Князева Виктория. Медное царство

   — Полегче! Я так больше не могу, Веста.
   — Времени мало, — возразила волчица, но стала бежать куда как осторожнее.
   Прошел час или немногим больше, солнце поднялось высоко над верхушками деревьев. Стало еще жарче, но тут же повеяло легкой прохладой: справа показалась река. Вдоль берегов тянулись густые заросли осины, рябины и черемухи, кое?где виднелся иван?чай. Веста подбежала к воде, сделала несколько жадных глотков и уже куда как бодрее побежала вперед.
   — Далеко нам еще?
   — А я почем знаю, — огрызнулась Веста, — это смотря, как медное войско движется. Может, они в сутки по сто верст отмахивают, а может, разбили лагерь там же, где мы их видели.
   — Ясно, — кивнул Иван, утомленный и жарой, и долгой дорогой, — извини.
   — За что? — удивилась волчица.
   Но Ваня не успел ответить, потому что в следующий миг Веста едва не сорвалась вниз с обрыва. Удержалась, царапая когтями твердую землю, взвыла гортанно и упала без сил. Дышала она тяжело, с языка капала слюна. Ваня, кубарем с нее скатившийся, сел рядом на корточки и стал осторожно перебирать длинную белую шерсть, стараясь успокоить волчицу. Она благодарно на него посмотрела и тихо сказала:
   — Извини. Чуть было нас обоих не сгубила.
   — Ничего, — улыбнулся Иван, — все живы.
   Он еще раз погладил Весту и встал на ноги. Отряхнул штаны, выдернул из пятки колючку и начал тихонько прогуливаться вдоль обрыва. Далеко внизу плескалось озеро, ровное, как зеркало и голубое, как небо. Большие белые птицы плавно рассекали водную гладь и изредка взмахивали широкими крыльями. Но вот раздался долгий гортанный крик, вся стая снялась с воды и, шумно переговариваясь хриплыми голосами, поднялась в небо. Ваня приложил руку к глазам, всматриваясь вдаль и недоумевая, кто бы мог так кричать. Но сколько ни вглядывался, не мог различить ничего, кроме темного леса и синих гор где?то у самого горизонта.
   — Где ты там? — позвала Веста, и Иван, бросив еще один взгляд на озеро, поспешил к ней.
   Снова раздался крик, на этот раз более громкий. Ваня вздрогнул и спросил:
   — Что это?
   — Не знаю, — тревожно ответила волчица, — но сдается мне, что…
   Через поле мчался человек верхом на взмыленном коне. Рваный плащ грязно?серого цвета развевался за спиной, как крылья, из груди торчала стрела, рубаха была черной от крови. Судя по всему, кричал он, изо всех сил погоняя коня, а конь, уже весь в пене, готов был пасть в любой миг. Веста помчалась ему наперерез, Ваня постоял, подумал и кинулся следом.
   — Бегите, бегите! — кричал всадник, бешено вращая глазами. — Прочь! Прочь отсюда!
   Задыхаясь, он скорее сполз, чем слез с седла и, протяжно вздохнув, рухнул навзничь. Иван осторожно потряс его, открыл пальцами веки, но человек не двигался, и, казалось, не дышал. Веста ткнула его носом, зубами осторожно подняла одну, другую руку — все было бесполезно.
   — Что с ним? Почему он велел нам бежать? — тревожно спросил Ваня. — Мы можем ему помочь?
   — Это воин серебряной армии, — сказала волчица, — видимо, царству Далмата пришел конец. Быть может, это гонец, посланный к Кусману предупредить о нашествии. Помочь ему? — Она грустно посмотрела куда?то в сторону. — Вряд ли получится. Он умирает.
   — Я думал, что медное войско идет к Золотому царству в обход Серебряного, разве нет?
   — Видимо, нет. Скорее всего Рогнеда разделила армию на две части, решив сразу захватить обе державы. А если так, у нас остается очень мало времени на то, чтобы исполнить волю царя Далмата.
   — Но если Серебряное царство захвачено, — отчаянно заговорил Иван, — как же мы сможем пробраться к царю? Да и жив ли он?
   — Жив, жив, — успокоила его Веста, — я хорошо знаю Рогнеду. Она жестока и властолюбива, но вместе с тем имеет честолюбивые замашки. Скорее всего сейчас царь Далмат заперт в собственном дворце, медные воины стерегут его день и ночь, а царица Рогнеда обещает оставить ему жизнь, если он отпишет ей Серебряное царство. Но стоит Далмату это сделать — царица Рогнеда убьет его.
   — А зачем это ей? — не понял Ваня. — Зачем нужно его разрешение на царствование?
   — Хочет оставить след в истории, — усмехнулась волчица, — хочет, чтобы о ней слагали песни, чтобы в летописях ее называли Рогнеда?миротворица, владычица, которая брала города и державы не силой, но доброй волей.
   — Но ведь это смешно! Все будут помнить, что она вела кровопролитные войны и только.
   — Не будут. Людям свойственно не видеть очевидного и верить не собственным глазам, а тому, во что прикажут верить. Человек охотнее поверит байкам заезжего менестреля, нежели самому себе, — Веста рассмеялась, — на том и стоит история. Прошлое можно менять, настоящее пропускать мимо себя. Так заведено издревле.
   — Невесело, — покачал головой Иван и снова попытался привести в чувство серебряного воина.
   Тот лежал на спине с закрытыми глазами, грудь его уже не вздымалась, изо рта тонкой струйкой лилась кровь. Ваня растирал ему виски, бегал к реке и мочил в ней оторванный от рубахи лоскут, раздумывал, что сделать со стрелой, но вытащить ее не решался, боясь навредить. Веста стояла рядом, понимая, что воину уже ничем не поможешь, но не мешала Ване и только грустно на него смотрела.
   — Да неужели ничего нельзя сделать?! — наконец взмолился Иван. — Почему он должен умереть?
   — Пришел его час, — печально проговорила волчица, — но он умер достойно. Он выполнил свой долг — вырвался из окружения и добрался почти до самого Золотого царства. Теперь мы должны еще раз предупредить Кусмана. Передать на словах увиденное, а если не поверит…
   Тут Веста расправила лапой одежду умирающего и показала Ване свиток, спрятанный за поясом. Иван достал его, хотел развернуть, но не смог: свиток был запечатан сургучом и накрепко перевязан кожаными шнурами.
   — Что в нем?
   — Очевидно, послание к царю, — ответила волчица, — если наши предположения верны и это действительно гонец к Кусману. В любом случае мы должны передать свиток только в руки самому царю.
   — Хорошо, — рассеянно кивнул Ваня, — но что делать с ним? Не можем же мы его бросить?
   — Не можем, — согласилась Веста, — как и не можем задерживаться здесь более. Ты слышал, что он кричал нам? Он кричал „бегите“, зная, что сюда вот?вот нагрянет медное войско. Мы должны отправиться навстречу. Найти Пересвета. А потом, — волчица вздохнула, — потом как получится. Садись.
   Ваня, не задавая больше вопросов, посмотрел на воина, который уже перестал дышать, на кровь, запекшуюся на лице. Наклонился, порывисто поцеловал его в лоб и вскочил на спину волчице.
   — Едем. Они где?то недалеко, так?
   — Да, — голос Весты подозрительно дрожал, — мы вот?вот их настигнем. Если прислушаешься, поймешь, что мы совсем близко.
   Ваня прислушался, но ничего не услышал, кроме завывания ветра в кронах деревьев.
   — Я ничего не слышу, — признался он и тут же услышал нарастающий гул.
   Голосов не было — звенела сталь, земля сотрясалась под тяжелыми шагами. В отдалении ржали кони, видимо, впереди шли пешие воины. Временами слышался один и тот же громкий голос, четко отдающий короткие команды. Ване стало страшно, он крепче вцепился в Весту и тихо спросил:
   — А если они нас схватят?
   — Не схватят, — равнодушно ответила волчица, — меня никому не схватить и не осилить.
   — А меня, — испугался Иван, — я же не такой, как ты!
   — Пока ты со мной, тебе ничего не грозит. Ты только под ногами не путайся и ничего сам не замышляй. Хорошо?
   — Хорошо, — быстро согласился Ваня, — только мне все равно не по себе.
   — Мне тоже, — призналась Веста, — мне тоже…
   А еще через несколько мгновений впереди появилось медное войско. Поначалу Ваня не понял, что это такое: уж слишком ярко горела на солнце броня, слишком сильно развевались на ветру алые знамена. В первый миг показалось, что то движется не страшная армия, а лесной пожар надвигается со всех сторон.
   — Ничего не бойся, — скорее приказала, чем попросила Веста и помчалась навстречу медному пламени..
   У Вани захватило дух.
   — Эй, славные воины Медного царства! — закричала волчица, подбегая ближе. — Есть ли среди вас царевич Пересвет, сын царицы Рогнеды?
   Войско остановилось, солдаты молча переглядывались. Наконец из плотных рядов выехал витязь в сверкающих латах на коне с драгоценной сбруей. Он спешился и взглянул на Ивана с Вестой:
   — Я Пересвет!
   — Здравствуй, княжич.
   Пересвет вплотную подошел к волчице. Без страха смотрел он на нее, то ли что?то припоминая, то ли просто изучая взор льдисто?голубых волчьих глаз.
   — Ты меня знаешь?
   — Знаю, — голос волчицы был тусклым и каким?то сдавленным, — конечно, знаю.
   — Откуда? — спросил Пересвет.
   Веста молча наклонила шею так, чтобы был виден яркий камень, висящий на шее. Пересвет взглянул и не смог сдержать крик изумления:
   — Где ты это взяла?
   — Подарили, — улыбнулась волчица, — просто подарили.
   — Лжешь! — вскричал Пересвет. — Это же голубой сапфир, один из семи великих сапфиров!
   — Мне его подарили, — повторила Веста и указала на грудь Пересвета, — да и тебе тоже.
   Витязь словно бы впервые увидел точно такой же камень, висящий на ярко?алом шнурке. Сжал его рукой, провел пальцами по сверкающим граням и спросил уже тихо:
   — Кто подарил его тебе?
   — Князь Ингвар, повелитель севера.
   — Князь Ингвар умер много лет назад! Он не мог подарить тебе голубой сапфир!
   — Он передал его царю Далмату, владыке разрушенного вами царства. Далмат отдал его мне в положенный срок.
   — Этого не может быть, — быстро заговорил Пересвет, качая головой, будто прогоняя назойливое видение, — этого не может быть!
   — Может, — улыбалась Веста, — все может.
   — Чего ты хочешь от меня? — Голос витязя звучал устало и как?то безнадежно. — Власти? Богатства?
   Веста усмехнулась и, сбросив Ваню со спины, положила передние лапы Пересвету на грудь. Взглянула прямо в глаза, отливающие ледяной голубизной.
   — Я хочу мира, княжич. Сложи оружие. Возвращайся домой. И тогда…
   — Не будет того! — прогремел громогласный голос. — Царевич Пересвет — верный слуга владыки Елисея! В его власти сровнять с землей любую державу, любое царство! И он никогда не повернет вспять, никогда не нарушит царский приказ!
   Ваня, увлеченный странной беседой Весты с медным витязем, не заметил, как к ним подошел высокий человек, весь закованный в железо. Красный плащ с голубым подбоем струился по его плечам, длинные светлые волосы выбивались из?под бармицы.
   — Ступай, ступай, Бровко, — недовольно проговорил Пересвет, — я сам разберусь.
   — Негоже царевичу говорить с бродягами, — возразил Бровко, — я прикажу солдатам изрубить их острыми мечами!
   — Остынь! — вскричал Пересвет. — Мое дело, с кем вести речь!
   — Но царевич, — казалось, Бровко был сильно недоволен, — стоит ли тратить время на оборванцев? Я верный твой дядька, с малых лет в услужении у твоей матушки, великой царицы Рогнеды, так неужто ты не послушаешь моего совета?
   — Ты сам учил меня слушать лишь собственное сердце, — усмехнулся Пересвет, — и сейчас оно говорит мне, что стоит расспросить этих… бродяг. Разбить лагерь! — закричал он, обращаясь к войску. — Мы останемся здесь на несколько часов.
   — Царевич Пересвет, — простонал Бровко, — не будет ли мудрее…
   — Нет, не будет, — перебил его Пересвет и снова обратился к волчице: — Почему я должен слушать тебя?
   — Потому что того желает твое сердце, — лукаво проговорила Веста. — Разве ты никогда не думал о том, что твоя мать совершает слишком много зла?
   — Да как ты смеешь? — закричал Пересвет, побагровев от гнева. — Воины мои верные! Отдыхать будем после! Убить их!
   — Садись мне на спину, — быстро шепнула Веста, — ну, живо!
   Ваня в одно мгновение вскочил, и волчица помчалась быстрее ветра. Пересвет, кусая губы, приказывал своим людям догнать, во что бы то ни стало догнать неугодных бродяг, но все было напрасно: ни один конь не мог сравниться с быстроногой волчицей. В скором времени Веста скрылась из глаз. Бровко разразился проклятиями, Пересвет же, мрачный, как туча, крепко задумался.
   — И зачем ты это сделала? — изумился Ваня, когда они отъехали уже довольно далеко. — Ты его только разозлила!
   — Ничего, отойдет, — усмехнулась Веста, — я его знаю. Не пройдет и часа, как он уже будет жалеть о том, что так с нами обошелся, назавтра же будет искать новой встречи.
   — Тебе виднее, — вздохнул Иван, — меня так он до смерти напугал.
   — Да, он такой, — словно бы с гордостью сказала волчица, — он умеет внушить страх. Он может наломать дров и наделать таких бед, которых потом не расхлебать, но не со зла, а от излишней горячности. Молод еще, ну да со временем остынет.
   — Может быть, — Ваня согласно покивал, — а мы теперь куда? В Золотое царство?
   — Да, — кратко ответила Веста.
   Иван задумался. Он не понимал многих действий волчицы, не понимал, зачем ей понадобилась эта нелепая встреча с Пересветом, не понимал, почему она помогает ему, Ивану. Конечно, было хорошо, что ему не приходится исполнять странные прихоти царей в одиночку, хорошо иметь сильную подругу, которая всегда готова его защитить, но сомнения все равно закрадывались в душу. Вдруг все обман, и Веста, такая мудрая и добрая, на самом деле хочет его погубить? Но тогда почему она не сделала этого раньше? Непонятно.
   Ваня задумался и не заметил, что Веста уже входила в ворота Золотой державы. День был на исходе, солнце уже готовилось нырнуть куда?то за самый край земли. Скоро должны были вернуться Велеба с Максютой и, если им повезет, прийти не одни, а вместе с царскими кобылицами. Что будет в том случае, если они не смогут поймать этих резвых лошадок, Ваня не хотел и думать.
   — Прямо во дворец? — спросила Веста так неожиданно, что Иван вздрогнул.
   — А, что?
   — Где вы договорились встретиться с этим твоим Василем?
   — Максютой, — поправил Ваня, — а договорились встретиться у самого дворца, на площади.
   — Хорошо, — кивнула волчица, — туда и отправимся.
   — Как?то быстро день прошел, — заметил Ваня, — будто только недавно утро было.
   — Да, быстро, — согласилась Веста, — ты голоден?
   Иван смущенно кивнул, волчица рассмеялась:
   — По?моему, ты всегда голоден. Но не беда. У нас еще есть время, ступай в харчевню, закуси. Только, прошу тебя, ничего не пей.
   — Хорошо, — кивнул Ваня и покраснел.
   Несмотря на голод, идти никуда не хотелось, но, подумав о том, что завтра поесть, быть может, не удастся, Иван встряхнулся и зашагал куда?то по незнакомой улочке, надеясь на то, что рано или поздно он набредет на нужное заведение. Ноги его не обманули, и Ваня, с наслаждением принюхиваясь, зашел на постоялый двор. Наученный предыдущим опытом, он сел в самый дальний угол, подозвал хозяина и приказал принести чего?нибудь поесть. Чего именно, не уточнил, но хозяин его понял и шустро затрусил за кушаньями.
   Ваня, не разбирая, что ест, быстро умял все, что ему принесли, расплатился и, не поблагодарив хозяина, побежал обратно к Весте. Немного покружил по запутанным улицам города, пару раз проходил мимо одного и того колодца, ругался, возвращался обратно. Наконец нашел верную дорогу и быстро зашагал по ней к городской площади. Веста лежала на том же месте, где он ее оставил и, судя по всему, крепко спала. Ваня не стал ее будить и тихонько сел рядом, поджидая Максюту и его чудо?тестя. Волчица во сне слабо рычала, шевелила лапами и, как показалось Ивану, даже с кем?то разговаривала. Слов он не разобрал, но улыбнулся.
   — Вон он где! Эй, Иванко!
   Задремавший было Ваня быстро вскочил и протер глаза: Прямо перед ним стоял улыбающийся Максюта.
   — А где Велеба? — начал было Иван, но тут же сразу увидел старика. Увидел и едва не затрясся от радости: Будиволн держал в поводу трех великолепных кобылиц, каждая из которых равнялась по красоте луне и солнцу. Только сейчас Ваня смог как следует рассмотреть царских лошадок. Были они и вправду белы, как снег, копыта были обиты белым и розовым жемчугом. Длинные золотые гривы, гладкие, как шелк, спускались до земли, разделенные на пряди, и в каждую была вплетена пурпурная лента. Хвосты были заплетены в мелкие косы, перевитые нитками жемчуга, на груди у кобылиц висели серебряные колокольчики, звенящие очень тихо, но мелодично. Стояли лошадки смирно, поводили только ушами да искоса поглядывали на мирно спящую Весту.
   — Ничего так кобылки, — ворчливо проговорил Велеба, передавая Ване поводья, — ретивы только больно, умаялись мы с Максюткой. Ну да не впервой, и не такое бывало, хорошо еще их всего три, а не целый что ни на есть табун… Вот помню, в молодости, послал меня Далмат?царь добывать себе лунного иноходца…
   И старик стал долго и нудно рассказывать про свой поход в страну вечного мрака, где под темными небесами пасутся на черных лугах волшебные кони, быстрые, как ветер, и с глазами как полная луна. Ваня слушал, зевал, несколько раз попытался прервать Велебу и отблагодарить, но, заметив предостерегающий жест Максюты, замолчал.
   — Теперича всю ночь будет рассказывать свои побасенки, — зашептал Максюта ему на ухо, — я уж его знаю.
   — Спасибо, — Иван с чувством пожал его руку, — как мне отблагодарить вас?
   — Отблагодарить? — изумился Максюта. — Да ты, друг Иванко, и так сделал для меня столько, что и передать не могу!
   Ваня смутился, а Максюта, не отпуская его руки и кивая в нужных местах Будиволну, быстро шепнул:
   — Только вот что, брат. Сегодня чем могли выручили, а уж завтра — не обессудь. С утра самого, с рассвета белого в путь?дорогу отправляемся. Слыхал, небось, что у нас в царстве делается? — Он с отчаянием взглянул в глаза Ване, ища поддержки. — Вишь, чего Елисей задумал! Я как узнал — и сердце не на месте, так в груди и трепыхается, так и болит, и ноет. Как там моя Зарена?
   — Так чего ж ты ждешь? — испугался Иван. — Хватай Велебу в охапку — и домой!
   — Эх, Иванко, Иванко, — покачал головой опечаленный Максюта, — я бы и рад, да кони наши подустали, за день?то мы их как умучили!
   — А все из?за меня, — сокрушенно проговорил Ваня, — если бы не я…
   Но Максюта не дал ему договорить:
   — Брат, зачем обижаешь? Я бы свету белого не взвидел, если бы тебе не помог!
   Иван улыбнулся и похлопал Максюту по плечу:
   — Брат!
   — Брат, — кивнул тот.
   Проснулась Веста, долго трясла головой, фыркала и наконец увидела Ваню. Зубасто ему улыбнулась; приметила двух незнакомцев, трех царских кобылиц и довольно хмыкнула:
   — Ишь ты! Никак поймали?
   — Поймали, — радостно подбежал к ней Максюта, — еще как поймали! А ты, знать, и есть Громовеста?
   — Она самая, — ответствовала волчица, — а ты кто?
   — Так Максюта же! — всплеснул руками он. — Никак Ванька тебе про меня не рассказал?
   — Рассказал, рассказал, — успокоила его Веста, — как не рассказать! А ежели ты Максюта, то это, поди, Велеба?
   Будиволн, рассказывающий душещипательную историю про поход к Северному морю, запнулся на полуслове и уставился на волчицу:
   — Это еще кто?
   — Это я. Веста, — представилась она, — верная спутница Иванушки.
   — Эге, — обрадовался старик, рассчитывающий встретить, пусть и такой, но даме благодарного слушателя, — а знавала ли ты Дедилу, хозяина Семиречья? Была у него в заводе лошадка, славная лошадка, да только, вишь, спортил кто…
   Веста изумленно взглянула на Ваню, увидела, что и он, и Максюта давятся от смеха, и демонстративно подошла к Велебе.
   — Слыхала, дедушка. И что же с ним сталось?
   Будиволн просиял и, прокашлявшись, не спеша начал рассказывать.
   Максюта же подхватил Ваню под руку и тихонько повел с площади.
   — Куда мы идем? — поинтересовался тот, уже отойдя довольно далеко, — я?то здесь ничего не знаю.
   — Есть тут одно местечко, — возбужденно заговорил Максюта, — там и посидим, и поговорим спокойно. А эти, — он махнул рукой в сторону площади, — еще, поди, долго не уймутся. Я?то старика знаю, у него этих баек в запасе больше, чем звезд на небе.
   Ваня усмехнулся и посмотрел вверх. Звезды, необычайно крупные, очень яркие, поблескивали, мерцали, лили на землю неровный свет. Ветер с упорством гонял по небу облака, стараясь закрыть рогатый месяц, но тот, будто назло ветру, все время выплывал из?за темной завесы. Было довольно прохладно, в домах горели огни, где?то протяжно выла собака. Максюта свернул в темный переулок и уверенно зашагал вперед.
   — Это здесь, за углом, — сообщил он Ване, почему?то перейдя на шепот, — почти пришли.
   И, повернув еще раз, Максюта буквально втолкнул Ивана в какое?то крохотное помещение.
   — Эй, хозяин! — заорал он таким страшным басом, что перепугал Ваню до смерти. — Гости пришли!
   Раздались шаркающие шаги, кто?то закашлялся.
   — Кого еще принесло на ночь глядя? — раздался недружелюбный голос. — Чего надобно?
   — Свои, — так же громко прокричал Максюта, — давай, старик, все что положено!
   — Ты чего так орешь? — шепотом спросил Ваня. — Ночь на дворе, еще разбудим кого, тебя, чай, во всей округе слышно!
   — Так он глухой, — так же шепотом ответил Максюта, — а что побудим — не велика беда!
   — А если… — начал Иван, но не договорил, потому что кто?то ухватил его за бока.
   Ваня взвизгнул, Максюта заехал по кому?то рукой. С пола раздалось сдавленное рычание, зажегся тусклый огонек лучины, и в его свете Иван разглядел средних размеров медведя, который силился встать, но никак не мог этого сделать, потому как у него на спине стояла могучая нога Максюты.
   — А, медведика моего, ироды, обидели? — ворчливо проговорил старик, зажигая лучиной свечи. — Живую тварь эвон как умучили!
   — Ты, дед, — строго закричал Максюта старику на ухо, — своего зверя?то уйми, не ровен час, брата Иванко зашибет!
   — Да какой же это зверь, — всплеснул руками старик, — это ж дитя невинное!
   — Дитя не дитя, а кости ломит — будь здоров!
   Ваня, краем уха слушая перебранку Максюты со стариком, стал потихоньку осматриваться. Две свечи на окне комнатушки горели неровно, больше коптили, но и их света было достаточно для того, чтобы все кругом увидеть. Потолок был так низок, что Ваня боялся задеть его головой. Всюду висели на больших крючьях мешки с какими?то травами, пол был устелен соломой, поверх которой лежало несколько полосатых ковриков. К стене притулился небольшой стол из гладко струганных досок, ничем не застеленный, на нем стоял большой медный самовар и несколько глиняных кружек. Больше ничего примечательного не было, если не считать того же медведя, который отполз к порогу и сейчас сидел там, опасливо посматривая на Максюту. Сам старик был маленьким и сморщенным, лицо, все в мелких морщинах, напоминало печеное яблочко, темные глаза глубоко запали и часто мигали. На старике был надет какой?то странный кафтан, весь заплатанный, но чистый, вместо кушака тощий живот старика обхватывала тонкая веревка с концами, вымазанными в смоле.
   Максюта, все еще ругая хозяина, усадил Ваню за стол. Старик посмотрел на них и, махнув рукой, скрылся за маленькой дверью, которую Иван сразу и не приметил.
   — И зачем мы сюда пришли?
   — Выпить, — честно признался Максюта, — ну, не только, выпить, конечно, но и выпить тоже.
   — Я не буду, — наотрез отказался Ваня, — мне Веста не велела.
   — Как это не будешь, — огорчился Максюта, — как это не будешь, если мы уже пришли? Нет уж, ты это брось!
   — Ну, подумаю, — улыбнулся Иван, твердо решив не пить, — ты лучше говори, почему именно сюда и что это за старик такой?
   — Обыкновенный старик, — пожал плечами Максюта, — знахарь. А привел я тебя сюда для того, Иванко, чтобы ты его чудодейственного зелья выпил да дух свой укрепил.
   — Какого такого зелья? — насторожился Ваня — Ежели ты думаешь, что я…
   — Ничего я не думаю, брат. Да только вижу, что силушки у тебя маловато будет, боюсь, не одолеть, не справиться тебе со всеми горестями да заботами, что впереди ждут. Веста твоя, конечно, хороша, да, как говорится, надеяться?то надейся, да сам не плошай. Ты, поди, думаешь, что я отроду такой дюжий да сильный? Э нет, брат, где бы я был да кто бы я был, если бы не испил стариковского винца!
   — Да что же это за зелье такое? — нетерпеливо спросил Ваня — Зачем оно?
   — Затем, брат, что сердцу силу дает, душу крепит, тело правит. Не насовсем, конечно, да только, как глотнешь, ровно кто тебя вот так и толкает, так покоя и не дает — ступай, мол, не бойся ничего! Я в свое время каким был? Пальцем перешибить можно, ветерка боялся, ходил и то не иначе, как с посошком. А отец мой, Володарь Грузич, в ту пору и закручинился, как бы меня на ноги поставить да выправить, вот и отправился он по колдунам да знахарям. Что со мной ни делали — всего и не пересказать, ничего не помогало. Да только пришел мой батюшка к этому старичку, Жарохе?знахарю, рассказал все не таясь: так, мол, и так… Махнул Жароха рукой — дело твое, говорит, слажу, ты только сына своего ко мне приводи. Привел меня батюшка, чуть ли не на руках принес, в ноги знахарю поклонился, вылечишь, дескать, — всего своего добра не пожалею. А Жароха только пошептал надо мной что?то да дал винца своего заговоренного хлебнуть. А как я испил — чую, с каждым глотком силушка прибавляется, и не столько в руках да ноженьках, сколько в сердце. Как вышли мы отсюда с батюшкой, увидел я: в грязи телега застряла, ухватил я ту телегу за ось да сразу и выдернул. А как домой пришли, стал в кузнице батюшке помогать, молоты тягать да коней ковать, в поле с сохой пошел, матушке в ее хозяйстве подсобил. И, веришь ли, брат, года не прошло — здоров стал, кровь с молоком, румянец во всю щеку, как сосна поднялся. Вот оно что, зелье?то стариковское творит!