Страница:
– То есть неприсоединившихся обдерут как липку, а потом еще устроят осаду? Замечательно! Можешь передать своим дружкам, что я буду защищать свою землю до последнего вздоха, и мне наплевать, будет там у вас король или нет.
– Они другого от тебя и не ожидают, Я тебя предупреждаю: когда мы победим, не рассчитывай на большой почет или высокое положение в новом королевстве.
– Я это как-нибудь переживу. Уж лучше я умру нищим попрошайкой, чем нарушу свою клятву чести. – Пертис слабо улыбнулся. – Ты употребил не то слово, друг мой. Не «когда» вы победите, а «если».
Данри вспыхнул от ярости. Пертис не опускал взгляда, пока Данри не выдавил кривую улыбку.
– Лавай оставим решение богам, – сказал Данри. – Кто знает, куда приведет человека его вирд? Очень хорошо. Пусть будет «если».
Пертис проводил Данри до ворот, где стояла его оседланная лошадь. Данри сел верхом, попрощался, как обычно, и пустил коня рысью. Пертис смотрел на клубы пыли и ощущал, как предчувствие опасности холодным комом ворочается в желудке. Какие глупцы, думал он, и, возможно, самый большой глупец – я. Он посмотрел на свой дан, на невысокий, приземистый брох, стоявший за бревенчатой оградой – нет ни крепостного вала, ни бастионов, потому что денег всегда не хватало.
Видимо, сейчас имело смысл потратиться на укрепления, хотя бы на ров и земляной вал. Многого, конечно, в поместье не хватало, но сторожевая башня в его дане была лучшей в Каннобайне: на ней каждую ночь зажигали маяк, предупреждая проходящие корабли о рифах возле берега. Если мятежники направятся в его сторону, подумалось Пертису, возможно, он сумеет договориться и будет продолжать зажигать огонь, чтобы подчеркнуть свой нейтралитет. Возможно. Желудок превратился в кусок льда.
Немного позже, когда он сидел с кружкой эля в большом зале, вошел паж и сказал, что у ворот ожидается «серебряный кинжал». Дружина Пертиса насчитывала всего десять воинов, поэтому Мэйра немедленно привели в дан.
– Я нанимаю тебя, «серебряный кинжал». Не знаю, когда начнется война, но сейчас каждый человек на счету. Пока получаешь только кров и пищу, а когда начнутся сражения – серебряную монету в неделю.
– Благодарю вас, мой лорд. Приближается зима, так что крыша над головой очень кстати.
– Хорошо. Гм… Мэйр, если ты сейчас сбреешь усы, они, знаешь ли, вырастут гуще.
Мэйр вытянулся в струнку.
– Ваша светлость, это предложение или приказ?
– Просто предложение. Я не хотел тебя обидеть.
Пертис отправил юношу к капитану и пошел на женскую половину – уютную солнечную комнату, занимавшую половину второго этажа в башне. Это была вотчина его старой няньки Мэйсы; сгорбленная и совершенно седая, она продолжала преданно служить клану, заботясь о четырехлетней дочери Пертиса Веклии. Пертису не нравилось, что он заставляет старую женщину работать, но больше никто справиться с девочкой не мог. Такая же упрямая, как ее мать, подумал он, и тут же вздрогнул, вспомнив отсутствующую жену. Беклия сидела у окошка, Мэйса расчесывала ее, не переставая что-то говорить. Как только вошел Пертис, девочка вывернулась и подбежала к отцу.
– Папа, я хочу поехать верхом! Пожалуйста, папа, пожалуйста.
– Попозже, радость моя. – Прямо сейчас! – Она откинула голову назад и сердито заплакала.
– Ну-ка прекрати! Ты расстраиваешь Мэйсу.
Усилием воли девочка заставила себя успокоиться и обернулась, чтобы посмотреть на обожаемую няньку. Беклия была очень красивым ребенком, с волосами цвета лунного луча, огромными серыми глазами, стройная, высокая для своих лет и грациозная, как олененок.
– Ну, ну, ягненочек, – сказала Мэйса, – скоро поедешь верхом. Ты же знаешь, твой папочка – лорд, мы должны его слушаться. Боги сделали его лордом, и мы…
– Конское дерьмо! – топнула ногой девочка. – Но раз ты велишь, я буду послушной.
Вздохнув и жалко улыбнувшись, Мэйса открыла свои объятия, и Беклия кинулась к ней. Необходимо найти кого-то в помощь несчастной старухе, напомнил себе Пертис. Он думал об этом с той же периодичностью, с какой нанимал молодых нянек, а потом наблюдал их бегство.
– Мэйса, мне нужен твой совет, – сказал он. – Я тут думал о сыне. Как по-твоему, мой кузен не обидится, если я заберу Адрегина на зиму домой?
– Ага. До тебя уже дошли слухи о возможном мятеже?
– Боги милосердные, Мэйса, ты что, знаешь все на свете?
– Все, что имеет хоть какое-то значение, мой лорд.
– Папа, пожалуйста, забери его, – тут же вклинилась Беклия. – Я так скучаю по Дрего!
– Я и не сомневался, – сказал Пертис. – Думаю, ему лучше всего вернуться домой. Если возникнет необходимость, я и сам могу с ним заниматься.
– Папа, – опять всунулась Беклия. – Я хочу поехать с тобой.
– Нет, моя радость. Юные леди не ездят верхом по округе, как «серебряные кинжалы».
– А я хочу поехать!
– Я сказал – нет.
– Плевать я хотела, что ты сказал! Плевать я хотела, что говорят ваши дурацкие боги! Не хочу я быть никакой леди! Я хочу поехать верхом! Я хочу поехать с тобой за Дрего! – Она с визгом хлопнулась на пол и начала брыкаться.
– Осмелюсь сказать, мой лорд, – Мэйса повысила голос, чтобы ее услышали. – Идите и оставьте нас одних.
Пертис поспешно ретировался. Он начинал жалеть, что не послушал жену и не отдал ей девочку. Отказал он ей в свое время из чистого упрямства. Благодарение богам, что Адрегин вырос разумным и вежливым мальчиком.
– Так, – глубокомысленно сказала Самвэйна, – теперь вы знаете, кто хозяин этого маленького коттеджа. Купец Версин. Он, понимаете ли, построил его для своей матери, когда та овдовела, но нынче весной бедняжка отправилась в Иные Миры. Конечно, ничего удивительного, проживи она на день дольше – и ей бы исполнилось семьдесят зим. Она все говорила, что ей шестьдесят четыре – ха! – будто я в этом ничего не понимаю, добрый господин. Во всяком случае, домик очень славный, прочный, и очаг там большой.
– А садик есть?
– Конечно же. Она ужасно любила цветы и всякое такое. И он достаточно далеко от дома самого Версина. Молса – жена его – на этом настояла, и винить ее за это не приходится, потому что старая Бвейса была страх до чего любопытна. Вечно совала свой нос в кастрюльки невестки – если вы понимаете, что я хочу сказать, добрый господин.
Невин вдруг вспомнил, почему он всегда избегал маленьких провинциальных городков. С другой стороны, домик был вполне подходящим и дешевым, и Невин все же снял его, а потом провело целый день, распаковывая вещи и устраиваясь. Он решил оставить себе верховую лошадь, а мула продать. Самвэйна, неиссякаемый источник местных сведений, посоветовала обратиться к фермеру по имени Налин.
– Он живет рядом с даном лорда Пертиса. Женился на ферме, то есть я хочу сказать, что ферма до сих пор принадлежит бедняжке Мине – она, бедняжечка, так рано овдовела, да еще двух дочек одна растила – а сейчас одна из дочек, ну, Лидиан, вышла замуж, и, конечно, хорошо, что у них наконец есть мужчина, чтобы работать в поле, так что в своем роде это ферма Налина.
Невин все же сумел от нее сбежать и отправился к Налину верхом, ведя мула в поводу. Ферму он нашел легко, но, спешиваясь возле захудалого круглого домишки, крытого соломой, услышал внутри чьи-то вопли.
Кричал мужчина, задыхаясь от ярости. Ему вторил плачущий, умоляющий женский голос. Боги, подумал Невин, неужели этот Налин бьет свою жену? Тут заорала еще одна женщина, а потом разразилась ругательствами.
Из дома выскочил молодой плотно сложенный мужчина, и ему вслед полетело яйцо, разбившееся о его голову. Мужчина с проклятиями повернул назад и тут увидел Невина.
– Прошу прощения, – начал Невин, – в деревне говорили, что вы можете купить моего мула. Я могу прийти в другой раз.
– Не надо, – буркнул молодой фермер, обеими руками пытаясь отчистить голову от яичного желтка. – Мне и правда нужен мул, хотя у моей сестры упрямства хватит на целый чертов табун. Подождите, я только смою эту гадость у колодца.
Из дома послышался смех, и в дверном проеме появилась молодая женщина примерно одного возраста с Мэйром. Она была хорошенькой, с иссиня-черными волосами и голубыми глазами, но не красавицей. Волосы обрезаны коротко, как часто делают сельские девушки, чтобы те не мешали им работать, платье грязное, чиненое-перечиненое, и подоткнуто за пояс, открывая босые ноги.
– А это еще кто, Налин? Очередной кандидат в женихи?
– Придержи свой чертов язык, Глэй! – огрызнулся Налин.
– Он, конечно, в возрасте, но выглядит получше, чем твой Доклин. Не обижайтесь, добрый господин, просто мой горячо любимый зятек спит и видит, как бы сбагрить меня замуж. Вы, может, как раз ищете молодую жену?
– Глэй! – рявкнул Налин. – Я сказал заткнись!
– Покомандуй мне еще, червивый свиной недоносок!
Кинув на Невина мученический взгляд, Налин пошел к колодцу. Девица вольно облокотилась на дверной косяк и одарила Невина чарующей улыбкой, которая на мгновение полностью изменила ее лицо. Потом она снова посмотрела на него подозрительным, холодным взглядом и тут же перестала быть красавицей.
– Слушайте, добрый господин, я даже не спросила, как вас зовут. Я – Глэйнара. Вы, должно быть, разговаривали с женщинами в деревне, раз знаете, что мы собираемся купить мула.
– Я действительно поговорил с Самвэйной. Меня зовут Невин. Это правда имя, я не шучу.
– Серьезно? Ну, что ж, лорд Никто, добро пожаловать на нашу скромную ферму. Самвэйна – славная женщина, правда? А ее дочь Брэйса – моя лучшая подруга. Кроткая, как ягненок-сосунок, но я ее люблю.
Глэйнара пощупала ноги мула, постучала по груди, раскрыла ему рот и проверила зубы прежде, чем возмущенный мул начал сопротивляться. Подошел Налин с мокрой рубашкой в руке, с кислым видом глядя на девушку.
– Я решаю, покупаем мы мула или нет, ясно?
– Ну так сам и проверяй ему зубы.
Налин подошел к мулу, намереваясь осмотреть его, но животное уже было настороже и укусило его за руку. Заходясь от смеха, Глэйнара сильно ударила мула, и он разжал зубы. Невин взял Налина за руку, чтобы осмотреть ее: иногда мул может укусить очень сильно. К счастью, этот даже не прокусил кожу. Налин вполголоса ругался.
– Ничего страшного, но синяк будет, – успокаивающе сказал Невин. – Я прошу прощения.
– Вы тут ни при чем, – прорычал Налин. – Глэй, однажды я тебя здорово отлуплю.
– Только попробуй. – Глэйнара подбоченилась и ехидно улыбнулась.
В это время из дома выбежали еще две женщины: мать Глэйнары, худая, седая, с морщинистым лицом, и ее сестра, довольно миловидная, с более мягкими и гармоничными чертами лица. Широко раскрыв глаза и всхлипывая, она схватила мужа за руку и посмотрела на него умоляющим взглядом. Мать повернулась к Глэйнаре.
– Глэй, пожалуйста! Хотя бы не при посторонних!
Глэйнара вздохнула, ласково обвила рукой ее тонкую талию и поцеловала в щеку. Налин потрепал жену по руке, посмотрел на Невина и снова покраснел. Глэйнара увела мать в дом, сестра кинула еще один взгляд на Невина и поспешила следом.
– Извините мою сестрицу, – сказал Налин.
– Мой добрый господин, ни один человек не возложит на вас ответственность за поступки этой девчонки.
По дороге в деревню Невин встретил дружину лорда Пертиса.
Они ехали по двое в ряд, вздымая клубы пыли. Во главе ехал сам лорд, высокий, изящный человек, напомнивший Невину своими иссиня-черными волосами и темно-синими глазами, прикрытыми тяжелыми веками принца Майла, своего далекого предка. Рядом с ним на сером пони ехал мальчик лет восьми, настолько похожий на лорда, что Невин предположил – это его сын.
Поравнявшись с Невином, Пертис помахал ему рукой и поклонился; Невин серьезно поклонился в ответ. Позади ехали десять человек, держа щиты с изображенными на них барсуками. Самым последним, без пары, весь в пыли, но, как всегда весело улыбаясь, ехал Мэйр. увидев Невина, он замахал руками.
– Я нашел себе отличное тепленькое местечко в барсучьей норе. Ты принес мне удачу, Невин.
– Хорошо, прекрасно. Я поселился в деревне. Наверняка мы будем с тобой встречаться, хоть иногда.
– Знаешь что? – спросил Адрегин.
– Не знаю, – ответил Мэйр. – Что?
– Отец сказал, что хочет нанять еще «серебряных кинжалов», если сумеет их найти.
– Сейчас? А ты знаешь, зачем?
– Спорим, будет война? Иначе зачем бы он забрал меня от кузена Макко?
– Похоже, ты прав.
Адрегин уселся на край водяного желоба и внимательно смотрел, как Мэйр моет седло. Мэйру нравился маленький лорд; он сам был старшим братом среди семи детей и привык, что за ним по пятам всегда следуют младшие.
– Тебе, наверное, часто приходится чистить свой кинжал? Серебряные тарелки, например, очень быстро пачкаются.
– Верно. Но кинжал немножко другой. Он ведь не из чистого серебра.
– А можно мне его подержать? Или об этом нельзя просить?
– Мой ты подержать можешь, но вообще никогда не проси об этом других «серебряных кинжалов», хорошо? Они обычно очень чувствительны на этот счет. Только осторожно, он острый, как передний зуб Владыки Ада.
Ухмыльнувшись, Адрегин взял кинжал и прикинул его на вес, не удержался и осторожно потрогал лезвие подушечкой большого пальца.
– А ты им убил кого-нибудь?
– Нет, но он у меня совсем недавно. Может, что и получится, если твой отец отправится на войну.
– Я бы тоже пошел на войну, но мне еще надо учиться всякому. – Адрегин вздохнул. – И приходится терять столько времени, чтобы научиться читать.
– Серьезно? Странное дело. А зачем?
– Отец говорит, что я должен. Все мужчины в нашем клане умеют читать. Это одна из тех вещей, которые делают нас Майлвадами.
Через несколько минут появился сам Майлвад и облокотился на водяной желоб рядом с сыном.
– Всегда приятно видеть, как работает кто-нибудь другой, – сказал Пертис. – Странно, конечно, но это правда.
– Так оно и есть, мой лорд. Я и сам иногда во время своих странствий останавливался, чтобы посмотреть, как какой-нибудь бедняк или фермер гробится на поле.
– Вот-вот. Эй, Дрего, ты что это делаешь с серебряным кинжалом Мэйра?
– Он разрешил мне подержать, отец, вот и все.
– Осторожно: такие вещи всегда чертовски острые.
– Я знаю. – Адрегин неохотно протянул кинжал Мэйру. – Отец, я хочу покататься верхом. Можно поехать на пони в деревню?
– Конечно. Постой-ка. – Пертис помедлил. – Мэйр, поедешь с ним, хорошо? Можешь взять запасное седло, пока твое сохнет.
– Конечно, мой лорд. – Мэйр решительно посмотрел Пертису в глаза. – Вы думаете, могут быть неприятности?
– Мир полон неприятностей, как море – рыбой. Не думаю, что это случится прямо сейчас, но все же, Дрего, теперь, если захочешь выйти из дана, скажи сперва мне и всегда бери кого-нибудь с собой.
– Зачем? Я же никогда этого не делал!
– Делай, как я велел, и не болтай об этом! Когда будет, что сказать, я тебе скажу.
В Каннобайне было шумно, потому что день был базарный.
Фермеры и ремесленники разложили свой товар прямо на одеялах, только у ткача и местного кузнеца были маленькие прилавки. Мэйр и Адрегин бродили по рядам, и мальчик то и дело останавливался, чтобы спросить, как дела, не болеют ли дети или жена, и помнил каждое имя, и это производило впечатление. На самом краю рынка сидела у корзины, полной яиц, молодая женщина, и Мэйр остановился, как вкопанный. Не красавица, но очень миловидная, с лучистыми голубыми глазами, хотя в улыбке проглядывало что-то злое.
– Кто это, мой лорд? – указал на нее Мэйр.
– О, это Глэй. Она со своим семейством живет на ферме рядом с нашим даном.
Мэйр повел паренька к Глэй и ее корзинкам.
– Доброго дня, Глэй, – сказал ей Адретин.
– Доброго дня, мой лорд. Пришли посмотреть на свой рынок?
– Да. – Адрегин показал на Мэйра. – Это Мэйр. Он теперь мой телохранитель.
– Да? – Глэй посмотрела на Мэйра холодным оценивающим взглядом. – Еще и «серебряный кинжал» в придачу?
– Да, я «серебряный кинжал». – Мэйр отвесил девушке полупоклон. – Но я молю вас не думать обо мне из-за этого хуже.
– Поскольку я вообще ничего о вас не думаю, мне трудно думать о вас хуже, верно?
Мэйр открыл было рот и снова закрыл, явно не находя подходящих слов.
– Я смотрю, у тебя новый мул? – поинтересовался Адрегин.
– Да, мой лорд. Мы купили его у нового травника.
– В городе кто-то появился? – Адрегин пришел в восторг. – А где он живет?
– В домике по соседству с Версином. И, судя по словам Брэйсы, это очень мудрый старйк.
– Пошли, Мэйр. Пошли познакомимся с ним. Может, он человек двеомера или что-нибудь в этом роде.
– Да ладно вам, – ухмыляясь, сказал Мэйр. – Вы что, верите сказкам бардов?
– Ну, никогда не знаешь наперед. Хорошего дня, Глэй. Надеюсь, ты продашь сегодня кучу яиц. Пошли, Мэйр, пошли.
Мэйр в последний раз поклонился девушке, которая в ответ лишь прикрыла глаза, и поспешил за своим маленьким хозяином.
Невина они нашли в садике перед домом. Он вскапывал цветочную клумбу, да так энергично, как не всякий человек в три раза моложе его. Адрегин приветствовал его, облокотившись на забор, и восторженно ахнул:
– О, у вас полон сад дикого народца! Они все танцуют и танцуют!
Изумленный Невин что-то пробормотал. Мэйр начал было смеяться, но осекся, побоявшись обидеть мальчика – тот уже покраснел из-за своей оговорки.
– Я имею в виду… гм… прошу прощения… я хотел сказать, я знаю, что на самом деле это вовсе не дикий народец.
– Что ты, – Невин говорил очень мягко. – Конечно, это дикий народец. И ты был абсолютно прав. В моем саду их полно.
Как хорошо, подумал Мэйр, что старик солгал и этим помог мальчику преодолеть неловкость. Адрегин просиял.
– Ты их тоже видишь? Честное слово?
– Конечно, вижу.
Адрегин повернулся и посмотрел на Мэйра.
– Ты тоже должен, Мэйр. Скажи нам, ведь мы-то видим.
– Сказать что, мой лорд?
– Да ладно тебе. Ты же знаешь, что эта большая голубая фея все время ходит за тобой, как привязанная. Наверное, ты ей нравишься. Ты что, не видишь ее?
Второй раз за этот день Мэйру не хватило слов. Он стоял, открыв рот, и вокруг него сгущалось неловкое молчание.
– Мой лорд, – ласково сказал Невин. – Иногда дикий народец привязывается к кому-нибудь по каким-то своим соображениям. Я не думаю, что Мэйр видит ее, да и других тоже. Видишь ты их, Мэйр?
– Ей-ей, нет.
– Ну-ка, скажи мне, Мэйр, ты видишь ветер?
– Что? Ну, конечно, нет! Никто не видит ветер.
– Вот именно. А между тем он существует.
На миг Мэйр засомневался. Может, Адрегин и старый Невин вправду видят дикий народец? Может, эти мифические маленькие создания вправду существуют? Ох, да не будь таким болнаном! – тут же одернул он себя. Конечно же, нет!
Когда они въехали в ворота дана, через внутренний дворик проходил лорд Пертис. Подбежал слуга, чтобы заняться пони Адрегина. Мальчик спрыгнул на землю, увернулся от ласковой руки отца и кинулся в брох.
– Что-то случилось? – спросил Пертис Мэйра.
– Гм. Видите ли, мой лорд, ваш парень хотел познакомиться с новым городским травником, и я отвел его туда, но, честное слово, я вот думаю, может, старик рехнулся?
– Рехнулся? Он что, напугал мальчика?
– Вовсе нет, но он напугал меня. Знаете, мой лорд, я не хочу сыпать соль на раны и все такое, но юный Адрегин часто говорит про дикий народец?
– Ах, это! – Пертис облегченно заулыбался. – И все? Что, травник подразнил его? Конечно, он удивился, что мальчик его лет все еще болтает глупости про дикий народец.
– Гм… не совсем так, мой лорд. Старик сказал, что он тоже их видит.
На следующий день, когда Невин сажал за домом быстрорастущие травы, надеясь, что они успеют вырасти до холодов, он услышал топот копыт. С лопаткой в руке он обогнул дом и увидел лорда Пертиса, спешившегося у ворот.
– Доброго дня, мой лорд. Чем я заслужил такую честь? Надеюсь, никто не заболел?
– О, благодаря святой Себанне мы все здоровы. Просто я решил поболтать с вами, раз уж вы новичок у нас.
Невин заткнул лопатку за пояс и открыл ворота. Пертис вошел, оглядывая садик широко раскрытыми глазами, словно ожидал увидеть духов, выглядывающих из-под каждого куста.
Духов здесь было много: маленьких серых гномов, посасывающих пальцы; голубых фей с длинными носами, которые ухмылялись, обнажая свои заостренные зубы; сильфов, похожих на невесомый хрусталь, летающих туда-сюда. В доме, возле очага, дикий народец сидел на столе и на лавке, забирался на полки, забитые травами. На столе лежала открытая книга в кожаном переплете.
– О боги! – ахнул Пертис. – Это же книга моего самого известного предка!
– Да, одна из них. Я приехал сюда и вспомнил о них. Вы ее когда-нибудь читали?
– Я иногда пролистываю ее. Когда один из Майлвадов достигает совершеннолетия, его отец велит ему прочитать «Этику». Так что вы одолеваете несколько страниц, а потом отец признается, что и сам не сумел осилить треклятую книжищу, и вы понимаете, что теперь стали полноценным мужчиной.
– Понятно. Не окажете ли мне честь присесть в моем доме, мой лорд? Я могу предложить вам немного эля.
– Нет-нет, не нужно. – Пертис озабоченно посмотрел на полки с незнакомыми травами и снадобьями. – Я только на минутку. Гм… видите ли, я кое о чем хотел у вас спросить.
– Дикий народец? Я так понимаю, Мэйр рассказал вам, что здесь произошло.
– Рассказал, да. Гм… вы ведь просто пошутили с моим сыном, правда?
Желтый гном захлопнул книжку, над ней поднялось облачко пыли. Пертис невольно вскрикнул.
– Нет, я не шутил, – отозвался Невин. – Вы, ваша светлость, действительно сомневаетесь, что юный Адрегин видит дикий народец?
– Ну, не то, чтобы сомневаюсь, но мне не хотелось бы выносить это из семьи.
– Ага. Я так понимаю, что жена вашей светлости родом из Западного Народа?
– Была.
– Примите мои извинения, мой лорд. Я не знал, что она проехала сквозь Врата Иных Миров.
– Если вы имеете в виду, что она умерла, то ничего подобного не случилось. – В голосе Пертиса явственно послышалась уязвленная гордость. – Насколько мне известно, она жива и здорова, и, несомненно, такая же раздражительная и упрямая, какой была всегда. Возможно, я несправедлив. Теперь я не понимаю, как мог решить, что она станет жить в дане и будет подходящей женой знатному лорду, но, клянусь льдами ада, она могла хотя бы попытаться!
– Понимаю. – Невин сдержал усмешку. – Видимо, вы не стали ей препятствовать, когда она решила покинуть вас?
– Да если б я даже упал на колени и начал умолять ее остаться, это бы ни на йоту не помогло! – Пертис слегка покраснел. – Не понимаю, зачем я обременяю вас всем этим. С вами легко разговаривать, Невин.
– Благодарю вас, мой лорд. Очень полезно для травника, если с ним легко разговаривать.
– Я думаю. Травник, вот как? И это все?
– А кто я еще, по мнению вашей светлости?
– Ну, я знаю, что многие насмехаются над двеомером, господин, но не Майлвады. В книгах принца Майла есть кое-что об этом, и мы передаем эти знания по наследству. Мы и правда, как барсуки. Мы не сдаемся.
– И держитесь клятвы, принесенной чужеземному королю?
Лицо лорда Пертиса мертвенно побледнело. Невин улыбнулся, подумав, что простое логическое построение могло показаться ему магическим приемом.
– Да, – выдавил, наконец, Пертис. – Айрик – это король, которому я поклялся служить, и я буду ему служить.
– Трудно будет противостоять врагам короля, имея всего десять воинов.
– Я знаю. Барсук может разорвать одного дикого вепря, а если вепрей много, барсуку конец. Но клятва – это клятва, и все тут. Может, они будут уважать мой нейтралитет, во всяком случае, я хочу на это надеяться. – Вдруг его светлость усмехнулся. – Кроме того, я нанял «серебряного кинжала», так что теперь у меня одиннадцать воинов. Может, мне попадутся еще.
– Кстати, это мне кое о чем напомнило, мой лорд. Вы не знаете, почему «серебряные кинжалы» больше не ездят вместе, как войско?
– Им запретил кто-то из королей. Я думаю, вместе они слишком опасны. Их ведь называли «делателями королей». А дружина, которая «сделала» короля, так же легко может его свергнуть. – Пертис нахмурился, что-то припомнив. – Постойте-ка, в одной их этих книг, что лежат у меня дома, говорится, что после гражданской войны были запрещены все наемные войска. Точно! Теперь я вспомнил. Это сделал сын Марина. Его советники хотели, чтобы он запретил и «серебряные кинжалы», а он отказался, потому что они оказали его отцу огромную услугу. Но он не хотел, чтобы в королевстве околачивалась независимая армия и устраивала неприятности, поэтому приказал, чтобы они нанимались по одному или по двое, не больше.
– А, понятно. В своем роде это очень плохо. Значит, если они до сих пор существуют, нанять их можно, верно? Но возможно, мятеж вообще не выйдет за пределы Аберуина.
Пертис отвернулся так быстро, что Невин понял – у него другие сведения.
– Бывают времена, когда общественные беспорядки распространяются быстро, как пламя по сухой траве, – сказал Невин. – Только никто не знает, куда подует ветер.
– Вот именно. Ну что ж, я отвлекаю вас от дел. Хорошего дня.
Все лето Глэйнара делала сыры в круглых деревянных формах. Когда четыре самых больших круга дозрели, она погрузила их на мула и повезла в дан лорда Пертиса в счет уплаты налога. Стояла изнуряющая жара и девушка поехала босиком, сберегая единственную пару башмаков на зиму.
– Они другого от тебя и не ожидают, Я тебя предупреждаю: когда мы победим, не рассчитывай на большой почет или высокое положение в новом королевстве.
– Я это как-нибудь переживу. Уж лучше я умру нищим попрошайкой, чем нарушу свою клятву чести. – Пертис слабо улыбнулся. – Ты употребил не то слово, друг мой. Не «когда» вы победите, а «если».
Данри вспыхнул от ярости. Пертис не опускал взгляда, пока Данри не выдавил кривую улыбку.
– Лавай оставим решение богам, – сказал Данри. – Кто знает, куда приведет человека его вирд? Очень хорошо. Пусть будет «если».
Пертис проводил Данри до ворот, где стояла его оседланная лошадь. Данри сел верхом, попрощался, как обычно, и пустил коня рысью. Пертис смотрел на клубы пыли и ощущал, как предчувствие опасности холодным комом ворочается в желудке. Какие глупцы, думал он, и, возможно, самый большой глупец – я. Он посмотрел на свой дан, на невысокий, приземистый брох, стоявший за бревенчатой оградой – нет ни крепостного вала, ни бастионов, потому что денег всегда не хватало.
Видимо, сейчас имело смысл потратиться на укрепления, хотя бы на ров и земляной вал. Многого, конечно, в поместье не хватало, но сторожевая башня в его дане была лучшей в Каннобайне: на ней каждую ночь зажигали маяк, предупреждая проходящие корабли о рифах возле берега. Если мятежники направятся в его сторону, подумалось Пертису, возможно, он сумеет договориться и будет продолжать зажигать огонь, чтобы подчеркнуть свой нейтралитет. Возможно. Желудок превратился в кусок льда.
Немного позже, когда он сидел с кружкой эля в большом зале, вошел паж и сказал, что у ворот ожидается «серебряный кинжал». Дружина Пертиса насчитывала всего десять воинов, поэтому Мэйра немедленно привели в дан.
– Я нанимаю тебя, «серебряный кинжал». Не знаю, когда начнется война, но сейчас каждый человек на счету. Пока получаешь только кров и пищу, а когда начнутся сражения – серебряную монету в неделю.
– Благодарю вас, мой лорд. Приближается зима, так что крыша над головой очень кстати.
– Хорошо. Гм… Мэйр, если ты сейчас сбреешь усы, они, знаешь ли, вырастут гуще.
Мэйр вытянулся в струнку.
– Ваша светлость, это предложение или приказ?
– Просто предложение. Я не хотел тебя обидеть.
Пертис отправил юношу к капитану и пошел на женскую половину – уютную солнечную комнату, занимавшую половину второго этажа в башне. Это была вотчина его старой няньки Мэйсы; сгорбленная и совершенно седая, она продолжала преданно служить клану, заботясь о четырехлетней дочери Пертиса Веклии. Пертису не нравилось, что он заставляет старую женщину работать, но больше никто справиться с девочкой не мог. Такая же упрямая, как ее мать, подумал он, и тут же вздрогнул, вспомнив отсутствующую жену. Беклия сидела у окошка, Мэйса расчесывала ее, не переставая что-то говорить. Как только вошел Пертис, девочка вывернулась и подбежала к отцу.
– Папа, я хочу поехать верхом! Пожалуйста, папа, пожалуйста.
– Попозже, радость моя. – Прямо сейчас! – Она откинула голову назад и сердито заплакала.
– Ну-ка прекрати! Ты расстраиваешь Мэйсу.
Усилием воли девочка заставила себя успокоиться и обернулась, чтобы посмотреть на обожаемую няньку. Беклия была очень красивым ребенком, с волосами цвета лунного луча, огромными серыми глазами, стройная, высокая для своих лет и грациозная, как олененок.
– Ну, ну, ягненочек, – сказала Мэйса, – скоро поедешь верхом. Ты же знаешь, твой папочка – лорд, мы должны его слушаться. Боги сделали его лордом, и мы…
– Конское дерьмо! – топнула ногой девочка. – Но раз ты велишь, я буду послушной.
Вздохнув и жалко улыбнувшись, Мэйса открыла свои объятия, и Беклия кинулась к ней. Необходимо найти кого-то в помощь несчастной старухе, напомнил себе Пертис. Он думал об этом с той же периодичностью, с какой нанимал молодых нянек, а потом наблюдал их бегство.
– Мэйса, мне нужен твой совет, – сказал он. – Я тут думал о сыне. Как по-твоему, мой кузен не обидится, если я заберу Адрегина на зиму домой?
– Ага. До тебя уже дошли слухи о возможном мятеже?
– Боги милосердные, Мэйса, ты что, знаешь все на свете?
– Все, что имеет хоть какое-то значение, мой лорд.
– Папа, пожалуйста, забери его, – тут же вклинилась Беклия. – Я так скучаю по Дрего!
– Я и не сомневался, – сказал Пертис. – Думаю, ему лучше всего вернуться домой. Если возникнет необходимость, я и сам могу с ним заниматься.
– Папа, – опять всунулась Беклия. – Я хочу поехать с тобой.
– Нет, моя радость. Юные леди не ездят верхом по округе, как «серебряные кинжалы».
– А я хочу поехать!
– Я сказал – нет.
– Плевать я хотела, что ты сказал! Плевать я хотела, что говорят ваши дурацкие боги! Не хочу я быть никакой леди! Я хочу поехать верхом! Я хочу поехать с тобой за Дрего! – Она с визгом хлопнулась на пол и начала брыкаться.
– Осмелюсь сказать, мой лорд, – Мэйса повысила голос, чтобы ее услышали. – Идите и оставьте нас одних.
Пертис поспешно ретировался. Он начинал жалеть, что не послушал жену и не отдал ей девочку. Отказал он ей в свое время из чистого упрямства. Благодарение богам, что Адрегин вырос разумным и вежливым мальчиком.
– Так, – глубокомысленно сказала Самвэйна, – теперь вы знаете, кто хозяин этого маленького коттеджа. Купец Версин. Он, понимаете ли, построил его для своей матери, когда та овдовела, но нынче весной бедняжка отправилась в Иные Миры. Конечно, ничего удивительного, проживи она на день дольше – и ей бы исполнилось семьдесят зим. Она все говорила, что ей шестьдесят четыре – ха! – будто я в этом ничего не понимаю, добрый господин. Во всяком случае, домик очень славный, прочный, и очаг там большой.
– А садик есть?
– Конечно же. Она ужасно любила цветы и всякое такое. И он достаточно далеко от дома самого Версина. Молса – жена его – на этом настояла, и винить ее за это не приходится, потому что старая Бвейса была страх до чего любопытна. Вечно совала свой нос в кастрюльки невестки – если вы понимаете, что я хочу сказать, добрый господин.
Невин вдруг вспомнил, почему он всегда избегал маленьких провинциальных городков. С другой стороны, домик был вполне подходящим и дешевым, и Невин все же снял его, а потом провело целый день, распаковывая вещи и устраиваясь. Он решил оставить себе верховую лошадь, а мула продать. Самвэйна, неиссякаемый источник местных сведений, посоветовала обратиться к фермеру по имени Налин.
– Он живет рядом с даном лорда Пертиса. Женился на ферме, то есть я хочу сказать, что ферма до сих пор принадлежит бедняжке Мине – она, бедняжечка, так рано овдовела, да еще двух дочек одна растила – а сейчас одна из дочек, ну, Лидиан, вышла замуж, и, конечно, хорошо, что у них наконец есть мужчина, чтобы работать в поле, так что в своем роде это ферма Налина.
Невин все же сумел от нее сбежать и отправился к Налину верхом, ведя мула в поводу. Ферму он нашел легко, но, спешиваясь возле захудалого круглого домишки, крытого соломой, услышал внутри чьи-то вопли.
Кричал мужчина, задыхаясь от ярости. Ему вторил плачущий, умоляющий женский голос. Боги, подумал Невин, неужели этот Налин бьет свою жену? Тут заорала еще одна женщина, а потом разразилась ругательствами.
Из дома выскочил молодой плотно сложенный мужчина, и ему вслед полетело яйцо, разбившееся о его голову. Мужчина с проклятиями повернул назад и тут увидел Невина.
– Прошу прощения, – начал Невин, – в деревне говорили, что вы можете купить моего мула. Я могу прийти в другой раз.
– Не надо, – буркнул молодой фермер, обеими руками пытаясь отчистить голову от яичного желтка. – Мне и правда нужен мул, хотя у моей сестры упрямства хватит на целый чертов табун. Подождите, я только смою эту гадость у колодца.
Из дома послышался смех, и в дверном проеме появилась молодая женщина примерно одного возраста с Мэйром. Она была хорошенькой, с иссиня-черными волосами и голубыми глазами, но не красавицей. Волосы обрезаны коротко, как часто делают сельские девушки, чтобы те не мешали им работать, платье грязное, чиненое-перечиненое, и подоткнуто за пояс, открывая босые ноги.
– А это еще кто, Налин? Очередной кандидат в женихи?
– Придержи свой чертов язык, Глэй! – огрызнулся Налин.
– Он, конечно, в возрасте, но выглядит получше, чем твой Доклин. Не обижайтесь, добрый господин, просто мой горячо любимый зятек спит и видит, как бы сбагрить меня замуж. Вы, может, как раз ищете молодую жену?
– Глэй! – рявкнул Налин. – Я сказал заткнись!
– Покомандуй мне еще, червивый свиной недоносок!
Кинув на Невина мученический взгляд, Налин пошел к колодцу. Девица вольно облокотилась на дверной косяк и одарила Невина чарующей улыбкой, которая на мгновение полностью изменила ее лицо. Потом она снова посмотрела на него подозрительным, холодным взглядом и тут же перестала быть красавицей.
– Слушайте, добрый господин, я даже не спросила, как вас зовут. Я – Глэйнара. Вы, должно быть, разговаривали с женщинами в деревне, раз знаете, что мы собираемся купить мула.
– Я действительно поговорил с Самвэйной. Меня зовут Невин. Это правда имя, я не шучу.
– Серьезно? Ну, что ж, лорд Никто, добро пожаловать на нашу скромную ферму. Самвэйна – славная женщина, правда? А ее дочь Брэйса – моя лучшая подруга. Кроткая, как ягненок-сосунок, но я ее люблю.
Глэйнара пощупала ноги мула, постучала по груди, раскрыла ему рот и проверила зубы прежде, чем возмущенный мул начал сопротивляться. Подошел Налин с мокрой рубашкой в руке, с кислым видом глядя на девушку.
– Я решаю, покупаем мы мула или нет, ясно?
– Ну так сам и проверяй ему зубы.
Налин подошел к мулу, намереваясь осмотреть его, но животное уже было настороже и укусило его за руку. Заходясь от смеха, Глэйнара сильно ударила мула, и он разжал зубы. Невин взял Налина за руку, чтобы осмотреть ее: иногда мул может укусить очень сильно. К счастью, этот даже не прокусил кожу. Налин вполголоса ругался.
– Ничего страшного, но синяк будет, – успокаивающе сказал Невин. – Я прошу прощения.
– Вы тут ни при чем, – прорычал Налин. – Глэй, однажды я тебя здорово отлуплю.
– Только попробуй. – Глэйнара подбоченилась и ехидно улыбнулась.
В это время из дома выбежали еще две женщины: мать Глэйнары, худая, седая, с морщинистым лицом, и ее сестра, довольно миловидная, с более мягкими и гармоничными чертами лица. Широко раскрыв глаза и всхлипывая, она схватила мужа за руку и посмотрела на него умоляющим взглядом. Мать повернулась к Глэйнаре.
– Глэй, пожалуйста! Хотя бы не при посторонних!
Глэйнара вздохнула, ласково обвила рукой ее тонкую талию и поцеловала в щеку. Налин потрепал жену по руке, посмотрел на Невина и снова покраснел. Глэйнара увела мать в дом, сестра кинула еще один взгляд на Невина и поспешила следом.
– Извините мою сестрицу, – сказал Налин.
– Мой добрый господин, ни один человек не возложит на вас ответственность за поступки этой девчонки.
По дороге в деревню Невин встретил дружину лорда Пертиса.
Они ехали по двое в ряд, вздымая клубы пыли. Во главе ехал сам лорд, высокий, изящный человек, напомнивший Невину своими иссиня-черными волосами и темно-синими глазами, прикрытыми тяжелыми веками принца Майла, своего далекого предка. Рядом с ним на сером пони ехал мальчик лет восьми, настолько похожий на лорда, что Невин предположил – это его сын.
Поравнявшись с Невином, Пертис помахал ему рукой и поклонился; Невин серьезно поклонился в ответ. Позади ехали десять человек, держа щиты с изображенными на них барсуками. Самым последним, без пары, весь в пыли, но, как всегда весело улыбаясь, ехал Мэйр. увидев Невина, он замахал руками.
– Я нашел себе отличное тепленькое местечко в барсучьей норе. Ты принес мне удачу, Невин.
– Хорошо, прекрасно. Я поселился в деревне. Наверняка мы будем с тобой встречаться, хоть иногда.
– Знаешь что? – спросил Адрегин.
– Не знаю, – ответил Мэйр. – Что?
– Отец сказал, что хочет нанять еще «серебряных кинжалов», если сумеет их найти.
– Сейчас? А ты знаешь, зачем?
– Спорим, будет война? Иначе зачем бы он забрал меня от кузена Макко?
– Похоже, ты прав.
Адрегин уселся на край водяного желоба и внимательно смотрел, как Мэйр моет седло. Мэйру нравился маленький лорд; он сам был старшим братом среди семи детей и привык, что за ним по пятам всегда следуют младшие.
– Тебе, наверное, часто приходится чистить свой кинжал? Серебряные тарелки, например, очень быстро пачкаются.
– Верно. Но кинжал немножко другой. Он ведь не из чистого серебра.
– А можно мне его подержать? Или об этом нельзя просить?
– Мой ты подержать можешь, но вообще никогда не проси об этом других «серебряных кинжалов», хорошо? Они обычно очень чувствительны на этот счет. Только осторожно, он острый, как передний зуб Владыки Ада.
Ухмыльнувшись, Адрегин взял кинжал и прикинул его на вес, не удержался и осторожно потрогал лезвие подушечкой большого пальца.
– А ты им убил кого-нибудь?
– Нет, но он у меня совсем недавно. Может, что и получится, если твой отец отправится на войну.
– Я бы тоже пошел на войну, но мне еще надо учиться всякому. – Адрегин вздохнул. – И приходится терять столько времени, чтобы научиться читать.
– Серьезно? Странное дело. А зачем?
– Отец говорит, что я должен. Все мужчины в нашем клане умеют читать. Это одна из тех вещей, которые делают нас Майлвадами.
Через несколько минут появился сам Майлвад и облокотился на водяной желоб рядом с сыном.
– Всегда приятно видеть, как работает кто-нибудь другой, – сказал Пертис. – Странно, конечно, но это правда.
– Так оно и есть, мой лорд. Я и сам иногда во время своих странствий останавливался, чтобы посмотреть, как какой-нибудь бедняк или фермер гробится на поле.
– Вот-вот. Эй, Дрего, ты что это делаешь с серебряным кинжалом Мэйра?
– Он разрешил мне подержать, отец, вот и все.
– Осторожно: такие вещи всегда чертовски острые.
– Я знаю. – Адрегин неохотно протянул кинжал Мэйру. – Отец, я хочу покататься верхом. Можно поехать на пони в деревню?
– Конечно. Постой-ка. – Пертис помедлил. – Мэйр, поедешь с ним, хорошо? Можешь взять запасное седло, пока твое сохнет.
– Конечно, мой лорд. – Мэйр решительно посмотрел Пертису в глаза. – Вы думаете, могут быть неприятности?
– Мир полон неприятностей, как море – рыбой. Не думаю, что это случится прямо сейчас, но все же, Дрего, теперь, если захочешь выйти из дана, скажи сперва мне и всегда бери кого-нибудь с собой.
– Зачем? Я же никогда этого не делал!
– Делай, как я велел, и не болтай об этом! Когда будет, что сказать, я тебе скажу.
В Каннобайне было шумно, потому что день был базарный.
Фермеры и ремесленники разложили свой товар прямо на одеялах, только у ткача и местного кузнеца были маленькие прилавки. Мэйр и Адрегин бродили по рядам, и мальчик то и дело останавливался, чтобы спросить, как дела, не болеют ли дети или жена, и помнил каждое имя, и это производило впечатление. На самом краю рынка сидела у корзины, полной яиц, молодая женщина, и Мэйр остановился, как вкопанный. Не красавица, но очень миловидная, с лучистыми голубыми глазами, хотя в улыбке проглядывало что-то злое.
– Кто это, мой лорд? – указал на нее Мэйр.
– О, это Глэй. Она со своим семейством живет на ферме рядом с нашим даном.
Мэйр повел паренька к Глэй и ее корзинкам.
– Доброго дня, Глэй, – сказал ей Адретин.
– Доброго дня, мой лорд. Пришли посмотреть на свой рынок?
– Да. – Адрегин показал на Мэйра. – Это Мэйр. Он теперь мой телохранитель.
– Да? – Глэй посмотрела на Мэйра холодным оценивающим взглядом. – Еще и «серебряный кинжал» в придачу?
– Да, я «серебряный кинжал». – Мэйр отвесил девушке полупоклон. – Но я молю вас не думать обо мне из-за этого хуже.
– Поскольку я вообще ничего о вас не думаю, мне трудно думать о вас хуже, верно?
Мэйр открыл было рот и снова закрыл, явно не находя подходящих слов.
– Я смотрю, у тебя новый мул? – поинтересовался Адрегин.
– Да, мой лорд. Мы купили его у нового травника.
– В городе кто-то появился? – Адрегин пришел в восторг. – А где он живет?
– В домике по соседству с Версином. И, судя по словам Брэйсы, это очень мудрый старйк.
– Пошли, Мэйр. Пошли познакомимся с ним. Может, он человек двеомера или что-нибудь в этом роде.
– Да ладно вам, – ухмыляясь, сказал Мэйр. – Вы что, верите сказкам бардов?
– Ну, никогда не знаешь наперед. Хорошего дня, Глэй. Надеюсь, ты продашь сегодня кучу яиц. Пошли, Мэйр, пошли.
Мэйр в последний раз поклонился девушке, которая в ответ лишь прикрыла глаза, и поспешил за своим маленьким хозяином.
Невина они нашли в садике перед домом. Он вскапывал цветочную клумбу, да так энергично, как не всякий человек в три раза моложе его. Адрегин приветствовал его, облокотившись на забор, и восторженно ахнул:
– О, у вас полон сад дикого народца! Они все танцуют и танцуют!
Изумленный Невин что-то пробормотал. Мэйр начал было смеяться, но осекся, побоявшись обидеть мальчика – тот уже покраснел из-за своей оговорки.
– Я имею в виду… гм… прошу прощения… я хотел сказать, я знаю, что на самом деле это вовсе не дикий народец.
– Что ты, – Невин говорил очень мягко. – Конечно, это дикий народец. И ты был абсолютно прав. В моем саду их полно.
Как хорошо, подумал Мэйр, что старик солгал и этим помог мальчику преодолеть неловкость. Адрегин просиял.
– Ты их тоже видишь? Честное слово?
– Конечно, вижу.
Адрегин повернулся и посмотрел на Мэйра.
– Ты тоже должен, Мэйр. Скажи нам, ведь мы-то видим.
– Сказать что, мой лорд?
– Да ладно тебе. Ты же знаешь, что эта большая голубая фея все время ходит за тобой, как привязанная. Наверное, ты ей нравишься. Ты что, не видишь ее?
Второй раз за этот день Мэйру не хватило слов. Он стоял, открыв рот, и вокруг него сгущалось неловкое молчание.
– Мой лорд, – ласково сказал Невин. – Иногда дикий народец привязывается к кому-нибудь по каким-то своим соображениям. Я не думаю, что Мэйр видит ее, да и других тоже. Видишь ты их, Мэйр?
– Ей-ей, нет.
– Ну-ка, скажи мне, Мэйр, ты видишь ветер?
– Что? Ну, конечно, нет! Никто не видит ветер.
– Вот именно. А между тем он существует.
На миг Мэйр засомневался. Может, Адрегин и старый Невин вправду видят дикий народец? Может, эти мифические маленькие создания вправду существуют? Ох, да не будь таким болнаном! – тут же одернул он себя. Конечно же, нет!
Когда они въехали в ворота дана, через внутренний дворик проходил лорд Пертис. Подбежал слуга, чтобы заняться пони Адрегина. Мальчик спрыгнул на землю, увернулся от ласковой руки отца и кинулся в брох.
– Что-то случилось? – спросил Пертис Мэйра.
– Гм. Видите ли, мой лорд, ваш парень хотел познакомиться с новым городским травником, и я отвел его туда, но, честное слово, я вот думаю, может, старик рехнулся?
– Рехнулся? Он что, напугал мальчика?
– Вовсе нет, но он напугал меня. Знаете, мой лорд, я не хочу сыпать соль на раны и все такое, но юный Адрегин часто говорит про дикий народец?
– Ах, это! – Пертис облегченно заулыбался. – И все? Что, травник подразнил его? Конечно, он удивился, что мальчик его лет все еще болтает глупости про дикий народец.
– Гм… не совсем так, мой лорд. Старик сказал, что он тоже их видит.
На следующий день, когда Невин сажал за домом быстрорастущие травы, надеясь, что они успеют вырасти до холодов, он услышал топот копыт. С лопаткой в руке он обогнул дом и увидел лорда Пертиса, спешившегося у ворот.
– Доброго дня, мой лорд. Чем я заслужил такую честь? Надеюсь, никто не заболел?
– О, благодаря святой Себанне мы все здоровы. Просто я решил поболтать с вами, раз уж вы новичок у нас.
Невин заткнул лопатку за пояс и открыл ворота. Пертис вошел, оглядывая садик широко раскрытыми глазами, словно ожидал увидеть духов, выглядывающих из-под каждого куста.
Духов здесь было много: маленьких серых гномов, посасывающих пальцы; голубых фей с длинными носами, которые ухмылялись, обнажая свои заостренные зубы; сильфов, похожих на невесомый хрусталь, летающих туда-сюда. В доме, возле очага, дикий народец сидел на столе и на лавке, забирался на полки, забитые травами. На столе лежала открытая книга в кожаном переплете.
– О боги! – ахнул Пертис. – Это же книга моего самого известного предка!
– Да, одна из них. Я приехал сюда и вспомнил о них. Вы ее когда-нибудь читали?
– Я иногда пролистываю ее. Когда один из Майлвадов достигает совершеннолетия, его отец велит ему прочитать «Этику». Так что вы одолеваете несколько страниц, а потом отец признается, что и сам не сумел осилить треклятую книжищу, и вы понимаете, что теперь стали полноценным мужчиной.
– Понятно. Не окажете ли мне честь присесть в моем доме, мой лорд? Я могу предложить вам немного эля.
– Нет-нет, не нужно. – Пертис озабоченно посмотрел на полки с незнакомыми травами и снадобьями. – Я только на минутку. Гм… видите ли, я кое о чем хотел у вас спросить.
– Дикий народец? Я так понимаю, Мэйр рассказал вам, что здесь произошло.
– Рассказал, да. Гм… вы ведь просто пошутили с моим сыном, правда?
Желтый гном захлопнул книжку, над ней поднялось облачко пыли. Пертис невольно вскрикнул.
– Нет, я не шутил, – отозвался Невин. – Вы, ваша светлость, действительно сомневаетесь, что юный Адрегин видит дикий народец?
– Ну, не то, чтобы сомневаюсь, но мне не хотелось бы выносить это из семьи.
– Ага. Я так понимаю, что жена вашей светлости родом из Западного Народа?
– Была.
– Примите мои извинения, мой лорд. Я не знал, что она проехала сквозь Врата Иных Миров.
– Если вы имеете в виду, что она умерла, то ничего подобного не случилось. – В голосе Пертиса явственно послышалась уязвленная гордость. – Насколько мне известно, она жива и здорова, и, несомненно, такая же раздражительная и упрямая, какой была всегда. Возможно, я несправедлив. Теперь я не понимаю, как мог решить, что она станет жить в дане и будет подходящей женой знатному лорду, но, клянусь льдами ада, она могла хотя бы попытаться!
– Понимаю. – Невин сдержал усмешку. – Видимо, вы не стали ей препятствовать, когда она решила покинуть вас?
– Да если б я даже упал на колени и начал умолять ее остаться, это бы ни на йоту не помогло! – Пертис слегка покраснел. – Не понимаю, зачем я обременяю вас всем этим. С вами легко разговаривать, Невин.
– Благодарю вас, мой лорд. Очень полезно для травника, если с ним легко разговаривать.
– Я думаю. Травник, вот как? И это все?
– А кто я еще, по мнению вашей светлости?
– Ну, я знаю, что многие насмехаются над двеомером, господин, но не Майлвады. В книгах принца Майла есть кое-что об этом, и мы передаем эти знания по наследству. Мы и правда, как барсуки. Мы не сдаемся.
– И держитесь клятвы, принесенной чужеземному королю?
Лицо лорда Пертиса мертвенно побледнело. Невин улыбнулся, подумав, что простое логическое построение могло показаться ему магическим приемом.
– Да, – выдавил, наконец, Пертис. – Айрик – это король, которому я поклялся служить, и я буду ему служить.
– Трудно будет противостоять врагам короля, имея всего десять воинов.
– Я знаю. Барсук может разорвать одного дикого вепря, а если вепрей много, барсуку конец. Но клятва – это клятва, и все тут. Может, они будут уважать мой нейтралитет, во всяком случае, я хочу на это надеяться. – Вдруг его светлость усмехнулся. – Кроме того, я нанял «серебряного кинжала», так что теперь у меня одиннадцать воинов. Может, мне попадутся еще.
– Кстати, это мне кое о чем напомнило, мой лорд. Вы не знаете, почему «серебряные кинжалы» больше не ездят вместе, как войско?
– Им запретил кто-то из королей. Я думаю, вместе они слишком опасны. Их ведь называли «делателями королей». А дружина, которая «сделала» короля, так же легко может его свергнуть. – Пертис нахмурился, что-то припомнив. – Постойте-ка, в одной их этих книг, что лежат у меня дома, говорится, что после гражданской войны были запрещены все наемные войска. Точно! Теперь я вспомнил. Это сделал сын Марина. Его советники хотели, чтобы он запретил и «серебряные кинжалы», а он отказался, потому что они оказали его отцу огромную услугу. Но он не хотел, чтобы в королевстве околачивалась независимая армия и устраивала неприятности, поэтому приказал, чтобы они нанимались по одному или по двое, не больше.
– А, понятно. В своем роде это очень плохо. Значит, если они до сих пор существуют, нанять их можно, верно? Но возможно, мятеж вообще не выйдет за пределы Аберуина.
Пертис отвернулся так быстро, что Невин понял – у него другие сведения.
– Бывают времена, когда общественные беспорядки распространяются быстро, как пламя по сухой траве, – сказал Невин. – Только никто не знает, куда подует ветер.
– Вот именно. Ну что ж, я отвлекаю вас от дел. Хорошего дня.
Все лето Глэйнара делала сыры в круглых деревянных формах. Когда четыре самых больших круга дозрели, она погрузила их на мула и повезла в дан лорда Пертиса в счет уплаты налога. Стояла изнуряющая жара и девушка поехала босиком, сберегая единственную пару башмаков на зиму.