Но не стал Михаил Горбачев отрицать и того, что выборы стали «предсказуемыми», «заданными». Создалось впечатление, что он хотел примирить разные полюса одной действительности, но, несмотря на все его дипломатические усилия, вышло это неправдоподобно и неубедительно. Главный его совет Дмитрию Медведеву состоял в том, чтобы восстановить прямые губернаторские выборы, а также «используя благоприятную международную конъюнктуру, твердо встать на путь модернизации». В след за Горбачевым советы избранному президенту дал писатель Александр Проханов (»Когда рассеялся предвыборный туман», «Завтра», 5 марта). «Государство изглодано коррупцией, лишено прочных опор, является фикцией, — перечислял он в порыве художественной страсти. — Новому Президенту предстоит осуществить невероятно сложный рывок, чтобы долгожданное Развитие и заявленное Русское Чудо состоялись». Он противопоставил стабильность развитию и в качестве иллюстрации привел метафору: «Стабильность самолета можно обеспечить двумя способами. Поддерживать его в воздухе, подпирая колоннами, слегами, всевозможными жердями, не давая упасть на землю. Или залить в баки топливо, стремительно разогнать, родив под плоскостями подъемную силу. Развитие — это горючее и сверхскоростной рывок».»Сюжет с передачей власти Владимиром Путиным Дмитрию Медведеву может оказаться одной из самых интересных тем в российской политической истории, — пришел к выводу Виталий Портников. — Впервые в стране, известной яркими фигурами властителей, происходит передача власти от одного «анонимного» президента другому» (»Безымянный на высоте», Грани.ru, 29 февраля). «Борису Ельцину, — продолжал он, — удалось сделать своим преемником человека, практически никогда не занимавшегося политической деятельностью и до сих пор воспринимающего обстоятельства своего выдвижения на президентский пост как набор случайностей. Но спустя восемь лет уже этот человек передает власть чиновнику, практически никогда не занимавшемуся и не интересовавшемуся публичной политикой. И вопрос «кто такой мистер Медведев? » в отличие от популярного вопроса начала тысячелетия «кто такой мистер Путин? » даже не звучит». П рактический, сугубо технологический вопрос об архитектуре властной системы, попав на почву российской политической действительности, трансформировался в извечный риторический вопрос о том, есть ли настоящая дружба на Земле или все выдумали поэты. Если дружба есть, рассуждали наши эксперты, то «тандемократия» в исполнении Путина и Медведева может оказаться вполне жизнеспособной. Если дружбы нет, то союз соправителей когда-нибудь кончится ссорой, размолвкой и борьбой. Так или иначе, а особенности и издержки двоевластия заботили всех экспертов без исключения. Вице-президент Центра политической конъюнктуры Виталий Иванов предположил, что процесс передачи власти от Путина к Медведеву займет не меньше года (»Новый регион», 11 марта). «На ближайшую перспективу главным будет Владимир Путин. Медведев пока только вступает в должность. Если Путин не собирается баллотироваться в президенты в 2012 году, то вполне реально, что вся верховная власть со временем будет полностью передана Медведеву». Интервью Иванова называлось «В ближайшие полтора года в России будет два царя», в тысячный, наверное, раз обыгрывая популярную в эти дни идею о «двоецарствии». Не отказала себе в удовольствии использовать этот приевшийся штамп и газета «Ведомости». Статья Дмитрия Бадовского, заместителя директора Института социальных систем, называлась «Передача власти: Правила двоецарствия» (11 марта). Впрочем, неоригинальность названия с лихвой компенсировалась точностью, конкретностью и предметностью анализа. Дмитрий Бадовский отметил, что в новой конфигурации власти традиционная логика, в рамках которой премьер — это мальчик для битья, не будет востребована. Если главой правительства станет Путин (а сомнений в этом почти не осталось), то фигура премьер-министра будет, скорее, политической, чем технической: «Политический премьер Путин будет стратегически руководить работой своих заместителей, а они — отвечать перед ним за повседневную работу правительства в целом». Ж урнал «Коммерсантъ ВЛАСТЬ» продолжил заголовочные вариации на тему тандемного правления (17 марта): в статье, названной просто и коротко «Двоевластие», обсуждался целый перечень проблем, таких как «двоемания», «двоефобия», «двоевидение». В частности, журналисты издания заметили, что по совокупному времени появления на телеэкранах Дмитрий Медведев опередил Владимира Путина. И хотя перевес этот был, скорее, ситуативным — связанным с выборами и победой Медведева на этих выборах, — тем не менее данный факт нельзя упускать из виду. П олитолог Алексей Зудин делился с сайтом Политком.ru собственными размышлениями как о будущей конфигурации власти, так и об имидже Медведева (7 марта). «У меня есть ощущение, что имиджевая ниша, которую занимает Медведев, будет корректироваться достаточно существенно — с учетом существования у нас внесистемной оппозиции и с учетом тех действий, которые власть будет против нее предпринимать. Более того, я не исключаю, что какие-то силы захотят этот процесс ускорить — чтобы доказать, что Медведев никакой не либерал, а такой же неприемлемый, как Путин. Например, устраивать марши, чтобы их разгоняли». П ока одни судили о системе власти, другие все еще сомневались в том, что Путин займет пост премьера. «После передачи своих полномочий Медведеву Путин не будет занимать никаких министерских постов, — уверенно говорил Александр Проселков (»Свой человек», информационно-аналитический портал «Евразия», 27 февраля). — Он, скорее всего, будет активно заниматься заметной международной деятельностью. Именно заметной и именно международной». В то же время главный редактор журнала «Политический класс» Виталий Третьяков в пространной статье (»Какой Медведев и какой Путин нужны нам после марта 2008 года»), опубликованной в февральском номере журнала, склонялся к тому, что решение Путина о будущем премьерстве вполне правдоподобно: «Пока есть все основания полагать, что желание Путина поработать во главе правительства России при президенте, который является его преемником и верным соратником, не носит притворный характер и не сводится к отвлекающему маневру в духе кондовой византийщины». «Этот вывод я делаю прежде всего из того, — продолжал эксперт, — что из всех возможных кандидатов в преемники Путин в конце концов выбрал самого молодого, по сути — человека фактически уже другого, следующего за путинским поколения». М ежду тем и «агентурная» информация российских СМИ свидетельствовала в пользу серьезности премьерских намерений Владимира Путина. «Независимая газета» опубликовала специальное расследование, посвященное ремонту премьерской зоны в Доме правительства на Краснопресненской набережной (»Тренажеры для Путина», 12 марта). По информации газеты — информации, которая впоследствии была подтверждена, — в Белом доме идет не только ремонт, но и строительство спортивного комплекса, в котором будущий глава правительства сможет поддерживать себя в рабочем тонусе «без отрыва от производства». «Временное рабочее место с такой заботой не устраивается, — подчеркнули журналисты издания. — А это значит, что в Кремль уходящий президент в среднесрочной перспективе возвращаться, возможно, все-таки не собирается». В скоре стало известно, что 14-15 апреля пройдет внеочередной съезд партии «Единая Россия», на котором и планируется поставить вопрос о новом премьере. В числе приглашенных фигурировали Медведев и Путин, а посему эксперты не скупились на прогнозы относительно премьерского будущего Путина. Константин Смирнов рассуждал в статье «Партийный режим» (»Газета», 17 марта), что если эти прогнозы оправдаются, то «тем самым будущего президента обяжут следовать в фарватере путинской кадровой политики». «Сосредоточение в одних руках сразу трех центров власти (при всей несопоставимости степени их влиятельности) — правительства, партии конституционного большинства в Госдуме и самой Госдумы — и, наконец, сохранение личного контроля над силовиками — это лучший спасательный круг для Путина в будущих возможных конфликтах с Кремлем», — писал эксперт. Б ольшая пресс-конференция Владимира Путина, состоявшаяся 14 февраля, не была вопреки ожиданиям экспертов особенно яркой и политически откровенной. Хотя президент вновь побил рекорд и отвечал на вопросы журналистов более трех часов, громких заявлений не последовало. Впрочем, Владимир Путин все же порадовал общественность новой звучной фразой: «Каждый должен мотыжить, как святой Франциск, свой участок, бум-бум, ежедневно, и тогда успех будет обеспечен» (kremlin.ru, 14 февраля). Экспертные комментарии по итогам конференции тоже не отличались разнообразием, но некоторые оказались любопытными. Дмитрий Данилов и Илья Бражников (»Два круга на галерах», Правая.ru, 29 февраля) рассмотрели пресс-конференцию Путина вкупе с его выступлением на расширенном заседании Государственного совета 8 февраля и пришли к выводу, что «в тексте «прощального» доклада на заседании Госсовета встретились и противоестественно переплелись совершенно разновекторные тенденции развития страны — позднеельцинские, национал-либеральные и умеренно-консервативные». В целом от последних заметных выступлений Путина у авторов статьи остались двойственные ощущения: с одной стороны, хотелось согласиться с президентом в том, что определенных успехов за последнее время удалось добиться. С другой стороны, «все эти годы от Путина ждали ответа на главный вопрос: «Куда ж нам плыть? » или в другой формулировке: «Что же будет с Родиной и с нами? » , однако президент упорно отмалчивался. Лишь выбор им в качестве своего преемника Дмитрия Медведева показал, что если Путин и знает ответ на эти вопросы, то этот ответ слишком страшен, чтобы президент мог позволить себе его публично озвучить». П резидент Института энергетической политики Владимир Милов в интервью сайту Каспаров.ru рассказывал о новой книге, написанной им совместно с Борисом Немцовым и посвященной подведению итогов правления Владимира Путина (12 марта). Говоря о недавнем выступлении президента на расширенном заседании Госсовета и критикуя предложенную им стратегию до 2020 года, Владимир Милов отмечал: «Да ничего там (в Кремле. — Д. Б .) толком не разрабатывается, одни разговоры. В нынешней власти ощущается полный дефицит стратегического видения. Она периодически выбрасывает в народ абстрактные показатели, которые призваны описать нам наше «светлое будущее», типа удвоить ВВП или повысить производительность труда в четыре раза. Нечто вроде построения коммунизма к 1980 году, причем цели все время меняются». Е ще масштабнее мыслил бывший олигарх Михаил Ходорковский. Его критика распространялась уже не столько на действующую власть, сколько на ментальные характеристики русской нации. «Российскому народу свойствен даже не индивидуализм, а антиколлективизм, то есть неумение и нежелание объединять усилия для решения общих задач без руководящего воздействия», — говорил он (»Можно ли быть успешным без помощи государства», «Новая газета», 21 февраля). В стороне от магистральной темы общественно-политической дискуссии шло довольно вялое обсуждение неконъюнктурных вопросов, таких как, например, молодежная политика. В канун открытия XII Всемирного Русского народного собора, в повестке дня которого значилось обсуждение доктрины «Молодое поколение России», руководитель авторского коллектива концепции Виталий Аверьянов давал интервью порталу «Интерфакс-Религия» (20 февраля). «Одним из главных минусов, слабых мест нашей страны является то, что молодое поколение следующего десятилетия будет самым малочисленным за всю обозримую историю и чрезвычайно малочисленным на фоне бурно растущих демографически стран третьего мира», — рассуждал политолог. Кроме того, нам грозят «истощение профессионального ресурса в целом ряде отраслей экономики и секторов нашей жизни», «кризис семьи», который уже поразил российское общество, «распад традиционных моделей ценностей». Решению этих проблем и посвящена новая молодежная доктрина, обращенная не только к юным россиянам, но и к вполне взрослым, дееспособным, активным участникам экономической, социальной и политической жизни страны (к ним даже в большей степени). Целебное средство, предлагаемое авторами, красиво смотрится на бумаге, но в реальности представляется несколько расплывчатым — «союз, собор молодежи и здоровой части старшего поколения». Также авторы заявили о необходимости «консолидирующего воспитания». Д ругой, более политический аспект молодежной политики рассматривал Михаил Бударагин (»Что такое перезагрузка? » , «Взгляд», 21 февраля). Он обратил внимание на то, что накануне избрания нового президента основные политические молодежные силы объявили о реорганизации: «Наши» — о переформатировании, «Молодая гвардия» — о перезагрузке. Эти тенденции он связал с постепенным изменением общественного контекста: «Заниматься молодежной политикой в прежнем ее смысле больше не к месту и не ко времени. С одной стороны, коридор публичных возможностей сужается, но одновременно с ним расширяется коридор возможностей кадровых. Никаких моментальных «лифтов» не будет (и быть не может): заниматься придется и олимпийским строительством, и строительством вполне обычным (в рамках студенческих отрядов, которые вполне могут вновь войти почти в советскую силу), и интеллектуальными «фабриками мысли». Т аковы были основные направления общественно-политической дискуссии в России во второй половине февраля — первой половине марта. Главной, самой востребованной и интригующей стала тема будущей конфигурации власти. И чем меньше времени остается до съезда «Единой России», до майской инаугурации Дмитрия Медведева и последующего формирования правительства, тем активнее и вариативнее становится эта дискуссия. Оппозиция твердит о «неслыханности» и «немыслимости» происходящей на глазах передачи власти, государственные телеканалы уравновешивают присутствие Медведева и Путина в эфире, проправительственные аналитики все больше проникаются верой в настоящую мужскую дружбу, которая не даст верховному дуумвирату преждевременно распасться. Если сравнить политический процесс в России с неким литературным произведением (например, с драматической пьесой), то можно провести следующие аналогии. В каждой (по крайней мере талантливой) пьесе наступает момент, когда уже не столько автор придумывает коллизии, сколько сами его персонажи и обстоятельства, им вымышленные, развиваются согласно заложенной в них внутренней логике. И иногда так случается, что эта сюжетная логика вступает в противоречие с логикой авторской. Думается, Россия сейчас находится в таком же состоянии: персонажи прописаны, «одухотворены» — и нам остается лишь молча наблюдать за ними в ожидании их действий.
(Автор: Дмитрий Булин)
Непризнанные государства постсоветского пространства
Косовский детонатор
(Автор: Дмитрий Булин)
Непризнанные государства постсоветского пространства
Нагорный Карабах
В 1805 году был подписан Кюрекчайский договор, согласно которому власть российского императора распространялась на территорию ханства. Окончательно засвидетельствовал включение Карабаха в состав Российской империи российско-иранский мирный договор 1813 года. С момента присоединения к России и до революции 1917 года Карабах был частью Армянской области. В 1923 году в составе Азербайджанской ССР была образована Нагорно-Карабахская автономная область. 20 февраля 1988 года Совет народных депутатов НКАО принял постановление (в форме обращения к Верховным Советам СССР, Армении и Азербайджана) с просьбой об объединении области с Арменией. Развязавшийся вслед за этим конфликт продлился до 6 мая 1994 года, когда представители Азербайджана, НКР и Армении подписали в Бишкеке при посредничестве России соглашение о прекращении огня; 12 мая это соглашение вступило в силу и действует до сих пор. Ю жная ОсетияТерритория Южной Осетии вошла в состав Российской империи в 1774 году. После революции 1917 года она оказалась в составе Грузии, а после установления там советской власти 20 апреля 1922 года получила статус автономной области. В 1989 году XII чрезвычайная сессия Совета народных депутатов Юго-Осетинской автономной области преобразовала этот регион в автономную республику в составе Грузинской ССР и обратилась в Верховный Совет Грузии с просьбой рассмотреть это решение. Он это решение отверг — и началось противостояние южноосетинского и грузинского руководства. Конфликт был остановлен после того, как 24 июля 1992 года Борис Ельцин и Эдуард Шеварднадзе подписали Дагомысское соглашение о принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта. С тех пор Республика Южная Осетия является де-факто независимым государственным образованием — с Конституцией (принятой в 1993 году), парламентом и государственной символикой. Между тем Южная Осетия не получила международного признания. Грузинские власти рассматривают ее как административную единицу Грузии — Цхинвальский регион. А бхазияС конца XVIII века абхазские князья искали спасения от османского гнета — и нашли его в лице Российской империи. В 1809 году князь Сафарбей-Георгий обратился к русскому правительству с просьбой о покровительстве. И 17 февраля 1810 года просьба была удовлетворена: вышел манифест Александра I о присоединении Абхазского княжества к Российскому государству. 28 марта 1921 года Абхазия была провозглашена независимой Советской Социалистической Республикой. 16 декабря 1921 года «на основании особого союзного договора» она вошла в состав Грузинской ССР, а через год, 13 декабря 1922-го, вместе со всей Грузией стала частью ЗСФСР (а 30 декабря того же года вместе со всей ЗСФСР вошла в СССР). В 1990 году Абхазия была провозглашена суверенной Абхазской Советской Социалистической Республикой. Когда Грузия объявила о выходе из Советского Союза весной 1991-го, Абхазия пожелала остаться в СССР. В Конституции, принятой 26 ноября 1994 года, провозглашалась независимость республики. П риднестровьеТерритория современного Приднестровья отошла России 9 января 1792 года согласно Ясскому мирному договору. В 1924 году Приднестровье вошло в состав Молдавской Автономной Советской Социалистической Республики, а та, в свою очередь, — в состав Украинской ССР. В 1940 году территория Бессарабии (за исключением Южной Бессарабии, включенной в Одесскую область УССР) была присоединена к части МАССР и преобразована в Молдавскую Советскую Социалистическую Республику со столицей в Кишиневе. 2 сентября 1990 года в Тирасполе была провозглашена Приднестровская Молдавская Республика. 17 сентября 2006 года на территории ПМР прошел референдум, на который было вынесено два вопроса: «Считаете ли вы возможным сохранение курса на международное признание Приднестровья и вхождение в состав России? » и «Считаете ли вы возможным вхождение Приднестровья в состав Молдавии? » . За независимость республики и ее последующее свободное присоединение к Российской Федерации высказались 97% граждан Приднестровья, принявших участие в референдуме.
(Автор: без автора)
В 1805 году был подписан Кюрекчайский договор, согласно которому власть российского императора распространялась на территорию ханства. Окончательно засвидетельствовал включение Карабаха в состав Российской империи российско-иранский мирный договор 1813 года. С момента присоединения к России и до революции 1917 года Карабах был частью Армянской области. В 1923 году в составе Азербайджанской ССР была образована Нагорно-Карабахская автономная область. 20 февраля 1988 года Совет народных депутатов НКАО принял постановление (в форме обращения к Верховным Советам СССР, Армении и Азербайджана) с просьбой об объединении области с Арменией. Развязавшийся вслед за этим конфликт продлился до 6 мая 1994 года, когда представители Азербайджана, НКР и Армении подписали в Бишкеке при посредничестве России соглашение о прекращении огня; 12 мая это соглашение вступило в силу и действует до сих пор. Ю жная ОсетияТерритория Южной Осетии вошла в состав Российской империи в 1774 году. После революции 1917 года она оказалась в составе Грузии, а после установления там советской власти 20 апреля 1922 года получила статус автономной области. В 1989 году XII чрезвычайная сессия Совета народных депутатов Юго-Осетинской автономной области преобразовала этот регион в автономную республику в составе Грузинской ССР и обратилась в Верховный Совет Грузии с просьбой рассмотреть это решение. Он это решение отверг — и началось противостояние южноосетинского и грузинского руководства. Конфликт был остановлен после того, как 24 июля 1992 года Борис Ельцин и Эдуард Шеварднадзе подписали Дагомысское соглашение о принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта. С тех пор Республика Южная Осетия является де-факто независимым государственным образованием — с Конституцией (принятой в 1993 году), парламентом и государственной символикой. Между тем Южная Осетия не получила международного признания. Грузинские власти рассматривают ее как административную единицу Грузии — Цхинвальский регион. А бхазияС конца XVIII века абхазские князья искали спасения от османского гнета — и нашли его в лице Российской империи. В 1809 году князь Сафарбей-Георгий обратился к русскому правительству с просьбой о покровительстве. И 17 февраля 1810 года просьба была удовлетворена: вышел манифест Александра I о присоединении Абхазского княжества к Российскому государству. 28 марта 1921 года Абхазия была провозглашена независимой Советской Социалистической Республикой. 16 декабря 1921 года «на основании особого союзного договора» она вошла в состав Грузинской ССР, а через год, 13 декабря 1922-го, вместе со всей Грузией стала частью ЗСФСР (а 30 декабря того же года вместе со всей ЗСФСР вошла в СССР). В 1990 году Абхазия была провозглашена суверенной Абхазской Советской Социалистической Республикой. Когда Грузия объявила о выходе из Советского Союза весной 1991-го, Абхазия пожелала остаться в СССР. В Конституции, принятой 26 ноября 1994 года, провозглашалась независимость республики. П риднестровьеТерритория современного Приднестровья отошла России 9 января 1792 года согласно Ясскому мирному договору. В 1924 году Приднестровье вошло в состав Молдавской Автономной Советской Социалистической Республики, а та, в свою очередь, — в состав Украинской ССР. В 1940 году территория Бессарабии (за исключением Южной Бессарабии, включенной в Одесскую область УССР) была присоединена к части МАССР и преобразована в Молдавскую Советскую Социалистическую Республику со столицей в Кишиневе. 2 сентября 1990 года в Тирасполе была провозглашена Приднестровская Молдавская Республика. 17 сентября 2006 года на территории ПМР прошел референдум, на который было вынесено два вопроса: «Считаете ли вы возможным сохранение курса на международное признание Приднестровья и вхождение в состав России? » и «Считаете ли вы возможным вхождение Приднестровья в состав Молдавии? » . За независимость республики и ее последующее свободное присоединение к Российской Федерации высказались 97% граждан Приднестровья, принявших участие в референдуме.
(Автор: без автора)
Косовский детонатор
Темой настоящего номера стали постсоветское пространство и протекающие на нем процессы. Сегодня налицо как минимум две тенденции, которые делают данный проблемный комплекс злободневным. Во-первых, происходит реинтеграция самого этого пространства — пускай осторожная (и я бы сказал даже, чересчур осторожная), но все-таки уже слишком заметная, чтобы ее можно было игнорировать. Индикаторами подобной реинтеграции во многом являются события вокруг так называемых непризнанных государств. События, самым непосредственным образом связанные с начавшимся международным признанием Косово — процессом, раскалывающим, как мы это изобразили на обложке, существующие государства. Во-вторых, все явственнее и ощутимее наше противостояние с Западом за постсоветское пространство — противостояние в первую очередь по вопросу о приеме в НАТО Грузии и Украины. К тому же в ситуации сохраняющейся кадрово-командной неопределенности относительно конфигурации будущей российской власти (неопределенности, время от времени нарушаемой теми или иными версиями, однако все же препятствующей фундаментальным обобщениям под стать формату «Политического класса») мы можем позволить себе на месяц оставить внутриполитические дела, чтобы снова к ним вернуться уже в апреле — накануне инаугурации нового президента России. О ткрывается постсоветский выпуск «Политического класса» статьей историка Владимира Дегоева. Строго говоря, этот материал не имеет непосредственного отношения к теме номера. Автор размышляет о путях «сосредоточения» (выражаясь словами русского канцлера Горчакова) нашей внешней политики после косовского прецедента и вспоминает как яркие страницы истории отечественной дипломатии, так и ее трудные времена из недавнего прошлого. Вместе с тем именно МИД везет на себе основной груз обязанностей по выстраиванию политики России на постсоветском пространстве, и поэтому данная статья, посвященная, казалось бы, сугубо внутриведомственным проблемам и задачам новой кадровой политики по формированию нашего дипломатического корпуса, оказывается определяющей и, я бы даже сказал, установочной для разговора о происходящем в бывших советских республиках и обеспечении на этих территориях национальных интересов России. В связи с постсоветской тематикой данного номера и особенно присутствием в нем статей о «непризнанных государствах» хотел бы коротко изложить свое видение того, как в ближайшие годы (а может, и быстрее — после косовского прецедента) будет решать эту проблему Россия. П режде всего нужно отметить, что объективно четыре постсоветских «непризнанных государства» делятся на две пары. Г оворя об Абхазии и Южной Осетии, если отбросить многие значимые, но все-таки детали, надо отметить два момента. Во-первых, они непосредственно примыкают к границам России. Во-вторых, впрямую в конфликт вокруг этих государств вовлечены только две страны — Грузия и сама Россия. В случае с Карабахом и Приднестровьем ситуация существенно иная. Карабах является предметом спора Армении и Азербайджана, с Россией не граничит, его жители гражданами России не являются. Понятно, что именно Армения и Азербайджан являются главными держателями «карабахских акций» при любом варианте исхода конфликта, и Россия не может здесь быть инициатором реализации того или иного сценария. П риднестровье также не граничит с Россией, но является зоной непосредственных интересов не только Молдовы, но еще и Украины и Румынии. К тому же в Приднестровье живут не только русские (в большинстве своем — граждане России), но и украинцы и молдаване. И сходя из этого можно предположить, что сценарий официального признания Москвой независимости этих государств при относительно спокойном развитии событий в любом случае в первую очередь коснется Абхазии и Южной Осетии и лишь во вторую (по срокам) — Карабаха и Приднестровья. Следовательно, можно пока сосредоточить свое внимание на первой паре состоявшихся, но еще не признанных государств. З десь ситуация такова. Де-юре Москва по-прежнему признает целостность Грузии в том виде, в котором эту целостность понимают в Тбилиси, но де-факто, естественно, Россия рассматривает эту целостность как отсутствующую. Д ругое важное обстоятельство тоже неоднозначно. Москва готова к совмещению юридического статуса грузинской территории с реальным, но только в том случае, если Сухуми, Цхинвали и Тбилиси договорятся об этом полюбовно. И эта дверь, видимо, будет считаться Москвой еще какое-то время по-прежнему открытой. Однако при полном понимании, что вероятность того, что абхазы и осетины с этим согласятся, стремится к нулю. Ф актический статус Абхазии и Южной Осетии как протекторатов России в принципе позволяет ей тянуть с официальным признанием независимости этих государств сколь угодно долго (что, собственно, и происходило последние 15 лет). О днако замораживание нынешнего статус-кво на неопределенное время, очевидно, приведет к тому, что рано или поздно вопрос решится сам собой и не в пользу Грузии. Посему именно она является тем субъектом конфликта, который должен (или постарается) перейти к форсированному разрешению проблемы. И вариантов действий у Грузии всего три. Первый — все-таки уговорить абхазов и осетин — практически невероятен. Второй — начать военную операцию по захвату «отторгнутых территорий». Третий — вступить в НАТО и сделать то же самое, но уже под прикрытием этого альянса. С овершенно очевидно, что первые же признаки реализации обоих последних вариантов моментально приведут либо к признанию Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии, либо, что практически одно и то же, к введению по просьбе этих государств (а сомневаться в том, что такие просьбы поступят незамедлительно, не приходится) российских войск и на ту, и на другую территорию. Причем в случае вступления Грузии в НАТО очевидно, что Москва сделает решающий шаг в этом направлении до того, как Тбилиси официально присоединится к этому блоку. Т аким образом, любая масштабная силовая операция Грузии против Абхазии или Южной Осетии, а равно вступление Грузии в НАТО являются красной чертой, перейдя за которую Тбилиси окончательно потеряет эти территории. М ожет ли Москва официально признать независимость Абхазии и Южной Осетии в случае, если все-таки Грузия не пойдет на роковой для себя и для всего Кавказа шаг?