Кейн Андреа. Бриллиант в наследство

   — Я сыт по горло твоим презрением, старый бунтовщик, — выкрикнул Армон, выхватывая кинжал. — С тобой одни хлопоты с тех пор, как утонули капитан и его драгоценная доченька. Да и ты тоже скоро к ним присоединишься. А теперь готовься встать на якорь. Ты тратишь время, мое время. — Он слегка подтолкнул Лексли острием кинжала. — Моя команда ждет.
   — А что будет с нашей командой? — спросил Лексли, поморщившись. — Ты собираешься убить всех на «Изабель» или только меня?
   — Ты очень скоро все узнаешь. Но если хочешь добиться снисхождения для своих людей, то тебе лучше выполнить мой приказ. Иначе…
   Тут внимание Армона было привлечено долгожданным зрелищем, и широкая улыбка затмила его раздражение. Едва «Изабель» обогнула очередной изрезанный мыс залива, как взору предстала «Фортуна», стоявшая в небольшой закрытой бухте и поджидавшая возвращения своего капитана. Армон расплылся в улыбке, когда на палубе его корабля раздались приветственные крики. В ответ он достал из кармана черный камень и хвастливо помахал им в воздухе.
   Крики переросли в победные возгласы:
   — Он достал его! Он получил черный бриллиант!
   В тот момент, когда оба корабля поравнялись, Армон перепрыгнул на палубу своей «Фортуны», размахивая бриллиантом для всеобщего обозрения.
   — А что делать с ними? — спросил помощник, показав пальцем в сторону «Изабель».
   — Перенеси груз. Потопи корабль. — Черные глаза капитана злобно сверкнули. — Возьми всю команду.
   — Взять? Но почему бы просто не убить их?
   — Потому что некоторые нам еще пригодятся, а для остальных, кто, как заноза, мешал мне, — тут Армон метнул ненавидящий взгляд в сторону Лексли, — у меня тоже есть план, который заставит их молить о смерти.
   — Какой план?
   Армон потер заросший щетиной подбородок.
   — Ты все еще помнишь, как пройти течение у острова Равен?
   — Конечно, ты же знаешь, — гордо заявил толстый пират. — Но не на «Фортуне», я не рискну разбить ее о скалы. А на баркасе можно. Я единственный, кто может преодолеть течение вокруг Равена и выбраться живым.
   — Хорошо. В таком случае пока не топи их корабль. Переведи всех, кроме смутьянов, на «Фортуну». Затем сам перейди на «Изабель». Горстка наших еще там, ждут приказаний. Заставь их связать этих нежеланных пассажиров. Отправляйся к Равену. — Тут он злорадно засмеялся. — Потом отвези негодяев на баркасе на остров, пусть там подыхают с голоду.
   — Все сделаю, — подобострастно кивнул пират. — А вы в это время отправитесь на «Фортуне» в Дартмут, чтобы совершить обмен?
   — Точно. Как только избавишься от груза, плыви в Дартмут на их корабле. Потом затопи его, перебирайся на «Фортуну», которая будет стоять на якоре в условном месте, и жди моего возвращения.
   Сказав все это, Армон поднял черный бриллиант и стал медленно поворачивать его, наслаждаясь игрой граней.
   — Я слишком долго ждал этого дня. И никто не посмеет встать на моем пути.
   — Доброе утро.
   Глубокий баритон разбудил Кортни, и она заморгала, проснувшись в залитой солнцем комнате, на всклоченной постели, рядом с которой стоял мужчина.
   — Как вы себя чувствуете? — поинтересовался он.
   — Вы переоделись, — невпопад ответила она, увидев его красивый жилет и блестящие ботинки, что представляло довольно резкий контраст с закатанными рукавами рубашки и выпачканными грязью штанами человека, который ее спас.
   Он озадаченно оглядел себя:
   — Я всегда так одет по утрам. Разве это необычно?
   — Нет, но прежде вы были похожи на рыбака, а, сейчас выглядите как… — Она нахмурила брови. — Какой у вас титул? Герцог? Маркиз?
   Его губы слегка изогнулись.
   — Жаль вас разочаровывать. Всего лишь граф. — Он пристально посмотрел на нее. — Вы не ответили на мой вопрос. Как вы себя чувствуете?
   — Словно меня здорово избили. — Тут она недоуменно посмотрела на скомканные простыни.
   — У вас была беспокойная ночь, — пояснил граф. — Всякий раз, когда действие успокоительного ослабевало, вы начинали беспокойно метаться. Надеюсь, сегодня вам станет легче. В любом случае нужно восстановить силы. Когда Матильда сообщила мне, что вы просыпаетесь, я послал экономку, мисс Пейн, приготовить чай. Может, позже вы сможете съесть тост. Вам надо побольше есть, чтобы поправиться.
   Пока граф говорил, обрывки воспоминаний в мозгу Кортни складывались в ужасные картины. Внезапно она стала ощупывать одеяло, словно пыталась отыскать сокровище, которое держала, когда бодрствовала в последний раз.
   — Ваши часы здесь, — заверил девушку ее спаситель. — Я положил их на ночной столик. Я боялся, что вы сломаете их, когда метались во сне.
   Кортни замерла, от волнения у нее перехватило дыхание.
   — Благодарю вас. Но ваше беспокойство оказалось напрасным. Они уже сломаны. Они сломались в тот день, когда умер папа. — Уткнувшись лицом в подушку, она призналась дрожащим голосом: — Я так молилась, чтобы проснуться и увидеть, что это был лишь страшный ночной кошмар.
   — Понимаю.
   Она медленно подняла голову, и их глаза встретились.
   — Не знаю почему, — прошептала она, — но я верю, что это так.
   Возникла неловкая пауза.
   Граф прочистил горло и заложил руки за спину.
   — Мисс Джонсон, я понимаю, что вы перенесли тяжелое испытание, которое предпочли бы забыть. Однако я должен задать вам несколько вопросов, если вы в состоянии на них ответить. Вы сможете?
   Кортни не успела ничего сказать, так как в спальню вошла худощавая женщина средних лет и принесла поднос.
   — Чай, который вы просили, милорд.
   — Спасибо. — Он указал на ночной столик. — Оставьте его там. Мисс Пейн, это Кортни Джонсон, молодая женщина, о которой я говорил. Она останется здесь, пока не поправится.
   — Мисс Джонсон. — Экономка кивнула ей. — Я знаю, Матильда ухаживает за вами. Трудно найти более заботливые руки. Однако поскольку я слежу за женским персоналом, пожалуйста, дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится.
   — Спасибо, мисс Пейн. Вы очень добры, — смущенно ответила Кортни.
   — Передайте Матильде, что она может немного отдохнуть, — произнес граф. — Я сам дам мисс Джонсон следующую порцию успокоительного. Как только лекарство начнет действовать, она проспит до полудня. Так что ни вы, ни Матильда не понадобитесь. Однако когда мисс Джонсон проснется, возможно, вы обе сможете заставить ее съесть небольшой тост.
   — Конечно, — моментально согласилась экономка. — С удовольствием, милорд.
   Вежливо улыбнувшись Кортни, она удалилась. Граф снова бросил на Кортни испытующий взгляд:
   — Боль очень сильна?
   — Я смогу потерпеть, если вы это имеете в виду. Задавайте ваши вопросы. Лекарство может немного подождать.
   — Черт, я чувствую себя безжалостным хамом, — пробормотал он.
   — Не надо. Очевидно, у вас очень серьезные причины.
   — Серьезные? Да. Иначе я не стал бы давить на вас. — Пауза. — На карту поставлена жизнь моей сестры.
   — Вашей сестры? — Кортни никак не ожидала такого поворота.
   — Да. Пират, который захватил ваш корабль, использовал вас как приманку. Он хотел получить от меня кое-что очень ценное. Да и не он один. Сотни жадных негодяев стремились захватить это. И один из них, я не знаю кто, похитил Аврору. Черт, он может даже убить ее, лишь бы прибрать к рукам этот проклятый бриллиант.
   Бриллиант. Еще одно ожившее воспоминание всплыло у нее в памяти. Пират… он угрожал ей немедленной смертью, если тот, кого он ждал, не привезет желанного камня.
   — Конечно, — тихо прошептала Кортни, — именно об этом бриллианте он упоминал.
   — Он говорил с тобой о нем? — Ее спаситель ринулся вперед, как пантера.
   Кортни взглянула в красивое обеспокоенное лицо.
   — Только урывками.
   Наконец она сможет задать вопрос, который вертелся у нее на языке десятки раз с тех пор, как она очнулась в рыбацкой лодке, но так и не произнесла его:
   — Кто вы?
   Какое-то мгновение казалось, что он не расслышал ее. Но потом ответил:
   — Слейд Хантли, граф Пембурн.
   — Хантли… — Задумавшись, Кортни слегка приподнялась на кровати, но тут же со стоном упала на подушку.
   — Вижу, вы слышали обо мне. Не нужно даже спрашивать в связи с чем. Хотя я немного удивлен. Вот уж не думал, что наша семейная история настолько гнусна, чтобы заинтересовать даже тех, кто отправился в путешествие за границу.
   — Я не путешествовала. «Изабель» — мой дом, а ее капитан Артур Джонсон — мой отец. Был, — поправилась она, и ее голос пресекся. — Теперь я потеряла их обоих.
   Что-то вспыхнуло в глазах лорда Пембурна, возможно, отблеск прошлого, воспоминание о пережитом горе.
   — Я искренне сочувствую вам. Очевидно, ваш отец очень много для вас значил.
   Это было сказано прямо, в сдержанном тоне. Может быть, Кортни только показалось, что в его голосе скрывалось сочувствие, потому что ей только что стало известно, кто он такой, и сразу вспомнились рассказы о его собственном трагическом прошлом. Возможно, та трагедия давно забыта, а его сочувствие — лишь плод ее воображения. Трудно сказать, так ли все обстояло на самом деле, но даже мимолетного ощущения оказалось достаточно, чтобы мужество покинуло ее.
   Закрыв лицо руками, она расплакалась, всхлипывая так, словно сердце готово было разорваться, совсем не обращая внимания на усилившуюся боль в голове и ребрах.
   Чуть поколебавшись, граф подошел, приподнял ее и прижал к себе. Девушка с благодарностью приняла эту заботу.
   — Простите меня, — выдавила она.
   — Нет, это вы меня простите. — Он нежно гладил ее по голове, пока рыдания не затихли. — Если бы только мог облегчить боль этой утраты.
   — Он не мог утонуть. — Ее руки сжались в кулаки и уперлись в грудь Слейда. — Он не утонул. Я не верю в это.
   — Знаю, — ответил Слейд с убежденностью, которая могла быть только у того, кто сам перенес нечто подобное. — Ты думаешь, что не сможешь вынести этого. Но ты сможешь. Не сейчас, а позже. А сейчас плачь, плачь, пока не выплачешь все слезы.
   Кортни так и сделала, всхлипывая до тех пор, пока внутри у нее не осталось ничего, кроме безнадежной, бесконечной пустоты.
   Наконец она затихла, взяв предложенный Слейдом платок.
   — Вы были так великодушны, лорд Пембурн. Еще раз благодарю вас. — Со вздохом она опустилась на подушки. — Я расскажу вам все, что вспомню. Это самое маленькое, что я могу сделать.
   Мускулы дрогнули у него на лице.
   — Вы правда готовы?
   — Да.
   Он придвинул стул и сел, сжимая руками колени.
   — Расскажите, что случилось, поподробнее. Воспоминания снова захватили ее.
   — Этот негодяй и его подручные, мне кажется, их было около полудюжины, захватили «Изабель».
   — Когда?
   Она нахмурилась:
   — Я еще плохо ориентируюсь во времени. Сколько я здесь пробыла?
   — Уже почти два дня.
   — Тогда это случилось за пять дней до той ночи, когда вы совершили ваш обмен. Он заставил Лексли, папиного помощника, сбросить папу за борт. А меня запер внизу. Ко мне никого не пускали, не давали ни еды, ни воды. Он привязал меня к креслу в моей каюте и запер там. Я почти ничего не знаю о том, что происходило на палубе, вплоть до той ночи, когда меня вытащили наверх и сунули в мешок.
   Надежда погасла в глазах Слейда.
   — Значит, вы ничего не можете рассказать.
   — Я этого не говорила. — Невыносимая боль в голове снова вернулась, но Кортни не сдавалась. — Прежде всего я могу описать этого негодяя с головы до ног. Он широкоплечий и коренастый, с кудрявыми черными волосами, черными глазами, довольно толстый. Он далеко не молод, думаю, ему около сорока. На носу у него шрам, определенно нос у него был сломан, и это не просто предположение. Он носит серебряное кольцо на мизинце левой руки. На нем выгравирована буква «А».
   Слейд удивленно приподнял брови:
   — Вы действительно хорошо его рассмотрели.
   — Очень хорошо. — Кортни вызывающе приподняла подбородок. — Я запомнила его черты, его походку, его голос. Я узнаю его в тот самый миг, когда увижу или услышу. Хочу убить его за то, что он сделал с папой.
   — Я понимаю.
   — Да, я верю, что понимаете. — Кортни тяжело сглотнула. — Во всяком случае, он постоянно заходил в мою каюту удостовериться, что я крепко привязана, и болтал, что я оказалась для него просто находкой и что ему повезет гораздо больше, чем тем двоим, не знаю, правда, о ком он говорил.
   — Думаю, он имел в виду моего прадеда и Джеффри Бенкрофта, позже ставшего графом Морлендом.
   — Морленд, не тот ли это дворянин, что соперничал с вашим прадедом в поисках черного бриллианта, когда тот впервые исчез?
   — Я польщен вашими познаниями.
   — Да нет. Просто я провела много времени в море, слушая рассказы папиной команды. А ваша семья легендарная. — Кортни слегка шевельнулась, едва не закричав от боли, пронзившей ребра. — Так на чем я остановилась? Да, пират постоянно болтал о чудесной приманке, которую придумал, приманке, которая принесет ему его сокровище.
   — Конечно. — Губы Слейда сложились в тонкую линию. — И этой приманкой оказались вы.
   — Я не понимаю.
   — Аврора — моя сестра. Вы невероятно на нее похожи. По крайней мере по тем данным, что казались важными для этой жадной змеи: у вас хрупкая фигура, небольшой рост… и самое главное — ваши волосы, не только их длина, но и необыкновенный цвет. Даже я был одурачен. — Слейд вскочил на ноги и стал расхаживать по комнате. — Да, этот негодяй точно знал, что делал, когда посылал мне записки с требованием выкупа.
   — Какого выкупа? — Боль в висках у Кортни нарастала. — Что за записки?
   Слейд внимательно посмотрел на нее:
   — Вам очень больно.
   — Что за записки?
   — Я отвечу только на этот вопрос, — твердо сказал он. — Заключительную часть разговора можно отложить.
   — Хорошо, — покорно согласилась Кортни, так как боль сделалась совершенно нестерпимой.
   — С той минуты, как Аврора исчезла, неделю назад, я стал получать письма, обещавшие мне ее жизнь в обмен на черный бриллиант. Большинство из них было явным обманом. Но те два, что я получил от удерживавшего вас пирата, казались подлинными и более чем убедительными. В каждом из них были пряди Аврориных волос, вернее, ваших, — поправился Слейд.
   — Но где он их брал?
   — С вашей расчески, подушки, да откуда угодно. Всего несколько волосков, но их цвета оказалось достаточно, чтобы убедить меня. Так что я рискнул и отдал ему то, что он просил.
   — Камень? Но теперь у вас… ничего не осталось для сделки, — с трудом выговорила Кортни.
   — Пора принимать лекарство. — Слейд уже взял чайник и налил чашку чая, добавив нужную дозу успокоительного. — Если я поддержу вам голову, вы сможете выпить?
   Она покорно кивнула.
   — Хорошо. — Он подошел, слегка приподнял ее и поднес чашку к губам, заставив выпить все до последней капли.
   Прошло несколько минут, и по телу разлилось приятное тепло, отдалившее боль.
   — Вкус просто отвратительный, — заявила Кортни.
   — Я думаю. Но это необходимо.
   — Лекарство необходимо, а не чай. — Ее ресницы взметнулись вверх. — Знаете, папа держал на борту «Изабель» несколько бутылок бренди. Для особых случаев. Раз или два он давал мне его попробовать. Однажды, когда он отвернулся, я выпила половину стакана. — Тут она блаженно вздохнула. — На вкус бренди гораздо лучше, чем чай.
   Уголки губ Слейда слегка приподнялись.
   — Согласен.
   — Он и сильнее. Действует быстрее и перебивает неприятный запах лекарства. В следующий раз мне бы хотелось мое успо… успоко…
   — Я прослежу, чтобы лекарство вам наливали в бокал с бренди.
   Ее ресницы опустились на щеки.
   — Вот и хорошо. Девушка уснула.
   Слейд молча смотрел на свою гостью, странно взволнованный и обеспокоенный. Но у него не оказалось времени, чтобы разобраться в своих чувствах.
   — Лорд Пембурн! — Матильда ворвалась в комнату, ее глаза стали огромными, как блюдца. — Идите скорее!
   Повернувшись, Слейд посмотрел на побледневшую служанку:
   — Что случилось?
   — Леди Аврора! Она дома!

Глава 3

   Слейд слетел вниз по лестнице, как коршун.
   — Аврора! — Он пересек холл десятью огромными шагами и с такой силой схватил сестру за плечи, что та сморщилась. — С тобой все в порядке?
   Красивые бирюзовые глаза возмущенно уставились на него.
   — Конечно. Слейд, ты что, сошел с ума? Слейд смутился.
   — Наверное. — Он нехотя отпустил сестру, озадаченно осмотрел ее с ног до головы, убеждаясь, что она совершенно невредима — С тобой ничего не случилось?
   — Случилось? Конечно, нет. Как и предполагалось, виконтесса всюду сопровождала меня. — Заправив за ухо прядь золотистых волос, Аврора кивнула на свою спутницу: — Право, Слейд, такая эмоциональность совсем тебе не свойственна.
   Взгляд Слейда скользнул от сестры к элегантной, крайне изумленной женщине, стоявшей рядом.
   — Элеонора?
   — Привет, Слейд, — произнесла леди Стенвик, почувствовав напряжение, возникшее между братом и сестрой. Поглаживая рукой сверкающее ожерелье из бриллиантов и изумрудов, она сказала: — Наверное, мне лучше уйти.
   — Нет, вам лучше остаться, — заявила Аврора, упрямо покачав головой. — И примите мои извинения за грубость моего брата.
   — Что ты имела в виду под словами «как предполагалось»? — перебил Слейд, не обращая внимания на ее извинения, словно значение предыдущих слов только сейчас дошло до него. Аврора нахмурилась:
   — Письмо, которое я тебе оставила. Я объяснила, куда я отправилась, с кем и на сколько. Определенно, ты должен понять мои мотивы. Ради Бога, Слейд, я же не могу навсегда остаться пленницей в Пембурне…
   — Какое письмо? Я не получал твоего письма. Только записки с требованием выкупа, — добавил он.
   Теперь настала очередь Авроры изумляться.
   — Требования выкупа? А почему ты получал такие записки?
   — Да потому, что добрая половина Девоншира думает, что тебя похитили. Потому что ты на целую неделю исчезла из Пембурна и никто понятия не имел, где ты. Прошел слух, что тебя похитили. И тут же стали поступать эти записки.
   — О Боже! — Аврора выглядела явно озадаченной. — Слейд, мне очень жаль. Я даже и подумать не могла. Но я действительно оставила тебе письмо. — Носик у нее наморщился. — Не представляю, как ты его не заметил.
   — Где ты его оставила?
   — Я положила его на свою подушку в то утро, когда уехала, неделю назад.
   Глаза Слейда яростно сверкнули.
   — И куда же ты уехала?
   — В Лондон. — Лицо Авроры вспыхнуло. — Это было восхитительно. Элеонора сопровождала меня на балы у Альмаков и Карлтонов. Мы катались верхом в Гайд-парке и ходили по магазинам на Бонд-стрит. Я даже заглянула в мужской клуб и понаблюдала за игрой.
   — Ты хочешь сказать, что провела большую часть прошлой недели, путешествуя по Лондону без всякой охраны?
   Ее подбородок вздернулся кверху.
   — Я и сама могу прекрасно о себе позаботиться.
   — Ты даже не потрудилась упомянуть о своем намерении нашим слугам, — обвиняющим тоном произнес Слейд. — Или это просто совпадение, что никто из них не доложил мне об этом? И они также не сообщили о визите Элеоноры и последовавшем за ним твоем отъезде.
   Чувство вины охватило Аврору.
   — Я встретилась с Элеонорой возле маяка. Это была единственная возможность покинуть Пембурн без расспросов и без сопровождения. В своем письме Элеоноре я объяснила, что мне нужно кое-что забрать с маяка до нашего отъезда и попросила, чтобы ее экипаж подобрал меня там. Она согласилась. Что касается наших слуг, то они и понятия не имели о моих планах. Я, как обычно, вышла на прогулку к маяку. А раз уж в моем гардеробе не было нарядов, модных в этом сезоне, то мне не нужно было брать багаж. Вместо этого мы с Элеонорой купили все необходимое в Лондоне. Она была просто изумительна. И не думай, она не имела никакого отношения к моему побегу. Она сейчас впервые обо всем слышит. Так что даже не думай обвинять ее.
   — Не бойся, я обвиняю тебя.
   — Слейд, прости, что я вмешиваюсь, — произнесла леди Стенвик с присущей ей деликатностью. В свои сорок лет она все еще выглядела великолепно, ее темные волосы были прекрасно уложены, а зеленое шелковое платье подчеркивало достоинства фигуры. — Мне ужасно жаль, что произошло такое досадное недоразумение. И правда, я только сейчас впервые услышала о плане Авроры. Конечно, я не оправдываю ее, я бы ни за что не согласилась, если бы знала обо всем. Но что касается ее безопасности, то она всегда была под присмотром. Нас сопровождали две служанки, кучер и четверо дворецких. Мы останавливались в моем доме в Лондоне, где полно слуг. Уж не говоря о том, что я сама постоянно находилась рядом с Авророй. — Тут виконтесса деликатно кашлянула. — Разве только исключая момент, когда она выпрыгнула из моего экипажа, чтобы быстро пробежаться по улице Святого Джеймса и заглянуть в мужской клуб. Но даже тогда она находилась в поле моего зрения.
   — Я остановилась только возле Уайт-клуба, — быстро пояснила Аврора, — и сразу же побежала назад к экипажу Элеоноры, едва ее дворецкий отправился за мной. Я только успела заглянуть в большое полукруглое окно и увидела, как там играли в вист.
   — Очень убедительно, — отозвался Слейд.
   — Не стоит столько говорить о безопасности, да и о бессердечности тоже, — повторила Элеонора. — Кроме того, нужно сказать кое-что и в защиту Авроры, несмотря на ее опрометчивый поступок. Она была уверена, что ты прочитал письмо и знал, где она находится. Если бы нам стало известно, что все не так, мы бы сразу вернулись домой. Поверь мне.
   Бессильная ярость, кипевшая в груди Слейда, утихла, и он повернулся к виконтессе, внезапно осознав всю грубость своего поведения.
   — Элеонора, простите меня. Этот спор не имеет никакого отношения к вам и не должен был произойти в вашем присутствии. Большое спасибо за вашу трогательную заботу об Авроре, за то, что вы представили ее высшему свету, куда она так давно стремилась.
   — Но мне уже двадцать лет, — напомнила Аврора. — И ты никогда не вывозил меня в свет. Неужели так несправедливо с моей стороны, что я хотела…
   — Мы позже обсудим это, Аврора, — перебил ее Слейд, сурово поджав губы. — Сейчас я хочу, чтобы виконтесса знала, как высоко мы ценим ее заботу.
   — Тебе не нужно благодарить меня за время, проведенное с Авророй, — произнесла леди Стенвик, отклонив благодарность Слейда. — Твои родители тоже принадлежали к роду Теомунда и были моими лучшими друзьями. Аврора для меня как дочь. Я с удовольствием сделаю для нее, так же как и для тебя, все, что в моих силах.
   Слейд снова подавил раздражение, напомнив себе, что Элеонора не имеет отношения к безответственному поступку его сестры.
   — Я даже не поинтересовался, как вы поживаете?
   — Как дела у стареющей вдовы? — Легкая улыбка заиграла на губах виконтессы. — Хорошо, благодаря моему восхитительному путешествию с Авророй.
   — Стареющей? — Слейд удивленно приподнял бровь. — Элеонора, да вы едва ли старше меня.
   — Как это галантно с твоей стороны, Слейд. Однако если память мне не изменяет, тебе тридцать один год — ты почти на десять лет моложе меня.
   — Да вы выглядите как молодая девушка, — бросилась на ее защиту Аврора.
   Элеонора похлопала ее по руке.
   — Это все потому, что ты вдохнула в меня молодость за эту неделю. Прошла вечность с той поры, когда я порхала с бала на бал, как ребенок с широко открытыми от удивления глазами, после моего представления при дворе. В действительности за эти два года после смерти мужа я почти не выезжала в свет. — Ее пальцы нежно прикоснулись к камням ожерелья. — Но, по правде говоря, это волнение пошло мне на пользу.
   Слейд проследил взглядом за движением ее руки.
   — Это подарок Теомунда? — вежливо поинтересовался он.
   — Да. — Она взглянула на ожерелье. — Последний, он подарил его незадолго до смерти. Оно прелестно, не правда ли?
   — Да. — Выражение лица Слейда сделалось задумчивым. — Оно очень напоминает ожерелье моей матери.
   — Правда, их трудно различить. Твой отец заказал у ювелира подарок к Рождеству для твоей матери. Я так часто восхищалась им, что Теомунд через несколько лет обратился к тому же ювелиру и заказал ожерелье для меня. — Встревоженная морщинка пролегла между бровей графини. — Это ведь не расстроило тебя? То, что я ношу такую же вещь, какая была у твоей матери?
   — Конечно, нет. Я уверен, что маму бы это обрадовало.
   — Да. Но я не это имела в виду. Меня интересовало твое мнение. — Она тихо вздохнула. — Ты так часто бываешь в отъезде, что я даже не знаю, может, ты все еще… — Тут ее голос замер.
   — Мои родители умерли десять лет назад, Элеонора, — заполнил паузу Слейд. — Мои раны затянулись, уверяю вас. Однако, — он мельком взглянул на Аврору, — это не означает, что я забыл, как они умерли. И не оставил своих намерений оградить мою сестру от опасности.
   — Конечно, я понимаю. — Элеонора повернулась к Авроре. — Ну, мне пора удалиться. Очевидно, вам с братом нужно многое обсудить.
   Аврора нахмурилась, без сомнения, предчувствуя неизбежное.
   — Но…
   — Благодарю вас за понимание, Элеонора, — твердо произнес Слейд. — Всего хорошего.
   — До свидания.
   Слейд едва дождался, когда виконтесса подхватит свои юбки и уйдет. Затем повернулся к сестре:
   — Последствия твоих поступков мы обсудим позже. А сейчас ответь, где, говоришь, ты положила то вымышленное письмо, которое оставила мне?
   — Оно не вымышленное, оно настоящее. И я оставила его на подушке. — Аврора Направилась к лестнице. — Я покажу тебе.