Страница:
– Ну, как, подходишь на роль воспитателя?
– Нет, - сказал я и не узнал своего голоса.
Сейчас я оказался не только четырехлетним, но и в коротеньких трусиках и маечке. Причем трусики оказались великоватыми и, чтобы они не съезжали, их нужно было держать обеими руками, что я и делал. Но на Рэя я не обижался, даже когда он сказал:
– Походишь пока так. А то потом тебе уже никогда не удастся побыть таким маленьким.
Я ничего не сказал, но Рив заступился за меня:
– Рэй, сделай его нормальным, а лучше таким же, как мы.
– Ну, если так хочешь, пожалуйста.
Я снова начал быстро расти, но только до двенадцатилетнего возраста. И оказался я одетым почти так же, как и Рэй, только вместо безрукавки рубашка с короткими рукавами. Ну что тут поделать, в чужом мире нужно действовать по чужим правилам.
– А ну, раздвиньтесь, - сказал я и устроился между Рэем и Ривом.
– Рэй, а ты так можешь с кем угодно? - спросил Рив.
– Возраст менять? Конечно, если только этот кто-то находится в моем мире. А ты что, хочешь испытать на себе?
– Ага, попробуй?
Рив соскочил с кровати и встал перед зеркалом. Рэй в качестве сигнала хлопнул в ладоши. Рив после этого оказался в одних трусиках.
– А это зачем?
– Для пущей наглядности. Наблюдай давай.
Рив тоже прямо на глазах начал уменьшаться, пока не превратился в пухленького двух или трехлетнего мальчика.
– Вот это да, - сказал он тонким голоском, - здорово. Вот бы все это сфотографировать.
– Снимки устрою, - пообещал ему Рэй, - а сейчас поехали обратно.
– Погоди, дай запомнить, а то я и забыл, что когда-то был и таким.
Я тоже встал, подхватил Рива на руки:
– А вот такого снимка не хочешь?
– А что, довольно оригинально было бы показать такое кому-нибудь потом. А, Рэй?
– Неплохо, - поддержал он, - только ты, Вик, поставь его на место и отойди, не мешай мне "колдовать".
Рив же запротестовал, потом забрался ко мне на плечи и потребовал, чтобы я его покатал, коли уж он такой маленький, а я большой. Пришлось подчиниться. Но потом я бухнул его на кровать, что привело к еще большему восторгу. После чего Рэй сказал мне:
– Это кто про кого сказал, что будут баловаться?
– Сам первый начал, - сказал Рив.
– Погодите, а то вот сделаю сейчас обоих хилыми старичками, тогда не побалуетесь.
– Рэй, а ты что, можешь и делать старше, чем мы есть?
– Рив, я же тебе рассказывал, - напомнил я. Рив спрыгнул с кровати и, подбежав к зеркалу, сказал:
– Рэй, давай обратно.
– Пожалуйста, - сказал Рэй и снова хлопнул в ладоши.
Рив снова начал расти, но не так быстро, как уменьшался, Рэй давал ему возможность во всех деталях отследить этот процесс. Рив снова стал таким, как обычно.
– Рэй, а дальше.
– Ты хочешь посмотреть, каким ты будешь в будущем?
– Ну, конечно же.
– Так сразу этого не сделаешь.
– Почему?
– Будущее отличается от прошлого гораздо меньшей определенностью. Образно говоря, тени прошлого гораздо ярче отблесков будущего.
– Ты хочешь сказать, что возможны варианты?
– Разумеется.
– Тогда покажи наиболее вероятный.
– Я не бог, чтобы определить такое. А вообще-то давай покажу два разных варианта одновременно. Тот, который бы мне хотелось увидеть и наихудший. Согласен?
– Давай.
– Желательный вариант покажу на тебе, а для нежелательного сделаю фантома, - сказал Рэй и снова хлопнул в ладоши.
Рядом с Ривом появился еще один "Рив", его подробнейшая копия. Рив сначала даже отпрянул, но потом, усмехнувшись, пронес руку через этого своего двойника, словно через пустое место.
– Пускаю время, - сказал Рэй.
Рив и его фантом начали расти. Но Рив превращался из худенького мальчишки в парня с довольно развитой мускулатурой. Фантом же только вытягивался, оставаясь щуплым и бледным, болезненным даже на вид.
– Стоп, - почти что крикнул Рив, - что это значит?
– Ничего, просто ты выглядишь так, как будешь выглядеть, если будешь заниматься над собой, и если мы будем тебе в этом помогать. А так, если целиком и полностью запустишь себя. Так что можешь выбирать.
– Это же очевидно… Чувствую в себе столько сил, даже Вика в нормальном виде сумел бы наверно побороть.
– Это вряд ли, - сказал Рэй, - поехали дальше.
Дальше я наблюдал уже без особого интереса. То, как Рив взрослеет и старится. Фантом уже сгорбился и исчез. Рив же превратился в морщинистого, но довольно крепкого старика, а потом, внезапно, в одно мгновение, снова стал своего возраста.
– А дальше, почему не показал? - немного обиженно спросил Рив.
Рэй же закрыл глаза и начал что-то быстро бормотать себе под нос. Потом открыл глаза, с полным недоумением посмотрел сначала на меня, потом на Рива:
– Сам ничего не могу понять, дальше экстраполяция не проходит. Я еще два раза перепроверил.
– Значит, в том возрасте я умру?
– Нет, на это совсем непохоже. Я совсем ничего не понимаю.
Последующие дни летели быстро. Рэй принялся за обучение Рива, я тоже занимался с ним, но в основном тренировками. Еще несколько раз мы побывали в гостях у Рэя. Причем эти визиты в том, его мире, не ограничивались пределами корабля. Мы купались и в речке, и в море, бродили по земным лесам. Но только там не видели ни одного человека кроме нас. Рэй объяснил, что такого он больше делать не намерен, но нам хватало и того, что он делал.
А тем временем обстановка на планете Лата ухудшалась. Мрак затянул все небо ровным покровом. Не таким мощным, чтобы полностью заслонить солнце, но достаточным, чтобы значительно уменьшить количество тепла, получаемого планетой. Холод распространялся даже туда, где его никогда до этого не бывало. Полярные океаны полностью покрылись льдом, впаяв в него побережья северных и южных материков. В атмосфере было еще достаточно влаги, чтобы покрыть значительные территории снегом, который уменьшал и без того уменьшившийся поток тепла от солнца. Я разговаривал об этом с Рэем, когда Рив этого не слышал. Рэй же печально замечал:
– Планета скатывается в ледниковый период. Она и так получала от своего солнца меньше тепла, чем старушка Земля, которая и то балансировала на грани оледенения. Сейчас все здесь почти что безнадежно. Лата может уйти в полное оледенение на очень много тысяч лет, если латяне не позаботятся о своем доме сами.
– Они пока даже и не догадываются о такой необходимости. Насколько я понял, подземные города могут полностью обеспечить оставшихся в живых теплом и энергией, водой и пищей. Но смогут ли они жить как кроты под землей.
– Вспомни Дивер.
– А что его вспоминать, поэтому мы и ушли оттуда навсегда. Человеку для жизни нужны не только тепло, воздух, вода и пища; еще нужны солнце и простор.
– Скорее всего.
– Лату можно спасти?
– Вообще-то можно даже силами самих латян. Самым простым вариантом было бы повесить на орбитах отражатели-концентраторы. Это позволило бы, и увеличить поток тепла и способствовать более быстрому удалению пыли из верхней атмосферы. Но найдут ли латяне в себе эти силы, смогут ли сделать такое?
– Если уж ты не знаешь, то я тем более. Если бы посоветовать им и помочь.
– Посоветовать можно, но помогать нельзя, очистить свой дом они должны сами, если считают себя цивилизованными людьми.
– Цивилизованные люди не убивают друг друга.
– Увы, убивают… Помочь? Чем помочь? Наша помощь может или обернуться против нас или подхлестнуть новую войну. Ведь даже те же самые отражатели-концентраторы могут работать не хуже лазерной пушки, если окажутся в плохих руках.
– Плохих людей не бывает, ты сам это знаешь. В каждом есть что-то хорошее.
– Это так. Но есть такая категория людей, как неисправимые фанатики. Их можно только лечить.
– Счастье, что таких людей никогда не было много. И к счастью, что не они правят этой планетой.
– Отчасти ты прав, а отчасти нет, - сказал тогда Рэй и замолчал. Тогда я еще не догадывался, что имел в виду Рэй. Это стало ясно только спустя много дней.
Поначалу отношения между государствами Латы складывались вроде бы благополучно. Два крупнейших государства планеты: Аивер и Тальгир, после заключения мира вроде бы нормализовали отношения и даже договорились о взаимной помощи в ликвидации последствий взаимных бомбардировок. Рэй даже давал прогноз, что при благоприятном стечении обстоятельств, это может перерасти в союз и даже объединение этих бывших врагов и образование государства, охватывающего три четверти планеты. Но на Лате кроме этих крупнейших стран, существовало еще несколько более мелких. Крупнейшим из них был Вак, охватывающий собственно остров Вак, микроконтинент, лежащий почти на самом экваторе, большую гряду островов, отделяющих восточное море от большого океана, называемого Рассветным, и еще часть Большого Южного материка. (Собственно, как выяснилось, территориальные претензии Вака к Аиверу послужили первоначальным толчком к ухудшению отношений между Аивером и Тальгиром, союзником которого и считался Вак.)
Так вот, спустя уже четыре местных месяца после заключения мира между Аивером и Тальгиром, Правители Вака заявили, что не намерены отказываться от своих претензий, а намерены возобновить войну в любое удобное для себя время, и призвали Тальгир выполнить слово союзника. Тальгир же отказался продолжить войну. Вак воспользовался этим и объявил Тальгиру войну и под этим предлогом присоединил к себе почти все мелкие государства, из которых и образовал новый союз войны. Правда, поначалу дальше обвинений и угроз дело не шло. Я даже предполагал, что этим все и кончится, но напряженность на планете росла с каждым днем. Конечно, случись такое хотя бы год назад, каждое из сверхгосударств, хоть Аивер, хоть Тальгир, могли бы полностью подавить Вак и его союзников. Но сейчас оба этих государства были серьезно покалечены войной, в отличие от практически не пострадавшего Вака. Напряженность росла и, в конце концов, переросла в войну, и основные схватки этой войны разгорелись по берегам Восточного моря.
В тот день меня разбудил Рэй, резким и прерывистым сигналом тревоги. Едва я проснулся, он сразу же сообщил, что причина тревоги - это направляющийся сюда самолет. Я велел Рэю приготовиться к сворачиванию пространства, быстро натянул на себя форму и побежал в рубку, следом за мной туда влетел и Рив. Когда я садился в кресло, Рэй уже докладывал:
– Самолет летит с востока. По всей видимости, это палубный бомбардировщикракетоносец большого радиуса действия, принадлежащий флоту Аивера. Через четыре минуты они смогут обнаружить нас.
– Что с аппаратурой свертки?
– В полном порядке и при готовности номер один.
– Свертку произведем, как договаривались.
– Поперечно-осевая линза, оставляем квантовую проницаемость.
Я положил руки на пульт, чтобы в случае крайней необходимости продублировать действия по свертке пространства.
– Начинаем, - сказал Рэй.
Огоньки на пульте реакторов побежали быстрее, ожили и на пульте защиты. Потом прозвучал гулкий, словно удар колокола, звон. Пространство на обзорных экранах причудливо исказилось, заструилось подобно туману и снова сомкнулось, но уже образовав кокон с совсем другой геометрией. Но Рэй уже переключился на получение информации извне кокона, и на экранах появилось изображение все той же пустыни. Самолет появился, как и предполагал Рэй, с востока. Очевидно, мы и были его целью, и они знали, где нас искать. Потому что самолет, пролетев вперед и успев скрыться из поля зрения, вернулся и начал описывать круги прямо над нами.
Если знать, что искать, то шов, образовавшийся после свертки пространства, можно заметить. Можно, конечно если есть достаточно времени, нащупать искривление пространства опытным путем, но просто так заметить укрывшихся в коконе просто невозможно. Но те люди, что были на самолете, продолжали летать над "пустым" местом с завидной настойчивостью. На экране я видел самолет, словно бы до него было всего лишь несколько метров. Хорошо просматривались швы на крыльях, пустые подвески для ракет и нарисованные на крыльях и фюзеляже опознавательные знаки Аивера, заключенные в ромбы четырехлучевые звезды. Было заметно вырывающееся из двигателей пламя, от которого в небе оставался инверсионный след. Я отчетливо уловил момент, когда их двигатели начали работать с перебоями, и самолет довольно быстро начал терять высоту.
– Что с ними происходит? - спросил у меня Рив.
– Похоже, что кончается горючее, и они идут на вынужденную посадку.
Пилот на самолете, как мне показалось, был достаточно опытный. Недалеко от земли он выровнял падающую машину. Потом очевидно послал остатки топлива в движки. Самолет остановился и завис на столбах реактивной тяги. Потом начал медленно опускаться. Но горючего им все-таки чуть-чуть не хватило. Самолет рухнул с высоты нескольких метров, подломил уже выпущенное шасси и замер, упершись в снег правым крылом.
– Похоже, что они потерпели аварию, - сказал Рэй, - что будем делать, командир?
– Пока немного понаблюдаем. Очевидно, что они все-таки искали нас, поэтому не нужно ни с чем торопиться.
– Странно, если они искали нас, и намерения у них хорошие, то почему они даже не пытались установить с нами связь.
– Рэй, откуда мне знать ответ на этот вопрос, сам посуди, а догадок у тебя наверняка значительно больше моего.
Из самолета один за другим вылезли два человека, они сначала осмотрели свой самолет. Потом один из них махнул рукой, взобрался на приподнятое над землей левое крыло и принялся осматривать местность. Повернувшись к нам лицом, он замер, и мы хорошо рассмотрели его. И я, и Рэй узнали его одновременно.
– Отбой тревоги? - тут же спросил Рэй.
– Разворачиваемся, - отдал команду я.
Снова прозвучал звон, а образовавшаяся от нашего появления волна погнала по камням снежную пыль. Я увидел на экране, как сразу же переменилось лицо Ога, а это был тот самый Огерит Веньись, которого знали и я, и Рэй. Второй же человек выглядел испуганным. И это не удивительно, если вдруг в полукилометре от тебя, ни с того, ни с сего, в оглушительном грохоте возникает громада корабля. Ог что-то сказал ему, что Рэй не удосужился перевести для меня, спустился с крыла и пошел по направлению к "Игле".
– Кто это? - спросил у меня Рив.
– Один из немногих моих знакомых на этой планете.
– Хочешь что-нибудь сказать ему? - спросил Рэй.
– Нет, лучше я сам выйду и встречу его.
– Как хочешь, командир.
Я быстро облачился в легкий скафандр, гермошлема же одевать не стал. Лифт опустил меня вниз, и я спустился по трапу на поверхность. Солнце тускло просвечивало сквозь высокую дымку, стоял небольшой, всего градусов пять, морозец, ветра практически не было. Ог шел прямо ко мне, и я ждал его, не отходя от корабля. Когда же он подошел вплотную, то я услышал, как он сказал слегка охрипшим со времени нашей последней встречи голосом:
– Вот мы и снова встретились, инопланетник.
Я, отчетливо осознавая значение этого жеста, протянул ему обе руки. Он даже замешался от этого, но, помедлив несколько секунд, ответил на мой жест таким же. Но мы сомкнули руки только на несколько секунд, потом я сказал:
– Рад тебя видеть, Ог. Чем обязан этому вашему визиту сюда?
– Взаимно, Вик, нам нужно серьезно поговорить.
– Тогда пройдем на корабль, - сказал я и махнул рукой в сторону трапа.
Ог пошел вперед, а я следом за ним. В лифте о себе подал знать Рэй.
– Привет, Ог.
– А, это ты, Рэй, здравствуй.
– Извини, Ог, но допустить в жилые отсеки я тебя не могу.
– Почему? - спросил я.
– На Оге полно радиоактивной грязи.
– Перед вылетом я проверялся, было конечно, но в пределах допустимого.
– Для вас это может быть и допустимо, но здесь нет. Если желаешь попасть внутрь, придется тебе отмыться со всей тщательностью. А иначе я буду вынужден заблокировать для тебя все проходы, и вы будете разговаривать или в душе, или в лифте, или снаружи.
– Ничего не поделать, даже я не могу ему запретить этого.
– Вообще-то ладно, а то я и сам уже давно не мылся. Проводи куда нужно.
Возле душа Ог снял с себя летный шлем и комбинезон, оказавшись в уже поношенной форме, на которой были новенькие знаки отличия лейтенанта, но этому я не удивился. Удивился же тому, что на левой стороне лица у него, от виска и до самого подбородка, темнел совсем еще свежий, не до конца заживший шрам.
– Где это тебя так зацепило? - спросил я у него.
– Было дело, - ответил он, словно отмахнулся, но тут же, поняв это, добавил, - парой слов не объяснить, но если хочешь?
– Не нужно, я не настолько любопытный.
Я показал ему, как обращаться с душем, и стал ждать его возле лифта. Он появился только через двадцать минут. На нем оказалась надетой, немного кособоко сидящая, форма "Иглы". Когда он подошел ко мне, я первым делом поправил ее на нем.
– Рэй сказал, что моя тоже радиоактивна, как впрочем, и я сам. Сказал, чтобы пока я походил в этом, пока я здесь. А мою форму он пообещал привести в порядок.
– Пообещал, значит приведет. Идем.
Мы поднялись до жилых отсеков.
– Пройдем в кают-компанию, там подходящая обстановка для разговора.
Ог только кивнул, что согласен. Мы вошли в кают-компанию. Оказалось, что там нас ждет Рив. Он поднялся и коротко поздоровался. Ог улыбнулся и ответил тем же, а потом спросил:
– Парень, ты мне кого-то напоминаешь?
– Это Риверит Альись, - сказал я, - сын Ива.
– Мы не забудем твоего отца, - сказал Ог и взял мальчишку за руку, но тут же отпустил, - я Огерит Веньись, и я знал твоего отца.
Я указал Огу на кресло, а сам сел, напротив, в такое же, Рив устроился в стороне, на диванчике.
– Итак, слушаю тебя, - начал я разговор.
– Сначала я хочу попросить, чтобы Ул тоже пришел сюда, а то там холодно, а комбинезон тонкий.
– В чем вопрос, нужно позвать. Внешние динамики на корабле мощные, он услышит. Хотя наверно вряд ли истолкует правильно. Вот что, Рив, будь другом, сходи до самолета и позови сюда Ула. Ог, как его полное имя?
– Улверит Отьись.
– Запомнил?
– Ага, - быстро кивнул мальчишка.
– Наденешь скафандр, а то снаружи холодно. Позовешь Ула, проводишь его в спецдуш, а потом сюда, договорились?
– Будет сделано, командир.
Рив сначала вытянулся по стойке "смирно", а потом быстро выскользнул за дверь.
– Как он тут оказался?
– Я его вытащил в последний момент из Гэзда, где он был в руках у вакцев.
Ог при этом поморщился, словно от боли и дотронулся до шрама. Этого мне оказалось достаточно, чтобы понять, откуда у него взялся этот шрам.
– И они ничего серьезного не успели ему сделать?
– Он жив, здоров, ты это сам видел. Тогда же он был избит и искалечен. Видел, какие у него стали волосы? А тогда у него на глазах замучили и зарезали его друга. Самому же Риву обрубили руки.
Ог только стиснул зубы, а потом спросил:
– Но ведь у него сейчас не протезы?
– Рэй оказался в силах за полтора месяца регенерировать ему их. Это очень мучительно. Я вытащил Рива из Гэзда, при этом мне пришлось убить двух вакцев. И я сделал все это потому, что принял у Ива вот это.
Я показал Огу кольцо, после чего он посмотрел на меня с неподдельным уважением.
– А сейчас, - сказал я, - выкладывай то, с чем пришел. Я понимаю, что без особой причины ты сюда вряд ли бы сунулся.
– Не знаю с чего начать.
– Начинай сразу по существу.
– Мы прилетели сюда, чтобы просить помощи.
– Помощи? Это затруднительный для меня вопрос и для того, чтобы сказать да или нет, я должен ознакомиться со всеми обстоятельствами. Излагай, я тебя внимательно слушаю.
– Ты сказал, что был в Гэзде, значит, ты видел, что там творилось и тебе будет проще понять.
– Не напоминай мне, пожалуйста, о том ужасе.
– Рад бы не напоминать, но приходится, потому что такое может повториться. На юге Восточного моря находится остров Алью, самый крупный в Большой Гряде. Он исконно принадлежал и принадлежит Аиверу, но сейчас Вак снова объявил на него давние претензии. На Алью есть полуторамиллионный город Альк, практически не пострадавший от бомбардировок, а неподалеку от него Альк подземный. Так вот, вакцы, действуя так же, как и в Гэзде, захватили эти города. А сейчас предъявили ультиматум, в котором требуют уступить им почти треть материка, со всеми городами и населением. В противном случае они угрожают убить самыми изощренными способами все население Алька, и они это сделают.
– Они сделают это в любом случае. Насколько я знаю, вакцам верить нельзя.
– Разве можно верить тем, для кого есть людей в порядке вещей, но не об этом сейчас разговор. Им и так никто не верит, и выполнять ультиматум не собирается. Сделать такими же заложниками еще полтораста миллионов человек было бы полнейшим безумием, на которое уже никто не пойдет, все помнят Гэзд.
– Со всем этим я согласен, но что ты хочешь от меня?
– Срок ультиматума истекает завтра в полночь. И у нас планируется операция по спасению жителей Алька. Но сделать это совсем не просто. Невозможно производить предварительной бомбардировки, не говоря уже о том, чтобы подорвать ядерный заряд, потому что от этого пострадают наши люди. Вообще-то планируется, в случае невозможности спасения, сбросить на Альк термоядерное устройство большой мощности… Такая гибель лучше мучений. В этом случае я сам вызовусь это сделать, а потом покончу с собой.
– Это крайности, Ог. Изложи план спасения.
– Сегодняшней ночью начнется высадка десанта, как воздушного, так и морского. Но Вак скопил на Алью довольно значительную армию. У них было для этого время, пока мы медлили. За короткое время нам не высадить там столько десанта, чтобы быстро нейтрализовать эту армию. К тому же Вак расположил на Алью элитарную воздушную армию, так называемое авиакрыло "Черная рука", а у нас недостаточно авиации, да и та стоит без горючего, его едва удалось набрать на десантные транспорты, а о воздушном прикрытии и говорить не приходится.
– Какой же помощи вы хотите от меня? Обеспечить вам воздушное прикрытие? Или полностью уничтожить эту самую "Черную руку"?
– Этого и не нужно. Нужно просто отвлечь воздушные силы вакцев не на такое уж и большое время. Произвести несколько налетов на их аэродромы, и они, как стая хищников, устремятся в погоню, чтобы отомстить. В таких случаях они забывают о дисциплине и даже о приказах. Их нужно отвлечь всего лишь на час или два, этого вполне хватит, чтобы высадился воздушный десант в самом Альке.
– Но почему ты обращаешься ко мне?
– Потому что никто кроме тебя не сможет сделать этого и остаться после этого живым. Вик, если ты откажешься, то гибель алькцев будет и на твоей совести.
– Больше всего я боялся именно этих слов…
– Так ты согласен?
– Но только при двух условиях.
– Какие будут условия?
– Первое - то, что больше ко мне никто с такой или подобной просьбой не обратится. И ты будешь должен сообщить об этом всем, я же не приму больше никого с подобными просьбами и словами о моей совести, она и без того уже не чиста…
– А второе условие?
– Ты оставишь армию и никогда больше не будешь воевать. Ты будешь нужен своей планете живым.
– Но…
– Никаких но. Ты должен остаться живым, понятно?
– Нет.
– Потом станет понятно, а сейчас ты должен дать мне слово и поклясться своей честью.
Ог весь покраснел, поглядел на меня, словно на врага, закрыл глаза. Несколько минут ему потребовалось на то, чтобы все обдумать и обуздать себя. Но он весь напрягся и наконец-то сказал:
– Я даю слово сделать так, как ты сказал, и клянусь своей честью, что сделаю это, чего бы мне это ни стоило. - Закончив, он весь как-то обмяк и, тяжело дыша, откинулся в кресле. Посмотрел на меня немного виновато. - Извини, Вик, просто сейчас я ломал самого себя, а такое никогда не бывает легко. Кто я после того, как дал такое слово?
– Человек, в любом случае человек. Я даю слово выполнить вашу просьбу. И до того, как алькцы будут спасены, ты будешь со мной. А потом мы постараемся найти твою семью, и ты останешься с ними.
– Но что я скажу командующему. Генерал Ольньгись меня не поймет.
– Ор еще жив?
– Да, он и командует армиями у Восточного моря.
– А я считал, что он, прежде всего ученый.
– Сейчас Аиверу военные нужнее, чем ученые…
– А всей Лате?.. Ну да не будем спорить. Время само разрешит все споры, и все расставит на свои места.
– Вполне возможно.
– А сейчас я зада тебе несколько вопросов. Первый, почему сюда направили именно тебя?
– Меня никто не направлял. Именно я предложил генералу этот план. И он разрешил мне отправиться сюда, но сам категорически отказался просить. Думаешь, это так легко - просить что-то у того, кто не имеет к нам никакого отношения.
– Ты вхож в окружение Ора?
– Я его адъютант.
– Ясно. Но почему ты избрал такой путь, как лететь сюда. Со мной можно было бы связаться по радио.
– Такие вещи открытым текстом не обсуждаются.
– Можно было бы и любым шифром, Рэю не составило бы труда расшифровать его.
– У вакцев самые лучшие на планете дешифровальщики. Им стало бы все известно через несколько часов.
– Еще вопрос. Горючего у вас было только на полет досюда плюс еще на три части. На что вы рассчитывали?
– На то, что найдем тебя, и ты согласишься или, в крайнем случае, доставишь нас обратно.
– Значит, заранее полагали, что я хороший человек?
– Это чересчур расплывчатое понятие… Просто, насколько я тебя успел узнать, я понял, что ты согласишься.
– Нет, - сказал я и не узнал своего голоса.
Сейчас я оказался не только четырехлетним, но и в коротеньких трусиках и маечке. Причем трусики оказались великоватыми и, чтобы они не съезжали, их нужно было держать обеими руками, что я и делал. Но на Рэя я не обижался, даже когда он сказал:
– Походишь пока так. А то потом тебе уже никогда не удастся побыть таким маленьким.
Я ничего не сказал, но Рив заступился за меня:
– Рэй, сделай его нормальным, а лучше таким же, как мы.
– Ну, если так хочешь, пожалуйста.
Я снова начал быстро расти, но только до двенадцатилетнего возраста. И оказался я одетым почти так же, как и Рэй, только вместо безрукавки рубашка с короткими рукавами. Ну что тут поделать, в чужом мире нужно действовать по чужим правилам.
– А ну, раздвиньтесь, - сказал я и устроился между Рэем и Ривом.
– Рэй, а ты так можешь с кем угодно? - спросил Рив.
– Возраст менять? Конечно, если только этот кто-то находится в моем мире. А ты что, хочешь испытать на себе?
– Ага, попробуй?
Рив соскочил с кровати и встал перед зеркалом. Рэй в качестве сигнала хлопнул в ладоши. Рив после этого оказался в одних трусиках.
– А это зачем?
– Для пущей наглядности. Наблюдай давай.
Рив тоже прямо на глазах начал уменьшаться, пока не превратился в пухленького двух или трехлетнего мальчика.
– Вот это да, - сказал он тонким голоском, - здорово. Вот бы все это сфотографировать.
– Снимки устрою, - пообещал ему Рэй, - а сейчас поехали обратно.
– Погоди, дай запомнить, а то я и забыл, что когда-то был и таким.
Я тоже встал, подхватил Рива на руки:
– А вот такого снимка не хочешь?
– А что, довольно оригинально было бы показать такое кому-нибудь потом. А, Рэй?
– Неплохо, - поддержал он, - только ты, Вик, поставь его на место и отойди, не мешай мне "колдовать".
Рив же запротестовал, потом забрался ко мне на плечи и потребовал, чтобы я его покатал, коли уж он такой маленький, а я большой. Пришлось подчиниться. Но потом я бухнул его на кровать, что привело к еще большему восторгу. После чего Рэй сказал мне:
– Это кто про кого сказал, что будут баловаться?
– Сам первый начал, - сказал Рив.
– Погодите, а то вот сделаю сейчас обоих хилыми старичками, тогда не побалуетесь.
– Рэй, а ты что, можешь и делать старше, чем мы есть?
– Рив, я же тебе рассказывал, - напомнил я. Рив спрыгнул с кровати и, подбежав к зеркалу, сказал:
– Рэй, давай обратно.
– Пожалуйста, - сказал Рэй и снова хлопнул в ладоши.
Рив снова начал расти, но не так быстро, как уменьшался, Рэй давал ему возможность во всех деталях отследить этот процесс. Рив снова стал таким, как обычно.
– Рэй, а дальше.
– Ты хочешь посмотреть, каким ты будешь в будущем?
– Ну, конечно же.
– Так сразу этого не сделаешь.
– Почему?
– Будущее отличается от прошлого гораздо меньшей определенностью. Образно говоря, тени прошлого гораздо ярче отблесков будущего.
– Ты хочешь сказать, что возможны варианты?
– Разумеется.
– Тогда покажи наиболее вероятный.
– Я не бог, чтобы определить такое. А вообще-то давай покажу два разных варианта одновременно. Тот, который бы мне хотелось увидеть и наихудший. Согласен?
– Давай.
– Желательный вариант покажу на тебе, а для нежелательного сделаю фантома, - сказал Рэй и снова хлопнул в ладоши.
Рядом с Ривом появился еще один "Рив", его подробнейшая копия. Рив сначала даже отпрянул, но потом, усмехнувшись, пронес руку через этого своего двойника, словно через пустое место.
– Пускаю время, - сказал Рэй.
Рив и его фантом начали расти. Но Рив превращался из худенького мальчишки в парня с довольно развитой мускулатурой. Фантом же только вытягивался, оставаясь щуплым и бледным, болезненным даже на вид.
– Стоп, - почти что крикнул Рив, - что это значит?
– Ничего, просто ты выглядишь так, как будешь выглядеть, если будешь заниматься над собой, и если мы будем тебе в этом помогать. А так, если целиком и полностью запустишь себя. Так что можешь выбирать.
– Это же очевидно… Чувствую в себе столько сил, даже Вика в нормальном виде сумел бы наверно побороть.
– Это вряд ли, - сказал Рэй, - поехали дальше.
Дальше я наблюдал уже без особого интереса. То, как Рив взрослеет и старится. Фантом уже сгорбился и исчез. Рив же превратился в морщинистого, но довольно крепкого старика, а потом, внезапно, в одно мгновение, снова стал своего возраста.
– А дальше, почему не показал? - немного обиженно спросил Рив.
Рэй же закрыл глаза и начал что-то быстро бормотать себе под нос. Потом открыл глаза, с полным недоумением посмотрел сначала на меня, потом на Рива:
– Сам ничего не могу понять, дальше экстраполяция не проходит. Я еще два раза перепроверил.
– Значит, в том возрасте я умру?
– Нет, на это совсем непохоже. Я совсем ничего не понимаю.
Последующие дни летели быстро. Рэй принялся за обучение Рива, я тоже занимался с ним, но в основном тренировками. Еще несколько раз мы побывали в гостях у Рэя. Причем эти визиты в том, его мире, не ограничивались пределами корабля. Мы купались и в речке, и в море, бродили по земным лесам. Но только там не видели ни одного человека кроме нас. Рэй объяснил, что такого он больше делать не намерен, но нам хватало и того, что он делал.
А тем временем обстановка на планете Лата ухудшалась. Мрак затянул все небо ровным покровом. Не таким мощным, чтобы полностью заслонить солнце, но достаточным, чтобы значительно уменьшить количество тепла, получаемого планетой. Холод распространялся даже туда, где его никогда до этого не бывало. Полярные океаны полностью покрылись льдом, впаяв в него побережья северных и южных материков. В атмосфере было еще достаточно влаги, чтобы покрыть значительные территории снегом, который уменьшал и без того уменьшившийся поток тепла от солнца. Я разговаривал об этом с Рэем, когда Рив этого не слышал. Рэй же печально замечал:
– Планета скатывается в ледниковый период. Она и так получала от своего солнца меньше тепла, чем старушка Земля, которая и то балансировала на грани оледенения. Сейчас все здесь почти что безнадежно. Лата может уйти в полное оледенение на очень много тысяч лет, если латяне не позаботятся о своем доме сами.
– Они пока даже и не догадываются о такой необходимости. Насколько я понял, подземные города могут полностью обеспечить оставшихся в живых теплом и энергией, водой и пищей. Но смогут ли они жить как кроты под землей.
– Вспомни Дивер.
– А что его вспоминать, поэтому мы и ушли оттуда навсегда. Человеку для жизни нужны не только тепло, воздух, вода и пища; еще нужны солнце и простор.
– Скорее всего.
– Лату можно спасти?
– Вообще-то можно даже силами самих латян. Самым простым вариантом было бы повесить на орбитах отражатели-концентраторы. Это позволило бы, и увеличить поток тепла и способствовать более быстрому удалению пыли из верхней атмосферы. Но найдут ли латяне в себе эти силы, смогут ли сделать такое?
– Если уж ты не знаешь, то я тем более. Если бы посоветовать им и помочь.
– Посоветовать можно, но помогать нельзя, очистить свой дом они должны сами, если считают себя цивилизованными людьми.
– Цивилизованные люди не убивают друг друга.
– Увы, убивают… Помочь? Чем помочь? Наша помощь может или обернуться против нас или подхлестнуть новую войну. Ведь даже те же самые отражатели-концентраторы могут работать не хуже лазерной пушки, если окажутся в плохих руках.
– Плохих людей не бывает, ты сам это знаешь. В каждом есть что-то хорошее.
– Это так. Но есть такая категория людей, как неисправимые фанатики. Их можно только лечить.
– Счастье, что таких людей никогда не было много. И к счастью, что не они правят этой планетой.
– Отчасти ты прав, а отчасти нет, - сказал тогда Рэй и замолчал. Тогда я еще не догадывался, что имел в виду Рэй. Это стало ясно только спустя много дней.
Поначалу отношения между государствами Латы складывались вроде бы благополучно. Два крупнейших государства планеты: Аивер и Тальгир, после заключения мира вроде бы нормализовали отношения и даже договорились о взаимной помощи в ликвидации последствий взаимных бомбардировок. Рэй даже давал прогноз, что при благоприятном стечении обстоятельств, это может перерасти в союз и даже объединение этих бывших врагов и образование государства, охватывающего три четверти планеты. Но на Лате кроме этих крупнейших стран, существовало еще несколько более мелких. Крупнейшим из них был Вак, охватывающий собственно остров Вак, микроконтинент, лежащий почти на самом экваторе, большую гряду островов, отделяющих восточное море от большого океана, называемого Рассветным, и еще часть Большого Южного материка. (Собственно, как выяснилось, территориальные претензии Вака к Аиверу послужили первоначальным толчком к ухудшению отношений между Аивером и Тальгиром, союзником которого и считался Вак.)
Так вот, спустя уже четыре местных месяца после заключения мира между Аивером и Тальгиром, Правители Вака заявили, что не намерены отказываться от своих претензий, а намерены возобновить войну в любое удобное для себя время, и призвали Тальгир выполнить слово союзника. Тальгир же отказался продолжить войну. Вак воспользовался этим и объявил Тальгиру войну и под этим предлогом присоединил к себе почти все мелкие государства, из которых и образовал новый союз войны. Правда, поначалу дальше обвинений и угроз дело не шло. Я даже предполагал, что этим все и кончится, но напряженность на планете росла с каждым днем. Конечно, случись такое хотя бы год назад, каждое из сверхгосударств, хоть Аивер, хоть Тальгир, могли бы полностью подавить Вак и его союзников. Но сейчас оба этих государства были серьезно покалечены войной, в отличие от практически не пострадавшего Вака. Напряженность росла и, в конце концов, переросла в войну, и основные схватки этой войны разгорелись по берегам Восточного моря.
В тот день меня разбудил Рэй, резким и прерывистым сигналом тревоги. Едва я проснулся, он сразу же сообщил, что причина тревоги - это направляющийся сюда самолет. Я велел Рэю приготовиться к сворачиванию пространства, быстро натянул на себя форму и побежал в рубку, следом за мной туда влетел и Рив. Когда я садился в кресло, Рэй уже докладывал:
– Самолет летит с востока. По всей видимости, это палубный бомбардировщикракетоносец большого радиуса действия, принадлежащий флоту Аивера. Через четыре минуты они смогут обнаружить нас.
– Что с аппаратурой свертки?
– В полном порядке и при готовности номер один.
– Свертку произведем, как договаривались.
– Поперечно-осевая линза, оставляем квантовую проницаемость.
Я положил руки на пульт, чтобы в случае крайней необходимости продублировать действия по свертке пространства.
– Начинаем, - сказал Рэй.
Огоньки на пульте реакторов побежали быстрее, ожили и на пульте защиты. Потом прозвучал гулкий, словно удар колокола, звон. Пространство на обзорных экранах причудливо исказилось, заструилось подобно туману и снова сомкнулось, но уже образовав кокон с совсем другой геометрией. Но Рэй уже переключился на получение информации извне кокона, и на экранах появилось изображение все той же пустыни. Самолет появился, как и предполагал Рэй, с востока. Очевидно, мы и были его целью, и они знали, где нас искать. Потому что самолет, пролетев вперед и успев скрыться из поля зрения, вернулся и начал описывать круги прямо над нами.
Если знать, что искать, то шов, образовавшийся после свертки пространства, можно заметить. Можно, конечно если есть достаточно времени, нащупать искривление пространства опытным путем, но просто так заметить укрывшихся в коконе просто невозможно. Но те люди, что были на самолете, продолжали летать над "пустым" местом с завидной настойчивостью. На экране я видел самолет, словно бы до него было всего лишь несколько метров. Хорошо просматривались швы на крыльях, пустые подвески для ракет и нарисованные на крыльях и фюзеляже опознавательные знаки Аивера, заключенные в ромбы четырехлучевые звезды. Было заметно вырывающееся из двигателей пламя, от которого в небе оставался инверсионный след. Я отчетливо уловил момент, когда их двигатели начали работать с перебоями, и самолет довольно быстро начал терять высоту.
– Что с ними происходит? - спросил у меня Рив.
– Похоже, что кончается горючее, и они идут на вынужденную посадку.
Пилот на самолете, как мне показалось, был достаточно опытный. Недалеко от земли он выровнял падающую машину. Потом очевидно послал остатки топлива в движки. Самолет остановился и завис на столбах реактивной тяги. Потом начал медленно опускаться. Но горючего им все-таки чуть-чуть не хватило. Самолет рухнул с высоты нескольких метров, подломил уже выпущенное шасси и замер, упершись в снег правым крылом.
– Похоже, что они потерпели аварию, - сказал Рэй, - что будем делать, командир?
– Пока немного понаблюдаем. Очевидно, что они все-таки искали нас, поэтому не нужно ни с чем торопиться.
– Странно, если они искали нас, и намерения у них хорошие, то почему они даже не пытались установить с нами связь.
– Рэй, откуда мне знать ответ на этот вопрос, сам посуди, а догадок у тебя наверняка значительно больше моего.
Из самолета один за другим вылезли два человека, они сначала осмотрели свой самолет. Потом один из них махнул рукой, взобрался на приподнятое над землей левое крыло и принялся осматривать местность. Повернувшись к нам лицом, он замер, и мы хорошо рассмотрели его. И я, и Рэй узнали его одновременно.
– Отбой тревоги? - тут же спросил Рэй.
– Разворачиваемся, - отдал команду я.
Снова прозвучал звон, а образовавшаяся от нашего появления волна погнала по камням снежную пыль. Я увидел на экране, как сразу же переменилось лицо Ога, а это был тот самый Огерит Веньись, которого знали и я, и Рэй. Второй же человек выглядел испуганным. И это не удивительно, если вдруг в полукилометре от тебя, ни с того, ни с сего, в оглушительном грохоте возникает громада корабля. Ог что-то сказал ему, что Рэй не удосужился перевести для меня, спустился с крыла и пошел по направлению к "Игле".
– Кто это? - спросил у меня Рив.
– Один из немногих моих знакомых на этой планете.
– Хочешь что-нибудь сказать ему? - спросил Рэй.
– Нет, лучше я сам выйду и встречу его.
– Как хочешь, командир.
Я быстро облачился в легкий скафандр, гермошлема же одевать не стал. Лифт опустил меня вниз, и я спустился по трапу на поверхность. Солнце тускло просвечивало сквозь высокую дымку, стоял небольшой, всего градусов пять, морозец, ветра практически не было. Ог шел прямо ко мне, и я ждал его, не отходя от корабля. Когда же он подошел вплотную, то я услышал, как он сказал слегка охрипшим со времени нашей последней встречи голосом:
– Вот мы и снова встретились, инопланетник.
Я, отчетливо осознавая значение этого жеста, протянул ему обе руки. Он даже замешался от этого, но, помедлив несколько секунд, ответил на мой жест таким же. Но мы сомкнули руки только на несколько секунд, потом я сказал:
– Рад тебя видеть, Ог. Чем обязан этому вашему визиту сюда?
– Взаимно, Вик, нам нужно серьезно поговорить.
– Тогда пройдем на корабль, - сказал я и махнул рукой в сторону трапа.
Ог пошел вперед, а я следом за ним. В лифте о себе подал знать Рэй.
– Привет, Ог.
– А, это ты, Рэй, здравствуй.
– Извини, Ог, но допустить в жилые отсеки я тебя не могу.
– Почему? - спросил я.
– На Оге полно радиоактивной грязи.
– Перед вылетом я проверялся, было конечно, но в пределах допустимого.
– Для вас это может быть и допустимо, но здесь нет. Если желаешь попасть внутрь, придется тебе отмыться со всей тщательностью. А иначе я буду вынужден заблокировать для тебя все проходы, и вы будете разговаривать или в душе, или в лифте, или снаружи.
– Ничего не поделать, даже я не могу ему запретить этого.
– Вообще-то ладно, а то я и сам уже давно не мылся. Проводи куда нужно.
Возле душа Ог снял с себя летный шлем и комбинезон, оказавшись в уже поношенной форме, на которой были новенькие знаки отличия лейтенанта, но этому я не удивился. Удивился же тому, что на левой стороне лица у него, от виска и до самого подбородка, темнел совсем еще свежий, не до конца заживший шрам.
– Где это тебя так зацепило? - спросил я у него.
– Было дело, - ответил он, словно отмахнулся, но тут же, поняв это, добавил, - парой слов не объяснить, но если хочешь?
– Не нужно, я не настолько любопытный.
Я показал ему, как обращаться с душем, и стал ждать его возле лифта. Он появился только через двадцать минут. На нем оказалась надетой, немного кособоко сидящая, форма "Иглы". Когда он подошел ко мне, я первым делом поправил ее на нем.
– Рэй сказал, что моя тоже радиоактивна, как впрочем, и я сам. Сказал, чтобы пока я походил в этом, пока я здесь. А мою форму он пообещал привести в порядок.
– Пообещал, значит приведет. Идем.
Мы поднялись до жилых отсеков.
– Пройдем в кают-компанию, там подходящая обстановка для разговора.
Ог только кивнул, что согласен. Мы вошли в кают-компанию. Оказалось, что там нас ждет Рив. Он поднялся и коротко поздоровался. Ог улыбнулся и ответил тем же, а потом спросил:
– Парень, ты мне кого-то напоминаешь?
– Это Риверит Альись, - сказал я, - сын Ива.
– Мы не забудем твоего отца, - сказал Ог и взял мальчишку за руку, но тут же отпустил, - я Огерит Веньись, и я знал твоего отца.
Я указал Огу на кресло, а сам сел, напротив, в такое же, Рив устроился в стороне, на диванчике.
– Итак, слушаю тебя, - начал я разговор.
– Сначала я хочу попросить, чтобы Ул тоже пришел сюда, а то там холодно, а комбинезон тонкий.
– В чем вопрос, нужно позвать. Внешние динамики на корабле мощные, он услышит. Хотя наверно вряд ли истолкует правильно. Вот что, Рив, будь другом, сходи до самолета и позови сюда Ула. Ог, как его полное имя?
– Улверит Отьись.
– Запомнил?
– Ага, - быстро кивнул мальчишка.
– Наденешь скафандр, а то снаружи холодно. Позовешь Ула, проводишь его в спецдуш, а потом сюда, договорились?
– Будет сделано, командир.
Рив сначала вытянулся по стойке "смирно", а потом быстро выскользнул за дверь.
– Как он тут оказался?
– Я его вытащил в последний момент из Гэзда, где он был в руках у вакцев.
Ог при этом поморщился, словно от боли и дотронулся до шрама. Этого мне оказалось достаточно, чтобы понять, откуда у него взялся этот шрам.
– И они ничего серьезного не успели ему сделать?
– Он жив, здоров, ты это сам видел. Тогда же он был избит и искалечен. Видел, какие у него стали волосы? А тогда у него на глазах замучили и зарезали его друга. Самому же Риву обрубили руки.
Ог только стиснул зубы, а потом спросил:
– Но ведь у него сейчас не протезы?
– Рэй оказался в силах за полтора месяца регенерировать ему их. Это очень мучительно. Я вытащил Рива из Гэзда, при этом мне пришлось убить двух вакцев. И я сделал все это потому, что принял у Ива вот это.
Я показал Огу кольцо, после чего он посмотрел на меня с неподдельным уважением.
– А сейчас, - сказал я, - выкладывай то, с чем пришел. Я понимаю, что без особой причины ты сюда вряд ли бы сунулся.
– Не знаю с чего начать.
– Начинай сразу по существу.
– Мы прилетели сюда, чтобы просить помощи.
– Помощи? Это затруднительный для меня вопрос и для того, чтобы сказать да или нет, я должен ознакомиться со всеми обстоятельствами. Излагай, я тебя внимательно слушаю.
– Ты сказал, что был в Гэзде, значит, ты видел, что там творилось и тебе будет проще понять.
– Не напоминай мне, пожалуйста, о том ужасе.
– Рад бы не напоминать, но приходится, потому что такое может повториться. На юге Восточного моря находится остров Алью, самый крупный в Большой Гряде. Он исконно принадлежал и принадлежит Аиверу, но сейчас Вак снова объявил на него давние претензии. На Алью есть полуторамиллионный город Альк, практически не пострадавший от бомбардировок, а неподалеку от него Альк подземный. Так вот, вакцы, действуя так же, как и в Гэзде, захватили эти города. А сейчас предъявили ультиматум, в котором требуют уступить им почти треть материка, со всеми городами и населением. В противном случае они угрожают убить самыми изощренными способами все население Алька, и они это сделают.
– Они сделают это в любом случае. Насколько я знаю, вакцам верить нельзя.
– Разве можно верить тем, для кого есть людей в порядке вещей, но не об этом сейчас разговор. Им и так никто не верит, и выполнять ультиматум не собирается. Сделать такими же заложниками еще полтораста миллионов человек было бы полнейшим безумием, на которое уже никто не пойдет, все помнят Гэзд.
– Со всем этим я согласен, но что ты хочешь от меня?
– Срок ультиматума истекает завтра в полночь. И у нас планируется операция по спасению жителей Алька. Но сделать это совсем не просто. Невозможно производить предварительной бомбардировки, не говоря уже о том, чтобы подорвать ядерный заряд, потому что от этого пострадают наши люди. Вообще-то планируется, в случае невозможности спасения, сбросить на Альк термоядерное устройство большой мощности… Такая гибель лучше мучений. В этом случае я сам вызовусь это сделать, а потом покончу с собой.
– Это крайности, Ог. Изложи план спасения.
– Сегодняшней ночью начнется высадка десанта, как воздушного, так и морского. Но Вак скопил на Алью довольно значительную армию. У них было для этого время, пока мы медлили. За короткое время нам не высадить там столько десанта, чтобы быстро нейтрализовать эту армию. К тому же Вак расположил на Алью элитарную воздушную армию, так называемое авиакрыло "Черная рука", а у нас недостаточно авиации, да и та стоит без горючего, его едва удалось набрать на десантные транспорты, а о воздушном прикрытии и говорить не приходится.
– Какой же помощи вы хотите от меня? Обеспечить вам воздушное прикрытие? Или полностью уничтожить эту самую "Черную руку"?
– Этого и не нужно. Нужно просто отвлечь воздушные силы вакцев не на такое уж и большое время. Произвести несколько налетов на их аэродромы, и они, как стая хищников, устремятся в погоню, чтобы отомстить. В таких случаях они забывают о дисциплине и даже о приказах. Их нужно отвлечь всего лишь на час или два, этого вполне хватит, чтобы высадился воздушный десант в самом Альке.
– Но почему ты обращаешься ко мне?
– Потому что никто кроме тебя не сможет сделать этого и остаться после этого живым. Вик, если ты откажешься, то гибель алькцев будет и на твоей совести.
– Больше всего я боялся именно этих слов…
– Так ты согласен?
– Но только при двух условиях.
– Какие будут условия?
– Первое - то, что больше ко мне никто с такой или подобной просьбой не обратится. И ты будешь должен сообщить об этом всем, я же не приму больше никого с подобными просьбами и словами о моей совести, она и без того уже не чиста…
– А второе условие?
– Ты оставишь армию и никогда больше не будешь воевать. Ты будешь нужен своей планете живым.
– Но…
– Никаких но. Ты должен остаться живым, понятно?
– Нет.
– Потом станет понятно, а сейчас ты должен дать мне слово и поклясться своей честью.
Ог весь покраснел, поглядел на меня, словно на врага, закрыл глаза. Несколько минут ему потребовалось на то, чтобы все обдумать и обуздать себя. Но он весь напрягся и наконец-то сказал:
– Я даю слово сделать так, как ты сказал, и клянусь своей честью, что сделаю это, чего бы мне это ни стоило. - Закончив, он весь как-то обмяк и, тяжело дыша, откинулся в кресле. Посмотрел на меня немного виновато. - Извини, Вик, просто сейчас я ломал самого себя, а такое никогда не бывает легко. Кто я после того, как дал такое слово?
– Человек, в любом случае человек. Я даю слово выполнить вашу просьбу. И до того, как алькцы будут спасены, ты будешь со мной. А потом мы постараемся найти твою семью, и ты останешься с ними.
– Но что я скажу командующему. Генерал Ольньгись меня не поймет.
– Ор еще жив?
– Да, он и командует армиями у Восточного моря.
– А я считал, что он, прежде всего ученый.
– Сейчас Аиверу военные нужнее, чем ученые…
– А всей Лате?.. Ну да не будем спорить. Время само разрешит все споры, и все расставит на свои места.
– Вполне возможно.
– А сейчас я зада тебе несколько вопросов. Первый, почему сюда направили именно тебя?
– Меня никто не направлял. Именно я предложил генералу этот план. И он разрешил мне отправиться сюда, но сам категорически отказался просить. Думаешь, это так легко - просить что-то у того, кто не имеет к нам никакого отношения.
– Ты вхож в окружение Ора?
– Я его адъютант.
– Ясно. Но почему ты избрал такой путь, как лететь сюда. Со мной можно было бы связаться по радио.
– Такие вещи открытым текстом не обсуждаются.
– Можно было бы и любым шифром, Рэю не составило бы труда расшифровать его.
– У вакцев самые лучшие на планете дешифровальщики. Им стало бы все известно через несколько часов.
– Еще вопрос. Горючего у вас было только на полет досюда плюс еще на три части. На что вы рассчитывали?
– На то, что найдем тебя, и ты согласишься или, в крайнем случае, доставишь нас обратно.
– Значит, заранее полагали, что я хороший человек?
– Это чересчур расплывчатое понятие… Просто, насколько я тебя успел узнать, я понял, что ты согласишься.