когда мы сможем ходить без волос в мире безволосых - тогда мы вступим в
права как наследники. Хорошо. Спроси себя - можешь ли ты сказать, что я
неправ?
- Нет, - сказал Бартон. - Может быть, ты и прав. Но ты - жалкий
одиночка; риск слишком велик. Раз уж ты заговорил о детях, то мог бы
добавить постскриптум насчет линчеваний. Это не так приятно. Может, ты и
выкрутишься, но полной уверенности у тебя нет. А это чистое сумасшествие.
Ты не признаешь аргументы, которые могут поколебать ваш план. Если
возникнет хотя бы шепот об этом, то любой Болди - в парике он или без
него, будет уничтожен. Люди не согласятся на меньшее ради своего спасения.
И я не могу винить их. Я допускаю, что вы следуете логике - в некоторой
степени. И вы опасны, поскольку у вас есть тайный телепатический диапазон.
Но вы - параноики, а это значит, что вы слепы. В целом, мы получаем то,
что хотим, и из-за того, что несколько параноиков-Болди недовольны, вы
провозглашаете себя спасителями расы. Если бы ваша идея смогла
распространиться...
- Она нашла бы плодородную почву, не так ли?
- Недовольных среди Болди хватает, - согласился Бартон. - Я тоже мог
бы оказаться одним из них, если бы не нашел свой путь в жизни.
Он немного засомневался. Его работа в джунглях была захватывающей, но
каково было бы вернуться с нее в культуру, полностью принадлежащую Болди?
В мир, свою принадлежность к которому он ощущал как никто другой из
телепатов - сейчас и всегда?
Бартон отвернулся от миража. И тотчас предупреждающая мысль Мелиссы
настойчиво прорвалась в его мозг, быстрее, чем вскрик; и Бартон
отреагировал столь же быстро, он вскочил на ноги и, защищаясь, поднял
стул. Он не уловил команды Варгана; она была передана в тайном диапазоне,
но брошенный Смитом нож лязгнул по пластиковому сидению стула и отскочил к
одной из стен.
Варган будет атаковать, пока Смит вернет себе оружие.
Мелисса боялась; она отпрянула от мысли о насилии и необузданно
вздымающихся в комнате чувств, но ее мысль непреклонно стучалась в
сознание Бартона. Он рванулся к упавшему кинжалу в тот момент, когда к
нему подбежал Варган. Теперь они оба были на обычном телепатическом
диапазоне, но с некоторой разницей.
От одного человека Бартон мог обороняться. Или от двух людей,
действующих вместе. Но это было предусмотрено. Смит дрался независимо, как
и Варган. Два потока мыслей обрушивались на мозг Бартона. Варган
сосредоточился на дуэли: влево, вправо, ложный выпад, еще один. Бартон был
достаточно натренирован, чтобы противостоять одному противнику, но сейчас
Смит поднял брошенный стул и приближался, держа его в руке. Выставить стул
вперед и вниз... нет, вверх... нет...
При маневрировании всегда есть два варианта мысли - преобладающий и
рецессивный. И только один из них истинный. Но Варган и Смит пытались
действовать полностью импульсивно, нарочно замутняя свое сознание, чтобы
сбить Бартона с толку. Это у них получалось. И они часто переходили на
тайный диапазон, так что мысли-предупреждения Мелиссы добавляли
неразберихи.
Теперь Смит снова завладел своим кинжалом. С грохотом опрокинулся
стол. Роковая мысль Бартона о том, что его противники естественно будут
действовать вместе, привела к тому, что лезвие вражеского кинжала
проткнуло его рукав, и из глубокого пореза потекла кровь. В джунглях, где
все решают эмоции, страсть, инстинкт, Бартон бывал столь же обескуражен,
но тогда ему на помощь приходила мощь его разума. Здесь же его
противниками были не безмозглые звери, а очень умные хищники.
Тяжелый удушливый привкус крови во рту вызывал тошноту. Собранный,
настороженный Бартон продолжал отступать, не желая оказаться зажатым между
двумя врагами. Внезапно Мелисса крикнула: "Бросок!" - и Варган со Смитом
одновременно бросились на него; лезвия их кинжалов сверкали сквозь
кровавые пятна.
"Сердце - ключица - удар сверху - финт..."
Вихрь запутанных и бессмысленно яростных мыслей захватил его. Он
повернулся лицом к Смиту, понял свою ошибку, но увернуться не успел.
Кинжал Варгана вонзился в его левый бицепс. И этот удар означал, что
Бартон проиграл; он не мог противостоять двум параноикам.
Он прыгнул к стулу, думая использовать его как щит, но в последний
момент, прежде, чем его мысли могли быть прочитаны, с силой швырнул его в
люминесцентный светильник. Послышался звон разбитого стекла, трубка
лопнула. В темноте Бартон бросился к двери. Они знали, что он собирается
сделать, и ждали его; они знали, что его прорыв будет полностью зависеть
от его стремительности. Но остановить его они не могли. Он ткнулся лицом в
чье-то колено и ошеломленно удалил вправо и влево почти не думая.
Возможно, именно это и спасло его.
Он прорвался, думая о вертолете. Теперь ему нужно бегство и помощь.
Он уловил мысль Варгана: "Кратчайший путь."
"Спасибо", - усмехнулся он.
Кратчайший путь позволил ему выиграть время, к тому же он бегал
быстро. И все еще не было никакого плана. Он и не пытался об этом думать.
Бегство и помощь; детали потом. Параноики мчались за ним по пятам.
"Брось, он все равно прорвался. Бери мой вертолет."
"Хорошо. Мы его выследим."
Они куда-то исчезли. Бартон чувствовал, как их короткие вопросы
касались его сознания, и сосредоточился на беге. Теперь ему не так-то
просто будет скрыться от параноиков - они знали его. Больше они не
выпустят его сознание.
На посадочной площадке виднелся только его вертолет. Бартон забрался
в него и повел машину на юго-запад, куда вела его смутная мысль Сью
Коннот. Мелисса не могла ему помочь; он понятия не имел, где она сейчас.
Но Сью была в Конестоге, и между ними...
Конечно, ее тоже необходимо предупредить. Он потянулся к ее сознанию
сквозь мили темноты.
"Что случилось?"
"Вооружись. Защищай себя. Я вступаю в дело", - сказал он ей.
"План..."
"Не надо ничего придумывать. Они узнают."
Появилась Мелисса, с почти ощущаемым страхом в мыслях.
"Чем я могу помочь?"
"Не обнаруживай свое местоположение. Если у нас ничего не выйдет,
расскажи правду другим Болди. Этих параноиков необходимо уничтожить."
Сью:
"Могу я перехватить их вертолет?"
"Нет. Даже не пытайся. Они преследуют, но не догоняют."
Гротескный силуэт преследующего вертолета, серебрящегося в лунном
свете, летел по следам Бартона. Бартон соорудил на руке импровизированную
повязку. Немного подумав, он обмотал левое плечо полосами плотной ткани,
вырванными из одежды. Это послужит щитом, если...
Он не смел продумывать свою тактику; это было бы роковым шагом.
Телепатам нельзя играть в шахматы или другие военные игры, ведь они
автоматически выдадут себя. Вот скип-гандбол - другое дело, но в этой игре
был переменный фактор - подвижная доска. Если бы ему удалось внести
случайный фактор...
"И какой же?" - коснулся его настойчивый вопрос Варгана.
Бартон вздрогнул. Ему нужно так или иначе действовать импульсно, без
какого-либо предварительно задуманного плана. Иначе проигрыш неизбежен.
Он позвал Мелиссу.
"Они используют тайный диапазон?"
"Нет."
"Если мы проиграем, все придется делать тебе. Варган и Смит должны
умереть. Это более важно, чем просто убить трех человек. Если другие
параноики подхватят эту идею, если они освоят тайный диапазон, это
движение самоубийц разрастется. И когда-нибудь об этом непременно узнают
обычные люди. Для всех Болди на Земле это будет означать гибель. Потому
что люди не оставят нам ни единого шанса. Если мы не сможем остановить
параноиков, всей расе придет конец."
Сияли огни Конестоги. И никакого плана. И никаких мыслей об этом.
"Должен быть выход, - подзуживал его Варган. - Какой?"
Вмешалась Сью:
"Я поднимаю свой вертолет."
Внизу был зоопарк, сейчас темный, если не считать серебряного лунного
света. Другая машина, сверкая огнями, поднялась на перехват. Мысль Сью:
"Я пойду на таран..."
"Глупышка, - мысленно ответил Бартон. - Ты предупреждаешь их!" - Но
тут же новая идея неожиданно вспыхнула у него в мозгу; его реакция была
мгновенной. Механизм управления действует медленнее. Решив опуститься
пониже, чтобы избежать столкновения со Сью, Варган оказался слишком близко
от Бартона. Руки Бартона надавили на рычаги.
Варган тотчас уловил эту мысль. Но его вертолет не мог реагировать
мгновенно. Летающие машины с треском сцепились, ударясь бортами в вое
раздираемого металла. Уцелевшие системы безопасности успели сработать, но
только малая высота спасла Бартона и его врагов от смерти.
Они рухнули на центральную площадь зоопарка, недалеко от бассейна с
акулой. Варган уловил работу мысли Бартона и немедленно приказал Смиту:
"Убей его! Скорее!"
Бартон выбрался из-под обломков. Он чувствовал, что над ним, готовый
приземлиться, висит вертолет Сью, и передал ей:
"Включи все огни. Как можно больше света. Разбуди животных."
Увернувшись от двух фигур, приближавшихся к нему, он сорвал повязку с
раненой руки и дал запаху крови распространиться в воздухе. И закричал.
С вертолета Сью ударили лучи света, заглядывая в клетки ослепительным
сиянием.
"Убей его! - думал Варган. - Скорее!"
Послышался астматический кашель льва. Бартон обогнул бассейн и
перебросил через ограждение пропитанную кровью повязку. Огромная акула
пробудилась, вызвав рябь и пену на поверхности воды.
И от клеток и бассейна, от животных, проснувшихся среди хаоса света,
запаха крови и крика, пришел недостающий случайный фактор.
Сью включила сирену, и ее вой разорвал ночь. Повсюду мелькали
беспорядочные блики света. Бартон увидел, как остановился и потряс головой
Смит. Варган, сжав зубы, бежал вперед, но и его тоже трясло.
Их мысли смешались. Это уже была не игра в шахматы. Это был
скип-гандбол, с совершенно диким переменным фактором.
Ведь зверей нельзя назвать по-настоящему разумными. У них есть
инстинкт, страсть и первобытно-могучая дикая мощь. Даже обычных людей
пугает рев голодного льва. А Болди...
То, что исходило из огромного бассейна, было хуже всего. Это потрясло
даже Бартона. Всякое общение между параноиками было невозможно, даже
думать среди этого животного буйства мысленного голода и ярости,
разливавшейся в ночи, они могли с трудом.
И они больше не могли читать мысли Бартона. Они были похожи на людей,
пойманных слепящими лучами прожекторов. Они были телепатически ослеплены.
Но Бартон, привыкший иметь дело с животными, лучше сохранял контроль.
Происходящее не было приятным и для него. Лишь то, что он привык к тиграм,
акулам, львам и волкам, давало ему что-то вроде защиты от мыслей хищников.
Он ощутил испуганное, паническое бегство Мелиссы, знал, что Сью, кусая
губы, отчаянно пытается сохранить контроль над собой. Но в радиусе
полумили от этой телепатической Ниагары мысленная связь была невозможна,
если не считать некоторые весьма своеобразные типы сознания.
У Бартона был именно такой тип сознания.
Он мог читать мысли Варгана и Смита, они не могли читать его мысли.
Он выиграл дуэль. Ему пришлось убить обоих до того, как подоспела помощь.
Тайну параноиков нужно было скрыть навсегда.
И острое лезвие его кинжала сделало свое дело. Смит умер молча.
Гаснущее сознание Варгана исторгло отчаянный страстный крик:
"Глупец! Чтобы уничтожить собственную расу..."
Наступила тишина, смолкла сирена, погасли прожектора. Лишь кричали
животные, и бурлила вода в бассейне.
- Они замнут это дело, - сказал Бартон. - Со вчерашнего дня я немало
сделал для этого. На мое счастье среди высших чинов юстиции есть несколько
Болди. Я даже им мало что рассказал, но они уловили основную идею. Это
будет рассматриваться как личная дуэль. А дуэли, во всяком случае,
законны.
В озере Огайо отражалось полуденное солнце. Порывистый ветер
покачивал маленькую лодку, и Сью переложила румпель в ответ на мысль
Бартона. Под килем шептались волны.
- Но я не могу разыскать Мелиссу, - добавил он.
Сью промолчала. Он посмотрел на нее.
- Ты с ней сегодня разговаривала. Почему я не могу этого?
- Она... это сложно, - сказала Сью. - Давай не будем об этом?
- Нет.
- Потом... где-нибудь через неделю...
Он вспоминал скромную, женственную мягкость Мелиссы и ее испуганное
бегство прошлой ночью.
- Я хочу убедиться, что с ней все в порядке.
- Нет, - сказала Сью, пытаясь спрятать мысль. Ей это почти удалось,
но... нечто - ключ, подсказка - проступило в ее сознании.
- Искаженное сознание? - взглянул на нее Бартон. - Как же она
смогла...
- Дэйв, - сказала Сью, пожалуйста, не трогай ее сейчас. Ей бы этого
не хотелось...
Но в его руках был ключ, и перед ним была запертая дверь. Бартон
автоматически послал мысль, мысль исследующую, вопросительную. И где-то
очень далеко что-то шевельнулось в ответ.
"Мелисса?"
Сью молча разглядывала румпель. Казалось, прошла вечность, когда
Бартон пошевелился. Его лицо окаменело, вокруг рта легли новые морщины.
- Ты знала? - спросил он.
- До сегодняшнего дня нет, - ответила Сью. Почему-то никто из них
сейчас не хотел пользоваться телепатией.
- Это... эти события в зоопарке, должно быть, сделали это.
- Это не навсегда. Это может быть циклично.
- Значит именно поэтому она могла принимать тайный диапазон, -
выдохнул Бартон. - Мутация... временами слишком близко подходит к краю. -
Он посмотрел на свою дрожащую руку. - Ее разум - вот какой был ее разум!
- Это периодически повторяется, - тихо сказала Сью. - Я боюсь теперь
только одного - не проговорится ли она? Ведь кто-нибудь сможет
использовать ее мысли...
- Бояться нечего, - сказал Бартон. - Я достаточно долго оставался в
ее сознании, чтобы в этом убедиться. Иначе бы мне там нечего было бы
делать. В таком состоянии она не помнит того, что происходило с ней в
период просветления.
Губы Сью шевельнулись.
- Она не знает, что безумна. Просто чувствует, что что-то плохо. И
именно поэтому она бы не сказала нам, где она. О... Дэйв! Так много нас,
так много мутантов теряют свой жизненный путь! Это страшная плата.
Он еле заметно кивнул, взгляд его был мрачным. Платить приходилось
все равно. Тем более, если эта плата обещала мутантам безопасность...
А вот безопасности она как раз и не обещала. И Бартон понял, что в
жизни расы Болди завершалась целая эра. Еще вчера ему казалось, что перед
ним открыта дорога. Но потом в самом сердце его расы проявилось зло, это
зло угрожало миру до тех пор, пока одна из рас не исчезла бы полностью с
лица Земли. То, на чем сегодня споткнулись несколько телепатов, в будущем
будет ждать и остальных. Может быть, подобное случалось и раньше. И нельзя
было позволить этому развиться.
О, сын человеческий, я послал стража в дом Израэля.
"Сейчас мы должны быть настороже, - думал он. - Все время настороже."
И внезапно он понял, что за последние несколько часов его развитие сделало
огромный шаг вперед. Прежде у него не было цели, он был открыт любой
возможности, которая громче других постучалась бы в двери его сознания.
Потом он нашел работу, для которой был пригоден, и в этом удобном
приспособлении к миру посчитал себя взрослым. До вчерашнего дня - до
сегодняшнего дня.
Охотиться на животных было недостаточно. Перед ним лежало огромное
поле деятельности, которого он еще не мог представить себе полностью, хотя
контуры его были очерчены очень четко. С такой работой одному не
справиться. Нужны будут люди. Много людей. Теперь потребуется постоянная
бдительность по всему миру. Сегодня, наверное, впервые за почти две тысячи
лет, ожили Крестоносцы.
"Странно, - подумал он, - что предупредила их сумасшедшая женщина.
Значит даже сумасшедший не был бесполезным для прогресса расы. Странно,
что в этой стычке так тесно сплелись все три группы мутантов. Сумасшедшие,
разумные и разумные-параноики. И ведь даже в смертельной схватке все три
линии переплетались друг с другом."
Он посмотрел на Сью. Их мысли потянулись навстречу и соприкоснулись,
в глубокой теплой уверенности встречи не осталось места для сомнений и
сожалений. Что же, этого у них не отнять никому. И за это стоило заплатить
любую цену, которую потребует от них будущее - за это ощущение надежного
союза, сквозь любую тьму, через многие мили. Огонь в сердце не угаснет,
пока жив будет хоть один Болди.
Шел снег.
Не было ничего, кроме снега. Кружащиеся белые хлопья полностью
закрыли весь мир. До сих пор, даже оторванный от своей расы, я чувствовал
под ногами твердую землю и видел над головой горную гряду. Теперь же я был
полностью отрезан и одинок.
Я не мог ничего делать. Я закутался в свои одеяла и ждал. Воздух был
немного теплее, но не холод убил меня - это было бы одиночество.
Мне казалось, что вся моя прошлая жизнь была сном, и что не
существует ничего, кроме меня самого.
Мысли начали свой бессмысленный хоровод. Я не мог остановить их. Я
знал, что был почти у края жизни. Снег бессмысленно кружился вокруг меня,
и мои мысли тоже кружились, и ничто не могло их остановить. Зацепиться
было не за что.
Кроме прошлого.
Я снова повернул мысли вспять, пытаясь отыскать какую-нибудь точку
опоры. Время после Бартона, пока Бартон еще был жив. Время Мак-Ни и
Линкольна Коуди. Одна непроверенная история из Ключевых Жизней, всего час
из жизни Мак-Ни, который не видел никто из телепатов, и который был
восполнен только по предположениям. Но телепаты, хорошо знавшие Мак-Ни,
вполне могли дополнить недостающие детали.
В этой истории Льва и Единорога не было пропусков. Я растворился в
прошлом и в сознании Мак-Ни, забыв на время снег и одиночество, отыскивая
необходимое мне в прошлом, когда Мак-Ни ждал, что параноик Сергей Кэллахан
войдет в его дом...
Самый лучший способ сохранить тайну - это не знать ее. Мак-Ни
просвистел несколько тактов из Грига, и эти колебания вызвали срабатывание
тонкой автоматики. Унылый янтарь стен и потолка сменился ледяной
прозрачностью. Поляризационный кристалл проделывал чудеса с красным
сиянием заката над Кэтскиллзом. Необъятный купол голубого безоблачного
неба опрокинулся над головой. Но вертолет Бартона уже прилетел, и скоро
должен был появиться и Кэллахан.
То, что Кэллахан не побоялся прилететь, причем в одиночку, делала
опасность ужасающе реальной. Двадцать лет назад чтобы покончить с этим
дело было достаточно кинжала. Но Бартон не постоянно пользовался сталью и,
хотя он и не терпел полной неудачи, успеха он тоже не добивался. Угроза
росла.
Стоя у своего стола, Мак-Ни провел рукой по лбу и с удивлением
посмотрел на свою мокрую ладонь. Перенапряжение. Результат отчаянной
напряженной попытки вступить в контакт с Кэллаханом, и удивление от того,
как это оказалось легко. И еще Бартон в роли катализатора - ну прямо
мангуст и змея.
Стычки произойти не должно - пока. Бартон постарается удержаться от
убийства Кэллахана. У гидры более ста голов и к тому же - Мощь. В этом и
был основной риск - в секретном оружии безумных телепатов.
Но они не были сумасшедшими. Параноики, холодные логики, чье безумие
состояло только в одном - в слепой извращенной ненависти к обычным людям.
Прошло двадцать, тридцать, может быть, сорок лет - нет, они не выросли -
но организовались настолько, что к сегодняшнему дню раковые клетки были
разбросаны по всем городам Америки от Модока и Америкэн Ган до Рокси и
оконечности Флориды.
"Я стар, - думал Мак-Ни. - Сорок два года, но я чувствую себя
стариком. Светлая мечта с которой - она гаснет, залитая кошмаром."
Он взглянул в зеркало. Он был ширококостным, широкоплечим, но мягким.
Его глаза были слишком кроткими, не готовыми к бою. Его волосы - парик,
который носили все телепаты - пока еще был темным, но он собирался вскоре
купить седеющий.
Он устал.
Он приехал сюда в отпуск из Ниагары, одного из научных центров, но
отпуска от секретной работы не было. Это была работа, которой занимались
многие Болди, и о которой не подозревал ни один обычный человек -
комбинация политики и истребления. Ведь параноикам-Болди нельзя было
позволить выжить. Это было аксиомой.
За хребтом лежал город. Взгляд Мак-Ни прошелся вниз через рощи елей и
сумаха к запруде на ручье, где в тени откосов пряталась форель. Он открыл
часть стены, чтобы впустить свежий воздух. Машинально просвистел мотивчик,
включавший ультразвук, чтобы удержать москитов на почтительном расстоянии.
На мощеной дорожке он увидел стройную нарядную фигурку в светлых брюках и
блузке и узнал Алексу, свою приемную дочь. Сильный семейный инстинкт Болди
сделал усыновление привычным явлением.
Угасающий солнечный свет горел на ее блестящем парике. Он послал
мысль вниз.
"Думал, что ты в деревне. Марианна ушла на шоу."
Она уловила тень расстройства в его сознании.
"Незванные гости, Даррил?"
"На час или два..."
"Ясно. Сейчас самая пора цветения яблонь, а я не выношу этого запаха.
Марианна приглашала меня - я еще успею на пару танцев в Сад."
Он чувствовал себя несчастным, видя, как она уходит. В мире, где
будут жить только телепаты, не будет необходимости в секретах и
отговорках. В самом деле, в этом заключался один из недостатков
придуманной параноиками системы - секретная длина волны, на которой они
могли переговариваться. То, что называлось Мощью. "Это было вторичной
характеристикой самой мутации, - думал Мак-Ни, - как и лысина, и еще более
ограниченной. На первый взгляд, Мощью могли владеть только
параноики-Болди. Что подразумевало две принципиально разные мутации.
Принимая во внимание тонкое равновесие механизма сознания, в этом не было
ничего невероятного."
Но подлинная связь была жизненно необходима для полной жизни.
Телепаты были более чувствительны, чем обычные люди; браки были крепче;
дружба теплее; вся раса была единым живым организмом. Ведь никакую мысль
нельзя было скрыть от зондирования. Обыкновенный Болди из вежливости
удерживался от вторжения, когда сознание партнера затуманивалось, хотя в
конце концов такое замутнение могло стать ненужным. В будущем не должно
быть секретов.
И Марианна, и Алекса знали о связи Мак-Ни с организацией, но это было
молчаливое понимание. Они без слов знали, когда Мак-Ни не хотел отвечать
на вопросы. И благодаря глубокому доверию, вызванному телепатическим
пониманием, они воздерживались от вопросов, даже в мыслях.
Алексе сейчас было двадцать. Она уже почувствовала, как относится
самодостаточный мир к аутсайдерам. Потому что Болди оставались
пришельцами, что бы ни делалось для рационального их восприятия.
Подавляющее большинство человечества не обладало даром телепатии - и
страх, недоверие и ненависть скрывались за этим гигантским трибуналом,
ежедневно вершившим суд над безволосыми мутантами.
Мак-Ни очень хорошо знал, что "смертная казнь" было записано в том
запрещающем вердикте. И если эта власть когда-нибудь падет...
Если обычные люди когда-нибудь поймут, что делают параноики...
По дорожке приближался Бартон. Он шел легкой и пружинистой походкой
юноши, хотя ему было уже за шестьдесят. Его парик был стального седого
цвета, и Мак-Ни мог ощутить внимательную настороженность в мыслях
охотника. По профессии Бартон был натуралистом, охотником на крупных
хищников. Однако иногда среди этих хищников оказывался человек.
"Вверх по лестнице", - подумал Мак-Ни.
"Хорошо. Так что, здесь?"
"Скоро прибудет Кэллахан."
Их мысли не путались. Абсолютный семантический символ, означавший
Кэллахана, в мыслях Мак-Ни был проще; у Бартона он был окрашен
ассоциациями более чем половины жизни, проведенной в конфликте с группой,
которую он ненавидел, теперь уже почти патологически. Мак-Ни не знал, что
лежало за яростной ненавистью Бартона. Один или два раза он уловил
туманный образ девушки, ныне мертвой, но когда-то помогавшей Бартону, но
такие мысли всегда были неустойчивы, как отражения в неспокойной воде.
Бартон вошел в комнату. У него было смуглое, покрытое шрамами лицо, и
привычка криво улыбаться, так что гримаса была почти насмешливой. Он сел в
кресло, передвинул кинжал в более удобное положение и подумал о выпивке.
Мак-Ни достал шотландское виски и содовую. Солнце ушло за гору, и ветер
стал прохладнее. Индукционный аппарат начал подогревать комнату.
"Удачно, что ты поймал меня. Я отправлялся на север. Беда там."
"С нашими?"
"Как обычно."
"Что на этот раз?"
Мысли Бартона расширились.
"Риск для Болди"
(Болди без парика с бандой кочевников)
(Поселения, подвергшиеся набегам)
(Не носящий парика телепатически не обучен)
"Без парика? Параноик?"
"Ничего не знаю. Не могу связаться."
"Но... кочевники?"
Усмешка Бартона отразилась в мыслях.
"Дикари. Я разберусь. Нельзя допустить, чтобы люди связали Нас с
совершающими набеги кочевниками."
Мак-Ни задумался. Прошло много времени со Взрыва, когда жесткое
излучение впервые породило мутацию и принесла децентрализацию культуры. Но
именно в те дни появились кочевники - недовольные, не пожелавшие
присоединиться к союзам поселений, бежавшие в леса и на неосвоенные
территории, и жившие там жизнью язычников - но всегда мелкими группами,
опасаясь беспощадных атомных бомбардировок. Кочевников встречали не часто.
Иногда с вертолета можно было мельком заметить фигуры, скрытно шагающие
одной колонной через Лимберлостскую территорию, или через болота Флориды,
или где-нибудь еще, где сохранились старые леса. Но жить они были
вынуждены скрытно в глубине лесов. Иногда они совершали набеги на
права как наследники. Хорошо. Спроси себя - можешь ли ты сказать, что я
неправ?
- Нет, - сказал Бартон. - Может быть, ты и прав. Но ты - жалкий
одиночка; риск слишком велик. Раз уж ты заговорил о детях, то мог бы
добавить постскриптум насчет линчеваний. Это не так приятно. Может, ты и
выкрутишься, но полной уверенности у тебя нет. А это чистое сумасшествие.
Ты не признаешь аргументы, которые могут поколебать ваш план. Если
возникнет хотя бы шепот об этом, то любой Болди - в парике он или без
него, будет уничтожен. Люди не согласятся на меньшее ради своего спасения.
И я не могу винить их. Я допускаю, что вы следуете логике - в некоторой
степени. И вы опасны, поскольку у вас есть тайный телепатический диапазон.
Но вы - параноики, а это значит, что вы слепы. В целом, мы получаем то,
что хотим, и из-за того, что несколько параноиков-Болди недовольны, вы
провозглашаете себя спасителями расы. Если бы ваша идея смогла
распространиться...
- Она нашла бы плодородную почву, не так ли?
- Недовольных среди Болди хватает, - согласился Бартон. - Я тоже мог
бы оказаться одним из них, если бы не нашел свой путь в жизни.
Он немного засомневался. Его работа в джунглях была захватывающей, но
каково было бы вернуться с нее в культуру, полностью принадлежащую Болди?
В мир, свою принадлежность к которому он ощущал как никто другой из
телепатов - сейчас и всегда?
Бартон отвернулся от миража. И тотчас предупреждающая мысль Мелиссы
настойчиво прорвалась в его мозг, быстрее, чем вскрик; и Бартон
отреагировал столь же быстро, он вскочил на ноги и, защищаясь, поднял
стул. Он не уловил команды Варгана; она была передана в тайном диапазоне,
но брошенный Смитом нож лязгнул по пластиковому сидению стула и отскочил к
одной из стен.
Варган будет атаковать, пока Смит вернет себе оружие.
Мелисса боялась; она отпрянула от мысли о насилии и необузданно
вздымающихся в комнате чувств, но ее мысль непреклонно стучалась в
сознание Бартона. Он рванулся к упавшему кинжалу в тот момент, когда к
нему подбежал Варган. Теперь они оба были на обычном телепатическом
диапазоне, но с некоторой разницей.
От одного человека Бартон мог обороняться. Или от двух людей,
действующих вместе. Но это было предусмотрено. Смит дрался независимо, как
и Варган. Два потока мыслей обрушивались на мозг Бартона. Варган
сосредоточился на дуэли: влево, вправо, ложный выпад, еще один. Бартон был
достаточно натренирован, чтобы противостоять одному противнику, но сейчас
Смит поднял брошенный стул и приближался, держа его в руке. Выставить стул
вперед и вниз... нет, вверх... нет...
При маневрировании всегда есть два варианта мысли - преобладающий и
рецессивный. И только один из них истинный. Но Варган и Смит пытались
действовать полностью импульсивно, нарочно замутняя свое сознание, чтобы
сбить Бартона с толку. Это у них получалось. И они часто переходили на
тайный диапазон, так что мысли-предупреждения Мелиссы добавляли
неразберихи.
Теперь Смит снова завладел своим кинжалом. С грохотом опрокинулся
стол. Роковая мысль Бартона о том, что его противники естественно будут
действовать вместе, привела к тому, что лезвие вражеского кинжала
проткнуло его рукав, и из глубокого пореза потекла кровь. В джунглях, где
все решают эмоции, страсть, инстинкт, Бартон бывал столь же обескуражен,
но тогда ему на помощь приходила мощь его разума. Здесь же его
противниками были не безмозглые звери, а очень умные хищники.
Тяжелый удушливый привкус крови во рту вызывал тошноту. Собранный,
настороженный Бартон продолжал отступать, не желая оказаться зажатым между
двумя врагами. Внезапно Мелисса крикнула: "Бросок!" - и Варган со Смитом
одновременно бросились на него; лезвия их кинжалов сверкали сквозь
кровавые пятна.
"Сердце - ключица - удар сверху - финт..."
Вихрь запутанных и бессмысленно яростных мыслей захватил его. Он
повернулся лицом к Смиту, понял свою ошибку, но увернуться не успел.
Кинжал Варгана вонзился в его левый бицепс. И этот удар означал, что
Бартон проиграл; он не мог противостоять двум параноикам.
Он прыгнул к стулу, думая использовать его как щит, но в последний
момент, прежде, чем его мысли могли быть прочитаны, с силой швырнул его в
люминесцентный светильник. Послышался звон разбитого стекла, трубка
лопнула. В темноте Бартон бросился к двери. Они знали, что он собирается
сделать, и ждали его; они знали, что его прорыв будет полностью зависеть
от его стремительности. Но остановить его они не могли. Он ткнулся лицом в
чье-то колено и ошеломленно удалил вправо и влево почти не думая.
Возможно, именно это и спасло его.
Он прорвался, думая о вертолете. Теперь ему нужно бегство и помощь.
Он уловил мысль Варгана: "Кратчайший путь."
"Спасибо", - усмехнулся он.
Кратчайший путь позволил ему выиграть время, к тому же он бегал
быстро. И все еще не было никакого плана. Он и не пытался об этом думать.
Бегство и помощь; детали потом. Параноики мчались за ним по пятам.
"Брось, он все равно прорвался. Бери мой вертолет."
"Хорошо. Мы его выследим."
Они куда-то исчезли. Бартон чувствовал, как их короткие вопросы
касались его сознания, и сосредоточился на беге. Теперь ему не так-то
просто будет скрыться от параноиков - они знали его. Больше они не
выпустят его сознание.
На посадочной площадке виднелся только его вертолет. Бартон забрался
в него и повел машину на юго-запад, куда вела его смутная мысль Сью
Коннот. Мелисса не могла ему помочь; он понятия не имел, где она сейчас.
Но Сью была в Конестоге, и между ними...
Конечно, ее тоже необходимо предупредить. Он потянулся к ее сознанию
сквозь мили темноты.
"Что случилось?"
"Вооружись. Защищай себя. Я вступаю в дело", - сказал он ей.
"План..."
"Не надо ничего придумывать. Они узнают."
Появилась Мелисса, с почти ощущаемым страхом в мыслях.
"Чем я могу помочь?"
"Не обнаруживай свое местоположение. Если у нас ничего не выйдет,
расскажи правду другим Болди. Этих параноиков необходимо уничтожить."
Сью:
"Могу я перехватить их вертолет?"
"Нет. Даже не пытайся. Они преследуют, но не догоняют."
Гротескный силуэт преследующего вертолета, серебрящегося в лунном
свете, летел по следам Бартона. Бартон соорудил на руке импровизированную
повязку. Немного подумав, он обмотал левое плечо полосами плотной ткани,
вырванными из одежды. Это послужит щитом, если...
Он не смел продумывать свою тактику; это было бы роковым шагом.
Телепатам нельзя играть в шахматы или другие военные игры, ведь они
автоматически выдадут себя. Вот скип-гандбол - другое дело, но в этой игре
был переменный фактор - подвижная доска. Если бы ему удалось внести
случайный фактор...
"И какой же?" - коснулся его настойчивый вопрос Варгана.
Бартон вздрогнул. Ему нужно так или иначе действовать импульсно, без
какого-либо предварительно задуманного плана. Иначе проигрыш неизбежен.
Он позвал Мелиссу.
"Они используют тайный диапазон?"
"Нет."
"Если мы проиграем, все придется делать тебе. Варган и Смит должны
умереть. Это более важно, чем просто убить трех человек. Если другие
параноики подхватят эту идею, если они освоят тайный диапазон, это
движение самоубийц разрастется. И когда-нибудь об этом непременно узнают
обычные люди. Для всех Болди на Земле это будет означать гибель. Потому
что люди не оставят нам ни единого шанса. Если мы не сможем остановить
параноиков, всей расе придет конец."
Сияли огни Конестоги. И никакого плана. И никаких мыслей об этом.
"Должен быть выход, - подзуживал его Варган. - Какой?"
Вмешалась Сью:
"Я поднимаю свой вертолет."
Внизу был зоопарк, сейчас темный, если не считать серебряного лунного
света. Другая машина, сверкая огнями, поднялась на перехват. Мысль Сью:
"Я пойду на таран..."
"Глупышка, - мысленно ответил Бартон. - Ты предупреждаешь их!" - Но
тут же новая идея неожиданно вспыхнула у него в мозгу; его реакция была
мгновенной. Механизм управления действует медленнее. Решив опуститься
пониже, чтобы избежать столкновения со Сью, Варган оказался слишком близко
от Бартона. Руки Бартона надавили на рычаги.
Варган тотчас уловил эту мысль. Но его вертолет не мог реагировать
мгновенно. Летающие машины с треском сцепились, ударясь бортами в вое
раздираемого металла. Уцелевшие системы безопасности успели сработать, но
только малая высота спасла Бартона и его врагов от смерти.
Они рухнули на центральную площадь зоопарка, недалеко от бассейна с
акулой. Варган уловил работу мысли Бартона и немедленно приказал Смиту:
"Убей его! Скорее!"
Бартон выбрался из-под обломков. Он чувствовал, что над ним, готовый
приземлиться, висит вертолет Сью, и передал ей:
"Включи все огни. Как можно больше света. Разбуди животных."
Увернувшись от двух фигур, приближавшихся к нему, он сорвал повязку с
раненой руки и дал запаху крови распространиться в воздухе. И закричал.
С вертолета Сью ударили лучи света, заглядывая в клетки ослепительным
сиянием.
"Убей его! - думал Варган. - Скорее!"
Послышался астматический кашель льва. Бартон обогнул бассейн и
перебросил через ограждение пропитанную кровью повязку. Огромная акула
пробудилась, вызвав рябь и пену на поверхности воды.
И от клеток и бассейна, от животных, проснувшихся среди хаоса света,
запаха крови и крика, пришел недостающий случайный фактор.
Сью включила сирену, и ее вой разорвал ночь. Повсюду мелькали
беспорядочные блики света. Бартон увидел, как остановился и потряс головой
Смит. Варган, сжав зубы, бежал вперед, но и его тоже трясло.
Их мысли смешались. Это уже была не игра в шахматы. Это был
скип-гандбол, с совершенно диким переменным фактором.
Ведь зверей нельзя назвать по-настоящему разумными. У них есть
инстинкт, страсть и первобытно-могучая дикая мощь. Даже обычных людей
пугает рев голодного льва. А Болди...
То, что исходило из огромного бассейна, было хуже всего. Это потрясло
даже Бартона. Всякое общение между параноиками было невозможно, даже
думать среди этого животного буйства мысленного голода и ярости,
разливавшейся в ночи, они могли с трудом.
И они больше не могли читать мысли Бартона. Они были похожи на людей,
пойманных слепящими лучами прожекторов. Они были телепатически ослеплены.
Но Бартон, привыкший иметь дело с животными, лучше сохранял контроль.
Происходящее не было приятным и для него. Лишь то, что он привык к тиграм,
акулам, львам и волкам, давало ему что-то вроде защиты от мыслей хищников.
Он ощутил испуганное, паническое бегство Мелиссы, знал, что Сью, кусая
губы, отчаянно пытается сохранить контроль над собой. Но в радиусе
полумили от этой телепатической Ниагары мысленная связь была невозможна,
если не считать некоторые весьма своеобразные типы сознания.
У Бартона был именно такой тип сознания.
Он мог читать мысли Варгана и Смита, они не могли читать его мысли.
Он выиграл дуэль. Ему пришлось убить обоих до того, как подоспела помощь.
Тайну параноиков нужно было скрыть навсегда.
И острое лезвие его кинжала сделало свое дело. Смит умер молча.
Гаснущее сознание Варгана исторгло отчаянный страстный крик:
"Глупец! Чтобы уничтожить собственную расу..."
Наступила тишина, смолкла сирена, погасли прожектора. Лишь кричали
животные, и бурлила вода в бассейне.
- Они замнут это дело, - сказал Бартон. - Со вчерашнего дня я немало
сделал для этого. На мое счастье среди высших чинов юстиции есть несколько
Болди. Я даже им мало что рассказал, но они уловили основную идею. Это
будет рассматриваться как личная дуэль. А дуэли, во всяком случае,
законны.
В озере Огайо отражалось полуденное солнце. Порывистый ветер
покачивал маленькую лодку, и Сью переложила румпель в ответ на мысль
Бартона. Под килем шептались волны.
- Но я не могу разыскать Мелиссу, - добавил он.
Сью промолчала. Он посмотрел на нее.
- Ты с ней сегодня разговаривала. Почему я не могу этого?
- Она... это сложно, - сказала Сью. - Давай не будем об этом?
- Нет.
- Потом... где-нибудь через неделю...
Он вспоминал скромную, женственную мягкость Мелиссы и ее испуганное
бегство прошлой ночью.
- Я хочу убедиться, что с ней все в порядке.
- Нет, - сказала Сью, пытаясь спрятать мысль. Ей это почти удалось,
но... нечто - ключ, подсказка - проступило в ее сознании.
- Искаженное сознание? - взглянул на нее Бартон. - Как же она
смогла...
- Дэйв, - сказала Сью, пожалуйста, не трогай ее сейчас. Ей бы этого
не хотелось...
Но в его руках был ключ, и перед ним была запертая дверь. Бартон
автоматически послал мысль, мысль исследующую, вопросительную. И где-то
очень далеко что-то шевельнулось в ответ.
"Мелисса?"
Сью молча разглядывала румпель. Казалось, прошла вечность, когда
Бартон пошевелился. Его лицо окаменело, вокруг рта легли новые морщины.
- Ты знала? - спросил он.
- До сегодняшнего дня нет, - ответила Сью. Почему-то никто из них
сейчас не хотел пользоваться телепатией.
- Это... эти события в зоопарке, должно быть, сделали это.
- Это не навсегда. Это может быть циклично.
- Значит именно поэтому она могла принимать тайный диапазон, -
выдохнул Бартон. - Мутация... временами слишком близко подходит к краю. -
Он посмотрел на свою дрожащую руку. - Ее разум - вот какой был ее разум!
- Это периодически повторяется, - тихо сказала Сью. - Я боюсь теперь
только одного - не проговорится ли она? Ведь кто-нибудь сможет
использовать ее мысли...
- Бояться нечего, - сказал Бартон. - Я достаточно долго оставался в
ее сознании, чтобы в этом убедиться. Иначе бы мне там нечего было бы
делать. В таком состоянии она не помнит того, что происходило с ней в
период просветления.
Губы Сью шевельнулись.
- Она не знает, что безумна. Просто чувствует, что что-то плохо. И
именно поэтому она бы не сказала нам, где она. О... Дэйв! Так много нас,
так много мутантов теряют свой жизненный путь! Это страшная плата.
Он еле заметно кивнул, взгляд его был мрачным. Платить приходилось
все равно. Тем более, если эта плата обещала мутантам безопасность...
А вот безопасности она как раз и не обещала. И Бартон понял, что в
жизни расы Болди завершалась целая эра. Еще вчера ему казалось, что перед
ним открыта дорога. Но потом в самом сердце его расы проявилось зло, это
зло угрожало миру до тех пор, пока одна из рас не исчезла бы полностью с
лица Земли. То, на чем сегодня споткнулись несколько телепатов, в будущем
будет ждать и остальных. Может быть, подобное случалось и раньше. И нельзя
было позволить этому развиться.
О, сын человеческий, я послал стража в дом Израэля.
"Сейчас мы должны быть настороже, - думал он. - Все время настороже."
И внезапно он понял, что за последние несколько часов его развитие сделало
огромный шаг вперед. Прежде у него не было цели, он был открыт любой
возможности, которая громче других постучалась бы в двери его сознания.
Потом он нашел работу, для которой был пригоден, и в этом удобном
приспособлении к миру посчитал себя взрослым. До вчерашнего дня - до
сегодняшнего дня.
Охотиться на животных было недостаточно. Перед ним лежало огромное
поле деятельности, которого он еще не мог представить себе полностью, хотя
контуры его были очерчены очень четко. С такой работой одному не
справиться. Нужны будут люди. Много людей. Теперь потребуется постоянная
бдительность по всему миру. Сегодня, наверное, впервые за почти две тысячи
лет, ожили Крестоносцы.
"Странно, - подумал он, - что предупредила их сумасшедшая женщина.
Значит даже сумасшедший не был бесполезным для прогресса расы. Странно,
что в этой стычке так тесно сплелись все три группы мутантов. Сумасшедшие,
разумные и разумные-параноики. И ведь даже в смертельной схватке все три
линии переплетались друг с другом."
Он посмотрел на Сью. Их мысли потянулись навстречу и соприкоснулись,
в глубокой теплой уверенности встречи не осталось места для сомнений и
сожалений. Что же, этого у них не отнять никому. И за это стоило заплатить
любую цену, которую потребует от них будущее - за это ощущение надежного
союза, сквозь любую тьму, через многие мили. Огонь в сердце не угаснет,
пока жив будет хоть один Болди.
Шел снег.
Не было ничего, кроме снега. Кружащиеся белые хлопья полностью
закрыли весь мир. До сих пор, даже оторванный от своей расы, я чувствовал
под ногами твердую землю и видел над головой горную гряду. Теперь же я был
полностью отрезан и одинок.
Я не мог ничего делать. Я закутался в свои одеяла и ждал. Воздух был
немного теплее, но не холод убил меня - это было бы одиночество.
Мне казалось, что вся моя прошлая жизнь была сном, и что не
существует ничего, кроме меня самого.
Мысли начали свой бессмысленный хоровод. Я не мог остановить их. Я
знал, что был почти у края жизни. Снег бессмысленно кружился вокруг меня,
и мои мысли тоже кружились, и ничто не могло их остановить. Зацепиться
было не за что.
Кроме прошлого.
Я снова повернул мысли вспять, пытаясь отыскать какую-нибудь точку
опоры. Время после Бартона, пока Бартон еще был жив. Время Мак-Ни и
Линкольна Коуди. Одна непроверенная история из Ключевых Жизней, всего час
из жизни Мак-Ни, который не видел никто из телепатов, и который был
восполнен только по предположениям. Но телепаты, хорошо знавшие Мак-Ни,
вполне могли дополнить недостающие детали.
В этой истории Льва и Единорога не было пропусков. Я растворился в
прошлом и в сознании Мак-Ни, забыв на время снег и одиночество, отыскивая
необходимое мне в прошлом, когда Мак-Ни ждал, что параноик Сергей Кэллахан
войдет в его дом...
Самый лучший способ сохранить тайну - это не знать ее. Мак-Ни
просвистел несколько тактов из Грига, и эти колебания вызвали срабатывание
тонкой автоматики. Унылый янтарь стен и потолка сменился ледяной
прозрачностью. Поляризационный кристалл проделывал чудеса с красным
сиянием заката над Кэтскиллзом. Необъятный купол голубого безоблачного
неба опрокинулся над головой. Но вертолет Бартона уже прилетел, и скоро
должен был появиться и Кэллахан.
То, что Кэллахан не побоялся прилететь, причем в одиночку, делала
опасность ужасающе реальной. Двадцать лет назад чтобы покончить с этим
дело было достаточно кинжала. Но Бартон не постоянно пользовался сталью и,
хотя он и не терпел полной неудачи, успеха он тоже не добивался. Угроза
росла.
Стоя у своего стола, Мак-Ни провел рукой по лбу и с удивлением
посмотрел на свою мокрую ладонь. Перенапряжение. Результат отчаянной
напряженной попытки вступить в контакт с Кэллаханом, и удивление от того,
как это оказалось легко. И еще Бартон в роли катализатора - ну прямо
мангуст и змея.
Стычки произойти не должно - пока. Бартон постарается удержаться от
убийства Кэллахана. У гидры более ста голов и к тому же - Мощь. В этом и
был основной риск - в секретном оружии безумных телепатов.
Но они не были сумасшедшими. Параноики, холодные логики, чье безумие
состояло только в одном - в слепой извращенной ненависти к обычным людям.
Прошло двадцать, тридцать, может быть, сорок лет - нет, они не выросли -
но организовались настолько, что к сегодняшнему дню раковые клетки были
разбросаны по всем городам Америки от Модока и Америкэн Ган до Рокси и
оконечности Флориды.
"Я стар, - думал Мак-Ни. - Сорок два года, но я чувствую себя
стариком. Светлая мечта с которой - она гаснет, залитая кошмаром."
Он взглянул в зеркало. Он был ширококостным, широкоплечим, но мягким.
Его глаза были слишком кроткими, не готовыми к бою. Его волосы - парик,
который носили все телепаты - пока еще был темным, но он собирался вскоре
купить седеющий.
Он устал.
Он приехал сюда в отпуск из Ниагары, одного из научных центров, но
отпуска от секретной работы не было. Это была работа, которой занимались
многие Болди, и о которой не подозревал ни один обычный человек -
комбинация политики и истребления. Ведь параноикам-Болди нельзя было
позволить выжить. Это было аксиомой.
За хребтом лежал город. Взгляд Мак-Ни прошелся вниз через рощи елей и
сумаха к запруде на ручье, где в тени откосов пряталась форель. Он открыл
часть стены, чтобы впустить свежий воздух. Машинально просвистел мотивчик,
включавший ультразвук, чтобы удержать москитов на почтительном расстоянии.
На мощеной дорожке он увидел стройную нарядную фигурку в светлых брюках и
блузке и узнал Алексу, свою приемную дочь. Сильный семейный инстинкт Болди
сделал усыновление привычным явлением.
Угасающий солнечный свет горел на ее блестящем парике. Он послал
мысль вниз.
"Думал, что ты в деревне. Марианна ушла на шоу."
Она уловила тень расстройства в его сознании.
"Незванные гости, Даррил?"
"На час или два..."
"Ясно. Сейчас самая пора цветения яблонь, а я не выношу этого запаха.
Марианна приглашала меня - я еще успею на пару танцев в Сад."
Он чувствовал себя несчастным, видя, как она уходит. В мире, где
будут жить только телепаты, не будет необходимости в секретах и
отговорках. В самом деле, в этом заключался один из недостатков
придуманной параноиками системы - секретная длина волны, на которой они
могли переговариваться. То, что называлось Мощью. "Это было вторичной
характеристикой самой мутации, - думал Мак-Ни, - как и лысина, и еще более
ограниченной. На первый взгляд, Мощью могли владеть только
параноики-Болди. Что подразумевало две принципиально разные мутации.
Принимая во внимание тонкое равновесие механизма сознания, в этом не было
ничего невероятного."
Но подлинная связь была жизненно необходима для полной жизни.
Телепаты были более чувствительны, чем обычные люди; браки были крепче;
дружба теплее; вся раса была единым живым организмом. Ведь никакую мысль
нельзя было скрыть от зондирования. Обыкновенный Болди из вежливости
удерживался от вторжения, когда сознание партнера затуманивалось, хотя в
конце концов такое замутнение могло стать ненужным. В будущем не должно
быть секретов.
И Марианна, и Алекса знали о связи Мак-Ни с организацией, но это было
молчаливое понимание. Они без слов знали, когда Мак-Ни не хотел отвечать
на вопросы. И благодаря глубокому доверию, вызванному телепатическим
пониманием, они воздерживались от вопросов, даже в мыслях.
Алексе сейчас было двадцать. Она уже почувствовала, как относится
самодостаточный мир к аутсайдерам. Потому что Болди оставались
пришельцами, что бы ни делалось для рационального их восприятия.
Подавляющее большинство человечества не обладало даром телепатии - и
страх, недоверие и ненависть скрывались за этим гигантским трибуналом,
ежедневно вершившим суд над безволосыми мутантами.
Мак-Ни очень хорошо знал, что "смертная казнь" было записано в том
запрещающем вердикте. И если эта власть когда-нибудь падет...
Если обычные люди когда-нибудь поймут, что делают параноики...
По дорожке приближался Бартон. Он шел легкой и пружинистой походкой
юноши, хотя ему было уже за шестьдесят. Его парик был стального седого
цвета, и Мак-Ни мог ощутить внимательную настороженность в мыслях
охотника. По профессии Бартон был натуралистом, охотником на крупных
хищников. Однако иногда среди этих хищников оказывался человек.
"Вверх по лестнице", - подумал Мак-Ни.
"Хорошо. Так что, здесь?"
"Скоро прибудет Кэллахан."
Их мысли не путались. Абсолютный семантический символ, означавший
Кэллахана, в мыслях Мак-Ни был проще; у Бартона он был окрашен
ассоциациями более чем половины жизни, проведенной в конфликте с группой,
которую он ненавидел, теперь уже почти патологически. Мак-Ни не знал, что
лежало за яростной ненавистью Бартона. Один или два раза он уловил
туманный образ девушки, ныне мертвой, но когда-то помогавшей Бартону, но
такие мысли всегда были неустойчивы, как отражения в неспокойной воде.
Бартон вошел в комнату. У него было смуглое, покрытое шрамами лицо, и
привычка криво улыбаться, так что гримаса была почти насмешливой. Он сел в
кресло, передвинул кинжал в более удобное положение и подумал о выпивке.
Мак-Ни достал шотландское виски и содовую. Солнце ушло за гору, и ветер
стал прохладнее. Индукционный аппарат начал подогревать комнату.
"Удачно, что ты поймал меня. Я отправлялся на север. Беда там."
"С нашими?"
"Как обычно."
"Что на этот раз?"
Мысли Бартона расширились.
"Риск для Болди"
(Болди без парика с бандой кочевников)
(Поселения, подвергшиеся набегам)
(Не носящий парика телепатически не обучен)
"Без парика? Параноик?"
"Ничего не знаю. Не могу связаться."
"Но... кочевники?"
Усмешка Бартона отразилась в мыслях.
"Дикари. Я разберусь. Нельзя допустить, чтобы люди связали Нас с
совершающими набеги кочевниками."
Мак-Ни задумался. Прошло много времени со Взрыва, когда жесткое
излучение впервые породило мутацию и принесла децентрализацию культуры. Но
именно в те дни появились кочевники - недовольные, не пожелавшие
присоединиться к союзам поселений, бежавшие в леса и на неосвоенные
территории, и жившие там жизнью язычников - но всегда мелкими группами,
опасаясь беспощадных атомных бомбардировок. Кочевников встречали не часто.
Иногда с вертолета можно было мельком заметить фигуры, скрытно шагающие
одной колонной через Лимберлостскую территорию, или через болота Флориды,
или где-нибудь еще, где сохранились старые леса. Но жить они были
вынуждены скрытно в глубине лесов. Иногда они совершали набеги на