Страница:
– И не рассчитывай! Ты сама сказала, что поставила на нем крест. Лучше соберись с мыслями и прикинь, что ты скажешь Дэвиду сегодня вечером. Подбери пару классических цитат, чтобы сразить его на месте.
– «Над клятвопреступлениями любовников, как говорят, Юпитер лишь смеется», – сказала Кейт сладким голоском.
– Вполне, – одобрила Стефания. – Я тебе вот что скажу. Я вернусь и удостоверюсь, как продвинулись дела в мое отсутствие. Если все будет на мази, вывеси на двери табличку «Просьба не беспокоить!», и я не стану вламываться и нарушать ваш интим. Нет, оставь дверь незапертой, и я, если задержусь, разбужу тебя и выслушаю отчет. Тебе полезно будет выговориться, а я все равно не смогу заснуть, не узнав, чем у вас кончилось дело.
Кейт улыбнулась, вспомнив о том, кто будет прятаться за гардинами, и мысль о Себастьяне приободрила ее. Пожалуй, увидев табличку, Стефания придет к поспешным и совершенно неверным выводам.
– По рукам, – сказала она. – Меня это устраивает.
– Вот и хорошо. Только не нервничай, ты выдержишь этот экзамен на «отлично».
– Твоими бы устами да мед пить. В глазах Кейт было сомнение.
Себастьян что есть мочи гнал автомобиль сквозь темную ночь, свет фар выхватывал дорогу перед ним, но раньше полночи он в в Сен-Мутон не поспевал. Впрочем, поездка в Шарру стоила затраченного времени, хотя пришлось ждать несколько часов, пока мадам Мориак вернется из гостей. Голова Себастьяна была ясна и холодна, он на ходу перерабатывал только что полученную информацию, сопоставляя с тем, что уже знал. Мадам Мориак постаралась вспомнить все, что могла, и сказанное ею позволяло Себастьяну по-новому взглянуть на вещи. «Жизель говорила о каком-то обмане, мсье, над которым мы посмеемся после войны, и ни слова больше. Она походила на ребенка, у которого есть секрет. Я ничего не поняла и все списала на веселое настроение. Мне и в голову не пришло, что это может значить. Я просила пояснить, что имеется в виду, но она лишь смеялась и говорила, что это вопрос времени, скоро все станет известно. Это было в тот день, когда она, как вы сказали, принесла ребенка к Луи Вийе. Она была сильно переутомлена. Поцеловав на прощание, она поблагодарила меня за работу».
Себастьян нажал на акселератор, подгоняя машину в направлении Сен-Мутона.
Кейт стояла у входа в бар, наблюдая за спиной Дэвида, пытаясь подавить неожиданно охватившую ее при виде этого человека ярость. Она не ожидала от себя такого неудержимого гнева, рассчитывая на обычную чувствительную сцену. Ей приходилось удерживать себя от непреодолимого искушения задушить своего бывшего жениха, и – о, чудо! – благотворный приступ ярости снял напряжение и страх, овладевшие ею сразу после внезапного сообщения Стефании.
Она прикусила губу и решительно шагнула вперед.
– Привет, Дэвид.
– Кейти!
Он быстро поднялся и, как ей показалось, нервозно взял ее плечи и поцеловал в щеку. Она вздрогнула от прикосновения, и Дэвид, уловив это, резво отпрянул и пододвинул ей стул. «Так нельзя, – настойчиво приказала она себе, усаживаясь к столику, – надо взять себя в руки и расслабиться, единственный шанс – наступление и неожиданность».
– Ничего не скажешь, сюрприз что надо, Дэвид, – ее голос был холоден.
– Да, уж! Извини, я не смог придумать ничего лучше. У меня не было уверенности, что ты захочешь встречаться со мной. Заказать вина? – он улыбался ей своей кривой, мальчишеской усмешкой.
– Белого, пожалуйста. Как ты узнал, где меня искать? – спросила она, испытывая удовлетворение, что повергла его на долю секунды в состояние растерянности.
– Твой отец помог. Я объяснил, что мне нужно увидеться с тобой, и он отнесся с пониманием.
Он смотрел на нее, ожидая реакции.
Кейт удержала недоверчивое выражение, но внутри бушевал вулкан. Снова отец вмешивается в ее личную жизнь, с самыми благими намерениями, разумеется, но что ей до них? Он дал Дэвиду безупречное алиби и возможность сидеть напротив и смотреть на нее.
Приблизился официант, и Дэвид, путаясь в языке, стал диктовать заказ. Она не вмешивалась и, подождав, спросила:
– И какое неотложное дело привело тебя ко мне?
– Я... послушай, Кейти, мы можем поговорить, хотя бы через пару минут? Мне тоже непросто так, с ходу, перейти к главному.
– Вот как? Между прочим, я тебя сюда не зазывала. Я здесь на отдыхе, а вовсе не в поисках скандалов и ссор. В конце концов, ты мог прислать письмо.
– Прости и за это тоже, Я очень расстроился, когда ты уехала, и потребовалось время, пока уляжется гнев. Но стоило этому произойти, как я увидел вещи в ином свете. Вот и вино принесли. Выпей и чуть-чуть расслабься. Ты сегодня выглядишь просто сногсшибательно! Это красное платье удивительно идет тебе, подчеркивая загар.
– Спасибо. Просто поразительно, приехать ко мне и сразу же натолкнуться на Стефанию.
– Мне немного неловко после той встречи в ресторане. Никому из нас и в голову не пришло, кто есть кто. Она сказала, ты здесь, на юге, занимаешься изысканиями. Какая-то тридесятая ветвь твоего генеалогического древа.
Он вытащил сигарету из пачки и прикурил, наблюдая за ней сквозь пламя.
– Было такое дело. Мне показалось забавным разузнать все о своей родне, раз уж я оказалась поблизости от нее.
– Оказалась поблизости? – рассеянно спросил Дэвид, откидываясь на спинку кресла.
– Я была в Бордо по делам фирмы. Вот уж никак не подумала бы, что ты такой забывчивый, Дэвид.
– Что? Ах, да, конечно, нет. Просто я не догадался связать одно с другим, – быстро сказал он. – Ну, и что же это за родичи?
– Родственники моей бабушки Элизабет. Несколько недель назад она обмолвилась об их существовании, и я решила, что это повод не хуже и не лучше любого другого для того, чтобы отдохнуть недельку. После отъезда из Нью-Йорка я жила в сплошном загоне и мне было совершенно необходимо куда-то вырваться. Мне показалось занятным посвятить свой досуг такому специфическому занятию.
– И как, все нормально?
– Пожалуй. Окончательно можно будет судить по возвращении в Нью-Йорк. Но, по крайней мере, если касаться тематики, связанной с производством портвейна...
– Нет, я имею в виду генеалогию и то, что с ней связано. Отыскала интересовавших тебя родственников?
– Их всех уничтожили во время войны. В деревне учинили бойню, погибло много славных семей. История трогательная и трагичная.
– Бедняги, – сказал Дэвид. – Как долго ты здесь пробудешь?
– Мне нужно вернуться в понедельник утром. Тебе не кажется, что надо поторопить официанта?
Она расслабилась. После того, как самый трудный барьер был взят в самом начале, можно было расслабиться. Дэвид не стал терять времени на раскачку и сразу взял быка за рога. Теперь можно было без колебаний переходить к чувствительным сценам. Кейт была преисполнена уверенности в себе. Она не сомневалась, что сумела заморочить мозги своему несостоявшемуся жениху.
За ужином они поговорили о посторонних вещах. Дэвид, казалось, потерял интерес к ее присутствию в Сен-Мутоне. Он рассказал о Севронсене, в самых пылких выражениях отозвался о ее отце, доведя Кейт до желудочных колик, и в заключение тонко поддел ее друзей. Тем не менее, когда ужин закончился, между сторонами воцарилось негласное перемирие.
– Теперь можно и поговорить, Кейт, поговорить по-настоящему, а то мы большие мастера ходить вокруг да около, не так ли?
– Так, – мелодично ответила она. – О чем ты хотел поговорить?
– Я хочу поговорить о нас и о нашем будущем. Она пристально посмотрела на его узкое лицо, на эти рубленые черты, смягченные светом свечей, на очертание слегка выпяченного рта. Вроде бы ничего не изменилось, но это было чужое лицо, лицо человека, которого она совершенно не знала. И эти глаза под нахмуренными бровями были серьезны, сосредоточены. Ей страстно захотелось узнать, о чем он думает, спрятавшись за своей маской. Вероятно, о том, что она – упрямая сучка или что-то в этом роде. Ни с того, ни с сего на нее напал внутренний смех.
– Кейти?
– Почему ты решил, что у нас есть будущее, Дэвид?
– Я понял, что мы... У меня была куча времени обдумать все, что было между нами, и я готов принять на себя львиную долю ответственности. Ты была права. Я пытался слишком сильно опекать тебя и требовал слишком многого.
– А теперь? – она посмотрела в бокал.
– А теперь я готов на все, чтобы загладить вину. С тех пор как ты уехала, я как проклятый!
Он потер лоб, затем взглянул на нее со смесью отчаяния, безнадежности и страстного желания, способной растопить сердце любой рассудительной женщины.
– Кейти, милая Кейти. Подумай, может быть, ты меня еще хоть чуть-чуть любишь?
Он потянулся за ее рукой, и она позволила взять ее.
– Не знаю, Дэвид.
«Как он сейчас меня домогается», – со злорадством подумала она.
– Чувства просто так не улетучиваются, во всяком случае, такие чувства, как у нас.
– Да, они не исчезают, но трансформируются, Дэвид.
Она встретила его взгляд.
– И что же изменилось в твоих чувствах?
– Слушай, разве недостаточно того, что я была ужасно несчастна? Я не хочу снова пройти через эти муки.
– Но ты меня любишь? – настойчиво повторил он.
– Да, люблю. Но это не означает, что я сейчас брошусь тебе на шею. Боже, Дэвид, неужели ты ничего не понял? Разве такими вещами шутят? Я измучилась, пытаясь выбросить тебя из головы, и вдруг ты возникаешь из ниоткуда, и вся моя решимость пошла коту под хвост, и меня вновь неудержимо тянет к тебе. Нечестно это, нечестно!
Она выскочила из-за стола и быстро пошла по холлу, выбежав через дверь на площадь. Плечи тряслись от сдавленного смеха, Кейт закрыла глаза, пытаясь снова взять себя в руки. После потрясений прошлой ночи она чувствовала себя взвинченной.
Было слышно, как он приблизился к ней со спины, и, развернувшись, Кейт уткнулась лицом в его куртку, прежде чем он разглядел, что истинное состояние ничего общего не имеет со страданиями.
– Прости, Дэвид, я не собиралась устраивать сцену, – пробормотала она, не отрываясь от его груди. Дэвид обхватил ее руками и крепко прижал к себе.
– Кейти, моя маленькая Кейти, не надо плакать. Все отлично, все будет просто чудесно, вот увидишь. Я позабочусь о тебе, радость моя.
Он поцеловал ее в затылок, и Кейт вдруг с изумлением осознала, что Дэвид всегда держался с ней снисходительно. Раньше это не бросалось в глаза, но теперь, особенно в сравнении с Себастьяном, который обращался с ней как с равной, не как с ребенком, даже утешая ее, это стало очевидным. Мысль о Себастьяне немного протрезвила ее, и, оторвавшись от Дэвида, она взглянула на него в слабом свете ночи.
Это была ошибка. Он воспринял ее движение как приглашение, привлек голову и медленным поцелуем раздвинул ее губы. Она оказалась у последнего барьера, самого сложного из всех. Кейт заставила себя ответить, ненавидя каждое мгновение этой близости, но про себя с усмешкой подумала, что Себастьян в этот момент с лукавинкой в глазах призвал бы ее быть стойкой во имя Бога и Англии, и это помогло ей выстоять. Тягостная процедура в конце концов закончилась, и Дэвид улыбался ей, все еще крепко сжимая в объятиях.
– О, Господи, Кейт, какое облегчение! Ты не представляешь, что сделала со мной этим поцелуем. Мне действительно не хватало тебя, веришь?
– Мне тоже не хватало тебя, Дэвид! – она попыталась в ответ тоже улыбнуться.
– Чем мы сейчас займемся, Кейти? Куда пойдем? Я в затруднении, мне больше нечего сказать, кроме того, что я люблю тебя и хочу снова быть с тобой, больше, чем когда-либо. Но слово за тобой.
– Но я не готова к немедленному ответу, Дэвид, – сказала она растерянно. – Вопрос слишком важный, чтобы решать его на бегу, особенно после такого поцелуя.
Она чуть отодвинулась, успев заметить блеск удовлетворения в его взгляде.
– Сейчас я иду спать и намерена все тщательно обдумать, прежде чем смогу сказать что-либо сверх этого.
– Не составить тебе компанию? Я обожаю размышлять с кем-нибудь на пару! – он с надеждой ухмыльнулся.
– Нет, спасибо, лучше будет, если обдумаю эти проблемы наедине с собой. Видишь ли, Дэвид, я издергана. Почему бы нам не возобновить разговор завтра? Приходи в гостиницу. Если меня там не будет, оставь записку, где ты хочешь меня видеть.
– Если ты настаиваешь, ладно, – сказал он неохотно и вновь привлек ее для поцелуя, на этот раз, к счастью, недолгого.
– Спокойной ночи, Дэвид.
Он прикурил сигарету, наблюдая, как она заходит в гостиницу, закрывает за собой дверь. Посмотрев с разных сторон на ситуацию, он решил, что вполне удовлетворен результатами встречи. В ее присутствии в Сен-Мутоне явно не было никакого подвоха, а что касается личных отношений, то он и не рассчитывал на столь скорое приглашение в постель. Капитуляция Кейт – дело времени и больше ничего. Он слишком хорошо ее знал и всегда умел оставить ей тот уровень внутренней свободы, который необходим для того, чтобы его требование стало ее внутренним решением.
Он бросил окурок в сточную канаву и ушел.
Дэвид вырос в дверях заведения мадам Шабо. Торопливо откашлявшись, он с небрежным видом зашел в комнату.
– Герр Шуманн! Вот это сюрприз! Но как вы оказались в этом городе? Это так рискованно!
Карл Эрхардер медленно поднялся с кресла, в котором ему пришлось ожидать возвращения Дэвида; Шваб стоял сбоку. Светло-голубые глаза майора холодно сверкали в свете лампы, и весь его облик источал угрозу.
– Всегда меньше всего думал об опасности, – медленно сказал он. – Я прибыл, чтобы лично выслушать ваше донесение. Я не любитель пускать дела на самотек. Итак, что вы можете сообщить мне о девушке?
– Я как раз от нее.
И Дэвид коротко рассказал о встрече и о своих соображениях по поводу ее.
– Как видите, она совершенно ни при чем и с сегодняшнего дня вновь под моим контролем.
– А вы дурак, герр Рассел. Вам известно, где она была сегодня?
– Да, я фиксировал все ее перемещения при помощи Брехта. За отчетный отрезок времени она не сделала ничего, что способно вызвать подозрения.
Дэвид безуспешно пытался понять, что означает холодная ярость в глазах Эрхардера.
– Она ездила в магазин фототоваров, так?
– По моим сведениям, да.
– И два часа находилась там.
– Все верно. Брехт увидел ее уже входящей в гостиницу. Он решил, что упустил момент ее выхода из магазина.
– Мой милый герр Рассел, произошло вот что: магазин, о котором идет речь, принадлежит некому Анри Жюмо. Вы понимаете, что это значит?
– Нет, сэр. Не вижу здесь ничего предосудительного. Я уже сообщал вам, что она занимается на досуге генеалогическими изысканиями, интересуется судьбой родственников.
– Анри Жюмо ни больше ни меньше – брат Жизель Жюмо, местной героини Сопротивления. Я думал, что все представители этого ублюдочного семейства мертвы, оказывается, я заблуждался. Теперь-то до вас дошло, идиот?
Дэвид побелел.
– Я по-прежнему не верю в ее причастность. Это совпадение, сэр. Она девушка не того сорта, чтобы ввязываться в такие игры.
– Неужели? Значит, это просто совпадение – ее присутствие в уединенном ресторане на Ямайке в одно и то же время со мной, а чуть позже – в том же клубе, где был и я? Обыкновенное совпадение, что она стала вашей невестой, а потом внезапно разорвала помолвку? Совпадение, и больше ничего, что ее отец долгие годы работал в госдепартаменте? И, наконец, последнее совпадение – ее пребывание в этой глухой деревушке, полное отсутствие интереса к туристским достопримечательностям и повышенный интерес к фон Фидлеру и Жюмо, все эти вопросы о Жизель – той самой, которая когда-то выкрала мои документы?
– Герр Шуманн, уверяю вас, если бы вы лично знали эту девушку, у вас не осталось бы и тени сомнений по ее адресу.
– О, вы даже больший идиот, чем я думал. Я приказываю взять ее, Рассел. Взять и доставить ко мне. Я сам узнаю, что мне нужно.
Губы Эрхардера тряслись в злобной усмешке.
Обследовав комнату и убедившись, что Себастьяна нет, Кейт прошла к двери Стефании и постучала. Ответа не было. Вздохнув, она вернулась к себе и села в кресло, решив дожидаться Себастьяна. Безумие происходящего гипнотизировало ее. Трехчасовая встреча с Дэвидом встряхнула ее сильнее ожидания. Сумев взять верх над его осторожностью, она испытывала огромное облегчение и удовлетворение.
Нет-нет, казалось абсурдом, что Дэвид – враг, агент, работающий против правительства. Общение с ним по ходу ужина было таким привычным, таким рутинным, и только холодная расчетливость в глазах время от времени напоминала ей, с кем она имеет дело.
Когда все началось? Очевидно, с самой первой их встречи. Он рассчитывал через нее выйти на отца. В некотором смысле было лестно сознавать, что интуиция ее не подвела. Но эта же интуиция не помешала ей залететь прямехонько в силки. Прав Себастьян, она остановилась на Дэвиде по воле и с благословения отца. Эта пара мужчин во многих отношениях была на удивление схожа между собой.
Кейт встала, посмотрела в окно на темную площадь, отбрасывая с лица спадающие волосы, словно это помогало сосредоточиться. Взгляд ее уперся в черный «рено», оставленный на тротуаре.
Почему, черт возьми? Почему обязательно нужно иметь на все одобрение отца? Он совершенно не нуждался в ней, пока дочь не подросла и из нее стало можно извлечь пользу. И даже тогда он всякий намек на несогласие с ее стороны умудрялся подавлять как мятеж. И однажды он уговорил ее вернуться в Америку, заманил, обкорнал по шаблону, свел со своими друзьями, превратил ее в свою домоуправительницу – о, эта образцовая дочь! Он все время диктовал ей условия, заставляя постоянно подстраиваться под свои прихоти.
Гнев пронзил Кейт. Как же прав Себастьян – «ни один смертный не вправе попирать волю другого, топтать душу».
Кейт нетерпеливо отвернулась от окна, недоумевая по поводу долгого отсутствия Себастьяна. Едва она подумала об этом, в дверь постучали. Одним прыжком Кейт оказалась у входа.
– Кто это? – спросила она через дверь.
– Мсье Барбье, мадемуазель. Срочное сообщение для вас.
Встревоженная, она открыла дверь консьержу.
– Да, мсье?
Тот смотрел на нее грустно, как бы извиняясь.
– Плохая новость, мадемуазель. Ваша подруга, мадемуазель Мэтиссон, попала в аварию. В полиции осведомились о вас и просили приехать в госпиталь в Периго. Я вас доставлю, если вы не против.
Краска сбежала с лица Кейт.
– О, Господи, не верю! Что случилось? Авария серьезная, вы не знаете?
– Не знаю, мадемуазель. Полиция сообщила об аварии и попросила привезти вас.
– Да, конечно. Подождите пару секунд, и мы поедем.
Кейт закрыла дверь в полном смятении. Панический страх за Стефанию парализовал мысли. С трудом она заставила себя собраться. Первое – Себастьян. Быстро нацарапав записку, она бросила ее на подушку, собрала сумочку и быстро спустилась вниз, где ее ждал Барбье.
– Я уже подогнал машину.
– Огромное спасибо, мсье, вы так любезны. Пожалуйста, поспешим.
– Конечно, конечно.
Консьерж подвел Кейт к черному автомобилю и открыл ближнюю дверцу. Девушка быстро забралась внутрь. Пальцы нервно щупали ручку сумочки. Она всем видом показывала: «Быстрее, быстрее!» Барбье обошел автомобиль и открыл противоположную дверцу.
– Сколько это займет врем...
Удар в затылок оборвал Кейт на середине фразы, и, соскользнув в темноту, она успела только осознать всю степень своей глупости.
15
– «Над клятвопреступлениями любовников, как говорят, Юпитер лишь смеется», – сказала Кейт сладким голоском.
– Вполне, – одобрила Стефания. – Я тебе вот что скажу. Я вернусь и удостоверюсь, как продвинулись дела в мое отсутствие. Если все будет на мази, вывеси на двери табличку «Просьба не беспокоить!», и я не стану вламываться и нарушать ваш интим. Нет, оставь дверь незапертой, и я, если задержусь, разбужу тебя и выслушаю отчет. Тебе полезно будет выговориться, а я все равно не смогу заснуть, не узнав, чем у вас кончилось дело.
Кейт улыбнулась, вспомнив о том, кто будет прятаться за гардинами, и мысль о Себастьяне приободрила ее. Пожалуй, увидев табличку, Стефания придет к поспешным и совершенно неверным выводам.
– По рукам, – сказала она. – Меня это устраивает.
– Вот и хорошо. Только не нервничай, ты выдержишь этот экзамен на «отлично».
– Твоими бы устами да мед пить. В глазах Кейт было сомнение.
Себастьян что есть мочи гнал автомобиль сквозь темную ночь, свет фар выхватывал дорогу перед ним, но раньше полночи он в в Сен-Мутон не поспевал. Впрочем, поездка в Шарру стоила затраченного времени, хотя пришлось ждать несколько часов, пока мадам Мориак вернется из гостей. Голова Себастьяна была ясна и холодна, он на ходу перерабатывал только что полученную информацию, сопоставляя с тем, что уже знал. Мадам Мориак постаралась вспомнить все, что могла, и сказанное ею позволяло Себастьяну по-новому взглянуть на вещи. «Жизель говорила о каком-то обмане, мсье, над которым мы посмеемся после войны, и ни слова больше. Она походила на ребенка, у которого есть секрет. Я ничего не поняла и все списала на веселое настроение. Мне и в голову не пришло, что это может значить. Я просила пояснить, что имеется в виду, но она лишь смеялась и говорила, что это вопрос времени, скоро все станет известно. Это было в тот день, когда она, как вы сказали, принесла ребенка к Луи Вийе. Она была сильно переутомлена. Поцеловав на прощание, она поблагодарила меня за работу».
Себастьян нажал на акселератор, подгоняя машину в направлении Сен-Мутона.
Кейт стояла у входа в бар, наблюдая за спиной Дэвида, пытаясь подавить неожиданно охватившую ее при виде этого человека ярость. Она не ожидала от себя такого неудержимого гнева, рассчитывая на обычную чувствительную сцену. Ей приходилось удерживать себя от непреодолимого искушения задушить своего бывшего жениха, и – о, чудо! – благотворный приступ ярости снял напряжение и страх, овладевшие ею сразу после внезапного сообщения Стефании.
Она прикусила губу и решительно шагнула вперед.
– Привет, Дэвид.
– Кейти!
Он быстро поднялся и, как ей показалось, нервозно взял ее плечи и поцеловал в щеку. Она вздрогнула от прикосновения, и Дэвид, уловив это, резво отпрянул и пододвинул ей стул. «Так нельзя, – настойчиво приказала она себе, усаживаясь к столику, – надо взять себя в руки и расслабиться, единственный шанс – наступление и неожиданность».
– Ничего не скажешь, сюрприз что надо, Дэвид, – ее голос был холоден.
– Да, уж! Извини, я не смог придумать ничего лучше. У меня не было уверенности, что ты захочешь встречаться со мной. Заказать вина? – он улыбался ей своей кривой, мальчишеской усмешкой.
– Белого, пожалуйста. Как ты узнал, где меня искать? – спросила она, испытывая удовлетворение, что повергла его на долю секунды в состояние растерянности.
– Твой отец помог. Я объяснил, что мне нужно увидеться с тобой, и он отнесся с пониманием.
Он смотрел на нее, ожидая реакции.
Кейт удержала недоверчивое выражение, но внутри бушевал вулкан. Снова отец вмешивается в ее личную жизнь, с самыми благими намерениями, разумеется, но что ей до них? Он дал Дэвиду безупречное алиби и возможность сидеть напротив и смотреть на нее.
Приблизился официант, и Дэвид, путаясь в языке, стал диктовать заказ. Она не вмешивалась и, подождав, спросила:
– И какое неотложное дело привело тебя ко мне?
– Я... послушай, Кейти, мы можем поговорить, хотя бы через пару минут? Мне тоже непросто так, с ходу, перейти к главному.
– Вот как? Между прочим, я тебя сюда не зазывала. Я здесь на отдыхе, а вовсе не в поисках скандалов и ссор. В конце концов, ты мог прислать письмо.
– Прости и за это тоже, Я очень расстроился, когда ты уехала, и потребовалось время, пока уляжется гнев. Но стоило этому произойти, как я увидел вещи в ином свете. Вот и вино принесли. Выпей и чуть-чуть расслабься. Ты сегодня выглядишь просто сногсшибательно! Это красное платье удивительно идет тебе, подчеркивая загар.
– Спасибо. Просто поразительно, приехать ко мне и сразу же натолкнуться на Стефанию.
– Мне немного неловко после той встречи в ресторане. Никому из нас и в голову не пришло, кто есть кто. Она сказала, ты здесь, на юге, занимаешься изысканиями. Какая-то тридесятая ветвь твоего генеалогического древа.
Он вытащил сигарету из пачки и прикурил, наблюдая за ней сквозь пламя.
– Было такое дело. Мне показалось забавным разузнать все о своей родне, раз уж я оказалась поблизости от нее.
– Оказалась поблизости? – рассеянно спросил Дэвид, откидываясь на спинку кресла.
– Я была в Бордо по делам фирмы. Вот уж никак не подумала бы, что ты такой забывчивый, Дэвид.
– Что? Ах, да, конечно, нет. Просто я не догадался связать одно с другим, – быстро сказал он. – Ну, и что же это за родичи?
– Родственники моей бабушки Элизабет. Несколько недель назад она обмолвилась об их существовании, и я решила, что это повод не хуже и не лучше любого другого для того, чтобы отдохнуть недельку. После отъезда из Нью-Йорка я жила в сплошном загоне и мне было совершенно необходимо куда-то вырваться. Мне показалось занятным посвятить свой досуг такому специфическому занятию.
– И как, все нормально?
– Пожалуй. Окончательно можно будет судить по возвращении в Нью-Йорк. Но, по крайней мере, если касаться тематики, связанной с производством портвейна...
– Нет, я имею в виду генеалогию и то, что с ней связано. Отыскала интересовавших тебя родственников?
– Их всех уничтожили во время войны. В деревне учинили бойню, погибло много славных семей. История трогательная и трагичная.
– Бедняги, – сказал Дэвид. – Как долго ты здесь пробудешь?
– Мне нужно вернуться в понедельник утром. Тебе не кажется, что надо поторопить официанта?
Она расслабилась. После того, как самый трудный барьер был взят в самом начале, можно было расслабиться. Дэвид не стал терять времени на раскачку и сразу взял быка за рога. Теперь можно было без колебаний переходить к чувствительным сценам. Кейт была преисполнена уверенности в себе. Она не сомневалась, что сумела заморочить мозги своему несостоявшемуся жениху.
За ужином они поговорили о посторонних вещах. Дэвид, казалось, потерял интерес к ее присутствию в Сен-Мутоне. Он рассказал о Севронсене, в самых пылких выражениях отозвался о ее отце, доведя Кейт до желудочных колик, и в заключение тонко поддел ее друзей. Тем не менее, когда ужин закончился, между сторонами воцарилось негласное перемирие.
– Теперь можно и поговорить, Кейт, поговорить по-настоящему, а то мы большие мастера ходить вокруг да около, не так ли?
– Так, – мелодично ответила она. – О чем ты хотел поговорить?
– Я хочу поговорить о нас и о нашем будущем. Она пристально посмотрела на его узкое лицо, на эти рубленые черты, смягченные светом свечей, на очертание слегка выпяченного рта. Вроде бы ничего не изменилось, но это было чужое лицо, лицо человека, которого она совершенно не знала. И эти глаза под нахмуренными бровями были серьезны, сосредоточены. Ей страстно захотелось узнать, о чем он думает, спрятавшись за своей маской. Вероятно, о том, что она – упрямая сучка или что-то в этом роде. Ни с того, ни с сего на нее напал внутренний смех.
– Кейти?
– Почему ты решил, что у нас есть будущее, Дэвид?
– Я понял, что мы... У меня была куча времени обдумать все, что было между нами, и я готов принять на себя львиную долю ответственности. Ты была права. Я пытался слишком сильно опекать тебя и требовал слишком многого.
– А теперь? – она посмотрела в бокал.
– А теперь я готов на все, чтобы загладить вину. С тех пор как ты уехала, я как проклятый!
Он потер лоб, затем взглянул на нее со смесью отчаяния, безнадежности и страстного желания, способной растопить сердце любой рассудительной женщины.
– Кейти, милая Кейти. Подумай, может быть, ты меня еще хоть чуть-чуть любишь?
Он потянулся за ее рукой, и она позволила взять ее.
– Не знаю, Дэвид.
«Как он сейчас меня домогается», – со злорадством подумала она.
– Чувства просто так не улетучиваются, во всяком случае, такие чувства, как у нас.
– Да, они не исчезают, но трансформируются, Дэвид.
Она встретила его взгляд.
– И что же изменилось в твоих чувствах?
– Слушай, разве недостаточно того, что я была ужасно несчастна? Я не хочу снова пройти через эти муки.
– Но ты меня любишь? – настойчиво повторил он.
– Да, люблю. Но это не означает, что я сейчас брошусь тебе на шею. Боже, Дэвид, неужели ты ничего не понял? Разве такими вещами шутят? Я измучилась, пытаясь выбросить тебя из головы, и вдруг ты возникаешь из ниоткуда, и вся моя решимость пошла коту под хвост, и меня вновь неудержимо тянет к тебе. Нечестно это, нечестно!
Она выскочила из-за стола и быстро пошла по холлу, выбежав через дверь на площадь. Плечи тряслись от сдавленного смеха, Кейт закрыла глаза, пытаясь снова взять себя в руки. После потрясений прошлой ночи она чувствовала себя взвинченной.
Было слышно, как он приблизился к ней со спины, и, развернувшись, Кейт уткнулась лицом в его куртку, прежде чем он разглядел, что истинное состояние ничего общего не имеет со страданиями.
– Прости, Дэвид, я не собиралась устраивать сцену, – пробормотала она, не отрываясь от его груди. Дэвид обхватил ее руками и крепко прижал к себе.
– Кейти, моя маленькая Кейти, не надо плакать. Все отлично, все будет просто чудесно, вот увидишь. Я позабочусь о тебе, радость моя.
Он поцеловал ее в затылок, и Кейт вдруг с изумлением осознала, что Дэвид всегда держался с ней снисходительно. Раньше это не бросалось в глаза, но теперь, особенно в сравнении с Себастьяном, который обращался с ней как с равной, не как с ребенком, даже утешая ее, это стало очевидным. Мысль о Себастьяне немного протрезвила ее, и, оторвавшись от Дэвида, она взглянула на него в слабом свете ночи.
Это была ошибка. Он воспринял ее движение как приглашение, привлек голову и медленным поцелуем раздвинул ее губы. Она оказалась у последнего барьера, самого сложного из всех. Кейт заставила себя ответить, ненавидя каждое мгновение этой близости, но про себя с усмешкой подумала, что Себастьян в этот момент с лукавинкой в глазах призвал бы ее быть стойкой во имя Бога и Англии, и это помогло ей выстоять. Тягостная процедура в конце концов закончилась, и Дэвид улыбался ей, все еще крепко сжимая в объятиях.
– О, Господи, Кейт, какое облегчение! Ты не представляешь, что сделала со мной этим поцелуем. Мне действительно не хватало тебя, веришь?
– Мне тоже не хватало тебя, Дэвид! – она попыталась в ответ тоже улыбнуться.
– Чем мы сейчас займемся, Кейти? Куда пойдем? Я в затруднении, мне больше нечего сказать, кроме того, что я люблю тебя и хочу снова быть с тобой, больше, чем когда-либо. Но слово за тобой.
– Но я не готова к немедленному ответу, Дэвид, – сказала она растерянно. – Вопрос слишком важный, чтобы решать его на бегу, особенно после такого поцелуя.
Она чуть отодвинулась, успев заметить блеск удовлетворения в его взгляде.
– Сейчас я иду спать и намерена все тщательно обдумать, прежде чем смогу сказать что-либо сверх этого.
– Не составить тебе компанию? Я обожаю размышлять с кем-нибудь на пару! – он с надеждой ухмыльнулся.
– Нет, спасибо, лучше будет, если обдумаю эти проблемы наедине с собой. Видишь ли, Дэвид, я издергана. Почему бы нам не возобновить разговор завтра? Приходи в гостиницу. Если меня там не будет, оставь записку, где ты хочешь меня видеть.
– Если ты настаиваешь, ладно, – сказал он неохотно и вновь привлек ее для поцелуя, на этот раз, к счастью, недолгого.
– Спокойной ночи, Дэвид.
Он прикурил сигарету, наблюдая, как она заходит в гостиницу, закрывает за собой дверь. Посмотрев с разных сторон на ситуацию, он решил, что вполне удовлетворен результатами встречи. В ее присутствии в Сен-Мутоне явно не было никакого подвоха, а что касается личных отношений, то он и не рассчитывал на столь скорое приглашение в постель. Капитуляция Кейт – дело времени и больше ничего. Он слишком хорошо ее знал и всегда умел оставить ей тот уровень внутренней свободы, который необходим для того, чтобы его требование стало ее внутренним решением.
Он бросил окурок в сточную канаву и ушел.
Дэвид вырос в дверях заведения мадам Шабо. Торопливо откашлявшись, он с небрежным видом зашел в комнату.
– Герр Шуманн! Вот это сюрприз! Но как вы оказались в этом городе? Это так рискованно!
Карл Эрхардер медленно поднялся с кресла, в котором ему пришлось ожидать возвращения Дэвида; Шваб стоял сбоку. Светло-голубые глаза майора холодно сверкали в свете лампы, и весь его облик источал угрозу.
– Всегда меньше всего думал об опасности, – медленно сказал он. – Я прибыл, чтобы лично выслушать ваше донесение. Я не любитель пускать дела на самотек. Итак, что вы можете сообщить мне о девушке?
– Я как раз от нее.
И Дэвид коротко рассказал о встрече и о своих соображениях по поводу ее.
– Как видите, она совершенно ни при чем и с сегодняшнего дня вновь под моим контролем.
– А вы дурак, герр Рассел. Вам известно, где она была сегодня?
– Да, я фиксировал все ее перемещения при помощи Брехта. За отчетный отрезок времени она не сделала ничего, что способно вызвать подозрения.
Дэвид безуспешно пытался понять, что означает холодная ярость в глазах Эрхардера.
– Она ездила в магазин фототоваров, так?
– По моим сведениям, да.
– И два часа находилась там.
– Все верно. Брехт увидел ее уже входящей в гостиницу. Он решил, что упустил момент ее выхода из магазина.
– Мой милый герр Рассел, произошло вот что: магазин, о котором идет речь, принадлежит некому Анри Жюмо. Вы понимаете, что это значит?
– Нет, сэр. Не вижу здесь ничего предосудительного. Я уже сообщал вам, что она занимается на досуге генеалогическими изысканиями, интересуется судьбой родственников.
– Анри Жюмо ни больше ни меньше – брат Жизель Жюмо, местной героини Сопротивления. Я думал, что все представители этого ублюдочного семейства мертвы, оказывается, я заблуждался. Теперь-то до вас дошло, идиот?
Дэвид побелел.
– Я по-прежнему не верю в ее причастность. Это совпадение, сэр. Она девушка не того сорта, чтобы ввязываться в такие игры.
– Неужели? Значит, это просто совпадение – ее присутствие в уединенном ресторане на Ямайке в одно и то же время со мной, а чуть позже – в том же клубе, где был и я? Обыкновенное совпадение, что она стала вашей невестой, а потом внезапно разорвала помолвку? Совпадение, и больше ничего, что ее отец долгие годы работал в госдепартаменте? И, наконец, последнее совпадение – ее пребывание в этой глухой деревушке, полное отсутствие интереса к туристским достопримечательностям и повышенный интерес к фон Фидлеру и Жюмо, все эти вопросы о Жизель – той самой, которая когда-то выкрала мои документы?
– Герр Шуманн, уверяю вас, если бы вы лично знали эту девушку, у вас не осталось бы и тени сомнений по ее адресу.
– О, вы даже больший идиот, чем я думал. Я приказываю взять ее, Рассел. Взять и доставить ко мне. Я сам узнаю, что мне нужно.
Губы Эрхардера тряслись в злобной усмешке.
Обследовав комнату и убедившись, что Себастьяна нет, Кейт прошла к двери Стефании и постучала. Ответа не было. Вздохнув, она вернулась к себе и села в кресло, решив дожидаться Себастьяна. Безумие происходящего гипнотизировало ее. Трехчасовая встреча с Дэвидом встряхнула ее сильнее ожидания. Сумев взять верх над его осторожностью, она испытывала огромное облегчение и удовлетворение.
Нет-нет, казалось абсурдом, что Дэвид – враг, агент, работающий против правительства. Общение с ним по ходу ужина было таким привычным, таким рутинным, и только холодная расчетливость в глазах время от времени напоминала ей, с кем она имеет дело.
Когда все началось? Очевидно, с самой первой их встречи. Он рассчитывал через нее выйти на отца. В некотором смысле было лестно сознавать, что интуиция ее не подвела. Но эта же интуиция не помешала ей залететь прямехонько в силки. Прав Себастьян, она остановилась на Дэвиде по воле и с благословения отца. Эта пара мужчин во многих отношениях была на удивление схожа между собой.
Кейт встала, посмотрела в окно на темную площадь, отбрасывая с лица спадающие волосы, словно это помогало сосредоточиться. Взгляд ее уперся в черный «рено», оставленный на тротуаре.
Почему, черт возьми? Почему обязательно нужно иметь на все одобрение отца? Он совершенно не нуждался в ней, пока дочь не подросла и из нее стало можно извлечь пользу. И даже тогда он всякий намек на несогласие с ее стороны умудрялся подавлять как мятеж. И однажды он уговорил ее вернуться в Америку, заманил, обкорнал по шаблону, свел со своими друзьями, превратил ее в свою домоуправительницу – о, эта образцовая дочь! Он все время диктовал ей условия, заставляя постоянно подстраиваться под свои прихоти.
Гнев пронзил Кейт. Как же прав Себастьян – «ни один смертный не вправе попирать волю другого, топтать душу».
Кейт нетерпеливо отвернулась от окна, недоумевая по поводу долгого отсутствия Себастьяна. Едва она подумала об этом, в дверь постучали. Одним прыжком Кейт оказалась у входа.
– Кто это? – спросила она через дверь.
– Мсье Барбье, мадемуазель. Срочное сообщение для вас.
Встревоженная, она открыла дверь консьержу.
– Да, мсье?
Тот смотрел на нее грустно, как бы извиняясь.
– Плохая новость, мадемуазель. Ваша подруга, мадемуазель Мэтиссон, попала в аварию. В полиции осведомились о вас и просили приехать в госпиталь в Периго. Я вас доставлю, если вы не против.
Краска сбежала с лица Кейт.
– О, Господи, не верю! Что случилось? Авария серьезная, вы не знаете?
– Не знаю, мадемуазель. Полиция сообщила об аварии и попросила привезти вас.
– Да, конечно. Подождите пару секунд, и мы поедем.
Кейт закрыла дверь в полном смятении. Панический страх за Стефанию парализовал мысли. С трудом она заставила себя собраться. Первое – Себастьян. Быстро нацарапав записку, она бросила ее на подушку, собрала сумочку и быстро спустилась вниз, где ее ждал Барбье.
– Я уже подогнал машину.
– Огромное спасибо, мсье, вы так любезны. Пожалуйста, поспешим.
– Конечно, конечно.
Консьерж подвел Кейт к черному автомобилю и открыл ближнюю дверцу. Девушка быстро забралась внутрь. Пальцы нервно щупали ручку сумочки. Она всем видом показывала: «Быстрее, быстрее!» Барбье обошел автомобиль и открыл противоположную дверцу.
– Сколько это займет врем...
Удар в затылок оборвал Кейт на середине фразы, и, соскользнув в темноту, она успела только осознать всю степень своей глупости.
15
Себастьян вместе с Пьером зашел к Жюмо и задержался, чтобы кратко рассказать Анри, нетерпеливо поджидавшему их, о двух сегодняшних встречах. Вернувшись к себе в гостиницу, он принял душ, переоделся в джинсы и черную водолазку и, пристегнув кобуру, прикрыл ее замшевой курткой. В клозете он ощупал заднюю стенку сливного бачка и достал часы, спрятанные туда от посторонних глаз, пристально посмотрел на них, затем крепко сжал в кулаке, словно приняв решение, и положил в карман.
Себастьян вышел из комнаты так же тихо, как и вошел, и направился к Кейт. Пробравшись задворками к гостинице и не обнаружив слежки, он проскользнул внутрь через служебный вход и бесшумно поднялся по задней лестнице. Слабый свет просачивался из-под двери в номере Кейт. Себастьян тихо постучал. Ответа не последовало. Он толкнул дверь, и та послушно распахнулась. Себастьян нахмурился, в комнате не было и намека на Кейт.
Озадаченный, он беззвучно закрыл за собой дверь и осмотрел комнату. Может быть, она в холле? Но тут же его наметанный глаз выхватил клочок бумаги на подушке. Записка, нацарапанная торопливым почерком, гласила:
«Себастьян, Стефания угодила в аварию, и я еду к ней в больницу в Периго. Найди меня там как можно скорее. Я не знаю, насколько все серьезно, но полиция вызвала меня туда. Пожалуйста, поторопись, я так волнуюсь. Кейт».
Он стоял неподвижно, приходя в себя от удара, тысячи мыслей вихрем закружились у него в голове. Но времени на размышления не было. Первым делом – позвонить в больницу из ближайшей будки и постараться связаться с Кейт. Он узнает, что со Стефанией, затем станет видно, что делать дальше. Господи! «Бедная Стефания», – подумал он, гася свет.
В дверь постучали еще раз. Себастьян вжался в стену, рука поползла к оружию. Ручка повернулась, и дверь медленно отворилась. Неясный силуэт осторожно переступил порог. Ударом ноги Себастьян закрыл дверь и прыгнул на незнакомца.
– Что за черт! Отпустите меня! Себастьяна передернуло. Сопротивляющийся незнакомец ругался голосом Стефании. Отпустив ее, он потянулся к выключателю и щелкнул им. Вид у Стефании был изрядно перепуганный.
– Ты? – сказала она, открыв рот от изумления и заморгав глазами. – Это ты? О, мой Бог! – она внимательно оглядела пустую комнату.
– Где Кейт? Что ты сделал с ней, монстр? Себастьян бессмысленно поглядел на нее.
– Стефания... Разве Кейт не с тобой?
– Конечно, нет! Скажи, ради Бога, что ты здесь делаешь? В ее комнате один, в темноте?
Она заметила пистолет и вытаращила на него глаза.
– Стефания, помолчи, дай сообразить, – в конце концов он заметил, к чему приковано ее внимание, и убрал пистолет. – Ты только что из больницы в Периго?
– Мне... Не понимаю, о чем ты говоришь? Я и вправду только что из Периго, но уж, конечно, не из больницы. Теперь ты объясни, что происходит! Что тебе надо здесь, и где Кейт. Если ты что-то сделал с ней, я убью тебя.
На всякий случай она, однако, отодвинулась от него.
– Боже, Стефания, ради Христа, помолчи! Тебе известно, что Кейт уехала в больницу в Периго, куда тебя поместили после аварии? Что скажешь?
– Что я скажу? – Стефания недоверчиво посмотрела на собеседника. – Я скажу, что не вижу оснований доверять твоим словам. А вдруг ты схватил Кейт, сделал с ней что-нибудь ужасное, а сейчас разыгрываешь из себя спасителя. Что ты тут делаешь с этим пистолетом?
– Стефания, не будь идиоткой. Кейт в опасности, и дело пахнет жареным. Очевидно, ее заманили в ловушку. Сейчас нет времени на вздор, ты должна рассказать мне обо всем, что случилось за день, где вы были и чем занимались. Но, прежде всего, когда ты в последний раз видела ее?
– Ничего я тебе не скажу. Мне известно о вас и вашей грязной деятельности, мистер Данн, и ты от меня не уйдешь, клянусь в этом.
Себастьян в отчаянии потер лоб, затем протянул к ней руку.
– Слушай, я знаю, что тебе наговорила Кейт. Это все ерунда, хотя она сама верила в нее до вчерашнего вечера. Я ей запретил рассказывать, что происходит на самом деле. Ради Бога, ну что же еще мне сделать, чтобы убедить тебя?!
– Я не верю ни единому твоему слову. Я вызываю полицию.
– А с кем, черт побери, она была в постели сегодня утром, ты не знаешь?
Глаза Стефании расширились. Впервые ей показалось, что в истории Себастьяна может быть правда.
– Чего? – спросила она, как последняя идиотка.
– Слушай, я извиняюсь, но я сейчас не могу говорить связно. Конечно, у тебя есть причины не доверять мне, но...
Он нетерпеливо полез в карман и протянул ей записку Кейт.
– Вот, прочти, это должно убедить тебя.
– Ого! Да, теперь понимаю, – Стефания подняла глаза смущенная и сбитая с толку. – А впрочем, нет, не понимаю! А что же Дэвид? Она собиралась поужинать с ним вечером, обсудить свои проблемы. Она говорила, что у вас все кончено и...
Себастьян побелел и рухнул на кровать.
– Она ужинала с Дэвидом Расселом? – спросил он, тщательно выбирая слова. – Когда Дэвид появился на сцене, если ты не против моих расспросов?
На мгновение Стефания ощутила проблеск симпатии к нему, таким он выглядел потрясенным.
– Он пришел сюда около полудня. Я, разумеется, заранее извиняюсь, но либо Кейт играет тобой и Дэвидом, разыгрывая вас друг против друга, либо...
Себастьян, к ее изумлению, коротко хохотнул.
– Нет, моя дорогая девочка, можешь не извиняться, хотя с твоей стороны это очень мило – проявлять заботу о моих чувствах. Нет, у меня к мистеру Расселу претензии совершенно иного характера.
Рот Себастьяна твердо сомкнулся.
– Тогда ничего не понимаю.
– Разумеется, откуда тебе понять. Нам не хотелось впутывать тебя в это дело, но теперь это уже невозможно. Мне потребуется твоя помощь, Стефания, если, конечно, Кейт еще жива.
Вялый, размеренный тон, которым были произнесены эти слова, придавал им особенно зловещий смысл.
Себастьян вышел из комнаты так же тихо, как и вошел, и направился к Кейт. Пробравшись задворками к гостинице и не обнаружив слежки, он проскользнул внутрь через служебный вход и бесшумно поднялся по задней лестнице. Слабый свет просачивался из-под двери в номере Кейт. Себастьян тихо постучал. Ответа не последовало. Он толкнул дверь, и та послушно распахнулась. Себастьян нахмурился, в комнате не было и намека на Кейт.
Озадаченный, он беззвучно закрыл за собой дверь и осмотрел комнату. Может быть, она в холле? Но тут же его наметанный глаз выхватил клочок бумаги на подушке. Записка, нацарапанная торопливым почерком, гласила:
«Себастьян, Стефания угодила в аварию, и я еду к ней в больницу в Периго. Найди меня там как можно скорее. Я не знаю, насколько все серьезно, но полиция вызвала меня туда. Пожалуйста, поторопись, я так волнуюсь. Кейт».
Он стоял неподвижно, приходя в себя от удара, тысячи мыслей вихрем закружились у него в голове. Но времени на размышления не было. Первым делом – позвонить в больницу из ближайшей будки и постараться связаться с Кейт. Он узнает, что со Стефанией, затем станет видно, что делать дальше. Господи! «Бедная Стефания», – подумал он, гася свет.
В дверь постучали еще раз. Себастьян вжался в стену, рука поползла к оружию. Ручка повернулась, и дверь медленно отворилась. Неясный силуэт осторожно переступил порог. Ударом ноги Себастьян закрыл дверь и прыгнул на незнакомца.
– Что за черт! Отпустите меня! Себастьяна передернуло. Сопротивляющийся незнакомец ругался голосом Стефании. Отпустив ее, он потянулся к выключателю и щелкнул им. Вид у Стефании был изрядно перепуганный.
– Ты? – сказала она, открыв рот от изумления и заморгав глазами. – Это ты? О, мой Бог! – она внимательно оглядела пустую комнату.
– Где Кейт? Что ты сделал с ней, монстр? Себастьян бессмысленно поглядел на нее.
– Стефания... Разве Кейт не с тобой?
– Конечно, нет! Скажи, ради Бога, что ты здесь делаешь? В ее комнате один, в темноте?
Она заметила пистолет и вытаращила на него глаза.
– Стефания, помолчи, дай сообразить, – в конце концов он заметил, к чему приковано ее внимание, и убрал пистолет. – Ты только что из больницы в Периго?
– Мне... Не понимаю, о чем ты говоришь? Я и вправду только что из Периго, но уж, конечно, не из больницы. Теперь ты объясни, что происходит! Что тебе надо здесь, и где Кейт. Если ты что-то сделал с ней, я убью тебя.
На всякий случай она, однако, отодвинулась от него.
– Боже, Стефания, ради Христа, помолчи! Тебе известно, что Кейт уехала в больницу в Периго, куда тебя поместили после аварии? Что скажешь?
– Что я скажу? – Стефания недоверчиво посмотрела на собеседника. – Я скажу, что не вижу оснований доверять твоим словам. А вдруг ты схватил Кейт, сделал с ней что-нибудь ужасное, а сейчас разыгрываешь из себя спасителя. Что ты тут делаешь с этим пистолетом?
– Стефания, не будь идиоткой. Кейт в опасности, и дело пахнет жареным. Очевидно, ее заманили в ловушку. Сейчас нет времени на вздор, ты должна рассказать мне обо всем, что случилось за день, где вы были и чем занимались. Но, прежде всего, когда ты в последний раз видела ее?
– Ничего я тебе не скажу. Мне известно о вас и вашей грязной деятельности, мистер Данн, и ты от меня не уйдешь, клянусь в этом.
Себастьян в отчаянии потер лоб, затем протянул к ней руку.
– Слушай, я знаю, что тебе наговорила Кейт. Это все ерунда, хотя она сама верила в нее до вчерашнего вечера. Я ей запретил рассказывать, что происходит на самом деле. Ради Бога, ну что же еще мне сделать, чтобы убедить тебя?!
– Я не верю ни единому твоему слову. Я вызываю полицию.
– А с кем, черт побери, она была в постели сегодня утром, ты не знаешь?
Глаза Стефании расширились. Впервые ей показалось, что в истории Себастьяна может быть правда.
– Чего? – спросила она, как последняя идиотка.
– Слушай, я извиняюсь, но я сейчас не могу говорить связно. Конечно, у тебя есть причины не доверять мне, но...
Он нетерпеливо полез в карман и протянул ей записку Кейт.
– Вот, прочти, это должно убедить тебя.
– Ого! Да, теперь понимаю, – Стефания подняла глаза смущенная и сбитая с толку. – А впрочем, нет, не понимаю! А что же Дэвид? Она собиралась поужинать с ним вечером, обсудить свои проблемы. Она говорила, что у вас все кончено и...
Себастьян побелел и рухнул на кровать.
– Она ужинала с Дэвидом Расселом? – спросил он, тщательно выбирая слова. – Когда Дэвид появился на сцене, если ты не против моих расспросов?
На мгновение Стефания ощутила проблеск симпатии к нему, таким он выглядел потрясенным.
– Он пришел сюда около полудня. Я, разумеется, заранее извиняюсь, но либо Кейт играет тобой и Дэвидом, разыгрывая вас друг против друга, либо...
Себастьян, к ее изумлению, коротко хохотнул.
– Нет, моя дорогая девочка, можешь не извиняться, хотя с твоей стороны это очень мило – проявлять заботу о моих чувствах. Нет, у меня к мистеру Расселу претензии совершенно иного характера.
Рот Себастьяна твердо сомкнулся.
– Тогда ничего не понимаю.
– Разумеется, откуда тебе понять. Нам не хотелось впутывать тебя в это дело, но теперь это уже невозможно. Мне потребуется твоя помощь, Стефания, если, конечно, Кейт еще жива.
Вялый, размеренный тон, которым были произнесены эти слова, придавал им особенно зловещий смысл.