привычке, осознает со всей искренностью, что он не верит в христианскую
доктрину, и перестанет посещать церковь, то если его побуждает к этому
стремление быть честным, а не желание пойти наперекор родителям, дух Христа,
возможно, ближе к нему, чем прежде.
Но более всего Его Дух действует на нас через наше общение друг с
другом. Люди -- это зеркала, или "переносчики" Христа ближним. Иногда они и
сами об этом не подозревают. "Благотворную инфекцию" могут переносить и те,
кто ею не заражен. Мне, например, помогли прийти к христианству люди,
которые сами не были христианами. Но, как правило, именно те, которые знают
Его, приводят к Нему других. Вот почему роль Церкви, этой совокупности всех
христиан, открывающих Его друг другу, настолько важна. Не будет
преувеличением сказать, что в двух христианах, следующих вместе за Христом,
христианство возрастает не в два, а в шестнадцать раз по сравнению с тем,
когда они следовали за Ним в одиночку.
Но не забывайте, для грудного младенца естественно принимать молоко
матери, не зная ее. Также и для нас поначалу естественно видеть человека,
который помогает нам, и не видеть при этом стоящего за ним Христа. Однако мы
не должны оставаться грудными младенцами. Мы должны идти вперед, должны
понять, Кто посылает нам помощь. Не увидеть и не понять этого было бы
безумием. Тогда нам осталось бы полагаться на людей; а это рано или поздно
приведет к великому разочарованию. Даже лучшие из них допускают ошибки; и
всем суждено умереть. Мы должны быть благодарны каждому из тех, кто оказал
нам помощь, мы должны уважать и любить их, но никогда не полагаться
абсолютно и безраздельно ни на одно человеческое существо, пусть это будет
самый лучший, самый мудрый человек на свете. Вы можете делать массу
прекрасных вещей из песка; только не пытайтесь строить на нем дом.
А теперь мы начинаем видеть то, о чем постоянно говорит Новый завет. Он
говорит о христианах, "рожденных вновь", о людях "облекшихся в Христа"; о
том, что Христос "изображается в нас", о обретении "ума Христова". Сразу же
отрешитесь от мысли, что все это -- лишь сложная метафорическая форма для
выражения той идеи, что христиане должны читать сказанное Христом и
стараться проводить это в жизнь, подобно тому как человек читает Платона или
Маркса и старается воплощать их идеи. Мысль в разной форме, но постоянно
встречающаяся в Новом завете означает гораздо большее: реальный Христос --
здесь, сейчас, в этой комнате, где вы произносите молитву -- делает что-то
для вас и с вами. Причем речь идет не о прекрасном человеке, умершем две
тысячи лет тому назад, а о живом Человеке, все еще человеке в такой же
степени, как и вы, но и Боге в такой же степени, в какой Он был Им, когда
создавал мир. И вот этот живой Богочеловек приходит к вам и приступает к
работе над вашим самым сокровенным, внутренним "я", убивает в вас ваше
старое "я" и заменяет его другим, таким, каким обладает Он Сам.
Вначале -- всего на несколько мгновений. Затем -- на более продолжительные
отрезки времени. И наконец, если все идет хорошо. Он навсегда обращает вас в
существо совершенно другого сорта -- в нового маленького Христа, в существо,
которое, по-своему, пропорционально своим возможностям, обретает тот же род
жизни, который присущ Богу, в существо, которое разделяет силу Бога, Его
радость, знание и бессмертие... Немного погодя, мы делаем два других
открытия.
1) Мы начинаем замечать не только наши греховные поступки, но и нашу
греховность. Другими словами, нас начинает беспокоить не только то, что мы
делаем, но и то, чем мы являемся. Это звучит несколько сложно, и я
постараюсь выразить ту же мысль яснее, прибегнув к личному своему примеру.
Когда я готовлюсь к вечерней молитве и стараюсь припомнить все совершенные
мною за день грехи, в девяти случаях из десяти самым очевидным будет
нарушение заповеди любви к ближнему: я или сердился, или огрызался, или
насмехался, или обрывал разговор, или кричал и возмущался. И в моем уме
сразу же возникает оправдание: меня провоцировали; со мной заговорили
неожиданно; меня застали врасплох; у меня не было времени собраться с
мыслями. Все это как будто служит смягчающим обстоятельством: мое поведение
могло бы быть гораздо хуже, если бы я это совершил сознательно,
предварительно обдумав.
С другой стороны, все, что человек делает, когда его застают
врасплох,-- лучшее доказательство того, какой он в действительности. То, что
срывается с языка, прежде чем будет время подавить свой порыв, выдает
истинную суть. Если в подвале водятся крысы, то больше всего шансов увидеть
их, если вы войдете туда неожиданно. Но не неожиданность порождает крыс; она
только препятствует им вовремя скрыться. Точно так же не неожиданность
повода или предлога делает меня вспыльчивым; она лишь обнаруживает мою
вспыльчивость. Крысы в подвале живут постоянно, но если вы будете входить
туда с криками и шумом, они спрячутся, прежде чем вы включите свет.
Очевидно, крысы противоборства и мстительности постоянно бытуют и в
подвале моей души. Этот подвал находится за пределами досягаемости моей
сознательной воли. До определенного предела я в состоянии контролировать
свои действия, но над своим темпераментом прямого контроля я не имею. А если
то, какие мы, важнее, чем наши поступки; если наши поступки важны (главным
образом), постольку, поскольку показывают, кто мы, из этого следует, что
перемена, которой мне предстоит подвергнуться, не может быть произведена
посредством моих собственных усилий. Это относится и к хорошим поступкам.
Много ли я совершил их под воздействием добрых побуждений? Сколько раз они
были результатом того, что я боялся общественного мнения или испытывал
желание показать себя с хорошей стороны? Сколько из них было совершено из-за
своего рода упрямства или чувства превосходства, которые при других
обстоятельствах могли привести меня к совершению плохих поступков? Но я не в
состоянии с помощью прямого нравственного усилия пробудить в себе новые
стимулы. Сделав всего несколько шагов по дороге христианства, мы начинаем
понимать, что все необходимые перемены внутри наших душ могут быть
произведены только Богом. И это подводит нас к чему-то такому, что в моей
передаче до сих пор не совсем верно отражало истинное положение вещей.
2) Из моих слов могло создаться впечатление, что именно мы сами все и
совершаем. В действительности же все изменения совершаются Богом, а не нами.
Мы в лучшем случае не противимся тем переменам, которые Он производит в нас.
В каком-то смысле вы даже можете сказать, что это не мы, а Бог прибегает к
воображению. В самом деле, Трехликий Бог видит перед Собой жадное,
ворчливое, непокорное человеческое существо. Но Он говорит: "Давайте
вообразим, будто это не простое существо, а Наш сын. Это существо похоже на
Иисуса в том смысле, что Иисус тоже человек, потому что Он стал Человеком.
Давайте вообразим, будто человек подобен Христу и по духу, и будем
обращаться с ним, как если бы это соответствовало истине, хотя на самом деле
это не так. Но мы представим себе, что наше воображение стало
действительностью".
Бог смотрит на нас, как на маленького Христа; Христос стоит рядом,
чтобы помогать нам превращаться в Него. Идея о Божьей игре в воображение
звучит на первый взгляд странно. Но странно ли это в действительности? Разве
не именно так существа более высокого порядка воспитывают тех, кто ниже их?
Мать учит ребенка говорить, беседуя с ним, как если бы он ее понимал,
задолго до того, как он действительно начнет понимать ее. Мы обращаемся с
нашими собаками так, как если бы они были человеческими существами. Вот
почему в конце концов они становятся "почти как люди".
ЛЕГКО ЛИ БЫТЬ ХРИСТИАНИНОМ?
В предыдущей главе мы рассматривали, как "облечься в Христа" или как
представлять себя сыном Божьим, чтобы в конце концов стать им по-настоящему.
Я хочу со всей ясностью заявить, что это не просто одно из занятий, которым
должен предаваться христианин, и не своего рода упражнение, необходимое для
перехода в следующий класс. В этой идее -- смысл и суть христианства. Ничего
иного оно не предлагает. И я хотел бы указать, в чем тут отличие от обычных
идей морали и добра.
Обычное представление, которое мы все разделяем еще до того, как
становимся христианами, состоит в следующем. Мы берем в качестве исходного
пункта наше обыкновенное "я" с его разнообразными желаниями и интересами. Мы
затем признаем, что что-то еще -- назовите это "моралью", или "правилами
поведения", или "соображениями общественного блага" -- предъявляет свои
требования к нашему "я"; и они вступают в конфликте его собственными
желаниями. "Быть хорошим" -- значит, по-нашему, уступать этим требованиям.
Некоторые вещи, которые нашему "я" хотелось бы сделать, оказываются чем-то
таким, что мы называем "злом". Что ж, в таком случае мы должны отказаться от
них. Другие, которые нашему "я" делать не хочется, напротив, оказываются
тем, что мы называем "добром", -- и нам приходится их делать. Но мы все
время надеемся, что когда мы выполним все предъявляемые нам требования, у
нашего бедного "я" все еще останутся возможности и время исполнить свои
собственные желания, пожить своей жизнью, в свое удовольствие. Фактически мы
очень похожи на честного человека, платящего налоги. Он добросовестно платит
их, но при этом надеется, что у него останется достаточно денег, чтобы
безбедно прожить на них. Все это происходит по той причине, что за исходную
точку мы принимаем наше обычное "я".
Пока мы думаем так, мы чаще всего приходим к одному из двух
результатов. Либо мы отказываемся от стараний "быть хорошими", либо
превращаемся в людей по-настоящему несчастных. Почему? Потому что (не
заблуждайтесь!), если вы действительно собираетесь выполнять все
предъявляемые вам требования, то у вашего "я" не останется ни времени, ни
сил, чтобы жить для себя. Чем больше вы прислушиваетесь к голосу своей
совести, тем больше этот голос от вас требует. Ваше природное "я", которое,
таким образом, страдает от голода, на каждом шагу натыкается на препятствия
и сгибается под бременем, начнет, наконец, возмущаться все больше и больше.
Вот почему вы либо прекратите эти старания "быть хорошим", либо превратитесь
в одного из тех, которые, по их словам, "живут для других", но при этом
всегда всем недовольны и постоянно на все ворчат, вечно удивляясь, почему
"другие" не замечают их самопожертвования, их непрекращающегося
мученичества. И когда вы превратитесь в такое существо, то станете куда
невыносимее для окружающих, чем были бы, если бы оставались откровенным
эгоистом.
Христианство предлагает иной путь. Этот путь и труднее, и легче.
Христос говорит: "Отдайте Мне все. Мне не нужно столько-то вашего времени,
столько-то ваших денег или вашего труда; Я хочу вас. Я пришел не для того,
чтобы мучить ваше природное "я", но для того, чтобы умертвить его. Никакие
полумеры здесь не помогут. Я не хочу отрубать ветвь здесь, ветвь там, Я хочу
срубить все дерево. Я не хочу сверлить зуб, или ставить на него коронку, или
заполнять в нем дупло. Я хочу удалить его. Передайте Мне все ваше "я"
безраздельно, со всеми желаниями, как невинными, так и порочными, полный
набор. Я дам вам взамен новое "я". Фактически, Я дам Самого Себя, и все Мое
станет вашим".
Это и труднее, и легче, чем то, что стараемся делать мы. Я надеюсь, вы
заметили, что Сам Христос иногда описывает христианский путь как очень
трудный, а иногда -- как очень легкий. Он говорит: "Возьми свой крест", и
это звучит как призыв к мученической смерти в каком-нибудь концлагере. Но в
следующий момент Он говорит: "...иго Мое благо, и бремя Мое легко". Нетрудно
понять, почему и то, и другое справедливо.
Учителя могут сказать вам, что самый ленивый ученик в классе -- это
тот, кто работает упорнее всех в конце учебного года. Они не шутят. Если вы
дадите двум ученикам доказать какую-то геометрическую теорему, тот, кто
готов приступить к делу, постарается понять ее. Ленивый ученик пытается
зазубрить ее на память, потому что в данный момент это требует меньше
усилий. Но шесть месяцев спустя, когда они начнут готовиться к экзаменам,
лентяю придется провести много мучительных часов над тем, что прилежный
ученик легко и с удовольствием выполнит за несколько минут. В конечном итоге
лентяю приходится работать больше.
Или давайте взглянем на эту ситуацию с другой стороны. В сражении или
при восхождении на гору порой необходимо предпринять какое-то действие,
которое требует усилий и мужества. Однако в конечном итоге оно же обеспечит
наибольшую безопасность. Если вы этого не сделаете, то несколькими часами
позднее окажетесь в большей опасности. Трусливый поступок будет и самым
опасным.
Именно так обстоит дело в христианстве. Ужасно, почти невозможно отдать
всего себя -- все свои желания и все заботы о себе в руки Христа. Но это
гораздо легче, чем то, что стараемся делать мы сами. Ибо мы стараемся
остаться, так сказать, "самими собою", не отказываемся от личного счастья
как от главной цели в жизни и в то же время пытаемся быть "хорошими". Мы все
стараемся не препятствовать уму своему и сердцу сосредоточиваться на мечтах
о богатстве, на честолюбивых планах, на стремлении к удовольствиям -- и
надеемся, несмотря на это, вести себя честно, целомудренно и скромно. И это
именно то, против чего предостерегал нас Христос. Он говорил, что смоквы не
растут на терновнике. Поле, засеянное травой, не принесет урожая пшеницы.
Если вы будете регулярно косить траву, вам удастся сохранить ее короткой. Но
пшеницы это поле все-таки не произведет. Чтобы такое поле дало пшеницу, в
нем необходимо произвести изменения; его надо глубоко перепахать и засеять
заново.
Вот почему подлинная проблема христианской жизни возникает там, где
люди обычно не думают столкнуться с ней. Возникает она в тот самый момент,
когда мы просыпаемся поутру. Все наши желания и надежды, связанные с новым
днем, набрасываются на нас как дикие звери. И каждое утро наша первая
обязанность -- в том, чтобы попросту прогнать их; мы должны прислушаться к
другому голосу, принять другую точку зрения, позволить, чтобы нас заполнил
поток другой, более великой, более сильной и более спокойной жизни. И так
целый день: мы сдерживаем свои естественные капризы и волнения, вступаем в
полосу, защищенную от ветра.
Вначале, обретя подобное состояние духа, вы сумеете сохранять его лишь
несколько минут. Но в эти минуты по всему нашему физико-духовному организму
распространяется жизнь нового типа, потому что мы позволяем Ему совершать в
нас работу. Есть разница между масляной краской, которая покрывает только
поверхность, и красителем, пропитывающим окрашенный предмет насквозь.
Христос никогда не произносил неясных идеалистических фраз. Говоря: "Будьте
совершенны", Он имел в виду именно это. Он подразумевал, что мы должны
подвергнуться полному курсу лечения. Это трудно; но компромисса, которого мы
жаждем, достичь несравненно труднее, это просто невозможно. Яйцу, вероятно,
трудно превратиться в птицу; однако ему несравненно труднее научиться
летать, оставаясь яйцом. Мы с вами подобны яйцу. Но мы не можем бесконечно
оставаться обыкновенным, порядочным яйцом. Либо мы вылупимся из него, либо
оно испортится.
А теперь позвольте мне повторить то, что я сказал прежде: в этом и
состоит все христианство; больше в нем нет ничего. Допускаю, что это может
вызвать сильное недоумение. Ведь такой очевидной представляется мысль, что у
церкви множество других забот: образование, возведение новых зданий,
миссионерская работа, службы. Очевидно и то, что многими заботами обременено
государство: это проблемы обороны, политики, экономики и многое другое. Но
на самом деле все гораздо проще. Государство существует лишь для того, чтобы
обеспечивать и защищать обычное человеческое благополучие в этой жизни. Муж
и жена, беседующие у камина, друзья, играющие в карты в пивном баре,
человек, читающий книгу в своей комнате или работающий в своем саду, ради
защиты всего этого и существует государство. Все законы, парламенты, армии,
суды, полиция, экономика имеют смысл только в том случае, если они помогают
все это продлить и защитить. А иначе они оборачиваются лишь тратой времени и
денег.
Что касается церкви, то она существует только для того, чтобы
привлекать людей к Христу, формировать из них маленьких Христов. Если она
этого не делает, все кафедральные соборы, все священство, все миссионерские
организации, проповеди, даже сама Библия сведутся лишь к пустой трате
времени. Бог стал человеком именно ради этой цели. И знаете что? Может быть,
только ради этого и была создана Вселенная. В Библии говорится, что она была
создана для Христа и что все должно соединиться в Нем. Я думаю, никто из нас
не в состоянии понять, как все это произойдет в масштабе Вселенной. Мы не
знаем, что живет (если там вообще что-нибудь живет) в тех частях ее, которые
удалены от Земли на многие миллионы километров. Даже на этой Земле мы не
знаем, что произойдет со всем остальным, кроме человека. Но чего,
собственно, мы ожидали? Нам показана только та часть плана, которая касается
нас. Иногда я люблю себе представить, как все будет с другими существами и
предметами. Мне кажется, высшие животные в каком-то смысле сблизятся с
человеком благодаря его любви к ним и тому, что он делает их (как это и в
самом деле происходит) гораздо более очеловеченными, чем они были бы, не
существуй на Земле человека и всей его деятельности. Я даже улавливаю
какой-то смысл в подтягивании неодушевленных вещей и растений к человеку, по
мере того как он пользуется ими и оценивает их. Если бы иные миры были
населены разумными существами, и те могли бы проделывать это со своими
мирами. И может быть, когда разумные существа войдут в Христа, они, в этом
смысле, принесут с собой в Него и все остальное. Но я не знаю, как все это
произойдет на самом деле, и могу лишь делиться своими догадками.
Нам сказано только о том, как мы, люди, соединимся в Христе; как мы
станем частью того удивительного дара, который молодой Князь Вселенной хочет
преподнести Своему Отцу,-- дара, который есть Он Сам и, следовательно, мы в
Нем. Только для этого мы и созданы. В Библии есть странные, волнующие намеки
на то, что когда мы соединимся с Ним и в Нем, многое в природе начнет
обретать свой первоначальный, верный смысл. Страшный сон окончится; наступит
утро.
ВО ЧТО ЭТО ОБХОДИТСЯ
Многих, оказывается, смутило то, что я сказал в предыдущей главе о
словах нашего Господа: "Будьте совершенны". Некоторые, видимо, полагают, что
эти слова означают: "Пока вы не станете совершенными, Я не буду вам
помогать"; поскольку мы не в состоянии стать совершенными, наше положение
безнадежно. Но я не думаю, чтобы это было так. Мне представляется, Господь
имел в виду следующее: "Я стану помогать вам лишь в одном -- в достижении
совершенства. Возможно, вас устраивает что-нибудь поменьше, но Я не дам вам
ничего меньше этого".
Позвольте мне пояснить мою мысль. В детстве у меня часто болели зубы, и
я знал: стоит пойти к маме -- и она даст что-нибудь болеутоляющее и я смогу
спокойно уснуть. Но я не шел к ней -- по крайней мере, до тех пор, пока боль
не становилась невыносимой. Я не шел к ней вот по какой причине: не
сомневаясь в том, что она даст мне аспирин, я в то же время знал, что этим
она не ограничится, а на следующее утро поведет меня к зубному врачу. Я не
мог получить от нее того, что хотел и не получить чего-то большего, чего я
вовсе не хотел. Все, к чему я стремился, -- мгновенно избавиться от боли: но
я не мог получить этого без последующей проверки всех моих зубов. А я знал
этих зубных врачей! Знал, что они начнут копаться и в тех моих зубах,
которые болеть не начинали. Как у нас говорят, дай им только палец, они всю
руку отхватят.
Наш Господь, если вы позволите мне такое сравнение, в некотором роде
напоминает этих зубных врачей. Если вы дадите Ему палец, Он возьмет у вас
всю руку. Десятки людей приходят к Нему, чтобы излечиться от какого-то
одного греха, которого они особенно стыдятся (например, от трусости), или от
такого, который портит им жизнь (скажем, от вспыльчивости или пьянства). Что
ж, Он вылечит любой недуг; но не остановится на этом. Может быть, вы больше
ничего у Него и не просили, но Он, если только вы придете к Нему однажды,
непременно подвергнет вас полному курсу лечения.
Вот почему Он предупреждает людей, чтобы они, прежде чем станут
христианами, взвесили, во что им это обойдется. "Поймите меня правильно,--
говорит Он.-- Если вы Мне позволите, Я сделаю вас совершенными. В тот
момент, когда вы вручите себя в Мои руки, знайте, что именно это Я намерен
сделать с вами. Именно это, и ничего другого. Однако ваша воля остается
свободной. Если вы захотите, то сможете оттолкнуть Меня. Но если вы не
оттолкнете, помните: Я доведу работу до конца. Каких бы страданий вам это ни
стоило в вашей земной жизни, чего бы это ни стоило Мне, я не успокоюсь и не
оставлю в покое вас до тех пор, пока вы действительно не станете
совершенными -- пока Мой Отец не сможет без колебаний сказать, что доволен
вами, как Он сказал это обо Мне. Я могу это сделать, и Я сделаю это. Но Я не
стану делать ничего меньше этого".
И тем не менее -- это так же важно -- Помощник, Которого не
удовлетворить ничем, кроме совершенства, будет очень рад вашей первой,
слабой попытке, которую вы предпримете завтра, чтобы выполнить простейшую
свою обязанность. Как говорил известный христианский автор Джордж
Макдональд, каждый отец доволен, когда его ребенок делает первые неуверенные
шажки, но ни один отец не удовлетворится меньшим, чем уверенная, свободная
походка взрослого сына. Точно так же, говорит он, "легко снискать одобрение
Бога, но удовлетворить Его трудно".
Из всего этого следует такой практический вывод. С одной стороны, то,
что Бог требует от нас совершенства, не должно ни в коей мере обескураживать
нас в теперешних попытках быть хорошими, как не должны у нас опускаться руки
от неудач, которые мы терпим при этих попытках. Всякий раз, когда вы
падаете, Он снова ставит вас на ноги. Он превосходно знает, что ценой своих
собственных усилий вы никогда не сможете и близко подойти к совершенству. В
свою очередь вы с самого начала должны понимать, что цель, к которой Он вас
направляет,-- это абсолютное совершенство, и ни одна сила во Вселенной,
кроме вас самих, не может воспрепятствовать Ему в этом. Это очень важно
понять. Если мы не поймем этого, то, весьма вероятно, захотим в какой-то
момент пойти на попятную и начнем Ему противиться. Я думаю, многие из нас
склонны считать себя достаточно хорошими после того как Христос помог нам
преодолеть один-два греха, которые особенно беспокоили нас. Он сделал все,
чего мы от Него хотели, и теперь мы были бы очень признательны, если бы Он
оставил нас в покое. У нас принято говорить: "Я никогда не стремился стать
святым. Мне просто хотелось быть порядочным человеком". Нам даже кажется,
что это свидетельствует о нашем смирении.
Но это -- трагическая ошибка. Конечно же, мы не хотели и никогда не
просили, чтобы нас превращали в нечто совершенное. Но дело не в наших
желаниях, а в тех намерениях, которые имел Он, когда создавал нас. Он --
Изобретатель. Мы -- только машины. Он -- Художник, мы -- всего лишь картина.
Как можем мы знать, что Он намеревается сделать из нас? Вы замечаете, что Он
уже превратил нас во что-то, сильно отличающееся от того, чем мы были.
Давным-давно, прежде нашего рождения, когда мы еще находились в материнском
чреве, мы прошли через различные стадии развития. Сначала видом своим мы
напоминали растения, затем -- рыб, и только на последней стадии мы стали
походить на человеческих младенцев. И если бы мы могли осознавать те ранние
стадии, то, вполне возможно, удовлетворились бы таким вот бытием в виде
растения или рыбы, и не захотели бы превращаться в младенцев. Но все это
время у Него был особый план относительно нас, и Он твердо намеревался
выполнить его до конца. То же самое происходит и сейчас, только на более
высоком уровне. Нас, допускаю, вполне удовлетворит, если мы останемся так
называемыми обыкновенными людьми; но Он твердо намерен привести в исполнение
совершенно другой план. Отказ от участия в этом плане диктует не смирение, а
лень и трусость. Подчинение ему свидетельствует не о тщеславии или мании
величия, а о покорности.
Эти две стороны истины можно осветить иначе. С одной стороны, нам не
следует воображать, что ценой своих собственных усилий мы в состоянии
продержаться в категории порядочных людей хотя бы сутки. Если бы не Его
поддержка, никто из нас не был бы застрахован от какого-нибудь серьезного
греха или преступления. С другой стороны, вся святость и весь героизм,
которыми отличались величайшие из святых, не превышали того, чем Он намерен
наделить каждого из нас. Его работа над нами не закончится в этой жизни. Но
Он намерен выполнить ее настолько, насколько это возможно, до нашей смерти.
Вот почему мы не должны удивляться, если на нашу долю выпадают тяжелые
времена. Когда человек обращается к Христу и ему кажется, что все у него
идет как надо (в том смысле, что он избавляется от дурных наклонностей), то
доктрину, и перестанет посещать церковь, то если его побуждает к этому
стремление быть честным, а не желание пойти наперекор родителям, дух Христа,
возможно, ближе к нему, чем прежде.
Но более всего Его Дух действует на нас через наше общение друг с
другом. Люди -- это зеркала, или "переносчики" Христа ближним. Иногда они и
сами об этом не подозревают. "Благотворную инфекцию" могут переносить и те,
кто ею не заражен. Мне, например, помогли прийти к христианству люди,
которые сами не были христианами. Но, как правило, именно те, которые знают
Его, приводят к Нему других. Вот почему роль Церкви, этой совокупности всех
христиан, открывающих Его друг другу, настолько важна. Не будет
преувеличением сказать, что в двух христианах, следующих вместе за Христом,
христианство возрастает не в два, а в шестнадцать раз по сравнению с тем,
когда они следовали за Ним в одиночку.
Но не забывайте, для грудного младенца естественно принимать молоко
матери, не зная ее. Также и для нас поначалу естественно видеть человека,
который помогает нам, и не видеть при этом стоящего за ним Христа. Однако мы
не должны оставаться грудными младенцами. Мы должны идти вперед, должны
понять, Кто посылает нам помощь. Не увидеть и не понять этого было бы
безумием. Тогда нам осталось бы полагаться на людей; а это рано или поздно
приведет к великому разочарованию. Даже лучшие из них допускают ошибки; и
всем суждено умереть. Мы должны быть благодарны каждому из тех, кто оказал
нам помощь, мы должны уважать и любить их, но никогда не полагаться
абсолютно и безраздельно ни на одно человеческое существо, пусть это будет
самый лучший, самый мудрый человек на свете. Вы можете делать массу
прекрасных вещей из песка; только не пытайтесь строить на нем дом.
А теперь мы начинаем видеть то, о чем постоянно говорит Новый завет. Он
говорит о христианах, "рожденных вновь", о людях "облекшихся в Христа"; о
том, что Христос "изображается в нас", о обретении "ума Христова". Сразу же
отрешитесь от мысли, что все это -- лишь сложная метафорическая форма для
выражения той идеи, что христиане должны читать сказанное Христом и
стараться проводить это в жизнь, подобно тому как человек читает Платона или
Маркса и старается воплощать их идеи. Мысль в разной форме, но постоянно
встречающаяся в Новом завете означает гораздо большее: реальный Христос --
здесь, сейчас, в этой комнате, где вы произносите молитву -- делает что-то
для вас и с вами. Причем речь идет не о прекрасном человеке, умершем две
тысячи лет тому назад, а о живом Человеке, все еще человеке в такой же
степени, как и вы, но и Боге в такой же степени, в какой Он был Им, когда
создавал мир. И вот этот живой Богочеловек приходит к вам и приступает к
работе над вашим самым сокровенным, внутренним "я", убивает в вас ваше
старое "я" и заменяет его другим, таким, каким обладает Он Сам.
Вначале -- всего на несколько мгновений. Затем -- на более продолжительные
отрезки времени. И наконец, если все идет хорошо. Он навсегда обращает вас в
существо совершенно другого сорта -- в нового маленького Христа, в существо,
которое, по-своему, пропорционально своим возможностям, обретает тот же род
жизни, который присущ Богу, в существо, которое разделяет силу Бога, Его
радость, знание и бессмертие... Немного погодя, мы делаем два других
открытия.
1) Мы начинаем замечать не только наши греховные поступки, но и нашу
греховность. Другими словами, нас начинает беспокоить не только то, что мы
делаем, но и то, чем мы являемся. Это звучит несколько сложно, и я
постараюсь выразить ту же мысль яснее, прибегнув к личному своему примеру.
Когда я готовлюсь к вечерней молитве и стараюсь припомнить все совершенные
мною за день грехи, в девяти случаях из десяти самым очевидным будет
нарушение заповеди любви к ближнему: я или сердился, или огрызался, или
насмехался, или обрывал разговор, или кричал и возмущался. И в моем уме
сразу же возникает оправдание: меня провоцировали; со мной заговорили
неожиданно; меня застали врасплох; у меня не было времени собраться с
мыслями. Все это как будто служит смягчающим обстоятельством: мое поведение
могло бы быть гораздо хуже, если бы я это совершил сознательно,
предварительно обдумав.
С другой стороны, все, что человек делает, когда его застают
врасплох,-- лучшее доказательство того, какой он в действительности. То, что
срывается с языка, прежде чем будет время подавить свой порыв, выдает
истинную суть. Если в подвале водятся крысы, то больше всего шансов увидеть
их, если вы войдете туда неожиданно. Но не неожиданность порождает крыс; она
только препятствует им вовремя скрыться. Точно так же не неожиданность
повода или предлога делает меня вспыльчивым; она лишь обнаруживает мою
вспыльчивость. Крысы в подвале живут постоянно, но если вы будете входить
туда с криками и шумом, они спрячутся, прежде чем вы включите свет.
Очевидно, крысы противоборства и мстительности постоянно бытуют и в
подвале моей души. Этот подвал находится за пределами досягаемости моей
сознательной воли. До определенного предела я в состоянии контролировать
свои действия, но над своим темпераментом прямого контроля я не имею. А если
то, какие мы, важнее, чем наши поступки; если наши поступки важны (главным
образом), постольку, поскольку показывают, кто мы, из этого следует, что
перемена, которой мне предстоит подвергнуться, не может быть произведена
посредством моих собственных усилий. Это относится и к хорошим поступкам.
Много ли я совершил их под воздействием добрых побуждений? Сколько раз они
были результатом того, что я боялся общественного мнения или испытывал
желание показать себя с хорошей стороны? Сколько из них было совершено из-за
своего рода упрямства или чувства превосходства, которые при других
обстоятельствах могли привести меня к совершению плохих поступков? Но я не в
состоянии с помощью прямого нравственного усилия пробудить в себе новые
стимулы. Сделав всего несколько шагов по дороге христианства, мы начинаем
понимать, что все необходимые перемены внутри наших душ могут быть
произведены только Богом. И это подводит нас к чему-то такому, что в моей
передаче до сих пор не совсем верно отражало истинное положение вещей.
2) Из моих слов могло создаться впечатление, что именно мы сами все и
совершаем. В действительности же все изменения совершаются Богом, а не нами.
Мы в лучшем случае не противимся тем переменам, которые Он производит в нас.
В каком-то смысле вы даже можете сказать, что это не мы, а Бог прибегает к
воображению. В самом деле, Трехликий Бог видит перед Собой жадное,
ворчливое, непокорное человеческое существо. Но Он говорит: "Давайте
вообразим, будто это не простое существо, а Наш сын. Это существо похоже на
Иисуса в том смысле, что Иисус тоже человек, потому что Он стал Человеком.
Давайте вообразим, будто человек подобен Христу и по духу, и будем
обращаться с ним, как если бы это соответствовало истине, хотя на самом деле
это не так. Но мы представим себе, что наше воображение стало
действительностью".
Бог смотрит на нас, как на маленького Христа; Христос стоит рядом,
чтобы помогать нам превращаться в Него. Идея о Божьей игре в воображение
звучит на первый взгляд странно. Но странно ли это в действительности? Разве
не именно так существа более высокого порядка воспитывают тех, кто ниже их?
Мать учит ребенка говорить, беседуя с ним, как если бы он ее понимал,
задолго до того, как он действительно начнет понимать ее. Мы обращаемся с
нашими собаками так, как если бы они были человеческими существами. Вот
почему в конце концов они становятся "почти как люди".
ЛЕГКО ЛИ БЫТЬ ХРИСТИАНИНОМ?
В предыдущей главе мы рассматривали, как "облечься в Христа" или как
представлять себя сыном Божьим, чтобы в конце концов стать им по-настоящему.
Я хочу со всей ясностью заявить, что это не просто одно из занятий, которым
должен предаваться христианин, и не своего рода упражнение, необходимое для
перехода в следующий класс. В этой идее -- смысл и суть христианства. Ничего
иного оно не предлагает. И я хотел бы указать, в чем тут отличие от обычных
идей морали и добра.
Обычное представление, которое мы все разделяем еще до того, как
становимся христианами, состоит в следующем. Мы берем в качестве исходного
пункта наше обыкновенное "я" с его разнообразными желаниями и интересами. Мы
затем признаем, что что-то еще -- назовите это "моралью", или "правилами
поведения", или "соображениями общественного блага" -- предъявляет свои
требования к нашему "я"; и они вступают в конфликте его собственными
желаниями. "Быть хорошим" -- значит, по-нашему, уступать этим требованиям.
Некоторые вещи, которые нашему "я" хотелось бы сделать, оказываются чем-то
таким, что мы называем "злом". Что ж, в таком случае мы должны отказаться от
них. Другие, которые нашему "я" делать не хочется, напротив, оказываются
тем, что мы называем "добром", -- и нам приходится их делать. Но мы все
время надеемся, что когда мы выполним все предъявляемые нам требования, у
нашего бедного "я" все еще останутся возможности и время исполнить свои
собственные желания, пожить своей жизнью, в свое удовольствие. Фактически мы
очень похожи на честного человека, платящего налоги. Он добросовестно платит
их, но при этом надеется, что у него останется достаточно денег, чтобы
безбедно прожить на них. Все это происходит по той причине, что за исходную
точку мы принимаем наше обычное "я".
Пока мы думаем так, мы чаще всего приходим к одному из двух
результатов. Либо мы отказываемся от стараний "быть хорошими", либо
превращаемся в людей по-настоящему несчастных. Почему? Потому что (не
заблуждайтесь!), если вы действительно собираетесь выполнять все
предъявляемые вам требования, то у вашего "я" не останется ни времени, ни
сил, чтобы жить для себя. Чем больше вы прислушиваетесь к голосу своей
совести, тем больше этот голос от вас требует. Ваше природное "я", которое,
таким образом, страдает от голода, на каждом шагу натыкается на препятствия
и сгибается под бременем, начнет, наконец, возмущаться все больше и больше.
Вот почему вы либо прекратите эти старания "быть хорошим", либо превратитесь
в одного из тех, которые, по их словам, "живут для других", но при этом
всегда всем недовольны и постоянно на все ворчат, вечно удивляясь, почему
"другие" не замечают их самопожертвования, их непрекращающегося
мученичества. И когда вы превратитесь в такое существо, то станете куда
невыносимее для окружающих, чем были бы, если бы оставались откровенным
эгоистом.
Христианство предлагает иной путь. Этот путь и труднее, и легче.
Христос говорит: "Отдайте Мне все. Мне не нужно столько-то вашего времени,
столько-то ваших денег или вашего труда; Я хочу вас. Я пришел не для того,
чтобы мучить ваше природное "я", но для того, чтобы умертвить его. Никакие
полумеры здесь не помогут. Я не хочу отрубать ветвь здесь, ветвь там, Я хочу
срубить все дерево. Я не хочу сверлить зуб, или ставить на него коронку, или
заполнять в нем дупло. Я хочу удалить его. Передайте Мне все ваше "я"
безраздельно, со всеми желаниями, как невинными, так и порочными, полный
набор. Я дам вам взамен новое "я". Фактически, Я дам Самого Себя, и все Мое
станет вашим".
Это и труднее, и легче, чем то, что стараемся делать мы. Я надеюсь, вы
заметили, что Сам Христос иногда описывает христианский путь как очень
трудный, а иногда -- как очень легкий. Он говорит: "Возьми свой крест", и
это звучит как призыв к мученической смерти в каком-нибудь концлагере. Но в
следующий момент Он говорит: "...иго Мое благо, и бремя Мое легко". Нетрудно
понять, почему и то, и другое справедливо.
Учителя могут сказать вам, что самый ленивый ученик в классе -- это
тот, кто работает упорнее всех в конце учебного года. Они не шутят. Если вы
дадите двум ученикам доказать какую-то геометрическую теорему, тот, кто
готов приступить к делу, постарается понять ее. Ленивый ученик пытается
зазубрить ее на память, потому что в данный момент это требует меньше
усилий. Но шесть месяцев спустя, когда они начнут готовиться к экзаменам,
лентяю придется провести много мучительных часов над тем, что прилежный
ученик легко и с удовольствием выполнит за несколько минут. В конечном итоге
лентяю приходится работать больше.
Или давайте взглянем на эту ситуацию с другой стороны. В сражении или
при восхождении на гору порой необходимо предпринять какое-то действие,
которое требует усилий и мужества. Однако в конечном итоге оно же обеспечит
наибольшую безопасность. Если вы этого не сделаете, то несколькими часами
позднее окажетесь в большей опасности. Трусливый поступок будет и самым
опасным.
Именно так обстоит дело в христианстве. Ужасно, почти невозможно отдать
всего себя -- все свои желания и все заботы о себе в руки Христа. Но это
гораздо легче, чем то, что стараемся делать мы сами. Ибо мы стараемся
остаться, так сказать, "самими собою", не отказываемся от личного счастья
как от главной цели в жизни и в то же время пытаемся быть "хорошими". Мы все
стараемся не препятствовать уму своему и сердцу сосредоточиваться на мечтах
о богатстве, на честолюбивых планах, на стремлении к удовольствиям -- и
надеемся, несмотря на это, вести себя честно, целомудренно и скромно. И это
именно то, против чего предостерегал нас Христос. Он говорил, что смоквы не
растут на терновнике. Поле, засеянное травой, не принесет урожая пшеницы.
Если вы будете регулярно косить траву, вам удастся сохранить ее короткой. Но
пшеницы это поле все-таки не произведет. Чтобы такое поле дало пшеницу, в
нем необходимо произвести изменения; его надо глубоко перепахать и засеять
заново.
Вот почему подлинная проблема христианской жизни возникает там, где
люди обычно не думают столкнуться с ней. Возникает она в тот самый момент,
когда мы просыпаемся поутру. Все наши желания и надежды, связанные с новым
днем, набрасываются на нас как дикие звери. И каждое утро наша первая
обязанность -- в том, чтобы попросту прогнать их; мы должны прислушаться к
другому голосу, принять другую точку зрения, позволить, чтобы нас заполнил
поток другой, более великой, более сильной и более спокойной жизни. И так
целый день: мы сдерживаем свои естественные капризы и волнения, вступаем в
полосу, защищенную от ветра.
Вначале, обретя подобное состояние духа, вы сумеете сохранять его лишь
несколько минут. Но в эти минуты по всему нашему физико-духовному организму
распространяется жизнь нового типа, потому что мы позволяем Ему совершать в
нас работу. Есть разница между масляной краской, которая покрывает только
поверхность, и красителем, пропитывающим окрашенный предмет насквозь.
Христос никогда не произносил неясных идеалистических фраз. Говоря: "Будьте
совершенны", Он имел в виду именно это. Он подразумевал, что мы должны
подвергнуться полному курсу лечения. Это трудно; но компромисса, которого мы
жаждем, достичь несравненно труднее, это просто невозможно. Яйцу, вероятно,
трудно превратиться в птицу; однако ему несравненно труднее научиться
летать, оставаясь яйцом. Мы с вами подобны яйцу. Но мы не можем бесконечно
оставаться обыкновенным, порядочным яйцом. Либо мы вылупимся из него, либо
оно испортится.
А теперь позвольте мне повторить то, что я сказал прежде: в этом и
состоит все христианство; больше в нем нет ничего. Допускаю, что это может
вызвать сильное недоумение. Ведь такой очевидной представляется мысль, что у
церкви множество других забот: образование, возведение новых зданий,
миссионерская работа, службы. Очевидно и то, что многими заботами обременено
государство: это проблемы обороны, политики, экономики и многое другое. Но
на самом деле все гораздо проще. Государство существует лишь для того, чтобы
обеспечивать и защищать обычное человеческое благополучие в этой жизни. Муж
и жена, беседующие у камина, друзья, играющие в карты в пивном баре,
человек, читающий книгу в своей комнате или работающий в своем саду, ради
защиты всего этого и существует государство. Все законы, парламенты, армии,
суды, полиция, экономика имеют смысл только в том случае, если они помогают
все это продлить и защитить. А иначе они оборачиваются лишь тратой времени и
денег.
Что касается церкви, то она существует только для того, чтобы
привлекать людей к Христу, формировать из них маленьких Христов. Если она
этого не делает, все кафедральные соборы, все священство, все миссионерские
организации, проповеди, даже сама Библия сведутся лишь к пустой трате
времени. Бог стал человеком именно ради этой цели. И знаете что? Может быть,
только ради этого и была создана Вселенная. В Библии говорится, что она была
создана для Христа и что все должно соединиться в Нем. Я думаю, никто из нас
не в состоянии понять, как все это произойдет в масштабе Вселенной. Мы не
знаем, что живет (если там вообще что-нибудь живет) в тех частях ее, которые
удалены от Земли на многие миллионы километров. Даже на этой Земле мы не
знаем, что произойдет со всем остальным, кроме человека. Но чего,
собственно, мы ожидали? Нам показана только та часть плана, которая касается
нас. Иногда я люблю себе представить, как все будет с другими существами и
предметами. Мне кажется, высшие животные в каком-то смысле сблизятся с
человеком благодаря его любви к ним и тому, что он делает их (как это и в
самом деле происходит) гораздо более очеловеченными, чем они были бы, не
существуй на Земле человека и всей его деятельности. Я даже улавливаю
какой-то смысл в подтягивании неодушевленных вещей и растений к человеку, по
мере того как он пользуется ими и оценивает их. Если бы иные миры были
населены разумными существами, и те могли бы проделывать это со своими
мирами. И может быть, когда разумные существа войдут в Христа, они, в этом
смысле, принесут с собой в Него и все остальное. Но я не знаю, как все это
произойдет на самом деле, и могу лишь делиться своими догадками.
Нам сказано только о том, как мы, люди, соединимся в Христе; как мы
станем частью того удивительного дара, который молодой Князь Вселенной хочет
преподнести Своему Отцу,-- дара, который есть Он Сам и, следовательно, мы в
Нем. Только для этого мы и созданы. В Библии есть странные, волнующие намеки
на то, что когда мы соединимся с Ним и в Нем, многое в природе начнет
обретать свой первоначальный, верный смысл. Страшный сон окончится; наступит
утро.
ВО ЧТО ЭТО ОБХОДИТСЯ
Многих, оказывается, смутило то, что я сказал в предыдущей главе о
словах нашего Господа: "Будьте совершенны". Некоторые, видимо, полагают, что
эти слова означают: "Пока вы не станете совершенными, Я не буду вам
помогать"; поскольку мы не в состоянии стать совершенными, наше положение
безнадежно. Но я не думаю, чтобы это было так. Мне представляется, Господь
имел в виду следующее: "Я стану помогать вам лишь в одном -- в достижении
совершенства. Возможно, вас устраивает что-нибудь поменьше, но Я не дам вам
ничего меньше этого".
Позвольте мне пояснить мою мысль. В детстве у меня часто болели зубы, и
я знал: стоит пойти к маме -- и она даст что-нибудь болеутоляющее и я смогу
спокойно уснуть. Но я не шел к ней -- по крайней мере, до тех пор, пока боль
не становилась невыносимой. Я не шел к ней вот по какой причине: не
сомневаясь в том, что она даст мне аспирин, я в то же время знал, что этим
она не ограничится, а на следующее утро поведет меня к зубному врачу. Я не
мог получить от нее того, что хотел и не получить чего-то большего, чего я
вовсе не хотел. Все, к чему я стремился, -- мгновенно избавиться от боли: но
я не мог получить этого без последующей проверки всех моих зубов. А я знал
этих зубных врачей! Знал, что они начнут копаться и в тех моих зубах,
которые болеть не начинали. Как у нас говорят, дай им только палец, они всю
руку отхватят.
Наш Господь, если вы позволите мне такое сравнение, в некотором роде
напоминает этих зубных врачей. Если вы дадите Ему палец, Он возьмет у вас
всю руку. Десятки людей приходят к Нему, чтобы излечиться от какого-то
одного греха, которого они особенно стыдятся (например, от трусости), или от
такого, который портит им жизнь (скажем, от вспыльчивости или пьянства). Что
ж, Он вылечит любой недуг; но не остановится на этом. Может быть, вы больше
ничего у Него и не просили, но Он, если только вы придете к Нему однажды,
непременно подвергнет вас полному курсу лечения.
Вот почему Он предупреждает людей, чтобы они, прежде чем станут
христианами, взвесили, во что им это обойдется. "Поймите меня правильно,--
говорит Он.-- Если вы Мне позволите, Я сделаю вас совершенными. В тот
момент, когда вы вручите себя в Мои руки, знайте, что именно это Я намерен
сделать с вами. Именно это, и ничего другого. Однако ваша воля остается
свободной. Если вы захотите, то сможете оттолкнуть Меня. Но если вы не
оттолкнете, помните: Я доведу работу до конца. Каких бы страданий вам это ни
стоило в вашей земной жизни, чего бы это ни стоило Мне, я не успокоюсь и не
оставлю в покое вас до тех пор, пока вы действительно не станете
совершенными -- пока Мой Отец не сможет без колебаний сказать, что доволен
вами, как Он сказал это обо Мне. Я могу это сделать, и Я сделаю это. Но Я не
стану делать ничего меньше этого".
И тем не менее -- это так же важно -- Помощник, Которого не
удовлетворить ничем, кроме совершенства, будет очень рад вашей первой,
слабой попытке, которую вы предпримете завтра, чтобы выполнить простейшую
свою обязанность. Как говорил известный христианский автор Джордж
Макдональд, каждый отец доволен, когда его ребенок делает первые неуверенные
шажки, но ни один отец не удовлетворится меньшим, чем уверенная, свободная
походка взрослого сына. Точно так же, говорит он, "легко снискать одобрение
Бога, но удовлетворить Его трудно".
Из всего этого следует такой практический вывод. С одной стороны, то,
что Бог требует от нас совершенства, не должно ни в коей мере обескураживать
нас в теперешних попытках быть хорошими, как не должны у нас опускаться руки
от неудач, которые мы терпим при этих попытках. Всякий раз, когда вы
падаете, Он снова ставит вас на ноги. Он превосходно знает, что ценой своих
собственных усилий вы никогда не сможете и близко подойти к совершенству. В
свою очередь вы с самого начала должны понимать, что цель, к которой Он вас
направляет,-- это абсолютное совершенство, и ни одна сила во Вселенной,
кроме вас самих, не может воспрепятствовать Ему в этом. Это очень важно
понять. Если мы не поймем этого, то, весьма вероятно, захотим в какой-то
момент пойти на попятную и начнем Ему противиться. Я думаю, многие из нас
склонны считать себя достаточно хорошими после того как Христос помог нам
преодолеть один-два греха, которые особенно беспокоили нас. Он сделал все,
чего мы от Него хотели, и теперь мы были бы очень признательны, если бы Он
оставил нас в покое. У нас принято говорить: "Я никогда не стремился стать
святым. Мне просто хотелось быть порядочным человеком". Нам даже кажется,
что это свидетельствует о нашем смирении.
Но это -- трагическая ошибка. Конечно же, мы не хотели и никогда не
просили, чтобы нас превращали в нечто совершенное. Но дело не в наших
желаниях, а в тех намерениях, которые имел Он, когда создавал нас. Он --
Изобретатель. Мы -- только машины. Он -- Художник, мы -- всего лишь картина.
Как можем мы знать, что Он намеревается сделать из нас? Вы замечаете, что Он
уже превратил нас во что-то, сильно отличающееся от того, чем мы были.
Давным-давно, прежде нашего рождения, когда мы еще находились в материнском
чреве, мы прошли через различные стадии развития. Сначала видом своим мы
напоминали растения, затем -- рыб, и только на последней стадии мы стали
походить на человеческих младенцев. И если бы мы могли осознавать те ранние
стадии, то, вполне возможно, удовлетворились бы таким вот бытием в виде
растения или рыбы, и не захотели бы превращаться в младенцев. Но все это
время у Него был особый план относительно нас, и Он твердо намеревался
выполнить его до конца. То же самое происходит и сейчас, только на более
высоком уровне. Нас, допускаю, вполне удовлетворит, если мы останемся так
называемыми обыкновенными людьми; но Он твердо намерен привести в исполнение
совершенно другой план. Отказ от участия в этом плане диктует не смирение, а
лень и трусость. Подчинение ему свидетельствует не о тщеславии или мании
величия, а о покорности.
Эти две стороны истины можно осветить иначе. С одной стороны, нам не
следует воображать, что ценой своих собственных усилий мы в состоянии
продержаться в категории порядочных людей хотя бы сутки. Если бы не Его
поддержка, никто из нас не был бы застрахован от какого-нибудь серьезного
греха или преступления. С другой стороны, вся святость и весь героизм,
которыми отличались величайшие из святых, не превышали того, чем Он намерен
наделить каждого из нас. Его работа над нами не закончится в этой жизни. Но
Он намерен выполнить ее настолько, насколько это возможно, до нашей смерти.
Вот почему мы не должны удивляться, если на нашу долю выпадают тяжелые
времена. Когда человек обращается к Христу и ему кажется, что все у него
идет как надо (в том смысле, что он избавляется от дурных наклонностей), то