Колосов Игорь. Лилипут

8

   — Ему уже два года, — сказал Гринэм, — а он еще играется, как маленький котенок. — Фред всхлипнул. — Он такой красивый. Он… Я даже не знаю, был ли он дома.
   «Это меняет дело, — подумал Дэнни. — Если кота выпустили раньше, чем все началось, то он, наверное, жив. И сидит, жалобно мяукая, на крыльце парадного входа или у задней двери, ведущей в кухню». Дэнни представил (хотя он не видел ни разу кота Гринэма, а Фред даже не рассказал, какой он), как Сокс вопрошающе смотрит на дверь и время от времени оглашает неподвижный октябрьский воздух требовательным мяуканьем. И ему стало не по себе. У Шилдсов никогда не было домашних животных (однажды отец заикнулся о том, чтобы завести собаку, но мать устроила целый скандал, отголоски которого были слышны еще дня два-три; мальчик разумно молчал, сам он хотел котенка), но Дэнни понял состояние Фреда, его тоску и желание, несмотря на риск, сходить домой. К любимому коту.
   — Он… он погибнет без людей, — бормотал мальчик. — Он… Сокс… — Гринэм вдруг уткнулся лицом в ладони и заплакал. Он плакал молча, чтобы никто не услышал, но Дэнни видел, как сотрясаются у Фредди спина и плечи от беззвучных рыданий.
   — Фредди, успокойся. — Дэнни обнял его за плечи, пугливо озираясь. Пока что никто ничего не слышал. — Не плачь, пожалуйста. Успокойся, не надо. Если вы выпустили Сокса, то он живой, так что…
   — А если не выпустили? — Фред поднял голову и посмотрел на Шилдса красными глазами, из которых одна за другой выступали и катились по щекам капли слез. Одна слезинка задержалась на секунду на подбородке и, сорвавшись, растворилась на воротнике рубашки. — А если не выпустили? — повторил Гринэм. — Тогда что? — В его голосе звучало раскаяние.
   Дэнни не знал, что будет в этом случае. Умирают ли домашние животные? Они не люди, поэтому… Что? Пока этот вопрос не имел ответа.
   — Всякое может быть, Фредди, — не очень уверенно сказал Дэнни. — Даже если Сокс остался в доме, это не значит, что он мертв.
   — Откуда я знаю? — не унимался Фредди, продолжая плакать. — Я должен узнать, что с ним.
   — Фредди, — быстро сказал Дэнни. — В дом заходить нельзя.
   — Да, я знаю, — равнодушно ответил Фред. — Но может, он еще жив, и я… открою ему дверь.
   Дэнни почувствовал, как по спине побежали мурашки. «Он откроет дверь!» Значит, Дэнни тем более должен быть рядом с Фредди, когда тот сделает это. Вдруг Сокс будет мяукать где-нибудь на втором этаже, и Фредди поймет, что его любимый кот закрыт, например, в спальне родителей? Что тогда будет? Неужели Гринэм не бросится в дом спасать своего кота, надеясь, что с ним ничего не случится? Именно так он и поступит, быть может, не сразу, но… Полчаса — это максимум, что выдержит Фред, слушая, как Сокс скребется в дверь и пронзительно орет, требуя, чтобы его освободили. Но Фред понятия не имеет, как опасно заходить сейчас в дом, зато Дэнни знает, что там поджидает смерть. Это все равно что надеяться пробежать сквозь горящий внутри дом и даже не вспотеть.
   — Ты говорил маме про Сокса? — спросил Дэнни у Фреда.
   — Да. Но что толку?
   — Она сказала, что Сокс умер?
   — Нет, ей вообще нет до него дела. Она сказала, чтобы я не болтал ерунды и сидел здесь, в аптеке. — Фред помолчал, борясь с новым приступом плача. — А говорила, что больше всех любит нашего Сокса. — Мальчик наконец справился с собой и, сверкнув глазами, в которых светилось упорство, произнес: — Она не отпускает меня, но я должен спасти Сокса! Вдруг он еще жив?
   — Фредди, это не шуточки, это может быть опасно, — сказал Дэнни, но в душе полностью был на стороне приятеля.
   К тому же он внезапно понял, что их желание выбраться отсюда хоть на какое-то время совпадает, только цели рознятся, но это не помеха. Вдвоем всегда легче — сначала Дэнни пойдет туда, куда нужно Фреду, потом наоборот. В этот момент он еще не знал, что к ним присоединится третий — Патрик Уолс, который впоследствии добавит им хлопот.
   — Может, ты передумаешь… э-э… я хотел сказать, подождешь какое-то время, вдруг что-то изменится?
   — Что может измениться? — спросил Гринэм. — Мне и так придется ждать до утра, а это слишком долго!
   — Почему до утра? — не понял Дэнни.
   — Потому что только утром мы сможем выйти, — заявил Фред. — И то я еще не уверен в этом. — Заметив в глазах Дэнни непонимание, он пояснил: — Подумай сам — сейчас нас не выпустят. Хотя большинство взрослых дремлет, все равно кто-нибудь да заметит нас обязательно. Не забывай — чтобы выйти через черный ход, нужно пройти через комнату, где сидит мистер Маркус. Мы, конечно, могли бы подождать, пока все заснут, но вдруг кто-то будет дежурить всю ночь? К тому же я не хочу идти ночью, — хрипло добавил Фред. — Лучше утром. Именно рано утром все будут спать. Тогда мы и уйдем. А сейчас бесполезно.
   Дэнни вынужден был признать, что Фредди прав. Раннее утро — самое подходящее время, чтобы уйти. В любом другом случае они рисковали нарваться на большие неприятности. О том, что их могут ждать еще более крупные неприятности по возвращении, Дэнни решил не думать. Да и Фред тоже, наверное, решил не брать в голову, что будет ПОСЛЕ. Если он спасет Сокса, то остальное настолько второстепенно, что не стоит даже и задумываться об этом. Дэнни надеялся… что с Сидом может произойти точно такое же чудо, что и с Соксом, и… он увидится со своим другом. Вдруг он встретит Сида вместе с родителями по дороге! Как бы он хотел, чтобы все произошло именно так. Это было бы просто здорово, замечательно! Дэнни подбадривал себя мыслью, что его вылазка — это не просто выходка сорванца, которому не сидится на месте. Цель его поступка, да, именно поступка, в том, чтобы как-то помочь всем. Дэнни точно не знал, ЧЕМ он сможет помочь, ЧТО узнает. Может, он подойдет к своему дому, бывшему дому Треворов? Что дальше? Ведь он не посмеет в него войти. Вначале они направятся к дому Гринэмов, затем к Абинери, ну а потом… как ляжет карта. Дэнни понравилось это выражение, пришедшее на ум. Было три часа пополудни, и ребята договорились, что попозже решат, кому кого будить на следующее утро.

9

   Дэнни присел на пол у главной витрины, где мальчикам было удобнее всего вести свой негромкий разговор, и стал ждать, когда придет Фред. Наконец он его увидел. Тот неторопливо, словно от нечего делать, приближался к витрине. Но к удивлению Дэнни, он шел не один. Люди в аптеке как раз готовили нехитрый обед — бутерброды и каждому по стакану молока; мужчины могли заменить молоко банкой пива. Наблюдалось некоторое оживление, и Дэнни решил, что Патрику Уолсу, следовавшему за Фредди, просто захотелось поболтать ради развлечения. Патрик и раньше уже несколько раз заговаривал с Дэнни, и, хотя этот мальчишка ему не нравился, выбирать не приходилось, каждый собеседник чего-то да стоил. Патрик был такой же хрупкой комплекции, как и Дэнни, одного роста, но на год младше. Он жил где-то на Парис-стрит в северной части города и ходил в начальную школу вместе с Дэнни и Фредди. У Патрика Уолса были маленькие темные глазки-пуговки, все время бегавшие из стороны в сторону, ни на секунду не задерживаясь на одном месте; его слишком живое лицо было неприятно Дэнни. Патрик напоминал ему человека, вечно высматривающего, где что плохо лежит. Да и как собеседник он тоже был не особо приятен; его тон и особенно ужимки оставляли у Дэнни впечатление, что Уолс насмехается над ним или, по крайней мере, смотрит на них с Фредом несколько свысока. Дэнни не боялся его, тем более что тот был младше на целый год, но чувствовал, что Уолс из тех наглецов, от которых только и жди беды. Дэнни не боялся Патрика, он был ему просто неприятен. Фред уселся рядом с Дэнни, который решил подождать, пока Патрику надоест с ними сидеть и он уйдет, а тогда уже они договорятся о завтрашней вылазке. Уолс присел возле Фреда с другой стороны. Несколько минут все трое молчали, следя за суетой взрослых.
   Темнело, но свет включать не решались, опасаясь, как бы мистер Гарднер не начал стрелять по аптеке. Многим казалось удивительно, как это он не додумался до этого еще днем. Хозяин аптеки мистер Маркус зажег несколько свечей, поставив их в массивном старомодном канделябре прямо на пол у двери, и еще четыре свечи возле крайней витрины с леденцами. Он успокоил всех, уверяя, что при таком освещении из «Всякой всячины» не просматривается то, что происходит внутри аптеки. Свет был такой слабый, что с трудом можно было рассмотреть что-то у себя под ногами. Двигавшиеся в этой полутьме люди напоминали Дэнни плавающие тени раскачивающихся на ветру деревьев, освещаемых ночными фонарями. «Призраки, — подумал Дэнни, — вот на кого они все похожи». Да, они очень напоминали сборище давно умерших людей. Дэнни не мог тогда знать, что он не далек от истины. В это время из-за прилавка вместе с мистером Маркусом появился преподобный отец Каспер, глава местной баптистской церкви. Ему было чуть больше пятидесяти лет. Это был высокий сухопарый мужчина с белыми волосами, зачесанными назад, и с белой бородой, короткой и аккуратно подстриженной. Он обладал приятным голосом, действовавшим завораживающе на слушателей, уверенной и решительной манерой держаться. Судя по всему, он временно заменил доктора Лока, который проработал весь день с самого утра практически без отдыха, занимаясь размещением людей в деловых зданиях центра, попытками наладить связь и массой всяческих других проблем. При появлении священника люди замерли, каждый там, где находился в тот момент. Дэнни не мог разглядеть лица людей, но он ВИДЕЛ каким-то особым внутренним зрением, что все без исключения тревожно смотрят на Каспера, ожидая, что он скажет. До этого в аптеку звонили из муниципалитета по телефону, но впервые один из людей, взявших на себя смелость руководить другими в наисложнейшей ситуации в отсутствие шерифа, пришел лично. В наэлектризованном воздухе витала тревога, Дэнни ощущал ее всем телом, словно кто-то втирал ему в кожу разогревающую мазь.
   — Друзья, — негромко начал преподобный Каспер; его лица практически не было видно, лишь ореол белоснежных волос — Шерифа Лоулесса и его заместителя Монро по-прежнему нет. Как нет и связи. С братьями Стронгбоу и посланным к ним мистером Эштоном мы также не можем связаться. На окраинах есть еще несколько человек, но и они молчат. — Священник замолчал, переводя дух. В полной тишине его дыхание казалось особенно громким, все стояли молча, не смея дохнуть, как будто это могло помешать отцу Касперу. — Но не будем отчаиваться, друзья мои, — заговорил снова преподобный Каспер. — Хотя мы до сих пор не смогли связаться ни с кем не только в штате, но даже и в округе, я надеюсь, что на днях к нам все-таки придут на помощь. Нам остается только ждать. Будем же помогать друг другу пережить это тяжелое время, как братья и сестры.
   При словах священника «на днях к нам все-таки придут на помощь» Дэнни чуть не вскочил и не выпалил прямо в лицо преподобному Касперу, что через несколько дней будет уже поздно, даже если кто-нибудь и прибудет в Оруэлл ИЗВНЕ, в чем Дэнни очень сомневался, да и не только он. Но мальчик вовремя себя одернул; отец Каспер, в конце концов, пытается успокоить этих испуганных людей, которым противостояние страху дается намного труднее, чем, например, ему, Дэнни.
   — Нам выпало на долю тяжкое испытание, — продолжал отец Каспер, — и мы должны с честью выдержать его. Вместе с доктором Локом, посоветовавшись, мы пришли к выводу, что неразумно посылать кого-либо на поиски людей шерифа. Никто не знает, что вокруг происходит, поэтому лучше не рисковать понапрасну человеческими жизнями и обождать. Крови наших братьев и сестер и так пролилось достаточно. — При этих словах Дэнни вздрогнул, перед глазами возник улыбающийся отец, а из уголка губ у него течет струйка крови. Отец Каспер кашлянул в сжатый кулак. — Я хочу предупредить вас, друзья мои, чтобы вы не выходили ночью из этого убежища, если только… Я потому и пришел к вам, чтобы сообща решить, не перейти ли вам в другое место, пока темно и мистер Гарднер, в которого вселился сам Сатана, не увидит вас? Может, вы захотите покинуть аптеку; я уже подыскал кое-что более безопасное, хотя удобств там поменьше. Как вы на это смотрите? Вам решать.
   Послышался негромкий разноголосый шум, в котором выделялись отдельные чуть более громкие голоса. Люди горячо обсуждали предложение отца Каспера. Ребята конечно же не принимали участия в этом обсуждении. Дэнни напряженно вслушивался в негромкие напряженные переговоры. Всего несколько минут назад он чувствовал сонливость — сказывалась предыдущая ночь, проведенная практически без сна (днем он вообще-то несколько раз вздремнул минут по двадцать — тридцать, но этого было недостаточно), нервное напряжение, потеря отца и последовавшее за этим переселение. Но сейчас, после предложения отца Каспера, сон как рукой сняло. Дэнни чувствовал, что Фред Гринэм тоже напряжен как струна. Они оба понимали, что их планы на завтрашнее утро сорвутся, если взрослые решат, что разумнее будет перебраться на другое место. И если Дэнни еще мог как-то с этим смириться, то для Фредди это было бы выше его сил. Он сердито сопел, и Дэнни подумалось, что его друг сейчас не очень-то ласково отзывается про себя об отце Каспере. К счастью, после недолгого обсуждения почти все согласились с тем, что лучше ничего не менять: от добра добра не ищут. Решение было практически единодушным. Кто-то высказал предположение, что мистер Гарднер больше не будет стрелять, ведь за последние четыре-пять часов он не выстрелил ни разу.
   — Да будет так, как вы решили, друзья мои, — важно сказал преподобный Каспер; заметно было, что он доволен. По-видимому, у него свалилась с плеч немалая ноша — легко ли на ночь глядя помогать перебираться в безмолвной спешке почти двум десяткам человек. Конечно, главная причина, по которой он предложил уйти отсюда, заключалась в Гарднере. Хозяин «Всякой всячины» мог устроить настоящий ад для тех, кто находился в аптеке. Пока же длилось затишье, можно было спокойно уйти, но большинство решило, что раз Гарднер еще днем не направил свой гнев на аптеку Маркуса, то завтра этого тем более на случится. Кое-кто даже предположил, что у него кончились боеприпасы; мистер Гарднер и в самом деле пустил по муниципалитету какое-то немыслимое количество пуль.
   — Я понимаю вас, — продолжал отец Каспер. — Мы все понервничали сегодня достаточно, чтобы сейчас вновь отправиться навстречу неизвестности. Я даже рад, что вы решили ничего не менять. Может быть, волею Господа, мистер Гарднер одумался. На его совести уже одна жизнь человеческая, и ему очень сложно будет войти в узкие врата. К тому же, друзья мои, нам неизвестно, какая нечисть опустилась на землю вместе с тьмой. Вы все знаете мистера Инса? Он еще засветло отправился на своей машине к дому своего друга мистера Бродина. Он позвонил нам, мы его пытались отговорить, но он заявил, что мистер Бродин болен, у него перелом ноги. Жена уехала к родителям (у нее умер отец) в Массачусетс, и мистер Бродин остался один с восьмилетней дочерью. Инс очень надеялся, что они еще живы и он поможет им. Их дом находится на Джексон-стрит недалеко от Восточной. И вот мистера Инса, как и людей шерифа, до сих пор нет. Я молю Бога ежесекундно, друзья мои, но вы должны быть осторожны. Ни под каким предлогом не выходите отсюда, особенно ночью. Доктор Лок сообщил мне… — Отец Каспер замолчал, по-видимому обдумывая, как лучше передать слушателям то, что сказал ему доктор. — Очень может быть, что по городу бродит странная тварь. Он говорит, что вчера ночью был свидетелем (вместе с шерифом и его заместителем) того, как что-то убило мистера Клинга и Бена Ламбино в окружном морге. — При этих словах какая-то женщина, как показалось Дэнни, мать Фреда, вскрикнула; послышались тревожные голоса. Дэнни вдруг подумал, что такого он никак не ожидал. Почему мистер Лоулесс ничего не сказал ему? Впрочем, в такой суете о многом забываешь.
   — Доктор сначала молчал об этом, потому что не был полностью уверен. Шериф не видел своими глазами эту тварь, но, по его мнению, таинственный убийца — не человек, — пояснил отец Каспер. На его лице были видны лишь два ряда зубов, когда он открывал рот. — К вечеру молчание всех тех, кого послали перекрыть выезды из города, заставило доктора вспомнить о происшествии в центре. Что, если нечто действительно убило служащих похоронной конторы, а затем, не допусти Господь, еще и шерифа? Лучше не искушать судьбу, друзья мои. Поэтому я рад, что вы остаетесь здесь. В аптеке мистера Маркуса тепло и уютно, это надежное убежище. А мистера Гарднера, надеюсь, вразумил Господь, и он не будет стрелять в вас. До завтра, друзья мои, — сказал отец Каспер, разворачиваясь, чтобы выйти через черный ход. Затем, уже в дверях, он обернулся и горячо прошептал: — Перед сном помолитесь Господу, чтобы он даровал нам силы пережить несчастье, свалившееся на наш город. Спокойной ночи. — И он вышел. Растаял в темноте, словно его и не было.

10

   Несколько минут стояла гробовая тишина: все переваривали услышанное. Дэнни даже забыл, что присел возле окна, чтобы поговорить с Фредом. У него в ушах звенели слова отца Каспера: «Окружной морг. Окружной морг. Нечто. Странная тварь». Но Лилипут не может появляться в морге, ведь там не живут люди, хотя… Разве Дэнни может быть уверен в чем бы то ни было? Лилипуту не обязательно где-то появляться, он может… найти себе помощников. Впрочем, доктор Лок мог что-нибудь если не напутать, то по меньшей мере преувеличить. И сейчас не время забивать этим голову. Пусть будет как будет. Дэнни совсем забыл об этом, когда Фред вдруг совершенно неожиданно прошептал ему на ухо:
   — Патрик хочет пойти с нами.
   Фред смотрел перед собой. Дэнни уставился на его профиль. То, что Фреда не остановили бы никакие другие предостережения преподобного Каспера, было ясно с самого начала. Поэтому на известие о появлении, возможном появлении, какой-то твари, убивающей людей, он не обратил никакого внимания. Фред даже не захотел тратить ни минуты на разговор об этом. На какой-то миг Дэнни подумал, не совершит ли он ошибку, если выйдет завтра утром из аптеки и позволит сделать то же самое Фреду? Но эта мысль была тут же вытеснена заявлением Фреда о том, что к ним намерен присоединиться Патрик Уолс. Эта весть обрушилась на Дэнни кучей песка, высыпавшегося из ковша экскаватора. Дэнни вдруг позабыл, какое сильное впечатление произвели на него слова отца Каспера о некой таинственной твари. Шепот Фредди подвел черту под вопросом: выйдут ли они завтра утром из аптеки? Появился новый вопрос: брать ли с собой Уолса, и этот вопрос отодвинул все остальное на задний план.
   — Что? — возмущенно воскликнул Дэнни. Он хотел сказать: какого черта ты рассказал обо всем Уолсу? Но получилось банальное: что?
   — Патрик согласен пойти с нами, — сказал Фред.
   «Согласен? — подумал Дэнни. — Зато я не согласен».
   Вслух он произнес:
   — И что?
   — Он тоже хочет выбраться отсюда хоть ненадолго.
   «Отлично! Патрик хочет!! Я тоже хочу, — подумал Дэнни, — я хочу, например, чтобы к нам в гости пришел Клинт Иствуд. И еще много чего. Патрик хочет!» Когда здесь сидишь и вяло переговариваешься о том о сем, можно в любой момент встать, сказать, что спать хочется или живот болит, и вернуться к тете Берте и брату, пусть Фред сам разговаривает с этим нахальным Уолсом. Но когда они будут идти к Канзас-стрит, а вокруг ни души, уже не скажешь: у меня болит голова, дальше валяйте без меня. Дэнни должен быть рядом с Фредом, чтобы не дать ему сделать что-нибудь опрометчивое. А Уолс конечно же вцепится в них, как пиявка. И это не школа, где можно дать кому-то пинка или сделать вид, что его не замечаешь. Если уж они выйдут втроем, то должны будут держаться вместе. Если бы Уолса здесь не было, Дэнни, может быть, еще смог бы что-то изменить. Например, уговорил бы Фреда передать Патрику, что они передумали; в общем, что угодно, лишь бы пойти вдвоем. Но к сожалению, Уолс сидит совсем близко от Дэнни и слышит весь разговор. Дэнни, однако, не собирался сдаваться. Он надеялся даже в присутствии Уолса вернуть все на свои места.
   — Но мы же договорились, что пойдем вдвоем, — сказал он Фреду, не поворачивая головы и стараясь, чтобы Патрик не слышал его. Но Патрик, естественно, услышал. И вмешался:
   — Тебе что, жалко? Ты договаривался с Фредди, я тоже договаривался с ним. Мы пойдем вместе. — Уолс говорил спокойно, но в этом спокойствии слышалась плохо скрываемая злость.
   «Ну, вот, — подумал Дэнни, — этот мистер уже качает права, словно это он офигенный друг Фредди, а я набиваюсь в их компанию».
   — Дэнни, — вступил в спор Фред. — Втроем будет не так страшно. Пусть идет с нами. Ты ведь ничего не имеешь против? — Фред заискивающе смотрел Дэнни в глаза. Дэнни молчал. Не имеет никакого смысла даже пробовать что-то изменить. Патрик подсел к Фреду еще час назад. Дэнни думал, что они просто болтают, а они, оказывается обсуждали планы завтрашней вылазки. Так что не стоит теперь ухудшать отношения с Уолсом, и без того натянутые; это может сказаться завтра не самым лучшим образом.
   — Дэнни, — окликнул его Фред. — Ну что? Чего ты молчишь? Ты согласен?
   — Если он не хочет идти с нами, — вмешался Уолс, — пусть тогда остается. До следующего раза мы…
   — Мы пойдем втроем, — ровным голосом произнес Дэнни.
   — Вот и отлично, — радостно отозвался Фредди.
   Дэнни совсем не разделял этой радости. Он понимал, что Фред хотел, чтобы Дэнни пошел, поэтому и обрадовался, когда он согласился. Но это все равно не изменило мнения Дэнни относительно участия Патрика. Дэнни не видел его лица, но почему-то был уверен, что тот улыбается или неумело прячет улыбку. Так или иначе, но Уолс добился своего и в душе торжествует победу над Дэнни. Дэнни постарался взять себя в руки. Нельзя допустить, чтобы такая мелочь испортила ему настроение. Ведь это действительно была мелочь, ерунда; кое-какие проблемы, ни на миг не покидавшие его, выразили бы свое негодование по этому поводу, имей они такую способность. Дэнни напомнил себе об отце, о матери, о других людях в городе, которых он уже никогда не увидит, после чего Патрик Уолс вообще перестал для него существовать. Ребята шепотом договаривались, кто кого разбудит и во сколько, но Дэнни слушал их вполуха. Единственное, что он отметил про себя, так это что Фредди разбудит его, в какое время, неизвестно, просто будет следить за мистером Маркусом и найдет подходящий момент. Да, Фредди точно не уснет. Казалось, объяви сейчас владелец аптеки, что запрет на ночь дверь на суперзамок, а ключ спрячет в укромное место, Фредди моментально ринется к выходу, чтобы успеть выскочить, пока не захлопнулась мышеловка. Ребята разошлись; Дэнни старался не смотреть в ту сторону, где разместился Патрик со своими родителями. Его начинал обволакивать сон. Но еще до того, как Дэнни окончательно уснул, произошло одно неприятное событие, которое укрепило его в мысли, что ужасные смерти, захлестнувшие жилые дома Оруэлла, распространяясь подобно эпидемии, не минуют, возможно, и деловые здания и магазины, потому что причина всего этого сохранялась.

11

   — Мне это чертовски надоело, — пробубнил совсем рядом голос.
   Дэнни приподнял голову. Люди располагались довольно близко друг от друга, и, естественно, многое из сказанного вполголоса было слышно всем. Дэнни привык к негромким единичным репликам, как житель мегаполиса привык засыпать под непрекращающийся шум машин, но эта фраза заставила его насторожиться, как шорох заставляет кота поднять голову, направив на источник звука свои уши-локаторы. Говорил Брэд Лабстрэм. Человек, никогда не видевший его и уж тем более не знающий, какое впечатление он производит на людей даже после короткого общения, сказал бы, что голос звучит приятно и, наверное, принадлежит неплохому малому. Но Дэнни имел возможность, и не раз, видеть мистера Лабстрэма в течение дня. Он устроился недалеко от тети Берты и ее племянников. Дэнни этот человек не нравился. С Брэдом была его дочь лет пяти по имени Бекки. Дэнни удивлялся, как у такого урода может быть такая хорошенькая дочка, при взгляде на которую взрослый человек не мог не улыбнуться. Мистер Лабстрэм был среднего сложения и роста, очень сутулый, с мохнатыми бровями, вечно насупленными так, что они едва не закрывали его по-бычьи бессмысленные глаза. Нижняя челюсть у него была несколько обезьяньей формы, нос слегка приплюснут, и не знай Дэнни, что Бекки — его дочь, ни за что не поверил бы в это. Но это было так! Сам Дэнни несколько раз слышал, как эта девочка, не унаследовавшая, к счастью, ничего от своего отца, что касается внешности, называла его папой. Она была светленькой, как и Дэнни, с голубыми, как небо, глазами. «Может, Лабстрэм ее отчим, — думал Дэнни, — или она пошла в мать?» Дэнни знал Лабстрэмов еще раньше, но ни разу не видел миссис Лабстрэм. Судя по всему, она погибла, не успев выбраться из дому вместе с мужем и дочерью. Дэнни слышал один раз, как Бекки тихонько плакала, спрашивая у отца о матери. Лабстрэм довольно грубо оборвал ее: