Клейпас Лиза. Объятия незнакомца

   – Да? – сказала Лизетта, вопросительно глядя на него.
   – Мадам Волеран, – заговорил он взволнованно, – могу я пригласить вас на танец? – Он поспешно представился, видя, что она не узнает его. – Теодор Моран, мадам. М…мы встречались на вашей свадьбе.
   – О да. – Лоб Лизетты разгладился. Он был одним из дальних родственников Макса. Она улыбнулась и протянула ему руку. – Благодарю за предложение, месье, но я очень устала.
   Моран взял ее руку в перчатке и благоговейно поднес к губам тыльную сторону ладони.
   – Может быть, в другой раз?
   – Может быть.
   Продолжив свой путь к Ирэн, Лизетта почувствовала на себе скрытые взгляды. Одна из групп молодых мужчин прекратила разговоры и следила за каждым ее движением. Лизетта смутилась, щеки ее горели ярким румянцем. Ирэн тепло приветствовала ее.
   – Надеюсь, вам хорошо? – спросила слегка подавленная Лизетта, стараясь улыбаться.
   – Конечно! – ответила Ирэн спокойно. – И по всему видно, ты пользуешься успехом, дорогая. Мы слышали, даже Дирон Клеман, этот скрытный пожилой джентльмен, сказал, что ты одна из самых красивых женщин, каких ему приходилось видеть!
   Лизетта застенчиво засмеялась:
   – Это явное преувеличение.
   – Вовсе нет! – Ирэн слегка подтолкнула сидящую рядом тучную, украшенную цветами вдову. – Скажи ей это, Ивонна, скажи!
   Ивонна, старшая кузина Ирэн, улыбнулась Лизетге:
   – Помню, твоя мать тоже слыла красавицей, когда была девушкой. Как все смотрели на нее, когда она входила в комнату!
   – Но я ведь уже замужняя женщина, – запротестовала Лизетта. – Мне не нужно такое внимание.
   – Эти молодые повесы не могут не восхищаться привлекательной женщиной, моя дорогая. Они все завидуют Максимилиану!
   – Я счастлива, мадам, – сказала Лизетта. – Мой муж добр и великодушен во всех отношениях.
   Ивонна скептически посмотрела на нее, затем наклонилась вперед и доверчиво проворковала:
   – Уверена, что он именно такой, моя дорогая. Однако запомни мои слова, он будет еще более великодушным, когда ты родишь ему детей! Так всегда бывает.
   Лизетта неловко улыбнулась:
   – Понимаю, мадам.
   – В качестве жены Волерана, – продолжила Ивонна, – ты будешь образцом для всех молодых замужних креолок. Нам нужны такие хорошие примеры, учитывая, что в Новый Орлеан ежедневно прибывают эти наглые американки! – Она недовольно щелкнула языком. – Бесстыдные создания – ни скромности, ни деликатности. Они позволяют себе ходить повсюду без сопровождения и запросто прерывать своих мужей! О! Молодые креолки должны придерживаться старых традиций. Но учти, пока ты не родишь детей, у тебя не будет достаточного авторитета.
   – Да, это верно, – сказала Ирэн.
   Лизетта скромно кивнула, хотя внутренне ей хотелось рассмеяться. Будучи замужем за Максом, трудно стать образцом для других!
   – Я буду молиться, чтобы скорее появились дети, мадам.
   – Хорошо, – сказала Ивонна, удовлетворенная тем, что ее назидания благосклонно восприняты.
   Они продолжали беседовать, когда вокруг пожилых леди возникло некоторое замешательство. Лизетта повернулась и увидела мужа. Макс негромко приветствовал Ивонну и свою мать, затем протянул руку Лизетте. Она послушно взяла ее.
   – Прошу прощения… Я похищаю Лизетту, чтобы потанцевать с ней, – сказал Макс, сжав ее пальцы. Лизетта нахмурилась:
   – О нет, Макс. – Ей не хотелось снова показывать присутствующим недостаток грации в танце. В будущем она наймет учителя, который поможет ей повысить танцевальное мастерство, но сейчас намеревалась посидеть в сторонке со, своей свекровью.
   Макс повелительно потянул ее за руку:
   – Пойдем, и не спорь со мной.
   – Но твои ноги… Я обещала защищать их. Нет, я не пойду танцевать с тобой.
   – Женщина с твоей комплекцией едва ли причинит мне неприятность.
   – Ну хорошо, если ты такой упрямый… – Лизетта позволила ему увести ее.
   – Ты достаточно хорошо танцевала с Алексом, – сказал Макс, привлекая Лизетту к себе и беря ее правую руку.
   – Ты заметил? – спросила она, с удовольствием чувствуя его твердые, повелительные объятия.
   – Я вижу все, что ты делаешь, моя малышка.
   Прежде чем она успела ответить, Макс закружил ее в танце. Каждый раз, когда ее шаг получался короче, чем надо, он тотчас подстраивался под нее. Его рука твердо держала ее спину, направляя туда, куда ему хотелось. Они двигались настолько плавно и легко, что ей казалось, будто бы они парят в воздухе.
   Лизетта радостно засмеялась, чувствуя, как в такт музыке колышутся ее юбки.
   – Не знала, что ты так хорошо танцуешь.
   Он улыбнулся:
   – У меня еще много достоинств, которые тебе предстоит открыть.
   – Да, но… – Лизетта посмотрела на него, и язвительное замечание, которое она намеревалась высказать, вылетело у нее из головы. Она поспешно опустила глаза, надеясь, что он не заметил волны страсти, которая неожиданно охватила всю ее. Излишняя горячность могла оттолкнуть его. Или еще хуже – вызвать насмешку. Она не была уверена, что он готов принять ее любовь, и поэтому старалась пока сдерживаться. Ох, как это трудно! Но надо быть терпеливой. К своему ужасу, Лизетта почувствовала, что сбилась с ритма. Макс крепко сжал ее руку и умело сгладил промах, сделав дополнительный шаг, снова попадая в такт музыке.
   – Извини, – прошептала она, стараясь ощутить прежнюю легкость. Но теперь она не могла сосредоточиться, и мысли ее разлетались, как светлячки. Лизетта еще раз споткнулась и густо покраснела, уверенная, что Макс будет издеваться над ее неловкостью. – Кажется, я устала. Или, может быть, это оттого, что люди смотрят на меня, хотя не знаю почему…
   – Все в порядке, – прервал ее Макс, не понимая, что так смутило Лизетту.
   Он отвел ее в сторону, и они встали около высоких застекленных дверей, ведущих на открытую галерею. За ней находилась длинная, ведущая в сад дорожка, по обеим сторонам которой рос цветущий кустарник. Молодые неженатые пары устремлялись туда, чтобы украдкой поцеловаться, но это редко удавалось им. Лизетта взглянула на темное, испещренное звездами небо, затем на загадочное лицо мужа, и сердце ее учащенно забилось.
   Макс осторожно посмотрел по сторонам, затем ловко выскользнул, увлекая ее за двери. Лизетта тихо засмеялась, когда он потянул ее в шелестящий листьями сад сквозь живые изгороди из тисовых деревьев и розмариновых кустов. Она почувствовала себя необычайно свободной и такой легкомысленной, будто это было тайное свидание любовников.
   – Хорошо, что я замужняя женщина, – сказала Лизетта, посмеиваясь, когда Макс остановился и обнял ее. Обхватив его за шею, она прильнула к нему, едва касаясь ногами земли. – Я верю, что ты мог бы огорчить многих бдительных дам, следящих за своими подопечными, месье Волеран.
   Он улыбнулся:
   – Сегодня за вами некому присматривать, мадам.
   – Что, если бы мы впервые встретились с тобой на этом балу, а я… была бы женой Этьена Сажесса? – Свет звезд упал на лицо Лизетты, когда она посмотрела на него. Мысль о том, что она могла быть с другим мужчиной и никогда не знать Макса, испугала ее. Чудное настроение мгновенно улетучилось, и она теснее прижалась к мужу. – Я легко могла бы оказаться его женой, а не твоей. Если бы я не убежала, а Жюстин и Филипп не нашли бы меня… или ты решил бы вернуть меня Сажессу…
   – Я бы никогда не отдал тебя. – Лизетта стояла в его объятиях, крепко прижимаясь к нему, и Макс коснулся губами ее темени. – А если бы ты вышла замуж за Сажесса, я отнял бы тебя у него. – Несмотря на то что голос его был тихим, в каждом слове чувствовалась суровая безжалостность. – Не важно, что мне пришлось бы сделать.
   – Ради мести?
   – Ради тебя.
   Лизетта хотела избежать дальнейших замечаний, но упрямство не позволило сделать это.
   – Нет, – сказала она, глядя в сторону. – Ты женился на мне, потому что я была обещана Сажессу. Ты хотел отомстить за то, что он сделал десять лет назад. Мы оба знаем это, и нет нужды притворяться.
   По какой-то причине эти слова – хотя все сказанное было правдой – вызвали раздражение у Макса.
   – Я с самого начала хотел обладать тобой. Еще до того как узнал, что ты его невеста.
   Лизетта почувствовала, что он готов поссориться, и попыталась успокоить его:
   – Ну, теперь-то мы женаты, и не важно, как все начиналось. – Она улыбнулась и, оторвавшись от него, направилась к маленькой круглой беседке, которая почти вся заросла вьющимися розами. Стояло начало лета, и распускались бледно-розовые цветы, лишенные шипов. Когда они проходили мимо, Макс ловко сорвал цветок и протянул ей.
   Лизетта, довольная, поднесла его к лицу, наслаждаясь ароматом.
   – Твоя мать и одна из ее подруг прочитали мне наставление, – заметила она, глядя на дорожку впереди.
   – Да?
   – Они сказали, что я заслужу еще большее твое уважение, если рожу тебе детей.
   – О, приятно сознавать, что моя семья и друзья хорошо понимают меня. – Он твердой рукой обхватил ее талию и снова привлек к себе. – Но, как я уже говорил в нашу первую брачную ночь, – прошептал он ей, касаясь губами шеи, – не слушай общепринятых мудростей.
   Лизетта беспокойно нахмурилась:
   – Значит, ты… не хотел бы, чтобы я… чтобы мы…
   – Чтобы мы сотворили детей? – Он усмехнулся. – Мне очень нравится идея заиметь нескольких рыжеволосых Волеранов. С твоей красотой и, конечно, моим характером. Но мне нравится просто владеть тобой, моя малышка. Тебе ведь так просто доставить мне радость.
   – Надеюсь, – пылко сказала она, и цветок выпал из ее рук. Она прильнула к нему, обняв за узкую талию и прижимаясь бедрами к его бедрам. – Я хочу осчастливить тебя… Я хочу…
   Губы Макса заглушили ее последние слова. Его поцелуй был медленным, нежным и проникновенным. Она возбужденно дрожала и, когда он попытался оторваться от нее, беспомощно вцепилась в него.
   Лицо Макса выражало странное чувство. Это было лицо человека, стоящего на краю пропасти.
   – Лизетта, – сказал он, в его голосе слышалась дрожь, – после того как умерла Корин, я решил больше никогда не жениться. У меня не было ни малейшего желания обзаводиться семьей. Но потом появилась ты… – Макс замолчал, его разум предупреждал, что он делает ужасную ошибку. Когда-то он поклялся никогда не говорить о том, что считал сокровенным. Он ни за что не позволит кому-то снова уничтожить себя. Однако его сердце неистово билось, готовое вырваться из груди. – Я не мог подавить желание обладать тобой, – сказал он хриплым голосом. – Я пытался побороть себя. Бог знает, я распрощался со многими иллюзиями, чтобы стать мужчиной, которого ты заслуживаешь. Я люблю тебя.
   – О, Макс, – прошептала она, и глаза ее заблестели.
   Он увлек ее дальше в темноту, его руки страстно гладили ее, облаченную в атлас, голова склонилась, и он покрыл ее лицо горячими поцелуями. Лизетта прильнула к нему всем телом, чувствуя его возбуждение и дрожа от наслаждения. С ее губ сорвался протестующий стон, когда он попытался отстранить ее от себя и убрал руку с ее груди.
   – Мы должны остановиться, – сказал он хриплым голосом, шевеля дыханием ее волосы, – иначе, боюсь, на твоем атласном платье останутся пятна от травы.
   Лизетта просунула руки под его фрак и обхватила Макса за талию.
   – Почему бы нам не поехать домой?
   Макс на мгновение задумался, затем покачал головой:
   – И вызвать скандал…
   Она соблазнительно гладила его бока.
   – Мне все равно. В самом деле, я…
   – Нет. – Он со стоном оторвал от себя руки Лизетты и поправил ее платье. – Ради Бога, мы должны по крайней мере попытаться соблюдать приличия.
   Лизетта улыбнулась, глядя на него с любовью и радостью. Взяв Макса под руку, она направилась с ним назад к дому, где весело звучала музыка и из открытых окон доносились оживленные голоса.
   Около стеклянных дверей возникла тень. Они остановились на галерее, когда вперед вышел Этьен Сажесс и начал говорить. Он растягивал и невнятно произносил слова, поскольку был очень пьян.
   – Так, так, – сказал он, поправляя сбившийся галстук. – Возвращаемся с вечерней прогулки? Полагаю, она была приятной.

Глава 11

   Лизетта нащупала руку Макса и почувствовала, как тот ободряюще накрыл ладонью ее пальцы. На лице Этьена появилась усмешка.
   – Вижу, ты хорошо выдрессировал свою жену, Макс.
   – Чего ты хочешь? – резко спросил Макс.
   – Просто поздравить тебя. Раньше я не мог этого сделать, так как меня не пригласили на свадьбу. – Улыбка его была злой и презрительной, когда он посмотрел на раскрасневшееся лицо Лизетты. – По всему видно, моя дорогая, ты цветешь благодаря нежным заботам Максимилиана. – Он особо выделил последние три слова. – Насколько я помню, то же самое было и с Корин… какое-то время.
   – Если хочешь еще одну дуэль, – сказал Макс, – ты получишь ее.
   – Это вызов?
   – Нет! – с ужасом воскликнула Лизетта. Дуэль! Возможно, ее муж на сей раз будет ранен или даже убит. Она не вынесет этого. – Для дуэли нет оснований. Макс, пожалуйста…
   – Это не вызов, а предупреждение, – произнес Макс, не обращая внимания на вспышку Лизетты. Он сжал ее руку, пытаясь заставить замолчать. Она вздрогнула от неожиданной боли.
   – Не огорчайтесь, мадам, – сказал Этьен. – Я и не думаю разрывать столь гармоничный брак. У вас много общего. Имя Волерана устраивает вас гораздо больше, чем мое. – Он бросил взгляд на Макса. – Если бы не я, твоя жена сейчас все еще была бы в Натчезе. Ты мне обязан, мой друг, за то, что я привез ее в Новый Орлеан.
   Макс тщательно взвесил свои слова, прежде чем ответить:
   – Я был бы рад уладить все долги между нами.
   На мгновение лицо Этьена исказилось от гнева. Лизетта затаила дыхание, не понимая, что вызвало такой взрыв эмоций.
   – Ты снова имеешь все, что хочешь, – сказал Этьен, произнося слова еще более невнятно, чем прежде. – Но ты не заслуживаешь ее… Ты никогда не заслуживал того, что имеешь… и снова все потеряешь… – Он замолчал и прислонился к стене, наблюдая за ними из-под отяжелевших век.
   Макс двинулся вперед со сжатыми кулаками.
   Лизетта повисла у него на руке.
   – Не надо, – решительно сказала она. – Он хочет спровоцировать тебя. Он пьян. Ты не должен обращать внимания на его слова. Пожалуйста, уведи меня в дом.
   Этьен молчал, продолжая смотреть на Макса.
   – Макс, – взмолилась Лизетта, – он не может причинить нам вреда.
   Макс увидел тревогу в ее карих глазах, и его быстро вспыхнувший гнев начал спадать. В прошлом Этьен представлял для него угрозу, но не теперь. Лизетта не Корин, и никто не отнимет ее у него. Расслабившись, он обнял жену за плечи.
   Сажесс наблюдал, как они вошли в танцевальный зал.
   Они держались отдельно от остальных людей в углу и тихо разговаривали друг с другом. Издалека послышалось язвительное замечание по поводу того, что муж уделяет слишком много внимания своей жене.
   В ответ на реплику Макс еще ниже наклонил голову, чтобы лучше слышать тихий голос Лизетты, заглушаемый музыкой и разговорами толпы.
   – Возможно ли, – спросила она, – что после стольких лет он все еще чувствует свою вину из-за связи с Корин?
   – Не знаю. – Макс выглядел мрачным.
   – Вероятно, здесь другие нравы, но в Натчезе к напившемуся до крайности джентльмену относятся с презрением.
   – Здесь то же самое.
   – Для человека с его положением неприлично быть таким пьяным в подобном обществе. Кажется, он хочет погубить себя. Странно… но мне почему-то жаль его.
   Макс насмешливо посмотрел на нее.
   – А тебе? – спросила она.
   – Нет.
   – Думаю, ты тоже жалеешь. – Она осторожно сцепила свои пальцы с его пальцами. – Что он имел в виду, когда говорил, что ты снова имеешь все?
   Макс пожал плечами:
   – Не могу сказать определенно.
   – Ну а что ты думаешь?
   – Это напоминает мне мальчишеские годы. Мы были друзьями, хорошими друзьями, пока не поссорились.
   – Друзьями? – удивилась Лизетта. – Не могу представить это.
   Макс печально усмехнулся:
   – Иногда я тоже не могу. Но мы были ближе друг другу, чем наши братья.
   – И что же послужило причиной ссоры? Девушка?
   – Нет… – Макс взял длинный рыжий локон, свисающий на ее плечо, и начал наматывать его на палец. – Вроде того, о чем он сказал сегодня. Ему казалось, я имею все, но незаслуженно. – Макс криво улыбнулся. – Возможно, он прав.
   – Тогда это ревность, – задумчиво произнесла Лизетта и беспокойно посмотрела на мужа. – Ревность – очень властное чувство. От нее трудно избавиться.
   – Что ты знаешь о ревности? – спросил он улыбаясь.
   – Достаточно, – ответила она серьезно. – Гаспар тоже ревновал к моему отцу, к памяти о нем. Это озлобило его, и он третировал всех нас: маму, Жаклин и меня. Мама нашла единственный способ избавиться от этого: она слегла в постель как больная.
   Макс отпустил ее волосы и слегка коснулся щеки.
   – А для тебя избавлением явилось замужество?
   – О нет, – прошептала она. – Я вышла замуж по любви, а не по какой-то другой причине.
   Он улыбнулся:
   – У меня почему-то сложилось впечатление, что ты не очень охотно вышла за меня.
   – Нет, я хотела этого, – сказала она.
   Глаза его потемнели и стали похожи на дымчатый топаз, а его большой палец поглаживал ее подбородок.
   Их грезы были прерваны чьим-то настойчивым покашливанием.
   – Э… Макс, – обратился к нему Александр. – Ирэн беспокоится. Она послала меня попросить тебя, чтобы ты прекратил ласкать Лизетту на глазах у всего Нового Орлеана.

* * *

   Волераны покинули бал задолго до его окончания. Креолы со своей любовью к танцам обычно веселились до утра. Однако Лизетте очень хотелось поскорее вернуться домой. Она считала, что уединение с мужем гораздо приятнее, чем весь вечер находиться под пристальными взглядами публики. В карете Макс мало разговаривал, глядя в окно с тревогой в лице.
   Лизетта расспрашивала Александра о том, как он провел вечер и сумел ли приблизиться к тетушке Генриетты Клеман.
   – О да, – уныло сказал Алекс. – Я увивался вокруг нее по крайней мере четверть часа, чувствуя себя полным идиотом.
   – Ты понравился ей?
   – Трудно сказать. Кажется, тетка убеждена, что ни одна невинная девушка не может чувствовать себя в безопасности в компании с кем-нибудь из Волеранов даже в присутствии десяти опекающих ее дам.
   – Не понимаю почему. – Лизетта с улыбкой взглянула на Макса. – В чем дело? – тихо спросила она. Ирэн и Александр занялись обсуждением семьи Клеманов. – Все еще думаешь об Этьене Сажессе?
   Макс покачал головой. Он словно любовался пейзажем за окошком, тогда как карета медленно продвигалась по грязной дороге.
   – Чувствую, что-то произошло. Не могу объяснить почему, но мне хочется поскорее добраться до дома.
   К несчастью, Макс оказался прав. Как только они вошли в дом, их встретила Ноэлайн. Ее обычно невозмутимое лицо выражало крайнюю тревогу. Филипп сидел на одной из узких скамеек при входе и выглядел очень подавленным.
   – Месье, Жюстин отсутствовал весь день, – кратко доложила экономка. – И не пришел ужинать.
   Макс повернулся к Филиппу:
   – Где он?
   Филипп медленно встал, смущенно глядя на отца голубыми глазами.
   – Не знаю, сэр. Исчезла пирога.
   – Когда последний раз ты видел его?
   – Утром. Жюстин хвастал, что тайком выходил из дома прошлой ночью после того, как все легли спать. Он говорил, что познакомился на Чопитоулас-стрит с командой одного плоскодонного судна, и намеревался уйти с ними сегодня вечером. Но я не поверил, что он действительно сделает это.
   – О мой бедный Жюстин! – воскликнула расстроенная Ирэн.
   Макс выругался. От злости ли, страха или от того и друтого вместе. Эти люди – опасная компания для мальчика. Бродяги и пройдохи, они жили, ели и спали в своих лодках, не защищенных от непогоды, развлекаясь тем, что пили ржаное виски, ссорились и шатались по грязным притонам, где процветали болезни и жестокость. Когда они дрались, то кусались, били ногами и выкалывали глаза, безжалостно увеча противника. И сейчас, возможно, они принялись за Жюстина.
   – Какая команда? – спросил Макс каким-то незнакомым, сдавленным голосом. – Какое судно?
   Филипп беспомощно покачал головой.
   Макс повернулся к двери, где Александр стоял с открытым ртом.
   – Мы должны найти его, – проговорил Макс. Алекс отступил на шаг назад.
   – О нет. Лучше держаться подальше от этих парней. Я не хочу рисковать ради спасения твоего глупого сына, который к тому же не хочет, чтобы его нашли. Пошли спать. Вероятно, он вернется к утру.
   – Или будет валяться в реке с перерезанной глоткой, – прорычал Макс, оттолкнув брата и направляясь к выходу.
   – Ты не найдешь его, – предупредил Александр.
   – О, я найду его и разорву на части!
   Лизетта бросилась к нему:
   – Макс, будь осторожен! – Он слегка кивнул, не оборачиваясь. Она закусила губу, намереваясь снова позвать его и в то же время понимая, как он тревожится за сына. Повернувшись, она подошла к Александру и, ухватив его за руку, отчаянно потянула вперед:
   – Александр, ты должен пойти с ним! Ты должен помочь ему!
   – Будь я проклят, если…
   – Он не найдет его в одиночку!
   Ирэн тоже вмешалась, помогая Лизетте подтолкнуть Александра к двери:
   – Да, ты должен пойти с Максом, мой сын.
   – Мама, я устал…
   – Подумай о Жюстине! – воскликнула Ирэн, хватая его за другую руку. – Возможно, в этот момент он страдает!
   – И поделом, – пробормотал Алекс, освободив свои руки и направляясь вслед за братом.
   Женщины тотчас закрыли дверь, опасаясь, что он вернется. Несколько секунд царила тишина. Они никак не могли понять, что же произошло.
   Наконец Ирэн заговорила.
   – Жюстин, – сказала она, – несомненно, убьет меня. – Она печально посмотрела на Филиппа. – Почему он не такой, как ты?
   Неожиданно Филипп взорвался:
   – Почему каждый задает этот вопрос? Жюстин не виноват в том, что он такой! – С побелевшим лицом мальчик снова сел на скамейку. – Все ошибаются. На самом деле я – не хороший, а он – не плохой.
   Ирэн устало вздохнула:
   – Я слишком стара и утомлена, чтобы спорить с тобой сейчас. Ноэлайн, помоги мне подняться наверх.
   Все молчали, когда обе женщины направились к лестнице. Филипп закрыл лицо руками. Преисполненная сочувствия, Лизетта села рядом с ним, размышляя о том, как мало любви он и Жюстин испытали за всю свою жизнь. Ирэн их чаще бранила, чем проявляла нежность. А Макс… Отец связывал любовь к сыновьям с болью и предательством их матери. Сложив руки на коленях, она прислонилась лицом к его склоненной голове.
   – Жюстин не такой, как я, – наконец сказал Филипп приглушенным голосом. – Он отличается от всех нас. Ему очень скучно в доме, он не может слишком долго оставаться на одном месте. Ему хочется куда-нибудь сбежать. Иногда я понимаю его… Он чувствует себя здесь словно в клетке. Мне кажется, весь мир тесен для него. Он по-своему любит отца, но не может находиться рядом с тем, кто имеет сильную волю и подавляет ею окружающих.
   – Твой отец не предъявляет к вам необоснованных требований. – Тон Лизетты был серьезен как никогда. – Жюстин должен научиться уважать его желания.
   Филипп глухо засмеялся:
   – Никогда! Жюстин скорее уйдет из дома. И они оба знают это.

* * *

   Макс и Александр вернулись рано утром на следующий день без Жюстина, оба усталые. Макс был очень взволнован и подавлен. Прежде Лизетта его таким не видела. Казалось, его мысли опережали речь.
   – Никаких признаков, – хрипло проговорил он, одним глотком отпив полчашки черного кофе. – Мы нашли одного лодочника, который сообщил, что видел мальчишку, по описанию похожего на Жюстина, в районе порта. Бог знает, может быть, он врет. Жюстина должны были видеть с командой, но я не думаю, что он…
   – Я иду спать, – пробормотал Алекс. Лицо его было бледно, а глаза воспалены.
   Лизетта подошла к мужу и ласково положила руки ему на плечи:
   – Макс, тебе тоже надо отдохнуть.
   Он сделал знак Ноэлайн, чтобы та налила ему еще кофе.
   – Я ухожу через несколько минут. Со мной пойдет Бернар. Я попрошу Жака Клемана и еще кого-нибудь помочь в поисках Жюстина.
   Лизетта не находила слов утешения.
   – Не думаю, что Жюстин сбежал, – предположила она, приглаживая его растрепавшиеся волосы и садясь рядом. – Мне кажется, он просто хочет привлечь к себе внимание, а сам прячется где-то неподалеку и выжидает, когда поднимется суматоха, чтобы потом вернуться.
   Макс поднял чашку, которая слегка дрожала в его руке.
   – Когда я доберусь до него, – пробормотал он, – он получит такое внимание, какого век не забудет.
   Лизетта обхватила обеими руками его свободную руку и крепко сжала ее.
   – Я знаю, что ты зол на него, дорогой, но еще больше опасаешься за его жизнь. Может быть, Жюстину следует дать понять это, когда ты найдешь его.
   – И чем все это кончится?
   Лизетта не обратила внимания на насмешливые нотки в его голосе.
   – Жюстин не знает, как ты к нему относишься. Ты должен доказать, что умеешь сдерживаться. Макс… ты и твой сын должны найти общий язык друг с другом.
   Макс уперся локтями в стол и помассировал виски.
   – Жюстин слишком упрямый, чтобы слушать меня.
   – Мне кажется, – насмешливо сказала она, – Жюстин сделал бы то же самое замечание относительно тебя.
   Макс слегка улыбнулся.
   – Иногда я вижу в нем себя, – признался он. – Но в его возрасте я и наполовину не был так упрям, как он.