Кеслер Д.. Мистические сюрпризы жизни и смерти

звери разорвут на части." - думал он в ужасе.
Он полежал немного, и когда отдышался, побежал дальше. На рассвете он
увидал море и порт. Большой корабль отплывал в Америку. Лоренцо подбежал к
капитану и попросил взять его с собой. Капитан подозрительно осмотрел его.
"Ты что ли цыган?"
"Нет, я итальянец."
"Почему же ты одет, как цыган?"
"Я долго прожил в цыганском таборе."
"Деньги на проезд у тебя есть?"
"Денег у меня нет."
"Тогда будешь работать в кочегарке, бросать уголь в топку. Посмотрим,
как ты справляться с этим, если нет, выброшу тебя за борт, рыбам на
съедение."
Работа в кочегарку была очень тяжелой. Лоренцо приходил в каюту, и даже
не раздеваясь, засыпал. Но несмотря на усталость, спал он беспокойно, ему
снились различные кошмары, он видел во сне то Винченцо, то Ромеро, то
Винченцо в цыганской одежде верхом на кобыле Соне, то Ромеро в костюме
Арлекина. Потом он видел их обоих залитыми кровью и слышал их голоса "Зачем
ты убил нас? Мы ведь ни в чем не виноваты!"
Однажды матрос, который спал рядом с Лоренцо, спросил его:
"Ты убежал из Испании потому, что ты - убийца? Во сне ты все время
разговариваешь и повторяешь два имени - Винченцо и Ромеро - и просишь у них
прощения за то, что убил их. На твоем месте я бы видел сны поприятнее."
Корабль шел в Америку бесконечно долго, несколько раз попадал в шторм.
Лоренцо работал за двоих даже тогда, когда во время шторма другие валялись,
не в состоянии пошевелиться. Однажды капитан, проходя по качегарке,
посмотрел на работающего Лоренцо, удовлетворенно хмыкнул и пошел дальше.
Наконец, показался берег. Город был скрыт в тумане. Статуя Свободы
слепыми глазами смотрела на подплывающий корабль. Было промозгло, холодно, и
солнце, пробиваясь сквозь облака, не приносило тепла.
Лоренцо одним из первых вышел на берег, собирать пожитки было не нужно,
их у него не было. Капитан окликнул его:
"Парень, ты мне понравился. Из тебя выйдет настоящий морской волк.
Оставайся на корабле, я буду учить тебя морскому делу. Будешь работать со
мной и зарабатывать много денег."
"Я не матрос, я танцор и хочу попытать счастье в Америке."
"Твое дело. Если передумаешь - приходи, я тебя возьму. Вот деньги за
работу, я вычел только за еду и ночлег. Их немного, но на обед хватит."
Лоренцо вышел а город и сразу попал в круговорот. Нью-Йорк ему не
понравился. Здания были уродливыми, они казались еще уродливее после
итальянских и испанских домов. Люди с озабоченными лицами куда-то спешили,
орудовали локтями, пробираясь сквозь толпу и всем видом показывая, что им не
было ни до кого дела. Лоренцо сразу понял, что этот город никогда не станет
для него родным, он всегда будет чувствовать себя здесь пришельцем.
Денег действительно хватило только на обед. Он бесцельно ходил по
улицам. Начало темнеть. Очень хотелось есть. Он вошел в парк, нашел скамейку
и несмотря на голод сразу заснул. Проснулся он на рассвете, дрожа от холода.
"Надо найти хоть какую-нибудь работу. Так и не долго умереть от голода
и холода." - думал он.
Но как ее найти, эту работу? Он ведь не говорил ни слова по -
английски, он не смог бы даже объяснить, что ищет работу, любую работу. Он
уже начал подумывать, не возвратиться ли ему на корабль, если тот еще не
ушел. Проходя по улице, он увидел ресторан с надписью по-итальянски. Лоренцо
обрадовался, как буд-то встретил родственников.
Хозяин осмотрел Лоренцо.
"Уходи. Цыганам здесь не место."
"Я - не цыган, я - итальянец, из Неаполя."
"Из Неаполя? Я ведь тоже неаполитанец. Чего ты хочешь? Бесплатно у нас
не кормят, даже итальянцев из Неаполя."
"Я ищу работу, могу делать все."
"Ну, если так, то для начала будешь разгружать уголь. А там посмотрим.
Но прежде всего, умойся и поешь. А то на тебя страшно смотреть, ты как будто
возвратился с того света. Есть будешь вместе с нами, а спать можешь на
кухне"
Работа в итальянском ресторане возвратила Лоренцо к жизни. К нему снова
пришла веселость и жизнерадостность, но самое главное, он жил среди
единоплеменников, с ними он мог говорить по-итальянски. Все было родным -
привычки, громкая итальянская речь, сопровождаемая жестикуляцией - как
буд-то он не покидал родного города. Еда была сытной, привычной,
итальянской, Лоренцо почувствовал, что соскучился по родной кухне. Да и
хозяин платил неплохо, был доволен его работой и однажды предложил перейти
работать на кухню, чистить и резать овощи. Лоренцо даже стал спать спокойно,
кошмары куда-то делись. Но время от времени приходили воспоминания о
друзьях, то он думал о Винченцо, то о Ромеро. Он становился грустным, уходил
в себя, ни с кем не общался.
Вместе с ним на кухне работала Линда, девушка красивая и веселая.
Лоренцо ей нравился, да она и не скрывала этого.
"Ты какой-то странный, то веселый, то как в воду опущенный. Посмотри
вокруг, так много красивых девушек, и каждая бы с удовольствием стала твоей
подругой." - И она повертела бедрами. "Ты ведь не святой. Пойдем куда-нибудь
вечером, развлечемся. Может быть, ко мне?"
"Вечером я работаю, и мне не до развлечений. О них я даже и не думаю, у
меня есть дела поважнее." -ответил Лоренцо.
Вечерами в ресторане играл небольшой оркестр и выступала певица с
итальянскими песнями.
"Почему бы и мне не попробовать, может быть мои танцы понравятся.
Невозможно ведь всю жизнь провести в ресторанной кухне." - думал он. Уже
несколько месяцев ему не давала покоя мысль о том, что его призванием
является танец, и только танец.- "Я должен во что бы то ни стало поговорить
с хозяином, иначе моя жизнь не будет стоить и ломанного гроша."
Когда Лоренцо обратился к хозяину со своей просьбой, тот неслыханно
удивился.
"Вот уж не думал, что ты умеешь танцевать. Ладно, попробуй. Но если
посетители будут тобой недовольны, твоя карьера танцора окончится в тот же
вечер."
Первый танец закончился оглушительными аплодисментами, а к концу вечера
Лоренцо был обсыпан цветами и деньгами. Не прошло и нескольких дней, как
итальянцы Нью-Йорка начали приходить в ресторан полюбоваться танцами их
родины. Они приходили семьями, приводили с собой своих друзей.
"Благодаря тебе мы стали зарабатывать неплохие деньги." - сказал ему
хозяин. - "За один вечер у нас такой же доход, как раньше был почти за
неделю. Довольно тебе мыть посуду. Талантливому танцору место на сцене, а не
на кухне."
У Лоренцо появилось больше свободного времени, хозяин платил ему
хорошо. Он даже как-то подумал, что нужно было бы обзавестись собственным
жильем. Но потом оставил эту мысль.
"Мне и так хорошо, здесь на кухне. По крайней мере, я не чувствую себя
одиноким."
Он мог бы быть счастлив, ведь теперь он занимался своим любимым делом,
танцевал. Он ведь был создан для танца. Но ему хотелось чего-то еще. Он и
сам не понимал, что именно еще бы еще хотелось, чего ему не доставало.
"Я хочу танцевать фламенко." - вдруг озарило его, и он и пошел к
хозяину. Тот посмотрел на него вопросительно, какое-то время размышлял, а
затем сказал, что можно попробовать.
Уже во время первого танца Лоренцо с радостью ощутил, что танцует
теперь совсем не так, как раньше, в цыганском таборе. В его танце появилась
сила, уверенность, значимость каждого движения, мистичность. Все то, чего не
было до сих пор в его танце, о чем говорили ему цыгане и что он не мог
понять.
"Жаль, что меня не видит Ромеро. Он был бы, наконец, доволен тем, как я
сейчас танцую." - Лоренцо закрыл глаза и увидел улыбающего Ромеро, который
обнимал его и с удовлетворением похлопывал по плечу. В ужасе Лоренцо открыл
глаза - Ромеро исчез. Но его милое лицо еще долго стояло перед глазами
Лоренцо. Ночью возвратились кошмары. Спал он плохо и проснулся в слезах.
Известие о том, что Лоренцо танцует танец, до сих пор никому
неизвестный, мгновенно распространилось среди итальянской общины Нью-Йорка.
Каждый вечер ресторан был переполнен.
После того, как Лоренцо окончил в очередной раз фламенко, к нему
подошла пожилая синьера. Несмотря на возраст, прямая спина и постановка ног
говорили, что в прошлом она была танцовщицей.
"Парень, ты танцуешь так, что мне показалось, что я побывала в раю и
аду одновременно. Каждый вечер я прихожу сюда, чтобы посмотреть на тебя. Я
когда-то тоже танцевала, с моим мужем. Мы выступали даже перед королем.
После одного из спектаклей король подошел к мужу и надел ему на палец
перстень с рубином. Муж давно умер, но когда я вижу, как ты танцуешь, я
вспоминаю его. Ты танцуешь не хуже моего мужа, может быть, даже лучше, и
перестень по праву принадлежит тебе. Пусть он принесет тебе счастье!"
Она надела перстень на палец Лоренцо, низко поклонилась ему и ушла.
"Ты ее, скорее всего, не знаешь." - сказал хозяин. - "Это синьера
Бертини. Она и ее муж были ведущими танцорами в королевском балете. Ее мужа
убили бандиты, когда он шел на репетицию. Она сразу же бросила балет, уехала
из Италии сначала во Францию, а затем перебралась в Нью-Йорк, подальше от
места гибели мужа. Я этого раньше не знал, балетом я не интересуюсь, мне о
ней рассказала ее ближайшая подруга. А ты, Лоренцо, можешь гордиться, что ей
понравился. В танцах она понимает!"
Однажды, гуляя по городу, он увидел уличных танцоров и музыкантов,
которые пытались развлекать проходивших. Особого успеха они не имели, это
понял Лоренцо сразу по пустой шляпе, лежавшей перед ними, в которой было
лишь немного медяков. Люди проходили мимо не обращали никакого внимания на
танцоров и музыкантов. Несколько дам в длинных платьях, широполых шляпах и
под зонтиками, защищавших их лица от солнца, со скучающим видом наблюдали
представление, всем своим видом показывая, что, конечно, это мало интересно,
но, что делать? на улице ничего интересного не происходит, да и они тоже не
чужды искусству. Но смотрели представление в основном люди бедные, возможно,
это были даже нью-йоркские бездомные. Они громко хлопали, свистели и
всячески выражали свое восхищение спектаклем. Лоренцо тоже очень понравились
танцоры, они исполняли хорошо извесные итальянские и французские танцы.
"Какие хорошие танцоры, - подумал он. - "Если бы я мог с ними
танцевать, то ушел бы из ресторана."
"А почему ты не бросаешь деньги нам в шляпу? Ты не выглядешь уж слишком
бедным. А нам есть нечего" - услышал он голос.
Лоренцо обернулся. Перед ним стояла девушка; он сразу узнал ее, она
танцевала и, нужно сказать, ее танец нравился ему больше других. Лоренцо
растерялся, не зная, что ей ответить. Затем порылся в карманах и протянул
доларовую купюру.
"А ты, оказывается, щедрый." - девушка улыбнулась. В ее улыбке было
что-то застенчивое, она как бы стеснялась того, что ей приходится
выпрашивать деньги. - "Тебе понравилось, как мы танцуем? Можешь не отвечать,
я тебя приметила, ты стоял и не отрываясь на нас смотрел, даже рот открыл от
восхищения."
"Конечно, мне понравилось. В танцах я разбираюсь, я ведь сам танцую."
"Так ты тоже танцор. Где же ты танцуешь?"
"В итальянском ресторане." - ответил он, потупившись, как буд-то
танцевать в ресторане было чем-то постыдным. - "Меня завут Лоренцо, я -
итальянец."
"А я - София, я гречанка, американская гречанка."
Она взяла его за руку и почти силой привела к своим товарищам.
"Он - итальянец и танцует в ресторане итальянские танцы." - объявила
она торжественно, как буд-то открыла новую знаменитость.
"Станцуй что-нибудь итальянское. Среди нас французы, греки, англичане,
мексиканцы - мы все американцы, родились здесь в Америке, а вот итальянцев
нет. Может быть, мы танцуем итальянские танцы совсем неправильно, не так,
как танцуют в Италии." - заговорили они наперебой.
Лоренцо смутился.
"Ну я, право, не знаю, здесь на улице, среди снующих взад и вперед
людей. Да к тому же у вас перерыв, а без аккомпонимента танцевать трудно." -
сказал он и понял, что хочет танцевать здесь, на улице. На улице, а не в
ресторане.
"Пусть тебя не беспокоит отсутствие аккомонимента." - сказал Диего-
гитарист. - "Я буду тебе подыгрывать на гитаре."
Забыв о смущении, Лоренцо начал танцевать. Танец так увлек его, что он
не смотрел на прохожих, он забыл обо всем, музыка слышалась откуда-то
издалека. Он ничего и никого не видел, ему даже казалось, что танцевал он с
закрытыми глазами, как во сне.
Когда танец окончился, он пришел в себя и посмотрел по сторонам. Он был
окружен толпой, восторженно смотревшей на него и бурно аплодировавшей.
"Ну, парень, ты танцуешь, как Бог! Такого темперамента я никогда не
встречал." - к нему подошел человек в ковбойской шляпе. - "Мы, техассцы,
тоже народ темпераментный. И потанцевать любим, вечерами, когда собираемся у
нас в кабачке. Я считаюсь неплохим танцором, но ты танцуешь так, как мне и
не снилось. Вот бы так танцевать, как ты, все девушки были бы моими!"
"Ты принес нам счастье, ну и деньги тоже, что, в прочем, тоже
немаловажно." - сказал смеясь Джон, который руководил группой. Он показал
шляпу, почти до верха наполненную деньгами. - "Жаль, что ты танцуешь в
ресторане, а то я предложил бы тебе перейти к нам."
Лоренцо посмотрел на танцоров и музыкантов, смотревших на него почти с
благоговением, как на дар сниспосланный с небес.
"Я ведь танцую в ресторане только вечерами. А вы выступаете днем. Вы
все мне очень понравились, и я готов днем танцевать с вами, пусть не каждый
день. А уж вечером пойду в ресторан."
"Но ведь это трудно, танцевать целый день. Так и сердце сорвать
недолго." - сказала София озабочено. - "Надо и о себе подумать. От большой
нагрузки можно заболеть."
"Не беспокойся, я сильный и молодой. Так что решено, я буду танцевать с
вами, раза два - три в неделю."
"Возьми деньги, они по праву принадлежат тебе." - сказал Джон.
"Вы в них больше нуждаетесь. А деньги я зарабатываю в ресторане."
Вечером, лежа на своей узкой койке в кухне, Лоренцо понял, что ему до
смерти хочется танцевать с новыми друзьями.
"Что мне ресторан? Туда ходит лишь небольшое количество людей, да и то
в основном итальянцы, все одни и те же люди. Скоро я им надоем, они захотят
увидеть кого-нибудь и что-нибудь другое, и хозяин, в угоду им, выбросит меня
обратно на кухню. А мне хочется выступать перед разными людьми в разных
городах. Если бы мне удалось уговорить Джона поставить спектакль, где только
танцуют, что-нибудь вроде того, что я собирался сделать с синьором Маурицци,
то, наверное, стал бы танцевать с ними и был бы совершенно счастлив."
Ночью ему приснился цыганский табор. Перед угасающим костром он сидел
рядом с Ромеро, и они громко спорили.
"Ты уже забыл о том, что хотел танцевать на улице, хотел, чтобы тебя,
твой танец, видели люди, много людей." - говорил Ромеро с гневом. - "А
теперь боишься уйти из ресторана, боишься расстаться с хорошей сытной
жизнью. Еще у тебя хватает смелости обвинять меня в том, что я хочу остаться
в таборе. Я ведь простой цыган, боюсь расстаться с привычной жизнью, а ты
желаешь стать человеком свободным."
Первый раз за последнее время Лоренцо проснулся в радостном настроении
и побежал на площадь. Но площадь была пуста, только прохожие спешили по
своим делам. В растеренности он ходил взад и вперед, надеясь найти хотя бы
следы своих друзей. Он был так расстроен, что хотелось заплакать. Вдруг он
услыхал звуки знакомой музыки, и на площади появились танцоры и музыканты.
Лоренцо кинулся к ним.
"А я уж не надеялся увидеть вас, думал, что вы уже уехали и выступаете
в другом городе." -сказал он.
"Мы тоже не думали, что ты придешь к нам." - сказала София. - "Мы
действительно очень рады тебе. Ты будешь сегодня танцевать с нами?"
"Конечно, по-этому я и пришел."
Вместе с другими он начал танцевать, и, глядя на него, новые друзья
старались подражать Лоренцо, единодушно и добровольно признав его своим
лидером, от чего их танец тоже преобразился, из непрофессионального, даже
где-то несовершенного и наивного, он постепенно превратился в произведение
искусства. Признав неоспоримое лидерство Лоренцо, они, как бы невзначай,
выдвинули его вперед, сделали своим солистом, а сами танцевали позади,
образуя ему обрамление. Затем Лоренцо станцевал несколько танцев
самостоятельно.
Он танцевал с восторгом, в упоении, понимая, что единственное место,
где можно чувствовать себя на месте - это площадь, а единственно желаемая
публика - это прохожие, которые забывают о своих делах и останавливаются,
чтобы полюбоваться спектаклем. Здесь, на площади, он остро почувствовал свою
необходимость.
В перерыве Джон сказал Лоренцо со вздохом:
"Очень жаль, но на сегодня хватит. Ведь вечером ты должен выступать в
ресторане, тебе необходимо отдохнуть."
"Я не собираюсь возвращаться в ресторан." - Лоренцо улыбнулся. - "Это
место не для меня. В ресторан ходят люди богатые, а им подавай каждый раз
что нибудь новенькое, в танцах они ничего не понимают, для них это просто
развлечение между едой и выпивкой. А я хочу танцевать для простых людей,
пусть даже бездомных, чтобы они забывали о своих делах и заботах, чтобы мой
танец, нет, наш танец скрасил им трудную и порой безрадостную жизнь."
София бросилась ему на шею. "Я знала, я знала, я знала." - твердила
она.
"Я тоже очень рад." - сказал улыбаясь Джон, но потом нахмурился и
добавил - "Но прежде, чем принять окончательное решение, ты должен
уразуметь, что наша жизнь, жизнь бродячих актеров, значительно тяжелее жизни
танцора из ресторана. Зачастую нам приходится спать, где попало, есть, что
попало, а иногда ложиться спать, ничего не поев. Сегодня мы в Нью-Йорке,
завтра в Техасе, а послезавтра в Чикаго, и всюду нас ожидает новые люди с их
различными вкусами. Если мы понравимся в Калифорнии, то это не значит, что
во Флориде нас не встретят гнилыми помидорами. Подумай хорошо. Иметь такого
танцора, как ты - честь для нашей труппы, и я уверен, что успех обеспечен,
где бы мы ни появились, но, сам понимаешь, всякое возможно."
"Меня это не страшит, в Италии я тоже хотел стать бродячим актером."
Каждое утро, просыпаясь, Лоренцо чувствовал себя счастливым - он
танцевал перед людьми всякий раз новыми, принимали его прекрасно, в глазах
их светились радость и восторг, аплодисменты, даже цветы, его окружали новые
друзья, которые нравились ему все больше и больше, даже маленькие житейские
неудобства не казались чем-то страшным. Он был готов на все.
Через несколько дней труппа направилась на юг, приближалась осень, а с
ней и зима. И всюду, где бы они не танцевали, их встречали и провожали
аплодисментами, а в Техасе темпераментные ковбои бросали в воздух свои
широкополые шляпы.
"Я тебе однажды уже сказал, что ты принес нам счастье," - Джон
улыбнулся. - "Но я и представить себе не мог, как велико это счастье. Ты
сделал из нашей группы профессионалов, и всем этим мы обязаны только тебе
одному."
Но Лоренцо опять почувствовал, что ему хочется чего-то еще. Он мог бы,
наконец, успокоиться, его окружали приветливые люди, они смотрели на него
как на божество, он нравился публике, которая встречала и провожала каждый
танец аплодисментами. Что можно еще пожелать, жаловаться на судьбу было бы
большим грехом! Но счастье не приходило, только во время танца Лоренцо
забывался. Все ясно, он хочет танцевать фламенко, танцевать на улице,
рассказать людям, что есть такой цыганский танец, в котором мистика
сочетается с искусством.
И опять ему приснился Ромеро в таборе перед угасающим костром.
"Я хочу танцевать фламенко на улице. Ты позволяешь мне это?" - спросил
Лоренцо, глядя на друга и ожидая от него разрешения.
Ромеро улыбнулся. "Конечно, ты ведь сейчас танцуешь не хуже меня. Иди и
танцуй, сделай то, что не удалось сделать мне!"
Но что-то удерживало Лоренцо от разговора с Джоном. Он боялся, что его
не поймут, скажут, что лучшее это враг хорошего, незачем расширять
репертуар, выступления и так имеют успех, Джон может решить, что он,
Лоренцо, захочет занять его место, - нет, это невозможно! но все-таки - и
тогда конец, он потеряет интерес к труппе, к танцу, а это будет хуже смерти.
Они приехали в небольшой техасский городок. Днем под нежарким осенним
солнцем было тепло, но ночью приходил холод, и если бы они не остановились в
гостиннице на заработанные деньги, бродячей труппе пришлось бы нелегко;
каждую зиму они мерзли и перебивались с хлеба на воду.
Как и всюду, где бы они ни выступали, уже их первые танцы на площади
вызвали восторг. К ним подошел хозяин кабачка и слащаво улыбаясь сказал:
"Хочу пригласить вас танцевать в моем заведении. Город у нас маленький, а
кабачков много, вот между нами конкуренция. Но, если вы вечерами будете
танцевать у меня, люди станут ходить ко мне, а не к ним. Соглашайтесь, я вам
хорошо заплачу."
Вечером в кабачке набилось много народа, ковбои пришли с женами, виски
лилось рекой. Каждый танец сопровождался криками восторга, свистом и
аплодисментами.
"Ковбои - народ простой и веселый, не то что сухие, рациональные, вечно
думающие о деньгах северяне, они, без сомнения, оценят фламенко. Нужно
рискнуть, тем более, что Ромеро разрешил мне. Если танец понравится, буду
танцевать его на улице, сначала один, а потом научу и других." - подумал
Лоренцо, подошел к музыкантам и наиграл им на гитаре ритм танца.
Люди притихли, когда Лоренцо объявил, что хочет станцевать танец,
который в Техасе еще никто никогда не видел. И начал танцевать. Опять, как и
прежде, танцевал он как во сне, забыв о Техасе, о ковбоях, о кабачке, для
него существовало только фламенко и радость танца.
Стемнело, помещение освещалось только свечами, да и тех было немного -
хозяин, очевидно, был скуповат. Вдруг все осветилось молнией, почти
одновременно раздались раскаты грома, полил дождь. Под напором ледяного
ветра окна распахнулись настежь. Молнии блестели почти без перерыва, гром
гремел не переставая. Но Лоренцо танцевал, не замечая ничего.
"Дьявол! Дьявол!" - раздался крик какой-то женщины. Она рыдала, и в ее
бессвязных криках можно было лишь разобрать: "Это дьявол! Дьявол! Том, убей
его!".
"Салли, успокойся. Все спокойно, это никакой не дьявол. Все будет
хорошо." - пытался успокоить ее муж, но она продолжала кричать.
"Том, прогони его! Убей его!" - рыдала она, смотря по сторонам
остекляневшими от ужаса глазами.
Пуля просвистела у виска Лоренцо. Началась потасовка, полетели бутылки,
стулья. Лоренцо с удивлением смотрел на дерущихся. Ни в Италии, ни в Испании
ничего подобного он не встречал.
Появился испуганный хозяин.
"Уходите скорее, пока вас не убили. Я вас выпущу через запасной выход.
И никогда здесь больше не появляйтесь - вы через пару дней уедете, а мне
здесь жить. Репутация этого заведения мне дороже всего. Уходите!" А потом
добавил, как бы говоря сам с собой: "Такого никогда не случалось, чтобы в
конце октября была такая гроза. Может быть, здесь все-таки что-то не так,
может быть Салли права, и в городе поселился дьявол?"
Актеры выбежали на улицу. Лил холодный проливной дождь, блестели
молнии, грохотал гром, сильные порывы ветра швыряли в лицо обломленные ветки
деревьев. Хотя до гостинницы было совсем близко, они промокли и замерзли до
костей. Лоренцо молча ушел в свою комнату. Ночью у него поднялся жар, а
затем начался бред, он метелся в постели и смотрел ничего не видящими
глазами.
Утром к Джону пришел хозяин гостинницы.
"Своими танцами вы переполошили весь город. Вам нельзя здесь
оставаться. Уходите и побыстрее, уходите, пока вас не арестовал шериф."
"Мы не можем уйти, один из нас тяжело болен. Он может умереть пока мы
будем искать другой ночлег. Уже холодно, а у него сильный жар." - сказал
Джон.
"Меня это мало интересует." - ответил равнодушно хозяин гостинницы. -
"Меня больше интересует доход, который я получаю. Неужели вы не понимаете,
что никто не захочет жить в гостиннице, в которой поселился дьявол. К тому
же будет лучше для вас, если вы уберетесь побыстрее из нашего города." -
добавил он.
"Меня завут Самуэль Райт или просто Сэм. Я могу вам помочь, через час я
еду в соседний город и подвезу вас." - сказал пожилой человек, подходя к
ним. - "К сожалению, не могу взять всех, мой экипаж не так уж велик, но пару
человек, особенно больного, я возьму с удовольствием. Остальные доберутся
самостоятельно.Я видел ваше выступление, вы все мне очень понравилось.
Особенно один, этот танцевал превосходно."
По дороге он рассказал, что раньше жил в Англии, но из-за болезни
легких вынужден был искать страну с теплым сухим климатом. Ему советовали
поехать во Францию, но он выбрал Америку, там говорят по крайней мере
по-английски.
"Никак не могу привыкнуть к американцам. Они какие-то бешенные.
Единственное, что их по-настоящему интересует, это собственный карман. А еще
кичатся своей высокой моралью, набожностью. В церковь регулярно ходят, и
если бы не желание разбогатеть, оттуда бы не вылезали. Странно все это, они
ведь почти все англичане, неужели человек так меняентся только из-за того,
что переехал через океан. К счастью я от них не завишу."
"Не все американцы такие, мы тоже американцы." - сказал Джон.
Городок, в который они приехали, был похож на тот, из которого они
уехали. Экипаж остановился около большого дома.
"Вот и мое ранчо. У меня своя ферма, коровы, овцы, продаю молоко и
мясо. И дом у меня большой, думал, детям все оставлю, а они разъехались кто
куда, только младший остался, но и тот, когда подрастет тоже уедет.
Оставайтесь у нас, всем места хватит. Денег я с вас не возьму, как я
понимаю, у вас их немного, сможете сэкономить, так что живите моими гостями,