Страница:
Вторжение осуществлялось двумя основными отрядами, которые отправляли многочисленные мелкие отряды рейдеров. Один из этих основных отрядов действовал в западной части Колонии, дойдя до побережья в Кланвильямском районе и достигнув пункта, находящегося менее чем в сотне миль от Кейптауна. Второй отряд, действовавший гораздо южнее центра Колонии, практически достиг моря в направлении бухты Мосселбай. Однако продвижение, хотя и такое глубокое, не имело значительного эффекта, поскольку захватчики удерживали лишь ту территорию, которую они занимали в конкретный момент, и продвигались вперёд не за счёт побед, а за счёт попыток уйти от опасности. Им удалось привлечь на свою сторону некоторое количество рекрутов, но численность отрядов за весь период вторжения не превышала нескольких сотен, а рекрутирование происходило из тех социальных слоёв, которым почти нечего было терять и которые почти ничего не могли предложить.
Западными бурами командовал судья Герцог из Оранжевой Республики, при нем находился Бранд — сын бывшего президента — и около двенадцати сотен солдат на хороших лошадях. После форсирования Оранжевой реки в Сэнд-Дрифте, к северу от Колесберга, 16 декабря они задержались в Камелсфонтейне, чтобы захватить небольшой пост, охраняемый тридцатью йоменами и гвардейцами под командованием лейтенанта Флетчера — хорошо известного гребца. Встретив упорное сопротивление и узнав, что на подходе значительные силы британцев, они прекратили атаку и, повернув от Колесберга, направились на запад, разрушив железнодорожную линию в двадцати милях к северу от Де-Ара. 22-го они заняли Бристаун, в восьмидесяти милях от границы, и в тот же самый день захватили небольшой отряд йоменов, преследовавший их. Через несколько дней пленные были отпущены. Сделав крутой разворот по направлению к Приске и Стрейденбургу, отряд вновь двинулся на юг. В конце года группа Герцога продвинулась на 150 миль внутрь Колонии, пройдя через бесплодные и малонаселённые западные территории, направляясь, по всей видимости, к Фрейзербургу и Бофор-Уэсту.
Второй отряд действовал под командованием Критцингера, бюргера из Застрона, в Колонии Оранжевой Реки. После пересечения границы в Реностер-Хоке 16 декабря они двинулись в Бюргерсдорп, но были остановлены британскими войсками. Пройдя Фентерстад, они направились в Стейнсбург, приняв участие в двух незначительных столкновениях с небольшими британскими частями. В конце года бандиты пересекли железную дорогу у Шейборна, к северу от станции Росмид, где им удалось захватить проходящий поезд, в котором ехали солдаты колониальных войск. В это время они уже на сотню миль забрались в пределы Колонии и были на расстоянии почти три сотни миль от западного отряда Герцога.
Тем временем лорд Китчинер, который на несколько дней прибыл в Де-Аре, развил кипучую деятельность по организации мобильных отрядов, которым ставилась задача преследовать, а если представится возможность, то и разгромить отряды интервентов. В соответствующих районах Колонии было введено военное положение, и по мере продвижения захватчиков на юг, чрезвычайный энтузиазм демонстрировали лоялисты, объединявшиеся в городскую гвардию. Имеющиеся полки колониальных войск, такие как полк Брабанта, Имперский и Южно-Африканский полки лёгкой кавалерии — Торникрофта и Римингтона, а также и другие, были вновь подтянуты для укрепления, и к ним теперь были добавлены два новых полка — Охранный полк Китчнера (Bodyguard) и Полк боевых разведчиков (Fighting Scouts), последний был сформирован Йоханном Коленбрандером, который сделал себе имя в родезийских войнах. На этом этапе войны под ружьём находилось от двадцати до тридцати тысяч капских колонистов. Многие из них были необученными новобранцами, но все обладали крепким боевым духом; кроме того, предоставлялась возможность высвободить более подготовленные войска для выполнения других задач.
Будет удобнее и логичнее проследить сначала за передвижениями западного отряда (Герцога), а затем перейти к действиям восточного отряда (Критцингера). В самом начале года мобильный отряд граждан Оранжевой Республики находился в 150 милях от границы, стремительно продвигаясь на юг по бесплодной территории Кару. Она представляет собой малонаселённую местность с редко встречающимися фермами — пустынные, поднимающиеся вверх равнины сменяются ещё более пустынными горными хребтами. Передвигаясь широко растянутым фронтом, буры двигались в южном направлении. Приблизительно 4 января они захватили небольшой городок Кальвинию, в котором более месяца располагался их штаб. Из этой точки банды дошли до самого побережья в направлении Кланвильяма, поскольку в Ламбертс-Бей они рассчитывали встретить судно с наёмниками и пушками из Европы. На юге, у самого Сатерленда и Бофор-Уэста, буры выставили свои посты. 15 января странные всадники появились на берегах Тауз-Ривер и жители Кейптауна с удивлением обнаружили, что война уже идёт на расстоянии всего сотни миль от их собственных домов.
В то время как буры совершали этот дерзкий рейд, полковник Сеттл сформировал соединение, состоящее из нескольких мобильных отрядов, чтобы остановить врага и положить конец вторжению с запада. Самым крупным отрядом командовал полковник Де Лисли — офицер, который привнёс в военные операции ту энергию и продуманность, какие отличали его и раньше, когда созданная им команда игроков в поло из пехотного полка стала чемпионом Британской армии. Его войска состояли из 6-го полка конной пехоты, Нового южноуэльского полка конной пехоты, ирландской территориальной конницы, секции «R» батареи Королевской конной артиллерии и автоматической пушки. С этим небольшим, но мобильным и крепким отрядом он ринулся на линию наступления сил Герцога. 13 января он занял Пикетберх, находящийся в восьмидесяти милях к югу от штаба буров. 23-го он был в Кланвильяме — в пятидесяти милях к юго-западу от них. Слева от него находились три других небольших британских отряда, которыми командовали Бетьюн, Торникрофт и Хенникер (отряд последнего располагался на железной дороге в Маджесфонтейне), таким образом линия контроля, растянувшись на 120 миль, перекрыла захватчикам южное направление.
Хотя Герцог в Кальвинии и Де Лисли в Кланвильяме находились на расстоянии всего лишь пятидесяти миль друг от друга, разделяющая их местность является одной из самых сложных и гористых в Южной Африке. Между этими двумя точками, ближе к Де Лисли, чем к Герцогу, протекает река Дурн. Буры 21 января, продвигаясь из Кальвинии, столкнулись с британскими разведчиками и, преследуя, оттеснили их. 28-го Де Лисли, получив подкрепление в составе отряда Бетьюна, сумел наконец перехватить инициативу. Отряд Бетьюна состоял главным образом из солдат колониальных войск и включал Боевых разведчиков Китчинера, части Капской конной полиции, Капских конных стрелков, конницы Брабанта и кавалерийский полк «Даймонд-Филдс» (the Diamond Field Horse). В конце января объединённые силы Бетьюна и Де Лисли начали наступление в направлении Кальвинии. Сложность манёвра в большей степени была обусловлена труднопроходимой местностью, а не сопротивлением противника, который отказывался принять бой. 6 февраля, после блестящего марша, Де Лисли и его солдаты захватили Кальвинию, оставленную бурами. С горечью придётся отметить, что, пока противник удерживал город, то есть в течение месяца, он проявлял, особенно в отношении кафров, неоправданную жестокость. Порка и расстрел цветного по имени Эсау добавляет ещё один эпизод к позорным деяниям буров и демонстрирует их отношение к туземцам.
Британцы, продвигаясь широким фронтом, теперь стремительно двигались к северу. Коленбрандер занял Ван-Райнсдорп, находящийся к востоку от Кальвинии, а отряд Бетьюна действовал к западу от него. Де Лисли, не задерживаясь в Кальвинии, двинулся дальше в направлении Уиллистона; пройдя за сорок восемь часов по изрезанной местности семьдесят две мили, он совершил один из самых поразительных маршей за всю войну.
Но как бы быстро ни двигался Де Лисли, буры двигались ещё быстрее, и за все время своего перехода он практически не сталкивался с ними. Их линия отступления проходила через Карнарвон: 22 февраля буры пересекли железнодорожную линию к северу от Де-Ара, а 26-го соединились с новым отрядом интервентов под командованием Де Вета, форсировавшим Оранжевую реку. Де Лисли, который после выступления из Пикетберха, прошёл более пятисот миль по безжизненной местности, направился к железной дороге у Виктории-Уэст, а уже оттуда 22 февраля был отправлен к месту боев на севере. Со всех сторон стекались буры и британцы, движимые стремлением помочь или воспрепятствовать набегу знаменитого партизанского командира.
Прежде чем приступить к подробному описанию этих событий, следует остановиться на развитии восточного вторжения (отряда Критцингера), коснуться которого можно лишь мимоходом, поскольку эти события в то время не привели к каким — либо военным результатам, хотя и продолжались довольно долго после того, как отряд Герцога был, наконец, рассеян. Несколько небольших отрядов — Уильямса, Бинга, Гренфелла, Лоуи — под общим командованием Хейга были объединены, чтобы выбить эти отряды. Но так проворны и ловки были интервенты, столь обширны были расстояния и настолько труднопроходима местность, что противоборствующие силы сталкивались очень редко. Операции проводились в той части Колонии, население которой настроено проголландски; здесь противник, хотя и не смог набрать большое число рекрутов, всегда имел возможность пополнять запасы, менять лошадей и получать информацию.
Последнее сообщение о солдатах Критцингера поступило, когда они 30 декабря пересекли железнодорожную магистраль к северу от Росмида и остановили поезд, в котором находились солдаты колониальных войск. С этого момента часть буров оставалась в окрестностях Мидделбурга и Грааф-Рейнета, а другая часть двинулась на юг. 11 января, горячий бой, в котором принял участие отряд Бинга, произошёл неподалёку от Муррисбурга, в результате этого боя британцы понесли потери в количестве двадцати человек — все погибшие были из подразделений Брабанта. 16-го началось стремительное продвижение противника в южном направлении. В этот день буры появились в Абердине, а 18-го — в Уиллоуморе, пройдя семьдесят миль за два дня. Их фронт растянулся на 150 миль, и везде — от Марисбурга, расположенного на севере, до Юниондейла, в тридцати милях от побережья, ходили слухи об их присутствии; В этом диком районе, как и в районе Оудсхурна, авангард буров стремительно передвигался, время от времени исчезая среди холмов, в то время как войско Хейга прилагало все усилия, чтобы заставить их вступить в бой. Бурские интервенты были так хорошо информированы, что им всегда удавалось ускользнуть от объединённых британских сил, но, если британский аванпост оказывался незащищённым, лишь в случае большой удачи ему удавалось избежать несчастья. Шестого февраля небольшой отряд в количестве двадцати пяти человек из состава Королевского драгунского гвардейского полка, после восьмичасового оборонительного боя, во время которого они держались против 200 буров, был разбит у Клипплата, потеряв почти половину личного состава. 12-го числа патруль йоменов был внезапно атакован и захвачен неподалёку от Уиллоумора.
Прибытие Де Вета, очевидно, стало для всех бурских рейдеров сигналом к сбору, поскольку на второй неделе февраля Критцингер, точно так же, как это сделал Герцог на западе, начал отходить, за ним по пятам двигались отряды британцев. Он, однако, не присоединился к Де Вету, и его войска никогда полностью не выходили из страны, как в случае с частями Герцога. 19 февраля лорд Критцингер, преследуемый Горринжем и Лоуви, был в Бетесде. 23-го было совершено нападение на важный железнодорожный мост через Фиш-Ривер, к северу от Крадока, но попытка была сорвана благодаря сопротивлению горстки солдат из Капской полиции и ланкастерцев. 6 марта отряд буров занял городок Пирстон, захватив несколько ружей и некоторое количество боеприпасов. В тот же день к северу от Абердина произошла перестрелка между отрядом полковника Парсонса и группировкой врага. Основные силы интервентов, похоже, скрывались в окрестностях, поскольку 7 апреля им удалось окружить сильный британский патруль, состоящий из сотни уланов и йоменов, из них семьдесят пять человек на некоторое время оказались в плену. На этой успешной акции мы можем оставить лорда Критцингера и его лейтенанта Шиперса, командовавшего той частью отряда, которая проникла на юг Колонии.
Два вторжения, описанные здесь — Герцога на западе и Критцингера во внутреннюю часть страны, могут показаться не особо важными военными операциями, поскольку они осуществлялись небольшими отрядами, главной задачей которых было избегать столкновения, а не преодолевать сопротивление. Однако, их значение обусловлено тем фактом, что они явились предвестниками более значительного вторжения армии Де Вета. Целью этих двух отрядов рейдеров была разведка местности, чтобы по прибытии основных сил все было готово для общего восстания соотечественников в Колонии, которое становилось последним шансом — не победы, но продления войны. Следует признать, что, хотя рассудок их одобрял действия правительства, при котором они жили, но чувства капских голландцев были жестоко, правда неизбежно, задеты в ходе войны. Появление такого популярного лидера как Де Вет с несколькими тысячами опытных бойцов в самом центре страны могло переполнить чашу терпения. А поскольку чревоточина расовой ненависти всегда тлела в их сердцах, а теперь речами руководителей и газетными вымыслами была раздута в пламя, то они созрели для злого умысла, имея к тому же перед глазами наглядный пример бессилия нашей военной системы в борьбе с этими мелкими отрядами, так долго державшими страну в состоянии брожения. Все способствовало той попытке, которую собирались предпринять Де Вет и Стейн, с целью перенесения военных действий на территорию страны противника.
Последний раз мы встречались с Де Ветом, когда после длительного преследования он был вытеснен с Оранжевой Реки, но, ускользнув от преследования Нокса, на третьей неделе декабря благополучно прошёл через британский кордон между Табанчу и Ледибрандом. Оттуда он направился в Сенекал и продолжал, несмотря на полученный удар, набирать пополнение и восстанавливать силы тем удивительным образом, каким способна это делать бурская армия. Нет подобной силы, которую можно было бы так легко отогнать и столь же сложно уничтожить. Британская армия все ещё находились в контакте с Де Ветом, но никак не могла навязать ему бой в том сложном районе, в котором он скрылся. Его войско разделилось на многочисленные мелкие отряды, способные объединиться по первому сигналу своего лидера. Эти разбросанные, очень мобильные группы, мгновенно исчезали при серьёзной атаке, но всегда были готовы напасть на любой британский отряд, если тот можно было победить до прибытия подкрепления. Такая возможность предоставилась отряду, возглавляемому Филиппом Ботой, а результатом стала ещё одна досадная неудача британского оружия.
3 января небольшой отряд полковника Уайта двигался к северу, координируя свои действия с группами Нокса, Пилчера и других. В этот день он достиг района к северу от Линдли, который никогда не приносил удачи интервентам. Патруль из недавно созданной охраны Китчинера, численностью 120 человек под командованием полковника Лаинга, был послан вперёд, чтобы произвести разведку дороги из Линдли в Рейц.
Разведка, по-видимому, осуществлялась небрежно: впереди на флангах находилось только по два человека. Маленький отряд оказался в той «подковообразной позиции», которая столь любима бурами, и вскоре неожиданные залпы справа от них подтвердили присутствие сильного противника. Когда британцы попытались отойти, моментально стало ясно, что буры находятся повсюду, а их численность составляет по крайней мере пять к одному. Лагерь основного отряда находился всего лишь в четырех милях, и охранники, послав сообщение о том опасном положении, в котором они оказались, делали все, что было в их силах до прибытия подкрепления. Полковник Лаинг погиб, получив ранение в сердце, его преемником стал отважный молодой адъютант — Наирн. Часть отряда во главе с Наирном и Милном бросилась в донгу, укрывшись там от града пуль. Остальные, под командованием капитана Баттерса, оборонялись в полуразрушенном краале. Натиск буров был стремительным, и, имея превосходство в живой силе, они вскоре уже вели по донге продольный огонь, который превратил ущелье в смертельную ловушку. Все ещё надеясь, что замешкавшееся подкрепление подойдёт, уцелевшие отчаянно сопротивлялись, но и в краале, и в донге их число уменьшалось с каждой минутой. Не было формальной капитуляции — никакого белого флага, ибо, когда число оборонявшихся уменьшилось наполовину, буры, стремительно бросившись вперёд, захватили позицию. Филипп Бота, брат знаменитого командующего, возглавлявший атаку, повёл себя гуманно и благородно по отношению к уцелевшим, но многие ранения были очень тяжёлыми из-за страшных взрывчатых веществ и разрывных ракет, использование которых цивилизованными воюющими сторонами должно быть запрещено раз и навсегда. Вывести из строя своего противника — печальная необходимость любой войны, но ничто не может оправдать нанесение намеренных увечий и мучений, которые доставляют эти жестокие устройства.
«Сколько вас здесь?» — спросил Бота. «Сотня», — ответил офицер. «Неправда. Сто двадцать. Я считал, когда вы двигались». Ответ бурского лидера показывает, насколько тщательно следили за маленьким отрядом, пока он не оказался в ловушке. Передышка была очень кратковременной, поскольку через пятнадцать минут раздались выстрелы орудий Уайта. Остаётся вопрос: могло ли подкрепление прибыть раньше? Но не возникает никаких сомнений или вопросов относительно действий охранников. Они держались до последнего патрона. Полковник Лаинг, три офицера, а также шестнадцать солдат были убиты, четыре офицера и двадцать два солдата были ранены. Большое количество погибших обусловлено смертоносными свойствами бурских пуль. У подразделения не осталось ни одной лошади, которая не была бы ранена, и трофеями победителей, поскольку они не могли увести с собой пленных, стало исключительно оружие. Стоит упомянуть, что раненые британцы были отправлены через порядки буров в Хейлброн, без охраны. То что они без помех прибыли туда, объясняется терпимостью врага, а также тактом и энергией капитана медицинской службы Портера, который командовал конвоем.
Воодушевлённый этим скромным успехом, а также известием, что Герцогу и Критцингеру удалось проникнуть в Колонию, Де Вет приготовился следовать за ними. Севернее Кроонстада британские разведчики обнаружили всадников, двигавшихся на юг и на восток, то поодиночке, то небольшими отрядами. Это были рекруты, за счёт которых, Де Вет наращивал свои силы. 23 января пятьсот человек пересекли железнодорожную линию, двигаясь в том же направлении. К концу месяца, собрав около двух с половиной тысяч человек и имея свежих лошадей, бурский лидер, расположившийся у Доорнберга, что в двадцати милях от Винбурга, был готов к своему очередному молниеносному броску. Двадцать восьмого января он прорвался на юг через сеть британских кордонов, в которой, похоже, имелось слишком много прорех. Пройдя железную дорогу Блумфонтейн — Ледибранд у Израел-Поорта, он ринулся на юг, а за ним устало следовали британские отряды, подобно тому как тяжело дышащие бульдоги пытаются угнаться за гончей.
Прежде чем мы обратимся к рассмотрению этого нового предприятия, необходимо сказать несколько слов о мирном движении в бурских штатах, о котором мы уже вскользь упоминали. 20 декабря лорд Китчинер выпустил воззвание, с целью обеспечить защиту тем бюргерам, которые желали прекратить войну, но не могли этого сделать, не вызвав враждебных действий со стороны своих непримиримых собратьев. «Доводится до сведения всех бюргеров, — говорилось в документе, — что в том случае, если после публикации данного документа они добровольно сдадутся, то получат возможность жить со своими семьями в государственных лагерях до окончания партизанской войны, после чего смогут благополучно вернуться в свои дома. Вся живность и имущество сдавшихся бюргеров встретят бережное отношение и в случае реквизиции будут оплачены». Это разумное и либеральное предложение старательно скрывалось от солдат командирами сражающихся отрядов, но им широко пользовались те буры, до сведения которых это предложение доводилось. Бурские лагеря беженцев, в которые постепенно переводили все гражданское население, были созданы в Претории, Йоханнесбурге, Кроонстаде, Блумфонтейне, Варрентоне и других местах. Это была кубинская система реконцентрации, с той разницей, что гостей британского правительства хорошо кормили и с ними хорошо обращались в течение всего срока задержания. В течение нескольких месяцев количество обитателей лагерей выросло до 50 тысяч человек.
Естественно, что часть этих людей, испытав на себе мягкость британского правления и будучи убеждёнными в бесперспективности дальнейшей борьбы, хотела передать свои чувства и убеждения товарищам и родственникам, находящимся на поле боя. В Трансваале, и в Колонии Оранжевой Реки создавались Комитеты мира, которые пытались убедить своих соотечественников смириться с неизбежным. Примечательное письмо было опубликовано от имени Пита Де Вета — человека, который отважно сражался за дело буров; письмо было адресовано его брату — известному генералу. «Что лучше для Республики, — задаёт он вопрос, — продолжать борьбу, рискуя полностью уничтожить нацию, или покориться? Представьте себе на мгновение, что нам предложили получить назад страну, в которой необходимо оказать помощь тысячам людей, а у правительства нет ни фартинга?… Отвлекитесь на мгновение от эмоций, обратитесь к здравому смыслу, и вы согласитесь со мной, что для народа и страны лучше покориться, быть лояльным по отношению к новому правительству и иметь ответственное правительство… Если же война будет продолжаться ещё в течение нескольких месяцев, нация настолько обнищает, что в стране останется только рабочий класс, а сама нация в будущем исчезнет… Британцы убеждены, что завоевали страну и её народ, и считают вопрос решённым, теперь они лишь пытаются избежать кровопролития, проявив великодушие в отношении тех, кто продолжает борьбу».
Таковы были чувства бюргеров, выступавших за мир. Их глаза были открыты, а горькие чувства были обращены не к британскому правительству, а к тем отдельным британцам, которые отчасти из идеализма, отчасти из группировочных интересов заставляли их идти на гибель. Но попытка передать свои чувства и убеждения соотечественникам на поле боя закончилась трагически. Двое из них — Моргендал и Вессельс, которые отправились в лагерь Де Вета, были по приказу командующего приговорены к смертной казни. В отношении Моргендала казнь была осуществлена, причём она сопровождалась трагическими обстоятельствами: перед казнью его подвергли порке шэмбоком. Обстоятельства этого дела остаются столь неясными, что невозможно точно сказать, кому предназначалось обращение посланников — самому генералу или его солдатам. В первом случае, казнь превращается в хладнокровное убийство. Во втором — бурский лидер, безусловно, был вправе так поступить, хотя это право могло быть обусловлено тяжёлыми, навязанными ему обстоятельствами.
29 января, пытаясь прорваться на юг, отряд Де Вета, или часть его, столкнулась в жаркой схватке с небольшим отрядом британцев (Креве) у Табаксберга, находящегося на расстоянии примерно сорока миль к северо-востоку от Блумфонтейна. Этот небольшой отряд, численностью семьсот человек, внезапно оказался перед лицом численно превосходящего противника, выйти из этого сложного положения было весьма затруднительно. Во время боя было потеряно автоматическое малокалиберное орудие. Креве отошёл и соединился с Ноксом, затем они вместе направились в Блумфонтейн, где смогли воспользоваться железной дорогой. Де Вет тем временем двинулся на юг, дошёл до Смитфилда, а затем, отправив несколько небольших групп, отвлёкших внимание британцев, бросился на запад и пересёк дорогу между Спрингфонтейном и Джагерсфонтейном захватив, стоящий на пути поезд снабжения. Девятого февраля он достиг Филипполиса, далеко оторвавшись от британских преследователей, и провёл один-два дня, занимаясь решением оставшихся организационных вопросов, прежде чем продолжить войну за границей. В это время его отряд состоял почти из трех тысяч человек, усиленных одним 15-фунтовым орудием, одной малокалиберной пушкой и пулемётом. Гарнизоны городов юго-запада Колонии Оранжевой Реки были отозваны в соответствии с политикой концентрации, поэтому отряд Де Вета на этот момент находился по существу в дружественной стране.
Британцы, сознавая, насколько серьёзным может стать положение, если Де Вету удастся проникнуть в Колонию и объединиться с Герцогом и Критцингером, приложили максимум усилий, чтобы препятствовать его продвижению и помешать возвращению. В Нааупорте этими операциями руководил генерал Литтлтон, и наличие железной дороги позволило ему быстро перебросить своё войско на самое опасное направление. 11 февраля у Занд-Дрифта Де Вет перешёл вброд Оранжевую реку и вновь оказался на британской территории. План кампании Литтлтона был следующим: позволить Де Вету немного продвинуться на юг, затем остановить перед отрядом Де Лисли, а несколько небольших мобильных групп под командованием Плумера, Крэбба, Хенникера, Бетьюна, Хейга и Торникрофта должны будут атаковать его с тыла. После перехода реки Де Вет тут же двинулся на запад, где 12 февраля отряд Плумера, состоящий из Квинслендской конной пехоты, Имперских бушменов и подразделения Королевских гвардейских драгун, вступил в контакт с его арьергардом. Весь день 13-го и 14 февраля под проливным дождём мужественные солдаты Плумера по пятам следовали за врагом, подобрав несколько повозок с боеприпасами, «максим» и захватив некоторое количество пленных. Рано утром 15 февраля захватчики пересекли железнодорожную линию у Хутнека, к северу от Де-Ара, двигаясь вдоль линии фронта протяжённостью шесть-восемь миль. Два бронированных поезда, подошедшие один с севера, а другой с юга, сомкнулись — орудия Плумера грохотали в тылу войск Де Вета, а небольшой отряд Крэбба, давил с юга. Этот крепкий полковник гренадеров за время войны уже получил четыре ранения, поэтому понятно, что у него имелись не только патриотические, но и личные мотивы, чтобы вести безжалостную погоню. Перейдя через железную дорогу, Де Вет яростно ринулся на своих преследователей, и, заняв отличную позицию среди холмов, возвышающихся на обширных просторах Кару, его арьергард дал отчаянный бой, чтобы дать своему конвою время уйти вперёд. Однако австралийские бушмены отважно штурмовали центральный холм и выбили прикрытие с высот, а пушки заставили интервентов двинуться на запад. Бросив все свои фургоны и боеприпасы, партизанский командир стремительно ринулся на северо-запад, но ему не удавалось оторваться от преследователей. Погода оставалась отвратительной, дождь с градом был таким сильным, что лошадей трудно было заставить двигаться. В течение недели две маленькие армии с насквозь промокшими, грязными, измученными бессонницей солдатами неслись вперёд по Кару. Де Вет продвинулся на север, пройдя через Стрейденбург, Хоптаун — и далее к Оранжевой Реке, уровень которой из-за дождей так поднялся, что её невозможно было пересечь. Здесь 23 февраля, после сорокапятимильного перехода, Плумер вновь нагнал отряд Де Вета и после небольшой схватки захватил пятнадцатифунтовую пушку, малокалиберную пушку и почти сотню пленных. И вновь Де Вет ускользнул на восток. 24 февраля он перешёл через железную дорогу между Кранкейлом и станцией Ориндж-Ривер, за ним по пятам следовал отряд Торникрофта. Командующий буров теперь хотел уйти из Колонии сильнее, чем раньше хотел войти туда, и рыскал по берегу, пытаясь найти брод на большой бурной реке, которая отделяла его от своей страны. Здесь к нему присоединился отряд Герцога, с бесценным резервом лошадей. По слухам, ему удалось найти лошадей в Хоптауне, районе, который, к сожалению, не был очищен — остаётся надеяться, что за это упущение кому-то пришлось понести ответственность. Бурские малорослые лошади, привыкшие к сочной траве вельда, ничем не могли поживиться на бесплодной равнине Кару, и падеж был огромным, что давало преследователям огромное преимущество, но невезение и плохая организация помогли интервентам восстановить свою мобильность в тот самый момент, когда в отряде Плумера лошади под всадниками начали падать замертво.
Западными бурами командовал судья Герцог из Оранжевой Республики, при нем находился Бранд — сын бывшего президента — и около двенадцати сотен солдат на хороших лошадях. После форсирования Оранжевой реки в Сэнд-Дрифте, к северу от Колесберга, 16 декабря они задержались в Камелсфонтейне, чтобы захватить небольшой пост, охраняемый тридцатью йоменами и гвардейцами под командованием лейтенанта Флетчера — хорошо известного гребца. Встретив упорное сопротивление и узнав, что на подходе значительные силы британцев, они прекратили атаку и, повернув от Колесберга, направились на запад, разрушив железнодорожную линию в двадцати милях к северу от Де-Ара. 22-го они заняли Бристаун, в восьмидесяти милях от границы, и в тот же самый день захватили небольшой отряд йоменов, преследовавший их. Через несколько дней пленные были отпущены. Сделав крутой разворот по направлению к Приске и Стрейденбургу, отряд вновь двинулся на юг. В конце года группа Герцога продвинулась на 150 миль внутрь Колонии, пройдя через бесплодные и малонаселённые западные территории, направляясь, по всей видимости, к Фрейзербургу и Бофор-Уэсту.
Второй отряд действовал под командованием Критцингера, бюргера из Застрона, в Колонии Оранжевой Реки. После пересечения границы в Реностер-Хоке 16 декабря они двинулись в Бюргерсдорп, но были остановлены британскими войсками. Пройдя Фентерстад, они направились в Стейнсбург, приняв участие в двух незначительных столкновениях с небольшими британскими частями. В конце года бандиты пересекли железную дорогу у Шейборна, к северу от станции Росмид, где им удалось захватить проходящий поезд, в котором ехали солдаты колониальных войск. В это время они уже на сотню миль забрались в пределы Колонии и были на расстоянии почти три сотни миль от западного отряда Герцога.
Тем временем лорд Китчинер, который на несколько дней прибыл в Де-Аре, развил кипучую деятельность по организации мобильных отрядов, которым ставилась задача преследовать, а если представится возможность, то и разгромить отряды интервентов. В соответствующих районах Колонии было введено военное положение, и по мере продвижения захватчиков на юг, чрезвычайный энтузиазм демонстрировали лоялисты, объединявшиеся в городскую гвардию. Имеющиеся полки колониальных войск, такие как полк Брабанта, Имперский и Южно-Африканский полки лёгкой кавалерии — Торникрофта и Римингтона, а также и другие, были вновь подтянуты для укрепления, и к ним теперь были добавлены два новых полка — Охранный полк Китчнера (Bodyguard) и Полк боевых разведчиков (Fighting Scouts), последний был сформирован Йоханном Коленбрандером, который сделал себе имя в родезийских войнах. На этом этапе войны под ружьём находилось от двадцати до тридцати тысяч капских колонистов. Многие из них были необученными новобранцами, но все обладали крепким боевым духом; кроме того, предоставлялась возможность высвободить более подготовленные войска для выполнения других задач.
Будет удобнее и логичнее проследить сначала за передвижениями западного отряда (Герцога), а затем перейти к действиям восточного отряда (Критцингера). В самом начале года мобильный отряд граждан Оранжевой Республики находился в 150 милях от границы, стремительно продвигаясь на юг по бесплодной территории Кару. Она представляет собой малонаселённую местность с редко встречающимися фермами — пустынные, поднимающиеся вверх равнины сменяются ещё более пустынными горными хребтами. Передвигаясь широко растянутым фронтом, буры двигались в южном направлении. Приблизительно 4 января они захватили небольшой городок Кальвинию, в котором более месяца располагался их штаб. Из этой точки банды дошли до самого побережья в направлении Кланвильяма, поскольку в Ламбертс-Бей они рассчитывали встретить судно с наёмниками и пушками из Европы. На юге, у самого Сатерленда и Бофор-Уэста, буры выставили свои посты. 15 января странные всадники появились на берегах Тауз-Ривер и жители Кейптауна с удивлением обнаружили, что война уже идёт на расстоянии всего сотни миль от их собственных домов.
В то время как буры совершали этот дерзкий рейд, полковник Сеттл сформировал соединение, состоящее из нескольких мобильных отрядов, чтобы остановить врага и положить конец вторжению с запада. Самым крупным отрядом командовал полковник Де Лисли — офицер, который привнёс в военные операции ту энергию и продуманность, какие отличали его и раньше, когда созданная им команда игроков в поло из пехотного полка стала чемпионом Британской армии. Его войска состояли из 6-го полка конной пехоты, Нового южноуэльского полка конной пехоты, ирландской территориальной конницы, секции «R» батареи Королевской конной артиллерии и автоматической пушки. С этим небольшим, но мобильным и крепким отрядом он ринулся на линию наступления сил Герцога. 13 января он занял Пикетберх, находящийся в восьмидесяти милях к югу от штаба буров. 23-го он был в Кланвильяме — в пятидесяти милях к юго-западу от них. Слева от него находились три других небольших британских отряда, которыми командовали Бетьюн, Торникрофт и Хенникер (отряд последнего располагался на железной дороге в Маджесфонтейне), таким образом линия контроля, растянувшись на 120 миль, перекрыла захватчикам южное направление.
Хотя Герцог в Кальвинии и Де Лисли в Кланвильяме находились на расстоянии всего лишь пятидесяти миль друг от друга, разделяющая их местность является одной из самых сложных и гористых в Южной Африке. Между этими двумя точками, ближе к Де Лисли, чем к Герцогу, протекает река Дурн. Буры 21 января, продвигаясь из Кальвинии, столкнулись с британскими разведчиками и, преследуя, оттеснили их. 28-го Де Лисли, получив подкрепление в составе отряда Бетьюна, сумел наконец перехватить инициативу. Отряд Бетьюна состоял главным образом из солдат колониальных войск и включал Боевых разведчиков Китчинера, части Капской конной полиции, Капских конных стрелков, конницы Брабанта и кавалерийский полк «Даймонд-Филдс» (the Diamond Field Horse). В конце января объединённые силы Бетьюна и Де Лисли начали наступление в направлении Кальвинии. Сложность манёвра в большей степени была обусловлена труднопроходимой местностью, а не сопротивлением противника, который отказывался принять бой. 6 февраля, после блестящего марша, Де Лисли и его солдаты захватили Кальвинию, оставленную бурами. С горечью придётся отметить, что, пока противник удерживал город, то есть в течение месяца, он проявлял, особенно в отношении кафров, неоправданную жестокость. Порка и расстрел цветного по имени Эсау добавляет ещё один эпизод к позорным деяниям буров и демонстрирует их отношение к туземцам.
Британцы, продвигаясь широким фронтом, теперь стремительно двигались к северу. Коленбрандер занял Ван-Райнсдорп, находящийся к востоку от Кальвинии, а отряд Бетьюна действовал к западу от него. Де Лисли, не задерживаясь в Кальвинии, двинулся дальше в направлении Уиллистона; пройдя за сорок восемь часов по изрезанной местности семьдесят две мили, он совершил один из самых поразительных маршей за всю войну.
Но как бы быстро ни двигался Де Лисли, буры двигались ещё быстрее, и за все время своего перехода он практически не сталкивался с ними. Их линия отступления проходила через Карнарвон: 22 февраля буры пересекли железнодорожную линию к северу от Де-Ара, а 26-го соединились с новым отрядом интервентов под командованием Де Вета, форсировавшим Оранжевую реку. Де Лисли, который после выступления из Пикетберха, прошёл более пятисот миль по безжизненной местности, направился к железной дороге у Виктории-Уэст, а уже оттуда 22 февраля был отправлен к месту боев на севере. Со всех сторон стекались буры и британцы, движимые стремлением помочь или воспрепятствовать набегу знаменитого партизанского командира.
Прежде чем приступить к подробному описанию этих событий, следует остановиться на развитии восточного вторжения (отряда Критцингера), коснуться которого можно лишь мимоходом, поскольку эти события в то время не привели к каким — либо военным результатам, хотя и продолжались довольно долго после того, как отряд Герцога был, наконец, рассеян. Несколько небольших отрядов — Уильямса, Бинга, Гренфелла, Лоуи — под общим командованием Хейга были объединены, чтобы выбить эти отряды. Но так проворны и ловки были интервенты, столь обширны были расстояния и настолько труднопроходима местность, что противоборствующие силы сталкивались очень редко. Операции проводились в той части Колонии, население которой настроено проголландски; здесь противник, хотя и не смог набрать большое число рекрутов, всегда имел возможность пополнять запасы, менять лошадей и получать информацию.
Последнее сообщение о солдатах Критцингера поступило, когда они 30 декабря пересекли железнодорожную магистраль к северу от Росмида и остановили поезд, в котором находились солдаты колониальных войск. С этого момента часть буров оставалась в окрестностях Мидделбурга и Грааф-Рейнета, а другая часть двинулась на юг. 11 января, горячий бой, в котором принял участие отряд Бинга, произошёл неподалёку от Муррисбурга, в результате этого боя британцы понесли потери в количестве двадцати человек — все погибшие были из подразделений Брабанта. 16-го началось стремительное продвижение противника в южном направлении. В этот день буры появились в Абердине, а 18-го — в Уиллоуморе, пройдя семьдесят миль за два дня. Их фронт растянулся на 150 миль, и везде — от Марисбурга, расположенного на севере, до Юниондейла, в тридцати милях от побережья, ходили слухи об их присутствии; В этом диком районе, как и в районе Оудсхурна, авангард буров стремительно передвигался, время от времени исчезая среди холмов, в то время как войско Хейга прилагало все усилия, чтобы заставить их вступить в бой. Бурские интервенты были так хорошо информированы, что им всегда удавалось ускользнуть от объединённых британских сил, но, если британский аванпост оказывался незащищённым, лишь в случае большой удачи ему удавалось избежать несчастья. Шестого февраля небольшой отряд в количестве двадцати пяти человек из состава Королевского драгунского гвардейского полка, после восьмичасового оборонительного боя, во время которого они держались против 200 буров, был разбит у Клипплата, потеряв почти половину личного состава. 12-го числа патруль йоменов был внезапно атакован и захвачен неподалёку от Уиллоумора.
Прибытие Де Вета, очевидно, стало для всех бурских рейдеров сигналом к сбору, поскольку на второй неделе февраля Критцингер, точно так же, как это сделал Герцог на западе, начал отходить, за ним по пятам двигались отряды британцев. Он, однако, не присоединился к Де Вету, и его войска никогда полностью не выходили из страны, как в случае с частями Герцога. 19 февраля лорд Критцингер, преследуемый Горринжем и Лоуви, был в Бетесде. 23-го было совершено нападение на важный железнодорожный мост через Фиш-Ривер, к северу от Крадока, но попытка была сорвана благодаря сопротивлению горстки солдат из Капской полиции и ланкастерцев. 6 марта отряд буров занял городок Пирстон, захватив несколько ружей и некоторое количество боеприпасов. В тот же день к северу от Абердина произошла перестрелка между отрядом полковника Парсонса и группировкой врага. Основные силы интервентов, похоже, скрывались в окрестностях, поскольку 7 апреля им удалось окружить сильный британский патруль, состоящий из сотни уланов и йоменов, из них семьдесят пять человек на некоторое время оказались в плену. На этой успешной акции мы можем оставить лорда Критцингера и его лейтенанта Шиперса, командовавшего той частью отряда, которая проникла на юг Колонии.
Два вторжения, описанные здесь — Герцога на западе и Критцингера во внутреннюю часть страны, могут показаться не особо важными военными операциями, поскольку они осуществлялись небольшими отрядами, главной задачей которых было избегать столкновения, а не преодолевать сопротивление. Однако, их значение обусловлено тем фактом, что они явились предвестниками более значительного вторжения армии Де Вета. Целью этих двух отрядов рейдеров была разведка местности, чтобы по прибытии основных сил все было готово для общего восстания соотечественников в Колонии, которое становилось последним шансом — не победы, но продления войны. Следует признать, что, хотя рассудок их одобрял действия правительства, при котором они жили, но чувства капских голландцев были жестоко, правда неизбежно, задеты в ходе войны. Появление такого популярного лидера как Де Вет с несколькими тысячами опытных бойцов в самом центре страны могло переполнить чашу терпения. А поскольку чревоточина расовой ненависти всегда тлела в их сердцах, а теперь речами руководителей и газетными вымыслами была раздута в пламя, то они созрели для злого умысла, имея к тому же перед глазами наглядный пример бессилия нашей военной системы в борьбе с этими мелкими отрядами, так долго державшими страну в состоянии брожения. Все способствовало той попытке, которую собирались предпринять Де Вет и Стейн, с целью перенесения военных действий на территорию страны противника.
Последний раз мы встречались с Де Ветом, когда после длительного преследования он был вытеснен с Оранжевой Реки, но, ускользнув от преследования Нокса, на третьей неделе декабря благополучно прошёл через британский кордон между Табанчу и Ледибрандом. Оттуда он направился в Сенекал и продолжал, несмотря на полученный удар, набирать пополнение и восстанавливать силы тем удивительным образом, каким способна это делать бурская армия. Нет подобной силы, которую можно было бы так легко отогнать и столь же сложно уничтожить. Британская армия все ещё находились в контакте с Де Ветом, но никак не могла навязать ему бой в том сложном районе, в котором он скрылся. Его войско разделилось на многочисленные мелкие отряды, способные объединиться по первому сигналу своего лидера. Эти разбросанные, очень мобильные группы, мгновенно исчезали при серьёзной атаке, но всегда были готовы напасть на любой британский отряд, если тот можно было победить до прибытия подкрепления. Такая возможность предоставилась отряду, возглавляемому Филиппом Ботой, а результатом стала ещё одна досадная неудача британского оружия.
3 января небольшой отряд полковника Уайта двигался к северу, координируя свои действия с группами Нокса, Пилчера и других. В этот день он достиг района к северу от Линдли, который никогда не приносил удачи интервентам. Патруль из недавно созданной охраны Китчинера, численностью 120 человек под командованием полковника Лаинга, был послан вперёд, чтобы произвести разведку дороги из Линдли в Рейц.
Разведка, по-видимому, осуществлялась небрежно: впереди на флангах находилось только по два человека. Маленький отряд оказался в той «подковообразной позиции», которая столь любима бурами, и вскоре неожиданные залпы справа от них подтвердили присутствие сильного противника. Когда британцы попытались отойти, моментально стало ясно, что буры находятся повсюду, а их численность составляет по крайней мере пять к одному. Лагерь основного отряда находился всего лишь в четырех милях, и охранники, послав сообщение о том опасном положении, в котором они оказались, делали все, что было в их силах до прибытия подкрепления. Полковник Лаинг погиб, получив ранение в сердце, его преемником стал отважный молодой адъютант — Наирн. Часть отряда во главе с Наирном и Милном бросилась в донгу, укрывшись там от града пуль. Остальные, под командованием капитана Баттерса, оборонялись в полуразрушенном краале. Натиск буров был стремительным, и, имея превосходство в живой силе, они вскоре уже вели по донге продольный огонь, который превратил ущелье в смертельную ловушку. Все ещё надеясь, что замешкавшееся подкрепление подойдёт, уцелевшие отчаянно сопротивлялись, но и в краале, и в донге их число уменьшалось с каждой минутой. Не было формальной капитуляции — никакого белого флага, ибо, когда число оборонявшихся уменьшилось наполовину, буры, стремительно бросившись вперёд, захватили позицию. Филипп Бота, брат знаменитого командующего, возглавлявший атаку, повёл себя гуманно и благородно по отношению к уцелевшим, но многие ранения были очень тяжёлыми из-за страшных взрывчатых веществ и разрывных ракет, использование которых цивилизованными воюющими сторонами должно быть запрещено раз и навсегда. Вывести из строя своего противника — печальная необходимость любой войны, но ничто не может оправдать нанесение намеренных увечий и мучений, которые доставляют эти жестокие устройства.
«Сколько вас здесь?» — спросил Бота. «Сотня», — ответил офицер. «Неправда. Сто двадцать. Я считал, когда вы двигались». Ответ бурского лидера показывает, насколько тщательно следили за маленьким отрядом, пока он не оказался в ловушке. Передышка была очень кратковременной, поскольку через пятнадцать минут раздались выстрелы орудий Уайта. Остаётся вопрос: могло ли подкрепление прибыть раньше? Но не возникает никаких сомнений или вопросов относительно действий охранников. Они держались до последнего патрона. Полковник Лаинг, три офицера, а также шестнадцать солдат были убиты, четыре офицера и двадцать два солдата были ранены. Большое количество погибших обусловлено смертоносными свойствами бурских пуль. У подразделения не осталось ни одной лошади, которая не была бы ранена, и трофеями победителей, поскольку они не могли увести с собой пленных, стало исключительно оружие. Стоит упомянуть, что раненые британцы были отправлены через порядки буров в Хейлброн, без охраны. То что они без помех прибыли туда, объясняется терпимостью врага, а также тактом и энергией капитана медицинской службы Портера, который командовал конвоем.
Воодушевлённый этим скромным успехом, а также известием, что Герцогу и Критцингеру удалось проникнуть в Колонию, Де Вет приготовился следовать за ними. Севернее Кроонстада британские разведчики обнаружили всадников, двигавшихся на юг и на восток, то поодиночке, то небольшими отрядами. Это были рекруты, за счёт которых, Де Вет наращивал свои силы. 23 января пятьсот человек пересекли железнодорожную линию, двигаясь в том же направлении. К концу месяца, собрав около двух с половиной тысяч человек и имея свежих лошадей, бурский лидер, расположившийся у Доорнберга, что в двадцати милях от Винбурга, был готов к своему очередному молниеносному броску. Двадцать восьмого января он прорвался на юг через сеть британских кордонов, в которой, похоже, имелось слишком много прорех. Пройдя железную дорогу Блумфонтейн — Ледибранд у Израел-Поорта, он ринулся на юг, а за ним устало следовали британские отряды, подобно тому как тяжело дышащие бульдоги пытаются угнаться за гончей.
Прежде чем мы обратимся к рассмотрению этого нового предприятия, необходимо сказать несколько слов о мирном движении в бурских штатах, о котором мы уже вскользь упоминали. 20 декабря лорд Китчинер выпустил воззвание, с целью обеспечить защиту тем бюргерам, которые желали прекратить войну, но не могли этого сделать, не вызвав враждебных действий со стороны своих непримиримых собратьев. «Доводится до сведения всех бюргеров, — говорилось в документе, — что в том случае, если после публикации данного документа они добровольно сдадутся, то получат возможность жить со своими семьями в государственных лагерях до окончания партизанской войны, после чего смогут благополучно вернуться в свои дома. Вся живность и имущество сдавшихся бюргеров встретят бережное отношение и в случае реквизиции будут оплачены». Это разумное и либеральное предложение старательно скрывалось от солдат командирами сражающихся отрядов, но им широко пользовались те буры, до сведения которых это предложение доводилось. Бурские лагеря беженцев, в которые постепенно переводили все гражданское население, были созданы в Претории, Йоханнесбурге, Кроонстаде, Блумфонтейне, Варрентоне и других местах. Это была кубинская система реконцентрации, с той разницей, что гостей британского правительства хорошо кормили и с ними хорошо обращались в течение всего срока задержания. В течение нескольких месяцев количество обитателей лагерей выросло до 50 тысяч человек.
Естественно, что часть этих людей, испытав на себе мягкость британского правления и будучи убеждёнными в бесперспективности дальнейшей борьбы, хотела передать свои чувства и убеждения товарищам и родственникам, находящимся на поле боя. В Трансваале, и в Колонии Оранжевой Реки создавались Комитеты мира, которые пытались убедить своих соотечественников смириться с неизбежным. Примечательное письмо было опубликовано от имени Пита Де Вета — человека, который отважно сражался за дело буров; письмо было адресовано его брату — известному генералу. «Что лучше для Республики, — задаёт он вопрос, — продолжать борьбу, рискуя полностью уничтожить нацию, или покориться? Представьте себе на мгновение, что нам предложили получить назад страну, в которой необходимо оказать помощь тысячам людей, а у правительства нет ни фартинга?… Отвлекитесь на мгновение от эмоций, обратитесь к здравому смыслу, и вы согласитесь со мной, что для народа и страны лучше покориться, быть лояльным по отношению к новому правительству и иметь ответственное правительство… Если же война будет продолжаться ещё в течение нескольких месяцев, нация настолько обнищает, что в стране останется только рабочий класс, а сама нация в будущем исчезнет… Британцы убеждены, что завоевали страну и её народ, и считают вопрос решённым, теперь они лишь пытаются избежать кровопролития, проявив великодушие в отношении тех, кто продолжает борьбу».
Таковы были чувства бюргеров, выступавших за мир. Их глаза были открыты, а горькие чувства были обращены не к британскому правительству, а к тем отдельным британцам, которые отчасти из идеализма, отчасти из группировочных интересов заставляли их идти на гибель. Но попытка передать свои чувства и убеждения соотечественникам на поле боя закончилась трагически. Двое из них — Моргендал и Вессельс, которые отправились в лагерь Де Вета, были по приказу командующего приговорены к смертной казни. В отношении Моргендала казнь была осуществлена, причём она сопровождалась трагическими обстоятельствами: перед казнью его подвергли порке шэмбоком. Обстоятельства этого дела остаются столь неясными, что невозможно точно сказать, кому предназначалось обращение посланников — самому генералу или его солдатам. В первом случае, казнь превращается в хладнокровное убийство. Во втором — бурский лидер, безусловно, был вправе так поступить, хотя это право могло быть обусловлено тяжёлыми, навязанными ему обстоятельствами.
29 января, пытаясь прорваться на юг, отряд Де Вета, или часть его, столкнулась в жаркой схватке с небольшим отрядом британцев (Креве) у Табаксберга, находящегося на расстоянии примерно сорока миль к северо-востоку от Блумфонтейна. Этот небольшой отряд, численностью семьсот человек, внезапно оказался перед лицом численно превосходящего противника, выйти из этого сложного положения было весьма затруднительно. Во время боя было потеряно автоматическое малокалиберное орудие. Креве отошёл и соединился с Ноксом, затем они вместе направились в Блумфонтейн, где смогли воспользоваться железной дорогой. Де Вет тем временем двинулся на юг, дошёл до Смитфилда, а затем, отправив несколько небольших групп, отвлёкших внимание британцев, бросился на запад и пересёк дорогу между Спрингфонтейном и Джагерсфонтейном захватив, стоящий на пути поезд снабжения. Девятого февраля он достиг Филипполиса, далеко оторвавшись от британских преследователей, и провёл один-два дня, занимаясь решением оставшихся организационных вопросов, прежде чем продолжить войну за границей. В это время его отряд состоял почти из трех тысяч человек, усиленных одним 15-фунтовым орудием, одной малокалиберной пушкой и пулемётом. Гарнизоны городов юго-запада Колонии Оранжевой Реки были отозваны в соответствии с политикой концентрации, поэтому отряд Де Вета на этот момент находился по существу в дружественной стране.
Британцы, сознавая, насколько серьёзным может стать положение, если Де Вету удастся проникнуть в Колонию и объединиться с Герцогом и Критцингером, приложили максимум усилий, чтобы препятствовать его продвижению и помешать возвращению. В Нааупорте этими операциями руководил генерал Литтлтон, и наличие железной дороги позволило ему быстро перебросить своё войско на самое опасное направление. 11 февраля у Занд-Дрифта Де Вет перешёл вброд Оранжевую реку и вновь оказался на британской территории. План кампании Литтлтона был следующим: позволить Де Вету немного продвинуться на юг, затем остановить перед отрядом Де Лисли, а несколько небольших мобильных групп под командованием Плумера, Крэбба, Хенникера, Бетьюна, Хейга и Торникрофта должны будут атаковать его с тыла. После перехода реки Де Вет тут же двинулся на запад, где 12 февраля отряд Плумера, состоящий из Квинслендской конной пехоты, Имперских бушменов и подразделения Королевских гвардейских драгун, вступил в контакт с его арьергардом. Весь день 13-го и 14 февраля под проливным дождём мужественные солдаты Плумера по пятам следовали за врагом, подобрав несколько повозок с боеприпасами, «максим» и захватив некоторое количество пленных. Рано утром 15 февраля захватчики пересекли железнодорожную линию у Хутнека, к северу от Де-Ара, двигаясь вдоль линии фронта протяжённостью шесть-восемь миль. Два бронированных поезда, подошедшие один с севера, а другой с юга, сомкнулись — орудия Плумера грохотали в тылу войск Де Вета, а небольшой отряд Крэбба, давил с юга. Этот крепкий полковник гренадеров за время войны уже получил четыре ранения, поэтому понятно, что у него имелись не только патриотические, но и личные мотивы, чтобы вести безжалостную погоню. Перейдя через железную дорогу, Де Вет яростно ринулся на своих преследователей, и, заняв отличную позицию среди холмов, возвышающихся на обширных просторах Кару, его арьергард дал отчаянный бой, чтобы дать своему конвою время уйти вперёд. Однако австралийские бушмены отважно штурмовали центральный холм и выбили прикрытие с высот, а пушки заставили интервентов двинуться на запад. Бросив все свои фургоны и боеприпасы, партизанский командир стремительно ринулся на северо-запад, но ему не удавалось оторваться от преследователей. Погода оставалась отвратительной, дождь с градом был таким сильным, что лошадей трудно было заставить двигаться. В течение недели две маленькие армии с насквозь промокшими, грязными, измученными бессонницей солдатами неслись вперёд по Кару. Де Вет продвинулся на север, пройдя через Стрейденбург, Хоптаун — и далее к Оранжевой Реке, уровень которой из-за дождей так поднялся, что её невозможно было пересечь. Здесь 23 февраля, после сорокапятимильного перехода, Плумер вновь нагнал отряд Де Вета и после небольшой схватки захватил пятнадцатифунтовую пушку, малокалиберную пушку и почти сотню пленных. И вновь Де Вет ускользнул на восток. 24 февраля он перешёл через железную дорогу между Кранкейлом и станцией Ориндж-Ривер, за ним по пятам следовал отряд Торникрофта. Командующий буров теперь хотел уйти из Колонии сильнее, чем раньше хотел войти туда, и рыскал по берегу, пытаясь найти брод на большой бурной реке, которая отделяла его от своей страны. Здесь к нему присоединился отряд Герцога, с бесценным резервом лошадей. По слухам, ему удалось найти лошадей в Хоптауне, районе, который, к сожалению, не был очищен — остаётся надеяться, что за это упущение кому-то пришлось понести ответственность. Бурские малорослые лошади, привыкшие к сочной траве вельда, ничем не могли поживиться на бесплодной равнине Кару, и падеж был огромным, что давало преследователям огромное преимущество, но невезение и плохая организация помогли интервентам восстановить свою мобильность в тот самый момент, когда в отряде Плумера лошади под всадниками начали падать замертво.