Князева Виктория. Медное царство

   — Это не его вина, — успокоила Веста, — царица Рогнеда давно зачаровала его сердце, отняв волю, а сейчас и вовсе свела с ума, заставив быть подозрительным и безумным.
   — Она? — изумился Пересвет. — Но зачем моей матери… — Он замолчал и тут же добавил с грустной улыбкой: — Впрочем, зачем я спрашиваю? Власть — вот то, чего жаждет Рогнеда, она не хочет знать ничего, кроме власти.
   — Да, — согласилась волчица, — так как ты намерен поступить?
   — А можно мне, — Пересвет смущенно на нее взглянул, — остаться с вами? Я не знаю, кто вы, не знаю ваших целей, но ты не побоялась сказать мне правду, и я готов служить тебе уже за это. Кроме того, голубой сапфир… — он задумчиво посмотрел на камень, висящий у Весты на шее, — одним словом, я остаюсь. Можно?
   — Можно, — улыбнулась волчица, — нам не помешает новый друг. Конь у тебя резвый?
   — Резвее некуда, — улыбнулся и Пересвет, — это вестовой конь царя Елисея, он быстрее ветра, сильнее бури.
   — Это хорошо, — кивнула Веста, — значит, ты сможешь ехать с нами.
   — А куда вы едете? — поинтересовался Пересвет.
   Волчица махнула Ване лапой — расскажи, мол. И Иван начал рассказывать:
   — Есть у царя Елисея дочка Светлояра…
   Когда Ваня закончил говорить, Пересвет воскликнул:
   — Так ты жених Светлояры? Вот это здорово встретить тебя здесь! Я не видел Светлояру с тех пор, как она исчезла из дворца, — тут он помрачнел, — да пожалуй, ее никто не видел. В Сторожевую башню просто так не попасть, так что ты молодец, если справился с такой задачей.
   — Ваня вообще молодец, — гордо улыбнулась Веста, — только еще боится многого.
   — А ты не бойся! — дружески похлопал Пересвет Ивана по плечу. — Не бойся — и все получится.
   — Получится, — кивнул Ваня, — я надеюсь, конечно.
   — А что вы тут делаете, чего ждете? — спросил Пересвет.
   Узнав, что Веста с Ваней ждут, когда лесовица Настенька приведет им кобылиц, он живо заинтересовался и долго расспрашивал, какова лесовица нравом и как это Ивану удалось с ней подружиться.
   — Может, в город пойдем? — предложила волчица. — До вечера еще далеко.
   — Пойдем, — охотно согласился Пересвет.
   Он отвязал поводья, вскочил коню на спину. Ваня сел на Весту, и они поскакали. Через минуту волчица взвыла и быстро помчалась назад.
   — Ты чего? — Иван чуть не упал. — Куда ты?
   — Веник твой забыла, — виновато ответила Веста и, схватив цветы в зубы, пустилась догонять Пересвета.
   Конь его оказался и правда резвым, ни на шаг не отставал он от волчицы, даже порой забирал далеко вперед, да так, что Веста с трудом его настигала. Скоро вся троица оказалась возле городских ворот. Пересвет никогда раньше не был в Золотом царстве и с любопытством смотрел по сторонам, удивляясь красоте домов и улиц. Ваня предвкушал, как Пересвет оценит царский дворец и с нетерпением ждал этого момента. Он немного ревновал волчицу к Пересвету — с ним она редко была такой ласковой, хотя сам Пересвет ему нравился: был он статен, крепок и могуч, настоящий богатырь, только очень уж молодой.
   — Быть может, здесь останемся? — предложила Веста, остановившись рядом со знакомым уже постоялым двором. — Всяко пора обедать, да и конь твой, вижу, притомился. Чай, всю ночь скакал?
   — Всю ночь, — признался Пересвет, — все думал, вот?вот догоню вас, конь?то мой всемеро быстрее любого!
   — А ты как? — поинтересовалась Веста у Вани. — Подойдет?
   — Подойдет, — кивнул Ваня, порядком притомленный скачкой, — отчего бы не подойти?
   Пересвет оставил коня у коновязи и зашел первым. Следом степенно вошла волчица, необычайно чем?то довольная, и Ваня, у которого в животе громко урчало.
   — Эй, хозяин! — зычным голосом крикнул Пересвет. — Есть здесь кто?
   Хозяин, толстый и добродушный, вышел навстречу гостям. Пересвет ему долго перечислял названия каких?то кушаний, совершенно незнакомых Ване, хозяин кивал, поддакивал, изредка только качал головой и разводил руками. Наконец Пересвет обернулся:
   — А вы что будете?
   — Все, — лаконично ответила волчица, — и впредь такими вопросами не утруждайся, все что есть — на стол, уж худо?бедно, да сжуем.
   — Хорошо, — виновато улыбнулся Пересвет и спросил у хозяина, — ну как, все понял?
   — Слушаюсь! — воскликнул тот и, поймав какого?то оборванного мальчишку, начал пересказывать ему только что слышанное от Пересвета.
   Ваня тем временем уселся за единственный стол в заведении и уронил голову на руки. О чем?то думать не было сил, тело после тряски на волчьей спине ныло, сердце и то было не на месте. Почему?то в последнее время он совсем перестал мечтать о Светлояре, с ужасом понимал иногда, что забыл даже, как она выглядит. Светлые волосы? Серые глаза? Белая кожа? Это он помнил очень хорошо, но все вместе ему никак не удавалось собрать, общей картинки не получалось.
   Веста увидела, что Ваня грустит и улеглась на лавку рядом с ним. Положила голову Ване на колени и тихо спросила:
   — Что, Иванушка, невесел, нос повесил? Все вроде складывается хорошо.
   — Хорошо?то оно хорошо, — рассеянно ответил Иван, — да вот только…
   Не договорил и стал пальцами перебирать длинную белую шерсть Весты, поглаживать пальцами нос и теребить уши. Волчица довольно заурчала, видимо, ей нравилось такое обращение.
   — Чего вы там притихли? — бодро спросил подошедший Пересвет. — Или у вас свой какой?то разговор?
   — Грустим, — ответила Веста, — взгрустнулось что?то. А так все в порядке. Да ты садись, что стоишь?то.
   Пересвет сел, снял подкованные железом сапоги и с наслаждением вытянул ноги. Достал кисет с табаком, длинную трубку, начал неторопливо набивать. Закурил, пуская белые кольца дыма, оперся спиной о стену и крепко задумался. Воцарилось молчание, слышно было только, как тихонько посапывает довольная Веста.
   Хозяин вместе с парнишкой принес большой пузатый самовар, поставил его на стол. Вытер тряпкой тут же набежавшую лужицу, покрепче закрутил краник, обжегся паром и громко выругался. Ваня взглянул на него, думая, не нужно ли чем помочь, но хозяин остановил его движением руки:
   — Ничего, ничего. Случается.
   Мальчишке он дал крепкий подзатыльник и услал за едой, сам же сел на скамью рядом и осторожно обратился к Пересвету:
   — Ты меня прости, сударик мой…
   — А? Что? — не понял Пересвет. — Чего тебе?
   — Вижу я, что вы люди дорожные, много видали, много слыхали…
   — Ну?
   — А скажите, — хозяин замялся, — правду ли говорят, что, дескать, война скоро будет? И не с кем?нибудь, а с самим Елисеем?царем?
   — Правда, старик, — грустно ответил Пересвет, — правда и есть.
   — Ой, горе! — сокрушенно покачал головой хозяин. — Что с нами?то будет? И на что же так осерчал царь Елисей? Вроде всегда жили мирно, а тут — на тебе, война!
   — То не царь Елисей войной идти вздумал, — проговорила Веста, не открывая глаз, — а жена его, Рогнеда?царица.
   — Да ну? — не поверил хозяин. — Чтобы баба и воевать?
   — Да, — пожал Пересвет плечами, — Рогнеда и есть. Так что ты, старик, Елисея ругать не моги, он только в том виноват, что Рогнеды слабже духом оказался. Но это не его вина, а его беда.
   — Вот оно как, — задумчиво протянул хозяин, — а я?то голову ломал, с чего бы это Елисей на Кусмана?батюшку осерчал! А оно вот в чем дело! Эх, все беды от них, от баб то есть, хорошо я в свою пору не оженился. Эх!
   И еще раз крякнув, хозяин грузно встал, поклонился Пересвету и поторопился перехватить тарелку с подноса у парнишки, которая норовила упасть.
   Обедали молча. Веста хрустела какой?то крупной костью, Пересвет все больше налегал на вино, а Ваня задумчиво поедал гречневую кашу. Масло в ней было прогорклым, пахла каша неприятно, но все?таки Иван доскреб ложкой до самого дна и придвинул к себе вареного петуха. Пересвет задумчиво курил, густой дым поднимался к потолку, обволакивал стол белесой пеленой, скрывая всю троицу от посторонних глаз. Веста, правда, изредка недовольно чихала и прятала морду под скатерть, но вслух не жаловалась и, наевшись, задремала. Ваня же, отяжелевший от обильной еды, и сам клевал носом, с наслаждением вдыхал табачный дым и чувствовал себя на удивление хорошо.
   — Сколько тебе еще дней на службе у Кусмана быть? — неожиданно громко спросил Пересвет.
   Иван вздрогнул и открыл глаза:
   — У Кусмана?то? Сегодня, завтра — и все.
   — Хорошо, — кивнул Пересвет, — а то я уже боялся, что мы останемся здесь до самого прихода медного войска. — Он горько усмехнулся. — Есть же чудеса на свете! Чтобы я боялся собственной армии!
   Ваня сочувственно покачал головой и снова закрыл глаза.
   — А потом вы куда, в Серебряное царство? — не отставал Пересвет.
   — Да.
   — Но как же вы туда попадете? — удивился Пересвет. — Ведь оно захвачено!
   — Как?нибудь да попадем, — пожал Ваня плечами, — я, честно говоря, еще об этом не думал.
   — Я даже не знаю, что тебе посоветовать, ума не приложу, как попасть к царю Далмату!
   — А где сейчас царь Далмат? — вяло поинтересовался Иван.
   — Взят в плен в собственном дворце. Он может спокойно ходить где угодно, даже гулять по двору, но медные воины надежно стерегут все входы и выходы, плотной стеной стоят вокруг дворца. Царь Далмат не может выйти, и никто не может к нему войти. Царица Рогнеда, — он помрачнел, — моя мать хочет, чтобы он добровольно передал ей корону.
   — Значит, Веста была права, — хмыкнул Ваня, — как же хорошо она знает Рогнеду…
   — В чем права? — не понял Пересвет.
   — Я боялся, что Далмата убьют, а Веста сказала, что скорее всего Рогнеда просто поставит охрану вокруг дворца, пока царь не согласится отдать ей корону.
   — О как, — удивился Пересвет, — твоя подруга не только сильна, но и умна. Кто она?
   — Не знаю, — честно ответил Иван, — но она чудесная.
   — Чудесная, — согласился Пересвет и снова занялся своей трубкой.
   Волчица проснулась. С отвращением отфыркивалась она от дыма, шумно лакала из плошки с квасом — ей неудобно было пить из чаши, и Ваня налил ей квас в миску из?под супа. Веста долго смотрела на то, как Пересвет снова набивает трубку, и, когда он закончил и приминал табак большим пальцем, мстительно потребовала:
   — Нечего засиживаться. Пора идти.
   Пересвет сердито на нее посмотрел, но ничего не сказал и послушно начал надевать сапоги. Трубку он вытряхнул прямо на стол и сунул ее обратно за пазуху. Ваня потянулся, встал, допил остатки вина и прихватил на дорожку оставшийся ломоть хлеба.
   — Куда теперь? — спросил Пересвет уже на улице. — До вечера еще далеко. У вас есть какие?то дела?
   — Нет, — покачала Веста головой, — а чего ты хочешь?
   — Я бы хотел поговорить с царем Кусманом. Может, удалось бы его уговорить поставить оборону, ведь, как я вижу, здесь ничего не знают о предстоящей войне.
   — Или не хотят знать, — усмехнулась волчица. — Не беспокойся, царь Кусман прекрасно знает о грядущей беде, но ничего предпринимать не хочет. Так что не трать зря время.
   — Знает? — удивился Пересвет, но тут же посерьезнел. — Все же я бы очень хотел с ним поговорить.
   — Твое дело, — равнодушно хмыкнула Веста, — только толку с того не много.
   — Пусть так, — твердо сказал Пересвет, — но я все же попробую. Покажешь дорогу к дворцу?
   — Покажу.
   Пересвет сел верхом и пустил коня шагом вслед за Вестой. Ваня шел рядом, положив руку на шею волчицы, молчал, раздумывая о том о сем. Солнце светило изрядно, улицы обезлюдели: всех прогнала прочь дневная жара. Даже собакам и тем лень было лаять; одуревшие куры, распустив крылья, лежали в тени под деревьями. Заливисто горланил петух. Больно было ступать босыми ногами по горячим камням, Ваня морщился, но ничего не поделаешь, приходилось идти дальше.
   Подошли к царскому дворцу. Пересвет присвистнул, увидев полуразваленное строение. Видимо, ожидал он чего?то более величественного, сейчас же выглядел крайне разочарованным.
   — Здесь мы тебя оставим, — сказала Веста.
   — Почему? — Пересвет был очень удивлен. — Разве вы не пойдете со мной?
   — Я не думаю, — фыркнула волчица, — что царь Кусман очень обрадуется, увидев своих пастухов, которые должны, собственно, неусыпно следить за его кобылицами. Кроме того, я?то уж точно не пойду к царю. Видишь ли, — тут она возмущенно посмотрела на дворец, — Кусман обо мне невысокого мнения. Даже перепутал с собакой!
   — Ты не похожа на собаку, — поспешно успокоил ее Ваня, — а царь Кусман просто подслеповат.
   — Подслеповат, как же! — возразила Веста, но уже гораздо спокойнее добавила: — Одним словом, ну его, иди сам. Мы уж тут как?нибудь переднюем. А к вечеру приходи на это же место да нас жди?поджидай.
   Пересвет уже развернулся, чтобы уйти, но тут Иван вспомнил о чем?то необычайно важном:
   — Эй, погоди! — воскликнул Ваня. — Вот, передай ему это.
   И он протянул Пересвету свиток, взятый у умирающего воина. Пересвет кивнул, положил свиток за пазуху и быстрым шагом направился к царскому крыльцу. Веста посмотрела как он, ругаясь, поднимается по полусгнившим ступенькам, покачала головой:
   — Эх… И чего он Кусману скажет особенного?
   Ваня смолчал. Волчица, не дождавшись от него ответа, нетерпеливо прикрикнула:
   — Садись давай! Обратно поехали.
   Ваня сел. Веста будто нарочно выбрала самый запутанный путь, блуждала по крохотным улочкам, таким узким, что Иван мог бы коснуться руками домов на обеих сторонах одновременно. Наконец волчица оказалась у ворот и медленно вышла из города. Явно с удовольствием пробежала по пшеничному полю, сорвала мимоходом какой?то листок и быстро сжевала. Вышли к реке, Ваня предложил остановиться и выкупаться. Веста не возражала, и Ваня мигом скинул одежду, оставшись только в трусах, похожих на шорты. Он подошел к воде, опасливо тронул ее ногой и, убедившись, что вода теплая, с гиканьем бросился в речку. Окунулся с головой, вынырнул, проплыл немного, широко взмахивая руками. Снова нырнул, на этот раз задержался под водой подольше, открыл глаза и увидел прямо перед собой крупную рыбу, мрачно на него глядящую. Ваня почесал рыбе бок, удивился тому, что она не думает от него уплывать, и быстро поднялся наверх.
   — Я уж испугалась, куда ты девался! — услышал он тревожный голос волчицы.
   — Здесь я, — бодро крикнул Иван в ответ, — плаваю! Давай сама сюда, тут очень хорошо!
   Веста бегала туда?сюда по берегу, решая, стоит ли ей плавать или нет. Наконец пришла к выводу, что стоит, и начала медленно входить в воду. Зашла по брюхо, долго пила речную воду, потом поплыла, загребая всеми лапами. Хвост торчал из воды, как мачта, покачивался и трепыхался. Веста деловито подплыла к Ване, молча на него посмотрела и, развернувшись, поплыла обратно.
   — Эй, ты куда? — разочарованно крикнул Иван. — Что, все уже?
   — А что? — спросила Веста не оглядываясь. — Освежилась и хватит, жалко только, вода больно теплая!
   — Э нет, — рассмеялся Ваня, — а как же плавать?
   В два гребка он ее догнал и, схватив за хвост, потянул на себя. В воде Ваня чувствовал себя гораздо увереннее, чем на суше, волчице же было явно не по себе. Она развернулась, пробовала замахнуться лапой — не вышло, намочила хвост, пробовала куснуть Ваню, но он со смехом ускользнул под воду, проплыл у нее под брюхом и вынырнул у самого берега. Веста разъярилась, бросилась за ним, но не поймала, только наглоталась воды и долго кашляла, что?то возмущенно рыча. Ваня хохотал, брызгал в нее водой и с наслаждением смотрел на то, как волчица суетится, не может догнать, со злости кусает воду, фыркает и трясет ушами. Несмотря ни на что, Веста сдаваться не собиралась, снова и снова нападала, промахивалась и все пятилась поближе к мели. Стоя на всех четырех лапах, она чувствовала себя гораздо увереннее. Наконец Ваня попался, Веста, торжествующе рыча, бросилась на него, повалила на спину, да так, что он с головой ушел под воду, схватила за руку и потащила к берегу.
   — Сдаюсь, сдаюсь! — закричал Иван. — Только не ешь меня, прекрасная волчица!
   — Ну тебя! — хмыкнула Веста, бросила его на траву, встряхнулась так, что брызги полетели кругом, в изнеможении опустилась рядом! — Да ты силен, оказывается. Уморил меня…
   — Ты тоже молодец, — улыбнулся Иван, не вставая: он немного устал.
   Так они и сидели на берегу, сохли под лучами солнышка и думали каждый о своем. Ваня надергал себе травинок и задумчиво их грыз, Веста просто лежала не шевелясь, чувствуя, как стекают по животу холодные капли. Шерсть ее была густой, сохнуть должна была долго, конечно, на бегу оно всяко быстрее — тут и ветерок обдувает, и сама встряхиваешься. Но бежать куда?то было лень. Веста заснула, даже во сне удивляясь тому, как много она спит в последнее время. Но сон ей был на пользу, поэтому спала она тихо и безмятежно. Ване же не спалось, он подполз к волчице, долго щупал ее спину и бока, ища местечко посуше, и наконец примостил голову где?то рядом с хвостом. Притих.
   Долго смотрел Иван на воду, на разноцветных стрекоз, которые, взмахивая хрустальными крыльями, порхали над рекой. Дул легкий ветер, покачивалась прибрежная трава, качались на воде белые лилии. На другом берегу был лес, Ваня видел рябины, усыпанные красными ягодами, слышал, как где?то там стучит по дереву дятел. Берег на той стороне был песчаным, Иван даже пожалел, что так и не переплыл реку, вот бы сейчас поваляться на мягком желтом песке! Одежда его уже давно высохла, солнце светило ярко, хотя и не так палило, чувствовалось приближение вечера. Надо бы уже двигаться к тому самому лесу, куда должна прийти Настенька, но будить Весту не хотелось. Ваня с нежностью погладил волчицу по голове, по спине, расправил шерсть и решил при первой же возможности купить гребешок. Не мешало бы как следует расчесать Весту, да и привести в порядок собственную гриву тоже неплохо. Интересно, а как отнесется волчица к тому, что он решит заняться ее шерстью? Ваня хихикнул и снова улегся рядом, на этот раз так, чтобы смотреть в небо. Долго следил он взглядом за белыми облаками, потом голубая высь его убаюкала, и Ваня задремал.
   — Ай!..
   Веста резко вывернулась из?под него, так что голова Ивана упала на землю.
   — Пересвет едет, — сообщила волчица настороженно, — что?то вид у него тревожный.
   Ваня встал, потирая затылок, посмотрел, куда указывала Веста, и в самом деле увидел, что к ним скачет Пересвет. Вот он уже остановился, слез с коня и с каким?то ожесточением покачал головой. Заговорил, почти срываясь на крик:
   — Он ничего и слышать не хочет! Я говорил, говорил ему, что войско близко. Если он не хочет обороняться, пусть хотя бы предупредит свой народ! Но он сказал, что не будет ничего говорить. А если я посмею наводить смуту в его царстве, он мне голову снимет! И свиток не помог!
   Пересвет был в ярости, он переводил взгляд с волчицы на Ивана, ища поддержки. Первой заговорила Веста:
   — А что я тебе говорила? До него давно доходили слухи о предстоящей войне, но он не хочет и думать об этом. И дело не в том, что ему все равно, дело не в том, что он заведомо уверен в поражении и уже опустил руки, он попросту никогда не вел войн со своими соседями. Он свято уверен, что все это ложь и досужие сплетни, он считает, что царю Елисею, его давнишнему приятелю, никогда и в голову не взбредет на него нападать. А что до Рогнеды… — тут волчица усмехнулась, — женщин он готов равнять с животными, они для него слишком ничтожны, чтобы брать их в расчет. Вот такой вот он, царь Кусман.
   — Но как он может не понимать, — снова взорвался Пересвет, — что времена изменились и старые союзы распались!
   — Так и не понимает, — лениво проговорила Веста, — а я не понимаю, почему это так тебя удивляет. Ты, кажется, участвовал в захвате Серебряного царства. И неужели ты счел, что Далмат себе более ясно представлял грядущую опасность? Я уверена, что он и сейчас воображает, будто царь Елисей выдумал какую?то забавную игру. А чего ты хотел? Елисей, Далмат и Кусман жили в мире и дружбе едва ли не полвека, по?приятельски ездили друг к другу в гости, даже детей и тех переженили: Ходан, сын Далмата, женат на Светолике, дочери Елисея, а у Кусмана и вовсе двое сынов взяли в жены Елисеевых дочерей. Подумай, какого подвоха могут они ожидать от собственного свата?
   — Никакого, — поник головой Пересвет, — но все же я думал… я надеялся…
   — Зря надеялся, — отрезала Веста, — сам видишь, как все выходит. Это нам беды мало: только бы яблоки молодильные да живой воды кувшинец о двенадцати рылец получить и — ау, царь?батюшка! Не пора ли нам пора, в том смысле, что надо и честь знать.
   — А как вы думаете пробраться к царю Далмату?
   — Проберемся как?нибудь, — беззаботно ответила волчица, точь?в?точь как Иван.
   Пересвет понял, что особого сочувствия он не добьется и с досадой бросился на траву.
   — Не рассиживайся, — тут же строго сказала ему Веста, — день на исходе, пора нам уже потихоньку двигаться.
   Пересвет рассеянно кивнул, взобрался на коня и стал молча наматывать на руку поводья. Волчица же потянулась, сладко зевнула, продемонстрировав Ване целую пасть белоснежных зубов, встряхнулась и сказала:
   — Садись, поедем.
   Иван сел. Тронулись в путь.
   Ехать было недалеко, и вот уже впереди замаячил знакомый лес.
   — Хороший лесок, — одобрил Пересвет, — у нас таких нет. Все больше елки да сосны, а чтобы вот так все зелено — такого нет.
   — Зато у вас грибов, наверное, пропасть, — возразил Ваня, — а здесь я одни сыроежки встречал, да еще маслята кое?где.
   — Грибы — это да, — Пересвет серьезно кивнул, — грибы, ягоды. Черники — той вообще тьма?тьмущая, как осень, так из лесу ведрами ее приносят. Часть на варенье, часть в подвалы, на лед, а там уж как пойдет, — и на пироги, и так, сырой. Вкусно! Но и приедается тоже за зиму.
   — Давно я черники не ел, — мечтательно проговорил Иван, — магазинная — это одно дело, а чтобы так, свеженькая…
   — Это как — магазинная? — не понял Пересвет.
   Ваня махнул рукой, мол, долго объяснять.
   Тем временем волчица уже подходила к тому самому месту, где так удачно утром встретились с Настенькой. Иван успел спрыгнуть прежде, чем Веста его сбросила, с удовольствием потянулся и огляделся по сторонам. Солнышко уже из ярко?белого шара обратилось в краснеющий диск на горизонте, по небу разливалось алое зарево. Судя по всему, лесовица должна была вот?вот прийти.
   — Ну и где твоя Настенька? — обратилась волчица к Ване.
   Тот развел руками:
   — Не знаю. Должна быть. Только она не моя.
   — Твоя, твоя, — усмехнулась Веста, — ты же с ней дружбу ведешь.
   — А тебе что, жалко? — хихикнул в свою очередь Ваня. — Или ты ревнуешь?
   Волчица будто смутилась, но тут же ответила прежним тоном:
   — Мне?то не жалко, однако же не каждому лесовица помогать будет.
   Иван задумался над тем, что бы такое ответить, но тут из?за небольшой осинки вынырнула сияющая Настя.
   — Здравствуй, Ванечка! — Она широко улыбнулась Ивану, бросилась к нему, приобняла и тут же подбежала к Весте с Пересветом.
   — И тебе, белая волчица, здравствовать! — сказала лесовица с важностью. — А тебя, витязь, я не знаю, как и звать!
   — Пересвет, — улыбнулся он, — а ты, знать, Настена?
   — Настасья! — наставительно сказала лесовица. — Но можно и Настенька. Здравствуй, Пересвет!
   — Здравствуй, Настасья, — поклонился Пересвет вежливо, — много о тебе наслышан и очень рад встрече!
   Настя улыбнулась ему и снова подошла к Ивану:
   — Поймала я твоих лошадок, Ванечка! Тебя дожидаются вон за теми березами.
   И она показала рукой на несколько березок, сиротливо жмущихся друг к другу. Ваня просиял и, забыв ее поблагодарить, со всех ног помчался к ним.
   Кобылицы и правда оказались за березами. Стояли они смирно, убежать не порывались, да и не могли — ноги их были крепко связаны тонкими ивовыми прутьями. Видно было, что Настенька творчески подходила к процессу поимки лошадей и даже постаралась их украсить по?своему. В золотые гривы она вплела цветы, да такие, перед которыми Ванин букет казался жалким веником. Горели тут и огненные жарки, и синий барвинок, и мелкие белые колокольчики, и такие цветы, каким и названия не было, какие знала одна только лесовица. Хвосты были увиты душистым горошком, хмелем и вьюнком, а за уши кобылицам Настя пристроила по паре тигровых лилий. Еще краше стали лошадки с таким убранством.
   Ваня огладил кобылиц, наконец?то рассмотрел их как следует при дневном свете. Обернулся к подбежавшей лесовице:
   — Спасибо тебе, милая! Что бы я без тебя делал!
   — Не за что! — заулыбалась Настя и покраснела.
   Ваня вспомнил про цветы и бросился к полянке.
   — Эй, ты куда? — крикнула лесовица ему вслед.
   Иван быстро нашел оставленный на земле букет. Заметив, что цветы примялись, расправил их слегка и побежал обратно к Настасье.
   — Это тебе! — Он протянул ей цветы и остановился в нерешительности, ожидая, что она скажет.
   — Ой, — опешила лесовица, — мне? Отчего же?
   — Ну… — замялся Ваня. — Понимаешь, у нас принято дарить цветы!
   — Зачем?
   — Просто так, — окончательно смутился Иван. Настя рассмеялась и схватила букет:
   — Ну, раз принято, тогда ладно! Спасибо тебе!
   Она сделала пару шагов назад, посмотрела направо, налево и вдруг, вскинув вверх руки, прошлась колесом один раз, второй… А на третий в том месте, где только что была лесовица, оказался вдруг большой пень.