Корепанов Алексей Яковлевич. Тени Марса

   — На такую Деву, как ты, пожалуй, посягнешь! — усмехнулся Алекс Батлер. — Храни Господь от таких хрупких дев!
   — Между прочим, впереди наблюдается свет, — сообщил Торнссон. — Кажется, нас приглашают куда-то еще. Хорошо бы — прямо к нашей «консервной банке».
   В темноте отчетливо проступало несколько вертикальных световых полосок — хотя каждый из астронавтов с уверенностью мог сказать, что буквально несколько мгновений назад этих полосок не было. Создавалось впечатление, что там, впереди, находится дверь и свет извне проникает в щели между неплотно подогнанными одна к другой досками.
   Но это была не дверь. Это были каменные столбы с руку толщиной, похожие на ограду от пола до потолка, перегородившие проход. А за ними, у обеих стен, источающих знакомый уже холодный свет, аккуратно лежало пропавшее обмундирование: у правой стены — баллоны, у левой — шлемы; фонари на шлемах не горели.
   — А вот и бюро находок, — прокомментировал увиденное Свен Торнссон. — Получите свои вещички, растеряхи.
   — Если пролезем, — сказал Алекс Батлер. — В чем я очень сомневаюсь. А перчаток наших там нет...
   — Себе забрали, — усмехнулся Свен Торнссон. — Уж очень понравились.
   Коридор за оградой уходил вперед по прямой — освещенный пустой коридор; стоило немного напрячь соображение, и можно было представить, что это обыкновенный подземный переход под какой-нибудь Оук-стрит, сейчас глубокая ночь, и потому безлюдно... но если хорошенько прислушаться — можно уловить тихий гул поливальных машин над головой, и вот-вот донесутся сверху визгливые переливы сирены полицейского патруля...
   — Попробуем. — Свен Торнссон протянул руку к ограде, намереваясь испытать прочность препятствия, и ладонь его, к всеобщему изумлению, легко погрузилась в столб. От неожиданности пилот отдернул руку, словно только что прикоснулся к горячему утюгу, и издал какое-то невнятное восклицание.
   — А ну-ка! — Алекс Батлер повторил манипуляцию Торнссона. Его пальцы не встретили никакого сопротивления — ограда была иллюзорной.
   Торнссон, сообразив, что к чему, шагнул вперед — и оказался по ту сторону ограды; не просочившись сквозь нее, подобно роботу-терминатору из великолепного старого фильма, а просто пройдя обычным шагом, как если бы перед ним было пустое место. Ареолог тут же последовал его примеру, а за ним псевдопрепятствие без труда преодолела и Флоренс.
   — Что-то вроде голограммы? — предположил Алекс Батлер, оглядываясь на столбы. — Зачем? Убедить непрошеных гостей в том, что здесь хода нет, заставить Уйти не солоно хлебавши? Но куда уйти? Сзади тупик...
   — Не расходуй попусту мозговые клетки, — посоветовал пилот, склоняясь над баллонами. — Принимай все как есть, как данность, а плодить гипотезы можно будет и потом. Когда выберемся. Абсолютный ноль, пусто, — сообщил он, завершив осмотр баллонов. — Слава богу, это не смертельно. В прямом смысле.
   — Для отвода глаз...—Алекс Батлер как будто не услышал совета Торнссона. — Допустим, вот они вышли, впереди камень, — пробормотал он, словно разговаривая сам с собою. — Значит, придется повозиться, а время, предположим, поджимает... очень поджимает... Например, уже спешит сюда резервная команда охраны...
   — Неубедительная какая-то защита, — подала голос нанотехнолог, широкими взмахами руки раз га разом рассекая миражные каменные столбы. — Кто-нибудь да попробует прикоснуться, прежде чем убираться восвояси; проверит — нельзя ли проломить защиту, они же не с голыми руками сюда... Мы ведь проверили, не отступили.
   — Нам отступать некуда.
   — Эй, уважаемые аналитики, вам фонари нужны? — В то время как ареолог и Флоренс вели диалог, Свен Торнссон успел перейти к противоположной стене и отсоединить фонарь от одного из шлемов.
   Ареолог проигнорировал этот вопрос — он стоял с задумчивым видом и потирал лоб, а Флоренс почти тут же отозвалась:
   — Не помешают, Свен. Если работают.
   — А почему бы им не работать?
   Пилот пальцем толкнул пластинку переключателя на почти плоском четырехгранном корпусе фонаря — и плотный световой поток метнулся вдоль коридора, уткнувшись в каменную преграду вдалеке.
   — Там либо поворот, либо... — Пилот не стал заканчивать фразу, все было понятно и так.
   Спустя две-три секунды стены внезапно потускнели, словно сработали фотоэлементы, среагировавшие на новый источник света, и Флоренс торопливо попросила:
   — Дай и мне, Свен!
   Пилот снял фонарь со второго шлема, протянул ей, и нанотехнолог тут же щелкнула переключателем.
   — Ресурс как у Солнца, так что на наш век хватит, — сказал Торнссон и наклонился к последнему шлему. — Держи, Алекс.
   — Если они шли оттуда, как и мы, — ареолог показал за ограду, — и увидели, что тут якобы не пройти... То или повернули назад, или все-таки выяснили, что препятствие фиктивное, — и пошли дальше. В любом случае у них была возможность вернуться. Но там же нет никакого другого выхода! — Алекс Батлер махнул в сторону пустой камеры. — Тайный ход с кодовым замком? «Сезам, откройся»? Так, что ли?
   — А если они шли с другой стороны? — Пилот кивнул на уходящий вдаль коридор. — А комната была полна сокровищ. Дошли, забрали и удалились.
   — Полно сокровищ, а ограда фиктивная? — усомнился Алекс Батлер. — Что-то я их не пойму, этих местных искусников...
   — Да тут себя иногда с трудом понимаешь, не то что других. Тем более марсиан. — Свен Торнссон повел фонарем по коридору. — Идем, Алекс.
   — А снаряжение? — спросила Флоренс. Ареолог немного подумал и решил:
   — Оставим. Лишний груз. Зачем нам пустые баллоны? И зачем шлемы без баллонов? Запасной комплект на борту есть... нам только бы добраться до борта...
   — Вот и пошли добираться. — Пилот вытянул из пазов длинную дужку фонаря, повесил его на шею и направился вперед.
   Алекс Батлер хотел было напомнить ему, кто тут главный, но не стал. Он одновременно с Флоренс тоже поместил фонарь на груди и бок о бок с нанотехнологом двинулся вслед за Торнссоном.
   Серый голый каменный пол стелился им под ноги, не отражая, а словно бы скрадывая свет фонарей; серые голые каменные стены уплывали назад и не было на этих стенах ни одного знака, ни одной линии; и бог весть какая толща нависала над их головами, и кто знает, что сулил каждый следующий шаг — падение сверху каменной глыбы или провал в глубокий колодец с острыми стальными штырями на дне... Или новое черное облако, неведомым ядом выжигающее сознание... Они шли очень осторожно и медленно — медленно еще и потому, что коридор неумолимо заканчивался. И впереди могло и не быть никакого поворота вправо или влево, а вполне могла быть непреодолимая преграда... И даже если есть там какой-то замок — разве найдешь его, этот замок? Да и где взять ключ?..
   Пол этого коридора чем-то отличался от того пола, по которому Алекс Батлер совсем, кажется, недавно шел вместе с Флоренс. В переходе, ведущем к Марсианскому Сфинксу. И ареолог наконец понял, в чем отличие: здесь совсем не было пыли, словно только что ушли отсюда уборщики со щетками. Или просто неоткуда было взяться пыли в наглухо закупоренном пространстве?
   — Нет, ну надо же! — нарушил тишину Свен Торн-ссон, остановившись и оборачиваясь к своим спутникам. — Сколько я этих блокбастеров пересмотрел, сколько всяких хищников, чужих и джедаев повидал... Сколько подземелий, лабиринтов, заброшенных заводов, астероидов, зловещих планет... И мог ли я Свен Торнссон, хоть на секунду представить, что сам окажусь в таком блокбастере? Невероятно! Просто невероятно...
   — «Невероятный мир», — пробормотал Алекс Батлер. — Есть такой рассказ у кого-то из наших классиков-фантастов. Кажется, у Гамильтона. О том, что Марс населяют разные разумные существа, выдуманные земными фантастами. Краснокожие, жукоглазые, со щупальцами и прочими наворотами... Там земляне прилетают на Марс и, между прочим, тоже удивляются, что солнышко ласково светит, и тепло, и ветерок приятный летает; ни тебе мороза, ни тебе углекислого газа... И живут там выдуманные марсиане в выдуманных городах, и каналы на Марсе то появляются, то исчезают, потому что у одних писателей они есть, а у других — нет... Так что, может быть, и этот Сфинкс — тоже выдумка. Шекли или Брэдбери. И мы в эту выдумку вляпались по самые уши...
   — Ну фантазер наш Алекс, да и все тут, — развела руками Флоренс. Прозвучало это у нее как-то безрадостно.
   — Остается сделать последнее предположение, переплюнув твоего Гамильтона, — сказал пилот.
   — Вот именно, — кивнул Алекс Батлер. — Мы тоже — чья-то выдумка. Персонажи чьего-то фантастического романа или фильма.
   — Точно! — подтвердил Свен Торнссон. — Угадал мою мысль.
   — А посему беспокоиться нам не о чем, — продолжал ареолог. — Публика любит, чтобы был «хэппи энд», — значит, мы успешно выберемся отсюда, а по пути наткнемся на груду сокровищ...
   — Я кулаком уложу наповал марсианского дракона, — поддержал Батлера пилот, — а Флосси...
   — А Флосси привезет дочке марсианскую пуговичку, — закончила Флоренс и закусила губу.
   — Почему именно пуговицу? — удивился Свеа Торнссон.
   — Потому что у нас есть настоящая марсианская... — начал Алекс Батлер, но его прервал возглас.
   — Хватит! — В глазах Флоренс заблестели слезы. — Я больше не могу! Я хочу увидеть небо, слышите? Небо, а не эти каменные кишки!.. Сколько можно здесь стоять и молоть языками!
   Ареолог осторожно тронул ее за локоть, но Флоренс резким движением убрала свою руку.
   — Спокойно, Фло, — мягко сказал Батлер, чувствуя, как волна тревоги окатывает сердце: неужели Флоренс сломалась? — Идем, Свен, — обратился он к пилоту, хмуро сдвинувшему брови, и вновь перевел взгляд на Флоренс: — Не забывай, что есть еще Лео и командир. И целая армия очень смекалистых парней из НАСА...
   Нанотехнолог на шаг отступила от него и, заложив руки за спину, прислонилась к стене. Лицо ее было усталым.
   — Эти парни из НАСА слишком далеко отсюда, — сказала она, и голос ее звучал сухо и безжизненно. — Идите, а я здесь постою. Если там есть поворот — позовете. А если нет... — она сглотнула. — А если нет — зачем зря ходить?
   Алекс Батлер хотел что-то возразить, но все-таки промолчал. Направил фонарь вперед — до конца коридора оставалось шагов пятьдесят, — кивком показал пилоту: «Пошли».
   Свен Торнссон, тоже не проронив ни слова, с коротким вздохом сделал очередной шаг.
   Когда ареолог, очень медленно досчитав в уме до десяти, развернулся всем телом, освещая пространство позади себя, он не обнаружил там ничего кроме голых стен, пола и потолка. И ложной ограды, где лежали баллоны и шлемы.
   Флоренс Рок исчезла.
   — Фло! — отчаянно крикнул Алекс Батлер и бросился назад, к тому месту, где только что, буквально полминуты назад, стояла милая белокурая женщина с красивыми глазами цвета бирюзы, женщина, оставившая дома маленькую дочку и пустившаяся в путь по космической дороге из звездного кирпича, за миллионы километров, к Городу на Берегу Красного Гора.
   Длинноногий пилот обогнал его и как вкопанный застыл у стены, будто слышный только ему одному голос приказал: «Замри!»
   У стены, поглотившей Флоренс.
   Именно поглотившей — астронавты стояли перед прозрачным прямоугольником, в который превратилась часть стены — словно перед стеклянной дверью, за которой расширившимися от ужаса глазами смотрела на них Флоренс. Оранжевое — на темном... Смотрела — но не видела их. Она застыла, вытянувшись в струнку, руки ее были притиснуты к бокам, погасший фонарь впечатался в ткань комбинезона. Лицо Флоренс было искажено гримасой боли, и создавалось впечатление, что какие-то невидимые тиски сжимают ее тело со всех сторон.
   Нет, вовсе не стеклянная дверь была перед ними, а прозрачная стенка саркофага, предназначенного отнюдь не для живых, а для мертвых.
   Флоренс, видимо, кричала, застыв в неестественной сдавленной позе, но в туннель не доносилось ни звука.
   Пилот ударил по стене кулаком, но там был материал явно попрочнее стекла.
   — Фло! — Ареолог выхватил пистолет и выстрелил, целясь выше ее головы. Грохот раскатился по туннелю, пуля с визгом отскочила от прозрачной преграды, просвистела мимо уха Алекса Батлера и щелкнула в противоположную стену.
   Ареолог запоздало отшатнулся в сторону, прозрачный прямоугольник потускнел, но, прежде чем он вновь превратился в обычную стену, астронавты успели заметить, что Флоренс быстро отдаляется от них, не меняя позы, — словно ее потянули на веревке, как таскали в старину за конями трупы поверженных врагов.
   — Господи, что же это такое?.. — тяжело дыша, выдавил из себя Свен Торнссон, поворачиваясь к ареологу.
   Алекс Батлер не сводил взгляда с серой гладкой поверхности, за которой исчезла Флоренс, — и вдруг что-то сильно толкнуло его в спину. Он, не выпуская пистолета, машинально выставил перед собой руки, пытаясь смягчить удар о стену, но вместо твердой поверхности встретил совсем другое — и начал погружаться во что-то, похожее на густой податливый сироп, на болотную топь, засасывающую его тело.
   — Держись! — Пилот, проявив молниеносную реакцию, вцепился сзади в пояс Батлера, не давая ареологу сгинуть в обманке-стене.
   Алекс не успел ничего сообразить — последовал новый мощный толчок, Торнссона бросило на него, И они оба рухнули в темноту.
   Еще через несколько мгновений ошеломленный ареолог понял, что уже никуда не летит, а то ли стоит, то ли висит в кромешной мгле, и кости его трещат, и трудно дышать... Те же невидимые тиски, что терзали Флоренс, принялись за него — и он чувствовал, что глаза его вот-вот выскочат из глазниц, как у кролика, которого ударили палкой по затылку, о ушах шумело все сильнее и сильнее, невидимка «се крепче и крепче сжимал свои железные объятия — и Алекс Батлер, задыхаясь, беззвучно разевая рот» не в состоянии пошевелиться, с внезапной предельной ясностью понял, что сейчас умрет...

7. Вдвоем

   — Пропади оно пропадом, это проклятое золото! — в сердцах сказал Леопольд Каталински и, допив сок, швырнул на пол пустую упаковку.
   Выразив таким образом свое отношение к закончившейся четверть часа назад разгрузке «консервной банки», вернувшейся на борт корабля-матки, — а может быть, и не только к разгрузке, — он обессиленно развалился в кресле и закрыл глаза. Вид у него был неважный, и если бы не биостимуляторы, инженер вряд ли бы продержался так долго и сделал то, что он сделал: заполнил модуль контейнерами, взлетел с Марса и довел «консервную банку» до «Арго», а затем вместе с командиром выгружал золотую добычу.
   Эдвард Маклайн никак не отреагировал на эту вспышку раздражения своего подчиненного и партера по экипажу. Единственного оставшегося партера... Командир так и не притронулся к еде. Он сидел за столом напротив инженера, тяжелым взглядом впившись в переборку, и, стиснув зубы, ждал, когда же придет ответ из ЦУПа. Окончательный ответ.
   Впрочем, каким бы ни был этот ответ, Эдвард Мак-Лайн уже принял решение.
   В отсеке царила тишина. Как в склепе. Леопольд Каталински попытался приоткрыть глаза, но веки были тяжелыми, как каменные платы не слушались его. Он устал не только и не столько физически, сколько морально — от душевных метаний от осознания того ужасного факта, что трое его колллег, скорее всего, никогда уже не вернутся под ласковые земные небеса...
   Несколько часов назад там, на марсианской равнине, он продолжал прилежно загружать контейнеры, заставляя себя думать только об этом, отгоняя тревожные мысли, а никто из коллег так и не выходил на связь. Вслед за Алексом Батлером и Флоренс пропал Свен... Не так уж долго оставалось до вечера — и он просто не знал, что ему делать. Наплевать на инструкцию, наплевать на задание, бросить все и бежать на помощь? И тоже угодить в какую-нибудь ловушку? Тоже пропасть? Разве могли отказать рации у всех троих? Ему не хотелось верить в то, что случилось непоправимое, но и сидеть за приборной панелью экскаватора, словно ничего не произошло, он тоже не мог. Какая тут работа, когда пропали трое... сразу трое! Что, ну что делать?... Конечно, гораздо проще и легче, когда за тебя принимает решение кто-то другой... Командир — на то он и командир, ему, в конце концов, именно за это и платят, и наверняка побольше, чем ему, инженеру Леопольду Каталински... Но и с «Арго» нет связи!
   Не в силах больше терпеть эти внутренние метания, в клочки рвущие душу, Леопольд Каталински все-таки заглушил двигатель экскаватора и выбрался из котлована. Стоя на кизеритовом отвале, он оглядел зловеще тихую равнину. Никого не было на пустынном пространстве, одинокой точкой темнел вдали, У горизонта, брошенный марсоход, и от застывших чужих громадин тянулись черные тени. Подвив в себе желание немедленно, со всех ног бросься туда, к той дыре, где исчезли его коллеги — которая поглотила всех его коллег! — инженер поспешил к модулю, мысленно умоляя Всевышнего отвлечься от других дел и наладить радиосвязь.
   И Всевышний внял его мольбам — видимо, с Марса до Него было ближе, чем с Земли. Незримый купол, объявший Сидонию, дал трещину — и командир с инженером услышали друг друга.
   Только никакой радости Эдварду Маклайну это общение не принесло. Он был реалистом и всегда исходил из самого худшего, потому что в реальной жизни, в отличие от псевдобытия голливудских поделок, зачастую брал верх наисквернейший вариант.
   Выслушав сообщение Леопольда Каталински, Эдвард Маклайн железной рукой загнал все эмоции в прочную клетку и категорически запретил инженеру предпринимать поиски пропавших. Каталински должен был в самом спешном темпе закончить погрузку контейнеров с золотом и доставить модуль в грузовое «корыто» корабля-матки. Потом Эдвард Маклайн намеревался, в авральном порядке разгрузив модуль, вновь погнать его на Марс и попытаться отыскать пропавших. Он готов был даже оставить инженера на борту «Арго» и самому, в одиночку, приняться за поиски.
   Эдвард Маклайн прекрасно понимал, что это не самый лучший вариант. Оптимальным в сложившейся ситуации было бы следующее (именно так, думал он, и Решат, скорее всего, специалисты Центра): он, командир экипажа, остается дежурить на орбите, а Леопольд Каталински возвращается на Марс и продолжает погрузочные работы. И занимается только этим, не предпринимая никаких вылазок за пределы лагеря, поскольку шансов на то, что Алекс Батлер, Флорецс Рок и Свен Торнссон живы, практически нет. Марсианский Сфинкс мог таить в своих недрах бесчисленные ловушки, обнаружить которые можно, только угодив в них. А выбраться из этих ловушек — нельзя. Эдвард Маклайн предвидел такой ответ, более то-го, он знал, что это будет единственно правильный в данном случае ответ, — но собирался поступить по-своему. Он никогда не простил бы себе, если бы продолжал нести вахту на марсианской орбите, а инженер возился с золотом, а потом они вместе вернулись на Землю, не предприняв ничего для спасения остальных. Алекса Батлера. Свена Торнссона. Флоренс Рок. Флоренс.
   Разве можно будет жить с таким грузом на душе, на совести?.. Быть рядом — и даже пальцем не шевельнуть... И после этого — ходить по земле, сытно есть, сладко спать, заниматься своими обычными делами? Эдвард Маклайн просто не мог представить себя в этой роли. И не собирался играть эту роль.
   В конце концов, специалисты ЦУПа могли взять управление космическим кораблем на себя и довести «Арго» до Земли в режиме автоматической станции. Или до околоземной орбиты, а там провести разгрузку с помощью шаттлов. Конечно, в этом случае вероятность успешного перелета от Марса до Земли существенно снижалась, но...
   Эдвард Маклайн не мог по-другому. Он сидел, уронив сжатые кулаки на стол; желваки ходили ходуном на скулах, резко выступающих на его осунувшемся, усохшем лице; он напряженно ждал сигнала связи. Леопольд Каталински молча наблюдал за командиром из-под полусомкнутых ресниц и изредка коротко вздыхал. Он тоже ждал ответа из Центра управления полетом; он не мог бы сказать, каким будет ответ, но совершенно определенно знал другое: отдохнуть и выспаться ему в ближайшее время не придется.
   На Земле уже знали об исчезновении троих астронавтов — командир известил об этом ЦУП еще до того, как Леопольд Каталински добрался до «Арго». Там были ошеломлены непредвиденным развитием событий и порекомендовали только одно: произвести разгрузочные работы и ждать, пока специалисты проанализируют ситуацию и примут окончательное решение.
   Эдвард Маклайн старался, изо всех сил старался держать себя в руках, но перед глазами неотступно и навязчиво, как телереклама, стояла Флоренс. Самое невыносимое — это бездействовать, ждать, когда, возможно, именно от этих бесцельно проведенных минут зависит жизнь других... Сидеть и ждать — вместо того чтобы ринуться туда, на эту проклятую планету, Добраться до этого чудовищного ухмыляющегося Лика и зубами прогрызть каменную толщу...
   Командир «Арго» еще крепче сжал кулаки, с силой втянул в себя воздух и резко выдохнул.
   — Все, Лео, — процедил он, почти не разжимая губ. — Теперь я не человек. Я — робот.
   Леопольд Каталински грустно покивал:
   — Я тоже постараюсь, командир. Хотя не знаю, получится ли у...
   Он не договорил — в этот момент Земля вышла на связь.
   ...Эдвард Маклайн точно угадал решение тех, кто занимался проектом «Арго» на Земле. Кроме одной Детали. Да, там считали наиболее целесообразным для командира оставаться на орбите, а для инженера добывать золото, и рекомендовали поступить именно так. Но — не приказывали, а именно «считали целесообразным» и «рекомендовали».
   «Окончательное решение принимай сам, Эд» — эти слова Стивена Лоу давали командиру «Арго» карт-бланш.
   «Как подскажет тебе твоя совесть...» — мысленно добавил Эдвард Маклайн то, что, конечно же, имел в виду, но не сказал его старый знакомый.
   Маклайн был уверен в том, что такой ответ вовсе не продиктован стремлением переложить на его плечи всю ответственность за возможные последствия! Просто Землю населяли все-таки не роботы, а живые люди, в которых Господь вложил частицу своей сущности, именуемую душой...
   Так думал командир «Арго» Эдвард Маклайн.
   Хотя можно было только догадываться, какую битву пришлось выдержать Стивену Лоу и другим с теми, кто настаивал на ином решении. А такие, безусловно, были, Эдвард Маклайн не сомневался в этом — розовые очки давно потерялись в невозвратных краях под названием «детство». Были, были другие — но они, к счастью, оказались в меньшинстве.
   — Ну что, Лео? — Командир словно через силу поднял голову и взглянул на инженера. — Как бы ты поступил на моем месте?
   Леопольд Каталински поднес к лицу ладонь и скривившись, принялся внимательно рассматривать собственные пальцы, словно видел их впервые и они ему чем-то не понравились.
   — Командир, я нарушил приказ, — наконец произнес он, нехотя выталкивая из себя слова. — Я побывал там... После того как управился с погрузкой.
   Эдвард Маклайн медленно выпрямился в кресле и некоторое время не мог ничего произнести. Затем, сделав судорожное глотательное движение, словно стараясь справиться с застрявшей в горле костью, он срывающимся хриплым голосом спросил:
   — И... что? Что ты там?..
   Леопольд Каталински вздохнул, по-прежнему не отрывая взгляда от своих пальцев. Он явно не спешил с ответом — и Эдвард Маклайн почувствовал, как что-то оборвалось внутри и кануло в холодную бездну. Но он тут же вспомнил, что превратился в робота, и тон его стал жестким:
   — Ты не имел права, Лео! Не имел права рисковать. А если бы и ты... тоже? В какое положение ты бы меня поставил? И на кой дьявол тогда нужен командир, если его приказы просто игнорируются!
   Леопольд Каталински, растянув губы в виноватой улыбке, крепко потер залысину.
   — Возвращаю вам ваш вопрос, командир: а что бы на моем месте сделали вы? Спокойно забрались в «банку» и стартовали? Не думаю. — Он бросил беглый взгляд на хмурого Эдварда Маклайна и поспешно продолжил, не давая командиру возможности развивать тему о выполнении и невыполнении приказов: — Я спустился в ту дыру, куда провалились Фло с Алексом, там каменный пол, слой пыли, и следы хорошо видны. И следы Свена тоже. Понимаете, командир, они ведь беспрепятственно добрались до ворот — и Алекс с Фло, и Свен, так что я был уверен — никаких ловушек там, в колоннаде, нет. Ну, я и пошел...
   Эдвард Маклайн слушал, всем телом подавшись к инженеру, и впавшие глаза его лихорадочно блестели.
   — Дальше, Лео! Что было дальше?
   — Я все-таки осторожничал на всякий случай шел медленно... да и жутковато было, честно говоря.. Умом-то понимал, что некого здесь опасаться, и все равно... — Леопольд Каталински поежился. — В общем, неуютно было. Дошел до ворот — здоровенные такие воротища! — толкаю, изо всех сил толкаю — они даже не шелохнутся. Там на них ручки, на обеих створках, я начал тянуть — то же самое.
   — Может, плохо тянул?
   — Да нет, командир, не думаю. Старался на совесть, а я все-таки не из самых хилых. Тут дело в другом, командир: закрыты они. — Инженер опять вздохнул. — Наверное, захлопнулись за ними... как дверь с защелкивающимся замком.
   Командир прищурился:
   — То есть ты думаешь, что они вошли в приоткрытые ворота — они ведь были приоткрыты, ты ведь так мне говорил?
   — Да, — кивнул инженер, — так Алекс сообщил Свену.
   — Так вот, они, значит, вошли в приоткрытые ворота — в приоткрытые, Лео! — и захлопнули их за собой? Ты действительно так думаешь, Лео?
   — Да нет, конечно, — пробормотал инженер. — Я говорю — захлопнулись за ними... или... я не знаю... Какая-то автоматика?.. В общем, факт есть факт: они закрыты, командир. Стучал, кричал — бесполезно... И рация молчит по-прежнему... Я назад, к вездеходу, Свен в нем бур оставил... Попробовал их буром взять, — инженер безнадежно махнул рукой, — никакого толку, это ведь не кизерит ковырять. Там, видать, толщина металла как в банковском хранилище, никаким буром не продырявишь...