- Понятно. Ну, я надеюсь, вы скоро получите это описание. Всего хорошего, Гарик. Как мама себя чувствует?
- Уже лучше.
- Передайте ей, что звонил ее родственник Натаниэль, сын Сарры. Пусть успокоится, все уже улажено, - он повесил трубку и снова набрал домашний номер. - Мама? Передай, пожалуйста, Бэлле, пусть отправляют сына только туда, где телевизор исправен. Мальчик очень любит мексиканские сериалы... - положив трубку, он вышел в приемную, где разгневанная Офра с такой силой стучала по клавишам, что, казалось, клавиатура компьютера разлетится на мелкие кусочки.
- Офра, - сказал Розовски, - девочка... Клянусь, у меня и в мыслях не было подшучивать над тобой. Более того: только что ты спасла двух людей от больницы и одного - от необоснованного тюремного заключения. Я преклоняюсь перед твоими аналитическими способностями, клянусь!
Треск клавишей на мгновение стих. Не глядя на шефа, Офра спросила официальным голосом:
- Значит ли это, что мне обещана прибавка к зарплате?
Натаниэль тяжело вздохнул и поспешно ретировался в кабинет.
Маркин уже устроился в своем любимом угловом кресле, вытащил из-под шкафа стопку журнал.
- Бросай-ка все это, - скомандовал Натаниэль. - Есть серьезная работа.
- Какая? - Маркин с сожалением поднялся и подошел к столу. - КфарШауль?
- Вот это дедукция! - восхитился Розовски. - Вот это интуиция! Если бы и память была такой же!
- А что - память? Я на память не жалуюсь.
- Тогда верни-ка мне чек покойного, - потребовал Натаниэль. Насколько я понимаю, вдова его не взяла.
- Так я его вложил на наш счет, - Маркин удивленно округлил глаза. - А что, разве неправильно? Я же знал, что ты возьмешься за это дело.
- Понятно, - проворчал Розовски. - Значит, знал. Так вот, на будущее запомни: ты не должен знать заранее то, чего я сам еще не знаю. А теперь слушай. Садись и записывай.
Маркин подчинился.
- Первое: меня интересует информация по деятельности компании "Лига", Розовски протянул помощнику визитную карточку, оставленную Смирновым в первое и единственное посещение агентства. - Чем занимается в Израиле, кто возглавляет. Какими были отношения между покойным и руководством фирмы. Второе.. - он немного подумал. - Второе: у Аркадия Смирнова здесь живет какой-то старый друг, кажется, с университетских времен. Живет давно...
Маркин быстро писал в блокноте какими-то странными значками, больше похожими на иероглифы.
- Что это за язык? - удивленно спросил Натаниэль. - Что за буквы?
- Между прочим, я когда-то изучал стенографию, - гордо объявил Маркин. - Так вот, это - стенограмма.
- Ишь ты! - восхитился Розовски. - Надо же... Записать-то ты записал. А прочесть сможешь? А то, знаешь, один мой приятель недавно выучил ассирохалдейский язык. По его словам, на пятьдесят процентов. Ровно наполовину. То есть, он с закрытыми глазами может нарисовать все значки, которыми эти древние ребята пользовались. А значков, между прочим, несколько сот. Можешь себе представить? Но вот незадача: написать может, а вот прочесть пока нет. Они у него все перепутались.
- Не волнуйся, - Маркин обиделся. - У меня не перепутаются. Я освоил стенографию на сто процентов. Лучше диктуй дальше. Как, говоришь, фамилия друга?
- Никак, - ответил Натаниэль. - Фамилии вдова не помнит. Странно, правда? Так что попытайся выяснить сам. Информация у меня должна быть через... - он немного подумал. - Через два дня.
Маркин облегченно вздохнул и удивился щедрости шефа. Обычно ему выделялось два часа. Правда, Розовски немедленно забывал о своих требованиях.
- Я могу взять машину? - осторожно поинтересовался Маркин.
- Можешь, - рассеянно ответил Натаниэль (он уже зарылся в какие-то свои бумаги). - Если найдешь. Честно говоря, я и сам не помню, где ее поставил.
Маркин кротко возвел очи горе и вышел из кабинета. Оставшись один, Розовски разложил перед собой несколько листочков с записями, визитные карточки. После короткого раздумья, он выбрал карточку адвоката Нешера и набрал номер, значившийся служебным.
Трубку очень долго никто не брал. Потом ответила женщина.
- Прошу прощения, - вежливо начал Натаниэль, - я хотел бы поговорить с господином Нешером. Мне была назначена встреча, но я хотел бы ее перенести.
Последовала пауза, после которой женщина раздраженно сообщила:
- Не знаю, кто и где назначил вам встречу, но никакого адвоката Нешера здесь нет.
Натаниэль немного растерялся.
- Но мне дали именно этот телефон...
Собеседница тяжело вздохнула.
- Да, кажется, он снимал этот офис, но давным-давно переехал.
- Давным-давно, - озадаченно повторил Розовски. - Вот оно что... Наверное, я что-то перепутал. А нынешний его номер вы не можете назвать?
- Не могу, - и она повесила трубку.
Натаниэль огорченно посмотрел на телефонный аппарат. Мелочь, конечно, но плохо, что расследование начинается с неприятной мелочи.
Он позвонил Смирновой. После короткого размышления, та вспомнила нынешний номер Цви Нешера. Натаниэль поблагодарил. Виктория положила трубку первой. Розовски успел расслышать чьи-то голоса - видимо, очередные посетители пришли выразить соболезнование вдове.
На следующий звонок отозвался настоящий офис Цви Нешера. Но адвоката на месте не оказалось.
- Он задерживается в суде, - ответила женщина, по-видимому, секретарь. - Думаю, сегодня вы его уже вряд ли застанете. Что-нибудь передать?
- Нет, ничего передавать не надо. Во сколько он должен прийти завтра?
- Как обычно - к восьми. Но если вы не договорились о встрече заранее, боюсь, он не сможет вас принять.
- Значит, завтра и договорюсь, - ответил Розовски. - Спасибо за объяснение.
В кабинет заглянула Офра.
- Хочу тебе напомнить, - сказала она, - трижды звонил инспектор Алон. По-моему, в третий раз он был уже не просто зол. Не советую тебе попадаться под горячую руку. Позвони ему.
- Ну да, - буркнул Натаниэль. - Позвони. Скажешь тоже... И это, потвоему, называется "не попадаться под горячую руку"? Нет, Офра, лучше я позвоню ему завтра. Или послезавтра.
- Или через неделю, - подхватила Офра.
- Видишь, ты и сама знаешь, - он поднялся из-за стола. - А если он позвонит, передай: я срочно выехал... ну, скажем, в Эйлат. Обеспечивать безопасность встречи финансовых тузов, приехавших из России на отдых. Вернусь, как ты правильно заметила, через неделю.
- А на самом деле? - уточнила Офра.
- А на самом деле я просто ушел. И буду здесь завтра в восемь. Если не произойдет чего-нибудь неожиданного. Договорились?
Натаниэль поднял руку в прощальном приветствии и покинул офис.
7.
Натаниэль и сам толком не знал, с чего вдруг ему вздумалось в конце дня навестить странную семейную пару, с которой он имел удовольствие познакомиться днем на вилле Смирновых. Скорее всего, просто хотелось иметь формальное оправдание своему уходу из офиса. Во всяком случае он добросовестно проделал долгий путь от Алленби до Рамат-Гана, где, по словам Виктории, Коля и Дина недавно сняли квартиру. Учитывая, что на этот раз Розовски пользовался громогласно рекламируемым им общественным транспортом, поездку на двух автобусах в конце рабочего дня следовало считать если не подвигом, то, во всяком случае, почти самопожертвованием.
Выйдя из автобуса напротив сверкающего здания Алмазной биржи, Натаниэль некоторое время сверял указательные таблички с записанным со слов Виктории Смирновой адресом. Убедившись, что вышел он, по крайней мере, на три остановки раньше положенного он чертыхнулся. Если бы в эту минуту появился автобус, следующий в сторону дома, он плюнул бы на этот визит (тем более, ничего приятного он не сулил) и забыл бы о добросовестном выполнении обязанностей по меньшей мере до завтрашнего утра.
Но, как назло, в сгущавшихся сумерках не видно было ни одного автобуса. И Розовски обреченно поплелся туда, где, как он предполагал, ожидался малоприятный вымученный разговор.
Когда он дошел до дома номер десять по улице Элиягу-Цедек - именно этот адрес ему записала на прощание Виктория, - было уже совсем темно. Дом выглядел совсем не так, как представлялось Натаниэлю. Почему-то ему казалось, что миллионеры дружат с миллионерами, и владельцы дорогих вилл поддерживают отношения исключительно с себе подобными. Может быть, гденибудь дела и обстоят именно таким образом. Но только не в репатриантской израильской среде. Дом номер десять по Элиягу-Цедек был заурядным четырехэтажным домом, построенным лет двадцать назад - в светло-серой " шубе", с одним-единственным подъездом и стандартным травяным газоном перед с низкой железной изгородью. В таких домах когда-то представляли квартиры малообеспеченным семьям - израильский аналог знаменитых хрущевок.
Розовски на всякий случай сверился с записью. Никакой ошибки. Он прошел мимо стайки мальчишек, азартно гонявших мяч прямо на газоне, остановился у подъезда.
Не так давно Натаниэль прочитал в журнале "Гео", что в такой внешне моноэтнической стране как Израиль, встречается больше антропологических типов, нежели, например, во Франции или Германии. И даже, чем в России. В статье говорилось чуть ли не о полутораста подобных типах. Экзотическая парочка, которую он увидел на лавочке у подъезда, могла вполне служить иллюстрацией к той статье.
Два весьма пожилых обитателя дома номер девять с ленивым азартом играли в нарды. Один из них чем-то напоминал постаревшего кумира Натаниэлевой молодости великого чернокожего гитариста Джимми Хендрикса, второй вполне мог сойти за чуть располневшего папашу голливудского мастера ногопашного боя Джеки Чана. И у постаревшего Хендрикса, и у толстоватого Чана на головах аккуратно сидели вязаные ермолки религиозных евреев. Когда детектив поравнялся со скамеечкой, на него внимательно и доброжелательно воззрились две пары глаз -выпуклые темно-карие и узкие черные. Обе головы одновременно качнулись в приветствии: "Шалом".
Натаниэль ответил и вошел в подъезд. "Хендрикс" был типичным репатриантом из Эфиопии, о доисторической же родине "Чана" Натаниэль ломал голову всю дорогу до третьего этажа. Уже добравшись до искомой двери, он решил, что "Чан", возможно, уроженец провинции Сычуань, где, как выяснилось, еврейская община существовала с давних времен.
Дверь не открывали очень долго. Чувствуя облегчение, чуть окрашенное разочарованием, он собрался было уходить, но тут послышались медленные тяжелые шаги. Розовски приготовился отвечать на стандартный вопрос: "Кто там?" (вариантов было несколько: "Сосед", "Вика просила передать..." и тому подобное), - но никто ничего не спросил. Дверь распахнулась с неожиданной силой, и Натаниэль узрел расплывшуюся в радостной улыбке физиономию Николая. Он тоже широко улыбнулся в ответ, приятно удивленный симпатией, которую, оказывается, успел зародить в недавнем знакомом.
Но тут хозяин квартиры узнал гостя и перестал улыбаться. Мало того его лицо внезапно приобрело угрожающее выражение.
- Н-ну? - спросил Николай. - А т-ты чего здесь забыл? - он чуть покачнулся. - Теб-бя сюда звали? Или не звали?
Тут Розовски понял, что хозяин успел изрядно поддать. Круглое лицо лоснилось от обильного пота, футболка вздернулась под грудь, обнажив объемистый волосатый живот.
Натаниэль понял, что выбрал не самый подходящий момент для визита. Но признаваться - даже самому себе - в том, что стоило прежде позвонить, а уж потом тащиться из одного города в другой, ему тоже не хотелось. Поэтому он сделал вид, что не заметил грубого тона и с вежливой улыбкой сказал:
- Ради Бога извините, Николай, но Вика Смирнова просила меня задать вам несколько вопросов. Это займет пару минут, не больше. Вы позволите войти? Дело в том, что эти вопросы я бы хотел задать не только вам, но и вашей жене...
Из сказанного Николай услыхал, похоже, только последнее слово.
- Ах, ж-жена-а?.. - зловеще протянул он. - А вот это видел? - и он продемонстрировал детективу короткопалую фигу. - Па-ашел вон, легавый... пьяный Коля отпустил дверь, за которую держался все это время, и тут же рухнул прямо на гостя. Натаниэля обдало свежим ароматом спиртного. Он осторожно поддержал Николая, легонько подтолкнул его и в результате оказался внутри квартиры. Николай не сопротивлялся. Путь от входной двери до кухонного стола он проделал в бессознательном состоянии, уронив голову на грудь. И лишь усевшись с помощью детектива на стул с металлической спинкой, очнулся. Взгляд его пополз вверх и уперся в озабоченное лицо Натаниэля.
- Садись, - он мотнул головой. - Наливай.
Розовски не последовал ни первому приглашению, ни второму. Сидеть ему не хотелось, а наливать, при всем желании было нечего - на столе одиноко возвышалась пустая бутылка "Голда". И никакой закуски.
"Да-а... - подумал Розовски. - Я, действительно, пришел вовремя".
Хозяин то ли задремал, то ли отключился. Натаниэль немного подождал, прошел к входной двери, повернул ключ - не оставлять же дверь незапертой, - потом направился в салон. Включил свет. Взгляд его скользнул по стандартному набору мебели, остановился на фотографиях, висевших в рамочках на стене. На одной была запечатлена свадьба хозяев - Николай в черном костюме, с белым цветком в петлице. Волос больше, жира меньше. Дина в белом платье, но без фаты.
Среди гостей, окружавших жениха и невесту, знакомых лиц не видно. Почему-то на свадьбе не присутствовали ни Аркадий, ни Виктория.
На другой фотографии - Николай и Дина. На этот раз, в обществе Смирновых, под высокой пальмой. На заднем плане какие-то древние мраморные развалины - ступени, колонны. Явно недавний снимок.
Натаниэль осторожно снял фотографию в рамочке, принялся внимательно ее рассматривать. В левом нижнем углу стояла дата: "13 июля 1998 года". Десять месяцев назад. Он еще раз внимательно рассмотрел снимок.
"Только приехали", - подумал он, имея в виду чету Ройзманов. Действительно, некоторые черточки - может быть, чуть напряженные лица, может быть, некоторая искусственность улыбок, а, возможно, не совсем привычная для израильтян одежда, - указывали на то, что одна из двух запечатленных на фотографии пар лишь недавно репатриировалась - месяца за два-три до снимка. Видимо, друзья решили свозить их на экскурсию. Натаниэль вернул фотографию на место. Под этими двумя снимками было еще несколько - в основном, группы людей на фоне европейских пейзажей швейцарские Альпы, Эйфелева башня, Биг-Бен. Розовски вспомнил, что Дина сейчас работает в экскурсионном бюро. Видимо, фотографии запечатлели ее поездки с туристами.
Он подошел к большому стеллажу с книгами - единственному предмету обстановки, выпадавшему из общего репатриантского стандарта. Книг было очень много, они стояли на прогибавшихся полках в два ряда. Основная масса - на русском языке, несколько десятков - на английском. Среди прочих - несколько крупноформатных томов с золотым тиснением на темнозеленых переплетах - "Всемирная история". Когда-то Натаниэль потратил большую часть студенческой стипендии на приобретение такого же издания. При репатриации пришлось, конечно, оставить. Он с трудом подавил ностальгический вздох.
Полдюжины книг в беспорядке лежали на журнальном столике, вперемешку с туристическими журналами и проспектами на разных языках. Натаниэль рассеянно перебрал проспекты - все они рекламировали маршруты туристического бюро "Евро-тур", - поднял вишневый фолиант страниц в семьсот-восемьсот, рассеянно перелистал несколько страниц. Посмотрел на титульный лист. "Полная история Византии. Оксфорд, 1976 год". Он положил книгу на стол.
Из кухни донесся какой-то шорох. Натаниэль поспешно покинул салон. Коля сидел, привалившись головой к стене и тихонько похрапывал. Видимо, он чуть изменил позу во сне, этот звук и услышал Розовски. Он легонько потряс хозяина за плечо. Тот открыл глаза, мутно посмотрел на детектива.
- Николай, - на этот раз Натаниэль все-таки сел, пододвинув табурет поближе, проникновенно посмотрел в глаза Ройзману. С проникновенностью получалось плохо - мешал густое водочное дыхание, от которого у детектива запершило в горле. - Вы не знаете, когда вернется Дина?
- Дина? - Николай нахмурился и тяжело задумался. - А правда - когда?.. - он тяжело вздохнул. - А... А она ушла... - он махнул рукой. - П-по делам...
Вряд ли Натаниэль сумел бы добиться от него более внятного ответа. Тем более, что Николай тут же вновь захрапел.
И не проснулся даже на звук дверного звонка.
Натаниэль, чувствуя облегчение, спешно пошел к двери. Он надеялся, что разговор с хозяйкой даст больше пользы.
Увы, надеждам не суждено было сбыться. Открыв дверь, Розовски обнаружил высокого парня в полицейской форме с сержантскими нашивками на рукаве.
- Явление последнее: те же и посланник судьбы... - пробормотал Натаниэль.
Сержант нахмурился.
- Господин Ройзман? - спросил он. - Вам необходимо проехать со мной.
- Вообще-то, я не Ройзман, - ответил Натаниэль с извиняющейся улыбкой. - Моя фамилия Розовски. Честно говоря, я здесь случайно, зашел на минутку. Ройзман - там, - он показал в сторону кухни.
Полицейский нахмурился, заглянул через плечо детектива. Тут на площадку поднялся еще один полицейский и тоже заглянул в квартиру. Натаниэлю все это очень не понравилось. Он подумал, что в последнее время плотность полицейских в Тель-Авиве существенно возросла. По крайней мере, в тех местах где оказывается он сам.
Увидев в кухне человека с закрытыми глазами, сержант спросил:
- Ему что - плохо?
Натаниэль тоже внимательно посмотрел на Колю. У того по лицу блуждала слабая улыбка.
- Да нет, - Розовски завистливо вздохнул. - Думаю, ему-то сейчас как раз хорошо. Гораздо лучше, чем нам с вами. А что случилось, сержант?
Прежде, чем ответить, тот смерил Натаниэля подозрительным взглядом и потребовал предъявить документы. Натаниэль показал запаянную в пластик копию лицензии - без особого желания. Полицейские не лучшим образом относились к своим коллегам, занимавшимся частным сыском. Отношение такое основывалось на уверенности, что частный детективы гребут деньги лопатами и не особо разборчивы в методах. И то, и другое было весьма далеко от истины. Розовски не встречал детективов-миллионеров, что же до методов ведения следствия, то, будучи в течение двенадцати лет полицейским офицером, он прекрасно знал, что и в полиции мало кто имел привычку работать в белых перчатках.
Полицейский долго и придирчиво сверял фотографию с оригиналом.
- А здесь вы что делали? - сурово спросил он.
- Хотел поговорить с этим человеком, - он указал на спящего Николая. Но вы же сами видите...
Сержант оглянулся на напарника, отодвинул в сторону детектива и быстро прошел в кухню. Его долговязый напарник молниеносно перегородил выход на случай, если подозрительный тип с лицензией частного детектива вдруг пожелает удрать. Натаниэль терпеливо улыбнулся. Ребят можно было понять хозяин в бессознательном состоянии, хозяйка отсутствует, в квартире какойто посторонний. В то же время он чувствовал себя уязвленным: было время он тоже носил такую форму. Розовски отошел от двери (второй полицейский тут же вошел в квартиру) и проследовал в кухню. Сержант пытался привести в чувство Колю, но тот лишь мычал и слабо отмахивался.
- Вот черт... - растерянно сказал полицейский, оставляя безуспешные попытки. - Что же мне теперь делать? - он покосился на пустую бутылку и осуждающе покачал головой: "Уж эти мне русские..."
Натаниэлю стало жаль парня.
- Лучше бы вам прийти утром, сержант, - сказал он. - Сейчас вы от него все равно ничего не добьетесь.
- Я не могу утром! - с отчаянием в голосе воскликнул полицейский. - Он нам нужен сейчас! Немедленно!
Николай дернулся и едва не свалился. Розовски поддержал его, вернул в прежнее положение.
- Может, врача вызвать? - с надеждой спросил сержант.
Натаниэль покачал головой.
- Бесполезно. Медицина в таких случаях бессильна. А что случилось, сержант?
Тот сосредоточенно посмотрел на детектива, потом с надеждой спросил:
- Вы вообще-то знакомы с этим человеком?
- Можно сказать, что знаком, - уклончиво ответил Натаниэль.
- А жену его знаете? Видели?
- Видел. Не далее как сегодня. Между двенадцатью и часом. А в чем дело? - вопросы Натаниэлю очень не понравились.
- В таком случае, придется вам проехать со мной, - твердо сказал сержант. - Недалеко. За промзоной.
- И что же я там должен буду сделать? - вопрос был, конечно же, излишним. Натаниэль уже знал, что услышит в ответ. И не ошибся. Сержант сказал:
- Нужно опознать тело.
8.
Поначалу Розовски еще надеялся на то, что имела место автокатастрофа. Но вскоре сообразил, что сержант и его напарник не имеют никакого отношения к дорожной полиции. Бело-голубой джип быстро пересек расстояние между Рамат-Ганом и Тель-Авивом, не меняя скорости пронесся по улочками промышленной зоны. Розовски поразился уверенности, с которой вертел баранку младший полицейский. Он лихо лавировал по извилистым улицам, всякий раз ухитряясь в последний момент увернуться от, казалось, неизбежного столкновения с встречной машиной. Мелькали огромные светящиеся вывески автосалонов - "Мерседес", "Форд", "Мицубиси".
Наконец, Натаниэль не выдержал:
- Я так понимаю, парни, что тело к опознанию еще не готово. Верно?
Сержант, сидевший на переднем сидении, обернулся и удивленно воззрился на детектива.
- В каком смысле? - спросил он. - Что значит - не готово?
- А то, что иначе я не могу объяснить действия этого камикадзе, проворчал Розовски и ткнул пальцем в спину водителя. - Он так несется, что я подумал: наверное, тело на опознание пока что находится несколько в ином статусе. Например, в статусе пассажира вашего джипа. Интересно, когда я превращусь в жертву аварии, кто будет опознавать меня?
- А-а, - сержант коротко засмеялся. - Не волнуйтесь, Ави у нас настоящий профи.
Словно подтверждая эти слова, водитель Ави заложил такой вираж, что едва не взлетел на стену близлежащего здания. Натаниэль, с видом фаталиста сложил руки на животе и закрыл глаза. Спокойное возлежание в кресле удавалось плохо: детектива носило от стенки к стенке.
Неожиданно движение выровнялось. Розовски открыл глаза и с удивлением обнаружил, что они уже выехали за пределы городской черты и направились к пардесам - как называют в Израиле апельсиновые рощи.
Когда полицейский автомобиль свернул с шоссе на проселок и углубился в рощу, Натаниэль окончательно убедился в том, что ни о какой автокатастрофе речь не идет.
Через несколько минут он убедился в этом.
Свет фар выхватил из плотной темноты бело-голубой микроавтобус "фордтранзит" с надписью "Полиция Израиля". Рядом стояли человек пять полицейских в форме. Джип остановился. Не дожидаясь приглашения, Натаниэль со вздохом облегчения покинул свое место.
Некоторое время он стоял, привыкая к твердой неподвижной земле бешеная гонка по городу вызвала в нем подобие морской болезни, так что даже интенсивный аромат цветущих апельсиновых деревьев вызвал неприятные ощущения. Хотя пора цветения была на исходе - близился конец апреля, воздух пронизывал экзотический сладковатый запах.
Сержант похлопал его по плечу. Розовски посмотрел туда, куда указывал его палец и обнаружил еще одну группу людей, освещенных фарами микроавтобуса. Трое мужчин в штатском склонились над чем-то, чего Натаниэль отсюда не видел.
Потому что очень не хотел видеть.
Но делать было нечего. Он молча пошел вперед, перелез через желтую ленту, растянутую на пластиковых колышках. Пройдя несколько шагов, снова остановился. Один из штатских выпрямился, повернулся к нему, и Натаниэль узнал инспектора Ронена Алона. "Господи, - мысленно взмолился Розовски, ну если ты не хочешь, чтобы я занимался этим расследованием, почему бы не дать мне это понять менее болезненным способом? Например, сбросил бы на голову кирпич..."
При виде частного детектива, Алон грозно нахмурился.
- Кто разрешил? - рявкнул он. Сержант, сопровождавший Натаниэля несколько оторопел.
- Но вы же сами распорядились... насчет опознания... Мы хотели привезти мужа, но он...
- Ронен, - терпеливо сказал Натаниэль, - это чистая случайность. Я знаком с Ройзманами и, когда сержант приехал, как раз был у них в гостях. Поверь, я вовсе не собирался сюда ехать, но Николай Ройзман просто не в состоянии передвигаться.
- Почему? - мрачно спросил инспектор. - Что значит - не в состоянии?
- Да пьян он! - воскликнул в сердцах сержант. - В полной отключке. И вот этот господин...
- ...Приехал, чтобы помочь бывшим коллегам, - подхватил Натаниэль. Вот и все.
Инспектор долго молчал, в упор разглядывая детектива. Как назло, фары форда светили Натаниэлю прямо в лицо.
- В жизни не поверю, что ты оказался здесь случайно, - наконец, сказал инспектор. - Уверен: все это подстроено.
- В таком случае, все это подстроено тобой, Ронен, - сердито заметил Натаниэль. - Потому что именно ты прислал своих ребят на квартиру Ройзманов. Так что, давай лучше займемся делом...
- Стоп-стоп-стоп! - инспектор загородил Натаниэлю дорогу. - Прежде всего, объясни: какое отношение ты имеешь к этим людям?
- Никакого, - огрызнулся Розовски. - Наняли меня замочить их, да вижу: кто-то опередил... Послушай, Ронен, что ты привязался? Тебе привезли законопослушного гражданина, способного оказать помощь доблестной полиции. По элементарной причине: Николай Ройзман в данный момент не способен опознать собственную физиономию в зеркале. Боюсь, завтра он будет прилежно опознавать зеленых чертиков, прыгающих по кухне. Так что? Позволишь мне взглянуть? Или отправишь назад? Тогда распорядись насчет машины, я не намерен переться домой пешком, тут добрых пять километров до города. Все, думай, а я пошел, - не дожидаясь ответа, он бесцеремонно отодвинул Алона и направился к лежащему в траве телу.
- Уже лучше.
- Передайте ей, что звонил ее родственник Натаниэль, сын Сарры. Пусть успокоится, все уже улажено, - он повесил трубку и снова набрал домашний номер. - Мама? Передай, пожалуйста, Бэлле, пусть отправляют сына только туда, где телевизор исправен. Мальчик очень любит мексиканские сериалы... - положив трубку, он вышел в приемную, где разгневанная Офра с такой силой стучала по клавишам, что, казалось, клавиатура компьютера разлетится на мелкие кусочки.
- Офра, - сказал Розовски, - девочка... Клянусь, у меня и в мыслях не было подшучивать над тобой. Более того: только что ты спасла двух людей от больницы и одного - от необоснованного тюремного заключения. Я преклоняюсь перед твоими аналитическими способностями, клянусь!
Треск клавишей на мгновение стих. Не глядя на шефа, Офра спросила официальным голосом:
- Значит ли это, что мне обещана прибавка к зарплате?
Натаниэль тяжело вздохнул и поспешно ретировался в кабинет.
Маркин уже устроился в своем любимом угловом кресле, вытащил из-под шкафа стопку журнал.
- Бросай-ка все это, - скомандовал Натаниэль. - Есть серьезная работа.
- Какая? - Маркин с сожалением поднялся и подошел к столу. - КфарШауль?
- Вот это дедукция! - восхитился Розовски. - Вот это интуиция! Если бы и память была такой же!
- А что - память? Я на память не жалуюсь.
- Тогда верни-ка мне чек покойного, - потребовал Натаниэль. Насколько я понимаю, вдова его не взяла.
- Так я его вложил на наш счет, - Маркин удивленно округлил глаза. - А что, разве неправильно? Я же знал, что ты возьмешься за это дело.
- Понятно, - проворчал Розовски. - Значит, знал. Так вот, на будущее запомни: ты не должен знать заранее то, чего я сам еще не знаю. А теперь слушай. Садись и записывай.
Маркин подчинился.
- Первое: меня интересует информация по деятельности компании "Лига", Розовски протянул помощнику визитную карточку, оставленную Смирновым в первое и единственное посещение агентства. - Чем занимается в Израиле, кто возглавляет. Какими были отношения между покойным и руководством фирмы. Второе.. - он немного подумал. - Второе: у Аркадия Смирнова здесь живет какой-то старый друг, кажется, с университетских времен. Живет давно...
Маркин быстро писал в блокноте какими-то странными значками, больше похожими на иероглифы.
- Что это за язык? - удивленно спросил Натаниэль. - Что за буквы?
- Между прочим, я когда-то изучал стенографию, - гордо объявил Маркин. - Так вот, это - стенограмма.
- Ишь ты! - восхитился Розовски. - Надо же... Записать-то ты записал. А прочесть сможешь? А то, знаешь, один мой приятель недавно выучил ассирохалдейский язык. По его словам, на пятьдесят процентов. Ровно наполовину. То есть, он с закрытыми глазами может нарисовать все значки, которыми эти древние ребята пользовались. А значков, между прочим, несколько сот. Можешь себе представить? Но вот незадача: написать может, а вот прочесть пока нет. Они у него все перепутались.
- Не волнуйся, - Маркин обиделся. - У меня не перепутаются. Я освоил стенографию на сто процентов. Лучше диктуй дальше. Как, говоришь, фамилия друга?
- Никак, - ответил Натаниэль. - Фамилии вдова не помнит. Странно, правда? Так что попытайся выяснить сам. Информация у меня должна быть через... - он немного подумал. - Через два дня.
Маркин облегченно вздохнул и удивился щедрости шефа. Обычно ему выделялось два часа. Правда, Розовски немедленно забывал о своих требованиях.
- Я могу взять машину? - осторожно поинтересовался Маркин.
- Можешь, - рассеянно ответил Натаниэль (он уже зарылся в какие-то свои бумаги). - Если найдешь. Честно говоря, я и сам не помню, где ее поставил.
Маркин кротко возвел очи горе и вышел из кабинета. Оставшись один, Розовски разложил перед собой несколько листочков с записями, визитные карточки. После короткого раздумья, он выбрал карточку адвоката Нешера и набрал номер, значившийся служебным.
Трубку очень долго никто не брал. Потом ответила женщина.
- Прошу прощения, - вежливо начал Натаниэль, - я хотел бы поговорить с господином Нешером. Мне была назначена встреча, но я хотел бы ее перенести.
Последовала пауза, после которой женщина раздраженно сообщила:
- Не знаю, кто и где назначил вам встречу, но никакого адвоката Нешера здесь нет.
Натаниэль немного растерялся.
- Но мне дали именно этот телефон...
Собеседница тяжело вздохнула.
- Да, кажется, он снимал этот офис, но давным-давно переехал.
- Давным-давно, - озадаченно повторил Розовски. - Вот оно что... Наверное, я что-то перепутал. А нынешний его номер вы не можете назвать?
- Не могу, - и она повесила трубку.
Натаниэль огорченно посмотрел на телефонный аппарат. Мелочь, конечно, но плохо, что расследование начинается с неприятной мелочи.
Он позвонил Смирновой. После короткого размышления, та вспомнила нынешний номер Цви Нешера. Натаниэль поблагодарил. Виктория положила трубку первой. Розовски успел расслышать чьи-то голоса - видимо, очередные посетители пришли выразить соболезнование вдове.
На следующий звонок отозвался настоящий офис Цви Нешера. Но адвоката на месте не оказалось.
- Он задерживается в суде, - ответила женщина, по-видимому, секретарь. - Думаю, сегодня вы его уже вряд ли застанете. Что-нибудь передать?
- Нет, ничего передавать не надо. Во сколько он должен прийти завтра?
- Как обычно - к восьми. Но если вы не договорились о встрече заранее, боюсь, он не сможет вас принять.
- Значит, завтра и договорюсь, - ответил Розовски. - Спасибо за объяснение.
В кабинет заглянула Офра.
- Хочу тебе напомнить, - сказала она, - трижды звонил инспектор Алон. По-моему, в третий раз он был уже не просто зол. Не советую тебе попадаться под горячую руку. Позвони ему.
- Ну да, - буркнул Натаниэль. - Позвони. Скажешь тоже... И это, потвоему, называется "не попадаться под горячую руку"? Нет, Офра, лучше я позвоню ему завтра. Или послезавтра.
- Или через неделю, - подхватила Офра.
- Видишь, ты и сама знаешь, - он поднялся из-за стола. - А если он позвонит, передай: я срочно выехал... ну, скажем, в Эйлат. Обеспечивать безопасность встречи финансовых тузов, приехавших из России на отдых. Вернусь, как ты правильно заметила, через неделю.
- А на самом деле? - уточнила Офра.
- А на самом деле я просто ушел. И буду здесь завтра в восемь. Если не произойдет чего-нибудь неожиданного. Договорились?
Натаниэль поднял руку в прощальном приветствии и покинул офис.
7.
Натаниэль и сам толком не знал, с чего вдруг ему вздумалось в конце дня навестить странную семейную пару, с которой он имел удовольствие познакомиться днем на вилле Смирновых. Скорее всего, просто хотелось иметь формальное оправдание своему уходу из офиса. Во всяком случае он добросовестно проделал долгий путь от Алленби до Рамат-Гана, где, по словам Виктории, Коля и Дина недавно сняли квартиру. Учитывая, что на этот раз Розовски пользовался громогласно рекламируемым им общественным транспортом, поездку на двух автобусах в конце рабочего дня следовало считать если не подвигом, то, во всяком случае, почти самопожертвованием.
Выйдя из автобуса напротив сверкающего здания Алмазной биржи, Натаниэль некоторое время сверял указательные таблички с записанным со слов Виктории Смирновой адресом. Убедившись, что вышел он, по крайней мере, на три остановки раньше положенного он чертыхнулся. Если бы в эту минуту появился автобус, следующий в сторону дома, он плюнул бы на этот визит (тем более, ничего приятного он не сулил) и забыл бы о добросовестном выполнении обязанностей по меньшей мере до завтрашнего утра.
Но, как назло, в сгущавшихся сумерках не видно было ни одного автобуса. И Розовски обреченно поплелся туда, где, как он предполагал, ожидался малоприятный вымученный разговор.
Когда он дошел до дома номер десять по улице Элиягу-Цедек - именно этот адрес ему записала на прощание Виктория, - было уже совсем темно. Дом выглядел совсем не так, как представлялось Натаниэлю. Почему-то ему казалось, что миллионеры дружат с миллионерами, и владельцы дорогих вилл поддерживают отношения исключительно с себе подобными. Может быть, гденибудь дела и обстоят именно таким образом. Но только не в репатриантской израильской среде. Дом номер десять по Элиягу-Цедек был заурядным четырехэтажным домом, построенным лет двадцать назад - в светло-серой " шубе", с одним-единственным подъездом и стандартным травяным газоном перед с низкой железной изгородью. В таких домах когда-то представляли квартиры малообеспеченным семьям - израильский аналог знаменитых хрущевок.
Розовски на всякий случай сверился с записью. Никакой ошибки. Он прошел мимо стайки мальчишек, азартно гонявших мяч прямо на газоне, остановился у подъезда.
Не так давно Натаниэль прочитал в журнале "Гео", что в такой внешне моноэтнической стране как Израиль, встречается больше антропологических типов, нежели, например, во Франции или Германии. И даже, чем в России. В статье говорилось чуть ли не о полутораста подобных типах. Экзотическая парочка, которую он увидел на лавочке у подъезда, могла вполне служить иллюстрацией к той статье.
Два весьма пожилых обитателя дома номер девять с ленивым азартом играли в нарды. Один из них чем-то напоминал постаревшего кумира Натаниэлевой молодости великого чернокожего гитариста Джимми Хендрикса, второй вполне мог сойти за чуть располневшего папашу голливудского мастера ногопашного боя Джеки Чана. И у постаревшего Хендрикса, и у толстоватого Чана на головах аккуратно сидели вязаные ермолки религиозных евреев. Когда детектив поравнялся со скамеечкой, на него внимательно и доброжелательно воззрились две пары глаз -выпуклые темно-карие и узкие черные. Обе головы одновременно качнулись в приветствии: "Шалом".
Натаниэль ответил и вошел в подъезд. "Хендрикс" был типичным репатриантом из Эфиопии, о доисторической же родине "Чана" Натаниэль ломал голову всю дорогу до третьего этажа. Уже добравшись до искомой двери, он решил, что "Чан", возможно, уроженец провинции Сычуань, где, как выяснилось, еврейская община существовала с давних времен.
Дверь не открывали очень долго. Чувствуя облегчение, чуть окрашенное разочарованием, он собрался было уходить, но тут послышались медленные тяжелые шаги. Розовски приготовился отвечать на стандартный вопрос: "Кто там?" (вариантов было несколько: "Сосед", "Вика просила передать..." и тому подобное), - но никто ничего не спросил. Дверь распахнулась с неожиданной силой, и Натаниэль узрел расплывшуюся в радостной улыбке физиономию Николая. Он тоже широко улыбнулся в ответ, приятно удивленный симпатией, которую, оказывается, успел зародить в недавнем знакомом.
Но тут хозяин квартиры узнал гостя и перестал улыбаться. Мало того его лицо внезапно приобрело угрожающее выражение.
- Н-ну? - спросил Николай. - А т-ты чего здесь забыл? - он чуть покачнулся. - Теб-бя сюда звали? Или не звали?
Тут Розовски понял, что хозяин успел изрядно поддать. Круглое лицо лоснилось от обильного пота, футболка вздернулась под грудь, обнажив объемистый волосатый живот.
Натаниэль понял, что выбрал не самый подходящий момент для визита. Но признаваться - даже самому себе - в том, что стоило прежде позвонить, а уж потом тащиться из одного города в другой, ему тоже не хотелось. Поэтому он сделал вид, что не заметил грубого тона и с вежливой улыбкой сказал:
- Ради Бога извините, Николай, но Вика Смирнова просила меня задать вам несколько вопросов. Это займет пару минут, не больше. Вы позволите войти? Дело в том, что эти вопросы я бы хотел задать не только вам, но и вашей жене...
Из сказанного Николай услыхал, похоже, только последнее слово.
- Ах, ж-жена-а?.. - зловеще протянул он. - А вот это видел? - и он продемонстрировал детективу короткопалую фигу. - Па-ашел вон, легавый... пьяный Коля отпустил дверь, за которую держался все это время, и тут же рухнул прямо на гостя. Натаниэля обдало свежим ароматом спиртного. Он осторожно поддержал Николая, легонько подтолкнул его и в результате оказался внутри квартиры. Николай не сопротивлялся. Путь от входной двери до кухонного стола он проделал в бессознательном состоянии, уронив голову на грудь. И лишь усевшись с помощью детектива на стул с металлической спинкой, очнулся. Взгляд его пополз вверх и уперся в озабоченное лицо Натаниэля.
- Садись, - он мотнул головой. - Наливай.
Розовски не последовал ни первому приглашению, ни второму. Сидеть ему не хотелось, а наливать, при всем желании было нечего - на столе одиноко возвышалась пустая бутылка "Голда". И никакой закуски.
"Да-а... - подумал Розовски. - Я, действительно, пришел вовремя".
Хозяин то ли задремал, то ли отключился. Натаниэль немного подождал, прошел к входной двери, повернул ключ - не оставлять же дверь незапертой, - потом направился в салон. Включил свет. Взгляд его скользнул по стандартному набору мебели, остановился на фотографиях, висевших в рамочках на стене. На одной была запечатлена свадьба хозяев - Николай в черном костюме, с белым цветком в петлице. Волос больше, жира меньше. Дина в белом платье, но без фаты.
Среди гостей, окружавших жениха и невесту, знакомых лиц не видно. Почему-то на свадьбе не присутствовали ни Аркадий, ни Виктория.
На другой фотографии - Николай и Дина. На этот раз, в обществе Смирновых, под высокой пальмой. На заднем плане какие-то древние мраморные развалины - ступени, колонны. Явно недавний снимок.
Натаниэль осторожно снял фотографию в рамочке, принялся внимательно ее рассматривать. В левом нижнем углу стояла дата: "13 июля 1998 года". Десять месяцев назад. Он еще раз внимательно рассмотрел снимок.
"Только приехали", - подумал он, имея в виду чету Ройзманов. Действительно, некоторые черточки - может быть, чуть напряженные лица, может быть, некоторая искусственность улыбок, а, возможно, не совсем привычная для израильтян одежда, - указывали на то, что одна из двух запечатленных на фотографии пар лишь недавно репатриировалась - месяца за два-три до снимка. Видимо, друзья решили свозить их на экскурсию. Натаниэль вернул фотографию на место. Под этими двумя снимками было еще несколько - в основном, группы людей на фоне европейских пейзажей швейцарские Альпы, Эйфелева башня, Биг-Бен. Розовски вспомнил, что Дина сейчас работает в экскурсионном бюро. Видимо, фотографии запечатлели ее поездки с туристами.
Он подошел к большому стеллажу с книгами - единственному предмету обстановки, выпадавшему из общего репатриантского стандарта. Книг было очень много, они стояли на прогибавшихся полках в два ряда. Основная масса - на русском языке, несколько десятков - на английском. Среди прочих - несколько крупноформатных томов с золотым тиснением на темнозеленых переплетах - "Всемирная история". Когда-то Натаниэль потратил большую часть студенческой стипендии на приобретение такого же издания. При репатриации пришлось, конечно, оставить. Он с трудом подавил ностальгический вздох.
Полдюжины книг в беспорядке лежали на журнальном столике, вперемешку с туристическими журналами и проспектами на разных языках. Натаниэль рассеянно перебрал проспекты - все они рекламировали маршруты туристического бюро "Евро-тур", - поднял вишневый фолиант страниц в семьсот-восемьсот, рассеянно перелистал несколько страниц. Посмотрел на титульный лист. "Полная история Византии. Оксфорд, 1976 год". Он положил книгу на стол.
Из кухни донесся какой-то шорох. Натаниэль поспешно покинул салон. Коля сидел, привалившись головой к стене и тихонько похрапывал. Видимо, он чуть изменил позу во сне, этот звук и услышал Розовски. Он легонько потряс хозяина за плечо. Тот открыл глаза, мутно посмотрел на детектива.
- Николай, - на этот раз Натаниэль все-таки сел, пододвинув табурет поближе, проникновенно посмотрел в глаза Ройзману. С проникновенностью получалось плохо - мешал густое водочное дыхание, от которого у детектива запершило в горле. - Вы не знаете, когда вернется Дина?
- Дина? - Николай нахмурился и тяжело задумался. - А правда - когда?.. - он тяжело вздохнул. - А... А она ушла... - он махнул рукой. - П-по делам...
Вряд ли Натаниэль сумел бы добиться от него более внятного ответа. Тем более, что Николай тут же вновь захрапел.
И не проснулся даже на звук дверного звонка.
Натаниэль, чувствуя облегчение, спешно пошел к двери. Он надеялся, что разговор с хозяйкой даст больше пользы.
Увы, надеждам не суждено было сбыться. Открыв дверь, Розовски обнаружил высокого парня в полицейской форме с сержантскими нашивками на рукаве.
- Явление последнее: те же и посланник судьбы... - пробормотал Натаниэль.
Сержант нахмурился.
- Господин Ройзман? - спросил он. - Вам необходимо проехать со мной.
- Вообще-то, я не Ройзман, - ответил Натаниэль с извиняющейся улыбкой. - Моя фамилия Розовски. Честно говоря, я здесь случайно, зашел на минутку. Ройзман - там, - он показал в сторону кухни.
Полицейский нахмурился, заглянул через плечо детектива. Тут на площадку поднялся еще один полицейский и тоже заглянул в квартиру. Натаниэлю все это очень не понравилось. Он подумал, что в последнее время плотность полицейских в Тель-Авиве существенно возросла. По крайней мере, в тех местах где оказывается он сам.
Увидев в кухне человека с закрытыми глазами, сержант спросил:
- Ему что - плохо?
Натаниэль тоже внимательно посмотрел на Колю. У того по лицу блуждала слабая улыбка.
- Да нет, - Розовски завистливо вздохнул. - Думаю, ему-то сейчас как раз хорошо. Гораздо лучше, чем нам с вами. А что случилось, сержант?
Прежде, чем ответить, тот смерил Натаниэля подозрительным взглядом и потребовал предъявить документы. Натаниэль показал запаянную в пластик копию лицензии - без особого желания. Полицейские не лучшим образом относились к своим коллегам, занимавшимся частным сыском. Отношение такое основывалось на уверенности, что частный детективы гребут деньги лопатами и не особо разборчивы в методах. И то, и другое было весьма далеко от истины. Розовски не встречал детективов-миллионеров, что же до методов ведения следствия, то, будучи в течение двенадцати лет полицейским офицером, он прекрасно знал, что и в полиции мало кто имел привычку работать в белых перчатках.
Полицейский долго и придирчиво сверял фотографию с оригиналом.
- А здесь вы что делали? - сурово спросил он.
- Хотел поговорить с этим человеком, - он указал на спящего Николая. Но вы же сами видите...
Сержант оглянулся на напарника, отодвинул в сторону детектива и быстро прошел в кухню. Его долговязый напарник молниеносно перегородил выход на случай, если подозрительный тип с лицензией частного детектива вдруг пожелает удрать. Натаниэль терпеливо улыбнулся. Ребят можно было понять хозяин в бессознательном состоянии, хозяйка отсутствует, в квартире какойто посторонний. В то же время он чувствовал себя уязвленным: было время он тоже носил такую форму. Розовски отошел от двери (второй полицейский тут же вошел в квартиру) и проследовал в кухню. Сержант пытался привести в чувство Колю, но тот лишь мычал и слабо отмахивался.
- Вот черт... - растерянно сказал полицейский, оставляя безуспешные попытки. - Что же мне теперь делать? - он покосился на пустую бутылку и осуждающе покачал головой: "Уж эти мне русские..."
Натаниэлю стало жаль парня.
- Лучше бы вам прийти утром, сержант, - сказал он. - Сейчас вы от него все равно ничего не добьетесь.
- Я не могу утром! - с отчаянием в голосе воскликнул полицейский. - Он нам нужен сейчас! Немедленно!
Николай дернулся и едва не свалился. Розовски поддержал его, вернул в прежнее положение.
- Может, врача вызвать? - с надеждой спросил сержант.
Натаниэль покачал головой.
- Бесполезно. Медицина в таких случаях бессильна. А что случилось, сержант?
Тот сосредоточенно посмотрел на детектива, потом с надеждой спросил:
- Вы вообще-то знакомы с этим человеком?
- Можно сказать, что знаком, - уклончиво ответил Натаниэль.
- А жену его знаете? Видели?
- Видел. Не далее как сегодня. Между двенадцатью и часом. А в чем дело? - вопросы Натаниэлю очень не понравились.
- В таком случае, придется вам проехать со мной, - твердо сказал сержант. - Недалеко. За промзоной.
- И что же я там должен буду сделать? - вопрос был, конечно же, излишним. Натаниэль уже знал, что услышит в ответ. И не ошибся. Сержант сказал:
- Нужно опознать тело.
8.
Поначалу Розовски еще надеялся на то, что имела место автокатастрофа. Но вскоре сообразил, что сержант и его напарник не имеют никакого отношения к дорожной полиции. Бело-голубой джип быстро пересек расстояние между Рамат-Ганом и Тель-Авивом, не меняя скорости пронесся по улочками промышленной зоны. Розовски поразился уверенности, с которой вертел баранку младший полицейский. Он лихо лавировал по извилистым улицам, всякий раз ухитряясь в последний момент увернуться от, казалось, неизбежного столкновения с встречной машиной. Мелькали огромные светящиеся вывески автосалонов - "Мерседес", "Форд", "Мицубиси".
Наконец, Натаниэль не выдержал:
- Я так понимаю, парни, что тело к опознанию еще не готово. Верно?
Сержант, сидевший на переднем сидении, обернулся и удивленно воззрился на детектива.
- В каком смысле? - спросил он. - Что значит - не готово?
- А то, что иначе я не могу объяснить действия этого камикадзе, проворчал Розовски и ткнул пальцем в спину водителя. - Он так несется, что я подумал: наверное, тело на опознание пока что находится несколько в ином статусе. Например, в статусе пассажира вашего джипа. Интересно, когда я превращусь в жертву аварии, кто будет опознавать меня?
- А-а, - сержант коротко засмеялся. - Не волнуйтесь, Ави у нас настоящий профи.
Словно подтверждая эти слова, водитель Ави заложил такой вираж, что едва не взлетел на стену близлежащего здания. Натаниэль, с видом фаталиста сложил руки на животе и закрыл глаза. Спокойное возлежание в кресле удавалось плохо: детектива носило от стенки к стенке.
Неожиданно движение выровнялось. Розовски открыл глаза и с удивлением обнаружил, что они уже выехали за пределы городской черты и направились к пардесам - как называют в Израиле апельсиновые рощи.
Когда полицейский автомобиль свернул с шоссе на проселок и углубился в рощу, Натаниэль окончательно убедился в том, что ни о какой автокатастрофе речь не идет.
Через несколько минут он убедился в этом.
Свет фар выхватил из плотной темноты бело-голубой микроавтобус "фордтранзит" с надписью "Полиция Израиля". Рядом стояли человек пять полицейских в форме. Джип остановился. Не дожидаясь приглашения, Натаниэль со вздохом облегчения покинул свое место.
Некоторое время он стоял, привыкая к твердой неподвижной земле бешеная гонка по городу вызвала в нем подобие морской болезни, так что даже интенсивный аромат цветущих апельсиновых деревьев вызвал неприятные ощущения. Хотя пора цветения была на исходе - близился конец апреля, воздух пронизывал экзотический сладковатый запах.
Сержант похлопал его по плечу. Розовски посмотрел туда, куда указывал его палец и обнаружил еще одну группу людей, освещенных фарами микроавтобуса. Трое мужчин в штатском склонились над чем-то, чего Натаниэль отсюда не видел.
Потому что очень не хотел видеть.
Но делать было нечего. Он молча пошел вперед, перелез через желтую ленту, растянутую на пластиковых колышках. Пройдя несколько шагов, снова остановился. Один из штатских выпрямился, повернулся к нему, и Натаниэль узнал инспектора Ронена Алона. "Господи, - мысленно взмолился Розовски, ну если ты не хочешь, чтобы я занимался этим расследованием, почему бы не дать мне это понять менее болезненным способом? Например, сбросил бы на голову кирпич..."
При виде частного детектива, Алон грозно нахмурился.
- Кто разрешил? - рявкнул он. Сержант, сопровождавший Натаниэля несколько оторопел.
- Но вы же сами распорядились... насчет опознания... Мы хотели привезти мужа, но он...
- Ронен, - терпеливо сказал Натаниэль, - это чистая случайность. Я знаком с Ройзманами и, когда сержант приехал, как раз был у них в гостях. Поверь, я вовсе не собирался сюда ехать, но Николай Ройзман просто не в состоянии передвигаться.
- Почему? - мрачно спросил инспектор. - Что значит - не в состоянии?
- Да пьян он! - воскликнул в сердцах сержант. - В полной отключке. И вот этот господин...
- ...Приехал, чтобы помочь бывшим коллегам, - подхватил Натаниэль. Вот и все.
Инспектор долго молчал, в упор разглядывая детектива. Как назло, фары форда светили Натаниэлю прямо в лицо.
- В жизни не поверю, что ты оказался здесь случайно, - наконец, сказал инспектор. - Уверен: все это подстроено.
- В таком случае, все это подстроено тобой, Ронен, - сердито заметил Натаниэль. - Потому что именно ты прислал своих ребят на квартиру Ройзманов. Так что, давай лучше займемся делом...
- Стоп-стоп-стоп! - инспектор загородил Натаниэлю дорогу. - Прежде всего, объясни: какое отношение ты имеешь к этим людям?
- Никакого, - огрызнулся Розовски. - Наняли меня замочить их, да вижу: кто-то опередил... Послушай, Ронен, что ты привязался? Тебе привезли законопослушного гражданина, способного оказать помощь доблестной полиции. По элементарной причине: Николай Ройзман в данный момент не способен опознать собственную физиономию в зеркале. Боюсь, завтра он будет прилежно опознавать зеленых чертиков, прыгающих по кухне. Так что? Позволишь мне взглянуть? Или отправишь назад? Тогда распорядись насчет машины, я не намерен переться домой пешком, тут добрых пять километров до города. Все, думай, а я пошел, - не дожидаясь ответа, он бесцеремонно отодвинул Алона и направился к лежащему в траве телу.