Страница:
Запись оказалась плохого качества. Дюваль с тревогой вглядывался в призрачное лицо. Оно напомнило ему жертв-заложников, захваченных на Леванте-4. Голос звучал неестественно ровно, как будто содержал какой-то скрытый подтекст, но при этом не складывалось впечатления, что Элен принуждали.
«Дюваль! Как поживаешь, старик? Давненько мы с тобой не встречались. Как видишь, со мной все о’кей. Люди в Канадзаве добры ко мне, а семья, в которой я служу, даже разрешила разослать перед Рождеством праздничные поздравления, если ты понимаешь, что я имею в виду. Ты, наверное, не слышал, что Джули Декстер нашла богатую семью в Йэцу и живет у них благополучно. Дэвид Александер и Торвен Джонс — оба уже женились на китаянках в Комацу, а Паула Хиней вышла замуж за сангокуина из Тайваня. Кто еще? Дэви Маркс отослан в Домашние Миры. Что с остальными, я не знаю».
Дюваль не отрываясь следил за выражением лица Элен. Он чувствовал: за тем, что говорила ему ди Баррио, что-то скрывалось, какая-то другая информация, но он никак не мог уловить, какая именно.
«Что же касается меня, то ты знаешь, Дюваль, я никогда не смогу здесь прижиться. Никогда, правда. Я приехала в Канадзаву несколько дней назад. Да, кстати, не помнишь ли ты Джона Уюку, которого знает твой брат? Он работает в риокане — в такой маленькой гостинице. Она называется „Риокан ламбок“. Джон женился на ужасной китаянке по имени Као. Я слышала, они оба преуспевают в бартерных сделках. Он подписал выгодный контракт и только ради тебя хочет нас навестить. Слушай, если можешь, пошли мне видеокарточку. Ватару Хосино — друг, хотя и посредственный игрок в покер. Хи, Хосино-сан, если вы смотрите. Но сделай это быстро, Дюваль! В следующем году я, может быть, уеду отсюда. Будь осторожен, слышишь?!»
Изображение растаяло. До Стрейкера медленно доходил смысл зашифрованного послания. Он был в растерянности и никак не мог собраться с мыслями. «Что же делать? — спрашивал он себя. — Смогу ли я приспособиться к новым обстоятельствам?»
Еще год назад он мечтал о побеге. Его не оставляла надежда пробраться вместе со своими товарищами по экипажу в порт Ниигаты. Он хотел украсть межпланетный корабль, сбежать с Садо и добраться до дома. Картины побега, являвшиеся ему в мечтах, всегда были какими-то обрывочными, в них недоставало деталей, и они не имели четкой последовательности и плана. Дюваль видел, как захваченный корабль, непременно в лунную ночь, отрывается от взлетной полосы в Ниигате; на борту его тридцать человек. А губернатор Угаки сидит в тюрьме и дрожит от страха, покрываясь холодным потом. Даймё, не в силах им помешать, бежит по взлетной площадке, спотыкается и потрясает в ярости кулаками.
Но в этих видениях была еще одна сцена: на капитанском мостике сидит Мити, накинув на плечи форменную куртку Дюваля. Но шло время, и мечта медленно испарялась в повседневной суете, как и образ Элен с рождественским поздравлением, растаявший только что на экране. Глупо было думать о побеге. Члены экипажа разбросаны по всей планете, и у них уже своя жизнь. Многие обзавелись семьями, растят детей. С Садо нельзя убежать. Какой же тогда смысл упорствовать и жить в мире иллюзий?
Все со временем сгладилось, Дюваль привык к жизни в поместье Хасэгавы. Хуже всего, что все любили его: гэни — рабочие, коката — прислуга и ояката — надзиратели, посредник Яо Вэньюань, Кэни-сан — владелец поместья — словом, все, кто жил рядом с ним. Дюваль пробыл здесь уже более года и узнал людей и порядки так хорошо, что и сам уже считал упрямство просто дурным тоном, а сопротивление — черной неблагодарностью по отношению к добрым хозяевам. О Нисиме Юне он забыл и думать. Стрейкер даже не мог вспомнить, как выглядит даймё.
«Наверное, нужно жить, как сказал Хосино: согнуться, словно стебель риса на ветру, и принять ту судьбу, которой наделили тебя боги. Нужно ведь где-то умереть. Ты жил в Американо, но и в Тибе тоже не так уж плохо. Значит, теперь Джон Уюку свободен и скитается где-то в космосе, иногда совершая набеги. Черт бы его побрал! Возможно, мне следует ответить ди Баррио», — виновато думал Дюваль.
Все его прежние мечты вновь ожили, у него появилась возможность выбора. Когда Ватару отправился спать, Дюваль вышел на улицу. Стояла тихая ночь, на небе блестели зеленоватые крупные звезды. Но в голове Стрейкера царил хаос — тревожные мысли перебивали одна другую. Послание разволновало его, и он никак не мог сосредоточиться.
Вдруг он увидел Мити.
— Вы любите жемчуг, Мити-сан?
— Конечно. Какая женщина не оценит красоту настоящей жемчужины.
— Значит, жемчужина обязательно должна быть настоящей?
— Да, как и чайная церемония. Существует множество вещей, в которых мы любим старое и настоящее. В Американо вы можете получить гигантскую жемчужину размером с бейсбольный мяч из генетически измененной устрицы. В Ямато же больше ценится совершенная жемчужина размером с горошину, но взятая из натуральной устрицы, которая жила в открытом море.
— Кажется, я начинаю понимать.
— Подобные истины нельзя объяснить. Вы должны их почувствовать. Если Ватару-сан говорит, что его монете восемьсот лет и что она принадлежала Такэде Сингэну, значит, он старый обманщик. Но если бы монета действительно была настоящей, ее ценность оказалась бы очень велика.
— Я вспомнил одно место, где мы торговали, — раздался глухой, срывающийся голос Дюваля. — Эта планета называлась Масэ.
— О, это имя моей матери.
Он рассматривал Мити: она выглядела восхитительно, когда удивлялась. Мити чуть приоткрыла влажные губы и мягко улыбнулась Дювалю. Такой он любил ее больше всего.
— Но знаете, это была очень злая планета. Она недостойна того, чтобы ее называли Масэ.
Мити уселась на качели — сиденье, подвешенное к толстой ветке сосны. Она оттолкнулась от земли и начала медленно раскачиваться. Стрекотавшие поблизости цикады смолкли.
— Масэ — плохая планета? — спросила Мити, плавно раскачиваясь на мягком сиденье.
— Да, и очень бедная к тому же. Ее захватили совсем недавно, и даймё, которого туда послали, оказался очень суровым человеком. Его интересовало только одно — ловля жемчуга. В его распоряжении было мало кораблей и отрядов.
Они не могли помешать нам торговать с местными жителями, которые поселились на другой стороне планеты. В основном это были китайцы и тайванцы, которые эмигрировали из своего собственного сектора, а затем попали в рабство и стали сангокуинами, как вы их называете. Мы продавали им разные продукты, хотя и знали, что это запрещено. Мы разговаривали с ними, и они рассказывали нам, что творится на их планете.
Мити перестала раскачиваться, притормозив ногой о землю.
— Там случилось что-нибудь страшное? — наивно спросила Мити.
— Император отдал даймё приказ сократить численность местного населения, чтобы она не превосходила количества поселенцев из Ямато. Для этого даймё выработал особый план. Легче всего ему удалось избавиться от ловцов жемчуга. Он платил им гроши, так что они не могли прокормить себя и свои семьи. Они не выходили из воды по нескольку дней, ныряя все глубже и глубже, пока их легкие не разрывались.
Мити отвернулась и дернула за канат, нарушив тишину.
— Масэ — это имя моей матери. Мне почему-то кажется, что от этого я испытываю еще больше стыда.
Дюваль посмотрел на нее и чуть улыбнулся.
— Вам нечего стыдиться. Вы ведь не можете нести ответственность за преступления даймё, совершенные за пятьдесят световых лет отсюда. Разве можно отвечать за поступки человека, которого вы никогда не встречали?
— Мы все несем ответственность друг перед другом. Разве не так, Дюваль-сан? — Она оттолкнулась ногами от земли и вновь начала раскачиваться.
— А вы скучаете по своей родной планете?
— Иногда, — ответил он с грустью. — Когда на Садо солнце стоит в зените, а земля раскаляется так, что до нее не дотронуться, я вспоминаю Либерти. Я думаю о прохладном легком дожде, падающем на зеленые луга. Уверен, такой зелени нет больше нигде в Освоенном Космосе. Наши поля не меняются в течение сотен лет. Их вспахивают, засеивают, затем собирают урожай — и так год за годом. Ваши рисовые террасы совсем не похожи на зеленые лоскутки наших полей, которые прячутся в перелесках. А леса! Если б вы знали, какие замечательные леса растут на Либерти. Мощные вязы и дубы поднимаются до самого неба! Там прохладно и тихо, только птицы поют. Сколько там грибов и ягод! Вы когда-нибудь собирали грибы, Мити?
— Нет…
— Это так здорово. Мы с отцом часто ходили в лес за грибами.
— Вы тоскуете об этом?
— Нет.
Он внезапно отвернулся, закрыв лицо. Мити осторожно положила руку ему на плечо и вдруг поняла, что он плачет. Слезы капали с лица Дюваля, словно прохладный легкий дождь на зеленые луга.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
«Дюваль! Как поживаешь, старик? Давненько мы с тобой не встречались. Как видишь, со мной все о’кей. Люди в Канадзаве добры ко мне, а семья, в которой я служу, даже разрешила разослать перед Рождеством праздничные поздравления, если ты понимаешь, что я имею в виду. Ты, наверное, не слышал, что Джули Декстер нашла богатую семью в Йэцу и живет у них благополучно. Дэвид Александер и Торвен Джонс — оба уже женились на китаянках в Комацу, а Паула Хиней вышла замуж за сангокуина из Тайваня. Кто еще? Дэви Маркс отослан в Домашние Миры. Что с остальными, я не знаю».
Дюваль не отрываясь следил за выражением лица Элен. Он чувствовал: за тем, что говорила ему ди Баррио, что-то скрывалось, какая-то другая информация, но он никак не мог уловить, какая именно.
«Что же касается меня, то ты знаешь, Дюваль, я никогда не смогу здесь прижиться. Никогда, правда. Я приехала в Канадзаву несколько дней назад. Да, кстати, не помнишь ли ты Джона Уюку, которого знает твой брат? Он работает в риокане — в такой маленькой гостинице. Она называется „Риокан ламбок“. Джон женился на ужасной китаянке по имени Као. Я слышала, они оба преуспевают в бартерных сделках. Он подписал выгодный контракт и только ради тебя хочет нас навестить. Слушай, если можешь, пошли мне видеокарточку. Ватару Хосино — друг, хотя и посредственный игрок в покер. Хи, Хосино-сан, если вы смотрите. Но сделай это быстро, Дюваль! В следующем году я, может быть, уеду отсюда. Будь осторожен, слышишь?!»
Изображение растаяло. До Стрейкера медленно доходил смысл зашифрованного послания. Он был в растерянности и никак не мог собраться с мыслями. «Что же делать? — спрашивал он себя. — Смогу ли я приспособиться к новым обстоятельствам?»
Еще год назад он мечтал о побеге. Его не оставляла надежда пробраться вместе со своими товарищами по экипажу в порт Ниигаты. Он хотел украсть межпланетный корабль, сбежать с Садо и добраться до дома. Картины побега, являвшиеся ему в мечтах, всегда были какими-то обрывочными, в них недоставало деталей, и они не имели четкой последовательности и плана. Дюваль видел, как захваченный корабль, непременно в лунную ночь, отрывается от взлетной полосы в Ниигате; на борту его тридцать человек. А губернатор Угаки сидит в тюрьме и дрожит от страха, покрываясь холодным потом. Даймё, не в силах им помешать, бежит по взлетной площадке, спотыкается и потрясает в ярости кулаками.
Но в этих видениях была еще одна сцена: на капитанском мостике сидит Мити, накинув на плечи форменную куртку Дюваля. Но шло время, и мечта медленно испарялась в повседневной суете, как и образ Элен с рождественским поздравлением, растаявший только что на экране. Глупо было думать о побеге. Члены экипажа разбросаны по всей планете, и у них уже своя жизнь. Многие обзавелись семьями, растят детей. С Садо нельзя убежать. Какой же тогда смысл упорствовать и жить в мире иллюзий?
Все со временем сгладилось, Дюваль привык к жизни в поместье Хасэгавы. Хуже всего, что все любили его: гэни — рабочие, коката — прислуга и ояката — надзиратели, посредник Яо Вэньюань, Кэни-сан — владелец поместья — словом, все, кто жил рядом с ним. Дюваль пробыл здесь уже более года и узнал людей и порядки так хорошо, что и сам уже считал упрямство просто дурным тоном, а сопротивление — черной неблагодарностью по отношению к добрым хозяевам. О Нисиме Юне он забыл и думать. Стрейкер даже не мог вспомнить, как выглядит даймё.
«Наверное, нужно жить, как сказал Хосино: согнуться, словно стебель риса на ветру, и принять ту судьбу, которой наделили тебя боги. Нужно ведь где-то умереть. Ты жил в Американо, но и в Тибе тоже не так уж плохо. Значит, теперь Джон Уюку свободен и скитается где-то в космосе, иногда совершая набеги. Черт бы его побрал! Возможно, мне следует ответить ди Баррио», — виновато думал Дюваль.
Все его прежние мечты вновь ожили, у него появилась возможность выбора. Когда Ватару отправился спать, Дюваль вышел на улицу. Стояла тихая ночь, на небе блестели зеленоватые крупные звезды. Но в голове Стрейкера царил хаос — тревожные мысли перебивали одна другую. Послание разволновало его, и он никак не мог сосредоточиться.
Вдруг он увидел Мити.
— Вы любите жемчуг, Мити-сан?
— Конечно. Какая женщина не оценит красоту настоящей жемчужины.
— Значит, жемчужина обязательно должна быть настоящей?
— Да, как и чайная церемония. Существует множество вещей, в которых мы любим старое и настоящее. В Американо вы можете получить гигантскую жемчужину размером с бейсбольный мяч из генетически измененной устрицы. В Ямато же больше ценится совершенная жемчужина размером с горошину, но взятая из натуральной устрицы, которая жила в открытом море.
— Кажется, я начинаю понимать.
— Подобные истины нельзя объяснить. Вы должны их почувствовать. Если Ватару-сан говорит, что его монете восемьсот лет и что она принадлежала Такэде Сингэну, значит, он старый обманщик. Но если бы монета действительно была настоящей, ее ценность оказалась бы очень велика.
— Я вспомнил одно место, где мы торговали, — раздался глухой, срывающийся голос Дюваля. — Эта планета называлась Масэ.
— О, это имя моей матери.
Он рассматривал Мити: она выглядела восхитительно, когда удивлялась. Мити чуть приоткрыла влажные губы и мягко улыбнулась Дювалю. Такой он любил ее больше всего.
— Но знаете, это была очень злая планета. Она недостойна того, чтобы ее называли Масэ.
Мити уселась на качели — сиденье, подвешенное к толстой ветке сосны. Она оттолкнулась от земли и начала медленно раскачиваться. Стрекотавшие поблизости цикады смолкли.
— Масэ — плохая планета? — спросила Мити, плавно раскачиваясь на мягком сиденье.
— Да, и очень бедная к тому же. Ее захватили совсем недавно, и даймё, которого туда послали, оказался очень суровым человеком. Его интересовало только одно — ловля жемчуга. В его распоряжении было мало кораблей и отрядов.
Они не могли помешать нам торговать с местными жителями, которые поселились на другой стороне планеты. В основном это были китайцы и тайванцы, которые эмигрировали из своего собственного сектора, а затем попали в рабство и стали сангокуинами, как вы их называете. Мы продавали им разные продукты, хотя и знали, что это запрещено. Мы разговаривали с ними, и они рассказывали нам, что творится на их планете.
Мити перестала раскачиваться, притормозив ногой о землю.
— Там случилось что-нибудь страшное? — наивно спросила Мити.
— Император отдал даймё приказ сократить численность местного населения, чтобы она не превосходила количества поселенцев из Ямато. Для этого даймё выработал особый план. Легче всего ему удалось избавиться от ловцов жемчуга. Он платил им гроши, так что они не могли прокормить себя и свои семьи. Они не выходили из воды по нескольку дней, ныряя все глубже и глубже, пока их легкие не разрывались.
Мити отвернулась и дернула за канат, нарушив тишину.
— Масэ — это имя моей матери. Мне почему-то кажется, что от этого я испытываю еще больше стыда.
Дюваль посмотрел на нее и чуть улыбнулся.
— Вам нечего стыдиться. Вы ведь не можете нести ответственность за преступления даймё, совершенные за пятьдесят световых лет отсюда. Разве можно отвечать за поступки человека, которого вы никогда не встречали?
— Мы все несем ответственность друг перед другом. Разве не так, Дюваль-сан? — Она оттолкнулась ногами от земли и вновь начала раскачиваться.
— А вы скучаете по своей родной планете?
— Иногда, — ответил он с грустью. — Когда на Садо солнце стоит в зените, а земля раскаляется так, что до нее не дотронуться, я вспоминаю Либерти. Я думаю о прохладном легком дожде, падающем на зеленые луга. Уверен, такой зелени нет больше нигде в Освоенном Космосе. Наши поля не меняются в течение сотен лет. Их вспахивают, засеивают, затем собирают урожай — и так год за годом. Ваши рисовые террасы совсем не похожи на зеленые лоскутки наших полей, которые прячутся в перелесках. А леса! Если б вы знали, какие замечательные леса растут на Либерти. Мощные вязы и дубы поднимаются до самого неба! Там прохладно и тихо, только птицы поют. Сколько там грибов и ягод! Вы когда-нибудь собирали грибы, Мити?
— Нет…
— Это так здорово. Мы с отцом часто ходили в лес за грибами.
— Вы тоскуете об этом?
— Нет.
Он внезапно отвернулся, закрыв лицо. Мити осторожно положила руку ему на плечо и вдруг поняла, что он плачет. Слезы капали с лица Дюваля, словно прохладный легкий дождь на зеленые луга.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
В среду возле почти завершенной установки Дюваль подробно объяснял, как он собирается изготовить сверхоружие.
— Вам следует знать, что мне понадобится. Во-первых, необходим ограничивающий казенник, в котором возникнут топологически подобные спиралевидные поля. В противном случае гравитационные силы разнесут пушку вдребезги.
— Мне известно, что идеальные поля Мёбиуса создают на установке в Комацу, около Канадзавы. — Яо Вэньюань кивнул в сторону столицы.
Это был высокий, худощавый китаец с длинными тонкими усами и неизменной щетиной на подбородке, прорезанном извилистым шрамом. На макушке у него виднелась лысина, и Яо прилагал неимоверные усилия, чтобы скрыть ее от женщин в поместье Хасэгавы. Говорили, что время от времени он пытался найти Дювалю помощников, но люди внимательно выслушивали, кивали и указывали на своих соседей, уклоняясь от предложения.
— Прежде всего нужно проверить чистоту ограничительных полей, — продолжал Стрейкер. — Жаль, что мы не в Ниигате. Там остались гравитационный генератор и стабилизатор с корпуса нашего корабля. Их можно было бы использовать для начала. С их помощью искривляется поле модели, которое должно быть сильным, с большим напряжением, чем собственное поле пушки, чтобы еще оставался запас для вибрации.
Дюваль взял фиолетовый фломастер и набросал схему двух каналов и блока затвора. Добавил проекции четырех рычагов, похожих на спицы.
— Это необходимо для того, чтобы казенник мог поворачиваться, — объяснил Дюваль. — Потоки сверхтяжелых ионов антивещества напряжением десять — двадцать мегавольт будут вырываться из ускорителя, сталкиваться в центре казенника и сплавляться, пока не достигнут критической массы, приблизительно сто граммов.
Затем мощные генераторы создадут поле сжатия, достаточно сильное, чтобы локализовать квазигравитацию. Стабилизатор с нашего корабля, оставшийся в Ниигате, должен без проблем справиться с ускорением. Если его удачно приспособить, он может удерживать квазигравитацию в центре казенной части, пока антивещество не достигнет критической массы за счет того, что античастицы, сталкиваясь друг с другом, сосредоточатся у канала. Это ни что иное, как стандартный процесс создания парных частиц.
На следующей стадии произойдет освобождение этой массы. Для этого мы должны создать сильное ускорение в стволе. В Американо используют сплавы молибдена, но может подойти любой сверхстойкий металл. Гравитация должна удерживаться в медленно вращающемся валу, который находится под большим давлением.
Трудно стрелять из орудия, когда оно движется в соответствии с силовыми линиями корабля, а корабль — с планетными, звездными или галактическими. Не забывайте, что за счет значительного увеличения местной величины g мы должны создать гравитацию с полезной массой в две тонны и первоначальным горизонтом в фут вместо десяти — двадцати сантиметров, к которым вы привыкли.
— Этот подсчет относится также и к поверхности колена — спросил Хасэгава Кэни, заглушая почтительный шепот учеников Дюваля.
— Да, конечно, — ответил Стрейкер. — Свободные частицы аннигилируют, давая вспышку гамма-фотонов, — продолжал он, — поэтому их необходимо развести по разным каналам и разделить на две равные массы, предварительно сбалансировав. В результате действия этого оружия в вакуумной среде возможен единственный результат — «дымовой камень», как мы его называем. Напомню, что «дымовой камень» возникает после поражения цели. А теперь представьте, какое разрушение может вызвать двухтонный болид антивещества, попадающий, например, в межпланетный корабль. Достаточно вспомнить сражение в Ниигате.
— Но две тысячи килограммов антивещества — это огромная масса. Сколько же потребуется времени, чтобы получить ее в нужный момент, используя ускорители частиц? Реально ли все это? — засомневался Яо.
— Не забывайте о таком важнейшем факторе, как скорость пульсации. Приращение массы происходит вовсе не от ускорителя частиц. Ядра атомов серебра необходимы только для начала образования квазигравитации, чтобы создать первоначальную взрывную массу. Две тонны антивещества получаются из соответствующих квазиэлементов за счет превращения энергомасс. Поток антивещества образуется как сверхмощная радиация из центра черных дыр.
Слушатели, как один, издали восхищенный возглас, пораженные кажущейся простотой устройства гравитационного оружия. Они испытали также чувство облегчения, догадавшись, что для действия оружия не придется вводить в него тонны драгоценных металлов и приспосабливать установки для его перемещения.
— В то время как средняя температура столкновений определяется высоким уровнем энергии, — продолжал Дюваль, — квазичастицы должны постоянно вращаться — для того чтобы не произошел их взрыв в стволе. В РИСКе мы использовали систему инъекции ионов, которые вращают магнитное поле, а вместе с ним и первоначальные частицы. Но я полагаю, что целесообразней придать самим частицам дополнительное вращение. Поэтому мы используем специальные смеси изотопов, которые я выбрал.
— Гениально. Но как насчет сроков? — спросил Кацуми с равнодушием, которое рассердило Дюваля. Он не обратил на Кацуми внимания и повернулся вместо этого к Кэни.
— И все-таки, — спросил Хасэгава, — когда будет готова пушка?
— Мы еще не рассчитали механизм распространения действия гравитационного трансформатора, — ответил Дюваль.
— Да. Это правда, — подтвердил Яо Вэньюань. Он сосредоточенно наморщился. — Как вы заставите частицы двигаться?
Дюваль нетерпеливо пожал плечами.
— Для этого необходимы механизмы с каждой стороны ствола, балансирующие его движения, а также ускоритель, корректирующий гравитацию гравитации во время маневров корабля.
— Будем надеяться, что завершение ваших работ не заставит себя ждать. Я полагаю, что наши пушки должны эстетически превосходить своих предшественниц, — высокомерно проговорил Кацуми.
Дюваль молча кивнул, раздраженный высказываниями Кацуми, мало разбиравшегося в технике и совсем ничего не понимавшего в дизайне. Но Стрейкер сдержался, чтобы избежать нового конфликта с сыном Хасэгавы.
— Все внешние детали, а их, я полагаю, не так уж и много, будут укреплены на платформе, — сказал Дюваль. — В Американо мы обычно ставили государственное клеймо нашего сектора в виде распростертого орла и звезды. А серебряная табличка с номерным знаком идентифицировала орудие. Вот, пожалуй, и все.
— Вы сейчас не в Американо, поэтому обязаны выполнять мои распоряжения, — холодно проговорил Кацуми. — Я попрошу Нисиму-сана, чтобы он лично рекомендовал вам украшения, какие сочтет наиболее подходящими.
— Возможно, вам удастся получить эскизы сверхоружия, каким его пожелает видеть Нисима-сан. Возможно, вы их даже принесете мне. Но я предпочел бы не усложнять чересчур модель и обойтись минимумом украшений.
— Вы не считаете себя достаточно опытным по этой части?
— Нет, напротив. Нисима-сан может распорядиться, чтобы на сверхоружии изобразили трилистник мон с его герба. Если он пожелает, то на корпусе инкрустируют даже серафимов и херувимов с виноградной лозой и рогом изобилия. Это его право. Но я прошу передать ему, что тщеславие значительно увеличит сроки производства и потребует ненужных расходов.
— Что вы намерены делать в ближайшее время? — нетерпеливо спросил Кэни.
Дюваль сдержанно дал исчерпывающие объяснения, постаравшись не выдать ничего лишнего. Кэни согласно кивал, а инженеры с интересом прислушивались.
— Оказывается, это намного сложнее, чем я предполагал раньше, — озабоченно заметил Яо Вэньюань, почесывая подбородок.
Дюваль заметил, что в присутствии Кацуми поведение Яо заметно менялось. Тот внимательно следил за настроением молодого господина, приспосабливаясь к нему, словно флюгер к ветру. Это неприятно поразило Стрейкера.
— Установка двухтонного комплекса — очень ответственный этап сборки.
— Сколько это займет времени?
Дюваль поклонился Кэни.
— Это зависит от многих факторов, господин. Но я уверен, что понадобится несколько недель. Хочу напомнить, что каждый ствол имеет особую форму, в зависимости от генерируемых полей. Он подгоняется к каждому кораблю, при этом учитывается даже курс корабля. Таким образом, каждая пушка становится уникальным созданием военной техники. Это не самурайские мечи и даже не лазерное оружие. Маловероятно, что кому-нибудь удастся наладить серийное производство гравитационных установок.
— Это очень неудобно, — недовольно проговорил Кацуми, явно встревоженный тем, что производство пушек требует столь серьезной подготовки и отнимает много времени и дорогих материалов.
— Не забывайте, что это оружие станет неотразимым для межпланетных кораблей. От него нет и не может быть никакой защиты.
— Итак, следующий шаг — создание действующей пушки? — с надеждой спросил Кэни.
Дюваль положил на стол фломастер и указал на тяжелый подъемник, расположенный у него над головой, по которому к установке должны были подавать заготовки. Стрейкер объяснил, что прежде всего необходимо обследовать казенную часть и облучить ее, чтобы разрушить все остатки газов.
— Очень важно устранить все примеси. В противном случае может произойти неконтролируемое изменение гравитации, которое приведет к взрыву орудия во время стрельбы. Я видел это несколько раз при испытаниях. Жуткое зрелище. Если такой взрыв произойдет во время полета, ни у одного члена экипажа не останется шансов на спасение.
Кацуми понимающе кивнул.
— Да, мощь этого оружия трудно оценить, пока не увидишь его в действии.
— Если поток частиц не находит выхода, оружие взрывается, заполняя антивеществом пространство в тридцать танов, и уничтожает всю материю, превращая ее в «дымовой камень».
Дюваль замолчал, но Кэни сделал ему знак продолжать.
Стрейкер взял фломастер и набросал схему поверхности ствола.
— Надеюсь, вы понимаете, что для создания ствола с такой поверхностью нам необходимо отлить еще одну очень важную деталь. Она будет напоминать нормальный ствол, но сплошной, без отверстия.
— Без отверстия? — Кацуми с удивлением уставился на схему.
Яо Вэньюань задумчиво поскреб лысину.
— Да. Второй ствол будет сплошным, без отверстия.
Все понимающе закивали и столпились возле стола.
— Нам нужно, — продолжал Дюваль, — отлить металлический цилиндр, который мы вставим внутрь ствола. По длине этот цилиндр будет немного превосходить ствол, а по диаметру окажется вдвое меньше. Цилиндрическая вставка нужна для того, чтобы поглощать поток антивещества по мере его продвижения по стволу. Цилиндр крепится внутри ствола при помощи тугоплавких металлических полос. Его положение исключительно важно. От него зависит точность и дальность действия оружия. Если цилиндр окажется смещен, произойдет преждевременное накопление антивещества, которое пробьет ствол или даже уничтожит его полностью.
— Но когда антивещество распространится, разве цилиндр и те полосы, на которых он крепится, не исчезнут? — спросил Кэни.
— Да. В этом заключается главная идея. Вы правы, говоря о цилиндре, но полосы не исчезают. Вы, наверное, видели, Кацуми, как стреляло оружие во время сражения в Ниигате? Полосы автоматически выбрасывались, и новый цилиндр вставлялся перед каждым новым залпом.
— Да, я видел это. Но тогда мне был непонятен механизм действия сверхоружия.
Дюваль улыбнулся.
— Вы видите, Кэни-сан, что для изготовления оружия требуется соблюдать много тонкостей. Наша техника должна быть на самом высоком уровне.
Кэни отступил немного назад и оценивающе посмотрел на установку, скрестив на груди руки.
— Это выглядит впечатляюще. Вы очень хорошо поработали. Скажите, когда примерно вы изготовите первую пушку?
— Через несколько месяцев.
— Хорошо, хорошо. Но вы гарантируете, что она будет столь же эффективна, как и американские пушки?
Дюваль на секунду заколебался, размышляя о многих факторах, которые придавали американскому оружию феноменальную силу. Он подумал, что ему дали время и все необходимые материалы, предоставили все условия, чтобы он сделал то, чего от него хотели. Его профессиональная гордость боролась с преданностью Американо. Он знал, что совершенно бездоказательно может пообещать все, что ему вздумается. Наконец он решился:
— Да, Кэни-сан. Я могу утверждать это с полной уверенностью.
Глаза Кэни сузились, и он внимательно посмотрел на Дюваля.
— Тогда вы не станете возражать, если я предложу вам тест?
Дюваль озадаченно покачал головой.
— Тест? Конечно, все изготовленное мной должно быть досконально проверено…
— Я имею в виду сравнительное испытание американского оружия и первого образца вашего собственного изобретения.
— Если бы вы только могли его провести, — проговорил Дюваль с сожалением.
— Мы можем это сделать, — сказал Кацуми.
Кэни утвердительно кивнул.
— Когда Ватару Хосино в следующий раз будет проезжать через Тибу, он привезет американское оружие. — Дюваль с недоумением посмотрел на Кацуми, и тот продолжал: — Нисима-сан приказал внимательно осмотреть остатки разбитых в Ниигате кораблей. После недолгих поисков нам удалось обнаружить одну сохранившуюся пушку. Из нее можно стрелять. — Кацуми откинул голову назад и посмотрел на Дюваля снизу вверх. — Итак, за два месяца вы изготовите оружие, и тогда, гайдзин, мы увидим, так ли вы искусно работаете, как говорите! — Он громко рассмеялся, и инженеры, стоявшие возле него, натужно захихикали, поддерживая молодого господина.
«Черт бы тебя побрал, проклятый Кацуми! — подумал Дюваль, пытаясь привести в порядок свои мысли. — Что же мне ответить?»
— Я полагаю, здесь может возникнуть одна сложность…
— Сложность? — переспросил Кэни.
Смех моментально смолк.
— Сверхоружие никогда не действовало и не будет действовать без соединений серебра.
— Но у нас есть серебро, — возразил Кацуми.
Дюваль чуть помедлил с ответом, боясь упустить свой шанс.
— Да, есть, но не очень хорошее. Правда, можно зарядить оружие и местным серебром, но оно плохого качества. Как же сравнивать оружие, имея негодный энергетический источник? Это все равно, что устроить состязание жеребцов, не позволив одному из них бежать рысью. Чтобы оружие проявило себя в полную силу, вы должны доставить сюда опытного изотописта. Мы изготовим с ним смесь изотопов серебра, имеющих необходимый атомный вес.
Кэни задумался. Он посоветовался с Кацуми и Яо Вэньюанем, спокойно выслушал их, а затем быстро спросил:
— У нас есть необходимые для этого установки?
— Да.
Они вновь стали переговариваться.
— Где можно найти серебро?
— На Фудзи-сан, господин.
— Мы должны отправиться туда, — настаивал Дюваль. Он пытался использовать свой шанс, отлично понимая, что ему необходимо узнать больше, чем сообщила Элен ди Баррио в своем послании.
— Мне нужен собственный изотопист, — проговорил он уверенно и громко. — Его имя — Хорс. Его взяли в плен на Кровавой Луне.
— Хорошо, — коротко кивнул Хасэгава Кэни. — Мы постараемся доставить его в лабораторию.
Три самурая ушли, не уверенные в том, что Дюваль был с ними искренен.
— Вам следует знать, что мне понадобится. Во-первых, необходим ограничивающий казенник, в котором возникнут топологически подобные спиралевидные поля. В противном случае гравитационные силы разнесут пушку вдребезги.
— Мне известно, что идеальные поля Мёбиуса создают на установке в Комацу, около Канадзавы. — Яо Вэньюань кивнул в сторону столицы.
Это был высокий, худощавый китаец с длинными тонкими усами и неизменной щетиной на подбородке, прорезанном извилистым шрамом. На макушке у него виднелась лысина, и Яо прилагал неимоверные усилия, чтобы скрыть ее от женщин в поместье Хасэгавы. Говорили, что время от времени он пытался найти Дювалю помощников, но люди внимательно выслушивали, кивали и указывали на своих соседей, уклоняясь от предложения.
— Прежде всего нужно проверить чистоту ограничительных полей, — продолжал Стрейкер. — Жаль, что мы не в Ниигате. Там остались гравитационный генератор и стабилизатор с корпуса нашего корабля. Их можно было бы использовать для начала. С их помощью искривляется поле модели, которое должно быть сильным, с большим напряжением, чем собственное поле пушки, чтобы еще оставался запас для вибрации.
Дюваль взял фиолетовый фломастер и набросал схему двух каналов и блока затвора. Добавил проекции четырех рычагов, похожих на спицы.
— Это необходимо для того, чтобы казенник мог поворачиваться, — объяснил Дюваль. — Потоки сверхтяжелых ионов антивещества напряжением десять — двадцать мегавольт будут вырываться из ускорителя, сталкиваться в центре казенника и сплавляться, пока не достигнут критической массы, приблизительно сто граммов.
Затем мощные генераторы создадут поле сжатия, достаточно сильное, чтобы локализовать квазигравитацию. Стабилизатор с нашего корабля, оставшийся в Ниигате, должен без проблем справиться с ускорением. Если его удачно приспособить, он может удерживать квазигравитацию в центре казенной части, пока антивещество не достигнет критической массы за счет того, что античастицы, сталкиваясь друг с другом, сосредоточатся у канала. Это ни что иное, как стандартный процесс создания парных частиц.
На следующей стадии произойдет освобождение этой массы. Для этого мы должны создать сильное ускорение в стволе. В Американо используют сплавы молибдена, но может подойти любой сверхстойкий металл. Гравитация должна удерживаться в медленно вращающемся валу, который находится под большим давлением.
Трудно стрелять из орудия, когда оно движется в соответствии с силовыми линиями корабля, а корабль — с планетными, звездными или галактическими. Не забывайте, что за счет значительного увеличения местной величины g мы должны создать гравитацию с полезной массой в две тонны и первоначальным горизонтом в фут вместо десяти — двадцати сантиметров, к которым вы привыкли.
— Этот подсчет относится также и к поверхности колена — спросил Хасэгава Кэни, заглушая почтительный шепот учеников Дюваля.
— Да, конечно, — ответил Стрейкер. — Свободные частицы аннигилируют, давая вспышку гамма-фотонов, — продолжал он, — поэтому их необходимо развести по разным каналам и разделить на две равные массы, предварительно сбалансировав. В результате действия этого оружия в вакуумной среде возможен единственный результат — «дымовой камень», как мы его называем. Напомню, что «дымовой камень» возникает после поражения цели. А теперь представьте, какое разрушение может вызвать двухтонный болид антивещества, попадающий, например, в межпланетный корабль. Достаточно вспомнить сражение в Ниигате.
— Но две тысячи килограммов антивещества — это огромная масса. Сколько же потребуется времени, чтобы получить ее в нужный момент, используя ускорители частиц? Реально ли все это? — засомневался Яо.
— Не забывайте о таком важнейшем факторе, как скорость пульсации. Приращение массы происходит вовсе не от ускорителя частиц. Ядра атомов серебра необходимы только для начала образования квазигравитации, чтобы создать первоначальную взрывную массу. Две тонны антивещества получаются из соответствующих квазиэлементов за счет превращения энергомасс. Поток антивещества образуется как сверхмощная радиация из центра черных дыр.
Слушатели, как один, издали восхищенный возглас, пораженные кажущейся простотой устройства гравитационного оружия. Они испытали также чувство облегчения, догадавшись, что для действия оружия не придется вводить в него тонны драгоценных металлов и приспосабливать установки для его перемещения.
— В то время как средняя температура столкновений определяется высоким уровнем энергии, — продолжал Дюваль, — квазичастицы должны постоянно вращаться — для того чтобы не произошел их взрыв в стволе. В РИСКе мы использовали систему инъекции ионов, которые вращают магнитное поле, а вместе с ним и первоначальные частицы. Но я полагаю, что целесообразней придать самим частицам дополнительное вращение. Поэтому мы используем специальные смеси изотопов, которые я выбрал.
— Гениально. Но как насчет сроков? — спросил Кацуми с равнодушием, которое рассердило Дюваля. Он не обратил на Кацуми внимания и повернулся вместо этого к Кэни.
— И все-таки, — спросил Хасэгава, — когда будет готова пушка?
— Мы еще не рассчитали механизм распространения действия гравитационного трансформатора, — ответил Дюваль.
— Да. Это правда, — подтвердил Яо Вэньюань. Он сосредоточенно наморщился. — Как вы заставите частицы двигаться?
Дюваль нетерпеливо пожал плечами.
— Для этого необходимы механизмы с каждой стороны ствола, балансирующие его движения, а также ускоритель, корректирующий гравитацию гравитации во время маневров корабля.
— Будем надеяться, что завершение ваших работ не заставит себя ждать. Я полагаю, что наши пушки должны эстетически превосходить своих предшественниц, — высокомерно проговорил Кацуми.
Дюваль молча кивнул, раздраженный высказываниями Кацуми, мало разбиравшегося в технике и совсем ничего не понимавшего в дизайне. Но Стрейкер сдержался, чтобы избежать нового конфликта с сыном Хасэгавы.
— Все внешние детали, а их, я полагаю, не так уж и много, будут укреплены на платформе, — сказал Дюваль. — В Американо мы обычно ставили государственное клеймо нашего сектора в виде распростертого орла и звезды. А серебряная табличка с номерным знаком идентифицировала орудие. Вот, пожалуй, и все.
— Вы сейчас не в Американо, поэтому обязаны выполнять мои распоряжения, — холодно проговорил Кацуми. — Я попрошу Нисиму-сана, чтобы он лично рекомендовал вам украшения, какие сочтет наиболее подходящими.
— Возможно, вам удастся получить эскизы сверхоружия, каким его пожелает видеть Нисима-сан. Возможно, вы их даже принесете мне. Но я предпочел бы не усложнять чересчур модель и обойтись минимумом украшений.
— Вы не считаете себя достаточно опытным по этой части?
— Нет, напротив. Нисима-сан может распорядиться, чтобы на сверхоружии изобразили трилистник мон с его герба. Если он пожелает, то на корпусе инкрустируют даже серафимов и херувимов с виноградной лозой и рогом изобилия. Это его право. Но я прошу передать ему, что тщеславие значительно увеличит сроки производства и потребует ненужных расходов.
— Что вы намерены делать в ближайшее время? — нетерпеливо спросил Кэни.
Дюваль сдержанно дал исчерпывающие объяснения, постаравшись не выдать ничего лишнего. Кэни согласно кивал, а инженеры с интересом прислушивались.
— Оказывается, это намного сложнее, чем я предполагал раньше, — озабоченно заметил Яо Вэньюань, почесывая подбородок.
Дюваль заметил, что в присутствии Кацуми поведение Яо заметно менялось. Тот внимательно следил за настроением молодого господина, приспосабливаясь к нему, словно флюгер к ветру. Это неприятно поразило Стрейкера.
— Установка двухтонного комплекса — очень ответственный этап сборки.
— Сколько это займет времени?
Дюваль поклонился Кэни.
— Это зависит от многих факторов, господин. Но я уверен, что понадобится несколько недель. Хочу напомнить, что каждый ствол имеет особую форму, в зависимости от генерируемых полей. Он подгоняется к каждому кораблю, при этом учитывается даже курс корабля. Таким образом, каждая пушка становится уникальным созданием военной техники. Это не самурайские мечи и даже не лазерное оружие. Маловероятно, что кому-нибудь удастся наладить серийное производство гравитационных установок.
— Это очень неудобно, — недовольно проговорил Кацуми, явно встревоженный тем, что производство пушек требует столь серьезной подготовки и отнимает много времени и дорогих материалов.
— Не забывайте, что это оружие станет неотразимым для межпланетных кораблей. От него нет и не может быть никакой защиты.
— Итак, следующий шаг — создание действующей пушки? — с надеждой спросил Кэни.
Дюваль положил на стол фломастер и указал на тяжелый подъемник, расположенный у него над головой, по которому к установке должны были подавать заготовки. Стрейкер объяснил, что прежде всего необходимо обследовать казенную часть и облучить ее, чтобы разрушить все остатки газов.
— Очень важно устранить все примеси. В противном случае может произойти неконтролируемое изменение гравитации, которое приведет к взрыву орудия во время стрельбы. Я видел это несколько раз при испытаниях. Жуткое зрелище. Если такой взрыв произойдет во время полета, ни у одного члена экипажа не останется шансов на спасение.
Кацуми понимающе кивнул.
— Да, мощь этого оружия трудно оценить, пока не увидишь его в действии.
— Если поток частиц не находит выхода, оружие взрывается, заполняя антивеществом пространство в тридцать танов, и уничтожает всю материю, превращая ее в «дымовой камень».
Дюваль замолчал, но Кэни сделал ему знак продолжать.
Стрейкер взял фломастер и набросал схему поверхности ствола.
— Надеюсь, вы понимаете, что для создания ствола с такой поверхностью нам необходимо отлить еще одну очень важную деталь. Она будет напоминать нормальный ствол, но сплошной, без отверстия.
— Без отверстия? — Кацуми с удивлением уставился на схему.
Яо Вэньюань задумчиво поскреб лысину.
— Да. Второй ствол будет сплошным, без отверстия.
Все понимающе закивали и столпились возле стола.
— Нам нужно, — продолжал Дюваль, — отлить металлический цилиндр, который мы вставим внутрь ствола. По длине этот цилиндр будет немного превосходить ствол, а по диаметру окажется вдвое меньше. Цилиндрическая вставка нужна для того, чтобы поглощать поток антивещества по мере его продвижения по стволу. Цилиндр крепится внутри ствола при помощи тугоплавких металлических полос. Его положение исключительно важно. От него зависит точность и дальность действия оружия. Если цилиндр окажется смещен, произойдет преждевременное накопление антивещества, которое пробьет ствол или даже уничтожит его полностью.
— Но когда антивещество распространится, разве цилиндр и те полосы, на которых он крепится, не исчезнут? — спросил Кэни.
— Да. В этом заключается главная идея. Вы правы, говоря о цилиндре, но полосы не исчезают. Вы, наверное, видели, Кацуми, как стреляло оружие во время сражения в Ниигате? Полосы автоматически выбрасывались, и новый цилиндр вставлялся перед каждым новым залпом.
— Да, я видел это. Но тогда мне был непонятен механизм действия сверхоружия.
Дюваль улыбнулся.
— Вы видите, Кэни-сан, что для изготовления оружия требуется соблюдать много тонкостей. Наша техника должна быть на самом высоком уровне.
Кэни отступил немного назад и оценивающе посмотрел на установку, скрестив на груди руки.
— Это выглядит впечатляюще. Вы очень хорошо поработали. Скажите, когда примерно вы изготовите первую пушку?
— Через несколько месяцев.
— Хорошо, хорошо. Но вы гарантируете, что она будет столь же эффективна, как и американские пушки?
Дюваль на секунду заколебался, размышляя о многих факторах, которые придавали американскому оружию феноменальную силу. Он подумал, что ему дали время и все необходимые материалы, предоставили все условия, чтобы он сделал то, чего от него хотели. Его профессиональная гордость боролась с преданностью Американо. Он знал, что совершенно бездоказательно может пообещать все, что ему вздумается. Наконец он решился:
— Да, Кэни-сан. Я могу утверждать это с полной уверенностью.
Глаза Кэни сузились, и он внимательно посмотрел на Дюваля.
— Тогда вы не станете возражать, если я предложу вам тест?
Дюваль озадаченно покачал головой.
— Тест? Конечно, все изготовленное мной должно быть досконально проверено…
— Я имею в виду сравнительное испытание американского оружия и первого образца вашего собственного изобретения.
— Если бы вы только могли его провести, — проговорил Дюваль с сожалением.
— Мы можем это сделать, — сказал Кацуми.
Кэни утвердительно кивнул.
— Когда Ватару Хосино в следующий раз будет проезжать через Тибу, он привезет американское оружие. — Дюваль с недоумением посмотрел на Кацуми, и тот продолжал: — Нисима-сан приказал внимательно осмотреть остатки разбитых в Ниигате кораблей. После недолгих поисков нам удалось обнаружить одну сохранившуюся пушку. Из нее можно стрелять. — Кацуми откинул голову назад и посмотрел на Дюваля снизу вверх. — Итак, за два месяца вы изготовите оружие, и тогда, гайдзин, мы увидим, так ли вы искусно работаете, как говорите! — Он громко рассмеялся, и инженеры, стоявшие возле него, натужно захихикали, поддерживая молодого господина.
«Черт бы тебя побрал, проклятый Кацуми! — подумал Дюваль, пытаясь привести в порядок свои мысли. — Что же мне ответить?»
— Я полагаю, здесь может возникнуть одна сложность…
— Сложность? — переспросил Кэни.
Смех моментально смолк.
— Сверхоружие никогда не действовало и не будет действовать без соединений серебра.
— Но у нас есть серебро, — возразил Кацуми.
Дюваль чуть помедлил с ответом, боясь упустить свой шанс.
— Да, есть, но не очень хорошее. Правда, можно зарядить оружие и местным серебром, но оно плохого качества. Как же сравнивать оружие, имея негодный энергетический источник? Это все равно, что устроить состязание жеребцов, не позволив одному из них бежать рысью. Чтобы оружие проявило себя в полную силу, вы должны доставить сюда опытного изотописта. Мы изготовим с ним смесь изотопов серебра, имеющих необходимый атомный вес.
Кэни задумался. Он посоветовался с Кацуми и Яо Вэньюанем, спокойно выслушал их, а затем быстро спросил:
— У нас есть необходимые для этого установки?
— Да.
Они вновь стали переговариваться.
— Где можно найти серебро?
— На Фудзи-сан, господин.
— Мы должны отправиться туда, — настаивал Дюваль. Он пытался использовать свой шанс, отлично понимая, что ему необходимо узнать больше, чем сообщила Элен ди Баррио в своем послании.
— Мне нужен собственный изотопист, — проговорил он уверенно и громко. — Его имя — Хорс. Его взяли в плен на Кровавой Луне.
— Хорошо, — коротко кивнул Хасэгава Кэни. — Мы постараемся доставить его в лабораторию.
Три самурая ушли, не уверенные в том, что Дюваль был с ними искренен.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Поднялся сильный ветер и разогнал тучи, обнажив покрытую снегом вершину вулкана. Уже два дня они штурмовали склоны, разбивая временные бивуаки и продвигаясь час за часом по крутым каменистым тропинкам. Они оставили дюжину носильщиков на последней стоянке и начали поспешно карабкаться вверх. На высоте двадцать тысяч футов над уровнем моря воздух был уже сильно разрежен, и дышать становилось все труднее. Восхождение достигло апогея.
Дюваль видел разрозненные кучевые облака, бросавшие тень на долину, лежавшую далеко внизу. Кое-где поблескивали зеркальными гладями соленые озера, между ними петляли узкие дороги, ведущие в поместье. «Какой удивительный пейзаж», — восхищался Дюваль. Панорама поразила его больше, чем он того ожидал, когда три дня назад смотрел на вулкан снизу. Каждый клочок простиравшейся до горизонта пыльной земли был аккуратно возделан и носил на себе следы неутомимого труда целого поколения. «Какой фантастической энергией должны обладать эти люди», — думал Стрейкер.
Дюваль видел разрозненные кучевые облака, бросавшие тень на долину, лежавшую далеко внизу. Кое-где поблескивали зеркальными гладями соленые озера, между ними петляли узкие дороги, ведущие в поместье. «Какой удивительный пейзаж», — восхищался Дюваль. Панорама поразила его больше, чем он того ожидал, когда три дня назад смотрел на вулкан снизу. Каждый клочок простиравшейся до горизонта пыльной земли был аккуратно возделан и носил на себе следы неутомимого труда целого поколения. «Какой фантастической энергией должны обладать эти люди», — думал Стрейкер.