Страница:
Кейт прислонилась лбом к холодному окну. – О дальнейшем мы мало что знаем, Кейт. Последнее послание Эрнста из Сен-Мутона пришло утром двенадцатого июня. В нем сообщалось о рождении Элен и об ее отправке в Англию прямо к Джоку. Жизель ввиду большой опасности для жизни должна была отправиться вслед сразу после того, как семья будет в безопасности. Для Эрхардера была подготовлена версия о смерти ребенка. Тони, как и все, полагал, что ребенок родился на два месяца раньше срока, поскольку «изнасилование» имело место быть за семь месяцев до того. Эрнст также сообщал, что копии документов у него в Сен-Мутоне. Он собирался поместить их в безопасное место и затем сообщить полковнику, где они спрятаны, на случай, если с ним самим что-то произойдет. Но фон Фидлер был убит до того, как успел это сделать. Найти бумаги впоследствии так и не удалось.
Кейт зябко поёжилась и обхватила себя руками.
– И теперь, через столько лет, мы вынуждены вернуться к Эрхардеру и потерянным документам?
– Да, не подозревая, что будем иметь в союзниках внучку Эрнста и Жизель.
Кейт повернулась, чтобы взглянуть на Себастьяна.
– Тебе известно, что Жак присутствовал при рождении Элен?
Глаза Себастьяна блеснули.
– Но... я не знал. Как интересно! Какая бы ни была причина, это рука судьбы. Что ты еще знаешь?
– Только то, что он в тот день принес Жизель важное донесение. Узнав, что у нее начались схватки, он все-таки нашел способ быть рядом, хотя это было непросто – деревушка кишела гестаповцами, которые могли узнать его.
– Да, риск был большой.
Кейт улыбнулась.
– Такой большой, что, услышав от Жюмо эту историю, я подумала, что не удивилась бы, если бы Жак оказался настоящим отцом ребенка. Оказывается, я была не так уж далека от истины.
– Хм! Как ты думаешь, что за донесение он с собой принес? Черт! Тут что-то может быть.
– Я не знаю. Но полагаю, что Эрнст, узнав о пребывании в Сен-Мутоне Эрхардера, хотел вывезти Жизель как можно скорее. Не забрать ли ее он собирался, когда ехал туда? Но у нее уже начались схватки, и вывезти ее никак было нельзя.
– Интересная мысль, Кейт. Фактически мы имеем дело с логикой чувств. А что же эти проклятые документы? Он указал, что они в Сен-Мутоне. Кроме того, Харрингтону было известно, что фон Фидлер в ипостаси полковника СД ранним утром 13 июня выехал в Бордо по совершенно безотлагательному делу. Там был схвачен британский агент, и чтобы не провалить всю сеть, Эрнсту необходимо было добраться первым. Он успел. Агент был «повернут» и освобожден. Ранним вечером Эрнст должен был вернуться обратно в Сен-Мутон. По прибытии он был опознан гестаповцами, они зафиксировали его прибытие в восемь часов. Он, вероятно, успел узнать, что Жизель и ее семья арестованы, и через десять минут его не стало.
– Но как все происходило, Себастьян? Все считают, что его застрелила Жизель, но мы-то знаем, что этого не могло быть.
– Я бы хотел рассказать тебе все, но мы не имеем никакого представления о том, что было на самом деле. Бесспорно одно: Жизель не могла стрелять в Эрнста. Но любые другие предположения – гадание на кофейной гуще. Прости, если я сделал тебе больно. Это все, что я смог восстановить из того, что Эрнст сообщал полковнику Харрингтону.
Последние слова Себастьяна прозвучали в полной тишине; Кейт, отвернувшись к окну, смотрела на темную площадь. Трагедия разыгралась здесь, на этих самых улицах, напротив неровной каменной стены, где сейчас висит скромная памятная табличка, такая простая и неброская – живое воплощение невыразимого ужаса той далекой ночи. Время словно бы остановилось. Кейт могла видеть Жизель у стены, слышать свист пуль, наблюдать, как она упала на землю. Что она должна была чувствовать в этот момент, эта девушка, ее бабушка? Она и Эрнст принесли в жертву столь многое, и в конечном счете – ее. Кейт закрыла глаза, пытаясь унять судороги в горле. Руки Себастьяна обвили ее, возвращая в настоящее, он поцеловал слезы на ее щеках, прижимая ее голову к своей груди.
– Кейт, любовь моя, не надо так расстраиваться. Это история не о тебе, ты лишь дальний ее отголосок. Да, это горько слышать и знать, но мы должны быть благодарны Эрнсту и Жизель за отвагу и твердость. Война отобрала у нас этих людей, готовых на любые жертвы во имя своих убеждений, их и других, подобных им.
Она, дрожа всем телом, прижалась к нему, он уложил ее в постель и укутал одеялом.
– Все хорошо, любимая? – спросил он кротко.
– Боже, Себастьян, я такая идиотка. Сижу, плачу, хотя сама в безопасности, в тепле, цела-целехонька, – Кейт вытерла глаза и постаралась улыбнуться. – Они были так храбры перед лицом опасности, Себастьян. Не знаю, как бы я повела себя на их месте. Вероятнее всего, ты отыскал бы меня под кроватью.
– Что-то сомневаюсь.
– Нет, в самом деле. У меня никогда не хватало смелости иметь свои убеждения, даже в тех мелочах, которые касаются меня и только меня.
– Глупая девочка, ты недооцениваешь себя, – Себастьян поцеловал ее волосы. – Никто не может знать, на что он способен, пока не попадет в ситуацию. Как я понимаю, ты способна на многое. Возможно, ты сама в этом однажды убедишься, и можешь мне поверить, Жизель и Эрнст гордились бы своей внучкой. Прислушайся к моим словам и перестань заниматься самоуничижением.
– Ты очень добрый, Себастьян, но существует уйма вещей, в отношении которых я была малодушна. Взять хоть тебя: я больше тряслась за свою безопасность, чем думала о твоих переживаниях и чувствах ко мне.
Себастьян засмеялся.
– Однажды на пляже я, помнится, выслушал от тебя кучу таких жалоб, и уже тогда сказал, что ты судишь себя слишком строго. Твой отец шагу не давал тебе ступить самостоятельно, а когда ты пыталась что-то сделать по-своему, подвергал тебя обструкции. Он – твой бич божий, но я надеюсь, что ты не собираешься до конца жизни жить по его сценарию.
– Говоря по правде, я все это плохо понимаю.
– Представляю, какие адские усилия нужны, чтобы вырваться из-под его диктаторской пяты. Но я считаю, что так обращаться с кем-либо, как он с тобой, не имеет права никто. Разве это нормально, когда тебя топчут ногами? Ты действительно была игрушкой в его и Дэвида, руках, ведь это так? Господи, какой несчастной ты была на Ямайке!
– Точно. И глядя назад, я не могу поверить, что была такой глупой.
– Это не глупость. Уроки жизни усваиваются потом и кровью, и только тот будет хорошим учеником, кто не побоится встретить судьбу лицом к лицу. Ты прирожденный боец, Кейт, даже если иногда защищаешь не то, что нужно, – закончил Себастьян с улыбкой. – Но именно за это я тебя люблю больше всего.
– Ты удивительно великодушный человек.
– Вовсе нет. Все мы в пылу борьбы делаем ошибки, радость моя. Я был круглым дураком, если позволил прошлому, все равно, твоему или моему, встать на пути нашего будущего. Единственное, о чем хотел бы тебя просить – будь честной в наших с тобой отношениях.
Кейт обняла Себастьяна за шею и прижалась к нему.
– Я сделаю все, что в моих силах, обещаю. Ты знаешь, вчера в церкви я вдруг ощутила, как сильно люблю тебя, действительно люблю. Я думала, ты предатель и не рассчитывала когда-либо увидеть тебя вновь, и это было так больно, но теперь не имеет значения, я так виновата перед тобой и мне нет прощения. Но твердо могу сказать: я никогда не буду такой, как раньше. Благодаря тебе я изменилась, Себастьян, и, несмотря на мое предубеждение к твоим политическим взглядам, я даже не пыталась бороться с моими чувствами, понимаешь.
– Слишком хорошо, можешь мне поверить, и считай это своей собственной, особой разновидностью храбрости. А теперь спи, моя любовь, и ни о чем не беспокойся. Все остальное мы обсудим утром.
Он всем телом прижался к ней, и когда ее дыхание стало ровным и она сладко уснула, сам сомкнул веки в полном изнеможении.
13
Кейт зябко поёжилась и обхватила себя руками.
– И теперь, через столько лет, мы вынуждены вернуться к Эрхардеру и потерянным документам?
– Да, не подозревая, что будем иметь в союзниках внучку Эрнста и Жизель.
Кейт повернулась, чтобы взглянуть на Себастьяна.
– Тебе известно, что Жак присутствовал при рождении Элен?
Глаза Себастьяна блеснули.
– Но... я не знал. Как интересно! Какая бы ни была причина, это рука судьбы. Что ты еще знаешь?
– Только то, что он в тот день принес Жизель важное донесение. Узнав, что у нее начались схватки, он все-таки нашел способ быть рядом, хотя это было непросто – деревушка кишела гестаповцами, которые могли узнать его.
– Да, риск был большой.
Кейт улыбнулась.
– Такой большой, что, услышав от Жюмо эту историю, я подумала, что не удивилась бы, если бы Жак оказался настоящим отцом ребенка. Оказывается, я была не так уж далека от истины.
– Хм! Как ты думаешь, что за донесение он с собой принес? Черт! Тут что-то может быть.
– Я не знаю. Но полагаю, что Эрнст, узнав о пребывании в Сен-Мутоне Эрхардера, хотел вывезти Жизель как можно скорее. Не забрать ли ее он собирался, когда ехал туда? Но у нее уже начались схватки, и вывезти ее никак было нельзя.
– Интересная мысль, Кейт. Фактически мы имеем дело с логикой чувств. А что же эти проклятые документы? Он указал, что они в Сен-Мутоне. Кроме того, Харрингтону было известно, что фон Фидлер в ипостаси полковника СД ранним утром 13 июня выехал в Бордо по совершенно безотлагательному делу. Там был схвачен британский агент, и чтобы не провалить всю сеть, Эрнсту необходимо было добраться первым. Он успел. Агент был «повернут» и освобожден. Ранним вечером Эрнст должен был вернуться обратно в Сен-Мутон. По прибытии он был опознан гестаповцами, они зафиксировали его прибытие в восемь часов. Он, вероятно, успел узнать, что Жизель и ее семья арестованы, и через десять минут его не стало.
– Но как все происходило, Себастьян? Все считают, что его застрелила Жизель, но мы-то знаем, что этого не могло быть.
– Я бы хотел рассказать тебе все, но мы не имеем никакого представления о том, что было на самом деле. Бесспорно одно: Жизель не могла стрелять в Эрнста. Но любые другие предположения – гадание на кофейной гуще. Прости, если я сделал тебе больно. Это все, что я смог восстановить из того, что Эрнст сообщал полковнику Харрингтону.
Последние слова Себастьяна прозвучали в полной тишине; Кейт, отвернувшись к окну, смотрела на темную площадь. Трагедия разыгралась здесь, на этих самых улицах, напротив неровной каменной стены, где сейчас висит скромная памятная табличка, такая простая и неброская – живое воплощение невыразимого ужаса той далекой ночи. Время словно бы остановилось. Кейт могла видеть Жизель у стены, слышать свист пуль, наблюдать, как она упала на землю. Что она должна была чувствовать в этот момент, эта девушка, ее бабушка? Она и Эрнст принесли в жертву столь многое, и в конечном счете – ее. Кейт закрыла глаза, пытаясь унять судороги в горле. Руки Себастьяна обвили ее, возвращая в настоящее, он поцеловал слезы на ее щеках, прижимая ее голову к своей груди.
– Кейт, любовь моя, не надо так расстраиваться. Это история не о тебе, ты лишь дальний ее отголосок. Да, это горько слышать и знать, но мы должны быть благодарны Эрнсту и Жизель за отвагу и твердость. Война отобрала у нас этих людей, готовых на любые жертвы во имя своих убеждений, их и других, подобных им.
Она, дрожа всем телом, прижалась к нему, он уложил ее в постель и укутал одеялом.
– Все хорошо, любимая? – спросил он кротко.
– Боже, Себастьян, я такая идиотка. Сижу, плачу, хотя сама в безопасности, в тепле, цела-целехонька, – Кейт вытерла глаза и постаралась улыбнуться. – Они были так храбры перед лицом опасности, Себастьян. Не знаю, как бы я повела себя на их месте. Вероятнее всего, ты отыскал бы меня под кроватью.
– Что-то сомневаюсь.
– Нет, в самом деле. У меня никогда не хватало смелости иметь свои убеждения, даже в тех мелочах, которые касаются меня и только меня.
– Глупая девочка, ты недооцениваешь себя, – Себастьян поцеловал ее волосы. – Никто не может знать, на что он способен, пока не попадет в ситуацию. Как я понимаю, ты способна на многое. Возможно, ты сама в этом однажды убедишься, и можешь мне поверить, Жизель и Эрнст гордились бы своей внучкой. Прислушайся к моим словам и перестань заниматься самоуничижением.
– Ты очень добрый, Себастьян, но существует уйма вещей, в отношении которых я была малодушна. Взять хоть тебя: я больше тряслась за свою безопасность, чем думала о твоих переживаниях и чувствах ко мне.
Себастьян засмеялся.
– Однажды на пляже я, помнится, выслушал от тебя кучу таких жалоб, и уже тогда сказал, что ты судишь себя слишком строго. Твой отец шагу не давал тебе ступить самостоятельно, а когда ты пыталась что-то сделать по-своему, подвергал тебя обструкции. Он – твой бич божий, но я надеюсь, что ты не собираешься до конца жизни жить по его сценарию.
– Говоря по правде, я все это плохо понимаю.
– Представляю, какие адские усилия нужны, чтобы вырваться из-под его диктаторской пяты. Но я считаю, что так обращаться с кем-либо, как он с тобой, не имеет права никто. Разве это нормально, когда тебя топчут ногами? Ты действительно была игрушкой в его и Дэвида, руках, ведь это так? Господи, какой несчастной ты была на Ямайке!
– Точно. И глядя назад, я не могу поверить, что была такой глупой.
– Это не глупость. Уроки жизни усваиваются потом и кровью, и только тот будет хорошим учеником, кто не побоится встретить судьбу лицом к лицу. Ты прирожденный боец, Кейт, даже если иногда защищаешь не то, что нужно, – закончил Себастьян с улыбкой. – Но именно за это я тебя люблю больше всего.
– Ты удивительно великодушный человек.
– Вовсе нет. Все мы в пылу борьбы делаем ошибки, радость моя. Я был круглым дураком, если позволил прошлому, все равно, твоему или моему, встать на пути нашего будущего. Единственное, о чем хотел бы тебя просить – будь честной в наших с тобой отношениях.
Кейт обняла Себастьяна за шею и прижалась к нему.
– Я сделаю все, что в моих силах, обещаю. Ты знаешь, вчера в церкви я вдруг ощутила, как сильно люблю тебя, действительно люблю. Я думала, ты предатель и не рассчитывала когда-либо увидеть тебя вновь, и это было так больно, но теперь не имеет значения, я так виновата перед тобой и мне нет прощения. Но твердо могу сказать: я никогда не буду такой, как раньше. Благодаря тебе я изменилась, Себастьян, и, несмотря на мое предубеждение к твоим политическим взглядам, я даже не пыталась бороться с моими чувствами, понимаешь.
– Слишком хорошо, можешь мне поверить, и считай это своей собственной, особой разновидностью храбрости. А теперь спи, моя любовь, и ни о чем не беспокойся. Все остальное мы обсудим утром.
Он всем телом прижался к ней, и когда ее дыхание стало ровным и она сладко уснула, сам сомкнул веки в полном изнеможении.
13
На следующее утро Кейт проснулась в колыбели рук Себастьяна. Она сонно улыбнулась, вдыхая аромат его спящего тела. Чистый, целомудренный. Себастьян. Прижимаясь носом к твердой линии его подбородка, она потянулась поцеловать его уголок рта теплыми губами.
Его глаза приоткрылись, увидев ее, Себастьян улыбнулся.
– Кейт, – промурлыкал он, обнимая ее за талию, затем стал серьезным, обретя ясность сознания. – Кейт, любовь моя.
Он заключил ее в крепкие объятия, прижимаясь к ней всем телом.
– Ты знаешь, когда я начал любить тебя? – он откинул волосы с ее лица.
– Нет. И когда же?
– В тот самый первый день, когда тебя перестало тошнить и ты ухмыльнулась, как идиотка.
– Ты дьявол, Себастьян! Какие гадкие вещи ты говоришь!
– Тем не менее, это так, и однажды тебе придется объяснить, что значили эти слова: «Аполлон, ягненок». Я несколько дней после этого ходил озадаченный.
– О, это ничего не значило, и это трудно объяснить.
– Кейт, любовь моя, ты покраснела, – тихо засмеялся он. – Как бы там ни было; но когда ты покинула Ямайку, я был очень огорчен, что мы встретились именно при таких обстоятельствах. Я имею в виду, в частности, свидание с этим ублюдком.
– Правда? Вот почему ты так упорствовал, после того, как я была с тобой груба у Кристи.
– Моя дорогая, когда ты вошла в дверь, я не мог поверить, что это – судьба. На самом деле я укрепился в мысли, что необходимо сохранить конспирацию. Вообще-то, я был на полпути к любви, и препятствий как таковых не существовало. Я чувствовал, что ты свободна. На ужине у Джеффри все было кончено, мая судьба решена.
– Ты говорил тогда об этом. Но я боялась, что не готова к такому повороту событий.
– Думаю, ты была готова несколько больше, чем предполагала. Разве не давала ты мне повода надеяться?
– И потом, ты смущал меня... Себастьян, для чего ты увез меня на уик-энд в Витворт? – Кейт смотрела на него с любопытством.
– Догадайся.
– Вероятно, чтобы соблазнить меня, – сказала она с усмешкой.
– Бог мой, нет! Я мог бы это проделать в любом месте.
– Ах ты, ничтожество!
– Но ведь ты и без того заставила меня ждать достаточно долго, – сказал он, перекатываясь на ее сторону.
– А как долго ты был готов ждать? – спросила она, вспоминая ливень со шквалом и его внимательные глаза, ожидавшие ее реакции.
– Честно говоря, не знаю, но в тот вечер, когда к нам подкатили Петер с лордом Гумбертом, я начал сомневаться в безошибочности твоего инстинкта. Я решил, что пора брать инициативу в свои руки и немного проучить тебя, И еще я решил, что пора представить тебя моей семье.
– Ты думаешь, они поняли?
– Боже мой! Конечно, да. Они не дураки. Последней, кого я приводил в дом, была Анна – и сколько же лет назад это было!
– Себастьян, ты мог бы им рассказать про это.
– Кейт, дорогая, в любом случае они в курсе, поверь мне. И они, и даже Элизабет. Единственный тяпа-растяпа, кто ничего не заметил, это была ты.
– Элизабет? Неужели?
– У нее отличное женское чутье, у этой женщины. Она пожелала узнать о моих намерениях в первый же визит, прямо за чаем.
– Не может быть! Ты ей сказал? Себастьян поглядел на нее с крайним удивлением.
– А кто же еще, по-твоему, должен был это сделать? Я сказал: «Мисс Форрест, я собираюсь соблазнить Кейт, хотя не думаю, мисс Форрест, что она об этом уже знает». И та сказала – цитирую: «Какая замечательная идея! Как здорово, что она пришла вам в голову. Я очень довольна».
Кейт смеялась, пока не обессилела.
– Ты действительно ужасный тип, Себастьян.
– Знаю, знаю. Но ты подумай только, какие восхитительные истории мы сможем передать нашим внукам. «Томми, мальчик мой, я тебе еще ни разу не рассказывал о том времени, которое я так замечательно провел на сеновале вдвоем с твоей бабушкой?»
– С тебя станется. А давно ли речь зашла о внуках?
– Глупышка! Конечно, формально, нам нужно сперва произвести детей, но я не вижу к этому никаких препятствий.
– Бездушное чудовище! Никто никогда не говорил обо мне как о племенной лошади.
– Сердечко мое, я говорю не об оздоровлении породы, а всего лишь о паре-тройке внуков, которых я буду нянчить на своих коленях после того, как впаду в старческий маразм. Речь зашла о маразме, и я сразу вспомнил об одном дельце, с которым мне надо покончить – на этом очень настаивает отец.
– Дело? Сейчас? Себастьян, у тебя что-то не в порядке с чувством времени.
– С моим чувством времени ничего страшного не случилось, и это серьезное дело. Кроме того, я дал слово Элизабет, – его лицо стало серьезным.
– Какое слово, Себастьян? – она внезапно встревожилась, вспомнив телефонный разговор.
– Что я тебя сделаю честной женщиной, – он оглушительно захохотал.
– Ах ты, животное! – она схватила подушку и принялась колошматить его по голове. Все еще смеясь, он опрокинул ее и подмял под себя, с победной улыбкой взирая на побежденную.
– Кейт, любовь моя, ты выйдешь за меня замуж?
Она вытаращила на него глаза.
– Господи, ну и моментик ты выбрал! Он улыбнулся.
– Ты увертываешься от ответа?
– Нет, но для начала было бы неплохо слезть с постели и встать на одно колено.
– О, так, вероятно, это делал Дэвид? – он опять начал смеяться.
– Между прочим, Дэвид делал предложение самым благопристойным образом.
– И как долго он ждал ответа?
– Долго.
– Ах, долго. И как же долго?
– Две недели, – насмешливо сказала Кейт. Себастьян застонал.
– Две недели? Как можно быть таким мямлей?
– Дэвид не спешил. Он полагался на мое благоразумие.
– Какая трогательная идиллия, – сухо пробормотал Себастьян.
– Кроме того, Дэвид принес с собой кольцо.
– Как я мог забыть про эту деталь. Оно, вероятно, было куплено на щедрые эрхардеровские гонорары. И он, очевидно, положил его в бокал с шампанским и предложил выпить до дна.
– Нет. Он вручил мне футляр от Гарри Уинстона и попросил заглянуть внутрь, прежде чем он...
– Я так и знал, – весело оборвал ее Себастьян. – Прости, любовь моя, что я пришел с пустыми руками, но я намеревался разоблачить опасного шпиона и не рассчитывал, что найду здесь будущую жену. Но ничего, за бижутерией дело не станет.
Он оперся на локоть и посмотрел на нее сверху вниз.
– Теперь давай попробуем все сначала. Кровожадная, невозможная мисс Соамс, вы выйдете за меня замуж?
– Да, мистер Данн, выйду, – в глазах Кейт заплясала смешинка.
– Господи, благодарю! Это самая разумная вещь, Кейт, что ты сказала за все утро. И чтобы решиться, тебе понадобилось всего две минуты. Я бы сказал, что ты прогрессируешь, – последнее слово Себастьян прошептал, целуя ее шею, отчего Кейт надолго лишилась дара речи.
– Теперь пойдем, любимая, – сказал Себастьян, сажая Кейт на постели. – Пора покончить с таким непристойным поведением, и, засучив рукава, взяться за дела. У меня созрел план.
– О, это прекрасно, я всю жизнь мечтала жить по плану.
– Мне кажется, самое время представить меня твоим родственникам Жюмо. Мы все тут мастера поговорить, и если кто-то и способен понять, в чем заключается важность этой фотографии, то это Анри.
– Представляешь, как они будут взволнованы, узнав про Эрнста и Жизель!
– Да, я думаю, им следует рассказать. Прежде всего, я собираюсь вступить в контакт с полковником Харрингтоном и ввести его в курс происходящего. Я уверен, он сумеет что-то прояснить.
– Туг столько непонятных вещей. По твоим словам, полковник верит в смерть Элен, но я – живое доказательство того, что это не так. Что заставило его поверить в это?
– Но Гай Джессоп, по-видимому, знал правду. Он также принимал участие в специальных операциях, как тебе известно. Удивительно, что заставило его ввести полковника в заблуждение в таком важном вопросе. Возможно, он таким образом заботился о будущем Элен. Если никто не знает о ее существовании, то никто не сможет и угрожать ей. Никто не был застрахован от того, что в Сопротивлении или в департаменте разведки не были внедрены предатели. Родители Элен погибли, и не было препятствий к тому, чтобы она стала Сюзанной.
– Кажется, начинаю понимать. Невероятно! Все было проделано безупречно, и если бы Элизабет не вручила мне часы, никто не смог бы узнать правды.
– Да, часы со спрятанной в них фотографией. Меня буквально мучит вопрос, что это означает. Какая жалость, что ты не можешь перенестись на поколение назад, тогда мы смогли бы получить разъяснение от Джессопа, это сэкономило бы нам немало неприятных минут. Впрочем, полковник Харринггон по своим соображениям будет обрадован таким поворотом событий.
– Что ты имеешь в виду?
– Во-первых, у его старого друга Эрнста есть внучка, во-вторых, эта пресловутая, гнусная Кейт Соамс не является членом Группы, зато успешно зарабатывает себе неприятности, в-третьих, он будет страшно рад за меня, поскольку я рассказал ему о своих чувствах к тебе.
– О, сколько забот свалилось на его плечи из-за моих глупостей. Дэвид – яркий тому пример. Да, Себастьян, а что же вы собираетесь делать с Дэвидом?
– Наш чудесный приятель Дэвид. Его следует разоблачить, и лучше, если он ничего не будет знать о наших отношениях, дорогая. Что до меня, то я пока что собираюсь не высовываться. Соответственно, для тебя оптимальный вариант – сыграть на его слабости. Он все еще верит, что ты его любишь.
– Но как я объясню свое пребывание в Сен-Мутоне? – она внимательно смотрела ему в лицо.
– Мне кажется, что наиболее подходящей была бы версия, более других приближенная к правде. Заставь его поверить, что ты здесь для того, чтобы укрепиться в своем решении расстаться с ним.
Стук в дверь прервал беседу, и Себастьян мгновенно схватился за «беретту», после чего кивнул Кейт.
– Кто это? – спросила Кейт, глядя на Себастьяна.
– Стефания, кто же еще, идиотка несчастная! – раздался из-за двери приглушенный голос.
Кейт перевела дыхание. Себастьян указал на соседнюю комнату: «Я буду там». Она накинула платье и, приоткрыв дверь, выскользнула в коридор.
– Привет! Как ты провела вчера вечер?
– Восхитительно! Я встретила интереснейшего американца, но Кейт, что ты там прячешь в комнате? – глаза Стефании осветились догадкой. – Уж не мужчина ли, а?
– Стефания, не в службу, а в дружбу! Подожди десять минут, и мы встретимся внизу.
– Хорошо, десять минут я могу подождать, – Стефания наградила Кейт долгим и внимательным взглядом и пошла вниз в холл.
– Себастьян, что мне говорить ей? Я никогда раньше не держала ее в коридоре.
– Ничего. Пусть поволнуется, это для нее полезно. А если серьезно, то чем меньше она будет знать обо мне, тем в большей безопасности будет находиться. Она, очевидно, пока что вне подозрений, если ее комнату до сих пор не обыскивали.
– Ты думаешь?
– Уверен. Теперь слушай меня внимательно. Ты убедишь Стефанию в правдивости своих слов точно так же, как убедишь Дэвида. Так нужно. В противном случае она может невольно выдать тебя и подвергнуть вас обеих опасности. Ты способна на это?
– Мне все противно, но я сделаю то, что ты сказал.
– Вот и умница. Ты расскажешь Стефании, какая я грязная и вероломная тварь.
Кейт покраснела.
– Да, расскажу.
– Прекрасно! Обожаю такие ситуации.
– Себастьян, как можно быть таким бесчувственным?
– Бесчувственным? Ничуть! Мне просто не чужд спортивный азарт, – он звонко поцеловал ее. – А теперь поторопись, моя радость. Я выскользну отсюда, а встретимся мы в магазине Жюмо. За оставшееся время я успею уладить пару небольших формальностей.
– Но куда ты собираешься?
– Да, чуть не забыл, некий Саймон Дристолл остановился в Отель-де-Вилль в конце деревни прошлой ночью. Но ему очень не хотелось бы, чтобы любезная мисс Соамс появлялась там под каким бы то ни было предлогом. Если Дэвид увидит нас вместе, то даже его куриные мозги придут в движение. Но если каким-то образом это случится, тебе придется сочинить трогательную историю о наших с тобой отношениях. Но это мало приятно, и я не хотел бы шутить с этим. Ах, дорогая, как истинные любовники, мы вечно влетаем в какие-то двусмысленные ситуации. Придется терпеть.
Он засмеялся и стал натягивать брюки. В его изложении все приобретало шутливый оттенок, но Кейт вновь осознала серьезность ситуации, наблюдая, как он застегивает на плече кобуру и прячет туда пистолет.
– Ну, давай раскалывайся, Кейт! Что там случилось?
Стефания налила подруге чашечку дымящегося кофе. На лице сценаристки было написано выражение ожидания.
– Ничего, Стеф! Вечно тебе в голову лезет какая-то ерунда, – Кейт улыбнулась, изо всех сил стараясь выглядеть невинной.
– Тогда почему ты не пустила меня в комнату? – спросила Стефания, упирая на конец фразы.
– Просто так. Неужели я, по-твоему, могла привести мужчину после случайного знакомства? Ты же прекрасно знаешь, что я провела вечер у Жюмо.
– О, замечательно! Правда, мне кажется, ты не в особо хорошем настроении. Как вчерашний вечер?
– Ужасно, – Кейт принялась изучать меню. – А ты? Ты говорила про какого-то американца?
– О, да, приятный, беспомощный турист, восхищенный местными ресторанами, с французским практически на нуле. Пришлось прийти на помощь.
– Не сомневаюсь, что ты это сделала безупречно. Представляю, какой финал.
– Ни в коем случае, Кейт! Все было предельно невинно, клянусь тебе. Как я могла не прийти на помощь путнику, заблудившемуся в чужом языке. Что бы там ни было, он вел себя более чем порядочно, а поскольку я была одна, то подумала: а почему бы и нет?
– Вы договорились о новой встрече?
– Нет. Я, как бы тебе сказать, не имела в виду ничего такого... Ты ведь меня понимаешь?
– Более чем. Какие у тебя планы на сегодня?
– Ничего особенного. Для меня нет большего наслаждения, чем гулять по этим местам, по реке, ну, при случае пописать. А ты?
– Мне нужно еще разок зайти к Жюмо, а потом не знаю. Впрочем, у меня появилась идея. Почему бы тебе не прокатиться на машине вдоль реки, а я присоединюсь, когда смогу сбежать из гостей.
– Ты так добра, – ухмыльнулась Стефания, внутренне довольная таким поворотом событий.
Дэвид Рассел в бешенстве ворвался на кухню мадам Шабо, и взгляд его натолкнулся на Брехта.
– Кой черт тебя погнал следом за Кейт? Тебе полагалось следить, а не убивать, идиот несчастный! – Дэвид говорил по-французски.
– А я и не собирался убивать. Только попугал, – сказал Брехт, оправдываясь – Между прочим, ты сам неважно справляешься со своими обязанностями, когда лично следишь за ней. И вообще, это мне посчастливилось напасть на ее след.
– Как я мог понять, она была в машине одна, без подруги. Я сделал все, чтобы избежать ненужных осложнений. По крайней мере, теперь у меня есть надежный повод добраться до нее лично. Эта девчонка Мэтиссон подтвердит мою версию от и до. Пока ты приставлен к Кейт, установи, где она бывает, с кем встречается, понятно? Но ради всех святых, не засветись. Она помнит твое лицо с Ямайки, и я не хочу, чтобы у нее появился повод для подозрений. Мы, возможно, еще сумеем выкрутиться, если история Мэтиссон о потерянных родственниках – правда.
– Но, мсье, она спрашивала о фон Фидлере и записывала имена, – воскликнула Селентина Шабо, взволнованная до предела.
– Если вы пораскинете мозгами, вместо того, чтобы просто трястись за свою коллаборационистскую шкуру, мадам, вы вполне сможете сообразить, в чем тут дело. Если она и вправду разыскивает родственников, то вполне может поверить, что те были убиты в ходе карательных акций, Барбье не нашел у нее в комнате ничего, что заставляло бы нас сомневаться в ней. Возьмите себя в руки, мадам, и бросьте паниковать. Герр Шумана не похвалит вас, если в результате ваших дурацких инициатив он столкнется с ней нос к носу.
Мадам Шабо вскочила.
– Герр Шуманн был мною очень доволен все эти годы. Он щедро платил мне за информацию обо всем, что может показаться подозрительным, так что попрошу вас выбирать выражения.
– Мы ничего не добьемся спорами, – сказал-Дэвид. – Я всего лишь хочу сказать, что можно наделать кучу глупостей поспешными и непродуманными действиями. Дайте мне прибрать к рукам Кейт Соамс. В отличие от вас, я знаю ее. Она не из тех, кто впутывается в подозрительные дела, можете мне поверить. Я вообще считаю, что это дело не стоит выеденного яйца.
– Мы не можем, оставаться: безмятежными особенно с учетом ее связей, – твердо; сказал Брехт.
– Не беспокойся по этому поводу. Ее отец был и пока остается у меня в кармане. И не ты ли упустил того глупого рыболова с Ямайки? В общем, если слушать вас, не останется времени на основную работу. Не сомневаюсь, что Кейт тогда использовали в качестве прикрытия – не больше и не меньше. Думаю, вы просто перепугались за свои шкуры. Но полагаю, мой вояж будет не совсем бесполезным, если я смогу вернуть Кейт назад. Лучше возьмусь за дело.
Кейт вошла в магазин фототоваров и с облегчением вздохнула: Себастьян уже был там. Он стоял, наклонившись над прилавком с открытками, кепка надвинута низко на лоб.
– Кейт! – воскликнул Пьер и обошел прилавок, чтобы звонко поцеловать в обе щеки. – Это чудесно, что вы вновь здесь и так скоро.
– Во-первых, я должна поблагодарить вас за восхитительный вечер, Пьер. Во-вторых, я хочу познакомить вас с другом, которому очень доверяю.
Себастьян подошел к прилавку. Мужчины пожали друг другу руки.
– Очень рад, мсье Данн, познакомиться с другом моей кузины.
– Спасибо. Кейт рассказала о вашем гостеприимстве. Но сразу скажу, что после беседы с вами она находится в немалой опасности. Мы можем поговорить в более уединенном месте?
Его глаза приоткрылись, увидев ее, Себастьян улыбнулся.
– Кейт, – промурлыкал он, обнимая ее за талию, затем стал серьезным, обретя ясность сознания. – Кейт, любовь моя.
Он заключил ее в крепкие объятия, прижимаясь к ней всем телом.
– Ты знаешь, когда я начал любить тебя? – он откинул волосы с ее лица.
– Нет. И когда же?
– В тот самый первый день, когда тебя перестало тошнить и ты ухмыльнулась, как идиотка.
– Ты дьявол, Себастьян! Какие гадкие вещи ты говоришь!
– Тем не менее, это так, и однажды тебе придется объяснить, что значили эти слова: «Аполлон, ягненок». Я несколько дней после этого ходил озадаченный.
– О, это ничего не значило, и это трудно объяснить.
– Кейт, любовь моя, ты покраснела, – тихо засмеялся он. – Как бы там ни было; но когда ты покинула Ямайку, я был очень огорчен, что мы встретились именно при таких обстоятельствах. Я имею в виду, в частности, свидание с этим ублюдком.
– Правда? Вот почему ты так упорствовал, после того, как я была с тобой груба у Кристи.
– Моя дорогая, когда ты вошла в дверь, я не мог поверить, что это – судьба. На самом деле я укрепился в мысли, что необходимо сохранить конспирацию. Вообще-то, я был на полпути к любви, и препятствий как таковых не существовало. Я чувствовал, что ты свободна. На ужине у Джеффри все было кончено, мая судьба решена.
– Ты говорил тогда об этом. Но я боялась, что не готова к такому повороту событий.
– Думаю, ты была готова несколько больше, чем предполагала. Разве не давала ты мне повода надеяться?
– И потом, ты смущал меня... Себастьян, для чего ты увез меня на уик-энд в Витворт? – Кейт смотрела на него с любопытством.
– Догадайся.
– Вероятно, чтобы соблазнить меня, – сказала она с усмешкой.
– Бог мой, нет! Я мог бы это проделать в любом месте.
– Ах ты, ничтожество!
– Но ведь ты и без того заставила меня ждать достаточно долго, – сказал он, перекатываясь на ее сторону.
– А как долго ты был готов ждать? – спросила она, вспоминая ливень со шквалом и его внимательные глаза, ожидавшие ее реакции.
– Честно говоря, не знаю, но в тот вечер, когда к нам подкатили Петер с лордом Гумбертом, я начал сомневаться в безошибочности твоего инстинкта. Я решил, что пора брать инициативу в свои руки и немного проучить тебя, И еще я решил, что пора представить тебя моей семье.
– Ты думаешь, они поняли?
– Боже мой! Конечно, да. Они не дураки. Последней, кого я приводил в дом, была Анна – и сколько же лет назад это было!
– Себастьян, ты мог бы им рассказать про это.
– Кейт, дорогая, в любом случае они в курсе, поверь мне. И они, и даже Элизабет. Единственный тяпа-растяпа, кто ничего не заметил, это была ты.
– Элизабет? Неужели?
– У нее отличное женское чутье, у этой женщины. Она пожелала узнать о моих намерениях в первый же визит, прямо за чаем.
– Не может быть! Ты ей сказал? Себастьян поглядел на нее с крайним удивлением.
– А кто же еще, по-твоему, должен был это сделать? Я сказал: «Мисс Форрест, я собираюсь соблазнить Кейт, хотя не думаю, мисс Форрест, что она об этом уже знает». И та сказала – цитирую: «Какая замечательная идея! Как здорово, что она пришла вам в голову. Я очень довольна».
Кейт смеялась, пока не обессилела.
– Ты действительно ужасный тип, Себастьян.
– Знаю, знаю. Но ты подумай только, какие восхитительные истории мы сможем передать нашим внукам. «Томми, мальчик мой, я тебе еще ни разу не рассказывал о том времени, которое я так замечательно провел на сеновале вдвоем с твоей бабушкой?»
– С тебя станется. А давно ли речь зашла о внуках?
– Глупышка! Конечно, формально, нам нужно сперва произвести детей, но я не вижу к этому никаких препятствий.
– Бездушное чудовище! Никто никогда не говорил обо мне как о племенной лошади.
– Сердечко мое, я говорю не об оздоровлении породы, а всего лишь о паре-тройке внуков, которых я буду нянчить на своих коленях после того, как впаду в старческий маразм. Речь зашла о маразме, и я сразу вспомнил об одном дельце, с которым мне надо покончить – на этом очень настаивает отец.
– Дело? Сейчас? Себастьян, у тебя что-то не в порядке с чувством времени.
– С моим чувством времени ничего страшного не случилось, и это серьезное дело. Кроме того, я дал слово Элизабет, – его лицо стало серьезным.
– Какое слово, Себастьян? – она внезапно встревожилась, вспомнив телефонный разговор.
– Что я тебя сделаю честной женщиной, – он оглушительно захохотал.
– Ах ты, животное! – она схватила подушку и принялась колошматить его по голове. Все еще смеясь, он опрокинул ее и подмял под себя, с победной улыбкой взирая на побежденную.
– Кейт, любовь моя, ты выйдешь за меня замуж?
Она вытаращила на него глаза.
– Господи, ну и моментик ты выбрал! Он улыбнулся.
– Ты увертываешься от ответа?
– Нет, но для начала было бы неплохо слезть с постели и встать на одно колено.
– О, так, вероятно, это делал Дэвид? – он опять начал смеяться.
– Между прочим, Дэвид делал предложение самым благопристойным образом.
– И как долго он ждал ответа?
– Долго.
– Ах, долго. И как же долго?
– Две недели, – насмешливо сказала Кейт. Себастьян застонал.
– Две недели? Как можно быть таким мямлей?
– Дэвид не спешил. Он полагался на мое благоразумие.
– Какая трогательная идиллия, – сухо пробормотал Себастьян.
– Кроме того, Дэвид принес с собой кольцо.
– Как я мог забыть про эту деталь. Оно, вероятно, было куплено на щедрые эрхардеровские гонорары. И он, очевидно, положил его в бокал с шампанским и предложил выпить до дна.
– Нет. Он вручил мне футляр от Гарри Уинстона и попросил заглянуть внутрь, прежде чем он...
– Я так и знал, – весело оборвал ее Себастьян. – Прости, любовь моя, что я пришел с пустыми руками, но я намеревался разоблачить опасного шпиона и не рассчитывал, что найду здесь будущую жену. Но ничего, за бижутерией дело не станет.
Он оперся на локоть и посмотрел на нее сверху вниз.
– Теперь давай попробуем все сначала. Кровожадная, невозможная мисс Соамс, вы выйдете за меня замуж?
– Да, мистер Данн, выйду, – в глазах Кейт заплясала смешинка.
– Господи, благодарю! Это самая разумная вещь, Кейт, что ты сказала за все утро. И чтобы решиться, тебе понадобилось всего две минуты. Я бы сказал, что ты прогрессируешь, – последнее слово Себастьян прошептал, целуя ее шею, отчего Кейт надолго лишилась дара речи.
– Теперь пойдем, любимая, – сказал Себастьян, сажая Кейт на постели. – Пора покончить с таким непристойным поведением, и, засучив рукава, взяться за дела. У меня созрел план.
– О, это прекрасно, я всю жизнь мечтала жить по плану.
– Мне кажется, самое время представить меня твоим родственникам Жюмо. Мы все тут мастера поговорить, и если кто-то и способен понять, в чем заключается важность этой фотографии, то это Анри.
– Представляешь, как они будут взволнованы, узнав про Эрнста и Жизель!
– Да, я думаю, им следует рассказать. Прежде всего, я собираюсь вступить в контакт с полковником Харрингтоном и ввести его в курс происходящего. Я уверен, он сумеет что-то прояснить.
– Туг столько непонятных вещей. По твоим словам, полковник верит в смерть Элен, но я – живое доказательство того, что это не так. Что заставило его поверить в это?
– Но Гай Джессоп, по-видимому, знал правду. Он также принимал участие в специальных операциях, как тебе известно. Удивительно, что заставило его ввести полковника в заблуждение в таком важном вопросе. Возможно, он таким образом заботился о будущем Элен. Если никто не знает о ее существовании, то никто не сможет и угрожать ей. Никто не был застрахован от того, что в Сопротивлении или в департаменте разведки не были внедрены предатели. Родители Элен погибли, и не было препятствий к тому, чтобы она стала Сюзанной.
– Кажется, начинаю понимать. Невероятно! Все было проделано безупречно, и если бы Элизабет не вручила мне часы, никто не смог бы узнать правды.
– Да, часы со спрятанной в них фотографией. Меня буквально мучит вопрос, что это означает. Какая жалость, что ты не можешь перенестись на поколение назад, тогда мы смогли бы получить разъяснение от Джессопа, это сэкономило бы нам немало неприятных минут. Впрочем, полковник Харринггон по своим соображениям будет обрадован таким поворотом событий.
– Что ты имеешь в виду?
– Во-первых, у его старого друга Эрнста есть внучка, во-вторых, эта пресловутая, гнусная Кейт Соамс не является членом Группы, зато успешно зарабатывает себе неприятности, в-третьих, он будет страшно рад за меня, поскольку я рассказал ему о своих чувствах к тебе.
– О, сколько забот свалилось на его плечи из-за моих глупостей. Дэвид – яркий тому пример. Да, Себастьян, а что же вы собираетесь делать с Дэвидом?
– Наш чудесный приятель Дэвид. Его следует разоблачить, и лучше, если он ничего не будет знать о наших отношениях, дорогая. Что до меня, то я пока что собираюсь не высовываться. Соответственно, для тебя оптимальный вариант – сыграть на его слабости. Он все еще верит, что ты его любишь.
– Но как я объясню свое пребывание в Сен-Мутоне? – она внимательно смотрела ему в лицо.
– Мне кажется, что наиболее подходящей была бы версия, более других приближенная к правде. Заставь его поверить, что ты здесь для того, чтобы укрепиться в своем решении расстаться с ним.
Стук в дверь прервал беседу, и Себастьян мгновенно схватился за «беретту», после чего кивнул Кейт.
– Кто это? – спросила Кейт, глядя на Себастьяна.
– Стефания, кто же еще, идиотка несчастная! – раздался из-за двери приглушенный голос.
Кейт перевела дыхание. Себастьян указал на соседнюю комнату: «Я буду там». Она накинула платье и, приоткрыв дверь, выскользнула в коридор.
– Привет! Как ты провела вчера вечер?
– Восхитительно! Я встретила интереснейшего американца, но Кейт, что ты там прячешь в комнате? – глаза Стефании осветились догадкой. – Уж не мужчина ли, а?
– Стефания, не в службу, а в дружбу! Подожди десять минут, и мы встретимся внизу.
– Хорошо, десять минут я могу подождать, – Стефания наградила Кейт долгим и внимательным взглядом и пошла вниз в холл.
– Себастьян, что мне говорить ей? Я никогда раньше не держала ее в коридоре.
– Ничего. Пусть поволнуется, это для нее полезно. А если серьезно, то чем меньше она будет знать обо мне, тем в большей безопасности будет находиться. Она, очевидно, пока что вне подозрений, если ее комнату до сих пор не обыскивали.
– Ты думаешь?
– Уверен. Теперь слушай меня внимательно. Ты убедишь Стефанию в правдивости своих слов точно так же, как убедишь Дэвида. Так нужно. В противном случае она может невольно выдать тебя и подвергнуть вас обеих опасности. Ты способна на это?
– Мне все противно, но я сделаю то, что ты сказал.
– Вот и умница. Ты расскажешь Стефании, какая я грязная и вероломная тварь.
Кейт покраснела.
– Да, расскажу.
– Прекрасно! Обожаю такие ситуации.
– Себастьян, как можно быть таким бесчувственным?
– Бесчувственным? Ничуть! Мне просто не чужд спортивный азарт, – он звонко поцеловал ее. – А теперь поторопись, моя радость. Я выскользну отсюда, а встретимся мы в магазине Жюмо. За оставшееся время я успею уладить пару небольших формальностей.
– Но куда ты собираешься?
– Да, чуть не забыл, некий Саймон Дристолл остановился в Отель-де-Вилль в конце деревни прошлой ночью. Но ему очень не хотелось бы, чтобы любезная мисс Соамс появлялась там под каким бы то ни было предлогом. Если Дэвид увидит нас вместе, то даже его куриные мозги придут в движение. Но если каким-то образом это случится, тебе придется сочинить трогательную историю о наших с тобой отношениях. Но это мало приятно, и я не хотел бы шутить с этим. Ах, дорогая, как истинные любовники, мы вечно влетаем в какие-то двусмысленные ситуации. Придется терпеть.
Он засмеялся и стал натягивать брюки. В его изложении все приобретало шутливый оттенок, но Кейт вновь осознала серьезность ситуации, наблюдая, как он застегивает на плече кобуру и прячет туда пистолет.
– Ну, давай раскалывайся, Кейт! Что там случилось?
Стефания налила подруге чашечку дымящегося кофе. На лице сценаристки было написано выражение ожидания.
– Ничего, Стеф! Вечно тебе в голову лезет какая-то ерунда, – Кейт улыбнулась, изо всех сил стараясь выглядеть невинной.
– Тогда почему ты не пустила меня в комнату? – спросила Стефания, упирая на конец фразы.
– Просто так. Неужели я, по-твоему, могла привести мужчину после случайного знакомства? Ты же прекрасно знаешь, что я провела вечер у Жюмо.
– О, замечательно! Правда, мне кажется, ты не в особо хорошем настроении. Как вчерашний вечер?
– Ужасно, – Кейт принялась изучать меню. – А ты? Ты говорила про какого-то американца?
– О, да, приятный, беспомощный турист, восхищенный местными ресторанами, с французским практически на нуле. Пришлось прийти на помощь.
– Не сомневаюсь, что ты это сделала безупречно. Представляю, какой финал.
– Ни в коем случае, Кейт! Все было предельно невинно, клянусь тебе. Как я могла не прийти на помощь путнику, заблудившемуся в чужом языке. Что бы там ни было, он вел себя более чем порядочно, а поскольку я была одна, то подумала: а почему бы и нет?
– Вы договорились о новой встрече?
– Нет. Я, как бы тебе сказать, не имела в виду ничего такого... Ты ведь меня понимаешь?
– Более чем. Какие у тебя планы на сегодня?
– Ничего особенного. Для меня нет большего наслаждения, чем гулять по этим местам, по реке, ну, при случае пописать. А ты?
– Мне нужно еще разок зайти к Жюмо, а потом не знаю. Впрочем, у меня появилась идея. Почему бы тебе не прокатиться на машине вдоль реки, а я присоединюсь, когда смогу сбежать из гостей.
– Ты так добра, – ухмыльнулась Стефания, внутренне довольная таким поворотом событий.
Дэвид Рассел в бешенстве ворвался на кухню мадам Шабо, и взгляд его натолкнулся на Брехта.
– Кой черт тебя погнал следом за Кейт? Тебе полагалось следить, а не убивать, идиот несчастный! – Дэвид говорил по-французски.
– А я и не собирался убивать. Только попугал, – сказал Брехт, оправдываясь – Между прочим, ты сам неважно справляешься со своими обязанностями, когда лично следишь за ней. И вообще, это мне посчастливилось напасть на ее след.
– Как я мог понять, она была в машине одна, без подруги. Я сделал все, чтобы избежать ненужных осложнений. По крайней мере, теперь у меня есть надежный повод добраться до нее лично. Эта девчонка Мэтиссон подтвердит мою версию от и до. Пока ты приставлен к Кейт, установи, где она бывает, с кем встречается, понятно? Но ради всех святых, не засветись. Она помнит твое лицо с Ямайки, и я не хочу, чтобы у нее появился повод для подозрений. Мы, возможно, еще сумеем выкрутиться, если история Мэтиссон о потерянных родственниках – правда.
– Но, мсье, она спрашивала о фон Фидлере и записывала имена, – воскликнула Селентина Шабо, взволнованная до предела.
– Если вы пораскинете мозгами, вместо того, чтобы просто трястись за свою коллаборационистскую шкуру, мадам, вы вполне сможете сообразить, в чем тут дело. Если она и вправду разыскивает родственников, то вполне может поверить, что те были убиты в ходе карательных акций, Барбье не нашел у нее в комнате ничего, что заставляло бы нас сомневаться в ней. Возьмите себя в руки, мадам, и бросьте паниковать. Герр Шумана не похвалит вас, если в результате ваших дурацких инициатив он столкнется с ней нос к носу.
Мадам Шабо вскочила.
– Герр Шуманн был мною очень доволен все эти годы. Он щедро платил мне за информацию обо всем, что может показаться подозрительным, так что попрошу вас выбирать выражения.
– Мы ничего не добьемся спорами, – сказал-Дэвид. – Я всего лишь хочу сказать, что можно наделать кучу глупостей поспешными и непродуманными действиями. Дайте мне прибрать к рукам Кейт Соамс. В отличие от вас, я знаю ее. Она не из тех, кто впутывается в подозрительные дела, можете мне поверить. Я вообще считаю, что это дело не стоит выеденного яйца.
– Мы не можем, оставаться: безмятежными особенно с учетом ее связей, – твердо; сказал Брехт.
– Не беспокойся по этому поводу. Ее отец был и пока остается у меня в кармане. И не ты ли упустил того глупого рыболова с Ямайки? В общем, если слушать вас, не останется времени на основную работу. Не сомневаюсь, что Кейт тогда использовали в качестве прикрытия – не больше и не меньше. Думаю, вы просто перепугались за свои шкуры. Но полагаю, мой вояж будет не совсем бесполезным, если я смогу вернуть Кейт назад. Лучше возьмусь за дело.
Кейт вошла в магазин фототоваров и с облегчением вздохнула: Себастьян уже был там. Он стоял, наклонившись над прилавком с открытками, кепка надвинута низко на лоб.
– Кейт! – воскликнул Пьер и обошел прилавок, чтобы звонко поцеловать в обе щеки. – Это чудесно, что вы вновь здесь и так скоро.
– Во-первых, я должна поблагодарить вас за восхитительный вечер, Пьер. Во-вторых, я хочу познакомить вас с другом, которому очень доверяю.
Себастьян подошел к прилавку. Мужчины пожали друг другу руки.
– Очень рад, мсье Данн, познакомиться с другом моей кузины.
– Спасибо. Кейт рассказала о вашем гостеприимстве. Но сразу скажу, что после беседы с вами она находится в немалой опасности. Мы можем поговорить в более уединенном месте?