Колчанов Артем. На чужом берегу

   – А не найдешь ты еще одно семечко?
   – Вообще-то могу, но зачем?
   – Вик, давай оставим этот цветок здесь, это ведь так красиво. К тому же этот большущий ящик, не потащишь же вместе с ним.
   – Можно было бы и выкопать, но если хочешь, оставим здесь, а еще одно семечко найдем. Только цветы будут другого цвета, он почти никогда не повторяется… Ну да ладно, будем ужинать, а то уже ночь.
   – В Лонкле еще вечер. Как раз вошли в их расписание.
   Пока мы ужинали, Рив то и дело поглядывал на цветок. А когда поужинали, сказал:
   – А знаешь что, Вик, можно ведь вырастить такой цветок прямо у нее на глазах.
   – А почему бы и нет, так и сделаем. А сейчас - спать.
   Рив довольно картинно зевнул и кивнул мне головою. С утра же Рив начал беспокоиться о том, как же ему одеться. А когда с помощью Рэя соорудил одежду, начал просить меня, чтобы я его постриг. Он не стригся с того самого времени, когда я оставил ему только белые волосы. Я, после нескольких отказов, все-таки сделал ему стрижку, как он посчитал, очень хорошо.
   – Тебе бы тоже не мешало постричься.
   – Вообще-то да.
   – Давай, я постригу.
   – Нет уж, Рэй это сделает лучше.
   – А во что ты оденешься?
   – Придумаю. Если можешь, посоветуй, чтобы я никого не шокировал своим видом.
   – Ты со своими голубыми глазами и такими волосами и так кого хочешь шокируешь.
   – Хотя вы меня нисколько.
   – У вас большее разнообразие типов. Даже я до сих пор плохо понимаю, как у людей могут быть ну, например рыжие волосы.
   – Чтобы никого не шокировать, так уж и быть, замаскируюсь. Волосы покрашу, а на глаза надену фильтры. Хорошо?
   – Но тогда ведь тебя никто не узнает.
   – Кому нужно, узнают.
   – Можно тогда я сам устрою для тебя одежду. Не бойся, Рэй не допустит ничего неподходящего.
   – Хорошо, а я пошел краситься. Никогда еще не приходилось делать такого. Но вообще-то полезно все испытать.
   Окрасился я вполне удачно, а цветовые пленки фильтров на роговице дополнили дело. Посмотрев на себя в зеркало, я увидел, что на меня оттуда смотрит латянин с типичным для латян цветом глаз и волос. И этой маскировкой я остался вполне доволен. Увидев меня в таком виде, Рив захлопал глазами, а потом сказал:
   – Ну, ты и даешь, тебя совсем не узнать. Только почему ты сделал цвет волос соответствующим своему истинному возрасту?
   – Так уж мне захотелось. Когда вернемся, я от такого цвета избавлюсь.
   – Тебе он не нравится?
   – Я предпочитаю данный мне от природы.
   – У вас, на Земле, меняют и природный цвет: и глаз, и волос, и кожи, и даже всю внешность.
   – Меняют, но в последнее время это хотят вообще запретить… Ну да ладно, что за одежду вы мне сочинили.
   – На, примеряй.
   – Доверяю.
   – Тогда потом не пеняй… А на чем мы полетим? На катере?
   – Думаю, что вполне обойдемся дисколетом, и ты сам немного поуправляешь.
   – Здорово, - полушепотом сказал Рив, - ты разрешишь мне самому выйти за атмосферу?
   – Посмотрю, как будешь себя вести.
   Вылетели мы раньше того, чем было нужно. Это для того, чтобы дать Риву возможность самому поуправлять. Когда мы сели в дисколет, я сказал:
   – Давай, действуй. Поднимешь дисколет по азимуту, потом набирай высоту и скорость, последнюю пропорционально плотности воздуха, как я тебя учил. Постарайся лечь на круговую орбиту, это проще всего. Я же буду только наблюдать.
   Рив слегка побледнел, но, ничего мне не сказав, запустил системы дисколета и запросил у Рэя разрешение на отделение, которое получил только с небольшой задержкой. Потом он облетел корабль, сориентировал дисколет и послал его в набор высоты и скорости. Действовал он не очень-то оптимально, медлил с набором скорости, от чего терялась мощность основных движков. Но я не вмешивался, хотя мне порой очень хотелось это сделать. Но наконец-то дисколет забрался на космическую высоту и набрал скорость.
   – Ну что же, - сказал я, - не сказать, что очень плохо. Хотя можно было бы сделать и получше. Например, орбита у тебя получилась не круговая, а эллиптическая.
   – Сейчас исправлю.
   – Сойдет и так, мы поднимаемся, а это не страшно. Сейчас воспользуйся бортовым компьютером и рассчитай точку схода с этой орбиты.
   – Ты разрешаешь мне и снижение сделать самостоятельно?
   – Посмотрим, как ты с этим справишься. Но если что, перехвачу управление.
   Пару минут Рив возился с компьютером, потом откинулся в кресле:
   – У нас еще почти полчаса в запасе.
   – Принимается.
   – Вик, а почему ты согласился учить меня летать на дисколете?
   – Думаю, что это может когда-нибудь пригодиться.
   Несколько минут мы снова молчали. Потом в поле нашего зрения появилась планета Онни. Рив с каким-то интересом посмотрел на нее, а потом спросил:
   – Мы могли бы попасть туда?
   – Могли бы, даже на дисколете, только зачем?
   – Все-таки живая планета.
   – Но лишенная разумной жизни. Дальше от солнца, чем Лата.
   – Наверно сейчас там не холоднее, чем здесь.
   – Наверно.
   – Вик, ты что, полностью лишен любопытства. Тебе не хочется побывать на Онни?
   – Для меня Лата намного интереснее. Земляне видели уже несколько живых планет, Лата же единственная из них, где живут люди.
   – Но все-таки может быть слетаем, когда будет свободное время. На катере это всего лишь несколько дней.
   – Потом будет видно, Рив, но ничего обещать не могу.
   Когда мы пересекли границу Тальгира, нас засекли локаторами, и последовал запрос. Но когда я сообщил, кто я, больше вопросов не последовало. Потом Рив начал сход с орбиты и снижение. Но все-таки уже почти внизу я не удержался и взял управление на себя. Риву же объяснил это тем, что с его умением мы промажем почти на полтысячи километров и непременно опоздаем, и Рив больше не возражал.
   Я посадил дисколет поблизости от Лонкла, в небольшом лесочке, который был сейчас почти полностью лишившимся листвы и почти что прозрачным. Но нашу посадку, скорее всего, никто не видел, кому охота находиться на улице в тридцатиградусный мороз. Мы с Ривом оделись, в специально для этого приготовленные куртки с капюшонами. Я прихватил с собою сумку и мы, как могли быстро, направились к ближайшему входу в подземный Лонкл.
   В город мы вошли беспрепятственно. Никто нас ни о чем не спросил, не говоря уж о том, чтобы потребовать документы. Мне эта беззаботность местных жителей не понравилась, ведь это в стране, которая официально находится в состоянии войны. Подземный город был, по сравнению с Альком, чересчур прямолинейным и функциональным. Внутри было тепло и нам почти сразу же пришлось освободиться от курток. Почти на каждом перекрестке светились подробнейшие указатели. Нужное нам место мы нашли практически без задержек. Рив постучал в дверь с табличкой, сообщавшей, что здесь проживает семья Оствира Иветсоре. Дверь почти сразу же распахнулась, и за ней стояла Нис, которая тут же заулыбалась:
   – Проходите, проходите. Давайте сюда свои куртки, я их вот сюда повешу… Вик, вас совсем не узнать. Ой, Рив, у тебя с руками все нормально, это что, протезы?
   – Нормальные руки, как у всех.
   – Ой, уже время. Проходите в комнату, все, кого я звала, уже собрались.
   Гостей у Нис, не считая нас, и естественно ее брата Нока, было только четыре человека: трое девочек и один парень лет четырнадцати. Нис тут же представила нас:
   – Знакомьтесь, это Рив Альись из Аивера, а это тот самый Вик-пришелец со звезд.
   Очевидно, что все уже были предупреждены, что мы приглашены, и поэтому вопросов не было. А может быть это просто не принято на чужих именинах.
   Потом Нисли села в кресло, и все по очереди начали ее поздравлять и дарить ей подарки, нехитрые безделушки, которые она складывала в стоящую рядом большую шкатулку. И вот, остались только Рив и я. Рив посмотрел на меня, я же подтолкнул его. Он взял Нис за руку, коротко поздравил сразу на двух языках, это наверно от волнения. Потом достал из кармана коробочку со сделанным вчера украшением, и церемонным жестом протянул ей, прося принять. Нис же было интересно узнать, что же внутри, и она открыла ее. Я с интересом пронаблюдал изменение выражения на ее лице: сначала легкий испуг, потом удивление, а последовавшая за этим улыбка, адресованная Риву, сказала абсолютно все. Все девочки тут же обступили Нис, рассматривая подарок и восхищенно охая и ахая. Рив же опустил глаза и отошел в сторону. Я тем временем подозвал к себе Нока:
   – Нужна вода.
   – Много?
   – Да нет, литров пяти будет достаточно, а не хватит, добавим еще. Только не очень холодную.
   – Я сейчас.
   Нис тем временем прицепила подарок себе на плечо, поверх банта. Сейчас была моя очередь поздравлять, что я сделал коротко и сдержанно. В это самое время появился Нок с большим стеклянным кувшином.
   – А сейчас подарок, - сказал я, вытаскивая из сумки контейнер с землей, - нет, не подумай, что подарок вот эта земля, хотя она и с другой планеты, отстоящей отсюда больше чем на тысячу световых лет. Нок, давай сюда воду.
   Я вылил в контейнер всю воду из кувшина, достал из браслета спрятанное там семечко и положил его сверху.
   – А сейчас, если конечно получится, сделаю для Нис маленькое чудо. Уверен, что ты, Нис, такого никогда еще не видела.
   Под действием излучения волста это семечко ожило довольно быстро. И на то, как оно росло и превращалось в куст, все присутствующие смотрели, затаив дыхание. Наконец-то появились бутоны, и самый первый из них раскрылся большим, ярко алым искрящимся цветком. Тогда я выключил волст.
   – Вот это и есть подарок. Не забывай поливать его и давать света, и он всегда будет цвести.
   Нис поднялась с кресла, подошла к цветку и очень-очень осторожно дотронулась до него пальцем.
   – Так ведь он же живой, - с непонятной радостью сказала она.
   – Это живой цветок, роза с планеты Ньюр. И больше ни у кого на этой планете такой нет и не будет… Возьми и это, - я протянул ей волст, - он помогает растениям быстро расти. Но батареи хватит не больше чем на десять часов, так что не расходуй зря.
   После дарения подарков был ужин, на котором кроме гостей присутствовали и родители Нис. А потом были развлечения, которые мне очень быстро надоели, и я удалился в соседнюю комнату, где довольно долго беседовал с отцом Нис. Мать Нис, невысокая худенькая женщина, нам не мешала, она только спросила, действительно ли я тот самый, на что я ответил утвердительно, и еще она спросила, действительно ли у мальчика Рива настоящие руки, с этим я тоже согласился, ничего не поясняя и не комментируя.
   Становилось поздно и гости начали расходиться по одному. И я понял, что остались только я и Рив. Но и Рив не стал сильно задерживаться, он сам подошел ко мне и сказал, что пора возвращаться. А Нок заявил, что проводит нас до выхода на поверхность, и пусть никто не возражает, потому что в городе опасности нет.
   Но, едва мы вышли в коридор, как на меня навалилось острейшее предчувствие опасности. И мысленно я буквально взбесился, не находя этому объяснения. Я даже не подозревал, что может угрожать нам здесь. Мальчишки же были в хорошем настроении. Они шли рядом друг с другом и о чем-то весело болтали.
   – Тише, - цыкнул я на них, - здесь что-то не так.
   Они удивленно запереглядывались. Но это мое замечание заставило их замолчать.
   – Вот что, Нок, возвращайся домой и до свидания. Думаю, что мы еще увидимся.
   Нок не стал возражать, понуро опустил плечи и пошел обратно. Но не прошло и полминуты, и мы услышали, как он испуганно вскрикнул, а вслед за этим резко рубанула автоматная очередь. В этот момент никаких объяснений мне уже не требовалось. Я втолкнул Рива в нишу в стене, а сам кинулся на крик. Но Нок уже сам бежал к нам. Он был до смерти перепуган и, едва увидел меня, как рухнул на пол. Не теряя ни секунды, я подхватил его не руки и побежал обратно. Вытащил ничего не понимающего Рива из ниши и жестом приказал следовать за мной. Сделав несколько хаотических поворотов, мы оказались в узком полутемном помещении, где и перевели дух.
   – Он ранен? - спросил Рив, указывая на пятно крови на боку у мальчишки.
   – Просто царапина.
   Несколькими резкими движениями я привел Нока в чувство и тут же зажал ему рот, так как он уже был готов закричать.
   – Это мы, Вик и Рив, успокойся.
   Когда мальчишка задышал ровнее, я убрал руку и сказал:
   – Говори, но негромко, кто стрелял?
   – Там… там люди в сером, их много.
   – Вакцы, - вырвалось у меня, - но откуда они тут взялись.
   – У них на рукавах черные круги, а в них нарисованы рогатый череп и три звезды.
   – "Демоны ночи", ничего себе.
   – Что будем делать, Вик? - спросил Рив.
   – Я думаю, что демоны пришли не по чьюто, а по нашу душу. Нужно пробираться на дисколет.
   В этот момент затрещали очереди и засвистели пули, где-то неподалеку началась перестрелка. Нок же снова потерял сознание.
   – Нужно уходить, - снова сказал я, - но не можем же мы оставить его.
   – Я боюсь снова попасться к вакцам. Нет, лучше умереть.
   – Хватит причитать, попытаемся прорваться. Его возьмем с собой, это безопаснее, чем оставлять здесь такого.
   Мы старались пробираться незамеченными. Когда же сами замечали вакцев, то старались затаиться. Так мы добрались практически до выхода. Я оставил мальчишек в одной из ниш, а сам направился разведать обстановку. Перестрелки сейчас происходили все чаще и чаще. Звуки выстрелов заглушали все другие звуки, и поэтому, в основном, мне приходилось ориентироваться только зрительно.
   У выхода я заметил почти полтора десятка вакцев. И здесь пройти незамеченными было практически невозможно. Невозможно и прорваться, оставаясь без оружия. Стало просто необходимо достать оружие. К тому же, не мешало узнать, сколько тут вакцев и сколько их снаружи. И я прислушался к их разговорам. А услышать было совсем не просто. Но, насколько я понял, снаружи никого не было, чтобы не привлечь внешнего внимания, а они выполняют какую-то особо важную операцию, и надеются на какие-то совсем уж непонятные мне награды.
   Потом, в одном из коридоров, я выследил двоих вакских солдат, выбрал подходящее место и момент. Они не успели даже вскрикнуть, как я вышиб из них жизнь. Подхватив оружие, я спрятал трупы в нише и постарался как можно быстрее скрыться. Я направился к тому месту, где оставил ребят. Но еще не успел я дотуда добраться, как услышал крик. Вне всяких сомнений, это кричал Нок. Я рванулся вперед и успел как раз вовремя. Мальчишек обнаружили и, по-видимому, собирались разделаться. Один вакец уже занес свой тесак. Рив же с ужасом глядел на него и прижимал к своей груди лицо Нока. Чтобы уложить троих вакцев, мне потребовалась только одна секунда и три выстрела. Но не успели они даже упасть, как я уже подскочил к мальчишкам. Времени, чтобы что-то объяснять, не было ни секунды. Я закинул автомат за спину, одной рукой подхватил Нока, другой Рива и кинулся прочь от этого места. Сделав большое количество поворотов, я нашел еще одну нишу, куда и затащил ребят, которые еще не до конца понимали, что же произошло.
   – Тихо, - первым делом сказал я, - еще неплохо отделались. Будем прорываться к дисколету следующим образом. Я пойду вперед, а вы следом, дистанция пятьдесят метров. У выхода я завяжу бой и постараюсь увлечь за собою всех солдат. Вы в это время выберетесь наружу и бегом к дисколету. Я выбираюсь следом и постараюсь их удержать. Ты, Рив, поднимешь дисколет и подберешь меня. Все понятно? Если же что-то не получится, постарайся затаиться и уцелеть. Вопросы есть? Вопросов нет, и не должно быть.
   – Дай хотя бы автомат.
   – Обращаться умеешь? На, возьми. Запасных магазинов не даю, они мне будут сильнее нужны. Я выхожу, вы следом.
   К вакцам я снова сумел подобраться незамеченным. Сначала я подал сигнал мальчишкам, чтобы они затаились. Потом, выбравшись к цели, открыл огонь. Я успел покончить только с четверыми, остальные же успели залечь и открыть ответный огонь. Такая перестрелка была не в мою пользу. Но и мне требовалось только отвлечь их от двери, увлекая за собою. То, что я сделал, было чистейшей воды безумием. Я выкрикнул по вакски несколько изощреннейших ругательств, не среагировать на которые, по моему мнению, мог только труп. Потом я поднялся, и, продолжая выкрикивать оскорбления, начал прыжками уходить от пуль. Таким образом, мне удалось покончить еще с двумя вакцами. Но и результата я все-таки достиг. Когда я начал отступать, они поднялись и побежали меня преследовать.
   Все вроде бы шло так, как я рассчитывал. И я уже прикидывал, как избавиться от преследователей и выбраться наверх. И я не заметил, как к преследователям присоединились несколько солдат с эмблемами "Демонов". Я резко увеличил скорость, ожидая, что все должны отстать. И я уже выруливал к выходу, как автоматная очередь ударила меня по ногам, вспарывая мышцы и дробя кости. Я тут же рухнул на бетон. Было очень больно, но эта боль не ввергла меня в бессознательное состояние, не приглушила рефлексы, а наоборот, обострила все до крайности.
   Я тут же перевернулся на спину и длинной очередью срезал последних преследователей. Но и автомат замолк, лишившись патронов. Я выругался самыми последними словами и, поднявшись на четвереньки, поспешил к выходу. Там валялись убитые мной вакцы. У них я позаимствовал пару автоматов и сумки с запасными магазинами.
   Я был уже у самого выхода, когда подоспели остальные преследователи. Увидев убитых "Демонов", они открыли такой огонь, что я, укрывшись за трупами, не мог даже пошевелиться. Но тут внезапно послышались выстрелы из-за моей спины, и это заставило атакующих залечь. Оглянувшись, я увидел Рива, который, стоя во весь рост, лупил из автомата по вакцам. Воспользовавшись этим, я, несколькими резкими движениями, добрался до выхода и укрылся за металлической плитою. Следующим же делом сбил Рива с ног.
   – Ты что, получить пулю в сердце захотел?
   – Я думал, тебя убили.
   – Ну и что. Ты уже подогнал дисколет.
   – Там, наверху, вакцы. Не знаю, что делать.
   – Знаешь, ты только что это делал.
   В этот момент вакцы опомнились и ринулись на нас. Но в узком проходе все преимущество было на нашей стороне, и они отступили. Тут я заметил, что металлическая плита, за которой мы укрываемся, не что иное, как бронедверь города-убежища.
   – Попробуем закрыть, - сказал я Риву. Где-то тут должен быть пультик. Ищи, я же тебя прикрою.
   Я схватил в каждую руку по автомату и открыл беспорядочную стрельбу, единственной целью которой было это не дать солдатам стрелять.
   – Нашел, - крикнул Рив, и тяжелая плита медленно двинулась, закрывая проход.
   Вакцы забеспокоились, и по плите ударил целый дождь пуль, но пули тут уже ничего не могли сделать. Я обернулся и увидел, что Рив держится за кнопку на висящем на стене металлическом ящике, от которого отходит несколько довольно толстых кабелей. Я тут же, пользуясь руками и коленями, добрался до него.
   – Отойди.
   Сказав это, я ухватился за кабеля и резко дернул. Внутри коробки полыхнуло синее пламя, резко запахло озоном и сгоревшей изоляцией. Одновременно с этим погас свет.
   – Рив, - позвал я.
   – Я здесь.
   – Где Нок?
   – Где-то на лестнице, ближе к верху. Я его оставил наблюдать.
   – Помоги мне перетянуть ноги и добраться до верху.
   – Вик, ты что-то придумал?
   – К дисколету мне не пробиться на таких ногах… Буду отвлекать вакцев от вас… Другого выхода нет, только такой.
   С помощью Рива я перетянул себе ноги полосами от разорванной куртки и пополз наверх. Ползти по ступенькам было очень тяжело. Ноги отзывались на каждое движение жуткой болью, а от потери крови сильно кружилась голова. Обычный, неподготовленный человек от такого наверно сразу бы потерял сознание. Но и мне выдержать это было непросто, и я не один раз был близок к тому, чтобы его потерять.
   У самого верха мы буквально наткнулись на Нока, который сидел на лестнице, уткнувшись лицом в колени. Увидев нас, он чуть было не закричал, но Рив вовремя прикрыл ему рот ладонью. Тут не было полностью темно, из открытого выхода пробивался слабый свет. Тяжело дыша, я остановился и лег. Потом ухватил Рива за руку и притянул к себе. Шепотом, на ухо, изложил ему план?
   – Я выползу наружу и открою огонь. Постараюсь удалить их от выхода. Вы выберете момент и бегите к дисколету. Узнав, что с вами все в порядке, я сдамся. Ты же лети на "Иглу", там с Рэем постарайся найти способ вытащить меня. Только ни в коем случае не пытайся сразу же, как только попадешь на дисколет, спасать меня, у тебя просто ничего не выйдет. И еще, возьми вот это, - одной рукой я порвал воротник рубашки, а другой снял с себя цепочку со стартключом.
   Я, стараясь не шуметь, выбрался наружу и сразу же увидел вакцев. Но они не смотрели на выход, и я сумел отползти на двадцать метров, прежде чем меня заметили. Но, едва они это сделали, как я начал стрелять. И мне почти что удалось захватить их врасплох и полностью отвлечь на себя. Я сумел удалиться от выхода еще на полсотни метров, когда их огонь полностью лишил меня возможности действовать.
   Но я заметил, как мальчишки появились из выхода и, пригибаясь, побежали в сторону. Но остаться незамеченными им не удалось, прямо перед ними выскочили два солдата. Рив схватился за автомат, но тот у него заел. Тогда я на долю секунды поднялся и короткой очередью срезал обоих вакцев. Но тут у меня кончились патроны, и сумка тоже уже была пуста. Я видел, как мальчишек схватили. И это означало полный конец.
   – Рив, беги, - крикнул я уже безо всякой надежды.
   И Рив сделал казалось бы невозможное. Он извернулся, резким ударом уложил схватившего его солдата. Быстро метнулся в сторону и побежал резкими зигзагами. Если бы у меня была возможность передать ему свои силы и свое умение. Но я смотрел, будучи уже не в силах ничем ему помочь, и только надеясь. Но тут застрочили автоматы и я словно в замедленной съемке увидел, как две пули попали мальчишке в спину, оставляя страшные раны. Рив словно бы переломился и упал на снег.
   Когда я все это увидел, во мне вскипела самая настоящая ярость. Та самая, которая подключает последний резерв, тот самый неприкосновенный запас сил, лишившись которого человек погибает. Не знаю, как я добрался до вакцев, но я бросился на них с голыми руками, готовый рвать их до своей самой последней секунды.
   В меня не стреляли, очевидно, я был нужен им живым, и мне удалось, будучи безоружным, уложить еще половину десятка. Потом я увидел человека с рогатым черепом на рукаве и не успел среагировать. Сверкнул нож, и я увидел, что на месте моей левой руки, которой я замахивался, остался только кровоточащий обрубок. На какую-то долю секунды меня помутило. А следующий удар, пришедшийся мне по голове, бросил меня в темноту и беспамятство.
   Не могу даже предположить, сколько прошло времени, прежде чем я начал приходить в себя от холода и боли. Я услышал чей-то плач над собою и попытался открыть глаза. Но это вызвало в них такую резкую боль, что я больше и не пытался. Попытался же я разобраться в себе. Ноги совершенно ничего не чувствуют. Левая рука словно в огне, но ведь ее нет. Голова звенит, словно колокол от каждого удара сердца. Резкая боль на лбу. Холодно, все мышцы сведены, а кожа потеряла чувствительность. Нужно хотя бы попытаться привести себя в порядок. Я участил дыхание и пульс, вызвал хаотическое сокращение всех мышц, что мог. И постепенно я начал согреваться, мышцы становились более-менее послушными, а кожа обретала чувствительность. Но вместе с тем усиливалась боль по всему телу. Я старался не обращать на нее внимания и обрел способность воспринимать окружающее. Я понял, что лежу на чем-то жестком, но моя голова лежит на чьихто коленях, и этот кто-то негромко и явно устало плачет. А еще я слышал дыхание еще десятка человек, кто-то еще тоже плакал, с какой-то безнадежностью и отчаянием. С трудом я поднял правую руку к голове, провел себе по лбу, где, как оказалось, была рубленая рана. Потом взялся за колено того, кто держал мою голову. Я почувствовал пальцами голую кожу, холодную, как лед. Всхлипывания надо мной прекратились, и я услышал осипший голос:
   – Вик, ты очнулся?
   – Где мы и кто ты?
   – Мы не знаем, где мы, но нас куда-то везут.
   – Кто ты?
   – Это же я, Нок.
   – Нок? Значит, тебя не убили?
   – Нет, ударили по голове, а очнулся уже тут, от холода. Они с меня всю одежду сорвали.
   В этот момент я понял, что и на мне не было ни одной нитки. Я попытался сесть, но закружившаяся голова не позволила этого сделать.
   – Кто здесь еще? - спросил я громче.
   – Здесь все ребята из Лонкла, четырнадцать человек, - услышал я голос справа от себя.
   Нок уже почти не дрожал, переохлаждение.
   – Нужно всем собраться вместе, хоть както согреться.
   – Тут перегородки, стальная сетка, не порвать.
   – Я не вижу. Нок, посмотри, что у меня с глазами.
   – Здесь темно, ничего не видно, - голос Нока слабел на глазах.
   – Нок, ты замерзаешь.
   – Ага, уже почти ничего не чувствую.
   – Ложись рядом.
   – Зачем.
   – Попробую тебя согреть, не возражай.
   – Но ведь ты же раненый.
   – Я кому сказал.
   Мальчишка попробовал подняться, но сведенные от холода мышцы ему не подчинились:
   – Не могу.
   Я с трудом перевернулся, приподнялся на локте искалеченной руки, а здоровой ухватил мальчишку за талию и потянул на себя, стараясь не уронить. Но на это у меня ушло столько сил, что я снова потерял сознание, но очевидно лишь на какое-то мгновение. Мальчишка весь был холодный, дыхание редкое и слабое, но, тем не менее, он был в сознании:
   – Чувствую тепло, ты такой горячий, - едва слышно проговорил он, - почему ты такой горячий?