Страница:
Ещё одна важная операция была осуществлена в это время британскими войсками в Трансваале — в северном районе, где Бейерсу и его людям противостояли Гренфелл, Коленбрандер и Уилсон. Значительная часть пленных, указанных в еженедельных списках за это время, поступила из этого района. 30 мая произошло важное сражение, в ходе которого разведчики Китчинера во главе с Уилсоном неожиданно напали на отряд буров под командованием Преториуса и разгромили его, убив и ранив нескольких человек и взяв сорок пленных; об истинном ходе этого боя много спорили, но в конце концов правда восторжествовала. 1 июля Гренфелл захватил почти сотню солдат Бейерса и значительный обоз. На севере, на юге, на востоке и на западе — повсюду происходили аналогичные события, и пока Бота, Деларей, Стейн и Де Вет оставались на свободе, тлеющие угли могли разгореться в любой момент.
Чтобы закончить этот краткий обзор манёвров войск на территории Трансвааля, мне остаётся лишь добавить, что по завершении передвижений Блада в июле некоторые из его отрядов продолжали зачищать территорию и беспокоить Вилджоена в Дистриктах Лиденбурга и Дулстума. Парк, Китчинер, Спенс, Битсон и Бенсон — все занимались этой работой, но все, чего им удавалось добиться, выливалось в обычную перестрелку, хотя они уводили фургоны, лошадей и людей из этого центра сопротивления, где бурские лидеры продолжали держаться вместе.
Несмотря на то, что нехватка фуража была большой помехой для буров, они никогда не упускали возможности нанести ответный удар, и длинный список наших скромных успехов время от времени прерывался небольшими поражениями. Такое поражение было нанесено небольшому отряду Южно-Африканской полиции, стоявшему неподалёку от Вереенигинга. 13 июля часть наткнулась на сильный отряд буров — предположительно, основные силы Де Вета. Полицейские держались очень мужественно, но безнадёжно уступали в численности; в ходе боя они потеряли семифунтовое орудие, четыре человека были убиты, шесть ранены, двадцать четыре попали в плен. Ещё одно небольшое сражение проиграно в гораздо более удалённом месте театра военных действий: нерегулярные войска, известные как кавалеристы Стейнакера, 24 июля были выбиты со своих позиций в Бремерсдорпе в Свазиленде, и им пришлось отступить на шестнадцать миль, потеряв при этом десять человек, а тридцать бойцов оказались в плену. Таким образом, здесь, в сердце туземного штата две великие белые расы Южной Африки сошлись в отчаянном столкновении. Избежать его было невозможно, но это зрелище вызывает горькое сожаление.
Беспрестанные повреждения поездов во время этой кампании, которые Стоили британцам жизней и здоровья многих смелых солдат, не заслуживших такой участи, следует признать как заслугой буров, так и их позором. Да, законы войны допускают использование этих методов, но в подобных действиях есть какая-то неразборчивость, которая вызывает неприятие с точки зрения гуманности и заставляет оправдывать самые энергичные меры по их предотвращению. В поездах едут женщины и дети, больные и раненые, именно они, таким образом, подвергаются огромному риску, тогда как нападающие остаются в полной безопасности, что придаёт их деяниям особый позор. Два бура — Трихардт и Хиндон — первый молодой человек двадцати двух лет, второй — мужчина британского происхождения, заслужили свою сомнительную репутацию подобными действиями на линии Делагоа. С расширением системы блокгаузов такие попытки становились все менее успешными, тем не менее, одна из них, предпринятая на северной линии неподалёку от Набумспрейта, стоила жизни лейтенанту Бесту и восьми гордонцам, а ещё десять человек были ранены. Отряд продолжал оказывать сопротивление пока все до единого не были убиты или ранены. В этом печальном инциденте радует лишь проявленное колоссальное мужество солдат, один из которых на вопрос, почему он продолжал сражаться, пока его не ранили, ответил с изумительной простотой: «Потому что я солдат Гордонского шотландского полка».
Ещё один эпизод, но гораздо более трагического характера, произошёл в последний день августа с поездом недалеко от Ватервала, в пятнадцати милях севернее Претории. Взрыв мины разрушил поезд, сотни буров, усеявших насыпь, открыли огонь по вагонам, сошедшим с рельсов. Полковник Ванделер, офицер, подававший большие надежды, был убит, как и двадцать солдат, в основном из полка Западного райдинга (Йоркшир). Среди раненых оказалась и сестра Пейдж. Именно после этого трагического эпизода было наконец-то решено брать на поезда бурских заложников.
Уже отмечалось, что одно из направлений политики концентрации лорда Китчинера состояло в помещении гражданского населения в лагеря вдоль коммуникационных линий. Это было обусловлено большим количеством как военных, так и гуманитарных причин. Практика показала, что людей, оставленных на свободе, сражающиеся буры могли убедить или принудить нарушить клятву и присоединиться к их формированиям. Что же касается женщин и детей, то их просто нельзя было оставлять в разорённой местности. То, что сражающиеся буры не имели никаких сомнений относительно хорошего обращения с задержанными, доказывает тот факт, что они постоянно оставляли свои семьи на пути следования войск, чтобы их можно было отправить в лагеря. Некоторую озабоченность вызвал в Англии доклад мисс Хобхаус, который привлёк внимание общественности к высокому уровню смертности в некоторых лагерях, но расследование показало, что это было обусловлено не какими-либо антисанитарными условиями или плохой организацией, а жестокой эпидемией кори, которая унесла жизни многих детей. В Лондоне был учреждён фонд, целью которого являлось улучшение условий содержания в лагерях, хотя имеются все основания полагать, что в целом условия их содержания были лучше, чем условия беженцев-йтленедеров, которые все ещё ожидали разрешения вернуться на родину. К концу июля в этих лагерях находилось не менее шестидесяти тысяч человек в одном лишь Трансваале, и вдвое меньше в лагерях Колонии Оранжевой Реки. Настолько сложным было обеспечение продовольствием такого большого количества людей, что становилась все очевиднее необходимость перемещения, по крайней мере части лагерей, к морскому побережью.
Переходя к событиям в Колонии Оранжевой реки, мы обнаружим, что в зимний период та же самая тактика британцев наталкивалась на постоянное стремление уклониться от боевых действий со стороны уменьшающихся бурских частей. Колония была разделена на четыре военные зоны: дистрикт Блумфонтейна, отданный в ведение Чарльза Нокса, Спрингфонтейна — под ответственность Литтлтона, дистрикт Харрисмита, порученный Рандлу, и зона, вверенная Элиоту, на севере. Последняя, несомненно, являлась самой важной, и Эллиот, командир северных походов, имел под своим началом во время большей части зимнего периода мобильный отряд численностью примерно в 6 тысяч человек, подразделениями которого командовали такие опытные офицеры, как Бродвуд, Де Лисли и Бетьюн. Позднее, в этом же году, Спенс, Буллок, Плумер и Римингтон были посланы в Колонию Оранжевой Реки, чтобы помочь окончательно подавить сопротивление. О многочисленных стычках и перестрелках сообщалось из всех частей страны, но постоянный поток пленных и сдавшихся убеждал солдат в том, что, несмотря на труднопроходимую местность и упрямство врага, быстро приближается конец их службы.
Среди всех этих мелких, но, тем не менее, необходимых операций наших войск два эпизода заслуживают больше, чем простого упоминания. Первый — тяжёлая схватка, в которой 6 июля участвовали некоторые из конников Эллиота. Его часть в течение мая проделала путь от Кроонстада до Харрисмита, а затем, повернув на север, оказалась в этот день недалеко от селения Рейц. Майор Слейден с двумя сотнями бойцов конной пехоты, будучи отправлен из основного отряда, обнаружил след бурского обоза и начал преследование. В результате этого предприятия было захвачено более сотни повозок и сорок пять пленных. Весьма удовлетворённый утренними результатами, британский командир отправил группу своих солдат сообщить об этом Де Лисли, который находился позади, а сам расположился со своей добычей и пленниками в удобном краале. Оттуда им открывался прекрасный вид на крупный отряд всадников, который приближался к ним с разведчиками, двигавшимися с флангов, и со всеми мерами военной предосторожности. Один офицер даже вышел вперёд, чтобы встретить своих товарищей, и лишь тогда, когда его приветствие приобрело крайне странную форму — он отдал свою винтовку — предчувствие опасности возникло у его товарищей. Если людям Слейдена и не хватило смекалки, то со стойкостью духа у них все было в порядке. Маленький отряд, с сорока пятью пленными, должен был противостоять 500 бурам под командованием Фурье, Де Вета и Деларея, которые окружили их; солдаты проделали все необходимые приготовления для отчаянного сопротивления: уложили пленных лицом вниз, пробили бойницы в грязных стенах крааля — и на поступившее предложение сдаться прогремел прямой солдатский ответ.
Но это предприятие было обречено на провал. Атакующих оказалось в пять раз больше, и они были солдатами Де Вета — закалёнными ветеранами сотен схваток. Захваченные повозки были расставлены на равнине двумя длинными рядами, и под их укрытием голландцы хлынули к краалю. Но те, кто им противостоял, тоже были ветеранами, а оборона несколько компенсировала численное превосходство противника. Буры решительно двинулись на деревню и закрепились в хижинах на её окраине, но конные пехотинцы отчаянно цеплялись за свои позиции. Из немногих находившихся там офицеров почти все выбыли из строя: Финдлей был убит, Муар и Камерон ранены в голову, а Стронг — получил пулю в живот. Это было повторение битвы у Вэггон-Хилла, только меньшего масштаба — две непреклонные цепи стрелков, ведущие огонь друг по другу почти в упор. И вновь, как в Ботавилле, британская конная пехота доказала, что, когда дело доходит до упорного, яростного столкновения, они могут выстоять дольше, чем их противник. Потери были ужасны. Из небольшого отряда на земле остались лежать пятьдесят один человек, а число уцелевших не превышало числа их пленников. В этой превосходной обороне снискали славу 1-й Гордонский полк, 2-й Бедфордский полк, Южно-Австралийский полк и Новый полк Южного Уэльса. Четыре часа велась жестокая битва, но наконец опалённые и покрытые пороховой гарью уцелевшие возблагодарили Бога, увидев на южном горизонте авангард войск Де Лисли, которые во весь опор неслись на подмогу. В течение последнего часа, уже потеряв надежду захватить крааль, буры пытались отбить свой обоз, но во второй раз за день на возниц были нацелены стволы винтовок, и снова волов развернули и привели обратно к тем, кто так отчаянно за них сражался. Двадцать восемь убитых и двадцать шесть раненых — таковы потери в этом отчаянном бою. Семнадцать убитых буров остались лежать перед краалем, а сорока пяти так и не удалось избежать бульдожьей хватки британских бойцов. По некоторым причинам особенно активного преследования буров не было, и британский отряд продолжил свой путь в Кроонстад.
Второй эпизод, выделяющийся из скучного перечня столкновений и перестрелок, произошёл 11 июля, когда Бродвуд с небольшим британским отрядом неожиданное ворвался в городок Рейц, в результате чего были захвачены почти все члены последнего правительства Свободного Государства, за исключением одного, самого важного. Отряд состоял из 200 йоменов, 200 человек из состава 7-го Гвардейского драгунского полка и двух пушек. Отправившись в 11 утра, рейдеры без отдыха скакали всю ночь, а на рассвете напали на спящее селение. Вихрем влетев на главную улицу, они обезоружили ошарашенных, высыпавших из домов буров. Легко критиковать такую операцию издалека, упуская из виду практические трудности, с которыми пришлось столкнуться соединению, но, тем не менее, вызывает огорчение тот факт, что не были закрыты все дыры курятника, прежде чем туда запустили хорька. Пикет в дальнем конце улицы мог бы перекрыть Стейну путь к спасению. Но случилось то, что случилось, и он, полуодетый, вскочил на свою лошадь и галопом ускакал из городка. Драгунский сержант Кобб вскинул ружьё и прицелился с совсем близкого расстояния, но из-за ночного холода замёрзло масло в ударнике и патрон заклинило. От каких мелочей зависят иногда великие исторические события! Два бурских генерала, два командующих, брат Стейна, его секретарь и несколько других офицеров были среди двадцати девяти пленников. Казна тоже была захвачена, но боюсь, что ни йомены, ни драгуны не станут намного богаче, получив свою долю её содержимого.
За исключением этих двух эпизодов: боя под Рейцем и захвата части правительства Стейна в том же месте, в зимней кампании не происходило ничего особенно важного, хотя большое число трудных и важных операций велось различными отрядами под руководством губернаторов четырех военных дистриктов. На юге генерал Гамильтон осуществил два перехода: один от железной дороги к западной границе, а второй — с юга и востока в направлении Питсбурга. В результате этих операций были захвачены примерно 300 пленных. Одновременно Монро и Хикман вновь зачистили уже дважды зачищенные районы Руксвилля и Смитфилда. Ситуация в восточных землях Колонии теперь очень напоминала ту, которую Грант описывал в долине Шенандоа: «Ворона, — говорил он, — должна нести с собой свою пищу, когда она пролетает над этой территорией».
В среднем районе генерал Чарльз Нокс с соединениями Пайн-Коффина, Торникрофта, Пилчера и Генри занимался точно таким же делом и с такими же результатами.
Наиболее ожесточённые операции выпали на долю генерала Эллиота, который действовал в северном и северо-восточном дистрикте, где ещё оставалось большое количество сражающихся бюргеров. В мае и в июне Эллиот прошёл через Фреде на юг по восточной границе Колонии, встретившись, наконец, с Рандлом в Харрисмите. Затем он проделал обратный путь в Кроонстад через Рейц и Линдли. Именно во время этого перехода конная пехота Слейдена участвовала в тех событиях, о которых я уже рассказывал. Группа Вестерна, действуя независимо, но координируя свои цели с Эллиотом, участвовала в зачистке северо-востока. В августе крупные трофеи были захвачены отрядом Бродвуда, который стал теперь чрезвычайно мобильным, пройдя однажды девяносто миль за два дня.
О генерале Рандле мы можем сказать немного, поскольку он занимался исследованием труднопроходимой местности в своём дистрикте, который являлся местом действия против Принслоо и сдачи у Фурисбурга. В этом дистрикте Критцингер и его люди обосновались после того, как в июле их вытеснили из Колонии; многочисленные, но небольшие столкновения и перестрелки в горах показывали, что бурское сопротивление было ещё живо.
В июле и августе в центральных районах Колонии Оранжевой Реки проводились энергичные операции войск Спенса и Римингтона, а значительное продвижение в северо-восточный участок осуществляли три соединения под командованием Эллиота, два под командованием Плумера, и одно — во главе с Генри, кроме того, там же действовало несколько более мелких отрядов. Большое количество пленных и много скота было захвачено в результате этого движения, но абсолютно очевидно, что использование столь мощных сил для достижения таких результатов является лишь пустой тратой энергии. Похоже, приближалось время, когда сильный отряд военной полиции, постоянно находящийся в каждом районе, мог оказаться более эффективным инструментом. Интересным событием этого этапа войны была вербовка в бюргерскую полицию среди сдавшихся буров. Эти люди, которым хорошо платили, имевшие хороших лошадей и хорошее вооружение, стали эффективным подспорьем британских войск. Движение ширилось, и перед самым окончанием войны насчитывалось уже несколько тысяч бюргеров, сражавшихся под командованием таких хорошо известных офицеров, как Сельер, Вийонел и молодой Кронье, против своих соотечественников — партизан. Кто бы в 1899 году мог предсказать такой поворот событий!
Воззвание лорда Китчинера, выпущенное 9 августа, обозначило ещё один поворот гайки со стороны британских властей. В соответствии с этой прокламацией бюргеры предупреждались, что те из них, кто не сложит оружие до 15 сентября, будут сосланы (это касалось командиров) или отправлены вместе с семьями в лагеря беженцев (это касалось рядовых бюргеров). А поскольку многие из сражающихся бюргеров были людьми небогатыми, последняя угроза их мало задела, но другая, хотя и не имевшая воздействия в то время, могла быть полезной для предотвращения вспышек насилия во время периода восстановления. Отмечалось увеличение числа сдавшихся после выпуска этой прокламации, но в целом же результат не достиг ожидаемого, и вопрос о её целесообразности остаётся открытым. Можно считать, что 9-е августа ознаменовало завершение зимней кампании и начало нового этапа борьбы.
Глава XXXV.
Чтобы закончить этот краткий обзор манёвров войск на территории Трансвааля, мне остаётся лишь добавить, что по завершении передвижений Блада в июле некоторые из его отрядов продолжали зачищать территорию и беспокоить Вилджоена в Дистриктах Лиденбурга и Дулстума. Парк, Китчинер, Спенс, Битсон и Бенсон — все занимались этой работой, но все, чего им удавалось добиться, выливалось в обычную перестрелку, хотя они уводили фургоны, лошадей и людей из этого центра сопротивления, где бурские лидеры продолжали держаться вместе.
Несмотря на то, что нехватка фуража была большой помехой для буров, они никогда не упускали возможности нанести ответный удар, и длинный список наших скромных успехов время от времени прерывался небольшими поражениями. Такое поражение было нанесено небольшому отряду Южно-Африканской полиции, стоявшему неподалёку от Вереенигинга. 13 июля часть наткнулась на сильный отряд буров — предположительно, основные силы Де Вета. Полицейские держались очень мужественно, но безнадёжно уступали в численности; в ходе боя они потеряли семифунтовое орудие, четыре человека были убиты, шесть ранены, двадцать четыре попали в плен. Ещё одно небольшое сражение проиграно в гораздо более удалённом месте театра военных действий: нерегулярные войска, известные как кавалеристы Стейнакера, 24 июля были выбиты со своих позиций в Бремерсдорпе в Свазиленде, и им пришлось отступить на шестнадцать миль, потеряв при этом десять человек, а тридцать бойцов оказались в плену. Таким образом, здесь, в сердце туземного штата две великие белые расы Южной Африки сошлись в отчаянном столкновении. Избежать его было невозможно, но это зрелище вызывает горькое сожаление.
Беспрестанные повреждения поездов во время этой кампании, которые Стоили британцам жизней и здоровья многих смелых солдат, не заслуживших такой участи, следует признать как заслугой буров, так и их позором. Да, законы войны допускают использование этих методов, но в подобных действиях есть какая-то неразборчивость, которая вызывает неприятие с точки зрения гуманности и заставляет оправдывать самые энергичные меры по их предотвращению. В поездах едут женщины и дети, больные и раненые, именно они, таким образом, подвергаются огромному риску, тогда как нападающие остаются в полной безопасности, что придаёт их деяниям особый позор. Два бура — Трихардт и Хиндон — первый молодой человек двадцати двух лет, второй — мужчина британского происхождения, заслужили свою сомнительную репутацию подобными действиями на линии Делагоа. С расширением системы блокгаузов такие попытки становились все менее успешными, тем не менее, одна из них, предпринятая на северной линии неподалёку от Набумспрейта, стоила жизни лейтенанту Бесту и восьми гордонцам, а ещё десять человек были ранены. Отряд продолжал оказывать сопротивление пока все до единого не были убиты или ранены. В этом печальном инциденте радует лишь проявленное колоссальное мужество солдат, один из которых на вопрос, почему он продолжал сражаться, пока его не ранили, ответил с изумительной простотой: «Потому что я солдат Гордонского шотландского полка».
Ещё один эпизод, но гораздо более трагического характера, произошёл в последний день августа с поездом недалеко от Ватервала, в пятнадцати милях севернее Претории. Взрыв мины разрушил поезд, сотни буров, усеявших насыпь, открыли огонь по вагонам, сошедшим с рельсов. Полковник Ванделер, офицер, подававший большие надежды, был убит, как и двадцать солдат, в основном из полка Западного райдинга (Йоркшир). Среди раненых оказалась и сестра Пейдж. Именно после этого трагического эпизода было наконец-то решено брать на поезда бурских заложников.
Уже отмечалось, что одно из направлений политики концентрации лорда Китчинера состояло в помещении гражданского населения в лагеря вдоль коммуникационных линий. Это было обусловлено большим количеством как военных, так и гуманитарных причин. Практика показала, что людей, оставленных на свободе, сражающиеся буры могли убедить или принудить нарушить клятву и присоединиться к их формированиям. Что же касается женщин и детей, то их просто нельзя было оставлять в разорённой местности. То, что сражающиеся буры не имели никаких сомнений относительно хорошего обращения с задержанными, доказывает тот факт, что они постоянно оставляли свои семьи на пути следования войск, чтобы их можно было отправить в лагеря. Некоторую озабоченность вызвал в Англии доклад мисс Хобхаус, который привлёк внимание общественности к высокому уровню смертности в некоторых лагерях, но расследование показало, что это было обусловлено не какими-либо антисанитарными условиями или плохой организацией, а жестокой эпидемией кори, которая унесла жизни многих детей. В Лондоне был учреждён фонд, целью которого являлось улучшение условий содержания в лагерях, хотя имеются все основания полагать, что в целом условия их содержания были лучше, чем условия беженцев-йтленедеров, которые все ещё ожидали разрешения вернуться на родину. К концу июля в этих лагерях находилось не менее шестидесяти тысяч человек в одном лишь Трансваале, и вдвое меньше в лагерях Колонии Оранжевой Реки. Настолько сложным было обеспечение продовольствием такого большого количества людей, что становилась все очевиднее необходимость перемещения, по крайней мере части лагерей, к морскому побережью.
Переходя к событиям в Колонии Оранжевой реки, мы обнаружим, что в зимний период та же самая тактика британцев наталкивалась на постоянное стремление уклониться от боевых действий со стороны уменьшающихся бурских частей. Колония была разделена на четыре военные зоны: дистрикт Блумфонтейна, отданный в ведение Чарльза Нокса, Спрингфонтейна — под ответственность Литтлтона, дистрикт Харрисмита, порученный Рандлу, и зона, вверенная Элиоту, на севере. Последняя, несомненно, являлась самой важной, и Эллиот, командир северных походов, имел под своим началом во время большей части зимнего периода мобильный отряд численностью примерно в 6 тысяч человек, подразделениями которого командовали такие опытные офицеры, как Бродвуд, Де Лисли и Бетьюн. Позднее, в этом же году, Спенс, Буллок, Плумер и Римингтон были посланы в Колонию Оранжевой Реки, чтобы помочь окончательно подавить сопротивление. О многочисленных стычках и перестрелках сообщалось из всех частей страны, но постоянный поток пленных и сдавшихся убеждал солдат в том, что, несмотря на труднопроходимую местность и упрямство врага, быстро приближается конец их службы.
Среди всех этих мелких, но, тем не менее, необходимых операций наших войск два эпизода заслуживают больше, чем простого упоминания. Первый — тяжёлая схватка, в которой 6 июля участвовали некоторые из конников Эллиота. Его часть в течение мая проделала путь от Кроонстада до Харрисмита, а затем, повернув на север, оказалась в этот день недалеко от селения Рейц. Майор Слейден с двумя сотнями бойцов конной пехоты, будучи отправлен из основного отряда, обнаружил след бурского обоза и начал преследование. В результате этого предприятия было захвачено более сотни повозок и сорок пять пленных. Весьма удовлетворённый утренними результатами, британский командир отправил группу своих солдат сообщить об этом Де Лисли, который находился позади, а сам расположился со своей добычей и пленниками в удобном краале. Оттуда им открывался прекрасный вид на крупный отряд всадников, который приближался к ним с разведчиками, двигавшимися с флангов, и со всеми мерами военной предосторожности. Один офицер даже вышел вперёд, чтобы встретить своих товарищей, и лишь тогда, когда его приветствие приобрело крайне странную форму — он отдал свою винтовку — предчувствие опасности возникло у его товарищей. Если людям Слейдена и не хватило смекалки, то со стойкостью духа у них все было в порядке. Маленький отряд, с сорока пятью пленными, должен был противостоять 500 бурам под командованием Фурье, Де Вета и Деларея, которые окружили их; солдаты проделали все необходимые приготовления для отчаянного сопротивления: уложили пленных лицом вниз, пробили бойницы в грязных стенах крааля — и на поступившее предложение сдаться прогремел прямой солдатский ответ.
Но это предприятие было обречено на провал. Атакующих оказалось в пять раз больше, и они были солдатами Де Вета — закалёнными ветеранами сотен схваток. Захваченные повозки были расставлены на равнине двумя длинными рядами, и под их укрытием голландцы хлынули к краалю. Но те, кто им противостоял, тоже были ветеранами, а оборона несколько компенсировала численное превосходство противника. Буры решительно двинулись на деревню и закрепились в хижинах на её окраине, но конные пехотинцы отчаянно цеплялись за свои позиции. Из немногих находившихся там офицеров почти все выбыли из строя: Финдлей был убит, Муар и Камерон ранены в голову, а Стронг — получил пулю в живот. Это было повторение битвы у Вэггон-Хилла, только меньшего масштаба — две непреклонные цепи стрелков, ведущие огонь друг по другу почти в упор. И вновь, как в Ботавилле, британская конная пехота доказала, что, когда дело доходит до упорного, яростного столкновения, они могут выстоять дольше, чем их противник. Потери были ужасны. Из небольшого отряда на земле остались лежать пятьдесят один человек, а число уцелевших не превышало числа их пленников. В этой превосходной обороне снискали славу 1-й Гордонский полк, 2-й Бедфордский полк, Южно-Австралийский полк и Новый полк Южного Уэльса. Четыре часа велась жестокая битва, но наконец опалённые и покрытые пороховой гарью уцелевшие возблагодарили Бога, увидев на южном горизонте авангард войск Де Лисли, которые во весь опор неслись на подмогу. В течение последнего часа, уже потеряв надежду захватить крааль, буры пытались отбить свой обоз, но во второй раз за день на возниц были нацелены стволы винтовок, и снова волов развернули и привели обратно к тем, кто так отчаянно за них сражался. Двадцать восемь убитых и двадцать шесть раненых — таковы потери в этом отчаянном бою. Семнадцать убитых буров остались лежать перед краалем, а сорока пяти так и не удалось избежать бульдожьей хватки британских бойцов. По некоторым причинам особенно активного преследования буров не было, и британский отряд продолжил свой путь в Кроонстад.
Второй эпизод, выделяющийся из скучного перечня столкновений и перестрелок, произошёл 11 июля, когда Бродвуд с небольшим британским отрядом неожиданное ворвался в городок Рейц, в результате чего были захвачены почти все члены последнего правительства Свободного Государства, за исключением одного, самого важного. Отряд состоял из 200 йоменов, 200 человек из состава 7-го Гвардейского драгунского полка и двух пушек. Отправившись в 11 утра, рейдеры без отдыха скакали всю ночь, а на рассвете напали на спящее селение. Вихрем влетев на главную улицу, они обезоружили ошарашенных, высыпавших из домов буров. Легко критиковать такую операцию издалека, упуская из виду практические трудности, с которыми пришлось столкнуться соединению, но, тем не менее, вызывает огорчение тот факт, что не были закрыты все дыры курятника, прежде чем туда запустили хорька. Пикет в дальнем конце улицы мог бы перекрыть Стейну путь к спасению. Но случилось то, что случилось, и он, полуодетый, вскочил на свою лошадь и галопом ускакал из городка. Драгунский сержант Кобб вскинул ружьё и прицелился с совсем близкого расстояния, но из-за ночного холода замёрзло масло в ударнике и патрон заклинило. От каких мелочей зависят иногда великие исторические события! Два бурских генерала, два командующих, брат Стейна, его секретарь и несколько других офицеров были среди двадцати девяти пленников. Казна тоже была захвачена, но боюсь, что ни йомены, ни драгуны не станут намного богаче, получив свою долю её содержимого.
За исключением этих двух эпизодов: боя под Рейцем и захвата части правительства Стейна в том же месте, в зимней кампании не происходило ничего особенно важного, хотя большое число трудных и важных операций велось различными отрядами под руководством губернаторов четырех военных дистриктов. На юге генерал Гамильтон осуществил два перехода: один от железной дороги к западной границе, а второй — с юга и востока в направлении Питсбурга. В результате этих операций были захвачены примерно 300 пленных. Одновременно Монро и Хикман вновь зачистили уже дважды зачищенные районы Руксвилля и Смитфилда. Ситуация в восточных землях Колонии теперь очень напоминала ту, которую Грант описывал в долине Шенандоа: «Ворона, — говорил он, — должна нести с собой свою пищу, когда она пролетает над этой территорией».
В среднем районе генерал Чарльз Нокс с соединениями Пайн-Коффина, Торникрофта, Пилчера и Генри занимался точно таким же делом и с такими же результатами.
Наиболее ожесточённые операции выпали на долю генерала Эллиота, который действовал в северном и северо-восточном дистрикте, где ещё оставалось большое количество сражающихся бюргеров. В мае и в июне Эллиот прошёл через Фреде на юг по восточной границе Колонии, встретившись, наконец, с Рандлом в Харрисмите. Затем он проделал обратный путь в Кроонстад через Рейц и Линдли. Именно во время этого перехода конная пехота Слейдена участвовала в тех событиях, о которых я уже рассказывал. Группа Вестерна, действуя независимо, но координируя свои цели с Эллиотом, участвовала в зачистке северо-востока. В августе крупные трофеи были захвачены отрядом Бродвуда, который стал теперь чрезвычайно мобильным, пройдя однажды девяносто миль за два дня.
О генерале Рандле мы можем сказать немного, поскольку он занимался исследованием труднопроходимой местности в своём дистрикте, который являлся местом действия против Принслоо и сдачи у Фурисбурга. В этом дистрикте Критцингер и его люди обосновались после того, как в июле их вытеснили из Колонии; многочисленные, но небольшие столкновения и перестрелки в горах показывали, что бурское сопротивление было ещё живо.
В июле и августе в центральных районах Колонии Оранжевой Реки проводились энергичные операции войск Спенса и Римингтона, а значительное продвижение в северо-восточный участок осуществляли три соединения под командованием Эллиота, два под командованием Плумера, и одно — во главе с Генри, кроме того, там же действовало несколько более мелких отрядов. Большое количество пленных и много скота было захвачено в результате этого движения, но абсолютно очевидно, что использование столь мощных сил для достижения таких результатов является лишь пустой тратой энергии. Похоже, приближалось время, когда сильный отряд военной полиции, постоянно находящийся в каждом районе, мог оказаться более эффективным инструментом. Интересным событием этого этапа войны была вербовка в бюргерскую полицию среди сдавшихся буров. Эти люди, которым хорошо платили, имевшие хороших лошадей и хорошее вооружение, стали эффективным подспорьем британских войск. Движение ширилось, и перед самым окончанием войны насчитывалось уже несколько тысяч бюргеров, сражавшихся под командованием таких хорошо известных офицеров, как Сельер, Вийонел и молодой Кронье, против своих соотечественников — партизан. Кто бы в 1899 году мог предсказать такой поворот событий!
Воззвание лорда Китчинера, выпущенное 9 августа, обозначило ещё один поворот гайки со стороны британских властей. В соответствии с этой прокламацией бюргеры предупреждались, что те из них, кто не сложит оружие до 15 сентября, будут сосланы (это касалось командиров) или отправлены вместе с семьями в лагеря беженцев (это касалось рядовых бюргеров). А поскольку многие из сражающихся бюргеров были людьми небогатыми, последняя угроза их мало задела, но другая, хотя и не имевшая воздействия в то время, могла быть полезной для предотвращения вспышек насилия во время периода восстановления. Отмечалось увеличение числа сдавшихся после выпуска этой прокламации, но в целом же результат не достиг ожидаемого, и вопрос о её целесообразности остаётся открытым. Можно считать, что 9-е августа ознаменовало завершение зимней кампании и начало нового этапа борьбы.
Глава XXXV.
Партизанские операции в Капской колонии
В рассказе о вторжении бурских сил в Капскую колонию, который был приведён в предыдущей главе, мы отмечали, что банды западных районов были практически ликвидированы или, в крайнем случае, достаточно далеко отброшены, а части Де Вета оказались вытесненными за Оранжевую реку. Все это происходило в марте 1901 года. Мы уже упоминали о том, что, хотя буры и покинули бесплодные земли пустыни Кару, банды восточных районов, пришедшие с Критцингером, действовали иначе: они продолжали наводнять горные районы Центральной Колонии, откуда вновь и вновь наносили удары по железным дорогам, маленьким городам, британским патрулям или по другим объектам, находящимся в пределах их досягаемости. На окружающих территориях они набрали значительное количество рекрутов и сумели, опираясь на сочувствие и помощь голландских фермеров, получить хороших лошадей и достаточно продовольствия. Небольшими блуждающими бандами буры распространились по обширной территории страны, на землях которой (от Оранжевой реки в горах Оудсхурна и от Кейптаунтаунской железной дороги на западе до реки Фиш на востоке), осталось совсем немного уединённых ферм, куда не заглянули бы их активные и предприимчивые разведчики. Целью всего движения являлось, без сомнения, общее восстание в Колонии, и следует признать, что если порох и не взорвался, то вовсе не из-за отсутствия вовремя и правильно поднесённой спички.
На первый взгляд это могло показаться простейшей военной операцией — гнать на юг разрозненные и слабые отряды, но на самом деле не было ничего сложнее. Действуя на обширной и труднопроходимой территории, владея превосходными лошадьми, располагая самой точной информацией, имея повсюду в своём распоряжении необходимые запасы, буры оказались неуловимыми для британских войск, медленно передвигающихся с пушками и повозками. Даже отступая, мужественные буры всегда были готовы броситься на любой отряд, оказавшийся на неприкрытой позиции и опрометчиво подставившийся под удар, поэтому на горных перевалах британским командирам приходилось действовать с большой осторожностью, что несовместимо с высокой скоростью. И лишь в случае установления точного месторасположения группировки и при условии объединения сил двух-трех британских отрядов для нанесения совместного удара, могли возникнуть разумные основания для навязывания боя. Несмотря на все эти недостатки, маленькие отряды месяц за месяцем продолжали играть в прятки и далеко не всегда выигрывала одна сторона. Различные эпизоды этой запутанной кампании здесь могут быть описаны лишь вкратце.
Мы уже рассказывали, что отряд Критцингера был разбит на несколько групп, которые формировались частично из Капских мятежников, а частично из бойцов свежих отрядов, приходивших с территории Колонии Оранжевой Реки. Чем более жестоким было давление на западе, тем больше было оснований для бегства в эти плодородные земли. Общее количество буров, блуждавших по восточным и срединным районам, могло составлять приблизительно две тысячи человек; они делились на банды, численность которых варьировала от пятидесяти до трехсот человек. Главными вожаками основных команд были Критцингер, Шиперс, Малан, Мибург, Фуше, Лоттер, Смэтс, Ван Ринен, Латеган, Мариц и Конрой — последние двое действовали в западной части страны. Чтобы охотиться за этими многочисленными и активными отрядами, британцы были вынуждены отправлять на сцену действий множество аналогичных групп, известных как отряды Горринджа, Крэбба, Хенникера, Скобелла, Дорана, Каваны, Александера и других. Эти два комплекта миниатюрных армий совершали запутанный дьявольский танец по колонии, главные «па» которого показывают красные линии на карте. Зурбергские горы к северу от Стейнсбурга, хребет Сниувберг к югу от Мидделбурга, Оудсхурнские горы на юге, дистрикт Крадок, дистрикт Муррисбург и дистрикт Грааф-Рейнет — таковы главные центры бурской активности.
В апреле Критцингер двинулся на север, в Колонию Оранжевой Реки, чтобы посовещаться с Де Ветом, но в конце мая он вернулся, ведя с собой 200 человек. В течение этого месяца происходили постоянные стычки между различными отрядами, было совершено много трудных переходов той и другой стороной, но не было ничего, что можно было бы назвать явным успехом.
В начале мая в Европу отбыли два пассажира, путешествие каждого из которых может считаться историческим. Первый — измотанный работой вице-консул, который обладал способностью предвидеть опасность и мужественно встретить её. Усталое лицо Милнера и преждевременно седеющие волосы свидетельствовали о том сокрушительно тяжёлом бремени, которое лежало на нем в течение этих трех, наполненных событиями лет. Тихий учёный, он, казалось, больше подходил для спокойной академической жизни, чем для той бурной доли, которую определил ему мистер Чемберлен. Цветок английского университета, с тихим голосом и типичным обликом городского жителя — трудно было представить, какое впечатление он произведёт на тех грубых типов, которыми особенно изобилует Южная Африка. Но за сдержанностью джентльмена скрывалось высокое чувство долга, исключительная ясность мышления и нравственная смелость, которая повелевала ему отправляться туда, куда указывал разум. Приезд на трехмесячный отдых в Англию предоставил возможность его соотечественникам замечательным образом продемонстрировать преданность и уважение. В августе, теперь уже как лорд Милнер, он вернулся к своим великим трудам, чтобы создать объединённое и лояльное содружество стран Южной Африки — цель всей его жизни.
Вторым путешественником, отплывшим через несколько дней после губернатора, была госпожа Бота, супруга бурского генерала, которая отправилась в Европу как по личным делам, так и с политическими целями. Она привезла Крюгеру подробный отчёт о состоянии страны и рассказ о бедственном положении бюргеров. Её миссия не имела видимого эффекта, и изнурительная война, истощающая британцев и гибельная для буров, продолжалась.
Вернёмся к обзору операций на Капе. Первое добытое очко принадлежало захватчикам, поскольку отряду Малана удалось 13 мая разгромить сильный патруль Мидлендских конных пехотинцев — местных колониальных войск, к югу от Марисбурга.
Шесть убитых, одиннадцать раненых и сорок один пленный — результат его победы, которая обеспечила ему запас оружия и боеприпасов. 21 мая группа Крэбба столкнулась с Лоттером и с Латеганом, но эта перестрелка не имела никакого позитивного результата.
Конец мая ознаменовался значительной бурской активностью в Капской колонии, что совпало с возвращением Критцингера с севера. Хейг на какой-то момент отодвинул Шиперса с крайней южной точки, которой тот достиг, и теперь он находился в дистрикте Грааф-Рейнет; но на другой стороне колонии неподалёку от Кенхарта появился Конрой; 23 мая он участвовал в оживлённой перестрелке с отрядом пограничных разведчиков. Главное бурское соединение под командованием Критцингера находилось в центре; однако и в дистрикте Крадок наблюдалась такая концентрация сил, что становилось ясно: намечается какое-то крупное предприятие. Вскоре оно приняло конкретные очертания, поскольку 2 июня, совершив быстрый манёвр большими силами, бурский лидер бросил свои войска на Джеймстаун, разбил охрану города, состоящую из шестидесяти горожан, и разграбил город, захватив столь необходимые ему припасы и его лошадей. Британские части наступали ему на пятки, однако через несколько часов буры покинули опустошённый город и вновь исчезли в горах. Шестого июня британцам наконец-то слегка улыбнулась удача, поскольку в этот день Скобелл и Лукин в дистрикте Баркли-Ист неожиданно напали на лагерь, захватив двадцать пленных, 166 лошадей и вернув часть награбленного в Джеймстауне. В тот же день Уиндхэм похожим способом расправился с Ван Риненом под Стейнсбургом, захватив двадцать два пленника.
На первый взгляд это могло показаться простейшей военной операцией — гнать на юг разрозненные и слабые отряды, но на самом деле не было ничего сложнее. Действуя на обширной и труднопроходимой территории, владея превосходными лошадьми, располагая самой точной информацией, имея повсюду в своём распоряжении необходимые запасы, буры оказались неуловимыми для британских войск, медленно передвигающихся с пушками и повозками. Даже отступая, мужественные буры всегда были готовы броситься на любой отряд, оказавшийся на неприкрытой позиции и опрометчиво подставившийся под удар, поэтому на горных перевалах британским командирам приходилось действовать с большой осторожностью, что несовместимо с высокой скоростью. И лишь в случае установления точного месторасположения группировки и при условии объединения сил двух-трех британских отрядов для нанесения совместного удара, могли возникнуть разумные основания для навязывания боя. Несмотря на все эти недостатки, маленькие отряды месяц за месяцем продолжали играть в прятки и далеко не всегда выигрывала одна сторона. Различные эпизоды этой запутанной кампании здесь могут быть описаны лишь вкратце.
Мы уже рассказывали, что отряд Критцингера был разбит на несколько групп, которые формировались частично из Капских мятежников, а частично из бойцов свежих отрядов, приходивших с территории Колонии Оранжевой Реки. Чем более жестоким было давление на западе, тем больше было оснований для бегства в эти плодородные земли. Общее количество буров, блуждавших по восточным и срединным районам, могло составлять приблизительно две тысячи человек; они делились на банды, численность которых варьировала от пятидесяти до трехсот человек. Главными вожаками основных команд были Критцингер, Шиперс, Малан, Мибург, Фуше, Лоттер, Смэтс, Ван Ринен, Латеган, Мариц и Конрой — последние двое действовали в западной части страны. Чтобы охотиться за этими многочисленными и активными отрядами, британцы были вынуждены отправлять на сцену действий множество аналогичных групп, известных как отряды Горринджа, Крэбба, Хенникера, Скобелла, Дорана, Каваны, Александера и других. Эти два комплекта миниатюрных армий совершали запутанный дьявольский танец по колонии, главные «па» которого показывают красные линии на карте. Зурбергские горы к северу от Стейнсбурга, хребет Сниувберг к югу от Мидделбурга, Оудсхурнские горы на юге, дистрикт Крадок, дистрикт Муррисбург и дистрикт Грааф-Рейнет — таковы главные центры бурской активности.
В апреле Критцингер двинулся на север, в Колонию Оранжевой Реки, чтобы посовещаться с Де Ветом, но в конце мая он вернулся, ведя с собой 200 человек. В течение этого месяца происходили постоянные стычки между различными отрядами, было совершено много трудных переходов той и другой стороной, но не было ничего, что можно было бы назвать явным успехом.
В начале мая в Европу отбыли два пассажира, путешествие каждого из которых может считаться историческим. Первый — измотанный работой вице-консул, который обладал способностью предвидеть опасность и мужественно встретить её. Усталое лицо Милнера и преждевременно седеющие волосы свидетельствовали о том сокрушительно тяжёлом бремени, которое лежало на нем в течение этих трех, наполненных событиями лет. Тихий учёный, он, казалось, больше подходил для спокойной академической жизни, чем для той бурной доли, которую определил ему мистер Чемберлен. Цветок английского университета, с тихим голосом и типичным обликом городского жителя — трудно было представить, какое впечатление он произведёт на тех грубых типов, которыми особенно изобилует Южная Африка. Но за сдержанностью джентльмена скрывалось высокое чувство долга, исключительная ясность мышления и нравственная смелость, которая повелевала ему отправляться туда, куда указывал разум. Приезд на трехмесячный отдых в Англию предоставил возможность его соотечественникам замечательным образом продемонстрировать преданность и уважение. В августе, теперь уже как лорд Милнер, он вернулся к своим великим трудам, чтобы создать объединённое и лояльное содружество стран Южной Африки — цель всей его жизни.
Вторым путешественником, отплывшим через несколько дней после губернатора, была госпожа Бота, супруга бурского генерала, которая отправилась в Европу как по личным делам, так и с политическими целями. Она привезла Крюгеру подробный отчёт о состоянии страны и рассказ о бедственном положении бюргеров. Её миссия не имела видимого эффекта, и изнурительная война, истощающая британцев и гибельная для буров, продолжалась.
Вернёмся к обзору операций на Капе. Первое добытое очко принадлежало захватчикам, поскольку отряду Малана удалось 13 мая разгромить сильный патруль Мидлендских конных пехотинцев — местных колониальных войск, к югу от Марисбурга.
Шесть убитых, одиннадцать раненых и сорок один пленный — результат его победы, которая обеспечила ему запас оружия и боеприпасов. 21 мая группа Крэбба столкнулась с Лоттером и с Латеганом, но эта перестрелка не имела никакого позитивного результата.
Конец мая ознаменовался значительной бурской активностью в Капской колонии, что совпало с возвращением Критцингера с севера. Хейг на какой-то момент отодвинул Шиперса с крайней южной точки, которой тот достиг, и теперь он находился в дистрикте Грааф-Рейнет; но на другой стороне колонии неподалёку от Кенхарта появился Конрой; 23 мая он участвовал в оживлённой перестрелке с отрядом пограничных разведчиков. Главное бурское соединение под командованием Критцингера находилось в центре; однако и в дистрикте Крадок наблюдалась такая концентрация сил, что становилось ясно: намечается какое-то крупное предприятие. Вскоре оно приняло конкретные очертания, поскольку 2 июня, совершив быстрый манёвр большими силами, бурский лидер бросил свои войска на Джеймстаун, разбил охрану города, состоящую из шестидесяти горожан, и разграбил город, захватив столь необходимые ему припасы и его лошадей. Британские части наступали ему на пятки, однако через несколько часов буры покинули опустошённый город и вновь исчезли в горах. Шестого июня британцам наконец-то слегка улыбнулась удача, поскольку в этот день Скобелл и Лукин в дистрикте Баркли-Ист неожиданно напали на лагерь, захватив двадцать пленных, 166 лошадей и вернув часть награбленного в Джеймстауне. В тот же день Уиндхэм похожим способом расправился с Ван Риненом под Стейнсбургом, захватив двадцать два пленника.