Коллинз Макс Аллан. Двойник (Настоящий преступник)

   - Конечно, не следует ехать всем вместе.
   - Необходимо как можно меньше привлекать к себе внимания.
   Может, мне повезет, если я посажу с собой Луизу в двухместный "Аубурн". Тогда можно было бы удрать из этой компании, пока они ни о чем не догадываются.
   - Я... ну как бы это сказать... уже привыкаю к Луизе.
   Лицо Карписа снова осветилось страшной улыбкой.
   - Вы быстро действуете.
   - Она - милая девочка.
   - И одинокая. Лоуренс, вы, видимо, очень нравитесь женщинам.
   - Стараюсь. Не будете против, если она поедет со мной?
   - Отнюдь. Я расскажу вам, как добраться до туристского комплекса.
   - Если вы не против, то я возьму "Аубурн".
   - Конечно. - Карпис кивнул мне головой и вышел. Я вытер лицо, оставил тазик с мыльной водой на комоде и прошел через коридор в комнату мальчиков. Луизы там не было. Нашел ее в другой комнате, с желтыми обоями и большой двойной кроватью с ярко-желтым покрывалом. Она собирала свои вещи. Луиза глянула на меня через плечо.
   - Это была наша с Кэнди комната. Она продолжала собирать вещи...
   - С тобой все в порядке, Луиза?
   - Все нормально, - грустно ответила она. Но я не был уверен в этом.
   Я подошел к ней и коснулся плеча.
   - Что такое?
   - Я нехорошая. Так всегда говорил отец.
   - О чем ты говоришь?
   - Мы занимались этим. Ты и я. Мы занимались с вами любовью, но не прошло еще и одного дня со смерти Кэнди. Почему я такая плохая?
   - Это - моя вина, я заставил тебя.
   Это была неправда, и мы оба знали об этом, но Луизе почему-то стало легче после моих слов. Она повернулась ко мне, обняла и прижалась головой к моей груди.
   - Не осуждай меня, - попросила она.
   - И не собирался этого делать.
   - Мне нужно было, чтобы меня любили, а ты был таким милым. Я хотела тебя.
   - Луиза, ты очень красивая, и я никогда не забуду, как мы с тобой занимались любовью под деревьями.
   Ей понравилась моя фраза. Она звучала так романтично и трогательно, как в романах из журналов, которые она упаковывала вместе со своей одеждой. Журналы были ее и Мамочки Баркер.
   Я ей сказал:
   - Ты поедешь в моей машине.
   Я решил пока не торопить события и не говорить, что ей придется удрать от своих друзей-бандитов и вернуться домой к папочке. Еще время не пришло.
   - Мы едем в туристский лагерь недалеко от Авроры, так?
   - Да.
   - Там так хорошо, и мы можем жить в одной комнате. Я хотела спросить, ты хочешь этого?
   - Очень.
   - Передай мне альбом с вырезками, пожалуйста. Он лежит на столике.
   Я передал ей толстый, распухший от находящихся в нем вырезок альбом.
   - Что там такое? - спросил я ее.
   Она положила альбом в чемодан, поверх одежды, раскрыла и показала его мне. Я сразу увидел заголовок: "Убит охранник банка".
   - Это вырезки из газет, в которых писали о Кэнди, - ответила девушка. Казалось, она говорила об известном актере. - В некоторых из них я тоже фигурирую.
   Я пролистал альбом. Ограбления банков, перестрелки и налеты на заправочную станцию, на ювелирный магазин, похищение Бремера. Я даже нашел там ту вырезку, которую показывал мне ее отец. В этой статье она (неизвестная подружка бандита) была изображена полицейским художником по описанию свидетелей.
   Пока я переворачивал страницы, Луиза смотрела на вырезки с довольной улыбкой, полной ностальгии.
   - С Кэнди прошел кусочек моей жизни, - сказала она. - Этот кусочек принадлежит ему и мне. Она захлопнула альбом и закрыла чемодан.
   - Извините, - заглянул Карпис. - Планы изменились. Вы должны отвезти Мамочку. Она говорит, что вы ее водитель. Не пытайтесь спорить с ней.
   Он улыбнулся страшной улыбкой и исчез.
   - Полагаю, что увижу тебя позже, - сказал я, - в туристском лагере.
   Она обняла меня и подарила поцелуй, длинный, романтический, как в журналах.
   А потом я ушел.
   Потому что не привык спорить с Мамочкой.
   35
   Итак, мы с Мамочкой снова ехали вдвоем в "Аубурне" сначала вниз по хайвею 19, потом повернули на хайвей 22 к югу по направлению к Авроре. Она по-прежнему не могла найти по радио какую-нибудь народную музыку, зато обнаружила новые рекламные щиты "Бурмы шейв" вдоль дороги и, бубня, читала их мне. Еще она мурлыкала под нос церковные гимны.
   Я не обращал внимания на Ма, привык к ней. Мне, конечно, хотелось, чтобы рядом была Луиза, и я попытался бы выпутаться из этого дела. Мы ехали медленно, случайные "фордики" "модели Т"53 с фермерами за рулем не спеша тащили прицепы с сеном. "Аубурн" мог с легкостью обогнать любой такой экипаж несмотря на узкую, всего в два ряда дорогу, но мне не хотелось торопиться. А Мамочка говорила:
   - Держитесь правее... от встречной машины... проскочили на волосок... От этой жестянки... Ой! Ой! Осторожнее!
   Было уже утро, когда мы добрались до туристского лагеря в нескольких милях севернее Авроры. Отсюда выложенный гравием подъездной путь вел к отелю, где полудюжина двухкомнатных белых сборных домиков для туристов образовывала дугу на фоне леса. Среди домиков высился один коттедж больших размеров. Если остановиться здесь, то можно увидеть бессмысленно горящую при солнечном свете неоновую вывеску, объявляющую "Фокс Вэллей мотель" и "Свободных мест нет". Кроме этого на окне центрального коттеджа была прикреплена карточка, повторяющая сообщение "Свободных мест нет", написанное разборчивыми черными буквами.
   Долговязый загорелый мужчина лет сорока, с обветренным лицом, в панаме, белой рубашке с потеками пота и в бурых мешковатых штанах, сидел на скамейке и поглощал мороженое из стаканчика.
   Я вылез из "Аубурна" и, не выключая двигателя, подошел к нему.
   - Мест нет, - сказал он, глядя не на меня, а на свое мороженое.
   - Мы делали предварительный заказ, - сказал я. Тогда он уже внимательно взглянул на меня.
   - Имя?
   Я посмотрел на Ма. Она высунулась из автомобиля и сказала:
   - Хантер.
   Мужчина кивнул, из стаканчика капало на колени. Он не обращал на это внимания.
   - Маленькая женщина разместит вас, - сказал он, указывая пальцем на дверь с сеткой.
   Я вошел внутрь, там располагались регистрационная стойка и небольшая унылая приемная; единственным украшением этой узкой комнаты была полка с почтовыми открытками. Но никакой маленькой женщины не обнаружил, был только колокольчик, в который я и позвонил.
   "Маленькая" женщина появилась из прохода за стойкой левее стенки, на которой висели ключи от комнат. "Маленькая" женщина весила около 210 фунтов и имела рост 5 футов десять дюймов54. Она могла преспокойно засунуть "Детское личико" Нельсона в свой карман. На ней было веселенькое сине-белое цветастое платье, но сама женщина выглядела подавленной.
   - Никогда не видела вас раньше, - сказала она, глядя на меня озабоченно и строго. Ей было тридцать с небольшим, но держу пари, что многие сказали бы, что ей за сорок. Ее волосы были собраны в уже седеющий пучок, который, казалось, никогда не расчесывали, несколько подбородков, в которых как-то терялось ее красивое лицо, нависали один над другим. У нее были зеленые беспокойные глаза.
   - Мы никогда не встречались, мэм.
   - Но вы один из них, - сказала она обвиняюще.
   - Полагаю, что да. Тяжелый вздох.
   - Сколько комнат вам надо?
   - Две.
   Она сняла с доски позади себя два ключа и вручила их мне, взглянув на меня исподлобья.
   - Держитесь подальше от моих Эдди и Кларисы.
   - Не понял?
   - У меня двое детей, Эдди - семь, Кларисе - восемь. Они считают, что ваш друг Нельсон - необыкновенный. Я больше не хочу, чтобы они восторгались кем-нибудь в вашем роде.
   Хотя в действительности я не был уголовником, но обиделся на такое отношение.
   - Наши деньги почему-то вас устраивают, - огрызнулся я.
   - Это на совести моего мужа. Если бы он сам не отсидел срок, он не относился бы так приветливо к вашей публике, - она так замотала головой, что ее нижняя губа затряслась - то ли она разозлилась, то ли собиралась расплакаться, а может, и то и другое. - Вы доведете его до гибели.
   А может, он просто отбудет еще один срок. Он, должно быть, жадный тип, этот любитель мороженого на скамейке; в это время года было много туристов, заполнявших лагеря, вроде этого. Но они должны были платить, возможно, полтора доллара за комнату за ночь. Туристы из моей команды, которые скоро прибудут сюда, заплатят раз в двадцать больше.
   Я подвел Ма к ее домику. Каждая белая сборная постройка была разделена на две пронумерованные комнаты. Половина домика, которую я должен был занять с Луизой, была немного дальше. Я начал перетаскивать вещи Ма, а она, не успев войти, немедленно вытянулась на одной из двух кроватей и стала читать журнал "Фотоплей" с Клодеттой Кольберт на обложке. Мне пришлось сделать две ходки, чтобы перетащить все ее барахло. Когда я второй раз вносил ее вещи, она уже заснула и даже храпела, журнал лежал на ее обширной груди. Улыбающееся лицо Клодетт вздымалось и опускалось.
   Я решил и сам вздремнуть в своей комнате. В ней тоже стояли две кровати, разделенные несколькими футами, и я рассчитывал не сдвигать их и ночью. Дочь твоего клиента, напомнил я себе. Но мои мысли о происшедшем утром на ферме, однако, указывали, что интересы моего клиента, возможно, не будут соблюдены в этой маленькой, оклеенной красноватыми обоями комнате.
   Первым делом я решил воспользоваться туалетом, имевшимся в каждой комнате. Опорожняя свой мочевой пузырь, я размышлял о том, как приятно ощущать себя снова в двадцатом веке - даже если справа от меня в ванне ползает насекомое, здоровенное, как мой большой палец. Я и не подумал уничтожить его. Пусть живет. Я снял брюки и вздремнул.
   Разбудил меня стук в дверь. Взглянув на свои часы, я обнаружил, что было около двух часов. Я вытащил свой пистолет из-под подушки и подошел к открытому окну, на котором легко колыхались занавески под слабым летним ветерком. Я выглянул наружу.
   Большой высокий мужчина - грудь бочонком, круглолицый, румяный, темноволосый, лет тридцати с небольшим - стоял там без пиджака и в подтяжках. Ручка пистолета сорок пятого калибра торчала у него из-за пояса.
   Через несколько секунд я понял, кто это был - очень часто видел его фотографии в газетах.
   Чарльз Артур Флойд. "Красавчик".
   Он снова постучал.
   - Лоуренс? Джимми Лоуренс?
   Я приоткрыл дверь так, чтобы руку с пистолетом не было видно.
   - Верно, - сказал я, стараясь изо всех сил не выдать себя ни голосом, ни выражением лица, что узнал его. - Кто там?
   - Меня зовут Чарли Флойд, - улыбнулся он маленьким, как у купидона, ртом. Его круглое лицо светилось. У него, как у Полли Гамильтон, были щечки яблочком.
   - Я слышал о вас много хорошего от наших общих знакомых.
   - От кого, например?
   Он по-прежнему улыбался, но теперь в его улыбке появилась какая-то настороженность.
   - Нельсона, Карписа, ну и других. Откройте. Позвольте мне войти. Вы же видите обе мои руки и мой пистолет. И сами, конечно, навели такой же на меня, так что же вам тревожиться?
   Я отступил и открыл дверь, наставив на него свой пистолет.
   Он вошел и закрыл за собой дверь. Его темные волосы, разделенные пробором, блестели от бриолина. У него были маленькие карие глазки и большой нос.
   - Уберите стреляющую железку, - сказал он, все еще по-дружески улыбаясь.
   - Никто не упоминал вашего имени.
   - Ну вы-то знаете, кто я.
   - Вы "Красавчик" Флойд.
   Он вздрогнул.
   - Не верьте газетной брехне. Никто меня так не называет, никто, кроме этих тупых задниц из ФБР.
   Он протянул руку. Она выглядела, словно телесного цвета рукавица кэтчера55.
   - Мои друзья называют меня Чок. Сокращенно от Чоктоу.
   - Чоктоу?
   - Так называют мое любимое местное пиво в холмах, откуда я родом. - Он похлопал рукой по своему объемистому животу. - Я питаю к нему слабость, и вот доказательство.
   Потом он снова протянул руку, которую я, заткнув свой пистолет себе за пояс, пожал. Это было крепкое рукопожатие, он мог себе позволить носить на себе немного жира, потому что мускулов у него было больше.
   Чок присел на край кровати.
   - Это я должен быть осторожным, Джим. Ничего, что я называю тебя Джим?
   - Нормально. А почему ты должен быть осторожным?
   Он пожал плечами.
   - Никогда не слышал о тебе до того, как Нельсон позвонил мне сегодня утром. Я пожал плечами.
   - Попал в это дело в последнюю минуту, что тут особенного.
   Флойд кивнул, поцокал языком.
   - Жалко Кэнди Уолкера. Работал с ним несколько раз. Хороший парень. Хотя мило с твоей стороны, что заменил его. Я слышал, ты связан с чикагской компанией.
   - Да, можно сказать.
   Он ласково указал в мою сторону пальцем.
   - Ты не хочешь пойти и позвонить кому-нибудь из своих друзей сейчас, до наступления завтрашнего дня?
   - Зачем?
   Он медленно покачал головой.
   - Фрэнк Нитти не одобрил бы то, что мы собираемся сделать. - Потом он ухмыльнулся, словно озорной мальчишка собственной шутке, отчего его маленький ротик растянулся, а щечки-яблочки стали еще выпуклее, - нет, не одобрил бы.
   - А почему?
   - Ты еще не знаешь, как обстоят дела, не так ли, Джим? Ладно, чего уж там, узнаешь, для этого достаточно времени. - Он взглянул на карманные часы. - Ты ел?
   - Я проспал ланч.
   - Вечером мы устроим барбекю56. Тот малый, что заправляет заведением, обеспечит кур, и Ма приготовит их для нас. Я слышал, она превосходная повариха.
   - Ма Баркер? Да.
   - Эй, Джим, да сядь же, вот и стул есть, а то ты заставляешь меня нервничать, - сказал он с добродушной улыбкой. Казалось, в нем не было и намека на недоброжелательность. Он не был похож на некоторых коротышек, которые часто размахивают своими автоматами. Ему, как боксеру-профессионалу тяжеловесу, проще было прибить вас, хлопнув, желая удачи, ладонью по спине.
   Поэтому я его послушался и сел.
   - В Чикаго ты откуда приехал? - спросил он. Я выдал ему стандартную байку Джимми Лоуренса, это заняло какое-то время. Итак, мы уже разговаривали минут пятнадцать. Он выглядел милым и нравился мне. Но я, конечно, понимал, что он выкачивал из меня информацию, проверял, пытался понять, можно ли мне доверять.
   Через некоторое время он хлопнул себя по бокам ручищами и встал.
   - Я бы выпил кока-колы. А как ты? Угощаю.
   Я согласился и последовал за ним. Мы пошли к центральному строению, возле которого по-прежнему сидел мужчина в панаме, уже не занятый мороженым, следы которого остались на его брюках. Возле скамейки, под карточкой на окне "Свободных мест нет", находился ящик со льдом и кока-колой. Флойд бросил туда несколько никелей57 и вытащил из него две запотевшие бутылочки.
   Мы сели на скамейку рядом с парнем в панаме, Флойд заговорил о погоде, будто накатывает волна жары, и парень поддакивал, я молчал, слушая их разговор. Мы медленно попивали колу. "Маленькая" женщина то и дело сердито выглядывала в сетчатую дверь. Очевидно, Флойд нравился ей не больше, чем я.
   Возле дерева остановился большой коричневый "бьюик-седан", и из него вышел "Детское личико" Нельсон. На нем были расстегнутый жилет, шляпа с помятыми полями, оружие отсутствовало. В машине оставались его жена Хелен на переднем сиденье, Фред Баркер и Пола на заднем.
   Нельсон подошел к Флойду:
   - Как дела, Чок?
   - Не жалуюсь, - ответил Флойд. Нельсон кивнул мне.
   - Привет, Лоуренс. Я кивнул ему в ответ.
   Парень в панаме вскочил, словно чертик из коробочки, заулыбался подобострастно и затряс руку Нельсону.
   - Рад видеть тебя, Джорджи, - сказал он.
   - Ты хорошо выглядишь, Бен.
   Бен, гордо улыбаясь, обратился к Флойду и показал пальцем на Нельсона:
   - Мы вместе сидели в Джолиет.
   Кивнув, Флойд глубокомысленно ответил:
   - Хорошо иметь друзей.
   Сетчатая дверь открылась, и оттуда вывалились светловолосый мальчик и темноволосая девочка. На мальчике были рубашка в синюю и красную полоску и штаны из чертовой кожи; на девочке - хлопковое платьице в голубую клетку. У детишек, похожих на мать, были хорошенькие личики.
   Они тут же подбежали к Нельсону, закружились вокруг него, подпрыгивая и смеясь.
   Пытаясь удержаться от улыбки, он сказал:
   - Почему вы думаете, что я что-то для вас привез?
   - О, я это знаю, дядя Джорджи, - сказал мальчик, в то время как маленькая девочка только повизгивала от радости.
   Жена Нельсона высунулась из окошка машины, глупо улыбаясь и восхищенно наблюдая за тем, как ее муж общается с детьми.
   Подняв вверх руки, словно полицейский, регулирующий уличное движение, Нельсон сказал:
   - О'кей, о'кей, допустим, я привез что-то для вас. Может быть. Вы знаете правила игры...
   Он сел на скамейку, на которой сидел его приятель по Джолиет - Бен, теперь Бен уже стоял возле сетчатой двери, с глупой улыбкой глядя, как его дети стараются угодить Нельсону.
   Мальчик и девочка стояли и ждали сигнала.
   Нельсон поднял руки вверх, словно ему кто-то дал такую команду, и сказал:
   - О'кей, обыскивайте меня!
   Дети, визжа, начали обыскивать его, заглядывая в каждый карман, и находили конфеты - в основном "Тутси роллс" и несколько разноцветных леденцов.
   Когда у каждого из детей оказалась пригоршня конфет, Нельсон, все еще стоя и размахивая руками, сказал:
   - О'кей, о'кей! Только обещайте, что не будете их есть до ужина.
   И он хитро подмигнул им, а те с визгом и смехом убежали.
   А "маленькая" женщина все еще стояла за сетчатой дверью и наблюдала за всем этим. Нельсон, заметив ее, улыбнулся.
   - Я заехал купить конфет, прежде чем оказаться здесь. Не хотелось разочаровывать этих маленьких сорванцов.
   Она холодно взглянула на него, затем скрылась в доме.
   Нельсон пожал плечами и попросил у Бена ключи от комнат. Тот с готовностью принес их.
   Прежде чем поехать к своему домику, Нельсон сказал Флойду:
   - Мы никогда не работали вместе. Но будущее покажет.
   - Непременно, - Флойд, улыбаясь, кивнул. Но мужчины не обменялись рукопожатиями. Чувствовалось взаимное уважение, но и в то же время какое-то напряжение в их отношениях.
   Нельсон ухмыльнулся, его усы по-прежнему выглядели фальшивыми.
   - А ты даже не знаешь, что все это может означать, правда, Лоуренс? Ха, ха, ха! Тебя ожидают сюрпризы.
   Затем он сел в "бьюик" с женой и другими и отъехал дальше, к своему домику.
   - Ну, пошли, - сказал Флойд.
   Мы бесцельно, держа руки в карманах, прогулялись за домами, миновали деревья и спустились к берегу реки, в спокойной воде которой отражались деревья и солнце.
   Мы сели на склоне, глядя вниз на реку. Флойд сорвал травинку и принялся ее жевать.
   - Когда-нибудь думал завязать? - спросил Флойд.
   - Что завязать?
   Он улыбнулся, его щеки покраснели и надулись так, что казалось, вот-вот лопнут.
   - Завязать с преступной жизнью, дружище. - Он глядел вдаль через реку на деревья. - Не хотелось ли тебе поставить на всем этом крест?
   - Иногда, - ответил я.
   - Тебе лучше бы расстаться со своими чикагскими ребятами.
   - Почему так?
   - Они деловые люди.
   - А вы разве нет?
   Он рассмеялся.
   - Мы мелкая рыбешка. Того сорта, которую заглатывает крупная рыба.
   Я понял, что он имеет в виду. Таким, как Капоне и Нитти, всегда найдется место в жизни, как говорил
   Карпис. Синдикат - это "бизнес, обслуживающий общество". Грабители были отмирающим племенем. И некоторые из них, похоже, понимали это.
   - Возьми, к примеру, эту ерунду: "Красавчик", "Детское личико". Этими именами никто нас не называет. Это все придумали газеты, только не думаю, что по своей инициативе.
   - Не думаешь?
   - Я думаю, что Куммингс и Гувер стараются сделать из нас дураков.
   Куммингс был министром юстиции, человеком, который возглавил объявленную ФБР войну преступникам.
   - Зачем? - спросил я.
   - Зачем? Представляют нас бешеными псами, а сами выглядят героями, когда хватают нас.
   - Ну, они нас еще не схватили. Он покачал головой.
   - Это дело времени.
   - Мой опыт подсказывает, что они чертовски невезучие.
   Флойд кивнул, жуя травинку.
   - Но зато их так много.
   - Да, и они получили оружие. Могут теперь пересекать границы штатов.
   - Я ведь добыл так мало, чтобы чем-то похвастаться.
   - Да?
   - Я занимаюсь этими делами с двадцати лет. Начал совсем мальчишкой. Но моя прибыль слишком мала, чтобы скопить что-нибудь. А жизнь такая дорогая, ты же понимаешь.
   - А говорят, что ты просто раздал много денег. Он улыбнулся, как бы застеснявшись.
   - Да, кое-что. Но я не Робин Гуд, как думают. Позаботился о некоторых моих друзьях, только и всего. А они позаботились обо мне и о моих родных.
   Флойд задумчиво смотрел на реку.
   Потом он сказал:
   - У меня есть сын девяти лет. Чуть старше, чем сын Бена. И у меня красивая жена.
   Он пожевал травинку, потом живо обернулся ко мне.
   - Хочешь взглянуть?
   - Конечно.
   Довольно улыбаясь, он достал из заднего кармана брюк бумажник. И показал мне моментальный снимок своей жены - милая темноволосая женщина в белом платье и шляпке и обнимающий ее рукой сияющий мальчик в брючках и белой рубашке.
   - Симпатичный мальчуган, - сказал я, - и жена славная.
   Он смотрел на фотографию, улыбка таяла, но продолжал смотреть.
   Затем вложил снимок обратно в бумажник и засунул его в карман.
   Я сказал:
   - Они хорошо одеты, выглядят сытыми и здоровыми.
   Флойд кивнул.
   - Я их всем обеспечиваю. Но как долго это может продлиться? Жизнь не будет вечной. Я старею, а время проходит мимо меня. Сейчас самая пора переправляться через реку.
   Я не понял его и сказал об этом.
   Он улыбнулся.
   - Иногда берешься за что-то наперекор здравому смыслу.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Берешься за работу, которая сулит такую добычу, что ты сможешь начать новую жизнь. У меня пересохло во рту.
   - Такого рода работа нам и предстоит завтра? Он кивнул с подобием улыбки на губах купидона. Я сказал:
   - Мне только известно, что это похищение.
   - А ты знаешь, что это большая шишка? Вызов нации, как об этом закричат проклятые газеты.
   Я почувствовал, как холодок пробежал у меня по спине.
   - Нет, - сказал я.
   - Это так, Джим.
   Он встал и пошел наверх по склону. Я последовал за ним.
   - Кто? - спросил я.
   - Они тебе сказали, сколько ты должен получить?
   - Моя доля? Что-то около пяти тысяч.
   - Будет больше, я обещаю тебе.
   - Но кто, Чок?
   - Я не хочу говорить тебе, пока не буду знать, что ты вошел в дело, полностью. Для надежности.
   - Я уже вошел. Так кто?
   - Один из тех, кто должен прикончить нас.
   - Кто?..
   - Гувер. Джон Эдгар Гувер. Правая рука министра юстиции. А теперь давай поспешим, Джим. Подходит время для барбекю.
   36
   Вскоре после того, как мы с Флойдом вернулись к главному строению туристского лагеря, подъехал еще один "форд-седан", управляемый Доком Баркером. Рядом с ним сидел Карпис, а Долорес и Луиза на заднем сиденье. Бен принес ключи от их домиков. Луиза, увидев меня в окошко, засияла, выскочила из "седана". Мы знали друг друга меньше чем двадцать четыре часа, а она схватилась за мою руку, словно утопающий за соломинку.
   Забрав багаж, я проводил ее в комнату.
   - Две кровати, - сказала она разочарованно.
   - Луиза, я не уверен, что мы должны повторить то, что произошло сегодня утром...
   Мне показалось, что она огорчилась, широко расставленные карие глаза стали грустными. Господи, Луиза выглядела изумительно - коротко подстриженные белокурые волосы, розовые щеки, надутые губки, гибкая, но округлая фигурка в облегающем бело-розовом ситцевом платье с бантиком-шнурком на шее. Она села на край кровати и подняла подол юбки до того места, где ее молочно-белые бедра говорили "Привет!" над кромкой чулок.
   - Тебе не кажется, Джимми, что иногда ты бываешь слишком деликатен?
   Позже, когда я оказался со спущенными и болтающимися вокруг моих ног брюками, а она в задранной вверх юбке, я уже, наверное, не был слишком деликатен.
   Луиза на некоторое время ушла в ванную, потом вернулась посвежевшей и воодушевленной. Мы легли рядом, в одежде, застегнутой почти на все пуговицы, и она закурила. Я ни разу не видел ее курящей.
   - Хочешь затянуться? - спросила она, предлагая сигарету.
   - Спасибо. Не обзавелся такой привычкой.
   - Мой папочка, наверное, выпорол бы меня за это. Меня Кэнди приучил.
   Она назвала имя Кэнди, который для нее уже ушел в прошлое.
   Это не значит, что она была холодной или бессердечной, она была маленькой горячей штучкой, во всех отношениях. Просто она познавала жизнь на разбойничьей дорожке.
   - Скоро будем ужинать, да?
   - Действительно скоро. Ма снова кухарит.
   - Она хорошо готовит, - пыхнула сигаретой. - А это милая комната.
   - Да, не надо ночью бегать наружу.
   - Да, и ванна, и все прочее. Хотя эти дурацкие обои, не поймешь, какого цвета, то ли пурпурные, то ли коричневые? Из-за них и комната выглядит маленькой, почему они выбирают все такое темное?
   - Это чтобы мы не замечали тараканов.
   - О, - сказала она, кивая и не переставая затягиваться своей сигаретой.
   Сквозь тонкую стенку доносилась музыка кроватных пружин.
   Луиза захихикала.
   - Еще кто-то балуется рядом.
   - А кто устроился в соседней комнате?
   - Думаю, Нельсоны.
   - Что ж, тогда это не баловство. Они женатые люди, так что это хорошо и для Господа, и для всех.
   Она согласилась, поняв буквально мою иронию. Женский голос за стенкой повторял:
   - Меньше... меньше... о, меньше... Я сказал:
   - Не означает ли это "больше"?
   - Она говорит "Лес"58 - это имя, сокращенное от имени Лестер. Ведь настоящее имя Нельсона - Лестер Джиллис.
   Для меня это было новостью.
   - Луиза, золотце. Можно тебя спросить, только серьезно?
   Она пожала плечами.
   - Конечно.
   - Сегодня утром ты сказала, что не можешь иметь детей. Ты молодая женщина. Ты проверялась у доктора?