— Телефон зарегистрирован на имя одного из ее постоянных клиентов. Тот пояснил, что делает это в качестве одолжения. За это он трахается с ней каждое воскресенье после обеда на ее квартирке, когда жена отправляется в универсам за покупками. Но я сказал бы, что одолжение делает как раз Робин, а не этот жирный слизняк. Как бы то ни было, в это воскресенье она так и не появилась на своем рабочем месте в «Приморских башнях», где они обычно встречались. Мы тоже там побывали вместе с этим типом. Робин там не было.
   — И он не знает, где она живет?
   — Нет. Робин никогда не давала ему свой настоящий адрес. Он просто оплачивает эту квартиру для свиданий и сотовый телефон, за что имеет ее каждое воскресенье. Он все подробно изложил по поводу своих финансовых расходов.
   — Дело дерьмо.
   Представив Люси в руках Венца и его громилы, Пирс машинально провел пальцами по свежим швам у себя на лице. Он все-таки надеялся, что ей удалось улизнуть от них и где-нибудь спрятаться.
   — Ага, именно так мы и сказали, когда поняли, что промахнулись. Закавыка еще и в том, что мы не знаем ее полного имени, есть лишь фотография на сайте с подписью «Робин». И мне почему-то кажется, что это не настоящее имя.
   — А вы не пытались выйти на официальный веб-сайт?
   — Я же только что сказал: мы его просмотрели...
   — Нет, я говорю не о виртуальном сайте, а об их конторе в Голливуде.
   — Да, там мы тоже побывали и застали их адвоката. Он сразу отказался сотрудничать. Чтобы получить от них сведения о клиентке, надо сначала запросить разрешение в суде. А если учесть, что о Робин мы практически ничего не знаем, уговорить судью будет совсем не просто.
   Пирс еще раз прикинул, какой вариант ему лучше выбрать. Защитить себя или все-таки помочь Реннеру, а возможно, и Люси. Если он уже не опоздал.
   — Выключите свою машинку.
   — Диктофон? Не могу. Это официальный допрос. И я уже говорил, что должен записать его на пленку.
   — Тогда беседа закончена. Но если прекратите запись, могу сообщить кое-что полезное для вас.
   Реннер заколебался с принятием решения, и у Пирса сложилось впечатление, что до сих пор весь записанный на пленку разговор шел именно в том направлении, которое вполне устраивало детектива.
   Немного помедлив, Реннер все-таки нажал кнопку диктофона, красная лампочка погасла, и он сунул его во внутренний карман куртки.
   — Ладно, и что вы можете сообщить?
   — Ее имя не Робин. Она сказала, ее зовут Люси Лапорт. Приехала из Нового Орлеана. Вы должны разыскать ее. Она в опасности. Хотя, может быть, уже слишком поздно.
   — В опасности? С чьей стороны?
   Пирс ответил не сразу. Вспомнил, как Венц грозил ему, если он обратится в полицию. Припомнился и разговор с Глассом, частным сыщиком.
   — Билли Венц, — наконец вымолвил Пирс.
   — Опять этот Венц, — усмехнулся Реннер. — Он главный заправила во всех этих делах?
   — Можете верить или нет, это ваше дело. Но для начала отыщите Робин, вернее, Люси, и убедитесь, что с ней все в порядке.
   — Вот как? И это все, что вы собирались мне сообщить?
   — Ее фотография на веб-сайте полностью соответствует тому, как она выглядит в жизни. Я видел ее лично.
   Реннер кивнул, будто услышал то, о чем догадывался раньше.
   — Что ж, картинка и в самом деле прояснятся, — заметил он. — В таком случае что еще можете рассказать о ней? Когда вы с ней виделись?
   — В субботу вечером. Это она показала мне, где живет Лилли. Но уехала оттуда еще до того, как я вошел в квартиру. Люси ничего не видела, поэтому я и старался оставить ее в стороне от этого дела. Я обещал это во время нашего с ней разговора. Она очень боялась, что Венц обо всем пронюхает.
   — Так, прекрасно. И вы ей заплатили?
   — Да, но при чем здесь это?
   — При том, что мотивы определяются деньгами. Сколько вы ей дали?
   — Примерно шестьсот долларов.
   — Весьма недурно за одну короткую поездку в Венис. Может, у вас было путешествие и другого рода, вы понимаете?
   — Нет, детектив, этого не было.
   — Но если то, что вы мне рассказали об этом электронном своднике Венце, правда, то ее согласие проводить вас в квартиру, которую снимала Лилли, было чревато опасными последствиями для нее самой, не так ли?
   Пирс согласно кивнул. На этот раз тесные повязки не причинили ему особой боли. Двигать головой вертикально было намного легче. А вот движения в горизонтальной плоскости затруднены.
   — Что еще? — настойчиво продолжил Реннер.
   — Эту квартиру в «Приморских башнях» она снимает вместе с девицей по имени Клео. Вероятно, объявление этой подруги можно найти на том же сайте, хотя я не проверял. Наверное, стоит поговорить с этой Клео и попытаться выйти через нее на Люси.
   — Это все?
   — В последний раз я видел ее, когда она садилась в желто-зеленое такси на автостраде в субботу вечером. Можно проследить ее маршрут через это такси.
   Реннер покачал головой.
   — Это только в кино все так гладко. А в реальной жизни такие приемы мало что дают. Скорее всего она отправилась назад в квартиру для свиданий. По вечерам в субботу наверняка много заказов.
   Дверь приоткрылась, и в палату вошла Моника Перл, но, заметив Реннера, застыла на пороге.
   — О, простите. Я, кажется...
   — Именно так, — обратился к ней детектив. — Идет полицейское расследование. Вы не могли бы подождать за дверью?
   — Да, конечно.
   Моника бросила взгляд на Пирса, и на ее лице отразился ужас от увиденного. Пирс попробовал улыбнуться и даже помахал ей левой рукой.
   — Я позвоню тебе, — сказала Моника, выходя из палаты в коридор.
   — Кто это был? Еще одна подруга?
   — Нет, моя секретарша.
   — Итак, не хотите рассказать, о чем вы беседовали вчера на балконе со своими незваными гостями? Это был Венц?
   Несколько секунд Пирс молчал, обдумывая возможные последствия своего ответа. Он склонялся к тому, чтобы назвать имя Венца и обвинить его в преступлении. Пирс был глубоко унижен тем, что с ним сотворили Венц и его мордоворот. Даже если пластическая операция окажется успешной и физических следов от ран не останется, то на душе все равно сохранятся шрамы. Он понимал, что уже никогда не забудет этой экзекуции и насилия над собой. Рубцы воспоминаний останутся навсегда.
   Однако Пирс никак не мог избавиться от страха перед угрозами Венца, которые выглядели вполне реальными — не только для него лично, но и для Робин и даже Никол. Если Венц сумел так быстро разыскать его и проникнуть в дом, то ему не составит особого труда добраться и до Никол.
   Наконец Пирс заговорил:
   — Это дело полиции Санта-Моники, какой вам интерес?
   — Вы прекрасно понимаете, что все это все связано между собой.
   — Не хочу об этом больше говорить. Я просто забыл, как все произошло. Помню лишь, что возвращался с продуктами из магазина в свою квартиру, а когда очнулся, увидел рядом врачей, которые возились со мной.
   — Память — очень забавная штука, не так ли? Она, как правило, отбрасывает все плохое и неприятное.
   В голосе полицейского слышался явный сарказм, а одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: он не верит в неожиданные провалы памяти. Мужчины некоторое время пристально разглядывали друг друга, после чего детектив полез во внутренний карман и достал оттуда что-то.
   — А вот эта картинка не освежит вашу память?
   Он показал Пирсу большую фотографию размером 20 х 25. Это было сильно увеличенное и поэтому зернистое изображение высотного дома в квартале «Пески», сделанное с большого расстояния. Пирс поднес снимок ближе, рассмотрел мелкие фигурки людей на одном из балконов верхних этажей и сразу понял, что это был его двенадцатый этаж, а эти люди — он сам, Венц и верзила Шесть-Восемь, который держал Пирса за лодыжки вниз головой. Но фигурки на фото были слишком мелкие, чтобы разобрать лица. Он вернул снимок Реннеру.
   — Нет. Ничего не помню.
   — Пока это лучшее, что мы имеем. Но после того, как в новостях сообщат, что нам нужны фотографии, видеозаписи и все остальное, связанное с этим событием, наверняка найдется что-нибудь еще. За этим наблюдало немало людей. И не исключено, что у кого-то найдутся более четкие снимки.
   — Желаю удачи.
   Надолго задумавшись, Реннер посмотрел на Пирса, а затем продолжил:
   — Послушайте, если они вам угрожали, мы вас защитим.
   — Я же говорю вам: просто не помню, что там случилось. Абсолютно ничего.
   Детектив кивнул.
   — Ясно, ясно. Что ж, давайте на время забудем о балконе. Но тогда позвольте задать еще несколько вопросов. Например, где вы спрятали тело Лилли?
   От неожиданности глаза Пирса округлились. Похоже, Реннер переменил тактику, решив взять его на испуг, как сопляка.
   — Что? Да вы...
   — Где девушка, Пирс? Что вы с ней сделали? А заодно хотелось бы узнать и о судьбе Люси Лапорт.
   В груди у Пирса похолодело от ярости, но, взглянув на следователя, он увидел, что тот был очень серьезен. И не просто выдвигал предположение, а считал его главным подозреваемым.
   — Черт возьми, вы издеваетесь надо мной? Вы даже не узнали бы об этом, не позвони я в ваше управление. Я единственный, кто заинтересовался ее исчезновением.
   — Да, но, вероятно, звонком в полицию вы просто собирались прикрыть свое участие в этом деле и отвести подозрение. Также вполне возможно, что Венц и кто-то еще из ваших приятелей помогли инсценировать это нападение на вас лично. Бедняге, дескать, разбили нос, который он сует не в свое дело. Почему-то у меня нет к вам особого сочувствия, мистер Пирс.
   Пирс ошарашенно уставился на него. Все, что с ним сделали, Реннер представил абсолютно под другим углом.
   — Хочу поведать вам одну короткую историю, — продолжил детектив. — В свое время, когда я работал в Вэлли[16], там пропала одна девчонка. Лет двенадцати, из хорошего дома, и мы точно знали, что из семьи она убегать не собиралась. Иногда это сразу понятно. С помощью своих сотрудников, а также соседей и добровольцев мы организовали ее поиски в районе пригородных холмов. И вот, о чудо — ее находит один из соседских мальчишек. Девочку изнасиловали, задушили и бросили в овраг. В общем, история гнусная. И знаете, что интересно? Одним из тех мерзавцев, кто все это сделал, был тот самый парень, который нашел ее труп. Нам понадобилось некоторое время, чтобы докопаться до истины, но мы все-таки добрались до него, и он сознался. Поэтому не исключено, что и вы могли разыграть такую же комбинацию, согласны? Такое поведение иногда называют комплексом доброго самаритянина. Кто зарыл, тот и знает, где копать. Это часто случается. Злоумышленники любят крутиться около полиции и даже помогать в расследовании. При этом невольно создается впечатление, что они лучше, чем на самом деле, и остаются вне подозрений.
   Пирс был ошеломлен, как Реннеру удалось повернуть все события таким образом, что он моментально стал главным подозреваемым.
   — Вы ошибаетесь, — проговорил Пирс как можно более спокойно, хотя голос заметно дрожал. — Я этого не делал.
   — Вот как? Ошибаюсь? Что ж, тогда попробую объяснить подробнее, чем я располагаю на данный момент. Во-первых, пропавшая женщина и кровь на ее постели. Плюс к этому ваше вранье и огромное количество отпечатков ваших же пальчиков — причем как в доме, где Лилли жила, так и там, где принимала клиентов.
   Пирс прикрыл глаза. Он мысленно представил квартиру Лилли рядом с шоссе и домик-"чайку" на Алтаир-авеню. Он знал, что в обоих местах прикасался чуть ли не ко всему. К ее косметике, шкафам, почте.
   — Нет...
   Это все, что он смог выговорить.
   — Что значит «нет»?
   — Это ошибка. Единственное, что я делал... хочу сказать... да, я нашел ее номер. Мне просто хотелось увидеть ее... и помочь... согласен, это моя вина... но я думал, если...
   Он не закончил. В голове прошлое перемешалось с настоящим в один сплошной комок. Его было не распутать, и за одной ниткой тянулась другая. Словно две планеты постоянно перекрывали друг друга на небосводе. Пирс открыл глаза и посмотрел на Реннера.
   — Так что же вы думали? — спросил тот.
   — Что?
   — Закончите свою мысль. Вы думали — что?
   — Не знаю. И не хочу об этом больше говорить.
   — Давайте же, приятель. Вам полезно избавиться от лишнего груза. И душе станет легче. Вы хотите сказать, что чувствуете вину за смерть Лилли? Я правильно вас понял? Как это случилось? Несчастный случай? Возможно, меня устроит ваше объяснение, тогда мы вместе отправимся к окружному прокурору и там решим, что делать.
   Пирс чувствовал, как его переполняет злость вперемешку со страхом. Он даже ощущал, как запах этой мерзкой смеси просачивается сквозь кожу. Будто два соединения вступили в химическую реакцию с выделением нового едкого продукта.
   — О чем вы тут говорите? О Лилли? Это вовсе не моя вина! Я даже не знал ее, а просто хотел помочь.
   — Как помочь — придушив? Или перерезав горло? Может, вы наподобие Джека Потрошителя оставили даже номерок на ее теле? Помнится, там говорилось, что он был ученым и любил во всем порядок. Доктор каких-то там наук. Так вы, Пирс, новый Потрошитель? И это ваше настоящее призвание?
   — Убирайтесь к черту! Вы просто спятили.
   — Вот уж не думаю, что сошел с ума. В чем же тогда ваша вина, о которой вы только что говорили?
   — Что?
   — Вы сами сказали, что вините себя в ее смерти. За что вы ее? Что она такого сделала? Оскорбила ваше мужское достоинство? Может, у вас маленький член, Пирс? Или что-то в этом роде?
   Забывшись, Пирс тряхнул головой, и от резкой боли у него поплыли круги перед глазами.
   — Ничего такого я не говорил. И моей вины тут нет.
   — Но вы сами сказали. Я прекрасно слышал.
   — Нет, вы все это выдумали! Ни в чем таком я не виноват! И никакого отношения к исчезновению Лилли не имею.
   Пирс увидел, как Реннер полез в карман и неожиданно вытащил оттуда еще один диктофон, на котором светилась красная лампочка. До Пирса вдруг дошло, что это был совсем не тот аппарат, который детектив еще раньше забрал с тележки, выключил и убрал в карман. Значит, весь их разговор был записан до самого последнего слова.
   Нажав кнопку, Реннер отмотал пленку назад и дал Пирсу прослушать сказанное им только что.
   «Это ошибка. Единственное, что я делал... хочу сказать... да, я нашел ее номер. Мне просто хотелось увидеть ее... и помочь... согласен, это моя вина... но я думал, если...»
   Выключив диктофон, Реннер самодовольно усмехнулся и посмотрел на Пирса. Детектив загнал его в угол и обставил, как ребенка. Но, чувствуя, что лучше держать язык за зубами, Пирс уже не мог остановиться.
   — Нет, — произнес он. — Это я говорил не о ней. Не о Лилли Куинлан. Я имел в виду свою сестру. Я был...
   — Но мы беседовали о Лилли Куинлан, и вы сами сказали, что это ваша вина. Это настоящее признание, дружище.
   — Нет же, я говорил о...
   — Я помню, вы мне уже рассказывали. Трогательная история.
   — Это никакая не история.
   — Ладно, знаете что? История — не история. Думаю, как только мы найдем ее тело, у меня сразу найдется, что рассказать окружному прокурору. И уж тогда я обеспечу вас бесплатным жильем.
   Реннер склонился над Пирсом так близко, что их лица разделял лишь десяток сантиметров.
   — Где она, Пирс? Вы ведь понимаете, это неизбежно. Мы все равно ее найдем. Так что лучше сами скажите. Что вы с ней сделали?
   Пирс услышал, как детектив снова включил свой диктофон.
   — Убирайтесь вон.
   — Вам лучше объясниться сейчас, потом будет поздно. Как только эти материалы попадут в суд, я больше не смогу вам помочь. Расскажите мне все, как было, Генри. Давайте же. Сбросьте лишний груз.
   — Я уже сказал: проваливайте отсюда. Я хочу увидеться с адвокатом.
   Поднявшись со стула, Реннер понимающе улыбнулся, затем демонстративно взял диктофон и выключил его.
   — Конечно, вам хочется встретиться с адвокатом, — произнес он. — И сейчас вам действительно нужен адвокат. А вот я, Пирс, собираюсь к окружному прокурору. У меня уже достаточно материалов, чтобы привлечь вас к суду за проникновение в чужой дом без разрешения, а также за ложь и ввод следствия в заблуждение. Подумайте как следует. Все, что вы мне пытались здесь впарить, чушь собачья. Но главное я все-таки получил. — И он довольно покачал на ладони диктофон с записью их разговора. — Как только найдем ее тело, игра сразу закончится.
   Но Пирс уже не слушал его. Отвернувшись от Реннера, он уставился в пространство, размышляя, что ждет его дальше. Пирс вдруг понял, что может потерять сразу все. Свою компанию, работу — абсолютно все. В одно мгновение перед его мысленным взором повалились все фишки домино, выстроенные в ряд. И последней в этом ряду была предстоящая встреча с Годдаром, который теперь откажется от сотрудничества с ними и направит вложения в «Бронсон техно», «Мидас молекьюлар» или еще какого-нибудь конкурента. А если Годдар выйдет из игры, то вряд ли кто захочет иметь с ними дело. Инвесторов не слишком прельщают уголовные расследования и слушания в суде. И в конкурентной гонке за новыми компьютерными технологиями Пирс окажется за бортом.
   Обернувшись, он взглянул на Реннера.
   — Я сказал, что больше не собираюсь с вами общаться. И хочу, чтобы вы ушли. А мне нужен адвокат.
   Реннер кивнул:
   — Советую нанять адвоката получше.
   Проходя мимо столика с медикаментами, он забрал свою шляпу, которую Пирс до того не замечал. У его круглой коричневой шляпы поля почему-то были загнуты не вверх, а вниз. Пирс подумал, что во всем Лос-Анджелесе вряд ли найдется еще хоть один человек в таком уборе. Реннер молча вышел из палаты.

Глава 23

   Пирс сидел на кровати, обдумывая ситуацию, в которой оказался. Он прикидывал, какая доля из всего сказанного Реннером предназначалась для того, чтобы его припугнуть, а что соответствовало реальности. Наконец он тряхнул головой, отгоняя невеселые мысли, и огляделся в поисках телефона. На столике рядом с кроватью Пирс ничего не нашел, зато на боковой стенке кровати размещался настоящий электронный пульт с кнопками управления положением матраса и телевизором на противоположной стене. Тут же был и телефон, пристегнутый к правому поручню, а в пластиковом пакете рядом с ним обнаружилось даже карманное зеркальце. Пирс вытащил его из футляра и впервые за долгое время взглянул на себя.
   Откровенно говоря, он ожидал худшего. Когда сразу после нападения Пирс ощупывал свою физиономию и промокал кровь футболкой, ему показалось, что лицо сильно разбито и глубоких шрамов не избежать. Постепенно это перестало его заботить, и он был рад просто остаться в живых. Теперь же мысли снова вернулись к косметическим последствиям. Припухлость на лице уже была не так заметна. Отеки оставались только в углах глаз и в нижней части носа. Ноздри были заткнуты ватными тампонами. На внутренней части роговицы левого глаза были следы сильного кровоподтека. А верхняя часть носа, включая переносицу, была покрыта множеством аккуратных хирургических стежков.
   Швы складывались в букву "к", вертикальная часть которой спускалась вниз вдоль носа, а две угловые линии лучами расходились в направлении левого глаза и брови над ним. Часть этой брови была сбрита — так понадобилось хирургу, — и Пирсу показалось, что это самое забавное изменение во всей физиономии.
   Убирая зеркало на место, он вдруг поймал себя на том что улыбается. Его лицо было фактически изуродовано. Только что он беседовал с копом, который пытается запрятать его в тюрьму за преступление, которое Пирс обнаружил, но не совершал. А на свободе в полном здравии пребывают этот электронный сводник со своим ручным монстром, которые представляли реальную угрозу не только для него, но и его близких. А он сидит на больничной койке и улыбается.
   Пирс еще не понял до конца, но догадывался, что причиной такой реакции стала собственная физиономия, увиденная им только что в зеркале. Он выжил, а лицо показало ему, насколько близок он был к тому, чтобы упустить этот шанс. Именно поэтому напряжение немного спало, а на лице появилась улыбка.
   Пирс отстегнул телефонную трубку и позвонил Джейкобу Кацу, юридическому эксперту фирмы по вопросам патентования. Тот сразу взял трубку, словно ждал.
   — Генри, как ты, в порядке? Я слышал на тебя напали, еще что-то случилось...
   — Это долгая история, Джейкоб. Я расскажу тебе позднее. А вот сейчас мне нужна от тебя фамилия специалиста. Мне нужен юрист, адвокат по уголовным делам. Высококвалифицированный, но кто не слишком любит пялиться в телевизионную камеру или давать интервью газетчикам.
   Пирс понимал, что таких адвокатов в Лос-Анджелесе мало, но в сложившейся ситуации ему надо было быстро и гарантированно обезопасить себя от облыжного обвинения в убийстве. Причем сделать это требовалось без лишнего шума и чрезвычайно осмотрительно, иначе вступит в действие принцип домино — последовательное крушение как его личных планов, так и судьбы компании.
   Перед тем как ответить, Кац откашлялся. Он сразу понял, что просьба Пирса носит не совсем обычный характер и не вписывается в рамки их профессиональных отношений.
   — Думаю, что смогу найти такого адвоката, — наконец ответил он. — Она тебе должна понравиться.

Глава 24

   В среду утром, когда Пирс разговаривал по телефону с Чарли Кондоном, в больничную палату вошла женщина в сером костюме. Она протянула ему визитную карточку, в которой было напечатано: Дженис Лангуайзер. Прикрыв микрофон ладонью, Пирс извинился и сказал, что уже заканчивает разговор.
   — Чарли, пришел мой врач, и мне надо кое-что сделать. В общем, сообщи ему, что мы решим этот вопрос до конца недели или в начале следующей.
   — Не могу, Генри. Он желает познакомиться с «Протеем» до того, как мы направим заявки на патентование. Поэтому не стоит затягивать. Кроме того, ты уже встречался с Морисом и знаешь, что он не любит проволочек.
   — И все-таки позвони ему и попробуй отложить нашу встречу.
   — Ладно, свяжусь и попробую. А потом перезвоню тебе.
   Закончив разговор, Пирс сунул трубку в футляр на боковой стенке кровати. Он обернулся к Лангуайзер и попытался улыбнуться, но подсыхающие на лице швы причиняли больше боли, чем днем раньше, поэтому улыбка вышла вымученной.
   Она протянула руку, и Пирс пожал ее.
   — Дженис Лангуайзер. Рада встретиться.
   — Генри Пирс. Учитывая обстоятельства нашей встречи, лично я этого сказать не могу.
   — Обычная ситуация, когда приглашают адвоката.
   У Пирса уже был ее послужной список, который ему передал Кац. Лангуайзер занималась адвокатской практикой в небольшой, но влиятельной фирме «Смит, Левин, Колвин и Энрикес». Компания, по словам Каца, была столь мало известна в широких кругах, что отсутствовала даже в телефонном справочнике. Ее клиентами являлись представители элитных кругов, нуждавшиеся время от времени в защите. Год назад эта компания пригласила Дженис Лангуайзер из окружной прокуратуры, где та участвовала в самых громких судебных процессах последних лет. Кац объяснил, что, помимо прочего, контакт с этой юридической фирмой позволит завязать взаимовыгодные отношения на будущее, поскольку «Амедео текнолоджиз» готовится к выходу на общественную арену. Пирс не стал говорить Кацу, что до широкой известности их фирмы дело может и не дойти, если его личная ситуация не разрешится должным образом.
   После стандартных вежливых расспросов по поводу полученных травм и перспектив выздоровления Лангуайзер поинтересовалась, почему он решил, что ему нужен адвокат по уголовному делу.
   — Потому что вокруг меня крутится детектив из полицейского управления, который считает меня убийцей. А недавно он сообщил, что собирается подать заявление в окружную прокуратуру по обвинению меня в нескольких преступлениях, включая убийство.
   — Как его зовут?
   — Его фамилия Реннер. Имени своего он мне, кажется, не называл, или я просто забыл. У меня есть его визитка, но я так и не заглянул в нее...
   — Роберт. Я его знаю. Он работает в Тихоокеанском округе, причем довольно давно.
   — Вы с ним пересекались по работе?
   — Да, в начале моей карьеры по делам окружной прокуратуры я участвовала в нескольких процессах, материалы по которым представлял именно Реннер. Он мне показался неплохим полицейским. Я бы даже сказала, весьма основательным.
   — Он сам часто использует это слово.
   — Так он собирается заявить в окружную прокуратуру о вашей причастности к убийству?
   — Не уверен, ведь тело еще не найдено. Но он пригрозил, что обвинит меня в других преступлениях. За посягательство на частную собственность и проникновение в чужой дом без разрешения. Ну и за отказ сотрудничать с правосудием. Полагаю, что параллельно он постарается притянуть меня к ответственности за убийство. Я не знаю, насколько вся эта чушь, что он нагородил, призвана запугать меня и в какой степени соответствует действительности. Но я никого не убивал, поэтому мне и понадобился адвокат.
   Нахмурившись, Лангуайзер задумчиво кивнула, а потом спросила, указав на его лицо:
   — А все это как-нибудь связано с вашими травмами?
   Пирс кивнул.
   — Тогда расскажите все с самого начала.
   — Полагаю, с этого момента мы становимся в положение адвоката и его клиента?
   — Да, именно так. Можете говорить открыто.
   Пирс еще раз кивнул и следующие полчаса посвятил рассказу о своих приключениях во всех подробностях, насколько мог припомнить. Не скрывая, он поведал обо всем, что совершил за последние несколько дней, включая и правонарушения.