Страница:
Как только Гален осознал глубинное значение происходящего, он понял, что в действительности с ним происходит. Маг испытывал его, стимулируя височные доли мозга. При подобной стимуляции возникали поразительно яркие, эмоционально окрашенные видения. Гален читал о заклинании, необходимом для этого, и, по его просьбе, Элрик вкратце продемонстрировал ему действие такого заклинания. Гален узнал этот ощущение: как будто действительность становится ярче, фантастическое ощущение важности происходящего. Однако оттого, что он понял смысл происходящего, видение ни на йоту не стало менее реальным.
Гален подошел к столу, взял электронный блокнот. Горевшие желтым цветом слова врезались в его разум. «Прятаться от других – искусство магии. Прятаться от самого себя – глупость».
Слова несли в себе откровение. Мудрость, которой он избегал всю свою жизнь. Он прятался от самого себя. Гален не знал, всегда ли он был таким, но, с тех пор, как он себя помнил, он поступал именно так. Он читал, учился, тренировался. Делал все, как ему говорили. Сосредотачивался на настоящем, старался не вспоминать прошлого, не заглядывать в будущее, не видеть всей панорамы, которая могла бы ему открыться, выйди он за рамки.
Иногда он расстраивался или боялся, но те эмоции ощущались, как послания из далекой галактики, как слабые намеки на неисследованное пространство, скрывающееся глубоко внутри него. Гален предпочитал не заглядывать глубоко, не обращать внимания на эти сигналы, приходящие издалека, старался оставаться спокойным, пока это не пройдет. Он заставлял себя успокоиться так, чтобы эти сигналы не могли найти его, сигналы, посылаемые им самим самому себе. Он не хотел слушать их.
Он прятался от самого себя.
Электронный блокнот шлепнулся на стол. Гален держал его в руках, но прибор прошел сквозь его руки, сквозь его пальцы, будто был призраком. Он поднес руки поближе друг к другу, и тут его плоть начала бледнеть, растворяться в тумане. Он потерял тело, потерял материальную форму.
Гален закричал, но у него не было рта, не было голоса. Он слишком хорошо прятался от себя самого. Он потерялся.
Позади стола возник протяженный серый коридор. Он понесся по коридору в поисках своего тела. Коридор окончился Т-образной развилкой, предлагавшей ему на выбор два пути. Развилка была отмечена руной, обозначавшей невежество. Гален выбрал правый коридор, помчался вперед. Следующая развилка предложила три дороги, последующая – четыре. Гален выбирал направления, не задумываясь, он спешил: запутанный лабиринт поглощал его. Завернув за угол, Гален заметил промелькнувшую впереди фигуру в балахоне, с накинутым на голову капюшоном. Фигура завернула за угол. Гален бросился вперед, но, когда он добежал до угла, фигура уже скрылась дальше по коридору. Он устремился вперед, пытаясь снова увидеть незнакомца.
Коридоры становились все более запутанными, лабиринт разветвлялся и занимал уже не один уровень – коридоры расходились теперь не только в стороны, но и вели вверх и вниз на разные этажи. В очередной раз завернув за угол, Гален снова краем глаза заметил фигуру в черном балахоне. Заметил лишь для того, чтобы опять потерять ее на следующем повороте. Гален заставил себя успокоиться, прекратить паниковать. Рассудок говорил ему, что если он будет продолжать действовать таким образом, то никогда не поймает незнакомца в балахоне. Если у него нет тела, то лабиринту его не удержать. Он устремился вверх, преодолел бессчетные уровни лабиринта и вырвался из него. Во время своего полета Гален понял, что именно находится под ним – микросхема. Коридоры лабиринта были дорожками схемы. Каким-то образом Гален мог видеть сквозь многочисленные серые уровни проходы, испещряющие ее внутренности, горевшие золотым светом. В одном из проходов он заметил бегущую крошечную фигурку в черном балахоне.
Гален понял, что незнакомец тоже потерялся. И что он боится. Они больше не могли прятаться друг от друга.
Гален внезапно, непостижимым образом, как бывает только во сне, понял, что может воздействовать на проходы внутри схемы. Он заблокировал коридор перед черной фигурой, а когда тот повернул назад, заблокировал и этот путь. Потом он полетел вниз, сквозь множество уровней, туда, где стоял незнакомец.
Незнакомец, оказавшийся напротив него, откинул капюшон. Это был Келл, только в возрасте Галена и с волосами. Взгляд темных глаз Келла пронизывал Галена.
– Ты не такой, как мы.
Гулкое эхо придало его словам еще большую значимость.
Хотя Гален не имел ни тела, ни голоса, он понял, что может сейчас говорить.
– Я еще недостаточно искусен. Мне не хватает контроля. Мне не хватает оригинальности. Мне никогда не сравниться с вами.
– Все заклинания мага должны быть продолжением его самого. Они должны раскрывать, выражать и наполнять его. Ты прячешься за своими заклинаниями. Строишь их правильными рядами для того, чтобы не позволить частичке себя запачкать их. Точно так же ты строишь свои мысли, держишь их в узде. Ты так хорошо спрятался, что еще чуть-чуть, и ты мог бы потеряться окончательно. Ты стал этими правильными проходами и местами, в которые они ведут. Но ты этого не осознаешь. Ты не знаешь, кто ты, и потому не знаешь, что ты такое и зачем ты живешь.
Келл шагнул к нему, он стал выше и шире.
– Кто ты, Гален?
В том месте, где должен был бы находиться ответ, Гален ощущал лишь великую пустоту. Вопрос эхом отдавался в этой пустоте. Он должен заполнить ее:
– Я – ученик. Я учусь…
– Но завтра ты уже не будешь учеником. Ты пройдешь обряд посвящения. С завтрашнего дня ты уже не будешь изучать жизнь, ты будешь жить ею. Кем ты будешь тогда?
– Я – техномаг.
Келл приблизился еще на шаг, теперь его фигура была огромной, Гален был по сравнению с ним карликом.
– Роль.
– Я – Гален.
– Имя.
Келл подошел еще ближе. Все, что мог видеть сейчас Гален, это недовольное лицо Келла, занимающее все поле зрения Галена.
– Я тот, кто желал быть целителем и не сумел им стать.
Келл кивнул.
– И кто же ты теперь?
Его голос разносился по коридору.
– Я – искатель.
– И что же ты нашел?
Гален был не в состоянии думать.
– Многое.
– Что ты нашел?
– Я изучал наследие Вирден.
– Что ты нашел?
Снова прозвучал вопрос.
– Я научился контролировать сферы.
– Что ты нашел?
– Вывел прогрессию заклинаний.
– И что же ты нашел?
Подобно обуху по голове, на него обрушилось понимание. Он нашел всего одну важную вещь. Единственную, которая заслонила все остальное в его жизни.
– Я нашел тайну уничтожения.
– И кем тебя сделал этот секрет? Кто ты?
– Я – техномаг, обладающий тайной уничтожения. Тайной, которая никогда не может быть использована.
Тело Келла поблекло и растворилось в тумане. Гален взглянул вниз и обнаружил свое собственное тело, формирующееся из тумана. Его руки сначала стали белыми, потом приобрели цвет и материальность. Голос Келла гремел в коридоре:
– Заруби это себе на носу, мальчик.
Гален осознал, что стоит вместе с остальными учениками, выстроившимися широким кругом. Он знал, что не спал, но не понимал, как здесь оказался. По выражениям лиц остальных – Элизара, Разил, Карвин, Гауэна, Феда, Изабель, – он догадался, что они испытывают те же самые чувства.
Они находились внутри обширного каменного кольца Элрика. Камни соединялись между собой сияющими ярко-зелеными энергетическими потоками. Позади каждого ученика стоял его учитель. Гален узнал твердую хватку Элрика на своем кризалисе. Осмотрелся, проверяя, все ли пятнадцать учеников находятся сейчас здесь. Все.
Каким-то образом он понял, что пришло время произнести слова Кодекса. Они заговорили одновременно:
– Солидарность.
Гален закрыл глаза и визуализировал необходимое уравнение. Огненная руна, обозначавшая солидарность на языке таратимудов, вспыхнула в воздухе перед ним.
Заставил руну переместиться к центру круга, где она присоединилась к рунам, созданным остальными учениками.
– Скрытность.
Он снова создал руну и отправил ее в центр круга.
– Таинство.
Руны сплетались между собой, образуя замысловатый шар, наполненный энергией.
– Магия.
Оранжево-красное свечение рун усилилось. Галену пришлось сощуриться.
– Наука.
Сейчас Гален уже не мог разглядеть за слепящим огненным шаром противоположной части круга. Его сердце бешено забилось.
– Знание.
Сквозь него волной адреналина прокатилось ощущение красоты жизни мага, жизни в соответствии с Кодексом. Он не желал ничего, кроме этого. Ничего, кроме того, чтобы оказаться достойным этой жизни.
– Благо.
Изучая язык таратимудов, Гален обнаружил, что в нем отсутствовала руна, обозначающая благо, хотя знали об этом, кроме него, наверное, немногие. Та руна, которую маги использовали для обозначения понятия «благо», на самом деле означала полезность. Гален создал руну, послал ее в центр круга.
Свет усилился до такой степени, что он был вынужден закрыть глаза.
Сквозь неплотно сомкнутые веки Гален наблюдал, как замысловатый энергетический шар взлетел над их головами. Келл управлял им.
– Разделение, – скомандовал ему Элрик.
Гален визуализировал уравнение, разрывавшее связь с кризалисом. Кризалис эхом ответил на команду, потом затих. Элрик снял его.
Проносив кризалис два дня, не снимая, Гален почувствовал себя без него ущербным, как будто лишился конечности или органа. Прищурив глаза, Гален наблюдал за тем, как Элрик и остальные учителя вынесли кризалисы из круга. Для того чтобы они могли пройти через энергетическое кольцо, соединяющее камни, образовался портал, закрывшийся позади них.
Пришло время пройти обряд очищения Кодексом, который они выбрали. Они снова заговорили:
– Солидарность.
Из огненного шара над их головами вырвался сноп огня, окутав их. Огонь обрушился на тело Галена подобно раскаленной лаве, обжигая его. Гален судорожно вздохнул. Некоторые вскрикнули. Гален почувствовал, что огонь сжег его одежду и ботинки. Они исчезли бесследно. Гален заставил себя собраться.
– Скрытность.
Второй поток огня обрушился на них. Жар сверху вниз пронесся по телу Галена, спалил волосы с его головы и тела. Гален задыхался.
– Таинство.
Верхний слой его кожи исчез. Кто-то закричал.
– Магия.
Огонь выжигал полосы на еще остававшейся коже Галена.
– Наука.
На этот раз одновременно закричало несколько человек. Обожженная плоть Галена затрепетала.
– Знание.
Либо больше никто не кричал, либо Гален больше не мог слышать. Он сосредоточился на том, чтобы стоять прямо, чтобы заставить свои обожженные губы произнести последнее слово.
– Благо.
Поток огня обрушился на них в последний раз.
В зеленом огненном кольце снова открылся портал. Ученики по одному, друг за другом, вытягиваясь в ряд, двинулись туда. Пройдя портал, Гален понял, что находится на тропе, по обеим сторонам которой стояли маги. Тропа вела в стоявшую отдельно от других палатку, которой он до этого не видел. Там произойдет его трансформация.
Внутри палатки было темно. Войдя туда, Гален обнаружил, что остался один. Казалось, ни впереди него, ни сзади никого не было. В дальней от него части палатки возник светящийся шар. Шар осветил стол из темного горного хрусталя.
В слабом свете Гален разглядел у входа несколько канистр. Канистры были меньше тех, в которых хранились кризалисы: примерно два фута в высоту и один в ширину. Все канистры имели внешнюю оболочку опалового цвета, украшенную выгравированными на ней рунами. Должно быть, так Круг хранил имплантанты после их изготовления. Гален изумился тому, что нечто столь сложное и могущественное оказалось таким маленьким.
Гален подошел к столу и пощупал его рукой. Поверхность ошпарила холодом его обожженную кожу. Видимо, он должен лечь на стол. Гален опустился на него. Как только его спина коснулась поверхности, он почувствовал, как будто невидимая рука с огромной силой прижала его к столу. Он оказался распростертым на холодной поверхности. Гален судорожно дышал. Он не мог двинуться. И под таким давлением его легкие не могли нормально работать.
Свет над ним потух. В тишине раздавалось лишь его тяжелое дыхание. Тьму над ним прорезала огненная полоса, превратившаяся затем в руну, обозначающую солидарность. Руна опускалась вниз до тех пор, пока не зависла прямо над ним. Она была размером с его тело. От жара его кожа заболела еще сильнее. Гален попытался повернуть голову, чтобы не смотреть на руну, но он не мог шевельнуться.
Потом руна начала разворачиваться в огненную полосу. Огонь хлестнул в стороны и вниз, прожигая его плечо. Гален закричал.
Огонь прожигал в его руке дорожку микроскопической толщины. Дойдя до запястья, дорожка разделилась на три, прорезавшие его большой, указательный и средний пальцы до самых кончиков. Три огненных лезвия поднялись и снова погрузились в кончики пальцев его второй руки, поднялись по ней к плечу, проделывая операцию, аналогичную предыдущей. Дыхание Галена участилось. Огонь поднялся вверх и потух.
Гален лежал в темноте, перед его глазами плясали огненные полосы, и ждал появления следующей руны. Он не знал, выдержит ли еще шесть. Вспомнилась мрачная шутка Феда: «Если бы это было безболезненно, то каждый захотел бы этого, не так ли?» Сейчас Фед испытывал то же самое, что и он.
Если Фед сможет это выдержать, то и он сможет.
Однако, пока он лежал во тьме, что-то тихо шурша, скользнуло по его обожженному плечу. Гален дернулся, но его мышцы ничего не смогли противопоставить силе, прижимавшей его к столу. Что-то тонкое, ледяное и влажное проникло в крошечные, прожженные огнем отверстия. Это нечто проникало все глубже и глубже в его тело, вызывая ощущение тупого покалывания, похожего на гусиные щипки, которое распространилось вниз по руке. Вслед за этим нечто с плеча Галена стало погружаться в отверстия, то сжимаясь, то растягиваясь. Это своеобразное движение распространилось до бицепса, потом до локтя, неся с собой ощущение холода.
То же самое коснулось другого плеча, проникло внутрь тела. Это было совсем не похоже на то, что Гален чувствовал, когда переходил на стадию кризалиса. Тогда ему у основания черепа был вживлен имплантант. Во время процедуры он спал, и, проснувшись, ощущал лишь смутную боль в голове. Он никогда раньше не чувствовал внутри себя что-то еще, что-то чужое.
Новые имплантанты должны будут вступить в контакт с теми, что уже находились в его теле, и получить доступ ко всей информации, которая собиралась в течение всего времени его пребывания на стадии кризалиса. Однако ощущения от новых имплантантов были иными. То, что сейчас двигалось внутри него, не являлось его частью, было чуждым. Оно не принадлежало ему.
Наконец, оба ледяных червяка разделились на три и добрались до кончиков пальцев Галена. Их движение замедлилось, прекратилось. Предплечья и кисти покалывало от холода. Теперь биотек находился внутри него, ожидая чего-то.
В воздухе над Галеном возникла огненная полоса и превратилась в руну, обозначавшую скрытность. Сила, прижимавшая его к столу, внезапно исчезла. Гален задышал глубоко и неровно. Он почти поддался неодолимому желанию убежать, хотя чувствовал себя слишком слабым, чтобы двигаться. Они предоставляли ему возможность уйти, или это было очередным испытанием?
Руна опустилась и превратилась в огненное лезвие, край этого лезвия приблизился, готовый вонзиться в него. Гален понял, чего от него хотят. Упираясь онемевшими пальцами, он перевернулся на живот, и снова могучая сила прижала его к столу. Огонь снова опалил его.
С каждой следующей руной Кодекса все повторялось заново. Гален, прижатый к столу, задыхался и смотрел на изображения рун, отражавшихся на поверхности стола. Огонь прожег двойные туннели вдоль плеч по спине, по одному вдоль позвоночника с обеих сторон, и по четыре отверстия с каждой стороны у основания черепа, проникшие ему в мозг.
Всякий раз после образования туннеля, ледяная, влажная, тонкая струя биотека проникала в его тело; то сжимаясь, то растягиваясь, прокладывала себе дорогу внутрь; растягивала кожу на его спине, выпуская тонкие, похожие на иглы, шипы, шла вниз вдоль позвоночника; по замысловатой спирали холодом вползала в его мозг, устраиваясь там, делая его тело своим домом.
Потом Гален что-то почувствовал: отголосок эха, отдаленно напоминающий то, что он чувствовал, когда носил кризалис. Чувство отвращения Галена эхом вернулось к нему.
Давление на него уменьшилось, и голова Галена облегченно склонилась набок. Его тело онемело.
Он был не тем, кем был раньше. Он больше не был самим собой. Он стал чем-то, состоящим частично из него и частично из чего-то другого.
Он стал техномагом.
ДЕКАБРЬ 2258 ГОДА
Глава 7
Гален подошел к столу, взял электронный блокнот. Горевшие желтым цветом слова врезались в его разум. «Прятаться от других – искусство магии. Прятаться от самого себя – глупость».
Слова несли в себе откровение. Мудрость, которой он избегал всю свою жизнь. Он прятался от самого себя. Гален не знал, всегда ли он был таким, но, с тех пор, как он себя помнил, он поступал именно так. Он читал, учился, тренировался. Делал все, как ему говорили. Сосредотачивался на настоящем, старался не вспоминать прошлого, не заглядывать в будущее, не видеть всей панорамы, которая могла бы ему открыться, выйди он за рамки.
Иногда он расстраивался или боялся, но те эмоции ощущались, как послания из далекой галактики, как слабые намеки на неисследованное пространство, скрывающееся глубоко внутри него. Гален предпочитал не заглядывать глубоко, не обращать внимания на эти сигналы, приходящие издалека, старался оставаться спокойным, пока это не пройдет. Он заставлял себя успокоиться так, чтобы эти сигналы не могли найти его, сигналы, посылаемые им самим самому себе. Он не хотел слушать их.
Он прятался от самого себя.
Электронный блокнот шлепнулся на стол. Гален держал его в руках, но прибор прошел сквозь его руки, сквозь его пальцы, будто был призраком. Он поднес руки поближе друг к другу, и тут его плоть начала бледнеть, растворяться в тумане. Он потерял тело, потерял материальную форму.
Гален закричал, но у него не было рта, не было голоса. Он слишком хорошо прятался от себя самого. Он потерялся.
Позади стола возник протяженный серый коридор. Он понесся по коридору в поисках своего тела. Коридор окончился Т-образной развилкой, предлагавшей ему на выбор два пути. Развилка была отмечена руной, обозначавшей невежество. Гален выбрал правый коридор, помчался вперед. Следующая развилка предложила три дороги, последующая – четыре. Гален выбирал направления, не задумываясь, он спешил: запутанный лабиринт поглощал его. Завернув за угол, Гален заметил промелькнувшую впереди фигуру в балахоне, с накинутым на голову капюшоном. Фигура завернула за угол. Гален бросился вперед, но, когда он добежал до угла, фигура уже скрылась дальше по коридору. Он устремился вперед, пытаясь снова увидеть незнакомца.
Коридоры становились все более запутанными, лабиринт разветвлялся и занимал уже не один уровень – коридоры расходились теперь не только в стороны, но и вели вверх и вниз на разные этажи. В очередной раз завернув за угол, Гален снова краем глаза заметил фигуру в черном балахоне. Заметил лишь для того, чтобы опять потерять ее на следующем повороте. Гален заставил себя успокоиться, прекратить паниковать. Рассудок говорил ему, что если он будет продолжать действовать таким образом, то никогда не поймает незнакомца в балахоне. Если у него нет тела, то лабиринту его не удержать. Он устремился вверх, преодолел бессчетные уровни лабиринта и вырвался из него. Во время своего полета Гален понял, что именно находится под ним – микросхема. Коридоры лабиринта были дорожками схемы. Каким-то образом Гален мог видеть сквозь многочисленные серые уровни проходы, испещряющие ее внутренности, горевшие золотым светом. В одном из проходов он заметил бегущую крошечную фигурку в черном балахоне.
Гален понял, что незнакомец тоже потерялся. И что он боится. Они больше не могли прятаться друг от друга.
Гален внезапно, непостижимым образом, как бывает только во сне, понял, что может воздействовать на проходы внутри схемы. Он заблокировал коридор перед черной фигурой, а когда тот повернул назад, заблокировал и этот путь. Потом он полетел вниз, сквозь множество уровней, туда, где стоял незнакомец.
Незнакомец, оказавшийся напротив него, откинул капюшон. Это был Келл, только в возрасте Галена и с волосами. Взгляд темных глаз Келла пронизывал Галена.
– Ты не такой, как мы.
Гулкое эхо придало его словам еще большую значимость.
Хотя Гален не имел ни тела, ни голоса, он понял, что может сейчас говорить.
– Я еще недостаточно искусен. Мне не хватает контроля. Мне не хватает оригинальности. Мне никогда не сравниться с вами.
– Все заклинания мага должны быть продолжением его самого. Они должны раскрывать, выражать и наполнять его. Ты прячешься за своими заклинаниями. Строишь их правильными рядами для того, чтобы не позволить частичке себя запачкать их. Точно так же ты строишь свои мысли, держишь их в узде. Ты так хорошо спрятался, что еще чуть-чуть, и ты мог бы потеряться окончательно. Ты стал этими правильными проходами и местами, в которые они ведут. Но ты этого не осознаешь. Ты не знаешь, кто ты, и потому не знаешь, что ты такое и зачем ты живешь.
Келл шагнул к нему, он стал выше и шире.
– Кто ты, Гален?
В том месте, где должен был бы находиться ответ, Гален ощущал лишь великую пустоту. Вопрос эхом отдавался в этой пустоте. Он должен заполнить ее:
– Я – ученик. Я учусь…
– Но завтра ты уже не будешь учеником. Ты пройдешь обряд посвящения. С завтрашнего дня ты уже не будешь изучать жизнь, ты будешь жить ею. Кем ты будешь тогда?
– Я – техномаг.
Келл приблизился еще на шаг, теперь его фигура была огромной, Гален был по сравнению с ним карликом.
– Роль.
– Я – Гален.
– Имя.
Келл подошел еще ближе. Все, что мог видеть сейчас Гален, это недовольное лицо Келла, занимающее все поле зрения Галена.
– Я тот, кто желал быть целителем и не сумел им стать.
Келл кивнул.
– И кто же ты теперь?
Его голос разносился по коридору.
– Я – искатель.
– И что же ты нашел?
Гален был не в состоянии думать.
– Многое.
– Что ты нашел?
– Я изучал наследие Вирден.
– Что ты нашел?
Снова прозвучал вопрос.
– Я научился контролировать сферы.
– Что ты нашел?
– Вывел прогрессию заклинаний.
– И что же ты нашел?
Подобно обуху по голове, на него обрушилось понимание. Он нашел всего одну важную вещь. Единственную, которая заслонила все остальное в его жизни.
– Я нашел тайну уничтожения.
– И кем тебя сделал этот секрет? Кто ты?
– Я – техномаг, обладающий тайной уничтожения. Тайной, которая никогда не может быть использована.
Тело Келла поблекло и растворилось в тумане. Гален взглянул вниз и обнаружил свое собственное тело, формирующееся из тумана. Его руки сначала стали белыми, потом приобрели цвет и материальность. Голос Келла гремел в коридоре:
– Заруби это себе на носу, мальчик.
Гален осознал, что стоит вместе с остальными учениками, выстроившимися широким кругом. Он знал, что не спал, но не понимал, как здесь оказался. По выражениям лиц остальных – Элизара, Разил, Карвин, Гауэна, Феда, Изабель, – он догадался, что они испытывают те же самые чувства.
Они находились внутри обширного каменного кольца Элрика. Камни соединялись между собой сияющими ярко-зелеными энергетическими потоками. Позади каждого ученика стоял его учитель. Гален узнал твердую хватку Элрика на своем кризалисе. Осмотрелся, проверяя, все ли пятнадцать учеников находятся сейчас здесь. Все.
Каким-то образом он понял, что пришло время произнести слова Кодекса. Они заговорили одновременно:
– Солидарность.
Гален закрыл глаза и визуализировал необходимое уравнение. Огненная руна, обозначавшая солидарность на языке таратимудов, вспыхнула в воздухе перед ним.
Заставил руну переместиться к центру круга, где она присоединилась к рунам, созданным остальными учениками.
– Скрытность.
Он снова создал руну и отправил ее в центр круга.
– Таинство.
Руны сплетались между собой, образуя замысловатый шар, наполненный энергией.
– Магия.
Оранжево-красное свечение рун усилилось. Галену пришлось сощуриться.
– Наука.
Сейчас Гален уже не мог разглядеть за слепящим огненным шаром противоположной части круга. Его сердце бешено забилось.
– Знание.
Сквозь него волной адреналина прокатилось ощущение красоты жизни мага, жизни в соответствии с Кодексом. Он не желал ничего, кроме этого. Ничего, кроме того, чтобы оказаться достойным этой жизни.
– Благо.
Изучая язык таратимудов, Гален обнаружил, что в нем отсутствовала руна, обозначающая благо, хотя знали об этом, кроме него, наверное, немногие. Та руна, которую маги использовали для обозначения понятия «благо», на самом деле означала полезность. Гален создал руну, послал ее в центр круга.
Свет усилился до такой степени, что он был вынужден закрыть глаза.
Сквозь неплотно сомкнутые веки Гален наблюдал, как замысловатый энергетический шар взлетел над их головами. Келл управлял им.
– Разделение, – скомандовал ему Элрик.
Гален визуализировал уравнение, разрывавшее связь с кризалисом. Кризалис эхом ответил на команду, потом затих. Элрик снял его.
Проносив кризалис два дня, не снимая, Гален почувствовал себя без него ущербным, как будто лишился конечности или органа. Прищурив глаза, Гален наблюдал за тем, как Элрик и остальные учителя вынесли кризалисы из круга. Для того чтобы они могли пройти через энергетическое кольцо, соединяющее камни, образовался портал, закрывшийся позади них.
Пришло время пройти обряд очищения Кодексом, который они выбрали. Они снова заговорили:
– Солидарность.
Из огненного шара над их головами вырвался сноп огня, окутав их. Огонь обрушился на тело Галена подобно раскаленной лаве, обжигая его. Гален судорожно вздохнул. Некоторые вскрикнули. Гален почувствовал, что огонь сжег его одежду и ботинки. Они исчезли бесследно. Гален заставил себя собраться.
– Скрытность.
Второй поток огня обрушился на них. Жар сверху вниз пронесся по телу Галена, спалил волосы с его головы и тела. Гален задыхался.
– Таинство.
Верхний слой его кожи исчез. Кто-то закричал.
– Магия.
Огонь выжигал полосы на еще остававшейся коже Галена.
– Наука.
На этот раз одновременно закричало несколько человек. Обожженная плоть Галена затрепетала.
– Знание.
Либо больше никто не кричал, либо Гален больше не мог слышать. Он сосредоточился на том, чтобы стоять прямо, чтобы заставить свои обожженные губы произнести последнее слово.
– Благо.
Поток огня обрушился на них в последний раз.
В зеленом огненном кольце снова открылся портал. Ученики по одному, друг за другом, вытягиваясь в ряд, двинулись туда. Пройдя портал, Гален понял, что находится на тропе, по обеим сторонам которой стояли маги. Тропа вела в стоявшую отдельно от других палатку, которой он до этого не видел. Там произойдет его трансформация.
Внутри палатки было темно. Войдя туда, Гален обнаружил, что остался один. Казалось, ни впереди него, ни сзади никого не было. В дальней от него части палатки возник светящийся шар. Шар осветил стол из темного горного хрусталя.
В слабом свете Гален разглядел у входа несколько канистр. Канистры были меньше тех, в которых хранились кризалисы: примерно два фута в высоту и один в ширину. Все канистры имели внешнюю оболочку опалового цвета, украшенную выгравированными на ней рунами. Должно быть, так Круг хранил имплантанты после их изготовления. Гален изумился тому, что нечто столь сложное и могущественное оказалось таким маленьким.
Гален подошел к столу и пощупал его рукой. Поверхность ошпарила холодом его обожженную кожу. Видимо, он должен лечь на стол. Гален опустился на него. Как только его спина коснулась поверхности, он почувствовал, как будто невидимая рука с огромной силой прижала его к столу. Он оказался распростертым на холодной поверхности. Гален судорожно дышал. Он не мог двинуться. И под таким давлением его легкие не могли нормально работать.
Свет над ним потух. В тишине раздавалось лишь его тяжелое дыхание. Тьму над ним прорезала огненная полоса, превратившаяся затем в руну, обозначающую солидарность. Руна опускалась вниз до тех пор, пока не зависла прямо над ним. Она была размером с его тело. От жара его кожа заболела еще сильнее. Гален попытался повернуть голову, чтобы не смотреть на руну, но он не мог шевельнуться.
Потом руна начала разворачиваться в огненную полосу. Огонь хлестнул в стороны и вниз, прожигая его плечо. Гален закричал.
Огонь прожигал в его руке дорожку микроскопической толщины. Дойдя до запястья, дорожка разделилась на три, прорезавшие его большой, указательный и средний пальцы до самых кончиков. Три огненных лезвия поднялись и снова погрузились в кончики пальцев его второй руки, поднялись по ней к плечу, проделывая операцию, аналогичную предыдущей. Дыхание Галена участилось. Огонь поднялся вверх и потух.
Гален лежал в темноте, перед его глазами плясали огненные полосы, и ждал появления следующей руны. Он не знал, выдержит ли еще шесть. Вспомнилась мрачная шутка Феда: «Если бы это было безболезненно, то каждый захотел бы этого, не так ли?» Сейчас Фед испытывал то же самое, что и он.
Если Фед сможет это выдержать, то и он сможет.
Однако, пока он лежал во тьме, что-то тихо шурша, скользнуло по его обожженному плечу. Гален дернулся, но его мышцы ничего не смогли противопоставить силе, прижимавшей его к столу. Что-то тонкое, ледяное и влажное проникло в крошечные, прожженные огнем отверстия. Это нечто проникало все глубже и глубже в его тело, вызывая ощущение тупого покалывания, похожего на гусиные щипки, которое распространилось вниз по руке. Вслед за этим нечто с плеча Галена стало погружаться в отверстия, то сжимаясь, то растягиваясь. Это своеобразное движение распространилось до бицепса, потом до локтя, неся с собой ощущение холода.
То же самое коснулось другого плеча, проникло внутрь тела. Это было совсем не похоже на то, что Гален чувствовал, когда переходил на стадию кризалиса. Тогда ему у основания черепа был вживлен имплантант. Во время процедуры он спал, и, проснувшись, ощущал лишь смутную боль в голове. Он никогда раньше не чувствовал внутри себя что-то еще, что-то чужое.
Новые имплантанты должны будут вступить в контакт с теми, что уже находились в его теле, и получить доступ ко всей информации, которая собиралась в течение всего времени его пребывания на стадии кризалиса. Однако ощущения от новых имплантантов были иными. То, что сейчас двигалось внутри него, не являлось его частью, было чуждым. Оно не принадлежало ему.
Наконец, оба ледяных червяка разделились на три и добрались до кончиков пальцев Галена. Их движение замедлилось, прекратилось. Предплечья и кисти покалывало от холода. Теперь биотек находился внутри него, ожидая чего-то.
В воздухе над Галеном возникла огненная полоса и превратилась в руну, обозначавшую скрытность. Сила, прижимавшая его к столу, внезапно исчезла. Гален задышал глубоко и неровно. Он почти поддался неодолимому желанию убежать, хотя чувствовал себя слишком слабым, чтобы двигаться. Они предоставляли ему возможность уйти, или это было очередным испытанием?
Руна опустилась и превратилась в огненное лезвие, край этого лезвия приблизился, готовый вонзиться в него. Гален понял, чего от него хотят. Упираясь онемевшими пальцами, он перевернулся на живот, и снова могучая сила прижала его к столу. Огонь снова опалил его.
С каждой следующей руной Кодекса все повторялось заново. Гален, прижатый к столу, задыхался и смотрел на изображения рун, отражавшихся на поверхности стола. Огонь прожег двойные туннели вдоль плеч по спине, по одному вдоль позвоночника с обеих сторон, и по четыре отверстия с каждой стороны у основания черепа, проникшие ему в мозг.
Всякий раз после образования туннеля, ледяная, влажная, тонкая струя биотека проникала в его тело; то сжимаясь, то растягиваясь, прокладывала себе дорогу внутрь; растягивала кожу на его спине, выпуская тонкие, похожие на иглы, шипы, шла вниз вдоль позвоночника; по замысловатой спирали холодом вползала в его мозг, устраиваясь там, делая его тело своим домом.
Потом Гален что-то почувствовал: отголосок эха, отдаленно напоминающий то, что он чувствовал, когда носил кризалис. Чувство отвращения Галена эхом вернулось к нему.
Давление на него уменьшилось, и голова Галена облегченно склонилась набок. Его тело онемело.
Он был не тем, кем был раньше. Он больше не был самим собой. Он стал чем-то, состоящим частично из него и частично из чего-то другого.
Он стал техномагом.
ДЕКАБРЬ 2258 ГОДА
Глава 7
Гален сидел в своей комнате, сгорбившись над экраном, раскачиваясь взад-вперед и потирая рукой лысую голову. Он никогда не думал, что отсутствие волос может вызывать такое странное ощущение. Не только голова Галена стала лысой, все его тело лишилось волос. Из-за этого он чувствовал себя голым и уязвимым. Прикосновение ткани балахона к телу раздражало его. Вероятно, одной из причин такой раздражительности являлось то, что его кожа до сих пор не совсем зажила после инициации.
Самые глубокие раны были залечены Кругом сразу после имплантации биотека. Оставшиеся быстро заживали под действием органелл, вырабатывавшихся теперь его биотеком. Галену было сказано, что волосы начнут расти уже через несколько дней. Он собирался регулярно брить голову в память об обряде посвящения, через который он прошел и в знак уважения к Кодексу, который этот обряд воплощал. Тем не менее, он был бы рад восстановлению волос на теле.
Однако он боялся, что даже после этого не будет чувствовать себя так, как прежде. После посвящения его собственное тело стало для него чужим. Он-то думал, что имплантанты работают только при наложении заклинаний. Но оказалось, что любое действие, будь то дыхание, ходьба или жевание теперь ощущалось как-то иначе. Гален не мог описать своих ощущений. Он чувствовал, что его тело изменилось, ощущал возбуждающее действие энергии, бурлящей глубоко внутри него. Ощущения были беспокоящими, дезориентирующими. Поэтому Гален до сих пор оставался дома, хотя был уже здоров. Он не ощущал себя хозяином своего тела. Гален знал, что его организм приспосабливается к биотеку, но сам процесс приспособления вызывал дискомфорт. Со времени посвящения его преследовало неприятное ощущение: биотек проникает в его тело, погружаясь в него все глубже и глубже. Такое вторжение напомнило ему удар жала Джаб, откладывание ею яиц, и вирус, которым она при этом заражала жертву. Он представил, как сейчас вирус размножается, заражая его, яйца начинают развиваться, выпускать извивающиеся личинки, быстро двигающиеся по его организму.
Гален взглянул на канистру, стоящую на его рабочем столе. В канистре плавал кризалис, серебристый, с желтыми пятнышками. Он, казалось, чего-то ждал. Кризалис приспособился к его организму. И сейчас мог служить дополнительным резервом биотека, связывающим его тело с разнообразными системами, построенными с применением менее сложной технологии, такими как корабль, место силы, посох. Как будто из его тела удалили орган, но, тем не менее, связь с ним сохранилась. Где бы ни находился кризалис, там будет и Гален.
И что-то новое было вживлено в его тело. Из данных, собранных старым имплантантом, находившемся у основания черепа, биотек получил информацию об организме, стиле мышления, языке заклинаний. Биотек разрастался, вплетался в различные органы, соединялся с ними, становился частью Галена. Биотек невозможно было снять и закрыть в канистре. Биотек не являлся чем-то, к чему Гален мог получить доступ только под наблюдением Элрика. Биотек был в нем сейчас и останется там до конца его жизни, готовый в любой момент исполнить любой его приказ. Элрик говорил ему об этом, но раньше Гален не понимал, что это будет означать в действительности.
Он взял с полки маленькое, квадратное зеркальце. Снял балахон с одного плеча. По мере развития биотека кожа на его спине вдоль лопаток и позвоночника должна будет обесцветиться в тех местах, где биотек близко подходил к коже. Гален наблюдал подобное у Элрика: замысловатый пунктирный узор коричневого цвета, очень похожий на искусно сделанную татуировку. Гален поднес зеркальце к спине, повернул голову так, чтобы видеть изображение в зеркале. Кожа пока не сильно обесцветилась, но замысловатый узор уже образовался. Гален наклонил зеркальце и увидел узор, спускающийся вдоль всего позвоночника.
После имплантации биотека он еще не наложил ни одного заклинания. Гален убеждал себя, что в этом нет необходимости, но правда заключалась в том, что ему не хотелось будить биотек.
Странно, но Элрик не требовал от него ни использовать биотек, ни возвращаться на ассамблею. Если бы Гален не знал его настолько хорошо, то мог бы подумать, что Элрик бросил его обучение. После нападения на Элизара Гален боялся, что их отношениям придет конец. Хотя Круг и предоставил ему еще один шанс, Гален знал, что очень сильно разочаровал Элрика. Гален не знал, считает ли Элрик, что он достоин того, чтобы тот учил или заботился о нем.
Однако Элрик следил за восстановлением Галена, как будто ничего не изменилось. Ежедневно, поздним вечером, выполнив свои ежедневные обязанности на ассамблее, Элрик неотступно заставлял его часами проделывать упражнения на сосредоточение, призванные улучшить его ментальную дисциплину и контроль.
Днем Элрик удивлял его тестами, различными сбивающими с толку приемами, проверяя его способность контролировать свои порывы. Например, бросал в него что-нибудь: иногда иллюзорные предметы, а иногда настоящие, чтобы проверить его реакцию. Постоянные тренировки позволили Галену вновь обрести уверенность. Элрик все еще хочет учить его. Элрик дает ему еще один шанс. Гален был полон решимости больше не разочаровывать своего наставника.
Дабы доказать, что он достоин второго шанса, Гален больше никогда не должен использовать заклинание уничтожения. После того, как Гален наложил это заклинание в тренировочном зале, у него и в мыслях не было снова применить его. Он думал, что рассудок не позволит ему сделать что-то настолько глупое. Однако рассудок в какую-то долю секунды не сработал. Он действовал инстинктивно.
Гален думал, что заклинание не имело отношения к нему лично, что оно просто выведено логическим путем. Однако слова Келла были правдой, и Гален не мог прятаться от нее, как бы сильно ему того ни хотелось. Его мысли двигались узкими выверенными тропинками. Его методичный язык заклинаний являлся отражением этого стиля мышления, отражением его самого. Заклинание, полученное с помощью этого языка, тоже отражало его личность. А применение подобного заклинания выявило, наконец, того, кем он был. Человеком, напавшим на друга. Тем, кто готов нанести удар ошеломляющей мощи. Тем, чьим основным инстинктом было убивать.
Неугомонная энергия биотека бурлила внутри него. Гален вернулся к столу, пытаясь игнорировать ее, заняться своей работой по переводу некоторых новых заклинаний. Но возбуждение внутри не позволяло ему сосредоточиться. Биотек рос.
Спустя несколько мгновений он заметил заглядывающую в его окно Фа. Гален почувствовал облегчение оттого, что его отвлекли. Все еще глядя на экран, он тихонько опустил руку под стол, нащупал прикрепленный им там небольшой мешочек и вытащил маленькую безделушку.
– Ты знаешь, что случается с теми, кто подглядывает за техномагом в окно?
– Их приглашают войти.
Гален повернулся и ободряюще кивнул. Она осталась снаружи, сжимая толстыми пальцами подоконник. Гален впервые видел Фа после того, как напал на Элизара. Похоже, она до сих пор боялась его, однако все-таки пришла.
Гален подошел к окну и скривился от солнечного света. При каждом движении он как-то странно ощущал свое тело: оно казалось чужим.
– Что у тебя там?
Он провел рукой у нее за ухом и вытащил безделушку.
– Ах!
– Какая миленькая, – сказал он, притворяясь, что видит это в первый раз. Вручил безделушку ей.
Фа в смятении уставилась на его лысую голову, такого выражения на ее лице он никогда раньше не видел.
– Тот человек, Элизар, который горел, – проговорил Гален, – с ним все будет в порядке. Я не хотел сделать ему больно. Я попросил у него прощения.
Фа опустила глаза, кивнула. Галена осенило, что ему следовало бы навестить Элизара. В последний раз, когда им представилась возможность поговорить, Гален был убежден, что будет изгнан. Раз этого не произошло, подумал Гален, он должен удостовериться, что пропасть между ними исчезла. Ему хотелось бы вернуть друга, и, если какая-либо угроза магам действительно существует, то, возможно, Элизар расскажет ему. Может быть, Гален сможет помочь.
Но сначала ему надо восстановить отношения с Фа. Угол книжного переплета выглядывал из большого кармана в передней части ее оранжевого свитера.
– Почитаем твою книгу? – спросил Гален.
Фа вытащила книгу, вручила ему. Это была ее любимая книга: «Мирм – самый пятнистый свуг». Он знал ее наизусть. Открыл потертый, ручной работы переплет и положил книгу на подоконнике между ними. Перевернул заглавную страницу, на которой красовалось нарисованное вручную изображение Мирм, нашел начало повествования.
Самые глубокие раны были залечены Кругом сразу после имплантации биотека. Оставшиеся быстро заживали под действием органелл, вырабатывавшихся теперь его биотеком. Галену было сказано, что волосы начнут расти уже через несколько дней. Он собирался регулярно брить голову в память об обряде посвящения, через который он прошел и в знак уважения к Кодексу, который этот обряд воплощал. Тем не менее, он был бы рад восстановлению волос на теле.
Однако он боялся, что даже после этого не будет чувствовать себя так, как прежде. После посвящения его собственное тело стало для него чужим. Он-то думал, что имплантанты работают только при наложении заклинаний. Но оказалось, что любое действие, будь то дыхание, ходьба или жевание теперь ощущалось как-то иначе. Гален не мог описать своих ощущений. Он чувствовал, что его тело изменилось, ощущал возбуждающее действие энергии, бурлящей глубоко внутри него. Ощущения были беспокоящими, дезориентирующими. Поэтому Гален до сих пор оставался дома, хотя был уже здоров. Он не ощущал себя хозяином своего тела. Гален знал, что его организм приспосабливается к биотеку, но сам процесс приспособления вызывал дискомфорт. Со времени посвящения его преследовало неприятное ощущение: биотек проникает в его тело, погружаясь в него все глубже и глубже. Такое вторжение напомнило ему удар жала Джаб, откладывание ею яиц, и вирус, которым она при этом заражала жертву. Он представил, как сейчас вирус размножается, заражая его, яйца начинают развиваться, выпускать извивающиеся личинки, быстро двигающиеся по его организму.
Гален взглянул на канистру, стоящую на его рабочем столе. В канистре плавал кризалис, серебристый, с желтыми пятнышками. Он, казалось, чего-то ждал. Кризалис приспособился к его организму. И сейчас мог служить дополнительным резервом биотека, связывающим его тело с разнообразными системами, построенными с применением менее сложной технологии, такими как корабль, место силы, посох. Как будто из его тела удалили орган, но, тем не менее, связь с ним сохранилась. Где бы ни находился кризалис, там будет и Гален.
И что-то новое было вживлено в его тело. Из данных, собранных старым имплантантом, находившемся у основания черепа, биотек получил информацию об организме, стиле мышления, языке заклинаний. Биотек разрастался, вплетался в различные органы, соединялся с ними, становился частью Галена. Биотек невозможно было снять и закрыть в канистре. Биотек не являлся чем-то, к чему Гален мог получить доступ только под наблюдением Элрика. Биотек был в нем сейчас и останется там до конца его жизни, готовый в любой момент исполнить любой его приказ. Элрик говорил ему об этом, но раньше Гален не понимал, что это будет означать в действительности.
Он взял с полки маленькое, квадратное зеркальце. Снял балахон с одного плеча. По мере развития биотека кожа на его спине вдоль лопаток и позвоночника должна будет обесцветиться в тех местах, где биотек близко подходил к коже. Гален наблюдал подобное у Элрика: замысловатый пунктирный узор коричневого цвета, очень похожий на искусно сделанную татуировку. Гален поднес зеркальце к спине, повернул голову так, чтобы видеть изображение в зеркале. Кожа пока не сильно обесцветилась, но замысловатый узор уже образовался. Гален наклонил зеркальце и увидел узор, спускающийся вдоль всего позвоночника.
После имплантации биотека он еще не наложил ни одного заклинания. Гален убеждал себя, что в этом нет необходимости, но правда заключалась в том, что ему не хотелось будить биотек.
Странно, но Элрик не требовал от него ни использовать биотек, ни возвращаться на ассамблею. Если бы Гален не знал его настолько хорошо, то мог бы подумать, что Элрик бросил его обучение. После нападения на Элизара Гален боялся, что их отношениям придет конец. Хотя Круг и предоставил ему еще один шанс, Гален знал, что очень сильно разочаровал Элрика. Гален не знал, считает ли Элрик, что он достоин того, чтобы тот учил или заботился о нем.
Однако Элрик следил за восстановлением Галена, как будто ничего не изменилось. Ежедневно, поздним вечером, выполнив свои ежедневные обязанности на ассамблее, Элрик неотступно заставлял его часами проделывать упражнения на сосредоточение, призванные улучшить его ментальную дисциплину и контроль.
Днем Элрик удивлял его тестами, различными сбивающими с толку приемами, проверяя его способность контролировать свои порывы. Например, бросал в него что-нибудь: иногда иллюзорные предметы, а иногда настоящие, чтобы проверить его реакцию. Постоянные тренировки позволили Галену вновь обрести уверенность. Элрик все еще хочет учить его. Элрик дает ему еще один шанс. Гален был полон решимости больше не разочаровывать своего наставника.
Дабы доказать, что он достоин второго шанса, Гален больше никогда не должен использовать заклинание уничтожения. После того, как Гален наложил это заклинание в тренировочном зале, у него и в мыслях не было снова применить его. Он думал, что рассудок не позволит ему сделать что-то настолько глупое. Однако рассудок в какую-то долю секунды не сработал. Он действовал инстинктивно.
Гален думал, что заклинание не имело отношения к нему лично, что оно просто выведено логическим путем. Однако слова Келла были правдой, и Гален не мог прятаться от нее, как бы сильно ему того ни хотелось. Его мысли двигались узкими выверенными тропинками. Его методичный язык заклинаний являлся отражением этого стиля мышления, отражением его самого. Заклинание, полученное с помощью этого языка, тоже отражало его личность. А применение подобного заклинания выявило, наконец, того, кем он был. Человеком, напавшим на друга. Тем, кто готов нанести удар ошеломляющей мощи. Тем, чьим основным инстинктом было убивать.
Неугомонная энергия биотека бурлила внутри него. Гален вернулся к столу, пытаясь игнорировать ее, заняться своей работой по переводу некоторых новых заклинаний. Но возбуждение внутри не позволяло ему сосредоточиться. Биотек рос.
Спустя несколько мгновений он заметил заглядывающую в его окно Фа. Гален почувствовал облегчение оттого, что его отвлекли. Все еще глядя на экран, он тихонько опустил руку под стол, нащупал прикрепленный им там небольшой мешочек и вытащил маленькую безделушку.
– Ты знаешь, что случается с теми, кто подглядывает за техномагом в окно?
– Их приглашают войти.
Гален повернулся и ободряюще кивнул. Она осталась снаружи, сжимая толстыми пальцами подоконник. Гален впервые видел Фа после того, как напал на Элизара. Похоже, она до сих пор боялась его, однако все-таки пришла.
Гален подошел к окну и скривился от солнечного света. При каждом движении он как-то странно ощущал свое тело: оно казалось чужим.
– Что у тебя там?
Он провел рукой у нее за ухом и вытащил безделушку.
– Ах!
– Какая миленькая, – сказал он, притворяясь, что видит это в первый раз. Вручил безделушку ей.
Фа в смятении уставилась на его лысую голову, такого выражения на ее лице он никогда раньше не видел.
– Тот человек, Элизар, который горел, – проговорил Гален, – с ним все будет в порядке. Я не хотел сделать ему больно. Я попросил у него прощения.
Фа опустила глаза, кивнула. Галена осенило, что ему следовало бы навестить Элизара. В последний раз, когда им представилась возможность поговорить, Гален был убежден, что будет изгнан. Раз этого не произошло, подумал Гален, он должен удостовериться, что пропасть между ними исчезла. Ему хотелось бы вернуть друга, и, если какая-либо угроза магам действительно существует, то, возможно, Элизар расскажет ему. Может быть, Гален сможет помочь.
Но сначала ему надо восстановить отношения с Фа. Угол книжного переплета выглядывал из большого кармана в передней части ее оранжевого свитера.
– Почитаем твою книгу? – спросил Гален.
Фа вытащила книгу, вручила ему. Это была ее любимая книга: «Мирм – самый пятнистый свуг». Он знал ее наизусть. Открыл потертый, ручной работы переплет и положил книгу на подоконнике между ними. Перевернул заглавную страницу, на которой красовалось нарисованное вручную изображение Мирм, нашел начало повествования.