Коллинз Джеки. Приговор Лаки

   Сам Дюк никогда не допускал подобных промахов да и Мейбелин учил всегда быть начеку. С двенадцати лет его обожаемая сестренка не выходила из дому без ножа, нунчаков и электрошокового устройства. Он также показал ей несколько приемов карате, и ей уже несколько раз пришлось успешно применять их в драках.
   Ухмыльнувшись, Дюк толкнул дверь и оказался в длинной прихожей. Прозрачная дверь в ее дальнем конце вела в гостиную, за окнами которой голубел бассейн.
   На краю бассейна сидел ребенок, о котором Дюк совершенно забыл.
   Несколько секунд он смотрел на малыша, стараясь сообразить, что с ним делать и какую опасность он может представлять. Проще всего было столкнуть его в воду, но Дюк боялся, что ребенок может раньше времени поднять тревогу.
   Пожалуй, надо было оставить этот вопрос на потом.
   Из глубины дома до него донеслись мужской и женский голоса, и Дюк достал из кармана пистолет.
   Сначала он изнасилует девчонку на глазах Ленни Голдена. Еще никогда Дюк не устраивал подобного представления для публики, но ему почему-то казалось, что это будет очень интересно.
   Потом он убьет Ленни.
   И девчонку.
   И если останется время, поучит мальчишку плавать.

Глава 41

   -Я только на минуточку! – воскликнула Лаки, врываясь в офис Алекса.
   – Почему? – удивился тот. – Куда ты так спешишь?
   – Я же говорила тебе – сегодня я встречаюсь с Ленни.
   Алекс кивнул:
   – Я помню. Это хорошо… наверное. – Он немного помолчал. – Ты мне позвонишь? Ну, после встречи?..
   – После встречи? – Лаки иронически улыбнулась. – Я же сказала: я встречаюсь с Ленни. И я надеюсь, что мне не нужно будет звонить никому. Кстати, где Винни?
   – Уехала домой. Купер начал проявлять недовольство. По его мнению, она проводит слишком много времени с… молодыми актерами.
   – Поделом ему, – заметила Лаки. – Наконец-то Купер на своей шкуре испытает, что такое ревность.
   Когда-то он был едва ли не главным голливудским плейбоем, а Винни, бедняжка, ждала его дома и страдала…
   – Не вижу в этом ничего плохого, – небрежно обронил Алекс. – По-моему, это естественно…
   – Ничего естественного в этом нет, – отрезала Лаки, готовая оседлать своего любимого конька. – Женщины ничем не хуже мужчин и…
   – И тоже имеют право на кобеляж, – закончил за нее Алекс. – Знаю, слышал. Так зачем ты тогда приехала? Ленни, наверное, тебя уже заждался.
   – Мне нужно быстренько обсудить с тобой несколько вопросов, – сказала Лаки, закуривая сигарету. – Во-первых, мне понравился ваш Билли Мелино.
   Вы с Винни совершенно правы – он подходит на эту роль просто идеально. Такая внешность плюс умение играть – само по себе сочетание довольно редкое. Было бы глупо не использовать парня на полную катушку.
   И нам польза, и он, глядишь, выбьется в звезды…
   – И станет занозой в заднице для режиссеров и продюсеров. – Алекс улыбнулся, вспомнив недавний разговор с Венерой Марией.
   – Что? – удивилась Лаки.
   – Нет, ничего… – откликнулся он. – Ты права, в нем что-то есть, и это только начало, но мне придется с ним поработать.
   – Я знаю, что бывает с актерами, с которыми ты поработал! – фыркнула Лаки. – Они становятся нервными как черт знает кто и кончают свои дни в психиатрической лечебнице.
   – Зато я – единственный режиссер, который способен научить прилично работать в кадре даже табурет, – парировал Алекс.
   – Вот почему у тебя в фильмах такие богатые интерьеры, – съязвила Лаки, хотя ей было прекрасно известно, что Алекс на девяносто процентов прав. Хорошие режиссеры никогда не пользовались готовым материалом: они брали актеров – знаменитостей или никому не известных – и приспосабливали их для своих нужд. Иногда после этого знаменитости действительно заканчивали нервным срывом, а неизвестные просыпались звездами самой первой величины, но это, в конце концов, было их личной проблемой.
   Их, а не Алекса.
   – Ладно, не обижайся, – добавила она поспешно.
   – Я и не думал обижаться. – Алекс ухмыльнулся. – Не хочешь ли глоточек виски на дорожку?
   – А что, у меня такой вид, будто мне необходимо выпить? – удивилась Лаки.
   – Нет, просто это никогда не вредит. – Алекс поднялся и двинулся к бару. – Что тебе налить?
   «Джина с тоником», – хотела сказать Лаки, но промолчала. У нее появилось сильное подозрение, что Алекс специально задерживает ее, чтобы побыть с ней наедине хотя бы несколько минут.
   – Извини, но мне не хотелось бы опаздывать, – ответила она радостным голосом, в котором не было ни намека на извинение. – Ленни обещал показать мне дом, который он хочет снять для сицилийки и ребенка.
 
   – Сицилийка и ребенок… – повторил за ней Алекс. – Подходящее название для мелодрамы. Нет, лучше «сицилианка» – это звучит благороднее…
   – Не смейся надо мной, Алекс, – с упреком сказала Лаки. – Сейчас я чувствую себя совершенно беззащитной и легко уязвимой. Бр-р-р!.. – Она зябко повела плечами. – Должна сказать, ощущение не из приятных.
   – Ты – беззащитной? – удивился Алекс. – Ты, Лаки Сантанджело, бесстрашная дочь предводителя разбойников?
   – Джино никакой не предводитель разбойников, – перебила его Лаки. – Отец не имел никакого отношения к мафии. Вот погоди, дай мне только разобраться с главным, и я займусь этими паршивыми газетами! Я притяну их к ответу за каждое слово лжи, которое они написали обо мне, о Джино и о Ленни!
   – Вот как? – Алекс иронично приподнял бровь.
   – Именно так я и сделаю! – подтвердила Лаки. – Почему они позволяют себе писать о порядочных людях черт знает что?
   – Потому что им хорошо известно, что это сойдет им с рук при любом раскладе. Если тебе так хочется, ты можешь, разумеется, подать исковое заявление в суд, но это обойдется тебе в такую уйму денег и времени, что никакого удовлетворения – даже морального – ты не получишь, так что лучше забудь об этом. – Он улыбнулся. – Разумеется, если бы ты была дочерью крестного отца, ты могла бы приказать сжечь пару редакций и публично кастрировать пяток журналистов, но поскольку вы с Джино люди порядочные…
   Лаки рассмеялась:
   – Ты прав, Алекс, как всегда, прав.
   – Кстати, как Джино относится ко всему этому? – с любопытством спросил Алекс.
   – О, ты же знаешь Джино! – Лаки улыбнулась. – По-моему, он даже доволен. Он считает, что вся эта история сделала его едва ли не самым знаменитым и уважаемым из всех жителей Палм-Спрингс.
   – Значит, налета на редакцию не будет? – спросил Алекс, и они рассмеялись в один голос. – Может, все-таки выпьешь водки с мартини или виски со льдом? – снова предложил он, отсмеявшись. – Поверь, ты сразу почувствуешь себя лучше.
   – Я знаю, – кивнула Лаки. – Но, думаю, сумею обойтись и так.
   – Как хочешь. – Алекс закрыл бар и вернулся к столу. – Как там в суде? – спросил он более серьезным тоном.
   – Ничего, о чем бы следовало упомянуть особо, – ответила Лаки и поморщилась. – Больше всего меня возмущает, как ведет себя пресса. И эти двое…
   Мила и Тедди. Они явно чувствуют себя звездами этого шоу, и им невдомек, что Стив… О господи! – внезапно спохватилась она. – Я забыла позвонить Стиву! Он хотел о чем-то со мной поговорить, а я так замоталась, что даже не подошла к нему после перерыва. Где у тебя телефон?
   Алекс придвинул к ней аппарат.
   – Звони, а я пока отдам Лили кое-какие распоряжения.
 
   Номер Стива был занят, и Лаки нажала клавишу автодозвона. Пока номер набирался во второй раз, она оглядывалась по сторонам. Алекс явно был не самым аккуратным человеком в мире. Шкафы и полки были забиты книгами, компакт-дисками, сценариями и видеокассетами; широкий стол темного дерева, за которым она сидела, тоже ломился от сценариев и компьютерных распечаток актерской картотеки. «Почему Лили не следит за порядком в твоем кабинете?» – хотелось спросить Лаки, но тут у Стива кто-то взял трубку.
   – Алло? – услышала Лаки женский голос.
   – Это ты, Дженнифер? – озадаченно спросила Лаки.
   – Нет. А кто это? Кто спрашивает?
   Этот неповторимый кокни просто невозможно было не узнать.
   – Лин? – растерянно проговорила Лаки. – Что ты там делаешь?
   – Это ты, Лаки? – Лин, казалось, растерялась не меньше. – Я думала, что это секрет…
   – Что – секрет?
   – Ну, мы… Я и Стивен.
   – Я что-то тебя не понимаю, – недоумевала Лаки. – Ты хочешь мне сказать, что ты и Стивен встречаетесь? И что ты живешь у него?
   – Вроде того. – Лин смущенно хихикнула. – Я сама не ожидала, что мне так понравится семейная жизнь, но… Я приехала к Стиву, чтобы поддержать его во время процесса, и… осталась. Теперь я готовлю ему яичницу, делаю массаж и все такое.
   – Кто бы мог подумать! – воскликнула Лаки. – Ты и Стивен! Стивен и ты!..
   – А что тут странного? – удивилась Лин.
   – Нет, ничего, просто я не думала, у Стива кто-то появится так скоро.
   – Я не «кто-то»! – задиристо возразила Лин.
   – Извини. Я просто удивилась. – Лаки помолчала. – Сегодня в суде Стив хотел о чем-то со мной поговорить, но не успел. Наверное…
   – Наверное, ему не терпелось похвастаться, – сказала Лин. – И я его понимаю. Такие девушки, как я, встречаются не часто.
   – Да, Стиву повезло, – согласилась Лаки, еще не до конца оправившись от потрясения. – Знаешь, Лин, для меня все это довольно неожиданно, но… Я рада за вас обоих, честное слово – рада. Скажи, у вас это серьезно?
   – Думаю, да, иначе я не стала бы к нему переезжать, – сказала Лин. – Между прочим, я даже отказалась от нескольких контрактов, чтобы побыть с ним эти две недели.
   – Слушай, давай устроим вечеринку и как следует отпразднуем это событие? – предложила Лаки. – Разумеется, не сейчас, а немного погодя, когда закончится эта канитель с судом.
   – Я всегда за, – согласилась Лин.
   – Значит, договорились. А Стив дома?
   – Нет.
   – Тогда передай ему, что я звонила, – попросила Лаки.
   – Нет уж, – отказалась Лин. – Мне кажется, он сам хотел тебе все рассказать, так что я, пожалуй, не стану в это вмешиваться. Перезвони попозже – он должен скоро вернуться.
   – Обязательно. – Лаки положила трубку и повернулась к Алексу, который только что вернулся в кабинет. – Ни за что не угадаешь, с кем я сейчас говорила!
   – С Мадонной, – тут же нашелся Алекс, и Лаки поморщилась.
   – До этого я еще не сподобилась, – сказала она. – Нет, я говорила не с ней, а с подружкой моего брата. Представляешь, у Стивена появилась женщина!
   – Хорошо, что не мужчина. Впрочем, я рад за него. Похоже, он начинает возвращаться к жизни.
   – Я не ожидала, что это произойдет так скоро, – призналась Лаки.
   – Ну, с моей точки зрения, Стив носил траур, пожалуй, даже дольше, чем следовало, – слегка пожал плечами Алекс. – Знаешь, каждому мужчине, особенно когда он оказывается в таком положении, как Стив, бывает просто необходимо, чтобы по утрам рядом с ним в постели оказывалось теплое женское тело. Особенно если этот мужчина уже не молод.
   – Так вот почему ты решил жениться на Пиа?
   Кстати, хотела тебя спросить, ты уже сообщил ей о своих намерениях?
   – Я скажу ей, когда буду уверен, что ты мне не достанешься.
   – Как это романтично, Алекс!
   – Кстати, как зовут новую подружку Стивена? Я ее знаю?
   – О, знаешь, конечно. Это Лин Бонкерс, супермодель. Любопытно, не правда ли?
   – Вот это да! – вырвалось у Алекса. – Старина Стивен и супермодель! Слушай, она ведь его чуть ли не вдвое моложе! Кроме того, Стив всегда был таким спокойным, уравновешенным, а эта Лин… У меня всегда было такое ощущение, что у нее в заднице шило, и не одно.
   – Ты плохо знаешь Стива, – улыбнулась Лаки. – До того как жениться на Мэри Лу, он неплохо погулял. Впрочем, я тоже сомневаюсь, что это его выбор.
   Да-да!.. – с жаром добавила она, увидев скептическую улыбку Алекса. – Это не мои «феминистские штучки», как ты, наверное, хотел сказать. Уверяю тебя, Лин выбрала его сама, и именно поэтому их дуэт кажется мне несколько экстравагантным. Стив действительно производит впечатление очень спокойного и уравновешенного мужчины, а мне всегда казалось, что Лин нужен кто-то несколько более… темпераментный. Впрочем, кто знает – противоположности обычно притягиваются.
   – Давай выпьем за Стива и Лин! – предложил Алекс, снова делая движение к бару, но Лаки жестом остановила его:
   – Мне пора. Сообщи мне, когда между тобой и Пиа что-то определится окончательно.
   – Нет, это ты сообщи мне, когда что-то окончательно определится между тобой и Ленни.
   – Так уж и быть, – кивнула Лаки. – Что ты делаешь сегодня вечером?
   – Пиа готовит мне ужин.
   – Похоже, ты нашел себе подходящую девушку, – поддразнила его Лаки. – Когда «теплое женское тело» умеет неплохо готовить, это уже похоже на настоящее счастье.
   Алекс неожиданно помрачнел.
   – До встречи завтра утром, Лаки, – сказал он угрюмо.
   Лаки усмехнулась:
   – До встречи, гений.

Глава 42

   Стемнело. Дождь лил как из ведра, но диктор по радио, которое Буги включил, чтобы было не так скучно, предсказывал настоящую бурю.
   «Этого только не хватало», – мрачно подумал Буги, притормаживая на перекрестке и внимательно рассматривая лежавшую у него на коленях карту. Он знал ее уже наизусть, но нарисованный Лоренцо план оказался практически бесполезен в лабиринте проселочных дорог, которые петляли, ветвились и зачастую не вели никуда. Спустившаяся темнота и непогода ухудшили положение, и Буги начинал всерьез опасаться, что сегодня он так и не найдет охотничий домик Карло.
   Пока он размышлял, через перекресток впереди проскочил красный «Мазерати», за рулем которого сидел молодой мужчина. Не думая, Буги тронул с места свою машину и последовал за ним, еще не зная толком, стоит ли ему остановить незнакомца и спросить дорогу или просто следовать за ним в надежде, что он выведет его к жилью. Последний вариант показался ему более удачным, так как Буги вовсе не был уверен что, если он будет сигналить и мигать фарами, неизвестный водитель остановится. Этого не сделал бы ни один здравомыслящий человек, который хоть сколько-нибудь дорожит своей машиной, деньгами и жизнью.
   Ухмыльнувшись, Буги прибавил скорость, стараясь не потерять «Мазерати» из виду. Он надеялся, что там, куда направлялся этот парень, ему сумеют толково объяснить, где находится охотничий домик Витти.
   Сам Буги давно клял себя самыми последними словами за то, что не взял с собой Лоренцо. Возможно, это обошлось бы ему еще в пару сотен, но зато он не потерял бы столько времени понапрасну.
   «Мазерати» увеличил скорость. Для такой дождливой погоды он ехал, пожалуй, слишком быстро, но Буги, прошедшему курс вождения в экстремальных условиях, это было нипочем – он не отставал, легко сохраняя дистанцию в несколько сот футов. Почему водитель, который явно заметил, что его преследуют, не останавливался, чтобы выяснить отношения, он себя не спрашивал. В конце концов, они были в Италии – в стране, где похищения людей давно стали национальным видом спорта.
   В конце концов Буги все-таки немного сбавил скорость. Во-первых, он не хотел слишком пугать человека в «Мазерати», который от страха мог начать палить. Во-вторых, врожденное чувство направления, которое в последние несколько часов никак себя не проявило, неожиданно проснулось, и у Буги появилось явственное ощущение, что охотничий домик – цель его путешествия – находится где-то очень близко.
   «Мазерати» сразу оторвался от него на несколько сот ярдов. К счастью, водителю не хватило ума выключить фары и габаритные огни – без них красная машина легко могла затеряться в дождливой мгле, и Буги без труда следовал за одиноким путешественником.
   Они проехали примерно полмили, когда машина впереди неожиданно подпрыгнула и пошла юзом. В какой-то момент Буги даже показалось, что она вот-вот опрокинется, но этого не случилось. Выровнявшись, «Мазерати» стрелой понесся дальше.
   Буги было очевидно, что машина, которую он преследовал, на что-то налетела, поэтому, подъезжая к этому месту, он снизил скорость. Еще сотню футов он проехал почти с черепашьей скоростью, и вот наконец фары выхватили из дождливой мглы покореженный старый велосипед, который кто-то бросил прямо на обочине.
   Детектив понимал, что если он остановится, то наверняка потеряет из виду красный «Мазерати», но что-то словно подтолкнуло его затормозить, вылезти из машины под дождь и внимательно осмотреть велосипед. Почему он это сделал, Буги не смог бы объяснить. Возможно, все дело было в предчувствии, в озарении, которым он, как и Лаки, приучился следовать.
   Велосипед был старым и таким ржавым, словно он пролежал под дождем несколько месяцев. Передняя шина была распорота, обод погнут, руль свернут набок. «Рухлядь», – подумал Буги, поднимая велосипед. Он собирался столкнуть его в кювет, чтобы, переезжая через него, ненароком не проткнуть шины, когда до его слуха донесся слабый стон.
   Сначала он решил, что ему послышалось, но стон повторился. Склонившись над кюветом, Буги увидел среди травы прядь мокрых золотых волос и белую-белую руку, которая как будто тянулась к нему из канавы.
   Господи! Да это женщина!
   Бросив велосипед на дорогу, Буги стал торопливо спускаться в кювет.
   Женщина была жива, но без сознания. Она никак не отреагировала, когда Буги посветил ей фонариком прямо в лицо, зато сам он едва не упал, каким-то шестым чувством узнав в лежащей на земле женщине Бриджит.
   Подхватив ее на руки, Буги понес Бриджит к машине. В какой-то момент ее веки слегка затрепетали и приоткрылись, но взгляд остался расфокусированным, блуждающим, да и слова, которые сорвались с ее губ, подсказали Буги, что она бредит.
   – Где я? – спросила она почти осмысленно, но уже следующие ее слова были непонятными и странными:
   – Где мой ребенок? Где мой сын? А-а, я похоронила его в саду… Теперь вода размоет глину, и он уплывет далеко-далеко…
   На этом она замолчала и снова потеряла сознание.
   Стараясь действовать предельно осторожно, Буги разместил ее на заднем сиденье машины. Губы и пальцы Бриджит были синими от холода, по телу то и дело пробегала крупная дрожь, и Буги, разрезав на ней насквозь промокшее платье, закутал молодую женщину в свою сменную рубашку и сухое полотенце. У него была с собой фляжка бренди, но Бриджит так крепко стискивала зубы, что он не смог влить в нее ни глотка и ограничился тем, что включил на полную мощность отопление в салоне.
   – Не беспокойся, маленькая Бриджит, – пробормотал он, садясь за руль и с трудом разворачиваясь на узкой дороге. – Держись. Мы едем к доктору – он тебе обязательно поможет.
   Когда Буги уже выезжал с грунтовки на шоссе, Бриджит снова ненадолго очнулась.
   – Я потеряла ребенка! – истерически всхлипнула она. – Потеряла моего сыночка!
   – Ничего, Бригги, ничего, – отозвался Буги, крепко стискивая зубы. – Я отвезу тебя в больницу и позвоню Лаки. Лаки что-нибудь придумает.
   И хотя Бриджит понимала, что Лаки вряд ли вернет ей ребенка, она с облегчением вздохнула, чувствуя, что самое страшное осталось позади.
 
   Карло сразу заметил преследовавший его темный автомобиль, и это не на шутку напугало его. Ночью, да еще в такую собачью погоду, в этих краях нечего было делать ни туристам, ни охотникам, а местных жителей здесь практически не было. «Кто бы это мог быть?» – снова и снова спрашивал он себя, непроизвольно увеличивая скорость своего новенького «Мазерати».
   Останавливаться, чтобы выяснить, в чем дело, Карло не собирался, и не потому, что боялся каких-то злоумышленников, которым мог приглянуться дорогой автомобиль. В голове у него промелькнула другая, куда более страшная догадка: Бриджит удалось каким-то образом позвать на помощь и кто-то из друзей приехал за ней.
   Или за ним…
   До домика оставалось совсем недалеко, когда автомобиль неожиданно налетел на что-то на дороге.
   От удара его сразу стало заносить, и лишь отчаянным рывком руля Карло удалось удержать «Мазерати» на дороге. К счастью, неизвестное препятствие задержало и его преследователя: в зеркало заднего вида Карло увидел, что неизвестный автомобиль сначала сбавил скорость, а потом и вовсе остановился. «Чао, дружище;» – подумал он и снова нажал на газ. Через пару минут фары чужой машины в последний раз мигнули и окончательно пропали за поворотом, и Карло понял, что сумел оторваться от погони.
   Проехав еще несколько километров, он свернул налево, потом дважды направо и подъехал к охотничьему домику.
   В доме было совершенно темно. Это несколько удивило Карло, так как он оставил Бриджит пачку свечей и спички – электричество в доме было давно отключено за неуплату. Очевидно, она сегодня рано легла, подумал он, доставая мощный фонарь и вылезая из машины. В три прыжка поднявшись по подгнившему крыльцу, Карло широко распахнул входную дверь и оказался в прихожей.
   – Где ты, Бриджит?! – крикнул он, включая фонарь. – Это я, Карло.
   Никакого ответа. Если не считать мерного стука дождевых капель по черепице и стеклам, ни один звук не нарушал тишины большого дома.
   – Бриджит! – снова крикнул Карло и вдруг увидел на полу пятна засохшей крови. Это так испугало его, что фонарь в руке заходил ходуном, и по стенам понеслись в сумасшедшем танце пугающие тени.
   Что здесь произошло? Неужели Бриджит убила себя? Или в дом забрался кто-то, кто хотел отомстить лично ему, Карло Витторио Витти? И где, черт возьми, тело?
   Карло бросился на поиски. Он обошел весь дом, поднялся, на второй этаж, заглянул в сарай и в пристройки, но не нашел ни тела, ни каких-либо следов борьбы.
   Бриджит как сквозь землю провалилась.
   Он снова осмотрел дом и прилегающую к нему часть сада, но опять ничего не обнаружил.
   Бриджит нигде не было.
   Неужели она сбежала? Но как? У нее не было ни телефона, ни машины, она не могла ни позвать на помощь, ни уйти пешком. Это было просто немыслимо, и все же…
   Все же она исчезла.
   Карло в последний раз обыскал дом и бросился к машине.
   Он найдет свою жену. Непременно найдет, и тогда она очень пожалеет, что пыталась обмануть его.

Глава 43

   Лаки затормозила у светофора. Она ехала на встречу с Ленни, и одного этого было достаточно, чтобы у нее поднялось настроение. Короткая встреча с Алексом тоже ей помогла: она убедилась, что он по-прежнему ее друг. Чему Лаки не поверила, так это словам Алекса о том, что если она вернется к Ленни, то он женится на Пиа. Это было настолько невероятно, что Лаки даже не приняла их всерьез, и лишь теперь она поняла, что Алекс, похоже, просто пытался заставить ее ревновать.
   Ревновать его, Алекса?!
   И к кому! К Пиа!
   «Слабо, Алекс, слабо, – подумала Лаки. – Я не могу тебя ревновать. Единственное, что меня заботит – это как бы ты не промахнулся и не получил меньше, чем заслуживаешь!»
   Впрочем, кто она такая, чтобы вмешиваться, тут же подумала Лаки. Может быть, Пиа вполне подходит Алексу? В конце концов, сумела же она продержаться с Алексом куда дольше, чем все ее предшественницы!
   Очевидно, с ней он если не чувствовал себя счастливым, то, по крайней мере, был умиротворенным.
   «Хватит об этом!» – оборвала себя Лаки. Все это были не ее проблемы. Сейчас ей предстояла встреча с Ленни, которая, как она надеялась, расставит все по местам.
   У следующего светофора она позвонила по сотовому телефону Венере Марии.
   – Ты была права! – объявила она, как только Венера Мария взяла трубку личного телефона, номер которого был известен лишь нескольким самым близким ее друзьям.
   – Конечно, я была права, – согласилась Венера Мария. – А в чем?
   – Твой Билли – просто чудо! Это настоящее открытие. Работая с тобой и с Алексом, он заблестит, как самая настоящая звезда!
   – Ну не знаю, не знаю, – хихикнула Венера Мария. – Ведь ему предстоит работать еще и с тобой, а ты, как мне помнится, хотела заставить его бегать голышом и размахивать членом перед камерой. Звезды-мужчины обычно этого не делают, в противном случае их было бы у нас вчетверо меньше, чем сейчас. Но раз уж ты зациклилась на равных правах…
   – Я не зациклилась – это моя принципиальная позиция, – парировала Лаки, вспоминая свои первые шаги в качестве директора «Пантеры». «Мужчины и женщины раздеваются одинаково!» – таков был ее лозунг, от которого она никогда не отступала, хотя в свое время это наделало много шума.
   – Когда Купер увидит Билли, он закатит мне настоящую сцену ревности! – заявила Венера Мария радостно.
   – Послушай, зачем тебе это надо? – нахмурилась Лаки. – Зачем ты заставляешь старого, больного мужчину ревновать тебя к какому-то сопляку?
   – Куп вовсе не старый, – заступилась за мужа Венера Мария. – И потом, это же не по-настоящему!
   Просто мы так шутим.
   – Ну ладно, – проворчала Лаки, трогая машину с места, когда на светофоре зажегся зеленый свет. – Я звоню тебе вовсе не за этим. Я хотела сообщить тебе одну сног-сши-ба-тель-ную новость!
   – Какую? Ну-ка, рассказывай! – оживилась Венера Мария.
   – Слушай… У Стива появилась женщина!
   – Так это же отлично! – обрадовалась Венера Мария. – А она какая? Миленькая?
   – Гм-м… Я бы не стала использовать это слово, – сказала Лаки. – Нет, миленькой ее назвать трудно.
   – Ну хотя бы красивая?..
   – Я бы сказала, что она роскошная. Иного слова не подберешь.
   – Роскошная? – повторила Венера Мария озадаченно. – У Стива? Кто бы это мог быть?
   – Ни за что не угадаешь. Это Лин!