Страница:
Вывод № 3: Изабелл, его сестра. Написанный для этой пьесы сценарий с самого начала отталкивался от того эпизода его сугубо личной жизни и его поведения в ситуации, которая во многом напоминала теперешние обстоятельства. А началась вся эта операция со звонков клиентов Лилли Куинлан. Значит, неизвестный «дирижер» заранее рассчитал, что Пирс отреагирует именно так, как это и произошло, начнет активное расследование и поиски девушки, которая напомнит ему о гибели сестры. Итак, «сценарист» был хорошо осведомлен о тех давних событиях и печальной судьбе Изабелл.
Вывод № 4: «Неверный» телефонный номер на самом деле таковым не был. С его помощью Пирса намеренно «привязали» к исчезновению Лилли Куинлан. Эта просто техническая часть комбинации.
Вывод № 5: Моника Перл. Похоже, она тоже как-то замешана. Именно Моника занималась оформлением его домашнего телефона. И могла заказать именно этот номер, который затянул его в ловушку.
Вскочив с дивана, Пирс стал нервно мерить шагами комнату. Ведь последний вывод переворачивал все вверх дном. И если здесь не обошлось без Моники, значит, нити тянутся к «Амедео». То есть вся комбинация нацелена на куда более масштабные задачи, чем просто повесить на него убийство. Следовательно, за этим скрывалась какая-то сверхзадача. И бедняжка Лилли, по сути, выполняла ту же роль прикрытия, что и Венц. Тот же инструмент и спица в колесе. А ее убийство — это способ добраться до Пирса.
Невольно ощутив новый приступ страха, он снова сел на диван и задал себе вопрос, ответ на который должен все объяснить: зачем?
Почему именно Пирс стал мишенью этого изощренного замысла? Чего они хотят добиться?
Он попробовал развернуть эту загадку другим боком. Что произойдет, если их ловушка сработает? В долговременной перспективе его могут арестовать, отдать под суд и, вероятно, приговорить к наказанию. Заключить в тюрьму и, не исключено, даже казнить. В качестве ближайших последствий следует ожидать грандиозного скандала и публичного бесчестия, Денежки Мориса Годдара уплывут, и «Амедео» грозит разорение и банкротство.
Но после нескольких минут размышлений этот вопрос вызвал у Пирса целую лавину связанных с ним нестыковок. Зачем придумывать все эти сложности? Составлять и разыгрывать такой изощренный сценарий? Убивать Лилли Куинлан и выстраивать столь хитроумный и многоступенчатый план, который может развалиться на любом этапе. Почему бы впрямую не направить все усилия на Пирса? И вместо Лилли убить его, а в итоге достичь той же цели быстрее и более простым способом. В результате его исчезновения Год-дар заведомо воздержался бы от инвестиций, и фирма неизбежно пошла бы ко дну.
Вывод № 6: Цели у «кукловодов» совсем другие, чем Пирс думает. Не он и не «Амедео», а что-то другое.
Как ученый, Пирс испытывал удовлетворение, наблюдая в микроскоп за процессом соединения разрозненных на первый взгляд фрагментов в единое целое. Когда молекулы взаимодействовали именно таким образом, как им предписано природой и предсказано исследователем. И это волшебство он почти ежедневно наблюдал в своей лаборатории.
Подобный момент истины наступил для Пирса и сейчас, когда он задумчиво глядел на вечерний океан. В мозгу проскочила яркая искра, и уже через мгновение ему стало ясно, в чем дело.
— "Протей", — прошептал он.
Ну конечно, им нужен его «Протей».
Вывод № 7: Все было рассчитано таким образом, чтобы не оставить Пирсу иного выбора, как только отказаться от проекта «Протей». Он должен передать им свое любимое детище в обмен на собственную жизнь.
Пирс подытожил результаты, ошибиться было нельзя. Но еще раз проанализировав известные ему факты и события, он снова вышел на «Протей». Он наклонился и растопыренной ладонью взъерошил волосы. В животе нарастала тупая ноющая боль — не из-за вывода, к которому он пришел, а из-за того, что за этим стояло. Как опытный скейтбордист, Пирс поймал правильную мысленную волну, она вынесла его на неожиданный участок берега. И похоже, прямо на конструктора всей этой ловушки, которая улыбалась ему, сверкая своими прекрасными глазами цвета морской воды.
Вывод № 8: Никол.
Вот главное и недостающее звено всей цепочки. Она сразу связывала все фрагменты воедино. Никол знала о проекте «Протей», потому что он ей все показал и рассказал и даже продемонстрировал визуальные результаты, черт возьми! Кроме того, Никол была в курсе его давнишней семейной трагедии, знала историю Изабелл, которой Пирс ни с кем больше не делился.
Пирс ошарашенно тряхнул головой — он никак не мог в это поверить, хотя и понимал, что версия вполне логична и правдоподобна. Он прикинул, что Никол вполне могла работать на Эллиота Бронсона или Джила Фрэнкса, главу «Мидас молекьюлар». А может, и на научно-аналитический отдел министерства обороны. Это не важно. Но было ясно: Пирса она продала, передав кому-либо из конкурентов информацию о проекте и согласившись выкрасть или просто задержать эти работы, чтобы они успели их повторить и закрепить за собой авторские права на открытие.
Скрестив руки на груди, Пирс переждал, когда от горла откатит тошнота.
Был срочно нужен план действий. Ему необходимо проверить свои выводы и действовать сообразно результатам. Настало время анализа и оценки экспериментов. Пока ему виделся только один путь, как это осуществить, — он должен увидеться с Никол, жестко надавить на нее и узнать правду.
Решив нанести свой первый опережающий удар, Пирс позвонил на работу Кацу. Было уже довольно поздно, но адвокат оказался на месте и тут же взял трубку.
— Генри, сегодня ты действовал просто великолепно, — произнес Кац вместо приветствия.
— У тебя тоже отлично все получилось, Джейкоб.
— Благодарю. Чем еще могу быть полезен?
— Заявочный пакет уже готов к подаче?
— Да, я закончил еще вчера вечером. Осталось только все подшить и сброшюровать. Я собираюсь вылететь в субботу. По дороге хочу навестить своего брата в южном Мэриленде и, возможно, некоторых друзей в Бейли-Кроссинг, а уже в понедельник утром доставлю все материалы в патентное бюро. Как я сегодня и сообщил Морису на встрече. Все по плану.
Пирс откашлялся.
— Придется немного изменить план.
— В самом деле? И как же?
— Джейкоб, я хочу, чтобы ты закончил все канцелярские дела сегодня вечером и зарегистрировал нашу заявку уже завтра утром. Как только они откроются.
— Генри, но... мне кажется, это обойдется слишком дорого. Покупать билет на ночной рейс всего за несколько часов до отлета. Ты ведь знаешь, я обычно летаю бизнес-классом, а это...
— Наплевать, сколько это стоит! И мне все равно, как ты полетишь. Но вылететь надо обязательно сегодня ночью. А утром сразу позвони мне.
— Что-то случилось, Генри? Похоже, ты слегка...
— Да, случилось, Джейкоб, поэтому я и тороплю тебя.
— А ты не хотел бы все объяснить? Может, я сумею чем-то помочь?
— Твоя главная помощь состоит в том, чтобы вылететь в Вашингтон и завтра утром зарегистрировать заявку. Об остальном поговорим в другой раз. А теперь приступай к работе и не забудь позвонить мне. В любое время.
— Хорошо, Генри, так и сделаю. Приступаю к работе.
— Когда в патентном бюро начинается регистрация?
— В девять утра.
— Тогда я позвоню тебе сразу после шести по нашему времени. И вот что еще, Джейкоб.
— Да, Генри?
— Никому ни слова о том, что ты летишь сегодня ночью. Разумеется, кроме жены и детей. Договорились?
— Хм-м... а как насчет Чарли? Он собирался позвонить мне сегодня вечером и что-то обсудить...
— Если Чарли позвонит, не говори ему, что улетаешь ночью. Если же он объявится после твоего отъезда, попроси жену сказать, что у тебя срочная встреча с другим клиентом. Чрезвычайная ситуация или что-нибудь в этом роде.
Кац молчал, вероятно, что-то обдумывая.
— Ты все понял, Джейкоб? Больше ничего о Чарли я сейчас говорить не буду. Этого требуют ситуация и соображения безопасности. Ты понял?
— Да, кажется, понял.
— Отлично. Не забудь забронировать билет на самолет. Спасибо, Джейкоб. Жду звонка из Вашингтона.
Закончив разговор, Пирс почувствовал, что невольно посеял в душе Каца сомнение по поводу Чарли Кондона. Но других вариантов у него не оставалось. Немного подумав, он набрал прямой рабочий номер Кондона. Тот был еще в офисе.
— Это Генри.
— Я только что заходил к тебе в кабинет, но не застал тебя.
— Я звоню из дома. А что у тебя случилось?
— Я подумал, что ты захочешь попрощаться с Годдаром. Но вы с ним разминулись. Он уже уехал. Завтра утром возвращается в Нью-Йорк, но хотел поговорить с тобой до отлета. Он позвонит тебе завтра утром.
— Хорошо. Ты обговорил с ним детали?
— Мы пришли к принципиальному соглашению и договорились подписать контракт в конце следующей недели.
— И на чем вы остановились?
— Он дает тринадцать миллионов на три года. Авансовый платеж один миллион и далее по миллиону ежеквартально. Годдар становится председателем совета директоров и получает десять процентов. Свои проценты он получает по графику запланированных инвестиций — по одному проценту за первый внесенный миллион и далее по проценту каждые четыре месяца. Если контракт внезапно прервется, он уходит с теми процентами, которые наберет к тому моменту. И никаких дополнительных вариантов.
— Годится.
— Что значит годится? Ты не рад?
— Отличная сделка, Чарли. И для нас, и для него.
— Лично я очень доволен. И он тоже.
— И когда мы получим этот первый миллион?
— Чек уже у меня на руках. Но деньги на свой счет мы сможем перевести только после подписания контракта. Вероятно, уже в конце следующей недели. И тогда, наверное, все могут рассчитывать на прибавку?
— Пожалуй.
Пирс сознавал, что Кондон надеялся услышать от него выражение не просто удовлетворения, а радости. Но в данный момент ему было не до этого. Он еще не знал наверняка, что с ним будет в конце следующей недели.
— А куда ты так быстро исчез? — поинтересовался Кондон.
— Домой.
— Домой? Что за причина? Я думал, мы...
— У меня есть срочные дела. Послушай, а Морис и Джастин не спрашивали больше обо мне? Ну, по поводу этой аварии?
Кондон ответил не сразу, видимо, раздумывая над ответом.
— Нет. Я тоже ожидал, что они вернутся к этой теме и попросят копию протокола аварии, но они промолчали. Полагаю, их потрясло то, что они увидели в лаборатории, поэтому совсем забыли о твоей физиономии.
Пирс сразу вспомнил бордовое лицо Годдара в линзах инфракрасных очков.
— Надеюсь, что так.
— А ты когда-нибудь расскажешь мне, что с тобой случилось?
Пирс помедлил с ответом. Он ощущал некоторую вину перед Кондоном, но по-прежнему вынужден был соблюдать осторожность.
— Только не сейчас, Чарли. Неподходящее время.
Кондон на несколько секунд замолчал. Пирс почти физически ощущал, насколько тот расстроен охлаждением со стороны партнера и в какой-то степени приятеля. Пирс не был уверен в Кондоне абсолютно, но так и не придумал вопрос, который помог бы это выяснить. Социальная инженерия в данном случае дала осечку, и ему тоже оставалось только молчать.
— Ну ладно, — грустно произнес Кондон. — Я пошел. Прими мои поздравления, Генри. Сегодня был удачный день.
— Спасибо и тебе, Чарли.
Положив трубку, Пирс достал из кармана ключи и кое-что проверил. Слава Богу, ключей от страшного хранилища уже не было. Он оставил их в том ангаре, положив на плафон указателя с надписью «Выход» на третьем этаже. Тут же он убедился, что ключ от его бывшего дома на Эмэлфи-драйв по-прежнему на месте. И даже если Никол не окажется дома, он в любом случае сможет войти внутрь и там подождет ее.
Глава 34
Глава 35
Вывод № 4: «Неверный» телефонный номер на самом деле таковым не был. С его помощью Пирса намеренно «привязали» к исчезновению Лилли Куинлан. Эта просто техническая часть комбинации.
Вывод № 5: Моника Перл. Похоже, она тоже как-то замешана. Именно Моника занималась оформлением его домашнего телефона. И могла заказать именно этот номер, который затянул его в ловушку.
Вскочив с дивана, Пирс стал нервно мерить шагами комнату. Ведь последний вывод переворачивал все вверх дном. И если здесь не обошлось без Моники, значит, нити тянутся к «Амедео». То есть вся комбинация нацелена на куда более масштабные задачи, чем просто повесить на него убийство. Следовательно, за этим скрывалась какая-то сверхзадача. И бедняжка Лилли, по сути, выполняла ту же роль прикрытия, что и Венц. Тот же инструмент и спица в колесе. А ее убийство — это способ добраться до Пирса.
Невольно ощутив новый приступ страха, он снова сел на диван и задал себе вопрос, ответ на который должен все объяснить: зачем?
Почему именно Пирс стал мишенью этого изощренного замысла? Чего они хотят добиться?
Он попробовал развернуть эту загадку другим боком. Что произойдет, если их ловушка сработает? В долговременной перспективе его могут арестовать, отдать под суд и, вероятно, приговорить к наказанию. Заключить в тюрьму и, не исключено, даже казнить. В качестве ближайших последствий следует ожидать грандиозного скандала и публичного бесчестия, Денежки Мориса Годдара уплывут, и «Амедео» грозит разорение и банкротство.
Но после нескольких минут размышлений этот вопрос вызвал у Пирса целую лавину связанных с ним нестыковок. Зачем придумывать все эти сложности? Составлять и разыгрывать такой изощренный сценарий? Убивать Лилли Куинлан и выстраивать столь хитроумный и многоступенчатый план, который может развалиться на любом этапе. Почему бы впрямую не направить все усилия на Пирса? И вместо Лилли убить его, а в итоге достичь той же цели быстрее и более простым способом. В результате его исчезновения Год-дар заведомо воздержался бы от инвестиций, и фирма неизбежно пошла бы ко дну.
Вывод № 6: Цели у «кукловодов» совсем другие, чем Пирс думает. Не он и не «Амедео», а что-то другое.
Как ученый, Пирс испытывал удовлетворение, наблюдая в микроскоп за процессом соединения разрозненных на первый взгляд фрагментов в единое целое. Когда молекулы взаимодействовали именно таким образом, как им предписано природой и предсказано исследователем. И это волшебство он почти ежедневно наблюдал в своей лаборатории.
Подобный момент истины наступил для Пирса и сейчас, когда он задумчиво глядел на вечерний океан. В мозгу проскочила яркая искра, и уже через мгновение ему стало ясно, в чем дело.
— "Протей", — прошептал он.
Ну конечно, им нужен его «Протей».
Вывод № 7: Все было рассчитано таким образом, чтобы не оставить Пирсу иного выбора, как только отказаться от проекта «Протей». Он должен передать им свое любимое детище в обмен на собственную жизнь.
Пирс подытожил результаты, ошибиться было нельзя. Но еще раз проанализировав известные ему факты и события, он снова вышел на «Протей». Он наклонился и растопыренной ладонью взъерошил волосы. В животе нарастала тупая ноющая боль — не из-за вывода, к которому он пришел, а из-за того, что за этим стояло. Как опытный скейтбордист, Пирс поймал правильную мысленную волну, она вынесла его на неожиданный участок берега. И похоже, прямо на конструктора всей этой ловушки, которая улыбалась ему, сверкая своими прекрасными глазами цвета морской воды.
Вывод № 8: Никол.
Вот главное и недостающее звено всей цепочки. Она сразу связывала все фрагменты воедино. Никол знала о проекте «Протей», потому что он ей все показал и рассказал и даже продемонстрировал визуальные результаты, черт возьми! Кроме того, Никол была в курсе его давнишней семейной трагедии, знала историю Изабелл, которой Пирс ни с кем больше не делился.
Пирс ошарашенно тряхнул головой — он никак не мог в это поверить, хотя и понимал, что версия вполне логична и правдоподобна. Он прикинул, что Никол вполне могла работать на Эллиота Бронсона или Джила Фрэнкса, главу «Мидас молекьюлар». А может, и на научно-аналитический отдел министерства обороны. Это не важно. Но было ясно: Пирса она продала, передав кому-либо из конкурентов информацию о проекте и согласившись выкрасть или просто задержать эти работы, чтобы они успели их повторить и закрепить за собой авторские права на открытие.
Скрестив руки на груди, Пирс переждал, когда от горла откатит тошнота.
Был срочно нужен план действий. Ему необходимо проверить свои выводы и действовать сообразно результатам. Настало время анализа и оценки экспериментов. Пока ему виделся только один путь, как это осуществить, — он должен увидеться с Никол, жестко надавить на нее и узнать правду.
Решив нанести свой первый опережающий удар, Пирс позвонил на работу Кацу. Было уже довольно поздно, но адвокат оказался на месте и тут же взял трубку.
— Генри, сегодня ты действовал просто великолепно, — произнес Кац вместо приветствия.
— У тебя тоже отлично все получилось, Джейкоб.
— Благодарю. Чем еще могу быть полезен?
— Заявочный пакет уже готов к подаче?
— Да, я закончил еще вчера вечером. Осталось только все подшить и сброшюровать. Я собираюсь вылететь в субботу. По дороге хочу навестить своего брата в южном Мэриленде и, возможно, некоторых друзей в Бейли-Кроссинг, а уже в понедельник утром доставлю все материалы в патентное бюро. Как я сегодня и сообщил Морису на встрече. Все по плану.
Пирс откашлялся.
— Придется немного изменить план.
— В самом деле? И как же?
— Джейкоб, я хочу, чтобы ты закончил все канцелярские дела сегодня вечером и зарегистрировал нашу заявку уже завтра утром. Как только они откроются.
— Генри, но... мне кажется, это обойдется слишком дорого. Покупать билет на ночной рейс всего за несколько часов до отлета. Ты ведь знаешь, я обычно летаю бизнес-классом, а это...
— Наплевать, сколько это стоит! И мне все равно, как ты полетишь. Но вылететь надо обязательно сегодня ночью. А утром сразу позвони мне.
— Что-то случилось, Генри? Похоже, ты слегка...
— Да, случилось, Джейкоб, поэтому я и тороплю тебя.
— А ты не хотел бы все объяснить? Может, я сумею чем-то помочь?
— Твоя главная помощь состоит в том, чтобы вылететь в Вашингтон и завтра утром зарегистрировать заявку. Об остальном поговорим в другой раз. А теперь приступай к работе и не забудь позвонить мне. В любое время.
— Хорошо, Генри, так и сделаю. Приступаю к работе.
— Когда в патентном бюро начинается регистрация?
— В девять утра.
— Тогда я позвоню тебе сразу после шести по нашему времени. И вот что еще, Джейкоб.
— Да, Генри?
— Никому ни слова о том, что ты летишь сегодня ночью. Разумеется, кроме жены и детей. Договорились?
— Хм-м... а как насчет Чарли? Он собирался позвонить мне сегодня вечером и что-то обсудить...
— Если Чарли позвонит, не говори ему, что улетаешь ночью. Если же он объявится после твоего отъезда, попроси жену сказать, что у тебя срочная встреча с другим клиентом. Чрезвычайная ситуация или что-нибудь в этом роде.
Кац молчал, вероятно, что-то обдумывая.
— Ты все понял, Джейкоб? Больше ничего о Чарли я сейчас говорить не буду. Этого требуют ситуация и соображения безопасности. Ты понял?
— Да, кажется, понял.
— Отлично. Не забудь забронировать билет на самолет. Спасибо, Джейкоб. Жду звонка из Вашингтона.
Закончив разговор, Пирс почувствовал, что невольно посеял в душе Каца сомнение по поводу Чарли Кондона. Но других вариантов у него не оставалось. Немного подумав, он набрал прямой рабочий номер Кондона. Тот был еще в офисе.
— Это Генри.
— Я только что заходил к тебе в кабинет, но не застал тебя.
— Я звоню из дома. А что у тебя случилось?
— Я подумал, что ты захочешь попрощаться с Годдаром. Но вы с ним разминулись. Он уже уехал. Завтра утром возвращается в Нью-Йорк, но хотел поговорить с тобой до отлета. Он позвонит тебе завтра утром.
— Хорошо. Ты обговорил с ним детали?
— Мы пришли к принципиальному соглашению и договорились подписать контракт в конце следующей недели.
— И на чем вы остановились?
— Он дает тринадцать миллионов на три года. Авансовый платеж один миллион и далее по миллиону ежеквартально. Годдар становится председателем совета директоров и получает десять процентов. Свои проценты он получает по графику запланированных инвестиций — по одному проценту за первый внесенный миллион и далее по проценту каждые четыре месяца. Если контракт внезапно прервется, он уходит с теми процентами, которые наберет к тому моменту. И никаких дополнительных вариантов.
— Годится.
— Что значит годится? Ты не рад?
— Отличная сделка, Чарли. И для нас, и для него.
— Лично я очень доволен. И он тоже.
— И когда мы получим этот первый миллион?
— Чек уже у меня на руках. Но деньги на свой счет мы сможем перевести только после подписания контракта. Вероятно, уже в конце следующей недели. И тогда, наверное, все могут рассчитывать на прибавку?
— Пожалуй.
Пирс сознавал, что Кондон надеялся услышать от него выражение не просто удовлетворения, а радости. Но в данный момент ему было не до этого. Он еще не знал наверняка, что с ним будет в конце следующей недели.
— А куда ты так быстро исчез? — поинтересовался Кондон.
— Домой.
— Домой? Что за причина? Я думал, мы...
— У меня есть срочные дела. Послушай, а Морис и Джастин не спрашивали больше обо мне? Ну, по поводу этой аварии?
Кондон ответил не сразу, видимо, раздумывая над ответом.
— Нет. Я тоже ожидал, что они вернутся к этой теме и попросят копию протокола аварии, но они промолчали. Полагаю, их потрясло то, что они увидели в лаборатории, поэтому совсем забыли о твоей физиономии.
Пирс сразу вспомнил бордовое лицо Годдара в линзах инфракрасных очков.
— Надеюсь, что так.
— А ты когда-нибудь расскажешь мне, что с тобой случилось?
Пирс помедлил с ответом. Он ощущал некоторую вину перед Кондоном, но по-прежнему вынужден был соблюдать осторожность.
— Только не сейчас, Чарли. Неподходящее время.
Кондон на несколько секунд замолчал. Пирс почти физически ощущал, насколько тот расстроен охлаждением со стороны партнера и в какой-то степени приятеля. Пирс не был уверен в Кондоне абсолютно, но так и не придумал вопрос, который помог бы это выяснить. Социальная инженерия в данном случае дала осечку, и ему тоже оставалось только молчать.
— Ну ладно, — грустно произнес Кондон. — Я пошел. Прими мои поздравления, Генри. Сегодня был удачный день.
— Спасибо и тебе, Чарли.
Положив трубку, Пирс достал из кармана ключи и кое-что проверил. Слава Богу, ключей от страшного хранилища уже не было. Он оставил их в том ангаре, положив на плафон указателя с надписью «Выход» на третьем этаже. Тут же он убедился, что ключ от его бывшего дома на Эмэлфи-драйв по-прежнему на месте. И даже если Никол не окажется дома, он в любом случае сможет войти внутрь и там подождет ее.
Глава 34
Выехав на прибрежное шоссе, Пирс направился на север от Санта-Моники в сторону каньона. Далее он повернул направо и припарковался, как только увидел свободное место. Потом вышел из «БМВ» и зашагал к пляжу, периодически оглядываясь в поисках слежки. Дойдя до угла, Пирс еще раз посмотрел по сторонам и спустился по лестнице в пешеходный туннель, проложенный под шоссе для выхода на пляж.
Все стены подземного перехода были покрыты надписями и рисунками, некоторые еще остались в его памяти, хотя он и не был здесь уже больше года. А в старые добрые времена они с Никол часто по воскресным утрам прихватывали свежие газеты, кофе, бутерброды и отправлялись на пляж. Однако весь последний год Пирс почти все выходные проводил в лаборатории, и на пляж времени не оставалось.
Из туннеля на пляж вели две лестницы в разных направлениях. Он помнил, что дальняя лестница кончалась сразу за дренажным каналом, через который в океан сбрасывалась вода из ущелья. Именно по ней Пирс выбрался на песок, выискивая местечко посвободнее. Невдалеке он увидел желтую вышку, на которой обычно дежурили спасатели и радом с которой они с Ники чаще всего и располагались, чтобы выпить кофе и почитать утренние газеты. Теперь это место выглядело заброшенным. Но ему просто хотелось еще раз вспомнить те славные деньки перед тем, как отправиться в ее дом на холме. Полюбовавшись знакомым пейзажем, Пирс направился по лестнице назад.
Метрах в пятидесяти от входа в туннель он заметил, как по соседней лестнице параллельно с ним шел какой-то мужчина. Он с ужасом подумал о возможной встрече с детективом Реннером — а вдруг коп следил за ним и захочет арестовать?
Мужчина приближался к Пирсу быстрыми шагами, но толком рассмотреть его пока не удавалось. Он выглядел довольно рослым или по крайней мере грузным. Пирс невольно замедлил шаги, хотя и понимал, что встреча неизбежна. Но попытка развернуться и убежать выглядела бы нелепым признанием собственной вины.
Когда расстояние между ними сократилось метров до десяти, верзила откашлялся, и Пирс разглядел, что это не Реннер. И вообще какой-то незнакомец. Парню было слегка за двадцать, и он сильно загорел, как заядлый серфингист. На голое тело была небрежно накинута незастегнутая куртка, из-под которой выглядывала безволосая грудь.
— Эй, ищешь кого-нибудь? А что у тебя с лицом?
Но Пирс предпочел быстро пройти мимо, не вступая в диалог. Похоже, его оппонент преследовал вполне определенную цель — в районе Канала находились два крупных бара, где обычно собирались гомики, и здесь же было их любимое место для прогулок.
Добравшись наконец до своей «БМВ», Пирс проверил в зеркало, нет ли слежки. Ничего не заметив, он успокоился, но лишь на короткое время, ведь ему предстояло объяснение с Никол.
На перекрестке, около которого располагалась средняя школа, Пирс повернул налево на Энтраду и далее выехал на Эмэлфи-драйв, петлями взбиравшуюся по северному склону каньона. Добравшись до своего бывшего дома, он посмотрел на подъездную дорожку и заметил там старый «спидстер», на котором ездила Никол. Значит, она была на месте. Припарковавшись у обочины сразу за домом, Пирс еще несколько секунд посидел в машине, настраиваясь на тяжелый разговор, Его взгляд уперся в старый «фольксваген» с логотипом фирмы «Пицца „Домино“», который стоял прямо перед ним с невыключенным двигателем, судя по сизому дымку из выхлопной трубы. Это напомнило Пирсу, что он голоден. Во время ленча в офисе он лишь слегка поковырял вилкой в тарелке, поскольку был слишком поглощен презентацией и обдумыванием вариантов сделки с Годдаром. Сейчас голод напомнил о себе.
Пирс вышел из машины, поднялся на крыльцо и постучал в дверь, которая была застеклена, и Никол, вышедшая на его стук в холл, сразу увидела, что это он. Пирс тоже сразу заметил ее. Немного подождав, Никол поняла, что ей не удастся сделать вид, будто дома никого нет, поэтому уже через пару секунд Пирс услышал скрип замка, и дверь отворилась.
Никол стояла на пороге, не позволяя ему войти внутрь. Она была в линялых голубых джинсах и темно-синей хлопчатобумажной водолазке, из-под которой выглядывал пупок с вставленным в него золотым колечком. Она вышла босиком, но Пирс знал, что ее любимые шлепанцы на пробковой подошве валяются где-то поблизости.
— Генри, что ты здесь делаешь?
— Мне надо с тобой поговорить. Можно войти?
— Но мне сейчас должны позвонить. Не мог бы ты...
— Позвонить? Кто, Билли Венц?
Его слова озадачили Никол, и от удивления она заморгала.
— Кто-кто?
— Сама знаешь, кто. А как насчет Эллиота Бронсона или Джила Фрэнкса?
Она ошарашенно смотрела на Пирса, явно не понимая, куда он клонит.
— Послушай, Генри, если ты собираешься изображать передо мной ревнивого любовника, то оставь это на другой раз. Я не знаю никакого Билли Венца и тем более никогда не собиралась искать работу у Эллиота Бронсона или Джила Фрэнкса. Ведь я подписала контракт с фирмой. Ты забыл?
В продуманном плане Пирса сразу возникла трещина. Никол отбила первую атаку — причем так естественно и легко, что его пыл угас. И все составленные им час назад планы — по поводу тщательного анализа и выявления подробностей — теперь повисли в воздухе.
— Слушай, позволь мне все-таки войти. Крыльцо не самое подходящее место для такого разговора.
Немного поколебавшись, Никол сделала шаг назад и пропустила Пирса в холл. Они оба пришли в гостиную, которая располагалась справа по коридору. Довольно просторный зал с паркетом из вишневого дерева и пятиметровым потолком был погружен в полумрак. В углу остался след от стоявшего там дивана — единственной мебели, которую Пирс забрал на новую квартиру. В остальном гостиная имела прежний вид. Целую стену от пола то потолка занимал книжный стеллаж. Все полки были заполнены, почти везде книги стояли по два ряда в глубину. Здесь Никол хранила только те книги, которые уже прочла, а читала она помногу, и у Пирса ее пристрастие вызывало большую симпатию. Вместо того чтобы шляться по кинотеатрам или китайским ресторанчикам, большинство вечеров Никол проводила на диване с книгой в руках, изредка подкрепляясь бутербродами с ореховым маслом и мармеладом. Для Пирса ее пристрастие оборачивалось еще одним преимуществом — когда Никол была поглощена чтением, он был ей не нужен и мог на часок-другой задержаться в лаборатории. Но к сожалению, этот «часок» нередко выливался в несколько часов подряд.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Никол как можно приветливее, стараясь сгладить возникшую неловкость. — Выглядишь ты значительно лучше.
— Со мной все в порядке.
— А как прошла сегодняшняя встреча с Морисом Годдаром?
— Отлично. А ты откуда знаешь? — отрывисто бросил Пирс, подозрительно посмотрев на нее.
— Я там работала и участвовала в подготовке этой презентации. Припоминаешь?
Он кивнул. Никол была права, и подозрения на этот счет отпадали.
— Извини, забыл.
— Он войдет в совет директоров?
— Похоже, что так.
Никол стояла посреди гостиной и разглядывала Пирса. На фоне книжных полок, крепостью вздымавшихся за ее спиной, она казалась меньше ростом. Он воображал, что каждый из прочитанных ею томов смотрел на него с немым укором за то, что он так часто бросал ее одну.
По-прежнему намереваясь вызвать ее на откровенный — пусть и нелицеприятный — разговор, Пирс старался искусственно распалить свою злость.
— Ладно, Генри, слушаю тебя. Зачем ты сюда явился?
Он кивнул, собираясь с мыслями. Никакого плана у него, по сути, не было, поэтому пришлось импровизировать.
— Что ж, на реальный ход вещей это уже вряд ли повлияет, однако мне надо знать, чтобы разобраться и понять, как действовать дальше. Просто скажи мне, Ники, к тебе кто-нибудь обращался, давил на тебя или пытался испугать? Или ты решила сдать меня по собственной инициативе?
Никол от изумления открыла рот. За три проведенных рядом с ней года Пирс хорошо изучил ее мимику, и все реакции были ему давно знакомы. И этот удивленно открытый рот он много раз видел раньше.
— Генри, что ты несешь?
Но останавливаться было уже поздно, пришлось продолжать.
— Сама знаешь, о чем я говорю. Ты меня подставила. И я хочу знать, зачем и кому это понадобилось. Бронсону? «Мидас молекьюлар»? Кто за тобой стоит? Ты знала, что они собирались ее убить? Только не надо притворяться, что тебе ничего не известно.
В глазах у Никол заискрились фиолетовые молнии, что обычно предвещало взрыв ярости или поток слез. А может, то и другое вместе.
— Не понимаю, о чем ты говоришь. Как тебя подставили? И кого грозили убить?
— Ну же, давай, Никол. Может, кто-то из них рядом? Уж не прячется ли у тебя в доме Эллиот? Тогда пусть выйдет и представится. Когда он собирается предложить сделку? Мою жизнь в обмен на «Протея».
— Генри, похоже, у тебя что-то с головой. Наверное, когда они подвесили тебя на балконе и ударили о стену...
— Все это чушь собачья! Ты единственная, кто знает историю о судьбе Изабелл. Только тебе я все рассказал. И только ты могла этим воспользоваться. Как ты посмела? Хорошо заплатили? Или просто решила отомстить за то, что все так получилось?
Пирс видел, как Никол задрожала, покраснела и готовилась заплакать. Похоже, он немного переборщил. Вскинув растопыренные ладони к потолку, она попятилась к выходу в коридор.
— Убирайся отсюда, Генри. Ты вконец спятил. И если не от удара о стену, то от безвылазной работы в своей лаборатории. Она тебя доконала. Тебе лучше обратиться к врачу и...
— Вы никогда его не получите, — проговорил он спокойным, слегка хриплым голосом. — «Протея» вам не видать как своих ушей. И вы еще не успеете завтра проснуться, как патент на него будет зарегистрирован. Понятно?
— Нет, Генри, не понимаю.
— Мне надо знать, кто ее убил! Ты сделала это сама или наняла Венца? Ведь грязная работа этому мерзавцу всегда была по душе, не так ли?
Этого Никол уже не выдержала и, обернувшись, пронзительно крикнула Пирсу в лицо:
— Что?! Ты что несешь? Кого я убила? Ты хоть соображаешь, что говоришь?
Он замолчал, надеясь, что она успокоится. Беседа развивалась совсем не по тому сценарию, который он представлял. Пирс рассчитывал добиться признания, а вместо этого только довел ее до слез.
— Никол, я любил тебя. Не знаю, черт возьми, что на меня нашло, но я тебя по-прежнему люблю.
Немного придя в себя, она вытерла глаза и скрестила руки на груди.
— Ладно, Генри, тогда сделай мне одно одолжение, — проговорила она чуть слышно.
— Ты мало от меня получила? Чего ты еще хочешь?
— Прошу тебя ненадолго сесть на стул, и я тоже присяду. Сядь и спокойно расскажи обо всем, что с тобой случилось. Так, будто мне абсолютно ничего об этом не известно. Понимаю, ты можешь мне не верить, но я действительно искренне хочу выслушать твой рассказ. Ты можешь отзываться обо мне как угодно — я вынесу любые оскорбления в свой адрес, — главное, расскажи суть случившегося. С самого начала. Договорились?
Не отрывая внимательного взгляда от ее лица, Пирс медленно опустился на стул, который она ему подвинула. Подождав, пока Никол тоже сядет напротив, он медленно начал свой рассказ.
— Думаю, придется вспомнить события двадцатилетней давности. Ту ночь, когда я нашел свою сестру в районе Голливуда. Своему отчиму об этом я не рассказывал.
Все стены подземного перехода были покрыты надписями и рисунками, некоторые еще остались в его памяти, хотя он и не был здесь уже больше года. А в старые добрые времена они с Никол часто по воскресным утрам прихватывали свежие газеты, кофе, бутерброды и отправлялись на пляж. Однако весь последний год Пирс почти все выходные проводил в лаборатории, и на пляж времени не оставалось.
Из туннеля на пляж вели две лестницы в разных направлениях. Он помнил, что дальняя лестница кончалась сразу за дренажным каналом, через который в океан сбрасывалась вода из ущелья. Именно по ней Пирс выбрался на песок, выискивая местечко посвободнее. Невдалеке он увидел желтую вышку, на которой обычно дежурили спасатели и радом с которой они с Ники чаще всего и располагались, чтобы выпить кофе и почитать утренние газеты. Теперь это место выглядело заброшенным. Но ему просто хотелось еще раз вспомнить те славные деньки перед тем, как отправиться в ее дом на холме. Полюбовавшись знакомым пейзажем, Пирс направился по лестнице назад.
Метрах в пятидесяти от входа в туннель он заметил, как по соседней лестнице параллельно с ним шел какой-то мужчина. Он с ужасом подумал о возможной встрече с детективом Реннером — а вдруг коп следил за ним и захочет арестовать?
Мужчина приближался к Пирсу быстрыми шагами, но толком рассмотреть его пока не удавалось. Он выглядел довольно рослым или по крайней мере грузным. Пирс невольно замедлил шаги, хотя и понимал, что встреча неизбежна. Но попытка развернуться и убежать выглядела бы нелепым признанием собственной вины.
Когда расстояние между ними сократилось метров до десяти, верзила откашлялся, и Пирс разглядел, что это не Реннер. И вообще какой-то незнакомец. Парню было слегка за двадцать, и он сильно загорел, как заядлый серфингист. На голое тело была небрежно накинута незастегнутая куртка, из-под которой выглядывала безволосая грудь.
— Эй, ищешь кого-нибудь? А что у тебя с лицом?
Но Пирс предпочел быстро пройти мимо, не вступая в диалог. Похоже, его оппонент преследовал вполне определенную цель — в районе Канала находились два крупных бара, где обычно собирались гомики, и здесь же было их любимое место для прогулок.
Добравшись наконец до своей «БМВ», Пирс проверил в зеркало, нет ли слежки. Ничего не заметив, он успокоился, но лишь на короткое время, ведь ему предстояло объяснение с Никол.
На перекрестке, около которого располагалась средняя школа, Пирс повернул налево на Энтраду и далее выехал на Эмэлфи-драйв, петлями взбиравшуюся по северному склону каньона. Добравшись до своего бывшего дома, он посмотрел на подъездную дорожку и заметил там старый «спидстер», на котором ездила Никол. Значит, она была на месте. Припарковавшись у обочины сразу за домом, Пирс еще несколько секунд посидел в машине, настраиваясь на тяжелый разговор, Его взгляд уперся в старый «фольксваген» с логотипом фирмы «Пицца „Домино“», который стоял прямо перед ним с невыключенным двигателем, судя по сизому дымку из выхлопной трубы. Это напомнило Пирсу, что он голоден. Во время ленча в офисе он лишь слегка поковырял вилкой в тарелке, поскольку был слишком поглощен презентацией и обдумыванием вариантов сделки с Годдаром. Сейчас голод напомнил о себе.
Пирс вышел из машины, поднялся на крыльцо и постучал в дверь, которая была застеклена, и Никол, вышедшая на его стук в холл, сразу увидела, что это он. Пирс тоже сразу заметил ее. Немного подождав, Никол поняла, что ей не удастся сделать вид, будто дома никого нет, поэтому уже через пару секунд Пирс услышал скрип замка, и дверь отворилась.
Никол стояла на пороге, не позволяя ему войти внутрь. Она была в линялых голубых джинсах и темно-синей хлопчатобумажной водолазке, из-под которой выглядывал пупок с вставленным в него золотым колечком. Она вышла босиком, но Пирс знал, что ее любимые шлепанцы на пробковой подошве валяются где-то поблизости.
— Генри, что ты здесь делаешь?
— Мне надо с тобой поговорить. Можно войти?
— Но мне сейчас должны позвонить. Не мог бы ты...
— Позвонить? Кто, Билли Венц?
Его слова озадачили Никол, и от удивления она заморгала.
— Кто-кто?
— Сама знаешь, кто. А как насчет Эллиота Бронсона или Джила Фрэнкса?
Она ошарашенно смотрела на Пирса, явно не понимая, куда он клонит.
— Послушай, Генри, если ты собираешься изображать передо мной ревнивого любовника, то оставь это на другой раз. Я не знаю никакого Билли Венца и тем более никогда не собиралась искать работу у Эллиота Бронсона или Джила Фрэнкса. Ведь я подписала контракт с фирмой. Ты забыл?
В продуманном плане Пирса сразу возникла трещина. Никол отбила первую атаку — причем так естественно и легко, что его пыл угас. И все составленные им час назад планы — по поводу тщательного анализа и выявления подробностей — теперь повисли в воздухе.
— Слушай, позволь мне все-таки войти. Крыльцо не самое подходящее место для такого разговора.
Немного поколебавшись, Никол сделала шаг назад и пропустила Пирса в холл. Они оба пришли в гостиную, которая располагалась справа по коридору. Довольно просторный зал с паркетом из вишневого дерева и пятиметровым потолком был погружен в полумрак. В углу остался след от стоявшего там дивана — единственной мебели, которую Пирс забрал на новую квартиру. В остальном гостиная имела прежний вид. Целую стену от пола то потолка занимал книжный стеллаж. Все полки были заполнены, почти везде книги стояли по два ряда в глубину. Здесь Никол хранила только те книги, которые уже прочла, а читала она помногу, и у Пирса ее пристрастие вызывало большую симпатию. Вместо того чтобы шляться по кинотеатрам или китайским ресторанчикам, большинство вечеров Никол проводила на диване с книгой в руках, изредка подкрепляясь бутербродами с ореховым маслом и мармеладом. Для Пирса ее пристрастие оборачивалось еще одним преимуществом — когда Никол была поглощена чтением, он был ей не нужен и мог на часок-другой задержаться в лаборатории. Но к сожалению, этот «часок» нередко выливался в несколько часов подряд.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Никол как можно приветливее, стараясь сгладить возникшую неловкость. — Выглядишь ты значительно лучше.
— Со мной все в порядке.
— А как прошла сегодняшняя встреча с Морисом Годдаром?
— Отлично. А ты откуда знаешь? — отрывисто бросил Пирс, подозрительно посмотрев на нее.
— Я там работала и участвовала в подготовке этой презентации. Припоминаешь?
Он кивнул. Никол была права, и подозрения на этот счет отпадали.
— Извини, забыл.
— Он войдет в совет директоров?
— Похоже, что так.
Никол стояла посреди гостиной и разглядывала Пирса. На фоне книжных полок, крепостью вздымавшихся за ее спиной, она казалась меньше ростом. Он воображал, что каждый из прочитанных ею томов смотрел на него с немым укором за то, что он так часто бросал ее одну.
По-прежнему намереваясь вызвать ее на откровенный — пусть и нелицеприятный — разговор, Пирс старался искусственно распалить свою злость.
— Ладно, Генри, слушаю тебя. Зачем ты сюда явился?
Он кивнул, собираясь с мыслями. Никакого плана у него, по сути, не было, поэтому пришлось импровизировать.
— Что ж, на реальный ход вещей это уже вряд ли повлияет, однако мне надо знать, чтобы разобраться и понять, как действовать дальше. Просто скажи мне, Ники, к тебе кто-нибудь обращался, давил на тебя или пытался испугать? Или ты решила сдать меня по собственной инициативе?
Никол от изумления открыла рот. За три проведенных рядом с ней года Пирс хорошо изучил ее мимику, и все реакции были ему давно знакомы. И этот удивленно открытый рот он много раз видел раньше.
— Генри, что ты несешь?
Но останавливаться было уже поздно, пришлось продолжать.
— Сама знаешь, о чем я говорю. Ты меня подставила. И я хочу знать, зачем и кому это понадобилось. Бронсону? «Мидас молекьюлар»? Кто за тобой стоит? Ты знала, что они собирались ее убить? Только не надо притворяться, что тебе ничего не известно.
В глазах у Никол заискрились фиолетовые молнии, что обычно предвещало взрыв ярости или поток слез. А может, то и другое вместе.
— Не понимаю, о чем ты говоришь. Как тебя подставили? И кого грозили убить?
— Ну же, давай, Никол. Может, кто-то из них рядом? Уж не прячется ли у тебя в доме Эллиот? Тогда пусть выйдет и представится. Когда он собирается предложить сделку? Мою жизнь в обмен на «Протея».
— Генри, похоже, у тебя что-то с головой. Наверное, когда они подвесили тебя на балконе и ударили о стену...
— Все это чушь собачья! Ты единственная, кто знает историю о судьбе Изабелл. Только тебе я все рассказал. И только ты могла этим воспользоваться. Как ты посмела? Хорошо заплатили? Или просто решила отомстить за то, что все так получилось?
Пирс видел, как Никол задрожала, покраснела и готовилась заплакать. Похоже, он немного переборщил. Вскинув растопыренные ладони к потолку, она попятилась к выходу в коридор.
— Убирайся отсюда, Генри. Ты вконец спятил. И если не от удара о стену, то от безвылазной работы в своей лаборатории. Она тебя доконала. Тебе лучше обратиться к врачу и...
— Вы никогда его не получите, — проговорил он спокойным, слегка хриплым голосом. — «Протея» вам не видать как своих ушей. И вы еще не успеете завтра проснуться, как патент на него будет зарегистрирован. Понятно?
— Нет, Генри, не понимаю.
— Мне надо знать, кто ее убил! Ты сделала это сама или наняла Венца? Ведь грязная работа этому мерзавцу всегда была по душе, не так ли?
Этого Никол уже не выдержала и, обернувшись, пронзительно крикнула Пирсу в лицо:
— Что?! Ты что несешь? Кого я убила? Ты хоть соображаешь, что говоришь?
Он замолчал, надеясь, что она успокоится. Беседа развивалась совсем не по тому сценарию, который он представлял. Пирс рассчитывал добиться признания, а вместо этого только довел ее до слез.
— Никол, я любил тебя. Не знаю, черт возьми, что на меня нашло, но я тебя по-прежнему люблю.
Немного придя в себя, она вытерла глаза и скрестила руки на груди.
— Ладно, Генри, тогда сделай мне одно одолжение, — проговорила она чуть слышно.
— Ты мало от меня получила? Чего ты еще хочешь?
— Прошу тебя ненадолго сесть на стул, и я тоже присяду. Сядь и спокойно расскажи обо всем, что с тобой случилось. Так, будто мне абсолютно ничего об этом не известно. Понимаю, ты можешь мне не верить, но я действительно искренне хочу выслушать твой рассказ. Ты можешь отзываться обо мне как угодно — я вынесу любые оскорбления в свой адрес, — главное, расскажи суть случившегося. С самого начала. Договорились?
Не отрывая внимательного взгляда от ее лица, Пирс медленно опустился на стул, который она ему подвинула. Подождав, пока Никол тоже сядет напротив, он медленно начал свой рассказ.
— Думаю, придется вспомнить события двадцатилетней давности. Ту ночь, когда я нашел свою сестру в районе Голливуда. Своему отчиму об этом я не рассказывал.
Глава 35
Через час Пирс стоял в своей бывшей спальне, с удовольствием отмечая, что там ничего не изменилось, не считая стопки свежих книг, сложенных на полу рядом с кроватью. Он подошел ближе посмотреть, что за книга лежала открытой на подушке, где обычно спала Никол. Прочтя незнакомое название, «Любовь игуаны», он стал соображать, о чем бы могло рассказываться в этой книге.
Никол тихо подошла сзади и нежно тронула его за плечо. Когда Пирс обернулся, она осторожно обхватила ладонями его лицо и стала внимательно рассматривать швы, разбегавшиеся лучами от переносицы в направлении левого глаза.
— Мне очень жаль тебя, малыш.
— Мне тоже жаль, что я нагрубил и подозревал тебя. И вообще прости за все, что случилось в последнее время. Мне казалось, что я смогу тебя удержать, несмотря на загруженность работой и...
Не дав договорить, Никол притянула его за шею к своим губам. Пирс поцеловал ее и, нежно развернув спиной к постели, бережно усадил на кровать, а сам опустился на колени. Осторожно разведя руками ее ноги, он скользнул между ними и прижал ее к себе. Они снова поцеловались, на этот раз поцелуй был таким долгим и страстным, что Пирсу даже показалось, будто их губы слились в одно целое.
Нащупав теплые бедра Никол, он стал подтягивать их к себе. Действовал он весьма энергично и не особенно церемонясь, и вскоре ощутил у себя на шее ее горячую ладонь. Другой рукой она расправлялась с пуговицами его рубашки. Некоторое время они помогали друг другу освободиться от одежды, но все-таки были вынуждены на время ослабить объятия, чтобы сбросить остатки белья. Не сговариваясь, они поняли, что так будет быстрее.
Оба действовали молча и сосредоточенно. Когда Пирс стянул с себя рубашку, Никол не могла сдержать вздоха при виде многочисленных синяков и кровоподтеков, которые покрывали его грудь и бок. Но тут же наклонилась и приникла губами к его ранам. Затем они быстро легли в постель и заключили друг друга в объятия, которые были одновременно чувственными и целомудренно-ласковыми. Пирс понял, как сильно скучал без Никол все эти дни, как ему не хватало ее умения здраво мыслить и тонко сопереживать, что всегда окрашивало их отношения в самые необычные тона. И конечно, он очень скучал без ее тела. Он страстно хотел прикоснуться к нему и ощутить его волшебный вкус.
Никол тихо подошла сзади и нежно тронула его за плечо. Когда Пирс обернулся, она осторожно обхватила ладонями его лицо и стала внимательно рассматривать швы, разбегавшиеся лучами от переносицы в направлении левого глаза.
— Мне очень жаль тебя, малыш.
— Мне тоже жаль, что я нагрубил и подозревал тебя. И вообще прости за все, что случилось в последнее время. Мне казалось, что я смогу тебя удержать, несмотря на загруженность работой и...
Не дав договорить, Никол притянула его за шею к своим губам. Пирс поцеловал ее и, нежно развернув спиной к постели, бережно усадил на кровать, а сам опустился на колени. Осторожно разведя руками ее ноги, он скользнул между ними и прижал ее к себе. Они снова поцеловались, на этот раз поцелуй был таким долгим и страстным, что Пирсу даже показалось, будто их губы слились в одно целое.
Нащупав теплые бедра Никол, он стал подтягивать их к себе. Действовал он весьма энергично и не особенно церемонясь, и вскоре ощутил у себя на шее ее горячую ладонь. Другой рукой она расправлялась с пуговицами его рубашки. Некоторое время они помогали друг другу освободиться от одежды, но все-таки были вынуждены на время ослабить объятия, чтобы сбросить остатки белья. Не сговариваясь, они поняли, что так будет быстрее.
Оба действовали молча и сосредоточенно. Когда Пирс стянул с себя рубашку, Никол не могла сдержать вздоха при виде многочисленных синяков и кровоподтеков, которые покрывали его грудь и бок. Но тут же наклонилась и приникла губами к его ранам. Затем они быстро легли в постель и заключили друг друга в объятия, которые были одновременно чувственными и целомудренно-ласковыми. Пирс понял, как сильно скучал без Никол все эти дни, как ему не хватало ее умения здраво мыслить и тонко сопереживать, что всегда окрашивало их отношения в самые необычные тона. И конечно, он очень скучал без ее тела. Он страстно хотел прикоснуться к нему и ощутить его волшебный вкус.