Страница:
- Как это вы можете _говорить_ вниз головой, да еще так спокойно? спросила Алиса, вытаскивая его за ноги из канавы.
Рыцарь, казалось, очень удивился ее вопросу.
- Неважно, где находится мое тело, - сказал он. - Мой ум работает, не переставая. Чем ниже моя голова, тем глубже моя мысли! Да-да! Чем ниже - тем глубже!
Помолчав, он прибавил:
- Самым остроумным моим изобретением был новый пудинг! Я изобрел его, пока ел второе!
- И его успели приготовить на третье? - спросила Алиса. - Вот это _быстрота_!
- _Нет_, - протянул задумчиво Рыцарь, - на третье не успели! Не успели на _третье_!
- Значит, его приготовили на завтра? Вряд ли вам захотелось два пудинга в день?
- Нет, не _на завтра_! - повторил Рыцарь все так же задумчиво. - На завтра _не успели_!
Он повесил голову и мрачно произнес:
- Боюсь, что его вообще не _приготовили_! Боюсь, что его вообще _никогда_ не приготовят! А какое это было остроумное изобретение!
- А из чего он делается? - спросила Алиса, желая хоть как-то его приободрить. Она увидела, что бедный Рыцарь совсем пал духом.
- В основном из промокашки, - отвечал Рыцарь со стоном.
- Боюсь, что это не очень-то вкусно...
- _Одна_ промокашка, конечно, не очень вкусна, - прервал ее с волнением Рыцарь. - Но если смешать ее еще кое с чем - с порохом, например, или с сургучом - тогда совсем другое дело! Но здесь я должен тебя оставить...
Они вышли на опушку леса. Алиса вздрогнула от неожиданности - в эту минуту она думала только о пудинге.
- Ты загрустила? - огорчился Рыцарь. - Давай я спою тебе в утешение песню.
- А она очень длинная? - спросила Алиса. В этот день она слышала столько стихов!
- Она длинная, - ответил Рыцарь, - но очень, _очень_ красивая! Когда я ее пою, все _рыдают_... или...
- Или что? - спросила Алиса, не понимая, почему Рыцарь вдруг остановился.
- Или... не рыдают {e}. Заглавие этой песни называется "Пуговки для сюртуков".
- Вы хотите сказать - песня так называется? - спросила Алиса, стараясь заинтересоваться песней.
- Нет, - ты не понимаешь, - ответил нетерпеливо Рыцарь. - Это _заглавие_ так называется. А _песня_ называется "Древний старичок".
- Мне надо было спросить: это _у песни_ такое _заглавие_? - поправилась Алиса.
- Да нет! _Заглавие_ совсем другое. "С горем пополам!" Но это она только так _называется_!
- А песня эта _какая_? - спросила Алиса в полной растерянности.
- Я как раз собирался тебе об этом сказать. "Сидящий на стене"! Вот какая это песня! Музыка собственного изобретения! {f}
С этими словами он остановил Коня, отпустил поводья и, медленно отбивая такт рукой, запел с выражением блаженства на своем добром и глупом лице.
Из всех чудес, которые видела Алиса в своих странствиях по Зазеркалью, яснее всего она запомнила это. Многие годы спустя сцена эта так и стояла перед ней, словно все это случилось только вчера: кроткие голубые глаза и мягкая улыбка Рыцаря, заходящее солнце, запутавшееся у него в волосах, ослепительный блеск доспехов, Конь, мирно щиплющий траву у ее ног, свесившиеся на шею Коня поводья и черная тень леса позади - она запомнила все, все до мельчайших подробностей, как запоминают поразившую воображение, картину. Она прислонилась к дереву, глядя из-под руки на эту странную пару и слушая, словно в полусне, грустный напев {g}.
- А музыка вовсе не его изобретения, - подумала Алиса. - Я эту музыку знаю. Это песня "Я все вам отдал, все, что мог..." {h}.
Она стояла и внимательно слушала Рыцаря, но рыдать - не рыдала.
Я рассказать тебе бы мог,
Как повстречался мне
Какой-то древний старичок {4},
Сидящий на стене.
Спросил я: "Старый, старый дед.
Чем ты живешь? На что?"
Но проскочил его ответ
Как пыль сквозь решето.
- Ловлю я бабочек больших
На берегу реки,
Потом я делаю из них
Блины и пирожки
И продаю их морякам
Три штуки на пятак.
И в общем, - с горем пополам,
Справляюсь кое-как.
Но я обдумывал свой план.
Как щеки мазать мелом,
А у лица носить экран.
Чтоб не казаться белым!
И я в раздумье старца тряс.
Держа за воротник:
- Скажи, прошу в последний раз,
Как ты живешь, старик?
И этот милый старичок
Сказал с улыбкой мне:
- Ловлю я воду на крючок
И жгу ее в огне,
И добываю из воды
Сыр под названьем бри.
Но получаю за труды
Всего монетки три.
А я раздумывал - как впредь
Питаться манной кашей.
Чтоб ежемесячно полнеть
И становиться краше.
Я все продумал, наконец,
И, дав ему пинка,
- Как поживаете, отец?
Спросил я старика.
- В пруду ловлю я окуньков
В глухой полночный час
И пуговки для сюртуков
Я мастерю из глаз.
Но платят мне не серебром.
Хоть мой товар хорош.
За девять штук, и то с трудом,
Дают мне медный грош.
Бывает, выловлю в пруду
Коробочку конфет,
А то - среди холмов найду
Колеса для карет.
Путей немало в мире есть.
Чтоб как-нибудь прожить,
И мне позвольте в вашу честь
Стаканчик пропустить.
И только он закончил речь,
Пришла идея мне:
Как мост от ржавчины сберечь,
Сварив его в вине.
- За все, - сказал я, - старикан,
Тебя благодарю,
А главное - за тот стакан,
Что выпил в честь мою.
С тех пор, когда я тосковал.
Когда мне тяжко было.
Когда я пальцем попадал
Нечаянно в чернила.
Когда не с той ноги башмак
Пытался натянуть.
Когда отчаянье и мрак
Мне наполняли грудь,
Я плакал громко на весь дом
И вспоминался мне
Старик, с которым был знаком
Я некогда в краю родном,
Что был таким говоруном.
Таким умельцем и притом
Незаурядным знатоком
Он говорил о том, о сем,
И взор его пылал огнем,
А кудри мягким серебром
Сияли над плешивым лбом.
Старик, бормочущий с трудом.
Как будто бы с набитым ртом.
Храпящий громко, словно гром.
Сидящий на стене.
Пропев последние слова своей баллады, Рыцарь подобрал поводья и повернул Коня.
- Тебе осталось пройти лишь несколько шагов, - сказал он. - Спустишься под горку, перейдешь ручеек - и ты Королева! Но ты подождешь и помашешь мне вслед? - прибавил он, увидев, что Алисе не терпится перепрыгнуть через последний ручеек, отделяющий ее от заветной цели. - Я тебя долго не задержу. Как увидишь, что я доехал до поворота, махни мне платком. А то я боюсь совсем упасть духом.
- Конечно, я подожду, - сказала Алиса. - Спасибо вам за то, что вы меня проводили... И за песню... Она мне очень понравилась.
- Надеюсь, - проговорил Рыцарь с сомнением. - Только ты почему-то не очень рыдала...
Они пожали друг другу руки, и Рыцарь медленно поехал назад по лесной дороге.
- Боюсь, что он очень скоро _упадет_... духом. Так, кажется, он сказал, - подумала Алиса, глядя ему вслед. - Ну, конечно! Опять упал... Но только не духом, а, как всегда, головой. Но на Коня он опять садится довольно легко, а Конь стоит как вкопанный, оттого, видно, что на него столько всего понавешено!
Так она размышляла, глядя, как Конь мерно трусит по дороге, а Рыцарь падает то в одну сторону, то в другую. После четвертого или пятого падения он подъехал к повороту, она помахала ему платком и подождала, пока он не скрылся из вида {i}.
- Надеюсь, это его приободрило, - подумала Алиса, сбегая с пригорка. Последний ручеек - и я Королева! Звучит великолепно!
Еще несколько шагов - и она очутилась на берегу ручья.
- Наконец-то, восьмая линия! - воскликнула Алиса, прыгнула через ручеек
* * * * * * * * * * *
* * * * * * * * *
* * * * * * * * * * *
и бросилась ничком на мягкую, как мох, лужайку, на которой пестрели цветы.
- Ах, как я рада, что я, наконец, здесь! Но что это у меня на голове? воскликнула она и в страхе схватилась руками за что-то тяжелое, охватившее обручем голову.
- И _как_ оно сюда попало без моего ведома? - спросила Алиса, сняла с головы загадочный предмет и положила к себе на колени, чтобы получше разглядеть.
Это была золотая корона {k}.
---------------------------------------------------------------------------
a Черный Конь пошел на e7; прекрасный ход в игре, идущей по правилам, ибо в одно и то же время он объявляет шах Белому Королю и угрожает Белой Королеве. Если Черный Конь останется на доске, Королеве конец.
b Белый Конь, выскочив на поле, занятое Черным Конем (это поле соседствует с Алисой с востока), объявляет по рассеянности шах; на деле он угрожает шахом разве что собственному Королю. [...]
c Возможно, Кэрролл в этом эпизоде подразумевает} что оба Коня, подобно Панчу и Джуди {1}, - всего лишь марионетки, приводимые в движение рукой невидимого шахматиста. Тенниел, в отличие от современных иллюстраторов текста, изобразил Рыцарей с дубинками, которые они держат так, как полагалось их держать Панчу и Джуди.
d Исследователи Кэрролла полагают (и не без оснований), что в лице Белого Рыцаря писатель создал карикатуру на самого себя. У Кэрролла, так же как у Рыцаря, волосы были взлохмаченные, лицо - мягкое и доброе, глаза голубые и кроткие. Лучше всего, по-видимому, голова его работала тогда, когда он видел мир перевернутым вверх ногами. Подобно Рыцарю, он любил всякие хитроумные приспособления и "сделал много замечательных открытий". Он постоянно думал о "способах" сделать по-новому что-нибудь. Многие из его изобретений, подобно пудингу из промокашки у Белого Рыцаря, были очень оригинальны, но непрактичны. (Правда, десятилетиями позже, когда некоторые из его изобретений были повторены другими, они оказались вовсе не такими бесполезными.)
Среди изобретений Кэрролла - дорожные шахматы [...] доска для писания в темноте (он назвал их "никтограф"); коробочка для марок с двумя "живописными сюрпризами" [...] В его дневнике немало подобных записей:
"Мне пришло в голову, что можно придумать игру из букв, которые нужно передвигать на шахматной доске, пока они не сложатся в слова" (19 декабря 1880 г.).
Или:
"Сочинил новый способ "Плана пропорционального представительства", намного лучше всех, которые придумывали раньше... Также изобрел правила для проверки делимости на 17 и 19. Изобретательный день!" (3 июня 1884 г.). "Изобрел заменитель клея для заклеивания конвертов, ...приклеивания мелких предметов к книжкам и пр. - а именно, бумагу, смазанную клеем с обеих сторон" (18 июля 1896 г.). "Изобрел упрощенный метод денежных переводов: отправитель заполняет два бланка перевода, один из них подает для пересылки на почту - в нем содержится номер-код, который должен назвать получатель для того, чтобы получить деньги. Думаю послать правительству это предложение вместе с предложением двойного тарифа на письма, посылаемые в воскресенье" (16 ноября 1880 г.).
В своей квартире Кэрролл держал для развлечения детей всевозможные игрушки: музыкальные шкатулки, кукол, заводных животных (медведя и летучую мышь, которая облетала комнату), различные настольные игры, "американский органчик", который играл, если через него прокручивали перфорированную бумажную ленту. Когда Кэрролл ехал куда-то, сообщает нам Стюарт Коллингвуд в его биографии, "каждый предмет был аккуратно завернут в бумагу, так что в его чемоданах было столько же бумаги, сколько других полезных вещей".
Стоит также отметить, что из всех, кого встретила Алиса в двух своих странствиях, один лишь Белый Рыцарь проявил к ней искреннюю симпатию и предложил ей помощь. Чуть ли не единственный, он говорит с ней учтиво и почтительно; и, как мы узнаем из текста, Алиса помнит его лучше всех, кого она встретила в Зазеркалье. Его печаль при расставании отражает, возможно, печаль Кэрролла при расставании с выросшей (прошедшей в Королевы) Алисой. Во всяком случае в этом эпизоде мы слышим яснее всего ту "грусть", которая, как пишет Кэрролл во вступительном стихотворении, "витает в сказке".
e В двузначной логике это могло бы послужить примером к закону исключенного третьего: утверждение верно либо нет, - третье исключается. В нескольких старых песенках-нонсенсах используется этот закон.
Жила-была старушка,
Вязала кружева,
И, если не скончалась
Она еще жива {2}.
И ходит за грибами,
И вишню продает.
Живет одна старушка
И никому не лжет.
f Для человека, искушенного в логике и семантике, все это вполне понятно. Песня эта есть "Сидящий на стене"; она _называется_ "С горем пополам"; _имя_ песни - "Древний старичок"; имя это _называется_ "Пуговки для сюртуков". Кэрролл здесь различает предметы, имена предметов и имена имен предметов. "Пуговки для сюртуков", имя имени, принадлежит к той области, которую в современной логике именуют "метаязыком". Приняв соглашение о иерархии метаязыков, логикам удается избежать определенных парадоксов, которые мучили их со времен древних греков. См. интересную запись замечаний Белого Рыцаря символическими обозначениями, сделанную Эрнстом Нагелем (Earnest Nagel "Symbolic Notation, Haddocks' Eyes and the Dog-Walking Ordinance". J. R. Newman (ed.) The World of Mathematics. N. Y., v. III, 1956).
Менее специальный, но, однако, не менее обоснованный и увлекательный анализ этого отрывка дает Роджер Холмс (Roger W. Holmes. The Philosopher's Alice in Wonderland. Antioch Review, Summer 1959).
Профессор Холмс, заведующий кафедрой философии в Маунт Холиоук Колледж, полагает, что Кэрролл посмеялся над нами, когда заставил своего Белого Рыцаря заявить, что песня эта _есть_ "Сидящий на стене". Разумеется, это не может быть сама песня, но лишь еще одно имя. "Чтобы быть последовательным, заключает Холмс, - Белый Рыцарь, сказав, что песня эта _есть_..., должен был бы запеть саму песню. Впрочем, последовательный или нет, Белый Рыцарь это драгоценнейший подарок, который Льюис Кэрролл преподнес логикам".
В песне Белого Рыцаря наблюдается некая иерархия, подобная зеркальному отражению зеркального отражения предмета. Белый Рыцарь, которого не могла забыть Алиса, тоже не может забыть другого чудака, который, возможно, также был карикатурой на Кэрролла, напоминая его некоторыми чертами; не исключено, что так Кэрролл видел самого себя: одиноким никем не любимым стариком.
g Песня Белого Рыцаря в первом кратком варианте была опубликована Кэрроллом анонимно в 1856 г. в журнале "Трейн" ("The Train"). [...] В ней высмеивается содержание стихотворения Уордсворта "Решимость и независимость".
...И вот - была ли это благодать,
Пославшая мне знак и наставленье
Но тут, когда, не в силах совладать
С печалью, прерывая размышленья,
Я поднял взгляд: в немом оцепененье
Стоял старик, согнувшись над водой.
И был древнее он, чем может быть живой.
Так на вершине голой, может быть,
Огромный камень привлечет вниманье
И смотрим мы, и пробуем решить,
Как он попал туда: его молчанье
Нам кажется исполненным сознанья,
Одушевленным: он, как зверь морской,
Что выполз на песок, расставшись с глубиной.
Таким, был тот - ни мертвый, ни живой,
В полудремоте старости глубокой,
Согбенный так, что ноги с головой
Почти сошлись, прийдя к черте далекой
Земного странствия - или жестокий
Груз бедствия, недуга, нищеты
Лег на спину его и исказил черты.
Он опирался. Посохом ему
Был крепкий сук с ободранной корою.
Прислушиваться к шагу моему
Над этой заволоченной водою
Не думал он, недвижен, как порою
Бывает облако под ветерком,
И если двинется - то вдруг и целиком.
Но вот он молча посох опустил
И дно пошевелил. И с напряженьем
Он вглядывался в возмущенный ил.
Как будто поглощенный трудным чтеньем.
И я по праву путника, с почтеньем.
Беседу начал, и ему сказал:
- Какой погожий день нам нынче бог послал.
Он отвечал. Сердечности живой
Его ответа кротости глубинной
Я поразился. И спросил его:
- Что привело вас в этот край пустынный?
Как сил достало для дороги длинной?
И в глубине его запавших глаз
Какой-то быстрый свет и вспыхнул, и погас.
Он начал слабым голосом, едва.
Но выверенно, медленно ступали
В живом порядке важные слова
Так в простолюдье говорят едва ли.
Вы б царственною эту речь назвали.
В Шотландии она еще звучит,
Где божий и людской закон не позабыт.
Он рассказал, что он пришел сюда
Ловить пиявок. Бедность научила
Такому делу - полное труда,
Опасное - не всякому под силу,
Что сотни миль по топям, исходил он,
Ночуя там, где бог ему пошлет.
Но это честный труд и этим он живет.
Старик еще стоял и объяснял.
Но слабым шумом, глохнущим потоком
Казалась речь - я слов не различал.
И он, а своем величье одиноком
Не снится ли он мне во сне глубоком?
Иль вестник он и послан, может быть,
Чтоб силы мне подать и веру укрепить.
Я вспомнил мысль мою о том, что страх
Убийственен, надежда неуместна,
О суете и о земных скорбях,
О гениях в их гибели безвестной.
И вновь я начал, чтобы речью честной
Конец моим сомненьям положить:
- Так это хлеб для вас? И этим можно жить?
Он, улыбаясь, повторил: - Брожу
От лужи к луже, от болот к болотам.
Ищу пиявок, под ноги гляжу
В прибрежный ил. Но вот еще забота:
Когда-то, - молвил, - было их без счета.
Теперь не так, ловить уже трудней.
И все же хватит мне по старости моей.
Пока он говорил - казались мне
И речь его, и взгляд в краю пустынном
Какими-то нездешними. В уме
Я видел: как он молча по трясинам
Идет, идет в смирении старинном...
Забылся я. И в этот миг как раз
Он кончил, помолчал и повторил рассказ.
И многое еще он рассказал
Все так же твердо, с точностью прекрасной.
Державно. И, когда он замолчал,
Я улыбнулся: кто бы угадал
В глубоком старце этот разум ясный?
- Господь! - сказал я. - Будь же мне в оплот!
Пусть нищий твой старик в душе моей живет.
h В печальных строках песни Белого Рыцаря пародируются строки Уордсворта "Я все сказал вам, все, что мог" и "Я все вам в помощь отдал" из менее известного стихотворения "Шипы". В них также звучит строка из стихотворения Томаса Мура {3} "Мое сердце и лютня" ("Я все вам отдал, все, что мог"), которое было положено на музыку английским композитором Генри Раули Бишопом. Песня Белого Рыцаря воспроизводит метрику и рифмы Мура. "Белый Рыцарь, - писал Кэрролл в одном из писем, - задуман был таким, чтобы он мог быть и тем лицом, от имени которого написано стихотворение". На мысль о том, что это сам Кэрролл, наводят слова об умножении на десять в первом варианте этой песни. Вполне возможно, что Кэрролл думал о любовном стихотворении Мура как о той песне, которую он в качестве Белого Рыцаря хотел бы, но не смел, предложить Алисе. Ниже следует полный текст стихотворения Мура.
Я все вам отдал, все, что мог,
И беден дар мой был
Лишь лютню я на ваш порог
Да сердце положил.
Лишь лютню - на ее ладах
Сама Любовь живет.
Да сердце - любящее так,
Как лютня не споет.
Пускай и песня, и любовь
Беды не отвратят
Края печальных облаков
Они позолотят.
И если шум земных обид
Созвучья возмутил
Любовь по струнам пробежит,
И мир, как прежде, мил.
Бертран Рассел в своей "Азбуке относительности" (гл. 3) цитирует эти четыре строки в связи с гипотезой Лоренца - Фицджералда, одной из ранних попыток объяснить неудачу опыта Майкельсона - Морли, который должен был обнаружить влияние движения Земли на скорость распространения света. Согласно этой гипотезе, предметы претерпевают сокращения в направлении движения, но, поскольку все измерительные эталоны претерпевают аналогичные сокращения, они тем самым, подобно экрану Белого Рыцаря, мешают нам обнаружить изменение длины предметов. Те же строки цитируются Артуром Стэнли Эддингтоном в главе 2 его "Природы физического мира", но трактуются уже в более широком метафорическом смысле: природа всегда стремится скрыть от нас важнейшие факты своей структуры.
i Белый Рыцарь вернулся на поле f5, которое он занимал перед столкновением с Черным Рыцарем.
k Алиса перепрыгнула через последний ручеек и заняла клетку d8. Для читателей, не знакомых с шахматами, следует заметить, что, когда пешка достигает последней горизонтали шахматной доски, она может по желанию игрока превратиться в любую фигуру. Обычно выбирают королеву, самую сильную из фигур.
Глава IX
КОРОЛЕВА АЛИСА
- Ах, как _великолепно_! - воскликнула Алиса, - Я никогда и не думала, что так скоро стану Королевой.
И, помолчав, строго добавила (она любила себя пробирать):
- Но вот что я вам скажу, Ваше Величество: не пристало вам валяться тут на траве! Королевам должно вести себя с достоинством!
С этими словами она встала и прошлась по лужайке, поначалу весьма скованно, ибо ей было боязно, как бы корона не слетела у нее с головы, но потом смелее, успокаивая себя тем, что вокруг не было ни души.
- Если я и вправду Королева, - подумала Алиса вслух, - со временем я научусь с ней справляться!
Все было так странно, что она ничуть не удивилась, увидав, что с одной стороны от нее сидит Черная Королева, а с другой - Белая {a}. Ей очень хотелось спросить их, как они сюда попали, но она боялась, что это будет неучтиво. Подумав, она решила, что может, по крайней мере, спросить, кончилась ли шахматная партия.
- Скажите, пожалуйста... - начала она робко, взглянув на Черную Королеву.
Но Черная Королева не дала ей договорить.
- Никогда не заговаривай первой! - сказала она строго.
- Но, если бы все соблюдали это правило, - возразила Алиса, всегда готовая немного поспорить, - и, если бы никто не заговаривал первым и только бы _ждал_, пока с ним заговорят, а те бы тоже ждали, тогда бы никто вообще ничего не говорил, и значит...
- Нет, это просто смешно, - воскликнула Королева. - Неужели ты не понимаешь, дитя... - Тут она нахмурилась и почему-то замолчала, а подумав с минуту, решительно переменила тему.
- Как ты смела сказать: "Если я и вправду Королева..." Какое ты имеешь право так называть себя? Ты не Королева, пока не сдашь экзамена на Королеву! И чем скорее мы начнем - тем лучше!
- Я ведь только сказала: "если..." - жалобно проговорила бедная Алиса. Королевы переглянулись, и Черная Королева произнесла, передернув плечами:
- Она _говорит_, что только сказала: "если"!
- Но ведь она сказала гораздо больше! - простонала, ломая руки. Белая Королева. - Ах, гораздо, гораздо больше!
- Конечно, больше, - подхватила Черная Королева и повернулась к Алисе. - Всегда говори только правду! Думай, прежде чем что-нибудь сказать! И записывай все, что сказала!
- Я совсем не думала... - начало было Алиса, но Черная Королева нетерпеливо прервала ее.
- Вот это мне и не нравится! Ты _должна_ была подумать! Как, по-твоему, нужен кому-нибудь ребенок, который не думает? Даже в шутке должна быть какая-то мысль, а ребенок, согласись сама, вовсе не шутка! Ты нас в этом не разубедишь, как ни старайся, хоть обеими руками!
- Я никогда никого не разубеждаю _руками_! - возразила Алиса.
- Никто и не говорит, что ты разубеждаешь руками! - сказала Черная Королева. - Я и говорю: руками нас не разубедишь!
- Она в таком настроении, - прибавила Белая Королева, - когда обязательно нужно с кем-то _спорить_. Неважно о чем - только бы спорить!
- Злобный, отвратительный нрав! - заметила Черная Королева. Наступила неловкая пауза.
Ее прервала Черная Королева: повернувшись к Белой Королеве, она сказала:
- Приглашаю вас сегодня на обед к Алисе!
Белая Королева слабо улыбнулась и произнесла:
- А я приглашаю _вас_!
- Я, правда, про обед ничего не знаю, - заметила Алиса, - но если сегодня я даю _обед_, то гостей, по-моему, приглашать должна _я_.
- Мы долго ждали, пока ты догадаешься нас пригласить, - заметила Черная Королева. - Но ты, видно, уроков хороших манер не брала!
- Манерам на уроках не учат, - сказала Алиса. - На уроках учат арифметике и всякому такому...
- Сложению тебя обучили? - спросила Белая Королева. - Сколько будет один плюс один плюс один плюс один плюс один плюс один плюс один плюс один плюс один плюс один?
- Я не знаю, - ответила Алиса. - Я сбилась со счета.
- Сложения не знает, - сказала Черная Королева. - А Вычитание знаешь? Отними из восьми девять.
- Этого я не знаю, но зато...
- Вычитания не знает, - сказала Белая Королева. - А Деление? Раздели буханку хлеба ножом - _что_ будет?
- По-моему... - начала Алиса, но тут вмешалась Черная Королева.
- Бутерброды, конечно, - сказала она. - А вот еще пример на Вычитание. Отними у собаки кость - что останется?
Алиса задумалась.
- Кость, конечно, не останется - ведь я ее отняла. И собака тоже не останется - она побежит за мной, чтобы меня укусить... Ну, и я, конечно, тоже не останусь!
- Значит, по-твоему, ничего не останется? - спросила Черная Королева.
- Должно быть, ничего.
- Опять неверно, - сказала Черная Королева. - Останется собачье терпение!
- Не понимаю...
- Это очень просто, - воскликнула Черная Королева. - Собака потеряет терпение, верно?
- Может быть, - отвечала неуверенно Алиса.
- Если она убежит, ее терпение останется, верно? - торжествующе воскликнула Королева.
- А, может, оно тоже убежит, только в другую сторону? - спросила без тени улыбки Алиса.
Про себя же она подумала:
- Какой _вздор_ мы несем!
- Арифметику совсем не знает! - закричали обе Королевы в один голос.
- А _сами_ вы знаете? - спросила Алиса, внезапно поворачиваясь к Белой Королеве.
Ей было обидно, что Королевы так к ней придирчивы. Белая Королева охнула и закрыла глаза.
- Прибавить я еще могу, - сказала она, - если мне дадут подумать. Но отнять - _ни под каким видом_!
- Азбуку ты, надеюсь, знаешь? - спросила Черная Королева.
- Конечно, знаю, - отвечала Алиса.
- И я тоже, - прошептала Белая Королева. - Будем повторять ее вместе. Хорошо, милочка? Открою тебе тайну - я умею читать слова из одной буквы! _Великолепно_, правда? Но не отчаивайся! И ты со временем этому научишься!
Рыцарь, казалось, очень удивился ее вопросу.
- Неважно, где находится мое тело, - сказал он. - Мой ум работает, не переставая. Чем ниже моя голова, тем глубже моя мысли! Да-да! Чем ниже - тем глубже!
Помолчав, он прибавил:
- Самым остроумным моим изобретением был новый пудинг! Я изобрел его, пока ел второе!
- И его успели приготовить на третье? - спросила Алиса. - Вот это _быстрота_!
- _Нет_, - протянул задумчиво Рыцарь, - на третье не успели! Не успели на _третье_!
- Значит, его приготовили на завтра? Вряд ли вам захотелось два пудинга в день?
- Нет, не _на завтра_! - повторил Рыцарь все так же задумчиво. - На завтра _не успели_!
Он повесил голову и мрачно произнес:
- Боюсь, что его вообще не _приготовили_! Боюсь, что его вообще _никогда_ не приготовят! А какое это было остроумное изобретение!
- А из чего он делается? - спросила Алиса, желая хоть как-то его приободрить. Она увидела, что бедный Рыцарь совсем пал духом.
- В основном из промокашки, - отвечал Рыцарь со стоном.
- Боюсь, что это не очень-то вкусно...
- _Одна_ промокашка, конечно, не очень вкусна, - прервал ее с волнением Рыцарь. - Но если смешать ее еще кое с чем - с порохом, например, или с сургучом - тогда совсем другое дело! Но здесь я должен тебя оставить...
Они вышли на опушку леса. Алиса вздрогнула от неожиданности - в эту минуту она думала только о пудинге.
- Ты загрустила? - огорчился Рыцарь. - Давай я спою тебе в утешение песню.
- А она очень длинная? - спросила Алиса. В этот день она слышала столько стихов!
- Она длинная, - ответил Рыцарь, - но очень, _очень_ красивая! Когда я ее пою, все _рыдают_... или...
- Или что? - спросила Алиса, не понимая, почему Рыцарь вдруг остановился.
- Или... не рыдают {e}. Заглавие этой песни называется "Пуговки для сюртуков".
- Вы хотите сказать - песня так называется? - спросила Алиса, стараясь заинтересоваться песней.
- Нет, - ты не понимаешь, - ответил нетерпеливо Рыцарь. - Это _заглавие_ так называется. А _песня_ называется "Древний старичок".
- Мне надо было спросить: это _у песни_ такое _заглавие_? - поправилась Алиса.
- Да нет! _Заглавие_ совсем другое. "С горем пополам!" Но это она только так _называется_!
- А песня эта _какая_? - спросила Алиса в полной растерянности.
- Я как раз собирался тебе об этом сказать. "Сидящий на стене"! Вот какая это песня! Музыка собственного изобретения! {f}
С этими словами он остановил Коня, отпустил поводья и, медленно отбивая такт рукой, запел с выражением блаженства на своем добром и глупом лице.
Из всех чудес, которые видела Алиса в своих странствиях по Зазеркалью, яснее всего она запомнила это. Многие годы спустя сцена эта так и стояла перед ней, словно все это случилось только вчера: кроткие голубые глаза и мягкая улыбка Рыцаря, заходящее солнце, запутавшееся у него в волосах, ослепительный блеск доспехов, Конь, мирно щиплющий траву у ее ног, свесившиеся на шею Коня поводья и черная тень леса позади - она запомнила все, все до мельчайших подробностей, как запоминают поразившую воображение, картину. Она прислонилась к дереву, глядя из-под руки на эту странную пару и слушая, словно в полусне, грустный напев {g}.
- А музыка вовсе не его изобретения, - подумала Алиса. - Я эту музыку знаю. Это песня "Я все вам отдал, все, что мог..." {h}.
Она стояла и внимательно слушала Рыцаря, но рыдать - не рыдала.
Я рассказать тебе бы мог,
Как повстречался мне
Какой-то древний старичок {4},
Сидящий на стене.
Спросил я: "Старый, старый дед.
Чем ты живешь? На что?"
Но проскочил его ответ
Как пыль сквозь решето.
- Ловлю я бабочек больших
На берегу реки,
Потом я делаю из них
Блины и пирожки
И продаю их морякам
Три штуки на пятак.
И в общем, - с горем пополам,
Справляюсь кое-как.
Но я обдумывал свой план.
Как щеки мазать мелом,
А у лица носить экран.
Чтоб не казаться белым!
И я в раздумье старца тряс.
Держа за воротник:
- Скажи, прошу в последний раз,
Как ты живешь, старик?
И этот милый старичок
Сказал с улыбкой мне:
- Ловлю я воду на крючок
И жгу ее в огне,
И добываю из воды
Сыр под названьем бри.
Но получаю за труды
Всего монетки три.
А я раздумывал - как впредь
Питаться манной кашей.
Чтоб ежемесячно полнеть
И становиться краше.
Я все продумал, наконец,
И, дав ему пинка,
- Как поживаете, отец?
Спросил я старика.
- В пруду ловлю я окуньков
В глухой полночный час
И пуговки для сюртуков
Я мастерю из глаз.
Но платят мне не серебром.
Хоть мой товар хорош.
За девять штук, и то с трудом,
Дают мне медный грош.
Бывает, выловлю в пруду
Коробочку конфет,
А то - среди холмов найду
Колеса для карет.
Путей немало в мире есть.
Чтоб как-нибудь прожить,
И мне позвольте в вашу честь
Стаканчик пропустить.
И только он закончил речь,
Пришла идея мне:
Как мост от ржавчины сберечь,
Сварив его в вине.
- За все, - сказал я, - старикан,
Тебя благодарю,
А главное - за тот стакан,
Что выпил в честь мою.
С тех пор, когда я тосковал.
Когда мне тяжко было.
Когда я пальцем попадал
Нечаянно в чернила.
Когда не с той ноги башмак
Пытался натянуть.
Когда отчаянье и мрак
Мне наполняли грудь,
Я плакал громко на весь дом
И вспоминался мне
Старик, с которым был знаком
Я некогда в краю родном,
Что был таким говоруном.
Таким умельцем и притом
Незаурядным знатоком
Он говорил о том, о сем,
И взор его пылал огнем,
А кудри мягким серебром
Сияли над плешивым лбом.
Старик, бормочущий с трудом.
Как будто бы с набитым ртом.
Храпящий громко, словно гром.
Сидящий на стене.
Пропев последние слова своей баллады, Рыцарь подобрал поводья и повернул Коня.
- Тебе осталось пройти лишь несколько шагов, - сказал он. - Спустишься под горку, перейдешь ручеек - и ты Королева! Но ты подождешь и помашешь мне вслед? - прибавил он, увидев, что Алисе не терпится перепрыгнуть через последний ручеек, отделяющий ее от заветной цели. - Я тебя долго не задержу. Как увидишь, что я доехал до поворота, махни мне платком. А то я боюсь совсем упасть духом.
- Конечно, я подожду, - сказала Алиса. - Спасибо вам за то, что вы меня проводили... И за песню... Она мне очень понравилась.
- Надеюсь, - проговорил Рыцарь с сомнением. - Только ты почему-то не очень рыдала...
Они пожали друг другу руки, и Рыцарь медленно поехал назад по лесной дороге.
- Боюсь, что он очень скоро _упадет_... духом. Так, кажется, он сказал, - подумала Алиса, глядя ему вслед. - Ну, конечно! Опять упал... Но только не духом, а, как всегда, головой. Но на Коня он опять садится довольно легко, а Конь стоит как вкопанный, оттого, видно, что на него столько всего понавешено!
Так она размышляла, глядя, как Конь мерно трусит по дороге, а Рыцарь падает то в одну сторону, то в другую. После четвертого или пятого падения он подъехал к повороту, она помахала ему платком и подождала, пока он не скрылся из вида {i}.
- Надеюсь, это его приободрило, - подумала Алиса, сбегая с пригорка. Последний ручеек - и я Королева! Звучит великолепно!
Еще несколько шагов - и она очутилась на берегу ручья.
- Наконец-то, восьмая линия! - воскликнула Алиса, прыгнула через ручеек
* * * * * * * * * * *
* * * * * * * * *
* * * * * * * * * * *
и бросилась ничком на мягкую, как мох, лужайку, на которой пестрели цветы.
- Ах, как я рада, что я, наконец, здесь! Но что это у меня на голове? воскликнула она и в страхе схватилась руками за что-то тяжелое, охватившее обручем голову.
- И _как_ оно сюда попало без моего ведома? - спросила Алиса, сняла с головы загадочный предмет и положила к себе на колени, чтобы получше разглядеть.
Это была золотая корона {k}.
---------------------------------------------------------------------------
a Черный Конь пошел на e7; прекрасный ход в игре, идущей по правилам, ибо в одно и то же время он объявляет шах Белому Королю и угрожает Белой Королеве. Если Черный Конь останется на доске, Королеве конец.
b Белый Конь, выскочив на поле, занятое Черным Конем (это поле соседствует с Алисой с востока), объявляет по рассеянности шах; на деле он угрожает шахом разве что собственному Королю. [...]
c Возможно, Кэрролл в этом эпизоде подразумевает} что оба Коня, подобно Панчу и Джуди {1}, - всего лишь марионетки, приводимые в движение рукой невидимого шахматиста. Тенниел, в отличие от современных иллюстраторов текста, изобразил Рыцарей с дубинками, которые они держат так, как полагалось их держать Панчу и Джуди.
d Исследователи Кэрролла полагают (и не без оснований), что в лице Белого Рыцаря писатель создал карикатуру на самого себя. У Кэрролла, так же как у Рыцаря, волосы были взлохмаченные, лицо - мягкое и доброе, глаза голубые и кроткие. Лучше всего, по-видимому, голова его работала тогда, когда он видел мир перевернутым вверх ногами. Подобно Рыцарю, он любил всякие хитроумные приспособления и "сделал много замечательных открытий". Он постоянно думал о "способах" сделать по-новому что-нибудь. Многие из его изобретений, подобно пудингу из промокашки у Белого Рыцаря, были очень оригинальны, но непрактичны. (Правда, десятилетиями позже, когда некоторые из его изобретений были повторены другими, они оказались вовсе не такими бесполезными.)
Среди изобретений Кэрролла - дорожные шахматы [...] доска для писания в темноте (он назвал их "никтограф"); коробочка для марок с двумя "живописными сюрпризами" [...] В его дневнике немало подобных записей:
"Мне пришло в голову, что можно придумать игру из букв, которые нужно передвигать на шахматной доске, пока они не сложатся в слова" (19 декабря 1880 г.).
Или:
"Сочинил новый способ "Плана пропорционального представительства", намного лучше всех, которые придумывали раньше... Также изобрел правила для проверки делимости на 17 и 19. Изобретательный день!" (3 июня 1884 г.). "Изобрел заменитель клея для заклеивания конвертов, ...приклеивания мелких предметов к книжкам и пр. - а именно, бумагу, смазанную клеем с обеих сторон" (18 июля 1896 г.). "Изобрел упрощенный метод денежных переводов: отправитель заполняет два бланка перевода, один из них подает для пересылки на почту - в нем содержится номер-код, который должен назвать получатель для того, чтобы получить деньги. Думаю послать правительству это предложение вместе с предложением двойного тарифа на письма, посылаемые в воскресенье" (16 ноября 1880 г.).
В своей квартире Кэрролл держал для развлечения детей всевозможные игрушки: музыкальные шкатулки, кукол, заводных животных (медведя и летучую мышь, которая облетала комнату), различные настольные игры, "американский органчик", который играл, если через него прокручивали перфорированную бумажную ленту. Когда Кэрролл ехал куда-то, сообщает нам Стюарт Коллингвуд в его биографии, "каждый предмет был аккуратно завернут в бумагу, так что в его чемоданах было столько же бумаги, сколько других полезных вещей".
Стоит также отметить, что из всех, кого встретила Алиса в двух своих странствиях, один лишь Белый Рыцарь проявил к ней искреннюю симпатию и предложил ей помощь. Чуть ли не единственный, он говорит с ней учтиво и почтительно; и, как мы узнаем из текста, Алиса помнит его лучше всех, кого она встретила в Зазеркалье. Его печаль при расставании отражает, возможно, печаль Кэрролла при расставании с выросшей (прошедшей в Королевы) Алисой. Во всяком случае в этом эпизоде мы слышим яснее всего ту "грусть", которая, как пишет Кэрролл во вступительном стихотворении, "витает в сказке".
e В двузначной логике это могло бы послужить примером к закону исключенного третьего: утверждение верно либо нет, - третье исключается. В нескольких старых песенках-нонсенсах используется этот закон.
Жила-была старушка,
Вязала кружева,
И, если не скончалась
Она еще жива {2}.
И ходит за грибами,
И вишню продает.
Живет одна старушка
И никому не лжет.
f Для человека, искушенного в логике и семантике, все это вполне понятно. Песня эта есть "Сидящий на стене"; она _называется_ "С горем пополам"; _имя_ песни - "Древний старичок"; имя это _называется_ "Пуговки для сюртуков". Кэрролл здесь различает предметы, имена предметов и имена имен предметов. "Пуговки для сюртуков", имя имени, принадлежит к той области, которую в современной логике именуют "метаязыком". Приняв соглашение о иерархии метаязыков, логикам удается избежать определенных парадоксов, которые мучили их со времен древних греков. См. интересную запись замечаний Белого Рыцаря символическими обозначениями, сделанную Эрнстом Нагелем (Earnest Nagel "Symbolic Notation, Haddocks' Eyes and the Dog-Walking Ordinance". J. R. Newman (ed.) The World of Mathematics. N. Y., v. III, 1956).
Менее специальный, но, однако, не менее обоснованный и увлекательный анализ этого отрывка дает Роджер Холмс (Roger W. Holmes. The Philosopher's Alice in Wonderland. Antioch Review, Summer 1959).
Профессор Холмс, заведующий кафедрой философии в Маунт Холиоук Колледж, полагает, что Кэрролл посмеялся над нами, когда заставил своего Белого Рыцаря заявить, что песня эта _есть_ "Сидящий на стене". Разумеется, это не может быть сама песня, но лишь еще одно имя. "Чтобы быть последовательным, заключает Холмс, - Белый Рыцарь, сказав, что песня эта _есть_..., должен был бы запеть саму песню. Впрочем, последовательный или нет, Белый Рыцарь это драгоценнейший подарок, который Льюис Кэрролл преподнес логикам".
В песне Белого Рыцаря наблюдается некая иерархия, подобная зеркальному отражению зеркального отражения предмета. Белый Рыцарь, которого не могла забыть Алиса, тоже не может забыть другого чудака, который, возможно, также был карикатурой на Кэрролла, напоминая его некоторыми чертами; не исключено, что так Кэрролл видел самого себя: одиноким никем не любимым стариком.
g Песня Белого Рыцаря в первом кратком варианте была опубликована Кэрроллом анонимно в 1856 г. в журнале "Трейн" ("The Train"). [...] В ней высмеивается содержание стихотворения Уордсворта "Решимость и независимость".
...И вот - была ли это благодать,
Пославшая мне знак и наставленье
Но тут, когда, не в силах совладать
С печалью, прерывая размышленья,
Я поднял взгляд: в немом оцепененье
Стоял старик, согнувшись над водой.
И был древнее он, чем может быть живой.
Так на вершине голой, может быть,
Огромный камень привлечет вниманье
И смотрим мы, и пробуем решить,
Как он попал туда: его молчанье
Нам кажется исполненным сознанья,
Одушевленным: он, как зверь морской,
Что выполз на песок, расставшись с глубиной.
Таким, был тот - ни мертвый, ни живой,
В полудремоте старости глубокой,
Согбенный так, что ноги с головой
Почти сошлись, прийдя к черте далекой
Земного странствия - или жестокий
Груз бедствия, недуга, нищеты
Лег на спину его и исказил черты.
Он опирался. Посохом ему
Был крепкий сук с ободранной корою.
Прислушиваться к шагу моему
Над этой заволоченной водою
Не думал он, недвижен, как порою
Бывает облако под ветерком,
И если двинется - то вдруг и целиком.
Но вот он молча посох опустил
И дно пошевелил. И с напряженьем
Он вглядывался в возмущенный ил.
Как будто поглощенный трудным чтеньем.
И я по праву путника, с почтеньем.
Беседу начал, и ему сказал:
- Какой погожий день нам нынче бог послал.
Он отвечал. Сердечности живой
Его ответа кротости глубинной
Я поразился. И спросил его:
- Что привело вас в этот край пустынный?
Как сил достало для дороги длинной?
И в глубине его запавших глаз
Какой-то быстрый свет и вспыхнул, и погас.
Он начал слабым голосом, едва.
Но выверенно, медленно ступали
В живом порядке важные слова
Так в простолюдье говорят едва ли.
Вы б царственною эту речь назвали.
В Шотландии она еще звучит,
Где божий и людской закон не позабыт.
Он рассказал, что он пришел сюда
Ловить пиявок. Бедность научила
Такому делу - полное труда,
Опасное - не всякому под силу,
Что сотни миль по топям, исходил он,
Ночуя там, где бог ему пошлет.
Но это честный труд и этим он живет.
Старик еще стоял и объяснял.
Но слабым шумом, глохнущим потоком
Казалась речь - я слов не различал.
И он, а своем величье одиноком
Не снится ли он мне во сне глубоком?
Иль вестник он и послан, может быть,
Чтоб силы мне подать и веру укрепить.
Я вспомнил мысль мою о том, что страх
Убийственен, надежда неуместна,
О суете и о земных скорбях,
О гениях в их гибели безвестной.
И вновь я начал, чтобы речью честной
Конец моим сомненьям положить:
- Так это хлеб для вас? И этим можно жить?
Он, улыбаясь, повторил: - Брожу
От лужи к луже, от болот к болотам.
Ищу пиявок, под ноги гляжу
В прибрежный ил. Но вот еще забота:
Когда-то, - молвил, - было их без счета.
Теперь не так, ловить уже трудней.
И все же хватит мне по старости моей.
Пока он говорил - казались мне
И речь его, и взгляд в краю пустынном
Какими-то нездешними. В уме
Я видел: как он молча по трясинам
Идет, идет в смирении старинном...
Забылся я. И в этот миг как раз
Он кончил, помолчал и повторил рассказ.
И многое еще он рассказал
Все так же твердо, с точностью прекрасной.
Державно. И, когда он замолчал,
Я улыбнулся: кто бы угадал
В глубоком старце этот разум ясный?
- Господь! - сказал я. - Будь же мне в оплот!
Пусть нищий твой старик в душе моей живет.
h В печальных строках песни Белого Рыцаря пародируются строки Уордсворта "Я все сказал вам, все, что мог" и "Я все вам в помощь отдал" из менее известного стихотворения "Шипы". В них также звучит строка из стихотворения Томаса Мура {3} "Мое сердце и лютня" ("Я все вам отдал, все, что мог"), которое было положено на музыку английским композитором Генри Раули Бишопом. Песня Белого Рыцаря воспроизводит метрику и рифмы Мура. "Белый Рыцарь, - писал Кэрролл в одном из писем, - задуман был таким, чтобы он мог быть и тем лицом, от имени которого написано стихотворение". На мысль о том, что это сам Кэрролл, наводят слова об умножении на десять в первом варианте этой песни. Вполне возможно, что Кэрролл думал о любовном стихотворении Мура как о той песне, которую он в качестве Белого Рыцаря хотел бы, но не смел, предложить Алисе. Ниже следует полный текст стихотворения Мура.
Я все вам отдал, все, что мог,
И беден дар мой был
Лишь лютню я на ваш порог
Да сердце положил.
Лишь лютню - на ее ладах
Сама Любовь живет.
Да сердце - любящее так,
Как лютня не споет.
Пускай и песня, и любовь
Беды не отвратят
Края печальных облаков
Они позолотят.
И если шум земных обид
Созвучья возмутил
Любовь по струнам пробежит,
И мир, как прежде, мил.
Бертран Рассел в своей "Азбуке относительности" (гл. 3) цитирует эти четыре строки в связи с гипотезой Лоренца - Фицджералда, одной из ранних попыток объяснить неудачу опыта Майкельсона - Морли, который должен был обнаружить влияние движения Земли на скорость распространения света. Согласно этой гипотезе, предметы претерпевают сокращения в направлении движения, но, поскольку все измерительные эталоны претерпевают аналогичные сокращения, они тем самым, подобно экрану Белого Рыцаря, мешают нам обнаружить изменение длины предметов. Те же строки цитируются Артуром Стэнли Эддингтоном в главе 2 его "Природы физического мира", но трактуются уже в более широком метафорическом смысле: природа всегда стремится скрыть от нас важнейшие факты своей структуры.
i Белый Рыцарь вернулся на поле f5, которое он занимал перед столкновением с Черным Рыцарем.
k Алиса перепрыгнула через последний ручеек и заняла клетку d8. Для читателей, не знакомых с шахматами, следует заметить, что, когда пешка достигает последней горизонтали шахматной доски, она может по желанию игрока превратиться в любую фигуру. Обычно выбирают королеву, самую сильную из фигур.
Глава IX
КОРОЛЕВА АЛИСА
- Ах, как _великолепно_! - воскликнула Алиса, - Я никогда и не думала, что так скоро стану Королевой.
И, помолчав, строго добавила (она любила себя пробирать):
- Но вот что я вам скажу, Ваше Величество: не пристало вам валяться тут на траве! Королевам должно вести себя с достоинством!
С этими словами она встала и прошлась по лужайке, поначалу весьма скованно, ибо ей было боязно, как бы корона не слетела у нее с головы, но потом смелее, успокаивая себя тем, что вокруг не было ни души.
- Если я и вправду Королева, - подумала Алиса вслух, - со временем я научусь с ней справляться!
Все было так странно, что она ничуть не удивилась, увидав, что с одной стороны от нее сидит Черная Королева, а с другой - Белая {a}. Ей очень хотелось спросить их, как они сюда попали, но она боялась, что это будет неучтиво. Подумав, она решила, что может, по крайней мере, спросить, кончилась ли шахматная партия.
- Скажите, пожалуйста... - начала она робко, взглянув на Черную Королеву.
Но Черная Королева не дала ей договорить.
- Никогда не заговаривай первой! - сказала она строго.
- Но, если бы все соблюдали это правило, - возразила Алиса, всегда готовая немного поспорить, - и, если бы никто не заговаривал первым и только бы _ждал_, пока с ним заговорят, а те бы тоже ждали, тогда бы никто вообще ничего не говорил, и значит...
- Нет, это просто смешно, - воскликнула Королева. - Неужели ты не понимаешь, дитя... - Тут она нахмурилась и почему-то замолчала, а подумав с минуту, решительно переменила тему.
- Как ты смела сказать: "Если я и вправду Королева..." Какое ты имеешь право так называть себя? Ты не Королева, пока не сдашь экзамена на Королеву! И чем скорее мы начнем - тем лучше!
- Я ведь только сказала: "если..." - жалобно проговорила бедная Алиса. Королевы переглянулись, и Черная Королева произнесла, передернув плечами:
- Она _говорит_, что только сказала: "если"!
- Но ведь она сказала гораздо больше! - простонала, ломая руки. Белая Королева. - Ах, гораздо, гораздо больше!
- Конечно, больше, - подхватила Черная Королева и повернулась к Алисе. - Всегда говори только правду! Думай, прежде чем что-нибудь сказать! И записывай все, что сказала!
- Я совсем не думала... - начало было Алиса, но Черная Королева нетерпеливо прервала ее.
- Вот это мне и не нравится! Ты _должна_ была подумать! Как, по-твоему, нужен кому-нибудь ребенок, который не думает? Даже в шутке должна быть какая-то мысль, а ребенок, согласись сама, вовсе не шутка! Ты нас в этом не разубедишь, как ни старайся, хоть обеими руками!
- Я никогда никого не разубеждаю _руками_! - возразила Алиса.
- Никто и не говорит, что ты разубеждаешь руками! - сказала Черная Королева. - Я и говорю: руками нас не разубедишь!
- Она в таком настроении, - прибавила Белая Королева, - когда обязательно нужно с кем-то _спорить_. Неважно о чем - только бы спорить!
- Злобный, отвратительный нрав! - заметила Черная Королева. Наступила неловкая пауза.
Ее прервала Черная Королева: повернувшись к Белой Королеве, она сказала:
- Приглашаю вас сегодня на обед к Алисе!
Белая Королева слабо улыбнулась и произнесла:
- А я приглашаю _вас_!
- Я, правда, про обед ничего не знаю, - заметила Алиса, - но если сегодня я даю _обед_, то гостей, по-моему, приглашать должна _я_.
- Мы долго ждали, пока ты догадаешься нас пригласить, - заметила Черная Королева. - Но ты, видно, уроков хороших манер не брала!
- Манерам на уроках не учат, - сказала Алиса. - На уроках учат арифметике и всякому такому...
- Сложению тебя обучили? - спросила Белая Королева. - Сколько будет один плюс один плюс один плюс один плюс один плюс один плюс один плюс один плюс один плюс один?
- Я не знаю, - ответила Алиса. - Я сбилась со счета.
- Сложения не знает, - сказала Черная Королева. - А Вычитание знаешь? Отними из восьми девять.
- Этого я не знаю, но зато...
- Вычитания не знает, - сказала Белая Королева. - А Деление? Раздели буханку хлеба ножом - _что_ будет?
- По-моему... - начала Алиса, но тут вмешалась Черная Королева.
- Бутерброды, конечно, - сказала она. - А вот еще пример на Вычитание. Отними у собаки кость - что останется?
Алиса задумалась.
- Кость, конечно, не останется - ведь я ее отняла. И собака тоже не останется - она побежит за мной, чтобы меня укусить... Ну, и я, конечно, тоже не останусь!
- Значит, по-твоему, ничего не останется? - спросила Черная Королева.
- Должно быть, ничего.
- Опять неверно, - сказала Черная Королева. - Останется собачье терпение!
- Не понимаю...
- Это очень просто, - воскликнула Черная Королева. - Собака потеряет терпение, верно?
- Может быть, - отвечала неуверенно Алиса.
- Если она убежит, ее терпение останется, верно? - торжествующе воскликнула Королева.
- А, может, оно тоже убежит, только в другую сторону? - спросила без тени улыбки Алиса.
Про себя же она подумала:
- Какой _вздор_ мы несем!
- Арифметику совсем не знает! - закричали обе Королевы в один голос.
- А _сами_ вы знаете? - спросила Алиса, внезапно поворачиваясь к Белой Королеве.
Ей было обидно, что Королевы так к ней придирчивы. Белая Королева охнула и закрыла глаза.
- Прибавить я еще могу, - сказала она, - если мне дадут подумать. Но отнять - _ни под каким видом_!
- Азбуку ты, надеюсь, знаешь? - спросила Черная Королева.
- Конечно, знаю, - отвечала Алиса.
- И я тоже, - прошептала Белая Королева. - Будем повторять ее вместе. Хорошо, милочка? Открою тебе тайну - я умею читать слова из одной буквы! _Великолепно_, правда? Но не отчаивайся! И ты со временем этому научишься!