Страница:
Макс иронически улыбнулся:
– По-моему, большинство креолов вряд ли будет довольно жесткими мерами, направленными против пиратства. Местные торговцы поднимут шум, если вы зажмете свободную торговлю. Состояние многих уважаемых семейств основано на контрабанде. Здесь это не считается порочным занятием.
– О! К одной из таких уважаемых семей относитесь и вы?
Вопрос, заданный подозрительным тоном, мог бы многих поставить в затруднительное положение. Однако Макс только рассмеялся.
– Я был бы удивлен, если бы мой отец не сотрудничал с пиратами, – ответил он.
Клейборн внимательно посмотрел на него, пораженный таким откровением.
– И на чьей же вы стороне в том вопросе, Волеран?
– Если вы спрашиваете, имею ли я дело с контрабандистами, то отвечу… – Макс сделал паузу, затянулся тонкой черной сигарой и выпустил струю дыма. – В данный момент нет.
Клейборн был поражен наглостью этого человека. Он испытывал и раздражение, и восхищение одновременно.
– Иногда я думаю, Волеран: считать вас своим другом или врагом?
– Если бы я был вашим врагом, сэр, вам не пришлось бы размышлять на эту тему.
– Давайте поговорим о ваших врагах. Мои помощники рассказывали мне о соперничестве между вами и Этьеном Сажессом из-за какой-то женщины. А также ходят нелепые слухи о дуэли. Надеюсь, это просто сплетни?
– Нет, все это правда.
Лицо губернатора выразило удивление.
– Вы же не настолько вспыльчивы, чтобы драться на дуэли из-за женщины. В вашем-то возрасте!
Макс удивленно приподнял бровь.
– Мне всего тридцать пять, месье. В этом возрасте едва ли можно говорить о немощи.
– Я не это имел в виду, однако… – Клейборн испуганно покачал головой. – Впрочем, я не так давно знаю вас, Волеран, и считаю разумным человеком, а не взбалмошным юнцом, который готов пожертвовать всем в порыве ревности. Дуэль из-за женщины? Я думал, вы выше этого.
Губы Макса насмешливо скривились.
– Я креол и никогда не пренебрегал честью драться из-за женщины.
– Совсем не понимаю креолов, – сказал Клейборн, слегка нахмурившись и вспомнив своего зятя, который был недавно убит на дуэли, защищая честь его сестры. – Со всеми вашими женщинами, дуэлями и необузданными темпераментами…
– Скоро вы поймете, губернатор, что дуэль является неотъемлемой частью жизни в Новом Орлеане. Однажды вы окажетесь перед необходимостью защитить таким образом свою честь.
– Никогда!
Как и многие американцы в Новом Орлеане, Клейборн не понимал склонности креолов драться на дуэли, казалось, из-за пустяков. Предпочтительным оружием были рапиры, и искусству фехтования обучали в специальных учебных заведениях. Сад за собором полит кровью многих храбрецов, пожертвовавших жизнью только для того, чтобы отомстить за воображаемое неуважение. Порой единственное пренебрежительное слово или малейшее нарушение этикета становилось причиной вызова на дуэль.
– Мой Бог, – продолжал Клейборн, – как вы позволили вовлечь себя в подобное, зная, что нужны мне? Я стараюсь всячески пресекать вражду среди жителей города, но если креолы испытывают ко мне неприязнь…
– Креолы не испытывают к вам неприязни, – сухо прервал его Макс.
– Нет? – Клейборн немного успокоился.
– Они в большей степени безразличны к вам. Скорее, вы не нравитесь своим соотечественникам.
– Знаю, черт побери! – Губернатор мрачно посмотрел на Макса. – Пожалуй, было бы лучше, если бы Сажесс победил на дуэли.
Макс слегка улыбнулся:
– Это маловероятно. Однако если мне не повезет против Сажесса, мое отсутствие все равно не решит ваших проблем.
– Черт побери! Полковник Бэр в настоящее время находится в Натчезе и замышляет поднять мятеж в Луизиане, что приведет к опустошению бог знает какой части континента. Он прибудет сюда через несколько недель, чтобы убедиться в поддержке своих сторонников. К тому времени, весьма вероятно, вы будете уже похоронены у подножия дерева, вместо того чтобы проверять сообщения, которые я получаю. И если Бэру удастся его авантюра, ваше имущество будет конфисковано, богатство семьи разграблено, а ваше желание увидеть Луизиану присоединенным штатом никогда не осуществится.
В золотистых глазах Макса появился злой блеск.
– Да, они разорят всю территорию, как стая хищных птиц. Никто не способен на такое опустошение земли и грабеж, как американцы.
Клейборн пропустил это замечание мимо ушей.
– Волеран, в дуэли нет особой необходимости.
– Она нужна была мне в течение десяти лет.
– Десяти лет? Но почему?
– Я должен идти. Уверен, вы найдете кого-нибудь, готового помочь вам, – сказал Макс, вставая и протягивая руку для короткого рукопожатия, которое американцы предпочитали обычаю креолов целоваться в обе щеки. Англосаксы были более щепетильными, замкнутыми и лицемерными.
– Почему вы должны идти? – спросил Клейборн. – Я хотел обсудить с вами еще кое-что.
– Новости о моем пребывании здесь уже распространились по городу, и я ожидаю получить вызов, возможно, даже у порога вашей резиденции. – Макс слегка поклонился. – Всегда к вашим услугам, губернатор.
– А что, если завтра вы будете убиты?
Макс мрачно улыбнулся:
– Если вам нужен совет из преисподней, я окажу вам такую услугу.
Клейборн рассмеялся:
– Обещаете, что будете часто навещать меня?
– Вы будете первым, кто встретится с привидением Волерана, – заверил его Макс, надевая свою широкополую шляпу на голову и направляясь быстрым шагом из комнаты.
Когда Макс достиг входной двери резиденции губернатора, к нему приблизилась небольшая толпа мужчин. В воздухе царило возбуждение. Креолы оторвались от своих неспешных повседневных дел и взволнованно обсуждали предстоящую дуэль Волерана.
– Джентльмены, – медленно произнес он. – Позвольте мне обойтись без вашей помощи.
Один из мужчин вышел вперед, тяжело дыша, и уставился в смуглое лицо Макса. Внезапно он бросил перчатку ему в щеку.
– Я вызываю вас от имени Этьена Сажесса, – сказал он. Макс улыбнулся, отчего по спинам присутствующих пробежал холодок.
– Вызов принимаю.
– Назначьте секунданта, чтобы обсудить детали поединка.
– В таких случаях мне помогает Жак Клеман. Договоритесь с ним.
Клеман был опытным посредником, который уже дважды улаживал споры до того, как скрестились шпаги. Однако на этот раз Макс дал ему понять, что переговоры не требуются. Дуэль будет вестись насмерть на рапирах на берегу озера Понт-чартрейн. Там было довольно уединенное место, подходящее для такого развлечения.
– А врач? – спросил секундант. – Кого вы выбираете?..
– Выберите его сами, – ответил Макс безразличным тоном, зная, что в этой дуэли врач не потребуется.
Взволнованные слухами, распространившимися по городу, Жюстин и Филипп носились босиком по дому, изображая дуэль на тросточках и метлах, опрокидывая безделушки, когда задевали столы, бюро и полки. Никто из них не сомневался, что их знаменитый и грозный отец одержит верх над Этьеном Сажессом. Они хвастались перед своими друзьями: Максимилиан докажет, что ему нет равных независимо от выбора оружия – пистолетов или шпаг.
Где сейчас Максимилиан? Он появился днем, затем ушел, не поужинав. Ноэлайн хитро намекнула, что он у любовницы. Эта мысль вызвала у Лизетты смешанное чувство.
– Меня не волнует, будь у него хоть сотня женщин, – сказала она самой себе, но слова прозвучали фальшиво.
Она не могла мириться с тем, что в это самое время Макс находится у любовницы. О чем мужчина может говорить с женщиной, зная, что на следующий день его, возможно, убьют? Лизетта полуприкрыла глаза, представив женщину, лица которой не видно, ведущую Макса, призывно покачивая бедрами и держа его за руку. А Макс смотрит на нее с насмешливой улыбкой, затем наклоняет голову, чтобы поцеловать, а его руки начинают расстегивать ее одежду. «Я должен провести с тобой свою последнюю ночь, – должно быть, шептал он ей. – Обними меня…» И женщина прильнет к нему, откинув голову назад в страстном желании. Неожиданно Лизетте почудилось свое собственное лицо с приподнятым подбородком, а ее руки обвивают его широкие плечи… Задыхаясь, она затрясла головой и закрыла глаза от смущения.
– О мой Бог, что я делаю? – прошептала она, сжимая голову руками, как бы пытаясь прогнать безнравственные мысли. – Как я могла, как могла только подумать об этом…
– Мадемуазель! – прервал ее размышления Филипп. Лизетта увидела, что он приближается к ней, а за ним медленной походкой, очень напоминающей отца, следует Жюстин. – Чем вы так удручены? – Голубые глаза Филиппа радостно засверкали. – Вы недовольны тем, что мой отец будет завтра драться на дуэли, чтобы защитить вашу честь?
– Недовольна? – повторила она. – Как же я могу быть довольной? Это ведь ужасно!
– Но это высший комплимент женщине. Только представьте звон шпаг, кровь, и все это ради вас!
– Эта дуэль не ради нее, – решительно сказал Жюстин, глядя своими голубыми глазами в бледное лицо девушки. – Не так ли, Лизетта?
– Да, – сказала она подавленно. – Это так.
– Что? – Филипп выглядел озадаченным. – Все говорят, что дуэль из-за тебя.
– Болван, – проворчал Жюстин и сел на софу рядом с Лизеттой, глядя на нее с любопытством и, казалось, понимая, чего она боится. – Он не проиграет, будь уверена. Он никогда не проигрывает.
Лизетта приподняла подбородок и заставила себя смотреть прямо в глаза Жюстину.
– То, что происходит с твоим отцом, меня не касается.
– Неужели? Тогда почему ты ждешь его возвращения?
– Ничего подобного!
– Нет, ждешь. И будешь ждать весь вечер. Правда, иногда он возвращается только под утро. Ты ведь знаешь, с кем он, не так ли?
– Нет, и не хочу… – Голос Лизетты оборвался, и она покраснела. – С кем?
Филипп сердито прервал брата:
– Жюстин, не смей говорить ей такие вещи!
– Он с Мириам, – сказал Жюстин улыбаясь. – Вот уже несколько лет она является любовницей отца. Но он не любит ее.
Лизетта с трудом подавила в себе желание задать Жюстину несколько вопросов. Ей не пристало слушать сплетни этого мальчишки.
– Я больше ничего не хочу слушать, – сказала она, и Жюстин засмеялся.
– Тебе очень хотелось бы узнать о нем побольше, – возразил он, – но я не скажу.
Внезапно сверху послышался женский крик:
– Жюстин! Филипп! Что вы тут наделали! Немедленно идите сюда!
Жюстин даже не подумал подняться с софы, и Филипп беспокойно дернул его за рукав:
– Пошли, Жюстин! Бабушка зовет нас!
– Пойди и узнай, чего она хочет, – лениво произнес Жюстин.
Голубые глаза Филиппа сузились.
– Без тебя не пойду! – Он ждал, в то время как Ирэн звала их, но Жюстин продолжал молча сидеть не двигаясь. Филипп раздраженно покинул комнату.
Лизетта скрестила руки на груди и презрительно посмотрела на мальчика.
– Ты хочешь сообщить мне еще какую-нибудь сплетню? – спросила она.
– Я подумал, знаешь ли ты о том, что Максимилиан сделал с моей матерью, – медленно произнес Жюстин с улыбкой на губах.
Он очень злой, этот мальчик, подумала Лизетта, и ей вдруг стало почему-то жаль его. Как ужасно жить с такими подозрениями относительно своего отца, как ужасно знать, что его мать изменяла мужу.
– Не стоит говорить об этом, – сказала Лизетта. – Это меня не касается.
– Очень даже касается, – возразил Жюстин, понизив голос. – Ты должна знать, что мой отец собирается жениться на тебе.
Из легких Лизетты со свистом вырвался воздух. Она смотрела на него, как на сумасшедшего.
– Не может быть!
– Не будь дурочкой. Почему же в таком случае бабушка позволила ему скомпрометировать тебя, если она не была уверена, что он в дальнейшем поступит надлежащим образом?
Лизетта задрожала.
– Я не позволю. Не хочу ни за кого выходить замуж.
Жюстин засмеялся:
– Посмотрим. Мой отец всегда добивается того, чего хочет.
– Он не хочет меня, – упорствовала Лизетта. – Ему нужна только месть. Дуэль с месье Сажессом.
Поднявшись с софы и поклонившись, Жюстин удовлетворенно улыбнулся, видя расстроенное лицо девушки.
– Не пройдет и недели, как ты станешь мадам Волеран. Если, конечно, его не убьют… Впрочем, он никогда не проигрывает.
Затем, тщательно промокнув письмо, он сложил его и запечатал, после чего подержал в руках, словно легкое оружие. На короткое мгновение его бирюзовые глаза смягчились, будто перед ним возникли воспоминания.
– Этьен? – Его старшая сестра Рене вошла в комнату. Она была удивительной женщиной – необыкновенно рослая, довольная собой, уважаемая за то, что является послушной женой и матерью троих здоровеньких детей. В течение нескольких лет она заботилась об Этьене, как мать, хотя порой и закрывала глаза на некоторые его поступки, не зная их истинного характера. – Что ты делаешь? – спросила она.
Он показал ей письмо.
– В случае если завтра события будут развиваться не так, как мне хотелось бы, – сказал он, – передай это Максимилиану Волерану.
– Зачем? – спросила Рене, нахмурившись. – О чем в нем говорится?
– Это должен знать только Макс.
Рене подошла и встала рядом, положив свою длинную руку на спинку кресла.
– Зачем тебе драться из-за нее? – спросила она.
– На это есть причины, и не только потому, что Лизетта Керсэн единственная женщина, на которой я хотел бы жениться.
– Но почему? Она ведь ничем не примечательна! Ну, хорошенькая, да, и благородных кровей… но таких, как она, очень много!
– Возможно.
– Почему бы тебе не выбрать одну из девушек… – Рене осеклась, но Этьен понял, о чем она хотела спросить.
– Значит, ты знаешь о них, да? – спокойно поинтересовался он.
– О да, знаю, – тихо призналась Рене. – И весь город тоже. Зачем тебе соблазнять этих невинных девушек вместо того, чтобы… почаще посещать женщин, более подходящих для твоих забав?
– И это говорит моя благопристойная сестра! – Этьен насмешливо улыбнулся. – Если ты действительно хочешь знать, проститутки никогда не возбуждали меня.
– Этьен, – смущенно запротестовала Рене.
– Меня увлекают охота и завоевание, – продолжал он. – После того как я добиваюсь цели, дальнейшее мне неинтересно. Невинность – временное качество, и самые хорошенькие молодые женщины скоро увядают, независимо от происхождения.
– Тогда что ты скажешь об этой девушке Керсэн…
– Она красива, но не тщеславна. Умна и тем не менее очень наивна. Любой мужчина был бы рад иметь жену с таким характером, как у нее… Стоит только возбудить в ней страсть, сестра моя, и эта женщина станет непревзойденной.
– Поэтому ты считаешь, что из-за нее надо драться на дуэли? Рисковать своей жизнью?
– Дуэль должна произойти в любом случае, – ответил Этьен. – Как тебе известно, она мало касается Лизетты.
– Неужели ты сможешь спокойно жить, убив Максимилиана? – тихо спросила Рене.
Странная улыбка промелькнула на губах Сажесса.
– Возможно. Посмотрим. Но уверен, что Максу это не удастся, если он выйдет победителем. – Этьен положил бумагу на стол. – Если это произойдет, не забудь о письме. Я буду наблюдать из могилы, когда Волеран прочтет его.
Голубые глаза Рене гневно вспыхнули.
– Я никогда не могла понять твоего отношения к этому жестокому, злобному человеку. Максимилиан Волеран не стоит того, чтобы уделять ему хотя бы мгновение твоего времени, но тем не менее ты рискуешь своей жизнью, чтобы удовлетворить его потребность в мести!
Казалось, Этьен только наполовину слушал ее.
– А помнишь, как было раньше? – спросил он рассеянно. – Все девушки обожали Макса. Даже ты.
Кончики ушей Рене покраснели, выдавая ее чувства. Как и многие другие женщины, Рене была влюблена в Максимилиана в те давние времена, когда ее карие с рыжинкой глаза светились теплом и невинностью, а его галантность заставляла сердце девушки учащенно биться.
– Конечно, помню, – ответила сестра. – Теперь же он стая совсем другим человеком, Этьен. Максимилиан Волеран, с которым ты собираешься драться на дуэли, сущий дьявол.
Этим утром вода была спокойной, и в серой глади, словно в зеркале, отражалось начинающее светлеть небо. Лишь слабый ветерок дул с озера. Дуэль между Максом и Этьеном должна была состояться на опушке соснового леса, где земля твердая и ровная, а воздух наполнен живительным ароматом зелени.
В то время как секунданты и группа свидетелей стояли на поляне, Макс и Этьен отошли в сторону.
Противники были одинакового роста и телосложения, оба опытные дуэлянты, хорошо владеющие искусством фехтования. Ни один из присутствующих не мог отдать предпочтение тому или другому, хотя некоторые заметили, что Сажесс уже не так подвижен. В последнее время он слишком много пил и ел, а также вел распутный образ жизни, что не могло не отразиться на его бойцовских качествах. В отличие от него Макс сохранял превосходную физическую форму и двигался очень легко.
Этьен Сажесс посмотрел на Макса со слабой улыбкой на красивом лице.
– Волеран, – тихо сказал он. – Не было никакой необходимости так долго ждать. Ты мог найти другой предлог несколько лет назад. Зачем тебе понадобилась моя невеста, чтобы спровоцировать дуэль? Ты лишил меня такого лакомого кусочка…
На губах Макса появилась усмешка:
– Мне кажется, все идет так, как надо.
– Полагаю, тебя это устраивает, но едва ли наш обмен можно назвать равноценным. Лизетта – целомудренная и скромная девушка в отличие от твоей распутной жены.
У Макса перехватило дыхание:
– Я убью тебя!
– Как убил Корин? – Этьен небрежно усмехнулся. – У меня не было возможности поблагодарить тебя за то облегчение, какое ты принес мне, избавив от твоей ужасно надоедливой супруги. Ты должен признать, что мой вкус относительно женщин значительно превосходит твой. Скажи, Лизетта действительно так восхитительна, как я предполагал? Я только едва успел попробовать ее прелести, как она ускользнула от меня.
Странно, но мысль о том, что Сажесс держал Лизетту в своих объятиях, бесила Максимилиана больше, чем любовная связь Сажесса с Корин. Макс с трудом сдерживал гнев.
– Поберегись, – прошептал Сажесс. – Ты даешь мне преимущество, позволяя эмоциям овладеть тобой.
– Теперь мои эмоции не так уж важны. Я уже добился того, чего хотел, – усмехнулся Макс. – И вот мы здесь.
Улыбка Сажесса погасла.
– Ну что же. Тогда начнем.
Они обменялись последними взглядами, прежде чем повернуться, чтобы взять оружие. Макс отбросил нежелательные воспоминания, хранящиеся в глубине его сознания. Интересно, помнит ли Сажесс то, о чем знали немногие в Новом Орлеане? Когда-то они были неразлучными друзьями…
Глава 5
– По-моему, большинство креолов вряд ли будет довольно жесткими мерами, направленными против пиратства. Местные торговцы поднимут шум, если вы зажмете свободную торговлю. Состояние многих уважаемых семейств основано на контрабанде. Здесь это не считается порочным занятием.
– О! К одной из таких уважаемых семей относитесь и вы?
Вопрос, заданный подозрительным тоном, мог бы многих поставить в затруднительное положение. Однако Макс только рассмеялся.
– Я был бы удивлен, если бы мой отец не сотрудничал с пиратами, – ответил он.
Клейборн внимательно посмотрел на него, пораженный таким откровением.
– И на чьей же вы стороне в том вопросе, Волеран?
– Если вы спрашиваете, имею ли я дело с контрабандистами, то отвечу… – Макс сделал паузу, затянулся тонкой черной сигарой и выпустил струю дыма. – В данный момент нет.
Клейборн был поражен наглостью этого человека. Он испытывал и раздражение, и восхищение одновременно.
– Иногда я думаю, Волеран: считать вас своим другом или врагом?
– Если бы я был вашим врагом, сэр, вам не пришлось бы размышлять на эту тему.
– Давайте поговорим о ваших врагах. Мои помощники рассказывали мне о соперничестве между вами и Этьеном Сажессом из-за какой-то женщины. А также ходят нелепые слухи о дуэли. Надеюсь, это просто сплетни?
– Нет, все это правда.
Лицо губернатора выразило удивление.
– Вы же не настолько вспыльчивы, чтобы драться на дуэли из-за женщины. В вашем-то возрасте!
Макс удивленно приподнял бровь.
– Мне всего тридцать пять, месье. В этом возрасте едва ли можно говорить о немощи.
– Я не это имел в виду, однако… – Клейборн испуганно покачал головой. – Впрочем, я не так давно знаю вас, Волеран, и считаю разумным человеком, а не взбалмошным юнцом, который готов пожертвовать всем в порыве ревности. Дуэль из-за женщины? Я думал, вы выше этого.
Губы Макса насмешливо скривились.
– Я креол и никогда не пренебрегал честью драться из-за женщины.
– Совсем не понимаю креолов, – сказал Клейборн, слегка нахмурившись и вспомнив своего зятя, который был недавно убит на дуэли, защищая честь его сестры. – Со всеми вашими женщинами, дуэлями и необузданными темпераментами…
– Скоро вы поймете, губернатор, что дуэль является неотъемлемой частью жизни в Новом Орлеане. Однажды вы окажетесь перед необходимостью защитить таким образом свою честь.
– Никогда!
Как и многие американцы в Новом Орлеане, Клейборн не понимал склонности креолов драться на дуэли, казалось, из-за пустяков. Предпочтительным оружием были рапиры, и искусству фехтования обучали в специальных учебных заведениях. Сад за собором полит кровью многих храбрецов, пожертвовавших жизнью только для того, чтобы отомстить за воображаемое неуважение. Порой единственное пренебрежительное слово или малейшее нарушение этикета становилось причиной вызова на дуэль.
– Мой Бог, – продолжал Клейборн, – как вы позволили вовлечь себя в подобное, зная, что нужны мне? Я стараюсь всячески пресекать вражду среди жителей города, но если креолы испытывают ко мне неприязнь…
– Креолы не испытывают к вам неприязни, – сухо прервал его Макс.
– Нет? – Клейборн немного успокоился.
– Они в большей степени безразличны к вам. Скорее, вы не нравитесь своим соотечественникам.
– Знаю, черт побери! – Губернатор мрачно посмотрел на Макса. – Пожалуй, было бы лучше, если бы Сажесс победил на дуэли.
Макс слегка улыбнулся:
– Это маловероятно. Однако если мне не повезет против Сажесса, мое отсутствие все равно не решит ваших проблем.
– Черт побери! Полковник Бэр в настоящее время находится в Натчезе и замышляет поднять мятеж в Луизиане, что приведет к опустошению бог знает какой части континента. Он прибудет сюда через несколько недель, чтобы убедиться в поддержке своих сторонников. К тому времени, весьма вероятно, вы будете уже похоронены у подножия дерева, вместо того чтобы проверять сообщения, которые я получаю. И если Бэру удастся его авантюра, ваше имущество будет конфисковано, богатство семьи разграблено, а ваше желание увидеть Луизиану присоединенным штатом никогда не осуществится.
В золотистых глазах Макса появился злой блеск.
– Да, они разорят всю территорию, как стая хищных птиц. Никто не способен на такое опустошение земли и грабеж, как американцы.
Клейборн пропустил это замечание мимо ушей.
– Волеран, в дуэли нет особой необходимости.
– Она нужна была мне в течение десяти лет.
– Десяти лет? Но почему?
– Я должен идти. Уверен, вы найдете кого-нибудь, готового помочь вам, – сказал Макс, вставая и протягивая руку для короткого рукопожатия, которое американцы предпочитали обычаю креолов целоваться в обе щеки. Англосаксы были более щепетильными, замкнутыми и лицемерными.
– Почему вы должны идти? – спросил Клейборн. – Я хотел обсудить с вами еще кое-что.
– Новости о моем пребывании здесь уже распространились по городу, и я ожидаю получить вызов, возможно, даже у порога вашей резиденции. – Макс слегка поклонился. – Всегда к вашим услугам, губернатор.
– А что, если завтра вы будете убиты?
Макс мрачно улыбнулся:
– Если вам нужен совет из преисподней, я окажу вам такую услугу.
Клейборн рассмеялся:
– Обещаете, что будете часто навещать меня?
– Вы будете первым, кто встретится с привидением Волерана, – заверил его Макс, надевая свою широкополую шляпу на голову и направляясь быстрым шагом из комнаты.
Когда Макс достиг входной двери резиденции губернатора, к нему приблизилась небольшая толпа мужчин. В воздухе царило возбуждение. Креолы оторвались от своих неспешных повседневных дел и взволнованно обсуждали предстоящую дуэль Волерана.
– Джентльмены, – медленно произнес он. – Позвольте мне обойтись без вашей помощи.
Один из мужчин вышел вперед, тяжело дыша, и уставился в смуглое лицо Макса. Внезапно он бросил перчатку ему в щеку.
– Я вызываю вас от имени Этьена Сажесса, – сказал он. Макс улыбнулся, отчего по спинам присутствующих пробежал холодок.
– Вызов принимаю.
– Назначьте секунданта, чтобы обсудить детали поединка.
– В таких случаях мне помогает Жак Клеман. Договоритесь с ним.
Клеман был опытным посредником, который уже дважды улаживал споры до того, как скрестились шпаги. Однако на этот раз Макс дал ему понять, что переговоры не требуются. Дуэль будет вестись насмерть на рапирах на берегу озера Понт-чартрейн. Там было довольно уединенное место, подходящее для такого развлечения.
– А врач? – спросил секундант. – Кого вы выбираете?..
– Выберите его сами, – ответил Макс безразличным тоном, зная, что в этой дуэли врач не потребуется.
Взволнованные слухами, распространившимися по городу, Жюстин и Филипп носились босиком по дому, изображая дуэль на тросточках и метлах, опрокидывая безделушки, когда задевали столы, бюро и полки. Никто из них не сомневался, что их знаменитый и грозный отец одержит верх над Этьеном Сажессом. Они хвастались перед своими друзьями: Максимилиан докажет, что ему нет равных независимо от выбора оружия – пистолетов или шпаг.
* * *
Ирэн заперлась в своей комнате, отчаянно молясь за спасение сына и прося прощения за его жестокость и греховное желание отомстить. Лизетта сидела в гостиной, ошеломленная и взволнованная, стараясь убедить себя, что ее не беспокоит то, что может случиться с Максимилианом Волераном. Она смотрела в окно на туманное небо с переливчатыми облаками. В Новом Орлеане влага в воздухе никогда до конца не просыхала, что делало сумерки такими великолепными.Где сейчас Максимилиан? Он появился днем, затем ушел, не поужинав. Ноэлайн хитро намекнула, что он у любовницы. Эта мысль вызвала у Лизетты смешанное чувство.
– Меня не волнует, будь у него хоть сотня женщин, – сказала она самой себе, но слова прозвучали фальшиво.
Она не могла мириться с тем, что в это самое время Макс находится у любовницы. О чем мужчина может говорить с женщиной, зная, что на следующий день его, возможно, убьют? Лизетта полуприкрыла глаза, представив женщину, лица которой не видно, ведущую Макса, призывно покачивая бедрами и держа его за руку. А Макс смотрит на нее с насмешливой улыбкой, затем наклоняет голову, чтобы поцеловать, а его руки начинают расстегивать ее одежду. «Я должен провести с тобой свою последнюю ночь, – должно быть, шептал он ей. – Обними меня…» И женщина прильнет к нему, откинув голову назад в страстном желании. Неожиданно Лизетте почудилось свое собственное лицо с приподнятым подбородком, а ее руки обвивают его широкие плечи… Задыхаясь, она затрясла головой и закрыла глаза от смущения.
– О мой Бог, что я делаю? – прошептала она, сжимая голову руками, как бы пытаясь прогнать безнравственные мысли. – Как я могла, как могла только подумать об этом…
– Мадемуазель! – прервал ее размышления Филипп. Лизетта увидела, что он приближается к ней, а за ним медленной походкой, очень напоминающей отца, следует Жюстин. – Чем вы так удручены? – Голубые глаза Филиппа радостно засверкали. – Вы недовольны тем, что мой отец будет завтра драться на дуэли, чтобы защитить вашу честь?
– Недовольна? – повторила она. – Как же я могу быть довольной? Это ведь ужасно!
– Но это высший комплимент женщине. Только представьте звон шпаг, кровь, и все это ради вас!
– Эта дуэль не ради нее, – решительно сказал Жюстин, глядя своими голубыми глазами в бледное лицо девушки. – Не так ли, Лизетта?
– Да, – сказала она подавленно. – Это так.
– Что? – Филипп выглядел озадаченным. – Все говорят, что дуэль из-за тебя.
– Болван, – проворчал Жюстин и сел на софу рядом с Лизеттой, глядя на нее с любопытством и, казалось, понимая, чего она боится. – Он не проиграет, будь уверена. Он никогда не проигрывает.
Лизетта приподняла подбородок и заставила себя смотреть прямо в глаза Жюстину.
– То, что происходит с твоим отцом, меня не касается.
– Неужели? Тогда почему ты ждешь его возвращения?
– Ничего подобного!
– Нет, ждешь. И будешь ждать весь вечер. Правда, иногда он возвращается только под утро. Ты ведь знаешь, с кем он, не так ли?
– Нет, и не хочу… – Голос Лизетты оборвался, и она покраснела. – С кем?
Филипп сердито прервал брата:
– Жюстин, не смей говорить ей такие вещи!
– Он с Мириам, – сказал Жюстин улыбаясь. – Вот уже несколько лет она является любовницей отца. Но он не любит ее.
Лизетта с трудом подавила в себе желание задать Жюстину несколько вопросов. Ей не пристало слушать сплетни этого мальчишки.
– Я больше ничего не хочу слушать, – сказала она, и Жюстин засмеялся.
– Тебе очень хотелось бы узнать о нем побольше, – возразил он, – но я не скажу.
Внезапно сверху послышался женский крик:
– Жюстин! Филипп! Что вы тут наделали! Немедленно идите сюда!
Жюстин даже не подумал подняться с софы, и Филипп беспокойно дернул его за рукав:
– Пошли, Жюстин! Бабушка зовет нас!
– Пойди и узнай, чего она хочет, – лениво произнес Жюстин.
Голубые глаза Филиппа сузились.
– Без тебя не пойду! – Он ждал, в то время как Ирэн звала их, но Жюстин продолжал молча сидеть не двигаясь. Филипп раздраженно покинул комнату.
Лизетта скрестила руки на груди и презрительно посмотрела на мальчика.
– Ты хочешь сообщить мне еще какую-нибудь сплетню? – спросила она.
– Я подумал, знаешь ли ты о том, что Максимилиан сделал с моей матерью, – медленно произнес Жюстин с улыбкой на губах.
Он очень злой, этот мальчик, подумала Лизетта, и ей вдруг стало почему-то жаль его. Как ужасно жить с такими подозрениями относительно своего отца, как ужасно знать, что его мать изменяла мужу.
– Не стоит говорить об этом, – сказала Лизетта. – Это меня не касается.
– Очень даже касается, – возразил Жюстин, понизив голос. – Ты должна знать, что мой отец собирается жениться на тебе.
Из легких Лизетты со свистом вырвался воздух. Она смотрела на него, как на сумасшедшего.
– Не может быть!
– Не будь дурочкой. Почему же в таком случае бабушка позволила ему скомпрометировать тебя, если она не была уверена, что он в дальнейшем поступит надлежащим образом?
Лизетта задрожала.
– Я не позволю. Не хочу ни за кого выходить замуж.
Жюстин засмеялся:
– Посмотрим. Мой отец всегда добивается того, чего хочет.
– Он не хочет меня, – упорствовала Лизетта. – Ему нужна только месть. Дуэль с месье Сажессом.
Поднявшись с софы и поклонившись, Жюстин удовлетворенно улыбнулся, видя расстроенное лицо девушки.
– Не пройдет и недели, как ты станешь мадам Волеран. Если, конечно, его не убьют… Впрочем, он никогда не проигрывает.
* * *
В комнате слышно было только поскрипывание пера по бумаге. Этьен Сажесс писал, склонившись за небольшим письменным столом. Белый лист заполнялся строчками, а лицо над ним становилось все более красным от напряжения.Затем, тщательно промокнув письмо, он сложил его и запечатал, после чего подержал в руках, словно легкое оружие. На короткое мгновение его бирюзовые глаза смягчились, будто перед ним возникли воспоминания.
– Этьен? – Его старшая сестра Рене вошла в комнату. Она была удивительной женщиной – необыкновенно рослая, довольная собой, уважаемая за то, что является послушной женой и матерью троих здоровеньких детей. В течение нескольких лет она заботилась об Этьене, как мать, хотя порой и закрывала глаза на некоторые его поступки, не зная их истинного характера. – Что ты делаешь? – спросила она.
Он показал ей письмо.
– В случае если завтра события будут развиваться не так, как мне хотелось бы, – сказал он, – передай это Максимилиану Волерану.
– Зачем? – спросила Рене, нахмурившись. – О чем в нем говорится?
– Это должен знать только Макс.
Рене подошла и встала рядом, положив свою длинную руку на спинку кресла.
– Зачем тебе драться из-за нее? – спросила она.
– На это есть причины, и не только потому, что Лизетта Керсэн единственная женщина, на которой я хотел бы жениться.
– Но почему? Она ведь ничем не примечательна! Ну, хорошенькая, да, и благородных кровей… но таких, как она, очень много!
– Возможно.
– Почему бы тебе не выбрать одну из девушек… – Рене осеклась, но Этьен понял, о чем она хотела спросить.
– Значит, ты знаешь о них, да? – спокойно поинтересовался он.
– О да, знаю, – тихо призналась Рене. – И весь город тоже. Зачем тебе соблазнять этих невинных девушек вместо того, чтобы… почаще посещать женщин, более подходящих для твоих забав?
– И это говорит моя благопристойная сестра! – Этьен насмешливо улыбнулся. – Если ты действительно хочешь знать, проститутки никогда не возбуждали меня.
– Этьен, – смущенно запротестовала Рене.
– Меня увлекают охота и завоевание, – продолжал он. – После того как я добиваюсь цели, дальнейшее мне неинтересно. Невинность – временное качество, и самые хорошенькие молодые женщины скоро увядают, независимо от происхождения.
– Тогда что ты скажешь об этой девушке Керсэн…
– Она красива, но не тщеславна. Умна и тем не менее очень наивна. Любой мужчина был бы рад иметь жену с таким характером, как у нее… Стоит только возбудить в ней страсть, сестра моя, и эта женщина станет непревзойденной.
– Поэтому ты считаешь, что из-за нее надо драться на дуэли? Рисковать своей жизнью?
– Дуэль должна произойти в любом случае, – ответил Этьен. – Как тебе известно, она мало касается Лизетты.
– Неужели ты сможешь спокойно жить, убив Максимилиана? – тихо спросила Рене.
Странная улыбка промелькнула на губах Сажесса.
– Возможно. Посмотрим. Но уверен, что Максу это не удастся, если он выйдет победителем. – Этьен положил бумагу на стол. – Если это произойдет, не забудь о письме. Я буду наблюдать из могилы, когда Волеран прочтет его.
Голубые глаза Рене гневно вспыхнули.
– Я никогда не могла понять твоего отношения к этому жестокому, злобному человеку. Максимилиан Волеран не стоит того, чтобы уделять ему хотя бы мгновение твоего времени, но тем не менее ты рискуешь своей жизнью, чтобы удовлетворить его потребность в мести!
Казалось, Этьен только наполовину слушал ее.
– А помнишь, как было раньше? – спросил он рассеянно. – Все девушки обожали Макса. Даже ты.
Кончики ушей Рене покраснели, выдавая ее чувства. Как и многие другие женщины, Рене была влюблена в Максимилиана в те давние времена, когда ее карие с рыжинкой глаза светились теплом и невинностью, а его галантность заставляла сердце девушки учащенно биться.
– Конечно, помню, – ответила сестра. – Теперь же он стая совсем другим человеком, Этьен. Максимилиан Волеран, с которым ты собираешься драться на дуэли, сущий дьявол.
* * *
Озеро Понтчартрейн было довольно мелким, всего шестнадцать футов в самом глубоком месте. И все же, на вид спокойное, оно таило опасность. Иногда налетал сильный ветер и поднимал такие волны, что некоторые суда переворачивались и многие люди погибали.Этим утром вода была спокойной, и в серой глади, словно в зеркале, отражалось начинающее светлеть небо. Лишь слабый ветерок дул с озера. Дуэль между Максом и Этьеном должна была состояться на опушке соснового леса, где земля твердая и ровная, а воздух наполнен живительным ароматом зелени.
В то время как секунданты и группа свидетелей стояли на поляне, Макс и Этьен отошли в сторону.
Противники были одинакового роста и телосложения, оба опытные дуэлянты, хорошо владеющие искусством фехтования. Ни один из присутствующих не мог отдать предпочтение тому или другому, хотя некоторые заметили, что Сажесс уже не так подвижен. В последнее время он слишком много пил и ел, а также вел распутный образ жизни, что не могло не отразиться на его бойцовских качествах. В отличие от него Макс сохранял превосходную физическую форму и двигался очень легко.
Этьен Сажесс посмотрел на Макса со слабой улыбкой на красивом лице.
– Волеран, – тихо сказал он. – Не было никакой необходимости так долго ждать. Ты мог найти другой предлог несколько лет назад. Зачем тебе понадобилась моя невеста, чтобы спровоцировать дуэль? Ты лишил меня такого лакомого кусочка…
На губах Макса появилась усмешка:
– Мне кажется, все идет так, как надо.
– Полагаю, тебя это устраивает, но едва ли наш обмен можно назвать равноценным. Лизетта – целомудренная и скромная девушка в отличие от твоей распутной жены.
У Макса перехватило дыхание:
– Я убью тебя!
– Как убил Корин? – Этьен небрежно усмехнулся. – У меня не было возможности поблагодарить тебя за то облегчение, какое ты принес мне, избавив от твоей ужасно надоедливой супруги. Ты должен признать, что мой вкус относительно женщин значительно превосходит твой. Скажи, Лизетта действительно так восхитительна, как я предполагал? Я только едва успел попробовать ее прелести, как она ускользнула от меня.
Странно, но мысль о том, что Сажесс держал Лизетту в своих объятиях, бесила Максимилиана больше, чем любовная связь Сажесса с Корин. Макс с трудом сдерживал гнев.
– Поберегись, – прошептал Сажесс. – Ты даешь мне преимущество, позволяя эмоциям овладеть тобой.
– Теперь мои эмоции не так уж важны. Я уже добился того, чего хотел, – усмехнулся Макс. – И вот мы здесь.
Улыбка Сажесса погасла.
– Ну что же. Тогда начнем.
Они обменялись последними взглядами, прежде чем повернуться, чтобы взять оружие. Макс отбросил нежелательные воспоминания, хранящиеся в глубине его сознания. Интересно, помнит ли Сажесс то, о чем знали немногие в Новом Орлеане? Когда-то они были неразлучными друзьями…
Глава 5
Почему Сажесс опустился до предательства, связавшись с его женой, и решил, что это вполне естественно? Их вражде вот уже несколько лет, но соперничество между ними до сих пор продолжалось. Даже во времена мальчишеской дружбы, когда они клялись в верности их кровному братству, Этьен всегда был самым ревностным соперником Макса.
Сажесса никогда не покидало чувство зависти, оттого что Максу отдавали предпочтение. Красивый, своенравный, умный, утонченный и честолюбивый. Макс был мальчиком, которого многие родители, имевшие дочерей, прочили себе в зятья. Пожилые женщины наблюдали за ним с тайным восхищением, а мужчины ставили его в пример своим сыновьям.
Так как они были друзьями, Этьен старался подавить свою зависть. Но как бы там ни было, их дружба омрачилась, а дух соперничества возобладал. Они отдалились друг от друга.
Когда Макс влюбился в Корин Керан, а потом женился на ней, в голове Этьена родилась мысль соблазнить эту знойную темноволосую красавицу, к которой Сажесс испытывал непреодолимое влечение.
Первая женщина Этьена была старше его почти на два десятка лет. Она манипулировала им и умело держала в руках. Обезумев от любви, Этьен умолял ее сбежать с ним, а она только смеялась над его страстью. Их роман кончился, когда муж, испанский дипломат, увез ее на свою родину. С тех пор Этьен страстно желал только молодых женщин, бесхитростных и уязвимых, которые никогда не могли бы снова заставить его пережить такое страдание.
Преследование Корин и победа над ней вызвали сладостное чувство. Когда Этьен завладел ею, очарование быстро исчезло. Макс отомстил ему, помешав его женитьбе, и Этьен решил свести с ним счеты. И не только из-за гордости. Он не мог смириться с потерей еще и потому, что девушка представляла для него большую ценность. Нежная, непорочная, робкая и грациозная. Ему даже казалось, что он полюбил ее. Макс заплатит за то, что отнял у него Лизетту.
После традиционного приветствия противники скрестили шпаги. Стальным блеском в воздухе сверкнули клинки, столкнувшись с необычайной силой. Этьен сделал выпад, но Макс ловко парировал его. Этьен повторил атаку, продвинувшись вперед на несколько шагов. Макс ответил быстрой серией обманных движений и выпадов, которые заставили Этьена отойти.
– Мой Бог! – прошептал Жак Клеман с расширенными глазами.
Мужчина по соседству тихо заметил:
– Подождите… Будет еще более яростная стычка.
Это была одна из самых неординарных дуэлей, которые когда-либо приходилось видеть ее свидетелям. Как правило, в обычных поединках сначала следовал пробный обмен ударами, затем соперники понемногу разогревались, чтобы потом вступить в настоящий бой. Волеран и Сажесс начали борьбу сразу же в полную силу, и ни один не собирался разыгрывать прелюдию.
Призвав на помощь все свое умение, Этьен обрушился на Макса в поисках бреши в его защите, но не нашел ее. Он бросил быстрый взгляд на противника и усмехнулся:
– Наверное, ты думаешь… если я умру от твоей руки… то прошлое никогда не вернется к тебе.
– Пока не знаю, – выдохнул Макс, парируя резкий выпад и отвечая своим ударом. Он испытывал странное возбуждение, будто неугомонный демон внутри его сорвался с цепи и руководил каждым его движением.
– Будь ты проклят… – прошептал Этьен. – Ведь это произошло много лет назад!
Макс не ответил.
– Должно быть, все уже кончилось. – Повернувшись, Лизетта увидела Ирэн, сидящую за пустым столом.
– Вы уверены? – спросила Лизетта и нахмурилась, заметив, какой изможденной выглядит мать Макса.
– Я встретила множество рассветов, подобных этому, – тяжело вздохнула Ирэн. – Это не первая дуэль Максимилиана, и он не единственный мой сын, дерущийся на шпагах. Никому неведомо, какое горе испытывает мать, когда ее сыну угрожает смертельная опасность.
Девушка подошла поближе.
– Мне кажется, я понимаю, – сочувственно выдавила она и положила руки на хрупкие плечи женщины. Ирэн снова тяжело вздохнула:
– Бедный Макс.
– Не думаю, что он проиграет, мадам.
– А если и победит, как он сможет жить, зная, что на его совести смерть Этьена?! Возможно, для него было бы лучше… проиграть эту дуэль, чем оставаться с такой ношей в душе.
– Нет, – прошептала Лизетта, не желая слушать Ирэн. Страшно даже представить это. О, если бы другие сыновья находились рядом, чтобы утешить свою мать! Лизетта же не могла сделать это, учитывая ее смешанные чувства к Максу. – Все будет так, как вы надеетесь, – запинаясь, продолжила она. – Он… он забудет прошлое после сегодняшнего дня.
Ирэн с радостью ухватилась за утешительные слова Лизетты:
– О, надеюсь! Ты права. Он все забудет, забудет!
Казалось, время тянется очень медленно. Сообщения все еще не было. Конечно, Макс цел и невредим и скоро вернется. Сажесс не сможет одолеть его! Несмотря на то что Лизетта мало знает обоих, она уверена, что Макс одержит победу. Где же он? Почему нет сообщения?
Сажесса никогда не покидало чувство зависти, оттого что Максу отдавали предпочтение. Красивый, своенравный, умный, утонченный и честолюбивый. Макс был мальчиком, которого многие родители, имевшие дочерей, прочили себе в зятья. Пожилые женщины наблюдали за ним с тайным восхищением, а мужчины ставили его в пример своим сыновьям.
Так как они были друзьями, Этьен старался подавить свою зависть. Но как бы там ни было, их дружба омрачилась, а дух соперничества возобладал. Они отдалились друг от друга.
Когда Макс влюбился в Корин Керан, а потом женился на ней, в голове Этьена родилась мысль соблазнить эту знойную темноволосую красавицу, к которой Сажесс испытывал непреодолимое влечение.
Первая женщина Этьена была старше его почти на два десятка лет. Она манипулировала им и умело держала в руках. Обезумев от любви, Этьен умолял ее сбежать с ним, а она только смеялась над его страстью. Их роман кончился, когда муж, испанский дипломат, увез ее на свою родину. С тех пор Этьен страстно желал только молодых женщин, бесхитростных и уязвимых, которые никогда не могли бы снова заставить его пережить такое страдание.
Преследование Корин и победа над ней вызвали сладостное чувство. Когда Этьен завладел ею, очарование быстро исчезло. Макс отомстил ему, помешав его женитьбе, и Этьен решил свести с ним счеты. И не только из-за гордости. Он не мог смириться с потерей еще и потому, что девушка представляла для него большую ценность. Нежная, непорочная, робкая и грациозная. Ему даже казалось, что он полюбил ее. Макс заплатит за то, что отнял у него Лизетту.
После традиционного приветствия противники скрестили шпаги. Стальным блеском в воздухе сверкнули клинки, столкнувшись с необычайной силой. Этьен сделал выпад, но Макс ловко парировал его. Этьен повторил атаку, продвинувшись вперед на несколько шагов. Макс ответил быстрой серией обманных движений и выпадов, которые заставили Этьена отойти.
– Мой Бог! – прошептал Жак Клеман с расширенными глазами.
Мужчина по соседству тихо заметил:
– Подождите… Будет еще более яростная стычка.
Это была одна из самых неординарных дуэлей, которые когда-либо приходилось видеть ее свидетелям. Как правило, в обычных поединках сначала следовал пробный обмен ударами, затем соперники понемногу разогревались, чтобы потом вступить в настоящий бой. Волеран и Сажесс начали борьбу сразу же в полную силу, и ни один не собирался разыгрывать прелюдию.
Призвав на помощь все свое умение, Этьен обрушился на Макса в поисках бреши в его защите, но не нашел ее. Он бросил быстрый взгляд на противника и усмехнулся:
– Наверное, ты думаешь… если я умру от твоей руки… то прошлое никогда не вернется к тебе.
– Пока не знаю, – выдохнул Макс, парируя резкий выпад и отвечая своим ударом. Он испытывал странное возбуждение, будто неугомонный демон внутри его сорвался с цепи и руководил каждым его движением.
– Будь ты проклят… – прошептал Этьен. – Ведь это произошло много лет назад!
Макс не ответил.
* * *
Лизетта спустилась вниз, подавленная после бессонной ночи. В доме тихо, в столь ранний час близнецы еще спали. Она испытывала тяжелое чувство и не хотела притворяться, будто Макс тут ни при чем. Лизетта старалась не думать о том, что может случиться, но тем не менее ужасно боялась сообщения о его гибели. Направляясь в маленькую столовую при кухне, она посмотрела в окно и увидела, что уже рассвело. «Наверное, Макс и Сажесс уже дерутся на дуэли, легко передвигаясь с необычайной грацией фехтовальщиков. Господи, о чем это я?»– Должно быть, все уже кончилось. – Повернувшись, Лизетта увидела Ирэн, сидящую за пустым столом.
– Вы уверены? – спросила Лизетта и нахмурилась, заметив, какой изможденной выглядит мать Макса.
– Я встретила множество рассветов, подобных этому, – тяжело вздохнула Ирэн. – Это не первая дуэль Максимилиана, и он не единственный мой сын, дерущийся на шпагах. Никому неведомо, какое горе испытывает мать, когда ее сыну угрожает смертельная опасность.
Девушка подошла поближе.
– Мне кажется, я понимаю, – сочувственно выдавила она и положила руки на хрупкие плечи женщины. Ирэн снова тяжело вздохнула:
– Бедный Макс.
– Не думаю, что он проиграет, мадам.
– А если и победит, как он сможет жить, зная, что на его совести смерть Этьена?! Возможно, для него было бы лучше… проиграть эту дуэль, чем оставаться с такой ношей в душе.
– Нет, – прошептала Лизетта, не желая слушать Ирэн. Страшно даже представить это. О, если бы другие сыновья находились рядом, чтобы утешить свою мать! Лизетта же не могла сделать это, учитывая ее смешанные чувства к Максу. – Все будет так, как вы надеетесь, – запинаясь, продолжила она. – Он… он забудет прошлое после сегодняшнего дня.
Ирэн с радостью ухватилась за утешительные слова Лизетты:
– О, надеюсь! Ты права. Он все забудет, забудет!
Казалось, время тянется очень медленно. Сообщения все еще не было. Конечно, Макс цел и невредим и скоро вернется. Сажесс не сможет одолеть его! Несмотря на то что Лизетта мало знает обоих, она уверена, что Макс одержит победу. Где же он? Почему нет сообщения?