Страница:
Он переписывал его в свой блокнот, но сам блокнот остался в машине. Понимая, что сил у него совсем немного, Пирс не собирался спускаться в гараж. Да и ключи от машины еще надо было искать. Последний раз он видел связку с ключами в руках у Билли Венца.
Прислонившись к стене, Пирс набрал справочный телефон Вениса и назвал диспетчеру имя Люси Лапорт в нескольких вариантах написания. Но в справочнике этого имени почему-то не оказалось.
По-прежнему опираясь на стену, Пирс соскользнул на пол рядом с кроватью. Он начинал паниковать. Надо было обязательно дозвониться до Люси, и, немного подумав, Пирс позвонил в лабораторию. Но трубку там никто не поднял. Воскресенье для сотрудников было священным днем, как суббота для правоверных иудеев. Они могли подолгу работать шесть дней в неделю, но в воскресенье — лишь в виде исключения. Тогда Пирс попробовал связаться с Чарли Кондоном — как по рабочему, так и по домашнему телефонам, — но везде натыкался на автоответчик.
Пирс хотел позвонить Коуди Зеллеру, но вспомнил, что тот обычно просто не берет трубку. Практически единственным способом связи с ним был пейджер, но, пока Коуди соизволит ответить, пройдет немало времени.
Он напряженно прикидывал, что еще можно сделать. Наконец решившись, набрал знакомый номер и стал ждать. Никол ответила после четвертого сигнала.
— Это я. Мне нужна твоя помощь. Ты не могла бы...
— Кто это?
— Это я, Генри.
— По голосу этого не скажешь. Что с то...
— Ники! — выдохнул он в трубку. — Выслушай меня. Я попал в переплет, и мне нужна твоя помощь. Поговорим обо всем после, и я тебе все объясню.
— Ладно, — ответила она не слишком уверенно. — Что у тебя случилось?
— У тебя компьютер еще подключен к сети?
— Да, мне даже не приходило уведомление об отключении. Я не...
— Отлично. Тогда включи компьютер. Только быстро, прошу тебя!
Он знал, что она предпочитала протокол DSL[15] — Никол вообще была помешана на скоростных линиях связи. Но сейчас это позволит быстрее выйти на нужный сайт.
По мере продвижения по сети Интернет Никол сообщала ему заголовки, появлявшиеся на экране.
— О'кей, найди сайт "l.a., тире, darlings, точка, сот".
— Ты дурачишь меня? Это же похоже на...
— Делай, что я говорю! Из-за тебя может погибнуть человек!
— Ладно, ладно, l.a., тире, darlings...
Он ждал.
— Ну вот, я уже вошла.
Пирс старался представить экран ее компьютера.
— Теперь дважды щелкни по разделу «компаньонки» it открой папку с блондинками.
Он еще подождал.
— Ну, открыла?
— Я вхожу так быстро, как... о'кей, что теперь?
— Просмотри список с мелкими фотографиями и найди там Робин.
Пирс снова застыл в ожидании и отчетливо услышал свое тяжелое и прерывистое дыхание, сопровождаемое хриплым свистом из-за разбитого носа.
— Я нашла твою Робин. А сиськи у нее наверняка поддельные.
— Скажи мне только номер ее телефона.
Никол продиктовала номер, и Пирс сразу узнал его. Да, это был телефон Робин.
— Ладно, перезвоню позднее.
Он подержал отбойную клавишу три секунды, потом отпустил, дождался сигнала и набрал номер Робин. От слабости в голове замелькали вспышки, как дорожные огни в ночи, а в глазах все расплывалось. После пятого гудка раздался голос автоответчика.
— Проклятие!
Пирс не зная, что делать. Направить к ней полицию он не мог. Кроме того, Пирс просто не знал, где ее настоящий дом. После приветствия в трубке раздался сигнал для записи сообщения. Когда он заговорил, возникло ощущение, что язык одеревенел и не помещается во рту.
— Люси, это я, Генри. Ко мне приходил Венц. Он здорово отметелил меня и, похоже, теперь хочет встретиться с тобой. Если прочтешь это сообщение, сразу убирайся оттуда. Не мешкая! Смывайся к чертовой матери и позвони мне, как только найдешь безопасное укрытие.
Пирс продиктовал на всякий случай свой номер, положил трубку, потом поднес окровавленную футболку к воспаленному лицу и прижался спиной к стене, чтобы не упасть. Приток адреналина и эндорфинов в крови, снизивший чувствительность организма во время нападения Венца, уже иссяк, и по всему телу разлилась нестерпимая, обжигающая, как полярный холод, боль. Она пронзала его насквозь, от затылка до пяток. Было ощущение, что ноют каждая мышца, каждая связка и каждое сухожилие. Голова ритмично пульсировала от приливов и отливов крови, словно мигающая неоновая реклама. Пирс не в силах был даже пошевелиться. Ему хотелось упасть, заснуть и открыть глаза уже поправившимся, когда все придет в норму.
Стараясь не тревожить больное тело, Пирс осторожно вытянул руку, поднял трубку и поднес ее к лицу, чтобы видеть наборную панель. Нажал кнопку автодозвона и стал ждать. Снова раздался голос автоответчика. Ему захотелось громко выругаться, но это вызвало бы напряжение и дополнительную боль лицевых мышц, поэтому он только скрипнул зубами. Полуслепым взглядом он отыскал телефон и положил на него трубку.
Но не успел Пирс выпустить ее из рук, как раздался звонок, и он поднес трубку к уху.
— Алло?
— Это Ники. Ты можешь говорить? У тебя все в порядке?
— Нет.
— Мне позвонить позднее?
— Нет. Прос...о не все в пр...яд...е.
— Что случилось? Почему ты так странно говоришь? И зачем тебе понадобился телефон той женщины?
Несмотря на боль, страх и все остальное, Пирс ощутил раздражение от того, как Никол презрительно произнесла последние слова — «той женщины».
— Дли...ная... стория...и я не...
Пирс чувствовал, что совсем ослаб. И когда стал медленно сползать по стене и неловко повернулся, то острая боль прорезала его грудь и он застонал.
— Генри! Ты болен? Генри! Ты меня слышишь?
Пирс вытянул ноги и медленно улегся спиной на ковер. Напоследок в затуманенной голове вспыхнул предостерегающий сигнал. Он понял, что если останется в таком положении, то может захлебнуться в собственной крови. В голове мелькнули имена знаменитых рок-певцов, захлебнувшихся в собственной рвоте. Падая, Пирс выронил телефонную трубку, которая лежала на ковре рядом с его головой. Правым ухом он слышал, как оттуда доносится слабый отдаленный голос, повторяющий его имя. От осознания, что этот голос ему хорошо знаком, он улыбнулся. Почему-то вспомнив Джими Хендрикса, утонувшего в собственной рвоте, он успел подумать, что лучше уж задохнуться в своей крови. Он даже попытался что-то напеть едва слышным шепотом: за...рой глаза, и поцелую я тебя...
По какой-то причине Пирс не мог выговорить букву "к". Вначале это показалось ему странным, но вскоре перестало иметь значение. Слабый женский голос продолжал издалека звать его по имени, потом расплылся и вовсе растаял в темноте, которая окутала и успокоила его. А темноту Пирс всегда любил.
Глава 21
Глава 22
Прислонившись к стене, Пирс набрал справочный телефон Вениса и назвал диспетчеру имя Люси Лапорт в нескольких вариантах написания. Но в справочнике этого имени почему-то не оказалось.
По-прежнему опираясь на стену, Пирс соскользнул на пол рядом с кроватью. Он начинал паниковать. Надо было обязательно дозвониться до Люси, и, немного подумав, Пирс позвонил в лабораторию. Но трубку там никто не поднял. Воскресенье для сотрудников было священным днем, как суббота для правоверных иудеев. Они могли подолгу работать шесть дней в неделю, но в воскресенье — лишь в виде исключения. Тогда Пирс попробовал связаться с Чарли Кондоном — как по рабочему, так и по домашнему телефонам, — но везде натыкался на автоответчик.
Пирс хотел позвонить Коуди Зеллеру, но вспомнил, что тот обычно просто не берет трубку. Практически единственным способом связи с ним был пейджер, но, пока Коуди соизволит ответить, пройдет немало времени.
Он напряженно прикидывал, что еще можно сделать. Наконец решившись, набрал знакомый номер и стал ждать. Никол ответила после четвертого сигнала.
— Это я. Мне нужна твоя помощь. Ты не могла бы...
— Кто это?
— Это я, Генри.
— По голосу этого не скажешь. Что с то...
— Ники! — выдохнул он в трубку. — Выслушай меня. Я попал в переплет, и мне нужна твоя помощь. Поговорим обо всем после, и я тебе все объясню.
— Ладно, — ответила она не слишком уверенно. — Что у тебя случилось?
— У тебя компьютер еще подключен к сети?
— Да, мне даже не приходило уведомление об отключении. Я не...
— Отлично. Тогда включи компьютер. Только быстро, прошу тебя!
Он знал, что она предпочитала протокол DSL[15] — Никол вообще была помешана на скоростных линиях связи. Но сейчас это позволит быстрее выйти на нужный сайт.
По мере продвижения по сети Интернет Никол сообщала ему заголовки, появлявшиеся на экране.
— О'кей, найди сайт "l.a., тире, darlings, точка, сот".
— Ты дурачишь меня? Это же похоже на...
— Делай, что я говорю! Из-за тебя может погибнуть человек!
— Ладно, ладно, l.a., тире, darlings...
Он ждал.
— Ну вот, я уже вошла.
Пирс старался представить экран ее компьютера.
— Теперь дважды щелкни по разделу «компаньонки» it открой папку с блондинками.
Он еще подождал.
— Ну, открыла?
— Я вхожу так быстро, как... о'кей, что теперь?
— Просмотри список с мелкими фотографиями и найди там Робин.
Пирс снова застыл в ожидании и отчетливо услышал свое тяжелое и прерывистое дыхание, сопровождаемое хриплым свистом из-за разбитого носа.
— Я нашла твою Робин. А сиськи у нее наверняка поддельные.
— Скажи мне только номер ее телефона.
Никол продиктовала номер, и Пирс сразу узнал его. Да, это был телефон Робин.
— Ладно, перезвоню позднее.
Он подержал отбойную клавишу три секунды, потом отпустил, дождался сигнала и набрал номер Робин. От слабости в голове замелькали вспышки, как дорожные огни в ночи, а в глазах все расплывалось. После пятого гудка раздался голос автоответчика.
— Проклятие!
Пирс не зная, что делать. Направить к ней полицию он не мог. Кроме того, Пирс просто не знал, где ее настоящий дом. После приветствия в трубке раздался сигнал для записи сообщения. Когда он заговорил, возникло ощущение, что язык одеревенел и не помещается во рту.
— Люси, это я, Генри. Ко мне приходил Венц. Он здорово отметелил меня и, похоже, теперь хочет встретиться с тобой. Если прочтешь это сообщение, сразу убирайся оттуда. Не мешкая! Смывайся к чертовой матери и позвони мне, как только найдешь безопасное укрытие.
Пирс продиктовал на всякий случай свой номер, положил трубку, потом поднес окровавленную футболку к воспаленному лицу и прижался спиной к стене, чтобы не упасть. Приток адреналина и эндорфинов в крови, снизивший чувствительность организма во время нападения Венца, уже иссяк, и по всему телу разлилась нестерпимая, обжигающая, как полярный холод, боль. Она пронзала его насквозь, от затылка до пяток. Было ощущение, что ноют каждая мышца, каждая связка и каждое сухожилие. Голова ритмично пульсировала от приливов и отливов крови, словно мигающая неоновая реклама. Пирс не в силах был даже пошевелиться. Ему хотелось упасть, заснуть и открыть глаза уже поправившимся, когда все придет в норму.
Стараясь не тревожить больное тело, Пирс осторожно вытянул руку, поднял трубку и поднес ее к лицу, чтобы видеть наборную панель. Нажал кнопку автодозвона и стал ждать. Снова раздался голос автоответчика. Ему захотелось громко выругаться, но это вызвало бы напряжение и дополнительную боль лицевых мышц, поэтому он только скрипнул зубами. Полуслепым взглядом он отыскал телефон и положил на него трубку.
Но не успел Пирс выпустить ее из рук, как раздался звонок, и он поднес трубку к уху.
— Алло?
— Это Ники. Ты можешь говорить? У тебя все в порядке?
— Нет.
— Мне позвонить позднее?
— Нет. Прос...о не все в пр...яд...е.
— Что случилось? Почему ты так странно говоришь? И зачем тебе понадобился телефон той женщины?
Несмотря на боль, страх и все остальное, Пирс ощутил раздражение от того, как Никол презрительно произнесла последние слова — «той женщины».
— Дли...ная... стория...и я не...
Пирс чувствовал, что совсем ослаб. И когда стал медленно сползать по стене и неловко повернулся, то острая боль прорезала его грудь и он застонал.
— Генри! Ты болен? Генри! Ты меня слышишь?
Пирс вытянул ноги и медленно улегся спиной на ковер. Напоследок в затуманенной голове вспыхнул предостерегающий сигнал. Он понял, что если останется в таком положении, то может захлебнуться в собственной крови. В голове мелькнули имена знаменитых рок-певцов, захлебнувшихся в собственной рвоте. Падая, Пирс выронил телефонную трубку, которая лежала на ковре рядом с его головой. Правым ухом он слышал, как оттуда доносится слабый отдаленный голос, повторяющий его имя. От осознания, что этот голос ему хорошо знаком, он улыбнулся. Почему-то вспомнив Джими Хендрикса, утонувшего в собственной рвоте, он успел подумать, что лучше уж задохнуться в своей крови. Он даже попытался что-то напеть едва слышным шепотом: за...рой глаза, и поцелую я тебя...
По какой-то причине Пирс не мог выговорить букву "к". Вначале это показалось ему странным, но вскоре перестало иметь значение. Слабый женский голос продолжал издалека звать его по имени, потом расплылся и вовсе растаял в темноте, которая окутала и успокоила его. А темноту Пирс всегда любил.
Глава 21
Открыв глаза, Пирс увидел рядом незнакомую женщину, которая гладила его по волосам. Но вид у нее был уж слишком спокойный и официальный. Она наклонилась к нему и, казалось, собиралась поцеловать его, но вместо этого положила руку ему на лоб. Затем взяла какой-то прибор и посветила по очереди в оба его глаза. В этот момент рядом раздался мужской голос.
— Ребра, — произнес мужчина. — Третье и четвертое. Надо сделать укол.
— Мы наложили ему маску на нос, и, похоже, у него повреждена носоглотка, — сказала женщина.
— Сейчас мы ему кое-что сделаем.
Теперь Пирс рассмотрел и мужчину. В руке, обтянутой резиновой перчаткой, тот держал шприц с иглой, из которого выдавил немного жидкости в воздух. Почти сразу Пирс почувствовал легкий укол в руку и разлившееся по всему телу приятное тепло, вытеснившее боль из груди. От облегчения он улыбнулся и чуть не рассмеялся. Спасительная игла дала ему тепло и вернула сознание. Вот они, чудеса химии! Все-таки Пирс правильно выбрал профессию.
— Нужны еще ремни, — заметила женщина. — И давайте приведем его в вертикальное положение.
Что бы это ни значило, Пирс уже закрыл глаза. И последнее, что он увидел перед тем, как провалиться в теплое забытье, был стоявший у кровати полицейский.
— Как думаете, он сможет? — спросил тот.
Ответа Пирс уже не слышал.
Когда он пришел в сознание, ему показалось, что он стоит в какой-то тесной кабине. Открыв глаза, Пирс увидел стоявших поблизости людей. Знакомого мужчину со шприцем и женщину с лампой. И все того же копа. Здесь была и Никол, из ее темно-зеленых глаз капали слезы. Но даже в таком виде она показалась Пирсу очень красивой — с нежной загорелой кожей и собранными в хвостик пшеничными волосами.
В этот момент лифт начал стремительно падать, и Пирсу вдруг показалось, что его подбросило вверх. Он хотел предупредить остальных, но не мог даже пошевелить челюстью. Было ощущение, что он намертво привязан к стене. Пирс изо всех сил попытался сдвинуться с места, но бесполезно. Он даже головой не мог покачать.
Его глаза встретились с глазами Никол. Она подняла руку и нежно провела ладонью по его щеке.
— Держись, Хьюлетт, — проговорила она. — Все будет в порядке.
Пирс обратил внимание, насколько он выше ее ростом. Раньше он не замечал этого. Раздалось гудение, эхом отозвавшееся в голове, и дверь лифта откатилась в сторону. Мужчина и женщина подхватили его с двух сторон и вынесли из кабины. Сам он идти не мог, и до него только сейчас дошло, что значило «вертикальное положение».
Пирса положили на носилки и покатили через вестибюль к выходу. За ним наблюдало множество незнакомых глаз. Когда носилки с Пирсом уже задвигали в машину «скорой помощи», он почувствовал на себе печально-угрюмый взгляд привратника, имени которого не знал. Он не ощущал никакой боли, было лишь трудно дышать, что требовало дополнительных усилий.
Пирс заметил, что рядом с ним присела Никол. Она уже рыдала в открытую. Он с удивлением заметил, что в горизонтальном положении может хоть немного двигаться. Когда он заговорил, его голос больше напоминал глухое эхо из подземелья. В поле зрения Пирса появилась склонившаяся над ним медсестра, которая посмотрела ему в глаза и сказала:
— Не надо говорить, на вас маска.
«Тоже мне шутки, — подумал Пирс. — Все люди носят маски». И он попробовал снова заговорить, на этот раз уже громче. Но опять услышал лишь собственное мычание. Медсестра протянула руку и приподняла дыхательную маску с его лица.
— Ну, что вы хотели сказать? Маску лучше не снимать.
Он перевел взгляд на сидевшую рядом Никол.
— Поз...они Люси. Она... опасности.
Маска снова заняла прежнее место. Наклонившись пониже, Никол спросила:
— Люси? Какая Люси, Генри?
— Я хо...
Маска снова приподнялась.
— Робин. Поз...они ей.
Никол молча кивнула, дав знать, что поняла его. Дыхательная маска снова закрыла нос и рот.
— Хорошо, позвоню. Как только доберемся до больницы. У меня был где-то ее номер.
— Нет, сейчас, — глухо простонал Пирс сквозь маску.
Он внимательно наблюдал, как Никол открыла сумочку и вытащила оттуда мобильный телефон и небольшой отрывной блокнот. Она набрала номер, поднесла трубку к уху и стала ждать. Дождавшись сигнала, Никол приблизила телефон к его голове, и тот снова услышал голос Люси на автоответчике.
— Только осторожнее, — предупредила медсестра. — Не так резко. Когда доберемся до приемного покоя, мы его отстегнем.
Пирс прикрыл глаза. Ему хотелось обратно в тепло и темноту, где все понятно и никто не спрашивает почему. И прежде всего он сам.
И Пирс снова провалился в убаюкивающую мягкую тьму.
Несколько часов сознание то возвращалось, то покидало Пирса. Он смутно помнил, как в приемном покое его осмотрел доктор с прической ежиком, как у Цезаря в кино. Пирс окончательно пришел в себя уже в белой больничной палате, когда его разбудил чей-то кашель из-за пластиковой занавески, отделявшей кровать от остальной комнаты. Осмотревшись, он заметил Никол, сидевшую на стуле с телефонной трубкой, прижатой к уху. Теперь ее светлые волосы мягкой волной ниспадали на плечи. Пирс видел, как она захлопнула крышку телефона, не произнеся ни слова.
— Ни...и, — произнес он надтреснутым голосом. — Что...
Любая попытка выговорить букву "к" вызывала боль и першение в горле. Никол поднялась и подошла к кровати.
— Генри. Ты...
Из-за пластиковой шторы опять послышался резкий кашель.
— Сейчас для тебя подыскивают отдельную палату, — сказала она шепотом. — Твоя медицинская страховка дает на это право.
— Где я?
— В больница Святого Иоанна. Генри, что случилось? Еще до меня в квартиру приехала полиция. Им позвонили люди с пляжа и сообщили, что двое мужчин подвесили кого-то на балконе за ноги. Это был ты, Генри. На бетонной стене снаружи остались следы крови.
Пирс посмотрел на нее заплывшими глазами. Раздутая переносица, прикрытая защитной повязкой, поделила его поле зрения на две части. Он не забыл, о чем на прощание его предупредил Венц.
— Не помню. А что они еще с...азали?
— Что стучали к тебе в дверь, и она оказалась незапертой. Они нашли тебя в спальне. Я прибыла, когда тебя выносили оттуда. Там был детектив. Он хочет поговорить с тобой.
— Но я ничего не помню.
Пирс произнес эти слова с максимальной убедительностью. Разговаривать стало немного легче. Все дело было в практике.
— Генри, но с чем все это связано, хотя бы примерно?
— Не знаю.
— Кто такая Робин? И Люси? Кто они?
Пирс снова вспомнил, что должен предупредить ее.
— Сколько я уже здесь пролежал?
— Пару часов.
— Дай мне т...ой те...ефон. Мне надо по...вонить ей.
— Я пытаюсь дозвониться по этому номеру каждые десять минут. И звонила последний раз перед тем, как ты проснулся. Но все время натыкаюсь на автоответчик.
Он прикрыл глаза, прикидывая, успела ли Люси получить его сообщение и уйти от Венца.
— Все ...авно, дай мне труб...у.
— Лучше я сама. Тебе надо поменьше двигаться. Куда ты хотел звонить?
Пирс продиктовал Никол номер своего телефонного почтового ящика и пароль для чтения сообщений. Похоже, она не обратила внимания на выбранный им цифровой код.
— Всего восемь сообщений.
— Все, что для Лилли, сразу стирай. Безо всякого прослушивания.
Выяснилось, что для него пришло только одно сообщение. Никол поднесла трубку к уху Пирса и включила прослушивание. Это был голос Коуди Зеллера.
«Привет, Эйнштейн. Мне удалось накопать для тебя кое-какой материал из того, что ты просил. Так что звякни мне, есть о чем поговорить. Пока, старина».
Тут же стерев и это сообщение, Пирс захлопнул телефонную крышку.
— Это был Коуди? — поинтересовалась Никол.
— Да.
— Я так и поняла. А почему он тебя так называет? Наверное, студенческое прозвище?
— Да, еще когда мы учились в колледже.
На этот раз ему неожиданно удалось выговорить букву "к" — хотя и с трудом, но вполне сносно.
— О чем это он говорил?
— Так, ерунда. Коуди ищет для меня в сети кое-какую информацию.
Пирс уже собирался открыть Никол некоторые подробности, но, пока подбирал нужные слова, в палату вошел мужчина в медицинском халате и со значком на прищепке. У него была седая шевелюра и такого же цвета борода, а на вид ему было лет шестьдесят.
— Это доктор Хансен, — сообщила Никол.
— Как самочувствие? — спросил врач.
Наклонившись над кроватью, он протянул руку, осторожно взял Пирса за подбородок и слегка повернул его голову.
— Только дышать тяжело и разговаривать. А еще больно, когда кто-нибудь вот так трогает за лицо.
Хансен тут же отпустил его челюсть, потом вынул из кармана крошечный фонарик и посветил в зрачки.
— Что ж, повреждения у вас довольно существенные. Сотрясение мозга средней степени и шесть рваных ран на голове.
Пирс не сразу вспомнил, откуда взялись столь многочисленные ссадины и порезы. Очевидно, это когда его колотили головой о бетонную стену рядом с балконом.
— Сотрясение является причиной головокружения, тошноты и тяжести в голове. Теперь посмотрим, что дальше. Так, ушиб легких, сильный ушиб плеча, два сломанных ребра, ну и, разумеется, перелом носа. Рваная рана на переносице и повреждения вокруг глаза нуждаются в безотлагательной пластической операции, если, конечно, хотите, чтобы не осталось рубцов. Если у вас нет личного хирурга, с которым вы хотели бы связаться, я могу сегодня же вечером прислать одного из наших специалистов.
Пирс покачал головой. Он знал, что в этом городе, особенно в Голливуде, очень много людей, имеющих персональных пластических хирургов, но он к их числу не относился.
— Кого хотите...
— Генри! — перебила его Никол. — Ведь речь идет о твоем лице. И мне кажется, надо пригласить самого лучшего специалиста по этой части.
— Думается, наш хирург достаточно квалифицирован, — успокоил ее Хансен. — Разрешите мне сделать пару звонков, и посмотрим, что удастся найти.
— Спасибо.
На этот раз слова Пирса прозвучали вполне разборчиво. Похоже, его речевые органы быстро приспосабливаются к новому физическому состоянию рта и носоглотки.
— Старайтесь по возможности оставаться в горизонтальном положении, — предупредил Хансен. — Я скоро вернусь.
Кивнув, врач вышел из палаты, а Пирс взглянул на Никол.
— Похоже, мне придется здесь поваляться. А тебе, наверное, больше не стоит оставаться.
— Отчего же? Мне здесь нравится.
Пирс улыбнулся, хотя это причиняло ему боль. Ответ Никол несказанно обрадовал его.
— Зачем ты звонил мне тогда в полночь, Генри?
Он уже забыл о том звонке, и напоминание о нем заставило его покраснеть от неловкости. Пирс осторожно подбирал слова для ответа.
— Даже не знаю. Это длинная история. И вообще очень странный уик-энд. Я как раз хотел тебе рассказать об этом. И о том, что тогда пришло мне в голову.
— Так что же?
Разговор по-прежнему отдавался болью в груди, но он решил продолжить свой рассказ.
— Трудно определить, что именно произошло, Просто то, что случилось, каким-то образом заставило меня взглянуть на все твоими глазами. Понимаю, что я немного опоздал. Странно, но мне вдруг захотелось, чтобы ты знала, что я увидел свет в конце туннеля.
Никол покачала головой.
— Все это интересно, Генри. Но вот ты лежишь здесь с перебинтованной головой и разбитым лицом. И судя по всему, тебя кто-то намеренно подвесил за ноги на балконе двенадцатого этажа, а копы хотят с тобой побеседовать. С моей точки зрения, ты загнал себя в очень тяжелую ситуацию. Так что извини меня, если я не буду прыгать от радости и лезть обниматься только потому, что ты утверждаешь, будто совершенно изменился.
Пирс понимал, что, если бы он сейчас был в норме и мог подняться, они с Никол сумели бы вернуть взаимное доверие и снова выйти на общую дорогу. Но в данный момент он не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы убедить ее.
— Ты не могла бы еще раз позвонить Люси?
Никол зло ткнула пальцем в кнопку автодозвона своего мобильника.
— Похоже, придется оставить этот номер в режиме быстрого набора.
Глядя ей прямо в глаза, он услышал знакомый голос автоответчика.
Никол защелкнула крышку телефона и внимательно посмотрела на него.
— Генри, что с тобой происходит?
Он хотел ответить, но сразу почувствовал подступившую изнутри боль.
— Просто мне достался не тот номер, — еле слышно произнес он.
— Ребра, — произнес мужчина. — Третье и четвертое. Надо сделать укол.
— Мы наложили ему маску на нос, и, похоже, у него повреждена носоглотка, — сказала женщина.
— Сейчас мы ему кое-что сделаем.
Теперь Пирс рассмотрел и мужчину. В руке, обтянутой резиновой перчаткой, тот держал шприц с иглой, из которого выдавил немного жидкости в воздух. Почти сразу Пирс почувствовал легкий укол в руку и разлившееся по всему телу приятное тепло, вытеснившее боль из груди. От облегчения он улыбнулся и чуть не рассмеялся. Спасительная игла дала ему тепло и вернула сознание. Вот они, чудеса химии! Все-таки Пирс правильно выбрал профессию.
— Нужны еще ремни, — заметила женщина. — И давайте приведем его в вертикальное положение.
Что бы это ни значило, Пирс уже закрыл глаза. И последнее, что он увидел перед тем, как провалиться в теплое забытье, был стоявший у кровати полицейский.
— Как думаете, он сможет? — спросил тот.
Ответа Пирс уже не слышал.
Когда он пришел в сознание, ему показалось, что он стоит в какой-то тесной кабине. Открыв глаза, Пирс увидел стоявших поблизости людей. Знакомого мужчину со шприцем и женщину с лампой. И все того же копа. Здесь была и Никол, из ее темно-зеленых глаз капали слезы. Но даже в таком виде она показалась Пирсу очень красивой — с нежной загорелой кожей и собранными в хвостик пшеничными волосами.
В этот момент лифт начал стремительно падать, и Пирсу вдруг показалось, что его подбросило вверх. Он хотел предупредить остальных, но не мог даже пошевелить челюстью. Было ощущение, что он намертво привязан к стене. Пирс изо всех сил попытался сдвинуться с места, но бесполезно. Он даже головой не мог покачать.
Его глаза встретились с глазами Никол. Она подняла руку и нежно провела ладонью по его щеке.
— Держись, Хьюлетт, — проговорила она. — Все будет в порядке.
Пирс обратил внимание, насколько он выше ее ростом. Раньше он не замечал этого. Раздалось гудение, эхом отозвавшееся в голове, и дверь лифта откатилась в сторону. Мужчина и женщина подхватили его с двух сторон и вынесли из кабины. Сам он идти не мог, и до него только сейчас дошло, что значило «вертикальное положение».
Пирса положили на носилки и покатили через вестибюль к выходу. За ним наблюдало множество незнакомых глаз. Когда носилки с Пирсом уже задвигали в машину «скорой помощи», он почувствовал на себе печально-угрюмый взгляд привратника, имени которого не знал. Он не ощущал никакой боли, было лишь трудно дышать, что требовало дополнительных усилий.
Пирс заметил, что рядом с ним присела Никол. Она уже рыдала в открытую. Он с удивлением заметил, что в горизонтальном положении может хоть немного двигаться. Когда он заговорил, его голос больше напоминал глухое эхо из подземелья. В поле зрения Пирса появилась склонившаяся над ним медсестра, которая посмотрела ему в глаза и сказала:
— Не надо говорить, на вас маска.
«Тоже мне шутки, — подумал Пирс. — Все люди носят маски». И он попробовал снова заговорить, на этот раз уже громче. Но опять услышал лишь собственное мычание. Медсестра протянула руку и приподняла дыхательную маску с его лица.
— Ну, что вы хотели сказать? Маску лучше не снимать.
Он перевел взгляд на сидевшую рядом Никол.
— Поз...они Люси. Она... опасности.
Маска снова заняла прежнее место. Наклонившись пониже, Никол спросила:
— Люси? Какая Люси, Генри?
— Я хо...
Маска снова приподнялась.
— Робин. Поз...они ей.
Никол молча кивнула, дав знать, что поняла его. Дыхательная маска снова закрыла нос и рот.
— Хорошо, позвоню. Как только доберемся до больницы. У меня был где-то ее номер.
— Нет, сейчас, — глухо простонал Пирс сквозь маску.
Он внимательно наблюдал, как Никол открыла сумочку и вытащила оттуда мобильный телефон и небольшой отрывной блокнот. Она набрала номер, поднесла трубку к уху и стала ждать. Дождавшись сигнала, Никол приблизила телефон к его голове, и тот снова услышал голос Люси на автоответчике.
— Только осторожнее, — предупредила медсестра. — Не так резко. Когда доберемся до приемного покоя, мы его отстегнем.
Пирс прикрыл глаза. Ему хотелось обратно в тепло и темноту, где все понятно и никто не спрашивает почему. И прежде всего он сам.
И Пирс снова провалился в убаюкивающую мягкую тьму.
Несколько часов сознание то возвращалось, то покидало Пирса. Он смутно помнил, как в приемном покое его осмотрел доктор с прической ежиком, как у Цезаря в кино. Пирс окончательно пришел в себя уже в белой больничной палате, когда его разбудил чей-то кашель из-за пластиковой занавески, отделявшей кровать от остальной комнаты. Осмотревшись, он заметил Никол, сидевшую на стуле с телефонной трубкой, прижатой к уху. Теперь ее светлые волосы мягкой волной ниспадали на плечи. Пирс видел, как она захлопнула крышку телефона, не произнеся ни слова.
— Ни...и, — произнес он надтреснутым голосом. — Что...
Любая попытка выговорить букву "к" вызывала боль и першение в горле. Никол поднялась и подошла к кровати.
— Генри. Ты...
Из-за пластиковой шторы опять послышался резкий кашель.
— Сейчас для тебя подыскивают отдельную палату, — сказала она шепотом. — Твоя медицинская страховка дает на это право.
— Где я?
— В больница Святого Иоанна. Генри, что случилось? Еще до меня в квартиру приехала полиция. Им позвонили люди с пляжа и сообщили, что двое мужчин подвесили кого-то на балконе за ноги. Это был ты, Генри. На бетонной стене снаружи остались следы крови.
Пирс посмотрел на нее заплывшими глазами. Раздутая переносица, прикрытая защитной повязкой, поделила его поле зрения на две части. Он не забыл, о чем на прощание его предупредил Венц.
— Не помню. А что они еще с...азали?
— Что стучали к тебе в дверь, и она оказалась незапертой. Они нашли тебя в спальне. Я прибыла, когда тебя выносили оттуда. Там был детектив. Он хочет поговорить с тобой.
— Но я ничего не помню.
Пирс произнес эти слова с максимальной убедительностью. Разговаривать стало немного легче. Все дело было в практике.
— Генри, но с чем все это связано, хотя бы примерно?
— Не знаю.
— Кто такая Робин? И Люси? Кто они?
Пирс снова вспомнил, что должен предупредить ее.
— Сколько я уже здесь пролежал?
— Пару часов.
— Дай мне т...ой те...ефон. Мне надо по...вонить ей.
— Я пытаюсь дозвониться по этому номеру каждые десять минут. И звонила последний раз перед тем, как ты проснулся. Но все время натыкаюсь на автоответчик.
Он прикрыл глаза, прикидывая, успела ли Люси получить его сообщение и уйти от Венца.
— Все ...авно, дай мне труб...у.
— Лучше я сама. Тебе надо поменьше двигаться. Куда ты хотел звонить?
Пирс продиктовал Никол номер своего телефонного почтового ящика и пароль для чтения сообщений. Похоже, она не обратила внимания на выбранный им цифровой код.
— Всего восемь сообщений.
— Все, что для Лилли, сразу стирай. Безо всякого прослушивания.
Выяснилось, что для него пришло только одно сообщение. Никол поднесла трубку к уху Пирса и включила прослушивание. Это был голос Коуди Зеллера.
«Привет, Эйнштейн. Мне удалось накопать для тебя кое-какой материал из того, что ты просил. Так что звякни мне, есть о чем поговорить. Пока, старина».
Тут же стерев и это сообщение, Пирс захлопнул телефонную крышку.
— Это был Коуди? — поинтересовалась Никол.
— Да.
— Я так и поняла. А почему он тебя так называет? Наверное, студенческое прозвище?
— Да, еще когда мы учились в колледже.
На этот раз ему неожиданно удалось выговорить букву "к" — хотя и с трудом, но вполне сносно.
— О чем это он говорил?
— Так, ерунда. Коуди ищет для меня в сети кое-какую информацию.
Пирс уже собирался открыть Никол некоторые подробности, но, пока подбирал нужные слова, в палату вошел мужчина в медицинском халате и со значком на прищепке. У него была седая шевелюра и такого же цвета борода, а на вид ему было лет шестьдесят.
— Это доктор Хансен, — сообщила Никол.
— Как самочувствие? — спросил врач.
Наклонившись над кроватью, он протянул руку, осторожно взял Пирса за подбородок и слегка повернул его голову.
— Только дышать тяжело и разговаривать. А еще больно, когда кто-нибудь вот так трогает за лицо.
Хансен тут же отпустил его челюсть, потом вынул из кармана крошечный фонарик и посветил в зрачки.
— Что ж, повреждения у вас довольно существенные. Сотрясение мозга средней степени и шесть рваных ран на голове.
Пирс не сразу вспомнил, откуда взялись столь многочисленные ссадины и порезы. Очевидно, это когда его колотили головой о бетонную стену рядом с балконом.
— Сотрясение является причиной головокружения, тошноты и тяжести в голове. Теперь посмотрим, что дальше. Так, ушиб легких, сильный ушиб плеча, два сломанных ребра, ну и, разумеется, перелом носа. Рваная рана на переносице и повреждения вокруг глаза нуждаются в безотлагательной пластической операции, если, конечно, хотите, чтобы не осталось рубцов. Если у вас нет личного хирурга, с которым вы хотели бы связаться, я могу сегодня же вечером прислать одного из наших специалистов.
Пирс покачал головой. Он знал, что в этом городе, особенно в Голливуде, очень много людей, имеющих персональных пластических хирургов, но он к их числу не относился.
— Кого хотите...
— Генри! — перебила его Никол. — Ведь речь идет о твоем лице. И мне кажется, надо пригласить самого лучшего специалиста по этой части.
— Думается, наш хирург достаточно квалифицирован, — успокоил ее Хансен. — Разрешите мне сделать пару звонков, и посмотрим, что удастся найти.
— Спасибо.
На этот раз слова Пирса прозвучали вполне разборчиво. Похоже, его речевые органы быстро приспосабливаются к новому физическому состоянию рта и носоглотки.
— Старайтесь по возможности оставаться в горизонтальном положении, — предупредил Хансен. — Я скоро вернусь.
Кивнув, врач вышел из палаты, а Пирс взглянул на Никол.
— Похоже, мне придется здесь поваляться. А тебе, наверное, больше не стоит оставаться.
— Отчего же? Мне здесь нравится.
Пирс улыбнулся, хотя это причиняло ему боль. Ответ Никол несказанно обрадовал его.
— Зачем ты звонил мне тогда в полночь, Генри?
Он уже забыл о том звонке, и напоминание о нем заставило его покраснеть от неловкости. Пирс осторожно подбирал слова для ответа.
— Даже не знаю. Это длинная история. И вообще очень странный уик-энд. Я как раз хотел тебе рассказать об этом. И о том, что тогда пришло мне в голову.
— Так что же?
Разговор по-прежнему отдавался болью в груди, но он решил продолжить свой рассказ.
— Трудно определить, что именно произошло, Просто то, что случилось, каким-то образом заставило меня взглянуть на все твоими глазами. Понимаю, что я немного опоздал. Странно, но мне вдруг захотелось, чтобы ты знала, что я увидел свет в конце туннеля.
Никол покачала головой.
— Все это интересно, Генри. Но вот ты лежишь здесь с перебинтованной головой и разбитым лицом. И судя по всему, тебя кто-то намеренно подвесил за ноги на балконе двенадцатого этажа, а копы хотят с тобой побеседовать. С моей точки зрения, ты загнал себя в очень тяжелую ситуацию. Так что извини меня, если я не буду прыгать от радости и лезть обниматься только потому, что ты утверждаешь, будто совершенно изменился.
Пирс понимал, что, если бы он сейчас был в норме и мог подняться, они с Никол сумели бы вернуть взаимное доверие и снова выйти на общую дорогу. Но в данный момент он не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы убедить ее.
— Ты не могла бы еще раз позвонить Люси?
Никол зло ткнула пальцем в кнопку автодозвона своего мобильника.
— Похоже, придется оставить этот номер в режиме быстрого набора.
Глядя ей прямо в глаза, он услышал знакомый голос автоответчика.
Никол защелкнула крышку телефона и внимательно посмотрела на него.
— Генри, что с тобой происходит?
Он хотел ответить, но сразу почувствовал подступившую изнутри боль.
— Просто мне достался не тот номер, — еле слышно произнес он.
Глава 22
Пробудился Пирс от мрачного сна, в котором летел вниз с завязанными глазами, не представляя, как долго будет длиться его свободный полет. И лишь у самой земли, открыв глаза, он увидел перед собой детектива Реннера с его кривой усмешкой.
— Вы?
— Да, опять я. Как себя чувствуете, мистер Пирс?
— Прекрасно.
— Похоже, вам снилось что-то неприятное. Вы довольно сильно дергались и кричали во сне.
— Наверное, это вы мне привиделись.
— А кто такие лесные мошенники?
— Что?
— Во сне вы все время произносили это два слова — лесные мошенники.
— А, это обезьяны. Из джунглей.
— Обезьяны?
— Да. Зачем вы здесь? И чего хотите? Ведь это случилось в Санта-Монике, и я уже обо всем рассказал местным полицейским. Я просто не помню, как все произошло. У меня сотрясение мозга, вы, наверное, знаете.
Реннер кивнул.
— О ваших ранах мне все известно. Сестра сказала, что вчера утром вам наложили сто шестьдесят стежков на носу и вокруг глаза. Но здесь я по делам полиции Лос-Анджелеса. И похоже, нашему управлению придется объединить свои усилия с коллегами из Санта-Моники.
Пирс поднял руку и осторожно потрогал переносицу. Рваной раны уже не было. Кончиками пальцев он почувствовал лишь аккуратные швы и многочисленные припухлости. Он попытался припомнить, когда все это успели сделать. Но последнее, что сумел мысленно восстановить, было лицо хирурга, колдовавшего над ним в ярком свете операционных прожекторов. После этого Пирс погрузился во тьму, из которой только что вынырнул.
— А сколько сейчас времени?
— Три пятнадцать.
Из-за оконных штор пробивался яркий дневной свет. Значит, была уже не ночь. Оглядевшись внимательнее, Пирс понял, что находится в отдельной палате.
— Сегодня понедельник или уже вторник?
— По крайней мере, так написано в сегодняшней газете, если только можно верить тому, что пишут в газетах.
Физически Пирс чувствовал себя намного лучше. Судя по всему, он проспал пятнадцать часов подряд, но в душе оставался неприятный осадок от увиденного только что сна. И особенно от присутствия Реннера.
— Что вам надо?
— Ну, прежде всего я должен выполнить необходимые формальности и зачитать ваши права. Это защитит не только вас, но и меня.
Детектив подкатил к кровати поднос для еды на колесиках и положил на него свой диктофон.
— А что вы имеете в виду, говоря, что это вас защитит? От чего вам понадобилось защищаться? Какая-то чушь, Реннер.
— Вовсе нет. Необходимо обеспечить законность и целостность расследования. Поэтому я собираюсь записать все, что вы мне расскажете.
Он нажал кнопку, и на диктофоне загорелась красная лампочка.
Реннер продиктовал свое имя, время, дату и место, где состоялась беседа, потом назвал имя и фамилию Пирса и, вытащив из бумажника небольшую карточку, зачитал его конституционные права.
— Итак, вы поняли, какие за вами закреплены права?
— Я их запомнил, еще когда был ребенком.
Реннер удивленно вскинул брови.
— Их по сто раз на дню повторяют в кино и по телевизору, — объяснил Пирс.
— Пожалуйста, четко отвечайте на вопросы и перестаньте умничать.
— Да, я понял свои права.
— Отлично. Теперь не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?
— Меня подозревают?
— В чем подозревают?
— Не знаю. Вы сами говорите.
— Ну, это пока трудно сказать. Надо еще посмотреть, что получится из нашего разговора.
— Но ведь вы сочли нужным зачитать мои права. Как я понимаю, для моего же блага.
— Да.
— Что же вы хотели узнать? Кстати, вы уже нашли Лилли Куинлан?
— Мы этим сейчас занимаемся. А вы не знаете, где она может быть?
Пирс покачал головой, отчего возникло легкое головокружение. И перед тем, как продолжить, он сделал паузу.
— Нет, хотя и собирался это выяснить.
— Да, все бы заметно прояснилось, если бы она сейчас вошла в палату, не так ли?
— Согласен. Это ее кровь была на кровати?
— Над этим тоже сейчас работают специалисты. Предварительные тесты показали, что это человеческая кровь. Однако у нас пока нет образца крови Лилли Куинлан, и нам не с чем сравнить. Думаю, мы найдем эти данные в ее медицинской карте. Женщинам ее профессии приходится регулярно сдавать такие анализы.
Пирс понял, что Реннер имеет в виду обязательные проверки на венерические заболевания и ВИЧ-инфекцию. Но уже сам факт, что найденная на матрасе кровь принадлежит человеку, подействовал на Пирса угнетающе. Фактически последняя надежда на счастливую судьбу Лилли Куинлан испарилась.
— А теперь позвольте мне задать вопрос, — продолжил Реннер. — По поводу этой девицы Робин, о которой вы обмолвились в беседе со мной. Вы с ней встречались?
— Нет, я почти сразу попал сюда.
— А по телефону говорили?
— Нет. А вы?
— Мы так и не застали ее дома. Номер мы нашли на сайте, как вы и говорили. Но всякий раз попадали на автоответчик. Мы даже оставили для нее сообщение. Его записал один парень из нашего отдела, который умеет вести такие разговоры. Ну, как опытный в таком деле клиент, сами понимаете.
— Что, тоже социальная инженерия?
— Да. Но она так и не позвонила ему.
Внутри у Пирса все похолодело. Он вспомнил, как вчера он и Никол много раз пытались связаться с Люси, но безуспешно. Должно быть, Венц добрался до нее первым. И не исключено, что Люси до сих пор в его руках. Пирс понял, что ему придется принять одно решение из двух. Либо продолжать плести Реннеру ахинею, чтобы спасти себя, либо попытаться помочь Люси, но тогда придется выложить всю правду.
— А вы проверили адрес, по которому числится этот номер?
— Это сотовый телефон.
— А на какой адрес приходили телефонные счета?
— Вы?
— Да, опять я. Как себя чувствуете, мистер Пирс?
— Прекрасно.
— Похоже, вам снилось что-то неприятное. Вы довольно сильно дергались и кричали во сне.
— Наверное, это вы мне привиделись.
— А кто такие лесные мошенники?
— Что?
— Во сне вы все время произносили это два слова — лесные мошенники.
— А, это обезьяны. Из джунглей.
— Обезьяны?
— Да. Зачем вы здесь? И чего хотите? Ведь это случилось в Санта-Монике, и я уже обо всем рассказал местным полицейским. Я просто не помню, как все произошло. У меня сотрясение мозга, вы, наверное, знаете.
Реннер кивнул.
— О ваших ранах мне все известно. Сестра сказала, что вчера утром вам наложили сто шестьдесят стежков на носу и вокруг глаза. Но здесь я по делам полиции Лос-Анджелеса. И похоже, нашему управлению придется объединить свои усилия с коллегами из Санта-Моники.
Пирс поднял руку и осторожно потрогал переносицу. Рваной раны уже не было. Кончиками пальцев он почувствовал лишь аккуратные швы и многочисленные припухлости. Он попытался припомнить, когда все это успели сделать. Но последнее, что сумел мысленно восстановить, было лицо хирурга, колдовавшего над ним в ярком свете операционных прожекторов. После этого Пирс погрузился во тьму, из которой только что вынырнул.
— А сколько сейчас времени?
— Три пятнадцать.
Из-за оконных штор пробивался яркий дневной свет. Значит, была уже не ночь. Оглядевшись внимательнее, Пирс понял, что находится в отдельной палате.
— Сегодня понедельник или уже вторник?
— По крайней мере, так написано в сегодняшней газете, если только можно верить тому, что пишут в газетах.
Физически Пирс чувствовал себя намного лучше. Судя по всему, он проспал пятнадцать часов подряд, но в душе оставался неприятный осадок от увиденного только что сна. И особенно от присутствия Реннера.
— Что вам надо?
— Ну, прежде всего я должен выполнить необходимые формальности и зачитать ваши права. Это защитит не только вас, но и меня.
Детектив подкатил к кровати поднос для еды на колесиках и положил на него свой диктофон.
— А что вы имеете в виду, говоря, что это вас защитит? От чего вам понадобилось защищаться? Какая-то чушь, Реннер.
— Вовсе нет. Необходимо обеспечить законность и целостность расследования. Поэтому я собираюсь записать все, что вы мне расскажете.
Он нажал кнопку, и на диктофоне загорелась красная лампочка.
Реннер продиктовал свое имя, время, дату и место, где состоялась беседа, потом назвал имя и фамилию Пирса и, вытащив из бумажника небольшую карточку, зачитал его конституционные права.
— Итак, вы поняли, какие за вами закреплены права?
— Я их запомнил, еще когда был ребенком.
Реннер удивленно вскинул брови.
— Их по сто раз на дню повторяют в кино и по телевизору, — объяснил Пирс.
— Пожалуйста, четко отвечайте на вопросы и перестаньте умничать.
— Да, я понял свои права.
— Отлично. Теперь не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?
— Меня подозревают?
— В чем подозревают?
— Не знаю. Вы сами говорите.
— Ну, это пока трудно сказать. Надо еще посмотреть, что получится из нашего разговора.
— Но ведь вы сочли нужным зачитать мои права. Как я понимаю, для моего же блага.
— Да.
— Что же вы хотели узнать? Кстати, вы уже нашли Лилли Куинлан?
— Мы этим сейчас занимаемся. А вы не знаете, где она может быть?
Пирс покачал головой, отчего возникло легкое головокружение. И перед тем, как продолжить, он сделал паузу.
— Нет, хотя и собирался это выяснить.
— Да, все бы заметно прояснилось, если бы она сейчас вошла в палату, не так ли?
— Согласен. Это ее кровь была на кровати?
— Над этим тоже сейчас работают специалисты. Предварительные тесты показали, что это человеческая кровь. Однако у нас пока нет образца крови Лилли Куинлан, и нам не с чем сравнить. Думаю, мы найдем эти данные в ее медицинской карте. Женщинам ее профессии приходится регулярно сдавать такие анализы.
Пирс понял, что Реннер имеет в виду обязательные проверки на венерические заболевания и ВИЧ-инфекцию. Но уже сам факт, что найденная на матрасе кровь принадлежит человеку, подействовал на Пирса угнетающе. Фактически последняя надежда на счастливую судьбу Лилли Куинлан испарилась.
— А теперь позвольте мне задать вопрос, — продолжил Реннер. — По поводу этой девицы Робин, о которой вы обмолвились в беседе со мной. Вы с ней встречались?
— Нет, я почти сразу попал сюда.
— А по телефону говорили?
— Нет. А вы?
— Мы так и не застали ее дома. Номер мы нашли на сайте, как вы и говорили. Но всякий раз попадали на автоответчик. Мы даже оставили для нее сообщение. Его записал один парень из нашего отдела, который умеет вести такие разговоры. Ну, как опытный в таком деле клиент, сами понимаете.
— Что, тоже социальная инженерия?
— Да. Но она так и не позвонила ему.
Внутри у Пирса все похолодело. Он вспомнил, как вчера он и Никол много раз пытались связаться с Люси, но безуспешно. Должно быть, Венц добрался до нее первым. И не исключено, что Люси до сих пор в его руках. Пирс понял, что ему придется принять одно решение из двух. Либо продолжать плести Реннеру ахинею, чтобы спасти себя, либо попытаться помочь Люси, но тогда придется выложить всю правду.
— А вы проверили адрес, по которому числится этот номер?
— Это сотовый телефон.
— А на какой адрес приходили телефонные счета?