Керр Катарина. Дни изгнания

   – А в Аберуине?
   – Сотня и десять, это не больше, чем у тебя, Сокол, и ты это чертовски хорошо знаешь. Вот интересно, а знаешь ли ты, насколько успех мятежа зависит от твоей преданности?
   – Я могу найти людей на целое войско, как и любой другой.
   – Речь не об этом. Я видел, как ты сражаешься. Когда начинает сверкать сталь, ты похож на бога. Люди пойдут за тобой всюду.
   Данри смущенно отвернулся. Леомир снова заговорил, и на этот раз его, как ни странно, что-то забавляло.
   – Я надеюсь, тот день, когда ты и наш Упрямый Барсук пожалеете о своем решении, никогда не настанет. Между прочим, я ни на йоту не доверяю Ивмиру.
   – Майноик тоже. – Данри снова повернулся к нему. – Я думаю, все можно решить к твоему удовлетворению, если у тебя есть время побыть подольше в Абернаусе.
   Леомир посмотрел на него цепким взглядом и улыбнулся. Данри улыбнулся в ответ. Достаточно и одного короля, чтобы шакалы начали драться, думал он, главное, чтобы кровь была свежей, тогда она их привлечет.
   Немного позже пришел паж и пригласил Данри присоединиться к Каварину и его дядюшке в большой зале. Большинство лордов, остановившихся в дане, уже были там. Они сидели за длинными столами согласно своему званию и положению. Во главе личного стола гвербрета сидел Каварин. В залу вошел Леомир и поклонился юноше так низко, что почти преклонил перед ним колени. Данри сидел и думал, что их разговор дал нужные результаты. Поднялся гвербрет Марноик и прокашлялся.
   – Я пригласил вас сегодня, мои лорды, чтобы ваши сердца порадовались вместе с нами. Купеческие гильдии Абернаса и Аберуина объединились, чтобы преподнести нашему Каварину свадебный подарок.
   Гильдии никогда не тратились на подарки мелким лордам. Дары преподносились только гвербретам – и королям. В залу медленно, торжественно вошли четыре пары купцов. Они несли импровизированные носилки, на которых, на огромной красной бархатной подушке стоял золотой котел, весь покрытый гравировкой из спиралей и завитушек, такой большой, что в него легко могли поместиться двадцать бурдюков меда. Данри задержал дыхание и присвистнул – подарок стоил целое состояние! По сигналу дяди Каварин встал.
   – Нижайше благодарю вас за чудесный дар, – сказал Каварин, поглядывая на дядю. – Кому я обязан такой честью?
   – Всем объединившимся торговым гильдиям Элдиса, ваша светлость! – ответил выступивший вперед старый Версин из Каннобайна. Так, так, так, подумал Данри. Знает ли об этом Перро? Версин разразился длинной и нудной речью, причем ловко избегал прямого упомйнания огем, что Каварин будет новым королем, и все же это было совершенно понятно. Собравшиеся лорды позволили себе легкие усмешки и многозначительные взгляды. Раз уж мятежников поддержали даже купцы, все складывается очень успешно.
   Данри пошел в свою комнату, чтобы пригласить к ужину жену, и увидел еще одного купца, стоявшего в коридоре и увлеченного разговором со служанкой. Увидев Данри, купец поклонился, улыбнулся и поспешил прочь, пожалуй, слишком поспешил. Данри остановился и схватил служанку за руку.
   – Кто это?
   Девушка зарделась и сделала книксен.
   – О, его зовут Гаркин, он женатый человек и слишком стар, ваша милость, чтобы им заинтересовалась такая девушка, как я.
   – Ясно. Ну, иди работай.
   Поздно ночью, когда праздничный пир закончился, Данри удалился в свою комнату. Он был молочным братом Пертиса, и воспитывали его так же необычно, как и всех Майлвадов, поэтому он умел читать и писать. Этой ночью он искренне возносил за это хвалу отцу Пертиса, потому что не зависел от писцов других лордов. Он написал Пертису длинное письмо, подробно описав все, происходящее вокруг нового короля и неоднократно подчеркнул, что следует опасаться Леомира из дана Гвербин. Рано утром, когда солнце еще не взошло, он отправился в казармы, разбудил своего капитана и вручил письмо самому надежному из его людей, чтобы тот доставил его в Каннобайн. Он даже проводил гонца до главных ворот дана и проследил, чтобы он уехал. Возвращаясь назад, Данри наткнулся на Леомира.
   – Письмо отправил?
   – Распоряжения управляющему. А ты подмечаешь все, что делают другие?
   Леомир пожал плечами и откланялся. Данри не сомневался, что Леомир поверил ему не больше, чем он сам верил Леомиру.
 
   – Слушай, Пертис, – сказал Невин. – Ты обратился ко мне за помощью, и я обещал помочь, но я ничем не смогу быть полезным, если ты не будешь говорить правду. Когда мятежники собираются заявить о себе вслух?
   Пертис колебался, не в силах принять решение. Они были в его захламленной комнате, Пертис сидел в кресле, а Невин стоял у конторки, положив руки на книгу принца Майла.
   – Я знаю, что у тебя есть друзья, за которых ты переживаешь, – сказал Невин.
   – Один друг. Я бы с радостью умер за него, но не могу позволить погибнуть женщинам и детям.
   – Похвально. Только как я могу помочь, если не знаю, чем вызваны твои затруднения? Допустим, ты заболел, но отказываешься сообщить, что у тебя болит. Разве я смогу составить нужное снадобье?
   Пертис молча смотрел в пространство.
   – Ну, вряд ли что произойдет до весны. – Лорд начал говорить через силу, но потом слова хлынули сплошным потоком. – В основном лорды объединились вокруг одного претендента, Каварина Элдисского, но есть и другие, создавшие собственную группировку, потому что не доверяют тем, кто стоит за Каварином. Эта группировка хотела выдвинуть претендентом меня, но я отказался. Конечно, трудно что-либо сказать категорически, но держу пари, мы оба догадываемся, что у них на уме: убив Майлвада, выдвинуть претендентом на престол его сына.
   – Какой я дурак! Боги милосердные, я должен был догадаться! Это значит, что дэверрийцы начнут сражаться с теми, кто за общего претендента, а их противники спокойно придут и выиграют войну. Я видел, у вас здесь есть старая копия «Анналов Застоя» Майла. Вы читали его истории о Гверсингеторике и великом Гвиндеке?
   – Как их собственные союзники предали их, и проклятые руманы выкинули короля Брана и наших предков на Западные Острова? Несомненно, этот мятеж обречен так же, как и тот в Гвиндеке. О боги, несчастный Данри! Я… – тут он спохватился, поморщившись от собственной оговорки.
   – Так. Тьерин Кернметона и есть тот самый верный друг? Любит ли он вас настолько, чтобы вовремя предупредить?
   – Да, и делает все, что может, чтобы уговорить вторую группировку сделать ставку на Каварина и оставить в покое меня. Он сообщил мне, что они как можно быстрее постараются возвести Каварина на престол и очень надеется, что все будут поддерживать его после того, как жрецы совершат нужные обряды. Лично я продолжаю в этом сомневаться.
   – С вашей стороны это мудро. Что ж, теперь я знаю достаточно и мне есть с чего начать. Я больше не буду пытать вашу совесть раскаленным железом, во всяком случае, некоторое время.
   Вечером Невин призвал на помощь Адерина. Тот должен был охранять его физическое тело, пока сам Невин будет заглядывать в будущее в своем световом теле: очень опасное дело, но выхода у него не было. Он никогда не видел этих людей во плоти, поэтому не мог вызвать их сквозь огонь. Они пошли в спальню. Там было очень тепло, потому что в углу топилась маленькая печка. Невин лег на спину на жесткий соломенный матрац, а Адерин сел, скрестив ноги, на пол. В маленькой комнате было тихо и темно, только угли слабо светились в печке. Вряд ли кто из горожан придет к Невину в это время суток, но уж если и придут, Адерин сумеет от них отделаться.
   – Куда отправишься? – спросил он Невина.
   – Для начала в Аберуин.
   Невин сложил руки на груди, закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Очень быстро возникло его световое тело, просто силуэт из голубого света, соединенный с его телом серебристой нитью. Невин перенесся в световое тело, услышал шуршание, означавшее, что сознание тоже присоединилось и открыл астральные глаза. Теперь Адерин виделся ему неясно, похожим на фитиль в пламени свечи, скрытый свечением своей золотой ауры.
   Невин медленно поднялся к потолку и сосредоточился на том, чтобы перенестись на прибрежную дорогу. Он тут же оказался снаружи, паря в синем эфирном свете над утесами. Океан виделся ему беспорядочной суматохой серебряных и голубых природных сил, вздымающихся и бушующих в океанских течениях, наполненных диким народцем и всеми возможными духами. Песок, камни и утесы казались черными и мертвыми, но все же были кое-где испещрены красноватой аурой водорослей и травы, росшей в расщелинах и трещинах. Луг на вершине холма светился тусклым оранжевым светом с мертвыми линиями дорог. Невин поднялся выше, дикий народец клубился вокруг, некоторые в виде вспышек и бликов отраженного света, другие – как световые импульсы, яркие, как драгоценные камни. Он посмотрел через эфирное плечо и увидел серебристую нить, уходящую в туман.
   Невин длинными скачками мысли понесся через спящую землю, пока не достиг Аберуина; духи летели рядом. Далеко внизу лежал город: беспорядочное скопление круглых мертвых очертаний – домов – кое-где освещенных красноватой растительной аурой. Там и сям по темным улицам двигались ауры людей и животных, как подвижное пламя свечей. Покрытая вуалью природных сил, текла опасная река, похожая на холодное пламя. Невин пролетел над городской стеной и направился к дану гвербрета, сторонясь речных волн.
   Он лишь единожды был в этом дане, и то семьдесят лет назад, поэтому не сразу разобрался, что к чему. Потом заметил небольшой сад: в центре ярких аур хорошо ухоженных растений стоял фонтан с фигурами дракона и гиппогрифа, освещенных эфирным свечением плещущей воды. Он сосредоточился и направился вниз, паря на высоте нескольких дюймов над травой. Рядом виднелась круглая стена главной башни. В окнах мелькал свет свечей и огней в очагах, образуя бледное отражение от общего эфирного свечения, и этих бликов было так много, что Невин предположил – именно там и находилась главная зала. Кроме того, он ощущал путаницу первобытных эмоций: жажду крови, возбуждение перед битвой и зловоние предательства, но все очень слабые, почти неразличимые в голубом свете.
   Он прошел сквозь стену и очутился на почетном возвышении большой залы. Там обедал гвербрет Гатрик со своей леди и почетным гостем, которого Невин не знал – шатен с торчащими, как у кролика, зубами. Обмен чувствами между ними был путаным и острым, как живая терновая изгородь, но одно стало ясно: они ненавидели друг друга и при этом нуждались друг в друге. Они говорили о незначительных вещах, потом встали из-за стола и направились вверх по лестнице, приказав пажу нести за ними кубки с медом.
   Невин плыл следом. Они вошли в маленькую комнату, завешанную гобеленами, скучными и мертвыми, как раскрашенный пергамент, для его астрального зрения. Гатрик и его гость уселись в резные кресла перед небольшим очагом, взяли у пажа мед и отослали мальчика. На этом уровне серебряные кубки, купающиеся в голубоватой ауре лунного металла, казались такими же живыми, как и державшие их руки. Невин сдвинул сознание на одну ступень ниже, комната осветилась обычным эфирным сиянием, и он сумел, хотя и с трудом, разглядеть их мысли.
   – Пока все идет неплохо, – говорил гость. – Но как вы будете себя чувствовать, когда трон станет контролировать Майноик?
   – Вот тогда и придется действовать. Слушай, Леомир, такая награда достойна ожидания.
   – Хорошо сказано, ваша светлость. Но если мы не объявим Майлвада претендентом прямо сейчас, люди начнут сомневаться, когда мы сделаем это после. Они скажут: если вы не верили в Каварина, как в короля, зачем вы присягали ему?
   Гатрик подумал, крутя кубок между ладонями.
   – Это верно. Вообще ситуация сложная. У нас не хватает людей, чтобы силой посадить Адрегина на трон. Поэтому Данри так важен для нас.
   – Я знаю. Но может, стоит захватить мальчишку прямо сейчас, как говорится для надежности?
   – Если мы пойдем на Пертиса Майлвада, можно с таким же успехом отказаться присягать Каварину, и дело с концом. Каждый поймет, зачем мы это делаем.
   – Не вижу ничего плохого в том, что мы уничтожим единственного сторонника короля на нашей территории до начала войны. Он наш враг, несмотря на весь его так называемый нейтралитет.
   – Возможно. – Гатрик сделал глоток. – Но у него всего десять воинов, и никто не поверит, что он может всерьез угрожать мятежу. Кроме того, есть еще Данри. И его сотня и двадцать человек. И его союзники.
   Теперь задумался Леомир.
   – Что ж, ваша светлость, – сказал он наконец. Вы совершенно правы в одном: действовать, хоть так, хоть эдак, слишком рано. Но я бы хотел, чтобы вы не забывали обо всем этом. Когда настанет время объявлять нового короля, придется принюхаться и решить, что тут можно сделать. Я думаю, к нам могут присоединиться и другие, если увидят, что Ивмир чересчур важничает и скачет вокруг Каварина.
   Невин услышал достаточно. Он выплыл наружу, перелетел через стены дана и отправился домой. Утром, оставив Адерина в домике, он поехал на стрельбище и нашел там лорда Пертиса, упражнявшегося вместе с остальными.
   – Есть новости, мой лорд, – сказал Невин. – Давайте прогуляемся немного.
   Пертис пошел за ним в лес; туман висел там клочьями, зацепившись за ветви деревьев.
   – Скажите мне вот что, мой лорд. Что вам известно о пэре из Элдиса по имени Леомир?
   – Тьерин дана Гвербйн? А почему вы о нем спрашиваете?
   – Вы считаете его также другом, которого следует защищать? Могу вам поклясться, что это ваш злейший враг.
   Пертис слегка побледнел, уставившись на него, как ребенок, который боится, что его побьют.
   – Откуда вы знаете?
   – У меня есть свои способы. Вы уважаете его?
   – Ни в малейшей степени. Видите ли, Данри уже предупредил меня на его счет. Я просто чертовски удивлен что вы это тоже знаете.
   – Сказал ли вам Данри, что этот самый Леомир и гвербрет Аберуина близки, как две коровы в холодном поле?
   – Только намекнул. Он не был в этом уверен.
   – Я уверен. Послушайте, если кто-нибудь из них попадется на вашем пути или пошлет вам известие, не верьте ни единому слову. И немедленно пошлите Мэйра в деревню, чтобы я об этом знал.
   В течение следующей недели Невин провел много ночей в долгих и опасных путешествиях в эфир и узнал много имен, которые его интересовали, а также запомнил образы этих людей. Теперь можно было гадать сквозь огонь, оставаясь в большей безопасности. Он видел Леомира, занятого поместьем и семьей, и могло показаться, что тот вообще не думает о борьбе группировок, если бы не вереница гонцов, курсирующих между ним, его союзниками и гвербретом Аберуина. Он слушал, как Гатрик нес всякую чушь сторонникам Каварина, умудряясь убедить их в значимости своих слов. Он видел самого Каварина и искренне пожалел его, потому что в это опасное предприятие его втянул тщеславный дядя.
   Более того, он видел Ивмира, советовавшегося со жрецами Бела: они сверялись с календарем и знамениями, чтобы выбрать наиболее подходящий день для провозглашения нового короля, тот решающий день, который ознаменуется не только воцарением Каварина, но и началом открытого мятежа.
   Ненависть – плохое основание для начала войны, потому что она ослепляет человека, и он перестает видеть положительные качества своего противника. Лордам Элдиса так хотелось считать короля Эйрика бесчестным узурпатором, что они совершенно забыли, что король вовсе не глуп. Он уже давно видел, что в этой далекой провинции назревают неприятности, внедрил туда своих шпионов и платил им полновесной монетой за то, что получал от них самые свежие новости. В ту самую ночь, когда Ивмир и жрецы все же выбрали час для провозглашения Каварина королем, один из этих шпионов получал свою плату в дане Дэверри за очень интересное сообщение.
 
   Хотя в очаге горело жаркое пламя, у окна было холодно из-за сырых каменных стен и ледяного дыхания зимы за стеклом. Возле королевского дворца в дане Дэверри на увядшую коричневую траву уже выпал первый снег. Король безостановочно ходил от очага к окну и обратно. Эйрик, красивый мужчина с необыкновенными зелеными глазами, шести футов ростом, казался еще выше благодаря гриве жестких светлых волос, отбеленных известью и по последней моде зачесанных назад. Поскольку он стоял, советнику Мелиру тоже пришлось встать на ноги, только старик держался поближе к очагу. Его худое лицо исказилось от тревоги, и Эйрику это казалось вполне понятным, потому что они обсуждали очень опасный вопрос.
   – Мы все просто больны от ожидания, – сказал Эйрик. – Если король собирается и дальше терпеть этот мятеж, он его заслуживает.
   – Нет сомнений, мой господин, но неужели король действительно считает, что должен сам идти на поле боя?
   – Мы еще должны это решить. – Пожалев советника, Эйрик сел. Благодарно вздохнув, Мелир опустился в кресло напротив.
   – Но если отправляться в Элдис, отправляться надо скоро, – продолжал Эйрик. – Поэтому мы и торопимся.
   – Конечно, мой господин. Скоро дороги станут непроезжими.
   – Вот именно. – Эйрик задумался, будучи слишком встревожен, чтобы придерживаться формальностей. – Будь я проклят, если позволю этой своре эдлисских псов посадить своего узурпатора на трон! В любом случае, скоро все они со своими дружинами окажутся в Абернаусе.
   – Если полученные вами сведения точны.
   – Зачем бы Гаркин стал лгать? Он уже долгие годы предан мне, точнее, моему кошельку. Он собирает сведения по всей провинции, уж не говоря о том, что видит собственными глазами. Проклятое бесстыдство этих мерзавцев купцов! Отмечать жалкую женитьбу этого парня королевским котлом!
   Разгневанный Эйрик вскочил с кресла, потрясая сжатыми кулаками, и Мелир тоже встал.
   – Но, мой господин, неужели слово шпиона станет достаточным доказательством измены в глазах всего королевства? У некоторых элдисских лордов наверняка есть друзья в западных частях Дэверри. У короля, которого втайне называют несправедливым, проблем будет не счесть.
   – Это правда. С военной точки зрения лучше всего напасть на них прямо сейчас и уничтожить всех сразу. Но с государственной точки зрения прав ты. И все же я не вижу ничего плохого в том, чтобы подготовиться к выступлению, и покончить с этим сразу же после этого нечестивого фарса – провозглашения нового короля. Кермор никогда не заносит снегом. Я намереваюсь отвести туда армии до того, как дороги занесет. А оттуда можно добраться до Элдиса морем.
   – Потрясающий ход, господин мой. Остается только один вопрос – стоит ли самому королю отправляться вместе с армией? Мне кажется, в этом нет нужды, потому что я полностью доверяю вашим капитанам и знаю, что сражаться они будут так же отважно, как если бы вы возглавляли войска.
   – Конечно, будут, ну и что? Я отправляюсь, и на этом все. Мне хочется собственноручно засунуть мятежников лицами в болото. Наглость этих мерзавцев переходит всякие границы! Неужели они думают, что я не слежу за ними? Я… – Эйрик замолчал на полуслове и ухмыльнулся.
   – Мой господин?
   – Мне кое-что пришло в голову. Не похоже, чтобы они думали о возможных лазутчиках – держу пари, у них шпионов нет! Как нечестно с моей стороны оставлять всех шпионов себе! Думаю, надо им послать одного из моих с особой кашей, хорошенько сваренной – вместо слабительного!
 
   Через месяц Ивмир приехал к Данри. Весь день они делали вид, что Ивмир появился здесь просто, чтобы удовлетворить любопытство тьерина. Но вечером, после того как семейство Данри отошло ко сну, а дружина ушла в казармы, они вдвоем остались у почетного стола в большой зале, чтобы выпить по последнему кубку меда у догорающего очага.
   – Что-то я ничего не слышал о том, что поделывает Леомир, – сказал Данри. – А ты?
   – Тоже ничего, и это меня тревожит. Он уже давно не был в Аберуине, но я очень сомневаюсь, что он занимается только своими домашними делами. Я послал ему письмо, просто дружескую записку, мол, собирается ли он почтить нас своим приездом, чтобы принять участие в церемониях. Что место для дополнительного конюшего или сопровождения всегда найдется, лишь бы он согласился.
   – Хорошо. Дай знать, что он ответит.
   Наутро бледное солнце поздно выползло на небо, засверкав на белом инее, покрывшем опавшую листву и увядшую траву. Данри пригласил своего гостя на охоту. Они отправились со сворой собак и толпой загонщиков, но едва успели достичь опушки оголенного леса, как увидели мчащегося галопом всадника. Он звал лорда Данри.
   – Ваша милость, – выпалил он, догнав охотников. – Срочные новости. Ваша супруга послала меня за вами. В башне вас дожидается гонец.
   Помахав на прощание рукой, Данри оставил охотников и пустил коня в галоп. Сердце сжалось от недоброго предчувствия, ледяного, как это утро. В дане его ожидал посланец от Майноика.
   – Это безотлагательно, ваша светлость, – сказал он. – Умоляю, скорее пригласите писца.
   Данри взломал печать и вытащил пергаментный свиток.
   Он пробегал написанное и чувствовал, как от лица отливает кровь.
   Купец Гаркин вернулся из своей последней торговой поездки с ужасными новостями. Королевские войска стояли в Керморе.
   Более того, сам король тоже находился в Керморе, и все говорят, что он направляется к границе Элдиса со всей своей армией, чтобы успеть подавить мятеж до провозглашения Каварина королем. Майноик умолял всех лордов собрать свои дружины в Аберуине, где они объявят парня королем и пойдут маршем навстречу захватчику.
   – Боги милосердныс, – сказал Данри. – Что ж, твоему племяннику не придется пройти через пышные церемонии, которые мы запланировали, друг мой.
   – До тех пор, пока он король, все эти церемонии могут отправляться к Владыке Ада. Значит, проклятый дэверриец решил, что может перебить нас, как оленей в лесу? Мы будем сражаться на своей земле, а не на его, и дадим ему обещанный отпор прямо сейчас, а не потом.
   Данри согласно кивнул, хотя прекрасно знал, да и Ивмир, без сомнения, тоже, что все эти слова – пустые угрозы.
   Они не собирали военных советов, не планировали обозов, не занимались укреплениями. В преддверии зимнего голода Эйрик будет получать продовольствие из своего богатого королевства, а им здесь придется силой отбирать провизию у сопротивляющегося населения.
   – Мне лучше ехать прямо сейчас, – сказал Ивмир.
   – Разумеется. Надо заняться подготовкой. Встретимся в Аберуине, я постараюсь прибыть туда поскорее.
   Весь день и всю ночь Данри вместе с управляющим и капитаном занимались подготовкой дружины и обозов с провиантом. Он забылся сном всего на несколько часов и поднялся задолго до позднего рассвета. Солнце только показалось на горизонте, а Данри уже пришел попрощаться с женой. Иланна упала в его объятия и зарыдала.
   – Ну, тихо, тихо, любовь моя, – успокаивал ее Данри. – Мы скоро увидимся. Боги будут сражаться на стороне справедливых и истинного короля.
   Она подняла мокрое от слез лицо и улыбнулась.
   – Будут. Так сражайся и побеждай, любовь моя, и верни мне сына в целости и сохранности.
   – Клянусь. И однажды ты будешь в милости у истинной королевы Элдиса.
   Их старший сын Канвелин, сияя улыбкой, грозившей разорвать его лицо пополам, мерил шагами двор. Парню было всего пятнадцать, и он впервые собирался принять участие в настоящей битве.
   – И за кого мы будем сражаться, сынок? – спросил Данри.
   – За истинного короля. Единственного короля Элдиса.
   Дружина разразилась приветственными возгласами: король! Король!
   Смеясь, сел Данри на коня. Солнце поднималось над горизонтом, новый день вставал над Элдисом, когда они выехали из ворот.
   Ехали быстро и добрались до Аберуина за три дня. По дороге к ним присоединялись другие дружины и соратники, и кончилось тем, что по взаимному молчаливому согласию Данри въехал в город, как предводитель войска почти из четырех сотен воинов. Дан кипел от людей и коней. Повозки с продовольствием запрудили въезд в главные ворота, коней привязывали в огороженных садах, на полу в главной зале лежали скатки постелей, на столах грудами валялось оружие, воины пили и ели, слуги сбились с ног, таская подносы с едой, донесения и доспехи. Данри протолкался вперед и нашел военный совет, заседавший в личных покоях гвербрета на самом верху главного броха. Простые лорды стояли в коридоре; тьерины заполнили полукруглую комнату; Майноик и Гатрик стояли по бокам претендента на престол и говорили одновременно. Данри поискал Леомира и обнаружил его, прислонившегося к стене в стороне от остальных. Данри слишком устал, чтобы играть словами.
   – Сейчас не время для твоих интриг. Оставь барсука в норе.
   – Я знаю это не хуже тебя, но как бы не было поздно для Майлвада.
   – Что ты хочешь сказать?
   – Слушай. Просто послушай, о чем говорят, Сокол.
   Данри отошел от него и пробрался сквозь толпу, останавливаясь то здесь, то там, чтобы поздороваться с друзьями. Все задавались одним вопросом – откуда Эйрик узнал об их планах?
   – Он знал даже про этот проклятый котел, который подарили купцы, – говорил Ладоик из Сисклога. – Измена, ребята.
   Стоявшие вокруг угрюмо закивали, недобро уставившись на данри. У Ланри перехватило дыхание, но Ладоик продолжал.
   – Нейтральный, а? Твой дружок Барсук, вот я про кого. Сдается мне, этот Пертис совсем отнял у тебя мозги, Данри. Надо было поехать в Каннобайн и стереть его дан с лица земли в тот же день, как он отказался присоединиться к нам.
   Почти все в комнате повернулись к ним и прислушивались. Данри огляделся и увидел холодные взгляды, угрюмые взгляды, взгляды, полные горькой ненависти.