Кавелос Джин. Закат Техномагов: Отбрасывая Тени

   Марш, выстукиваемый сердцем машины, сбился, и мысли о машине завладели ею. Она была такой прекрасной, такой элегантной. Идеальная грация, идеальное управление, форма и содержание, слитые в неразрывную цепь, замкнутая вселенная. Все системы машины контролировались ею, она была ее сердцем, она была ее мозгом, она была машиной. Она следила за тем, чтобы нейроны посылали сигналы в полной гармонии друг с другом. Она синхронизировала очищение и циркуляцию в работе машины. Пела вместе с комплексной, многоуровневой системой марш, в котором никогда не изменится ни одна нота. Кожа машины была ее кожей, плоть и кровь машины – ее плотью и кровью. Она и машина были одним целым: могучим носителем хаоса и уничтожения.
   Она развернулась лицом к истребителю, накапливая энергию в своей глотке. Крик – и истребитель разрезало пополам. В ее глотке накопилось столько энергии, что она обратила внимание на станцию прослушивания и разнесла ее на мелкие кусочки. И только после этого она почувствовала удовлетворение.
   Они с сестрами пронеслись вдоль и поперек над базой. Чистая работа – ничто не уцелело. Не уцелело ни единого строения, не осталось ни единого живого нарна. Они танцевали в ночных облаках, и Анна ощутила экстаз победы. Битва была полностью выиграна, но это было лишь начало…
   Теперь начнется война.
 
   На краю утеса, обращенном в сторону заходящего солнца, горело тело Изабель. Синее пламя магического огня яростно кружилось, ревело диким зверем, поглощая все.
   Гален уже не видел ее, хотя знал, что она там. Она лежала на простом ровном камне, в платье Карвин, рукава которого были ей коротки. Руки сложены вместе, пальцы сплетены. Ее голова была лысой. За время обратного пути на голове Изабель отросло несколько прядок волос, и Гален со всей осторожностью сбрил их, зная, что именно этого она хотела. Она жила, подчиняясь Кодексу, и она умерла во имя его.
   Вокруг стояли маги, похожие на призраков в тумане, пламя время от времени освещало их лица. В реве огня тонули все звуки, но Гален видел, что некоторые, подобно Карвин, дрожали, по их лицам текли слезы. Большинство магов выглядели напуганными.
   Элрик стоял рядом с Галеном, так же, как после смерти его родителей. Хотя они не касались друг друга, Гален чувствовал, что он в случае необходимости всегда может опереться на Элрика как на каменную стену. Если Элрик будет рядом, Гален сможет стоять прямо, сможет идти дальше.
   Не было обнаженных рабов, не было дождя из красных лепестков, сыпавшихся с неба. Да, таково было желание Бурелл, но для Бурелл не будет похорон. Ее тело захватил Элизар.
   Гален пытался забыться, наблюдая за гипнотизирующим танцем пламени, не думать ни о чем, быть ничем. Когда погибли его родители, рядом пылало два таких огня. Гален всегда считал, что должен был быть один огонь, что их надо было сжечь вместе, чтобы их тела, наконец-то, слились, обращаясь в прах.
   Пламя высоко взметнулось, забушевало с новой силой: огонь добрался до биотека Изабель. Огонь по спирали опускался вниз, создавая водоворот пламени вокруг того места, где должно было лежать тело Изабель.
   Он желал шагнуть в это пламя, забраться на камень и лечь рядом с ней. Огонь соединил бы их. Но он знал, что лежащее в огне тело – это уже не Изабель. Нет никакой возможности соединиться с ней. Ее больше не было.
   Гален заметил, что пламя почти погасло, а большинство магов – разошлись. Он наконец-то преуспел в своем желании забыться, хотя бы ненадолго. Тьму рассеивал лишь пробивавшийся сквозь туман свет от светящихся шаров. Рядом с ним был Элрик, который простоял так всю ночь.
   Элрик повернулся к Галену.
   – Теперь нам нужно встретиться с Кругом. Ты должен рассказать о том, что произошло. Тебе нужно приготовиться?
   Гален смутно припомнил, что Элрик задавал ему этот вопрос сегодня после полудня, когда они с Карвин готовили Изабель к похоронам. Однако, тогда единственным его желанием было оставаться с Изабель, не оставляя ее ни на секунду до того момента, когда ему придется положить ее тело на камень. Когда он, наконец, будет отделен от нее, тогда он пойдет с Элриком.
   Постепенно до Галена дошел смысл вопроса Элрика. Он окинул себя взглядом. На нем были те же самые одежды, которые он носил, будучи «мистером Уилкоксом». Они с Изабель смеялись над этим миллион лет назад. Вокруг шеи был повязан ее коричневый шарф, сейчас испачканный серой грязью. Коричневая водолазка так же была перепачкана серым – он измазался о камни. Он был немыт, голова и лицо – небриты. Ему не хотелось предстать перед Кругом в таком виде. Тем не менее, у него не было сил на то, чтобы привести себя в порядок.
   Когда Гален подумал, что они могут счесть такой вид неуважением, тлеющие угольки его гнева снова вспыхнули. Они послали его и Изабель на это задание – так теперь пусть полюбуются на результаты.
   – Пусть видят меня таким, какой я есть, – ответил Гален и направился к палаткам.
   Элрик пошел следом.
   Он прошел мимо нескольких магов: Олвина, Феда, Гауэна. Гален старался не смотреть им в лицо.
   В тени у входа в шатер скрючилась Фа. На ней был обычный оранжевый джемпер, кулаками она подпирала подбородок. Фа заметила его и нерешительно помахала.
   Гален молча прошел мимо.
   Внутри Гален остановился и стоял неподвижно перед входом в комнату Круга, ожидая их вызова. Его разум был таким же пустым и чистым, как окружавшие его белые стены шатра.
   Наконец его позвали, и он ступил в огромный каменный амфитеатр, остановился перед магами, которых он считал лучшими из всех: Херазад, Блейлоком, Келлом, Инг-Ради, Элриком. Однако теперь к его благоговению примешивалась тень сомнения. Элизар выдвинул много обвинений против Круга и Келла. Сердцем Гален чувствовал, что эти обвинения скорей всего лживые, но что-то внутри него упрямо цеплялось за них. Любой техномаг знает, что обман лучше всего действует, если ложь смешать с правдой. Разве Элизар смог бы сочинить всю свою историю, опираясь лишь на обман?
   Келл взглянул на него с высоты, темные глаза мага пристально изучали Галена. Гален вспомнил о мудрости Келла, сквозившей в вызове, брошенном ему магом во время инициации, о великодушии – Келл позволил ему стать магом даже после столь серьезного проступка. За то время, в течение которого Келл возглавлял орден, он превратил орден из сообщества магов, произносивших слова Кодекса, в сообщество тех, кто действительно верил в заповеди Кодекса и жил, следуя им. Гален не мог поверить, что Келл скрывал известную ему информацию о Тенях, когда отправлял его с Изабель на поиски их следов. Гален не мог поверить, что Келл ведет магов по неверному пути.
   Чтобы подняться на ноги, Келлу пришлось воспользоваться резным посохом, сделанным из слоновой кости. Он выглядел утомленным, но его осанка по-прежнему была гордой, как и подобало великому лидеру. Короткая белая накидка поверх мантии добавляла ему солидности.
   – Гален, мы все сожалеем, – сказал Келл, – о том, через что тебе пришлось пройти, выполняя наше задание. Мы не знали, насколько опасной была ситуация, иначе мы бы не отправили тебя.
   Келл помолчал, погладил бородку указательным пальцем. У Галена создалось странное впечатление: ему показалось, что Келл боится.
   Келл продолжил свою речь, и это впечатление исчезло.
   – Расскажи нам о том, что случилось после смерти Бурелл.
   Келл отточенным жестом вытянул два пальца по направлению к Галену, потом сел, сгорбившись, и приготовился внимательно слушать.
   Гален не хотел быть здесь, не хотел вспоминать, не хотел говорить об этом. Тем не менее, он, к своему удивлению, заметил, что подробно рассказывает о случившемся ровным, бесстрастным голосом. Но внутри него тихо бурлила неутомимая энергия, гнев и сожаление росли в нем, пока он рассказывал о событиях, приведших к смерти Изабель. Разве Келл не нес ответственности за действия своих учеников?
   Члены Круга никак не реагировали на рассказ Галена до тех пор, пока он не дошел до обвинений, брошенных в адрес Келла Элизаром.
   – Элизар сказал, что Келл уже больше года знает о возвращении Теней. Элизар сказал, что у Келла были причины для того, чтобы держать в тайне свои сведения.
   Лицо Келла оставалось бесстрастным. Однако остальные маги смотрели сейчас на Келла, а не на Галена.
   Гален заметил, что повысил голос.
   – Элизар сказал мне, что есть причина, по которой Круг послал на это задание не опытных магов, а меня с Изабель. Он сказал, что нас не должны были вмешивать в это дело.
   Элрик повернулся к нему, отрывисто кивнул, подбадривая.
   – Элизар сказал, что мы должны нарушить клятву, данную Кругу, и поклясться в верности ему. Только после этого он обещал продемонстрировать нам доказательства, добытые им в месте силы Келла.
   Блейлок фыркнул.
   – Когда мы отказались, Элизар сказал, что мы не останемся в живых после того, как Изабель открыла способ декодирования сигналов Теней. Нас атаковала троица с Зафрана 8: Тилар, дракх и Браун. Элизар пытался убедить их не делать этого – пока не делать – но они все равно напали.
   Плечи Келла распрямились, он как будто почувствовал облегчение, услышав о действиях Элизара. Гален знал, что это ненадолго.
   – Сначала Элизар и Разил не нападали. Но они усилили стены таверны, чтобы мы не могли сбежать. После того, как я убил дракха и вырубил Тилара, Элизар и Разил вступили в бой. Щит Изабель подвергся столь яростной бомбардировке, что она больше не могла защищать нас обоих. Она выбрала… меня.
   Гален вспомнил, как Элизар поднес сложенные руки ко рту, дернулся, исторгая долгий, смертоносный звук. В нем вспыхнул гнев. Слова полились из него потоком:
   – Дротик Элизара, – он швырнул эти слова в Келла, – именно он убил Изабель.
   Глаза Келла резко округлились, сейчас они пылали ярким огнем. Он вскочил на ноги, наставил посох на Галена.
   – Отвратительная ложь! Элизар невиновен! Он не мог…
   В ответ на угрозу волны энергии забушевали внутри Галена. Но Гален сдерживался, жадно ожидая нападения. Келл сник. Его жесты, слова, выражение лица всегда были превосходно выверены. Сейчас это все исчезло.
   Келл развел руки, апеллируя к Кругу.
   – Это невозможно. Элизар бы… – он хлестнул Галена яростным взглядом, как будто пытаясь выжечь ложь. Гален выдержал его взгляд, желая, чтобы правда вонзилась прямо в душу Келла.
   Очень медленно Келл опустил руки, они бессильно повисли. Пламя в его глазах потухло. А потом его резкое, темное лицо задрожало, как будто не могло больше удерживать прежнюю маску. Гален вспомнил образ, созданный давным-давно Элизаром – видение, в котором валуны, очерчивающие границы места силы Элрика, крошились и падали. Лицо Келла раскрошилось и опало.
   Келл покачал головой.
   – Ты, должно быть, ошибся. Этого не может быть. Элизар никогда бы не смог, не смог… – посох выпал из его рук, откатился прочь.
   Он с громким, мучительным стоном рухнул на колени.
   – Нет! Нет. Как я мог быть таким глупцом?
   Келл поднял глаза на Круг, открыв в отчаянии рот. Платформа в форме огромного каменного кресла осела на землю, растворилась.
   Гален стоял неподвижно, пока остальные опускались на землю вокруг Келла. Внутри кипело бешенство, угрожая сокрушить его. Он должен повернуться к гневу спиной, не должен поддаваться ему, гнев нес слишком много боли. Он не утратит контроль. Он не должен говорить, не должен шевелиться. Он должен сохранять спокойствие. Он не должен ничего чувствовать. Он должен стать ничем.
   Келл скорчился на земле, вцепившись руками в колени. Хотя все члены Круга собрались вокруг него, он выглядел сломленным и одиноким.
   – Ты пытался защитить нас от Теней, – сказал Элрик. – Скажи нам, что пошло не так?
   Келл поднял глаза на Галена, протянул руку.
   – Прости меня, мальчик. Я ошибся. Я ошибся. Я старый глупец.
   Гален не двинулся с места.
   – Расскажи нам всем, – потребовал Блейлок.
   Инг-Ради подала Келлу его посох, Келл оперся на него и поднялся на ноги. Вес его тела, казалось, сейчас был для него непосильным бременем. Он по очереди посмотрел на них всех. Взгляд Келла был полон боли, но оставался по-прежнему выразительным. Он заговорил. Ни один жест не сопровождал его слова. Одной рукой Келл держал посох, другая висела вдоль тела. Хотя его голос сохранил свою звучность, в нем не было больше уверенности и убежденности.
   – Все началось именно так, как рассказал Элизар. Примерно два года тому назад я обнаружил первые признаки возвращения Теней, начал расследование и выяснил намного больше. Я знал, что это значит для нас, и что оно будет означать для всех. Все мы читали древние тексты. Я понял, что в сражении с Тенями у нас нет шансов на победу, если мы не раскроем их секреты, не найдем источники их могущества, не выявим их слабые места.
   Элизар говорил, что ему известно такое, от чего в голове Галена перевернутся вверх дном все представления об устройстве Вселенной. Он не лгал. Их задание было бессмысленным. Изабель и Бурелл погибли, пытаясь узнать то, что уже было известно.
   Гален хотел громко проклясть Келла, сжечь его огнем, горевшим в глазах, сломать его. Но Келл уже был сломлен. Предательство Элизара сокрушило его. И Гален должен сохранять спокойствие, или боль обрушится на него.
   Келл продолжал:
   – Раскрыть их секреты можно было лишь одним способом. Один из нас должен был притвориться союзником Теней. Время поджимало, и действовать надо было без промедления, пока Тени были уверены в том, что об их возвращении никому не известно. Но такой фокус нельзя было проделать, если планировать и совещаться. Я опасался того, что если нашего агента раскроют, то Тени выяснят, кто его послал, и обернутся против нас. Как всегда, лучше было послать того, кто понятия не имел бы о том, что его используют. Если его раскроют, то он скажет, что действовал в одиночку, по собственному желанию. И нас нельзя будет привлечь к ответу.
   Глаза Блейлока сузились:
   – И ты манипулировал Элизаром, своим собственным учеником, так, будто он был чужаком?
   Келл только кивнул.
   – Я завлек Элизара историей о том, как Карвин проникла в место силы Олвина. Я знал, что он не сможет не принять вызова, – глаза Келла прищурились от гордости. – Я позволил ему заполучить доступ к определенным файлам, чтобы он сам узнал о возвращении Теней и… – Келл быстро взглянул на Галена, – …о том, что оно будет означать для техномагов. Он разозлился на меня за то, что я скрывал все это от него, но прямо ничего не сказал. Однако я никогда не сомневался в том, что он действует ради блага всех техномагов, что он придет к тем же самым выводам, что и я, и сделает то, что необходимо: будет собирать информацию для нас. Он всегда мечтал сразиться за правое дело, мечтал о возрождении нашей славы.
   Я оставил ему ниточки, намеки, опираясь на которые, он мог бы связаться с прислужниками Теней. Он так и сделал. Он начал выуживать у них информацию, которую я тайно узнавал, залезая в его файлы. Они немного ему рассказывали, но все время обещали дать больше после того, как Элизар станет магом.
   И здесь Элизар сказал правду, хотя лишь с той стороны, с какой она была ему известна. Гален изучал различные методы манипуляции – прием Келла был одним из классических. Но по отношению к собственному ученику это было нарушением доверия. Гален представить себе не мог, чтобы Элрик так поступил с ним.
   – Я знал, что его союз с Тенями был притворным, по крайней мере, сначала. Мы все слышали, что Гален и… Изабель… рассказали о том, как Элизар предупреждал их об угрозе, что он так страстно желал узнать их заклинания для того, чтобы получить силу противостоять этой угрозе.
   – Или могущества для себя и для Теней, – вставил Блейлок.
   Келл стиснул посох.
   – Когда Блейлок стал расспрашивать Элизара об этой угрозе, я постарался сменить тему разговора. Стоило правде выплыть наружу, Элизар был бы скомпрометирован и оказался бы бесполезным в качестве нашего орудия. Когда Бурелл представила нам собранные ею доказательства, я предложил послать двух неопытных магов в надежде, что им не удастся ничего обнаружить. Как только Круг получил бы ясные доказательства возвращения Теней, маги были бы вынуждены действовать, но в то время мы не были готовы действовать. У нас не было достаточной информации о Тенях. И до сих пор нет. Но, тем не менее, теперь нам придется действовать.
   Значит, и здесь Элизар сказал правду. Келл послал их, надеясь на неудачу. Келл думал, что сможет манипулировать всеми, сможет получать информацию от одного, и придерживать ее от остальных. Он думал, что сможет контролировать все, контролировать Теней, контролировать хаос. Он думал, что сможет создавать вселенную по своему усмотрению. И его высокомерие стоило Бурелл и Изабель жизни.
   – Так же было важно, чтобы неопытные маги провалили задание, – продолжал Келл. – Потому что, если бы другие маги вошли в непосредственный контакт с Тенями, то Тени тоже были бы вынуждены действовать. Тогда Элизару пришлось бы выбирать ту или другую сторону, и он больше не смог бы оставаться нашим информатором.
   – Он выбрал, – сказала Инг-Ради. – Но не ту сторону, которую ты ожидал.
   Келл поднял глаза к потолку, на его лице было написано отчаяние.
   – Даже сейчас я не могу в это поверить.
   Гален не мог сказать, задумывал ли Элизар это с самого начала, или его намерения в какой-то момент изменились. Его вера в товарища, его уверенность в том, что Элизар ему друг, рухнула.
   Но какое это имело значение? Если Элизар и планировал предать Теней и предоставить собранные им знания магам, то в какой-то момент – быть может, когда он читал файлы Келла, или когда сидел за столом в таверне, притворяясь их другом, – он решил воспользоваться знаниями в своих интересах. В правде, рассказанной им, пряталась лишь одна ложь. Элизар лгал, говоря, что все, сделанное им, делалось ради блага всех магов.
   Гален, по крайней мере, верил, что именно благо было целью Келла, хотя его методы были ошибочными. Гален и Изабель оказались между ними: между ложью одного и ложью другого. А тем временем Тени оставались на заднем плане, в безопасности. Они были истинными врагами: они и их слуга – Элизар. Гален сосредоточился на нем. Удобный объект для того, чтобы направить на него свой гнев, не опасаясь разбудить боль. Теперь маги посвятят себя тому, чтобы сражаться с Тенями, остановить развязанную ими войну. И они отыщут Элизара и вычистят его.
   – А как насчет кризалиса Тилара? – спросил Блейлок.
   – Мне ничего не известно об этом, – ответил Келл.
   Голос Блейлока стал резким и уверенным.
   – Твоя хитрость с Элизаром – нарушение солидарности и, более того, это разрушило связь между учителем и учеником. И ты обманул нас, остальных членов Круга, тем самым не просто нарушив Кодекс, но подорвал авторитет Круга.
   – Я был уверен, что действую во благо всех нас, – ответил Келл. – И я был уверен, что лучше всего действовать тайно. Элизар – не единственный маг, союз с которым Тени стараются сохранить в тайне.
   «Келл прав», подумал Гален. Элрик говорил, что Морден со многими разговаривал на ассамблее. Если кто-либо из них тоже стал союзником Теней, то их надо разоблачить и уничтожить.
   – Возможно, это избыток самоуверенности, – продолжал Келл. – Я верил, что мы с Элизаром спасем магов.
   – Действительно, это самоуверенность, – заметил Блейлок, – сомневаться в том, можно ли доверять членам Круга, и довериться собственному ученику, который сдружился с Тенями.
   Элрик шагнул вперед. Гален заметил, что он при этом странно замялся. Голос Элрика, тем не менее, был сильным и грозным:
   – Ты играл, как шахматными фигурками, жизнями тех, кто доверился нам. Чтобы сохранить свой секрет, ты отправил на опасное задание двух юнцов, только что вылезших из кризалиса. Ты послал их в лапы Теней, когда в этом не было ни малейшей необходимости. И, когда мы стояли здесь и голосовали по поводу того, посылать их или нет, ты утаивал информацию, потому что твой план был для тебя важнее, – губы Элрика растянулись в мрачной ухмылке. – Тогда ты должен был рассказать нам все. Ты должен был остановить это.
   Келл склонил голову, сгорбился.
   – Мудрые слова. Тем не менее, я никогда… никогда представить себе не мог…
   Келл выпрямился, взглянул по очереди в глаза каждому из них. Когда его темные глаза встретились с глазами Галена, Гален понял, что все они что-то потеряли. Ушло что-то фундаментальное для магов, то, что никогда не восстановится.
   – Сейчас наступает самое отчаянное время за всю историю магов, а я еще больше усугубил положение. Два мага погибли, а двое других присоединились к Теням. Я стал причиной одной трагедии, а сколько их еще впереди, я не знаю. Я больше не член Круга. Я не достоин того, чтобы быть им.
   Сказав это, Келл широким шагом вышел из амфитеатра.
   Элрик хотел последовать за ним, но Блейлок схватил его за руку.
   – Он прав. Пусть уходит.
   Элрик повернулся к Блейлоку, его глаза сузились, между бровями появились три морщины.
   – Отпусти меня.
   Блейлок отпустил его руку и склонил голову.
   – Прошу прощения.
   Элрик поглядел вслед Келлу, но не пошел за ним.
   Невзирая на все, что натворил Келл, Гален не мог поверить, что тот оставил Круг. Он вел магов почти пятьдесят лет: в течение всей жизни Галена и почти всей жизни Элрика. Оставшись без него, и без Элизара и Разил, они потеряли линию Вирден.
   – Мы должны, – Херазад была потрясена, – мы должны решить, что будем делать дальше.
   – Есть всего одно решение, – сказал Блейлок. – Нам нужно бежать.
   Элрик отвернулся от каменной арки, обозначавшей выход.
   – Мы еще не выслушали все, что собирался сказать нам Гален. Среди нас он наиболее осведомлен. Наверное, стоит выслушать его, прежде чем решать судьбу нашего ордена?
   Собрание возобновило свою работу, но теперь в полукруге кресел зияла дыра, пустота в его центре. Глядя в эту пустоту, Гален мысленно вернулся в тот день, на то место, к тому дротику, к хрупкому телу, судорожно сжавшемуся рядом с ним. Гален старался говорить так же спокойно, как в начале рассказа. Чтобы успокоиться, Гален представил себе, как он вонзает дротик в глотку Элизара.
   Но даже это не смогло защитить его от боли. Он отстранился от своих слов, от своего тела. Он должен сбежать куда-нибудь, в то место глубоко внутри, где он скрывался от самого себя.
   Он рассказал Кругу о том, как вырвался из таверны, о взрыве корабля, о предложении Мордена, о смерти Изабель. Когда он описывал ее смерть, ему показалось, что палатки должны рухнуть, край утеса обвалиться. Но все осталось прежним, за исключением того, что ее больше не было. И предполагалось, что ему придется жить дальше.
   Галена отпустили, и он вышел из лагеря в ночь, отстранено наблюдая за тем, как корабль мага поднимался в небо. Задействовав сенсоры, Гален просканировал три частоты в верхней части ультрафиолетового диапазона. Корабль был отмечен руной Келла. Он стрелой поднимался вверх. Келл покидал их.
   Гален заметил, что остановился в нескольких шагах от лагеря. Все изменилось. Да, палатки не рухнули, утес не обрушился. Но маги никогда не будут такими, как прежде. Они потеряли Изабель и Бурелл. Круг потерял своего лидера. Тени вернулись, и Морден бродил среди магов, вербуя союзников. Гален чувствовал, что, сделай он еще шаг, все рухнет.
   Карвин подошла к нему, тревожно округлив глаза. Без хвоста, мотавшегося туда-сюда на ее затылке, она выглядела странно. Казалось, часть ее исчезла. Когда они встретились на Бренсиле, Гален этого не заметил.
   – Круг закончил разговаривать с тобой? – спросила она.
   – Да.
   Карвин была на несколько дюймов ниже Изабель. Вот почему запястья Изабель так торчали из рукавов ее платья. Карвин сцепила руки. Пальцы Изабель были длиннее и сильнее.
   – Цирцея уверена, что ассамблея не закроется, как положено по расписанию, к утру. Ты слышал что-нибудь об этом?
   – Нет.
   Гален сообразил, что по земному календарю сегодняшняя ночь была новогодней. Последней ночью ассамблеи.
   Она странно взглянула на него, округлив глаза, поджав губы, будто не знала, следует ли ей говорить. Галену пришел в голову вопрос.
   – Ты знаешь, почему тебя отправили за нами на Бренсил? – спросил он.
   – Олвин послал меня на поиски какой-то ерунды, чтобы я привыкла к своему кораблю. Так случилось, что я оказалась на полдня пути ближе к Бренсилу, чем любой из нас в тот день, когда мы получили твое сообщение.
   Карвин замялась.
   – Я рада, что смогла найти тебя.
   Любопытство Галена было удовлетворено. Он больше ничего не сказал. Карвин продолжала стоять перед ним, снова поджав губы. Гален не знал, что еще сказать.
   Наконец, Карвин заговорила:
   – Ты знаешь наш обычай.
   Она говорила медленно, будто осторожно подводя Галена к тому, что собиралась сказать.
   – Когда умирает взрослый техноммаг, выполняется то, что было завещано им. Если он ничего не говорил, то часто используют место силы, или передают ученику, если ушел тот, у кого были ученики….
   Карвин потерла руки. Она опустила руку в карман, вытащила маленький сосуд.
   Он лежал на ее ладони – окончательно сокрушающая все реальность.
   Они с Элриком развеяли прах его родителей над их соединенными местами силы. Гален подбрасывал их пепел в воздух, надеясь, что вместе с пеплом он сможет избавиться от воспоминаний о них, предаст их забвению. Но воспоминания до сих пор тревожили его.
   А сейчас, что ему делать с Изабель? Он будет лелеять воспоминания о ней до тех пор, пока будет в состоянии помнить. Но в этом сосуде с прахом не было воспоминаний о ней.