Страница:
И вновь в его голубых глазах появилась искра жизни. Он перестал
бороться и сдался. Ему легче было вернуться обратно к жизни и позволить
мне расспросить его, чем бороться с поющими струнами, которые могли
захватить в плен саму душу человека.
Губы старика задвигались над белоснежной бородой.
- Ганелон, - произнес он. - Я знал, кто играет на арфе. Ну что ж,
задавай вопросы. А затем позволь мне умереть. Я не буду жить в эти дни,
которые должны наступить. Но ты будешь жить, Ганелон, и, тем не менее, ты
тоже умрешь. Это мне удалось прочитать в будущем.
Большая голова низко наклонилась. На мгновение Гаст Райми
прислушался, и я прислушался вслед за ним.
Сквозь толстые стены доносился звон мечей и крики умирающих.
13. ВОЙНА - КРОВАВАЯ ВОЙНА!
Жалость захлестнула меня. Тень величия, которая окутывала Гаста
Райми, исчезла. Передо мной сидел древний сморщенный старик, и я на
какое-то мгновение почувствовал неодолимое желание уйти и дать ему
возможность вновь уплыть в спокойные просторы мысли. Я помнил, что
когда-то Гаст Райми казался высоким большим человеком, хотя он никогда не
был таким при моей жизни. Но в детстве я сидел у ног члена Совета и с
обожанием глядел на его величественное бородатое лицо.
Возможно, в нем тогда было больше жизни, больше тепла и человечности.
Сейчас оно было неподвижным. Оно больше напоминало лицо бога.
- Учитель, - сказал я. - Прости меня!
В его глазах не было ответа, и все же я почувствовал, как что-то в
нем дрогнуло.
- Ты называешь меня учителем? - переспросил он. - Ты - Ганелон? Много
времени утекло с тех пор, как ты склонялся перед кем бы то ни было.
Одержанная мною победа показалась мне бессмысленной. Я наклонил
голову. Да, я победил Гаста Райми, но мне не по душе была такая победа.
- В конце круг всегда замыкается, - спокойно сказал старик. - Мы с
тобой сродни больше, чем все остальные. И ты, и я - люди, Ганелон, а не
мутанты. Я позволил Медее и всем остальным пользоваться моей мудростью
потому, что я - предводитель Совета. Но...
Он заколебался.
- Уже два столетия мои мысли витают вдали, - спокойно продолжал он. -
За понятиями добра и зла, за самой жизнью и крохотными марионетками,
которые двигаются по ней. Иногда я пробуждался и давал ответы на вопросы,
не имеющие для меня никакого значения. Я думал, что потерял всякую связь с
реальной действительностью. Смерть могла унести молодого мужчину или
женщину, живущих в Темном Мире, но это не играло существенной роли.
Мне нечего было ему ответить. Я знал, что причинил великое зло Гасту
Райми, пробудив его и заставив выйти из глубокого покоя.
Голубой взгляд неотрывно следил за мной.
- В наших жилах, Ганелон, течет разная кровь, и все-таки мы чем-то
сродни друг другу. Я уже когда-то говорил тебе, что ты должен будешь со
временем меня заменить.
Сейчас я начинаю во многом сомневаться. И больше всего - в том
ответе, который я дал Совету после того, как Медея доставила тебя с Земли.
- Ты приказал им убить меня, - ответил я.
Он кивнул головой.
- Матолч был испуган. Эдейри стояла на его стороне. Они заставили
Медею согласиться. Матолч сказал: "Ганелон изменился. Это опасно. Пусть
старик заглянет в будущее и скажет нам, что из всего этого получится".
Поэтому они пришли ко мне, и я дал волю своей мысли, которая
путешествовала по ветру времени далеко вперед.
- И что...
- Конец Совету, - сказал Гаст Райми. - Если ты оставался жить. Я
увидел, как руки Ллура тянутся в Темный Мир, и Матолч лежит мертвым, и
гибель идет по пятам Эдейри и Медеи. Вероятности изменчивы. Когда ты
отправился в мир Земли, ты был Ганелоном, но обратно вернулся с двойным
сознанием. У тебя есть память Эдварда Бонда, которую ты можешь
использовать, как оружие. Медее следовало оставить тебя на Земле. Но она
так любила тебя.
- И согласилась, чтобы меня убили?
- А знаешь ли ты, что было у нее на уме? - спросил Гаст Райми. - В
Кэр Сайкир во время обряда пришел бы Ллур, а ты был ему посвящен. Неужели
Медея могла предполагать, что он тебя сможет убить?
Сомнения захлестнули меня.
- Но Медея вела меня в Кэр Сайкир, словно овцу на бойню. Если она
могла оправдаться... - пусть, но ни Матолч, ни Эдейри - не могли. Может
быть, я пощажу Медею, - продолжал я. - Но оборотня и Эдейри - нет! Я уже
обещал жизнь Матолча. А что касается Эдейри - она должна погибнуть, - я
показал Гасту Райми Хрустальную Маску. Он кивнул.
- Но Ллур?
- Я был посвящен ему, как Ганелон, - сказал я. - Теперь ты говоришь,
что у меня двойное сознание. Или, по крайней мере, наслоившиеся
воспоминания. Даже если они искусственные, я не желаю быть подданным
Ллура! Я много нового узнал на Земле. ЛЛУР - НЕ БОГ!
Древняя голова склонилась в глубоком раздумье. Прозрачная рука
поднялась и дотронулась до завитков бороды. Затем Гаст Райми поглядел на
меня и улыбнулся.
- Значит, ты знаешь это, вот как? - спросил он. - Я кое-что скажу
тебе, Ганелон, чего не знает еще ни один человек. Ты не первый, пришедший
с Земли в Темный Мир. Первым был я.
Я уставился на него с нескрываемым удивлением.
- Но ты родился в Темном Мире, а я - нет, - продолжал он. - Мое тело
впервые возникло из пепла Земли. Прошло очень много времени с тех пор, как
я пересек границу миров, и мне уже никогда не удастся туда вернуться,
потому что я давно пережил положенный мне срок. Только здесь я могу
поддерживать ту искру жизни, которая горит в моем теле, хотя мне это тоже
давно безразлично.
Да, я родился на Земле, я знал Вортингейм и королей Уэльса. У меня
был свой собственный замок в Кэр Мердик. Голубое небо, голубое море
Англии, серый камень алтарей друидов в дубовых лесах - все это было моим
домом, Ганелон, до тех пор, пока мое знание науки не привело меня сюда.
Это произошло с помощью женщины Темного Мира. Ее звали Вивиан.
- Так ты родился на Земле? - все еще ничего не понимая, переспросил
я.
- Да. Но это было очень давно. Я здесь состарился и начинал сожалеть
об этой ссылке. С годами я приобретал все больше знаний - но отдал бы все
это за один глоток прохладного сладкого ветерка, который дул с Ирландского
моря. Но я уже не мог вернуться обратно. На Земле мое тело превратилось бы
в пыль, поэтому я и погрузился в мечты - мечты о Земле, Ганелон...
Голубые глаза засветились воспоминаниями.
Голос его стал громче.
- В мечтах этих я возвращался в старые времена. Я вновь стоял на
берегах рек Уэльса, глядя как лосось выпрыгивает из вод серого Уска. Я
снова видел Арториуса, его отца Утера, и вдыхал запахи Англии времен ее
молодости... Но все же это были только мечты!
А мечтаний этих было недостаточно. Во имя той любви, которую я хранил
в своем сердце, во имя ветра, который обдувал берега древней Ирландии, я
помогу тебе сейчас, Ганелон. Я никогда не думал, что теперь жизнь будет
иметь значение. Но я не позволю, чтобы эти карикатуры вели человека Земли
на казнь! А сейчас - ты человек Земли, несмотря на то, что родился в этом
мире волшебства!
Он наклонился вперед и кинул на меня пристальный взгляд.
- Ты прав, Ллур - не бог. Он - чудовище, и не более того. Его можно
убить.
- Мечом под названием Ллур?
- Слушай, выбрось все легенды из головы. В них вся сила Ллура, вся
сила Темного Мира, окутанного мистическими символами ужаса. Но за этими
символами открывается простая истина. Вампир, оборотень, живые деревья -
все это - биологические недоноски, мутанты, которым нет места на Земле. И
самой первой мутацией был Ллур. Его рождение разделило мир на две части, и
каждая из них стала развиваться по своей линии. Он был ключевым фактором
временной модели энтропии.
Когда Ллур родился, он был человеком. Но его мозг был необычен. Он
обладал определенными естественными силами, которые не развивались расой и
за миллионы лет. Из-за того, что он получил их слишком рано, они были
неуправляемы, искажены и направлены на служение злу. В будущем мире науки
и логики его ментальные силы пришлись бы как раз к месту. Но в темные
времена суеверий он направил их на другое - он развился, обладая
колоссальными знаниями и ментальными силами - развился в чудовище.
Когда-то он был человеком. Постепенно он становился все менее похожим
на людей. Сила его мудрости была безграничной.
В Кэр Ллуре находятся механизмы, которые излучают определенную
радиацию, необходимую для существования Ллура. Эта радиация пронизывает
весь Темный Мир и вызывает мутации. В результате появляются такие
существа, как Матолч, Эдейри и Медея.
Если убить Ллура, эти механизмы остановятся, мутаций станет
значительно меньше, и зловещая тень над планетой исчезнет.
- Как я могу убить его? - спросил я.
- Мечом. Жизнь Ллура связана с ним. Я не знаю, по какой причине это
произошло, но сейчас Ллур перестал быть человеком. Часть его - механизмы,
часть - энергия, а часть - нечто вообще невообразимое. Ллур родился во
плоти, и он должен либо поддерживать свой контакт с Темным Миром, либо
умереть. Меч является предметом этого контакта.
- Где мне найти этот Меч?
- В Кэр Ллуре, - ответил Гаст Райми. - Иди туда. У алтаря находится
хрустальное стекло. Ты помнишь?
- Помню.
- Разбей его. Там ты найдешь Меч под названием Ллур.
Он откинулся назад. Глаза его на мгновение закрылись, но потом
открылись вновь.
Я встал перед Гастом Райми на колени, и он сотворил надо мной древний
Знак.
- Странно, - прошептал он. - Странно, что я снова посылаю на битву
человека, как делал это много раз раньше, так давно...
Его голова склонилась вперед, и длинные седые волосы мягко легли на
белоснежный плащ.
- Ради того ветерка, который дул в Ирландии, - прошептал старик.
По комнате пронесся небольшой ураган, потом все стихло. Тишина стала
непривычной. Теперь я действительно остался один...
Из комнаты Гаста Райми я сошел по ступенькам вниз и вышел во двор.
Битва уже почти закончилась; мало кто из защитников Замка остался в
живых. Они были окружены возбужденно кричащими воинами Ллорина. Плечом к
плечу, в угрюмом молчании, стражники отбивались от нападающих. В глазах
побежденных не было даже проблеска надежды.
Я мельком увидел пересеченное шрамами лицо Ллорина и поспешил к нему.
Он оскалил зубы в победной усмешке.
- Мы победили, Бонд?
- Да, но потеряли на это слишком много времени. Надо быстро добить
этих собак!
Я выхватил меч у ближайшего воина. Необычайная сила начала вливаться
в этот меч, а сквозь его рукоятку - в меня.
Я врезался в толпу сражающихся. Повстанцы расступились. Рядом тихо
смеялся Ллорин.
Я столкнулся лицом к лицу со стражником. Его меч поднялся в воздух,
нанося удар, но я быстро уклонился в сторону, и лезвие со свистом рассекло
воздух. Острие моего клинка метнулось к его горлу, как жало змеи. От удара
мою кисть свело, как от электрического разряда.
Я вырвал меч из горла умирающего, и увидел ухмыляющегося Ллорина,
разделывающегося с очередной жертвой.
- Убивайте их! - свирепо прокричал я. - Убивайте!
Не дождавшись ответа, я врезался в самую гущу битвы - рубя, коля и
нападая на солдат Медеи, как будто они были членами Совета. Я ненавидел
каждое лицо с отсутствующим выражением глаз. Красные волны ненависти
захлестнули меня. Сознание затуманилось, лишая возможности что-либо видеть
и ощущать. Несколько мгновений я был пьян жаждой убийства...
...Рука Ллорина схватила меня за плечо. Голос его доносился откуда-то
издалека.
- Бонд! Бонд!
Туман рассеялся. Я огляделся вокруг. Ни одного стражника не осталось
в живых. Кровавые изрубленные трупы лежали на серых камнях двора. Лесные
жители, тяжело дыша, вытирали клинки своих мечей.
- Удалось ли кому-нибудь ускользнуть и предупредить Совет?
Несмотря на свою вечную усмешку из-за шрама, Ллорин выглядел
абсолютно серьезным.
- Не уверен. Я этого не думаю, но в этом Замке тысячи входов и
выходов...
- Это плохо, - сказал я. - У нас недостаточно людей для того, чтобы
поставить охрану вокруг всего Замка.
Он скривился.
- Предупреждены они или нет, нас ведь все равно намного больше, чем
их! Мы можем убить членов Совета, как мы убили стражников.
- Мы едем в Кэр Ллур, - сказал я, наблюдая за ним.
Я увидел тень страха в холодных серых глазах. Ллорин запустил руку в
свою бороду.
- Не понимаю. Зачем?
- Чтобы убить Ллура.
Изумление, смешанное с древним суеверным ужасом, появилось на его
лице. Он окинул меня вопрошающим взглядом и, видимо, увидел то, что хотел.
- Убить - Его?!
Я кивнул.
- Мне удалось поговорить с Гастом Райми. Он сказал мне, как это
сделать.
Люди, собравшиеся вокруг нас, слушали и наблюдали. Ллорин
заколебался.
- Об этом мы не договаривались, - сказал он. - Клянусь богами! Убить
Ллура?!
Внезапно он встрепенулся и закричал, отдавая приказания. Мечи были
засунуты в ножны. Люди побежали к своим лошадям. Через несколько минут мы
уже сидели в седлах, выезжая со двора. Тень Замка тяжело падала на нас,
когда луна поднималась над самой высокой его башней.
Я привстал на стременах и оглянулся назад. Там, наверху, сидел
мертвый Гаст Райми, первый из членов Совета, умерший от моей руки. Я был
его убийцей, я поступил так, как если бы пронзил мечом его сердце.
Я вновь опустился в седло, давая шпоры лошади. Ллорин тоже пришпорил
своего коня, чтобы не отставать. Позади нас лесные жители растянулись
неровной линией. Мы скакали по направлению к горам. Мы сможем достичь Кэр
Ллура не раньше зари. И нам надо было спешить.
Медея, Эдейри, Матолч! Имена этих троих, как барабан, звучали в моей
голове. Предатели, и Медея не меньше, чем все другие. Разве согласилась бы
она с ними, если бы сама не желала принести меня в жертву? Эдейри и
оборотень должны будут умереть. Медее я могу оставить жизнь, но как своей
рабе, не более того.
Со смертью Гаста Райми я стал предводителем Совета! В башне старика
сентиментальная слабость чуть было не предала меня. Слабость Эдварда
Бонда, - подумал я. Его воспоминания ослабили мою волю и лишили меня
твердости.
Сейчас мне уже больше не нужны были его воспоминания. С моего пояса
свисали Жезл Власти и Хрустальная Маска. Я знал, как добыть Меч под
названием Ллур. Ганелон станет Повелителем Темного Мира!
Я задумался о том, где мог сейчас находиться Бонд. Когда Медея сквозь
Огонь Нужды пронесла меня в Темный Мир, он в тот же самый момент должен
был вернуться на Землю. Я иронически усмехнулся, на секунду представив,
как он должен был быть удивлен. Возможно, он все еще пытается вернуться в
Темный Мир. Но без помощи Фрейдис все его попытки будут бесполезными. А
она помогает сейчас мне.
В результате Бонд останется на Земле, и замены больше не произойдет.
Это зависело только от меня. Может быть, Фрейдис и была сильной колдуньей,
но сможет ли она выстоять против человека, который убьет Ллура?
Сквозь пелену темноты я бросил взгляд на Ллорина. Дурак! Да и Арле
была из той же породы. Только у Фрейдис хватило здравого смысла не
доверять мне.
Но сначала должен погибнуть самый сильный из всех моих врагов - Ллур.
Затем члены Совета. После этого лесные жители испытают на своей шкуре мою
власть. Тогда они узнают, что я - Ганелон, а не земной сопляк Эдвард Бонд!
Я загнал воспоминания Бонда в глубь своего сознания и полностью стер
их - с Ллуром будет драться Ганелон.
Ганелон будет править Темным Миром.
Еще за много часов до того, как достигнуть Кэр Ллура, мы увидели
черную тучу, которая постепенно превращалась в огромную скалу на фоне
разгорающейся зари.
Наши тени убегали вперед и исчезали под копытами лошадей. Холодный
свежий ветерок шептал о жертвоприношениях в Кэр Сайкире, об ищущих нас
мыслях Совета, которые распространялись по всему Темному Миру.
Кэр Ллур высился на фоне темной ночи, охраняя ее. Он был огромным,
чужим и напоминал бесформенную массу, как будто титан строил себе дом из
скал, небрежно собирая самые высокие из них. И, тем не менее, я знал, что
в этой необычной архитектуре был определенный расчет.
Две колонны, по пятьдесят футов каждая, стояли, как ноги Колосса, а
между ними находился никем не охраняемый вход. Только здесь во всем Кэре
можно было увидеть странное свечение.
Завеса из сияющей радуги переливалась над входом, как вуаль.
Невесомая полупрозрачная тень колебалась и дрожала, словно ветер играл
складками нежного шелка.
Завеса была футов пятьдесят в высоту и шириной около двадцати. Она
уходила к мощным верхушкам колонн, которые с трудом удерживали
невообразимый вес Замка. Несмотря ни на что, это здание-гора было
творением человеческих рук. От его вида захватывало дыхание.
Кэр Ллур своим жутким величием навевал холод и страх. Лесные жители
дрожали, как листья под порывами осеннего ветра. Их ряды нарушились, затем
вновь сомкнулись, когда я поднял руку, а Ллорин отдал приказ.
Я стал оглядывать низкие холмы, окружающие нас.
- Никогда на моей памяти, или на памяти моих отцов, не подходили люди
так близко к Кэр Ллуру, - сказал Ллорин. - За исключением членов Совета,
конечно. Лесные жители не пойдут дальше за мной, Бонд. Они пойдут за
тобой.
Далеко ли они пойдут? Я едва успел задуматься, как один из лесных
жителей удивленно вскрикнул. Он приподнялся в стременах и указал на юг.
За холмами, скача сломя голову в облаках пыли, появился отряд
всадников, и их доспехи сияли под красным солнцем!
- Значит все-таки кто-то успел ускользнуть из Замка, - процедил я
сквозь зубы. - И члены Совета были предупреждены!
Ллорин ухмыльнулся и пожал плечами.
- Не так уж их и много.
- Достаточно, чтобы нас задержать. Нужно их остановить, Ллорин. Если
с ними члены Совета - убей их. Не дай им проникнуть в Ллур до тех пор,
пока...
- Пока?
- Не знаю. Мне нужно время. Сколько - не могу сказать. Битва с Ллуром
и победа над ним - не минутное дело.
- Это дело не для одного человека, - с сомнением произнес Ллорин. -
Если бы мы были рядом с тобой, победа была бы тебе обеспечена.
- Я знаю оружие против Ллура, - сказал я. - Его может держать только
один человек. А ты останови стражников и членов Совета. Дай мне время!
- Ну, это-то как раз нетрудно, - глаза его возбужденно блеснули. -
Смотри!
Из-за холма, цепочкой, один за другим, за вооруженными стражниками
скакали фигуры в зеленом.
Это были хорошо вооруженные женщины леса, которых мы оставили в
долине. Я видел блеск их мечей. Мечи были не единственным их оружием.
Раздался треск, поднялось облачко дыма, и один из стражников, вскинув
вверх руки, свалился с лошади.
Эдвард Бонд знал, как изготавливаются ружья! А лесные жители
научились ими пользоваться!
Во главе женщин я заметил две фигуры. Одна из них - Арле. Рядом с ней
на большом белом коне скакала женщина, чьи гигантские формы я не мог
спутать даже на таком большом расстоянии. Фрейдис пришпоривала коня, как
валькирия, рвущаяся в битву!
Фрейдис, Арле и женщины леса!
Смех Ллорина не скрыл его возбуждения.
- Наконец-то они попались нам, Бонд! - вскричал он, и кулак его
крепче сжал поводья. - Наши женщины скачут по пятам, а мы атакуем с
флангов. Мы сотрем их в порошок! Пусть бог поможет мне, и оборотень будет
с ними!
- Тогда скачи, - резко сказал я. - Хватит болтовни! Скачи и сокруши
их! Не пускай их в Кэр!
С этими словами я пришпорил лошадь, и низко пригнувшись к ее гриве, с
быстротой ветра понесся к черной горе впереди меня. Понимал ли Ллорин,
насколько убийственным было то поручение, которое я дал ему? Матолча ему,
может быть, и удастся убить, также, как и Медею. Но если со стражниками
Совета скакала и Эдейри, и если она хоть на секунду сняла бы капюшон со
своего лица - ни меч, ни пуля не спасли бы уже лесных жителей!
И, тем не менее, все это займет у них время. А если ряды лесных
жителей здорово поредеют, то тем лучше для меня. Я посчитаюсь с Эдейри
так, как найду нужным, когда наступит срок.
Впереди возвышались черные колонны. Позади меня раздались крики и
послышалась ружейная пальба, но холм скрыл от меня развернувшиеся события.
Спрыгнув с лошади, я остановился между колоннами. Сверху чудовищно
возвышался Кэр - олицетворение того зла, которое раскинулось по всему
Темному Миру.
В нем жил мой враг - Ллур!
В руке у меня все еще был меч, который я взял у одного из лесных
жителей, но было сомнительно, что он может пригодиться внутри Кэра.
Прежде, чем сделать первый шаг, я убедился, что оружие надежно укреплено
на поясе.
Завеса сверкала и переливалась передо мной, как радуга. Я сделал шаг
сквозь нее.
Примерно двадцать шагов было совсем темно. Затем появился свет. Это
был свет, который можно видеть высоко в горах - ослепительно яркий и
сверкающий. Я стоял, не двигаясь, и ждал. Постепенно свет стал мигать с
определенной периодичностью, вырисовывая в воздухе морозные арабески. Но
это был не холод. Меня окружала тропическая жара.
Сверкающие снежинки подплыли ко мне. Они опустились на лицо и руки,
прошли сквозь одежду и впитались в кожу. Они не причиняли вреда. Наоборот,
мое тело жадно впитывало этот пронизывающий снежный шторм энергии. Прилив
жизненных сил прокатился по моим жилам.
На белом фоне показались три серые тени. Две высокие и одна
маленькая, легкая, как тень ребенка. Я узнал их.
Затем раздался голос Матолча:
- Убей его. Сейчас.
И ответ Медеи:
- Нет, ему не надо умирать. Он не должен...
- Нет, должен! - проревел Матолч.
Тонкий голосок Эдейри присоединился к этому реву:
- Он опасен, Медея, и поэтому должен умереть. А убить его можно
только на алтаре Ллура, потому что он ему посвящен.
- Ему не надо умирать, - упрямо ответила Медея. - Если сделать его
безвредным и безоружным, то пусть живет.
- Как? - спросила Эдейри.
Вместо ответа ведьма в алом сделала шаг вперед из слепящего молочного
сияния.
Больше уже не тень и не серая масса, Медея, ведьма Колхиса, стояла
передо мной. Ее темные волосы ниспадали до колен. Томный взгляд
непонимающе уперся в меня.
Моя рука потянулась к ножнам... но не смогла ничего сделать. Я не мог
пошевельнуться. Еще быстрее закружились снежинки, предательски пропитывая
все тело.
Позади Медеи склонились две тонкие тени.
- Власть Ллура держит его, - прошептала Эдейри. - Но Ганелон силен,
Медея. Если он сокрушит эти силы, мы погибли.
- Но к тому времени у него не будет никакого оружия, - сказала Медея
и улыбнулась мне.
Теперь я действительно понял ту опасность, которая мне грозила. Мой
стальной меч легко мог пронзить горло Медеи, и я от всей души жалел, что
не сделал этого раньше.
Я вдруг вспомнил, в чем заключалась сила Медеи. Это была особая
мутация, которая отличала ее от остальных. Та самая, из-за которой ее
вынуждены были называть вампиром. Я вспомнил ее жертвы - стражники с
мертвыми глазами, рабы Замка - костюмы, а не люди. Живые мертвецы, с
вытянутой из них душой и жизненной силой.
Руки ее обвились вокруг моей шеи. Ее губы потянулись к моим.
В руке она держала свой черный жезл. Она дотронулась им до моей
головы, и мягкий шок, отнюдь неприятный, пробежал по моему черепу. Я знал,
что это обычный проводник, и безумный смех потряс меня при виде этого
оружия.
Волшебство здесь было ни при чем. Это была наука, высокоразвитая
наука, годная только для тех, кто был ей выучен, для мутантов. Медея
питалась энергией, но не путем волшебства. Я слишком часто видел, как
используется этот жезл, чтобы не знать этого.
Жезл открывал замкнутые схемы мозга и, высвобождая его энергию,
передавал жизненную силу Медее!
Снежинки закружились быстрее, они укрывали нас своей сверкающей
пеленой. Эдейри и Матолч тоже не были больше серыми тенями. В разноцветных
плащах карлица и стройный ухмыляющихся оборотень стояли неподалеку и
наблюдали.
Летаргическое оцепенение стало охватывать меня. На моих губах губы
Медеи стали горячее, требовательнее, а мои губы заледенели. В отчаянии я
попытался двинуться, схватиться за рукоять меча.
И не смог.
Теперь яркая завеса стала не такой туманной. Позади Матолча и Эдейри
я видел большое пространство, такое огромное, что взгляд мой не мог
проникнуть в его фиолетовые глубины. Лестница поднималась вверх.
Высоко наверху горел золотистый огонь.
А позади Матолча и Эдейри, немного в стороне, стоял пьедестал
причудливой формы, спереди сделанный целиком из пластины прозрачного
стекла. Он тоже сиял ровным холодным голубым светом. Что было там внутри,
я не знал, но я знал эту хрустальную пластину.
Гаст Райми говорил о ней. За ней должен был находиться Меч под
названием Ллур.
- Слабо - теперь уже слабо, - услышал я удовлетворенное хмыкание
Матолча.
- Ганелон, любовь моя, не борись со мной, - прошептала Медея. -
Только я могу тебя спасти. Когда пройдет твое сумасшествие, мы вернемся в
Замок.
Да, потому что тогда я уже не буду являться для них угрозой. Матолч
даже не захочет затруднять себя, чтобы навредить мне. Как вещь без души и
ума, как раб Медеи, вернусь я в Замок Совета.
Я, Ганелон, наследный Лорд Совета и посвященный Ллуру!
Золотистое сияние наверху стало ярче. Легкие молнии ударили сверху и
затерялись в фиолетовой мгле.
Мои глаза нашли этот золотой свет, который был окном Ллура.
Мысли мои потянулись к нему.
Может быть, Медея и была ведьмой и вампиром, и даже колдуньей - но
она никогда не была посвящена Ллуру. Темные злые силы не бились в каждом
импульсе ее крови, как они бились в моей. Да, теперь я хорошо понимал, что
как бы я ни отказывался от подданства Ллуру и не говорил, что я больше не
его избранник, связь между нами была. Ллур имел надо мной власть, но и я
бороться и сдался. Ему легче было вернуться обратно к жизни и позволить
мне расспросить его, чем бороться с поющими струнами, которые могли
захватить в плен саму душу человека.
Губы старика задвигались над белоснежной бородой.
- Ганелон, - произнес он. - Я знал, кто играет на арфе. Ну что ж,
задавай вопросы. А затем позволь мне умереть. Я не буду жить в эти дни,
которые должны наступить. Но ты будешь жить, Ганелон, и, тем не менее, ты
тоже умрешь. Это мне удалось прочитать в будущем.
Большая голова низко наклонилась. На мгновение Гаст Райми
прислушался, и я прислушался вслед за ним.
Сквозь толстые стены доносился звон мечей и крики умирающих.
13. ВОЙНА - КРОВАВАЯ ВОЙНА!
Жалость захлестнула меня. Тень величия, которая окутывала Гаста
Райми, исчезла. Передо мной сидел древний сморщенный старик, и я на
какое-то мгновение почувствовал неодолимое желание уйти и дать ему
возможность вновь уплыть в спокойные просторы мысли. Я помнил, что
когда-то Гаст Райми казался высоким большим человеком, хотя он никогда не
был таким при моей жизни. Но в детстве я сидел у ног члена Совета и с
обожанием глядел на его величественное бородатое лицо.
Возможно, в нем тогда было больше жизни, больше тепла и человечности.
Сейчас оно было неподвижным. Оно больше напоминало лицо бога.
- Учитель, - сказал я. - Прости меня!
В его глазах не было ответа, и все же я почувствовал, как что-то в
нем дрогнуло.
- Ты называешь меня учителем? - переспросил он. - Ты - Ганелон? Много
времени утекло с тех пор, как ты склонялся перед кем бы то ни было.
Одержанная мною победа показалась мне бессмысленной. Я наклонил
голову. Да, я победил Гаста Райми, но мне не по душе была такая победа.
- В конце круг всегда замыкается, - спокойно сказал старик. - Мы с
тобой сродни больше, чем все остальные. И ты, и я - люди, Ганелон, а не
мутанты. Я позволил Медее и всем остальным пользоваться моей мудростью
потому, что я - предводитель Совета. Но...
Он заколебался.
- Уже два столетия мои мысли витают вдали, - спокойно продолжал он. -
За понятиями добра и зла, за самой жизнью и крохотными марионетками,
которые двигаются по ней. Иногда я пробуждался и давал ответы на вопросы,
не имеющие для меня никакого значения. Я думал, что потерял всякую связь с
реальной действительностью. Смерть могла унести молодого мужчину или
женщину, живущих в Темном Мире, но это не играло существенной роли.
Мне нечего было ему ответить. Я знал, что причинил великое зло Гасту
Райми, пробудив его и заставив выйти из глубокого покоя.
Голубой взгляд неотрывно следил за мной.
- В наших жилах, Ганелон, течет разная кровь, и все-таки мы чем-то
сродни друг другу. Я уже когда-то говорил тебе, что ты должен будешь со
временем меня заменить.
Сейчас я начинаю во многом сомневаться. И больше всего - в том
ответе, который я дал Совету после того, как Медея доставила тебя с Земли.
- Ты приказал им убить меня, - ответил я.
Он кивнул головой.
- Матолч был испуган. Эдейри стояла на его стороне. Они заставили
Медею согласиться. Матолч сказал: "Ганелон изменился. Это опасно. Пусть
старик заглянет в будущее и скажет нам, что из всего этого получится".
Поэтому они пришли ко мне, и я дал волю своей мысли, которая
путешествовала по ветру времени далеко вперед.
- И что...
- Конец Совету, - сказал Гаст Райми. - Если ты оставался жить. Я
увидел, как руки Ллура тянутся в Темный Мир, и Матолч лежит мертвым, и
гибель идет по пятам Эдейри и Медеи. Вероятности изменчивы. Когда ты
отправился в мир Земли, ты был Ганелоном, но обратно вернулся с двойным
сознанием. У тебя есть память Эдварда Бонда, которую ты можешь
использовать, как оружие. Медее следовало оставить тебя на Земле. Но она
так любила тебя.
- И согласилась, чтобы меня убили?
- А знаешь ли ты, что было у нее на уме? - спросил Гаст Райми. - В
Кэр Сайкир во время обряда пришел бы Ллур, а ты был ему посвящен. Неужели
Медея могла предполагать, что он тебя сможет убить?
Сомнения захлестнули меня.
- Но Медея вела меня в Кэр Сайкир, словно овцу на бойню. Если она
могла оправдаться... - пусть, но ни Матолч, ни Эдейри - не могли. Может
быть, я пощажу Медею, - продолжал я. - Но оборотня и Эдейри - нет! Я уже
обещал жизнь Матолча. А что касается Эдейри - она должна погибнуть, - я
показал Гасту Райми Хрустальную Маску. Он кивнул.
- Но Ллур?
- Я был посвящен ему, как Ганелон, - сказал я. - Теперь ты говоришь,
что у меня двойное сознание. Или, по крайней мере, наслоившиеся
воспоминания. Даже если они искусственные, я не желаю быть подданным
Ллура! Я много нового узнал на Земле. ЛЛУР - НЕ БОГ!
Древняя голова склонилась в глубоком раздумье. Прозрачная рука
поднялась и дотронулась до завитков бороды. Затем Гаст Райми поглядел на
меня и улыбнулся.
- Значит, ты знаешь это, вот как? - спросил он. - Я кое-что скажу
тебе, Ганелон, чего не знает еще ни один человек. Ты не первый, пришедший
с Земли в Темный Мир. Первым был я.
Я уставился на него с нескрываемым удивлением.
- Но ты родился в Темном Мире, а я - нет, - продолжал он. - Мое тело
впервые возникло из пепла Земли. Прошло очень много времени с тех пор, как
я пересек границу миров, и мне уже никогда не удастся туда вернуться,
потому что я давно пережил положенный мне срок. Только здесь я могу
поддерживать ту искру жизни, которая горит в моем теле, хотя мне это тоже
давно безразлично.
Да, я родился на Земле, я знал Вортингейм и королей Уэльса. У меня
был свой собственный замок в Кэр Мердик. Голубое небо, голубое море
Англии, серый камень алтарей друидов в дубовых лесах - все это было моим
домом, Ганелон, до тех пор, пока мое знание науки не привело меня сюда.
Это произошло с помощью женщины Темного Мира. Ее звали Вивиан.
- Так ты родился на Земле? - все еще ничего не понимая, переспросил
я.
- Да. Но это было очень давно. Я здесь состарился и начинал сожалеть
об этой ссылке. С годами я приобретал все больше знаний - но отдал бы все
это за один глоток прохладного сладкого ветерка, который дул с Ирландского
моря. Но я уже не мог вернуться обратно. На Земле мое тело превратилось бы
в пыль, поэтому я и погрузился в мечты - мечты о Земле, Ганелон...
Голубые глаза засветились воспоминаниями.
Голос его стал громче.
- В мечтах этих я возвращался в старые времена. Я вновь стоял на
берегах рек Уэльса, глядя как лосось выпрыгивает из вод серого Уска. Я
снова видел Арториуса, его отца Утера, и вдыхал запахи Англии времен ее
молодости... Но все же это были только мечты!
А мечтаний этих было недостаточно. Во имя той любви, которую я хранил
в своем сердце, во имя ветра, который обдувал берега древней Ирландии, я
помогу тебе сейчас, Ганелон. Я никогда не думал, что теперь жизнь будет
иметь значение. Но я не позволю, чтобы эти карикатуры вели человека Земли
на казнь! А сейчас - ты человек Земли, несмотря на то, что родился в этом
мире волшебства!
Он наклонился вперед и кинул на меня пристальный взгляд.
- Ты прав, Ллур - не бог. Он - чудовище, и не более того. Его можно
убить.
- Мечом под названием Ллур?
- Слушай, выбрось все легенды из головы. В них вся сила Ллура, вся
сила Темного Мира, окутанного мистическими символами ужаса. Но за этими
символами открывается простая истина. Вампир, оборотень, живые деревья -
все это - биологические недоноски, мутанты, которым нет места на Земле. И
самой первой мутацией был Ллур. Его рождение разделило мир на две части, и
каждая из них стала развиваться по своей линии. Он был ключевым фактором
временной модели энтропии.
Когда Ллур родился, он был человеком. Но его мозг был необычен. Он
обладал определенными естественными силами, которые не развивались расой и
за миллионы лет. Из-за того, что он получил их слишком рано, они были
неуправляемы, искажены и направлены на служение злу. В будущем мире науки
и логики его ментальные силы пришлись бы как раз к месту. Но в темные
времена суеверий он направил их на другое - он развился, обладая
колоссальными знаниями и ментальными силами - развился в чудовище.
Когда-то он был человеком. Постепенно он становился все менее похожим
на людей. Сила его мудрости была безграничной.
В Кэр Ллуре находятся механизмы, которые излучают определенную
радиацию, необходимую для существования Ллура. Эта радиация пронизывает
весь Темный Мир и вызывает мутации. В результате появляются такие
существа, как Матолч, Эдейри и Медея.
Если убить Ллура, эти механизмы остановятся, мутаций станет
значительно меньше, и зловещая тень над планетой исчезнет.
- Как я могу убить его? - спросил я.
- Мечом. Жизнь Ллура связана с ним. Я не знаю, по какой причине это
произошло, но сейчас Ллур перестал быть человеком. Часть его - механизмы,
часть - энергия, а часть - нечто вообще невообразимое. Ллур родился во
плоти, и он должен либо поддерживать свой контакт с Темным Миром, либо
умереть. Меч является предметом этого контакта.
- Где мне найти этот Меч?
- В Кэр Ллуре, - ответил Гаст Райми. - Иди туда. У алтаря находится
хрустальное стекло. Ты помнишь?
- Помню.
- Разбей его. Там ты найдешь Меч под названием Ллур.
Он откинулся назад. Глаза его на мгновение закрылись, но потом
открылись вновь.
Я встал перед Гастом Райми на колени, и он сотворил надо мной древний
Знак.
- Странно, - прошептал он. - Странно, что я снова посылаю на битву
человека, как делал это много раз раньше, так давно...
Его голова склонилась вперед, и длинные седые волосы мягко легли на
белоснежный плащ.
- Ради того ветерка, который дул в Ирландии, - прошептал старик.
По комнате пронесся небольшой ураган, потом все стихло. Тишина стала
непривычной. Теперь я действительно остался один...
Из комнаты Гаста Райми я сошел по ступенькам вниз и вышел во двор.
Битва уже почти закончилась; мало кто из защитников Замка остался в
живых. Они были окружены возбужденно кричащими воинами Ллорина. Плечом к
плечу, в угрюмом молчании, стражники отбивались от нападающих. В глазах
побежденных не было даже проблеска надежды.
Я мельком увидел пересеченное шрамами лицо Ллорина и поспешил к нему.
Он оскалил зубы в победной усмешке.
- Мы победили, Бонд?
- Да, но потеряли на это слишком много времени. Надо быстро добить
этих собак!
Я выхватил меч у ближайшего воина. Необычайная сила начала вливаться
в этот меч, а сквозь его рукоятку - в меня.
Я врезался в толпу сражающихся. Повстанцы расступились. Рядом тихо
смеялся Ллорин.
Я столкнулся лицом к лицу со стражником. Его меч поднялся в воздух,
нанося удар, но я быстро уклонился в сторону, и лезвие со свистом рассекло
воздух. Острие моего клинка метнулось к его горлу, как жало змеи. От удара
мою кисть свело, как от электрического разряда.
Я вырвал меч из горла умирающего, и увидел ухмыляющегося Ллорина,
разделывающегося с очередной жертвой.
- Убивайте их! - свирепо прокричал я. - Убивайте!
Не дождавшись ответа, я врезался в самую гущу битвы - рубя, коля и
нападая на солдат Медеи, как будто они были членами Совета. Я ненавидел
каждое лицо с отсутствующим выражением глаз. Красные волны ненависти
захлестнули меня. Сознание затуманилось, лишая возможности что-либо видеть
и ощущать. Несколько мгновений я был пьян жаждой убийства...
...Рука Ллорина схватила меня за плечо. Голос его доносился откуда-то
издалека.
- Бонд! Бонд!
Туман рассеялся. Я огляделся вокруг. Ни одного стражника не осталось
в живых. Кровавые изрубленные трупы лежали на серых камнях двора. Лесные
жители, тяжело дыша, вытирали клинки своих мечей.
- Удалось ли кому-нибудь ускользнуть и предупредить Совет?
Несмотря на свою вечную усмешку из-за шрама, Ллорин выглядел
абсолютно серьезным.
- Не уверен. Я этого не думаю, но в этом Замке тысячи входов и
выходов...
- Это плохо, - сказал я. - У нас недостаточно людей для того, чтобы
поставить охрану вокруг всего Замка.
Он скривился.
- Предупреждены они или нет, нас ведь все равно намного больше, чем
их! Мы можем убить членов Совета, как мы убили стражников.
- Мы едем в Кэр Ллур, - сказал я, наблюдая за ним.
Я увидел тень страха в холодных серых глазах. Ллорин запустил руку в
свою бороду.
- Не понимаю. Зачем?
- Чтобы убить Ллура.
Изумление, смешанное с древним суеверным ужасом, появилось на его
лице. Он окинул меня вопрошающим взглядом и, видимо, увидел то, что хотел.
- Убить - Его?!
Я кивнул.
- Мне удалось поговорить с Гастом Райми. Он сказал мне, как это
сделать.
Люди, собравшиеся вокруг нас, слушали и наблюдали. Ллорин
заколебался.
- Об этом мы не договаривались, - сказал он. - Клянусь богами! Убить
Ллура?!
Внезапно он встрепенулся и закричал, отдавая приказания. Мечи были
засунуты в ножны. Люди побежали к своим лошадям. Через несколько минут мы
уже сидели в седлах, выезжая со двора. Тень Замка тяжело падала на нас,
когда луна поднималась над самой высокой его башней.
Я привстал на стременах и оглянулся назад. Там, наверху, сидел
мертвый Гаст Райми, первый из членов Совета, умерший от моей руки. Я был
его убийцей, я поступил так, как если бы пронзил мечом его сердце.
Я вновь опустился в седло, давая шпоры лошади. Ллорин тоже пришпорил
своего коня, чтобы не отставать. Позади нас лесные жители растянулись
неровной линией. Мы скакали по направлению к горам. Мы сможем достичь Кэр
Ллура не раньше зари. И нам надо было спешить.
Медея, Эдейри, Матолч! Имена этих троих, как барабан, звучали в моей
голове. Предатели, и Медея не меньше, чем все другие. Разве согласилась бы
она с ними, если бы сама не желала принести меня в жертву? Эдейри и
оборотень должны будут умереть. Медее я могу оставить жизнь, но как своей
рабе, не более того.
Со смертью Гаста Райми я стал предводителем Совета! В башне старика
сентиментальная слабость чуть было не предала меня. Слабость Эдварда
Бонда, - подумал я. Его воспоминания ослабили мою волю и лишили меня
твердости.
Сейчас мне уже больше не нужны были его воспоминания. С моего пояса
свисали Жезл Власти и Хрустальная Маска. Я знал, как добыть Меч под
названием Ллур. Ганелон станет Повелителем Темного Мира!
Я задумался о том, где мог сейчас находиться Бонд. Когда Медея сквозь
Огонь Нужды пронесла меня в Темный Мир, он в тот же самый момент должен
был вернуться на Землю. Я иронически усмехнулся, на секунду представив,
как он должен был быть удивлен. Возможно, он все еще пытается вернуться в
Темный Мир. Но без помощи Фрейдис все его попытки будут бесполезными. А
она помогает сейчас мне.
В результате Бонд останется на Земле, и замены больше не произойдет.
Это зависело только от меня. Может быть, Фрейдис и была сильной колдуньей,
но сможет ли она выстоять против человека, который убьет Ллура?
Сквозь пелену темноты я бросил взгляд на Ллорина. Дурак! Да и Арле
была из той же породы. Только у Фрейдис хватило здравого смысла не
доверять мне.
Но сначала должен погибнуть самый сильный из всех моих врагов - Ллур.
Затем члены Совета. После этого лесные жители испытают на своей шкуре мою
власть. Тогда они узнают, что я - Ганелон, а не земной сопляк Эдвард Бонд!
Я загнал воспоминания Бонда в глубь своего сознания и полностью стер
их - с Ллуром будет драться Ганелон.
Ганелон будет править Темным Миром.
Еще за много часов до того, как достигнуть Кэр Ллура, мы увидели
черную тучу, которая постепенно превращалась в огромную скалу на фоне
разгорающейся зари.
Наши тени убегали вперед и исчезали под копытами лошадей. Холодный
свежий ветерок шептал о жертвоприношениях в Кэр Сайкире, об ищущих нас
мыслях Совета, которые распространялись по всему Темному Миру.
Кэр Ллур высился на фоне темной ночи, охраняя ее. Он был огромным,
чужим и напоминал бесформенную массу, как будто титан строил себе дом из
скал, небрежно собирая самые высокие из них. И, тем не менее, я знал, что
в этой необычной архитектуре был определенный расчет.
Две колонны, по пятьдесят футов каждая, стояли, как ноги Колосса, а
между ними находился никем не охраняемый вход. Только здесь во всем Кэре
можно было увидеть странное свечение.
Завеса из сияющей радуги переливалась над входом, как вуаль.
Невесомая полупрозрачная тень колебалась и дрожала, словно ветер играл
складками нежного шелка.
Завеса была футов пятьдесят в высоту и шириной около двадцати. Она
уходила к мощным верхушкам колонн, которые с трудом удерживали
невообразимый вес Замка. Несмотря ни на что, это здание-гора было
творением человеческих рук. От его вида захватывало дыхание.
Кэр Ллур своим жутким величием навевал холод и страх. Лесные жители
дрожали, как листья под порывами осеннего ветра. Их ряды нарушились, затем
вновь сомкнулись, когда я поднял руку, а Ллорин отдал приказ.
Я стал оглядывать низкие холмы, окружающие нас.
- Никогда на моей памяти, или на памяти моих отцов, не подходили люди
так близко к Кэр Ллуру, - сказал Ллорин. - За исключением членов Совета,
конечно. Лесные жители не пойдут дальше за мной, Бонд. Они пойдут за
тобой.
Далеко ли они пойдут? Я едва успел задуматься, как один из лесных
жителей удивленно вскрикнул. Он приподнялся в стременах и указал на юг.
За холмами, скача сломя голову в облаках пыли, появился отряд
всадников, и их доспехи сияли под красным солнцем!
- Значит все-таки кто-то успел ускользнуть из Замка, - процедил я
сквозь зубы. - И члены Совета были предупреждены!
Ллорин ухмыльнулся и пожал плечами.
- Не так уж их и много.
- Достаточно, чтобы нас задержать. Нужно их остановить, Ллорин. Если
с ними члены Совета - убей их. Не дай им проникнуть в Ллур до тех пор,
пока...
- Пока?
- Не знаю. Мне нужно время. Сколько - не могу сказать. Битва с Ллуром
и победа над ним - не минутное дело.
- Это дело не для одного человека, - с сомнением произнес Ллорин. -
Если бы мы были рядом с тобой, победа была бы тебе обеспечена.
- Я знаю оружие против Ллура, - сказал я. - Его может держать только
один человек. А ты останови стражников и членов Совета. Дай мне время!
- Ну, это-то как раз нетрудно, - глаза его возбужденно блеснули. -
Смотри!
Из-за холма, цепочкой, один за другим, за вооруженными стражниками
скакали фигуры в зеленом.
Это были хорошо вооруженные женщины леса, которых мы оставили в
долине. Я видел блеск их мечей. Мечи были не единственным их оружием.
Раздался треск, поднялось облачко дыма, и один из стражников, вскинув
вверх руки, свалился с лошади.
Эдвард Бонд знал, как изготавливаются ружья! А лесные жители
научились ими пользоваться!
Во главе женщин я заметил две фигуры. Одна из них - Арле. Рядом с ней
на большом белом коне скакала женщина, чьи гигантские формы я не мог
спутать даже на таком большом расстоянии. Фрейдис пришпоривала коня, как
валькирия, рвущаяся в битву!
Фрейдис, Арле и женщины леса!
Смех Ллорина не скрыл его возбуждения.
- Наконец-то они попались нам, Бонд! - вскричал он, и кулак его
крепче сжал поводья. - Наши женщины скачут по пятам, а мы атакуем с
флангов. Мы сотрем их в порошок! Пусть бог поможет мне, и оборотень будет
с ними!
- Тогда скачи, - резко сказал я. - Хватит болтовни! Скачи и сокруши
их! Не пускай их в Кэр!
С этими словами я пришпорил лошадь, и низко пригнувшись к ее гриве, с
быстротой ветра понесся к черной горе впереди меня. Понимал ли Ллорин,
насколько убийственным было то поручение, которое я дал ему? Матолча ему,
может быть, и удастся убить, также, как и Медею. Но если со стражниками
Совета скакала и Эдейри, и если она хоть на секунду сняла бы капюшон со
своего лица - ни меч, ни пуля не спасли бы уже лесных жителей!
И, тем не менее, все это займет у них время. А если ряды лесных
жителей здорово поредеют, то тем лучше для меня. Я посчитаюсь с Эдейри
так, как найду нужным, когда наступит срок.
Впереди возвышались черные колонны. Позади меня раздались крики и
послышалась ружейная пальба, но холм скрыл от меня развернувшиеся события.
Спрыгнув с лошади, я остановился между колоннами. Сверху чудовищно
возвышался Кэр - олицетворение того зла, которое раскинулось по всему
Темному Миру.
В нем жил мой враг - Ллур!
В руке у меня все еще был меч, который я взял у одного из лесных
жителей, но было сомнительно, что он может пригодиться внутри Кэра.
Прежде, чем сделать первый шаг, я убедился, что оружие надежно укреплено
на поясе.
Завеса сверкала и переливалась передо мной, как радуга. Я сделал шаг
сквозь нее.
Примерно двадцать шагов было совсем темно. Затем появился свет. Это
был свет, который можно видеть высоко в горах - ослепительно яркий и
сверкающий. Я стоял, не двигаясь, и ждал. Постепенно свет стал мигать с
определенной периодичностью, вырисовывая в воздухе морозные арабески. Но
это был не холод. Меня окружала тропическая жара.
Сверкающие снежинки подплыли ко мне. Они опустились на лицо и руки,
прошли сквозь одежду и впитались в кожу. Они не причиняли вреда. Наоборот,
мое тело жадно впитывало этот пронизывающий снежный шторм энергии. Прилив
жизненных сил прокатился по моим жилам.
На белом фоне показались три серые тени. Две высокие и одна
маленькая, легкая, как тень ребенка. Я узнал их.
Затем раздался голос Матолча:
- Убей его. Сейчас.
И ответ Медеи:
- Нет, ему не надо умирать. Он не должен...
- Нет, должен! - проревел Матолч.
Тонкий голосок Эдейри присоединился к этому реву:
- Он опасен, Медея, и поэтому должен умереть. А убить его можно
только на алтаре Ллура, потому что он ему посвящен.
- Ему не надо умирать, - упрямо ответила Медея. - Если сделать его
безвредным и безоружным, то пусть живет.
- Как? - спросила Эдейри.
Вместо ответа ведьма в алом сделала шаг вперед из слепящего молочного
сияния.
Больше уже не тень и не серая масса, Медея, ведьма Колхиса, стояла
передо мной. Ее темные волосы ниспадали до колен. Томный взгляд
непонимающе уперся в меня.
Моя рука потянулась к ножнам... но не смогла ничего сделать. Я не мог
пошевельнуться. Еще быстрее закружились снежинки, предательски пропитывая
все тело.
Позади Медеи склонились две тонкие тени.
- Власть Ллура держит его, - прошептала Эдейри. - Но Ганелон силен,
Медея. Если он сокрушит эти силы, мы погибли.
- Но к тому времени у него не будет никакого оружия, - сказала Медея
и улыбнулась мне.
Теперь я действительно понял ту опасность, которая мне грозила. Мой
стальной меч легко мог пронзить горло Медеи, и я от всей души жалел, что
не сделал этого раньше.
Я вдруг вспомнил, в чем заключалась сила Медеи. Это была особая
мутация, которая отличала ее от остальных. Та самая, из-за которой ее
вынуждены были называть вампиром. Я вспомнил ее жертвы - стражники с
мертвыми глазами, рабы Замка - костюмы, а не люди. Живые мертвецы, с
вытянутой из них душой и жизненной силой.
Руки ее обвились вокруг моей шеи. Ее губы потянулись к моим.
В руке она держала свой черный жезл. Она дотронулась им до моей
головы, и мягкий шок, отнюдь неприятный, пробежал по моему черепу. Я знал,
что это обычный проводник, и безумный смех потряс меня при виде этого
оружия.
Волшебство здесь было ни при чем. Это была наука, высокоразвитая
наука, годная только для тех, кто был ей выучен, для мутантов. Медея
питалась энергией, но не путем волшебства. Я слишком часто видел, как
используется этот жезл, чтобы не знать этого.
Жезл открывал замкнутые схемы мозга и, высвобождая его энергию,
передавал жизненную силу Медее!
Снежинки закружились быстрее, они укрывали нас своей сверкающей
пеленой. Эдейри и Матолч тоже не были больше серыми тенями. В разноцветных
плащах карлица и стройный ухмыляющихся оборотень стояли неподалеку и
наблюдали.
Летаргическое оцепенение стало охватывать меня. На моих губах губы
Медеи стали горячее, требовательнее, а мои губы заледенели. В отчаянии я
попытался двинуться, схватиться за рукоять меча.
И не смог.
Теперь яркая завеса стала не такой туманной. Позади Матолча и Эдейри
я видел большое пространство, такое огромное, что взгляд мой не мог
проникнуть в его фиолетовые глубины. Лестница поднималась вверх.
Высоко наверху горел золотистый огонь.
А позади Матолча и Эдейри, немного в стороне, стоял пьедестал
причудливой формы, спереди сделанный целиком из пластины прозрачного
стекла. Он тоже сиял ровным холодным голубым светом. Что было там внутри,
я не знал, но я знал эту хрустальную пластину.
Гаст Райми говорил о ней. За ней должен был находиться Меч под
названием Ллур.
- Слабо - теперь уже слабо, - услышал я удовлетворенное хмыкание
Матолча.
- Ганелон, любовь моя, не борись со мной, - прошептала Медея. -
Только я могу тебя спасти. Когда пройдет твое сумасшествие, мы вернемся в
Замок.
Да, потому что тогда я уже не буду являться для них угрозой. Матолч
даже не захочет затруднять себя, чтобы навредить мне. Как вещь без души и
ума, как раб Медеи, вернусь я в Замок Совета.
Я, Ганелон, наследный Лорд Совета и посвященный Ллуру!
Золотистое сияние наверху стало ярче. Легкие молнии ударили сверху и
затерялись в фиолетовой мгле.
Мои глаза нашли этот золотой свет, который был окном Ллура.
Мысли мои потянулись к нему.
Может быть, Медея и была ведьмой и вампиром, и даже колдуньей - но
она никогда не была посвящена Ллуру. Темные злые силы не бились в каждом
импульсе ее крови, как они бились в моей. Да, теперь я хорошо понимал, что
как бы я ни отказывался от подданства Ллуру и не говорил, что я больше не
его избранник, связь между нами была. Ллур имел надо мной власть, но и я