---------------------------------------------------------------
© Copyright Дэвид Кеслер
Email: ph.kesler@arcor.de
Date: 01 Jan 2004
---------------------------------------------------------------
(СБОРНИК РАССКАЗОВ)
Хроника одной власти
...Жил-был тролль, злющий-презлющий... Он
смастерил такое зеркало, в котором все доброе и
прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное
выступало еще хуже... Ученики тролля бегали с
зеркалом по всему свету... Вдруг зеркало вырвалось
у них из рук и разбилось... Миллионы осколков
попадали людям в глаза. Человек с таким осколком
начинал видеть все навыворот или замечать в каждой
вещи одни лишь дурные стороны...
Г.Х. Андерсен "Снежная королева"
Националист ничего не имеет против иностранцев,
это они против него, и он вынужден защищаться. Он -
жертва, иностранец - преступник.
Гюнтер Зинниг
Петер шел по улице навстречу толпе и улыбался. Теплый осенний ветер
развевал его светлые волосы, серый плащ придавал серо-голубым глазам
стальной оттенок. Он нравился женщинам и знал это, некоторые даже
оборачивались вслед ему. Но в тот день эти маленькие радости не волновали
его. Все завершилось как нельзя лучше - наконец-то все волнения предыдущих
дней остались позади, и он был избран председателем партии. До последнего
момента он не был уверен в успехе, ведь, как ему было известно, голоса
разделились почти поровну между ним и Паулем, его ближайшим другом. Перед
самым голосованием Пауль подошел к Петеру и сказал:
"Не знаю, что получится, но можно попробовать уговорить моих
сторонников голосовать за тебя. Я ведь знаю, что ты хочешь стать
председателем партии, и лучшей кандидатуры на этот пост не найти. Ты ведь
прирожденный лидер. Чтобы победить на выборах, нужно быть таким, как ты,
харизматической личностью, и тогда победа будет в наших руках. А мне это
совершенно неважно, да и какой из меня, ко всем чертям, председатель, это с
моей-то внешностью. К тому же, бросать работу в фирме я не собираюсь - без
меня там пойдет все вкривь и вкось."
"Это, конечно, заслуга только Пауля, что меня избрали единогласно." -
подумал Петер, с благодарностью глядя на друга после голосования.
Они были друзьями еще с молодых лет, и их дружба была всем хорошо
известна. Их даже в шутку называли "два святых", намекая на святых Петра и
Павла. Действительно, Петер представлял, так сказать, светскую сторону
работы партии, тогда как Пауль был ее теоретиком и идеологом.
Пауль был ведущим химиком самой крупной в стране фармацевтической
фирмы, был ее мозговым центром. Благодаря ему фирма процветала, завоевывая
все новые места на мировом рынке и получая многомиллионные прибыли. Он был
небольшого роста, полный, с короткими, почти как у карлика руками и ногами.
Его личная жизнь была скрыта за семью замками, и он не допускал туда никого,
даже Петера, хотя они и были близкими друзбями. По началу Петер знакомил его
с различными женщинами, молодыми и в возрасте, блондинками и брюнетками, но
Пауль отвергал всякую мысль о женитьбе, говорил, что его жизнь и так
интересна. Петер через какое-то время понял бесполезность идеи и оставил его
в покое. Как бывает в таких случаях, начали поговаривать о каких-то
извращениях, но прямых доказательств тому ни у кого не было, да и если
прислушиваться ко всему, что говорят злые языки...
Петер шел навстречу толпе и улыбался. Вдруг лицо его изменилось. Еще
несколько мгновений назад это был симпатичный, улыбающийся человек, теперь
его губы сжались, глаза позеленели от злости, кулаки сжались, как перед
боем.
Он увидел группу молодых людей, они громко разговаривали и смеялись. С
первого взгляда было ясно, что это иностранцы.
"Что им у нас надо? Как было хорошо без них, а тут они приехали, и
жизнь стала просто невыносимой. От них только грязь и беспорядок, они
заполонили все, куда ни глянешь, наткнешься на их противные рожи, и работу у
наших граждан отнимают. Говорят на своем тарабарском языке, а нашего из лени
и врожденной тупости выучить не могут и не хотят. Ну ничего, как только мы
прийдем к власти, ни одного у нас не останется. Я уж постараюсь."
Петер совсем не был злым человеком, он был скорее даже добрым,
прекрасным семьянином, который любил свою жену и детей, хороший и верный
друг. Просто он не любил иностранцев. Вернее не так, он не любил только тех
иностранцев, которые приехали на его родину и поселились на ней. Он ничего
не имел против турок в Турции, поляков в Польше, африканцев в Африке, арабов
на Востоке. Жили бы у себя и к нам бы не совались. Но здесь, ходить по
улицам вместе с ними - ни в коем случае!
Петер был националистом. Его друзья, жены его друзей, дети его друзей
были тоже националистами. И партия, председателем которой он был только что
избран, проповедовала националистическме идеи и называлась
Националистической.
Прийдя домой, он первым делом поцеловал жену, затем пожал руку
сыновьям. Но первым встретил его все-таки Вотан, верный пес, с домашними
туфлями хозяина в зубах.
Вотан был гордостью Петера. Когда Петер решил, что каждая порядочная
семья, а он считал свою семью порядочной, должна иметь собаку, то понял, что
разрешить эту задачу будет не так уж просто. Ясно, что это должен быть
обязательно пес, обязательно чистых кровей, обязательно овчарка и
обязательно национальной породы. Он прочел гору литературы о собаках ( "Ты
никак собираешься писать диссертацию по кинологии." - говорила, смеясь,
жена), посещал собачьи питомники и выставки, звонил по объявлениям и сам их
писал, и всюду требовал родословную вплоть до пятого колена. Если над ним и
не смеялись в лицо, то во всяком случае улыбались про себя. Ему это было
безразлично. Наконец, удалось купить желаемого щенка.
Когда Петер пришел домой со щенком, семья была разочарована. Вместо
грозного стража, готового вцепиться в глотку каждого, кто посягнет на их
честь, они увидели маленький пушистый комочек с бледно-голубыми бусинками
любопытных глазок. Затем возникла еще одна важная проблема - как назвать
щенка. Дети предлагали назвать его Амиго - он должен стать другом семьи;
жена хотела бы, чтобы щенка назвали Рексом. Предлагали также Белло, Плуто,
Вальдо. Но Петер отверг все эти клички. Амиго - имя иностранное, что
неприемлимо, Белло подходит больше для беспородистой собаки, Плуто и Вальдо
- очень заежжены, а Рекс - ни в коем случае, хозяин в доме должен быть один,
а именно, он, Петер, и никого другого он не потерпит. И вдруг ему пришло на
ум прекрасное имя - Вотан, национальное и звучное. Естественно, что щенка
назвали Вотаном. Петер кормил его, ходил с ним гулять, учил разным командам,
пожертвовав на воспитание Вотана три недели своего отпуска. Вотан привязался
к Петеру, сразу выбрал его хозяином дома, так сказать, вожаком стаи, хотя в
дальнейшем его кормила жена, а выгуливали дети Петера. Когда Петер приходил
с работы, пес первым встречал его, а на улице ни на шаг не отходил от
хозяина, зорко следя за тем, чтобы никто его не обидел.
Наконец, вся семья собралась у праздничного стола - там стояли
различные национальные блюда и по случаю торжества даже бутылка французского
коньяка.
К этому напитку приучил Петера его отец, генерал старой школы,
обожавший этот заграничный напиток. Петер обычно пил пиво, но в праздники
предпочитал, скрипя сердцем, сетуя на свою слабость, французкий коньяк,
требуя, чтобы другие блюда были обязательно национальными.
Дети, два сына, необычайно похожие на отца, на них он возлагал большие
надежды, прочли Петеру сочиненные ими праздничные стихи, в которых
говорилось о том, что они гордятся своим отцом, лучшим отцом во всем мире.
Жена глядела на Петера влюбленными глазами.
"Я не сомневалась, что председателем выберут тебя. Да и кого другого
можно выбрать, ты ведь единственный нормальный человек. У вас же в партии
сплошные уроды, не только моральные но и физические. Иногда мне кажется, что
в Националистическую партию вступают только люди неполноценные."
Жену Петера звали Брунгильда, хотя при рождении родители назвали ее
Брониславой. Ее дед, много лет проработавший в России, очень прилично знал
русский язык и читал Пушкина, Тургенева и Чехова в оригинале. Любовь к
далекой стране он передал сыну, который и дал своей первой дочке это
диковинное славянское имя. Во времена нацизма он вынужден был закопать книги
любимых авторов в садике перед домом, посадив на этом месте два куста роз -
красный, в знак любви к России, и желтый, символизировавший (временную!) ей
измену под тяжестью обстоятельств - человеком он был законопослушным. За
двеннадцать лет книги истлели, но кусты разраслись до невероятных размеров,
значительно превосходя по величине и красоте другие кусты роз, росшие в том
же саду.
Бронислава росла независимой девочкой со своими твердыми убеждениями и
через какое-то время превратилась в красавицу - высокого роста с большими
синими глазами и прекрасной фигурой. Но с преждним твердым характером.
Петер влюбился в нее с первого взгляда и вскоре предложил пожениться.
"Я люблю тебя, но если ты хочешь стать моей женой, тебе придется
сменить имя. Я не могу жениться на девушке по имени Бронислава. Я понимаю и,
возможно, даже уважаю славянофильство в твоей семье. Но я воспитан в других
традициях."
Когда Бронислава рассказала об этом отцу, тот рассмеялся: "И ты
собираешься за такого замуж?"
"Я люблю его и хочу стать его женой, чего бы мне это ни стоило."
При замужесстве она взяла фамилию мужа и изменила имя на Брунгильду.
Но славянофильские настроения семьи не прошли для нее даром. В тайне от
мужа она посылала деньги в "Фонд Чернобыля" и тайком навещала детей,
приехавших на каникулы из Белоруссии. Она была уверена, что в жизни каждой
женщины должна быть какая-нибудь тайна, да и супруги не должны обязательно
придерживаться одинаковых политических пристрастий, главное, они должны
любить друг друга. Националистические взгляды мужа вызывали у нее вначале
удивление, а затем и откровенную неприязнь, но она никогда не говорила об
этом Петеру - мир в семье превыше всего. Она отказывалась вступить в Женский
союз Националистической партии несмотря на просьбы, настойчивые просьбы и
даже требования мужа. Детям она постаралась очень мягко и с большим тактом
внушить, что несмотря на то, что отца надо не только любить, но и уважать,
политика - не самое главное в жизни, есть вещи и поважнее, например,
искусство, спорт, природа, профессиональные увлечения, не говоря уже о
доброте и любви к людям.
Брунгильда была прекрасной женой. Она родила Петеру, как он того и
хотел, двух сыновей, готовила любимые блюда мужа, дом был в полном порядке,
костюмы, рубашки, галстуки и обувь Петера всегда отличались элегантностью к
восхищению и зависти сослуживцев и товарищей по партии.
Правда, не все всегда было гладко. Вскоре после женитьбы Брунгильда
сказала мужу, что хотела бы поехать в Париж и купить себе что-нибудь
красивое.
"Твоя жена должна всегда выглядеть элегантно."
"Да ты с ума сошла. Что скажут мои партийные товарищи, когда увидят
тебя, разодетую по парижской моде?" - в ужасе воскликнул Петер.
"Посмотри, как одеваются наши женщины. Надо поискать страну, где одежда
была бы так безвкусна и уродлива. Ведь ты бросишь меня, увидав одетой в
такие наряды. А я этого не хочу."
Они сошлись на том, что верхнюю одежду Брунгильда будет шить у
отечественных
портних, но нижняя должна быть обязательно парижской.
"Ладно." - согласился Петер. - "Хорошо, что только я один буду видеть
тебя в нижней одежде. Ты просто пользуешься тем, что я люблю тебя."
Дети тоже вели себя странно. Старший, Кристиан, увлекался литературой и
сам писал стихи, которые многим нравились. Младший, Маркус, был теннисистом
и очень неплохо играл за сборную города среди молодежи.
Праздничный обед удался на славу. Петер выпил три рюмкм коньяка и
слегка захмелел, Брунгильда пила шампанское, а детям по поводу радостного
события дали попробовать разбавленного красного вина. Вотану тоже было
разрешено присутствовать на праздничном обеде, он лежал у ног хозяина и с
любовью смотрел на счастливую семью.
Внезапно зазвонил телефон. Звонил Пауль.
"Нам необходимо немедленно встретиться." - сказал он.
"Но ведь мы обедаем. Семья празднует мое избрание."
"Это прекрасно, но семья, к сожалению, - не вся страна. Президентские
выборы на носу, а у меня появилась очень важная информация. Ладно,
празднуйте, я не хочу вам мешать, но завтра с утра мы должны встретиться в
нашей пивной."
В городе эта пивная пользовалась плохой репутацией - там часто
сменялись владельцы, время от времени происходили убийства, полиция даже
взяла ее на особый учет и охраняла, но посещалась она все равно плохо.
Наконец, ее купил один из членов Националистической партии, и она стала
местом встречь националистов. Они чувствовали себя в безопасности под
бдительным оком полиции, проводили там съезды, приглшали националистов
других стран, а рядовые члены партии приходили просто выпить кружку пива,
поговорить, пожаловаться на жизнь и помечтать о том светлом часе, когда они
придут к власти. Петер регулярно бывал в пивной и даже с отвращением ел там
картофельный салат, который с детства ненавидел лютой ненавистью.
(Брунгильда, зная это, навсегда исключила картофельный салат из домашнего
меню).
Но однажды, когда Националистическая партия проводила там свой
очередной съезд, на котором дожны были обсуждаться важные вопросы, к пивной
подкатила машина. Из нее вышли молодые люди подозрительной внешности и
заняли соседние с делегатами съезда столики. Члены партии онемели от
неожиданности. Молодые люди представляли собой действительно колоритное
зрелище - хотя было достаточно прохладно, одеты они были в майки с
неприличными надписями, их волосы были разукрашены во все цвета радуги, в
носу, бровях, губах и даже в языке виднелись различные украшения. Они
распивали пиво и громко пели песни непристойного содержания, сопровождая их
откровенными жестами. Члены партии вежливо попросили их удалиться или по
крайней мере не мешать, на что молодые люди со смехом послали их в места не
столь отдаленные. Съезд был сорван.
"Это происки иностранцев, они их подкупили, чтобы помешать нам." -
говорили возмущенные товарищи по партии.
Однако, странные молодые люди больше не появлялись, и пивная вновь
стала местом сбора националистов.
Когда Петер и Пауль встретились в пивной, Пауль начал сразу: "У меня, к
сожалению, неутешительные новости. До президентских выборов осталось очень
мало времени, и я попросил в тайне, не привлекая внимания соперников,
провести опрос общественного мнения, чтобы определить расстановку сил.
Должен сказать, что результаты оказались куда хуже, чем я предполагал. Наши
идеи разделяют не более пятнадцати процентов населения, а отдать за нас
голоса собираются и того меньше."
"Что же делать? У тебя есть какие-нибудь предложения?" - в голосе
Петера чувствовалась растерянность и даже паника. - "Я ведь знаю, ты, без
сомнения что-то уже придумал."
"Правда. Но я хочу, чтобы ты принял мое предложение, каким бы абсурдным
оно тебе не показалось. Я уверен, что только это может нас спасти от
поражения на выборах. Я уже давно понял, а опрос только подтвердил мое
предположение, что националистические идеи не пользуются у населения большой
поддержкой, вернее, они популярны, но большинство заражено ложной идеей
демократии, а демократия и национализм несовместимы. Сейчас все буквально
помешаны на экологии, это стало модным. Потепление климата, экологически
чистые продукты, загрязнение воздуха и воды - только эти заботит наших
граждан. Так вот, в своем предвыборном выступлении ты, как кандидат в
президенты от нашей партии, должен сказать, что Националистическая партия
меняет программу, будет теперь заниматься вопросами экологии и бороться за
чистоту окружающей среды, за то, чтобы небо над нашими головами всегда было
синим, и поэтому переименовывается в партию "Синие".
"Я не понимаю, кто из нас сошел с ума - ты или я. Неужели ты это
говоришь серьезно? Невозможно отказаться от националистической идеи, за
которую мы боролись с момента образования партии."
"Всему свое время. Как только мы придем к власти, восстановим нашу
националистическую идею. Но сначала нужно получить ее, эту власть."
"Мне кажется, что ты не представляешь себе трудности, с которыми мне,
только мне, а не тебе и никому другому, придется столкнуться после такого
предвыборного выступления. Не успею я его закончить, как начнуться
возмущенные звонки и посещения членов партии, затем будут внеочередные
выборы, и тогда прощай мое председательство, я уже не говорю о членстве в
партии."
"Нужно рискнуть. К тому же тебе не обязательно много объяснять, скажешь
только об изменении программы и названия партии, и все. Никто ничего не
поймет, а там уже придет время выборов. Нам необходимо победить, больше
ждать нельзя. Для меня только неясно, с кем мы можем войти в коалицию, если
не наберем абсолютного большинства - с левыми или с правыми, или еще с
кем-нибудь. Впрочем, это не самое важное, главное - это победа."
По пути домой Петер обдумывал предложение Пауля, и чем больше он думал
об этом предложении, тем заманчивее оно ему казалось.
Предвыборное выступление Петера было очень кратким и не произвело
особого впечатления на население, можно сказать, оно осталось почти
незамеченным. Как отметили корреспонденты, оно было значительно короче
выступлений других кандидатов.
"Неужели Бог услышал мои молитвы, и ты отказался от своей
националистической идеи? Теперь я без стыда смогу смотреть людям в глаза." -
сказала Брунгильда, встретив мужа после выступления.
"А тебе этого очень хотелось?" - спросил Петер с иронией.
Произведенный почти в след за выступлением опрос общественного мнения
показал, что количество сторонников партии с новым необычным названием
"Синие" и новой программой даже сократилось.
Но, если и выступление осталось незамеченным среди населения, оно
вызвало гнев у
партийных товарищей. Не успел Петер прийти домой, как начались
телефонные звонки. Первым позвонил один из рядовых членов партии и с гневом
и хорошо улавливаемой иронией сказал, что не ожидал от председателя партии,
за которого он сам голосовал, такого предательства. Он спросил также,
сколько председатель-ренегат получил от иностранцев за это выступление и
хватит ли ему этих денег на кругосветное путешествие. Терпение Петера
лопнуло, он решил не отвечать на телефонные звонки. Затем начались звонки в
дверь, но он приказал никому не открывать.
Жизнь в доме Петера замерла. Он не выходил из дому, Брунгильда не
ходила за покупками, детям было запрещено посещать школу, даже жалюзи на
окнах были наглухо опущены. Вотан при очередных звонках и стуках в дверь не
подавал и признаков жизни. Петер звонил только Паулю, чтобы хотя бы как-то
иметь связь с внешним миром и быть в курсе происходящего за пределами
забаррикадированной квартиры.
"Ни о чем не беспокойся." - пытался успокоить его Пауль. - "Я верю
своей интуиции, а она мне подсказывает, что нас ждет победа. Поэтому
успокойся и предоставь событиям течь так, как им положено."
Время текло медленно, атмосфера в доме была накалена до предела. Затем
холодильник почти опустел, и Брунгильда прилагала огромные усилия, чтобы муж
и дети не чувствовали голода. Она даже старалась готовить любимые блюда
Петера, но тот потерял аппетит и только лишь сидел целый день без дела,
почти ни с кем не разговаривая. Брунгильда была как всегда активна - она
пыталась скрасить заточение, придумывала и рассказывала за столом различные
смешные истории, выдавая их за быль, подбадривала и успокаивала мужа,
занималась с детьми, чтобы те не отстали в школе. Дети боялись задавать
взрослым вопросы и только перешоптывались в детской.
Наконец, до выборов осталось три дня. Был прекрасный теплый вечер, и
заходящее солнце окрашивало безоблачное небо в розовый цвет. Улицы были
полны народу. Вдруг что-то темное на мгновение закрыло солнце, что-то
блеснуло и с неба раздался оглушительный хохот. В этом хохоте звучало и
торжество, и издевка. Люди посмотрели на небо - оно по-прежнему было
безоблачным. Что же это было такое? Гроза? Молния? Гром? Скорее всего, это
была молния, а затем гром. Ну действительно, кому это придет в голову
взобраться на небо только для того, чтобы оттуда похохотать. Конечно, это
была гроза с громом и молнией.
Прошел еще день. Петер сидел и тупо смотрел на закрытое жалюзи окно.
Зазвонил телефон. Петер машинально потянулся к нему.
"Я не могу жить в неведении. Пусть самая страшная правда, чем эта
неизвестность", - подумал он и с покорностью поднял трубку, готовый
выслушать очередную ругань.
Но это звонил Пауль.
"Поздравляю, вот теперь-то мы победим. Вчера был опрос общественного
мнения,
а сегодня во всех газетах напечатано, что около двух третей населения
будут голосовать за нашу партия. Так что победа нам обеспечена. Хватит
затворничать, выходи на улицу!" - радостно говорил он.
"Ты знаешь, я и сам не могу точно сказать, чему больше рад - твоему
звонку или возможности поднять жалюзи и выйти. Еще немного, и я бы сошел с
ума."
Он выпустил детей погулять, а сам с Брунгильдой и Вотаном пошел в
городской парк, где всегда было много гуляющих. По началу Петер с опаской
озиралася, боясь встретить кого-нибудь из партийных товарищей, но потом
успокоился - на него никто не обращал внимания. Вдруг он заметил, что один
человек пристально на него смотрит.
"Ну вот, теперь начнется..." - подумал Петер.
Человек подошел к Петеру, дружелюбно улыбнулся и даже снял перед ним
шляпу.
"Мне кажется, я узнал вас. Я уверен, что вы ведь наш будующий
президент. Да, да, я не ошибся, все мы будем голосовать за вас и вашу
партию. Ваше предвыборное выступление мне очень понравилось. Такой человек
нам нужен, народ истосковался по сильной власти."
Их стали окружать, люди улыбались, старались сказать что-нибудь
хорошее. Петер тоже улыбался.
"Конечно, это очень приятно, когда видишь, как тебя любят. Но я не
понимаю, почему ты принимал поздравления с улыбкой превосходства." - сказала
Брунгильда, когда они пришли домой после прогулки.
"Ты ведь слыхала, народ хочет сильной власти. И он ее получит. А лидер
должен быть вожаком и не опускаться до простого люда. Его должны не только
любить, но и бояться."
Петер был горд собой. Наконец, похоже, сбывается его давнишняя мечта, о
которой он раньше даже и думать не мог. Он уже видел себя то в президентском
дворце, то выступающим перед парламентариями, то проезжающим по стране среди
ликующей толпы в роскошном бронированном автомобиле. ( "Почему обязательно в
бронированном?" - мелькнуло у него в голове.)
Выборы действительно прошли без сучка и заторинки. Большинство
населения, даже больше, чем ожидалось, отдало свои голоса за партию "Синие",
так что вступать в коалицию с левами или правыми к счастью не было
необходимости.
Газеты, радио и телевидение славили новую партию и нового президента,
город был увешан портретами Петера в окружении национальных флагов, а люди с
улыбкой говорили, что черный цвет флага прекрасно гармонирует с цветом
костюма президента, красный - с цветом его галстука, в то время как золотой
символизирует богатство и процветание страны. Правда, обозреватели некоторых
газет с удивлением отметили странность ситуации - как это могло случится,
что Националтстическая партия, которая с момента своего образования
отстаивала националистические идеи, перед самыми выборами резко изменила
свой политический курс, начала интересоваться вопросами экологии и победила
кур, да еще и с таким преимуществом.
Когда Петер первый раз приехал в президентский дворец, гвардейцы встали
по стойке смирно и отдали честь, швейцар снял шляпу, приветствуя нового
хозяина. Президентский кабинет был действительно великолепен - антикварная
мебель, хрустальные люстры, картины. Секретарша была молода и очень
привлекательна. Но Петер решил все изменить, не должно остаться и духа от
прежднего президента. Над своим креслом он приказал повесить портрет
человека, который был предтечей партии, а в другом конце кабинета - портрет
композитора, гордости нации, который посвещал все оставшееся у него от
написания музыки время борьбе с композиторами других национальностей,
приехавших незванными в страну, были пришельцами и вместо благодарности за
приют, старались привнести свой чуждый менталитет и моральные принципы в
страну их принявшую, а по сему не имевшие права писать музыку. Секретаршу
нужно тоже сменить. Это должна быть пожилая дама, пусть даже и не очень
красивая, но обладающая определенным шармом, и обязательно верный член
партии, которая будет тайком докладывать шефу о настроении подчиненных.
Не раздумывая, Петер предложил Паулю на выбор или место вице-президента
или главы правительства, но тот на отрез отказался.
"Я не хочу занимать никакой официальной должности. Мне больше нравится
роль "серого кардинала". Если тебе понадобится моя помощь, ты ее всегда
получишь. И мне совершенно не хочется, чтобы моя физиономия красовалась на
страницах газет." - сказал он твердо.
© Copyright Дэвид Кеслер
Email: ph.kesler@arcor.de
Date: 01 Jan 2004
---------------------------------------------------------------
(СБОРНИК РАССКАЗОВ)
Хроника одной власти
...Жил-был тролль, злющий-презлющий... Он
смастерил такое зеркало, в котором все доброе и
прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное
выступало еще хуже... Ученики тролля бегали с
зеркалом по всему свету... Вдруг зеркало вырвалось
у них из рук и разбилось... Миллионы осколков
попадали людям в глаза. Человек с таким осколком
начинал видеть все навыворот или замечать в каждой
вещи одни лишь дурные стороны...
Г.Х. Андерсен "Снежная королева"
Националист ничего не имеет против иностранцев,
это они против него, и он вынужден защищаться. Он -
жертва, иностранец - преступник.
Гюнтер Зинниг
Петер шел по улице навстречу толпе и улыбался. Теплый осенний ветер
развевал его светлые волосы, серый плащ придавал серо-голубым глазам
стальной оттенок. Он нравился женщинам и знал это, некоторые даже
оборачивались вслед ему. Но в тот день эти маленькие радости не волновали
его. Все завершилось как нельзя лучше - наконец-то все волнения предыдущих
дней остались позади, и он был избран председателем партии. До последнего
момента он не был уверен в успехе, ведь, как ему было известно, голоса
разделились почти поровну между ним и Паулем, его ближайшим другом. Перед
самым голосованием Пауль подошел к Петеру и сказал:
"Не знаю, что получится, но можно попробовать уговорить моих
сторонников голосовать за тебя. Я ведь знаю, что ты хочешь стать
председателем партии, и лучшей кандидатуры на этот пост не найти. Ты ведь
прирожденный лидер. Чтобы победить на выборах, нужно быть таким, как ты,
харизматической личностью, и тогда победа будет в наших руках. А мне это
совершенно неважно, да и какой из меня, ко всем чертям, председатель, это с
моей-то внешностью. К тому же, бросать работу в фирме я не собираюсь - без
меня там пойдет все вкривь и вкось."
"Это, конечно, заслуга только Пауля, что меня избрали единогласно." -
подумал Петер, с благодарностью глядя на друга после голосования.
Они были друзьями еще с молодых лет, и их дружба была всем хорошо
известна. Их даже в шутку называли "два святых", намекая на святых Петра и
Павла. Действительно, Петер представлял, так сказать, светскую сторону
работы партии, тогда как Пауль был ее теоретиком и идеологом.
Пауль был ведущим химиком самой крупной в стране фармацевтической
фирмы, был ее мозговым центром. Благодаря ему фирма процветала, завоевывая
все новые места на мировом рынке и получая многомиллионные прибыли. Он был
небольшого роста, полный, с короткими, почти как у карлика руками и ногами.
Его личная жизнь была скрыта за семью замками, и он не допускал туда никого,
даже Петера, хотя они и были близкими друзбями. По началу Петер знакомил его
с различными женщинами, молодыми и в возрасте, блондинками и брюнетками, но
Пауль отвергал всякую мысль о женитьбе, говорил, что его жизнь и так
интересна. Петер через какое-то время понял бесполезность идеи и оставил его
в покое. Как бывает в таких случаях, начали поговаривать о каких-то
извращениях, но прямых доказательств тому ни у кого не было, да и если
прислушиваться ко всему, что говорят злые языки...
Петер шел навстречу толпе и улыбался. Вдруг лицо его изменилось. Еще
несколько мгновений назад это был симпатичный, улыбающийся человек, теперь
его губы сжались, глаза позеленели от злости, кулаки сжались, как перед
боем.
Он увидел группу молодых людей, они громко разговаривали и смеялись. С
первого взгляда было ясно, что это иностранцы.
"Что им у нас надо? Как было хорошо без них, а тут они приехали, и
жизнь стала просто невыносимой. От них только грязь и беспорядок, они
заполонили все, куда ни глянешь, наткнешься на их противные рожи, и работу у
наших граждан отнимают. Говорят на своем тарабарском языке, а нашего из лени
и врожденной тупости выучить не могут и не хотят. Ну ничего, как только мы
прийдем к власти, ни одного у нас не останется. Я уж постараюсь."
Петер совсем не был злым человеком, он был скорее даже добрым,
прекрасным семьянином, который любил свою жену и детей, хороший и верный
друг. Просто он не любил иностранцев. Вернее не так, он не любил только тех
иностранцев, которые приехали на его родину и поселились на ней. Он ничего
не имел против турок в Турции, поляков в Польше, африканцев в Африке, арабов
на Востоке. Жили бы у себя и к нам бы не совались. Но здесь, ходить по
улицам вместе с ними - ни в коем случае!
Петер был националистом. Его друзья, жены его друзей, дети его друзей
были тоже националистами. И партия, председателем которой он был только что
избран, проповедовала националистическме идеи и называлась
Националистической.
Прийдя домой, он первым делом поцеловал жену, затем пожал руку
сыновьям. Но первым встретил его все-таки Вотан, верный пес, с домашними
туфлями хозяина в зубах.
Вотан был гордостью Петера. Когда Петер решил, что каждая порядочная
семья, а он считал свою семью порядочной, должна иметь собаку, то понял, что
разрешить эту задачу будет не так уж просто. Ясно, что это должен быть
обязательно пес, обязательно чистых кровей, обязательно овчарка и
обязательно национальной породы. Он прочел гору литературы о собаках ( "Ты
никак собираешься писать диссертацию по кинологии." - говорила, смеясь,
жена), посещал собачьи питомники и выставки, звонил по объявлениям и сам их
писал, и всюду требовал родословную вплоть до пятого колена. Если над ним и
не смеялись в лицо, то во всяком случае улыбались про себя. Ему это было
безразлично. Наконец, удалось купить желаемого щенка.
Когда Петер пришел домой со щенком, семья была разочарована. Вместо
грозного стража, готового вцепиться в глотку каждого, кто посягнет на их
честь, они увидели маленький пушистый комочек с бледно-голубыми бусинками
любопытных глазок. Затем возникла еще одна важная проблема - как назвать
щенка. Дети предлагали назвать его Амиго - он должен стать другом семьи;
жена хотела бы, чтобы щенка назвали Рексом. Предлагали также Белло, Плуто,
Вальдо. Но Петер отверг все эти клички. Амиго - имя иностранное, что
неприемлимо, Белло подходит больше для беспородистой собаки, Плуто и Вальдо
- очень заежжены, а Рекс - ни в коем случае, хозяин в доме должен быть один,
а именно, он, Петер, и никого другого он не потерпит. И вдруг ему пришло на
ум прекрасное имя - Вотан, национальное и звучное. Естественно, что щенка
назвали Вотаном. Петер кормил его, ходил с ним гулять, учил разным командам,
пожертвовав на воспитание Вотана три недели своего отпуска. Вотан привязался
к Петеру, сразу выбрал его хозяином дома, так сказать, вожаком стаи, хотя в
дальнейшем его кормила жена, а выгуливали дети Петера. Когда Петер приходил
с работы, пес первым встречал его, а на улице ни на шаг не отходил от
хозяина, зорко следя за тем, чтобы никто его не обидел.
Наконец, вся семья собралась у праздничного стола - там стояли
различные национальные блюда и по случаю торжества даже бутылка французского
коньяка.
К этому напитку приучил Петера его отец, генерал старой школы,
обожавший этот заграничный напиток. Петер обычно пил пиво, но в праздники
предпочитал, скрипя сердцем, сетуя на свою слабость, французкий коньяк,
требуя, чтобы другие блюда были обязательно национальными.
Дети, два сына, необычайно похожие на отца, на них он возлагал большие
надежды, прочли Петеру сочиненные ими праздничные стихи, в которых
говорилось о том, что они гордятся своим отцом, лучшим отцом во всем мире.
Жена глядела на Петера влюбленными глазами.
"Я не сомневалась, что председателем выберут тебя. Да и кого другого
можно выбрать, ты ведь единственный нормальный человек. У вас же в партии
сплошные уроды, не только моральные но и физические. Иногда мне кажется, что
в Националистическую партию вступают только люди неполноценные."
Жену Петера звали Брунгильда, хотя при рождении родители назвали ее
Брониславой. Ее дед, много лет проработавший в России, очень прилично знал
русский язык и читал Пушкина, Тургенева и Чехова в оригинале. Любовь к
далекой стране он передал сыну, который и дал своей первой дочке это
диковинное славянское имя. Во времена нацизма он вынужден был закопать книги
любимых авторов в садике перед домом, посадив на этом месте два куста роз -
красный, в знак любви к России, и желтый, символизировавший (временную!) ей
измену под тяжестью обстоятельств - человеком он был законопослушным. За
двеннадцать лет книги истлели, но кусты разраслись до невероятных размеров,
значительно превосходя по величине и красоте другие кусты роз, росшие в том
же саду.
Бронислава росла независимой девочкой со своими твердыми убеждениями и
через какое-то время превратилась в красавицу - высокого роста с большими
синими глазами и прекрасной фигурой. Но с преждним твердым характером.
Петер влюбился в нее с первого взгляда и вскоре предложил пожениться.
"Я люблю тебя, но если ты хочешь стать моей женой, тебе придется
сменить имя. Я не могу жениться на девушке по имени Бронислава. Я понимаю и,
возможно, даже уважаю славянофильство в твоей семье. Но я воспитан в других
традициях."
Когда Бронислава рассказала об этом отцу, тот рассмеялся: "И ты
собираешься за такого замуж?"
"Я люблю его и хочу стать его женой, чего бы мне это ни стоило."
При замужесстве она взяла фамилию мужа и изменила имя на Брунгильду.
Но славянофильские настроения семьи не прошли для нее даром. В тайне от
мужа она посылала деньги в "Фонд Чернобыля" и тайком навещала детей,
приехавших на каникулы из Белоруссии. Она была уверена, что в жизни каждой
женщины должна быть какая-нибудь тайна, да и супруги не должны обязательно
придерживаться одинаковых политических пристрастий, главное, они должны
любить друг друга. Националистические взгляды мужа вызывали у нее вначале
удивление, а затем и откровенную неприязнь, но она никогда не говорила об
этом Петеру - мир в семье превыше всего. Она отказывалась вступить в Женский
союз Националистической партии несмотря на просьбы, настойчивые просьбы и
даже требования мужа. Детям она постаралась очень мягко и с большим тактом
внушить, что несмотря на то, что отца надо не только любить, но и уважать,
политика - не самое главное в жизни, есть вещи и поважнее, например,
искусство, спорт, природа, профессиональные увлечения, не говоря уже о
доброте и любви к людям.
Брунгильда была прекрасной женой. Она родила Петеру, как он того и
хотел, двух сыновей, готовила любимые блюда мужа, дом был в полном порядке,
костюмы, рубашки, галстуки и обувь Петера всегда отличались элегантностью к
восхищению и зависти сослуживцев и товарищей по партии.
Правда, не все всегда было гладко. Вскоре после женитьбы Брунгильда
сказала мужу, что хотела бы поехать в Париж и купить себе что-нибудь
красивое.
"Твоя жена должна всегда выглядеть элегантно."
"Да ты с ума сошла. Что скажут мои партийные товарищи, когда увидят
тебя, разодетую по парижской моде?" - в ужасе воскликнул Петер.
"Посмотри, как одеваются наши женщины. Надо поискать страну, где одежда
была бы так безвкусна и уродлива. Ведь ты бросишь меня, увидав одетой в
такие наряды. А я этого не хочу."
Они сошлись на том, что верхнюю одежду Брунгильда будет шить у
отечественных
портних, но нижняя должна быть обязательно парижской.
"Ладно." - согласился Петер. - "Хорошо, что только я один буду видеть
тебя в нижней одежде. Ты просто пользуешься тем, что я люблю тебя."
Дети тоже вели себя странно. Старший, Кристиан, увлекался литературой и
сам писал стихи, которые многим нравились. Младший, Маркус, был теннисистом
и очень неплохо играл за сборную города среди молодежи.
Праздничный обед удался на славу. Петер выпил три рюмкм коньяка и
слегка захмелел, Брунгильда пила шампанское, а детям по поводу радостного
события дали попробовать разбавленного красного вина. Вотану тоже было
разрешено присутствовать на праздничном обеде, он лежал у ног хозяина и с
любовью смотрел на счастливую семью.
Внезапно зазвонил телефон. Звонил Пауль.
"Нам необходимо немедленно встретиться." - сказал он.
"Но ведь мы обедаем. Семья празднует мое избрание."
"Это прекрасно, но семья, к сожалению, - не вся страна. Президентские
выборы на носу, а у меня появилась очень важная информация. Ладно,
празднуйте, я не хочу вам мешать, но завтра с утра мы должны встретиться в
нашей пивной."
В городе эта пивная пользовалась плохой репутацией - там часто
сменялись владельцы, время от времени происходили убийства, полиция даже
взяла ее на особый учет и охраняла, но посещалась она все равно плохо.
Наконец, ее купил один из членов Националистической партии, и она стала
местом встречь националистов. Они чувствовали себя в безопасности под
бдительным оком полиции, проводили там съезды, приглшали националистов
других стран, а рядовые члены партии приходили просто выпить кружку пива,
поговорить, пожаловаться на жизнь и помечтать о том светлом часе, когда они
придут к власти. Петер регулярно бывал в пивной и даже с отвращением ел там
картофельный салат, который с детства ненавидел лютой ненавистью.
(Брунгильда, зная это, навсегда исключила картофельный салат из домашнего
меню).
Но однажды, когда Националистическая партия проводила там свой
очередной съезд, на котором дожны были обсуждаться важные вопросы, к пивной
подкатила машина. Из нее вышли молодые люди подозрительной внешности и
заняли соседние с делегатами съезда столики. Члены партии онемели от
неожиданности. Молодые люди представляли собой действительно колоритное
зрелище - хотя было достаточно прохладно, одеты они были в майки с
неприличными надписями, их волосы были разукрашены во все цвета радуги, в
носу, бровях, губах и даже в языке виднелись различные украшения. Они
распивали пиво и громко пели песни непристойного содержания, сопровождая их
откровенными жестами. Члены партии вежливо попросили их удалиться или по
крайней мере не мешать, на что молодые люди со смехом послали их в места не
столь отдаленные. Съезд был сорван.
"Это происки иностранцев, они их подкупили, чтобы помешать нам." -
говорили возмущенные товарищи по партии.
Однако, странные молодые люди больше не появлялись, и пивная вновь
стала местом сбора националистов.
Когда Петер и Пауль встретились в пивной, Пауль начал сразу: "У меня, к
сожалению, неутешительные новости. До президентских выборов осталось очень
мало времени, и я попросил в тайне, не привлекая внимания соперников,
провести опрос общественного мнения, чтобы определить расстановку сил.
Должен сказать, что результаты оказались куда хуже, чем я предполагал. Наши
идеи разделяют не более пятнадцати процентов населения, а отдать за нас
голоса собираются и того меньше."
"Что же делать? У тебя есть какие-нибудь предложения?" - в голосе
Петера чувствовалась растерянность и даже паника. - "Я ведь знаю, ты, без
сомнения что-то уже придумал."
"Правда. Но я хочу, чтобы ты принял мое предложение, каким бы абсурдным
оно тебе не показалось. Я уверен, что только это может нас спасти от
поражения на выборах. Я уже давно понял, а опрос только подтвердил мое
предположение, что националистические идеи не пользуются у населения большой
поддержкой, вернее, они популярны, но большинство заражено ложной идеей
демократии, а демократия и национализм несовместимы. Сейчас все буквально
помешаны на экологии, это стало модным. Потепление климата, экологически
чистые продукты, загрязнение воздуха и воды - только эти заботит наших
граждан. Так вот, в своем предвыборном выступлении ты, как кандидат в
президенты от нашей партии, должен сказать, что Националистическая партия
меняет программу, будет теперь заниматься вопросами экологии и бороться за
чистоту окружающей среды, за то, чтобы небо над нашими головами всегда было
синим, и поэтому переименовывается в партию "Синие".
"Я не понимаю, кто из нас сошел с ума - ты или я. Неужели ты это
говоришь серьезно? Невозможно отказаться от националистической идеи, за
которую мы боролись с момента образования партии."
"Всему свое время. Как только мы придем к власти, восстановим нашу
националистическую идею. Но сначала нужно получить ее, эту власть."
"Мне кажется, что ты не представляешь себе трудности, с которыми мне,
только мне, а не тебе и никому другому, придется столкнуться после такого
предвыборного выступления. Не успею я его закончить, как начнуться
возмущенные звонки и посещения членов партии, затем будут внеочередные
выборы, и тогда прощай мое председательство, я уже не говорю о членстве в
партии."
"Нужно рискнуть. К тому же тебе не обязательно много объяснять, скажешь
только об изменении программы и названия партии, и все. Никто ничего не
поймет, а там уже придет время выборов. Нам необходимо победить, больше
ждать нельзя. Для меня только неясно, с кем мы можем войти в коалицию, если
не наберем абсолютного большинства - с левыми или с правыми, или еще с
кем-нибудь. Впрочем, это не самое важное, главное - это победа."
По пути домой Петер обдумывал предложение Пауля, и чем больше он думал
об этом предложении, тем заманчивее оно ему казалось.
Предвыборное выступление Петера было очень кратким и не произвело
особого впечатления на население, можно сказать, оно осталось почти
незамеченным. Как отметили корреспонденты, оно было значительно короче
выступлений других кандидатов.
"Неужели Бог услышал мои молитвы, и ты отказался от своей
националистической идеи? Теперь я без стыда смогу смотреть людям в глаза." -
сказала Брунгильда, встретив мужа после выступления.
"А тебе этого очень хотелось?" - спросил Петер с иронией.
Произведенный почти в след за выступлением опрос общественного мнения
показал, что количество сторонников партии с новым необычным названием
"Синие" и новой программой даже сократилось.
Но, если и выступление осталось незамеченным среди населения, оно
вызвало гнев у
партийных товарищей. Не успел Петер прийти домой, как начались
телефонные звонки. Первым позвонил один из рядовых членов партии и с гневом
и хорошо улавливаемой иронией сказал, что не ожидал от председателя партии,
за которого он сам голосовал, такого предательства. Он спросил также,
сколько председатель-ренегат получил от иностранцев за это выступление и
хватит ли ему этих денег на кругосветное путешествие. Терпение Петера
лопнуло, он решил не отвечать на телефонные звонки. Затем начались звонки в
дверь, но он приказал никому не открывать.
Жизнь в доме Петера замерла. Он не выходил из дому, Брунгильда не
ходила за покупками, детям было запрещено посещать школу, даже жалюзи на
окнах были наглухо опущены. Вотан при очередных звонках и стуках в дверь не
подавал и признаков жизни. Петер звонил только Паулю, чтобы хотя бы как-то
иметь связь с внешним миром и быть в курсе происходящего за пределами
забаррикадированной квартиры.
"Ни о чем не беспокойся." - пытался успокоить его Пауль. - "Я верю
своей интуиции, а она мне подсказывает, что нас ждет победа. Поэтому
успокойся и предоставь событиям течь так, как им положено."
Время текло медленно, атмосфера в доме была накалена до предела. Затем
холодильник почти опустел, и Брунгильда прилагала огромные усилия, чтобы муж
и дети не чувствовали голода. Она даже старалась готовить любимые блюда
Петера, но тот потерял аппетит и только лишь сидел целый день без дела,
почти ни с кем не разговаривая. Брунгильда была как всегда активна - она
пыталась скрасить заточение, придумывала и рассказывала за столом различные
смешные истории, выдавая их за быль, подбадривала и успокаивала мужа,
занималась с детьми, чтобы те не отстали в школе. Дети боялись задавать
взрослым вопросы и только перешоптывались в детской.
Наконец, до выборов осталось три дня. Был прекрасный теплый вечер, и
заходящее солнце окрашивало безоблачное небо в розовый цвет. Улицы были
полны народу. Вдруг что-то темное на мгновение закрыло солнце, что-то
блеснуло и с неба раздался оглушительный хохот. В этом хохоте звучало и
торжество, и издевка. Люди посмотрели на небо - оно по-прежнему было
безоблачным. Что же это было такое? Гроза? Молния? Гром? Скорее всего, это
была молния, а затем гром. Ну действительно, кому это придет в голову
взобраться на небо только для того, чтобы оттуда похохотать. Конечно, это
была гроза с громом и молнией.
Прошел еще день. Петер сидел и тупо смотрел на закрытое жалюзи окно.
Зазвонил телефон. Петер машинально потянулся к нему.
"Я не могу жить в неведении. Пусть самая страшная правда, чем эта
неизвестность", - подумал он и с покорностью поднял трубку, готовый
выслушать очередную ругань.
Но это звонил Пауль.
"Поздравляю, вот теперь-то мы победим. Вчера был опрос общественного
мнения,
а сегодня во всех газетах напечатано, что около двух третей населения
будут голосовать за нашу партия. Так что победа нам обеспечена. Хватит
затворничать, выходи на улицу!" - радостно говорил он.
"Ты знаешь, я и сам не могу точно сказать, чему больше рад - твоему
звонку или возможности поднять жалюзи и выйти. Еще немного, и я бы сошел с
ума."
Он выпустил детей погулять, а сам с Брунгильдой и Вотаном пошел в
городской парк, где всегда было много гуляющих. По началу Петер с опаской
озиралася, боясь встретить кого-нибудь из партийных товарищей, но потом
успокоился - на него никто не обращал внимания. Вдруг он заметил, что один
человек пристально на него смотрит.
"Ну вот, теперь начнется..." - подумал Петер.
Человек подошел к Петеру, дружелюбно улыбнулся и даже снял перед ним
шляпу.
"Мне кажется, я узнал вас. Я уверен, что вы ведь наш будующий
президент. Да, да, я не ошибся, все мы будем голосовать за вас и вашу
партию. Ваше предвыборное выступление мне очень понравилось. Такой человек
нам нужен, народ истосковался по сильной власти."
Их стали окружать, люди улыбались, старались сказать что-нибудь
хорошее. Петер тоже улыбался.
"Конечно, это очень приятно, когда видишь, как тебя любят. Но я не
понимаю, почему ты принимал поздравления с улыбкой превосходства." - сказала
Брунгильда, когда они пришли домой после прогулки.
"Ты ведь слыхала, народ хочет сильной власти. И он ее получит. А лидер
должен быть вожаком и не опускаться до простого люда. Его должны не только
любить, но и бояться."
Петер был горд собой. Наконец, похоже, сбывается его давнишняя мечта, о
которой он раньше даже и думать не мог. Он уже видел себя то в президентском
дворце, то выступающим перед парламентариями, то проезжающим по стране среди
ликующей толпы в роскошном бронированном автомобиле. ( "Почему обязательно в
бронированном?" - мелькнуло у него в голове.)
Выборы действительно прошли без сучка и заторинки. Большинство
населения, даже больше, чем ожидалось, отдало свои голоса за партию "Синие",
так что вступать в коалицию с левами или правыми к счастью не было
необходимости.
Газеты, радио и телевидение славили новую партию и нового президента,
город был увешан портретами Петера в окружении национальных флагов, а люди с
улыбкой говорили, что черный цвет флага прекрасно гармонирует с цветом
костюма президента, красный - с цветом его галстука, в то время как золотой
символизирует богатство и процветание страны. Правда, обозреватели некоторых
газет с удивлением отметили странность ситуации - как это могло случится,
что Националтстическая партия, которая с момента своего образования
отстаивала националистические идеи, перед самыми выборами резко изменила
свой политический курс, начала интересоваться вопросами экологии и победила
кур, да еще и с таким преимуществом.
Когда Петер первый раз приехал в президентский дворец, гвардейцы встали
по стойке смирно и отдали честь, швейцар снял шляпу, приветствуя нового
хозяина. Президентский кабинет был действительно великолепен - антикварная
мебель, хрустальные люстры, картины. Секретарша была молода и очень
привлекательна. Но Петер решил все изменить, не должно остаться и духа от
прежднего президента. Над своим креслом он приказал повесить портрет
человека, который был предтечей партии, а в другом конце кабинета - портрет
композитора, гордости нации, который посвещал все оставшееся у него от
написания музыки время борьбе с композиторами других национальностей,
приехавших незванными в страну, были пришельцами и вместо благодарности за
приют, старались привнести свой чуждый менталитет и моральные принципы в
страну их принявшую, а по сему не имевшие права писать музыку. Секретаршу
нужно тоже сменить. Это должна быть пожилая дама, пусть даже и не очень
красивая, но обладающая определенным шармом, и обязательно верный член
партии, которая будет тайком докладывать шефу о настроении подчиненных.
Не раздумывая, Петер предложил Паулю на выбор или место вице-президента
или главы правительства, но тот на отрез отказался.
"Я не хочу занимать никакой официальной должности. Мне больше нравится
роль "серого кардинала". Если тебе понадобится моя помощь, ты ее всегда
получишь. И мне совершенно не хочется, чтобы моя физиономия красовалась на
страницах газет." - сказал он твердо.