". И когда 31 августа 1924 года мюнхенский великий князь объявил себя императором всероссийским, то парижский его родич осыпал Кирилла бранью ("Кирюха есть всего-навсего повелитель банды пьяниц и дураков").
Кириллу помог его приятель граф Куно Вестерп - известный прусский юнкер, ярый монархист, один из лидеров крайне правой Национальной партии, издававший и редактировавший газету "Кройццайтунг" ("Крестовую газету"), на страницах которой пропагандировал идею реставрации Гогенцоллернов в Германии и Романовых в России. Одним из политико - цирковых трюков Вестерпа был в те годы публичный призыв со страниц "Кройццайтунг" к западным державам "разрешить" Германии предпринять новый вооруженный поход против Советского государства в обмен на восстановление ее в границах 1914 года, согласие на "аншлюсе" с Австрией, оккупацию Чехословакии и возвращение колоний. Эту-то газету Весторпа и избрал своей трибуной Кирилл. С ее страниц он обратился "к народам Советского Союза" с манифестом под названием "Моя программа", в котором обнаружил необыкновенную эластичность ума, провозгласив, что он готов признать советскую власть, если в обмен на такую далеко идущую льготу она возьмет его к себе императором. Что он будет делать в должности царя при советской власти - это он в том же документе и разъяснил. Он великодушно обещал будущим верноподданным "возвратить промышленные и торговые предприятия их прежним владельцам", поскольку, по убеждению его величества, "только они (то есть бывшие владельцы) в состоянии снова оживить в Советском Союзе производство и товарооборот". Во-вторых, в компенсацию трудящимся за согласие принять "прежних владельцев" царь Кирилл намеревался "утвердить 8-часовой рабочий день" и не препятствовать "увеличивать свой доход сверх нормы". В-третьих, ему представлялось насущно необходимым "радикальное искоренение в России бродяжничества, отлынивания от работы, разгула", а заодно уж "удешевление средств передвижения".
Распри между двумя "истинными" претендентами кончились в 1929 году, когда умер Николай Николаевич. Девятью годами позже скончался и Кирилл.
В свое время Горький задавал своему оппоненту В. И. Брееву вопрос:
"Как можно думать, что в русских царях есть хоть капля славянской крови?" (3). Общеизвестно, отмечал он, что почти все русские цари и великие князья, начиная с послепетровских времен, брали себе жен из германских королевских и княжеских семейств. Упомянем лишь цариц со времен Петра III: