- Да-да, - сказал Натаниэль замороженным голосом. - Покойники так любили друг друга... - он покачал головой. - Извините, Цви, но обвинение выглядит не очень серьезно.
- Я тоже так думаю. Тем не менее, они решили увязать гибель Аркадия Смирнова и убийство госпожи Ройзман.
- Вы говорите - гибель, - заметил Розовски. - Значит ли это, что полиция еще не решила, было ли то убийством или самоубийством?
- Думаю, что значит, - ответил Нешер. - Во всяком случае, используют формулировку именно такую, неопределенную.
- Та-ак... - Натаниэль задумался, побарабанил пальцами по столу. - Тактак-так... Что же выходит - муж покончил самоубийством, а жена решила разделаться с соперницей, которая уже не являлась таковой? Очень последовательное суждение. Логичное и психологически обоснованное. Ах да, вы же упомянули еще и шантаж. Стойте, ничего не говорите, я попробую угадать самостоятельно... - он на мгновение прикрыл глаза, после чего произнес торжественным тоном: - Значит, так. На самом деле Аркадий Смирнов не покончил с собой, как первоначально предположил проницательнейший из полицейских сыщиков инспектор Алон, а вовсе даже убит. Причем собственной женой. Естественно, из ревности. Безутешная любовница покойного об этом каким-то образом узнала, что родило в ней неистребимое желание подкрасться тихонько к убийце и заорать на ухо: "Ага! А я все знаю!" Та, подскочив от неожиданности, немедленно угостила шантажистку-соперницу крепким снотворным с небольшой примесью кофе... Сие событие, разумеется, происходило в кафе "Апропо", при большом скоплении любопытствующих, - пояснил Розовски помощнику, с удовольствием слушающему захватывающий рассказ шефа. - Вот, - Натаниэль вновь обратился к адвокату Нешеру, - а когда экзотический напиток подействовал должным образом, скрутила несчастную жертву, вывезла ее в пардесы и там, под безмолвными звездами, завершила свое злодейство. Убила несчастную Дину Ройзман, проломив ей затылок увесистым камнем. Который всегда хранила в косметичке. На всякий, знаете ли, случай.
Маркин захихикал.
Цви Нешер, после небольшой паузы, сообщил, неодобрительно кривя губы:
- Должен признать, что, несмотря на недопустимый тон, вы вполне точно сформулировали версию полицейского следствия.
- Знаю, знаю, - Розовски махнул рукой. - И эти люди упрекают журналистов в чрезмерной фантазии! Чтобы придумать такую версию, нужно действительно обладать буйной фантазией. А уж настаивать на ней... - он покачал головой. - Единственное, с чем я бы согласился в такой версии, так это с фактом убийства Аркадия Смирнова. Убийства, а не самоубийства. Что еще известно?
- Я вижу, вам известно больше, чем мне, - сказал адвокат, глядя на детектива с большим подозрением. - Например, эксперты действительно установили наличие большой дозы снотворного в организме убитой. Но вскрытие производилось сегодня утром, между тем...
- Да ладно вам! - сказал Натаниэль. - Я это понял еще вчера. Без всякого вскрытия. Тоже, открыли Америку...
- Вчера? - переспросил Цви Нешер. - Вы хотите сказать, что уже занимаетесь расследованием этого убийства? В таком случае, я не понимаю...
- Ничем я еще не занимаюсь. Просто так получилось, что именно мне пришлось опознавать несчастную женщину... Ладно, сейчас не до подробности, да вам они и ни к чему, - Розовски глубоко затянулся сигаретой. - Теперь ответьте на несколько вопросов.
Цви Нешер с готовностью кивнул.
- Вы сами уверены в невиновности Смирновой? - спросил детектив, с интересом глядя в бесстрастное лицо адвоката.
- Она моя подзащитная, - уклончиво ответил Нешер. - На мой взгляд, ее показания уязвимы. Но...
- ...Вы постараетесь свести все к недостаточности улик, - закончил за него Натаниэль. - Это я уже слышал. Ну, а что вы скажете, если я соглашусь попробовать найти настоящего преступника?
- Скажу, что такое предложение звучит несколько самонадеянно, равнодушно ответил адвокат. И чуть улыбнулся, вернее, дернул уголками тонких губ: - Надеюсь, вы не обиделись?
- Нисколько! - воскликнул Розовски. - Я действительно чрезвычайно самонадеянный тип. Можете себе представить: несколько лет назад я вдруг решил, что в состоянии решать проблемы всей массы русских репатриантов, те проблемы, которые полиция решить не может или не хочет. Уволился из полиции и занялся частным сыском. И, представьте себе, до сих пор уверен в правильности тогдашнего решения!
- Что же, я буду приветствовать любые действия, которые помогут госпоже Смирновой выпутаться из этой истории, - сказал Нешер. При этом чувствовалось, что чопорный адвокат серьезно сомневается в возможностях частного сыска. - Собственно говоря, госпожа Смирнова просила вас не прекращать расследования.
- Передайте ей, что я и не собирался прекращать.
Адвокат кивнул.
- Теперь насчет гонорара, - он вытащил из внутреннего кармана чековую книжку и массивный золоченый "паркер". Натаниэль энергично помотал головой.
- А вот этого не надо, - сказал он. - Виктория уже оплатила расследование.
Из угла, в котором сидел Маркин, послышался сдавленный вздох. Адвокат посмотрел на тощего молодого человека, уткнувшегося в журнал, потом на детектива. Пожал плечами: "Как угодно", - спрятал книжку и ручку.
- Ради Бога, извините, господин Нешер, - сказал Натаниэль с виноватой улыбкой. - Не сочтите меня бестактным, но я так и не понял: как получилось, что вы вдруг стали адвокатом госпожи Смирновой? Я знаю, что вы консультировали ее мужа по деловым вопросам. Но это ведь совсем не одно и то же.
Адвокат чуть приподнял одну бровь.
- Я сам предложил ей свои услуги, - холодно ответил он. - Считаю это своим долгом. А что?
- Нет, ничего, я так и подумал, - Розовски улыбнулся, почесал мизинцем переносицу. - Скажите, господин Нешер, вы ведь только три месяца работали с Аркадием Смирновым?
- Совершенно верно. Но этого срока оказалось вполне достаточно, чтобы проникнуться к этому человеку вполне естественным уважением.
- Мне тоже так показалось, - заметил Натаниэль, причем - совершенно искренне. - Вы говорите по-русски?
- Я? Нет, конечно, с чего вы взяли? - адвокат очень удивился. Разумеется, не говорю. С господином Смирновым мы вели дела на английском. С госпожой Смирновой - тоже. Ивритом Аркадий владеет... то есть, владел, увы... Иврита он почти не знал. Виктория знает иврит лучше, но английский, в данном случае, предпочтительнее.
- Понятно, понятно. И все-таки: как вы познакомились?
- Сейчас не помню. Кто-то порекомендовал.
- Его вам? - уточнил Розовски.
- Наоборот, - ответил Нешер. - Меня - ему. Встретились, поговорили. Вот так. А что?
- Ничего. Скажите, вы не знаете, с чего вдруг Аркадий Смирнов вздумал устроить такое странное празднество? - спросил Натаниэль. - Не волнуйтесь, вообще-то я задаю этот вопрос всем.
Адвокат пожал плечами.
- Я и не волнуюсь. Нет, не знаю. Я и о самом празднестве ничего не знал. Насколько можно понять, там присутствовали знакомые хозяев. Между нами, безусловно, установились хорошие знакомые. Но друзьями мы не были... - Нешер немного помолчал. - Вообще, Аркадий был человеком со странностями, - сказал он и вдруг поднялся. - Извините. Мне пора. Не буду больше занимать ваше внимание.
Натаниэль тоже поднялся, обогнул стол и подошел к адвокату.
- Всего хорошего, - он крепко пожал вялую мягкую руку Нешера. Спасибо, что уделили время. До свиданья.
- Не стоит благодарностей. Это мой долг, - с некоторой чопорностью ответил господин Нешер и быстро покинул кабинет детектива.
- До свидания... - протянул Розовски, глядя в закрытую дверь.
- По-моему, ты ему не понравился, - с удовольствием сообщил из своего угла Маркин.
- Зато я влюбился в него с первого взгляда, - проворчал Натаниэль. Интересно, правда? Человеку из России, не владеющему ивритом, почему-то рекомендуют адвоката, не знающего ни слова по-русски... - он вернулся к своему столу, выдвинул ящик и принялся сосредоточенно копаться в хранившихся там бумажках. Хаос, царивший в ящике, приобрел новые черты. Ч-черт... - он распрямился, принялся лихорадочно перекладывать папки, веером лежавшие на столе. Повторив все те же бурные действия в отношение полок с документами и книгами, Розовски, наконец, успокоился. Налив в чашку остывшего кофе, он устроился в кресле и устремил задумчивый взгляд на Маркина. Тот спросил:
- Что ты искал?
- Мысль, - тотчас ответил Натаниэль. - Была у меня недавно одна мысль, и я пытался ее найти.
- Нашел?
Натаниэль грустно признался:
- Пока нет. Боюсь, у мыслей все реже появляется повод посещать мою голову... - он залпом выпил холодный кофе, поставил чашку на стол. - А вообще-то, меня сейчас интересует только одно.
- И что же именно? - с интересом спросил Маркин.
Натаниэль заложил руки за голову и уставился в потолок. Лицо его приняло отрешенно-мечтательное выражение.
- Меня интересует улика, - сообщил он. И, скосив глаза на помощника, пояснил: - Что-то же позволило инспектору Алону в последний момент предъявить обвинение нашей клиентке!
Пока Алекс обдумывал сказанное, Натаниэль вернулся к столу и попытался навести порядок в только что созданном им же самим живописном хаосе. Несколько папок при этом с шумом полетели на пол, Розовски, ругаясь последними словами, полез их поднимать.
Среди рассыпавшихся документов он увидел знакомую бумажку.
- Вот черт, - растерянно сказал Натаниэль. - Я и забыл об этом...
Усевшись прямо на полу, он принялся внимательно рассматривать обрывок плотного глянцевого картона на просвет.
- Что это ты там делаешь? - спросил Маркин, с любопытством заглядывая через стол.
- А вот... Ч-черт, - с досадой произнес Розовски и посмотрел на помощника снизу вверх. - Не разглядишь.
- Чего не разглядишь? - Маркин грудью навалился на крышку стола и уставился в белый неправильной формой треугольничек. - Это не та бумажка, которая выпала из руки господина Смирнова?
- Та, та... - проворчал Натаниэль. - Тут какие-то водяные знаки. Очень мелкие.
- В чем же дело? - Маркин с видом превосходства посмотрел на шефа. Дай-ка сюда. Сейчас мы ее просканируем и посмотрим на мониторе. В нужном масштабе.
Натаниэль выбрался из-под стола и с восхищением уставился на ловкие уверенные движения Маркина. Тот быстро выкатил из угла столик, на котором стоял новенький компьютер, сканнер и принтер. С неожиданной гордостью он вспомнил о том, как, уступив уговорам помощника, потратил в прошлом году несколько тысяч на эту груду железа. Оказывается, оно бывает полезным.
- Ну вот, - сказал Маркин, отходя в сторону. - Можешь полюбоваться. Все линии рисунка я закрасил черным, чтобы можно было рассмотреть детали. Но особых деталей здесь, по-моему, нет.
На мониторе Розовски увидел большое изображение двуглавого орла. "Всетаки, Россия, - с некоторым разочарованием подумал он. - Российские дела.. ."
- Что теперь? - спросил Алекс. - Распечатать?
- Да, - буркнул Натаниэль. - И повесь на стенку. Как память о первом случае использования новейшей техники в наших расследованиях.
Маркин с удовольствием выполнил распоряжение начальника. Теперь на стене кабинета, прямо над любимым креслом Натаниэля, красовалось изображение двуглавого орла.
Полюбовавшись на произведение своих рук, Маркин спросил:
- У тебя нет настроения посвятить меня в курс расследования? Честно говоря, я так и не понял, что именно мы ищем.
- Настроения нет, - признался Розовски. - Но придется. Только чуть позже, - он потянулся к телефону. - Алло, нельзя ли пригласить доктора Бен-Шломо? Кто спрашивает? Старый друг спрашивает. Спасибо... - он чуть отвел трубку в сторону, прикрыл микрофон рукой. - Черта с два он мне чтонибудь расскажет, - шепнул он Маркину. - В прошлый раз, когда он мне сообщил результаты вскрытия, Алон чуть не пристрелил старика... Да, да! заговорил он в трубку. - Нохум, привет, это Натан.
- Извини, сейчас мне не до тебя, - недовольно сказал доктор. - Помоему, ты мне кое-что обещал.
- Только один вопрос: какой яд был использован, - быстро произнес Розовски. - И больше никаких вопросов.
Доктор Бен-Шломо помолчал.
- Синтетика, - наконец, сказал он. - Е-5000Х. В любом магазине продается, - после чего положил трубку.
Маркин подтащил кресло ближе к столу и приготовился слушать:
- Итак?
- Итак... - повторил Натаниэль, глядя в сторону. - Итак... Как тебе известно, Аркадий Смирнов был отравлен на собственной вилле в самый разгар званого вечера. В качестве яда, как только что сообщил доктор БенШломо, использовался какой-то синтетический химикат Е-5000Х.
- Это еще что за штука? - удивленно спросил Алекс.
- Вот! - обрадовано воскликнул Натаниэль. - Вот ты мне об этом и расскажешь. Завтра. Хорошо? Поскольку продается эта хреновина во всех магазинах. По крайней мере, так утверждает доктор Бен-Шломо. Только, пожалуйста, Саша, меня интересует чистая теория. Не надо проводить эксперименты. Ни на себе, ни на окружающих. Договорились?
Маркин досадливо отмахнулся.
- Сие, так сказать, пункт первый, - сказал Натаниэль, становясь серьезным. - Полиция, как ты, наверное, помнишь, поначалу предположила самоубийство. Основания: эксцентричный характер господина Смирнова такой вывод наш с тобой старый друг инспектор Ронен Алон сделал на основании идиотской затеи с маскарадом.
- Вот тут я с ним вполне согласен, - заметил Маркин. - Насчет идиотизма.
Натаниэль пожал плечами.
- Это как сказать, дорогой мой, - произнес он задумчиво. - Если бы знать, для чего ему понадобилась такая странная вечеринка...
- Для того и нужна была, - сказал Маркин. - Чтобы эффектно покончить с собой!
- Ну да, - проворчал Натаниэль. - Где берешь деньги? В тумбочке. А туда кто кладет? Жена. А жена где берет? У меня. А ты где берешь? В тумбочке... Так и у тебя: зачем вечеринка? Чтобы эффектно покончить с собой. Почему ты решил, что он покончил с собой? Потому что странная обстановка...
- А что? - вызывающе ответил Маркин. - Парень-то явно со странностями. Вспомни его манеру одеваться, его...
Розовски красноречивым взглядом окинул собственную фигуру. Маркин смутился. Действительно, по небрежности одеваться его шеф мог запросто дать сто очков форы любому эксцентричному миллионеру.
- Не считаешь ли ты, что я склонен покончить с собой в ближайшее время? - ехидно поинтересовался Розовски. - Не надейся.
- И слава Богу, - проворчал Маркин. - А то плакала бы моя зарплата... Ну, и что дальше?
- Дальше? А дальше, как я уже говорил, полиция сама отказалась от версии самоубийства. Иначе следовало бы предположить странную эпидемию несвязанных одна с другой смертей в достаточно узком круге знакомых между собой людей. Скажем, Аркадий Смирнов почему-то покончил с собой, но сразу после этого убита его любовница. Вопрос: связаны эти две смерти между собой или мы имеем дело с совпадением? - не дожидаясь ответа, Розовски ответил сам: - Разумеется, связаны. Относительно второго случая никаких сомнений нет: убийство. Коли так, мы вправе предположить, что и первое было, скорее всего, именно убийством. Мало того: я, к сожалению, послужил в некотором роде ускорителем событий.
- Это как? - спросил Маркин.
Розовски помрачнел.
- Я, видишь ли, поинтересовался у госпожи Ройзман, не знает ли она повода состоявшегося торжества, - ответил он.
- А что, повод был?
- Да был, был... - Натаниэль тяжело вздохнул. - Был повод. Что-то такое собирался сообщить господин Смирнов в конце вечеринки. Причем хотел это сделать именно под этим дурацким паланкином... Так вот, поинтересовался я у госпожи Ройзман. Она, естественно, ответила: "Нет". Но по лицу ее видно было, что прекрасно дамочка была осведомлена. Похоже, наш герой не рассказал сразу обо всем жене, но удержаться от рассказа давней своей любовнице не смог... Вот, а поскольку госпожа Ройзман в тот момент уже знала, что я по просьбе Виктории расследую обстоятельства гибели Аркадия Смирнова, то сложила два и два. Получилось четыре. Видимо, она догадалась о возможном виновнике смерти любимого... Словом, подытожил Натаниэль, - версия полиции справедлива - до известной степени. Во всяком случае, Дина Ройзман была убита именно из-за того, что знала или догадывалась - кто убил Аркадия. С этим я согласен. А вот с тем, что убийцей является наша клиентка и с ревностью в качестве мотива, согласиться не могу.
- Понятно... - Маркин помолчал. - Думаю, ты прав. Как-то трудно представить себе женщину с булыжником в руке, убивающую соперницушантажистку ударом по затылку.
- Я уж не говорю о том, что в такой схеме нет место загадочному документу, - добавил Натаниэль.
- Да, если бы речь шла о самоубийстве, можно было бы предположить, что это - остатки предсмертного письма. Знаешь, дескать, в моей смерти прошу винить нью-йоркскую биржу и соседа Абрашку, не вернувшего взятый до получки червонец.
- Даже в этом случае не сошлось бы, - возразил Натаниэль. - С чего бы это самоубийца писал письмо на плотной бумаге с водяными знаками?
При этих словах они одновременно воззрились на красовавшийся на стене рисунок.
- Что будем делать? - спросил Маркин.
- Дождемся освобождения Виктории под залог, - сказал Натаниэль. Адвокат сказал, что это решится завтра до обеда. Это первое. Второе: я хочу знать, при каких обстоятельствах Смирнов начал работать в "Лиге". И еще одно... - добавил он после паузы. - И еще одно. У меня есть список гостей, - Натаниэль протянул Маркину сложенный вчетверо лист бумаги. Попробуй с ними поговорить.
- О чем?
- Знал ли кто-нибудь из них, по какому поводу устраивалась вечеринка? произнес Натаниэль. - Это, боюсь, чистая формальность. Уверен, что никто из гостей ничего не знает. Вернее, один-то знал наверняка. Но, во-первых, его может не быть в списке гостей. А во-вторых, даже если его фамилия здесь значится, он тоже ответит, что не знает.
- Зачем же спрашивать, если ответ и так известен? - резонно поинтересовался Маркин.
Розовски пожал плечами.
- Черт его знает, - ответил он. - А вдруг?
- Все понял, - Маркин спрятал блокнот в нагрудный карман. - А чем собираешься заниматься ты?
Розовски хотел ответить, чем он будет заниматься, но ему помешал очередной телефонный звонок. Он махнул рукой Маркину: дескать, подожди, и снял трубку:
- Слушаю.
- Мне нужен Толик Розовски.
Натаниэль готов был поклясться, что женский голос, раздавшийся в трубке, был ему совершенно незнаком. И уж, во всяком случае, он не мог вспомнить обладательницы этого немолодого уже голоса среди тех, кто по старой памяти называл его "Толиком". Он осторожно спросил:
- А кто его спрашивает?
- Я его спрашиваю, я! - нетерпеливо ответила женщина. - Слушайте, юноша, мне некогда с вами объясняться, мне уже семьдесят лет и я дорожу своим временем! Передайте вашему начальнику, что звонит тетя Роза!
- Какая тетя Роза? - Натаниэль быстро перебрал в уме всех родственников. Тети Розы среди них не было точно. - Ах, тетя Роза! - с фальшивой радостью вскричал он. - Здравствуйте, очень рад. Слушаю вас, слушаю!
Поймав обреченный взгляд шефа, Маркин сочувственно вздохнул и вышел из кабинета.
- Очень рад? - с иронией переспросила неизвестная тетя Роза. - Он очень рад, так я и поверила. Знаете, Толик, вот только не надо притворяться, что вы меня помните. Вы меня не помните. Хотя мы встречались совсем недавно. У моей племянницы Вики.
Тут Натаниэль, с нарастающей тревогой ощущавший внезапно развившийся прогрессирующий склероз, облегченно вздохнул: наконец, он вспомнил тетю Розу - одну из трех старушек в черном, ходивших гуськом по гостинной в доме Виктории Смирновой.
- Но почему же, - соврал он. - Я вас прекрасно помню.
- Помню - не помню. Неважно... Ну? - возмущенно заговорила тетя Роза. Как вам это нравится? Они-таки не нашли ничего лучшего, как засадить мою девочку! Если бы кто-нибудь мне сказал, что такое может случиться в еврейском государстве, клянусь: я бы глаза выцарапала! Что я теперь скажу Симе и Фиме?
- Извините, - Натаниэль робко встрял в словесный поток. - Сима и Фима это кто?
- Сима - это моя сестра. Мать Вики. А Фимочка - отец. Муж Симы. Они вот-вот приедут. Так они приедут, я их встречу, и что? Повезу в тюрьму? Сумасшествие какое-то!
- Да, - сказал Натаниэль, поглядывая на часы. - Это ужасная ошибка, тетя Роза, и я надеюсь ее исправить...
- Лучше бы они надавили на того оборванца! - снова тараторила тетя Роза. - С драной задницей и граблями! И чтобы он рассказал, что он делал у нее, когда она - можете мне поверить - спала сном младенца! И почему он ездит на шикарной машине, что прямо сейчас - хоть в кино!
Натаниэль стал путаться. Кто ходит с драной задницей, при чем тут грабли, почему в шикарной машине нужно прямо сейчас в кино, а также почему и кто должен на кого надавить - для него пока оставалось загадкой. Улучив момент, когда собеседница сделала крохотную паузу, чтобы вдохнуть, он осторожно сказал:
- Тетя Роза, вы сообщаете очень важные вещи! Но нельзя ли чуть подробнее?
- А я что говорю! Подробнее будет так. Она мне сказала: "Тетя Роза, что вы будете сидеть со мной, вы же устаете, езжайте к себе, отдохните, придете завтра, со мной ничего уже не случится"... Но я же не могла вот так вот бросить ее одну и уйти! Я, конечно, подождала, пока она выпила снотворное, посидела немного - и...
- Стоп-стоп! - Натаниэль насторожился. - Вы точно видели, что Виктория выпила снотворное?
- А как же! - тетя Роза очень обиделась. - Я еще не выжила из ума. Выпила. Две таблетки. Я видела бутылочку, там написано... - она задумалась. - Как же там написано... Да! Написано "фенозепам". Вот так оно называется.
- Фенозепам, - повторил Розовски. - Отлично. В котором часу это было?
- Чтоб вам не соврать - в три. Так вот, я ушла, когда Виточка, дай Бог ей здоровья, таки уже уснула. Да. Дошла до остановки, а потом думаю: "Нет" . Мало ли что может понадобиться - девочка одна, спит. А я, как на грех, никак не могла вспомнить - захлопнула я за собой дверь или не захлопнула. Что вы хотите - года не те, память дырявая, - пожаловалась тетя Роза. Да. Так я пошла назад. Потихоньку, не торопясь - ноги у меня больные, а там от автобусной остановки дорога крутая, вверх. Так я по дороге присела отдохнуть - там лавочка есть, под тентом, метров пятьдесят от дома. Вот. Значит, сижу я на лавочке и смотрю на Виточкин дом - он оттуда как на ладони. Красивый дом, вы же видели... Да. Сижу и думаю: "Как все бывает несправедливо! Только купили дом, в таком месте, все, вроде хорошо, дай Бог, только жить и жить - на тебе! Такое несчастье, такое горе...
- Значит, вы сидите и думаете, - подсказал Натаниэль, с трудом сдерживая нетерпение, - и смотрите на их дом. И что, вы говорите, там увидели?
- Ничего я не говорю, - отрезала тетя Роза. - Ничего я вам еще не сказала, иначе вы бы уже давно не слушали меня, и мчались что есть силы в тюрьму и освобождали мою племянницу.
Натаниэль подумал, что, во всяком случае, первая часть утверждения насчет не слушать и мчаться что есть духу, абсолютно справедлива.
- Так вот, - продолжила между тем тетя Роза. - Значит, я сижу, и вдруг - что я вижу, Толик?
- Что вы видите, тетя Роза?
- Я вижу, как из Виточкиного дома выходит этот тип! Как вам нравится?
Розовски почувствовал сильное желание разбить телефонную трубку. Тем не менее, он спросил, восхищаясь собственной выдержкой:
- Какой тип, тетя Роза? Адвокат?
- Адвокат? - недоуменно переспросила тетя Роза. - Боже сохрани, при чем здесь адвокат? Нет, какой-то оборванец. То есть, он, конечно, может быть, и не оборванец, но, знаете, в таком виде... У него были шорты до колен, майка и шляпа. А на плече грабли.
- Садовник, что ли?
- Садовник-шмадовник, я знаю? С граблями! Так вы слушайте, слушайте! тетя Роза сделала эффектную паузу. - Он так это осмотрелся по сторонам, и - топ-топ-топ к машине! А машина, чтоб вы знали, Толик, та-акая шикарная! Чтоб нам с вами всю жизнь на таких ездить, и горя не знать. Такая большая, красная. А? Так вот, я вернулась к Вике - она спит. Ну, я подумала, что этот тип, видно, в дом не зашел, а пошел к себе в подсобку за граблями. Там у них есть такая подсобочка, в конце двора, в нее можно пройти, не заходя в дом. В обход.
- Та-ак... - протянул Натаниэль. - Очень интересно, тетя Роза. И что вы сделали?
- А что я могла сделать? Встала и пошла. Но пока я дошла до дома, он уже укатил. На своей машине.
- Вы не видели - он один был в машине?
- По-моему, один. Вот. Я вошла, посмотрела сразу - Виточка спит. Проверила - ничего не тронуто. Побежала в подсобку - таки-да. Он был там. И конечно, не закрыл за собой дверь.
- А вы долго были у Виктории? - спросил Натаниэль. - Почему она не сказала в полиции, что вы были у нее?
- Так она же не знала! - воскликнула тетя Роза. - Я досидела до девяти, смотрю - девочка спит, бедная, так я уже потихоньку себе пошла и пошла. А сегодня приезжаю - и что я вижу, я вас спрашиваю? Я вижу, что на вилле написано: "Продается", что моя племянница в тюрьме, а этого бродягу как корова языком слизала! А что он там делал, хочу я знать?
- Я тоже, - задумчиво произнес Розовски. - Я тоже хотел бы это знать... - Вы не знаете, у них был постоянный садовник?
- Садовник? Нет, не было у них никакого садовника, - уверенно ответила тетя Роза. - Я помню, Арик пару раз приглашал кого-то со стороны, подстригать газоны. По-моему, кого-то, кто работал в соседних домах. Но это редко - Вика не переносит визг газонокосилки. Она всегда убегала из дома, когда начинался этот гармидер.
- Понятно. Вы не разглядели лица этого, с граблями на плече?
- Нет, - с сожалением ответила тетя Роза. - Не разглядела... Глаза у меня слабые, а был он, чтоб не соврать, метрах в ста от моей лавочки...
- Я тоже так думаю. Тем не менее, они решили увязать гибель Аркадия Смирнова и убийство госпожи Ройзман.
- Вы говорите - гибель, - заметил Розовски. - Значит ли это, что полиция еще не решила, было ли то убийством или самоубийством?
- Думаю, что значит, - ответил Нешер. - Во всяком случае, используют формулировку именно такую, неопределенную.
- Та-ак... - Натаниэль задумался, побарабанил пальцами по столу. - Тактак-так... Что же выходит - муж покончил самоубийством, а жена решила разделаться с соперницей, которая уже не являлась таковой? Очень последовательное суждение. Логичное и психологически обоснованное. Ах да, вы же упомянули еще и шантаж. Стойте, ничего не говорите, я попробую угадать самостоятельно... - он на мгновение прикрыл глаза, после чего произнес торжественным тоном: - Значит, так. На самом деле Аркадий Смирнов не покончил с собой, как первоначально предположил проницательнейший из полицейских сыщиков инспектор Алон, а вовсе даже убит. Причем собственной женой. Естественно, из ревности. Безутешная любовница покойного об этом каким-то образом узнала, что родило в ней неистребимое желание подкрасться тихонько к убийце и заорать на ухо: "Ага! А я все знаю!" Та, подскочив от неожиданности, немедленно угостила шантажистку-соперницу крепким снотворным с небольшой примесью кофе... Сие событие, разумеется, происходило в кафе "Апропо", при большом скоплении любопытствующих, - пояснил Розовски помощнику, с удовольствием слушающему захватывающий рассказ шефа. - Вот, - Натаниэль вновь обратился к адвокату Нешеру, - а когда экзотический напиток подействовал должным образом, скрутила несчастную жертву, вывезла ее в пардесы и там, под безмолвными звездами, завершила свое злодейство. Убила несчастную Дину Ройзман, проломив ей затылок увесистым камнем. Который всегда хранила в косметичке. На всякий, знаете ли, случай.
Маркин захихикал.
Цви Нешер, после небольшой паузы, сообщил, неодобрительно кривя губы:
- Должен признать, что, несмотря на недопустимый тон, вы вполне точно сформулировали версию полицейского следствия.
- Знаю, знаю, - Розовски махнул рукой. - И эти люди упрекают журналистов в чрезмерной фантазии! Чтобы придумать такую версию, нужно действительно обладать буйной фантазией. А уж настаивать на ней... - он покачал головой. - Единственное, с чем я бы согласился в такой версии, так это с фактом убийства Аркадия Смирнова. Убийства, а не самоубийства. Что еще известно?
- Я вижу, вам известно больше, чем мне, - сказал адвокат, глядя на детектива с большим подозрением. - Например, эксперты действительно установили наличие большой дозы снотворного в организме убитой. Но вскрытие производилось сегодня утром, между тем...
- Да ладно вам! - сказал Натаниэль. - Я это понял еще вчера. Без всякого вскрытия. Тоже, открыли Америку...
- Вчера? - переспросил Цви Нешер. - Вы хотите сказать, что уже занимаетесь расследованием этого убийства? В таком случае, я не понимаю...
- Ничем я еще не занимаюсь. Просто так получилось, что именно мне пришлось опознавать несчастную женщину... Ладно, сейчас не до подробности, да вам они и ни к чему, - Розовски глубоко затянулся сигаретой. - Теперь ответьте на несколько вопросов.
Цви Нешер с готовностью кивнул.
- Вы сами уверены в невиновности Смирновой? - спросил детектив, с интересом глядя в бесстрастное лицо адвоката.
- Она моя подзащитная, - уклончиво ответил Нешер. - На мой взгляд, ее показания уязвимы. Но...
- ...Вы постараетесь свести все к недостаточности улик, - закончил за него Натаниэль. - Это я уже слышал. Ну, а что вы скажете, если я соглашусь попробовать найти настоящего преступника?
- Скажу, что такое предложение звучит несколько самонадеянно, равнодушно ответил адвокат. И чуть улыбнулся, вернее, дернул уголками тонких губ: - Надеюсь, вы не обиделись?
- Нисколько! - воскликнул Розовски. - Я действительно чрезвычайно самонадеянный тип. Можете себе представить: несколько лет назад я вдруг решил, что в состоянии решать проблемы всей массы русских репатриантов, те проблемы, которые полиция решить не может или не хочет. Уволился из полиции и занялся частным сыском. И, представьте себе, до сих пор уверен в правильности тогдашнего решения!
- Что же, я буду приветствовать любые действия, которые помогут госпоже Смирновой выпутаться из этой истории, - сказал Нешер. При этом чувствовалось, что чопорный адвокат серьезно сомневается в возможностях частного сыска. - Собственно говоря, госпожа Смирнова просила вас не прекращать расследования.
- Передайте ей, что я и не собирался прекращать.
Адвокат кивнул.
- Теперь насчет гонорара, - он вытащил из внутреннего кармана чековую книжку и массивный золоченый "паркер". Натаниэль энергично помотал головой.
- А вот этого не надо, - сказал он. - Виктория уже оплатила расследование.
Из угла, в котором сидел Маркин, послышался сдавленный вздох. Адвокат посмотрел на тощего молодого человека, уткнувшегося в журнал, потом на детектива. Пожал плечами: "Как угодно", - спрятал книжку и ручку.
- Ради Бога, извините, господин Нешер, - сказал Натаниэль с виноватой улыбкой. - Не сочтите меня бестактным, но я так и не понял: как получилось, что вы вдруг стали адвокатом госпожи Смирновой? Я знаю, что вы консультировали ее мужа по деловым вопросам. Но это ведь совсем не одно и то же.
Адвокат чуть приподнял одну бровь.
- Я сам предложил ей свои услуги, - холодно ответил он. - Считаю это своим долгом. А что?
- Нет, ничего, я так и подумал, - Розовски улыбнулся, почесал мизинцем переносицу. - Скажите, господин Нешер, вы ведь только три месяца работали с Аркадием Смирновым?
- Совершенно верно. Но этого срока оказалось вполне достаточно, чтобы проникнуться к этому человеку вполне естественным уважением.
- Мне тоже так показалось, - заметил Натаниэль, причем - совершенно искренне. - Вы говорите по-русски?
- Я? Нет, конечно, с чего вы взяли? - адвокат очень удивился. Разумеется, не говорю. С господином Смирновым мы вели дела на английском. С госпожой Смирновой - тоже. Ивритом Аркадий владеет... то есть, владел, увы... Иврита он почти не знал. Виктория знает иврит лучше, но английский, в данном случае, предпочтительнее.
- Понятно, понятно. И все-таки: как вы познакомились?
- Сейчас не помню. Кто-то порекомендовал.
- Его вам? - уточнил Розовски.
- Наоборот, - ответил Нешер. - Меня - ему. Встретились, поговорили. Вот так. А что?
- Ничего. Скажите, вы не знаете, с чего вдруг Аркадий Смирнов вздумал устроить такое странное празднество? - спросил Натаниэль. - Не волнуйтесь, вообще-то я задаю этот вопрос всем.
Адвокат пожал плечами.
- Я и не волнуюсь. Нет, не знаю. Я и о самом празднестве ничего не знал. Насколько можно понять, там присутствовали знакомые хозяев. Между нами, безусловно, установились хорошие знакомые. Но друзьями мы не были... - Нешер немного помолчал. - Вообще, Аркадий был человеком со странностями, - сказал он и вдруг поднялся. - Извините. Мне пора. Не буду больше занимать ваше внимание.
Натаниэль тоже поднялся, обогнул стол и подошел к адвокату.
- Всего хорошего, - он крепко пожал вялую мягкую руку Нешера. Спасибо, что уделили время. До свиданья.
- Не стоит благодарностей. Это мой долг, - с некоторой чопорностью ответил господин Нешер и быстро покинул кабинет детектива.
- До свидания... - протянул Розовски, глядя в закрытую дверь.
- По-моему, ты ему не понравился, - с удовольствием сообщил из своего угла Маркин.
- Зато я влюбился в него с первого взгляда, - проворчал Натаниэль. Интересно, правда? Человеку из России, не владеющему ивритом, почему-то рекомендуют адвоката, не знающего ни слова по-русски... - он вернулся к своему столу, выдвинул ящик и принялся сосредоточенно копаться в хранившихся там бумажках. Хаос, царивший в ящике, приобрел новые черты. Ч-черт... - он распрямился, принялся лихорадочно перекладывать папки, веером лежавшие на столе. Повторив все те же бурные действия в отношение полок с документами и книгами, Розовски, наконец, успокоился. Налив в чашку остывшего кофе, он устроился в кресле и устремил задумчивый взгляд на Маркина. Тот спросил:
- Что ты искал?
- Мысль, - тотчас ответил Натаниэль. - Была у меня недавно одна мысль, и я пытался ее найти.
- Нашел?
Натаниэль грустно признался:
- Пока нет. Боюсь, у мыслей все реже появляется повод посещать мою голову... - он залпом выпил холодный кофе, поставил чашку на стол. - А вообще-то, меня сейчас интересует только одно.
- И что же именно? - с интересом спросил Маркин.
Натаниэль заложил руки за голову и уставился в потолок. Лицо его приняло отрешенно-мечтательное выражение.
- Меня интересует улика, - сообщил он. И, скосив глаза на помощника, пояснил: - Что-то же позволило инспектору Алону в последний момент предъявить обвинение нашей клиентке!
Пока Алекс обдумывал сказанное, Натаниэль вернулся к столу и попытался навести порядок в только что созданном им же самим живописном хаосе. Несколько папок при этом с шумом полетели на пол, Розовски, ругаясь последними словами, полез их поднимать.
Среди рассыпавшихся документов он увидел знакомую бумажку.
- Вот черт, - растерянно сказал Натаниэль. - Я и забыл об этом...
Усевшись прямо на полу, он принялся внимательно рассматривать обрывок плотного глянцевого картона на просвет.
- Что это ты там делаешь? - спросил Маркин, с любопытством заглядывая через стол.
- А вот... Ч-черт, - с досадой произнес Розовски и посмотрел на помощника снизу вверх. - Не разглядишь.
- Чего не разглядишь? - Маркин грудью навалился на крышку стола и уставился в белый неправильной формой треугольничек. - Это не та бумажка, которая выпала из руки господина Смирнова?
- Та, та... - проворчал Натаниэль. - Тут какие-то водяные знаки. Очень мелкие.
- В чем же дело? - Маркин с видом превосходства посмотрел на шефа. Дай-ка сюда. Сейчас мы ее просканируем и посмотрим на мониторе. В нужном масштабе.
Натаниэль выбрался из-под стола и с восхищением уставился на ловкие уверенные движения Маркина. Тот быстро выкатил из угла столик, на котором стоял новенький компьютер, сканнер и принтер. С неожиданной гордостью он вспомнил о том, как, уступив уговорам помощника, потратил в прошлом году несколько тысяч на эту груду железа. Оказывается, оно бывает полезным.
- Ну вот, - сказал Маркин, отходя в сторону. - Можешь полюбоваться. Все линии рисунка я закрасил черным, чтобы можно было рассмотреть детали. Но особых деталей здесь, по-моему, нет.
На мониторе Розовски увидел большое изображение двуглавого орла. "Всетаки, Россия, - с некоторым разочарованием подумал он. - Российские дела.. ."
- Что теперь? - спросил Алекс. - Распечатать?
- Да, - буркнул Натаниэль. - И повесь на стенку. Как память о первом случае использования новейшей техники в наших расследованиях.
Маркин с удовольствием выполнил распоряжение начальника. Теперь на стене кабинета, прямо над любимым креслом Натаниэля, красовалось изображение двуглавого орла.
Полюбовавшись на произведение своих рук, Маркин спросил:
- У тебя нет настроения посвятить меня в курс расследования? Честно говоря, я так и не понял, что именно мы ищем.
- Настроения нет, - признался Розовски. - Но придется. Только чуть позже, - он потянулся к телефону. - Алло, нельзя ли пригласить доктора Бен-Шломо? Кто спрашивает? Старый друг спрашивает. Спасибо... - он чуть отвел трубку в сторону, прикрыл микрофон рукой. - Черта с два он мне чтонибудь расскажет, - шепнул он Маркину. - В прошлый раз, когда он мне сообщил результаты вскрытия, Алон чуть не пристрелил старика... Да, да! заговорил он в трубку. - Нохум, привет, это Натан.
- Извини, сейчас мне не до тебя, - недовольно сказал доктор. - Помоему, ты мне кое-что обещал.
- Только один вопрос: какой яд был использован, - быстро произнес Розовски. - И больше никаких вопросов.
Доктор Бен-Шломо помолчал.
- Синтетика, - наконец, сказал он. - Е-5000Х. В любом магазине продается, - после чего положил трубку.
Маркин подтащил кресло ближе к столу и приготовился слушать:
- Итак?
- Итак... - повторил Натаниэль, глядя в сторону. - Итак... Как тебе известно, Аркадий Смирнов был отравлен на собственной вилле в самый разгар званого вечера. В качестве яда, как только что сообщил доктор БенШломо, использовался какой-то синтетический химикат Е-5000Х.
- Это еще что за штука? - удивленно спросил Алекс.
- Вот! - обрадовано воскликнул Натаниэль. - Вот ты мне об этом и расскажешь. Завтра. Хорошо? Поскольку продается эта хреновина во всех магазинах. По крайней мере, так утверждает доктор Бен-Шломо. Только, пожалуйста, Саша, меня интересует чистая теория. Не надо проводить эксперименты. Ни на себе, ни на окружающих. Договорились?
Маркин досадливо отмахнулся.
- Сие, так сказать, пункт первый, - сказал Натаниэль, становясь серьезным. - Полиция, как ты, наверное, помнишь, поначалу предположила самоубийство. Основания: эксцентричный характер господина Смирнова такой вывод наш с тобой старый друг инспектор Ронен Алон сделал на основании идиотской затеи с маскарадом.
- Вот тут я с ним вполне согласен, - заметил Маркин. - Насчет идиотизма.
Натаниэль пожал плечами.
- Это как сказать, дорогой мой, - произнес он задумчиво. - Если бы знать, для чего ему понадобилась такая странная вечеринка...
- Для того и нужна была, - сказал Маркин. - Чтобы эффектно покончить с собой!
- Ну да, - проворчал Натаниэль. - Где берешь деньги? В тумбочке. А туда кто кладет? Жена. А жена где берет? У меня. А ты где берешь? В тумбочке... Так и у тебя: зачем вечеринка? Чтобы эффектно покончить с собой. Почему ты решил, что он покончил с собой? Потому что странная обстановка...
- А что? - вызывающе ответил Маркин. - Парень-то явно со странностями. Вспомни его манеру одеваться, его...
Розовски красноречивым взглядом окинул собственную фигуру. Маркин смутился. Действительно, по небрежности одеваться его шеф мог запросто дать сто очков форы любому эксцентричному миллионеру.
- Не считаешь ли ты, что я склонен покончить с собой в ближайшее время? - ехидно поинтересовался Розовски. - Не надейся.
- И слава Богу, - проворчал Маркин. - А то плакала бы моя зарплата... Ну, и что дальше?
- Дальше? А дальше, как я уже говорил, полиция сама отказалась от версии самоубийства. Иначе следовало бы предположить странную эпидемию несвязанных одна с другой смертей в достаточно узком круге знакомых между собой людей. Скажем, Аркадий Смирнов почему-то покончил с собой, но сразу после этого убита его любовница. Вопрос: связаны эти две смерти между собой или мы имеем дело с совпадением? - не дожидаясь ответа, Розовски ответил сам: - Разумеется, связаны. Относительно второго случая никаких сомнений нет: убийство. Коли так, мы вправе предположить, что и первое было, скорее всего, именно убийством. Мало того: я, к сожалению, послужил в некотором роде ускорителем событий.
- Это как? - спросил Маркин.
Розовски помрачнел.
- Я, видишь ли, поинтересовался у госпожи Ройзман, не знает ли она повода состоявшегося торжества, - ответил он.
- А что, повод был?
- Да был, был... - Натаниэль тяжело вздохнул. - Был повод. Что-то такое собирался сообщить господин Смирнов в конце вечеринки. Причем хотел это сделать именно под этим дурацким паланкином... Так вот, поинтересовался я у госпожи Ройзман. Она, естественно, ответила: "Нет". Но по лицу ее видно было, что прекрасно дамочка была осведомлена. Похоже, наш герой не рассказал сразу обо всем жене, но удержаться от рассказа давней своей любовнице не смог... Вот, а поскольку госпожа Ройзман в тот момент уже знала, что я по просьбе Виктории расследую обстоятельства гибели Аркадия Смирнова, то сложила два и два. Получилось четыре. Видимо, она догадалась о возможном виновнике смерти любимого... Словом, подытожил Натаниэль, - версия полиции справедлива - до известной степени. Во всяком случае, Дина Ройзман была убита именно из-за того, что знала или догадывалась - кто убил Аркадия. С этим я согласен. А вот с тем, что убийцей является наша клиентка и с ревностью в качестве мотива, согласиться не могу.
- Понятно... - Маркин помолчал. - Думаю, ты прав. Как-то трудно представить себе женщину с булыжником в руке, убивающую соперницушантажистку ударом по затылку.
- Я уж не говорю о том, что в такой схеме нет место загадочному документу, - добавил Натаниэль.
- Да, если бы речь шла о самоубийстве, можно было бы предположить, что это - остатки предсмертного письма. Знаешь, дескать, в моей смерти прошу винить нью-йоркскую биржу и соседа Абрашку, не вернувшего взятый до получки червонец.
- Даже в этом случае не сошлось бы, - возразил Натаниэль. - С чего бы это самоубийца писал письмо на плотной бумаге с водяными знаками?
При этих словах они одновременно воззрились на красовавшийся на стене рисунок.
- Что будем делать? - спросил Маркин.
- Дождемся освобождения Виктории под залог, - сказал Натаниэль. Адвокат сказал, что это решится завтра до обеда. Это первое. Второе: я хочу знать, при каких обстоятельствах Смирнов начал работать в "Лиге". И еще одно... - добавил он после паузы. - И еще одно. У меня есть список гостей, - Натаниэль протянул Маркину сложенный вчетверо лист бумаги. Попробуй с ними поговорить.
- О чем?
- Знал ли кто-нибудь из них, по какому поводу устраивалась вечеринка? произнес Натаниэль. - Это, боюсь, чистая формальность. Уверен, что никто из гостей ничего не знает. Вернее, один-то знал наверняка. Но, во-первых, его может не быть в списке гостей. А во-вторых, даже если его фамилия здесь значится, он тоже ответит, что не знает.
- Зачем же спрашивать, если ответ и так известен? - резонно поинтересовался Маркин.
Розовски пожал плечами.
- Черт его знает, - ответил он. - А вдруг?
- Все понял, - Маркин спрятал блокнот в нагрудный карман. - А чем собираешься заниматься ты?
Розовски хотел ответить, чем он будет заниматься, но ему помешал очередной телефонный звонок. Он махнул рукой Маркину: дескать, подожди, и снял трубку:
- Слушаю.
- Мне нужен Толик Розовски.
Натаниэль готов был поклясться, что женский голос, раздавшийся в трубке, был ему совершенно незнаком. И уж, во всяком случае, он не мог вспомнить обладательницы этого немолодого уже голоса среди тех, кто по старой памяти называл его "Толиком". Он осторожно спросил:
- А кто его спрашивает?
- Я его спрашиваю, я! - нетерпеливо ответила женщина. - Слушайте, юноша, мне некогда с вами объясняться, мне уже семьдесят лет и я дорожу своим временем! Передайте вашему начальнику, что звонит тетя Роза!
- Какая тетя Роза? - Натаниэль быстро перебрал в уме всех родственников. Тети Розы среди них не было точно. - Ах, тетя Роза! - с фальшивой радостью вскричал он. - Здравствуйте, очень рад. Слушаю вас, слушаю!
Поймав обреченный взгляд шефа, Маркин сочувственно вздохнул и вышел из кабинета.
- Очень рад? - с иронией переспросила неизвестная тетя Роза. - Он очень рад, так я и поверила. Знаете, Толик, вот только не надо притворяться, что вы меня помните. Вы меня не помните. Хотя мы встречались совсем недавно. У моей племянницы Вики.
Тут Натаниэль, с нарастающей тревогой ощущавший внезапно развившийся прогрессирующий склероз, облегченно вздохнул: наконец, он вспомнил тетю Розу - одну из трех старушек в черном, ходивших гуськом по гостинной в доме Виктории Смирновой.
- Но почему же, - соврал он. - Я вас прекрасно помню.
- Помню - не помню. Неважно... Ну? - возмущенно заговорила тетя Роза. Как вам это нравится? Они-таки не нашли ничего лучшего, как засадить мою девочку! Если бы кто-нибудь мне сказал, что такое может случиться в еврейском государстве, клянусь: я бы глаза выцарапала! Что я теперь скажу Симе и Фиме?
- Извините, - Натаниэль робко встрял в словесный поток. - Сима и Фима это кто?
- Сима - это моя сестра. Мать Вики. А Фимочка - отец. Муж Симы. Они вот-вот приедут. Так они приедут, я их встречу, и что? Повезу в тюрьму? Сумасшествие какое-то!
- Да, - сказал Натаниэль, поглядывая на часы. - Это ужасная ошибка, тетя Роза, и я надеюсь ее исправить...
- Лучше бы они надавили на того оборванца! - снова тараторила тетя Роза. - С драной задницей и граблями! И чтобы он рассказал, что он делал у нее, когда она - можете мне поверить - спала сном младенца! И почему он ездит на шикарной машине, что прямо сейчас - хоть в кино!
Натаниэль стал путаться. Кто ходит с драной задницей, при чем тут грабли, почему в шикарной машине нужно прямо сейчас в кино, а также почему и кто должен на кого надавить - для него пока оставалось загадкой. Улучив момент, когда собеседница сделала крохотную паузу, чтобы вдохнуть, он осторожно сказал:
- Тетя Роза, вы сообщаете очень важные вещи! Но нельзя ли чуть подробнее?
- А я что говорю! Подробнее будет так. Она мне сказала: "Тетя Роза, что вы будете сидеть со мной, вы же устаете, езжайте к себе, отдохните, придете завтра, со мной ничего уже не случится"... Но я же не могла вот так вот бросить ее одну и уйти! Я, конечно, подождала, пока она выпила снотворное, посидела немного - и...
- Стоп-стоп! - Натаниэль насторожился. - Вы точно видели, что Виктория выпила снотворное?
- А как же! - тетя Роза очень обиделась. - Я еще не выжила из ума. Выпила. Две таблетки. Я видела бутылочку, там написано... - она задумалась. - Как же там написано... Да! Написано "фенозепам". Вот так оно называется.
- Фенозепам, - повторил Розовски. - Отлично. В котором часу это было?
- Чтоб вам не соврать - в три. Так вот, я ушла, когда Виточка, дай Бог ей здоровья, таки уже уснула. Да. Дошла до остановки, а потом думаю: "Нет" . Мало ли что может понадобиться - девочка одна, спит. А я, как на грех, никак не могла вспомнить - захлопнула я за собой дверь или не захлопнула. Что вы хотите - года не те, память дырявая, - пожаловалась тетя Роза. Да. Так я пошла назад. Потихоньку, не торопясь - ноги у меня больные, а там от автобусной остановки дорога крутая, вверх. Так я по дороге присела отдохнуть - там лавочка есть, под тентом, метров пятьдесят от дома. Вот. Значит, сижу я на лавочке и смотрю на Виточкин дом - он оттуда как на ладони. Красивый дом, вы же видели... Да. Сижу и думаю: "Как все бывает несправедливо! Только купили дом, в таком месте, все, вроде хорошо, дай Бог, только жить и жить - на тебе! Такое несчастье, такое горе...
- Значит, вы сидите и думаете, - подсказал Натаниэль, с трудом сдерживая нетерпение, - и смотрите на их дом. И что, вы говорите, там увидели?
- Ничего я не говорю, - отрезала тетя Роза. - Ничего я вам еще не сказала, иначе вы бы уже давно не слушали меня, и мчались что есть силы в тюрьму и освобождали мою племянницу.
Натаниэль подумал, что, во всяком случае, первая часть утверждения насчет не слушать и мчаться что есть духу, абсолютно справедлива.
- Так вот, - продолжила между тем тетя Роза. - Значит, я сижу, и вдруг - что я вижу, Толик?
- Что вы видите, тетя Роза?
- Я вижу, как из Виточкиного дома выходит этот тип! Как вам нравится?
Розовски почувствовал сильное желание разбить телефонную трубку. Тем не менее, он спросил, восхищаясь собственной выдержкой:
- Какой тип, тетя Роза? Адвокат?
- Адвокат? - недоуменно переспросила тетя Роза. - Боже сохрани, при чем здесь адвокат? Нет, какой-то оборванец. То есть, он, конечно, может быть, и не оборванец, но, знаете, в таком виде... У него были шорты до колен, майка и шляпа. А на плече грабли.
- Садовник, что ли?
- Садовник-шмадовник, я знаю? С граблями! Так вы слушайте, слушайте! тетя Роза сделала эффектную паузу. - Он так это осмотрелся по сторонам, и - топ-топ-топ к машине! А машина, чтоб вы знали, Толик, та-акая шикарная! Чтоб нам с вами всю жизнь на таких ездить, и горя не знать. Такая большая, красная. А? Так вот, я вернулась к Вике - она спит. Ну, я подумала, что этот тип, видно, в дом не зашел, а пошел к себе в подсобку за граблями. Там у них есть такая подсобочка, в конце двора, в нее можно пройти, не заходя в дом. В обход.
- Та-ак... - протянул Натаниэль. - Очень интересно, тетя Роза. И что вы сделали?
- А что я могла сделать? Встала и пошла. Но пока я дошла до дома, он уже укатил. На своей машине.
- Вы не видели - он один был в машине?
- По-моему, один. Вот. Я вошла, посмотрела сразу - Виточка спит. Проверила - ничего не тронуто. Побежала в подсобку - таки-да. Он был там. И конечно, не закрыл за собой дверь.
- А вы долго были у Виктории? - спросил Натаниэль. - Почему она не сказала в полиции, что вы были у нее?
- Так она же не знала! - воскликнула тетя Роза. - Я досидела до девяти, смотрю - девочка спит, бедная, так я уже потихоньку себе пошла и пошла. А сегодня приезжаю - и что я вижу, я вас спрашиваю? Я вижу, что на вилле написано: "Продается", что моя племянница в тюрьме, а этого бродягу как корова языком слизала! А что он там делал, хочу я знать?
- Я тоже, - задумчиво произнес Розовски. - Я тоже хотел бы это знать... - Вы не знаете, у них был постоянный садовник?
- Садовник? Нет, не было у них никакого садовника, - уверенно ответила тетя Роза. - Я помню, Арик пару раз приглашал кого-то со стороны, подстригать газоны. По-моему, кого-то, кто работал в соседних домах. Но это редко - Вика не переносит визг газонокосилки. Она всегда убегала из дома, когда начинался этот гармидер.
- Понятно. Вы не разглядели лица этого, с граблями на плече?
- Нет, - с сожалением ответила тетя Роза. - Не разглядела... Глаза у меня слабые, а был он, чтоб не соврать, метрах в ста от моей лавочки...