Страница:
В дверь постучали. Тинь открыл. На пороге появился один из полицейских.
– Женщина только что потеряла сознание. И в себя не приходит.
– Как, уже? – Доктор Ван отошел от стола. – Есть ко мне еще вопросы или я свободен? Я хочу отправить больную в больницу «Вонг Ва».
– Попрошу на сей раз в военный госпиталь! – коротко приказал Тииь.
Доктор Ван пошатнулся, словно его ударили:
– Почему?
– Там за ней будет установлен надежный контроль.
– В военном госпитале нет необходимых для таких исследований условий, комиссар Тинь!
– Умереть можно в любой постели, – вежливо улыбнулся Тинь. – Я хотел бы, чтобы доктор Мелькель занимался исключительно ею.
Даже Тинь Дзедун, отлично владевший английским, оказался не в состоянии выговорить два «р» в фамилии Меркера. У китайцев всегда «р» заменялось на «ль». Ван Андзы пожал плечами и кивнул. Указание Тиня было для него оскорблением, которое он не мог снести просто так, не потеряв лица. У него более чем двадцатилетняя врачебная практика – сначала он лечил бедняков в Англии, в Абердине, потом в скопище джонок и сампанов в Гавани Тайфунов у Яу Ма-теи, и вот уже четыре года, как он шеф терапевтического и инфекционного отделения больницы «Вонг Ва». В его ординаторской висели дипломы и наградные листы, полученные от самых высоких инстанций. А теперь, когда его лишали возможности наблюдать пятый случай в цепи загадочных заболеваний, это было для него пощечиной.
– Я потребую призвать комиссара Тиня к ответственности! – сухо проговорил Ван.
– Пожалуйста, никаких обид, никакого сведения счетов! – воскликнул вице-губернатор. – У нас и без того забот предостаточно. Доктор Ван, мы целиком вам доверяем. Но если комиссар Тинь считает целесообразным, чтобы больная находилась под охраной военных, – какие могут быть возражения?
Он поднялся. Будучи самым высокопоставленным чиновником в этом кругу, он давал тем самым понять, что совещание окончено.
– А что делать полиции? – спросил кто-то.
– Ждать! – отрезал Тинь Дзедун. – И надеяться на чудо…
В рамках протокола по обмену врачами, который власти Гонконга заключили с Немецким институтом тропиков в Гамбурге, доктор Меркер прибыл сюда четыре месяца назад. Примерно месяц отдыхал, приглядываясь со всех сторон к новому полю деятельности, осмотрел все достопримечательности Гонконга, Коулуна и Нью-Территорис, проехался вдоль границы с красным Китаем, побывал в огромном Кантоне, не переставая удивляться и восхищаться многообразием, красочностью и очарованием Гонконга, который европейцы обычно представляют себе пятнышком на карте, чем-то вроде маленького полуострова – и только. А о том, что здесь процветает город Дзуэн Ван, промышленный центр с небоскребами на тысячу квартир – в них живут в основном беженцы из континентального Китая, которые подобно копошащимся муравьям срывают горы и холмы и насыпают в море землю и камень, отвоевывая пространство для новых поселений; о том, что Гонконг вообще-то состоит из множества больших и малых островов, где занимаются сельским хозяйством, сеют рис и на огромных фермах взращивают кур и уток, которые в замороженном виде появляются в наших магазинах для гурманов, особенно знаменитые «утки по-пекински»; о том, что здесь выжил и живет народ, который тщательно, с чисто азиатской деловитостью блюдет собственную историю и культуру, – обо всем этом в Европе мало кому известно.
После месячного отпуска, во время которого доктор Меркер исколесил Гонконг вдоль и поперек, он подобно очень и очень многим просто заболел Гонконгом, влюбился в этот огромный город с его сказочно прекрасными окрестностями. И когда три месяца назад приступил к службе в госпитале «Куин Элизабет», он сказал директору клиники, обменявшись крепким рукопожатием:
– Мне предстоит проработать у вас год. Меня, как говорится, без меня женили. К Гонконгу прирастаешь быстро, и расстаться с ним так скоро будет трудно…
Он отправил в Гамбург письмо другу, доктору Гансу Цайзигу, главному врачу второй хирургии клиники в Эппендорфе: «Гонконг… нет, у меня нет слов. Это надо видеть, пережить, слышать, вдыхать, прочувствовать! Это мир, где сливаются сказка и страшный сон. Когда смотришь ночью сверху, с Викториа-Пик, на Гонконг, Коулун и Нью-Территорис, просто дух захватывает – нигде в мире ничего подобного нет! Кто любовался городом отсюда, полюбит его раз и навсегда… Я не думаю, что вернусь в Гамбург».
«Его восторги улягутся, – заметил доктор Цайзиг, прочтя это письмо в кругу друзей. – Особенно после того, как его изобьют или обчистят в одном из темных переулков. Знаете, о чем он умалчивает: он наверняка без ума от тамошних китаянок! Ребята, я бывал в Сингапуре и знаю, что почем… там ты на каждом шагу встречаешь таких девушек, что сердце подпрыгивает до самого горла. Никакому художнику таких не нарисовать – а в жизни их полным-полно. Вот от них-то у нашего друга и закружилась голова…»
Три месяца практики в больнице Коулуна… При всей самой современной аппаратуре этой больнице все-таки далеко до гамбургских. Другой мир… Поэтому доктор Меркер почти не удивился, когда в госпитале «Куин Элизабет» появился полицейский чин в штатском, вручил ему письмо от губернатора и передал на словах, что с сегодняшнего дня он переходит в распоряжение полицейского управления Коулуна. Его ждут для беседы. Доктор Меркер переоделся и вместе с полицейским поехал в управление. Шеф полиции немедленно принял его и представил комиссару Тинь Дзедуну. Тинь бросил на доктора Меркера быстрый Оценивающий взгляд и сразу проникся доверием к этому светловолосому, немного сутуловатому немцу. Будучи одного роста с Тинем, Меркер был, пожалуй, пошире в плечах, массивнее. И вообще у него был более спортивный вид. Тинь знал, что Меркер моложе его на четыре года. «Он наверняка прекрасно плавает, – подумалось Тиню, – и с боксом знаком не понаслышке». Меркер был в рубашке с короткими рукавами, и Тинь оценил его рельефную мускулатуру. «У него голубые глаза – от них наши женщины с ума сходят. Кто из них устоит перед его взглядом? С такими глазами он пройдет у нас под всеми парусами…» От этой мысли Тинь вдруг вздрогнул: а вдруг это пригодится? До сегодняшнего дня все убийцы были женщины! Нет ли в этом какой-то закономерности?
– Нам придется работать плечом к плечу, доктор Мелькель, – сказал Тинь и учтиво поклонился.
Доктор Меркер, успевший уже привыкнуть к обращению «Мелькель» – в госпитале так его фамилию произносили абсолютно все, – пожал плечами:
– Как вам будет угодно, комиссар… Я получил послание губернатора. Мне предложено продолжать исследования в другом, так сказать, направлении. Что, некоторых ваших сотрудников покусали – извините! – какие-то змеи?
Он хотел пошутить, но никто не улыбнулся.
– Сразу после того, как я изложу вам суть проблемы, мы поедем в военный госпиталь, где одна таинственная особа – это женщина – медленно отходит в лучший из миров.
– От змеиного укуса?
– Нет. От быстротекущего распада печени.
– Этого не бывает.
– Вы правы: этого не может быть! Но это уже пятый случай… всякий раз это женщины, и всегда это происходит после совершенного ими убийства. – Тинь вымученно улыбнулся.
– Женщины – убийцы? – Доктор Меркер понял, что шутки тут неуместны. На него словно повеяло холодом.
– Да. Вскоре после убийства они умирали от совершенно не-объяснимого разложения печени. По дороге в военный госпиталь вы сможете ознакомиться с данными вскрытий и историями болезни. Их вел доктор Ван. Мы очень надеемся, что вы определите причину этого заболевания. Все склоняются к тому, что болезнь вызывается искусственным путем. То ли при помощи ядов, то ли в результате облучения – откуда мне знать? Факт остается фактом: болезнь существует!
– Благодарю за доверие! – В голосе доктора Меркера прозвучали металлические нотки. – Вы оказываете мне честь, поручая столь ответственное задание… однако скажу вам как на духу: это такая неслыханная гнусность, что я предпочел бы держаться от нее подальше.
– Я тоже, – широко улыбнулся Тинь Дзедун. – Вы мне очень нравитесь, доктор Мелькель. Думаю, мы отлично сработаемся.
Выслушав Тиня и ознакомившись по дороге в госпиталь с материалами о течении болезни и о результатах вскрытий, доктор Меркер как бы окунулся в мир, знакомый ему до сих пор только по телесериалам и криминальным романам. Пять убитых, пять убийц, четыре умерших от разложения печени, пять раз мотив убийства не установлен – понятно, почему городские власти переполошились и готовы предположить бог весть что. Однако опасения Тиня насчет использования возбудителя этой болезни в качестве нового оружия устрашения в мировом масштабе он счел явным преувеличением.
В военном госпитале их принял главный врач, подполковник медицинской службы. Лицо у него было кислое.
– Не понимаю, почему стоит чьей-то чиновничьей заднице зачесаться, сразу бросаются к нам, армейским? – грубо проговорил он. – Что прикажете мне с этой женщиной делать? Я приказал перекрыть весь конец второго крыла здания. Она лежит там одна – на четыре палаты… к чему это? Из секретариата губернатора мне передали: секретность номер один! Позвольте полюбопытствовать: что стряслось?
– Какая-то неизвестная болезнь, сэр.
– И вы положили ее ко мне? От имени армии я протестую! В клинике «Куин Элизабет» есть карантинное отделение!
– Там я и работаю, – сказал доктор Меркер.
– Ах, вот как! Значит, вы приехали забрать ее?
– Нет, я буду ее наблюдать.
– Что, в моем госпитале?
– Это указание сверху, сэр. – Он миролюбиво похлопал коллегу по плечу. – Мне не терпится взглянуть, как теперь выглядит наша прелестная незнакомка.
Услышав их шаги, в другом конце коридора, перегороженного примерно посредине металлическими стеллажами, появился доктор Ван Андзы. К металлической стойке прикрепили табличку: «НЕ ВХОДИТЬ! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!»
Доктор Ван явно не выспался и смотрел на Меркера из-под очков воспаленными глазами. Он был все в том же элегантном фланелевом костюме, только снял галстук и расстегнул воротничок рубашки.
– Наконец-то! – устало проговорил он. – Хорошо, что вы приехали, доктор Мелькель! А то я просто с ног валюсь.
– Как у нее дела?
– Без изменений. Она в себя не приходила.
– Coma hepaticum? – спросил доктор Меркер.
– Нет! У нее то же, что и у других: потеря сознания вызвана другими причинами. А какими – неизвестно! Больная переходит в коматозное состояние лишь после потери сознания, а после этого начинается разложение печени…
– С ума сойти.
Открыв дверь в палату, доктор Меркер так и замер на пороге от удивления. Да, женщин такой красоты он до сих пор не встречал. Она, не заметив этого, сбросила покрывавшую ее простыню на пол и лежала сейчас на постели во всей своей ослепительной наготе. Плечи и грудь были как бы нарочно покрыты длинными черными волосами, она словно позировала для фотографа мужского журнала. Кожа у нее белая с легким оливковым оттенком, губы полные, пунцовые, чуть-чуть вывернутые, как бы зовущие к поцелую. В вену левой руки воткнута игла с отводной пластиковой трубкой от установки переливания крови.
– Это единственное, что я могу сделать, – обескураженно сказал доктор Ван. – Переливаем обогащенную кровь. Но это ускоряющегося некроза не остановит.
– Вы, коллега, подтверждаете факт некроза печени?
– Я хочу осмотреть ее. – Доктор Меркер присел на край постели.
Вот она, убийца. Он вспомнил, что ему рассказал Тинь: она безо всяких видимых причин, молча, улыбаясь, убила в ресторане «Джуно Револвинг» американца Реджинальда М. Роджерса. А потом потеряла сознание. «Человек Никто», как назвал ее Тинь. Удивительно красивый Никто.
Доктор Меркер прощупал ее тело, приподнял веки, выслушал сердце, взял пульс… Доктор Ван выпятил нижнюю губу: что за топорная методика?
Но доктор Меркер вдруг спросил:
– Надеюсь, в военном госпитале найдется вся необходимая аппаратура?..
– Я не обязан и не собираюсь перед вами отчитываться, – проворчал главный врач.
– Прошу вас, выслушайте меня. Мне необходимо все для контрастного снимка печеночных артерий и для бионтической пункции печени. – Он встал и посмотрел на посеревшие лица доктора Вана и главного врача. – Я сделаю это в операционной. Коллега Ван, не согласитесь ли вы ассистировать мне? Я хочу таким путем получить полную картину изменений паренхимоза печени через изображение артериальных ветвей. У вас найдется лапароскоп?
– Да, – буркнул подполковник армии ее величества.
– И все необходимое для катетеризации печени?
– Глупый вопрос…
– Тогда за дело, господа! Очень скоро мы выясним, что там у нее с печенью.
Доктор Ван снял пиджак и повесил его на спинку стула. В операционной он получил свежайший халат зеленого цвета. «Я этого немца недооценил», – подумал он, одергивая халат.
Через час с небольшим доктор Меркер сидел перед цилиндрическим кусочком ткани, взятым из печени с помощью троакара. Первого же взгляда в микроскоп оказалось достаточно, чтобы установить прогрессирующий распад клеток печени; подобная картина часто встречается при отравлении грибными ядами, и чаще всего – при отравлении Amanita phalloides – зеленым мухомором. Однако все симптомы были нетипичны для отравления грибами… с другой же стороны маленькое светлое пятнышко в непроглядной тьме неизвестной болезни: печень имела вид как после обычного отравления!
Может быть, кто-то, оставаясь в тени, парализует женщин-смертниц неизвестным ядом? От одной этой мысли становилось не по себе…
Когда Меркер поделился своим предположением с коллегами, доктор Ван лишь вяло кивнул:
– Мы об этом тоже думали. – Он снял халат и снова надел пиджак. – Никакого присутствия яда мы не обнаружили. Кроме того, один и тот же яд имеет постоянное свойство и действует всегда одинаково. А эти женщины умирали через разные промежутки времени, причем разница была довольно значительной! Нет, яд исключается…
– Мы всегда исходим из того, что нам уже известно и многократно проверено! Но в данном-то случае мы столкнулись с чем-то неизвестным, уважаемый коллега.
Доктор Ван опустил голову, махнул рукой.
– Пойду прилягу. Передаю вам больную с рук на руки, доктор Мелькель. Я, честно говоря, не желаю себя гробить из-за каких-то таинственных больных красавиц… Я принадлежу десяткам, если не сотням, пациентов нашего госпиталя. Если вы прочли истории болезни, которые вам передали… эта женщина умрет той же смертью. Спокойной ночи.
Четыре дня и четыре ночи доктор Меркер сидел у постели больной. Та в себя не приходила… но внешне особых изменений не наблюдалось. Пульс был несколько замедленный, сердце билось реже обыкновенного, но – никакого дальнейшего пожелтения кожи, что однозначно свидетельствовало бы о распаде печени.
На пятый день доктор Меркер получил маленькую коробочку. Судя по обратному адресу, отправителем был хозяин большого магазина часов из Виктории, городка на острове Гонконг. Поскольку доктор Меркер там часов не покупал и в починку не отдавал, он открыл коробочку с некоторой опаской, но ничего не взорвалось, не зашипело и не пахнуло газом – китайцы на этот счет выдумщики, каких мало!
Внутри коробочка была аккуратно выложена розовой ватой. А на ней, словно драгоценная реликвия, лежал кривой зуб. Доктор Меркер взял его пинцетом и приблизил к глазам. Только после этого он обратил внимание на кусочек гладкого картона, с несколькими словами на английском языке: «Дайте спокойно умереть тому, кого на этой земле больше ничего не удерживает. Спасайте жизнь, которая пока в цене и может еще пригодиться, – вашу!»
Доктор Меркер немедленно набрал номер телефона Тиня и прочел ему записку.
– Подарок – ядовитый зуб змеи, – сказал он. – Я нахожу эту угрозу очень витиеватой.
– Несомненно одно: фантомы из тьмы забеспокоились. Вы представляете для них опасность.
– Вы меня успокоили, мистер Тинь. – Доктор Меркер положил ядовитый зуб обратно в коробочку. – Вам известно, что убрать человека, который мешает, пара пустяков?
– А как же. Расследование таких убийств – наш хлеб.
– Как же мне затеряться в городе, где все три миллиона китайцев для меня на одно лицо?
– Точно так же, как вы затерялись бы среди трех миллионов европейцев. Вы испугались, доктор Мелькель?
– Не стану уверять вас, будто мысль о том, что я у кого-то на мушке, меня чрезвычайно обрадовала.
– Вы отказываетесь?
– Мы с вами пока мало знаем друг друга, мистер Тинь! – твердо проговорил доктор Меркер. – Я врач. И столкнулся сейчас со сложнейшей и чрезвычайно любопытной проблемой. В таких случаях риск неизбежен. И не только профессиональный. Ответил я на ваш вопрос?
– На лучший ответ я не мог и рассчитывать. – Тинь Дзедун широко улыбнулся, но этого Меркер видеть не мог. – Храни вас господь…
– Хороший пистолет и пуленепробиваемый жилет мне тоже не помешали бы. Пришлите мне в госпиталь завтра то и другое, Тинь.
Вечером этого дня неизвестная преступница открыла глаза и уставилась на доктора. Выражение ее глаз было совершенно бессмысленным, она лежала спокойно, без движений, и переводила взгляд с доктора Меркера на потолок, а потом на все стоявшие в палате предметы.
– Добрый вечер, прекраснейшая из девушек, – сказал доктор Меркер, склонившись над ней. – Вы нипочем не догадаетесь, где находитесь: в особой палате военного госпиталя в Коулуне. Я ваш врач, доктор Фриц Меркер. А как зовут вас?
Незнакомка улыбнулась, повернула голову в сторону и спросила:
– Где Ио? – Голос у нее был высокий, но очень приятный.
В эту секунду доктор Меркер был готов расцеловать ее. Калитка в неизвестность приоткрылась…
2
– Женщина только что потеряла сознание. И в себя не приходит.
– Как, уже? – Доктор Ван отошел от стола. – Есть ко мне еще вопросы или я свободен? Я хочу отправить больную в больницу «Вонг Ва».
– Попрошу на сей раз в военный госпиталь! – коротко приказал Тииь.
Доктор Ван пошатнулся, словно его ударили:
– Почему?
– Там за ней будет установлен надежный контроль.
– В военном госпитале нет необходимых для таких исследований условий, комиссар Тинь!
– Умереть можно в любой постели, – вежливо улыбнулся Тинь. – Я хотел бы, чтобы доктор Мелькель занимался исключительно ею.
Даже Тинь Дзедун, отлично владевший английским, оказался не в состоянии выговорить два «р» в фамилии Меркера. У китайцев всегда «р» заменялось на «ль». Ван Андзы пожал плечами и кивнул. Указание Тиня было для него оскорблением, которое он не мог снести просто так, не потеряв лица. У него более чем двадцатилетняя врачебная практика – сначала он лечил бедняков в Англии, в Абердине, потом в скопище джонок и сампанов в Гавани Тайфунов у Яу Ма-теи, и вот уже четыре года, как он шеф терапевтического и инфекционного отделения больницы «Вонг Ва». В его ординаторской висели дипломы и наградные листы, полученные от самых высоких инстанций. А теперь, когда его лишали возможности наблюдать пятый случай в цепи загадочных заболеваний, это было для него пощечиной.
– Я потребую призвать комиссара Тиня к ответственности! – сухо проговорил Ван.
– Пожалуйста, никаких обид, никакого сведения счетов! – воскликнул вице-губернатор. – У нас и без того забот предостаточно. Доктор Ван, мы целиком вам доверяем. Но если комиссар Тинь считает целесообразным, чтобы больная находилась под охраной военных, – какие могут быть возражения?
Он поднялся. Будучи самым высокопоставленным чиновником в этом кругу, он давал тем самым понять, что совещание окончено.
– А что делать полиции? – спросил кто-то.
– Ждать! – отрезал Тинь Дзедун. – И надеяться на чудо…
В рамках протокола по обмену врачами, который власти Гонконга заключили с Немецким институтом тропиков в Гамбурге, доктор Меркер прибыл сюда четыре месяца назад. Примерно месяц отдыхал, приглядываясь со всех сторон к новому полю деятельности, осмотрел все достопримечательности Гонконга, Коулуна и Нью-Территорис, проехался вдоль границы с красным Китаем, побывал в огромном Кантоне, не переставая удивляться и восхищаться многообразием, красочностью и очарованием Гонконга, который европейцы обычно представляют себе пятнышком на карте, чем-то вроде маленького полуострова – и только. А о том, что здесь процветает город Дзуэн Ван, промышленный центр с небоскребами на тысячу квартир – в них живут в основном беженцы из континентального Китая, которые подобно копошащимся муравьям срывают горы и холмы и насыпают в море землю и камень, отвоевывая пространство для новых поселений; о том, что Гонконг вообще-то состоит из множества больших и малых островов, где занимаются сельским хозяйством, сеют рис и на огромных фермах взращивают кур и уток, которые в замороженном виде появляются в наших магазинах для гурманов, особенно знаменитые «утки по-пекински»; о том, что здесь выжил и живет народ, который тщательно, с чисто азиатской деловитостью блюдет собственную историю и культуру, – обо всем этом в Европе мало кому известно.
После месячного отпуска, во время которого доктор Меркер исколесил Гонконг вдоль и поперек, он подобно очень и очень многим просто заболел Гонконгом, влюбился в этот огромный город с его сказочно прекрасными окрестностями. И когда три месяца назад приступил к службе в госпитале «Куин Элизабет», он сказал директору клиники, обменявшись крепким рукопожатием:
– Мне предстоит проработать у вас год. Меня, как говорится, без меня женили. К Гонконгу прирастаешь быстро, и расстаться с ним так скоро будет трудно…
Он отправил в Гамбург письмо другу, доктору Гансу Цайзигу, главному врачу второй хирургии клиники в Эппендорфе: «Гонконг… нет, у меня нет слов. Это надо видеть, пережить, слышать, вдыхать, прочувствовать! Это мир, где сливаются сказка и страшный сон. Когда смотришь ночью сверху, с Викториа-Пик, на Гонконг, Коулун и Нью-Территорис, просто дух захватывает – нигде в мире ничего подобного нет! Кто любовался городом отсюда, полюбит его раз и навсегда… Я не думаю, что вернусь в Гамбург».
«Его восторги улягутся, – заметил доктор Цайзиг, прочтя это письмо в кругу друзей. – Особенно после того, как его изобьют или обчистят в одном из темных переулков. Знаете, о чем он умалчивает: он наверняка без ума от тамошних китаянок! Ребята, я бывал в Сингапуре и знаю, что почем… там ты на каждом шагу встречаешь таких девушек, что сердце подпрыгивает до самого горла. Никакому художнику таких не нарисовать – а в жизни их полным-полно. Вот от них-то у нашего друга и закружилась голова…»
Три месяца практики в больнице Коулуна… При всей самой современной аппаратуре этой больнице все-таки далеко до гамбургских. Другой мир… Поэтому доктор Меркер почти не удивился, когда в госпитале «Куин Элизабет» появился полицейский чин в штатском, вручил ему письмо от губернатора и передал на словах, что с сегодняшнего дня он переходит в распоряжение полицейского управления Коулуна. Его ждут для беседы. Доктор Меркер переоделся и вместе с полицейским поехал в управление. Шеф полиции немедленно принял его и представил комиссару Тинь Дзедуну. Тинь бросил на доктора Меркера быстрый Оценивающий взгляд и сразу проникся доверием к этому светловолосому, немного сутуловатому немцу. Будучи одного роста с Тинем, Меркер был, пожалуй, пошире в плечах, массивнее. И вообще у него был более спортивный вид. Тинь знал, что Меркер моложе его на четыре года. «Он наверняка прекрасно плавает, – подумалось Тиню, – и с боксом знаком не понаслышке». Меркер был в рубашке с короткими рукавами, и Тинь оценил его рельефную мускулатуру. «У него голубые глаза – от них наши женщины с ума сходят. Кто из них устоит перед его взглядом? С такими глазами он пройдет у нас под всеми парусами…» От этой мысли Тинь вдруг вздрогнул: а вдруг это пригодится? До сегодняшнего дня все убийцы были женщины! Нет ли в этом какой-то закономерности?
– Нам придется работать плечом к плечу, доктор Мелькель, – сказал Тинь и учтиво поклонился.
Доктор Меркер, успевший уже привыкнуть к обращению «Мелькель» – в госпитале так его фамилию произносили абсолютно все, – пожал плечами:
– Как вам будет угодно, комиссар… Я получил послание губернатора. Мне предложено продолжать исследования в другом, так сказать, направлении. Что, некоторых ваших сотрудников покусали – извините! – какие-то змеи?
Он хотел пошутить, но никто не улыбнулся.
– Сразу после того, как я изложу вам суть проблемы, мы поедем в военный госпиталь, где одна таинственная особа – это женщина – медленно отходит в лучший из миров.
– От змеиного укуса?
– Нет. От быстротекущего распада печени.
– Этого не бывает.
– Вы правы: этого не может быть! Но это уже пятый случай… всякий раз это женщины, и всегда это происходит после совершенного ими убийства. – Тинь вымученно улыбнулся.
– Женщины – убийцы? – Доктор Меркер понял, что шутки тут неуместны. На него словно повеяло холодом.
– Да. Вскоре после убийства они умирали от совершенно не-объяснимого разложения печени. По дороге в военный госпиталь вы сможете ознакомиться с данными вскрытий и историями болезни. Их вел доктор Ван. Мы очень надеемся, что вы определите причину этого заболевания. Все склоняются к тому, что болезнь вызывается искусственным путем. То ли при помощи ядов, то ли в результате облучения – откуда мне знать? Факт остается фактом: болезнь существует!
– Благодарю за доверие! – В голосе доктора Меркера прозвучали металлические нотки. – Вы оказываете мне честь, поручая столь ответственное задание… однако скажу вам как на духу: это такая неслыханная гнусность, что я предпочел бы держаться от нее подальше.
– Я тоже, – широко улыбнулся Тинь Дзедун. – Вы мне очень нравитесь, доктор Мелькель. Думаю, мы отлично сработаемся.
Выслушав Тиня и ознакомившись по дороге в госпиталь с материалами о течении болезни и о результатах вскрытий, доктор Меркер как бы окунулся в мир, знакомый ему до сих пор только по телесериалам и криминальным романам. Пять убитых, пять убийц, четыре умерших от разложения печени, пять раз мотив убийства не установлен – понятно, почему городские власти переполошились и готовы предположить бог весть что. Однако опасения Тиня насчет использования возбудителя этой болезни в качестве нового оружия устрашения в мировом масштабе он счел явным преувеличением.
В военном госпитале их принял главный врач, подполковник медицинской службы. Лицо у него было кислое.
– Не понимаю, почему стоит чьей-то чиновничьей заднице зачесаться, сразу бросаются к нам, армейским? – грубо проговорил он. – Что прикажете мне с этой женщиной делать? Я приказал перекрыть весь конец второго крыла здания. Она лежит там одна – на четыре палаты… к чему это? Из секретариата губернатора мне передали: секретность номер один! Позвольте полюбопытствовать: что стряслось?
– Какая-то неизвестная болезнь, сэр.
– И вы положили ее ко мне? От имени армии я протестую! В клинике «Куин Элизабет» есть карантинное отделение!
– Там я и работаю, – сказал доктор Меркер.
– Ах, вот как! Значит, вы приехали забрать ее?
– Нет, я буду ее наблюдать.
– Что, в моем госпитале?
– Это указание сверху, сэр. – Он миролюбиво похлопал коллегу по плечу. – Мне не терпится взглянуть, как теперь выглядит наша прелестная незнакомка.
Услышав их шаги, в другом конце коридора, перегороженного примерно посредине металлическими стеллажами, появился доктор Ван Андзы. К металлической стойке прикрепили табличку: «НЕ ВХОДИТЬ! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!»
Доктор Ван явно не выспался и смотрел на Меркера из-под очков воспаленными глазами. Он был все в том же элегантном фланелевом костюме, только снял галстук и расстегнул воротничок рубашки.
– Наконец-то! – устало проговорил он. – Хорошо, что вы приехали, доктор Мелькель! А то я просто с ног валюсь.
– Как у нее дела?
– Без изменений. Она в себя не приходила.
– Coma hepaticum? – спросил доктор Меркер.
– Нет! У нее то же, что и у других: потеря сознания вызвана другими причинами. А какими – неизвестно! Больная переходит в коматозное состояние лишь после потери сознания, а после этого начинается разложение печени…
– С ума сойти.
Открыв дверь в палату, доктор Меркер так и замер на пороге от удивления. Да, женщин такой красоты он до сих пор не встречал. Она, не заметив этого, сбросила покрывавшую ее простыню на пол и лежала сейчас на постели во всей своей ослепительной наготе. Плечи и грудь были как бы нарочно покрыты длинными черными волосами, она словно позировала для фотографа мужского журнала. Кожа у нее белая с легким оливковым оттенком, губы полные, пунцовые, чуть-чуть вывернутые, как бы зовущие к поцелую. В вену левой руки воткнута игла с отводной пластиковой трубкой от установки переливания крови.
– Это единственное, что я могу сделать, – обескураженно сказал доктор Ван. – Переливаем обогащенную кровь. Но это ускоряющегося некроза не остановит.
– Вы, коллега, подтверждаете факт некроза печени?
– Я хочу осмотреть ее. – Доктор Меркер присел на край постели.
Вот она, убийца. Он вспомнил, что ему рассказал Тинь: она безо всяких видимых причин, молча, улыбаясь, убила в ресторане «Джуно Револвинг» американца Реджинальда М. Роджерса. А потом потеряла сознание. «Человек Никто», как назвал ее Тинь. Удивительно красивый Никто.
Доктор Меркер прощупал ее тело, приподнял веки, выслушал сердце, взял пульс… Доктор Ван выпятил нижнюю губу: что за топорная методика?
Но доктор Меркер вдруг спросил:
– Надеюсь, в военном госпитале найдется вся необходимая аппаратура?..
– Я не обязан и не собираюсь перед вами отчитываться, – проворчал главный врач.
– Прошу вас, выслушайте меня. Мне необходимо все для контрастного снимка печеночных артерий и для бионтической пункции печени. – Он встал и посмотрел на посеревшие лица доктора Вана и главного врача. – Я сделаю это в операционной. Коллега Ван, не согласитесь ли вы ассистировать мне? Я хочу таким путем получить полную картину изменений паренхимоза печени через изображение артериальных ветвей. У вас найдется лапароскоп?
– Да, – буркнул подполковник армии ее величества.
– И все необходимое для катетеризации печени?
– Глупый вопрос…
– Тогда за дело, господа! Очень скоро мы выясним, что там у нее с печенью.
Доктор Ван снял пиджак и повесил его на спинку стула. В операционной он получил свежайший халат зеленого цвета. «Я этого немца недооценил», – подумал он, одергивая халат.
Через час с небольшим доктор Меркер сидел перед цилиндрическим кусочком ткани, взятым из печени с помощью троакара. Первого же взгляда в микроскоп оказалось достаточно, чтобы установить прогрессирующий распад клеток печени; подобная картина часто встречается при отравлении грибными ядами, и чаще всего – при отравлении Amanita phalloides – зеленым мухомором. Однако все симптомы были нетипичны для отравления грибами… с другой же стороны маленькое светлое пятнышко в непроглядной тьме неизвестной болезни: печень имела вид как после обычного отравления!
Может быть, кто-то, оставаясь в тени, парализует женщин-смертниц неизвестным ядом? От одной этой мысли становилось не по себе…
Когда Меркер поделился своим предположением с коллегами, доктор Ван лишь вяло кивнул:
– Мы об этом тоже думали. – Он снял халат и снова надел пиджак. – Никакого присутствия яда мы не обнаружили. Кроме того, один и тот же яд имеет постоянное свойство и действует всегда одинаково. А эти женщины умирали через разные промежутки времени, причем разница была довольно значительной! Нет, яд исключается…
– Мы всегда исходим из того, что нам уже известно и многократно проверено! Но в данном-то случае мы столкнулись с чем-то неизвестным, уважаемый коллега.
Доктор Ван опустил голову, махнул рукой.
– Пойду прилягу. Передаю вам больную с рук на руки, доктор Мелькель. Я, честно говоря, не желаю себя гробить из-за каких-то таинственных больных красавиц… Я принадлежу десяткам, если не сотням, пациентов нашего госпиталя. Если вы прочли истории болезни, которые вам передали… эта женщина умрет той же смертью. Спокойной ночи.
Четыре дня и четыре ночи доктор Меркер сидел у постели больной. Та в себя не приходила… но внешне особых изменений не наблюдалось. Пульс был несколько замедленный, сердце билось реже обыкновенного, но – никакого дальнейшего пожелтения кожи, что однозначно свидетельствовало бы о распаде печени.
На пятый день доктор Меркер получил маленькую коробочку. Судя по обратному адресу, отправителем был хозяин большого магазина часов из Виктории, городка на острове Гонконг. Поскольку доктор Меркер там часов не покупал и в починку не отдавал, он открыл коробочку с некоторой опаской, но ничего не взорвалось, не зашипело и не пахнуло газом – китайцы на этот счет выдумщики, каких мало!
Внутри коробочка была аккуратно выложена розовой ватой. А на ней, словно драгоценная реликвия, лежал кривой зуб. Доктор Меркер взял его пинцетом и приблизил к глазам. Только после этого он обратил внимание на кусочек гладкого картона, с несколькими словами на английском языке: «Дайте спокойно умереть тому, кого на этой земле больше ничего не удерживает. Спасайте жизнь, которая пока в цене и может еще пригодиться, – вашу!»
Доктор Меркер немедленно набрал номер телефона Тиня и прочел ему записку.
– Подарок – ядовитый зуб змеи, – сказал он. – Я нахожу эту угрозу очень витиеватой.
– Несомненно одно: фантомы из тьмы забеспокоились. Вы представляете для них опасность.
– Вы меня успокоили, мистер Тинь. – Доктор Меркер положил ядовитый зуб обратно в коробочку. – Вам известно, что убрать человека, который мешает, пара пустяков?
– А как же. Расследование таких убийств – наш хлеб.
– Как же мне затеряться в городе, где все три миллиона китайцев для меня на одно лицо?
– Точно так же, как вы затерялись бы среди трех миллионов европейцев. Вы испугались, доктор Мелькель?
– Не стану уверять вас, будто мысль о том, что я у кого-то на мушке, меня чрезвычайно обрадовала.
– Вы отказываетесь?
– Мы с вами пока мало знаем друг друга, мистер Тинь! – твердо проговорил доктор Меркер. – Я врач. И столкнулся сейчас со сложнейшей и чрезвычайно любопытной проблемой. В таких случаях риск неизбежен. И не только профессиональный. Ответил я на ваш вопрос?
– На лучший ответ я не мог и рассчитывать. – Тинь Дзедун широко улыбнулся, но этого Меркер видеть не мог. – Храни вас господь…
– Хороший пистолет и пуленепробиваемый жилет мне тоже не помешали бы. Пришлите мне в госпиталь завтра то и другое, Тинь.
Вечером этого дня неизвестная преступница открыла глаза и уставилась на доктора. Выражение ее глаз было совершенно бессмысленным, она лежала спокойно, без движений, и переводила взгляд с доктора Меркера на потолок, а потом на все стоявшие в палате предметы.
– Добрый вечер, прекраснейшая из девушек, – сказал доктор Меркер, склонившись над ней. – Вы нипочем не догадаетесь, где находитесь: в особой палате военного госпиталя в Коулуне. Я ваш врач, доктор Фриц Меркер. А как зовут вас?
Незнакомка улыбнулась, повернула голову в сторону и спросила:
– Где Ио? – Голос у нее был высокий, но очень приятный.
В эту секунду доктор Меркер был готов расцеловать ее. Калитка в неизвестность приоткрылась…
2
Когда члены тайной организации собирались вместе – а в последнее время это происходило чаще, чем прежде, – никто из них не знал заранее, где это произойдет. Всякий раз в другом месте, в другом помещении и в другой обстановке, и всегда приказ об общем сборе приходил за несколько часов до встречи – звонили по телефону или прибегал оборванный нищий уличный мальчишка с запиской. Ему было положено заплатить за это пятьдесят центов. Записка после прочтения сжигалась, пепел растирался между пальцами и пускался на ветер, чтобы и следа от него не осталось. Мальчишка стоял тут же и за всем этим наблюдал. Лишь однажды случилось так, что получивший записку человек забыл ее сжечь, а вместо этого положил ее в карман. Все участники следующей встречи стали свидетелями того, как на их глазах палач одним-единственным легким взмахом меча отрубил ему голову. На палаче были древнекитайские одежды: яркие, красочные, с кожаными отворотами на рукавах и металлическими пластинами на груди, на спине и на ногах, лицо его было покрыто белой краской. А манеры у него были все равно что у мандарина. Никто ни до, ни после казни не произнес ни слова… Да и к чему сожалеть о человеке, не подчинившемся приказу?
Участники встречи отдали казненному последний поклон, палач неслышно вышел из комнаты, и собрание началось, как обычно, с вежливого приветствия господина Чао, Сына Дракона, как он себя называл.
Надо сказать, что господина Чао никто никогда не видел. Они только слышали его голос, звучный и ровный. Произношение у него было практически безукоризненное, что в Гонконге большая редкость. Господин Чао вообще-то говорил на диалекте ченьту, но это смог бы определить только профессиональный специалист-диалектолог, настолько он освоил гонконгское произношение. Где бы они ни собирались: на джонке в гавани Абердина, в задней комнате плавучего ресторана, в комнате знакомств одного из лучших борделей в Коулуне, в полутемном закутке дешевой пивной в Тай Кок Дзу или в обставленном стильной мебелью красного дерева высотном офисе в Виктории, – повсюду господин Чао присутствовал незримо. Он видел всех, его – никто. Где он скрывался, за картинами, зеркалами, потайными дверями или поддельными стеллажами с книгами, точно не знал никто. Старый-престарый трюк, но он каждый раз восхищал – и устрашал! – сообщников Чао, хотя под его невидимым взглядом они нервно поеживались. Переговариваясь с голосом Чао, они как бы выдерживали взгляд его пронизывающих насквозь глаз – а сами глядели в пустоту. При этом сердце сжимало словно раскаленным обручем!
Ближе к вечеру того дня они в виде исключения собрались в месте, никогда особой чистотой не отличавшемся: на складе дока компании «Н. К. энд Вампоа», что у коулунской бухты Хунг Хом. Расселись на тюках и ящиках и напряженно ждали, что возвестит им на сей раз голос Чао и откуда он прозвучит.
– Да благословит вас всех утренняя заря наступающего дня, – услышали они, к своему удивлению, из динамика. Его голос, многократно усиленный, звучал, казалось, со всех сторон. – Произошло событие, весьма меня огорчившее. Что опаснее всего для цветка вишни? Ночные заморозки! С далекого севера повеяло холодом. Из страны, которую мы уважаем, с которой у нас наилучшие отношения и дружбой с которой мы дорожим. Эта страна известна своими техническими и научными экспертами высшей квалификации. Эта страна – вы поняли, что я имею в виду Германию, – послала в Гонконг специалиста, занимавшегося до сих пор сугубо научными исследованиями. Он чрезвычайно вдумчивый и, значит, очень опасный человек. Губернатор поручил ему озаботиться судьбой «Слезы звезды». Его зовут Фриц Меркер, он живет в доме врачей госпиталя «Куин Элизабет» и в настоящий момент сидит у постели Мэй Линь. Помочь ей он мало чем сумеет, он может только проследить за ее уходом из этого мира – однако его любознательность и его знания меня пугают. Он взял у Мэй Линь пробы печени… и ничего не обнаружит! Он исследует ее кровь… смеху подобно! В дальнейшем, я уверен, он попытается проанализировать ее мозговую деятельность… и окажется в тупике! Можно было бы и забыть о его существовании, не будь одного процента вероятности – а хотя бы и сотой доли процента! – того, что в конечном итоге он сумеет разгадать загадку. Кто поручится за то, что доктор Меркер на это не способен?
– Бессмертных людей не существует, – равнодушно заметил один из присутствовавших. – Мы займемся им, господин Чао.
– Это чересчур примитивно.
– Что требуется сделать?
– Я хочу выяснить, действительно ли возможно противопоставить «Слезе звезды» «Росу жизни». Я хочу знать точно, гений ли доктор Меркер.
– Выжидание всегда связано с большим риском, господин Чао… – осмелился возразить ему другой.
– Тем выше его цена, Ту Тама!
– А если доктор Меркер все-таки найдет «Росу жизни»?
– Тогда мы будем знать, что и это возможно, и в дальнейшем будем действовать еще более решительно и зряче. Трезво!
– А нельзя ли сократить путь, не допустив доктора Меркера до самих исследований?
– И тогда, возможно, из какой-то иной страны приедет другой специалист и добьется сходных результатов – что, если так? Здесь мы в состоянии контролировать работу доктора Меркера. Здесь у нас есть возможность продумывать ответные ходы. Здесь нам дано оценить, уязвимы мы или нет. Уничтожить тайного противника – чересчур все просто! Но научиться у него чему-то важному, вползти в него, вжиться в него, высосать его кровь, поглотить все его знания и навыки – это относится к искусству владычества над людьми. Какой прок был в прошедших войнах? Никакого! От войны к войне люди только глупели и сумели усвоить только одно: как больше и быстрее убивать в будущем! Они выбрасывали миллиарды на ветер, стреляя в противника, и выбрасывают миллиарды ежегодно, чтобы научиться делать это лучше других. Мы с помощью «Слезы звезды» умеем это делать дешевле всех остальных. Пока мы находимся на начальной стадии испытаний – и у нас уже появился серьезный противник! Уничтожить его? Ничего глупее не придумаешь. А вот если мы используем его – это будет огромным успехом.
– Вряд ли доктор Меркер окажется продажным, – проговорил кто-то. – Судя по вашему же описанию, господин Чао.
– Помимо долларов существуют иные ценности.
– Мы преклоняемся перед вашей мудростью, господин Чао, – сказал тот, кого звали Ту Тама, что в переводе на европейские языки значило «Большая лошадь». – Как нам быть? Что делать?
– Ни-че-го! – Казалось, господин Чао наслаждается охватившим всех изумлением. – В мои намерения входило лишь желание проинформировать вас о ходе событий. Отныне доктор Меркер никогда не будет пребывать в одиночестве. Рядом с ним постоянно будут мой глаз и мое ухо. Когда вы понадобитесь для выполнения определенной задачи, я созову вас вновь. Да будет мирным ваш вечер и да воцарится благоволение в ваших душах!
– Еще один вопрос! – быстро вставил Ту Тама, пока динамик не щелкнул и не отключился.
Вообще это было противу всех правил. Без желания господина Чао никто ему никогда вопросов не задавал.
– Что вы хотите, господин Ту Тама? – Голос господина Чао прозвучал мягко и вкрадчиво.
– Меня тревожит одна мысль; а вдруг он спасет Мэй Линь?..
– Может быть, он и гений – но не Бог. Сам Господь Бог не смог бы сейчас ей помочь.
– Но какое-то беспокойство все-таки остается.
– Беспокойство или страх?
Ту Тама прекрасно понял, куда метил господин Чао. Трус ставит под удар все тайное общество. Запуганный человек все равно что порванное звено в цепи. Его следует изъять и заменить.
Участники встречи отдали казненному последний поклон, палач неслышно вышел из комнаты, и собрание началось, как обычно, с вежливого приветствия господина Чао, Сына Дракона, как он себя называл.
Надо сказать, что господина Чао никто никогда не видел. Они только слышали его голос, звучный и ровный. Произношение у него было практически безукоризненное, что в Гонконге большая редкость. Господин Чао вообще-то говорил на диалекте ченьту, но это смог бы определить только профессиональный специалист-диалектолог, настолько он освоил гонконгское произношение. Где бы они ни собирались: на джонке в гавани Абердина, в задней комнате плавучего ресторана, в комнате знакомств одного из лучших борделей в Коулуне, в полутемном закутке дешевой пивной в Тай Кок Дзу или в обставленном стильной мебелью красного дерева высотном офисе в Виктории, – повсюду господин Чао присутствовал незримо. Он видел всех, его – никто. Где он скрывался, за картинами, зеркалами, потайными дверями или поддельными стеллажами с книгами, точно не знал никто. Старый-престарый трюк, но он каждый раз восхищал – и устрашал! – сообщников Чао, хотя под его невидимым взглядом они нервно поеживались. Переговариваясь с голосом Чао, они как бы выдерживали взгляд его пронизывающих насквозь глаз – а сами глядели в пустоту. При этом сердце сжимало словно раскаленным обручем!
Ближе к вечеру того дня они в виде исключения собрались в месте, никогда особой чистотой не отличавшемся: на складе дока компании «Н. К. энд Вампоа», что у коулунской бухты Хунг Хом. Расселись на тюках и ящиках и напряженно ждали, что возвестит им на сей раз голос Чао и откуда он прозвучит.
– Да благословит вас всех утренняя заря наступающего дня, – услышали они, к своему удивлению, из динамика. Его голос, многократно усиленный, звучал, казалось, со всех сторон. – Произошло событие, весьма меня огорчившее. Что опаснее всего для цветка вишни? Ночные заморозки! С далекого севера повеяло холодом. Из страны, которую мы уважаем, с которой у нас наилучшие отношения и дружбой с которой мы дорожим. Эта страна известна своими техническими и научными экспертами высшей квалификации. Эта страна – вы поняли, что я имею в виду Германию, – послала в Гонконг специалиста, занимавшегося до сих пор сугубо научными исследованиями. Он чрезвычайно вдумчивый и, значит, очень опасный человек. Губернатор поручил ему озаботиться судьбой «Слезы звезды». Его зовут Фриц Меркер, он живет в доме врачей госпиталя «Куин Элизабет» и в настоящий момент сидит у постели Мэй Линь. Помочь ей он мало чем сумеет, он может только проследить за ее уходом из этого мира – однако его любознательность и его знания меня пугают. Он взял у Мэй Линь пробы печени… и ничего не обнаружит! Он исследует ее кровь… смеху подобно! В дальнейшем, я уверен, он попытается проанализировать ее мозговую деятельность… и окажется в тупике! Можно было бы и забыть о его существовании, не будь одного процента вероятности – а хотя бы и сотой доли процента! – того, что в конечном итоге он сумеет разгадать загадку. Кто поручится за то, что доктор Меркер на это не способен?
– Бессмертных людей не существует, – равнодушно заметил один из присутствовавших. – Мы займемся им, господин Чао.
– Это чересчур примитивно.
– Что требуется сделать?
– Я хочу выяснить, действительно ли возможно противопоставить «Слезе звезды» «Росу жизни». Я хочу знать точно, гений ли доктор Меркер.
– Выжидание всегда связано с большим риском, господин Чао… – осмелился возразить ему другой.
– Тем выше его цена, Ту Тама!
– А если доктор Меркер все-таки найдет «Росу жизни»?
– Тогда мы будем знать, что и это возможно, и в дальнейшем будем действовать еще более решительно и зряче. Трезво!
– А нельзя ли сократить путь, не допустив доктора Меркера до самих исследований?
– И тогда, возможно, из какой-то иной страны приедет другой специалист и добьется сходных результатов – что, если так? Здесь мы в состоянии контролировать работу доктора Меркера. Здесь у нас есть возможность продумывать ответные ходы. Здесь нам дано оценить, уязвимы мы или нет. Уничтожить тайного противника – чересчур все просто! Но научиться у него чему-то важному, вползти в него, вжиться в него, высосать его кровь, поглотить все его знания и навыки – это относится к искусству владычества над людьми. Какой прок был в прошедших войнах? Никакого! От войны к войне люди только глупели и сумели усвоить только одно: как больше и быстрее убивать в будущем! Они выбрасывали миллиарды на ветер, стреляя в противника, и выбрасывают миллиарды ежегодно, чтобы научиться делать это лучше других. Мы с помощью «Слезы звезды» умеем это делать дешевле всех остальных. Пока мы находимся на начальной стадии испытаний – и у нас уже появился серьезный противник! Уничтожить его? Ничего глупее не придумаешь. А вот если мы используем его – это будет огромным успехом.
– Вряд ли доктор Меркер окажется продажным, – проговорил кто-то. – Судя по вашему же описанию, господин Чао.
– Помимо долларов существуют иные ценности.
– Мы преклоняемся перед вашей мудростью, господин Чао, – сказал тот, кого звали Ту Тама, что в переводе на европейские языки значило «Большая лошадь». – Как нам быть? Что делать?
– Ни-че-го! – Казалось, господин Чао наслаждается охватившим всех изумлением. – В мои намерения входило лишь желание проинформировать вас о ходе событий. Отныне доктор Меркер никогда не будет пребывать в одиночестве. Рядом с ним постоянно будут мой глаз и мое ухо. Когда вы понадобитесь для выполнения определенной задачи, я созову вас вновь. Да будет мирным ваш вечер и да воцарится благоволение в ваших душах!
– Еще один вопрос! – быстро вставил Ту Тама, пока динамик не щелкнул и не отключился.
Вообще это было противу всех правил. Без желания господина Чао никто ему никогда вопросов не задавал.
– Что вы хотите, господин Ту Тама? – Голос господина Чао прозвучал мягко и вкрадчиво.
– Меня тревожит одна мысль; а вдруг он спасет Мэй Линь?..
– Может быть, он и гений – но не Бог. Сам Господь Бог не смог бы сейчас ей помочь.
– Но какое-то беспокойство все-таки остается.
– Беспокойство или страх?
Ту Тама прекрасно понял, куда метил господин Чао. Трус ставит под удар все тайное общество. Запуганный человек все равно что порванное звено в цепи. Его следует изъять и заменить.