Коллинз Макс Аллан. Двойник (Настоящий преступник)

   Я улыбнулся ей в ответ.
   - Мне кажется, что ему повезло гораздо больше. Пола похлопала меня по щеке и снова отхлебнула из стакана.
   - Дружок, тебе тоже может повезти. Лулу - отличная девушка. Еще раз скажи, как тебя зовут?
   - Джимми.
   - Хорошее имя, и ты приятный парень. Может, Лулу тоже повезет. Кто знает?
   Вскоре я вошел в маленькую спальню. Со мной была только сумка с нижним бельем, носками и принадлежностями для бритья. Я решил, что мне лучше спать в майке и в брюках поверх покрывала. В спальне у открытого окна стоял стол, на котором на подставках в виде голов лошадей располагались книжки-малышки.
   На полках, висящих на стене, лежали бейсбольные перчатки, игрушечные пистолеты и тому подобное. Несмотря на то, что интерьер детской комнаты был явно предназначен для мальчишек, мне показалось, что она подходит для этой тоненькой дочки фермера, которая так крепко здесь спала.
   Я лежал на спине, смотрел на скошенный потолок и на звездное небо надо мной. Его можно было хорошо разглядеть: из освещенного двора сюда проникал свет. Девушка рядом со мной, казалось, купалась в синевато-молочном свете.
   Я подумал, что стоит дождаться, пока все уснут, а потом схватить Лулу, сесть с ней в "Аубурн" и удрать отсюда как можно быстрее. Но я не смогу сделать этого, если на страже сидит Чейз. Наверное, и в доме есть кто-нибудь для охраны и наблюдения. И вообще, как можно забрать с собой девушку, чтобы она не подняла шума? Мало того, что она перенервничала, а тут еще появляется какой-то незнакомец, хватает ее и пытается удрать!
   Потом мои мысли перекинулись к убийству Дока Морана и, наконец, к готовящемуся похищению. Я надеялся не принимать в нем участия, хотя прекрасно понимал, что уже увяз по шею во всех их делах. Если бы они собирались ограбить банк, я бы постарался остаться в стороне. Но похищение? Нет. Трагедия Линдберга поразила меня, как любого нормального человека в этой стране.
   Сама идея похищения была противна мне. Почему-то в таких случаях я всегда думал о детях. Хотя знал, что банды Карписа - Баркера специализировались на похищениях богатых банкиров или производителей крепких напитков. Но воровать деньги - это одно, а похищать человека другое!
   Мне было страшно. За короткое время произошло столько разных вещей, что меня обуревали самые разные мысли. Пожалуй, я еще до конца так и не осознал, во что "вляпался".
   Я очень скучал по Салли, по ее шелковым простыням. Как бы мне хотелось, чтобы эта маленькая детская оказалась ее белой спальней! И я еще очень жалел, что мы поссорились перед расставанием.
   Злость. Меня волновала и возбуждала моя старая подруга - злость. Злость и крушение моих планов. Разные мысли не оставляли меня, и многое нужно было обдумать. Меня использовали, обманули, подставили. Фрэнк Нитти заставил оплатить мое путешествие в Страну Бандитов тем, что я помог привести приговор над Доком Мораном в исполнение! И что я мог сделать? Злиться на Нитти значило то же самое, что плевать против ветра. Брызги слюны все равно летели тебе в глаза!
   Моя вина, да, моя собственная вина состояла в том, что с Нитти вообще нельзя было иметь никаких дел. Он никогда не играл честно. Но с его точки зрения, игра была полностью честной: ты - мне, я - тебе. Он сделал для меня достаточно много - дал имя и "легенду", а также все подтвердил, когда ему позвонили. И теперь вот я здесь. А девушка, за которой я приехал, лежала рядом со мной.
   Но я не представлял себе, как отсюда выбраться.
   Именно в этот момент Луиза, или Лулу, прервала мои мысли. Она проснулась и, увидев меня, начала кричать.
   33
   Я попытался закрыть ей рот, но она продолжала кричать, не слушая моих объяснений.
   - Пожалуйста, не нужно кричать. Пожалуйста. Я здесь просто присматриваю за вами.
   По карим глазам девушки я понял, что до нее что-то начинает доходить, и вскоре она перестала кричать.
   Я убрал руку от ее губ. Крик был пронзительным, но никто не бросился к нашей двери, чтобы узнать, что тут происходит.
   Может, все привыкли к тому, что здесь по ночам кричат женщины.
   Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, губы у нее дрожали, ноздри раздувались.
   - Кто... кто вы такой? - наконец смогла она вымолвить.
   - Мы уже с вами встречались, я - Джимми Лоуренс, привез Мамочку из Чикаго.
   Глаза немного сузились.
   - А-а-а-а...
   - Для меня не оказалось постели, и ваша подружка Пола попросила меня остаться с вами и переночевать здесь.
   Дверь открылась, и Пола с сигаретой во рту сказала:
   - Не волнуйся, сладенькая. Мне не хотелось оставлять тебя одну этой ночью.
   Значит, кто-то все-таки слышал крик Луизы. Я обратился к ней:
   - Если хотите, я могу уйти.
   Она посмотрела на Полу.
   - Останься со мной, ты же моя подруга!
   - Да, это так, но Фредди хочет, чтобы сегодня я была с ним. Ты же понимаешь меня, сладенькая. У тебя все будет в порядке.
   Я поднялся с постели и сказал:
   - Я ухожу.
   Луиза посмотрела на меня. Она была совсем девчонкой, в ее огромных глазах можно было утонуть. Пола обратилась к Луизе:
   - Разреши ему остаться с тобой. Тебе не следует оставаться одной.
   Луиза покачала головой - ей не хотелось оставаться одной.
   Пола улыбнулась и добавила:
   - Хорошая девочка. И ушла.
   Я продолжал стоять и смотреть на девушку в синевато-молочном полумраке, потом спросил:
   - Ничего, если я снова лягу?
   Она кивнула головой и быстро добавила:
   - Брюки не снимать. Я улыбнулся ей.
   - Я никогда не спешу.
   Несмотря на свое настроение, она мне улыбнулась.
   - Все равно, не снимайте их.
   - Если хотите, я могу отодвинуть эти кровати подальше друг от друга.
   - Нет, нет. Все нормально. Я лег, и она повернулась ко мне спиной. Через некоторое время я услышал, как она рыдает. Я даже хотел коснуться ее плеча, но не стал этого делать.
   Луиза повернулась ко мне. В руках у нее был зажат мокрый платок. По лицу текли слезы. Она сказала:
   - Весь мокрый, - имея в виду платок. - У вас случайно нет...
   - Конечно, возьмите мой.
   И я отдал ей свой платок.
   Она вытерла лицо и перестала плакать.
   - Я, наверное, ужасно выгляжу.
   - Нормально, вы имеете право выглядеть, как вам угодно.
   Она в отчаянии покачала головой.
   - Он недавно был живым...
   Было видно, что сейчас она может устроить истерику.
   - Я убила бы этого врача.
   - О нем уже позаботились.
   Луиза была поражена. У нее побледнело лицо, и она тихо спросила:
   - Они... убили его?
   Я кивнул головой.
   - Хорошо, - сказала она. Но я ей не поверил.
   - Вам не следует притворяться.
   - В чем?
   - В том, что вы довольны убийством. Здесь так дешево ценится жизнь и смерть.
   - Я на самом деле не имела в виду, что хотела бы убить Дока Морана. Он... он был пьяница и всегда болтал так много. Но...
   - Но из-за этого не стоило его убивать. Вы это хотели сказать?
   Она пожала плечами, опершись на локоток, посмотрела на меня.
   - Он не собирался убивать моего Кэнди, - сказала она. - Я ненавижу его за то, что он - плохой врач. Но мне не нравится, что его убили.
   Я ничего не сказал.
   - Только не ждите, что я стану оплакивать его, - сказала она горько. У меня не осталось слез для этого старого пьяницы.
   Я кивнул головой.
   - Очень любезно с вашей стороны, мистер Лоуренс, что вы остались со мной.
   - Называйте меня Джимми. Могу я вас называть Лулу?
   - Если хотите... Джимми.
   - Какое полное имя от Лулу?
   - Луиза, но здесь никто меня так не называет.
   - А если я стану вас так называть?
   Она удивилась, но три раза кивнула.
   - Луиза, вам лучше уснуть.
   - Хорошо, - сказала она.
   Она легла на живот и отвернулась от меня... Я лежал и смотрел на звезды на потолке. Через некоторое время она позвала:
   - Джимми?
   - Да, Луиза?
   - Сделайте мне одолжение...
   - Конечно.
   - Подвиньтесь ко мне ближе.
   - Ну...
   - Нет, не для этого. Мне нужно... чтобы меня кто-то обнимал. Вы ведь не станете ко мне приставать. У вас такое хорошее лицо. Я могу вам доверять, не так ли?
   - Луиза, вы мне можете доверять.
   - Я повернусь на бок, - сказала она. - Прижмитесь ко мне и обнимите меня за талию. Я сделал так, как она просила.
   - Вот так... так мы спали, Кэнди и я.
   - В Чикаго у меня есть девушка, - сказал я. - Иногда мы тоже так спим.
   - Так хорошо, правда? Приятно чувствовать друг друга.
   - Правда.
   Я прижался к ней, она была мягкой, и от нее приятно пахло. Может, это были дешевые духи, но мне нравился запах. Я почувствовал, как возбуждаюсь, и постарался отстраниться от ее круглой маленькой попки. Но она еще крепче прижалась ко мне и грустно сказала:
   - Кэнди был таким милым.
   Вскоре она снова начала тихо плакать в мой носовой платок. Возбуждение оставило меня. Я продолжал обнимать ее за талию, прижимая к себе.
   - Что мне делать без тебя, Кэнди? Что мне теперь делать?
   Я гладил ее по голове и приговаривал:
   - Тихо, тихо. Вскоре Лулу уснула.
   Я тоже уснул, но проснулся от жуткого крика, подскочив в постели.
   - Какого черта, что это такое?
   Луиза сидела у стола и причесывала свои короткие светлые волосы. На ней было то же самое розовое платье, в котором она была вчера. Она, как и я, спала в одежде. Девушка улыбнулась. Лицо у нее было не накрашено, и ей вполне можно было дать тринадцать лет. Но такие тринадцать, что мальчишки, глядя на нее, начинают переосмысливать свое отношение к девочкам.
   Она забавно улыбалась.
   - Глупый, это поет петух. Ты что, никогда раньше не был на ферме?
   Я провел рукой по лицу. Солнечные лучи начинали пробиваться в окно, хотя казалось, что на улице еще было темно.
   - Нет, - ответил я. - Я на ферме в первый раз.
   - А я росла на ферме. Мой отец - фермер.
   - Ты по нему скучаешь? Она выглядела очень грустной.
   - Иногда, но мне кажется, что он по мне не скучает.
   - Почему?
   - Потому что считает меня плохой девушкой. Грешницей!
   - Твой отец - верующий человек?
   - Слишком религиозный. Он бил меня ремнем, потому что я не была такой же.
   - О, мне так жаль.
   Она пожала плечами.
   - Но даже когда он меня бил, я знала, что он меня любит.
   - Извини.
   Она положила на стол щетку, подошла к постели и села рядом.
   - Иногда люди таким образом показывают свою любовь к вам.
   - Когда они тебя бьют?
   Она кивнула.
   - Я не считаю, что это наилучший путь. Я бы сама никогда не смогла кого-нибудь ударить. И Кэнди, он меня почти не бил. Наверное поэтому я так сильно его любила.
   Кажется, сегодня утром ей стало легче. Она признала тот факт, что Кэнди умер. Может, в этой компании смерти были обычным явлением.
   - Ты когда-нибудь видела, как кто-то умирал?
   - Да, дважды.
   - Ты хочешь сказать, что видела, как умирали люди, работавшие с Кэнди?
   Она кивнула.
   - Их подстрелили на работе.
   - Понимаю.
   - И Кэнди убивал людей. Я не ходила с ним на работу, поэтому никогда этого не видела. И мне не хочется думать об этом.
   - Кто те люди?
   - Те, кого он убил? Охранник в банке и заместитель шерифа. Кэнди не любил вспоминать об этом.
   - Да?
   - Да. Он боялся электрического стула.
   Я ничего не сказал.
   - Теперь ему нечего бояться, - заметила Луиза и снова заплакала, прижавшись лицом к моей груди.
   Я держал ее в своих объятиях. Когда она успокоилась, я вытер ей глаза покрывалом, и она храбро улыбнулась мне. Я утонул в ее прекрасных карих глазах.
   - Вы не воспользовались моим положением в прошлую ночь.
   Я судорожно проглотил слюну.
   - Многие мужчины не удержались бы от этого.
   - Ничего не могу сказать по этому поводу.
   - Вы тоже могли бы это сделать, я была такой беззащитной.
   - Мне кажется, вы храбрая девушка. Когда меня увидели ночью, то закричали так, что напугали бы любого.
   Она покачала головой.
   - Это ничего не означает. Вы могли силой овладеть мной. Мужчина всегда может сделать это, если он захочет женщину.
   - Вы хотите сказать - изнасиловать ее.
   Она кивнула головой.
   - У нас с девушкой так не знакомятся.
   - Откуда вы приехали?
   - С Востока.
   - Поэтому вы такой учтивый джентльмен? Я улыбнулся.
   - Меня в первый раз называют джентльменом.
   - Наверное, я стану вас так называть. Джентльмен Джим. Настоящий джентльмен в этом паршивом мире.
   - Можно просто Джимми.
   - Нет, мне нравится Джентльмен Джим.
   Луиза тоже улыбнулась. Она изо всех сил старалась быть веселой, и я был рад, что она так старалась.
   - Как скажешь, - согласился я.
   Она схватила меня за руку и вытащила из постели.
   - Пошли, Джентльмен Джим... Старушка-девушка с фермы хочет показать тебе настоящую ферму. Пошли быстрее...
   34
   По двору разгуливала дюжина кур. Они усердно разыскивали пищу. Две курицы, одна с желтыми лапами, другая с сине-зелеными, танцевали на месте и клевали что-то, напоминавшее рваную кожаную перчатку.
   Перехватив мой удивленный взгляд, Луиза сказала:
   - Это шкурка крысы. Ее оставила кошка, когда покончила свои дела с ней.
   - Курам все равно, что есть на завтрак, не так ли?
   Луиза ответила мне совершенно серьезно:
   - Это еще не куры, они начнут нестись, когда им будет семь месяцев.
   Луиза взяла меня за руку и повела мимо амбара и силосной башни по мокрой от росы тропинке. Мы встретили полдюжины черных и коричневых коров. Они лениво пережевывали свою жвачку, глядя на нас с выражением скуки. Потом мы прошли по полю, на котором возвышались снопы, напоминавшие маленькие вигвамы.
   - Это ячмень, - пояснила Луиза. Она вытащила колосок из снопа, растерла его в руках и поднесла зерна к губам. Сдула труху и протянула мне ладошку, чтобы я посмотрел на зерна.
   - Вы любите пиво?
   - Конечно.
   - Это тот самый ячмень, который используют в пивоварении.
   Она бросила зерна на землю, и мы двинулись дальше.
   - У мистера Джиллиса пятнадцать акров ячменя.
   - Сколько всего акров земли у Джиллиса?
   - Восемьдесят.
   - Это много?
   - И не много, и не мало.
   Пели птицы. Я никогда не видел столько чистого неба. В Чикаго приходится задирать кверху голову, чтобы среди небоскребов увидеть кусочек неба. Единственной птичкой, которую я видел в городе, был попугай Анны Сейдж.
   Я задал вопрос Луизе:
   - Он может на это жить?
   - Мог бы, если бы на ячмень были подходящие цены. Но этот ячмень достанется его коровам.
   - Мне кажется, что с такой землей и с такими урожаями фермеры могли бы жить неплохо.
   Луиза пожала плечами. Она шла впереди меня и уже не держала меня за руку, просто показывала мне дорогу.
   - Мистер Джилли и так нормально живет, если иметь в виду его приработок.
   - Вы говорите о гостях у него в доме?
   Луиза кивнула.
   - Вы до этого жили здесь? - спросил я ее.
   - Несколько раз.
   Мы стояли на краю ячменного поля. Луиза показала мне на поле, где позже можно было косить сено.
   - Эта трава потом станет сеном для коров и лошадей мистера Джиллиса. У него для этого отведено около шести акров угодий.
   Мы пошли дальше, миновав участок земли, где было полно камней и сорняков.
   - У любого фермера всегда имеются такие куски земли, которые он не смог привести в порядок, - заметила девушка. - А вот кукурузное поле.
   Я шагал за ней по тропе вдоль зеленых рядов кукурузы, которые были всего в несколько футов высотой. Она сказала, что эту кукурузу заложат в яму для силоса. Луиза объяснила, что ее специально поздно посеяли на силос. Но впереди была кукуруза, которую Джиллис посеял в конце мая на зерно.
   Я шел за ней вдоль этих рядов кукурузы. Они были почти такого же роста, как я. Луиза с удовольствием вдыхала сладкий, ароматный воздух и улыбалась. Она была в своей стихии.
   Мы прошли поле желтого клевера, направляясь к участку, как она сказала, люцерны. Луиза сорвала несколько маленьких красных цветочков и произнесла: "Коровы обожают люцерну". Она считала, что у Джиллиса слишком мало люцерны - всего два акра. Мы прошли еще одно поле - с овсом, его также сжали и сложили в копны. Луиза объяснила, что им хорошо откармливать свиней.
   - Из-за цены?
   - Да, мой отец получал два доллара за восемьдесят фунтов молока. Но это было несколько лет назад. Сейчас это стоит меньше доллара, поэтому ячмень скармливают свиньям. Мясо подороже молока.
   - Неприятно.
   - Банки сбивают цены на продукты фермеров. Поэтому я не считаю таким плохим то, что делали Кэнди и все остальные.
   - То есть - грабили банки?
   Она взглянула на меня, широко раскрыв карие глаза.
   - Да. Банки старались лишить фермеров их собственных ферм и вообще работы.
   Мы подошли к большому полю, усеянному белыми цветочками, которые трепетали на легком утреннем ветерке. Девушка пояснила, что это гречиха.
   - Всего один акр, - продолжала Луиза экскурсию. - Гречихой кормят птицу и свиней. Вы знаете, сколько Верле дадут, если он попытается продать ее? Пенни за фунт.
   И грустно покачала головой.
   - Такова жизнь фермера.
   - Но вы все равно скучаете по ней, правда? Она смотрела себе под ноги.
   - Может быть. Немного.
   Мы спустились с ней в низинку и уселись под деревьями. Пела какая-то птичка. Я спросил Луизу, знает ли она название птицы.
   - Малиновка. Она ничего не знает о Депрессии.
   - Луиза, почему бы вам не вернуться домой?
   - Домой?
   - На ферму, к отцу.
   - Я не могу вернуться.
   - Почему?
   Она сидела, обхватив колени руками. У нее были красивые ноги. Белые и стройные.
   - Я была замужем и до сих пор не разведена.
   - Понимаю.
   - Мой муж Сет плохо относился ко мне. Даже хуже, чем отец. Но он был очень похож на отца. Может, поэтому я и вышла за него замуж.
   Мне показалось, что для дочери фермера она хорошо разобралась в ситуации. Если бы ей удалось порвать с ужасным миром, в который ее ввел Кэнди Уолкер, Луиза могла бы стать неплохой хозяйкой.
   - Вы не можете вернуться к вашему отцу?
   - А он меня примет?
   Риторический вопрос, но я сейчас не мог на него ответить.
   Пока я размышлял, она сама ответила на него.
   - Он не захочет принять меня обратно. Я - грешница, падшая женщина. А что касается Сета, то он меня, наверное, застрелит. Он сам говорил мне об этом.
   - Он так говорил?
   Она крепче обхватила колени, как будто ей стало холодно, но утро было жаркое.
   - Он предупреждал, если я когда-нибудь свяжусь с другим мужчиной, то мне - конец! - Я чуть было не рассказал ей то, о чем говорил мне ее отец, что Сет уже развлекался с другими женщинами. И он вовсе не желает возвращения Луизы. Кроме того, со времени ее бегства прошел уже год.
   - Ну и потом, я не уверена, что захочу вернуться к отцу, если даже он согласится принять меня обратно. Вернуться на эту маленькую ферму, после всего, что я повидала в жизни?
   Я не стал говорить, что жизнь, которую она вела с Кэнди Уолкером, могла присниться только в кошмарном сне.
   Я просто предложил ей:
   - Может, вам стоит все начать сначала, поехать в большой город и попытаться найти там работу?
   Она вытянула свои хорошенькие ножки. Розовое платьице обнажило ее коленки.
   Луиза ответила мне:
   - В школе я изучала машинопись. Вы знаете, я училась почти два года в средней школе.
   - Вы ясно выражаете свои мысли, и у вас правильная речь.
   Девушке это понравилось. Она широко улыбнулась мне. Она была такой свежей, как этот приятный запах, когда мы проходили по полю пшеницы и кукурузы.
   - Вы знаете, я много читаю и мне нравится ходить в кино. Я всегда мечтала стать... но вы будете смеяться...
   - Нет, не буду.
   - Актрисой. Ну, вот, я все сказала, теперь можете смеяться. Каждая глупая девчонка с фермы хочет убежать в город и стать звездой.
   - Иногда им это удается, - сказал я, вспоминая Салли.
   - Ну, мне удалось хотя бы удрать с фермы. Я уверена, что моя нынешняя жизнь немногим отличается от жизни в шоу-бизнесе.
   - Вы тоже много путешествуете.
   - Но даже если я стану машинисткой, секретарем, это ведь не так уж плохо, правда? Работать в большом городе, и это один шажок к успеху. Я не смогу оставаться с Баркерами. Теперь, когда Кэнди нет, не имеет смысла оставаться с ними.
   Я коснулся ее плеча.
   - Почему бы вам не поехать домой. Дайте шанс вашему отцу. А потом можете отправиться в большой город, если захотите. У меня в Чикаго есть друзья. Я смогу вам помочь.
   Луиза потрогала мое лицо рукой, от которой приятно пахло зерном, и сказала:
   - Вы очень милый, мой Джентльмен Джим. Действительно она много читала - разные романтические журналы. Это точно!
   - Вы такой честный и хороший!
   Я был лжецом, пытающимся манипулировать ею, чтобы выполнить задание моего клиента. Поэтому я не мог полностью согласиться с нею.
   - Ну, все немного не так. Мне просто кажется, что такая хорошенькая девушка, как вы, не может вести такую дешевую и опасную жизнь.
   Я боялся, что она обидится, но этого не произошло.
   Луиза подняла юбку вверх и медленно задрала ее еще выше. Я увидел ее бедра и светлый треугольничек между ног. И никакого нижнего белья.
   Девушка не из скромных!
   - Я знаю, что Кэнди еще не остыл в своей могиле, - сказала Луиза. - Но это не имеет значения. Его нет, а вы здесь. Я вас хочу, вы мне нужны.
   Наверное, мой клиент не предвидел такого поворота событий.
   Я заметил ей:
   - Луиза, мне кажется, я не должен это делать.
   Она расстегнула платье и спустила его до пояса. Ее груди с розовыми сосками были круглые, красивые. Я расстегнул брюки.
   Когда я вытащил из бумажника фирменный презерватив "Шейх", Луиза сказала мне:
   - Нет-нет, он тебе не понадобится.
   - Ты хочешь, чтобы я...
   - Не волнуйся, я не забеременею.
   Более чувствительный мужчина от такого замечания немного поостыл бы, но меня уже сводил с ума сладкий запах пшеницы, светлый треугольник у нее между ног и ее розовые соски. Я овладел ею на траве, под деревьями. Она старательно двигалась подо мной. Чувствовалось, что ей было приятно, она стонала и даже закричала, когда кончила. Потом она сидела, прижавшись ко мне, - комок плоти в расстегнутой одежде - и рыдала.
   Очень скоро я оделся.
   И только тогда я обнаружил, что мы расположились рядом с участком свежевскопанной земли.
   Это была могила, где лежали Кэнди Уолкер и Док Моран.
   Меня начало тошнить, я как бы опять почувствовал запах извести. Но желудок был пуст, поэтому ничего со мной не случилось.
   Луиза стала нервничать. Она встала и начала застегивать пуговицы на платье.
   - Что такое?
   - Ничего.
   - Нам нужно вернуться к завтраку.
   - Хорошо.
   - Угу, - заметила Луиза. Она обратила внимание на кусок земли, где не росла трава. - Интересно, что здесь посадили?
   "Ничего такого, что сможет вырасти", - подумал я.
   - Пошли обратно.
   Когда мы вернулись на ферму, все уже сидели за столом. Пола, у которой тарелка, как у настоящего алкоголика, была пуста, правда и в руках пока отсутствовал ее обычный стакан виски, хитренько улыбнулась Луизе. Та покраснела, а я нахмурился, глядя на Полу. Остальные, казалось, ничего не заметили. Мы сели и начали завтрак. На этот раз готовила не Мамочка, а миссис Джиллис. И завтрак был превосходный: яичница с беконом, жареный картофель с соусом и много молока.
   Казалось, что Мамочка была слегка расстроена. Особенно когда ее мальчики Док и Фредди наслаждались видом пищи и ее запахом и вкусом.
   Карпис сидел рядом со мной. С другой стороны от него была его Долорес.
   - Вы можете привести себя в порядок в нашей комнате, - предложил он.
   - Благодарю.
   - Там есть зеркало, полотенца и тазик. Но сначала вам придется спуститься вниз и принести себе воду. Если захочется побриться.
   - Да, вид у меня не самый парадный. Он поправил очки.
   - У нас здесь все очень просто.
   Нельсон положил себе столько еды, что ее хватило бы на двоих. Он сидел напротив меня рядом со своей пикантной брюнеткой-женой.
   - Я слышал, что вы поедете с нами и займете место Кэнди Уолкера, обратился Нельсон ко мне.
   Когда он сказал: "Займете место Кэнди Уолкера", Пола захохотала. Все недоуменно посмотрели на нее. Но, слава Богу, это продолжалось очень недолго.
   - Да, - ответил я; - Мне приятно оказаться в такой уважаемой компании.
   Нельсон заулыбался. Его усы выглядели ненастоящими. Он походил на подростка, который приклеил несколько волосков себе на верхнюю губу.
   - Хорошо, что вы с нами, и еще раз извиняюсь за прием, который я оказал вам вчера. Разговаривая по телефону с Чикаго, я узнал, что вы настоящий специалист, поэтому со мной у вас все будет о'кей.
   - Спасибо, Нельсон.
   - Можете называть меня Б. Д. Большой Джордж.
   - Конечно, Б. Д., - сказал я. Я брился в комнате Карписа и Долорес, когда туда вошел Карпис, одаривая меня своей ужасной улыбочкой.
   - Вы забыли это, - сказал он, протягивая мои очки. Я положил их на столик вчера, когда ложился в постель, и, конечно, забыл надеть сегодня утром.
   - Спасибо, - сказал я, продолжая бриться.
   - Я вижу, что в них обычные простые стекла, - сказал Карпис.
   Я подумал, хватит ли у меня смелости убить этого ублюдка прямо сейчас.
   - В моих тоже, - продолжал он, постукав по своей проволочной оправе.
   - Шутите? - сказал я, продолжая бриться.
   - В наших делах следует как можно чаще менять свою внешность. Я все время стараюсь не расставаться с ними, чтобы постепенно привыкнуть к ним.
   Глядя в зеркало, я улыбнулся ему.
   - До сих пор забываю надевать их. Конечно, помогает пластическая операция, но очки тоже меняют облик. Вы со мной согласны?
   - Абсолютно.
   Карпис положил мои очки на столик.
   - Мы уезжаем сегодня, в разных машинах и через определенные промежутки времени. Я кивнул головой.