Страница:
– Ты хочешь сказать, он не в нашем бизнесе? – ужаснулась мать, услышав о нем от дочери. Под бизнесом подразумевалось одно – киноиндустрия. Все остальное не заслуживало внимания.
– Я тоже не в бизнесе, – сказал Лия, – и я люблю его.
Мать театрально всплеснула ухоженными руками:
– Это меня не волнует. Ты все равно вернешься, вот увидишь.
Лия не вернулась. Они поженились, и пару лет спустя на свет появился Этан. Они жили на окраине Кармеля, Этан ходил в местную школу, бизнес Сола расширялся.
Они понемножку богатели, но по-прежнему жили спокойно, дружно и весело.
Этан поступил в Колледж аэронавтики. Он интересовался космическими программами и много раз бывал в Хьюстоне, в НАСА.
– Посмотри, мама, – показывал он на звездное небо, когда они стояли на террасе дома, – посмотри на звезды. Мы собираемся и туда. Человечество очень мало знает о Вселенной, а она велика.
Лия, у которой голова кружилась даже на эскалаторе, вздрагивала при мысли, что ее любимый сын отправится в космос. Но нужно позволить человеку жить своей жизнью.
Ранним утром раздался телефонный звонок. Звонил Карл, друг Этана. Он звонил из госпиталя. Какие-то парни угнали машину и выскочили на дорогу прямо перед мотоциклом Этана. Он врезался в стену.
Когда они приехали в госпиталь, Этан был еще жив. Но его мозг уже погиб. Он никогда не очнется, никогда не будет прежним Этаном. Вопрос заключался в том, позволят ли родители изъять его органы для трансплантации. Перед Лией и Солом стоял ужасающий выбор. Твой сын практически мертв, но он может помочь другим людям. Роговица, печень, легкие, кожа – все можно пересадить, перечень был бесконечен. Позднее Лия узнала, что среди врачей мотоциклисты считаются потенциальными донорами, поскольку слишком многие становятся ими в результате аварий.
Обезумевшие от горя, она и Сол пытались представить себе, как бы поступил Этан. Такие вопросы редко обсуждают в семьях.
Карл навел их на правильное решение. Он отказался отправляться домой, так как миссис и мистер Мейер нуждались в поддержке. И он же упомянул о благотворительном взносе, который недавно сделал Этан.
– Он перечислил десять тысяч для детей, больных раком. Я думаю, он отдал бы все, что у него есть. Знаете, его душа будет продолжать жить в ком-то еще.
Лия и Сол разрешили использовать органы сына.
Карл обнял Лию, как обнял бы ее Этан, и сказал:
– Жизнь продолжается.
Двенадцать человек получили возможность жить благодаря смерти Этана Мейера.
Но Лия не знала, как жить дальше. Не понимала, кто она, что ей делать, чем заниматься…
Она и Сол переживали потерю по-разному. Через год, прожив вместе двадцать шесть лет, они расстались. Они не смогли вынести боли друг друга. Всякий раз, когда Лия садилась за стол, она вспоминала Этана и начинала плакать.
Она уже не думала, что ей удастся вернуться к жизни. Перепробовала все виды лечения, оздоровительные диеты, уединение, рекомендуемое телевизионными проповедниками. Наконец подруга отвезла ее в спа в Аризоне: отдаленное, не тронутое цивилизацией место, поражающее красотами дикой природы.
Здесь, в знойной жаре, в месте, где ничто не напоминало ей о прежней жизни, она обрела долгожданный покой.
Разные люди приезжали в Клауд-Хилл (так назывался этот каменистый клочок земли), чтобы восстановить силы после болезни и душевных потрясений. У хозяйки центра, не имеющей возраста индианки по имени Секвойя, было множество самых разных клиентов: от очень богатых, прилетающих на частных самолетах, до тех, кто никогда не смог бы воспользоваться услугами спа, если бы Секвойя не поставила дело так, что богатые клиенты спонсировали малоимущих. Первую неделю пребывания Лия провела с двумя девочками-подростками из Лос-Анджелеса, лечившимися от наркотической зависимости, и ходила на прогулки с актером-комиком из Нью-Йорка, который после смерти матери страдал неуемным аппетитом.
– Клауд-Хилл не волшебное место, где все проблемы решаются сами собой, – сказала Секвойя Лии, – но оно помогает. Вы умеете ладить с людьми. Вы мягкая, добрая, вы знаете, что такое боль. Нельзя вытащить людей из пропасти, если вы сами не побывали там. Вы не хотели бы поработать здесь?
И Лия осталась в Клауд-Хилле на два года. Она открыла, что, помогая другим людям, помогает себе самой, и поняла, что у нее есть определенный дар в этой области.
Ее боль никогда бы не прошла, будь она склонна к той или иной зависимости, как, например, Дейзи, да и многие другие, кого она встретила в Клауд-Хилле за эти два года. Она потянулась бы к таблеткам, спиртному или еде. Лия старалась не думать о боли, но каждое утро боль просыпалась вместе с ней. Нужно было найти иной способ…
Однажды она решила, что должна открыть свой спа-центр.
Ей понадобилось много времени, чтобы найти подходящее место, дышавшее здоровьем и покоем. Старый Делейни-Хаус на Маунт-Карридж прекрасно подходил для этой цели. Название же пришло сразу – Клауд-Хилл.
– Клауд-Хилл в Аризоне и Клауд-Хилл в Ирландии, – сказала она Секвойе. – Могу я использовать это название?
– Конечно. Эти два места будут, как две путеводные звезды, указывать нужный путь, – одобрила Секвойя.
Лия вспомнила любовь Этана к звездам и подумала, что Секвойя все правильно поняла.
В дверь постучали.
– Лия, – послышался голос Клео. – Вы идете в купель?
– Да. И спрошу Дейзи, не хочет ли она пойти с нами.
– Хорошо, – кивнула Клео. Она познакомилась с Дейзи накануне за обедом. – Две клиентки еще не закончили процедуры: Мел Редмонд и Кэролайн Кейси. Они тоже собираются в купель. Я только что встретила Мел в раздевалке.
– Увидимся там, в пять, – предложила Лия.
Зал, где размещалась купель с водой из термального источника, был обращен на юго-запад, и вечернее солнце, опускаясь к горизонту, сияло сквозь огромные стеклянные двери. Они были открыты, и дремотный вечерний воздух смешивался с влажными испарениями купели.
Мел опустилась в воду в прекрасном настроении. Однако о Кэролайн она бы этого не сказала. Обе они провели чудесный день, приняв множество процедур, но настроение подруги не улучшилось.
Когда они сидели за ленчем, Мел с трудом выдерживала мрачность Кэролайн и едва не сорвалась. Но, заметив, как Кэрол нервно вертит на пальце обручальное кольцо, осудила себя за нетерпение.
Сейчас Кэролайн сидела напротив нее с закрытыми глазами, опершись спиной о бортик купели.
С ними была еще одна женщина. Она была моложе Мелани. Чувственная, сексуальная. Светлые волосы с золотистым отливом заколоты на макушке, а кожа такой потрясающей белизны, какая бывает только у рыжеволосых.
Широко улыбнувшись, Мел и Кэролайн, она откинулась назад и закрыла глаза.
Как хорошо, что можно не поддерживать беседу!
– Кто-нибудь будет сок?
Появилась высокая девушка, которая утром сидела в ресепшен. Мел вспомнила, что ее зовут Клео. Она держала поднос с кувшинами сока и стаканами.
– Есть апельсиновый и манго, – улыбнулась Клео, – а для тех, у кого в жизни не хватает ярких впечатлений, – сок фрукта страсти.
Все три женщины рассмеялись.
– Это единственная страсть, что мне осталась, – продолжала Клео, поставив поднос.
– Ни на минуту не поверю, – состроила гримасу Мел. – Держу пари, я здесь самая старшая. А у вас, молодых, я уверена, страсти хоть отбавляй, – сказала она, поглядывая на свою светловолосую соседку.
– Вы ошибаетесь, – вздохнула Дейзи. – Пожалуйста, налейте мне этого сока.
Выполнив просьбу, Клео присоединилась к ним в купели.
Они лежали в блаженном молчании.
– Я понятия не имела, что эта вода так расслабляет, – начала Кэролайн. – Очень успокаивает, правда?
– Я понимаю, что вы хотите сказать, – поддержала разговор Дейзи. – Когда я была здесь в первый раз, то Лия сказала, что это купель правды. Или честности?
– Мне кажется, она сказала «правды», – уточнила Клео.
– Значит ли это, что вода заставляет говорить правду? – рассмеялась Кэрол. – Должно быть, тогда эта купель слышала немало секретов. Но не думаю, что мои откровения кого-то заинтересуют.
– Нужно рассказать о своем заветном желании, – объяснила Дейзи. – Только честно. – Она вспомнила свою невинную ложь. Когда она была здесь с Мэри и Паулой, то сказала, что хотела бы съедать столько шоколада, сколько душе угодно, но не поправляться.
– Помните такую детскую игру «Правда или расплата»? – спросила Клео.
– Я ее ненавидела, – передернула плечами Мел. – Тебя пытаются заставить открыть свой секрет, и ты ничего не можешь с этим поделать.
– Я никогда в нее не играла, – призналась Дейзи. – Толстых девочек не принимают в такие игры.
– Не может быть, Дейзи, – удивилась Клео.
Дейзи покачала головой.
– А мы с Мел когда-то играли в нечто похожее, – сказала Кэролайн. – Тогда мы работали вместе, – пояснила она. – И весело проводили время. Теперь мы остепенились и стали скучными. У меня трое детей, и я, что называется, работаю мамой. – Она вызывающе посмотрела на Дейзи и Клео, словно призывая их высказаться, не скрывая своего негативного отношения к женщинам, которые вроде нее сидят дома с детьми.
– Я тоже недавно оставила работу, – поторопилась сообщить Мел, обратив внимание на то, что Кэролайн не упомянула о своем муже. – Я замужем. У меня две дочери, Сара и Кэрри.
Она не стала говорить, что работала в «Лоример». Это осталось в прошлом. Ведь важно не то, какой она была, важно, какая она сейчас.
– Это, должно быть, замечательно – не работать и растить своих детей, – мечтательно проговорила Дейзи. – Я люблю детей, но… – Она запнулась, собираясь сказать что-то вроде «не получилось». Но к чему лгать? – Я недавно рассталась со своим другом. Как раз когда собиралась пройти курс лечения от бесплодия, так что вопрос о ребенке пока откладывается, – объяснила она дрогнувшим голосом.
– Сочувствую вам, – вздохнула Мел.
– А что у вас произошло? – Кажется, Кэролайн впервые забыла о своих проблемах.
– Он сказал, что нам надо расстаться.
– Да, мне приходилось о таком слышать, – покачала головой Клео.
– Все мужики одинаковые, – заключила Кэролайн.
Дейзи опустилась пониже, так что ее плечи ушли под воду.
– Тогда я думала, что его испугала перспектива лечения, но, оказывается, у него была другая женщина. Они вместе работают. И она беременна.
Кэролайн едва не задохнулась.
– Ну и ну!
– Это ужасно! – не сдержалась Мел.
– Какой кошмар! – воскликнула Клео. – Я понятия не имела, Дейзи. Вчера за обедом Лия сказала, что вы приехали, чтобы восстановить силы, но я не догадывалась, что дело обстоит так скверно. Какое предательство!
Она-то думала, что хуже ее собственных переживаний и быть ничего не может. Но ведь у них просто-напросто семейная ссора. И все еще можно поправить, тем более что многое зависит от нее. А что, если бы ее родные хладнокровно вычеркнули ее из своей жизни, как это сделал друг Дейзи?
– И как вы намерены поступить? Он останется с той женщиной?
– Он ее любит, – вздохнула Дейзи.
– Тогда вам не стоит стараться вернуть его, – посоветовала Клео.
Еще несколько дней назад Дейзи точно знала, чего она хочет.
– До приезда сюда я хотела, чтобы он вернулся, – призналась она. – На любых условиях. – Как хорошо, что она может говорить об этом вслух, не скрывая от себя всю безнадежность своей привязанности к Алексу!
– Нет-нет. Это неправильно, – твердо заявила Клео. Ничто не заставило бы ее быть «вторым сортом». Любовь должна быть стопроцентной, иначе не нужно ничего. – Ведь эта женщина и ребенок всегда будут в его жизни.
– Я все-таки надеялась, что она куда-то исчезнет, – призналась Дейзи. – Хотя, конечно, с ребенком он бы общался. Но если бы у нас с ним был ребенок, то он остался бы со мной.
– Но неужели, глядя на него ночью, вы не задавались бы вопросом, кому он улыбается во сне? – спросила Клео. – Я бы не могла об этом не думать.
Мел хотела задать тот же вопрос, но нашла его слишком личным, тем более что напротив нее сидела Кэролайн, едва сдерживая слезы.
– Он был бы со мной, – повторила Дейзи. – Я привыкла так думать, – добавила она. – Но теперь я знаю, что этого не случится. То, что у нас нет детей, моя вина, Алекс только что доказал это. Да и вряд ли можно вернуться к прежней жизни. Хотя если бы Алекс захотел попытаться что-то наладить, я, конечно, согласилась бы, но он не захотел. – Какая-то мысль снова мелькнула у нее в голове, напоминая о чем-то. О чем?
– И вы думаете, что смогли бы начать все сначала, если бы он захотел? – с дрожью в голосе спросила Кэролайн.
– Возможно. Кто знает? – пожала плечами Дейзи.
– Прямо как… – Кэролайн потянулась за полотенцем и вытерла глаза. – У моего мужа есть любовница, и я не знаю, что делать.
Мел такого не ожидала.
– Вы уверены? – Клео подалась вперед. – На вашем месте я бы потребовала у него отчета, и если бы это оказалось правдой, он вылетел бы на улицу как пробка и его чемоданы полетели бы вслед за ним! А прежде чем вышвырнуть его, я отобрала бы у него бумажник, пусть помыкается без денег, попрошайничая у друзей. Тогда он бы понял, что значит унижать других!
Мел рассмеялась. Она просто не могла удержаться. Уж очень яростно Клео отстаивала свои убеждения.
– Простите, Клео, – сказала Мел. – Ваш план блестящий, но все не так просто. А что, если у вас есть дети? И вы любите своего мужа?
– Все зависит от того, любит ли он вас, – задумчиво сказала Дейзи. – Если он хочет начать все сначала и вы тоже, стоит попытаться. Ваши отношения будут другими, и потребуется много времени, чтобы снова поверить ему, но это возможно. – Она говорила и думала об Алексе. Что будет, если он вернется к ней? Конечно, их отношения изменятся. Если она опять будет пассивной, то сразу же все пойдет по-старому. Алекс станет командовать, а она изо всех сил будет стремиться угодить ему, потому что отчаянно хочет быть любимой.
– Не знаю, любит ли меня Грэм и хочет ли сохранить наш брак, – вздохнула Кэролайн.
– Так спросите его! – Для Клео это было очевидно. – Не стоит терять время понапрасну.
– Вы абсолютно правы, – сказала Кэролайн. – Я спрошу. Завтра же, как только вернусь домой. – Она посмотрела на Мел, надеясь на ее поддержку.
Мел кивнула.
– Конечно, ты должна все выяснить, Кэрол, – сказала она. – От того, что ты будешь молчать, ничего не изменится.
– Но если вы не готовы это сделать, то не надо. Мало ли что я сказала… – заметила Клео. – Я максималистка, мой девиз «Все или ничего», и я часто ошибаюсь. Не так давно я в пух, и прах разругалась со своими родными, и к тому же сбежала от мужчины, который мне по-настоящему нравился. Он единственный заставил трепетать мое сердце. Но как же! Ведь Клео такая бескомпромиссная, просто супергероиня! Одним махом я разорвала все отношения.
– И что? Ничего нельзя поправить?
– Не знаю, – вздохнула Клео. – Понимаете, я встретила удивительного человека, – проговорила она и сама не заметила, как рассказала всю историю. – Я думала, Тайлер меня обманывает, а моя подруга Триш сказала: «Да с чего ему врать?» А она просто ас в таких вещах, и если она сказала, что он честный человек, то мне стоило к ней прислушаться. Но, узнав о планах его корпорации относительно «Уиллоу», я сбежала от него.
– И вы с тех пор не говорили с ним? – поинтересовалась Дейзи.
Клео покачала головой:
– У меня не было необходимости давать ему номер моего телефона, потому что мы виделись каждый день. Я знала телефон номера, где он остановился, а он всегда мог найти меня в ресепшен. И теперь я все погубила. Сама. Но ничего не поделаешь. – Она вздохнула. – Все в прошлом. А я назад не оглядываюсь.
– А как насчет родных? – спросила Дейзи.
– Я собираюсь позвонить родителям. Но сначала хочу поговорить с братьями, чтобы выяснить обстановку.
– Выяснить обстановку – это именно то, что необходимо сделать и мне, – сказала Кэролайн. Она посмотрела на Мел: – Правда?
– Тебе решать, Кэрол, – ответила Мелани. – Ты знаешь, я не могу в таких делах давать советы. Вспомни, как долго я колебалась, прежде чем приняла самое серьезное решение в своей жизни.
– Ты поступила правильно, – сказала Кэролайн. – И сама это знаешь.
– А что это было? – заинтересовалась Клео.
– Я разрывалась между домом и работой. И меня это стало тяготить, – начала Мел. – Я работала в компании «Лоример», в отделе рекламы и маркетинга, и мне это нравилось. Но когда появились Сара и Кэрри, стало намного труднее. Я хотела быть образцовой матерью и вместе с тем добиться продвижения на работе. И буквально загнала себя, пытаясь совместить то и другое. В результате мне пришлось делать выбор. Но вам это, наверное, скучно.
– Нет-нет, продолжайте, – попросила Дейзи.
– Да, пожалуйста, – поддержала Клео.
– В большинстве компаний недолюбливают работающих матерей, – снова заговорила Мел. – Руководство не понимает, что неполный рабочий день или скользящий график – выход из положения. Но все замечают, что работающая мать уходит с работы минута в минуту, и если болеют дети, то она берет отгулы. Поэтому считается, что такая женщина не способна выкладываться на работе на все сто. – Мел раскраснелась, сев на своего конька. – А хуже всего эти бизнес-леди, которые считают, что, только уподобившись мужчинам можно чего-то достичь в мире бизнеса, и с презрением смотрят на женщин, которые думают иначе. Моя начальница была именно такой, хотя у нее были дети…
– Никогда не сталкивалась ни с чем подобным, – покачала головой Клео. – Я думала, что существуют законы, защищающие работающих матерей. – Она даже выпрямилась, возмущенная такой несправедливостью. – Женщины ни в чем не хуже мужчин, – запальчиво продолжала она. – Неужели мы не достаточно это доказали? Мы добились своих прав. И никому больше не надо приковывать себя цепями к ограде, как это делали суфражистки.
Мел вздохнула:
– Поколению наших матерей пришлось доказывать, что они не хуже мужчин. Нам приходится доказывать, что мы другие, потому что рожаем детей.
– Я никогда над этим не задумывалась, – призналась Дейзи. Ребенок всегда был ее мечтой, сладкой и безоблачной, где не было никаких проблем. Боже, да она брала бы его с собой на работу! – Я работаю в магазине «Тиара Джорджии», – пояснила Дейзи. – Думаю, у меня было бы меньше трудностей, потому что я сама себе хозяйка.
– А если бы вы просто работали в магазине? Что тогда? Понял бы вас ваш начальник? – спросила Мел. – А если бы, не дай Бог, ребенок заболел, и его пришлось бы положить в больницу? Что тогда?
– Не знаю.
– Мел, оставив работу, вы стали счастливее? – спросила Клео. Она не представляла своей жизни без работы и привыкла думать, что ее дети будут расти в «Уиллоу», как она сама. Но теперь все изменилось.
Мел задумалась.
– Мне не хватало времени на детей. Пытаешься, весь день втиснуть в один час и чувствуешь себя виноватой, когда дети отправляются спать, недоумевая, почему мама такая взвинченная, – после паузы заговорила она. – Когда я работала в «Лоример», то приходила домой поздно, старалась поиграть с детьми, потом, совершенно разбитая, валилась в постель с ощущением, что я все делаю неправильно. Так что теперь, – улыбнулась она, – я счастлива. Но все не так просто. Свободного времени все равно нет, порой некогда в туалет сбегать. – Она усмехнулась. – Раньше я чувствовала себя виноватой, потому что не могла уделить внимание детям. А теперь – потому что не смогла удержаться на работе и нам приходится жить на одну зарплату, а это может отразиться на девочках. Так что я постоянно испытываю чувство вины.
– А скажите, – не успокаивалась Клео, которой хотелось знать все подробности, – если бы было возможно совмещать работу и воспитание детей, вы бы вернулись к прежней работе?
Этот вопрос был самым непростым.
Когда Мел задавала его себе, то вынуждена была признать, что чего-то в ее жизни все же не хватает.
Да, она счастлива с Эйдрианом, они находят время друг для друга, их разговоры не ограничиваются дежурными «Хэлло! Как дела! Пицца в холодильнике». И девочки у них замечательные. И все-таки Мел даже могла сформулировать, чего ей недостает: внутреннего равновесия.
Нет, она не хотела бы снова крутиться, словно белка в колесе, как это было в «Лоример», но ей хотелось бы найти работу, где она могла бы ставить свои условия.
– Я хотела бы совмещать дом и карьеру. Многим женщинам это удается, значит, это возможно. Но я пока не понимаю как.
– Вот если бы у вас было свое дело, то тогда вы, наверное, могли бы и работать, и проводить время с детьми, – предположила Клео. – Вы могли бы работать по гибкому графику в то время, которое подходит вам.
– Правда, почему бы тебе не заняться этим? – воодушевилась Кэролайн. – Ты могла бы создать свою компанию. Осуществляла бы руководство, находясь дома, и набрала бы сотрудников, которых устроит неполный рабочий день.
– Вот-вот, – поддержала ее Клео. – Так что вперед.
– Вы упустили один момент – моих девочек. И потом, какого рода компанию я могу создать?
– Ну, – Клео задумалась, – мы что-нибудь сообразим.
– А что, если я для начала найду работу на неполный день и посмотрю, смогу ли совмещать работу с воспитанием детей?
– Это хорошая мысль, – рассудительно сказала Дейзи. – А мы могли бы встречаться раз в месяц и обсуждать, что у вас получается.
– Что у нас, получается, – поправила ее Кэролайн. – И делиться своими планами.
– Я отложу все планы на завтра, – сказала Дейзи. – Сегодня я хочу от всего отдохнуть. – Ее вдруг осенило. – У меня в голове все крутилась какая-то мысль, которую я никак не могла сформулировать, а сейчас вдруг все встало на место, – вздрогнув, сказала она. – «Учитель приходит, когда ученик готов». Я слышала это давным-давно и считала, что была готова иметь ребенка. Но видимо, это не так, а значит, я должна изменить свою жизнь. И я к этому готова.
Остальные одобрительно подняли стаканы с остатками сока.
– За нас, за то, чтобы каждая из нас была хозяйкой своей судьбы.
Лия сидела в саду на резной деревянной скамейке возле помещения с купелью. Когда огромные стеклянные двери распахнуты, а тишину нарушает только жужжание насекомых, можно многое услышать из того, что происходит внутри.
Она вышла в сад, чтобы набрать цветов, и, услышав разговор женщин, решила отказаться сегодня от горячей купели. Они прекрасно обойдутся без нее.
Глава 18
– Я тоже не в бизнесе, – сказал Лия, – и я люблю его.
Мать театрально всплеснула ухоженными руками:
– Это меня не волнует. Ты все равно вернешься, вот увидишь.
Лия не вернулась. Они поженились, и пару лет спустя на свет появился Этан. Они жили на окраине Кармеля, Этан ходил в местную школу, бизнес Сола расширялся.
Они понемножку богатели, но по-прежнему жили спокойно, дружно и весело.
Этан поступил в Колледж аэронавтики. Он интересовался космическими программами и много раз бывал в Хьюстоне, в НАСА.
– Посмотри, мама, – показывал он на звездное небо, когда они стояли на террасе дома, – посмотри на звезды. Мы собираемся и туда. Человечество очень мало знает о Вселенной, а она велика.
Лия, у которой голова кружилась даже на эскалаторе, вздрагивала при мысли, что ее любимый сын отправится в космос. Но нужно позволить человеку жить своей жизнью.
Ранним утром раздался телефонный звонок. Звонил Карл, друг Этана. Он звонил из госпиталя. Какие-то парни угнали машину и выскочили на дорогу прямо перед мотоциклом Этана. Он врезался в стену.
Когда они приехали в госпиталь, Этан был еще жив. Но его мозг уже погиб. Он никогда не очнется, никогда не будет прежним Этаном. Вопрос заключался в том, позволят ли родители изъять его органы для трансплантации. Перед Лией и Солом стоял ужасающий выбор. Твой сын практически мертв, но он может помочь другим людям. Роговица, печень, легкие, кожа – все можно пересадить, перечень был бесконечен. Позднее Лия узнала, что среди врачей мотоциклисты считаются потенциальными донорами, поскольку слишком многие становятся ими в результате аварий.
Обезумевшие от горя, она и Сол пытались представить себе, как бы поступил Этан. Такие вопросы редко обсуждают в семьях.
Карл навел их на правильное решение. Он отказался отправляться домой, так как миссис и мистер Мейер нуждались в поддержке. И он же упомянул о благотворительном взносе, который недавно сделал Этан.
– Он перечислил десять тысяч для детей, больных раком. Я думаю, он отдал бы все, что у него есть. Знаете, его душа будет продолжать жить в ком-то еще.
Лия и Сол разрешили использовать органы сына.
Карл обнял Лию, как обнял бы ее Этан, и сказал:
– Жизнь продолжается.
Двенадцать человек получили возможность жить благодаря смерти Этана Мейера.
Но Лия не знала, как жить дальше. Не понимала, кто она, что ей делать, чем заниматься…
Она и Сол переживали потерю по-разному. Через год, прожив вместе двадцать шесть лет, они расстались. Они не смогли вынести боли друг друга. Всякий раз, когда Лия садилась за стол, она вспоминала Этана и начинала плакать.
Она уже не думала, что ей удастся вернуться к жизни. Перепробовала все виды лечения, оздоровительные диеты, уединение, рекомендуемое телевизионными проповедниками. Наконец подруга отвезла ее в спа в Аризоне: отдаленное, не тронутое цивилизацией место, поражающее красотами дикой природы.
Здесь, в знойной жаре, в месте, где ничто не напоминало ей о прежней жизни, она обрела долгожданный покой.
Разные люди приезжали в Клауд-Хилл (так назывался этот каменистый клочок земли), чтобы восстановить силы после болезни и душевных потрясений. У хозяйки центра, не имеющей возраста индианки по имени Секвойя, было множество самых разных клиентов: от очень богатых, прилетающих на частных самолетах, до тех, кто никогда не смог бы воспользоваться услугами спа, если бы Секвойя не поставила дело так, что богатые клиенты спонсировали малоимущих. Первую неделю пребывания Лия провела с двумя девочками-подростками из Лос-Анджелеса, лечившимися от наркотической зависимости, и ходила на прогулки с актером-комиком из Нью-Йорка, который после смерти матери страдал неуемным аппетитом.
– Клауд-Хилл не волшебное место, где все проблемы решаются сами собой, – сказала Секвойя Лии, – но оно помогает. Вы умеете ладить с людьми. Вы мягкая, добрая, вы знаете, что такое боль. Нельзя вытащить людей из пропасти, если вы сами не побывали там. Вы не хотели бы поработать здесь?
И Лия осталась в Клауд-Хилле на два года. Она открыла, что, помогая другим людям, помогает себе самой, и поняла, что у нее есть определенный дар в этой области.
Ее боль никогда бы не прошла, будь она склонна к той или иной зависимости, как, например, Дейзи, да и многие другие, кого она встретила в Клауд-Хилле за эти два года. Она потянулась бы к таблеткам, спиртному или еде. Лия старалась не думать о боли, но каждое утро боль просыпалась вместе с ней. Нужно было найти иной способ…
Однажды она решила, что должна открыть свой спа-центр.
Ей понадобилось много времени, чтобы найти подходящее место, дышавшее здоровьем и покоем. Старый Делейни-Хаус на Маунт-Карридж прекрасно подходил для этой цели. Название же пришло сразу – Клауд-Хилл.
– Клауд-Хилл в Аризоне и Клауд-Хилл в Ирландии, – сказала она Секвойе. – Могу я использовать это название?
– Конечно. Эти два места будут, как две путеводные звезды, указывать нужный путь, – одобрила Секвойя.
Лия вспомнила любовь Этана к звездам и подумала, что Секвойя все правильно поняла.
В дверь постучали.
– Лия, – послышался голос Клео. – Вы идете в купель?
– Да. И спрошу Дейзи, не хочет ли она пойти с нами.
– Хорошо, – кивнула Клео. Она познакомилась с Дейзи накануне за обедом. – Две клиентки еще не закончили процедуры: Мел Редмонд и Кэролайн Кейси. Они тоже собираются в купель. Я только что встретила Мел в раздевалке.
– Увидимся там, в пять, – предложила Лия.
Зал, где размещалась купель с водой из термального источника, был обращен на юго-запад, и вечернее солнце, опускаясь к горизонту, сияло сквозь огромные стеклянные двери. Они были открыты, и дремотный вечерний воздух смешивался с влажными испарениями купели.
Мел опустилась в воду в прекрасном настроении. Однако о Кэролайн она бы этого не сказала. Обе они провели чудесный день, приняв множество процедур, но настроение подруги не улучшилось.
Когда они сидели за ленчем, Мел с трудом выдерживала мрачность Кэролайн и едва не сорвалась. Но, заметив, как Кэрол нервно вертит на пальце обручальное кольцо, осудила себя за нетерпение.
Сейчас Кэролайн сидела напротив нее с закрытыми глазами, опершись спиной о бортик купели.
С ними была еще одна женщина. Она была моложе Мелани. Чувственная, сексуальная. Светлые волосы с золотистым отливом заколоты на макушке, а кожа такой потрясающей белизны, какая бывает только у рыжеволосых.
Широко улыбнувшись, Мел и Кэролайн, она откинулась назад и закрыла глаза.
Как хорошо, что можно не поддерживать беседу!
– Кто-нибудь будет сок?
Появилась высокая девушка, которая утром сидела в ресепшен. Мел вспомнила, что ее зовут Клео. Она держала поднос с кувшинами сока и стаканами.
– Есть апельсиновый и манго, – улыбнулась Клео, – а для тех, у кого в жизни не хватает ярких впечатлений, – сок фрукта страсти.
Все три женщины рассмеялись.
– Это единственная страсть, что мне осталась, – продолжала Клео, поставив поднос.
– Ни на минуту не поверю, – состроила гримасу Мел. – Держу пари, я здесь самая старшая. А у вас, молодых, я уверена, страсти хоть отбавляй, – сказала она, поглядывая на свою светловолосую соседку.
– Вы ошибаетесь, – вздохнула Дейзи. – Пожалуйста, налейте мне этого сока.
Выполнив просьбу, Клео присоединилась к ним в купели.
Они лежали в блаженном молчании.
– Я понятия не имела, что эта вода так расслабляет, – начала Кэролайн. – Очень успокаивает, правда?
– Я понимаю, что вы хотите сказать, – поддержала разговор Дейзи. – Когда я была здесь в первый раз, то Лия сказала, что это купель правды. Или честности?
– Мне кажется, она сказала «правды», – уточнила Клео.
– Значит ли это, что вода заставляет говорить правду? – рассмеялась Кэрол. – Должно быть, тогда эта купель слышала немало секретов. Но не думаю, что мои откровения кого-то заинтересуют.
– Нужно рассказать о своем заветном желании, – объяснила Дейзи. – Только честно. – Она вспомнила свою невинную ложь. Когда она была здесь с Мэри и Паулой, то сказала, что хотела бы съедать столько шоколада, сколько душе угодно, но не поправляться.
– Помните такую детскую игру «Правда или расплата»? – спросила Клео.
– Я ее ненавидела, – передернула плечами Мел. – Тебя пытаются заставить открыть свой секрет, и ты ничего не можешь с этим поделать.
– Я никогда в нее не играла, – призналась Дейзи. – Толстых девочек не принимают в такие игры.
– Не может быть, Дейзи, – удивилась Клео.
Дейзи покачала головой.
– А мы с Мел когда-то играли в нечто похожее, – сказала Кэролайн. – Тогда мы работали вместе, – пояснила она. – И весело проводили время. Теперь мы остепенились и стали скучными. У меня трое детей, и я, что называется, работаю мамой. – Она вызывающе посмотрела на Дейзи и Клео, словно призывая их высказаться, не скрывая своего негативного отношения к женщинам, которые вроде нее сидят дома с детьми.
– Я тоже недавно оставила работу, – поторопилась сообщить Мел, обратив внимание на то, что Кэролайн не упомянула о своем муже. – Я замужем. У меня две дочери, Сара и Кэрри.
Она не стала говорить, что работала в «Лоример». Это осталось в прошлом. Ведь важно не то, какой она была, важно, какая она сейчас.
– Это, должно быть, замечательно – не работать и растить своих детей, – мечтательно проговорила Дейзи. – Я люблю детей, но… – Она запнулась, собираясь сказать что-то вроде «не получилось». Но к чему лгать? – Я недавно рассталась со своим другом. Как раз когда собиралась пройти курс лечения от бесплодия, так что вопрос о ребенке пока откладывается, – объяснила она дрогнувшим голосом.
– Сочувствую вам, – вздохнула Мел.
– А что у вас произошло? – Кажется, Кэролайн впервые забыла о своих проблемах.
– Он сказал, что нам надо расстаться.
– Да, мне приходилось о таком слышать, – покачала головой Клео.
– Все мужики одинаковые, – заключила Кэролайн.
Дейзи опустилась пониже, так что ее плечи ушли под воду.
– Тогда я думала, что его испугала перспектива лечения, но, оказывается, у него была другая женщина. Они вместе работают. И она беременна.
Кэролайн едва не задохнулась.
– Ну и ну!
– Это ужасно! – не сдержалась Мел.
– Какой кошмар! – воскликнула Клео. – Я понятия не имела, Дейзи. Вчера за обедом Лия сказала, что вы приехали, чтобы восстановить силы, но я не догадывалась, что дело обстоит так скверно. Какое предательство!
Она-то думала, что хуже ее собственных переживаний и быть ничего не может. Но ведь у них просто-напросто семейная ссора. И все еще можно поправить, тем более что многое зависит от нее. А что, если бы ее родные хладнокровно вычеркнули ее из своей жизни, как это сделал друг Дейзи?
– И как вы намерены поступить? Он останется с той женщиной?
– Он ее любит, – вздохнула Дейзи.
– Тогда вам не стоит стараться вернуть его, – посоветовала Клео.
Еще несколько дней назад Дейзи точно знала, чего она хочет.
– До приезда сюда я хотела, чтобы он вернулся, – призналась она. – На любых условиях. – Как хорошо, что она может говорить об этом вслух, не скрывая от себя всю безнадежность своей привязанности к Алексу!
– Нет-нет. Это неправильно, – твердо заявила Клео. Ничто не заставило бы ее быть «вторым сортом». Любовь должна быть стопроцентной, иначе не нужно ничего. – Ведь эта женщина и ребенок всегда будут в его жизни.
– Я все-таки надеялась, что она куда-то исчезнет, – призналась Дейзи. – Хотя, конечно, с ребенком он бы общался. Но если бы у нас с ним был ребенок, то он остался бы со мной.
– Но неужели, глядя на него ночью, вы не задавались бы вопросом, кому он улыбается во сне? – спросила Клео. – Я бы не могла об этом не думать.
Мел хотела задать тот же вопрос, но нашла его слишком личным, тем более что напротив нее сидела Кэролайн, едва сдерживая слезы.
– Он был бы со мной, – повторила Дейзи. – Я привыкла так думать, – добавила она. – Но теперь я знаю, что этого не случится. То, что у нас нет детей, моя вина, Алекс только что доказал это. Да и вряд ли можно вернуться к прежней жизни. Хотя если бы Алекс захотел попытаться что-то наладить, я, конечно, согласилась бы, но он не захотел. – Какая-то мысль снова мелькнула у нее в голове, напоминая о чем-то. О чем?
– И вы думаете, что смогли бы начать все сначала, если бы он захотел? – с дрожью в голосе спросила Кэролайн.
– Возможно. Кто знает? – пожала плечами Дейзи.
– Прямо как… – Кэролайн потянулась за полотенцем и вытерла глаза. – У моего мужа есть любовница, и я не знаю, что делать.
Мел такого не ожидала.
– Вы уверены? – Клео подалась вперед. – На вашем месте я бы потребовала у него отчета, и если бы это оказалось правдой, он вылетел бы на улицу как пробка и его чемоданы полетели бы вслед за ним! А прежде чем вышвырнуть его, я отобрала бы у него бумажник, пусть помыкается без денег, попрошайничая у друзей. Тогда он бы понял, что значит унижать других!
Мел рассмеялась. Она просто не могла удержаться. Уж очень яростно Клео отстаивала свои убеждения.
– Простите, Клео, – сказала Мел. – Ваш план блестящий, но все не так просто. А что, если у вас есть дети? И вы любите своего мужа?
– Все зависит от того, любит ли он вас, – задумчиво сказала Дейзи. – Если он хочет начать все сначала и вы тоже, стоит попытаться. Ваши отношения будут другими, и потребуется много времени, чтобы снова поверить ему, но это возможно. – Она говорила и думала об Алексе. Что будет, если он вернется к ней? Конечно, их отношения изменятся. Если она опять будет пассивной, то сразу же все пойдет по-старому. Алекс станет командовать, а она изо всех сил будет стремиться угодить ему, потому что отчаянно хочет быть любимой.
– Не знаю, любит ли меня Грэм и хочет ли сохранить наш брак, – вздохнула Кэролайн.
– Так спросите его! – Для Клео это было очевидно. – Не стоит терять время понапрасну.
– Вы абсолютно правы, – сказала Кэролайн. – Я спрошу. Завтра же, как только вернусь домой. – Она посмотрела на Мел, надеясь на ее поддержку.
Мел кивнула.
– Конечно, ты должна все выяснить, Кэрол, – сказала она. – От того, что ты будешь молчать, ничего не изменится.
– Но если вы не готовы это сделать, то не надо. Мало ли что я сказала… – заметила Клео. – Я максималистка, мой девиз «Все или ничего», и я часто ошибаюсь. Не так давно я в пух, и прах разругалась со своими родными, и к тому же сбежала от мужчины, который мне по-настоящему нравился. Он единственный заставил трепетать мое сердце. Но как же! Ведь Клео такая бескомпромиссная, просто супергероиня! Одним махом я разорвала все отношения.
– И что? Ничего нельзя поправить?
– Не знаю, – вздохнула Клео. – Понимаете, я встретила удивительного человека, – проговорила она и сама не заметила, как рассказала всю историю. – Я думала, Тайлер меня обманывает, а моя подруга Триш сказала: «Да с чего ему врать?» А она просто ас в таких вещах, и если она сказала, что он честный человек, то мне стоило к ней прислушаться. Но, узнав о планах его корпорации относительно «Уиллоу», я сбежала от него.
– И вы с тех пор не говорили с ним? – поинтересовалась Дейзи.
Клео покачала головой:
– У меня не было необходимости давать ему номер моего телефона, потому что мы виделись каждый день. Я знала телефон номера, где он остановился, а он всегда мог найти меня в ресепшен. И теперь я все погубила. Сама. Но ничего не поделаешь. – Она вздохнула. – Все в прошлом. А я назад не оглядываюсь.
– А как насчет родных? – спросила Дейзи.
– Я собираюсь позвонить родителям. Но сначала хочу поговорить с братьями, чтобы выяснить обстановку.
– Выяснить обстановку – это именно то, что необходимо сделать и мне, – сказала Кэролайн. Она посмотрела на Мел: – Правда?
– Тебе решать, Кэрол, – ответила Мелани. – Ты знаешь, я не могу в таких делах давать советы. Вспомни, как долго я колебалась, прежде чем приняла самое серьезное решение в своей жизни.
– Ты поступила правильно, – сказала Кэролайн. – И сама это знаешь.
– А что это было? – заинтересовалась Клео.
– Я разрывалась между домом и работой. И меня это стало тяготить, – начала Мел. – Я работала в компании «Лоример», в отделе рекламы и маркетинга, и мне это нравилось. Но когда появились Сара и Кэрри, стало намного труднее. Я хотела быть образцовой матерью и вместе с тем добиться продвижения на работе. И буквально загнала себя, пытаясь совместить то и другое. В результате мне пришлось делать выбор. Но вам это, наверное, скучно.
– Нет-нет, продолжайте, – попросила Дейзи.
– Да, пожалуйста, – поддержала Клео.
– В большинстве компаний недолюбливают работающих матерей, – снова заговорила Мел. – Руководство не понимает, что неполный рабочий день или скользящий график – выход из положения. Но все замечают, что работающая мать уходит с работы минута в минуту, и если болеют дети, то она берет отгулы. Поэтому считается, что такая женщина не способна выкладываться на работе на все сто. – Мел раскраснелась, сев на своего конька. – А хуже всего эти бизнес-леди, которые считают, что, только уподобившись мужчинам можно чего-то достичь в мире бизнеса, и с презрением смотрят на женщин, которые думают иначе. Моя начальница была именно такой, хотя у нее были дети…
– Никогда не сталкивалась ни с чем подобным, – покачала головой Клео. – Я думала, что существуют законы, защищающие работающих матерей. – Она даже выпрямилась, возмущенная такой несправедливостью. – Женщины ни в чем не хуже мужчин, – запальчиво продолжала она. – Неужели мы не достаточно это доказали? Мы добились своих прав. И никому больше не надо приковывать себя цепями к ограде, как это делали суфражистки.
Мел вздохнула:
– Поколению наших матерей пришлось доказывать, что они не хуже мужчин. Нам приходится доказывать, что мы другие, потому что рожаем детей.
– Я никогда над этим не задумывалась, – призналась Дейзи. Ребенок всегда был ее мечтой, сладкой и безоблачной, где не было никаких проблем. Боже, да она брала бы его с собой на работу! – Я работаю в магазине «Тиара Джорджии», – пояснила Дейзи. – Думаю, у меня было бы меньше трудностей, потому что я сама себе хозяйка.
– А если бы вы просто работали в магазине? Что тогда? Понял бы вас ваш начальник? – спросила Мел. – А если бы, не дай Бог, ребенок заболел, и его пришлось бы положить в больницу? Что тогда?
– Не знаю.
– Мел, оставив работу, вы стали счастливее? – спросила Клео. Она не представляла своей жизни без работы и привыкла думать, что ее дети будут расти в «Уиллоу», как она сама. Но теперь все изменилось.
Мел задумалась.
– Мне не хватало времени на детей. Пытаешься, весь день втиснуть в один час и чувствуешь себя виноватой, когда дети отправляются спать, недоумевая, почему мама такая взвинченная, – после паузы заговорила она. – Когда я работала в «Лоример», то приходила домой поздно, старалась поиграть с детьми, потом, совершенно разбитая, валилась в постель с ощущением, что я все делаю неправильно. Так что теперь, – улыбнулась она, – я счастлива. Но все не так просто. Свободного времени все равно нет, порой некогда в туалет сбегать. – Она усмехнулась. – Раньше я чувствовала себя виноватой, потому что не могла уделить внимание детям. А теперь – потому что не смогла удержаться на работе и нам приходится жить на одну зарплату, а это может отразиться на девочках. Так что я постоянно испытываю чувство вины.
– А скажите, – не успокаивалась Клео, которой хотелось знать все подробности, – если бы было возможно совмещать работу и воспитание детей, вы бы вернулись к прежней работе?
Этот вопрос был самым непростым.
Когда Мел задавала его себе, то вынуждена была признать, что чего-то в ее жизни все же не хватает.
Да, она счастлива с Эйдрианом, они находят время друг для друга, их разговоры не ограничиваются дежурными «Хэлло! Как дела! Пицца в холодильнике». И девочки у них замечательные. И все-таки Мел даже могла сформулировать, чего ей недостает: внутреннего равновесия.
Нет, она не хотела бы снова крутиться, словно белка в колесе, как это было в «Лоример», но ей хотелось бы найти работу, где она могла бы ставить свои условия.
– Я хотела бы совмещать дом и карьеру. Многим женщинам это удается, значит, это возможно. Но я пока не понимаю как.
– Вот если бы у вас было свое дело, то тогда вы, наверное, могли бы и работать, и проводить время с детьми, – предположила Клео. – Вы могли бы работать по гибкому графику в то время, которое подходит вам.
– Правда, почему бы тебе не заняться этим? – воодушевилась Кэролайн. – Ты могла бы создать свою компанию. Осуществляла бы руководство, находясь дома, и набрала бы сотрудников, которых устроит неполный рабочий день.
– Вот-вот, – поддержала ее Клео. – Так что вперед.
– Вы упустили один момент – моих девочек. И потом, какого рода компанию я могу создать?
– Ну, – Клео задумалась, – мы что-нибудь сообразим.
– А что, если я для начала найду работу на неполный день и посмотрю, смогу ли совмещать работу с воспитанием детей?
– Это хорошая мысль, – рассудительно сказала Дейзи. – А мы могли бы встречаться раз в месяц и обсуждать, что у вас получается.
– Что у нас, получается, – поправила ее Кэролайн. – И делиться своими планами.
– Я отложу все планы на завтра, – сказала Дейзи. – Сегодня я хочу от всего отдохнуть. – Ее вдруг осенило. – У меня в голове все крутилась какая-то мысль, которую я никак не могла сформулировать, а сейчас вдруг все встало на место, – вздрогнув, сказала она. – «Учитель приходит, когда ученик готов». Я слышала это давным-давно и считала, что была готова иметь ребенка. Но видимо, это не так, а значит, я должна изменить свою жизнь. И я к этому готова.
Остальные одобрительно подняли стаканы с остатками сока.
– За нас, за то, чтобы каждая из нас была хозяйкой своей судьбы.
Лия сидела в саду на резной деревянной скамейке возле помещения с купелью. Когда огромные стеклянные двери распахнуты, а тишину нарушает только жужжание насекомых, можно многое услышать из того, что происходит внутри.
Она вышла в сад, чтобы набрать цветов, и, услышав разговор женщин, решила отказаться сегодня от горячей купели. Они прекрасно обойдутся без нее.
Глава 18
– Ты сильная, умная, красивая, уверенная в себе… Господи, до чего ты дошла, идиотка! Разговаривать с зеркалом! Лучше посмотри на прыщ на лбу, – вздохнула Дейзи.
Идея каждое утро произносить перед зеркалом монологи, создающие позитивный настрой, в теории казалась весьма привлекательной, а вот на практике это выглядело довольно смешно и давало прекрасную возможность изучить лишенное макияжа лицо. И как она до сих пор не замечала поры? Они просто огромные, настоящие кратеры.
Отказ от алкоголя и обильное питье воды не произвели желаемого эффекта на кожу Дейзи. Ее почки и печень, без сомнения, вздохнули с облегчением, но мочевой пузырь не справлялся с обилием воды, и шлаки выходили через кожу на лице. Едва ей удалось справиться с прыщиками на лбу и сыпью на подбородке, как новый прыщик вскочил прямо посредине лба. Так что от здорового образа жизни Дейзи стала выглядеть ужасно, к тому же лишний вес не уходил, хотя она заменила бутылку вина перед сном на шоколадные конфеты.
Однако, вернувшись, домой в Каррикуэлл после посещения Клауд-Хилла, несмотря на все эти досадные мелочи, Дейзи чувствовала себя гораздо лучше.
– Конечно, не могу похвастаться, что совсем избавилась от печальных мыслей, – признавалась она Лии.
Лия звонила почти каждое утро, перед уходом Дейзи на работу.
– Теперь я чувствую, что смогу с этим справиться. Хотя боль никуда не ушла, но я верю в себя. Это глупо? – спросила она.
– Вовсе нет, вы все делаете замечательно, Дейзи. Принимаете жизнь такой, как она есть, и это придает вам силы. Раньше вы старались вычеркнуть все неприятное из своей памяти, а сейчас похожи на боксера, который говорит: «Ударь меня, посмотрим, что получишь в ответ».
– Да, ударов предостаточно, – вздохнула Дейзи. – Вчера хотела что-нибудь посмотреть по телевизору, так вы не представляете, сколько рекламировали памперсы! Такие очаровательные малыши… Это разбивает мне сердце. Потом был фильм о матери, у которой похитили дочь. Я первые полчаса рыдала, мне казалось, что это у меня украли ребенка.
– Я понимаю, – мягко сказала Лия. – Когда Этан умер, у меня было ощущение, что молодых людей в возрасте двадцати трех лет в Калифорнии стало в несколько раз больше. Они были повсюду: на заправке, в магазине, на улице – счастливые, здоровые и, главное, живые. Они напоминали мне о моей потере. И я думала: почему умер не кто-нибудь из них, а мой сын?
– Лия, – спохватилась Дейзи, – мне не следует плакаться вам. Вы слишком много пережили, чтобы выслушивать еще и мои жалобы. Простите.
– Нет, Дейзи, рассказав мне о себе, вы помогли мне, – просто сказала Лия. – Я долго не могла разговаривать с людьми о смерти Этана. Но когда вы рассказывали мне об Алексе, о своей неосуществленной мечте иметь ребенка, я поняла, что могу рассказать вам о своем сыне. Мы помогли друг другу.
– Я больше не собираюсь сдаваться, – пообещала Дейзи. – Вчера, когда мне было так тяжело смотреть этот фильм, я переключила телевизор на новости. Там был репортаж о детях Африки, оставшихся сиротами из-за СПИДа. Это меня сразу же отрезвило. Прелестные детишки с печальными глазами, которые видели, как умирают их родители, и которых больше некому любить. И я решила сделать взнос в благотворительный фонд, чтобы помочь этим несчастным детям. Ведь это эгоизм – думать только о себе и своих переживаниях, правда?
Идея каждое утро произносить перед зеркалом монологи, создающие позитивный настрой, в теории казалась весьма привлекательной, а вот на практике это выглядело довольно смешно и давало прекрасную возможность изучить лишенное макияжа лицо. И как она до сих пор не замечала поры? Они просто огромные, настоящие кратеры.
Отказ от алкоголя и обильное питье воды не произвели желаемого эффекта на кожу Дейзи. Ее почки и печень, без сомнения, вздохнули с облегчением, но мочевой пузырь не справлялся с обилием воды, и шлаки выходили через кожу на лице. Едва ей удалось справиться с прыщиками на лбу и сыпью на подбородке, как новый прыщик вскочил прямо посредине лба. Так что от здорового образа жизни Дейзи стала выглядеть ужасно, к тому же лишний вес не уходил, хотя она заменила бутылку вина перед сном на шоколадные конфеты.
Однако, вернувшись, домой в Каррикуэлл после посещения Клауд-Хилла, несмотря на все эти досадные мелочи, Дейзи чувствовала себя гораздо лучше.
– Конечно, не могу похвастаться, что совсем избавилась от печальных мыслей, – признавалась она Лии.
Лия звонила почти каждое утро, перед уходом Дейзи на работу.
– Теперь я чувствую, что смогу с этим справиться. Хотя боль никуда не ушла, но я верю в себя. Это глупо? – спросила она.
– Вовсе нет, вы все делаете замечательно, Дейзи. Принимаете жизнь такой, как она есть, и это придает вам силы. Раньше вы старались вычеркнуть все неприятное из своей памяти, а сейчас похожи на боксера, который говорит: «Ударь меня, посмотрим, что получишь в ответ».
– Да, ударов предостаточно, – вздохнула Дейзи. – Вчера хотела что-нибудь посмотреть по телевизору, так вы не представляете, сколько рекламировали памперсы! Такие очаровательные малыши… Это разбивает мне сердце. Потом был фильм о матери, у которой похитили дочь. Я первые полчаса рыдала, мне казалось, что это у меня украли ребенка.
– Я понимаю, – мягко сказала Лия. – Когда Этан умер, у меня было ощущение, что молодых людей в возрасте двадцати трех лет в Калифорнии стало в несколько раз больше. Они были повсюду: на заправке, в магазине, на улице – счастливые, здоровые и, главное, живые. Они напоминали мне о моей потере. И я думала: почему умер не кто-нибудь из них, а мой сын?
– Лия, – спохватилась Дейзи, – мне не следует плакаться вам. Вы слишком много пережили, чтобы выслушивать еще и мои жалобы. Простите.
– Нет, Дейзи, рассказав мне о себе, вы помогли мне, – просто сказала Лия. – Я долго не могла разговаривать с людьми о смерти Этана. Но когда вы рассказывали мне об Алексе, о своей неосуществленной мечте иметь ребенка, я поняла, что могу рассказать вам о своем сыне. Мы помогли друг другу.
– Я больше не собираюсь сдаваться, – пообещала Дейзи. – Вчера, когда мне было так тяжело смотреть этот фильм, я переключила телевизор на новости. Там был репортаж о детях Африки, оставшихся сиротами из-за СПИДа. Это меня сразу же отрезвило. Прелестные детишки с печальными глазами, которые видели, как умирают их родители, и которых больше некому любить. И я решила сделать взнос в благотворительный фонд, чтобы помочь этим несчастным детям. Ведь это эгоизм – думать только о себе и своих переживаниях, правда?